Международное гуманитарное право: понятие, содержание и основные институты

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Международное гуманитарное право: понятие, содержание и основные институты

Алешин В.В., к.т.н.

ВВЕДЕНИЕ

Многие социальные проблемы, веками занимавшие человеческий ум, получили свое разрешение: лечение болезней, прогнозирование погоды, обмен информацией, создание мощных средств производства, исследование человеком космического пространства и Луны, поиск и добыча природных ископаемых из недр земли и морского дна, получение солнечной энергии, создание и эксплуатация атомных реакторов и т.д. Другие еще ждут своего разрешения и урегулирования. Среди таких проблем значительное место занимает устранение вооруженных конфликтов из современных общественных отношений.

В войнах и других актах вооруженного насилия на протяжении ХХ столетия погибло 140 -- 150 млн. человек, из которых одна треть приходится на Россию.

Государства начиная с 1868 г. активно начали разрабатывать систему норм международного права с целью ограничения воюющих в средствах и методах ведения войны, защиты гражданского населения, определения статуса воюющих, военнопленных, интернированных, правового положения лиц, находящихся под защитой специальных норм, а также отдельных категорий лиц, на которых данная защита не распространяется, и т.д. С самых первых дней активную роль в этом нормотворческом процессе заняла Российская Империя, а имя и энтузиазм русского юриста-международника Федора Мартенса известно широкому кругу современных юристов.

Можно утверждать, что современный период развития общества характеризуется существенными достижениями в области регулирования вооруженных конфликтов и защиты жертв войны. Были разработаны и приняты конкретные международные договоры в рассматриваемой сфере. Это прежде всего

Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг. о законах и обычаях войны, Женевский протокол 1925 г. о запрещении применения химического и бактериологического оружия и ряд других соглашений о запрещении или ограничении различных видов оружия, Женевские конвенции 1949 гг. и Дополнительные протоколы к ним 1977 г.

Разработанная и действующая система норм современного международного права, регулирующая правоотношения в период войны, позволяет говорить об отдельной отрасли -- международном гуманитарном праве, применяемом в период вооруженных конфликтов. Это обстоятельство, с одной стороны, служит импульсом для дальнейшего развития и правового оформления принципов и норм, определяющих критерии поведения воюющих, защиту жертв войны и т.д., а с другой стороны, государства-участники соглашения принимают на себя обязательства привести свое национальное право в соответствие с заключенными международными договорами. В случае несоответствия нормы внутригосударственного законодательства положениям международного договора приоритет отдается последнему.

Две эти точки зрения взаимообусловлены и взаимосвязаны и должны рассматриваться в совокупности. Во время вооруженных конфликтов более всего страдают ни в чем не повинные женщины, дети, старики. Значение гуманитарных норм, их применение становится все актуальнее, ибо они направлены на защиту жертв войны.

Нормы международного гуманитарного права обязывают воюющих охранять интересы жертв войны, обращаться с ними при всех обстоятельствах гуманно и предоставлять им в максимально возможной мере и в кратчайшие сроки медицинскую помощь и уход. Между ними не должно проводиться никакого различия, независимо от цвета кожи, религии, пола, национального происхождения, политических, религиозных и других убеждений. Причем такая защита обеспечивается не только в случае войны, но и в ходе всякого иного вооруженного конфликта между государствами, даже если одна из них не признает состояния войны.

Практика послевоенного урегулирования взаимоотношений между государствами показывает, что перемирие и капитуляция не способны полностью восстановить мир и прекратить состояние войны. Только подписание мирного договора полностью восстанавливает мир и определяет правовое положение субъектов международного права.

Настоящее исследование не охватывает всех существующих проблем международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов. В нем делается упор на базовые вопросы, важность которых вытекает из опыта первой и второй мировых войн. Проводится сравнительный анализ Гаагских и Женевских конвенций, других международных договоров и законодательства России. Вот почему в центре нашего внимания оказались такие вопросы, как содержание, функции и принципы международного гуманитарного права, систематизация его источников, международно-правовые институты начала и окончания войны.

1. СФЕРА ДЕЙСТВИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА, ПРИМЕНЯЕМОГО В ВООРУЖЕННОМ КОНФЛИКТЕ

1.1 Содержание международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте

Война во все периоды существования человечества являлась его неотъемлемым и самым жестоким спутником. Прошедшие войны, которые известны современной исторической науке, всегда сопровождались человеческими страданиями, жертвами, разрушениями, подрывали экономические и политические устои государственности, порождали неверие в справедливость и гуманизм. Поэтому государства как основные субъекты международного права пытались уменьшить пагубные последствия войн путем создания и правового закрепления общеобязательных норм с целью, во-первых, ограничения воюющих сторон в средствах и методах ведения военных действий и, во-вторых, защиты жертв и участников вооруженных конфликтов.

Вообще проблема ограничения воюющих в средствах и методах ведения войны, а также защиты жертв и участников вооруженного конфликта такая же древняя, как и сама война. Ученые мыслители разных эпох и народов искали пути смягчения ужасов войны, предлагали нормы, направленные на защиту женщин, детей, раненых, больных и пленных, занимались созданием и разработкой «права войны», определяли ее источники, цели и задачи, а также способы ограничения пагубных последствий.

Пеннафорт (1180 -- 1275) пришел к выводу о том, что основанием войн может быть или возврат законной собственности, или защита отечества. Он сформулировал четыре критерия для оценки войн: войну может вести только светская власть; целью войны должен быть мир; война не должна быть местью, преследованием, а должна быть решением спора о праве; она должна быть объявлена государем.

