Вина в уголовном праве России: понятие, содержание, сущность

87

Федеральное государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Кузбасский институт Федеральной службы исполнения наказаний»

Кафедра уголовного права и криминологии

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

На тему: Вина в уголовном праве России: понятие, содержание, сущность

Слушателя: референта государственной

гражданской службы РФ 2 класса

Попова Виталия Викторовича

Руководитель: начальник кафедры

уголовного права и криминологии

кандидат юридических наук

майор внутренней службы

Одинцова Любовь Николаевна

Новокузнецк, 2010

Содержание

ВВЕДЕНИЕ 3

ГЛАВА 1 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВИНЫ КАК ОСНОВНОГО ЭЛЕМЕНТА СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМАТРИВАЮЩЕГО ВИНУ 7

1.1 Эволюция развития уголовного законодательства России, предусматривающего вину, в период с X в. - 1996 г. 7

1.2 Понятие и сущност вины в доктрине отечественного уголовного права 25

Глава 2 Юридическое значение вины в уголовном праве России для привлечения лиц к уголовной ответственности 38

2.1 Формы вины 38

2.2 Виды вины 47

2.3 Проблемные вопросы квалификации преступных деяний и оптимальные пути их решения 67

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 78

Библиографический список 83

ПРИЛОЖЕНИЯ 92

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В настоящее время много внимания уделяется дисбалансу мнений по проблеме установления и доказывания вины, в том числе ответственности и наказания за неосторожность. В институте вины многоаспектность делает проблему преступной неосторожности одной из наиболее актуальных, недостаточно изученных, сложных и противоречивых криминологических и социально-правовых проблем.

Действующее уголовное законодательство России и содержание научных разработок позволяют говорить о вине в трех ее социально-юридических аспектах. Обладая собственным социальным содержанием, вина (виновное вменение) выведена на уровень одного из принципов уголовного права, что получило законодательное закрепление. Социально-правовая природа вины, позиционирование вины в группе основополагающих идей уголовно-правовой доктрины делает ее необходимым основанием уголовной ответственности. Кроме того, механизм реализации принципов права и детализация оснований уголовной ответственности позволяют говорить о вине как родовом понятии умысла и неосторожности, признаке состава преступления как абстрактной теоретической модели.

Уголовный кодекс Российской Федерации (далее УК РФ) закрепляет многоаспектное содержание вины: во-первых, вина объявлена принципом уголовной ответственности (ст. 5 УК РФ), во-вторых, вина (виновность) закреплена в качестве самостоятельного признака преступления (ст. 14 УК РФ), в-третьих, вина традиционно рассматривается в качестве имманентного элемента такой юридической конструкции, как состав преступления (ст. 24-27 УК РФ). До настоящего времени вина не рассматривалась одновременно во всех трех аспектах ее уголовно-правового содержания, зафиксированных УК РФ.

Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в процессе реализации уголовно-правовых норм, относительно вины.

Предмет исследования - нормы уголовного законодательства, регламентирующие принцип вины (ст. 5 УК РФ), место вины в системе признаков преступления (ст. 14 УК РФ) и содержание конкретных форм вины (ст. 24-27 УК РФ).

Цель дипломной работы заключается в проведении системного анализа вины в уголовном праве России, социально-правовой природы норм УК РФ, регламентирующих конкретные формы вины, а также в научном осмыслении теоретических и практических проблем, связанных с их применением.

Достижение поставленной цели опосредуется решением следующих задач:

- изучить эволюцию российского законодательства, предусматривающего вину;

- исследовать понятие и сущность вины в современном законодательстве РФ;

- установить основные формы и виды вины по законодательству РФ;

- рассмотреть проблемные вопросы квалификации преступных деяний и оптимальные пути их решения.

Методологическим инструментарием для решения названных задач послужили метод системно-структурного анализа, формальной логики, метод статистического исследования.

Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, уголовное и уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации.

Теоретическая и практическая значимость исследования связана с комплексным исследованием вины как социально-правового института, научными выводами и практическими предложениями.

Эмпирическую базу исследования составили решения Верховного Суда РФ, районных судов г. Новокузнецка и Кемеровского областного суда.

Теоретическая база исследования. В уголовно-правовой науке в 60-70-е годы комплексные проблемы вины освещалась такими учеными, как П.С. Дагель, Р.И. Михеев, Ш.С. Рашковская, К.Ф. Тихонов. Ряд авторов концентрировал внимание на проблемах конкретных форм вины (М.С. Гринберг, Ю.А. Демидов, Г.А. Злобин, Б.С. Никифоров, В.Г. Макашвили, М.Г. Угрехелидзе). К научным проблемам социально-психологического отношения субъекта к преступлению обращался И.Г. Филановский. Правовому исследованию мотива и цели преступлений посвящены труды Б.С. Волкова, Б.А. Викторова, A.B. Наумова, Б.Я. Петелина. Криминологические аспекты вины стали предметом исследований П.С. Даге-ля, В.Е. Квашиса, В.А. Серебряковой. 80-е годы отмечены в изучаемой области фундаментальным научным исследованием А.И. Рарога «Теория вины в советском уголовном праве». В 90-е годы интерес к вине как уголовно-правовой категории возобновился и был представлен в науке трудами, обращенными к конкретным формам вины (СВ. Гончаренко, A.B. Куликов). Настоящий всплеск внимания ученых пришелся на проблемы объективного и субъективного вменения (В.В. Кулыгин, В.В. Лунеев, В.В. Намнясева, Ю.А. Язовских, В.А. Якушин). В последние годы вина как принцип уголовного права, а также правовые и этические аспекты субъективного вменения в уголовном праве стали объектом исследований И.А. Гревновой, В.В. Мальцева, В.Д. Филимонова, Л.И. Шаталовой. Однако значительное количество трудов, посвященных вине в уголовном праве, не снижает актуальности ее дальнейшего научного исследования.

Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложений.

ГЛАВА 1 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВИНЫ КАК ОСНОВНОГО ЭЛЕМЕНТА СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМАТРИВАЮЩЕГО ВИНУ

1.1 Эволюция развития уголовного законодательства России, предусматривающего вину, в период с X в. - 1996 г.

Вопрос о вине как основании уголовной ответственности - стержневой вопрос науки уголовного права. Даже фрагментарный взгляд на историю становления и развития института вины показывает сложный и противоречивый путь его становления в зависимости от эпохи, то есть. общественно-экономической формации общества. Так в XVII в. преобладала религиозная теория понятия вины «за грех» (немецкий криминалист Пуфендор), но она индивидуализировала ответственность, противостоя объективному вменению и коллективной ответственности. Ч. Беккариа в XVIII в. впервые пытался обосновать вину, доказывая, что «единственным и истинным мерилом преступления является вред…».

Что касается отечественного законодательства, то понятие вины, в неосторожной форме, а также невиновного причинения вреда встречается впервые в древних законодательных памятниках: неосторожная вина в Соборном Уложении 1649 г., а невиновное причинение вреда в 911-944 гг. (договора Киевской Руси с Византией). Поэтому целесообразно рассмотреть развитие и становление этих институтов в свете эволюции развития уголовного законодательства России. В теоретическом плане становление формы вины как неосторожность в самостоятельную форму вины и требование возможности предвидения результата для ответственности за неосторожность ознаменовало определенный прогресс, так как означало усиление в уголовном праве принципа субъективного вменения.

Начальный момент формирования уголовного законодательства России в его «зачаточном» виде следует связывать с первыми юридическими памятниками X в. - Договоров Киевской Руси с Византией. Помимо описания конкретных преступлений и наказаний впервые содержатся прообразы будущих нормативных предписаний. Статья 6 Договора Олега с Византией 911 г. предусматривала право необходимой обороны личности и имущества, то есть невиновного причинения вреда (ненаказуемость убийства вора, схваченного на месте преступления и оказавшего сопротивление) и покушение на преступление («еще приготоваться татьбу творяй»). Но при этом сущность положений была тесно переплетена с нормами, составляющими обычай кровной мести. В связи с этим Г.С. Фельдштейн справедливо отмечал, что в этом договоре необходимую оборону в качестве отдельного, самостоятельного института в полной мере выделить нельзя.

Русская правда в ст. ст. 13, 14, 38, 40 содержали отдельные положения о необходимой обороне, но не выделяла ее в качестве самостоятельного института. Однако здесь впервые упоминается о формах вины («степени напряженности воли») и соучастии в преступлении. В Русской правде, в частности, впервые говорится о подстрекательстве к преступлению и выделяют такие формы соучастия как совершение преступления группой лиц по предварительному сговору - «нападение скопом» (ст. ст. 41-44) и без предварительного сговора при убийстве на пиру (ст. ст. 3-8).

В это же время формируется один из важнейших принципов действия закона во времени: преступность и наказуемость деяния определялись законом, действовавшим во время совершения этого деяния (ст. ст. 97-98 Судебника 1550 г.). Выделение цикла статей об ответственности за преступления против собственности (ст. ст. 10-14 Судебника 1497 г.) свидетельствовало об индивидуализации наказания, ибо простая квалифицированная кража (например, церковная, головная, повторная) обусловливали различные наказания, следовательно, было понятие об объеме вины. Однако это фиксировалось казуально - бессистемно, без теоретических обобщений, поэтому представляли собой примитивные законодательства того времени. Тем более рано говорить о становлении института неосторожной формы вины, которая как и институт необходимой обороны возникли позже (он был закреплен в 1885 г. в результате переработки норм Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.).

Следующий этап формирования уголовного законодательства связан со становлением империи, когда основными источниками права являлись Соборное Уложение 1649 г. и Артикул Воинский 1715 г. Соборное Уложение представляло собой межотраслевой акт, отличающийся от предшествовавших сводов права как по объему регулирующих отношений, так и по большой степени систематизации норм права, расположенных по сферам правового регулирования. Под преступлением стало пониматься всякое противление царской воле, нарушение предписаний правопорядка, установленного государством См: Маньков, А.Г. Уложение 1649 года - кодекс феодального права. / А.Г.Маньков/ Отв. ред. К.Н. Сербина. Л., 1980. С. 271.. В качестве обобщающих терминологических обозначений понятия «преступник», наряду с «лихим делом», стало использоваться «головщина» (отсюда - уголовное право), «вина» (например «за какие вины чинить смертную казнь и за какие не чинить»). В объяснительной записке к Соборному Уложению 1649 г. преступная беспечность или небрежность названы важнейшей формой неосторожной вины. Полагается, что именно это установление было положено в основу дальнейшей разработки и определения неосторожной вины. Оно изменило предусмотренное законом возможность наказуемости неосторожного поведения в двух случаях: 1) на основании особых постановлений закона или 2) по усмотрению суда согласно обстоятельствам дела. Наказуемость возможна лишь при наличии запрета.

