Вина и мотив преступного поведения

Выявление мотива, который обусловливает действия преступника, весьма существенно. Представляется, что нельзя понять отношение субъекта к последствиям своего действия без анализа мотивационного момента. В уголовном законодательстве среди обстоятельств, отягчающих или смягчающих наказание, кроме объективных условий, указываются и мотивационные.

Вопрос о социальной сущности вины затрагивался русскими криминалистами еще в прошлом столетии. Так, Н. С. Таганцев Таганцев И. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. Т. 1. СПб., 1902. С 571-577. и Э. Я. Немировский Немировский Э. Я Основные начала уголовного права. Одесса, 1917. С. 190-191 определяли социальную сущность вины как психологическую настроенность правонарушителя против существующего правопорядка. Выяснению социальной сущности вины как важной теоретической проблеме уделялось серьезное внимание и в советской юридической науке.

До середины 70-х годов XX в. наиболее распространенным был взгляд на социальную сущность вины как на отрицательное отношение лица к важнейшим интересам общества, выраженное в общественно опасном деянии. Благодаря вине деяние является не просто объективно противоправным, но и свидетельствует об определенном отрицательном отношении правонарушителя к интересам общества либо к правам и законным интересам отдельных граждан. По мере все более глубокого изучения аксиологических (ценностных) аспектов права некоторые ученые стали приходить к выводу, что категория «интерес» является слишком узкой и входит в более широкое понятие «ценности». Демидов Ю.А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М.,1980. С. 111. Кроме того, определение социальной сущности вины через категорию ценностей стало необходимым еще и потому, что вина служит обоснованию отрицательной оценки, осуждения преступника, следовательно, определение вины должно нести этическую нагрузку, которую интерес, в отличие от ценности, не несет Поэтому более точным представляется определение социальной сущности вины как неправильного отношения к наиболее важным ценностям общества, которое выражено в общественно опасном деянии.

В приведенных определениях вызывает сомнение правомерность характеристики отношения к социальным ценностям во всех случаях как отрицательного. В литературе уже обращалось внимание на неприменимость такой характеристики к большинству неосторожных преступлений Куриное Б.А. Рецензия на монографию И.С. Самощенко «Понятие правонарушения в советском законодательстве» // Советское госулаоство и поаво. 1964. С.45.

Таким образом, социальную сущность вины составляет отрицательное (что характерно для умысла) либо пренебрежительное, или недостаточно внимательное (что характерно для неосторожности) психическое отношение к основным социальным ценностям, проявившееся в конкретном преступном деянии.

Одним из основных показателей, характеризующих вину, является ее степень. Так же как и понятие сущности вины, понятие степени вины в уголовном законодательстве отсутствует и в настоящее время носит теоретический характер. Тем не менее, теоретическая разработка степени вины имеет определенное практическое значение, тем более что судебная практика применяет это понятие достаточно широко. Для дальнейшего внедрения этого показателя вины в судебную практику его необходимо максимально конкретизировать и разработать определенные показатели объективного характера.

Некоторые исследователи вины разницу в ее степени усматривали в различиях между умыслом и неосторожностью Ошерович Б.К вопросу о степенях виновности // Ученые записки ВИЮН. Вып. 1. М., 1940. С. 68-69. и тем самым неосновательно смешивали качественную и количественную характеристики вины. Другие ученые под степенью вины подразумевали определенный уровень интенсивности интеллектуальных и волевых процессов, составляющих в своей совокупности содержание вины Макашвили В.Г. Уголовная ответственность за неосторожность. М., 1957. С. 13, 18., т.е. считали степень вины чисто психологической категорией, лишенной социально-этической нагрузки. Было высказано и мнение о том, что «вопрос о степенях вины лежит за рамками признания наличия умысла или неосторожности. Он разрешается не только в зависимости от наличия этих признаков, а в зависимости от всех обстоятельств дела, объективных и субъективных, т.е. зависимости от степени вины как основания уголовной ответственности». Искусственно разрывая юридическую и социальную сущность вины, сторонники этой точки зрения относят юридическую сущность к умыслу и неосторожности, а социальную - к общественно опасному деянию в целом.

Влияние вины на ее степень неоспоримо и первоначально. В умышленном преступлении виновный, сознательно посягая на социальные ценности, определенно проявляет свое отрицательное к ним отношение, а при неосторожном преступлении такая определенность отсутствует. Следовательно, ценностные ориентации субъекта при умысле более деформированы, чем при неосторожности. Сложнее соизмерить соотносительную тяжесть видов умысла и видов неосторожности. Если сравнивать прямой и косвенный умыслы при одинаковых прочих условиях, то прямой умысел всегда опаснее косвенного. Так, человек, желающий причинить смерть многим людям, опаснее человека, открывшего беспорядочную стрельбу по толпе без желания убить кого-то конкретно, а лицо, сознательно допускающее смерть больного в поджигаемом доме, менее опасно, чем поджигатель, стремящийся причинить смерть тому же больному.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. говорится: «По каждому такому делу должна быть установлена форма вины, выяснены мотивы, цель и способ причинения смерти другому человеку, а также исследованы иные обстоятельства, имеющие значение для правильной правовой оценки содеянного и назначения виновному справедливого наказания». Не случайно на первое место среди субъективных признаков умышленного убийства был поставлен вид умысла как фактор, влияющий на опасность преступления (формулировку «форма вины» следует считать недоразумением, связанным с некритическим использованием формулировки, заимствованной из постановления от 22 декабря 1992 г., и понимать именно как «вид умысла»). Это разъяснение, не раз повторенное Пленумом Верховного Суда РФ, в полной мере относится ко всем умышленным преступлениям. И точно так же следует устанавливать вид неосторожности по всем делам о преступлениях, совершенных с этой формой вины, поскольку легкомыслие всегда опаснее небрежности. При легкомыслии виновному приходится преодолевать контрмотивы, удерживающие его от неразумного поступка, и он не только не воздерживается от совершения действий, чреватых общественно опасными последствиями, но даже не дает себе труда тщательно оценить _: все детали сложившейся обстановки и ее возможные социальные последствия. Такое отношение к деянию, безусловно, опаснее небрежности, при которой виновный совершает опрометчивый поступок только потому, что не предвидит возможных вредных последствий.

