Русская пословица в паремиологическом пространстве: стабильность и вариативность (лингвистический аспект)

Соединяя пары компонентов с разной степенью «антагонизма», элемент не товарищ приобретает различное семантическое звучание: в ПЕ Вино уму не товарищ - `ненужный, помеха'; в ПЕ Горшок чугуну не товарищ - близко к «не чета, не пара»; в ПЕ Слуга барину не товарищ - `не ровня' и т.д. Этот пословичный фрагмент, за которым закреплен определенный квант содержания, способен возвести в ранг ПЕ любое сочетание - при условии соблюдения грамматической структуры, что делает его безотказным средством создания окказионализмов (Евро баксу не товарищ; Бизнес энергетикам не товарищ; Уборщик грузчику не товарищ и т.д.).

В роли фрагментов-скреп выступают слова брат и словосочетание не замена, также призванные соединять различные «предметы». За счет фрагмента не замена, встраивающегося в определенную структуру, в пословице передается семантика превосходства с элементом иронии и оценки: Безмену пест не замена; Калач хлебу не замена; Борода уму не замена; Борода глазам не замена.

Образование серийных единиц происходит на основе определенной синтаксемы - при самом широком варьировании лексического состава. Ср. аналогичный синтаксический «скелет» «Nnom. + Ndat. = брат», где компонент брат являет собой знак равенства, сходства, неразрывной связи: Приказный черту брат; Сон смерти брат; Вино пляске брат; Клин плотнику брат и т.д.

Широко представлен в паремике фрагмент далеко не уедешь (на чем). В одних ПЕ он выступает в прямом смысле, указывая на качество лошади и связанную с ним невозможность хорошей езды: На хромом коне далеко не уедешь; На леченой кобыле далеко не уедешь; Не кормя, далеко не уедешь. Объективной можно считать невозможность далеко уехать на плохом извозчике - На ваньке (Иване) далеко не уедешь (ванька - `зимний легковой извозчик на крестьянской лошаденке и с плохой упряжкой'), на неисправных санях (На одном полозе/у далеко не уедешь), на чужом коне (На чужом коне далеко не уедешь - чужой конь предполагает его утрату; ср. С чужого коня и среди грязи долой) или - пользуясь лишь кнутом и беспрестанно погоняя запряженную лошадь: На кнуте далеко не уедешь; На хомуте далеко не уедешь. Здесь благодаря метонимической связи «инструмент - действие (кнут = `погонять')» имплицитно выражается совет кормить коня перед дорогой (ср.: Не гони коня кнутом, а гони его овсом; Не кони везут, а овес; Кнут коню не помощник).

В пословицах, не связанных с мотивом дороги - На ласке далеко не уедешь; На лясах далеко не уедешь; На обмане далеко не уедешь; На посуленном далеко не уедешь (ср. версию с «транспортной» привязкой: Посуленный мерин не везет); На правде не далеко уедешь: либо затянешься, либо надорвешься; С заказным ведром не далеко уедешь, - основа всей паремии «На …далеко не уедешь» соответствует семантическому фрагменту `мало пользы; не добьешься многого; что толку?!' и с легкостью приводится в действие всякий раз новым компонентом. Ср. окказ.: на спирту далеко не уедешь; на одном впечатлении далеко не уедешь; Моральные ценности? На них далеко не уедешь; на июльском воздухе далеко не уедешь и т.д.

Довольно активны в ПЕ способы «тиражирования» безубразных выражений за счет использования фразеологизированных словосочетаний, например: Пора на ум наводит; Базар/ торг на ум наводит. Это во многом обусловлено тем, что компонент ум родственен глаголу умнеть, но не образует глагола с семантикой `делать умным'. Именно это значение выражается сочетаниями давать ум (Убытки ум дают; Береза ум дает; Базар/ торг ума даст; Богатство ум дает/ рождает), родить/ рождать ум (Беда ум родит; Деньга ум родит; Честь ум рождает, <а бесчестье последний отнимает>); прибавлять ум (Богатство ум прибавляет, а бедность и последний отнимает; Хорошая одежда ума не прибавит; Добрая кума прибавит ума и т.д.).

