В Римском праве были взаимосвязаны понимания уголовно-правовой вины как условия ответственности. Наличие вины (culpa), т.е. некоторого субъективного отношения предполагаемого преступника к наказуемому действию, признавалось в Римском праве обязательной принадлежностью формирования уголовной ответственности. Без вины наказание не должно было следовать и, по-видимому, в целом отсутствовала общая квалификация события как преступления - Sine culpa non est aliguis puniendas. Содержание вины, т.е. то, что рассматривалось в ее качестве, какие формы принимались уголовным правом, характеризовалось в римской юриспруденции существенными особенностями.¹¹ Омельченко Римское право С. 85

Различение того или иного отношения виновного субъекта преступления к своему проступку сформировалось еще в рамках понтификальной юрисдикции и тех критериев, которыми руководствовались жрецы в наказании тех, кто рассматривался нарушителем общественно-религиозных порядков. Во внерелигиозном уголовном правоприменении изначально было абсолютно неважным отношения виновного субъекта к содеянному: главное заключалось в том, что было совершено, кем и при каких обстоятельствах.

Нарушения религиозных церемоний, процессий и т.п. подразделялись на важные и на маловажные, извинительные. Подразумевалось, что важные проступки совершены с заведомой сознательностью, а маловажные представляют эксцесс непредусмотрительности (piaculum).²² Там же Соответственно первые накладывали на совершившего их бесчестие, а вторые связывались только с научающим порицанием; и только первый вид проступков мог служить основанием для применения наказания в уголовно-правовом смысле.

Исторически сложилось так, что и древнейшее, и развитое римское право исходило из того, что для наказуемости действия обязательно наличие в нем умышленности. Действия неумышленные, т.е. совершенные по неосторожности, непредусмотрительности, случайные и т.п. квалификации как уголовные преступления не подлежали (что, однако, не означало, что эти действия не будут рассматриваться как частноправовые деликты, поскольку понимание вины в уголовном и частноправовом смысле значительно разнилось). Вследствие этой общей предпосылки в римском праве сформировалась единственная форма уголовной вины - только в виде преступного умысла, злостного умышления (ololus). ³³ Омельченко Римское право С. 86Хотя при отдельных ситуациях допускалось, что само по себе действие по природе своей, sui generis, будет караемо, но в этих случаях презюмировалось наличие ololus, выражавшегося в изначальной преступной наклонности индивида к пренебрежению общественными требованиями. Однако и содержание, и конструируемые подвиды этого «злостного умысла» также были другими, нежели те, что рассматривались в качестве основания для ответственности в частном, деликатном праве.

Категория «злостного умышления» (ololus) как главенствующей формы виновности содержательно и терминологически подразделялась на несколько внутренних подвидов, которые одновременно служили специальной квалификации мотивов содеянного, и давали основание к большему или меньшему осуждению преступника⁴⁴ Там же. Собственно ololus, т.е. злостный умысел в чистом виде, означал, что в действии наличествовало заведомое стремление совершить именно то, что было совершено; лицо, действовавшее в состоянии ololus, предполагалось, полностью понимало свои мотивы, отдавало отчет о возможных и желаемых последствиях. Субъект мог совершить преступное с другой мотивацией - lascivia, т.е. как малость, необдуманную шутку, но все равно признавался отдававшим себе отчет о последствиях. Еще одну ситуацию создавало совершение преступления, руководствуясь luxiria - стремлением к чему-то порочному (например, следуя привычной жадности или сладострастию, в которых был уличен с детских лет). Другим вариантом была cupiditas - жадность, страсть (например, при воровстве) как своего рода преобладающая причина действий преступника, которая, однако, не понималось в качестве стремления к личному обогащению. Еще один подвид вины составляла petulantia - дерзость, нахальство, что могло считаться виновным мотивом преступного поведения при неподчинении военным властям, магистрату, общественному порядку. Все эти виды в равной мере были виной и на меру ответственности практически не влияли.⁵⁵ Омельченко Римское право. С. 87

Состояние виновности подразумевало некоторые внутренние элементы, которые специально не квалифицировались, но наличие которых было необходимо существенным для обоснования уголовной ответственности. Уголовная вина означала:

1.знание возможности последствий и всех фактических обстоятельств дела (не исключая и шалость), представление о возможных, даже и не желаемых персонально субъектом последствиях поступка (толкнул - упал, поджег - загорелось и т.д.). для обоснования виновности

2.не обязательно было субъективное осознание противозаконности своего поступка; не подразумевалось, что нужно точное юридическое знание, что именно и в какой степени нарушается. Однако для особой категории преступлений - должностных - наличие осознания противоправности своего действия было обязательным элементом - без этого не могло идти речи о собственно должностном преступлении; это обстоятельство было связано с общим административным положением должностных лиц в римском публичном правопорядке; им вменялось в обязательность знать законы и пределы их требований, а малознание или незнание трактовалось как уклонение от публичных магистрацких обязанностей. В другом отношении доказанное сознание противозаконности своего поступка свидетельствовало ipso facto о наличии ololus на преступление. В общей форме данный элемент вины выражался в знаменитом постулате римской юстиции ignorantia legis neminem excusat. Наконец для виновности необходимо было

