Международное гуманитарное право: понятие, содержание и основные институты

Другой формой объявления войны является ультиматум с условным объявлением войны.

Под ультиматумом (ultimatum (лат.) -- доведенное до конца) понимается выраженное в дипломатическом документе или устной форме категорическое, не допускающее никаких споров и возражений требование властей одного государства, предъявляемое властям другого государства, с угрозой того, что в случае невыполнения этого требования к указанному сроку выдвинувшее ультиматум государство примет необходимые меры.

Л. Оппенгейм справедливо подразделяет ультиматумы на простые и уточненные. Ультиматум является простым, если в него не включено указание на меры, которые предполагает осуществить держава, пославшая ультиматум, и уточненным, если в нем указаны намеченные ею к проведению меры. Примеры уточненного ультиматума известны межгосударственным отношением прошлого века. Так, после объявления Австро-Венгрией войны Сербии царское правительство России объявило всеобщую мобилизацию. В 12 часов ночи 31 июля 1914 г. русскому правительству был предъявлен ультиматум, в котором говорилось, что если в течение следующих 12 часов мобилизация в России не будет прекращена, то в Германии будет объявлена мобилизации. Россия не ответила на германский ультиматум и до 12 часов дня 1 августа не прекратила своей мобилизации. В этот же день министру иностранных дел Сазонову германским послом в России Пурталесом была вручена нота с объявлением войны. 4 августа 1914 г. английский посол в Берлине вручил германскому министру иностранных дел письменное заявление о том, что если Германия не даст до полуночи заверения о том, что она будет безоговорочно соблюдать бельгийский нейтралитет, то английское правительство сочтет себя обязанным «сделать все зависящие от него шаги для защиты нейтралитета Бельгии». Однако наиболее показательным является требование британского правительства к Германии накануне Второй Мировой Войны. Данный нормативный акт Л. Оппенгейм определил как «двойной британский ультиматум». Так, 1 сентября 1939 г. германскому правительству было послано сообщение, информировавшее его о том, что если оно не согласится приостановить всякие агрессивные действия против Польши и отозвать все свои войска с ее территории, то Великобритания выполнит все свои обязательства в отношении Польши. 3 сентября в 9 часов утра британский посол уведомил германское правительство, что если соответствующее заверение со стороны последнего не будет получено британским правительством не позднее 11 часов утра, то с этого момента между обеими сторонами будет существовать состояние войны. Никакого ответа на это не последовало, и германскому представителю в Лондоне в указанное время было сообщено о том, что между Великобританией и Германией существует состояние войны.

Не вызывает сомнения, что именно уточненный вариант ультиматума предполагали разработчики III Гаагской конвенции. Однако такой подход нормативного закрепления не получил, что, безусловно, составляет пробел рассматриваемого документа. В этой связи Л. Оппенгейм указывает, что ультиматум должен быть изложен так, чтобы у адресата не осталось сомнений в том, что в случае отказа подчиниться требованиям ультиматума начнется война.

Война между воюющими считается начавшейся с момента ее объявления, хотя реальные боевые действия могут начаться позже или не произойти вообще. Вообще объявление войны входит в компетенцию высших государственных органов и закрепляется, как правило, конституцией конкретного государства. Например, в соответствии с нормами Конституции США, объявление войны является прерогативой конгресса. В Эстонской Республике Государственное Собрание по представлению Президента объявляет военное положение, мобилизацию, принимает решение об использовании Сил обороны. Однако в случае агрессии, направленной против Эстонской Республики, не дожидаясь решения Государственного Собрания, Президент объявляет военное положение и мобилизацию и назначает главнокомандующего Силами обороны. В Республики Таджикистан Президент в случае реальной угрозы безопасности государству объявляет военное положение с внесением Указа об этом на утверждение Маджлиси Оли. В Конституции Республики Польша закрепляется, что Сейм принимает решение об объявлении состоянии войны. Однако, если депутаты Сейма не могут собраться для принятия решения, его принимает Президент Республики Польша. В Республики Беларусь Палата Представителей Национального собрания принимает закон об объявлении войны, который одобряется Советом Республики Национального Собрания и подписывается Президентом. Конституция Российской Федерации отнесла решение вопросов войны и мира к компетенции Федерального Собрания. Конституционная норма скорректирована Федеральным Законом «Об обороне» 1996 г., в соответствии с которым Президент в случае агрессии или непосредственной угрозы агрессии против Российской Федерации как Верховный Главнокомандующий Вооруженным Силам Российской Федерации отдает приказ о ведении военных действий.

Из этого следует, пишет И.И. Лукашук, что приказ о ведении военных действий может быть отдан только, во-первых, в случае агрессии, т.е. в случае нападения на Россию другого государства, и, во-вторых, в случае вооруженного конфликта, направленного против России. Есть основания полагать, что второй случай охватывает и конфликты немеждународного характера. Сказанное подтверждается и пунктом 2 ст. 10 Закона об обороне, согласно которому Вооруженные Силы России «предназначены для отражения агрессии, направленной против Российской Федерации, для вооруженной защиты целостности и неприкосновенности территории Российской Федерации».

С рассматриваемым международно-правовым институтом начала войны тесно связаны два нормативных акта. Речь идет об обеспечении региональной безопасности. В рамках СНГ был подписан Договор о коллективной безопасности от 15 мая 1992 г. Документ закрепляет, что если одно из государств-участников подвергнется агрессии со стороны какого-либо государства или группы государств, то это будет рассматриваться как агрессия против всех государств-участников Договора. В соответствии со ст. 51 Устава ООН страны-участницы осуществляют право на коллективную самооборону. Таким образом, в случае агрессии состояние войны распространяется не на одно государство, в отношении которого совершена агрессия, а на всех участников Договора, которые прерывают мирные отношения с агрессором. Юридический факт, связанный с противоправным действием, приводит к возникновению новых общественных отношений -- использованию Вооруженных Сил за пределами территорий государств-участников, в соответствии с национальным законодательством. В России данная разновидность правоотношений регулируется Федеральным Законом от 23 июня 1995 г. № 95- ФЗ «О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности». Решение о направлении за пределы территории России подразделений вооруженных сил принимается Президентом на основании Постановления Совета Федерации.

