Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

• Введение

Экономические интересы государства являются превалирующими элементами во внешней политике всех, практически без исключения, государств. Наше государство не является исключением, может быть, мы заинтересованы в своем экономическом развитии и в международном сотрудничестве больше, чем те страны, которые столь активны во внешнеполитической деятельности и в международном сотрудничестве. Министерство иностранных дел не может являться каким-то исключением, т.е. заниматься только политикой, потому что политика от экономики неотделима, как, наверное, корни дерева от кроны. Поэтому сейчас министерство иностранных дел специально создало департамент экономической политики, который занимается вопросами внешнеэкономической деятельности. Во-вторых, все наши зарубежные посольства должны создавать, по возможности, конечно, определенные структуры, которые бы могли помогать государству в развитии экономических связей поиске инвесторов, партнеров и т.д. Посольство в нынешнее время не может носить характер только политического или представительского свойства Я думаю, что посольство, все-таки должно совмещать в себе и торгово-экономическое представительство. Посол занимается не только вопросами политической дипломатии, но и, прежде всего, вопросами экономики Речь идет о том, что министерство иностранных дел и все его загранучреждения должны быть в состоянии помочь стране поднять экономику Поиск этой дипломатической ниши в аспекте экономического сотрудничества, конечно, не так прост, как могло показаться сначала. Есть два наиболее оптимальных варианта, которые мы сейчас разрабатываем -- это использование, причем активное, двусторонних межправительственных комиссий по торгово-экономическому сотрудничеству с зарубежными государствами. Надо сказать, что многие из них возглавляют представители министерств иностранных дел.

Есть и другие направления работы, как например внешнеэкономическая дипломатия, которая могла бы способствовать укреплению экономических связей с другими государствами. Не бывает такого ощущения, что внешнеполитические //инициативы, не только МИДа, но страны в целом, идут в отношении отдельных стран, институтов. В то же время, так называемый бизнес имеет инициативы в совсем других странах, т. е., скажем, в Республике Корее, Пакистане и т. д., а наши основные инициативы идут в Китай, США, Россию. Создается такое впечатление, что внешнеполитические инициативы и внешнеэкономические интересы бизнеса часто как-то не совпадают.

Здесь нет какой-то особой проблемы, во-первых, начнем с того, что, конечно, у нас; есть четко обозначенный, если говорить о географических зонах, свой приоритет. Скажем, если брать в совокупности внешнюю политику, которая включает в себя проблемы политические, военные, демографические, экономические и другие, то нас, прежде всего, интересует развитие связей дружествен-ного свойства, особенно с сопредельными государствами. Именно здесь находится наша политика, именно здесь находится будущее нашей страны. Во-вторых, поскольку мы выбрали свой путь развития, основой которого является демократия, рыночная экономика, то мы стремимся развивать отношения именно с государствами демократической ориентации с развитой экономикой. Но при этом я хочу сказать, что мы нисколько не умаляем значения тех стран, которые находятся сейчас в своем развитии в иных координатах. Что касается бизнеса, он более активен в тех странах, с которыми у нас нет активных политических связей.

Как я вижу нашу страну, я думаю, что нами выбран оптимальный путь развития во всех отношениях, т. е. если мы говорим о внешней политике, то в отношении какой-либо страны нельзя использовать приставку "анти". Мы можем не иметь отношений с какой-то страной, но мы никогда не говорим "анти" об этой стране, и стараемся иметь со всеми дружественные, взаимовыгодные отношения особенно, с сопредельными. Во-вторых, мы уже отталкиваемся от внутренних приоритетов развития, разумеется, мы пытаемся строить, и уже строим открытое государство, которое, так сказать, будет полезным и для нас, и для других государства. В-третьих, я думаю, что очень важно иметь какие-то традиции. Бишкек--это миротворческий центр, где будет формироваться культура миролюбия. И заявление Президента на афганской конференции, и наше содействие таджикам в решении их проблем и много других было мероприятий. Но опять же, мы возвращаемся к внутренним приоритетам. Что, конечно, радует -- это то, что в Кыргызстане удалось избежать дихотомии (противостояния кыргызов некыргызам). Сейчас в на-шем обществе на современном этапе такого нет. Все-таки усилиями большого количества людей, прежде всего Президента, правительства, удалось добиться того, что права человека, права индивида вышли на первый план, а уж затем кыргызы, русские, немцы и т. д. То, что делает Ассамблея народов Кыргызстана -- это тоже, в общем, очень важный вклад в укрепление стабильности.