3. наличие вредной для общества или для других лиц направленности воли. Отсутствие этой «вредности» определялось общими принципами правопорядка: «никто не действует умышленно, если пользуется своим правом». Следовательно, попытка выйти за пределы признанных прав - равно в публично-правовом или частноправовом отношении - создает уголовно наказуемую ситуацию. Для уголовной ответственности этот критерий был особенно существенным при различении умысла как абстрактной воли или - «наклонности мыслей» (ненаказуемого) - «Один лишь умысел украсть никого не делает вором» от умысла-намерения (уже наказуемого), связанного с обдумыванием и подготовкой конкретного преступления. Последняя ситуация делала вполне доктринально и юридически обоснованным преследование чисто формальных заговоров (при государственных преступлениях, посягательвах на «оскорбление величества» государя или римского народа и т.п.) или других схожих по содержанию действий, пусть и не принесших реально материальных результатов.

Признание наказуемой вредной направленности воли обусловило в римском уголовном праве наличие ряда ситуаций, когда уголовной реакции подлежали действия, не характеризуемые безусловно наличием умысла в виде ololus или иных подвидов. Так, подлежали уголовной ответственности врач за неудачное врачевание (в этом усматривалось нарушение им своих обязанностей), лица, покушавшиеся на добрые нравы или интересы государства (святотатство, подделка монеты). В этих случаях ответственность образовывалась по принципу объективного вменения результатов, признаваемых законом и правом как преступные и опасные, вне зависимости от конкретных побудительных мотивов или даже при отсутствии таковых.

Для того, чтобы возникло преступное деяние, виновный должен стать в известное отношение к правовой норме, отношение, являющееся в виде посягательства на реальное бытие этой нормы. Но требование виновности как условие наказуемости далеко не всегда признавалось уголовным законодательством. В истории права мы встречаем на это различные ответы, стоящие в зависимости от культуры народа, от свойств его юридического мышления.

Так в древнейшем праве мы повсюду встречаемся с периодом так называемого физического вменения: не различалось умышленное и неосторожное причинение вреда, к ним приравнивались и случайные повреждения.⁶⁶ Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая т. 1. СПб., 1902г. С. 571-577

Но мало-помалу на смену этого взгляда является иной: к фактическому вменению присоединяется как его дополнение вменение моральное. Во внешнем вреде ищут проявления внутренней виновности действующего.

В нашем праве первые зачатки вменения внутреннего элемента встречаются еще в Русской Правде, различавшей, например, убийство злоумышленное, в разбое от убийства «на пиру явлено», в ссоре. Еще сильнее выдвигается этот внутренний элемент в эпоху уставных грамот и судебников: по уставной книге разбойного приказа в случаи учинения убийства указывается обвиняемого пытать: каким обычаем учинялось убийство, умышленьем или пьяным делом, не умышленьем, и сообразно этому устанавливается ответственность.

Уложения царя Алексея Михайловича подробно останавливается на различии видов виновности, хотя даже и оно не могло отрешиться от укоренившегося принципа объективного вменения, относя, например, нередко к вине не осторожной и случайное причинения вреда; да и в позднейшем праве можно найти несомненные следы ответственности за факт, а не выразившуюся в нем преступную волю. Воинский устав различает обе основные формы виновности - умысел и неосторожность, а затем это различие переходит и в свод законов, но следы объективного вменения остаются в нем.

В существовании таких изъятий можно убедиться при обзоре Уложения 1845 года, особенно его разделов полицейских и фискальных нарушений, причем эти изъятия или основываются исключительно на прямом указании закона, или выводятся из разбора юридического состава отдельных деяний.

Таковы были случаи ответственности лиц юридических. Если денежная пеня падала на юридическое лицо как таковое, то каждый из отдельных его членов уплачивал свою часть как наказание, без всякого отношения к его личной виновности.

Не наказуемость случайных посягательств на норму в ее реальном бытии признается всеми законодательствами, причем прежние кодексы по большей части вносили об этом особые постановления в закон, а новые, по примеру французского кодекса, даже не упоминают о случае, считая как бы аксиомой ненаказуемость случайных посягательств.

Уложение 1845 года содержало несколько постановлений. На основании статьи 5 «зло, сделанное случайно, не только без намерения, но без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считалось виною», причем выражение «зло», противополагаемое вине, несомненно, охватывало всякого рода преступное деяния, учиненные случайно. Случайность охарактеризовывалась отсутствием всякой неосторожности, а самое это условие устанавливалось исключительно с точки зрения обвиняемого.⁷⁷ Немировский Э. Я. Основные начала уголовного права /Одесса 1917 г./

Случайно учиненное зло по уложению не влекло никакой ответственности; только при случайном убийстве на виновного налагалось церковное покаяние.

