Русская пословица в паремиологическом пространстве: стабильность и вариативность (лингвистический аспект)

Размещено на http://www.allbest.ru/

• Санкт-Петербургский государственный университет
• На правах рукописи
• Автореферат
• диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук
• Русская пословица в паремиологическом пространстве: стабильность и вариативность (лингвистический аспект)
• Специальность 10.02.01 - русский язык
• Селиверстова Елена Ивановна
• Санкт-Петербург 2010
• Работа выполнена на кафедре русского языка для гуманитарных и естественных факультетов Санкт-Петербургского государственного университета.
• Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Савенкова Людмила Борисовна
• доктор филологических наук, профессор Никитина Татьяна Геннадьевна
• доктор филологических наук, профессор Зиновьева Елена Иннокентьевна
• Ведущая организация Волгоградский государственный педагогический университет
• Защита состоится 2010 года на заседании совета Д.212.232.18 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 119034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11, ауд. 195.
• С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (199034, г. Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 7/9).
• Автореферат разослан 2010 г.
• Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент Руднев Д.В.
• Характеристика работы
• Нельзя составить полного представления о пословице как единице языка и фольклора, не изучив проявления в ней закономерностей образования и сосуществования различных единиц, без обращения к устойчивому и вариативному в них. Поэтому объектом данной диссертации являются русские пословицы как единицы паремиологического пространства - среды, в которой формируются и функционируют пословицы и которая ими же и создается.
• Предметом исследования избраны особенности содержания и формы сосуществующих в различных взаимоотношениях единиц паремиологического пространства, проявляющиеся в категориях вариативного, изменяющегося и стабильного, повторяющегося.
• Актуальность диссертационного исследования заключается в следующем. Вопросы, связанные с вариативностью пословиц, с факторами, влияющими на процесс варьирования, а также с механизмами его осуществления, относятся к числу недостаточно изученных. Практически не изучены явления стабильного, повторяющегося в сфере паремии. Между тем сочетание подвижности и постоянства, стабильного и вариативного признается способом существования, развития и функционирования единиц языка (Н.Д. Арутюнова, М.Я. Гловинская, В.Д. Девкин, Г.А. Золотова, В.И. Кодухов, Т.П. Ломтев, Ю.С. Маслов, З.Д. Попова, Т.А. Расторгуева Р.П. Рогожникова, Н.Н. Семенюк, Н.В. Хруцкая, Д.Н. Шмелев, В.Н. Ярцева и др.), а единство и взаимопроникновение статических и динамических элементов, сплав традиционного и импровизационного - существенной чертой фольклорного текста (В.П. Аникин, В.Е. Гусев, Б.Н. Путилов, Е.М. Мелетинский, С.Ю. Неклюдов, С.Е. Никитина, Т.В. Цивьян, К.В. Чистов и др.), распространяющейся и на пословичный жанр. Преломление вариативного и стабильного, повторяющегося и неповторимого проявляется в пословицах - единицах языка, мысли и фольклора - особым образом.
• Хотя за последние десятилетия в русистике был опубликован целый ряд исследований, в которых анализу подвергались различные аспекты фразеологического и паремиологического в языке (А.М. Бабкин, Н.Ф. Алефиренко, Т.Г. Бочина, К. Григас, А.В. Жуков, В.И. Зимин, Е.Е. Иванов, М.Ю. Котова, А.М. Мелерович, В.М. Мокиенко, А.М. Молотков, Т.Г. Никитина, А.А. Потебня, И.А. Подюков, А.Д. Райхштейн, К.П. Сидоренко, Л.И. Степанова и др.) - как в структурном отношении (А.А. Быкова, Я.И. Гин, А.А. Крикманн, Ю.И. Левин, Е.М. Мелетинский, Т.М. Николаева, Г.Л. Пермяков, Е.Н. Саввина, В. Фойт), так и в аспекте культурного осознания мира через язык (М.А. Алексеенко, А.П. Бабушкин, Л.В. Басова, О.В. Белова, Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров, С.Г. Воркачев, О.А. Дмитриева, В.В. Красных, Л.М. Малых, Б.Ю. Норман, Л.Б. Савенкова, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, Н.Н. Шарманова, А.Д. Шмелев), ряд проблем, связанных с природой, семантическими и структурными особенностями пословицы, остается по-прежнему нерешенным.
• С другой стороны, неоднородность фольклорной культуры и наличие в качестве подсистем отдельных жанров со своей спецификой организации текста и функционирования в обществе, с особой формульностью стиля, с присущими для каждого звуковыми, языковыми и образными средствами и т.д., привела в последние годы к формированию такого направления, как лингвофольклористика, обращенная к вербальной составляющей фольклора (В.П. Аникин, Е.Б. Артеменко, Л.А. Астафьева, Я.И. Гин, В.В. Колесов, В.В. Митрофанова, Л.П. Михайлова, С.Ю. Неклюдов, И.А. Оссовецкий, А.Б. Пеньковский, Н.И. Савушкина, Т.С. Садова, А.С. Степанова, З.К. Тарланов, О.А. Черепанова и др.). Однако изучение репертуара языковых средств и специфики их использования в пословице коснулось лишь некоторых особенностей - тематических групп лексики, тавтологических сочетаний и явления параллелизма, взаимодействия созвучных слов, стилистики пословичного контраста, сравнений в составе паремии, специфики использования имен собственных (Т.П. Артеменко, Т.Г. Бочина, Я.И. Гин, Е.А. Калашникова, С.Г. Лазутин, Л.В. Савельева, Л.И. Степанова, О.Е. Фролова).
• Вопросы, связанные с вариантностью в паремиях, лишь косвенно затронуты в работах Г.Ф. Благовой, Ю.И. Левина, Н.Н. Семененко и Г.Н. Шипициной. Между тем варьирование является одним из интереснейших явлений в паремике - в нем проявляются закономерности, характеризующие в целом существование пословиц в паремиологическом пространстве (термин Ю.И. Левина) - среде, в которой формируются и функционируют паремии и которая ими же и создается. Рассматриваемое «пространство» многомерно, поскольку пословицы близки друг другу в разных отношениях (измерениях), по разным параметрам. Изучение пословицы в окружении иных единиц привлекает возможностью увидеть черты и закономерности общей для пословиц среды, структуру отдельных ее фрагментов, соотношения единиц и их составляющих. Паремиологическое пространство (ПП) в данной работе - это система пословиц, связанных различными типами отношений (ПП охватывает парадигматику самих паремий и их составляющих и выходит за ее пределы) и обнаруживающих разной степени общность и различия на разных уровнях (лексическом, семантическом, синтаксическом), и единиц иного порядка - с одной стороны, более дробных (общих формульных фрагментов, типичных паремийных компонентов, структурных моделей единиц) и, с другой, - более обобщенных, «надпословичных» (паремийных конденсатов).