Несколько иначе этот вопрос решался в наказаниях, налагаемых мировыми судьями (проект от 20 ноября 1864 г.). В первой части ст. 9 не содержалось определения неосторожной вины, но предоставлялось мировому судье право привлекать к ответственности за всякий неосторожный поступок, рассматривая его как нарушение гражданской обязанности быть внимательным. Хотя Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. не различало видов неосторожности из приведенного ранее положения очевидно, что такое различие существовало и было внесено в текст Уголовного Уложения.

Резюмируя изложенное можно отметить, что в Соборном Уложении 1649 г. впервые отдельные положения Общей части уголовного права (умысел, неосторожность) начинали консолидироваться в компактные объединения нормативных предписаний, норма постепенно начинает терять свой казуальный характер. Это несомненный шаг вперед по сравнению с Судебниками и Указными книгами приказов См: Наумов, А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. / А.В. Наумов. М., 2000. С. 58. внесло значительный вклад в развитие уголовно-правовых предписаний, проработало нормативные предписания Общей части См: Российское уголовное законодательство X-XXвв. В 9 т. / под общей редакцией О.И. Чистякова Законодательство периода абсолютизма. М., 1986. С. 327-365..

Другой важнейший уголовно-правовой памятник абсолютизма - Артикул Воинский 1715 г. См: Российское уголовное законодательство X-XXвв. В 9 т. / под общей редакцией О.И. Чистякова Законодательство периода абсолютизма. М., 1986. С. 327-365., который действовал параллельно с Соборным Уложением вплоть до создания свода законов Российской империи 1833 г. Он объединял главным образом нормы уголовного права и представлял, по сути, свод нормативных актов его Особенной части (24 главы и 209 артикулов).

В Артикуле формулировался территориальный принцип действия уголовного законодательства, связанный с принципом суверенитета верховенства государственной власти (закон применялся как к подданным Российской империи, так и к иностранцам, находящимся на службе у правительства). Тщательную проработку получили учение об уголовной ответственности и принцип вины. Артикул различал умысел и неосторожность (арт. 158, 178-181), а также случай (например, при убийстве и поджоге - арт. 87). Случайное убийство («неумышленное и непорочное») определялось практически аналогично современной дефиниции: действие, имеющее внешние признаки преступления, но лишенное элемента вины (арт. 159) См: Артикул Воинский 1715 г. // Российское законодательство X-XX вв. / под общей редакцией О.И. Чистякова. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 327-365.. Однако в ряде норм была установлена уголовная ответственность лишь за обнаружение умысла мыслей (арт. 19, 99, 127) и указанные случаи объективного вменения (арт. 119, 120, 133). Перечислялись обстоятельства, исключающие преступность деяния: выполнение приказа (арт. 195), задержание преступника (арт. 205), необходимая оборона.

Систематизируя различные положения Воинских Артикулов, можно выделить общие условия, при наличие которых данные законодательные акты допускали наличие необходимой обороны: нападение должно быть противозаконным, насильственным, беспричинным, непосредственно предстоящим или только что начавшимся и требующего мгновенного отражения. Всякие насильственные действия против того, кто обращен в бегство предприниматься не должны. Воинские Артикулы для признания необходимой обороны требовали, чтобы лицо было в «смертельном страхе и у него не было возможности иным способом прекратить нападение».

Следующий этап развития института вины в отечественном уголовном праве, начало XIX в., связан с обозначившейся тенденцией к отраслевой кодификации и структуризации совокупности уголовно-правовых норм. Самому пристальному вниманию был удостоен зарубежный опыт законотворчества, прежде всего немецкого. Ориентация на зарубежный опыт уголовного законотворчества привела к тому, что в 1810 г. для непосредственной работы над Уголовным Уложением был приглашен немецкий профессор Л.Г. Якоб. Тогда же был приглашен в комиссию профессор Феслер в качестве специалиста «по предметам теории уголовного права» См: Солодкин, И.И. Очерки по истории русского уголовного права (первая четверть XIX в.) / И.И. Солодкин. Л., 1961. С. 6.. За короткий период Л.Г. Якоб подготовил три варианта проекта - 1812, 1813, 1816 гг., каждый из которых предусматривал его деление на Общую и Особенную часть. Проект 1816 г. рассматривался как официальный. Его судьба оказалась неудачной, только в августе 1824 г. Государственный совет приступил к его обсуждению, но он так и не был принят и в 1826 г. передан в архив.

В период царствования Николая I определены были иные приоритеты и задачи в области систематизации законодательства: требовалось упорядочить, не изменяя его по существу. Итогом первого этапа стало издание в 1830 г. Полного собрания законов Российской империи в 46 томах, в которых в хронологическом порядке были помещены как действующие, так и утратившие силу законы. Второй этап систематизации был реализован в 1832 г., когда был подготовлен и опубликован свод законов Российской империи в 15 томах. Здесь законы располагались не по хронологическому, а по отраслевому принципу.

По Своду законов Российской империи 1832 г. собственное признание вины считалось «лучшим доказательством всего света» (ст. 136 Свода законов), но бывали случаи добывания его истязаниями и приемами замаскированной пытки, хотя закон запрещал применять пристрастные допросы, истязания и мучения обвиняемого. Это были отголоски прошлого уголовного законодательства: по Соборному Уложению 1649 г. «сознание обвиняемого, вынуждаемого пыткой, являлось доказательством, имеющим полную силу» См: Чельцов-Бебутов, М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных, буржуазных государствах. / М.А. Чельцов-Бебутов. СПб., 1995 г. С. 680., что говорило о системе формальных доказательств См: Паншин, С. Теория формальных доказательств и здравый смысл / С. Паншин // Российская юстиция. 1996 г. № 1. С. 52., молчание также считалось доказательством вины.