Помимо форм и видов вины на ее степень влияют особенности содержания интеллектуального и волевого процессов, происходящих в психике виновного. Объем и определенность сознания, характер предвидения, преднамеренность, настойчивость в достижении цели могут существенно повлиять на степень вины при умысле. Степень легкомыслия в оценке обстановки, степень самонадеянности при построении расчета избежать наступления общественно опасных последствий, характер обязанности предвидеть и причины непредвидения вредных последствий могут повысить или снизить степень неосторожной вины. Нерсесян В.А. Формы вины: критерии разграничения // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы 5-й Международной научно-практической конференции, 24-25 января 2008 г.. - М.: Проспект, 2008. С. 169

Особенности объекта и объективной стороны, а иногда и особые свойств предмета посягательства оказывают влияние на степень вины, содержание умысла или неосторожности. Например, осознание общественной опасности конкретного преступления
предполагает, что каждый предвидит не абстрактный вред своего
деяния, а наступление определенного по характеру и количественным показателям легкого, средней тяжести либо тяжкого вреда здоровью.

Поэтому осознание большей или меньшей тяжести причиняемого вреда означает большую или меньшую степень отрицательного отношения к основным социальным ценностям. То же самое касается и других объективных черт преступного деяния.

Таким образом, степень вины - это оценочная категория, содержащая психологическую и социальную характеристику вины с ее количественной стороны и выражающая меру отрицательного, пренебрежительного или недостаточно внимательного отношения лица, виновного в совершении преступления, к основным социальным ценностям. Степень вины конкретного лица в совершении определенного преступления является непосредственным выражением меры искажения ценностных ориентации виновного. Поэтому она находится в прямой зависимости с величиной уголовно-правового принуждения, необходимого для устранения дефектов в социальных ориентациях правонарушителя, с характером и размером назначаемого ему наказания.

Обобщая все изложенное, можно дать следующее определение вины: «Вина есть психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших социальных ценностей».

§ 2. Формы вины

Форма вины определяется закрепленным в уголовном законе соотношением психических элементов (сознание и воля), образующих содержание вины, т.е. различиями в интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике субъекта преступления. Форма вины указывает на способ интеллектуального и волевого взаимодействия субъекта с объективными обстоятельствами, составляющими юридическую характеристику данного вида преступлений.

В уголовном законодательстве содержится описание двух форм вины: умысла и неосторожности. Каждая из названных форм делится на виды: умысел - на прямой и косвенный, а неосторожность - на легкомыслие и небрежность. Данным модификациям вины свойственно определенное законом сочетание интеллектуальных и волевых процессов. Иначе говоря, каждая разновидность вины имеет юридическое содержание. Вместе с тем прямой и косвенный умысел не имеют значения самостоятельных форм вины, а являются видами одной и той же формы. Общим для них (как для видов умышленной формы вины) с интеллектуальной стороны является осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение общественно опасных последствий. В отличие от умысла оба вида неосторожной формы вины характеризуются отсутствием осознания реальной опасности деяния и предвидения общественно опасных последствий в конкретном случае.

Волевой элемент обоих видов умысла заключается в положительном (в форме желания или сознательного допущения либо безразличия) отношении к общественно опасным последствиям, а волевой элемент обоих видов неосторожности состоит в отрицательном отношении к общественно опасным последствиям, наступления которых виновный старается избежать либо вообще не предвидит. Нерсесян В.А. Формы вины: критерии разграничения // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы 5-й Международной научно-практической конференции, 24-25 января 2008 г.. - М.: Проспект, 2008. - С. 170

Форма вины имеет многообразное юридическое значение. Российское уголовное право. Общая часть. Том 1. Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. В.С. Комисарова, А.И. Рарога. М.: Проспект, 2008.С. 125

Во-первых, она является субъективной границей, отличающей преступное поведение от не преступного. Это касается, прежде всего, неосторожного совершения деяний, наказуемых лишь при умышленном их совершении (например, лишение жизни посягающего с превышением пределов необходимой обороны образует состав преступления, предусмотренный в ч. 1 ст. 108 УК РФ, только при умышленной форме вины).

Во-вторых, форма вины определяет квалификацию преступлений, если законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение общественно опасных деяний, аналогичных по объективным признакам, но различающихся по форме вины.