• Понятие паремиологического пространства сближается с понятием фольклорной традиции - сложной многоуровневой категории, художественной, эстетической, мировоззренческой, смысловой, ценностной. Об условиях существования и сути фольклорной традиции, о ее нерасторжимой связи с поэтикой, о показателях живой фольклорной традиции и системе ее выразительных средств много пишется в последние годы (С.Н. Азбелев, В.П. Аникин, В.М. Гацак, Н.И. Кравцов, С.Г. Лазутин, Е.М. Мелетинский, С.Ю. Неклюдов, С.Е. Никитина, Б.Н. Путилов, З.К. Тарланов, А.Т. Хроленко, К.В. Чистов и др.). Однако проявление в пословицах стереотипизации накопленного носителями языка опыта в виде формул, лексического «реквизита», структурно-семантических моделей и т.д. остается практически не исследованным.
• Исследование проводится с опорой на следующее понимание пословиц и пословичных изречений: это минимальные устойчивые в языке и воспроизводимые в речи тексты, логически законченные высказывания (клише замкнутого типа), устойчивые в языке и воспроизводимые в речи, представляющие собой простое или сложное предложение, имеющие одновременно буквальный и переносный план (или только переносный/ или только буквальный), подчиняющиеся законам синтаксической структуры языка и имеющие рекомендательную силу или комментирующий характер.
• Необходимость настоящей работы очевидна, поскольку она может способствовать разработке морфологии пословицы, далекой пока от завершения (работа в этом направлении, хотя и в ином ключе, была начала Г.Л. Пермяковым), уточнению статуса и структурно-семантических особенностей паремиологической единицы (ПЕ) и как единицы языка и фольклора, уточнению некоторых проблем пословичной номинации, освещению особенностей языка одного из малых фольклорных жанров. Она может внести свой вклад в решение до сих пор не решенной проблемы разграничения фразеологизмов, пословиц и пословично-поговорочных сочетаний и проблемы вариантности в сфере устойчивых выражений русского языка. Взгляд на вариантность с учетом стабильного в паремии и на устойчивое - сквозь призму вариативного позволяют увидеть, как проявляется в ней близость к фразеологическим оборотам, с одной стороны, и принадлежность к иным жанрам фольклора - с другой.
• Новизна работы предопределена тем, что использование материала, выстроенного по принципу ассоциативно-вербального блока (термин Ю.Н. Караулова), т.е. объединения паремий вокруг одного общего для них компонента, делает очевидной повторяемость в паремиологическом пространстве отдельных пословичных составляющих (пословичных формул), взаимное переплетение вариантов разной степени близости, совариантов, одномодельных пословиц и выражений с общностью в лексике, структуре, использованных мотивах и т.д. В работе вводятся и определяются новые параметры и составляющие паремиологического пространства. Впервые выстраивается детальная типология лексических вариантов паремий, в том числе - основанных на отношениях окказиональной синонимии взаимозаменяемых компонентов. Впервые рассматриваются факторы семантического порядка, связанные с вариантностью и образованием паремий по одному образцу (модели), и взаимосвязь вариантности ПЕ и отдельных явлений из области общефольклорной традиции. Впервые пословицы рассматриваются с точки зрения представленного в ПП фонда постоянных элементов разных уровней, формирующих отдельные единицы. Впервые сделаны выводы о наличии в составе пословиц более дробных единиц - входящих в паремиопространство биномов и представлена их классификация. Впервые предложено стоящее за паремией двух- или трехкомпонентное образование, представляющее собой сжатое семантическое содержание ПЕ, служащее своего рода инвариантом ряда пословиц.
• Теоретико-методологическая основа исследования. Особенность привлекаемого к анализу материала предопределила опору настоящей работы на теоретические посылки ряда дисциплин: фразеологии и паремиологии, лексикологии, лингвофольклористики, словообразования, морфологии, синтаксиса, структурной лингвистики. Как особенно важные для формирования исследовательского подхода к паремийному материалу и наиболее разработанные в современной филологической науке в работе учитываются следующие аспекты: соотношение фразеологической и паремиологической единицы и других типов устойчивых выражений в русском языке (А.Н. Баранов, С.Г. Гаврин, Д.О. Добровольский, В.П. Жуков, Т.А. Наймушина, Г.Л. Пермяков, Л.Б. Савенкова и др.); вариантность языковых единиц как способ существования, развития и функционирования единиц языка и языковой системы в целом (А.В. Бондарко, В.Г. Гак, К.С. Горбачевич, Л.К. Граудина, В.В. Виноградов, В.Л. Воронцова, Е.С. Копорская, Л.П. Крысин, В.Н. Немченко, В.М. Солнцев, Ю.С. Сорокин и др.) и вариантность фразеологической и пословичной единицы как их естественное свойство (Г.Ф. Благова, Е.И. Диброва, В.П. Жуков, Э.Я. Кокаре, А.В. Кунин, В.М. Мокиенко, А.И. Молотков, Н.Н. Семененко и Г.М. Шипицина и др.); пословица как носитель блоков информации, определенным способом организованных, сложное логическое, семиотическое целое со своими лексико-семантическими и структурными закономерностями (Т.Г. Бочина, А. Дандис, Х. Джейсон, А.К. Жолковский, А.А. Крикманн, М. Кууси, Ю.И. Левин, Г.А. Левинтон, Я. Мукаржовский, Т.М. Николаева, Г.Л. Пермяков, Л.Б. Савенкова, М.А. Черкасский); сочетание вариативности и традиционности как характерных черт фольклора, определяющих существование единиц жанра (В.П. Аникин, П.Г. Богатырев, В.Е. Гусев, Н.И. Кравцов, Е.М. Мелетинский, С.Ю. Неклюдов, Г.Л. Пермяков, А.А. Потебня, Б.Н. Путилов и др.), специфика языка фольклора (Е.Б. Артеменко, А.П. Евгеньева, С.Г. Лазутин, З.К. Тарланов, А.Т. Хроленко, О.А. Черепанова и др.), понятие семантической парадигмы в лексике (Ю.Д. Апресян, Л.М. Васильев, А.П. Евгеньева, А.М. Кузнецов, Л.А. Новиков, Д.М. Поцепня, А.А. Уфимцева), понятие окказионального (Ю.Д. Апресян, О.С. Ахманова, В.В. Лопатин, В.М. Мокиенко и др.), понятие паремиологического пространства - общей среды, в которой формируются и функционируют паремии и которая ими же и создается (Ю.И. Левин).
• Цель работы состоит в исследовании пословичной вариативности и пословичных стереотипов, принадлежащих сфере устойчивого, повторяющегося, - как важных параметров паремиологического пространства, а также в выявлении закономерностей, определяющих сосуществование отдельных пословиц, их вариантов и близких к ним по разным параметрам единиц.
• На достижение поставленной цели направлено решение следующих задач:
• 1. проанализировать пословицы с точки зрения вариантности, классифицировать их и выявить закономерности варьирования пословиц и их специфику в этой области;