Во время судебного разбирательства суд должен был спросить обвиняемого о том, не было ли во время предварительного следствия пристрастных допросов и других неправильных действий. Кроме обвиняемого суд не допрашивал никого из участников процесса. С содержанием дела и доказательствами суд знакомился только по письменным материалам предварительного следствия. Само решение судей не основывалось на их убеждении в доказанности того или иного факта, а определялось по правилам подсчета установленных доказательств.

Во второй половине XIX в. Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г. претерпело три редакции (1857, 1866 и 1885 гг.), две последние из которых существенно затронули систему уголовного законодательства в целом. Новая редакция 1866 г. была связана с циклом реформ - крестьянской, городской и судебной. В рамках последней были аннулированы, в частности, статьи 1 и 2 Уложения о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г., которые сдержали дефиниции и критерии разграничения преступлений и проступков, были исключены уголовные проступки, влекущие наказание в виде заключения в тюрьму сроком не свыше одного года. Ответственность за эти проступки устанавливались принятым 20 ноября 1864 г. Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (им были подсудны незначительные уголовные дела о преступлениях, за которые закон предусматривал такие наказания, как выговор, замечание, внушение, денежные взыскания не свыше 300 рублей, арест на срок не свыше 3 месяцев и заключение в тюрьму на срок до 1 года См: Коняхин, В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права / В.П. Коняхин. Издательство «Юридический центр Пресс», 2002 г. С. 215.).

В Уложении о наказаниях уголовных и исполнительных (в редакции 1885 г.) были впервые зафиксированы принципы законности и виновности, а также значительно либерализованна система наказаний (изменения в системе мест лишения свободы, появились новые составы преступлений, расширена ответственность за стачки).

В результате судебной реформы 1864 г. и принятия устава отношения законодателя к признанию подсудимому (а также к показаниям подсудимого вообще) несколько изменилось. И.Я. Фойницкий отмечал о том, что как ни веским представляется в ряду других доказательств собственное признание подсудимого, к нему нужно относиться осторожно: как и другие доказательства, оно не устраняет необходимости судебного следствия. Притом если можно придавать важное значение признанию подсудимого, то нет основания не придавать значения и другим его показаниям… Ныне (согласно Уставу уголовного судопроизводства Далее по тексту - Устав.) принимается, что все показания подсудимого, как оправдывающие его, так и уличающие его, могут служить доказательственным материалом для суда. Низведя признание подсудимого с той высокой степени, на которой оно стояло в прежнее время, законодательство может обойтись и без тех мер принуждения, которые прежде были необходимы. Наш Устав запрещает применение каких бы то ни было мер вымогательства сознания подсудимого как на предварительном, так и на судебном следствии (ст. ст. 404, 406, 679, 680, 685).

В ст. 681 Устава содержалось положение о том, что если признание подсудимого не возбуждает никакого сомнения, то суд, не производя дальнейшего исследования может перейти к заключительным прениям См: Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства / И.Я. Фойницкий. Т. 2. С. 268-269.. Комментируя данную норму, можно сказать, что «продолжение судебного следствия, несмотря на сделанное подсудимым признание согласно с указаниями обвинительного акта, было бы в большей части случаев напрасною тратою времени и бесполезным отягощением положения подсудимого… Исследовать то, чего не оспаривает подсудимый, повинившийся в своем преступлении, познавательно только тогда, когда есть какие-либо сомнения на счет искренности или полноты признания» См: Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г. // Российское законодательство X-XX веков. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С 395-398.. Можно сделать вывод, что Устав предусматривал особый, сокращенный порядок принятия решения в случае признания вины. Однако необходимо было соблюсти условие о том, что согласие подсудимого с предъявленным обвинением не вызывает сомнение суда. Приведенные здесь уголовно-процессуальные положения особого судебного порядка рассмотрения дела в судах, сильно не изменившись, дошли до нашего времени и действуют в уголовном судопроизводстве и ныне (за исключением, наверно, предусмотренных ст. 681 Устава заключительных прений). Примером может служить уголовное дело №1-68/2009 г. от 11 февраля 2009 г. в отношении Бердашевич Н.В., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК РФ. Материалы уголовного дела рассматривались в Куйбышевском районом суде г. Новокузнецка Кемеровской области. На стадии предварительного следствия Бердашевич Н.В. заявила ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства. В судебном заседании она поддержала его, указав, что ходатайство заявлено ею добровольно после консультации с защитником, что она осознает последствия постановления приговора без проведения судебного разбирательства, согласилась с исковыми требованиями о взыскании с нее компенсации морального вреда в сумме 30 000 руб. Государственный обвинитель и потерпевшая не возражают против рассмотрения дела в особом порядке. Учитывая смягчающие и отягчающие вину обстоятельства суд, назначил ей наказание с применением ст. 73 УК РФ в виде 2 лет лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года Подробнее см. Приложение 1 к дипломному исследованию; Приговор Куйбышевского районного суда г. Новокузнецка от 11.02.2009 г. по обвинению Бердашевич Н.В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК РФ № 1-68/2009 г. // Архив Куйбышевского районного суда г. Новокузнецка за 2009 г..

Можно сделать вывод, что принцип законности и виновности, излагаемые по данному вопросу уголовного судопроизводства весьма удачны и достаточны, что подтверждается наличием их в современном Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее УПК РФ Собрание законодательства Российской Федерации. - 2001. - N 2. - Ст. 198.).