Так, форма вины служит разграничительным критерием между убийством (ст. 105 УК РФ) и причинением смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), между умышленным (ст. 111 и 112 УК РФ) и неосторожным причинением тяжкого или средней тяжести (ст. 118 УК РФ) вреда здоровью, между умышленным (ст. 167 УК РФ) и неосторожным (ст. 168 УК РФ уничтожением или повреждением имущества.

В-третьих, форма вины в сочетании со степенью общественной опасности лежит в основе законодательной классификации преступлений: в соответствии со ст. 15 УК РФ к категориям тяжких и особо тяжких преступлений относятся только умышленные преступления.

В-четвертых, форма вины предопределяет условия отбывания наказания в виде лишения свободы. Согласно п. «а» ч. 1 ст. 58 УК РФ, лица, осужденные к этому наказанию за преступления, совершенные по неосторожности, а также осужденные впервые к лишению свободы на срок не свыше пяти лет за умышленные преступления небольшой или средней тяжести, по общему правилу направляются для отбывания лишения свободы в колонию-поселение, а лица, осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления, отбывают наказание в исправительных колониях общего, строгого или особого режима либо в тюрьме.

В-пятых, некоторые институты уголовного права (приготовление, покушение, соучастие, рецидив) связаны только с умышленной формой вины.

В-шестых, наличие умышленной формы вины обязывает суд исследовать вопрос о мотивах и целях преступления, в то время как по делам о неосторожных преступлениях такая задача не ставится. С содержанием и формой тесно связана категория объема вины. Определяя умысел и неосторожность, законодатель исходит из психического отношения только к деянию (действию или бездействию) и его последствиям. Казалось бы, виной не охватывается отношение к таким признакам, как место, время, способ, обстановка совершения преступления и т.п. Однако такой вывод был бы ошибочным, поскольку он основан на чрезмерно узком толковании термина «деяние», понимаемого только как родовое понятие действия или бездействия. Между тем деяние - это не просто активная либо пассивная форма поведения, а поступок, совершаемый определенным способом в конкретных условиях, времени и т.п. Причем нередко именно эти обстоятельства придают деянию общественно опасный характер. Так, занятие охотой в виде промысла либо в качестве «хобби» превращается в уголовно наказуемое браконьерство, если совершается с применением механического транспортного средства или воздушного судна, взрывчатых веществ, газов или иных способов массового уничтожения птиц и зверей; в отношении виц и зверей, охота на которых полностью запрещена; на территории заповедника, заказника либо в зоне экологического бедствия Если в зоне чрезвычайной экологической ситуации (п. «б»-«г» ч. 1 ст. 58 УК РФ). В таких случаях осознание общественно опасного характера совершаемого деяния означает непременное понимание не только фактической стороны совершаемых действий (выслеживание, преследование и добыча зверя или птицы), но и того, что они совершаются незаконными способами, или в отношении запрещенных для охоты птиц и зверей, или в не установленных местах. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М.: Юрист, 2002. С.122

Законодательные определения форм вины (умысла и неосторожности) не включают в себя названных выше компонентов, ограничиваясь лишь указанием на состояние сознания и воли лица. Это определяется, во-первых, тем, что мотив, цель и эмоции присущи любому человеческому поведению, в том числе и преступному. Во-вторых, и это, пожалуй, главное, как обоснованно отмечает Г.А. Кригер, отсутствие указаний на эти компоненты в законодательных определениях форм вины определено соотношением понятий формы и содержания, структурой элементов, их образующих, их ролью в уголовном законодательстве как единой сложной системе. Чанышев Д.А. К вопросу о разграничении видов умышленной вины // Право и современность: проблемы и пути решения. Материалы конференции молодых ученых, аспирантов и студентов. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2006. С.98

Умысел - наиболее распространенная форма вины. УК РФ предусматривает ответственность за 269 преступлений, из которых 217 (80,7%) являются умышленными, 23 (8,5%) характеризуются альтернативной формой вины, т.е. в соответствии с их законодательным описанием могут совершаться как умышленно, так и по неосторожности и 29 (10,8%) преступлений являются неосторожными. Выборочные исследования показывают, что и в реальной жизни удельный вес умышленных преступлений достигает 90-92% от общего числа совершенных преступных деяний. Этим обусловлена необходимость углубленного исследования психологического содержания и социальной сущности умышленной формы вины, что соответствует и требованию Верховного Суда РФ, который, в частности, в постановлении «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» обратил внимание судов на обязательность учета вида умысла, мотивов и целей преступления при назначении наказания.

В зависимости от психологического содержания умысел подразделяется на два вида - прямой и косвенный. В соответствии с законом преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

Уголовно-правовые нормы, определяющие умышленную форму вины, прошли длинный путь развития. Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК). Российское уголовное право. Общая часть. Том 1. Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. В.С. Комисарова, А.И. Рарога. М.: Проспект, 2008.С. 119

В приведенном законодательном определении прямого умысла содержится указание на следующие признаки умышленной вины:

- сознание лицом общественной опасности своего действия (бездействия);

- предвидение неизбежности или возможности наступления общественно опасных последствий;

- желание их наступления.

Первые два признака характеризуют процессы, происходящие в психике субъекта, и поэтому составляют интеллектуальный элемент (компонент) прямого умысла.

Третий признак, заключающийся в желании последствий, составляет волевой элемент (компонент) умысла.