• 2. определить механизм нейтрализации различий в семантике взаимозаменяемых субститутов пословицы, связанных отношениями окказиональной синонимии;
• 3. выявить факторы, определяющие допустимость варьирования пословицы, облегчающие и даже провоцирующие его;
• 4. выявить и охарактеризовать постоянные величины (константы) паремиологического пространства, их роль в составе ПЕ, границы варьирования и взаимозаменяемости;
• 5. показать в действии тиражируемые в паремиях способы передачи отдельных пословичных смыслов и возможности их художественно-эстетического оформления;
• 6. показать проявление в паремии как фольклорной единице стереотипов народного сознания и общих мест (мотивов) фольклора;
• 7. обосновать наличие в паремике особых семантических структур, лежащих в основе многих ПЕ и представляющих их сжатый смысл, и показать их роль;
• 8. продемонстрировать универсальность паремийного бинома как единицы ПП и классифицировать бинарные комбинации пословицы в зависимости от семантических отношений между их частями;
• 9. показать неслучайность отдельных элементов в составе паремий, их санкционированность паремиологическим пространством;
• 10. уточнить понятие паремиологического пространства, его состав, отношения и связи между его единицами.
• Теоретическая значимость исследования состоит в попытке осмысления паремии как сложного явления, как единицы паремиологического пространства - своеобразного «поля», в котором обнаруживается не только переплетение семантических связей и отношений отдельных единиц и их рядов, но и значительный фонд общих для этого пространства элементов; в дальнейшем развитии структурного подхода к пословице - в отличие от преобладающего в последнее время концептуального. Работа может внести вклад и в развитие теории стабильности/ вариантности и моделируемости устойчивых языковых единиц. пословица окказиональный синонимия
• К теоретически значимым положениям диссертации следует также отнести, во-первых, выявление зависимости варьирования ПЕ от определенных пословичных параметров - образности, структуры, семантики и от воздействия на нее извне - со стороны иных единиц ПП; во-вторых - осмысление паремики с позиций теории «морфологии» фольклорного жанра, его формульности и стереотипности; в-третьих, представление пословичного бинома и конденсата как неких языковых универсалий.
• Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов в университетских лекционных курсах по лексикологии и фольклористике, в спецкурсах по семиотике, фразеологии и паремиологии, теории языковой вариантности, особенностям языка средств массовой информации; в фразео- и паремиографической практике.
• Положения, выносимые на защиту:
• 1. Статическое и динамическое проявляется в паремике в разных аспектах, на разных уровнях. Как в пределах каждого жанра фольклорная традиция характеризуется устойчивостью «элементарных единиц» и их вариативностью в известных пределах, так и в паремиологическом пространстве могут быть установлены постоянные и переменные величины и границы их подвижности.
• 2. Анализ пословиц, объединенных вокруг определенных компонентов по принципу ассоциативно-вербального блока, позволяет увидеть в них общее и типичное - в вариантности, в бинарных структурах, в предметном мире, отразившемся в паремии, и в его вербальном представлении, в моделях и фрагментах, в реализации паремийных «идей» - во всем, что доказывает наличие общего фонда, в том числе - более мелких, нежели пословица, единиц. Этот фонд обеспечивает как варьирование ПЕ, но в рамках неких параметров, так и образование новых единиц, но опять же - с соблюдением определенных правил.
• 3. Своеобразие семантики и формы, преимущественное устное бытование пословиц, многообразие приемов художественного оформления, долгое время бывших одним из основных направлений изучения паремий (Д.В. Бондаренко, В.М. Глухих, А.Л. Жовтис, С.Г. Лазутин, Л.А. Морозова и др.) и обеспечивающих выражению статус пословицы, создают особые условия для их варьирования.
• 4. Лексическое варьирование в паремике характеризуется широкой шкалой разнообразных семантических отношений между взаимозаменяемыми субститутами ПЕ, как основанных на традиционных для языка парадигматических связях - синонимических, тематических, гиперо-гипонимических и т.д., так и типично пословичных, т.е. на фоне общности черт лексического варьирования во фразеологии и паремике в последней имеются особые черты.
• 5. Помимо отношений между отдельными единицами, понятие «паремиологическое пространство» как «среда обитания» пословиц включает в себя и представление о действии определенных факторов и проявлении закономерностей, регулирующих форму и способ выражения паремийного смысла, в том числе - варьирование ПЕ. К ним относятся неравномерность участия элементов пословичной структуры в формировании ее семантики, действие квантора всеобщности, использование в составе пословицы распространенных фольклорных мотивов и вербальных культурных кодов.
• 6. В паремиологическом пространстве как системе взаимоувязанных единиц имеется соответствующий паремийный «реквизит» - лексика, арсенал фрагментов, или формул, - устойчивых образных или безобразных способов передачи элементов пословичного смысла, структурно-семантических моделей, которые повторяются от ПЕ к ПЕ, участвуют в варьировании и используются коллективным носителем языка для создания новых и новых изречений.
• 7. Черты стабильности в паремике проявляются не только на лексическом уровне, но и распространяются на смысловой. В паремиологическом пространстве могут быть выделены сгустки ментального свойства - «конденсаты», - во многом объясняющие как легкость взаимозамен компонентов пословицы, так и «тиражирование» синонимичных ПЕ с близкой структурой.
• 8. На вариантности паремий отражается и их принадлежность к общефольклорному пространству, проявляющаяся в использовании общих мифологических представлений, этнокультурных стереотипов, мотивов, явлений специфической фольклорной образности. На этом во многом основана пословичная контекстуальная синонимия, когда при попадании «внепословичных» слов в состав паремий происходит актуализации в них фоновых, имплицитных сем.
• 9. Паремиологическое пространство располагает меньшими, чем сама пословица, структурно-содержательными единицами с относительно стабильной функцией - структурно-семантическими биномами, участвующими в образовании самих пословиц и их вариантов. Эти комбинации двух компонентов являются пословичными маркерами и стандартным способом оформления новых паремийных смыслов.