В 1488 году в «Книге о воинских и рыцарских подвигах» Пизанская указывала на правовые основания ведения войны: защита нарушенного права; сопротивление действиям, наносящим ущерб стране и ее жителям; ведения войны для возврата незаконно захваченных земель».

Философы и юристы придерживались противоположных взглядов относительно понятия войны. По мнению Б. Спинозы, война есть «осуществление естественного права», которое есть у сильного над слабым. Напротив, И. Кант называет войну ужаснейшим бедствием, прерывающим закон человечности. Дж. Ст. Милль считает оскорблением читателя доказывать перед ним безнравственность завоевательных войн, на счет которых не может быть двух мнений между «честными людьми».

Жан-Жак Руссо в работе “Об общественном договоре» писал: «Война -- это отношения не между людьми, но между государствами, и люди становятся врагами случайно... Если цель войны -- уничтожение враждебного государства, то другая сторона имеет право истреблять его защитников, пока они держат в руках оружие, но как только они его бросают и сдаются -- они перестают быть врагами или инструментом в руках врагов и вновь становятся людьми, чьи жизни не позволено никому отнимать».

Выдающийся голландский юрист Гуго Гроций в своем знаменитом труде «О праве войны и мира» отмечает, что слово bellum (война) происходит от более древней формы -- duellum (поединок), которая, в свою очередь, происходит от duo -- два. Из множества определений, содержащихся в труде можно выделить, например, такое: война есть состязание силой, исключительно только вооруженное столкновение государств.

Карл Клаузевиц утверждал, что война не только вооруженная самопомощь, но и единоборство между государствами, или политическое орудие, средство для достижения государством поставленных себе целей.

Известный русский юрист Ф.Ф. Мартенс право войны рассматривал в объективном и субъективном смысле. В объективном смысле это совокупность юридических норм, законов и обычаев, которые определяют действия государств и их вооруженных сил во время войны. В субъективном смысле право войны определяет способность воюющих государств начать войну и пользоваться правами, признаваемыми за каждой правильно воюющей стороной.

Австрийский юрист А. Фердросс считал, что право войны в собственном смысле слова составляет содержание запретительных норм, основной целью которых является гуманизация войны.

Английский исследователь Л. Оппенгейм, в частности, писал, что война есть столкновение между двумя или большим числом государств, осуществляемое посредством применения их вооруженных сил, с целью преодоления друг друга и принуждения побежденного принять условия мира, желательные победителю.

По словам советского юриста Е.А. Коровина, право войны есть ограничение и регламентация военного насилия.

Ф.И. Кожевников писал, что право войны представляет собой международные правила, которыми должны руководствоваться государства в своих взаимоотношениях во время войны.

А.И. Полторак и Л.И. Савинский в работе «Вооруженные конфликты и международное право» справедливо утверждают, что приведенные определения (хотя и в разной степени) страдают существенными недостатками. Необоснованно в право войны включаются все правила, которыми руководствуются государства во время войны. Однако некоторые из правил (например, о порядке дипломатической защиты интересов воюющих на территории противника) к праву войны не относятся. Многие определения не могут быть приняты в связи с тем, что они полностью не раскрывают содержания и сущности данной системы правовых норм. Наконец, пробелом в этих определениях является сведение норм лишь к области отношений, возникающих в процессе вооруженной борьбы между государствами.

Французский юрист М. Одема считает, что «право войны» уже в самой своей терминологической основе содержит противоречие, так как война предполагает применение силы, а право ее отрицает, олицетворяя собой справедливость. Отечественные юристы И.Н. Арцибасов и С. А. Егоров справедливо отмечают, что «право войны» традиционно применялось к войнам между государствами. Сейчас же, когда право регламентирует различные виды вооруженных конфликтов, термин «право войны» уже не отражает происходящих изменений.

Нередко используется термин “право вооруженных конфликтов». Польский юрист С. Домброва считает, что целью права вооруженных конфликтов является уменьшение разрушительных последствий войны и облегчения судьбы ее жертв. И.Н. Арцибасов и С.А. Егоров полагают, что право вооруженных конфликтов -- это совокупность создаваемых путем международного соглашения или обычая юридических норм, применяемых в войнах, международных или немеждународных конфликтах, запрещающих использование определенных средств и методов ведения вооруженной борьбы, обеспечивающих защиту и устанавливающих международно-правовую ответственность государств и уголовную ответственность физических лиц за их нарушения.

Практически сходную позицию по определению основных начал права вооруженных конфликтов занимают А.И. Полторак и Л.И. Савинский, при этом существенно дополняя свой подход правовой формулой о необходимости «распространить на сферу вооруженного конфликта начала гуманности».

В конце ХХ века и начале ХХ1 века наиболее употребимым становится понятие «международное гуманитарное право». Данное понятие впервые было предложено в 50-х годах ХХ века швейцарским юристом Жаном Пикте, а уже в 1974-1977 годах вошло в название Женевской дипломатической конференции по вопросу о подтверждении и развитии международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженного конфликта. Данное понятие используется и в других международных документах. Так, в пункте 1 ст.38 Конвенции о правах ребенка 1989 года закрепляется, что государства-участники обязуются уважать нормы международного гуманитарного права, применяемые к ним в случае вооруженных конфликтов и имеющие отношение к детям, и обеспечивать их соблюдение.

В юридической литературе высказывались различные точки зрения относительно понятия «международное гуманитарное право». Одни исследователи рассматривают его в широком смысле, другие, наоборот, в ограниченном, узком смысле.