Конечно, III Гаагская конвенция не перечеркнула так называемое право государств на войну, которое в период ее принятия считалось одним из свойств государственного суверенитета. Ее цель была иной: возложить на государство формальные обязанности, связанные с самим открытием военных действий. С принятием этой конвенции международное право покончило с полным безразличием в отношении правовой квалификации войн, дав хотя бы одной из разновидностей -- необъявленным войнам отрицательную правовую оценку. После принятия III Гаагской конвенции вооруженные нападения без предупреждения превратилось в нарушение принципов международного права. А.И. Полторак и Л.И. Савинский подчеркивают, что правильное толкование нормы, содержащейся в III Гаагской конвенции, особенно необходимо в связи с попытками различных политических деятелей оправдать необъявленные войны. Так, по утверждению бывшего министра обороны США Макнамары, в современном мире якобы нет ничего, что «требовало бы объявления состояния войны перед началом враждебных действий против другой стороны». Нет нужды доказывать, отмечают далее ученые-юристы, что подобный подход извращает действительное положение дел. В частности, в приговоре Нюрнбергского Международного Военного Трибунала нарушение нормативных положений III Гаагской конвенции рассматривается как развязывание агрессивной войны и отмечается, что Германия осуществила планы по уничтожению СССР как военной и политической державы без какого-либо предупреждения и законного оправдания.

Таким образом, институт объявления войны следует рассматривать как комплекс действующих правовых предписаний, регулирующих сферу общественных отношений.

Однако невыясненным остается главный вопрос: каким должен быть интервал между объявлением войны и ее началом. Ни один нормативный акт, включая III Гаагскую конвенцию, не содержит четкого и однозначного ответа. Такая неурегулированность позволяет по разному толковать и применять данную норму. Так, Э. Де Ваттель утверждает, что объявлять войну можно также, выгодно расположившись на территории противника, но до совершения различных боевых действий.

С такой позицией трудно согласиться. При всей неопределенности формулировок III Гаагской конвенции она не дает оснований для такого истолкования ее предписания. В самом деле, в тексте конвенции говорится о «предварительном предупреждении», а это по меньшей мере означает, что если объявление войны совпадает с ее фактическим началом, требование о предупреждении, носящем предварительный характер, не может считаться выполненным. Стало быть, пробел конвенции не в том, что в ней нет требования об интервале между объявлением войны и ее началом, а в том, что интервал этот конкретно не обозначен. Поэтому государства, предъявившие ультиматум с указанием конкретного времени начала войны, должны строго выдерживать обозначенный интервал. В случае объявления войны (без ультиматума) государство не вправе сразу же начинать боевые действия. Интервал может быть коротким, в несколько часов, например, для эвакуации дома престарелых, больниц, детских домов и т.д. из приграничных районов.

Война по своей сути античеловечна и губительна, приводит к необратимым последствиям. Поэтому в современном международном праве значимым юридическим фактом признается сама война, а не ее объявление. Пауза между объявлением войны и фактическим открытием военных действий -- это лишь небольшая, ограниченная возможность уберечь от гибели какую-то часть гражданского населения. И наконец, этот временной промежуток может «остудить» неприязнь к противнику, при помощи третьих государств и международных организаций выработать компромиссные решения, предложить различные мирные способы урегулирования спора и в конечном итоге избежать кровопролития. В этом заключается смысл правовой конструкции о «предварительном предупреждении».

Начало войны сопровождается политическими декларациями, воззваниями к населению о необходимости начала войны или, наоборот, об отражении агрессии. В начале Первой мировой войны русский царь Николай II обратился к своим подданным : «В грозный час испытаний да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение царя с его народом и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага». Президент Франции Пуанкаре и все правительство обратилось к французскому народу с воззванием, которое заканчивалось словами: «... В этот час нет больше партий. Есть вечная Франция, Франция миролюбивая и полная решимости».

22 июня 1941 г., после агрессии фашистской Германии против СССР, в полдень радио передало обращение одного из руководителей нашего государства, В.М. Молотова, к советскому народу. В нем подчеркивалось, что нападение гитлеровской Германии является беспримерным в истории человечества вероломством, содержался призыв к тесному сплочению в борьбе с захватчиками. Обращение заканчивалось словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»

Объявление состояния войны между двумя государствами вызывает определенные правовые последствия в отношениях между ними. Начало войны автоматически прерывает официальные дипломатические и консульские отношения между ними. Дипломатический и консульский персонал покидает государство пребывания, которое делает все необходимое для его безопасности и оказывает различную помощь. Охрану интересов воюющего государства и его граждан берет на себя нейтральное государство, которое поддерживает дипломатические и (или) консульские отношения с двумя воюющими державами. Двусторонние политические, экономические, правовые, военные, социально-культурные и иные договоры, рассчитанные на мирные взаимоотношения, прекращаются. Начинают действовать договоры, предназначенные для военного периода.