• 10. Части бинома обнаруживают определенную семантическую дистанцию, что позволяет выстроить типологию биномов, способных реализовать в пословицах различные семантические отношения. Многие из слов, обретающих статус компонента пословицы и элемента ПП - особенно это касается именных компонентов, - входит в несколько биномиальных пар, образуя устойчивые комбинации со словами разных лексико-семантических групп.
• 11. Сопоставление процессов варьирования и явлений бинарности в паремиях подтверждает наличие «отбора», закрепления за паремиологическим пространством традиционной лексики, которая активно участвует в образовании как лексических вариантов ПЕ, так и устойчивых биномов.
• 12. Сопоставление вариантной парадигмы паремии с примерами ее контекстуального использования позволяет говорить о наличии тенденции в ПЕ определенного структурно-семантического типа к варьированию и о реализации ее в речевых версиях паремии.
• 13. Особенности функционирования пословиц, поговорок и пословично-поговорочных выражений в ПП могут стать дополнительным аргументом в вопросе о статусе безубразных изречений, имеющих с паремиями много общего, но большинством исследователей исключающихся из их состава.
• Выдвигаемая гипотеза диссертации: Отношения вариантности и наличие сходства между отдельными пословицами и целыми их группами в лексическом составе, семантике, образном оформлении, структурной организации - что свидетельствует об известной повторяемости в паремике, - позволяют говорить о включенности пословиц в паремиологическое пространство как особую сферу, объединяющую как сами паремии, так и их составляющие - стереотипы и формульные комплексы, мотивы, коды и идеи, лексический «реквизит», художественно-эстетические приемы.
• Материал настоящего исследования составили более 15000 пословиц и поговорок, организованных в ассоциативно-вербальные блоки вокруг наиболее активных в паремиологическом пространстве компонентов. Паремии выбраны из сводной картотеки пословиц, которая является результатом работы, осуществленной под руководством проф. В.М. Мокиенко при Межкафедральном словарном кабинете им. Б.А. Ларина факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета. Источниками для ее составления послужили рукописные сборники и паремиологические словари ХVII - XХ веков - В.К. Симони, В.И. Даля, И.М. Снегирева, И.И. Иллюстрова, М.И. Михельсона, В.П. Жукова, М.А. Рыбниковой, А.И. Соболева и др. - более 25 источников. По мере необходимости привлекались иные справочные издания. Помимо этого, для иллюстрации современного использования пословиц привлекались материалы собственной картотеки и материалы образовательного портала ассоциации «Национальный корпус русского языка» и материалы единой информационной сети Интернет. При анализе паремий мы в целом придерживаемся не принципов текстологической работы с фольклорным произведением (К.В. Чистов, С.Н. Азбелев и др.), предполагающих сохранение исполнительской позиции сказителя и достоверности текста и исключающих по этой причине сведйние вместе «разночтений» в подаче текста, а фразео- и паремиографической практики, допускающей подачу вариантов одной единицы вместе - с помощью системы скобок и значков (В.П. Жуков, А.И. Молотков, А.М. Мелерович и В.М. Мокиенко).
• В зависимости от решаемых задач в работе использованы следующие методы: метод структурно-семантического анализа единиц, метод компонентного анализа на основе словарных дефиниций и контекстуальной реализации пословицы, синхронно-сопоставительный и описательно-аналитический анализ исследуемых единиц, элементы метода концептуального анализа, метод количественного анализа материала, метод лингвистического прогнозирования. Обращение к большому фактическому материалу представляется принципиально важным в свете актуальной задачи лингвофольклористики - преодоления сугубо теоретической устремленности, нередко окрашенной схематизмом и декларативностью (З.К. Тарланов).
• Апробация результатов исследования. Основные положения работы неоднократно обсуждались на международных и межвузовских конференциях в Санкт-Петербургском государственном университете, в Московском государственном университете, в Костромском государственном университете, в Российском государственном гидрометеорологическом университете, в Оломоуцком университете (Чехия), в Опольском, Гданьском и Щецинском университетах (Польша), в Загребском университете (Хорватия), в Университете китайской культуры и Тамканском университете (Тайвань), на симпозиумах МАПРЯЛ (Санкт-Петербург, Варна) и РОПРЯЛ (Санкт-Петербург), а также на заседаниях кафедр русского языка и русского языка как иностранного Санкт-петербургского университета и Межвузовского фразеологического семинара при Межкафедральном словарном кабинете СПбГУ. По теме диссертации опубликованы 50 научных работ, включая монографию «Пространство русской пословицы: постоянство и изменчивость» (2009). Общий объем публикаций составляет 32 печ. л.
• Структура диссертации отвечает цели и задачам исследования. Работа включает Введение, 5 глав, Заключение, Список использованных источников (34 наименования), Библиографию (525 наименований) и Приложение. Общий объем диссертации составляет 421 страницу.
• Основное содержание работы
• Во введении обосновывается актуальность и научная новизна исследования, определяются его объект и предмет, цель и задачи работы, ее теоретико-методологическая база, теоретическая и практическая значимость, излагаются основные положения, выносимые на защиту, указываются источники материала и методы его исследования.
• В первой главе «Фразеологизм. Пословица. Вариативность (Общий взгляд)» отмечается в первую очередь то общее и различное, что отмечено в фразеологизме и пословице как устойчивых единицах языка, в особенностях их природы и, в частности, - в варьировании, кратко изложена история изучения вариантности во фразеологии и паремиологии и отмечены моменты, кажущиеся наиболее важными в свете предстоящего анализа материала.
• С одной стороны, между фразеологизмом и пословицей много общего, проявляющегося в анонимности, характере образования и хранения в памяти, в основных параметрах - метафоричности (полной или частичной), устойчивости, спаянности компонентов, раздельнооформленности, лексическом составе, экспрессивности, в наличии синонимических рядов, в стилистических нюансах, в преобразованиях при функционировании в тексте и т.д. Это подтверждается и сходством в сочетании с метаоператорами, в способах включения обоих типов единиц в речевой контекст, несмотря на различие в степени сложности синтаксической структуры (ср. Надо прыгнуть выше головы! Забегаем поперек батьки в пекло; Что толку плакать по волосам).

