107

Волгоградский государственный педагогический университет

На правах рукописи

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ КОНЦЕПТА «ТРУД» В РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ

10.02.19 - Теория языка

Диссертация

на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Гоннова Татьяна Витальевна

Волгоград 2003

ВВЕДЕНИЕ

Данная работа выполнена в русле исследований, посвященных социокультурному моделированию языка. Объектом изучения является концепт "труд" в языковом сознании носителей русской лингвокультуры. В качестве предмета исследования взяты социокультурные характеристики этого концепта, релевантные для представителей различных социальных групп.

Актуальность темы данного исследования обусловлена тем, что 1) социокультурное моделирование языка как важнейшее направление лингвокультурологии позволяет раскрыть специфику языкового сознания и коммуникативного поведения носителей конкретной культуры, установить особенности распределения признаков тех или иных концептов, их ассоциативный потенциал, увидеть динамику развития культурных доминант, определяющих ценностное своеобразие мира, воплощенных в языке; 2) отношение к труду является важнейшей характеристикой жизни и поэтому находит множественное и вариативное отражение в языке и культуре; несмотря на то, что некоторые характеристики данного концепта уже освещены в работах исследователей, социокультурное моделирование данного смыслового образования, по нашим данным, еще не проводилось на материале русского языка; 3) для разных концептов приоритетными оказываются разные способы языкового и коммуникативного воплощения этих концептов; для концепта "труд" существуют прецедентные тексты, которые еще не были лингвистически проанализированы, в частности, тексты массовых песен и народных сказок.

В основу выполненной работы положена следующая гипотеза:

1) труд представляет собой детально концептуализированную область в русском языковом сознании, имеющую определенную структуру и связанную с важнейшими ценностными ориентирами поведения;

2) существуют определенные социокультурные различия в отношении к труду в языковом сознании представителей различных групп русского социума;

3) эти различия обнаруживают определенную динамику, которая может быть установлена при помощи специальных приемов анализа.

Цель настоящего исследования - охарактеризовать концепт "труд" в русском языковом сознании в социокультурном аспекте. Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

1) определить образные, понятийные и ценностные характеристики концепта "труд" в русском языковом сознании;

2) установить основные социокультурные различия отношения к труду в языковом сознании представителей социальных групп русского общества, дифференцируемого по признакам возраста, пола и образовательного ценза;

3) выявить динамику изменения исследуемого концепта в русском языковом сознании с XIX века по настоящее время.

Научная новизна работы заключается в определении ядерных и периферийных характеристик концепта "труд" в русском языковом сознании с учетом социокультурной и диахронической вариативности данного концепта и в освоении прецедентных текстов массовой культуры (песен и сказок) как источников языкового воплощения исследуемого концепта.

Теоретическую значимость выполненного исследования мы усматриваем в развитии социокультурного направления лингвокультурологии, а именно в дифференцированной характеристике одного из типов лингвокультурных концептов (концепта-регулятива) с позиций различных групп российского общества.

Практическая значимость данной работы заключается в возможности использования результатов выполненного исследования в лекционных курсах по общему языкознанию, лексикологии и стилистике русского языка, в спецкурсах по лингвокультурологии и социолингвистике, а также в практическом курсе преподавания русского языка как иностранного.

Материалом исследования послужили данные сплошной выборки из толковых и ассоциативных словарей русского языка, паремиологических справочников, текстов песен и сказок (общий объем полученной выборки составил около 5000 языковых воплощений концепта "труд", т.е. дефиниций, описаний и языковой характеристики данного концепта в высказываниях разного объема), а также результаты психолингвистического эксперимента - анкетирования информантов (500 человек).

В работе использовались следующие методы анализа: интроспекция, понятийное моделирование, компонентный анализ, этимологический анализ, интерпретативный анализ, социолингвистический эксперимент (анкетирование), элементы количественного анализа.

Теоретической основой работы послужили следующие положения, доказанные в лингвистической литературе.

Социокультурная специфика видения мира отражена в языковом сознании и коммуникативном поведении представителей различных социальных групп в рамках определенной культуры (И.А. Бодуэн де Куртенэ, Й. Вайсгербер, А. Вежбицкая, Е.М. Верещагин, В. Гумбольдт, Ю.Н. Караулов, В.Т. Клоков, В.Г. Костомаров, В.В. Красных, Н.А. Красавский, А.Д. Шмелев, Л.В. Щерба).

Основной единицей лингвокультуры является культурный концепт (Н.Д. Арутюнова, С.Г. Воркачев, В.В. Воробьев, В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачев, С.Х. Ляпин, В.А. Маслова, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия).

Социокультурные концепты изменяются во времени и характеризуются вариативностью в их групповом и индивидуальном языковом воплощении, существуют типичные способы языковой репрезентации концептов, для изучения социокультурной специфики концепта необходимо использовать экспериментальные приемы исследования (А.Н. Баранов, Д.Б. Гудков, Е.И. Горошко, Г.Г. Слышкин, И.А. Стернин).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Социолингвокультурный концепт "труд" представляет собой сложное ментальное образование, в составе которого в русском языковом сознании выделяются следующие компоненты: образный - человек (или другое живое существо), напряженно выполняющий необходимые для жизни действия, обычно физические; понятийный - целенаправленная деятельность, требующая умственного или физического напряжения, направленная на производство чего-либо или на достижение результата и противопоставляемая безделью, отдыху и игре; ценностный - положительная оценка желания и отрицательная оценка нежелания трудиться, положительная оценка умения и отрицательная оценка неумения трудиться, отрицательная оценка принудительного и безрезультатного труда.