Ж. Пикте под международным гуманитарным правом понимает совокупность действующих обычных и конвенционных норм, обеспечивающих уважение человеческой личности и ее развитие.

Ханс-Петер Гассер считает, что международное гуманитарное право включает в себя международные правила, договорные или основанные на обычаях, которые «специально направлены на решение гуманитарных задач, возникающих непосредственно в результате вооруженных конфликтов... и которые по соображения гуманного характера ограничивают право... сторон выбирать методы и средства ведения войны или защищают лиц и имущество, которым нанесен или может быть нанесен ущерб конфликтом».

Юрист из Африки (Чад) Б. Мбатна утверждает, что международное гуманитарное право включает в себя право вооруженных конфликтов, права человека и международно-правовые нормы об ограничении и запрещении применения некоторых видов оружия и о разоружении.

И.П. Блищенко в работе «Обычное оружие и международное право», в частности, отмечает, что международное гуманитарное право включает в себя три части: совокупность международно-правовых норм, определяющих режим прав и свобод человека в мирное время; совокупность международно-правовых норм, определяющих режим соблюдения элементарных прав и свобод человека во время вооруженных конфликтов; совокупность правовых норм, касающихся ограничения и запрещения применения и производства отдельных видов оружия.

Другая группа юристов определяет международное гуманитарное право достаточно ограниченно, узко и считает его частью «прав человека» или понимает его исключительно как «право Гааги» либо «право Женевы».

А. Робертсон полагает, что международное гуманитарное право является лишь отраслью «прав человека», а сами права человека составляют основу гуманитарного права. В этой связи важно отметить, что международное гуманитарное право и права человека тесно взаимосвязаны, но представляют различные отрасли международного права. Их взаимосвязь базируется на общем объекте -- человеке, что обусловило их единые философские и исторические основы. Однако разные цели и условия, вызывавшие необходимость обеспечения защиты человека (в период войны максимально уменьшить ее губительные последствия, в мирное время -- оградить человека от произвола власти), привели к параллельному развитию двух отраслей права, получивших закрепление в международно-правовых документах, не совпадающих ни по времени принятия, ни по содержанию.

Швейцарский юрист М. Ветэ заключает, что международное гуманитарное право состоит из «права Гааги» -- нормы, которые регламентируют осуществление военных действий, а также средства ведения войны и «права Женевы» -- нормы, которые регулируют защиту раненых и больных, военнопленных и гражданского населения в случае вооруженных конфликтов.

Таковы основные подходы, взгляды и рассуждения применительно к понятию и толкованию международного гуманитарного права. Безусловно, все обозначенные рассуждения представляют определенный интерес. Однако в полном объеме с подобными точками зрения согласиться трудно. Н.И. Арцибасов и С.А. Егоров справедливо отмечают, что дело тут не только (и не столько) в терминологии. Главное состоит в том, что, во-первых, такая позиция не учитывает различия и особенности в защите прав человека в период войны и в мирное время; не выделяет специфики защиты прав человека во время вооруженного конфликта. Во-вторых, международно-правовая защита жертв вооруженных конфликтов рассматривается изолированно, в отрыве от достижений по международно-правовому регулированию ведения войны и, в частности, по ограничению и запрещению применения некоторых средств ведения войны. Все это низводит право, применяемое в вооруженных конфликтах, до уровня защиты жертв войны, что не отвечает практике государств, выступающих за комплексное решение всех вопросов права, применяемого в вооруженных конфликтах. В-третьих, упомянутые авторы смешивают два понятия: международное гуманитарное право и международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах.

Международное гуманитарное право включает в себя такие разделы, как запрещение агрессии, укрепление международного мира и безопасности, разоружение, проведение миротворческих операций, гуманитарная помощь и т.д.

Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах, занимает особое, специфическое место в области международного права, является определенной системой юридических принципов и норм, имеет отраслевой объект, предмет и методы регулирования, а также свои функции. Такой «набор» качеств этой системы свидетельствует о наличии самостоятельной отрасли международного права.

Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах представляет собой совокупность принципов и норм, регулирующих отношения между воюющими, их отношения с нейтральными странами, а также устанавливающих правила обращения с военнопленными, ранеными, больными и гражданским населением с целью защиты жертв войны.

Такой подход позволяет выделить четыре главные цели данной отрасли права. Во-первых, регулируются отношения между сторонами -- участниками вооруженного конфликта, как международного, так и немеждународного; во-вторых, упорядочиваются отношения воюющих с нейтральными государствами; в-третьих, ограничивается возможность сторон выбирать средства и методы ведения военных действий; в-четвертых, закрепляются меры, направленные на защиту лиц, которые не принимают или прекратили принимать непосредственное участие в военных действиях, а также гражданских объектов и объектов, имеющих важное значение для выживания гражданского населения.

Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах, имеет определенные рамки и границы познания. Речь идет об объекте и предмете исследования. Вообще под объектом понимается то, на что направлена познавательная или иная деятельность. Объект обозначает определенные границы и пределы деятельности субъекта. Предмет (в частности, предмет познания применительно к данной отрасли международного права) это вовлеченные в процесс практической деятельности исследователя стороны, свойства, отношения реальных объектов, которые подлежат познанию. Справедливо утверждение, что объект есть фрагмент мира самого по себе, тогда как предмет познания есть фрагмент мира для нас.

Объектом данной отрасли международного права являются общественные отношения, складывающиеся между воюющими в период вооруженного конфликта. Предмет составляют отношения по поводу защиты жертв войны и правил ведения вооруженной борьбы.