Устав о наказании говорил, что проступки, совершенные случайно, не вменяются в вину, а Воинский Устав прибавлял к этому: «когда со стороны учинившего оное не было при том невнимательности к обязанностям его по службе, но если окажется такая невнимательность, то он отвечает только за нее, смотря по обстоятельствам, к ней относящимся».

Уложение 1845 г. не знало особой группы полицейских нарушений; если же приравнивать к ним те деяния, которые по Уложению 1846 г. именовались проступками, то нельзя не сказать, что все общие правила о вменяемости и вменении одинаково должны быть относимы как к преступлениям, так и к проступкам; при издании Устава о наказаниях все относящиеся сюда постановления Уложения были повторены; по этому отрицание необходимости для применения наказания к какому-либо поступку виновности и ее элементов могло быть допущено только в случаях особо указанных в законе.

Наш свод законов, хотя и содержал целый ряд статей об умысле и неосторожности, но нигде не определял этих понятий; к этой же системе примкнуло и Уложение 1845 г., так, что только из разбора отдельных его постановлений можно было вывести определения умысла и неосторожности. Закон безразлично употреблял выражения «умышленно», «со знанием последствий», «с целью», «с намерением» и тому подобное.

Уголовное уложение внесло в самый закон определение обоих видов виновности ввиду того значения, которое имеют эти различия для определения меры ответственности.

Уголовное уложение определяет понятие умышленной виновности: преступное деяние почитается умышленным, не только когда виновный желал его учинения, но также когда он сознательно допускал наступление обуславливающего преступность сего деяния последствия.

Неосторожная вина служит дополнением вины и может представлять 2 оттенка:

1) преступная самонадеянность - когда у действующего лица было сознание совершаемого, но не было хотения

2) преступная небрежность - отсутствовало само сознание

1.2 Проблемы определения вины в Советский период

На протяжении значительной части советского периода развития России в теории уголовного права господствовала точка зрения о том, что определение вины как оценки судом степени осознания лицом характера и содержания совершаемых им действий и их последствий присуще исключительно буржуазному праву. Такая позиция была выработана теоретиками советского уголовного права в ходе длительной дискуссии, имевшей место в 50-е годы прошлого века⁸⁸ С. Скляров Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России, 2003 г. . Основным аргументом служило то, что в отличие от буржуазных судов советский суд не оценивает степень вины, а выясняет ее реальное содержание, таким образом, достигая истины по уголовному делу. Подобные подходы были традиционны для того времени, когда советская правовая система, стоявшая на страже интересов, как потерпевших, так и лиц, совершивших преступление, противопоставлялась правовым системам капиталистических стран, использующих в качестве инструмента «угнетения народа» объективное вменение.

Всякое преступление по советскому праву представляло собой или конкретное действие или бездействие, либо определенную деятельность. Так же как для советского уголовного права чуждо объективное вменение, так для него чужды ответственность «за мысли», «за опасное состояние личности».⁹⁹ Курс Советского уголовного права т.1. - Л., 1968 С. 406-407, Советское уголовное право. Общая часть: Учебник/Под. ред. Г. А. Кригера и др. - М, 1988 С. 124., Уголовное право. Общая часть: Учебник/ Под. ред. Н. Ф. Кузнецовой и др. М., 1993. С. 155., Назаренко Г. В. Русское уголовное право. Общая часть: Курс лекций-М., 2000. С. 85

Каждое преступление имеет определенное психическое содержание - это действие или бездействие, находящееся под контролем сознания и воли человека. Существует точка зрения, что вина равняется субъективной стороне.

Согласно другой, в субъективную сторону преступления входит, наряду с виной в форме умысла или неосторожности, также мотив, цель и другие психические моменты. Проблема вины, субъективной стороны преступления являлась одной из центральных проблем советского уголовного права. От ее правильного решения зависит построение важнейших институтов уголовного права, конструкции составов конкретных преступлений, укрепление законности в деятельности органов, ведущих борьбу с преступностью.

Проблема вины являлась ареной острой идеологической борьбы с проявлениями буржуазной правовой идеологии. Задачей советских правоведов является разоблачение антисоветских измышлений «знатоков» советского права, в частности, и по вопросу о вине как необходимом условии уголовной ответственности. Проблема вины выходит за рамки уголовного права и права вообще. Вина является не только правовой, но и философско-этической категорией, используемой при обосновании всех видов ответственности, существующих в обществе политической ответственности, моральной ответственности, ответственности перед общественной организацией ее члена, правовой ответственности. Поэтому изучение вины -- задача не только правовых наук, но и философии, этики и психологии. Актуальность комплексного исследования вины повышается в период строительства коммунизма ввиду повышения роли нравственных начал в регулировании жизни советского общества, повышения значения моральной ответственности и, следовательно, значения категории моральной вины.