Немало, однако, и различного, хотя важность такого свойства пословицы, как дидактичность, считавшаяся ранее принципиальной для различения паремии и идиомы (А.Н. Баранов и Д.О. Добровольский и сейчас приводят этот признак в качестве одного из трех маркеров пословицы), в наши дни подвергается сомнению (А.И. Мелерович, В.М. Мокиенко, И.И. Чернышева, С.А. Шувалова). Таким образом, основное назначение ПЕ в речи - служить средством повышения экспрессивности текста, средством выражения оценки и характеристики ситуации, эмоционального и/ или прагматического отношения - безусловно, сближает их с фразеологизмами.

Целенаправленное изучение любого из аспектов фразеологической науки - при узком или широком понимании ее объекта, - так или иначе, приводит исследователя явления вариантности как одной из коренных особенностей его формы. Длительная традиция изучения формы и семантики устойчивых оборотов позволила оформиться достаточно четкой типологии фразеологических вариантов. Между классификациями, предложенными разными исследователями - А.И. Молотковым, В.М. Мокиенко, В.П. Жуковым, А.В. Куниным и др., много общего. Помимо формальных вариантов, среди которых, в свою очередь, выделяются фонетические, орфографические, словообразовательные, морфологические, структурно-морфологические, конструктивные, стилистические, квантитативные, исследователями отмечается лексическое варьирование и изменение фразеологизма одновременно по составу и по форме.

В отношении фразеологического варьирования ранее было сделано немало ценных наблюдений: о необязательности варьирования для всех фразеологизмов и наличии пределов взаимозаменяемости компонента фразеологизма, о трудности определения вариантного ряда по причине выпадения отдельных форм в ходе исторического языкового развития и индивидуально-авторских употреблений (А.И. Молотков), о важности изучения диалектной фразеологии (Л.А. Ивашко, Л.Я. Костючук, Т.Г. Никитина и др.) и исторического движения фразеологизма к современному состоянию (Б.А. Ларин, В.И. Зимин, В.М. Мокиенко, Л.И. Степанова и др.).

По мысли В.М. Мокиенко, вариантность фразеологизмов вытекает из двух основных характеристик фразеологизма - расчлененности формы и семантической слитности, - отличающих его от слова и отделяющих от свободных словосочетаний. Одно свойство делает возможным мобильность компонентов, второе - относительную стабильность значения целого.

Из всех видов вариантности фразеологизма лишь лексическое варьирование признается собственно фразеологическим и наиболее разнообразным. В качестве основных типов отношений между взаимозаменяемыми словами во фразеологизме отмечены полная синонимия, синонимия с некоторыми отклонениями в значении, тематическая близость и ритмическое сходство. На основе иных классификаций эти разряды пополняются тематическими, антонимическими, гиперо-гипонимическими группировками слов.

В.П. Жуков указал на важный фактор - непосредственную зависимость вариантности ФЕ от характера ее мотивировки, от степени семантической спаянности компонентов и констатировал отсутствие вариантов у некоторых разрядов устойчивых оборотов. Единство варьируемого фразеологизма, по его мнению, поддерживается смысловой равнозначностью, близостью или ассоциативными связями между взаимозаменяемыми компонентами, тождеством заключенного во фразеологизме значения и единством его внутренней формы, т.е. одинаковым образным представлением о факте, удобном для обобщения.

Монография Е.И. Дибровой представляется наиболее основательной работой в области изучения фразеологической лексической вариантности. Задачей исследователя при изучении этого явления было не только выявление различных типов варьирования, но и установление причин этого явления и его динамики. Придерживаясь точки зрения, согласно которой все фразеологические субституции основаны на системных взаимодействиях слов за пределами фразеологизма, Е.И. Диброва рассмотрела последовательно основания варьирования, покоящиеся на лексико-фразеологических взаимодействиях.