Методом создания норм международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, является согласование воль субъектов, взаимодействующих в международных отношениях. Согласно теории, разработанной известным советским юристом, членом-корреспондентом АН СССР Г.И. Тункиным, в процессе образования норм международного права происходит согласование воль государств, завершением которого и является возникновение соответствующей формы, договорной или обычной. Иными словами, государства являются выразителями воль определенных классов, создают путем согласования этих воль признаваемые им обязательные правила, регулирующие межгосударственные отношения. Необходимо подчеркнуть, что правовые нормы, включая и международно-правовые, создаются не волей господствующего класса в «чистом виде», а именно государственной волей господствующего класса, но выражаемой государством. Таким образом, воля господствующего класса имеет несколько планов. Во-первых, она выступает в «чистом виде»; во-вторых, как воля государства, являющегося орудием данного господствующего класса; в-третьих, как воля государства, объективированная в правовых нормах.

Определяющая воля оказывает непосредственное влияние на функции данной отрасли права.

Под функцией следует понимать внешнее проявление свойств международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте в системе международно-правовых отношений.

Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженном конфликте, базируется на интересах, которые государства согласовывают на международном уровне с целью защиты от последствий войны, а также в условиях, когда внутренние правовые системы являются неэффективными в решении этой задачи. В таких условиях эта отрасль выполняет организационно-управленческую функцию.

Ограничение суверенитета государств -- участников в части применения определенных средств, способов и методов ведения войны составляет содержание превентивной функции.

Правовая функция состоит в регулировании отношений, входящих в рассматриваемую сферу, в разработке новых норм, толковании и детализации действующих положений, применительно к конкретным общественным отношениям.

Защитная функция или функция безопасности заключается в предоставлении покровительства различным категориям людей и объектов. Именно эта функция позволяет данной отрасли претендовать на то, чтобы в истории развития международного права стать первым сводом международно-правовых норм, специально предназначенных для защиты человека в период вооруженного конфликта.

Продолжая дальнейшие рассуждения об особенностях данной области общественных отношений, целесообразно определить соотношение между международным гуманитарным правом, применяемым во время вооруженного конфликта, и нормами международного права, регулирующими применение силы в отношениях между государствами. Нормы Устава ООН запрещают государствам использовать силу при разрешении межгосударственных споров. Однако ст.51 допускает использование вооруженной силы при осуществлении права на индивидуальную и коллективную самооборону, до тех пор пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности. Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах, не делает акцента на вопросах законности или незаконности вооруженных конфликтов, а имеет дело с фактами вооруженного столкновения, независимо от того, что послужило причиной возникновения конфликта и можно ли его как-то оправдать. В частности, в Преамбуле Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающимся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, закреплено, что положения Женевских конвенций и настоящего Протокола должны при всех обстоятельствах полностью применяться ко всем лицам без какого либо различия, основанного на характере или происхождении вооруженного конфликта.

В последние годы обозначилась тенденция взаимопроникновения двух отраслей международного права -- международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, и права международной безопасности. Однако, при наличии определенного сходства между ними, имеются и определенные различия, прежде всего в их природе и целях. Если первое рассматривает исключительно вопросы применения оружия в вооруженных конфликтах и защиты жертв этих конфликтов, то второе стремится ограничивать, контролировать и устанавливать порядок производства, накопления и передачи оружия, вплоть до его уничтожения.

Международное гуманитарное право часто упоминается вместе с законодательством о беженцах, положения которого применяются в случаях, когда человек из-за естественного страха преследований покидает свою страну, пытаясь найти защиту в другой. Беженцы существуют как в мирное, так и в военное время. Женевские конвенции 1949 года содержат ряд положений, касающихся особого статуса беженцев во время войны, но при этом на них в полном объеме распространяется защита, предоставляемая им договорами о беженцах. Более того, беженцы имеют право на такую же защиту от последствий военных действий, что и другие гражданские лица. Вопросы, связанные с правовым регулированием положения беженцев, входят в отдельный международно-правовой институт со своим предметом, объектом, источниками, принципами, функциями, и поэтому в состав международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, не входят.

И, наконец, целесообразно рассмотреть вопрос о соотношении международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, с так называемой военной необходимостью.

Родоначальниками доктрины безоговорочного признания приоритета интересов военной необходимости были швейцарский полковник Ростов и прусский генерал Гартман, которые в 1876-1878 г.г. опубликовали ряд работ с изложениями своих позиций.

По мнению Гартмана, понятие “военная необходимость» субъективна и определять его будет всегда тот, кто обладает силой. Поскольку цель войны -- нанесение поражения неприятелю, последнего не следует щадить. Если что-нибудь и связывает воюющих, то не право, а лишь соображения чести, совести и т.п. Далее Гартман отмечает, что война как бы внезапно прерывает мирный юридический порядок и совершенно приостанавливает в пределах своего действия все нормы права. Немецкий философ Р. Штейнметц, разделяя такую точку зрения, писал: “Право войны не должно быть никогда ни больше, ни меньше, чем описание границ, действительно диктуемых чувством».

Доктрина «военной необходимости» получила подтверждение в официальных руководствах Германии и Англии. Так, в Руководстве, составленном германским генштабом в 1902 г., говорилось: «...О требованиях гуманности, т.е. о пощаде людей и имущества, может быть речь только настолько, насколько это допускает сама природа и цель войны». Английское военное ведомство в «Справочнике по полевой службе» разъясняло «Настоящие положения являются общими правилами поведения, насколько это допускает военная необходимость».