Необходимо заметить, что если учение о вине в советском уголовном праве не может разрабатываться без использования данных философии, социологии, этики и психологии, то и разработка проблемы вины в философско-этическом плане требует обращения к данным и выводам правовых наук, где эта проблема исследована в наибольшей степени.

Вина представляет собой сложный и многогранный институт советского уголовного права. «Чтобы действительно знать предмет, -- учил В. И. Ленин, -- надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредования». Вина в советском уголовном праве: ¹¹⁰ Утевский Б. С. Вина в Советском уголовном праве. М., 1950⁰

а) составляет субъективную сторону вступления;

б) представляет собой психическое отношение лица к своему деянию и его последствиям;

в) выступает в двух основных формах -- в умысле и неосторожности;

г) является выражением отрицательного отношения личности к интересам социалистического общества;

д) является проявлением общественной опасности личности преступника;

е)является непосредственной психологической причиной совершенного лицом преступления;

ж) представляет собой элемент состава преступления;

з) является необходимым условием уголовной ответственности и в то же время ее мерой. Совокупность этих признаков, этих граней и сторон и определяет вину в советском уголовном праве. Причем приведенные моменты предоставляют собой не разные понятия вины, а разные стороны и связи единого понятия вины. Они должны изучаться без отрыва их друг от друга, без преувеличения каждой из них, с правильным пониманием их места и значения в общей проблеме.

Преувеличенное развитие, раздувание каждой из указанных граней, сторон в познании вины, их абсолютизирование и вырывание из общей связи приводит к идеалистическим или механистическим извращениям понятия вины, к превращению вины в «вину характера», в «оценку» деяния, в «упрек» преступнику со стороны суда, в «преступное настроение», к отождествлению вины с преступлением («провинность»), с причинной связью, с ответственностью и т. д. -- в конечном счете, к разрушению института вины и оправданию объективного вменения или ответственности за мысли, что характерно для различных буржуазных теорий вины.¹¹¹ А. И. Рарог Вина в Советском уголовном праве/Нуч. ред. Здравомыслов Б. В. -Саратов: ИздательствоСарат. ун-та, 1987. С. 186¹

Психика человека, все его психические процессы и отношения представляют собой отражение объективной действительности, окружающего мира, включая и социальную среду. Природная и общественная среда служит материалом, объектом духовной жизни личности, «отражается в ее «помыслах и чувствах» с положительной или отрицательной стороны». Психическое отражение человека избирательно и опосредованно его потребностями, взглядами, моральными принципами,--иными словами, социальной позицией личности, которая в свою очередь сформировалась под влиянием условий ее жизни и воспитания. От этой позиции и зависит, каким именно образом, с положительной или отрицательной стороны, отразятся в сознании субъекта те или иные социально-значимые факты окружающей действительности. Таким образам, особенностью отражения человека является то, что оно является одновременно и отношением его к окружающей действительности.

Особенностью отражения человека является и то, что оно способно правильно, адекватно отражать окружающий мир, познание его способно отражать объективную истину, не зависящую от человека. Это позволяет человеку, опираясь на правильное познание действительности, сознательно ставить цели своей деятельности, избирать средства, способные обеспечив их достижение, предвидеть результаты своих действий.

Теория отражения позволяет глубже понять и такое психическое отношение человека, каким является вина.

Во-первых, вина субъекта, психическое отношение, обусловившее совершение им преступления, является отражением взаимодействия объективных условий, воздействующих на личность (ситуации) и самой личности, ее социальной позиции, которая, разумеется, сформировалась также под влиянием окружающей среды. Это позволяет понять причины появления виновного психического отношения

Во-вторых, содержанием вины является психическое отражение в сознании лица объективных признаков ситуаций и совершаемого виновным деяния: а) до совершения преступления как представление о фактах, которые будут иметь место (опережающее отражение), б) во время его совершения как отражение объективных признаков совершаемого деяния. После совершения преступления, уже «за пределами вины», отражение объективных признаков содеянного продолжается и превращается в их оценку субъектом.

В-третьих, с позиций теории отражения можно понять, какие именно признаки преступления отражаются в вине субъекта. Очевидно, это могут быть лишь объективные признаки преступления, а не признаки, характеризующие самого субъекта и его психическое отношение к содеянному.

В-четвертых, поскольку психическое отражение человека есть в то же время и отношение человека, вина выражает определенное (отрицательное) отношение субъекта к тем общественным интересам, которые субъект нарушает своим деянием. Это позволяет правильно понять социально-политическую сущность вины в советском уголовном праве.

Свобода воли представляет собой способность человека, одно из свойств человеческой личности. Однако в конкретных случаях, в конкретных поступках эта способность может и не быть реализована субъектом. Нельзя поэтому согласиться с тем, что каждое преступление является актом свободного волеизъявления. Действовать со знанием дела при совершении преступления -- это значит, сознавать фактические признаки совершаемого деяния и его общественную опасность. При совершении неосторожных преступлений такое «знание дела» отсутствует, хотя способность действовать со знанием дела у субъекта и имелась. То же следует сказать и о случаях фактической ошибки, негодного покушения и т. д.