В отношении действия многосторонних договоров общего характера в юридической литературе высказываются в общем схожие точки зрения. Например, А. Фердросс и И. И. Лукашук пишут о продолжении действия многосторонних договоров общего характера. Такая точка зрения представляется обоснованной. Безусловно, в многостороннем международном соглашении могут участвовать два воюющих государства. Вместе с тем, следует отметить, что состояние войны -- явление временное, переходящее и воюющие государства-участники многостороннего международного соглашения могут приостановить исполнение обязательств по договору на период войны. Хотя такого решения может быть и не принято. Однако этот факт не мешает другим государствам-участникам многостороннего соглашения исполнять свои правомочия.

Для граждан неприятельского государства устанавливается особый режим. Они могут покинуть территорию воюющего государства, если их выезд не противоречит интересам этого государства. Кроме того, к ним может быть применен специальный режим вплоть до принудительного поселения в определенном месте либо интернирование.

Имущество, принадлежащее вражескому государству, конфискуется, за исключением имущества дипломатических и консульских учреждений.

В соответствии со ст. 55 Гаагского положения, воюющая сторона, войска которой при наступлении заняли часть территории противника, должна признать за собой лишь право управления и пользования недвижимым имуществом. Специально указано на обязанность сохранения ценности лесов, сельскохозяйственных угодий и иных объектов недвижимости, а также управления ими в соответствии с принятыми правилами пользования. На занятой территории могут быть установлены различные налоги, пошлины и денежные сборы. Однако их установление и взимание должно сообразовываться со складывающейся военно-оперативной обстановкой.

По смыслу норм международного гуманитарного права, применяемых в вооруженном конфликте, запрещена подмена уплаты сборов, налогов, пошлин на депортацию гражданского населения, угона скота, вывоза культурных ценностей, редких видов животных и сортов растений. Принципиально важной в этом отношении является ст.49 Гаагского положения о том, что взимание любых денежных сборов допускается только на нужды армии или управления территорией.

В отношении государственной движимой собственности устанавливается, что воюющие государства вправе завладеть деньгами, фондами и долговыми требованиями, составляющими собственность другого государства. Склады с оружием, медицинскими средствами, продуктами также переходят в собственность победителя. И наконец, закрепляется, что все средства транспорта и связи, даже если они принадлежат частным лицам, могут быть захвачены, но подлежат возврату по окончании войны и заключения мира.

В случае вооруженного конфликта, который участники не признают войной, пишет И.И. Лукашук, дело осложняется, так как вооруженный конфликт не может оказать влияние на межгосударственные связи. Эти проблемы пока не урегулированы правом. При их решении довольно часто ссылаются на решение Британского суда Королевской скамьи 1937 г. по делу Кавасаки. Британская судоходная компания отдала японской фирме судно при условии, что в случае возникновения войны с участием Японии контракт расторгается. После вторжения Японии в Манчжурию британская компания заявила о расторжении контракта. Японская сторона обжаловала это действие в британском суде, ссылаясь на то, что Япония не находится в состоянии войны с Китаем. Суд решил, что реальные действия зачастую свидетельствуют более верно, чем слова, и поэтому суд свободен на основе фактов установить, что началась война.

Следующий вопрос, подлежащий рассмотрению: правовое положение частной собственности граждан неприятельского государства. Л. Оппенгейм справедливо подчеркивает, что частное недвижимое неприятельское имущество ни при каких обстоятельствах и условиях не может быть обращено в собственность воюющим, вторгшимся в страну. Если он конфискует и продаст принадлежащие частному лицу землю или здания, то покупатель не приобретает никакого права на это имущество. Ст. 46 Гаагского положения закрепляет, что частная собственность не подлежит конфискации. Это требование является абсолютным. От конфискации следует отличать временное использование частной собственности подразделением армии противника. Речь идет о постое войск, размещении госпиталя, штаба, узла связи, лагеря для военнопленных и т.д. Временное использование частной собственности противником не влечет перехода прав на владение, хотя, безусловно, ограничивает возможности пользования и распоряжения собственности законными владельцами.

Особая защита предусмотрена для собственности церквей, благотворительных, образовательных, художественных и научный учреждений. Эти объекты собственности, даже если они принадлежат государству, приравниваются к частной собственности, в том смысле, что они не могут быть обращены в собственность противника.

2.2 Пространственные пределы вооруженных конфликтов

Ведение боевых действий вооруженными силами происходит на определенных пространствах сухопутной, воздушной и морской территории. В юридической литературе при рассмотрении пространственных пределов используются, как правило, два термина: «театр войны» и «район войны». Л. Оппенгейм писал: «Районом войны является та часть земного шара, на которой воюющие стороны могут подготовлять и осуществлять враждебные действия друг против друга. В этом смысле «район войны» следует отличать от «театра войны» -- театр войны -- те части суши, моря и воздушного пространства, в которых фактически происходят военные действия». К такой же точке зрения сводится вывод В. Ю. Калугина, Л. В. Павловой, И. В. Фисенко, которые выделяют театр войны как территорию, где стороны потенциально могут вести военные действия, и театр военных действий -- территорию, где фактически происходят боевые столкновения.

И так, театр войны -- это сухопутная, водная (реки, озера, внутренние морские и территориальные воды) и воздушная территория воюющих государств, а также воды Мирового океана за пределами территориальных вод прибрежных государств и воздушное пространство над ними, в пределах которых воюющие государства фактически ведут или могут вести военные действия. Под театром военных действий следует понимать территорию (участок местности), на которой вооруженные силы противоборствующих сторон фактически ведут боевые действия. Понятие «театр войны» шире понятия «театр военных действий». В театр войны может входить несколько театров военных действий.

Современное международное право устанавливает некоторые изъятия для территорий, включаемых в район войны. Такое изъятие единодушно констатируется в доктрине применительно к территории нейтральных государств. И это единодушие вполне объяснимо, поскольку имеется четко сформулированное предписание. В ст. 1 V Гаагской конвенции закреплено: «Территория нейтральных Держав неприкосновенна».