По нашему мнению, подобная доктрина является реакционной по сути. Ее цель -- обосновать любые действия, противоправные с точки зрения человеческой морали и норм международного гуманитарного права. Она отстаивает три взаимосвязанных позиции: а) достижения военного успеха любой ценой без ограничительных критериев; б) в войне нет права, а действуют правила военной необходимости и преследуется одна цель -- победа над врагом, под которым достаточно часто понимают не только комбатантов, но и гражданское население, раненых, больных, интернированных, военнопленных и т.п.; в) войне чужды понятия “справедливость», «гуманизм», «защита», «пощада», поэтому варварский принцип «уничтожай непокорных» является доминирующим.

Доктрина военной необходимости позволяет обосновывать любое нарушение норм международного права -- зверства фашистской Германии в Великой Отечественной войне, бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, войну во Вьетнаме, захват территории Ливана и оккупацию Палестины, агрессию в Югославии и т.д.

Для межгосударственных отношений рассмотренная доктрина «военной необходимости» неприемлема, что нашло подтверждение в трудах многих юристов, судебных решениях, нормах международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, Уставе ООН.

Так, например, Л. Оппенгейм писал; «... в наши дни война регулируется... законами войны, т.е. устойчивыми нормами, признанными международными договорами, либо всеобщими обычаями. Эти договорные или обычные нормы не могут быть отменены в силу военной необходимости, если только специально не обусловлено, что они не подлежат применению в тех случаях, когда это диктуется задачами самосохранения».

Ф. Кальсховен поясняет, что сторонники данной доктрины рассматривают нормы как предмет роскоши, созданной исключительно на тот случай, когда их выполнение удачно совпадает с интересом воюющей стороны. “Ошибочность этого утверждения очевидна. Ясно, что чем менее благоприятны обстоятельства, тем труднее обеспечить соблюдение конкретной нормы права вооруженного конфликта. Это, однако, не означает, что в таких, пусть и неблагоприятных, обстоятельствах право просто перестает действовать».

Отрицательное отношение к доктрине «военной необходимости» было высказано на Нюрнбергском процессе. В приговоре по делу фельдмаршала Листа и других военных руководителей фашистской Германии отмечалось: “Мы отвергаем взгляд, будто правила ведения войны представляют нечто менее значительное, чем они есть в действительности. Военная необходимость или целесообразность не могут оправдывать нарушений позитивных норм (международного права)».

Подробное исследование норм международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, позволяет сделать безусловный вывод, что воюющие ограничены в выборе средств и методов ведения войны. Этот принцип впервые был закреплен в ст.22 Положения о законах и обычаях сухопутной войны, которая является приложением к Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г. (далее по тексту Положение), а также ст.35 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 г., касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов 1977 г. В частности, пункты «а», «б», «в» ст. 23 Положения 1907 г. закрепляют абсолютные запреты, которые недопустимо нарушать со ссылкой на военную необходимость -- употреблять яд или отравленное оружие, предательски убивать или ранить гражданских лиц, убивать или ранить неприятеля, который сложил оружие, и т.д.

Вместе с тем, международное гуманитарное право, применяемое в вооруженном конфликте, содержит нормы, регулирующие выход за определенные рамки со ссылкой на военную необходимость. Однако количество таких норм невелико. Среди них пункт «ж» ст. 23, ст. 54 Положения 1907 г., ст. 33 Женевской конвенции об улучшении участи больных и раненых в действующих армиях 1949 г., ст.53 Женевской конвенции о защите мирного населения во время войны 1949 г, ст.126 Женевской конвенции о режиме военнопленных и некоторые другие.

Убедительным представляется вывод юристов А.И. Полторака и Л.И. Савицкого относительно взаимосвязи перечисленных норм международного гуманитарного права с военной необходимостью. Они отмечают, что ссылка на военную необходимость возможна в тех исключительных случаях, когда это предусмотрено в конкретных нормах.

Ссылка на соображения военной необходимости должна соответствовать именно тем условиям, которые для каждой ситуации определены конвенциями. Конвенции же говорят о настоятельной необходимости (пункт «ж» ст. 23 Положения), абсолютной необходимости (ст.53 Женевской конвенции о защите мирного населения во время войны 1949 г.), в виде исключения и в течение ограниченного времени (ст.126 Женевской конвенции о режиме военнопленных 1949 г.). При этом в ряде случаев на сторону, прибегающую к ссылкам на военную необходимость, возлагаются дополнительные специальные обязательства. Наиболее отчетливо такие обязательства закреплены в ст. 11 Конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г. Указанная статья, в частности, предусматривает, что объект может быть лишен иммунитета в исключительных случаях неизбежной военной необходимости и лишь до тех пор, пока существует эта необходимость. Это должно быть подтверждено «воинскими начальниками, начиная только от командира дивизии или части, соответствующей дивизии и выше». Далее, сторона, которая снимает иммунитет, письменно с указанием причин информирует Генерального комиссара по культурным ценностям.

Следует указать, что термины «настоятельная необходимость», «крайняя необходимость», «абсолютная необходимость», «в виде исключения и в течение ограниченного времени» в международно-правовых документах закреплены без определений и толкований. Поэтому государствам -- участникам конвенций в национальном законодательстве целесообразно не только закрепить данные категории, но и детализировать их (выработать понятия, оценочные критерии) с целью эффективного использования категорий международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах в правоприменительной и правоохранительной деятельности соответствующих государственных органов. Кроме того, государствам -- участникам данных конвенций следовало бы разработать единые унифицированные оценочные критерии указанных терминов для определения общей позиции по конкретным вопросам в период вооруженного конфликта и закрепить их в нормах международного гуманитарного права.