Хотя первые попытки разграничения пословиц и поговорок уходят далеко в прошлое - одним из первых отграничить пословицы от других устойчивых выражений попытался В.И. Даль в предисловии к сборнику «Пословицы русского народа», - пословицы долгое время не удостаивались теоретической разработки.

В 60-80-е годы, когда в лингвистике в трудах В.Л.Архангельского, А.М. Бабкина, В.В. Виноградова, С.Г. Гаврина, Ю.А. Гвоздарева, В.П. Жукова, М.М. Копыленко, З.Д. Поповой, Б.А. Ларина, А.М. Мелерович, В.М. Мокиенко, Л.И. Ройзензона, А.И. Федорова, Н.М. Шанского и др. активно разрабатывалась проблема определения устойчивых выражений и их различных типов, терминологически квалифицируемых как поговорки, фразеологизмы, идиомы, устойчивые словесные комплексы и т.д., определения фразеологической единицы были направлены большей частью на выявление совокупности категориальных признаков, позволяющих провести разграничение фразеологизма и слова, а не фразеологизма и пословицы. Например, под определение «раздельнооформленная единица языка, являющаяся устойчивым полностью или частично семантически преобразованным сложным знаком» (А.М. Мелерович) с равным успехов подходили и фразеологизмы, и пословицы. Довольно частой являлась практика совместного рассмотрения пословицы и поговорки, их неразграничения (Н.М. Шанский, А.М. Мелерович, А.Н. Лисс). Таким подходом отчасти объясняется отсутствие специальных работ, освещающих особенности варьирования в паремиях.

Более четкое и детальное определение пословицы появляется несколько позже - в связи с разработкой теоретических вопросов паремиологии и лексикографической практикой. Автор-составитель словаря пословиц В.П. Жуков, руководствуясь семантическим и синтаксическим критериями, отграничивает, с одной стороны, фразеологизмы - единицы с открытой, незамкнутой структурой, в основе которых лежат понятия типа глаза на лоб лезут (у кого-либо), медведь на ухо наступил (кому-либо), - от пословиц и поговорок, имеющих замкнутую структуру, смысловую и интонационную завершенность, синтаксическую членимость (если пословица употреблена в буквальном смысле), категории предикативности и модальности, т.е. признаки предложения. Критерий наличия в суждении только переносного значения или совмещения переносного и прямого служит далее для отграничения пословиц от поговорок и пословично-поговорочных выражений.

Весьма последовательно, используя формальный, структурный критерий, Г.Л. Пермяков выстраивает классификацию, составляемую единицами разной величины и степени сложности: словами, фразеологизмами, паремиями в форме незамкнутых и замкнутых предложений, сверхфразовыми пословицами, баснями, анекдотами и прочими повествовательными фольклорными формами.

Несмотря на достаточно длительную традицию, вопросы, связанные с лексикографической разработкой пословиц, с отграничением их от поговорок и пословично-поговорочных выражений, по-прежнему дискутируются (Е.В. Иванова, А.В. Королькова, Л.Б. Савенкова, Н.Н. Семененко, Т.В. Гоннова и др.), и во многих существующих сборниках пословицы и поговорки представлены вместе.

В работах, посвященных исключительно пословицам, отразились разные направления в их изучении - взгляды на пословицу с точки зрения ее логико-семиотической природы и выявления составляющих ее «микросхем» - логико-тематических пар (Г.Л. Пермяков), параметров, выдающих в изречении пословицу (В.М. Глухих, А. Дандис, Л.А. Морозова, Я. Мукаржовский), через показ универсальности контраста как поэтического принципа и средства пословичного жанра (Т.Г. Бочина), денотативной неограниченности пословицы и различных способов выражения ее семантики (А.А. Крикманн), анализ пословиц как отражающих ценностные ориентиры человека (Л.Б. Савенкова).

Важными в свете решаемых в диссертации проблем представляются исследование Э.Я. Кокаре, в которой выводится понятие пословичного типа, близкое к понятию структурно-семантической модели, работа А.Д. Райхштейн, в которой определяется зависимость семантической членимости/ монолитности пословицы от корреляции ее структурно-синтаксического аспекта и ее толкования, от особенностей семантической структуры, статья Ю.И. Левина, в которой введено и обосновано понятие паремиологического пространства и показаны некоторые из его параметров, и работа К. Григаса, показавшего способность определенного содержания быть выраженным в нескольких версиях паремии.

Сопоставление личного фонда носителя русского языка с данными отдельных паремиографических источников разного времени позволили Г.Ф. Благовой показать изменения, происходящие с пословицей во времени и вычленяемые по тому или иному признаку - композиционному, художественно-выразительному, формально-структурному, семантическому. Такое сопоставление позволяет увидеть различие в протяженности пословиц в словарях и в личном пословичном фонде, бульшую отточенность современной формы, лаконичность и усиление выразительности ПЕ, обновление ее образности и структуры.

В исследовании Н.Н. Семененко и Г.М. Шипициной (2005), помимо общих свойств семантической структуры пословицы - безадресности высказывания, хронотопной относительности, синтаксической обусловленности значения, концептуальности семантики пословицы, названы и некоторые внешние факторы, обусловливающие вариантность - временные, территориальные, социальные и стилистические, - и ряд лингвистических причин. К последним относятся отсутствие визуально наблюдаемой связи между пословицей и породившим ее событием, обилие фокусов наблюдения и позиций оценки ситуации, вторичность текста пословицы, которая фиксируется на письме лишь в связи с художественной или стилистической потребностью фиксации, в то время как основная форма ее существования - устная и т.д.