Весьма типичным для ПЕ является «прокатывание» одной идеи на широком лексическом материале с сохранением принципа структурно-семантической организации и использованием повторяющихся фрагментов. Ярким примером являются пословицы, говорящие о малости ума, контрастирующем с впечатляющей внешностью: Ослоп вырос, а ума не вынес; Большой/ велик вырос, а ума не вынес; С лешего/ с черта вырос, а ума-то не вынес! С осину/ оглоблю вырос, а ума не вынес. Первая часть ПЕ демонстрирует варианты выражения семантики `огромный, высокий', в то время как вторая часть, отрицающая предполагаемый ум, повторяется.

Носителем семантики `большой, значительный' может стать одна из выразительных «деталей», частей тела: Нос с локоть, а ума с ноготь/ с перст/ с локоток/ ноготок; Голова с пивной котел, а ума/ мозгу ни ложки; Голова что чан, а ума ни на капустный кочан; Ростом с Ивана, а умом с болвана. Особенно активно используется в ПЕ мотив большой бороды - символа солидности, зрелости: Борода выросла, да ума не вынесла; Борода с лопату, а ума - кот наплакал; Борода что ворота, а ума с прикалиток/ притолок <нет>. Здесь очевидно присутствие паремийного бинома борода - ум, встречающегося и в ПЕ иной семантики (ср.: Ум не в бороде/ не в летах, а в голове; Ум бороды не ждет).

Тенденция к сохранению рифмы отличает паремии Данило с мотовило, а ума ни с шило; Борода велика, а ума ни на лыко, хотя этим маркером отмечены не все единицы: Велик телом, да мал умом (хотя есть версия …да мал делом); Молодец/ борода с воз, а ума с накопыльника нет; Борода что помело, а ума ни лычка.

Общим для приведенных высказываний является реализуемое различными средствами противопоставление «Х значительный, а Y маленький», где в роли Х выступает тело или части тела или лица человека, рост, возраст (продолжительность жизни), а в роли Y - ум. При этом «незначительность» ума варьируется от наличия в недостаточной степени до полного отсутствия: ср.: Век дожил/ изжил, а ума не нажил; Людей с город, а ума с горсть; к ним примыкают и ПЕ с использованием зоосемических ассоциаций: Обычай бычий, <а> ум телячий; Стар что собака, а глуп что щенок.

Родственна приведенной и структурно-семантическая модель, где в первой части ПЕ говорится о красоте - также при несоответствии ей ума: Рожей/ с рожи пригож, да умом не гож; Личиком беленек, да умом простенек; Красен как майский день, а умом пень; Молодец что орел, а ума что у тетерева; Осанка львиная, да ум куриный.

Моделируемость паремиологической системы - проявление общего принципа моделируемости языковых явлений. Образование серийных пословиц по определенной структурно-семантической модели, т.е. сводимых к одному образно-семантическому инварианту, схематически отражающему относительную регулярность фразоообразовательных процессов (В.М. Мокиенко, Д.О. Добровольский), весьма вероятно для тех ПЕ, в которых наблюдается членимость формально-семантической структуры, например: Не ломайся, овсянник, не быть калачом; Как ни дуйся лягушка, а до вола далеко; Не дмись/ дуйся, коровка, не быть бычком.

Синтаксис пословиц, демонстрирующий удивительное разнообразие конструкций, ориентируется на живые продуктивные модели языка. Не случайно многие паремийные смыслы, выраженные с помощью таких моделей «проигрываются» неоднократно с разной образной основой и на различном лексическом материале. Активны модели ПЕ, отражающих противоречия, соответствия/ несоответствия - например, паремии о лицемерии и несоответствии слова и дела, образа и реальности (Говорит крестом, а глядит пестом; Бородка апостольская, а усок дьявольcкий; Аминь, <аминь> - а головой в овин; Речи как мед, а дела как полынь; Говорит бело, а делает черно; Говорит воду, а во рту сухо и др.