При прямом умысле осознание лицом общественной опасности своего действия (бездействия) означает понимание как фактической стороны своего деяния, так и его социальной значимости, т.е. вредности для системы конкретных общественных отношений, охраняемых уголовным законом.

Осознание общественной опасности совершаемых деяний включает представление субъекта и о тех факультативных признаках объективной стороны, при которых совершается преступление (способ, место, время и др.). В литературе высказывалось мнение, что эти признаки не охватываются интеллектуальным моментом умысла. Однако большинство ученых с этим мнением не согласились, полагая, что эти признаки являются индивидуальными фактическими признаками именно действия или бездействия, и в этом качестве их осознание должно включаться в содержание умысла Курс уголовного права. Том 1. Особенная часть. Учение о преступлении (под ред. доктора юридических наук, профессора Н.Ф. Кузнецовой, кандидата юридических наук, доцента И.М. Тяжковой) - М.: ИКД "Зерцало-М", 2005. С.55.

Необходимость специального установления наличия осознания общественной опасности у виновного на практике возникает довольно редко, так как в большинстве случаев оно очевидно, о чем свидетельствуют обстоятельства дела. Отсутствие осознанности общественно опасного характера совершенного деяния может свидетельствовать либо о таком дефекте личности (например, невменяемый), при наличии которого ответственность исключается, либо об отсутствии умышленного совершения преступления. В этом последнем случае лицо может быть привлечено к ответственности за неосторожное преступление, если такое предусмотрено УК.

Вторым обязательным признаком интеллектуального компонента прямого умысла является предвидение субъектом возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий действия или бездействия. Уголовное преследование не может иметь места, если обвиняемый не предвидел и не мог предвидеть наступивших последствий.

Предвидение Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб.-М., 1882. С. 385 - это мысленное представление лица о результате своего действия или бездействия. Совершая преступление, виновный понимает, какие конкретные последствия повлекут его действия (бездействие). Он также осознает их общественно опасный характер, т.е. вредность для правоохраняемых интересов, а равно неизбежность или возможность как реальную вероятность наступления таких последствий, следовательно, предвидением охватывается и общий характер причинно-следственной связи между деянием и последствиями.

Согласно законодательному определению прямого умысла предвидение последствий может быть двояким: виновный предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий.

Наиболее характерным и встречающимся значительно чаще является предвидение неизбежности наступления последствий, когда субъект преступления убежден в реальности их наступления и направляет все свои усилия на достижение этого конкретного результата. В некоторых же случаях субъект предвидит наступление общественно опасных последствий не как неизбежных, а как реально возможных. Такое положение может иметь место в случаях, когда избранный способ совершения преступления способен повлечь не одно конкретно определенное последствие, а несколько. Петин И.А. Вина в уголовном праве: прошлое, настоящее, будущее // История развития уголовного права и ее значение для современности. Материалы 5 Международной научно-практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 26-27 мая 2005 г.. - М.: ЛексЭст, 2006. С. 433

Вторым элементом прямого умысла является волевой момент, характеризующийся желанием Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб.-М., 1882. С. 346 наступления общественно опасных последствий. Под желанием в психологической литературе понимается стремление к конкретному результату, что предполагает сознательную и целенаправленную деятельность субъекта.

Косвенный умысел - это такой вид умысла, при котором лицо осознавало общественную опасность своего действия (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК РФ).

Косвенный умысел полностью схож с прямым по такому относящемуся к интеллектуальному элементу признаку, как осознание общественной опасности своего деяния. Однако второй признак интеллектуального элемента - предвидение возможности общественно опасных последствий - уже значительно отличается от соответствующего признака прямого умысла.

Например, Э. признан виновным и осужден за разбойное нападение с незаконным проникновением в жилище, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью и за убийство, сопряженное с разбоем. Установлено, что Э., имея умысел на хищение денежных средств у потерпевшего, которое он собирался совершить путем разбойного нападения с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, проник в дом потерпевшего. Э. нанес потерпевшему несколько ударов кулаком в лицо и другие части тела, причинив телесные повреждения, от которых престарелый потерпевший потерял сознание.

Э. связал потерпевшего и стал искать деньги. Не найдя денег, Э., применяя к потерпевшему насилие, нанес ему две поверхностные резаные раны коленного сустава, не расценивающиеся как вред здоровью, но причинившие потерпевшему физическую боль. После этого потерпевший указал место, где находились деньги. В ходе разбойного нападения, завладев деньгами, Э. решил причинить потерпевшему тяжкий вред здоровью. Предвидя, что в результате этого может наступить смерть потерпевшего, он отнесся к этому безразлично. С этой целью Э. нанес потерпевшему удар кулаком в шею, причинив последнему телесное повреждение в виде тупой травмы шеи с переломами хряща и гортани, обильного кровоизлияния в мягкие ткани передней поверхности шеи, расценивающееся как вред здоровью, опасный для жизни. Смерть потерпевшего наступила на месте происшествия от механической асфиксии, развившейся в результате отека голосовой щели, вследствие тупой травмы шеи с переломом подъязычной кости и щитовидного хряща.

По приговору суда Э. осужден по п. "в" ч. 4 ст. 162 и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ. По смыслу уголовного закона при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности.

При решении вопроса о направленности умысла виновного следовало исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного, учитывая способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Осужденный Э. в ходе предварительного следствия и в судебных инстанциях последовательно утверждал, что, нанося в темноте удар кулаком потерпевшему, он не предвидел возможности наступления от этих действий его смерти. О том, что он не желал и не предвидел наступление смерти потерпевшего, свидетельствовали обстоятельства совершения преступления.