В теории и на практике признавалось, что государства, не участвующие в войне, обязаны занимать позицию беспристрастности по отношению к воюющим.

Сначала эта беспристрастность понималась как оказание нейтральным государствам равной помощи обеим воюющим сторонам в виде поставок оружия и продовольствия, пропуска войск и т.д. Даже в том случае, когда подобная помощь оказывалась одному из воюющих, это не считалось нарушением нейтралитета, особенно при наличии у нейтрального государства с одной из воюющих сторон ранее заключенного договора об оказании помощи.

Позднее теория и практика пришли к выводу, что позицию беспристрастности следует понимать как полное неучастие в войне, предполагающее обязанность не оказывать помощи ни одной из воюющих сторон.

Дальнейшее развитие нейтралитета характеризовалось более устойчивыми требованиями полной беспристрастности нейтральных стран по отношению к воюющим, равно как и требованием должного уважения к правам нейтральных государств.

Подробная регламентация норм нейтралитета содержится в Гаагских конвенциях 1899 и 1907 гг. В соответствии с положениями V и XIII Гаагских конвенций нейтральное государство имеет право защищать свою территорию от нападения, а воюющие обязаны уважать неприкосновенность нейтральной территории. На территории нейтрального государства воюющие не могут вести военных действий, а в нейтральных водах им запрещается производить осмотр или задерживать как нейтральные, так и вражеские суда. Специально установлено, что на нейтральной территории или на судне в нейтральных водах воюющим не может быть образован призовой суд. Нарушение правового положения нейтральных государств не раз демонстрировала Германия. Так, в Первую мировую войну Германия вторглась на территорию нейтральных Бельгии и Люксембурга. Во Вторую мировую войну фашистская Германия нарушила нейтралитет Бельгии, Голландии, Норвегии, Дании. Это обстоятельство было специально отмечено в приговоре Нюрнбергского военного трибунала.

Воюющие не имеют права, а нейтральные государства обязаны запрещать им проводить через свою территорию войска, военную технику и продовольствие. Обязанностью нейтральных государств является запрещение деятельности вербовочных пунктов или формирование отрядов для армии воюющих, а также снаряжение или вооружение судов для участия в боевых действиях, создание и использование в качестве средств сообщения с войсками радиоустановок и других средств связи. Если войска воюющих государств окажутся на территории нейтрального государства, они должны быть интернированы.

Таким образом, нейтральное государство обязано полностью воздерживаться от какой-либо помощи воюющим и участия в военных действиях. Более того, нейтральное государство должно строго придерживаться принципа «равного отношения к воюющим». Его смысл состоит в том, что принятые в отношении одной воюющей стороны ограничения и режимные установления должны применяться к другому участнику вооруженного конфликта.

«Следует отметить,-- пишет профессор Б.В. Ганюшкин в своей известной и переведенной на некоторые языки книге “Нейтралитет и неприсоединение»,-- что международное право, запрещая оказание помощи воюющим со стороны нейтральных государств, предусматривает исключение для тех случаев, когда такая помощь осуществляется в целях облегчения участи раненых, больных и военнопленных. Гаагские конвенции 1907 г. предоставляет нейтральным государствам право разрешать перевозку через их территорию раненых и больных, принадлежащих к армиям воюющих, при условии, что вместе с ними не перевозятся ни войска, ни военное снаряжение. Еще более широкие возможности в отношении оказания помощи раненым, больным, потерпевшим кораблекрушение, военнопленным, а также гражданскому населению на оккупированной территории предоставляют нейтральным странам Женевские конвенции о защите жертв войны от 12 августа 1949 г.».

Нельзя согласиться с некоторыми юристами, которые считают, что с ликвидацией так называемого «права на войну», признававшегося в прошлом за государствами международным правом, нормы нейтралитета во время войны утратили всякое значение. Такую точку зрения высказал, например, американский профессор К. Иглтон, который писал: “Ликвидация права прибегать к войне -- это изменение кардинального характера, из которого вытекает много следствий. Право войны или право нейтралитета должны исчезнуть, если уже не исчезли».

Оценивая эту точку зрения, которая по сути отвергает конкретные права суверенных государств, следует подчеркнуть, что она далека от истины, поскольку не сумела реально обобщить закономерности общественных отношений в период войны. Правовую категорию “нейтралитет» нельзя рассматривать как нечто жесткое, прямолинейное, установившееся само по себе. Современному международному праву известно, по крайней мере, три вида нейтралитета : постоянный нейтралитет, эвентуальный нейтралитет (нейтралитет в данной войне), нейтралитет на основании международного договора.

К постоянно нейтральным государствам относится Швейцария на основании договора «Относительно признания и гарантии постоянного нейтралитета Швейцарии и неприкосновенности ее территории» от 8 (20) ноября 1815 г., Австрия, Мальта и Туркменистан в силу национальных законов 1955, 1981 и 1995 гг.

Туркменистан -- единственное из государств СНГ и Средней Азии, объявившее о своем постоянном нейтралитете. 12 декабря 1995 г. был принят Конституционный Закон Туркменистана «О постоянном нейтралитете Туркменистана». Этим законом закрепляется, что постоянный нейтралитет является основой внутренней и внешней политики, направленной на укрепление стабильности и согласия в обществе, развитие дружественных и взаимовыгодных отношений с государствами региона и всего мира. Принятие Туркменистаном статуса постоянного нейтралитета не затрагивает выполнение обязательств, вытекающих из Устава ООН.