И наконец, ссылка на военную необходимость допускается лишь тогда, когда речь идет о чрезвычайной опасности, создаваемой для материальных, культурных и других ценностей, и никогда такое дозволение не может распространяться на ситуации, связанные с созданием дополнительной угрозы для жизни, здоровья и достоинства людей.

Как видим, в том своеобразном положении, в котором в соответствующих пропорциях соотносятся требования военной необходимости и правовые предписания, приоритет принадлежит последним. А поскольку нормы направлены на всемерное ограничение насилия в сфере вооруженной борьбы, можно считать, что главным моментом, характеризующим природу и содержание норм международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте, является его гуманистическая направленность.

1.2 Источники международного гуманитарного права

В июне 1859 г. швейцарский предприниматель Анри Дюпан, проезжая по Ломбардии, был потрясен страданиями и муками 40 000 раненых и умирающих французских и австрийских солдат, оставленных без помощи и ухода после битвы при Сольферино. Армейские медицинские службы в тот период были перегружены, не могли оказать срочной помощи, что повлекло гибель раненых. Анри Дюпан выдвинул идею о создании в каждой стране добровольного общества помощи раненым на войне, обеспечение добровольцам нейтрального статуса. (В России такое общество было основано в 1867 г.). Четверо женевцев -- Гюстав Муанье, генерал Гийом-Анри, врачи Луи Аппиа и Теодор Монуар -- присоединились к Анри Дюпану и основали вместе с ним Международный комитет помощи раненым, который впоследствии стал Международным Комитетом Красного Креста (МККК). Благодаря энтузиазму и настойчивости им удалось убедить швейцарское правительство созвать в 1864 г. международную конференцию, в которой приняли участие 12 государств.

В 1864 г. в Женеве была подписана Конвенция об улучшении участи раненых на поле боя. Конвенция, состоящая из 10 статей, предусматривала, что специально подготовленным персоналом раненым на поле боя будет оказываться помощь и доставка в госпиталь. Конвенция не проводит деления раненых на военнослужащих и гражданских лиц, а закрепляет принцип оказания помощи всем нуждающимся. Персонал, оказывающий помощь раненым, нейтрален, неприкосновенен, не может быть взят в плен. Для его опознания был утвержден отличительный знак -- Красный Крест на белом поле (это обратные цвета государственного флага Швейцарии).

Женевская конвенция быстро показала свою эффективность. Так, Пруссия подписала Конвенцию, и принятые ею меры в войне с Австрией спасли жизнь сотням раненых. Австрия не подписывала конвенцию, не принимала мер по ее выполнению, и после одного из сражений потеряла около 800 солдат, которые не получили своевременной помощи. Первым военным конфликтом, в котором обе стороны придерживались положений Женевской конвенции, была сербско-болгарская война 1885 г. Смертность в ней от ран и болезней составила 2 %.

В 1868 г. по инициативе России в Санкт-Петербурге была подписана Декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль. Максимальный ограничительный вес пуль определен в 400 граммов.

Переломным моментом в формировании норм международного гуманитарного права стало принятие первой Гаагской конференцией мира 1899 г. (подтвержденной впоследствии второй Гаагской конференцией мира 1907 г.) Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны.

Конвенция закрепила положение о том, что армия, ополчения и добровольческие отряды находятся под защитой ее норм, если имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных; имеют определенный и явственно видимый отличительный знак; открыто носят оружие; соблюдают в своих действиях законы и обычаи войны. Ст. 2 определяет, что сражающимся считается также население незанятой территории, которое при приближении неприятеля добровольно возьмется за оружие, открыто будет носить его, соблюдать законы и обычаи войны.

Специальный раздел посвящен военнопленным. В частности, закрепляется, что комбатант в случае его захвата неприятелем пользуется правами военнопленного. Основной критерий, определяющий правовое положение военнопленного, закреплен в ст.4 -- военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц или отрядов, взявших их в плен.

Гаагская конвенция подтвердила Женевскую конвенцию 1864 г. и Брюссельскую декларацию 1874 г. Ст. 22 закрепила важный для всего мирового сообщества принцип:»воюющие не пользуются неограниченным правом выбора средств нанесения вреда неприятелю». Более того, конвенция детализирует данный принцип, закрепляя в качестве недопустимых употребление яда; предательское убийство или нанесение увечья населению и военнослужащим; объявление, что никому не будет пощады и т.д.

Конвенция регулирует вопросы собственности, закрепляя, что оккупирующая держава не является собственником, а обладает лишь правом управления и пользования по отношению к государственному имуществу и обязана его сохранять.

Положения этой конвенции получили дальнейшее закрепление в многочисленных международно-правовых документах.

В 1899 г. в Гааге была подписана Декларация о неупотреблении легко разворачивающихся и сплющивающихся пуль (пуль «дум-дум»). Все дело в том, что Великобритания начала применять пули, изготовляющиеся в индийском арсенале Д у м -- Д у м (близ Калькутты), у которых твердая оболочка не вполне прикрывала сердечник и которые вследствие этого легко разворачивались или сплющивались в теле человека. Участники Декларации приняли на себя обязательства воздерживаться от употребления таких пуль.

