ТЕМА: «Уголовно-правовые проблемы эвтаназии»

Оглавление

Введение

Глава 1. Определение эвтаназии как проблемы мирового характера

1.1 Что такое эвтаназия?: «от древности до наших дней»

1.2 Право человека в Российской Федерации на осуществление эвтаназии

Вывод по 1 главе

Глава 2. Уголовно-правовое значение применения эвтаназии в международной системе законодательств

2.1 Уголовно-правовые аспекты зарубежного права

2.2. Некоторые вопросы квалификации убийства из милосердия в Российском законодательстве

Вывод по 2 главе

Глава 3. Судебные прецеденты, которые потрясли мировую общественность

3.1 Имеет ли право безнадежно больной на добровольную смерть?

3.2 «Доктор Смерть» и его сторонники

Вывод по 3 главе

Заключение

Список литературы

Введение

Человек живет в системе ценностей. В зависимости от того, какую именно систему ценностей он исповедует, складываются его взаимоотношения с отдельными людьми, с обществом в целом, формируются его взгляды на события, среди которых рождение и смерть занимают особое место.

Вряд ли сегодня можно провести жесткую грань между живым и мертвым, жизнью и смертью - это чрезвычайно сложно. Отличия носят условный характер, тем более, что нам неведомо, что творится за пределами жизни, т. е., если так можно выразиться, в смерти. Об этом можно только догадываться, так как, будучи в общепринятом понимании; живым, невозможно судить о состоянии, когда нас нет.

Вообразим ситуацию, когда человек поражен неизлечимой болезнью, сопровождающейся мучительной болью, физическим бессилием и неподвижностью. При этом сознание больного не утрачено и он отдает себе отчет, что дни его сочтены. В то же время в современном медицинском арсенале есть приемы, задерживающие естественное приближение конца, иначе говоря, продлевающие жизнь. Таким образом, обреченный на смерть человек получает возможность выбора: согласиться на активное лечение и на какое-то время растянуть свое мучительное существование или отказаться от лечения и, тем самым, как можно скорее положить конец физическим и моральным страданиям.

Быть или не быть эвтаназии? Жить в муках и страданиях или умереть спокойно?

Ответы на эти и другие вопросы поставлены за основу данной работы, целью которой является не борьба мнений «за» и «против», а характеристика тенденций, выявленных в результате накопленного опыта стран Европы и Запада, где в теоретическом и практическом аспекте показаны реальные ситуации применения эвтаназии в мире, с ярко отразившихся на мировую общественность характером, возникающих последствий, создавших проблему ее единой легализации или вечной борьбы с ней!

Актуальность данной работы состоит в том, что в Российской Федерации на данный момент нет четко определенного закона, регламентирующего положение о применении эвтаназии в области медицины и уголовного права. Тем самым возникает вопрос: долго ли еще россияне будут наблюдать за латентностью преступлений, совершаемых за спиной врачей, политиков и юристов под кодовым названием «убийство из милосердия» или эвтаназия? Вопрос о том, нужна ли эвтаназия в России?- стал ключевым в этой работе. Решение данной проблемы важно не только для нашего государства, но и для зарубежных стран. Подведение выводов после каждой главы является анализом ситуации, связанной с эвтаназией, чтобы понять какая же все - таки уголовно- правовая проблема существует в России и каковы же пути ее решения на данный момент в нашем законодательстве.

Распоряжаться собственной смертью не так-то просто, когда мы живем в обществе. Сложное, неоднозначное отношение к жизни как ценности, будь то своя или чужая, отражает одно из отличий человеческого социума от других живых сообществ. Поэтому вопрос, в какой мере имеет право безнадежно больной человек распоряжаться своей смертью самостоятельно -- является предметом серьезных этических дебатов.

Заняв определенную позицию в вопросе продления жизни, нам хочется сказать, что проблема, которую мы постараемся показать в работе, имеет, прежде всего, и общественный характер, так как отражает правовое положение личности в сфере осуществления прав и свобод человека на реализацию эвтаназии, как добровольного ухода из жизни. Мнение о том, что только больной может решить, когда и при каких обстоятельствах отказаться от борьбы за продолжение жизни, и что мнение врача и членов семьи считается второстепенным, не снимает с последних моральную ответственность за судьбу больного. Наоборот, позиция окружающих пациента людей не то, чтобы осложняется, но приобретает большее ценностное наполнение.

Глава 1. Определение эвтаназии как проблемы мирового характера

1.1 Что такое эвтаназия?: «От древности до наших дней»

С древнейшей поры проблема жизни и смерти была предметом философского и правового осмысления. Постичь проблему пытались и античные философы, видя в ней важнейший вопрос человеческого существования. Высказывались самые разные суждения. Сократ и Платон, например, считали допустимым убийство тяжело больных, даже без их согласия. Более того, они полагали, что человек, в силу своей слабости ставший обузой для общества, обязан совершить самоубийство, что это его моральный долг. Т. Мор писал: «Если болезнь не только поддается врачеванию, но и доставляет постоянные мучения и терзания, то священники и власти обращаются к страдальцу с такими уговорами:» он не может справиться ни с какими заданиями жизни, неприятен для других, в тягость себе самому и, так сказать, переживает уже свою смерть» Золотая книга , 1516 год

Эвтаназией - от греческих слов "eu" (хорошо) и "tha'natos" (смерть) - принято называть приближение смерти больного по его просьбе какими - либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни.