Рассматриваемый Конституционный Закон закрепляет «принцип неучастия». Туркменистан не принимает участия в военных блоках и союзах, в международных объединениях с жесткими обязательствами или в объединениях, предполагающих коллективную ответственность участников. В соответствии с принципами постоянного нейтралитета Туркменистан обязуется не начинать войн и военных конфликтов, не участвовать в них (кроме реализации права на самооборону), не предпринимать политических, дипломатических или иных шагов, которые могут привести к войне. Подчеркивается, что в случае вооруженной агрессии против Туркменистана он вправе обратиться за помощью к другим государствам или ООН. Кроме того, в законе содержится прямая обязанность не производить или не распространять ядерное, химическое, бактериологическое или иные виды оружия массового поражения, не размещать на своей территории военные базы иностранных государств.

Генеральная Ассамблея ООН в своей Резолюции от 12 декабря 1995 г. провозгласила, что признает и поддерживает провозглашенный Туркменистаном статус постоянного нейтралитета, а также призывает государства -- членов ООН уважать и поддерживать этот статус Туркменистана, уважать его независимость, суверенитет и территориальную целостность.

Эвентуальный нейтралитет распространяется на конкретную войну, о чем государство специально заявляет, например, в декларации о нейтралитете.

Главное отличие между постоянным нейтралитетом и нейтралитетом во время войны состоит в том, что постоянно нейтральное государство имеет ряд прав и несет ряд обязанностей не только во время войны, но и в мирное время, а государство, объявившее нейтралитет лишь в данной войне, получает права и несет обязанности только в течение данной войны.

Нейтралитет на основании международного договора предполагает, что стороны обязаны выполнить правила нейтралитета и свои договорные обязательства в отношении друг друга. Примером такого нейтралитета могут быть заключенные СССР двусторонние договоры о нейтралитете (или о дружбе и нейтралитете) с соседними государствами Афганистаном, Персией, Турцией, Финляндией и др. Помимо обязательства воздерживаться от всякого нападения на другую договаривающуюся сторону такие договоры содержали обязательство придерживаться нейтралитета и не принимать участия ни в каком враждебном акте в случае вооруженного нападения третьих государств на одну из договаривающих сторон.

Другим изъятием для территорий, включаемых в район войны, помимо тех, которые связаны со статусом нейтралитета, являются так называемые нейтрализованные территории.

Нейтрализация -- это мероприятия, осуществляемые на определенной части территории с целью недопущения превращения ее в театр военных действий. «Договор о нейтрализации,-- писал В.Н. Дурденевский,-- заключается на случай войны и обозначает, что его участники обязуются не превращать нейтрализованную территорию в театр (место) военных действий или базу для военных операций вне нейтрализованной территории».

Примером нейтрализованной территории служит архипелаг Шпицберген. В соответствии с Договором о Шпицбергене от 9 февраля 1920 г., заключенным на конференции в Париже между девятью странами: Англией, Данией, Италией, Нидерландами, Норвегией, США, Францией, Швецией и Японией, а в 1935 г. к ней присоединился СССР, на Норвегию были возложены обязанности не допускать создания и строительства какого-либо морского укрепления и военно-морской базы. Более того, договор закрепляет, что район архипелага Шпицберген с прилегающими к нему островами никогда не должен быть использован в военных целях.

Правила о нейтрализации содержатся в нормах, регулирующих правовое положение ряда международных проливов и каналов. В соответствии с Конвенцией относительно обеспечения свободного плавания по Суэцкому каналу от 29 октября 1888 г. устанавливается, что Морской Суэцкий Канал как в военное, так и в мирное время будет всегда свободен и открыт для всех коммерческих и военных судов без различия флага. Договаривающие Стороны, среди которых были Россия, Германия, Австро-Венгрия, Испания, Франция, Италия и др., специально закрепили недопустимость применения права блокады к Каналу. Далее регулируется, что в военное время воюющие державы не будут высаживать и принимать на суда в Канале и его входных портах войска, снаряды и все, относящееся к нуждам армии. Кроме того, государства обязуются не содержать в водах Канала никаких военных судов.

Договор о постоянном нейтралитете и эксплуатации Панамского канала от 7 сентября 1977 г. провозглашает, что в мирное и военное время он остается безопасным и открыт для мирного транзита судов всех стран. В договоре особенно выделено, что Канал и Панамский перешеек не могут быть объектом репрессалий в любом военном конфликте.

Далее следует обратиться к Договору о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела от 27 января 1967 г. В нормативных положениях этого договора речь идет о полной демилитаризации небесных тел и частичной демилитаризации космического пространства. Проблема же запрещения превращать космос в театр войны (или театр военных действий) еще ждет своего решения.

Важные изменения в правовом ограничении пространственных пределов вооруженных конфликтов произошли 1 декабря 1959 г. Ст. 1 Договора об Антарктике провозгласила, что Арктика используется только в мирных целях. Запрещаются любые мероприятия военного характера, такие как создание военных баз, проведение маневров, испытания оружия.

И наконец, необходимо ответить на вопрос: можно ли рассматривать открытое море как театр военных действий. Конвенция ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г. не содержит какого-либо запрета. Более того, Женевская конвенция II 1949 г. фактически презюмирует возможность ведения войны в открытом море. Вместе с тем, нормы международного права содержат определенные ограничения, которые касаются достаточно узких сфер. К таким нормам следует отнести Гаагскую конвенцию о постановке подводных, автоматически взрывающихся от соприкосновении мин 1907 г., Гаагскую конвенцию о некоторых ограничениях в пользовании правом захвата в морской войне 1907 г., Договор о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения 1971 г. Однако приведенные примеры обозначают лишь частичную демилитаризацию морских пространств.