Причиной многих недоразумений в трактовке свободы воли является игнорирование сложности и многогранности проблемы человеческой свободы и ее соотношения с необходимостью, втискивание в вопрос о свободе воли всех аспектов свободы. Между тем, «философское определение свободы несомненно нуждается в конкретизации в случаях его применения к различным областям жизнедеятельности общественного человека».

В. Е. Давидович указывает четыре аспекта различий в проявлении свободы а) различия, зависящие от особенностей субъекта свободы (человечество, общество, личность); б) различия в объективных условиях свободной деятельности, характере ее целей и ограничивающих ее препятствий; в) различия, обусловленные объективным многообразием сфер жизнедеятельности субъекта (материальная свобода, социальная свобода, политическая свобода), г) различия в степени овладения необходимостью, в полноте свободы.

Именно игнорирование этих различий приводит, по нашему мнению, некоторых авторов к отрицанию свободы воли преступника, поскольку он, совершая преступление, действует вопреки законам общественного развития, является «рабом пережитков прошлого», действует вопреки своим подлинным интересам и т.д. Представляется неправильным соотносить конкретный поступок человека с законами общественного развития и полагать необходимым условием свободы воли знание этих законов (получается, что до открытия законов общественного развития никто из людей не обладал свободой воли). Конкретный поступок человека следует соотносить с теми конкретными условиями, в которых он совершается. Поведение, будучи свободным, т.е. основанным на знании дела, знании объективной действительности, может быть как полезным для общества, так и вредным для него. Все дело в том, как субъект относится к интересам общества.

Каждая отрасль советского права, включая и уголовное право, строится на основе системы правовых принципов, основных руководящих начал, пронизывающих всю систему норм данной отрасли права и определяющих содержание ее важнейших институтов и норм. Принцип ответственности только при наличии вины (принцип вины) является одним из важнейших принципов советского уголовного права. Применяемая к невиновным лицам, уголовная ответственность бесцельна и вредна. Именно поэтому социалистическое правосознание считает применение уголовной ответственности без вины несправедливым.¹¹² Макашвили В. Г. Вина и сознание противоправности// Методические материалы ВЮЗИ. Вып. 2. М., 1948 С.92²

Принцип вины в советском уголовном праве означает следующее:

а) уголовная ответственность может быть возложена лишь на лицо, виновное в совершении преступления, т. е. умышленно или по неосторожности совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние;

б) с другой стороны, лицо, виновное в совершении преступления, подлежит уголовной ответственности и может быть освобождено от нее лишь в случаях и в порядке, предусмотренном законом;

в) любые объективные обстоятельства преступления могут влиять на ответственность субъекта -- в качестве признака состава преступления или обстоятельства, отягчающего ответственность -- лишь в том случае, если они охватывались умыслом или неосторожностью виновного, т. е. могут быть поставлены ему в вину;

г) мера уголовной ответственности определяется, наряду с тугими обстоятельствами, степенью вины лица, совершившего преступление.

Для нового уголовного и уголовно-процессуального законодательства характерно укрепление и развитие принципа вины. Эта закономерность наблюдается и в других отраслях права, например, в гражданском и административном праве. Она является проявлением общего процесса укрепления и развития демократических основ советского общества и социалистической законности.

В уголовном законодательстве укрепление и развитие принципа вины выразилось в следующем:

а) в отмене некоторых норм уголовного права, представлявших отступление от принципа вины (ст. ст. 7, 43, 58-1 в, ч. 2 УК РСФСР, 1926);

б) в законодательном определении этого принципа (ст. 3 Основ);

в) в отмене института аналогии, расширявшего возможности судейского усмотрения в признании лиц виновными в совершении преступлений (ст.ст. 3 и 7 Основ);

г)в уточнении законодательных определений умысла и неосторожности (ст. 8 и 9 Основ);

д) в установлении положения, что повышение ответственности за последствие, являющееся квалифицирующим обстоятельством, может иметь место лишь при условии, что это последствие охватывалось виной лица (ст. 11 УК Грузинской ССР);

е) в уточнении признаков субъективной стороны целого ряда составов преступлений (например, ст.ст. 64 и 66 УК РСФСР);

ж) в установлении дифференцированной ответственности за многие преступления в зависимости от наличия смягчающих и отягчающих обстоятельств, в пересмотре многих уголовно-правовых санкций, что позволяет суду определять виновным наказание «смотря по степени вины».

В силу тесной связи уголовного и уголовно-процессуального права принцип вины нашел свое отражение и закрепление и в уголовно-процессуальном законодательстве, прежде всего, в установлении процессуальных гарантий соблюдения этого принципа.