Из материалов дела видно, что осужденный никаких предметов для лишения жизни потерпевшего не применял, нанес лишь один удар кулаком в область шеи, специальным приемам единоборства не обучался, специальными навыками не владел. Характер действий Э., его последующее поведение также свидетельствовали об отсутствии у него прямого или косвенного умысла на лишение потерпевшего жизни. Следовательно, вывод суда о предвидении Э. наступления от его действий смерти потерпевшего не был основан на материалах уголовного дела. Отношение к смерти потерпевшего у него выразилось в форме неосторожности. При таких условиях Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия Э. с п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 4 ст. 111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 22 июня 2005 г. N 306п05

Основное различие прямого и косвенного умысла следует проводить по волевому элементу. Если при прямом умысле он характеризуется желанием наступления общественно опасных последствий, то при косвенном - виновный сознательно допускает их или относится к ним безразлично при отсутствии желания их наступления. Последствие при косвенном умысле оказывается той ценой, которую платит субъект за осуществление своих намерений, находящихся за пределами данного состава преступления.

Неосторожность, как и умысел, является самостоятельной формой вины; УК РФ 1996 г. более четко по сравнению с УК РСФСР 1960 г. обрисовал терминологически два возможных вида неосторожной вины, обозначив их как легкомыслие и небрежность (ст. 26 УК РФ).

Легкомыслие предполагает, что лицо предвидит возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этих последствий (ч. 2 ст. 26 УК РФ). При небрежности лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своих действий или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия (ч. 3 ст. 26 УК РФ). Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М.: Юрист, 2002. С.124

Весьма важной новеллой нового УК является указание на то, что деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в том случае, когда это предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК (ч. 2 ст. 24 РФ).

Неосторожные преступления вполне обоснованно считаются менее опасными по сравнению с аналогичными умышленными преступлениями. И действительно, ни у кого не возникнет сомнений в том, что умышленное убийство или умышленное причинение вреда здоровью характеризуются более высокой степенью общественной опасности, нежели такие же деяния, совершенные по неосторожности. Однако проведенные учеными исследования показали, что неосторожные преступления объективно представляют значительную опасность для общества и особенно в период ускорения научно-технического прогресса в связи с внедрением новых технологий, увеличением потока транспортных средств, использованием новых источников энергии и т.д. Российское уголовное право. Общая часть. Том 1. Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. В.С. Комисарова, А.И. Рарога. М.: Проспект, 2008.С. 128

Все это обусловило весьма неблагоприятную динамику неосторожных преступлений. Их количество неуклонно увеличивается за счет таких преступлений, как, например, нарушения правил, обеспечивающих безопасные условия труда, экологические преступления, нарушения правил дорожного движения и др.

Недооценка степени общественной опасности неосторожных преступлений приводит к тому, что как в теории, так и в практической деятельности правоохранительных органов недостаточное внимание уделяется разработке профилактических мер, которые помогли бы как снизить удельный вес неосторожных преступлений в общей структуре преступности, так и предотвратить колоссальные потери, которые возникают в результате неосторожного поведения людей, потери, которые имеют место в результате социально-безответственного поведения некоторых лиц. Пиляев С.Н. Неосторожная вина в уголовном праве России // Материалы научно-практической конференции юридического факультета Елецкого государственного университета им. И.А. Бунина. - Елец: Изд-во ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006, Вып. 7. - С. 391-392

Вторым видом неосторожной вины является небрежность, когда субъект не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог их предвидеть. Небрежность и легкомыслие являются двумя видами одной формы вины - неосторожности, а следовательно, несмотря на довольно различные формулировки в законе этих двух видов, они имеют определенные общие черты. Сходство легкомыслия и небрежности заключается в единстве психологических и социальных корней, порождаемых одинаковыми отрицательными чертами личности - недостаточной осмотрительностью, невнимательностью, пренебрежением к установленным в обществе правилам предупреждения; легкомысленным отношением к своим обязанностям и пр. Вместе с тем небрежность отличается как от самонадеянности, так и от умысла непредвидением возможности наступления общественно опасных последствий. Небрежность - это единственная форма вины, при которой у виновного отсутствует предвидение возможности наступления общественно опасных последствий. Такое непредвидение не является извинительным, если оно имело место в результате несоблюдения требований закона, правил предосторожности или правил общежития, установленных в обществе. Ответственность за причинение вреда по небрежности предусмотрена потому, что лицо, имея реальную возможность предвидеть общественно опасные последствия своего поведения, не напрягает своих психических сил, чтобы дать правильную оценку своим действиям (бездействию) и их результатам, следовательно, есть основания говорить об отсутствии необходимой внимательности и предусмотрительности.

Таким образом, при неосторожной форме вины решающее значение имеет установление следующих моментов:

1. Обязанности лица действовать с соблюдением установленных в обществе правил предосторожности, которые призваны обеспечивать безопасность граждан, личных, общественных, коллективных, государственных интересов.

2. Факта принятия субъектом неправильного решения, в результате чего его поведение приводит к наступлению вредных последствий.

3. Возможности данного лица в конкретной обстановке действовать с соблюдением этих правил.