С учетом опыта изучения пословиц и существующих подходов определены критерии отбора в данной работе изучаемого материала. В наше поле зрения входят пословицы и пословичные изречения - законченные высказывания (клише замкнутого типа), имеющие, как правило, рекомендательную силу и содержащие в своей семантической структуре идею всеобщности, представляющие собой одно предложение, простое или сложное, и подчиняющееся законам синтаксической структуры языка. Помимо ряда пословичных примет и маркеров, признаваемых большинством исследователей - устойчивости, традиционности, обобщенности и коллективной санкции, рифмо-ритмических и фонических средств, образности, простоты и привычности лексики, в этих выражениях очевидна и специфичность выражаемой идеи, которая может быть представлена в паремике в развернутом и сжатом, образном и безубразном виде. Отсутствие образности, таким образом, не является в данной работе критерием, напросто исключающим выражение из ряда рассматриваемых, поскольку идея в пословице сама по себе может служить показателем провербиальности, общности единиц, а во-вторых, единицы с прямой и образной мотивировкой обнаруживают много общего в использовании фонда единиц, принадлежащих паремиологическому пространству.

Во второй главе «Лексическое варьирование пословиц» показаны особенности этого явления в паремике. К лексическим вариантам относятся словесные видоизменения, которые происходят в рамках одной и той же синтаксической конструкции и не вносят каких-либо смысловых оттенков в содержание паремии. При замещении одного или двух (реже - трех-четырех) компонентов сохраняется тождество пословицы, т.е. характер отношений, связей или зависимостей между вещами и явлениями, составляющими логический и структурно-композиционный план паремии. А ее предметно-образный план может сохраняться полностью или частично. В ходе работы оговаривается необходимость выделения между синонимами и вариантами еще одного уровня по шкале удаленности/ близости паремий - совариантов.

Согласно мнению В.П. Жукова, которому принадлежит единственное, в сущности, определение лексического варианта пословицы, они возникают вследствие замены одного какого-либо слова другим, чаще сходным или совпадающим по смыслу, а замена словом не синонимичным создает, по его мнению, не вариантную единицу, а окказиональную, авторскую «переделку» паремии. С этим трудно согласиться, так как варианты ПЕ обнаруживают немало пар компонентов, между которыми обнаруживаются не синонимические, а иные основания для вхождения слов в вариантный ряд пословиц.

При анализе отношений между замещающим и замещаемым в лексических вариантах пословиц мы исходим из того, что он позволяет, помимо констатации разнообразия лексико-семантических связей между компонентом ПЕ и ее субститутом, увидеть, какие именно компоненты способны вливаться в вариантную парадигму паремии и что может препятствовать этому, как происходит нейтрализация дифференцирующих признаков варьирующихся компонентов в случае их семантической удаленности, каким образом природа пословиц как фольклорного жанра влияет на их вариативные способности. Комментарии, которые делаются по ходу анализа отдельных примеров относительно использования взаимозаменяемых субститутов и их встречаемости в других пословицах, важны для представления о пословицах и их элементах, обретающих статус единиц паремиологического пространства.

В пп. 1.1.-1.3 рассматриваются синонимические замены компонента паремии, в которых незначительную долю составляют замены синонимами, близкими к полным, что объясняется, с одной стороны, относительной редкостью полной синонимии в языке в целом (А.Д. Апресян, Л.А. Новиков), а с другой - спецификой ПЕ, в которой и существенные семантические расхождения нивелируются за счет семантики целого и действующих в ПП факторов (III глава). Синонимия, приближающаяся к максимальной, отмечена нами для разных частей речи - существительных (Людской стыд/ позор - смех, а свой - смерть - компоненты стыд и позор связаны и в других выражениях - например, в сочетании стыд-позор [кому], что свидетельствует об их типичности для ПП), прилагательных (Утопили мыши кота в <помойной> яме, да мертвого/ неживого), глаголов (Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет/ разобьет), наречий (Долго думал, да красно/ хорошо сбрехал), реже - для местоимений (их замены связаны с трансформацией синтаксической структуры ПЕ: Никто не знает, где башмак давит, кроме того, кто его носит; Тот знает, как башмак давит, кто носит его) и служебных слов (Хорош гость, когда/ коли редко ходит; Рад бы гость - пил и в пост, но/ да и в мясоед не дают).

Последовательно показаны явления идеографической синонимии (Хоть горшком назови, только в печь не сажай/ не ставь), различия между замещаемым и замещающим компонентами в степени сложности семантической структуры (На баснях/ лясах недалеко уедешь), в степени интенсивности проявления представленного в паремии признака, свойства, действия (Пока жирный/ толстый сохнет, худой сдохнет), в стилистической принадлежности субститутов (Дивья/ добро/ хорошо тому жить, у кого бабушка ворожит; Глаза - человеку вороги/ неприятели); отмечены семантико-стилистические синонимы (Не замай/ не тронь/ не вороши г…на (дерьма), <дак и> не воняет; Бык ревет, корова ревет, а кто кого бодёт/ дерет, сам черт не разберет).

Весьма характерны для пословиц замены с использованием словообразовательных возможностей языка - на стыке лексического и формального варьирования (Дареному/ даровому коню в зубы не смотрят; Не бей дубиной/ дубьем, бей полтиной/ рублем).

В качестве особенных черт лексических замен в пословице (пп. 1.4.-1.6.) отмечается нарушение при варьировании принципа частеречной однородности (Всякий бухалень в своем болоте голосист/ голосит; Свои собаки грызутся, чужая не приставай/ а чужая под стол! Мягко стелет, да жестко спать и Приветлив стлать, да жестко спать), при котором происходят изменения в синтаксической строе предложения, использование в качестве субститута словосочетаний перифрастического характера и их взаимозамены (Дуракам и в алтаре не спускают/ нет спуску/ спуску не дают; Баба гневалась/ гнев держит на торг, а торг того и не ведает; Долго спать - с долгом встать/ долг наспать), наличие многокомпонентных вариантных парадигм, особенно характерных для глагольных компонентов (Выше меры и конь не скачет/ не прянет/ не ступит/ не скочит; Какой палец ни укуси/ ни отруби/ ни отрежь, все больно), явлений традиционной паремийной субституции - одни и те же компоненты заменяют друг друга в нескольких ПЕ: Бог/ господь терпел и нам велел; Бог/ господь не выдаст, свинья не съест; Склад лучше/ дороже песни; Ближняя соломка лучше/ дороже дальнего сенца, - что особенно касается «экзистенциальных» глаголов (Было бы корыто, а свиньи будут/ найдутся; Была бы шея, а веревку сыщем/ а петля найдется/ хомут будет; Были бы руки, а молотило дадут/ найдем).