Как бы то ни было, но корни эвтаназии уходят в далекое прошлое. По мнению Г.Ш. Чхартишвили -- «Человек научился лишать себя жизни задолго до того, как изобрел колесо и покорил огонь» Журнал Человек 1993г. №5. Древние религии, язычество и буддизм не препятствовали этому, а наоборот, приветствовали. Там, где условия жизни были наиболее суровыми (холод, голод, дефицит шкур для набедренных повязок и т.п.), самоубийство было своеобразной нормой поведения. Тит Ливий описывал то величавое спокойствие, с которым галльские и германские варвары оканчивали жизнь самоубийством. В языческой Дании воины считали позором закончить свои дни от болезни в постели. Известна истории и готская «Скала предков», с которой бросались вниз немощные старики. Об испанских кельтах, презирающих старость, известно, что как только кельт вступал в возраст, следующий за полным физическим расцветом, он кончал жизнь самоубийством. Старики острова Кеос пили цикуту. Немощных от старости японцев уносили умирать на гору Обасутэяма, что в переводе означает «гора, где оставляют бабушек». Эскимосы, чувствуя приближение старости, уходили замерзать в тундру. Этот обычай сохранился у некоторых эскимосских родов до нашего времени. Известен пример из новой истории, когда христианскому миссионеру удалось уговорить их отказаться от такого варварского обычая. Когда же миссионер, спустя несколько лет вернулся к своей пастве, выяснилось, что весь род вымер. Новообращенным эскимосским христианам, увеличившим численность своей популяции за счет стариков, просто не хватило пропитания. Обычаи, которые предписывали престарелому или больному человеку покончить с собой, в случае отказа от их исполнения, лишали его уважения, погребальных почестей и т.п. Это «свободное», на первый взгляд, соблюдение обычая было на самом деле достаточно жестко регламентировано в языческих сообществах. Исследуя явление самоубийства в древних культурах, Э. Дюркгейм Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. -- 23 с. приходит к выводу о его чрезвычайной распространенности, при этом на первом месте среди всех возможных мотивов самоубийства стоит самоубийство по причине преклонного возраста и болезней.

Но чем «сытнее» жила первобытная община, тем строже она относилась к эвтаназии. У племен Нигерии, Уганды, Кении самоубийство считали безусловным злом, причем отвечать за него приходилось родственникам усопшего, которые приносили жертву и сжигали жилище «преступника». В Древней Греции самоубийство санкционировал орган власти -- ареопаг. В городах Эллады имелись даже специальные запасы ядов для этих целей. Тех же, кто ушел из жизни «самовольно», без разрешения ареопага, карали посмертным поношением. В Афинах и Фивах трупу самоубийцы отсекали руку, которую хоронили отдельно. Несмотря на это против эвтаназии выступал отец медицины Гиппократ (600 г. до н.э.). В его «Клятве» прямо сказано: «…я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не укажу пути к осуществлению подобного замысла». Федоров М.В. «Философия общего дела» - 354стр. Его современники, Платон, Сократ и Аристотель, наоборот, полагали, что умерщвление слабых, нежизнеспособных и безнадежных путем «легкой смерти» -- естественно и полезно. Кстати, и сам Сократ окончил свой жизненный путь, выпив цикуту. В Римском праве запрет на самоубийство свободных граждан был закреплен законодательно, но признавались обстоятельства, оправдывающие его. Законным считали уход из жизни в случае -- «горя, болезни, скорби» или «невыносимости жизни» К.И. Бабур, 1995 В буддизме, где отречение от жизни само по себе считается «образцовым», возрастные и физиологические «критерии» для самоубийства практически отсутствуют. Самоубийство в буддийской культуре является видом религиозного обряда, и это не удивительно, ибо высшее блаженство и желанная цель жизни находится вне этой жизни -- в «небытии» (нирвана). Виды самоубийства, принятые в буддийской культуре, различны. Их выбор зависит от конкретной секты, страны, эпохи. Это и голодная смерть, и утопление в водах «священных рек», и вспарывание живота своего своими собственными руками. После распространения современных религий (христианство, иудаизм, ислам) закрепился запрет на любые формы эвтаназии. В основе христианства (в законах Моисеевых) лежит постулат о том, что жизнь священна и неприкосновенна. На нее никто не имеет права посягать, в том числе ни врач, ни сам человек. Именно в этом смысл библейской заповеди «Не убий!» Модели Т. Физиология и патология души. -- Л., 1971. -- С. 506 Сам термин "эвтаназия" ввел английский философ Фрэнсис Бэкон (1561-1626) .. Он рассматривал ускорение смерти неизлечимого больного с целью ограждения его от невыносимых страданий (но только когда сам больной просил об этом) как право на свободу выбора. Иными словами, речь шла о добровольной эвтаназии (euthanasia voluntaru). В XIX веке толкование термина было расширено и стало означать «умертвить кого-либо из жалости», а значит, не всегда добровольно. По мнению Жака Судо, не существует более двусмысленного слова, чем «эвтаназия». Термин «эвтаназия» был определен Конгрегацией Вероучения в «Декларации об эвтаназии» от 5 мая 1980 года. «Под словом эвтаназия подразумевается всякое действие или, наоборот, бездействие, которое, по своей сути или намерению, приводит к смерти, имеющей целью устранение боли и страдания» Шамов И.А. Об отношении врача к эвтаназии // Казанский мед. журнал. - стр 75. То есть в ее прямом значении эвтаназия -- это умышленное убийство при помощи метода, провоцирующего наименьшие боль и страдания, совершенное «из жалости» для того, чтобы положить конец невыносимым страданиям, или для того, чтобы избежать трудностей жизни, которая считается «нечеловеческой», «не достойной самого человека» Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. -407 стр. В современных публикациях на русском языке используются два варианта передачи этого греческого слова: "эвтаназия" и "эйтаназия".