Удивительна продуктивность модели ПЕ с компонентами каков - таков, неизменно занимающими начальные позиции в частях сложного целого - в сборнике В.П. Аникина насчитывается более 120 подобных единиц: Каковы встречи, таковы и речи; Какова пава, такова ей и слава; Каков гость, такова ему и честь; Каково волокно, таково и полотно и т.д. Эта популярная конструкция активно используется журналистами; ср.: Но какова родословная, такова и судьба; Какова власть, такова и страна; Каково общество, такова и элита; Каков народ, таков и скот.

Паремии, построенные по модели «Был бы Х, будет (налетят, найдется, найдут, сыщется, хватит, набегут и т.д.) и Y», - это выражение субъективно ограниченного условия (первая часть), от которого зависит осуществление/ неосуществление действия, представленного вторым предикативным единством ПЕ: Были бы кони, ездоки будут; Была бы охота, найдут доброхота; Была б голова здорова, а в голове вши будут; Был бы конь, а уздечку найдем; Был бы сокол, а вороны налетят; Был бы пирог, найдется и едок и т.д. Эти стереотипные двучленные структуры демонстрируют большое разнообразие трактовок. В ПЕ Был бы запевала, а подголоски найдутся речь идет о лидере и его поддержке; «Было бы что-то привлекательное, дармовое, а желающие на него найдутся» - смысл ПЕ Был бы хлеб, мыши набегут и Была бы копна, а ворона сядет. С ПЕ Была бы спина, а дубья хватит связывают поиски виноватого, которого можно привлечь к ответу, и т.д. Именно моделируемое и узнаваемое становится в речи основой для образования окказиональных выражений (Были бы УФО, а уфологии будут; Был бы театр, а крыша найдется и т.д.). Подобные синтаксические структуры можно отнести к числу средств, придающих пословице национально-культурное своеобразие.

Таким образом, воспроизводимость паремийных знаков, их структур и отдельных фрагментов свидетельствует о сформировавшейся паремийной традиции. Фонд единиц, принадлежащих паремиологическому пространству, способствует трансляции культурно значимых установок, узнаванию и пониманию паремий.

В пятой главе «Бинарная структура пословицы, или пословичный бином» осуществляется анализ принципов увязывания в пословице слов-компонентов и вводится понятие пословичного бинома, дающего представление о паремиологическом тезаурусе и организации пословицы. В регулярности пар компонентов - биномов дают о себе знать стереотипы языкового сознания, проявляющиеся в постоянстве сформировавшихся ассоциаций. Именно благодаря предсказуемым векторам ассоциаций ассоциативно-вербальная сеть хранит стереотипы языкового сознания (Н.Ф. Алефиренко). Изучение устойчивых структур паремии способно пролить свет на природу творческого мышления носителей фольклора и процессы создания, усвоения, хранения и воспроизведения единиц данного жанра.

Бинарная оппозиция лежит в основе многих пословиц и представляет собой универсальный способ отражения окружающего мира. Порождаемые обычными человеческими ассоциациями и наблюдениями за окружающим миром, комбинации компонентов ПЕ весьма разнообразны: это пары антонимов, синонимов, слов одного тематического ряда и т.д., часто рассматриваемых в паремиях под разным углом зрения.

Паремийный бином - это устойчивый фрагмент пословичного текста, повторяющийся в различных пословицах, состоящий из двух контактно или дистантно расположенных элементов, обнаруживающих между собой устойчивые семантические (ассоциативные или иные) связи, иногда усиленные рифмо-ритмическим оформлением, и участвующих в создании образно-семантической (в случае безубразных паремий - семантической) структуры ПЕ. В зависимости от пословицы бином допускает неоднозначную трактовку, но переосмысление при этом касается обязательно обоих компонентов. В некоторых ПЕ бином становится ее организующим центром.