2. Социокультурная специфика концепта "труд" в русском языковом сознании проявляется преимущественно в ценностном компоненте данного концепта и выражается, как правило, в следующих доминирующих признаках: 1) возрастной признак: подростки (учащиеся 6-8 классов) - положительная оценка материальных результатов труда в виде вознаграждения, отрицательная оценка усилий в трудовой деятельности, положительная оценка возможности не трудиться; взрослые - положительная оценка как результата, так и процесса труда, положительная оценка эффективности труда, отрицательная оценка неадекватного вознаграждения за труд; 2) образовательный признак: лица с высшим и неоконченным высшим образованием - положительная оценка интеллектуального труда, положительная оценка труда как способа самореализации, отрицательная оценка существующего в современном обществе отношения к труду; лица со средним и неоконченным средним образованием - положительная оценка преимущественно материального вознаграждения за труд, отрицательная оценка значимости интеллектуального труда, отрицательная оценка трудовых усилий, ведущих к физическому износу организма; 3) гендерный признак: мужчины - положительная оценка работы, выполняемой мужчинами; женщины - нейтрализация гендерных различий при оценке труда.

3. Основные изменения в характеристиках концепта "труд" в русском языковом сознании (с XIX в. по настоящее время) сводятся к следующим: 1) нейтрализация этической мотивации труда для общества и выдвижение на первый план утилитарных мотивов трудиться для себя и своей семьи; 2) возрастание значимости интеллектуального труда; 3) нейтрализация гендерных различий в видах трудовой деятельности.

Апробация. Результаты исследования получили апробацию на Всероссийской научно-практической конференции «Сопоставительная филология и полилингвизм» (Казань, 2002); на научных лингвистических конференциях «Языковая личность: проблемы обозначения и понимания», «Языковая личность: система, нормы, стиль», «Аксиологическая лингвистика: проблемы изучения культурных концептов и этносознания», «Антропологическая лингвистика: проблемы изучения культурных концептов и гендера», «Проблемы современной лингвистики» (Волгоград, 1997, 1998, 2002, 2003); на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» в Волгоградском государственном педагогическом университете. Диссертация обсуждалась на аспирантском семинаре и кафедре английской филологии ВГПУ. По материалам диссертации опубликовано 7 работ, в том числе - 4 статьи и тезисы 3 докладов на научных конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, посвященных соответственно общим, системным и ассоциативным социокультурным характеристикам концепта «труд» в русском языковом сознании, заключения, библиографии и приложения, включающего семантические блоки фразеологизмов, пословиц, афоризмов и результаты социолингвистического эксперимента.

ГЛАВА I СОЦИОЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ КОНЦЕПТ “ТРУД“: ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ

1.1 Социолингвокультурный концепт: аспекты изучения

Проблемы лингвокультурологии привлекают к себе внимание многих исследователей (см.: Вежбицкая, 2001; Карасик, 2002; Комиссаров, 1999; Красавский, 2001; Леонтович, 2002; Тарасов, 2000; Тер-Минасова, 2000; Халеева, 1999; Шмелев, 2001). Лингвокультурное моделирование языка, однако, не сводится только к характеристике этнокультурных различий, но предполагает, как пишет Н.И.Толстой, и выявление социокультурной специфики обозначения и понимания действительности (Толстой, 1995, с.27-28) в рамках этнокультурного коммуникативного сообщества.

Осваивая мир, человек членит окружающую действительность на существенные для практической деятельности, общения и познания фрагменты, которые получают языковое обозначение. К числу таких фрагментов относится трудовая деятельность. Будучи одной из базовых характеристик ежедневного бытия, труд получает множественное обозначение в семантике языковых единиц, характеризующих различные стороны этого феномена. Лингвисты неоднократно обращались к изучению языковых и речевых единиц, обозначающих и характеризующих труд (Иванова, Самохина, 2002; Кормакова, 1999; Токарев, 2000, 2001; Феоктистова, Ермолаева, 2000). Вместе с тем в социолингвокультурном аспекте эти единицы, по нашим данным, еще не рассматривались.

Обсуждая проблемы лингвокультурного моделирования языка, ученые обращают особое внимание на ценности - наиболее фундаментальные характеристики культуры, высшие ориентиры человека, общества в целом. «Ценности лежат в основе оценки, тех предпочтений, которые делает человек, характеризуя предметы качества, события» (Карасик, 1996, с. 3).

Изучив историю вопроса о ценностях, Т.В. Евсюкова делает следующий вывод: «Проблема ценностей культуры как таковая принадлежит культурной антропологии. В рамках последней обычно выделяют четыре основных сферы культурных ценностей: быт, идеологию (как совокупность нерефлектируемых сознанием представлений и знаний), религию и художественную культуру. Из указанных четырех сфер исторически первичной и сохранившей свою значимость на современном этапе является сфера быта. Обычно о бытовой сфере говорят как об основополагающей, поскольку она изменяется медленнее других сфер и является в значительной мере их основой. Именно бытовая сфера обычно содержит в себе «вечные» ценности, ценности, наиболее ярко характеризующие тот или иной культурный тип» (Евсюкова, 2002, с.60).

Чем же можно объяснить интерес к вопросу ценностей и оценок в современной науке, особенно в лингвокультурологии?

Представляются убедительными следующие рассуждения: «Проблема ценностей в культуре чрезвычайно важна для адекватного понимания феномена культуры в целом. Известно, что для того, чтобы охарактеризовать какое-либо понятие и сформулировать его существенные признаки, необходимо, прежде всего, установить четкую границу этого понятия, противопоставить множество предметов и/или явлений, входящих в него, другому множеству, находящемуся за его пределами. Поскольку содержание феномена культуры включает в себя все многообразие деятельности человека и ее опредмеченных результатов, то противопоставить ему в качестве не-культуры мы должны совокупность природных явлений, не связанных с функционированием человеческого разума, одним из важнейших свойств которого является способность к систематической оценке материальных и идеальных объектов» (Слышкин, 2000, с. 10-11).

Ценность - это важная общефилософская категория. В философии есть отдельная парадигма - аксиология, т.е. учение о ценностях. Философы трактуют ценность как сущность и одновременно условие бытия объекта. «Ценность - то, что чувства людей диктуют признать стоящим над всем и к чему можно стремиться, созерцать, относиться с уважением, признанием, почтением (КФЭ, 1994, с. 507). Иными словами, объект для социума актуален в том случае, если он ценен.