Правда, в прошлом специальными соглашениями некоторые акватории изымались из района войны. Так, конвенциями 1780 -- 1781 гг. было нейтрализовано Балтийское море. До 1871 г. было нейтрализовано Черное море. Ст. 5 Договора между Аргентиной и Чили 1881 г. установила нейтрализацию Магелланова пролива, а ст. 25 и 33 Берлинского акта 1885 г. -- рек Конго и Нигера. Позднее, в ХХ в., некоторые страны заключали между собой соглашения, призванные исключить из района войны отдельные участки открытого моря. В октябре 1939 г. 21 государство Американского континента объявили в декларации, что, «пока американские республики соблюдают свой нейтралитет, они в качестве меры самозащиты континента, в силу присущего им права, могут настаивать на том, чтобы воды, прилегающие к Американскому континенту, которые они считают имеющими первостепенную важность и прямую полезность в их сношениях между собой, не являлись местом совершения каких-либо военных действий со стороны какого-либо неамериканского государства».

«Но приведенные примеры,-- пишут А.И. Полторак и Л.И. Савинский,-- лишь подтверждают наш вывод, ибо в специальных соглашениях не было бы нужды, если бы существовал конвенционный запрет превратить открытое море в театр военных действий. Но пока такого запрета нет и можно констатировать наличие в современном международном праве определенных тенденций к всемерному сужению и ограничению военного использования открытого моря».

2.3 Международно-правовой институт окончания войны

Война -- состояние временное, чуждое человеческой природе. На смену вооруженному конфликту приходит долгожданный мир. Восстановлению мирных отношений предшествуют определенные стадии, которые имеют функциональные назначения. Такие стадии получили закрепление в международно-правовом институте окончания войны и проявляются в двух больших подинститутах: прекращения военных действий и прекращения состояния войны.

Прекращение военных действий может осуществляться в форме перемирия и капитуляции.

Под перемирием следует понимать прекращение воюющими сторонами боевых действий. Ст. 37 IV Гаагской конвенции устанавливает, что перемирие может быть общим и местным.

Местное перемирие приостанавливает военные действия между отдельными подразделениями вооруженных сил на определенном участке театра военных действий и на ограниченный период времени. Его цель заключается в решении частных, ограниченных задач, возникающих в конкретном месте и временном интервале: подбор раненых, погребение мертвых, направление парламентеров, эвакуация детей и женщин и т.д.

Ст. 15 Женевской конвенции I закрепляет, что при наличии соответствующих обстоятельств “будут заключаться соглашения о перемирии или прекращении огня или же местные соглашения, чтобы позволить подобрать раненых, оставшихся на поле боя, транспортировать их, а также произвести обмен ими..., могут заключаться местные соглашения об эвакуации раненых, больных...».

Ст. 17 Женевской конвенции IV устанавливает возможность заключения местных соглашений “об эвакуации из осажденной или окруженной зоны раненых и больных, инвалидов, престарелых, детей и рожениц». Как видим, местное перемирие ограничивается кратковременным прекращением решения боевых задач, и, как правило, подразумевается, что после выполнения определенных частных задач военные действия могут быть продолжены. Такая возможность нормативно определяется воюющими. Например, 4 декабря 1917 года между русской и немецкой армиями было заключено соглашение о перемирии, в котором указывалось: “Настоящий договор является временным и обязательным для обеих договаривающихся сторон с 23 ноября (6 декабря) 2 часа дня (12 часов) до 2 часов 4 декабря (19 декабря) 1917 года включительно или до заключения общего перемирия на всем Русско-Румынском фронте...».

Примером местного назначения может служить также англо-индонезийское соглашение о перемирии в Сурабайе (Индонезия), которое было заключено в октябре 1945 года. Условия перемирия предусматривали: а) немедленное прекращение огня; б) поддержание правопорядка индонезийскими властями, за исключением районов рассредоточения англичан; в) осуществление связи между индонезийцами и английским командованием для осуществления соглашения о перемирии.

IV Гаагская конвенция 1907 г. определяет возможность заключения между воюющими общего перемирия. Оно распространяется не на часть театра войны, а на военные действия в целом. В отличие от местного перемирия, общее не приостанавливает, а прекращает боевые действия. Решение о заключении общего перемирия принимается высшими государственными органами.

Общее перемирие является существенным шагом на пути к миру и прекращению состояния войны. Еще в 1892 г. русский юрист-международник В. Данаевский писал, что общее перемирие предшествует заключению мира, например, общие перемирия 1867 г. и 1878 г. предшествовали окончательному миру между Турцией и Сербией с Черногорией и Турцией с Россией. Другие русские юристы Ф. Мартенс и П. Казанский, считали, что общие перемирия следует рассматривать предвозвестником заключения мира.

При детальном исследовании главы 5 “О перемирии” IV Гаагской конвенции становится очевидным, что данная норма не лишена недостатков. Есть пробелы, связанные, например, с недостаточно четкой регламентацией общего перемирия. Нет нужды доказывать, что общее перемирие -- это главное направление на пути восстановления мира. Любые попытки признать недействительным, пересмотреть или аннулировать решение об общем перемирии и возобновить решение спорных вопросов при помощи военных действий должны квалифицироваться как акт агрессии. Соответственно, государство, подвергшееся агрессии, приобретает право на индивидуальную или коллективную самооборону.

Суммируя сказанное, можно заключить, что общее перемирие аннулировано (пересмотрено) быть не может и в международно-правовых отношениях должно рассматриваться как бессрочное, а стороны в своих соглашениях об общем перемирии должны подтвердить этот факт. В качестве примера следует обратиться к Соглашению об прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме. Ст.2 этого документа закрепляет, что полное прекращение военных действий объявляется на длительный срок и без ограничения во времени.