Ст. 2 Основ уголовного судопроизводства требует «чтобы каждый, совершивший преступление, был подвергнут справедливому наказанию, и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден». Виновность обвиняемого в совершении преступления в силу п. 2, ст. 15 Основ уголовного судопроизводства является одним из обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве предвательного следствия и разбирательства уголовного дела. Ст. 7 Основ уголовного судопроизводства исключает внесудебный порядок применения мер уголовного наказания устанавливая, что никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда. Наконец, требование ст. 14 Основ уголовного судопроизводства всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявления как уличающих, так и оправдывающих, как отягчающих, так и смягчающих вину обвиняемого обстоятельств -- означает не только требование установления лиц, действительно виновных в совершении преступления, но и установления подлинной степени их вины, что необходимо для индивидуализации ответственности лиц, совершивших преступления. ¹¹³ Основы уголовного судопроизводства РФ³

Важной процессуальной гарантией осуществления на практике принципа вины является презумпция невиновности, вытекающая из ст. 7, 14, 36 и 43 Основ уголовного судопроизводства. Она означает, что лицо считается по закону невиновным в совершении преступления до тех пор, пока его вина не будет установлена компетентным органом в предусмотренном законом порядке. Характеризуя правовое положение лица, обвиненного или заподозренного в преступлении, презумпция невиновности определяет ряд конкретных правил уголовно-процессуального права, призванных гарантировать реальное воплощение в жизнь принципа вины.¹¹⁴ Дагель П. С. Содержание, форма и сущность вины в советском уголовном праве // Правоведение. 1969 № 1. С. 78.⁴

В силу указанной презумпции виновность лица может иметь юридическое значение и влечь для лица правовые последствия лишь тогда, когда она доказана и признана в установленном законом порядке. Но нельзя смешивать два разных вопроса: а) когда человек становится виновным -- в момент совершения преступления, т. к. виновность это не оценочная категория, а реальный факт объективной действительности, существующий независимо от его познания и установления и б) когда человек может быть признан виновным, т. е. когда и в каком порядке объективный факт виновности устанавливается. Смешение этих двух вопросов, лежащих в разных плоскостях, приводит к тому, что иногда утверждается, что виновным человек делается в силу судебного приговора. А это превращает виновность из факта объективной действительности, подлежащего отражению в судебном приговоре, в оценочное суждение суда, в факт, порождаемый этим приговором.

Таково, в общих чертах, законодательное закрепление принципа вины в новом законодательстве. Это законодательство, являющееся важным этапом в развитии советского права, явилось итогом и отражением достижений уголовно-правовой науки, в частности, по проблеме вины.

Переосмысление в настоящее время советских ценностей и интеграция России в современную систему сосуществования независимых стран с различными политическими и правовыми системами, формами государственного устройства, казалось бы, должны были послужить основой для пересмотра устоявшихся позиций по тем или иным правовым вопросам, включая понятие вины в уголовном и других отраслях права. Однако с принятием нового УК РФ ситуация с определением понятия вины и ее форм не изменилась и фактически, не считая незначительных уточнений, осталась на уровне УК РСФСР 1960 г.

Глава 2 Понятие вины в уголовном праве России

Чтобы уяснить изначальный смысл понятия вины, обратимся к словарю русского языка. Слово «вина» означает причину, источник чего-нибудь неблагоприятного; «винить» - упрекать; «виновный» - тот, на котором лежит вина, кто совершил проступок; «виновность» - наличие вины, участие в преступлении, проступок¹¹⁵ Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М., 1987.- с.675⁵. Вина в большей мере связывается с объективными доводами как событие, вызывающее изменение во внешнем мире (проступок, участие в преступлении, причина, источник и т.п.). Приведенные понятия вины не исключают сознательной деятельности, но в то же время и не растворяют его в ней.

Действующий УК РФ не содержит определения вины, однако, необходимость такового актуальна. Законодатель внес изменения в понятие умысла, неосторожности, определил, что такое случай, но обошел стороной понятие вины, хотя все эти понятия тесно связаны. Наличие нормы, раскрывающей понятие вины, позволило бы определить природу вины как психического феномена, проявившегося при совершении социально значимого деяния, определило бы содержание вины, ее сущность, и ответило бы на вопрос, к чему устанавливается виновное отношение - к деянию, его последствиям или преступления в целом, служит ли вина проявлением только осознанного или бессознательного психического, или есть результат их взаимодействия. Вина - проявление не просто психически, а психики определенного, конкретного содержания. По содержанию вины одинаковые по внешней форме преступные деяния отличаются одно от другого. Содержание вины характеризуется не только содержанием в психике человека тех властных велений, которые содержатся в предписаниях структурных элементов правовой нормы, но и отношением к ним через включение их в социальные связи различного уровня, т.е. общественные отношения, ставшие через психику лица личностным свойством человека.