Дальнейшее развитие уголовного законодательства связано со второй кодификацией российского уголовного законодательства, когда было принято новое Уголовное уложение от 22 марта 1903 г. См: Уголовное Уложение 1903 г. // Российское законодательство X-XX веков. В 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. М. 1994. С. 275-293., поскольку Уложение о наказаниях 1885 г. не было однородности норм, присутствовало их противоречивость, многостатейность и казуальность, отсутствие должного единства и согласованности его Общей и Особенной частей.

По внешним признакам Общая часть Уголовного Уложения 1903 г. существенно отличалась от своего аналога в Уложении о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г. Изменилась терминология для обозначения структурных компонентов уголовного закона: разделы стали именоваться главами, а главы - отделениями. При построении Общей части законодатель перешел с четырехуровневой (главы, отделения, подотделы, статьи) на двухуровневый (отделения, статьи) рубрикацию ее нормативного материала. Многие формулировки приобрели более абстрактный и лаконичный характер. В итоге более чем в 2,5 раза (со 181 до 72) сократилось количество статей и более чем в 3 раза (с 25 до 8) сократилось количество иных рубрик Общей части. По своей конструкции она стала значительно компактнее и проще. Несомненным усовершенствованием внутренней композиции Общей части стало появление в ней в качестве самостоятельной рубрики («Об условиях вменения и преступности деяния»). В данном случае законодателю впервые удалось выделить институт обстоятельств, исключающих преступность деяния, из блока нормативных предписаний иной смысловой направленности (гл. III разд. I Уложения о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г.) и освобождения от наказания (гл. V разд. I. кн. первой Свода законов 1833 г.). Другими словами, следует отметить, он официально признал особую юридическую природу указанного института и специфику присущих ему предмета и метода уголовно-правового регулирования. Следует также сказать, что структурному обособлению рассматриваемого института способствовало также расширение его содержательных границ за счет дополнения новыми нормами об исполнении закона, исполнении приказа и негодном покушении» (ст. ст. 44, 45).

Согласно Уголовному Уложению 1903 г. неосторожные преступления ни при каких условиях не могли быть отнесены к тяжким и наказываться такими суровыми наказаниями как смертная казнь, каторга, поселение и т.п. В тех случаях, когда деяние признавалось уголовно наказуемыми и при умышленной и неосторожной вине (например, лишение жизни, поджог), а также поступки, совершаемые умышленно либо по неосторожности при отсутствии специальных указаний закона, наказывались по усмотрению судьи. Уголовное Уложение не различало видов неосторожности. Однако из приведенного ранее положения очевидно, что такое различие существовало и было внесено в текст Уголовного Уложения.

Много внимания видам неосторожной вины уделяли и ученые правоведы. Так Н.С. Таганцев, говоря о видах неосторожности, называл 1) неосознанную неосторожность, беспечность и 2) неосторожность сознаваемую, самонадеянность. При этом ученый полагал, что беспечность представляет собой большую опасность и виновность, чем преувеличенная надежда на свою силу и ловкость (самонадеянность) См: Таганцев, Н.С. Русское уголовное право. Часть общая / Н.С. Таганцев. СПб., 1902. С. 138.. В нынешнее время небрежность скорее всего более опасна, так как такие преступления связаны с нарушением должностных инструкций, с развитием и усложнением техники и технологий, ответственности людей за объекты повышенной опасности преступления с этой формой вины (нарушение техники безопасности на транспорте, нарушения правил охраны труда, преступления против безопасности движения и т.д.) приводят к большим человеческим потерям, чем самонадеянность.

Получил дальнейшее развитие и институт необходимой обороны. В ст. 45 Уголовного Уложения норма о необходимой обороне сформулирована следующим образом: «Не почитается преступным деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося или иного лица». Превышение пределов необходимой обороны, под которым подразумевалось чрезмерность или несвоевременность защиты, влекло за собой наказание только в случаях, особо предусмотренных законом См: Берлин, А.А. Право необходимой обороны / А.А. Берлин. Ярославль, 1911. С. 101..

Таким образом, можно утверждать, что в основных своих чертах к началу XX в. институт необходимой обороны (то есть институт невиновного причинения вреда охраняемым законом общественным отношениям и благам) сформировался в российском законодательстве.

Во время и после Великой Октябрьской Социалистической революции (1917-1919 гг.) основными источниками уголовного права явились Декреты, Постановления и Инструкции Совета народных комиссаров, Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов народного комиссариата юстиции, наказы местным Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, судебная практика, а также дореволюционное законодательство, если оно не противоречило революционной совести и правосознанию.

В декабре 1919 г. приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, а 1 июля 1922 г. вступил в действие первый советский Уголовный кодекс (УК РСФСР), содержавший 218 статей. В 1922 г. образован Союз ССР, в 1924 г. введена Конституция СССР и в этом же году приняты Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. УК РСФСР 1926 г., появившийся в связи с образованием СССР, принятием Конституции СССР и основных начал уголовного законодательства, по сути, стал преемником УК РСФСР 1922 г., поэтому получил название УК РСФСР 1922 г. в редакции 1926 г.