Ценность есть нечто культурно оформленное, созданное человеческим духом. Этой культурной оформленностью ценность как раз и отличается от явлений природных.

По Г. Риккерту, ценность “не природна“, она культурна. «Во всех явлениях культуры, - замечает ученый, - мы всегда найдем воплощение какой-нибудь признанной человеком ценности, ради которой эти явления или созданы, или, если они уже существовали раньше, взлелеяны человеком; и наоборот, все, что возникло и выросло само по себе, может быть рассматриваемо вне всякого отношения к ценностям» (цит. по: Слышкин, 2000, с. 11).

Поскольку человек оценивает действительность, в его языке есть множество слов, грамматических категорий, синтаксических конструкций и т.п., призванных выражать оценочное отношение к миру, а значит, семиотически “оформлять“ ценности. Повышенный интерес филологов к изучению проблем ценностей способствует появлению специальной языковедческой отрасли - аксиологической лингвистики (см.: Баранов, 1989, с. 74-91; Карасик, 1996, с. 3-16).

В диссертационном исследовании Т.В. Евсюкова предлагает рассматривать ценности культуры как понятия интенциональные, поскольку они определяются отношением к “вещи” (предмету, явлению, событию, понятию, культурной норме и т.п.), свойственным культуре определенного типа. «Культура как семиотическая система представляет собой совокупность естественных реалий, артефактов и ментальных фактов типа `добро', `зло', `истина', `совесть' и т.п. Аксиологические установки культуры определяют мировидение, отношение человека к «составляющим» культуру «вещам», в том числе и к ментальным фактам, которые достаточно часто выступают в качестве культурных концептов» (Евсюкова, 2002, с.59-60).

Г.Г. Слышкин понимает ценность как «одну из наиболее существенных характеристик для определения типологических черт той или иной культуры или субкультуры, позволяющую судить о ее ориентированности на воспроизведение старых текстов или на генерирование новых, т.е. о ее традиционности или инновационности» (Слышкин, 1999, с. 5-6).

Категория ценности всегда связана с категорией человеческого знания. Ценность представляет собой когнитивную категорию. Выполняя креативную функцию, язык находится под воздействием определенных культурных ценностей социума. «Отдельные объекты материальной культуры, - пишет Н.Ф. Алефиренко, - наполняются особым, вторичным смыслом, поскольку испытывают «давление» общей ценностно-смысловой организации этой культуры, которая накладывает на соответствующий предмет печать ценностного отношения человека к проявлениям социально значимых поступков, нравственных факторов и моральных качеств» (Алефиренко, 2001, с. 5). «Обычный предмет материальной культуры, будучи включенным в ценностно-смысловые отношения, - рассуждает Н.Ф. Алефиренко, - может приобрести культурно-маркированную коннотацию. Так, меч, например, в зависимости от ценностно-смыслового контекста получает или коннотативное значение “опасность“ или созначение “жестокость“ (Алефиренко, 2001, с. 5).

Таким образом, те предметы материальной культуры, которые входят в ценностную систему, объективно приобретают на уровне языковых знаков различные коннотативные (оценочные) признаки. Эти коннотативные признаки со временем могут видоизменяться, напр., положительно окрашенные превращаться в отрицательно окрашенные и т.п. Коннотации не всегда стабильны по своей “знаковости“ во времени.

Ценности определяются как социальные, социально-психологические идеи и взгляды, которые разделяются тем или иным народом и наследуются каждым новым поколением. Ценности, по И.А. Стернину, - «это то, что как бы априори оценивается этническим коллективом как нечто такое, что “хорошо“ и “правильно“, является образцом для подражания и воспитания» (Стернин, 2000, с. 108). «Ценности, - пишет ученый, - побуждают людей к определенным действиям. Отклонение от ценностей, неразделение их, поступки, противоречащие ценностям, осуждаются общественным мнением» (Стернин, 2000, с. 108).

Квалификационное отношение членов социума к тому или иному поступку человека, оценка его деятельности обществом зависит от определенных ориентиров, норм, образцов, стереотипов поведения, принятых в конкретном обществе.

«Предметы и явления внешнего и мыслительного мира, получившие наиболее позитивную оценку, характеризуются как ценности и в дальнейшем выступают как ориентиры ценностно-оценочной деятельности», - считает Е.В. Бабаева (Бабаева, 1997, с. 38). Далее она пишет: «На основе вынесенных оценок формируется норма - положение, соотносимое с позитивной оценкой социума и предписываемое предмету оценки его представителями. В результате многократного повторения одинакового положения дел формируется оценочный стереотип - некая устойчивая реакция (одобрение, осуждение или безразличие) на одни и те же либо сходные ситуации (Бабаева, 1997, с.39).

Исследователи предлагают рассматривать систему ценностей как определенный инвариант, т.е. то, что является общим для многих культурных сообществ (напр., Бабаева, 2001, с. 16-17). Естественно, что система ценностей предполагает и множество ее вариантов, служащих ориентиром в жизни того или иного социума.

«Человек реализует ценностное отношение к миру через систему норм, и на их формирование оказывают влияние окружающие природные условия, исторический опыт социального развития, национальный характер. Своеобразные системы норм находят отражение в языке и выступают определяющим фактором вариативности национальных языковых картин мира», - считает Е.В. Бабаева (Бабаева, 2001, с. 17). Следовательно, оценочные суждения, выраженные языком, могут быть национально специфическими, неповторимыми. Эта оригинальность оценок, различия в “ценностном“ взгляде на мир служат ментальным водоразделом, отличающим представителей разных социумов друг от друга. Подчеркнем еще раз, что в основе ценности лежит оценка, а в основе оценки - нормы, правила, образцы поведения, его стереотипы, придающие конкретной национальной лингвокультуре неповторимость, непохожесть на другие лингвокультуры.