Смысловая связь между частями бинома может быть стабильной или, наоборот, изменяться в зависимости от семантического содержания всей ПЕ. Эти частотные лексические пары составляют, на наш взгляд, важный элемент пословичной структуры - пословичного образа и архитектурной формулы пословицы. Таким сочетанием, составляющим основу ПЕ, в выражениях Голову сняли, да шапку вынес; Не для шапки только голова на плечах; Хватился шапки, как головы не стало и т.д. таким биномом является пара компонентов шапка - голова.

Неслучайность паремийных биномов, в которых проявляется постоянство сформировавшихся ассоциаций, подтверждается и иными данными фольклорной макросферы, проявлениями фольклорно-эстетического освоения мира (М.А. Венгранович). Например, с встретившимися нам в пословицах бинарными сочетаниями пересекаются многие образы героев и их антиподов в восточнославянских сказках о животных - лошади/ коня и волка, лисы и зайца, волка и медведя, волка и козы/ овцы, собаки и волка и т.д.

В разработанной Г.Л. Пермяковым типологии инвариантных пар «противопоставленных сущностей», являющихся «подлинной темой» пословицы, значительная доля приходится на такие оппозиции, как «темное - светлое», «начало - конец», «друг - враг» и т.д., которые находят преломление в конкретных паремийных биномах. Например, к инвариантным парам ПЕ, представляющим «физически разные, но связанные каким-то свойством объекты», относится пара «Сильный - слабый», представленная в паремиях, в частности, биномами кошка - мышь, медведь - корова, лиса - курица и т.д. К этому же конструктивному типу относится и тематическая пара «Много - мало», лексическим выражением которой можно считать биномы грош - алтын, локоть - ноготь, ворота - прикалиток, дубина - плеть и т.д. (ср.: Не было ни гроша, да вдруг алтын; Нос с локоть, а ума с ноготь и т.д.).

Однако как «инвентарные» тематические пары компонентов имеют в пословицах самые разные лексические реализации, так и части паремийного бинома могут быть связаны различными семантическими связями и иметь отношение к уже совсем иным тематическим сферам, нежели в языке. Так, например, алтын и грош могут восприниматься в составе ПЕ как синонимы понятия `мало, маленький' (На алтын да на грош не много утрешь Д.1:12), а компоненты ворота и прикалиток - выступать как выразители понятий `высокий' - `низкий' или `уважение' - `неуважение' (Женина родня ходит в ворота, мужнина в прикалиток ДП.1:292).

В § 1 «Антонимы в составе биномов» рассматриваются биномы с контрастными семантическими отношениями. Антонимы - характерный знак эстетического в пословице и в фольклоре в целом (Д.В. Бондаренко, Т.Г. Бочина, Л.А. Морозова, С.Е. Никитина и др.). В паремии антонимическими отношениями связаны слова абстрактной и конкретной семантики, слова, относящиеся к разным частям речи, слова, близкие или далекие по своей словообразовательной структуре, слова, объединенные понятием времени, качества, цвета, движения и т.д.

Наиболее очевидные и яркие биномы составляют пары компонентов, представляющие собой словарные антонимы. Антонимы являются для единиц этого жанра типичными, а для его эталонных образцов - обязательными. Не случайно новые выражения Друга нельзя купить, зато его можно продать (купить - продать); Много есть вредно, а мало скучно (много - мало) и др. легко причисляются к окказиональным ПЕ - в них соблюдено одно из правил пословичной грамматики. Складывается впечатление, что если лексема имеет в языке свой семантический «противовес», это обязательно отразится в паремике; ср.: Высоко замахнулся, да низко стегнул; Сытый конь - богатырь, голодный - сирота; Молоко бело доит и черная корова; Легко воровать, да тяжело отвечать; Мягко съел, да черство в живот дошло; совр. Лучше быть богатым, но/ и здоровым, чем бедным, но (и) больным и т.д.