И наконец, правило, закрепленное в ст. 36 Гаагского положения о праве воюющих, когда срок перемирия не установлен, в любое время возобновить военные действия, заблаговременно направив неприятелю предупреждение, распространяется исключительно на местное перемирие.

В этой связи важной представляется позиция польского юриста М. Ляхса. В своей работе “Женевские соглашения 1954 г. об Индокитае» он справедливо отмечает: «Путем расторжения договора или иного, предусмотренного правом, освобождения от обязательств, вытекающих из него, государства получают ту свободу действий, какой они обладали до заключения данного конкретного договора. Применение соответствующей аналогии к институту перемирия привело бы к тому, что в результате отказа выполнять условия перемирия или в результате срыва перемирия стороны развязали бы себе руки для ведения войны. Однако поскольку государства не вправе вести агрессивную войну, то освобождение от правовых последствий перемирия не может создавать права, которыми данное государство не обладало до заключения перемирия. Если, следовательно, военные действия с самого начала были противоправными, то перемирие не может быть истолковано как временное состояние. Таким образом, вместе с ликвидацией неограниченного jus ad bellum подверглась изменению правовая сущность перемирия. С тех пор право сторон на освобождение их от правовых последствий, вытекающих из такого документа, представляется в новом свете. Ибо такой документ, кладя конец определенной акции, не может создавать права, которым не обладали подписавшие его государства к моменту его начала. Перемирие не может признавать права на ведение войны».

Заключение перемирия не лишает воюющую сторону права применять невоенные формы борьбы для защиты своих интересов в период состояния войны. На практике это правило выглядело следующим образом. С окончанием военных действий по перемирию лишь армейские силы прекращают непосредственную вооруженную борьбу, в то время как иные органы государства продолжают бороться с противником иными средствами. Так, например, суды, разбирая дела, где стороной является гражданин государства противника, продолжают выносить решения, исходя из предпосылки состояния войны, пленные и интернированные граждане продолжают удерживаться и т.д. Одним словом, справедливо заключает советский ученый -- юрист В. А. Соколов, все органы государства, кроме армии, несмотря на заключенное перемирие, продолжают вести борьбу с противником средствами сообразно своему положению. Достижения перемирия -- это показатель того, что конфликт между государствами вышел из стадии вооруженной борьбы. Аналогичная точка зрения высказывалась польским ученым Савицким, который писал: “Анализ постановлений, изложенных в соглашении о перемирии, заключенных в послевоенный период, показывает, что стороны... рассматривали их лишь как окончание военной фазы».

IV Гаагская конвенция и другие международные соглашения не решают вопроса о форме перемирия. Представляется, что единственно правильной и приемлемой может быть исключительно письменная форма. Это обусловлено тем, что условия перемирия в практике межгосударственного общения обсуждались и одобрялись на самом высоком государственном и военном уровнях. Например, соглашение о перемирии с Румынией было подписано от имени СССР маршалом Малиновским, а со стороны побежденных они принимались правительством и командованием вооруженных сил. В соглашении указывалось: “Правительство и Главное Командование Румынии, признавая факт поражения Румынии в войне, принимают условия перемирия».

Другим аргументом, подтверждающим правильность письменной формы, является чрезвычайная важность фиксирования условий перемирия, которые должны быть выражены четко, ясно, не содержать двусмысленных положений, определять права и обязанности сторон.

Более того, денонсация соглашения о перемирии будет неопровержимым доказательством нежелания вести мирный диалог о прекращении вооруженного противостояния и может рассматриваться в качестве отягчающего обстоятельства при расследовании военных преступлений, например, в работе военного трибунала. Нарушение устного, “джентльменского» соглашения не будет составлять правовой основы для установления степени противоправных действий государства и его органов, поскольку заинтересованная сторона всегда может сослаться на его отсутствие, нечеткость формулировок, множественность подходов и т.д.

При заключении перемирия стороны могут принять на себя широкие обязательства военного, политического и экономического характера, которые входят в соглашения о перемирии в качестве составляющей его части и оформляются как отдельное соглашение (декларации), объединенное с перемирием в едином договорном комплексе. Примерами, иллюстрирующими первый вариант, служат перемирия 1944 -- 1945 гг. с Румынией, Финляндией, Болгарией и Венгрией; второй -- Женевские соглашения об Индокитае 1954 г. и Эвианские соглашения 1962 г.

Стороны, участвующие в перемирии, могут рассмотреть вопрос об установлении демаркационной линии с целью разграничения дислокации своих воинских подразделений. Так, в период Алжиро-Марокканского пограничного конфликта были проведены переговоры с участием глав государств Мали, Алжира, Марокко и Эфиопии, которые пришли к следующему решению: а) комиссия в составе четырех государств должна определить нейтральную зону и наблюдать за эвакуацией из нее марокканских и алжирских войск; б) Марокко и Алжир обязаны прекратить военные действия; в) было решено созвать совещание министров иностранных дел с целью создания арбитражной комиссии.

19 декабря 1964 г. Алжир и Марокко в ходе прямых переговоров заключили соглашение о создании в спорных районах демилитаризованной зоны. Деятельность арбитражной комиссии привела к тому, что 20 февраля 1964 г. было заключено Алжиро-Марокканское соглашение об отводе войск на позиции, которые они занимали до начала конфликта, и о создании демилитаризованной зоны. Это означало, по существу, соблюдение принципа статус-кво, закрепленного в уставе ОАЕ.

На основе статус-кво было заключено Иордано-Израильское общее соглашение о прекращении огня от 11 марта 1949 г. Ст. 3 этого соглашения указывает: “Никакое подразделение наземных или военно-воздушных сил любой страны не должно пересекать линии или позиции, занимаемые в данный момент передовыми подразделениями ее наземных войск».