Нормы и правила, по И.А. Стернину, - «это конкретные поведенческие рекомендации по реализации определенных принципов; это фактически некоторые предписания по поведению, указания по проведению некоторых ритуалов» (Стернин, 2000, с. 109).

На признании обязательности связи ценности с социальными нормами, правилами и стереотипами настаивают также и многие другие ученые (см.: Алефиренко, 2001, с. 3-6; Карасик, Шаховский 1998, с. 3-9; Красных, 2002, с.181-185; Стернин, 2000, с. 107-108). Так, Н.Ф. Алефиренко, рассматривая категорию знания в лингвокультурологическом аспекте, полагает, что в правилах, нормах и стереотипах «запечатлен опыт освоения и осмысления окружающего мира, закодирована определенная культура» (Алефиренко, 2001, с.3).

Эти рассуждения приводят к выводу о том, что ценности в разных социумах могут быть различными. Ценности не обязательно должны совпадать в разных этнических коллективах; более того, они могут разниться и внутри одной этнической общности, поскольку последняя неоднородна по своей структуре.

По Е.А. Курченковой, есть «ценности, общие для всех народов; <> они присутствуют во всех культурах … и отличаются только различным соотношением их в той или иной культуре»; … «ценности, составляющие специфику культуры данного этноса, являются этнокультурными» (Курченкова, 1996, с. 75).

По мнению И.А. Стернина (Стернин, 2000, с. 108), «ядро национальной культуры» как раз и представляют этноценности, реализуемые в нормах и правилах общества. Сравнивая разные социумы на обширном материале, в том числе и лингвистическом, исследователь определяет главные ценности российского общества - соборность или общинность бытия, историческая терпеливость и оптимизм, доброта и всепрощение, второстепенность материального, гостеприимство, любовь к большому пространству и дикой природе (Стернин, 2000, с. 108).

Если различны ценностные языковые картины мира, если различна степень актуальности того или иного явления мира для этнических коллективов, то, следовательно, есть и различия в иерархии самих ценностей. Иначе говоря, в системе этноценностей можно выделить определенные ценностные приоритеты.

«Разработка же ценностных доминант в языке, - пишет В.И. Карасик, - представляется важной для лингвистики, поскольку эта исследовательская задача позволяет интегрировать достижения в области культурологического языкознания (от В. фон Гумбольдта до новейших лингвострановедческих работ), прагматической и социальной лингвистики» (Карасик, 1996, с. 5).

Таким образом, можно сказать, что выявлять характер ценностей, устанавливать их иерархию в том или ином социуме, в той или иной социальной или профессиональной группе следует путем обращения к продуктам культуры - вербальным текстам.

Л.И. Гришаева пишет по этому поводу: «В любом акте коммуникации через речевое произведение актуализируется определенный комплекс вербализованных (через означивание внеязыковой действительности языковыми единицами и категоризацию действительности) и невербализованных знаний об окружающем мире (т.е. системы образов, представлений, схемы действий, алгоритмы обработки знаний и пр.), в том числе и некие системы ценностей, наиболее существенные для данного социума. В силу этого каждый текст отсылает - напрямую или опосредованно - к системе ценностей носителей данного языка» (Гришаева, 1996, с. 23-24. - Курсив наш. - Т.Г.).

Ценность носит разнонаправленный характер: в зависимости от оценки объекта выделяют разные классы или группы ценностей (см.: Алефиренко, 2001, с. 3- 11; Бабаева, 2001, с. 159-165; Вежбицкая 2001; Евсюкова, 2002, с. 56-64; Красавский, 2001, с. 59-76).

Критерии классификации оценок и ценностей предметов мира могут быть различными. Если объекты действительности оценивать с точки зрения их полезности, функциональности, красоты, познаваемости, то можно выделить ценности познавательные, утилитарные, этические и эстетические (см.: Борботько, 2000, с. 45).

Если же на мир смотреть глазами социолога, то ценности можно классифицировать на индивидуальные (персональные, авторские), микрогрупповые (напр., в семье, между друзьями), макрогрупповые (социальные, ролевые, статусные и др.), этнические и общечеловеческие (см.: Карасик, 1996, с.3; Кулинич, 1998, с. 62-63). Такая дробная классификация ценностей обусловлена неоднородностью структуры современного социума (наличием в нем множества социальных групп) и сложной системой общественного устройства. Понятно, что чем более структурирован социум, тем сложнее его устройство, тем менее однородны, всеми разделяемы ценности культуры.

С формальной точки зрения ценности принято делить на позитивные и негативные, абсолютные и относительные, объективные и субъективные (КФЭ, 1994, с. 507). «По содержанию различают вещные ценности, логические, этические и эстетические ценности: приятное, полезное и пригодное; истина, добро, прекрасное» (КФЭ, 1994, с. 507).

Т.В. Евсюкова, сделавшая обширный и глубокий обзор типологии ценностей, приходит к выводу о том, что есть две группы культурных ценностей: «1) артефакты как совокупность произведений художественной литературы, живописи и ремесел, архитектуры, науки, религиозных текстов, археологических находок и т.п.; 2) нравы, обычаи, традиции, стереотипы поведения, способы мышления, понимания и интерпретации и т.п.» (Евсюкова, 2002, с. 62).

Мы считаем, что многие ценности, отнесенные Т.В. Евсюковой, в частности, к первой группе, означены вербально, следовательно, они легко поддаются лингвистическому анализу. Заметим, что культурный признак отношения к труду в русском языке частотно выражен в текстах разных жанров (паремии, афоризмы, сказки). Для лингвокультурологического анализа пословицы, поговорки и афоризмы особенно важны, так как они являются готовыми к употреблению высказываниями, номинирующими определенные ситуации, отношения между людьми. Более того, эти устойчивые речевые комплексы часто бывают оценочными. Они по своей сути ценностно ориентированы и в своей совокупности формируют так называемую ценностную картину мира.