В послереволюционный период понятие неосторожной вины прошло длительный и сложный путь развития. В первые годы существования советской власти настоятельная необходимость в заботливом и дисциплинированном отношении к своим обязанностям каждого работника ощущалась особенно остро. Негативное проявление к подобным проявлениям социальной безответственности в эти годы еще не выразилось в создание четкого понятия неосторожности и системы норм об ответственности за неосторожное причинение вреда. Однако уже в Руководящих началах 1919 г., хотя и не давалось определения этой формы вины, но указывалось в статье о смягчающих и отягчающих наказание обстоятельствах, на необходимость учета при назначении наказания, совершено ли деяние по легкомыслия, невежеству, запальчивости, небрежности или несознательности. Отсутствие в Руководящих началах нормы, определяющей понятие и формы вины, объясняется тем, что при составлении Руководящих начал возобладала точка зрения, отождествляемая принцип вины с теорией возмездия и воздаяния за вину классической школы буржуазного уголовного права См: Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. М., 2001. С. 233..

Законодательное определение неосторожности было впервые дано в УК РСФСР 1922 г. Ст. 2 УК РСФСР 1922 г. определяла, что наказанию подлежат лишь те, которые: а) действовали умышленно, то есть предвидели последствия своего деяния и их желали или же сознательно допускали их наступление; б) действовали неосторожно, то есть, легкомысленно надеясь предотвратить последствия своих действий или же не предвидели их, хотя и должны были предвидеть См: Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917 - 1952 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М., 1953. С. 199-207.. Данная формулировка выдержала испытание временем и с небольшими изменениями вошла в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и в последующее уголовное законодательство.

Принятый затем УК РСФСР 1926 г., сохранив данное в УК РСФСР 1922 г. понятие неосторожной вины, внес некоторые изменения в Особенную часть, увеличив количество статей о неосторожных преступлениях до 21.

Что касается необходимой обороны, то впервые норма, ее регулирующая, появилась в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. Ст. 15 гласила, что не применяется наказание к совершившему насилие над личностью нападавшего, если это насилие явилось в данных условиях необходимым следствием отражения нападения или средством защиты от насилия над его или других личностью и если… не превышает необходимой обороны См: Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917 - 1952 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М., 1953. С. 116-122..

УК РСФСР 1922 г. в ст. 19 расширил понятие необходимой обороны, охватив им правомерную защиту против посягательств, направленных не только на личность, но и на права обороняющегося или иных лиц. УК РСФСР 1926 г. в ч. 2 ст. 13 полностью повторил формулировку из Основных начал 1924 г. См: там же.

По поводу формулировок, содержавшихся в УК РСФСР 1926 г., М.Д. Шаргородский отмечал, что действующее советское законодательство не определяет, таким образом, понятие необходимой обороны и не дает признаков для установления пределов правомерного ее применения. Закон предоставляет решение этих вопросов судебной практике См: Шаргородский, М.Д. Уголовный закон. / М.Д. Шаргородский. М., 1948. С. 58.. В связи с тем, что в судебной практике допускались серьезные ошибки при применении института необходимой обороны, Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении «О недостатках судебной практики по делам, связанным с применением законодательства о необходимой обороне» от 23 октября 1956 г. впервые сформулировал свою позицию по проблемам необходимой обороны. В нормативной части постановления Пленума отмечалось, что право необходимой обороны подразумевает право активной защиты от противоправных посягательств. Подчеркивалось недопустимость требования к гражданам действовать активно лишь при невозможности спастись бегством, а «… состояние необходимой обороны наступает не только в момент нападения, но и в тех случаях, когда налицо реальная угроза нападения, и также - если для обороняющегося не был ясен момент окончания нападения». Пункт 5 Постановления Пленума Верховного Суда СССР указывал, что действия, предпринятые потерпевшим или иными лицами по задержанию преступника с целью доставления его в соответствующие органы власти, как правомерные приравниваются к необходимой обороне Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 2000. С. 19-21..

Законом СССР от 25 декабря 1958 г. утверждены Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, которые состояли из 47 статей и определяли задачи, принципы и основные положения советского уголовного законодательства. Основы впервые закрепили отказ от применения уголовного закона по аналогии. Одновременно были приняты Законы СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и «Об уголовной ответственности за воинские преступления».

Во исполнение положений Основ уголовного законодательства от 27 октября 1960 г. Верховным Советом РСФСР был принят и 1 января 1961 г. вступил в законную силу Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. Далее по тексту - УК РСФСР 1960 г., в который вошли 269 статей, составивших Общую и Особенную части, а также перечень имущества, не подлежащего конфискации по приговору суда.

В 1991 г. Россия в результате кризиса власти и распада СССР выделилась в самостоятельное государственное образование. Принятые Парламентом СССР 2 июля 1991 г. новые Основы уголовного законодательства Союза СССР и союзных республик так и не вступили в законную силу с 1 июля 1992 г. в связи с распадом Советского Союза. Однако их положения во многом нашли свое отражение в Уголовном кодексе Российской Федерации наряду с теоретической моделью УК 1987 г. и оказали огромное влияние на формирование этого кодекса См: Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2954, 2955..

Принятие в 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик ознаменовало новый этап развития понятия неосторожной вины, так как были уточнены формулировки норм о формах вины и впервые в ст. 9 указывалось, что вина является основанием уголовной ответственности См: Основы Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1953 - 1991 гг.). Ч. 1. Законодательство СССР. / Сост. Захаров Н.С., Малков В.П.; Науч. ред. Малков. В.П. Казань., 1992. С. 37-52..

УК РСФСР 1960 г. не внес в это понятие никаких изменений, указав в ст. 9, что преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но легкомысленно рассчитывало на их предотвращение, либо не предвидело возможности наступления таковых, хотя должно было и могло их предвидеть. Количество норм об ответственности за неосторожные деяния, по сравнению с УК РСФСР 1922 г., значительно увеличилось. На момент принятия уголовного закона 1960 г. их было 24, а к 1990 гг. увеличилось до 33. Этот процесс продолжался вплоть до принятия УК РФ.