Как справедливо отмечает В. И. Ткаченко, глава 5 УК РФ названа «Вина», однако определения вины в ней не дано, а следовательно, не очерчены общие рамки умысла и неосторожности.¹¹⁶ Ткаченко В. И. Пробелы в новом уголовном кодексе России // Законодательство. 1997. № 3. С. 79.⁶ Например, п. 1 ст. 24 ограничивается следующей формулировкой: «Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности». Согласно ст. 25 УК РФ умысел сведен к умозаключениям лица по поводу деяния - осознание его общественной опасности, предвидение и желание наступления общественно опасных последствий или сознательное их допущение. Однако сознанием виновного в умышленном деянии охватываются и иные объективные признаки состава преступления - место, время, способ. Обстановка, орудия, потерпевший, а также смягчающие и отягощающие обстоятельства (ст.63, 61 УК РФ). При существующем сегодня определении умысла все перечисленное оказывается не только вне умысла, но и вообще без юридической оценки, т.е. обнаруживается пробел в законодательстве. Именно поэтому нельзя согласиться с мнением, что в силу многогранности, многосложности, непостижимости вины не следует давать ее определение в законе, так как оно может быть представлено лишь в упрощенных логических формах.¹¹⁷ Плотников А. И. Объективное и субъективное в уголовном праве… С. 112.⁷

Обосновывая свою позицию, В. И. Ткаченко пишет, что вина - это категория правовая.¹¹⁸ Ткаченко В. И. Преступления с двойной формой вины \\ Законодательство. 1998 № 5 С. 61.⁸ Она дана в ст. 49 К РФ, в ст. 5, 14, 24, 60 УК РФ, а также в других нормативных актах, но ни в одном из них нет определения вины. Конкретная формулировка помогла бы решить все вопросы, касающиеся определения вины.

В уголовно-правовой теории существуют различные определения вины: концепция опасного состояния, когда вина лица за совершенное деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимается как проявившийся симптом такого опасного состояния; оценочная (нормативная) концепция, при которой вина лица за совершенное деяние сводится к оценочной характеристике ее судом; психологическая концепция, когда вина считается объективным (одобрительным) отношением лица к своим общественно опасным и противоправным действиям и к вредным последствиям совершения преступления. УК РСФСР 1960 г. и УК РФ 1996 г. законодательно закрепили последнюю из перечисленных концепций. Более того, в нашем государстве она стала общепризнанной в теории и на практике.

В теоретическом плане вину необходимо рассмотреть в нескольких аспектах, каждый из которых высвечивает определенную грань этого понятия.¹¹⁹ Нерсесян В. А. Понятие и формы вины в уголовном праве // Известия высших учебных заведений. Правоведение. - 2002 г. - № 2 С. 67⁹

1. Психологический аспект. Раскрывая сущность вины, юристы пользуются такими психологическими понятиями умысла и неосторожности, как интеллектуальный и волевой: сознание, предвидение последствий и т. п.
2. Уголовно-правовой аспект подчеркивает то обстоятельство, что понятия умысла и неосторожности используются лишь применительно к преступлениям. В принципе умысел либо неосторожность связаны с любым поведением человека. Однако уголовно-правовое значение они приобретают только в тех случаях, когда совершается общественно опасное деяние, признанное преступлением

3. Предметный аспект тесно связан с уголовно-правовым. Он означает, что вины как абстрактного понятия не существует, она должна связываться с совершением конкретного деяния. Лицо признается не вообще виновным, а виновным в совершении, например, кражи, хулиганства или другого какого-либо конкретного преступления. Только при таком предметном рассмотрении вины уменьшается риск вынесения неправосудного приговора за мысли и убеждения, а также деяния, хотя объективно и связанные с преступлением, но совершенные при отсутствии вины.

4.Социальный аспект вины означает, что лицо, совершая преступление, посягает на важнейшие социально-политические ценности, существующие в Российской Федерации на основе Конституции и потому охраняемые уголовным законом.

Вина лица всегда материализуется в совершении определенных общественно опасных действий (или в бездействии). Поэтому объективные признаки преступления выступают в единстве с его субъективными признаками. Вместе с тем, вину как психологическую категорию не следует отождествлять с виновностью²²⁰ Механизм преступления поведения / Под ред. Кудрявцева В.Н. М., 1981. с.227.⁰. Доказать виновность лица означает установить в его действиях или бездействии наличие конкретного состава преступления. Поэтому определение субъективной стороны преступления является завершающим моментом установления состава преступления в действиях лица и, следовательно, в решении вопроса о его виновности. Специфическая особенность субъективной стороны состава преступления состоит в том, что она не только предшествует исполнению преступления, формируясь в виде мотива, умысла, плана преступного поведения, но и «сопровождает» его от начала и до самого конца преступного деяния, представляя собой своеобразный контроль над совершаемыми действиями. В связи с этим в широком смысле субъективная сторона преступления, не переставая быть субъективным отношением к содеянному, понимается как проявление негативной установки личности, обусловленной социальной средой, а также выработанными у личности ценностными ориентациями и отдельными антисоциальными мотивами поведения. Такой аспект субъективной стороны служит основанием для разработки общих и специальных профилактических мер по предотвращению субъективных причин совершения преступления.