Особой активностью в составе пословиц отмечены особые пары компонентов, которые могут выступать в ПП в качестве взаимозаменяемых (Что голова, то ум/ разум; Богатство ум/ разум рождает; Какие у бабушки денежки, чай все копеечки; Копейка/ денежка рубль бережет), в составе репрезентативных пар (А.Т. Хроленко) - в паремиях типа Девка на ногу ступает, ума-разума пытает, а также образуют паремийные биномы: Ум без разума беда; Ум да разум - и денег не надо.

Обращают на себя внимание такие черты варьирования, как способность глагольного компонента втягивать в вариантную парадигму синонимичные формы, образованные от одной основы с помощью разных приставок (Не срубить/ отрубить дубка, не надсадя пупка) и, наоборот, взаимозамены глагольных субститутов, образованных от разных основ, но с сохранением префикса (Заладила/ затвердила сорока Якова одно про всякого; Клин клином вышибают/ выбивают/ выколачивай/ выживается), что можно объяснить закреплением за данной ПЕ словообразовательного стереотипа и стремлением к постоянству ее эвфонического оформления. Весьма примечательной является тенденция к сохранению в паремии словообразовательного равновесия, «масштаба», когда изменение формы одного компонента влечет за собой изменение формы другого: Детина/ детинка с сединой/ с сединкой везде пригодится; Яблочко/ яблоко от яблоньки/ яблони недалеко падает; Мал да удал - Маленек, да удаленек. Подобные явления - из ряда тех, что объясняются в фольклорных жанрах стремлением к использованию всевозможных видов созвучий - аллитерации, ассонанса, звуковых повторов, внутренней и внешней рифмы, ритмически одинакового рисунка и т.д.

Помимо привычных для сферы фразеологии в целом замен на основе тематической близости (С паршивой собаки/ овцы хоть шерсти клок; У людей долото/ и шило бреет, а у нас и бритва не берет/ и ножи неймут) и гиперо-гипонимических отношений между субститутами (Голодной курице <всегда> просо снится/ зерна снятся; Всякая сосна своему лесу/ бору шумит), в пословицах представлены варианты, в которых обнаруживаются отношения, близкие к метонимическим заменам, и отношения логического развития и конкретизации. Примерами первых служат отношения «содержимое содержащее» (Золото/ мошна не говорит, а чудеса творит), «предмет, орудие результат, достигаемый с его помощью (состояние)» (Вору воровская и петля/ мэка), «порождающее порождаемое» (Где хозяин ходит, там земля/ хлеб родит). Примеры вторых представлены в ПЕ Когда любишь меня, так и собаку мою люби/ не бей - «идея любви», распространяющейся и на собаку, представляется как «любишь - стало быть, не бей», и Резвого коня и зверь не берет/ и волк не бьет/ и волк боится - связь между глаголами рассматривается как отношения причины и следствия: «не берет/ не бьет, поскольку боится».

В ходе анализа отмечены изменения в лексическом составе паремий, являющиеся результатом различных процессов - прояснения семантического содержания отдельных компонентов и включения элементов толкования пословицы в состав ее компонентов (Резвого коня и зверь и волк не бьет/ боится), отражения реального видения мира (Ранний сев к позднему в амбар/в закрома не ходит) и одновременного развертывания содержания единицы (Свои собаки грызутся, <а>чужая не приставай/ под стол; Глаза глядят/ стращают/ боятся, а руки делают), «вмешательства» процессов вторичной номинации (За очи баба и князя бранит/ лает). Чаще других в вариантности отражается процесс функционирования в языке и речи уже сформировавшейся пословицы (Какой палец ни укуси/ ни отруби/ ни отрежь, все больно; Бог не без милости, казак не без счастья/доли).

Таким образом, наблюдение за лексическим варьированием показывает весьма широкую шкалу разнообразных семантических отношений между взаимозаменяемыми субститутами пословицы, которая втягивает в свою орбиту в качестве вариантных компоненты, разные по степени семантической близости/ отдаленности - в первую очередь те, отношения между которыми могут быть квалифицированы как традиционные парадигматические связи, но также хорошо заметны на их фоне замены, менее типичные для иных разрядов устойчивых единиц. Мы отметили также проявление некоторых особых тенденций, связанных с вариантностью в пословице.

В главе III «Отношения окказиональной синонимии между конкурирующими компонентами пословицы» речь идет о дисциплине особого порядка, выстраивающей тем или иным образом линию варьирования паремии, последовательно показаны те факторы, которые «вмешиваются» в процесс варьирования и объясняют появление замен в ее компонентном составе и нейтрализацию семантических расхождений между взаимозаменяемыми субститутами.

При выявлении закономерностей варьирования пословиц становится очевидной важность такого фактора, как их принадлежность к фольклорным жанрам. Из этого вытекает, в частности, проявление в них фольклорных мотивов, вербальных культурных кодов, свернутой культурно маркированной и культурно значимой информации, в той или иной степени влияющей на характер лексического варьирования.

В § 1 «Лексическая вариантность паремий и вербальные культурные коды» показано, как взаимозаменяемые компоненты паремии сближаются в ней на основании представлений, входящих в их значения в неявном виде. Прежде всего, это относится к словам, обозначающим реалии окружающего мира, которые человек уже наградил культурным смыслом (ср. душа, черт, сокол, волк, крест, борона, верба, ворона, осина и др.) и которые далее служат исходным материалом для осмысления образов иных единиц (Д.Б. Гудков, В.В. Красных, И.А. Подюков, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, Н.И. Толстой, С.М. Толстая и др.). Такие конфигурации смыслов, повторяющиеся в качестве фоновых в целом ряде языковых единиц - слов, фразеологизмов, пословиц, называют сквозными мотивами (А.Д. Шмелев).