Подводя итог, отметим, что разграничение умысла и неосторожности определяется, в первую очередь, различиями в психологическом механизме совершения преступления. Если при совершении умышленного преступления субъект правильно оценивает свое поведение и твердо знает, каковы будут его последствия, то при неосторожном преступлении виновный заблуждается в отношении своего поведения, полагая, что либо общественно опасные последствия, которые возможны при совершении его деяния, в данном конкретном случае в силу определенных причин наступить не могут, либо не предполагает, что результатом его поведения в данном случае могут быть общественно опасные последствия, так как не предвидит возможности их наступления. И в первом (легкомыслие) и во втором (небрежность) вариантах имеет место неправильная оценка субъектом своего поведения и его причиняющих свойств. Отсюда вытекает и различие в волевых элементах умысла и неосторожности, ибо при совершении умышленных преступлений волевой процесс более непосредственно включается в действие и неразрывно с ним связан. Поэтому при совершении умышленных преступлений виновный точно (исключение составляют случаи фактической ошибки) предвидит те последствия, к которым он стремится, правильно оценивает их величину и характер. При неосторожном же совершении преступления субъект либо полагает, что определенные обстоятельства предотвратят наступление возможного последствия, либо вообще не считает, что его поведение в конкретном случае приведет к наступлению общественно опасных последствий. В связи с тем, что умышленно действующий субъект сознательно направляет свои действия на причинение вреда, то существует и большая вероятность фактического причинения вреда.

§ 3. Уголовно-правовое понятие мотива преступления

В теории yголовно-правовое значение мотивов и целей преступления сводится, по существу, к вспомогательной роли в процессе квалификации, а именно для определения вида преступления и меры наказания Криминальная мотивация / Отв. ред В.Н. Кудрявцев. М.: Наука, 1986. С 37., что представляется явно недостаточным. Ведь под мотивами в переводе с различных языков, в частности латинского, немецкого, французского, понимается то, что вызывает активность, деятельность человека Философский энциклопедический словарь / Гл. ред Л.Ф. Иль-ичев, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалев, В.Т. Панов. М.: Советская энцик-лопедия, 1983. С 389-340.. Преступник также относится к данной категории изучаемых субъектов, и у преступного поведения имеются движущие факторы. Несложно понять, что в их отсутствие преступление совершено не будет. Безмотивного (как и бесцельного) преступления не существует, и его просто невозможно представить ток, чтобы не было безответных вопросов. Еще М.П. Чубинским был сделан вывод о том, что «все попытки доказать возможность воления и сознательной деятельности помимо мотивов потерпели полное крушение» Чубинский М.П. Мотив преступной деятельности и его значе-ние в уголовном праве. Ярославль, 1909. С. 43. Впрочем, как в теории Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1 / Отв. ред НА Беляев, М.Д. Шоргородский. Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1968. С. 443., так и в законе (пп. 2 п. 1 ст. 73 УПК РФ) признается значимость мотивов деяния и необходимость установления их по делу.

Непоследовательный подход к оценке мотивов и целей в составе преступлений можно объяснить тем, что в теории сложилось мнение, что обязательность мотива и цели в составе преступления отмечается «в тех случаях, когда в этих особенностях выражается основное свойство деяния - его общественная опасность» Волков B.C. Мотив и квалификация преступлений. Казань: Издательство Казанского университета, 1968. С 9.. Однако вопреки распространяемому, в особенности ранее, мнению именно и только в мотиве и цели может и проявляется общественная опасность деяния. Эти признаки всегда реализуются в окружающей реальности и способны производить в них вредоносные изменения. Все остальные признаки состава преступления являются так или иначе оценочными, субъективными, виртуальными юридическими фикциями и предположениями, способными практически к любому изменению или восприятию, поскольку нет непосредственной связи с реальностью.

Иное объяснение низкой оценке мотивов и целей преступного поведения в структуре уголовной ответственности усматривается в том, что мотивы и цели в теории до сих пор рассматриваются как психологические категории, т.е. вроде как не имеющие прямого отношения к преступному поведению. Но и психология, по признанию П. Жане, довольно мало занимается проблемой развития действия, его начала, протекания и завершения Жане П. Страх действия как существенный элемент меланхо-лии / Психология эмоций. Тексты / Под ред В. Вилюноса, Ю.Б. Гиппенрейтер. М.: Изд-во Моек, ун-та, 1984. С. 199. (результата). Кроме того, психология как наука в современном понимании этого слова возникла во второй половине XIX в., т.е. позже формирования классических институтов уголовного права. И.М. Сеченов, опираясь на экспериментальные данные, переработал предшествующие знания и создал учение о рефлексе с принципом сигнальной саморегуляции поведения и обратной связью, осуществляемыми под внутренним контролем индивида. По существу, последнее дополняло обычную рефлекторную концепцию мышцы как орудия познания пространственно-временных отношений концепцией чувствования как регулятора поведения Сеченов И.М. Психология поведения / Под ред М Г. Ярошевского. Вступительная статья М.Г. Ярошевского. М.: Издательство «Институт практической психологии»; Воронеж: НПО «МОДЭК». 1995. С. 312. Мотивы и цели поведения продолжали оставаться несущественными в данном учении.