Другое толкование этого термина относится к ХХ веку, к практике нацистской Германии. Нацистская программа уничтожения неизлечимо больных, а также представителей "неполноценных" народов - евреев, цыган, поляков и русских. Впервые о программе эвтаназии было заявлено 14 июля 1933 в декрете о Защите здоровья нации. Программа состояла из трех пунктов: умерщвление неизлечимо больных, непосредственное уничтожение с помощью "особого обращения" (Sonderbehandlung) и опыты по массовой стерилизации. В 1935 Гитлер заявил, что в случае войны, он намерен осуществить программу эвтаназии, поскольку считает, что "подобная программа обеспечила бы эффект в общем исходе войны гораздо более спокойный и быстрый, и что открытое сопротивление церкви не сыграло бы той роли, которую можно было бы от нее ожидать" Журнал Новое время 2001г. №34

1 сентября 1939 Гитлер издал секретный указ об умерщвлении "неизлечимо больных". Он не только распространялся на многочисленные категории инвалидов, хронических больных, умственно неполноценных, но мог также произвольно применяться в отношении политических противников нацистского режима. К августу 1941 число жертв "программы эвтаназии" достигло 70 тыс. человек. 28 июля 1941 епископ Мюнстерский граф фон Гален возбудил перед прокуратурой Мюнстерского земельного суда и перед полицай-президентом Мюнстера дело о групповом убийстве душевнобольных людей. В результате этого протеста выполнение программы было приостановлено, но не отменено. 26 сентября епископ фон Гален вынужден был возобновить свой протест, огласив его с церковных кафедр Ольденбургского округа.

В 60-е годы ХХ столетия проблема эвтаназии вновь была поднята перед обществом уже в совершенно ином аспекте. Заметим, что сам термин "эвтаназия" отличается крайней противоречивостью, что затрудняет однозначное толкование, вызывает терминологическую путаницу. В зависимости от определения термина меняется и подход к проблеме.

1.2 Право человека в Российской Федерации на осуществление эвтаназии

Одним из достижений Конституции Российской Федерации 1993 г. стало повышение внимания к защите личных (гражданских) прав и свобод человека. На смену идее обращения человека в часть политической системы, субъекта, прежде всего, публично-правовых отношений, характерной для социалистической правовой доктрины, пришла либерально-демократическая концепция "человек, его права и свободы - высшая ценность", возведенная в правовой абсолют ст. 2 Конституции РФ. В целом данный подход не может получить однозначной позитивной оценки, поскольку не могут частные, эгоистичные интересы отдельного человека во всех случаях быть выше публичных интересов всего общества и государства. Однако на этапе формирования поставторитарного общества и государства, в котором на сегодняшний день пребывает Российская Федерация, такое внимание к правам и свободам человека представляется не слишком чрезмерным. Правовую и социально-философскую основу нового конституционно-правового статуса человека и гражданина в России, безусловно, составляют субъективные личные права и свободы.

Одним из наиважнейших личных прав и свобод, обеспечивающих само физическое существование человека как биологического существа, частицу общества и субъект правовых отношений, является право на жизнь, декларированное ст. 20 Конституции. Значение конституционного закрепления этого права для российской правовой системы трудно переоценить. Данная норма уже стала предметом исследования многих отечественных ученых Подробнее см. Ковалев М.И. Право на жизнь и на смерть// Государство и право 1992 № 7 с 68-75;Малеина М.Н О праве на жизнь, стр 50 -59.

Однако неполнота большинства исследований в этой области состоит в том, что норма о праве на жизнь рассматривается в отрыве от других конституционных положений, регламентирующих целостность и морально-этическое благополучие человека. К тому же сам механизм реализации конституционного права на жизнь содержит ряд спорных моментов, требующих нестандартных юридических решений. Одним из них является проблема окончания жизни. Конституционное установление права на жизнь логически означает юридическое закрепление права человека на смерть. Очевидно, раз право на жизнь относится к числу личных прав человека, его реализация осуществляется им индивидуально и самостоятельно, независимо от воли других. Более того. Декларация прав человека и гражданина, утвержденная Постановлением Верховного Совета РСФСР от 22 ноября 1991 г., содержала норму, к сожалению, утраченную действующей Конституцией России: "Никто не может быть произвольно лишен жизни" Ведомости съезда народных депутатов РСФСР и Верховного совета РСФСР 1991, № 52, ст. 1865.. Это означает, что вопрос жизни и смерти юридически должен решаться человеком индивидуально, без участия иных лиц. Исключение составляет смертная казнь, представляющая собой юридически определенный предел действия права на жизнь и один из видов кары, реакции общества на преступные действия, совершенные виновным лицом Дмитриев Ю.А. Защита конституционных прав граждан в уголовной и конституционной юстиции// Гос. И право 1999 № 6. С. 38-40 (данный вопрос мы не будем затрагивать как выходящий за рамки настоящего исследования). Во всех остальных случаях вмешательство других лиц в самостоятельное решение человеком вопроса жизни и смерти следовало бы признать юридически недопустимым.

В научной полемике высказывается точка зрения, что поскольку Конституция РФ закрепляет субъективное право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41), то эвтаназия якобы не имеет под собой конституционной основы. Тем не менее авторы его исследования полагают, что в случае наступления потребности в эвтаназии, т.е. сознательном, добровольном, волевом уходе человека из жизни, основание для реализации конституционного права на охрану здоровья оказывается исчерпанным, поскольку данная цель (охрана здоровья) уже не может быть достигнута. Дальнейшее оказание больному медицинской помощи только усугубляет его страдания. Поэтому в данном случае используется более общая по кругу регулируемых ею отношений конституционная норма ст. 20, закрепляющая право на жизнь. Это право предполагает возможность человека самостоятельно распорядиться своей жизнью, в том числе добровольно принять решение о сроках и способах ухода из нее. Полагаем, что можно даже вести речь, что право на жизнь юридически закрепляет и ее пределы, т.е. право на самоубийство.

Вместе с тем возникают ситуации, когда человек, решивший покончить счеты с жизнью, не в силах (физически и/или морально) сделать это самостоятельно, но активно желает наступления собственной смерти. Это - проблема эвтаназии. Она начала обсуждаться в современной России лишь в последние 10-15 лет, в то время как мировое сообщество данная проблема волнует на протяжении всего XX столетия, причем и по сей день у человечества остается больше вопросов, чем ответов.