Для комплексного осмысления ценностей в языке В.И. Карасик предлагает модель ценностной картины мира. Это понятие он характеризует следующим образом: «1. Ценностная картина в языке включает общечеловеческую и специфическую части <…>; 2. Ценностная картина в языке реконструируется в виде взаимосвязанных оценочных суждений, соотносимых с юридическими, религиозными, моральными кодексами, общепринятыми суждениями здравого смысла, типичными фольклорными и литературными сюжетами; 3. Между оценочными суждениями наблюдаются отношения включения и ассоциативного пересечения, в результате чего можно установить ценностные парадигмы соответствующей культуры <…>; 4. В ценностной картине мира существуют наиболее существенные для данной культуры смыслы, ценностные доминанты, совокупность которых образует определенный тип культуры, поддерживаемый и сохраняемый в языке; 5. Ценностная картина мира в рамках одной языковой культуры представляет собой неоднородное образование, поскольку у разных социальных групп могут быть различные (порой контрадикторные) ценности; 6.ценностная картина мира существует как в коллективном, так и в индивидуальном сознании» (Карасик, 1996, с. 4).

Важно также замечание В.И. Карасика о том, что изучать ценностную картину мира следует, прежде всего, на лексико-фразеологическом уровне (Карасик, 1996, с. 3). По нашему мнению, исследование культурных признаков на данном уровне наиболее плодотворно, поскольку именно лексемы, фразеологизмы, паремии наиболее эксплицитно отражают ценностные характеристики того или иного явления.

В российской филологической науке термин «лингвокультура» является новым. Он появился в 90-е годы XX века и успешно в ней закрепился. Если обратиться к изданным в последние годы трудам по филологии, то можно отметить большое количество работ, авторы которых используют это понятие (Воркачев, Дорофеева, 2000, с. 166-170; Евсюкова, 2002; Карасик, 1996, с. 3-16; Клоков, 2000, с. 60-67; Красных, 2002; Панченко, 1998, с. 26-30; Селиверстова, 2001, с. 293-307; Слышкин, 2001, с. 27-31; Суродина, 1999; Тер-Минасова, 2000; Телия, 2001, с. 409-420, Токарев, 2000 и мн. др.). Его активное использование в филологии, особенно в лингвистике, вызвано тем, что человеческий язык стал теперь рассматриваться не только как средство общения, как некая материализованная структура, но и как явление, непосредственно связанное с обслуживаемой им сферой - человеческой культурой. Акцент при этом лингвокультурологами делается именно на взаимообусловленности языка и культуры.

Определить понятие культуры, по мнению ученых, сложно (Арнольдов, 1987, с. 6-7, с. 11; Вежбицкая, 1997, с. 34; Вомперский, 1995, с. 99-106; Гачев, 1987, с. 200; Карпушин, 1987, с. 81; Коул, Скрибнер, 1977, с. 16-17 и мн. др.). Трудность определения данного понятия обусловлена самой его структурой и функциями. Так, А.И. Арнольдов характеризует культуру как целостную систему, обладающую такими качествами, как открытость, многозначность и полифункциональность (Арнольдов, 1987, с. 6). Он дает ей следующее определение: «Культура - это исторически развивающаяся система созданных человеком материальных и духовных ценностей, социокультурных норм, способов организации поведения и общения, а также обусловленный способом материального производства процесс развития сущностных сил человека, его самореализации, процесс его творческой деятельности, социально значимой по своей сущности и направленной на освоение и изменение мира, в котором живет человек» (Арнольдов, 1987, с. 13. - Курсив наш. - Т.Г.).

С.Г. Тер-Минасова полагает, что для лингвистов, рассматривающих проблемы лингвокультурологии, социолингвистики, антропологической лингвистики и лингвострановедения, важным является определение культуры как «совокупности результатов деятельности человека» (Тер-Минасова, 2000, с. 13). Она же отмечает, что в разных языках данный термин полисемичен. Так, напр., в словарях русского языка у слова «культура» семь значений. Одно из них С.Г. Тер-Минасова признает антропологическим. В английском языке слово «culture» имеет также несколько значений. При этом в дефинициях этого понятия обязательными элементами выступают «обычай», «традиция», «верования», «образ жизни» (Тер-Минасова, 2000, с. 14). Мы думаем, что в этом случае определяется духовный тип культуры. Духовная культура действительно представляет собой наиболее важную область исследования для лингвиста, поскольку в ней отражена система оценок того или иного явления, моральные, этические представления народа о жизни и т.п.

Вполне понятно, что духовная культура, как и культура материальная, постоянно развивается. Ее развитие связано с многочисленными изменениями в экономическом, хозяйственном укладе нации.

Культура представляет собой, таким образом, во-первых, исторический феномен; она всегда развивается, поскольку развивается само общество, которое ее же и создает; во-вторых, она ценностна, т.е. воплощает в себе наиболее значимые для человека явления, более того, предлагает образцы его поведения в коммуникации. Данные культурные образцы направляют деятельность человека в обществе, в том числе и его языковую деятельность.

Культура имеет исторический характер, что проявляется в выполняемой ею функции преемственности (Карпушин, 1987, с. 79); она выступает связующим звеном между поколениями. Функцию же посредника между разными поколениями она может выполнять в том случае, если обладает таким свойством, как вербальная знаковость. Иными словами, культура, выраженная языком, духовно развивает нацию как нечто целостное, единое.

Культура и язык взаимно обусловливают и взаимно определяют друг друга. Они являются неразрывным целым. Для успешного изучения культуры и языка следует учитывать особенности структуры и функционирования каждого из них. На необходимости изучения культуры в ее многомерных связях с совокупным духовным опытом, с общественной практикой и учетом сущности культурно-исторического процесса настаивают многие ученые. Так, А.И. Арнольдов утверждает: «Более актуальным становится познание ее (т.е. культуры. - Примечание наше. - Т.Г.) сущности, внутренней структуры, способов и форм функционирования, зависимости темпов и направления ее развития от других сфер социальной жизни и различных общественных институтов, а также обратного взаимодействия на них культурных факторов» (Арнольдов, 1987, с. 7).