Как видно из приведенного положения, два вида неосторожной вины определены достаточно четко. Однако закрепление этих двух видов неосторожности (самонадеянности и небрежности) впервые на законодательном уровне имело место лишь в принятых, но так и не вступивших в силу в связи с распадом СССР Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г.

Действующее уголовное законодательство России внесло существенные изменения в определение неосторожной вины. Они заключаются в том, что, во-первых, регламентация неосторожной вины изложена в самостоятельной статье (ст. 26 УК РФ). Во-вторых, в законе дается раздельное определение двух форм вины, названных легкомыслием и небрежностью. В-третьих, уточнены формулировки легкомыслия и небрежности и наконец, в-четвертых, установлено, что деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ (ч. 2 ст. 24).

Дальнейшее свое развитие институт необходимой обороны в советском уголовном праве получил в основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. К основным достижениям Основ 1958 г. можно отнести то, что ст. 13 устанавливала, что действия, совершенные при необходимой обороне, не являются преступлением. Это положение отличалось от Основ 1924 г. и УК РСФСР 1926 г., где указывалось, что эти действия приравнивались к преступлению, однако не подлежали наказанию. Определение необходимой обороны, данное в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., в неизмененном виде было воспринято УК РСФСР 1960 г.

Определенную роль в совершенствовании института необходимой обороны и улучшении правоприменительной практики сыграло Постановление Пленума Верховного Суда СССР «О практике применения судами законодательства о необходимой обороне» от 4 декабря 1969 г. В п. 2 этого нормативного акта говорилось о том, что суды не должны механически исходить из требования соразмерности средств защиты и нападения, а также их интенсивности, а должны учитывать как степень и характер опасности, угрожающей обороняющемуся, так и его силы и возможности по отражению нападения… Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 2000. С. 189-194.. Все остальные пункты копировали Постановление Пленума 1956 г. за исключением нового п. 8, который требовал от судов отграничивать случаи убийства и причинение телесных повреждений при превышении пределов необходимой обороны от таких же действий, но совершенных в состоянии сильного душевного волнения Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 2000. С. 167..

Федеральным законом РФ от 1 июля 1994 г. в ст. 13 УК РСФСР 1960 г. были внесены существенные изменения Собрание законодательства РФ. 1994. № 10. Ст. 1109.. В новой редакции указанная статья предусматривала право каждого на защиту своих прав и законных интересов другого лица, общества, государства от общественно опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства, либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Кроме того, законодатель разделил правомочия обороняющегося в зависимости от характера насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, либо угрозой его применения. Появление этой редакции ст. 13 УК РСФСР 1960 г. было вызвано ухудшением криминогенной ситуации в России в целом и ростом тяжкой насильственной преступности в частности. Об этом свидетельствует официальная статистическая отчетность См: Криминальная ситуация в России на рубеже XXI в. / Под ред. А.И. Гурова. М., 2000; Преступность, статистика, закон / Под ред. А.И. Долговой. М., 1992; Санкт-Петербургские ведомости. 1994. 12 февраля..

При принятии УК РФ законодатель исключил новации, изложенные в Федеральном законе РФ от 1 июля 1994 г., и вернулся к первоначальной редакции статьи, данной в Основах 1958 г. и, соответственно, в УК РСФСР 1960 г. Однако не прошло и пяти лет со дня введения в действие УК РФ, как в ст. 37 УК РФ 1996 г. были внесены новые изменения Федеральным законом от 14 марта 2002 г. См: Российская газета. 2002. 19 марта., которые близки по своему к редакции ст. 13 УК РСФСР 1960 г., сформулированной Федеральным законом РФ от 1 июля 1994 г. Отличие, в частности, закона 2002 г. от закона 1994 г. состоит в том, что в законе 1994 г. отсутствует указание на возможность причинения нападающему при защите «любого вреда», а также термин «нападение» заменен термином «посягательство».

Следует вместе с тем отметить, что, несмотря на необходимые и существенные изменения законодательной регламентации института необходимой обороны (УК РСФСР 1960 г., Федеральный закон РФ от 14 марта 2002 г.) в правоприменительной практике по-прежнему используется действующее Постановление Пленума Верховного Суда СССР «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» от 16 августа 1984 г. Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 2000. С. 199., что нельзя считать положительным явлением в свете новых законодательных новелл и сегодняшней криминогенной обстановкой в нашей стране.

Из вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

Формирование понятия вины в уголовном праве России носило постепенный, не всегда прямолинейный характер.

Эволюция развития и становления института неосторожной вины в самостоятельную форму означало усиление в уголовном праве принципа субъективного вменения и, в конечном счете, привело к законодательному закреплению его в действующем уголовном законодательстве нашей страны.

1.2 Понятие и сущность вины в доктрине отечественного уголовного права

В мире существуют три основные уголовно-правовые концепции понимания вины:

1) теория опасного состояния, когда вина за совершенное деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимается как проявившийся симптом опасного состояния (такой трактовки придерживаются представители антропологической и позитивистской школ уголовного права);

2) оценочная (нормативная, этическая) теория, когда вина лица сводится к упреку совершенного им деяния;

3) психологическая теория, рассматривающая вину как внутреннее психическое отношение лица к своим общественно опасным действиям, их вредным последствиям и иным правозначимым обстоятельствам совершения преступления Нерсесян В.А. О концепции вины в уголовном праве / В.А.Нерсесян // Криминологические и уголовно-правовые идеи борьбы с преступностью. М., 1996. С.64.; Скляров С. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России / С.Скляров// Уголовное право. 2003. N 2. С. 71 - 74.