В истории уже был прецедент толкования данного понятия буквально: в гитлеровской Германии декретом от 1 сентября 1939 г. была введена в действие программа "Эвтаназия", имевшая ужасные последствия в виде 275 тыс. умерщвленных умственно отсталых, психически больных, эпилептиков, пациентов, страдающих от старческой немощи и различных органических неврологических расстройств (паралич, болезнь Паркинсона, рассеянный склероз, опухоль мозга), которых сочли бесполезными для общества и предали относительно легкой смерти в газовых камерах. Настоящее понимание явления, носящего название "Эвтаназия", включает в себя целый комплекс взаимосвязанных аспектов, среди которых обычно выделяют биолого-медицинский, морально-нравственный, юридический, религиозный.

Биолого-медицинский аспект проблемы заключается, прежде всего, в установлении категорий пациентов, по отношению к которым может рассматриваться возможность применения эвтаназии. Среди таковых можно отметить пациентов, биологическая смерть которых неминуема и которые, умирая, испытывают тяжелые физические страдания. Вопрос о прерывании жизни больного, физические страдания которого преходящи и могут быть ликвидированы применением соответствующих медицинских средств, вообще не должен рассматриваться См.: Миллард Д.У. Эвтаназия: дебаты в Британии// Соци-альная и клиническая психиатрия. 1996. № 4.. Другая категория больных - это больные, находящиеся в устойчивом вегетативном состоянии. В таком контексте медицинская сторона вопроса заключается в проблеме определения степени тяжести заболевания, насколько оно неизлечимо; достижения такой стадии в процессе лечения, когда все возможные медицинские средства оказываются исчерпанными; установления необратимости устойчивого вегетативного состояния.

Венецианская декларация о терминальном состоянии ВМА, принятая 35-й Всемирной медицинской ассамблеей в октябре 1983 г., упоминает, что "врач никогда преднамеренно не лишит жизни пациента ни по его просьбе, ни на основании обращения с подобной просьбой его семьи" Медицина и права человека. М. 1995. С.91 Декларация об эвтаназии ВМА, утвержденная 39-й Всемирной медицинской ассамблеей в Мадриде в октябре 1987 г., подтверждает, что "эвтаназия как акт преднамеренного лишения жизни пациента, даже по просьбе самого пациента или на основании обращения с подобной просьбой его близких, не этична" Сборник официальных документов ассоциации врачей России/ Под ред. В.Н. Уранова. М.,1995. С.38.

Намеренное прекращение жизни одного человеческого существа другим -милосердное убийство - противоречит и самому предназначению медицинской профессии, и политике Международной медицинской ассоциации. Вопрос о прекращении применения особых мер для продления жизни тела, когда точно установлено, что биологическая смерть неминуема, предоставляется решать пациенту и (или) его близким" Там же. С 205. Как можно заметить, об использовании так называемой "пассивной" эвтаназии ничего аморального или негуманного не сказано. Это подтверждают и другие международные документы. Венецианская декларация о терминальном состоянии ВМА 1983 г. заявляет, что "врач не продлевает мучения умирающего, прекращая по его просьбе, а если больной без сознания - по просьбе его родственников, лечение, способное лишь отсрочить наступление неизбежного конца" Там же С 24.. Конечно, врач не имеет права оставить больного совсем без медицинской поддержки: "отказ от лечения не освобождает врача от обязанности помочь умирающему, назначив лекарства, облегчающие страдания" Более поздний документ ВМА - Декларация об эвтаназии 1987 г. также "не исключает необходимости уважительного отношения врача к желанию больного не препятствовать течению естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания". Поскольку Российская Федерация (в 1987 г. - еще СССР) стала участницей ВМА, то в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ это положение распространяется и на нее.

Прежде чем перейти к рассмотрению важнейших моментов эвтаназивной смерти и, собственно, доказательству того факта, что, по нашему мнению, данное явление имеет право на законное существование, необходимо коротко остановиться еще на двух проблемах. Юридическая проблема состоит в необходимости выработки правовой процедуры осуществления эвтаназии, в случае если данный акт будет разрешен законодательством. Наиважнейшим вопросом в рамках этой проблемы следует считать необходимость конституционного анализа возможного закона об эвтаназии согласно ст. 15 действующей Конституции РФ, о чем и пойдет речь ниже. Кстати сказать, отработка процедурно-юридических вопросов, касающихся эвтаназии, уже производится, что наряду с отсутствием более или менее приемлемого решения проблемы на морально-этическом уровне служит показателем того, что проблема назрела и требует соответствующего разрешения. Религиозный аспект, имеющий существенное значение для верующих больных, характеризуется однозначным решением рассматриваемой проблемы всеми конфессиями: жизнь, как бы тяжела она ни была, дается человеку свыше, чем и отнимается у человека право насильственно прерывать ее Харакас С. Православив и биоэтика// Человек .1994 № 2, Сборник официальных документов ассоциации врачей России/ Под. Ред. В.Н. Уранова.

Итак, эвтаназия - это причинение смерти, из чего вытекает необходимость отличать ее от прочих видов причинения смерти. Д.У. Миллард отмечал, что в процессе дебатов по поводу того или иного понятия нередко происходит неоправданное расширение его семантических границ, что произошло и с эвтаназией. Британским добровольным обществом эвтаназии была предпринята попытка применить это понятие к суициду. Между тем от суицида, при котором и намерение, и действие совершить данный акт принадлежит одному человеку, эвтаназия отличается вовлечением в данный акт другого лица - лечащего врача, на которого в случае легализации "активной" эвтаназии может быть возложена практическая обязанность совершить необходимый акт. Как уже было замечено выше, по поводу профессиональной принадлежности лечащего врача у исследователей не возникает сомнений, а всякие случаи умерщвления тяжелобольных людей по их просьбе их родственниками или знакомыми могут быть квалифицированы только как убийство, возможно, со смягчающими обстоятельствами.