Часто язык называют зеркалом культуры. Эта метафора есть во многих языках (см.: Клакхон, 1998; Тер-Минасова, 2000). Подобное сравнение удачно с точки зрения его образности, художественной выразительности. Оно, правда, не совсем корректно, поскольку сам язык выполняет не только отражательную функцию, но и функцию мыслеформирующую.

Интересное мнение на этот счет высказывают Г.А. Антипов, О.А. Донских, И.Ю. Морковина и Ю.А. Сорокин: «Первое место среди национально-специфических компонентов культуры занимает язык. Язык в первую очередь способствует тому, что культура может быть как средством общения, так и средством разобщения людей. Язык - это знак принадлежности его носителей к определенному социуму. На язык как основной специфический признак этноса можно смотреть с двух сторон: по направлению «внутрь», и тогда он выступает как главный фактор этнической интеграции; по направлению «наружу», и в этом случае он - основной этнодифференцирующий признак этноса. Диалектически объединив в себе эти две противоположные функции, язык оказывается инструментом и самосохранения этноса, и обособления «своих» и «чужих» (цит. по: Тер-Минасова, 2000, с. 15).

Рассматривая номинацию как способ толкования человеком мира, Е.С. Кубрякова обращает наше внимание на важность когнитивной функции языка. Ученый утверждает: «Когнитивные аспекты номинативного акта обуславливаются уже тем, что в этом акте знание невербализованное и дотоле смутное, неявное, диффузное обретает более четкие очертания, «собирается» в единую концептуальную (когнитивную) структуру, закладывающую основания будущему значению знака. Ошибочно считать, что такая структура существует в готовом виде до акта номинации, как ошибочно считать и то, что и языковая форма в готовом виде предшествует рождению обозначения: и значение, и форма складываются в этом процессе, в известном смысле находят друг друга, открывая тем самым дорогу появлению Слова» (Кубрякова 2001, с. 284).

Можно заключить, что сложный процесс концептуализации мира происходит благодаря своеобразной взаимосвязи языка и мышления человека. Диада «язык - мышление» представляет собой неразрывное единство, характеризуется целостностью. Их вычленение учеными в отдельные понятия, сущности во многом условно. Как следует из мнения Е.С. Кубряковой, четким, ясным является то знание, которое вербализовано человеком, а значит, осознано вдвойне - как ментальная структура и как языковая категория. Это двойное осмысление сущности «вещей мира» можно считать залогом глубокого проникновения человека в природу действительности.

А.Р. Лурия отмечает, что «слово не только обозначает предметы внешнего мира, действия, признаки, отношения, но и анализирует и обобщает предметы внешнего мира, то есть является орудием анализа той информации, которую человек получает от внешнего мира» (Лурия, 1998, с. 70).

Тесная связь культуры и языка, их взаимная обусловленность в семиотическом пространстве еще не значит, что эти понятия тождественны. В.Н. Телия пишет по этому поводу следующее: «Культура и язык - это семиотически разнородные топосы. Естественный язык - это объемлющее весь мир, в том числе и мир культуры, средство коммуникации, и в этом качестве он отображает предметный и непредметный универсум в знаковых формах, означающими для которых служит звуковая/графическая материя. Культура означивается ее субъектами в материальных «телах» естественных реалий <…>, артефактов <…>, ментофактов <…>, большинство из которых … облекается в языковые знаки как означающие для концептов культуры и тем самым придает им семиотическое бытие» (Телия, 2001, с. 409. - Курсив наш. - Т.Г.).

Таким образом, культура, ее компоненты, материализуясь в языке, закрепляясь в нем, выступают как вербальные знаки, функционирующие в человеческой цивилизации. Их существование, дальнейшие изменения в лингвокультурном пространстве обусловлено как интра-, так и экстралингвистическими факторами. Значит, и изучать сами языковые знаки, опредметившие культуру, следует в лингвокультурологической плоскости.

В качестве единицы изучения лингвокультурных структур предложено специальное понятие - «лингвокультурема», под которой понимается единица, диалектически синтезирующая в себе элементы языка и культуры. «Объектом исследования являются системы лингвокультурем (поле), их внутренняя и внеязыковая семантика, парадигматические и синтагматические отношения, а также соотношения таких систем в разных языках и культурах» (Воробьев, 1997, с. 8). Предлагаются и соответствующие лингвокультурологические методы - «метод семантического (лингвокультурологического) поля, контекстуального (дистрибутивного) анализа, компонентного анализа, контрастивного (сопоставительного) анализа, метаязыкового анализа, анализа языка художественной литературы» (Воробьев, 1997, с. 9). Основными объектами лингвокультурологии,по мнению В.В.Воробьева, являются «взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе его функционирования и изучение интерпретации этого взаимодействия как единой системной целостности. <…> Содержание лингвокультурологии … должно иметь своим предметом национальные формы бытия общества, воспроизводимые в системе языковой коммуникации, основанные на культурных ценностях конкретного исторического общества» (Воробьев, 1997, с. 32. - Курсив наш. - Т.Г.). Сходное суждение высказывает В.А. Маслова, полагающая, что целью лингвокультурологии является «изучение способов, которыми язык воплощает в своих единицах, хранит и транслирует культуру» (Маслова, 2001, с. 28).

Каково же соотношение понятий «культура» и «лингвокультура»? Можно сказать, что первое понятие более широкое, а второе - более узкое. Лингвокультура (т.е. языковая культура) является важным элементом культуры как единой семиотической системы. Культура, естественно, может быть не только вербальной. Вербальная (языковая) культура - один из типов культуры. По мнению П.М. Бицили, «язык одна из сфер культуры, а не вся культура вообще». «Все культурные сферы относятся к одной культуре и органически связаны между собою; но каждая из них обладает все же, пусть и относительной, автономностью, а потому и собственной инерцией, большей у одной, меньшей у другой, в зависимости от множества разнородных, случайных один по отношению к другому факторов», - отмечал П.М. Бицили (цит. по: Вомперский, 1995, с. 103).