• Сегодня Кыргызстан имеет дипломатические отношения с более 100 государствами из 200 стран мира, со многими из них развивается активное и взаимовыгодное сотрудничество как в двустороннем формате, так и в рамках региональных и международных организаций, во многих из которых Кыргызстан является активным членом и участником. За годы независимости выработаны основные принципы и определены приоритетные направления внешнеполитического курса Кыргызстана, нашедшие отражение в Концепции внешней политики, утвержденной Советом Безопасности Кыргызской Республики. Исходя из принципа приоритетности Кыргызстан открыл за рубежом 19 дипломатических миссий и 3 Генеральных Консульства.

Кыргызстан- государство центрально-азиатского региона, месторасположение которого имеет важное геополитическое и геоэкономическое значение как связующего моста между Западом и Востоком, а также Севером и Югом. Внешняя политика Кыргызской Республики основана на положениях Конституции, Декларации о государственной независимости, нормах международного права, приверженности целям и принципам ООН и ОБСЕ. Являясь органичным продолжением внутренней политики, внешняя политика Кыргызстана отражает консолидированные интересы многонационального, поликонфессионального народа республики и направлена на обеспечение и защиту государственного суверенитета, формирование благоприятных внешних условий для осуществления экономических и политических преобразований демократической ориентации. Важнейшей задачей внешней политики государства является усиление его экономического и политического потенциала. От внешней политики и положения государства на международной арене зависит и экономическое развитие страны, и его политическая стабильность. Внешняя политика должна способствовать эффективному функционированию экономики, росту благосостояния общества. Поэтому в ее задачи входит обеспечение для государства более выгодного участия в разделении труда, поиск более дешевых условий сбыта продукции, сохранение стратегических ресурсов страны и т.п. Таким образом, внешняя политика выполняет также важную экономическую функцию.

Важным инструментом осуществления внешней политики КР является двусторонняя дипломатия. При этом объективной необходимостью является дифференцированный подход в выборе наиболее перспективных направлений, отвечающих особенностям культурно-цивилизационного, этноисторического, геополитического, геоэкономического положения страны и позволяющих с максимальной эффективностью реализовать национальные интересы Кыргызской Республики. Центрально-Азиатский регион является приоритетным с точки зрения обеспечения территориальной целостности Кыргызской Республики, безопасности и экономического развития. Исключительно большое значение для Кыргызстана, осуществляющего сложные экономические и политические преобразования, имеет укрепление сотрудничества с демократическими, развитыми государствами мирового сообщества.

Актуальность данной работы заключается в том, что сам факт появления на политической карте мира нового независимого государства естественным образом ставит на повестку дня вопрос о характере его взаимоотношений со своим ближним и дальним окружением. А также его месте и роли в региональной и глобальной системах международных отношений. В полной мере это относится и к Кыргызстану, где остро стоит вопрос концептуального осмысления его места и роли в изменившемся мире. При этом важное значение имеют органы внешних сношений, а, также их значение в выработке и проведении той или иной линии поведения на международной арене. Помимо этого, применительно к Кыргызстану, требует анализа обширный материал, отражающий особенности современной международной обстановки и изменения, произошедшие не только в самой стране, Содружестве Независимых Государств (СНГ), но также на региональном и на глобальном уровнях.