Переходным этапом, своеобразным "мостом" между суицидом и эвтаназией можно считать помощь в совершении суицида. Разница между помощью в совершении суицида и эвтаназией та же, что и между суицидом и эвтаназией - в первом случае необходимое действие осуществляется пациентом, а во втором - врачом. Законодательное решение по поводу помощи в суициде в разных странах различно. В Великобритании на основании Акта о самоубийствах 1961 г. любое содействие другому лицу в попытках последнего покончить с собой является уголовно наказуемым. В штате Орегон (США) в 1994 г. вслед за законодательными решениями в Калифорнии и Вашингтоне был принят Орегонский акт смерти и достоинства, согласно которому врач имеет право содействовать в умирании. В Австралии (Северная Территория) в мае 1995 г. был принят Билль о правах терминальных больных, который также разрешает врачам содействовать таким больным в умирании в случаях, когда разумная паллиативная помощь оказывается недоступной См: Миллард Д.У. Указ. Соч. С. 110.

Как можно заметить, законодательная мысль медленно, но движется по направлению к легализации эвтаназии, и узаконение в некоторых государствах помощи при умирании является первым шагом на этом пути, своеобразным компромиссом, которого могут попробовать достичь сторонники и противники эвтаназии. Тщательно разработанная юридическая процедура помощи в умирании, в частности разрешение на осуществление помощи только врачам, получение добровольного согласия больного и т.д. могла бы существенно снизить возможность злоупотреблений. Разрешение эвтаназии сдерживает неоднозначно складывающееся общественное мнение. Так, упомянутый Орегонский акт все еще не вступил в действие из-за протеста, принесенного несколькими врачами и терминальными больными, считающими, что данный акт дискредитирует терминальных больных.

Убийством должно считать так называемую "принудительную" эвтаназию, при которой тяжелобольного пациента, могущего выразить свое к ней отношение, лишают жизни без его согласия. Возможность совершения подобного действия может рассматриваться по отношению к таким, например, больным, как психогериартрические больные (больные с развернутой деменцией), у которых часто не остается родственников, и уход за которыми дорог. Д.У. Миллард пишет, что к подобным деяниям иногда применяется концепция "убийства из сострадания", причем в Великобритании Королевская прокурорская служба уполномочена в таких случаях не продолжать преследования, если оно противоречит общественным интересам; если же такие случаи все-таки доходят до суда, суд рассматривает их как случаи уменьшенной вменяемости, что согласно Британскому акту об убийствах 1957г. влечет освобождение от ответственности См.: Миллард Д.У. Указ. Соч.С.105. По нашему мнению, принудительную эвтаназию вообще не следует признавать эвтаназией как таковой, ибо в основании ее отождествления с действием, могущим когда-либо в будущем получить моральное оправдание и законодательное закрепление, лежит единственное стремление распространить это оправдание и закрепление также на случаи "избавления от старого, слабого и нежелательного". Эффект "скольского склона", состоящий в том, что применение лишь однажды определенного решения к ситуации повлечет за собой аналогичное решение всех сходных ситуаций, может играть здесь очень серьезную роль.

Жизнь во все века считалась первейшим благом. Как же может быть благом ее прямая противоположность - смерть? Ф. Фут заявляет, что жизнь отнюдь не всегда есть благо для человека, и ценна она лишь потому, что является источником блага - определенного минимума базисных человеческих благ, таких как поддержка других человеческих особей, посильная работа, отдых после работы, утоление голода и т.п. Благо - это не просто "состояние в живых", но жизнь, доходящая до определенного "стандарта нормальности". Когда этот стандарт утрачивается, жизнь теряет свою связь с благом и становится злом для человека. Получается, что для Ф.Фут жизнь - это качество жизни. Необходимо заметить, что подобный подход господствует и среди медицинских работников, которые зачастую принимают решение "не реанимировать", руководствуясь практическими соображениями: чем будет являться жизнь для спасенного человека, каково будет ее качество?

Огромное значение в вопросе эвтаназии приобретает информированное согласие компетентного пациента на совершение данного акта как одного из критериев отмежевания эвтаназии от уголовного деяния. Вообще согласие компетентного пациента на любое медицинское вмешательство следует считать главным критерием клинических взаимоотношений Гусейнов.А.А. О прикладной этике вообще и эвтаназии в частности// Научные доклады высшей школы. Философские науки. 1990. №6. С.84. Компетентный пациент - это пациент, способный понять имеющуюся информацию о собственном состоянии здоровья, рассмотреть с помощью консультанта-медика риск, пользу и бремя применения различных видов лечения и принять информированное решение об отказе или, наоборот, согласии на тот или иной вид лечения, реализуя свое абсолютное право. В качестве примера сошлемся на отчет Специальной комиссии Палаты лордов по медицинской этике, составленный по запросу британского правительства в 1994 г.: "Право на отказ от медицинского лечения далеко отстает от права на просьбу о помощи в смерти"; даже если такой отказ будет иметь под собой "явное намерение окончить жизнь с целью облегчения безысходных страданий" и повлечет за собой в конце концов смерть пациента, это не будет считаться эвтаназией Гарантированным критерием необратимости ПВС можно считать 12 месяцев бессознательного состояния, а для лиц после 50 лет восстановление практически невозможно через 6 месяцев.. У.Д. Миллард объясняет это следующим образом. В условиях, когда любое медицинское вмешательство является в некотором роде покушением на пациента, право на отказ от подобного вмешательства является, как уже говорилось абсолютным правом и сугубо личным делом пациента, но обращение за помощью в осуществлении смерти уже не является делом индивидуума, поскольку требует вовлечения в это действо второго человека, т.е. приобретает социальную окраску.

Итак, только при наличии информированного согласия компетентного пациента эвтаназия приобретает единственно возможную форму существования - добровольную. Эвтаназия, применяемая принудительно, должна считаться преступлением.