Таким образом, методологической установкой в нашей работе служит утверждение о том, что, во-первых, культура и язык представляют собой неразрывное, диалектически целостное явление, расчленение которого во многом условно; во-вторых, оба феномена обладают рядом общих базисных свойств (историзм, динамика их развития, взаимовлияние друг на друга); в-третьих, изучение лингвокультуры предполагает обращение к анализу как языковых, так и экстралингвистических фактов.

Единицей культурологического моделирования действительности является концепт. До сих пор нет единого определения этого понятия (Бабушкин, 1996; Булыгина, Шмелев, 1995, с. 126-133; Карасик, 1999, с. 5-19; Кубрякова, 1996, с. 90-93; Лихачев, 1997, с. 280-287; Степанов, 1997; Попова, Стернин, 2001, Токарев, 2001, с. 16-21 и др.). Рассмотрим понимание концепта ведущими учеными.

Стоявший у истоков отечественного лингвистического концептуализма С.А. Аскольдов справедливо заметил: «Вопрос о природе общих понятий или концептов - по средневековой терминологии универсалий - старый вопрос, давно стоящий на очереди, но почти не тронутый в своем центральном пункте. Общее понятие, как содержание акта сознания, остается до сих пор весьма загадочной величиной - почти неуловимым мельканием чего-то в умственном кругозоре, происходящим при быстром произнесении и понимании таких слов, как «тысячеугольник», «справедливость», «закон», «право» и т.п. Связываете ли вы со словом «тысячеугольник» какое-нибудь представление? Если такое представление и есть, то оно, конечно, неотличимо от представления 800- или 900-угольника» (Аскольдов, 1997, с. 267).

С.А. Аскольдов предложил следующую дефиницию концепта: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода …. Не следует думать, что концепт всегда заместитель реальных предметов. Он может быть заместителем некоторых сторон предмета или реальных действий, как, например, концепт «справедливость». Наконец, он может быть заместителем разного рода хотя бы и весьма точных, но чисто мысленных функций. Таковы, например, математические концепты» (Аскольдов, 1997, с. 270). Следовательно, концепт является мыслительной единицей. Он выполняет функцию замещения.

В «Кратком словаре когнитивных терминов» дается следующая характеристика концепта: «Концепт - термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике» (Кубрякова, 1996, с. 90. - Курсив наш. - Т.Г.). Как следует из данного определения, концептом признается определенная мыслительная единица, в которой фиксируются знания человека и при помощи которой в то же время совершается само познание мира.

Известно, что действительность, существующая в разных формах, континуальна. Концепты же, как считают ученые, дискретны. Членение мира не может полностью соответствовать системе понятий. «Многие объекты и ситуации подводимы под разные концепты, к некоторым не подходит ни один. Таковы объекты, лежащие на границе разных понятийных полей. Для их обозначения язык вырабатывает слова с неотчетливым смыслом, либо прибегает к словам, взятым из соседствующих ареалов», - высказывает свое мнение Н.Д. Арутюнова (Арутюнова, 1999, с. 293).

Концепты, по мнению З.Д. Поповой и И.А. Стернина, «формируются в сознании человека: 1. из его непосредственного сенсорного опыта - восприятия действительности органами чувств; 2. из непосредственных операций человека с предметами, из его предметной деятельности; 3. из мыслительных операций человека с другими, уже существующими в его сознании концептами - такие операции могут привести к возникновению новых концептов; 4. из языкового общения (концепт может быть сообщен, разъяснен человеку в языковой форме, например, в процессе обучения, в образовательном процессе - ребенок спрашивает, что значит то или иное слово); 5. из самостоятельного познания значений языковых единиц, усваиваемых человеком (взрослый человек смотрит толкование неизвестного для него слова в словаре и через него знакомится с соответствующим концептом)» (Попова, Стернин, 2001, с. 68-69).

З.Д. Попова и И.А. Стернин считают, что концепт - это «глобальная мыслительная единица, представляющая собой квант структурированного знания» (Попова, Стернин, 2001, с. 4). Концепт они понимают как когнитивную единицу: «Мы исходим из признания того факта, что человек мыслит концептами, комбинируя их и осуществляя в рамках концептов и их сочетаний глубинные предикации, формируя новые концепты в ходе мышления. Мышление есть оперирование концептами как глобальными единицами структурированного знания» (Попова, Стернин, 2000, с. 3).

Как следует из этих рассуждений, концепт признается когнитивной единицей и как термин относится к области когнитивной лингвистики. Можно сделать вывод, что сегодня существует четко выраженное когнитивное понимание концепта. Заметим, что не все исследователи рассматривают концепт исключительно в рамках когнитивной лингвистики. Так, в исследованиях Ю.С. Степанова мы останавливаемся на таком рассуждении: «Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее <…> Концепт - основная ячейка культуры в ментальном мире человека» (Степанов, 1997, с. 43. - Курсив наш. - Т.Г.). Как следует из рассуждений Ю.С. Степанова, концепт, во-первых, признается ментальной единицей и, во-вторых, он всегда связан с культурой.

В «Предисловии» к «Словарю концептов русской культуры» Ю.С. Степанов указывает, что концепты - это устойчивые понятия культуры. К ним, по его мнению, относится не всякое понятие. Он называет такие концепты, как «Вечность», «Закон», «Беззаконие», «Страх», «Слово», «Любовь», «Вера». «Давно замечено, что количество их невелико, около четырех-пяти десятков», - пишет Ю.С. Степанов (Степанов, 1997, с. 288). Этот подход к изучению концептов можно назвать лингвокультурологическим.