Согласно этой точке зрения, содержание вины составляет психологический процесс, происходящий в сознании преступника при совершении преступления и заключающийся в определенном психическом отношении лица к общественно опасному деянию и его последствиям. В конечном счете он образует субъективную сторону преступления. Исследуя обстоятельства дела, суд дает оценку психологическому отношению субъекта к совершенному им деянию, а также личности виновного. Таким образом, оценочный момент определения вины, не изменяя ее сущности, помогает раскрыть социально-политическое содержание вины, отражающее антиобщественную установку и ориентацию преступника²²¹ Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления. Воронеж, 1974 г. с.63-67.¹.

Есть мнение, что понятие вины вообще адекватно понятию любого недозволенного, предосудимого поступка²²² Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М.,1980 г. с.6-8.², что вина в уголовном праве сложилась как оценочное понятие, стоящее между преступлением и ответственностью; это понятие является связующим их звеном: субъект несет уголовную ответственность не непосредственно за совершение преступления, а за вину, заключающуюся в совершении преступления.

Установление вины лица позволяет выяснить причины выбора субъектом преступного варианта поведения, способы совершения действий и использование внешних условий их совершения, т.е. определить степень субъективного контроля преступного поведения:

В соответствии с уголовно-правовым принципом вины (ст.5 УК РФ) и законодательным определением преступления (ч.1 ст.14 УК РФ) вина представляет собой неотъемлемое свойство подобного деяния и обязательный признак любого состава преступления. Она входит в основания уголовной ответственности. Как предписывается в ст. 68 УПК 1960 г., вина подлежит доказыванию по каждому уголовному делу. Ее неустановление исключает ответственность субъекта, поэтому «под виной понимается психическое отношение субъекта к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности». Антисоциальная сущность вины заключается в том, что субъект направляет свое сознание и волю на совершение тех или иных деяний в ущерб личности, обществу или государству.

Различное соотношение интеллектуального и волевого элементов вины служит критерием ее подразделения в ст. 24 УК РФ на умысел и неосторожность. В свою очередь умышленная форма вины выступает в виде прямого и косвенного умысла (ст. 25 УК РФ), а неосторожность в виде легкомыслия и небрежности (ст.26 УК РФ).

Проект УК РФ 1994 г., в отличие от других законопроектов, содержал определение вины. Статья 27 «Вина и ее формы» этого проекта гласила: «Вина - это сознательно-волевое психическое состояние лица, совершившего преступление, выраженное в форме умысла или неосторожности».

Вина представляет собой целостную и достаточную (для определения характера и степени ответственности) характеристику преступления, раскрывающего все существенные стороны содеянного. При этом вина не тождественна деянию, причиняющему вред, как любое отражение не тождественно своему объекту. В случае совершения преступления вина обнаруживает антисоциальное либо пренебрежительное отношение индивида к правовым запретам, связывает внешнее противоправное с внутренне порочным и социально опасным. Вина образует субъективную сторону преступного деяния и одновременно выступает характеристикой преступления, всех его существенных признаков, необходимых для привлечения к уголовной ответственности. Однако только состав преступления является единственным основанием привлечения к уголовной ответственности.²²³ Миньковский Г. М., Петелин Б. Я. О понятии вины и проблемах ее доказывания // Государство и право

1992 г. № 5. С. 58³

Указание в ст.5 УК РФ на личную и виновную ответственность - крупный шаг вперед в направлении дальнейшего совершенствования законодательства, поскольку он возводит краеугольную правовую категорию субъективного вменения в ранг его руководящего начала, основополагающей идеи. Следует приветствовать внесение в определение преступления признака виновности. Ранее в теоретической литературе по уголовному праву давалось определение понятия преступления с добавлением, указывающим на виновность как на необходимый признак, характеризующий преступление. В ст.3 Основ уголовного законодательства и УК РСФСР вина называлась обязательным основанием уголовной ответственности, что создавало определенное противоречие между нормой об основаниях уголовной ответственности и понятием преступления.

Есть мнение, что вина - это субъективное основание ретроспективной уголовной ответственности. Приводится доказательство того, что вина - это регулятор преступного поведения. Вместе с тем вина рассматривается и как признак преступления, и как психическое отношение к деянию в законе понятие вины определено в таких терминах как «осознание», «процесс предвидения» и «желание или сознательное допущение наступления вредных последствий» - при умысле (ст.25 УК РФ); как «предвидение» и «самонадеянный расчет на предотвращение вредных последствий» или «непредвидение таких последствий при наличии возможности и обязанности их предвидеть» - при неосторожности (ст.26 УК РФ). Таким образом, закон выделяет основное направление психического отношения лица к содеянному - его отношение к наступившим последствиям своего преступного поведения.