Наряду с этим здесь есть еще одна проблема, касающаяся тех случаев, когда пациент находится без сознания и не может доступным способом выразить свое мнение. В большинстве случаев это больные, длительное время находящиеся в персистирующем вегетативном состоянии (ПВС). В Заявлении о ПВС ВМА, принятом 41-й Всемирной медицинской ассамблеей в 1989 г., говорится, что "врачам все чаще приходится принимать болезненные решения о моменте прекращения дорогостоящего искусственного жизнеобеспечения", т.е. применять так называемую недобровольную эвтаназию.

Каждый человек согласно ст. 20 Конституции РФ имеет право на жизнь как единственно возможную форму существования белковых тел. С точки зрения права, это также лишь форма существования человека. В последующем она может быть наполнена различным содержанием, но главный критерий качества содержания этой жизни определяется таким показателем, как "человеческое достоинство". Как и другие морально-нравственные категории, это понятие не имеет однозначного, единого определения. И.Ф. Шиллер, в частности, считал основным содержанием чувства достоинства власть нравственной силы над влечениями, которая в свою очередь составляет свободу духа. В.И. Даль под достойностью понимал приличия, соразмерность того, чего стоит человек или дело по достоинству своему См.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.С.479-480. Любопытно, что словари Брокгауза и Эфрона и братьев Гранат не исследуют это понятие.. Современные ученые-филологи определяют достоинство как осознание человеком своих прав, своей моральной ценности и уважение их в себе.

Достоинство - категория сугубо индивидуальная, понимаемая каждым по-своему. В условиях социального расслоения общества возникает повышенная необходимость поддерживать нормальный, достойный человека уровень жизни одних категорий граждан за счет других, ограничивая в известной степени экономическую и иные проявления свободы последних. Естественно, что нельзя отождествлять человеческое достоинство и достойный человека уровень жизни уже на том основании, что человек может осознавать собственное достоинство, но жить на социальном и экономическом уровне ниже принятого уровня человеческого достоинства, и, наоборот, по уровню жизни обогнать средний и даже высший показатели, но вести не достойный, скажем, с точки зрения состояния здоровья человека образ жизни и не осознавать своего собственного достоинства.

На основании этих пространных рассуждений можно сделать один важный для исследования рассматриваемых категорий вывод: человеческое достоинство относится к числу личных, индивидуальных прав и свобод человека, неотъемлемых и принадлежащих ему от рождения. А вот достойная человека жизнь - это категория социальная, раскрываемая в содержании правового статуса человека и гражданина. Однако чисто теоретически можно предположить, что достойная человека жизнь способствует формированию у большинства индивидуумов конкретного общества чувства собственного достоинства или, по крайней мере, его сохранению как естественного права человека. В известной мере этот подход отражен в действующей Конституции РФ, закрепившей категорию "достойная жизнь" в ст. 7 о социальном государстве, а категорию "достоинство человека (личности)" - в ст. 21, входящей в число личных прав человека. Таким образом, конкретное содержание жизни человека зависит от различных факторов, которые в первом приближении могут быть разделены на личные и публичные возможности, т.е. зависящие и не зависящие от воли человека.

Если человек физически здоров и крепок, дееспособен в юридическом и фактическом смысле, то он самостоятельно наполняет свою жизнь соответствующим содержанием, отвечающим его представлениям о достойной жизни. Если же он по тем или иным причинам относится к категории социально незащищенных граждан, то заботу об обеспечении достойного человека уровня его жизни принимает на себя государство, объявленное согласно ст. 7 Конституции РФ социальным. В этом случае содержание жизни человека, определение ее качества переходят из сферы личного в сферу публичного, в общественную обязанность государства.

Человек, обреченный на смерть и испытывающий при этом физические и душевные страдания, хотя эта категория физических лиц и не упомянута в перечне субъектов, пользующихся поддержкой социального государства согласно ст. 7 Конституции РФ, с полным основанием может быть отнесен к категории социально незащищенных граждан. Забота о нем - обязанность не только трудоспособных родственников, но и общества в лице государства. Таким образом, осуществление смертельно больным человеком права на жизнь в условиях социального государства из сферы личного переходит в сферу публичного. Это первое.

Второе. Как отмечалось выше, постепенный уход из жизни неизлечимо больного человека сопровождается физическими или моральными страданиями. Их наступление не зависит от воли самого человека или иных физических и юридических лиц. В принципе сохраняется призрачная возможность того, что в отдаленном будущем подобная болезнь будет побеждена, что и является одной из главных причин отказа от эвтаназии, но, как правило, на судьбу конкретного больного эта перспектива уже не оказывает существенного влияния.

Если больной не предпринимает активных попыток расстаться с жизнью и стоически переносит мучения, задача общества и государства в лице органов здравоохранения - облегчить его мучения и попытаться приблизить, насколько это возможно, качество жизни больного к условиям, достойным человека. Другое дело, когда такая возможность по объективным, не зависящим от названных органов и самого человека причинам оказывается недостижимой и больной просит о смерти, исходя из простой гуманистической формулы "жизнь дана человеку, чтобы достойно с ней расстаться". Тогда отказ в эвтаназии может рассматриваться как применение к человеку пыток, насилия, жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения, императивно запрещенного ст. 21 Конституции РФ.

Таким образом, если человеческое достоинство относится к числу личных, индивидуальных прав и свобод, неотъемлемых и принадлежащих ему от рождения, то достойная человека жизнь - это категория социальная, раскрываемая в содержании основ конституционного строя и в положениях публично-правовой части основ статуса человека и гражданина. Комплексный анализ содержания ст. 2, 7, 20-25 Конституции РФ позволяет преломить их содержание через призму понимания содержания достойной человека жизни. Следовательно, обеспечение достойной человека жизни - это не только одно из конституционных прав человека и корреспондированная ему обязанность общества и государства, но и юридический принцип, пронизывающий содержание всех основ правового статуса человека и гражданина, регламентируемых не только нормами Конституции РФ, но и текущим законодательством.