В 1907 г. состоялась вторая Гаагская конференция мира. Итогом работы конференции стало принятие 18 октября 1907 г. важнейших международно-правовых документов, среди которых:

· Конвенция (I) о мирном решении международных столкновений;

· Конвенция (II) об ограничении в применении силы при взыскании по договорным долговым обязательствам;

· Конвенция (III) об открытии военных действий; Конвенция

· (IV) о законах и обычаях сухопутной войны с прилагаемым к ней Положением (Гаагское положение) о законах и обычаях сухопутной войны.;

· Конвенция (V) о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны;

· Конвенция (VI) о статусе судов торгового флота противника в начале военных действий ;

· Конвенция (VII) о преобразовании судов торгового флота в военные корабли;

· Конвенция (VIII) о постановке подводных, автоматически взрывающихся от соприкосновении мин;

· Конвенция (IX) о бомбардировании морскими силами во время войны;

· Конвенция (X) о применении начал Женевской конвенции 1864 г. к морской войне;

· Конвенция (XI) о некоторых ограничениях в пользовании правом захвата в морской войне;

· Конвенция (XIII) о правах и обязанностях нейтральных держав в случае морской войны.

Конференция 1907 г. активно занималась разработкой и принятием норм, связанных с морской войной.

IV Гаагская конвенция устанавливает гарантии безопасности в отношении торговых судов. Закрепляется, что торговое судно, которое не могло выйти из неприятельского порта немедленно или по истечении установленного срока, или которому выход не был разрешен, не может быть конфисковано. Оно задерживается и возвращается собственнику после войны. По нашему мнению, указанный срок устанавливается властями государства, на территории которого находится судно или по согласованию между заинтересованными сторонами.

VII Гаагская конвенция закрепляет требования, при выполнении которых торговое судно, обращенное в военное (приспособленное для ведения морской войны и т.д.), может наделяться правами и обязанностями военного судна, если оно находится “под прямой властью, непосредственным контролем и ответственностью Державы, флаг которой оно несет», имеет отличительные знаки военных судов своей национальности; командир корабля состоит на государственной службе и значится в списке офицеров военного флота; экипаж подчинен правилам военной дисциплины, соблюдает в своих действиях законы и обычаи войны; судно находится в списке судов военного флота. Эти требования позволяют провести различие между собственно военно-морскими силами и пиратскими и “незаконно военными» судами, на которые распространяется иной правовой режим.

Норма, запрещающая бомбардировать морскими силами порты, города, селения, жилища или строения, содержится IX Гаагской конвенции. Однако такой запрет не распространяется на военные укрепления, учреждения, склады оружия и т.д., которые могут использоваться неприятелем для нужд армии и флота, и военные суда, находящиеся в порту. Эта конвенция примечательна тем, что юристы начала ХХ века пошли по пути ужесточения норм ведения войны. Ст. 3 устанавливает возможность бомбардирования незащищенных портов, городов, селений, жилища, строений после специального предупреждения или оповещения, если местные власти откажутся подчиняться реквизициям продовольствия или запасов, необходимых в данное время для нужд морского флота, находящегося перед этим местом.

Часть 2 рассматриваемой статьи закрепляет условия проведения реквизиции: требования реквизиции должны соответствовать требованиям места; требование выдвигается с разрешения высшего должностного лица; по возможности за реквизицию должны быть выплачены наличные деньги или предоставлена расписка.

Здесь, как видим, два последних условия совершенно неприемлемы для периода войны и носят чисто декларативный характер. По сути данная статья закрепляет возможность ограбления населения, конфискации, в том числе и частной собственности.

Много разногласий вызвала Конвенция (XII) об учреждении Международной призовой палаты. Основной проблемой было отсутствие соглашения между заинтересованными государствами относительно важнейших положений, связанных с обжалованием решений национальных призовых судов, порядком установки и снятия блокады, борьбой с контрабандой, досмотром, обыском и т.д. Государствам так и не удалось достигнуть единых подходов, и данная сфера общественных отношений осталась неурегулированной.

Вскоре, в 1909 г., в Лондоне прошла Военно-морская конференция, на которой удалось найти по этим неурегулированным вопросам решения и воплотить их в Декларации, касающейся законов морской войны. К сожалению, Декларация не была ратифицирована; а поскольку из-за нее осталась нератифицированной также Конвенция об учреждении Международной призовой палаты, последняя так никогда и не была создана.

До принятия в 1899 г. Декларации об обязательстве не употреблять снаряды, распространяющие удушливые и вредоносные газы (в рамках Первой Гаагской конференции мира), предпринимались неоднократные попытки дальнейшего нормативного закрепления недопустимости употребления отравляющих газов в период войны. И только после Первой Мировой Войны в ст.171 Версальского договора стороны условились, что употребление на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов, жидкостей, веществ и способов запрещено, и постановили, что производство и ввоз их в Германию строго воспрещается. Аналогичные положения были включены в другие мирные договора 1919 г. и в Берлинский договор между США и Германией от 25 августа 1921 г. 17 июня 1925 г. был подписан Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. Государства заявили, что поскольку они не являются участниками договора, запрещающего применение удушливых, ядовитых и других подобных газов и средств, признают это запрещение, соглашаются распространить его на бактериологические средства ведения войны и договариваются считать себя связанными по отношению друг к другу.