Однако языковые антонимы и паремийные биномы с отношениями контраста не всегда совпадают: некоторые из антонимов - весьма регулярных в обыденной речи, - в ПЕ представлены слабо или не представлены совсем: языковым антонимам война - мир в паремике соответствует пара мир - брань в значении `война' (Худой мир лучше доброй брани/ ссоры/ драки). Этот бином поддерживается и следующими оппозициями: Хорошо браниться, когда мир готов; На что с тем мириться, кто не умеет браниться; При счастье бранятся, при беде мирятся. Не находит отражения в ПЕ пара лексем быстро - медленно, характеризующих действие с точки зрения скорости, стремительности его совершения, хотя в паремиях немало способов передачи этих отношений: Тихо едешь - беда догонит, скоро едешь - беду догонишь; Тихо пойдешь - от беды не уйдешь, шибко пойдешь - на беду набредешь; Под гору вскачь, а на гору хоть плачь и т.д.

Единожды заняв паремийную «нишу», слово «обживается» в ПЕ, обретает постоянный пропуск на вход и достаточно стабильное лексическое окружение, часто вытесняя при этом другие слова с близким значением. Своя логика формирования биномов проявляется, например, в ПЕ, в которых пустые обещания, похвальба, праздная болтовня противопоставляются более предпочтительному - действиям: Меньше говори, <да> больше делай; Меньше бы говорил, больше бы делал; Говорит бело, а делает черно; Лысо говорить - делать кое-как. Однако по частоте употребления глагольная антитеза говорить - делать существенно проигрывает биному слово - дело, передающему ту же семантическую «пропорцию» - `заявление, утверждение, обещание и т.д., не подкрепленное делом' - `практическая деятельность, действие, в противоположность мыслям, словам; поступок': От слов к делу - целая верста; О погибшем деле напрасно слова терять; Слова к делу не пришивают; По словам овцы, а по делам мошенники; На словах - Волгу переплывет, а на деле - ни через лужу и т.д. Компоненты говорить - делать, слово и дело, составляющие биномы, не являются в строгом смысле антонимами. Их можно считать оппозитами, характерными для фольклорного текста (С.Е. Никитина), или прагматическими антонимами (Л.А. Новиков).

В ходе анализа отмечается:

а) разнообразие биномов, передающих одни и те же отношения - при доминировании одной пары - ср. Барыш с накладом равны; Малый барыш лучше большого накладу; Барыш с накладом в одних сапожках ходят/ в одном кармане живут и иные биномы, реализующие в ПЕ семантическую дистанцию «доход - расход» (выигрыш - проигрыш, наклад - прикуп, прибыль - убыль, рост - изъян, прибытки - убытки);

б) характерная для бинарных структур тенденция к унификации грамматического оформления частей бинома в составе ПЕ (Волос долгий, да ум короткий и Волос долог, ум короток), к закреплению за различными формами и значениями компонента определенных «амплуа» (Маленький мал, большой - велик, а середний и вряд, да негде его взять), к варьированию морфологической принадлежности бинома (Лучше нищий праведный, чем богач ябедный; Богатство живет, и нищета живет);

в) способность одного компонента паремии к образованию нескольких биномов с близкой семантикой; ср. пары веселиться - плакать (Есть время плакать, есть и веселиться; Все видят, как веселюсь, а никто не видит, как плачу) и веселиться - прослезиться (Торговали - веселились, подсчитали - прослезились; перм. Ели-пили - веселились, подсчитали - прослезились), смех - слезы (Из дурака смех слезами выпирает; Ранние смехи, поздние слезы; Слезливый слезами обольется, а смешливый со смеху надорвется) и радость - слезы (Что день, то радость, а слез не убывает; Кто сеет со слезами, получает с радостью) и т.д.