В.И. Карасик, разделяя в целом определение концепта Ю.С. Степановым, несколько расширяет и уточняет его: «Концепты являются первичными культурными образованиями, транслируемыми в различные сферы бытия человека, в частности в сферы преимущественно понятийного (наука), преимущественно образного (искусство) и преимущественно деятельностного (обыденная жизнь) мира» (Карасик, 1996, с.6. - Курсив наш. - Т.Г.).

Д.С. Лихачев считает, что «концепты возникают в сознании человека не только как «намеки на возможные значения», «алгебраическое их выражение», но и как отклики на предшествующий языковой опыт человека в целом - поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический и т.д.» (Лихачев, 1997, с. 284-285).

В структуру концепта входят, по мнению Ю.С. Степанова, три компонента: «1) основной, актуальный признак, 2) дополнительный, или несколько дополнительных, «пассивных» признаков, являющихся уже не актуальными, «историческими», 3) внутренняя форма, обычно вовсе не осознаваемая, запечатленная во внешней, словесной форме (Степанов, 1997, с. 44). Первый компонент концепта (его основной, актуальный признак) является наиболее релевантным; поскольку он известен любому носителю того или иного языка. Второй компонент концепта (дополнительный, пассивный признак) значим не для всех членов языкового коллектива. Он актуален для определенной социальной группы. Третий компонент концепта (этимологический признак или внутренняя форма) - еще менее актуален для членов языкового сообщества, так как историей жизни слова занимаются только специалисты конкретных наук (филологи). Но этот признак, по мнению Ю.С. Степанова, значим опосредовано - «как основа, на которой возникли и держатся остальные слои значения» (Степанов, 1997, с. 45).

Высказывается мнение о том, что концепты национально специфичны (Вежбицкая, 1997; Карасик, 1996, с. 6-16; Попова, Стернин, 2001; Панченко, 1998, с. 168-174; Прохвачева, 2000 и мн. др.). Так, по мнению В.И. Карасика, концепт представляет собой «бытийно-культурное образование, определяемое языком и складом мышления, типом мировосприятия… народа» (Карасик, 1997, с.126). Мы считаем, что концепты на самом деле в семантическом пространстве разных языков обладают национальной спецификой, что объясняется в первую очередь причинами этнографического, культурно-исторического характера.

По Н.А. Красавскому, «концепты в разных языках и культурах обычно не совпадают, поскольку разные языки по-разному отражают действительность, берут в основу формируемого понятия различные его стороны» (Красавский, 2001, с. 46). В этом проявляется своеобразие разных национальных концептосфер.

С.Х. Ляпин предлагает считать концептами «идеализированные формообразования, опирающиеся на понятийный (или псевдо-, или пред-понятийный) базис, закрепленный в значении какого-либо знака: научного термина, или слова (словосочетания) обыденного языка, или более сложной лексико-грамматико-семантической структуры, или невербального предметного (квазипредметного) образа, или предметного (квазипредметного) действия и т.д.» (Ляпин, 1997, с. 18. - Курсив наш. - Т.Г.).

Судя по этому определению, концепт не всегда выражен в языке. Он эксплицируется и невербально, например, «предметными действиями». Концепты не обязательно имеют вербализованную форму. Но обычно они лингвистически выражены.

С.Г. Воркачев предлагает считать концептом «единицу коллективного знания или сознания (отправляющую к высшим духовным ценностям), имеющую языковое выражение и отмеченную этнокультурной спецификой» (Воркачев, 2002, с. 32. - Курсив наш. - Т.Г.). Как можно видеть, ряд ученых полагает, что концепт в отличие от понятий и представлений всегда вербально оформлен. В данном определении обращает на себя внимание мысль о том, что концепт непременно связан с высшими духовными ценностями. Укажем, что далеко не все исследователи, работающие в парадигме лингвоконцептологии, придерживаются указанной точки зрения (см.: Бабушкин, 1996; Болдырев, 1999, с. 62-69; Попова, Стернин, 2001, с. 57-59; Чернейко, Долинский, 1996, с. 20-41). По всей видимости, расхождение в вопросе обязательности - факультативности языкового выражения концепта объясняется, в том числе, приверженностью ученого либо к когнитивной, либо к лингвокультурологической концепции толкования рассматриваемого явления.

Многие исследователи, занимающиеся проблемами когнитивной и культурологической лингвистики, указывают на сложность определения концепта, в частности его структуры (Красавский, 2001, с. 40-59; Ляпин, 1997, с. 11-35; Попова, Стернин 2001, с. 57-59 и др.). По мнению ряда ученых, концепт состоит из понятийного, образного и ценностного компонентов (Карасик, 1996, с. 3-16; Красавский, 2001, с. 74-75). В монографии Н.А. Красавского концептом признается «культурно обусловленное, сложное структурно-смысловое, ментальное, как правило, лексически и/или фразеологически вербализованное образование, базирующееся на понятийной основе, включающее в себя помимо понятия образ, культурную ценность и функционально замещающее человеку в процессе рефлексии и коммуникации предметы (в широком смысле слова) мира, вызывающие пристрастное отношение к ним человека» (Красавский, 2001, с. 73).

С.Г. Воркачев пишет о целесообразности выделения в концепте трех составляющих: «понятийной, отражающей его признаковую и дефиниционную структуру, образной, фиксирующей когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в языковом сознании, и значимостной, определяемой местом, которое занимает имя концепта в лексико-грамматической системе конкретного языка, куда войдут также этимологические и ассоциативные характеристики этого имени» (Воркачев, 2002, с. 6).

Концептам приписываются познавательная и художественная функции. Иными словами, посредством концепта человек осваивает мир. Формами освоения действительности могут быть и наука, и практика, и художественное творчество (см.: Аскольдов, 1997, с. 267-279).

Существенными представляются оппозиции между культурным концептом и концептом вообще (ментальные образования, определяющие либо не определяющие ту или иную культуру), между лингвокультурным концептом и культурным концептом (получающие или не получающие языковое выражение), между этнолингвокультурным и социолингвокультурным концептом (релевантные для всего социума либо для определенной группы в его составе).