СССР присоединился к протоколу 2 декабря 1927 г., а 5 апреля 1928 г. сдал на хранение свою ратификационную грамоту. В специальном протоколе зафиксированы обоснованные и актуальные для безопасности СССР того исторического периода оговорки к протоколу 1925 г., а именно он обязывает Правительство СССР только по отношению к государствам, которые его подписали, ратифицировали или окончательно к нему присоединились, протокол перестает быть обязательным для Правительства СССР в отношении всякого неприятельского государства, вооруженные силы которого, а также формальные или фактические союзники не будут считаться с воспрещением, составляющим предмет протокола.

Развитие правового регулирования ведения морской войны было продолжено в Лондонских Правилах о действиях подводных лодок по отношению к торговым судам в военное время от 6 ноября 1936 г. Правила устанавливают, что военное надводное или подводное судно может потопить торговое судно или лишить его возможности плавать в том случае, если оно предварительно доставит пассажиров, экипаж и судовые бумаги в безопасное место. В этой связи судовые шлюпки рассматриваются как безопасное место при соответствующем состоянии моря, погоды, близости земли или присутствия другого судна, на котором может быть обеспечена безопасность пассажиров. Исключение из этого требования составляют два варианта: упорный отказ от остановки или действительное сопротивление осмотру или обыску.

Для дальнейших рассуждений по вопросу о формировании источников рассматриваемой отрасли права целесообразно обратиться к позиции В.В. Пустогарова. Российский ученый справедливо отмечает, что первоначально, в период формирования отрасли международного гуманитарного права в период вооруженного конфликта, развитие и исследование источников пошло по пути выделения в отдельную группу Женевских конвенций, отличных от Гаагских конвенций. Длительное время Гаагские конвенции именовались «правом Гааги», а Женевские конвенции «правом Женевы». Но постепенно гуманитарное право выделялось в самостоятельную отрасль международного права.

Важную роль в этом становлении сыграли две Женевские конвенции 1929 г.: об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях и о режиме военнопленных. Конвенции устанавливали, что раненые и больные противника после выздоровления получали статус военнопленных. Участники конвенции заявили о необходимости принимать различные меры, связанные с ответственностью своих граждан за нарушения норм гуманитарного права. Указанные международно-правовые документы содержали также новые требования, связанные с необходимостью соблюдения норм конвенции всеми, а не только участниками конфликта; освобождении медицинского персонала противника в случае его захвата. Более того, знаменательным и историческим событием следует назвать отход от норм, закрепляющих взаимность применения. За этим скрывалось кардинальное изменение понимания сферы гуманитарного права и его положения в общем международном праве. Гаагские конвенции заключались как взаимообязывающие международные договоры. Невыполнение договора одной стороной давало право другой стороне также не соблюдать его положения. Возникала ситуация, когда гуманность отдавалась на произвол государства. Появилось понимание того, что нормы гуманитарного права являются абсолютными и всеобщими.

Конвенции 1929 г. явились серьезным правовым основанием для дальнейшего развития и становления международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте.

После Второй Мировой Войны и победы над фашизмом, которая была достигнута в основном благодаря самоотверженности народов нашей страны, мировое сообщество вновь вернулось к проблемам правового регулирования вооруженных конфликтов. Необходима была новая, отвечающая современным общественным отношениям система правовых норм.

Эту задачу выполнили четыре Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. и два Дополнительных протокола к ним 1977 г. События, происходящие в мире, международные и внутренние вооруженные конфликты подтверждают значимость рассматриваемых международно-правовых документов.

Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Женевская конвенция I) закрепила и структурировала нормы, регулирующие правовое положение раненых и больных, санитарных формирований и учреждений: санитаров, обеспечивающих розыск и подбирание, транспортировку раненых и больных; санитарного транспорта, а также использование отличительной эмблемы.

Женевская конвенция I подтверждает норму «Гаагского права» о том, что постоянные санитарные учреждения и подвижные санитарные формирования не могут быть подвергнуты нападению ни при каких условиях. Ст. 22 дополняет это правило и устанавливает, что личный состав санитарного формирования в целях защиты раненых и больных может быть вооружен. Охрана санитарного учреждения может осуществляться пикетом, часовыми или конвоем. Главным представляется требование о недопустимости нападения на санитарное подразделение при оказании помощи раненым и больным из числа гражданских лиц.

Документ устанавливает, что воюющие стороны примут все возможные меры к тому, чтобы разыскать мертвых и установить их личность, стороны проследят, чтобы умершие были погребены с честью, с соблюдением обрядов религии, а могилы отмечались таким образом, чтобы их всегда можно было разыскать.

Гарантией безопасности служит распространение на личный состав санитарных служб, занимающихся розыском, подбиранием, транспортировкой и лечением раненых и больных, личный состав национальных Обществ Красного Креста и других официально признанных и зарегистрированных добровольных обществ помощи, в случае их пленения другой воюющей стороной, режима военного плена. Однако время нахождения в плену должно соответствовать необходимости исполнения ими санитарных обязанностей.

Среди положений конвенции, регулирующих защиту санитарных транспортных средств, особого внимания заслуживают нормы, определяющие безопасность санитарных летательных аппаратов. Они должны использоваться «исключительно для эвакуации раненых и больных, для перевозки санитарного и личного состава и имущества». Кроме того, все основные условия полета (высота, время и маршрут) устанавливаются специальными соглашениями между заинтересованными сторонами. Любые несанкционированные полеты над территорией, где находится противник, запрещаются. Экипаж летательного санитарного аппарата подчиняется любому требованию о спуске на землю и не препятствует проведению осмотра. Санитарное воздушное транспортное средство должно иметь видимые отличительные знаки, установленные конвенцией, сигнализацию и опознавательные знаки, установленные по соглашению между воюющими.