Также, необходимо учитывать общее нестабильное состояние современных международных отношений. В этих условиях зачастую перестают «работать» действовавшие в прошлом «регуляторы» мирового порядка. Внутреннюю противоречивость обнаруживают многие традиционные, в том числе силовые, методы предупреждения и разрешения международных конфликтов. Поэтому объективно повышаются роль и значение внешней политики, которая «прощупывает» неопределенность обстоятельств, устраняет их непредсказуемость, вырабатывает и апробирует новые формы взаимоотношений субъектов международной жизни, образуя стабильные системы и подсистемы международных отношений. Безусловно, наиболее ценными, несмотря на их малочисленность, являются работы, посвященные исследованию внешнеполитических аспектов Кыргызской Республики, а также двусторонним отношениям. Среди них особо следует отметить аналитические исследования профессиональных работников Министерства иностранных дел Кыргызской Республики и посольства Российской Федерации в Кыргызстане, представленные публикациями и отдельными монографиями К. Токтомушева, М. Иманалиева, А. Джекшенкулова, В. Чиналиева. Помимо этого отдельные аспекты внешнеполитической деятельности и международных отношений рассматриваются в публикациях таких исследователей, как Айдаркул Каана, К. Идинов, Н. Омаров Айдаркул Каана. Международные отношения кыргызов и Кыргызстана: история и современность. Б., 2002; Идинов К. Кыргызстан в системе международных экономических отношений. Б., 1997; Омаров Н. Гуманитарные аспекты безопасности Кыргызской Республики в 21-м веке: вызовы и ответы. Б., 2001, а также интересующие нас вопросы отражены во многих журнальных публикациях и статьях. Хотя следует отметить политико-публицистический характер такого рода исследований.

Объект исследования - Кыргызская Республика

Предмет исследования - внешняя полтика Кыргызской Республики.

Цель работы: - анализ основных направлений внешней политики Кыргызстана.

В соответствие с целью работы необходимо решить следующие задачи:

- дать теоретические основы внешней политики и ее ресурсы;

- проанализировать приоритеты внешней политики Кыргызстана

- определить перспективы сотрудничества Кыргызстана в рамках ОДКБ и ШОС.

Методологическая и теоретическая база исследования - работы Абдыраимовой Р.А. Принципы демократии и внешней политики в конституции Кыргызской Республики. - Б., 1999, Энциклопедия Кыргызстана. - Б., 2000, Мурсалиева Н.А. «Демократические процессы в Кыргызской Республике: опыт и перспективы» Б. 2004 г., «Демократические процессы в Центральной Азии: опыт и перспективы», Бишкек, Международный Университет Кыргызстана, 1998 г., Муратбека Иманалиева «Очерки внешней политики Кыргызстана. Бишкек, Сабыр, 2002 г., с. 87-97. и др.

Структура работы: Данная работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. В первой главе даны теоретические основы внешней политики государства, во второй проанализированы основные направления внешней политики Кыргызстана, в заключении подведены итоги и сделаны выводы по курсовой работе.

Глава 1. Ресурсы и приоритеты внешней политики

1.1 Национальный интерес во внешней политике

Категория "национальный интерес" является одной из основных и наиболее распространенной в системе понятий теории международных отношений. Сама сфера международных отношений нередко рассматривается как своеобразное поле конфликта и взаимодействия различных национальных интересов, в рамках которого и осуществляется (или не осуществляется) их реализация. В то же время проблема содержания понятия "национальный интерес" остается дискуссионной и в отечественной, и в зарубежной политической науке.

В ряде случаев споры возникают скорее вследствие недоразумений, нежели наличия для них реальной почвы. Например, в английском языке основное и первое значение слова " Народ " - государственно-организованная нация и при переводе словосочетания " national interest " на русский язык наиболее адекватным вариантом был бы термин "государственный интерес". Синонимичность понятий "нация" и "государство" отражает историческую специфику формирования европейских, преимущественно однонациональных государству в западной политической науке в понятие "национальный интерес" никогда не вкладывалось этнического содержания. Так, англичанин, говоря о "национальных интересах" Великобритании, отнюдь не имеет в виду интересы только англичан, но всего государства - Соединенного Королевства, включающего также шотландцев, валлийцев, жителей Северной Ирландии. Таким образом, сомнения по поводу правомерности постановки вопроса о "национальных интересах" России на том основании, что она якобы допускает этническую интерпретацию, понимаемую как "интересы русских" в многонациональной Российской Федерации (или же "интересы русских" с включением в них русскоязычного населения сопредельных с Россией суверенных государств СНГ) в принципе не обоснованы. В мировом политическом развитии были ситуации, когда государство претендовало на защиту интересов соотечественников, живущих вне его пределов и являющихся гражданами иностранных государств (Германия при режиме А.Гитлера, ФРГ в отношении граждан ГДР, когда существовали два германских государства). Однако в этих случаях подобные претензии специально оговаривались при определении конкретного содержания национальных интересов, включались в формулировки внешнеполитической стратегии.