При рассмотрении вопроса о корейском перемирии 1953 г. представители США отвергли предложение установить демаркационную линию по 38-й параллели, что означало бы в этом отношении восстановление status-quo ante bellum. Они настаивали на том, чтобы демаркационная линия перемирия была отодвинута на 80 км к северу от 38-й параллели. В этом случае основные позиции корейско-китайской стороны оказались бы в рамках американцев. Такая позиция была отвергнута корейско-китайской делегацией.

Женевские соглашения о прекращении военных действий во Вьетнаме определили демаркационную линию, проходящую вдоль 17-й параллели. На север от этой линии отводились подразделения армии Вьетнама, а на юг -- вооруженные силы Французского союза.

Установление демаркационной линии может регулироваться международными соглашениями и определяется участниками переговорного процесса. Определение демаркационной линии является факультативным условием при решении вопросов, связанных с перемирием. В ряде случаев установление такой линии было неприемлемым, исходя из складывающейся военно-политической обстановки. В частности, перемирия, заключенные в 1944-1945 гг. с бывшими союзниками Германии -- Румынией, Болгарией, Финляндией и Венгрией, не содержали требований об определении и установлении демаркационных линий. В этот период времени передовые подразделения советской армии выполняли боевые задачи по уничтожению вооруженных сил фашистской Германии на территории Венгрии и Болгарии.

Советский ученый-юрист В.Л. Олеандров справедливо обращает внимание на то, что проведение демаркационной линии перемирия практически невозможно в условиях народных войн против колонизаторов, в которых широко применяются методы партизанской борьбы. Так, в период освободительной борьбы Индонезии против голландских колонизаторов в 1946-1949 гг. Совет Безопасности ООН своей резолюцией от 1 августа 1947 г. определил, что “в наступающее время невозможно установить определенную демаркационную линию, которая точно разделяла бы позиции республиканских и нидерландских вооруженных сил. Принимая во внимание, что республиканская национальная армия применяла систему народной обороны, вооруженные столкновения не ограничивались определенной линией фронта».

По нашему мнению, функциональное назначение демаркационной линии правильно определено в Египетско-Израильском соглашении о перемирии от 24 февраля 1949 г.: «Основным назначением демаркационной линии перемирия является установление черты, за которую вооруженные силы обеих сторон не имеют права переходить...».

При заключении перемирия вдоль демаркационной линии с целью ослабления напряженности между противоборствующими сторонами могут создаваться демилитаризованные зоны. Они были созданы и нормативно определены требованиями Ренвильского перемирия 1948 г. (Индонезия), соглашений Израиля с Египтом, Сирией и Трансиорданией о перемирии (Палестина 1949 г.), соглашений о военном перемирии в Корее 1953 г., Женевскими соглашениями по Индокитаю 1954 г.

В соответствии с Соглашением, заключенным между Главнокомандующим вооруженными силами ООН с одной стороны, и Верховным командующим Корейской народной армии и Командующим китайскими народными добровольцами -- с другой стороны, о военном перемирии в Корее от 27 июля 1953 г., образовывалась демилитаризованная зона вследствие отвода войск с обеих сторон от демаркационной линии на два километра. Кроме того, установлено функциональное назначение демилитаризованной зоны “служить зоной-буфером для предотвращения возможности инцидентов, могущих повести к возобновлению военных действий».

Главным условием для эффективного и целевого действия демилитаризованной зоны является полный вывод войск на установленное расстояние к определенному периоду времени. Такое время устанавливается на переговорах между воюющими и должно быть реальным, поскольку по его истечении доступ вооруженных сил в зону будет квалифицироваться как нарушение условий перемирия.

Соглашением о военном перемирии в Корее 1953 г. был установлен 72-часовой срок вывода войск противоборствующих сторон, а затем еще отводилось 45 дней для создания безопасных путей в демилитаризованную зону, снятия минных полей, проволочных заграждений и других препятствий.

Особый вопрос представляет режим управления в демилитаризованной зоне. Следует отметить, что данная проблема не подвергалась специальному анализу и практически не рассматривалась в правовой литературе.

После осуществления необходимых политических и военных мероприятий, вывода к определенному времени вооруженных сил противоборствующих сторон в демилитаризованной зоне может оставаться гражданское население, уцелевшая частная и государственная собственность и т.д. Для обеспечения жизнедеятельности и безопасности населения, сохранности различных видов собственности возникает прямая необходимость управления территорией.

Соглашение о военном перемирии в Корее 1953 г. определяет “южную» и «северную» системы управления : “Гражданское управление и оказание помощи населению в части демилитаризованной зоны, расположенной к югу от демаркационной линии, возлагаются на ответственность Главнокомандующего вооруженными силами ООН, а гражданское управление... к северу от демаркационной линии, возлагаются совместно на Верховного командующего Корейской народной армией и Командующего китайскими народными добровольцами». Соглашением устанавливается цель доступа в демилитаризованную зону военных и гражданских лиц -- осуществление гражданского управления и оказание помощи населению. Однако численность таких лиц не должна была превышать одной тысячи человек и персонально определялась командующими. Численность полиции и ее вооружения специально определялись Военной комиссией по перемирию.

В Соглашении о прекращении военных действий во Вьетнаме 1954 г. содержится правило: “Гражданская администрация и организация помощь в демилитаризованной зоне, расположенной по ту и другую сторону временной демаркационной линии, будут возложены на главное командование каждой из сторон в их соответствующих зонах». Кроме того, соглашением определялась деятельность смешанной комиссии, в функции которой входило установление численности и вооружение гражданской полиции.