Дальнейшие исследования И.П. Павлова привели к созданию учения о высшей нервной деятельности головного мозга, согласно которому поведение человека определялось не механическим воздействием внешнего сигнала, а под воздействием интегрированного результата состояний коры головного мозга в виде раздражения, торможения и их взаимной индукции. В результате деятельность организма приводилась во все более точное и тонкое уравновешивание с окружающей средой. Как практик, И.П. Павлов не мог не признать, что человек является системой, подчиняющейся неизбежным и единым для всей природы законам, но, однако, системой саморегулирующейся и самосовершенствующейся с присущими ей идеалами, стремлениями и достижениями. Возникновение идеалов у «системы» стало возможным благодаря образованию вторичной сигнальной системы, где первичные сигналы заменялись вторичными, условными, которые отличались от реальности в результате их обобщения, но продолжали иметь заложенное в них специфическое действие на человека.

И.П. Павлов также не придавал особого значения мотивам или целям поведения. Наблюдая непрерывный процесс развития живого организма в виде филогенеза и онтогенеза, он приходил к выводу, что словами «цель», «намерение» подменяется знание законов, ничего не добавляя к настоящему знанию. Исследователь даже ввел непривычные понятия рефлекса цели, а также рефлекса свободы и рабской покорности, которые до этого воспринимались как совершенно разные по своей сущности явления. Вместе с тем И.П. Павлов придавал цели огромное значение в жизни человека, поскольку жизнь утрачивает для человека смысл, если у него исчезает цель. Проблему рефлексов свободы и рабства ученый предлагал разрешать через их осознание, а затем систематическое подавление. Понятно, что такие сложные мировоззренческие вопросы не могли быть однозначно воспринятыми и решенными, о чем свидетельствует дальнейшая история развития науки о поведении человека.

Действительно, развитие теории поведения и сравнение с практикой ставили перед учеными новые вопросы и противоречия, которые не получали системного объяснения. Основная причина неразрешения возникающих проблем усматривается в том, что в уголовном праве до сих пор не учитывается роль подсознания на поведение человека, хотя практические исследования подтверждают влияние подсознания на поведение человека. И все больше исследователей в сфере уголовного права соглашаются с тем, что неосознанные мотивы и цели могут формировать поведение преступника.

Еще в 20-х годах XX в. К. Левин предложил переход от аристотелевского способа мышления к галилеевскому в психологии и биологии, что до сих пор не только не осуществлено, но и по ряду позиций научные исследования все больше начинают уступать ранее достигнутому. К особенностям предлагаемого исследования относились принцип законосообразности любого психического явления и необходимость выявления и экспериментального подтверждения его закономерностей. Методологически ценной и верной является идея К. Левина о важности конкретного события для каждого индивида в отдельности и его закономерности. Исследователем была предложена новая теория поведенческой динамики, теория поля Левин К. Динамическая психология: Избранные труды. М.: Смысл, 2001. С.122, которая отвечает волновой картине целостного мироустройство и позволяет искать принципиально новые подходы к системному разрешению проблемы вины, вменения, а также уголовно-правовой оценке мотивов и целей поведения индивида.

Любое преступление начинается с конфликта интересов, а конфликт, в свою очередь, предполагает непонимание сторон, что ставит перед нами проблемы, как познания, так и его понимания. В целом познанию отводится роль сообщения индивидуального мира с внешним. Если канал сообщения искаженный, то и информация будет соответствующей. Любое разделение внутреннего и внешнего мира будет одновременно и разрушающим. Проблема сознания, а с ней и проблема мотивов и целей поведения усматриваются в том же отделении человека от мира, разделении его на личность и субъект. Мало того, психика субъекта делится на сознание и подсознание, и при этом, апеллируя к сознанию, даже не делаются серьезные попытки обосновать возможность оценки поведения, его мотивов и целей вне связи с подсознанием/надсознанием.

Нельзя не согласиться с Н.А Бердяевым в том, что разум искажен и теряет способность к настоящей, существенной диалектике вследствие утраты целостности, духовности и раздвоения на субъект и объект Бердяев Н.А. Творчество и объективация / Сост. А.Г. Шиманский, Ю.О. Шиманскоя. Мн.: Экономпресс, 2000. С. 280. Верно отмечалось Н. Лосским, что для истинного знания характерны упорядоченность и связь во всем многообразии явлений. Лосский Н.О. Введение в философию. Часть 1.2-е изд. Петрогродь: Книгоиздательство «Наука и Школа», 1918. С. 21 Но осознание значения мотивов и целей преступного поведения в теории не достигло того, чтобы законодатель отнес их непосредственно к содержанию вины.

И это несмотря на то, что В.И. Даль значение мотива в переводе с французского определял как побудительную причину к движению, определенной деятельности. Аналоги мотива в немецком языке (от слова «motive») или латинском («moveo») означают русское слово «двигаю», т.е. то, что побуждает деятельность человека, ради чего она совершается. К этому относятся различные явления и состояния, вызывающие различную активность субъекта, к которым относятся как потребности индивида, так и его инстинкты, влечения, эмоции, установки и идеалы Даль В.И., Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. Т. 2. И-О. М.: Рyc яз.. 1998. С 352. Важным для уяснения сущности мотива является значение слова «двигать». Оно характеризует не только внешние формы проявления движения, изменения, но и указывает на наличие источника совершаемого движения, действия, а именно: означает силу, которая либо приводит объект в движение, либо способна шевелить его, колебать, возмущать.