Суммируя сказанное, можно заключить, что законодательное закрепление возможности применения эвтаназии не только не противоречит положениям действующей Конституции РФ, но и прямо вытекает из смысла ее ст. 2, 7, 15, 20, 21 и 41. Достойная жизнь гражданина должна завершаться его достойной смертью.

Сам факт законодательного запрета эвтаназии свидетельствует о том, что ее латентное применение в Российской Федерации сегодня, очевидно, приняло значительные масштабы (по некоторым косвенным данным, 20-30 тыс. случаев в год), поскольку, как показывает практика введения клятвы Гиппократа, побудительными мотивами к такого рода законодательным инициативам являются конкретные факты, происходящие в нашей повседневной жизни. Думается, что было бы гораздо разумнее сформулировать данный элемент клятвы иначе:

"Никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии без законных оснований" Собрание законодательства РФ. 1999. № 51. Ст. 6289. Такая норма больше соответствовала бы принципам справедливости и правового государства и не требовала бы изменения в будущем, когда вопрос об официальном разрешении эвтаназии придется все же решать следующим поколениям юристов.

Вывод по 1 главе:

«Для одних смерть - кара

для других - дар

для многих - благо»

Сенека.

Безнравственно и негуманно заставлять человека, который, умирая в мучениях, молит о смерти. И если жизнь уже не является благом, милосердие выскажется за ее прекращение. Если государство в лице органов здравоохранения не в состояние облегчить мучения больного и попытаться приблизить качество его жизни к достойным условиям, то отказ от эвтаназии может рассматриваться как применения к человеку пыток, насилия, жестокого и унижающего человеческое достоинство обращения, что запрещается статьей 21 Конституции РФ. К сожалению, в современной отечественной медицине совершенно не затрагиваются вопросы, связанные с оказанием помощи неизлечимо больным лицам, облегчением их страданий. На практике медицинские работники нередко рекомендуют не принимать мер, продлевающих жизнь пациента, когда при неутешительных прогнозах процесс дегенерации уже вошел в необратимую стадию. Это еще раз подтверждает, что государство косвенно предоставляет право на пассивную эвтаназию. Но здесь следует отметить, что принудительное лишение жизни ни при каких обстоятельствах нельзя признавать эвтаназией, ибо эвтаназия - это лишение жизни безнадежно больного, прежде всего при наличии устойчивой и сознательной о том просьбы. Вообще согласие пациента на любое медицинское вмешательство, на мой взгляд, следует считать главным критерием клинических взаимоотношений. Безусловно, пациент должен быть способен понять информацию о своем здоровье, возможных методах лечения и последствиях, а также вправе после консультаций со специалистами принять решение о согласии или отказе от соответствующего решения, включая и согласие на эвтаназию.

Право человека на жизнь и его право на смерть столь тесно между собой связаны, что являются, можно сказать, двумя сторонами одной медали. Реализация права на жизнь осуществляется лицом индивидуально и предполагает распоряжение жизнью по своему усмотрению, включая добровольное принятие решения о прекращение жизни. Возможность самостоятельного распоряжения своей жизнью, в том числе решения вопроса о ее прекращении, является одним из правомочий права человека на жизнь. Очевидно, что именно по этой причине в УК РФ и других стран уголовная ответственность за попытку самоубийства не предусмотрена. Никто не вправе препятствовать человеку, имеющему право на смерть, в осуществлении данного права - в том числе и государство, которое является гарантом в реализации прав и свобод человека. Государство, отказывая человеку в праве на смерть, ограничивает его свободу, превращает право на жизнь в обязанность жить.

На наш взгляд, запрет эвтаназии неконституционен. Он противоречит принципам обеспечения свободы и человеческого достоинства. В то же время государство в отдельных случаях все же признает право своих граждан на смерть, предоставляя им возможность подвергать себя значительному риску, cсопряженному с угрозой жизни. Например, высока степень риска каскадеров, испытателей, лиц, проводящих различные научные эксперименты, и т.п.

Наиболее горячие споры вызывает морально - нравственный аспект эвтаназии. Нравственно ли вообще прерывать жизнь даже тяжелобольного и страдающего человека? Не противоречит ли идея эвтаназии самой сути медицинской профессии, призванной прилагать все усилия для сохранения жизни человека?

ГЛАВА 2. Уголовно-правовое значение применения эвтаназии в международной системе с законодательств

2.1 Уголовно-правовые аспекты зарубежного права

В науке уголовного права России и зарубежных государств проблема эвтаназии нередко рассматривается с позиций более широкого понятия -- согласия потерпевшего на причинение вреда. Российское уголовное право исходит из того, что такое согласие, по общему правилу, не должно рассматриваться в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния. Поэтому позиция действующего уголовного законодательства России относительно эвтаназии однозначна: это убийство -- умышленное, неправомерное лишение жизни другого человека. Мотив сострадания, указанный в перечне смягчающих обстоятельств, предусмотренном в ст. 61 УК Российской Федерации, может быть учтен лишь при назначении наказания виновному лицу, но не при квалификации деяния. Убийство по мотиву сострадания квалифицируется по ч. 1 ст. 105 УК РФ, т.е. как простое убийство.

Что касается склонения больного к эвтаназии, о котором говорится в Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан, то ответственность за такие действия в УК РФ не предусмотрена. Под склонением больного к эвтаназии, на наш взгляд, следует понимать возбуждение в нем решимости уйти из жизни и обратиться с просьбой об эвтаназии к медицинскому работнику. Подобные действия нельзя рассматривать с позиций института соучастия или какого-либо другого уголовно-правового института. Даже если признать акт эвтаназии формой самоубийства при помощи врача, то и в этом случае нельзя наказать лицо, склонившее больного к эвтаназии. Склонение к самоубийству по российскому уголовному праву в отличие, например, от французского не образует преступного деяния. В УК РФ предусматривается лишь состав доведения до самоубийства (ст. 110), предполагающего определенный способ совершения: применение угроз, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего.