Отечественное уголовное право в основном стоит на позиции того, что центральное место в понятии вины принадлежит психическому отношению человека к совершенному им общественно опасному деянию и наступившим общественно опасным последствиям.

Под сущностью вины в уголовном праве принято понимать психическое отношение субъекта к окружающей действительности, характеризующееся либо сознательным противопоставлением своей воли правоохранительным интересам (при умысле), либо пренебрежительным, недостаточно внимательным отношением к этим интересам (при неосторожности) См: Комиссаров, А.Н. Уголовный закон // Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. / А.Н. Комиссаров. Под ред. Б.В. Здравомыслова. Изд. 2-е перераб. и доп. М., 2000. С. 23-47.. Понятие сущности вины не используется правоприменительной практикой и представляет собой интерес в плане теоретических исследований, поскольку выявляет общественно-политическую сущность фактов, то есть внутренние закономерности развития действительности.

Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности (ч. 1 ст. 24 УК РФ). Являясь основным компонентом субъективной стороны состава преступления, вина представляет собой психическое отношение лица к совершенному деянию или бездействию и его последствиям, выражающееся в форме умысла или неосторожности.

Принцип ответственности только за деяния, совершенные виновно, всегда был основополагающим в уголовном праве нашего государства. Однако как принцип он впервые был закреплен в УК РФ, в ст. 5 которого говорится, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. См. подробнее: Российская Федерация. Уголовный кодекс Российской Федерации (по состоянию на 1 апреля 2010 г.). М.: ТК Велби, Издательство Проспект, 2010. С. 8.

Принятый в 1996 г. УК РФ, расширив и углубив регламентацию института вины, выделил самостоятельную главу 5 «Вина». Кроме уточненных и обновленных определений умысла и неосторожности (ст. ст. 25 и 26 УК РФ) в данной главе содержатся и три новых нормы: формы вины (ст. 24 УК РФ), ответственность за преступления, совершенные с двумя формами вины (ст. 27 УК РФ) и невиновное причинение вреда (ст. 28 УК РФ). Объем и содержание пятой главы явились результатом последовательной разработки основных положений субъективной стороны, а также тех многочисленных дискуссий о вине, которые имели место в теории уголовного права.

Пытаясь преодолеть формально-психологический характер приведенного определения, некоторые авторы предложили включить в понятие вины указание на отрицательную морально-политическую оценку вины, что привело к появлению в теории узкого и широкого понимания вины См: Утевский, Б.С. Вина в советском уголовном праве. / Б.С. Утевский. М., С. 44-45, 59.. В процессе уточнения этих понятий появилось предложение отличать от вины, как элемента субъективной стороны состава преступления виновность - совокупность объективных и субъективных обстоятельств, обосновывающих применение к лицу конкретного наказания См: Сергеева, Т.Л. Вопросы виновности и вины в практике Верховного Суда СССР по уголовным делам // Т.Л. Сергеева М.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 34..

Следует различать понятие «вина» и «виновность». Если понятие «вина» касается главным образом преступления, то понятие «виновность» - лица, его совершившего: вина - признак преступления; виновность - лица, совершившего преступление. В то же время в рассматриваемых терминах есть аспекты, которые заставляют и по-иному расставлять акценты: вина - лица, совершившего преступление; деяние - совершенное виновно См.: Наумов, А.В. Российское уголовное право: курс лекций. В трех томах. Т. 1. Общая часть / А.В. Наумов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Wolters Kluwer, 2007. С. 217..

Спору хотел положить конец А.Я. Вышинский, заявивший, что вина - это причинная связь между совершившим преступление и объектом совершенного преступления, каковым является действие или бездействие, признаваемое по закону общественно опасным Вышинский А. Теория судебных доказательств в советском праве / А.Вышинский. М., Гос. изд. юр. лит., 1950. - С. 182.. Однако признание причинной связи основной ответственности могло привести к однородности в определении вины, к объективизации оснований ответственности и в результате - к обоснованию объективного вменения. Это не встретило поддержки у советских юристов.

В последующие годы некоторые ученые, как С.Г. Келина, О.Э. Лейст, стали включать при определении вины понятие отрицательного отношения правонарушителя к интересам общества или отдельных граждан. Но главное заключалось в том, что вина большинством ученых понималась как определенная реальность, которая должна быть познана и установлена в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела. «Вина в совершении преступления (как умысел, так и неосторожность) объективно существует вне сознания правоприменителя. Она входит в предмет доказывания при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства» См.: Келина, С.Г. Советский уголовный закон / С.Г. Келина. М., 1961. С. 21; Лейст, О.Э. Санкции в советском уголовном праве. / О.Э. Лейст. М., 1962 г. С. 115..

Вина, представляющая собой психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному действию (бездействию) и его последствиям, включает в себя интеллектуальные волевые и эмоциональные (чувственные) признаки. В реальной жизни эти признаки взаимосвязаны и образуют единый психический процесс, поэтому выделение их является условным, необходимым для уяснения содержания и значения вины.

Интеллектуальные признаки отражают познавательные процессы, происходящие в психике лица. Это основанная на мышлении способность человека понимать как фактические признаки ситуации, в которой он оказался, и последствия своего поведения в этой ситуации, так и специальный смысл.

Волевые признаки представляют собой сознательное направление умственных и физических усилий на принятие решения, достижения поставленных целей, удержания от действия, выбор и осуществление определенного варианта поведения.