Цель поведения является действительно системным элементом в структуре поведения, который характеризует предвидение в мышлении результата любой деятельности (в том числе и преступной) и пути его реализации с помощью определенных средств. Однако в уголовном законодательстве сложилась парадоксальная ситуация в сфере вины и отражения в ней цели. Несмотря на то что одним из интеллектуальных признаков вины является предвидение общественно опасных последствий своей деятельности, а также желание или допущение их как признаков вины, тем не менее сама цель не включается в признаки вины. Тем более что общепризнанным является то, что цель выступает как способ интеграции различных действий человека в определенную последовательность или систему Петин И.А. Мотив и цель как сущностные критерии поведения индивида и вменения преступного вреда//Российский следователь.-2008.-№6. С.29. Для логического завершения требуется признать цель обязательным признаком вины субъекта.

В рамках действующих юридических фикций вины признаки мотива уместно рассматривать применительно к умышленным преступлениям, так как юридическая конструкция неосторожной вины, по сути, не оставляет для них места, вынося их за рамки инкриминируемого деяния. Не затрагивая вопрос об обоснованности существования последней формы вины, необходимо сказать, что мотив и цель здесь могут и должны играть роль обязательных признаков вины по следующие основаниям. Во-первых, рассмотрение мотива и цели неосторожного деяния в совокупности со всеми фактическими обстоятельствами дела будет способствовать подтверждению и правильному отражению действующих признаков легкомыслия и небрежности. В отсутствие же мотива и цели поведения как обязательных признаков неосторожной вины характер предвидения и волевой момент вины, по сути, отдаются на усмотрение правоприменителю, что чревато различными злоупотреблениями. Во-вторых, признание мотива и цели обязательными признаками неосторожной вины отвечает требованию системности уголовного законодательства. Речь идет о нормах, регулирующих обстоятельства, исключающие преступность деяния, закрепленных в гл. 8 УК РФ. В каждой из них, так или иначе, отражаются мотивы и цели деяния, при наличии которых исключается его преступность. Поэтому отражение рассматриваемых признаков в качестве обязательных в неосторожной форме вины (до момента ее декриминализации) будет дополнительной гарантией законной и обоснованной квалификации деяния. Петин И.А. Мотив и цель как сущностные критерии поведения индивида и вменения преступного вреда//Российский следователь.-2008.-№6. С.31

Субъективная сторона является юридическим понятием, фикцией, которая должна характеризовать внутреннюю сторону преступления, психическое отношение лица к совершенному деянию, т.е. вину в целом. Но вина является таким же отдельным признаком субъективной стороны, как мотив, цель и эмоциональное состояние. Отсюда вытекает не просто противоречие, а с учетом значимости мотива и цели в поведении системное противоречие конструкции вины. При помощи названной юридической фикции из вины исключены системообразующие признаки поведения, по которым только и представляется возможным реально оценивать характер и степень его направленности, а следовательно, опасности деяния и лица.

Таким образом, одним из существенных недостатков действующего уголовного законодательства является формализованный подход к учету внутренних факторов преступного поведения, что характеризует его направленность на объективизацию преступного деяния. Указанные недостатки заложены концептуально в законодательстве, поскольку человека можно признать виновным без фактического учета мотивов, которыми он руководствуется, и целей, к которым он стремится в своем поведении.

Такой подход исключает реальное достижение поставленных целей наказания, что со временем может привести общество и государство к криминальному коллапсу. Поэтому необходимо скорейшее изменение конструкции действующей вины, отражающей кок материальный признак преступления в виде вреда различной формы, ток и отношение к этому причинителя вреда. При этом в понятии вины должны отражаться сущностные характеристики поведения лица (мотив, цель), а не лишенные связи с материальным миром юридические абстракции типа «осознания», «предвидения». Исходя из этого именно мотив деяния на причинение значимого вреда человеку, обществу, природе либо совершение деяния в тех же целях должны определять в первую очередь содержание вины. Такой подход не только наиболее эффективен, но и столь же очевиден с точки зрения системности взаимодействия человека с окружающей реальностью.

Важным представляется вопрос о классификации мотивов преступления. Б.В. Харазишвили Харазишвили Б.В. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве Тбилиси, 1963. С. 46 подразделял мотивы поведения преступника на две группы: 1) мотивы, связанные с идейными явлениями (обще-социальные мотивы): морально-политические, этические, религиозные, вкусы, стремления, пережитки родового быта; 2) мотивы предметного характера, куда входят прежде всего мотивы личного характера (карьеризм, месть, ревность, корысть, чувства самолюбия, стыда, жалости, альтруизм), а также мотивы, вытекающие из настроения, аффекта, других интересов и потребностей

Однако данная классификация вряд ли имеет практическую ценность, поскольку, как справедливо отмечалось другими учеными (И.Н. Даньшин, П.С. Дагелъ, Д.П. Котов), в нее включены мотивы поведения вообще, а не мотивы преступлений.

По классификации С.А. Тарарухина, мотивы преступления следует подразделять на три группы:

1) мотивы личностного характера, которые, в свою очередь, делятся на мотивы, порождаемые различными потребностями и интересами предметного характера, и мотивы, вызываемые эмоциональными переживаниями и состояниями, не имеющими предметного характера;

2) мотивы, не имеющие личностного смысла, значения и не связанные с удовлетворением собственных потребностей и интересов виновного;