Обратимся к зарубежному уголовному праву и посмотрим, каково там уголовно-правовое значение согласия потерпевшего на причинение вреда и как, в частности, решаются проблемы, связанные с эвтаназией. С этой точки зрения небезынтересно уголовное законодательство Франции. По действующему УК Франции согласие потерпевшего на причинение вреда не относится к числу обстоятельств, исключающих наступление уголовной ответственности. Однако французские ученые-юристы нередко признают согласие потерпевшего "оправдательным фактом" наряду с правомерной защитой, состоянием необходимости, исполнением предписания либо разрешения закона (регламента) или приказа законного органа власти, официально признанными и законодательно закрепленными обстоятельствами, исключающими уголовную ответственность. Согласием потерпевшего некоторые французские юристы объясняют ненаказуемость причинения физического вреда при проведении хирургической операции, когда, например, ампутируется какой-либо орган, нарушается анатомическая целостность каких-либо тканей человеческого тела. Этим подчас объясняют и допустимость причинения вреда в тех видах спорта, которые предполагают определенное насилие (бокс, регби, дзюдо и т.д.).

Правда, некоторые французские юристы, опровергая такой подход, ссылаются на другое обстоятельство -- на разрешение закона, которое относится к числу законодательно признанных. Они полагают, что лицо, получившее в установленном порядке диплом доктора медицины, вправе совершать те действия над человеческим организуем, которые направлены на исцеление. Осуществление же тех манипуляций, которые преследуют цели, отличные от излечения, оправданию, с точки зрения этой части юристов, не подлежит. Последнее касается, например, стерилизации, изменения пола и т.д., даже если указанные действия совершаются с согласия пациента Ж. Прадель. Париж. 2000. С. 478. .

По мнению французских юристов Ж. Левассера, А. Шавана и Ж. Монтрея, согласие потерпевшего не может служить оправданием причинения вреда. "Преступное деяние, -- отмечают авторы, -- преследуется обществом в силу того, что оно нарушает общественные отношения. Оценка такого нарушения принадлежит публичным властям, а не частным лицам. Так, если промышленник выплачивает своим работникам жалованье ниже того, что предусмотрено законом, даже во избежание безработицы (и при согласии рабочих. -- Н.К.), это деяние наказывается в уголовном порядке... Элемент неоправданности деяния иным законом здесь имеет место" Ж. Левассер, А. Шавана, Ж. Монтрей «Преступное деяние», Париж, 1988. С. 68-69..

Аналогичной позиции придерживается и другой французский юрист, профессор Ж. Прадель. "В действительности, -- пишет он, -- согласие потерпевшего не является оправдательным фактом и не устраняет, следовательно, деликтного характера преступного деяния. Репрессия... имеет своей целью гарантировать удовлетворение общего интереса, а не частных интересов. Она не могла бы быть поставлена в зависимость от индивидуальной воли" Ж. Прадель. Сборник указ. Соч. С.478. В целом уголовно-правовая доктрина Франции исходит из того, что, поскольку уголовный закон представляет собой публично-правовой акт и издается в интересах всего общества, потерпевший не может по своей воле, из-за личных интересов отказаться от исполнения закона и тем самым нейтрализовать его действие.

Волеизъявление потерпевшего, согласно доминирующей позиции, не имеет оправдательного эффекта, если речь идет о преступлениях, связанных с посягательством на жизнь, здоровье и физическую целостность человека (убийство, побои и ранения). Лишение жизни по просьбе потерпевшего из сострадания к нему рассматривается судебной практикой как наказуемый вид убийства, несмотря на то что мотив совершения преступления не является антисоциальным. Во французской юридической литературе можно встретить разные определения эвтаназии. Как отмечает Ж. Прадель, она понимается, во-первых, как облегчение страданий умирающего; во-вторых, как решение воздержаться от медицинских мер, представляющихся неадекватными или ничтожными; в-третьих, как акт, положивший конец чужой жизни и осуществленный по просьбе заинтересованного лица с целью прекратить его страдания. Сам ученый определяет эвтаназию следующим образом: "Это акт убийства, совершенный в целях прекращения страданий индивида, находящегося под угрозой ближайшей и неминуемой смерти, по настойчивой и повторяемой просьбе этого лица" См. там же. С.479. Определение ученого охватывает активную и пассивную добровольную эвтаназию.

Изучение судебной практики Франции свидетельствует о том_; что обвинительные камеры, по общему правилу, передают дела об эвтаназии в суды «ассизов» Суд ассизов рассматривает дела о преступлениях. См. Уголовно-процессуальный кодекс Франции. М.,1996 с предъявлением обвинения в простом или даже предумышленном убийстве. Однако в судах указанная категория обвиняемых пользуется особым снисхождением. Такое отношение юристов-практиков объясняется тем, что в соответствии с французским законодательством следственные органы должны мотивировать выносимые ими постановления, в то время как суды ассизов не обязаны этого делать и имеют возможность ставить под сомнение даже «материальный элемент» убийства. Нередко суды ассизов, рассматривая дела в отношении исполнителей актов эвтаназии, высказываются в пользу минимального наказания, к тому же с отсрочкой его исполнения. Ст. 132-18 УК Франции подобную возможность предоставляет. По данной норме, если преступление наказывается пожизненным лишением свободы, суд имеет право назначить лишение свободы на определенный срок, который не может быть ниже двух лет; если же преступление наказывается лишением свободы на определенный срок, суд вправе назначить лишение свободы меньшей продолжительности, чем предусмотрено в санкции статьи Особенной части, однако этот срок не может быть ниже двух лет; если же преступление наказывается пожизненным лишением свободы на определенный срок, суд вправе назначить лишение свободы меньшей продолжительностью, чем предусмотрено в санкции статьи Особенной части, однако этот срок не может быть ниже одного года. Простое убийство, согласно действующему УК Франции, карается 30 годами лишения свободы, убийство при отягчающих обстоятельствах -- пожизненным лишением свободы.