г) актуализация оппозиционных отношений именно в рамках пословицы и - шире - паремиопространства и фольклора в целом (Мышке с кошкой не надраться; Коли конь, да не мой, так волк его ешь и т.д. На примере пар компонентов, реализующих отношения «хищник - жертва», в этом разделе показаны на фоне базового, наиболее регулярного бинома (например, волк - овца) его версии, не встречающиеся с ним в составе одних и тех единиц (волк - овечий/ овчарня/ баран/ баранинка/ ягненок). Параллельными нами названы биномы, демонстрирующими аналогичные отношения между частями и выявляемые в однотипных, одномодельных пословицах (совариантах - по Г.Л. Пермякову): Отольются медведю коровьи слезы; Отольются волку овечьи слезки; Отольются кошке мышкины слезки; Сжалился волк над ягненком, покинул кости да кожу; Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву.

д) способность частей конкурирующих биномов - ср. В вёдро гулянка, а в дождь - молотьба; На сердце ненастье, так и в ведро дождь и Счастье с бессчастьем - ведро с ненастьем; То и счастье, что иному ведро, а иному ненастье - становитьсятся в рамках ПП взаимозаменяемыми компонентами паремии (В ведро епанчу возят, а в дождь/в ненастье и сама ездит) и образовывать третий бином - с иными отношениями: Быть было ненастью, да дождь помешал.

Другому типу биномов, менее частому в составе пословиц, посвящен § 2 «Синонимы как составляющие бинома». Синонимами по отношению друг к другу являются слова, входящие в состав следующих пословичных биномов: косой - кривой, глупый - дурак, дождь - ненастье, брань - драка, убогий - нищий, убогий - бедный (Косой кривого не учи; С косым не толкуй о кривом; Там глупому ужина, где дураков дюжина; Быть было ненастью, да дождь помешал; Красна брань дракой; Чем долго браниться, не лучше ль подраться? Отдал убогий нищему последний пятак, а сам от богатого ушел и так), горе и беда (Горе в лохмотьях, беда нагишом; Беда женится, горе замуж идет), глаза и очи (В глаза забавляют, а за очи ругают; Не хвали <меня > в очи, не брани за глаза!).

Примером таких отношений является бином ум - разум - на комбинации этих понятий разворачиваются многие паремийные идеи: Ум да разум надоумят сразу; Ум без разума беда; С ума сошел, да на разум набрел. Благодаря их сопоставлению в ПЕ под разным углом зрения раскрываются придаваемые уму и разуму значения: Разум не велит - ума не спрашивайся; Мужа чтят за разум, а жену по уму; Не живи чужим умом, живи своим разумом. О связи этих слов в ПП свидетельствует и их взаимозамена в паремиях Что голова, то ум/ разум; Пей, да ума/ разума не пропей; Встречают гостя по платью, а провожают по уму и Не смотрят на платье - смотрят на разум и т.д.

Близостью фольклорного осмысления образов черта и беса можно объяснить и образование ими паремийного бинома: Бур черт, сер черт, а все один бес; Старого черта да поднял/ подпер бес; Гори кабак, и с ярыжником, все бесы в воду, а черт на берег и т.д. Черт - один из самых вездесущих и популярных героев народных поверий. У восточных славян черт и бес - синонимы, на это указывают аналогичные словосочетания (лысый бес/ черт, хромой бес/ черт); общие эвфемизмы (злой, нечистый, беспятый), общие внешние черты (Н.И. Толстой, С.М. Толстая). На паремиологическом уровне близость проявляется в общности фрагментов пословичного знания о них - в частности, в аналогичности ассоциаций (c ладаном, крестом, богом, бабой и пр.) и основанных на них биномов (Ладан выкадил, а беса не выгонил; Ладан на вороту, а черт на шее; Боится бес креста, а свинья песта; От беса/ черта крестом, а от свиньи пестом; Беден бес, что у него бога нет; Бог даст денежку, а черт дырочку; и пойдет Божья денежка в чертову дырочку; Беси то ведят, что бабы бредят; Где черт не сможет, туды бабу пошли) и вариантов (Сивизна/ cедина в бороду - черт в ноги/ бес в ребро; От беса/ черта крестом, а от свиньи пестом)/

Рифмопарам как особому виду паремийного бинома посвящен § 3, в котором показаны комбинации компонентов, особенно выпуклых в составе паремии, поскольку смысловая связь между ними скреплена и усилена рифмой - звуковым повтором, выполняющим в композиции целого организующую функцию (гость - кость, грязь - князь, лоза - гроза, колос - голос и т.д.). Среди подобных пар обнаруживаются различия, позволяющие выделить несколько типов рифмобиномов.

Подводятся основные итоги исследования.

В результате рассмотрения более ста фрагментов паремиологического пространства - совокупностей единиц, объединенных по принципу ассоциативно-вербального блока, становятся очевидными две противоположные тенденции. Первая - это тенденция к достаточно активной вариативности, которая проявляется в следующем:

- в вариантности лексического состава, в субституциях компонентов словами, отнюдь не случайными, а чаще - компонентами, которые обнаруживаются и в составе паремийных биномов и, следовательно, санкционированы паремиопространством;

- в варьировании биномов, что означает не только замены в одной части бинома, но и замены одних биномов другими, - такие замены мы наблюдаем нередко в рамках пословичного типа при сравнении одномодельных паремий, а также пословиц, близких в отношении соответствующего им паремийного конденсата.

2. Пословицы представляют собой благодатный материал для наблюдения и осмысления того, как реально функционируют в пословицах - единицах фольклорного жанра - близкие по значению лексические единицы.

Наблюдение за лексическим варьированием в пословицах показало как обычные основания для замен, общие с фразеологической вариантностью - семантическую близость субститутов при некоторых различиях экспрессивно-стилистического, тематического, хронологического плана, так и некоторые характерные для паремийного варьирования явления - взаимозамены, основанные на отношениях, близких к метонимическим, отношениях логического развития и конкретизации между взаимозаменяемыми субститутами ПЕ, субституции экзистенциальных глаголов, частеречное варьирование, словообразовательное «масштабирование» в рамках паремии и т.д.

Отмечен и особый вид «вариантности» - в неклассическом ее понимании: это изменение ПЕ на уровне структуры, перевыражение паремийного смысла разными способами, что хорошо видно при сопоставлении единиц, объединенных одним паремийным конденсатом (Слова не вернешь и Слово не воробей, вылетит - не поймаешь).

Характерными для пословиц являются и замены их образно-орнаментальных, «вставных» элементов при сохранении основной структуры, передающей пословичную идею (Жена не рукавица, с руки не скинешь; Жена не валенок - не сбросишь с себя).

3. Наблюдение за отношениями окказиональной синонимии взаимозаменяемых субститутов - специфическим явлением в паремийном варьировании позволило выявить ряд важных факторов, влияющих на стабильность/ подвижность компонентного состава, создающих благоприятные условия для образования вариантов и новых версий ПЕ, таких как распространенность, общность многих элементов - в частности, культурных и мотивных кодов, их «привязка» не к конкретной пословице, а к паремике и фольклору в целом; стоящая за пословицей кратко выраженная ее сущность в виде сжатой идеи (конденсата), которая обычно соотносится с определенными формальными звеньями ПЕ. Представляя собой простые предикативные структуры, подобные конденсированные смыслы являются промежуточным звеном между ситуацией, провоцирующей употребление ПЕ, и конкретной пословицей, избираемой для характеристики ситуации. В паремиологическом пространстве немало пословичных идей (ментифактов - по аналогии с артефактами), непреходящих, продолжающих реализоваться на новом лексическом материале, хотя эта возможность определяется во многом способом выражения идеи, структурно-семантической моделью, передающей определенный смысл.