Тем не менее, во избежание недоразумений и в целях приближения лексикона отечественной науки к принятым в мире категориям представлялось бы оправданным и при переводах, и при рассмотрении интересов России говорить о "национально-государственных", а не просто "национальных" интересах. Это тем более обосновано, что Кыргызская Республика находится лишь в начале пути становления своей государственности, а на этом этапе развития, как свидетельствует мировой опыт, вопрос о конкретном содержании национально-государственных интересов всегда оказывается спорным.

В принципе, национальные интересы в основе своей объективны, они отражают стремления граждан государства к:

- обеспечению стабильного и устойчивого развития общества, его институтов, повышению уровня жизни населения;

- минимизации угроз личной и общественной безопасности граждан, системе ценностей и институтов, на которых зиждется существование данного общества.

Эти стремления воплощаются в концепцию национального интереса, конкретное содержание которой также определяется преимущественно объективными параметрами, такими, как:

- геополитическое положение государства на мировой арене, наличие у него союзников или противников, представляющих непосредственную угрозу;

- положение в системе международных экономических отношений, степень зависимости от внешних рынков, источников сырья, энергии и т.д.;

- общее состояние системы международных отношений, преобладание в ней элементов соперничества или партнерства, силы или права.

С изменением объективных реальностей, потребностей общества в сфере международного общения может меняться и содержание национальных интересов. Иллюзия их вечности и постоянства сложилась в малых династиях, с точки зрения появления качественно новых факторов развития, ХУШ-Х1Х веках. В действительности же при определении конкретного содержания национальных интересов необходимо исходить из существования в объективной реальности как относительно стабильных (меняющихся лишь в течение десятилетий) так и переменных, подверженным частым сменам, величин.

3. Наиболее сложно найти "формулу" национального интереса для общества, меняющего парадигму собственного развития или же расколотому по социальному, этническому или географическому признаку, иначе говоря для общества, где не сложился или разрушился консенсус большинства по коренным вопросам его жизни и развития. Характерным примером "расколотого" общества выступают США середины XIX века. В формально одном государстве фактически, сложились два с совершенно различными типами экономического развития (индустриально-капиталистический Север и аграрно-рабовладельческий Юг) и соответственно, по разному понимаемыми национальными интересами. Решить этот конфликт США удалось, только пройдя через гражданскую войну, в ходе которой промышленный Север сломил сепаратизм Юга, обеспечил сохранение единства страны.

Смена парадигмы внутреннего развития - переход от тоталитаризма к демократии, например, хотя может и не сказываться на геополитическом положении государства, также вызывает пересмотр взглядов на содержание его национальных интересов. Так, для тоталитарного государства свойственно стремление к максимально высокой степени контроля над всеми сферами жизни общества, в том числе и экономической. Безопасным и стабильным считается лишь такое развитие, которое обеспечивается собственными ресурсами, на базе полной (в крайнем случае - частичной) автаркии. Переход к демократии и рыночной экономике, как правило, порождает стремления к открытости, участию в международном разделении труда, формированию отношений взаимозависимости в экономической сфере с другими государствами, которая в тоталитарном обществе воспринимается как односторонняя зависимость, угроза национальной безопасности.

Проблема здесь состоит в том, что концепция национального (национально-государственного) интереса формулируется и может быть реализована только как общенациональная доктрина, разделяемая и поддерживаемая большинством общества. Однако на практике такой полный консенсус труднодостижим по следующим причинам.

Во-первых, в оценке объективных параметров и реальностей, лежащих в основе определения национальных интересов» неизбежно присутствует элемент субъективизма, бремя воззрений и суждений прошлого, идеологические мотивы, влияющие на менталитет даже наиболее дальновидных лидеров и теоретиков. Соответственно, у оппозиции проводящемуся курсу всегда есть возможность поставить под сомнение адекватность избранной доктрины объективному содержанию национальных интересов.

Во-вторых, на политический выбор государства влияют различные группы давления, отражающие объективно существующие в большинстве обществ расхождения в определении внешнеполитических приоритетов государства, содержании его национальных интересов. Подобные расхождения присущи не только "расколотым", но и нормально развивающимся странам, они связаны, например, со спецификой интересов различных социальных, половозрастных, этнических, конфессиональных групп, различных фракций деловых кругов (например, военно-промышленное или "аграрное" лобби в США). А также особенностями развития отдельных регионов внутри государства (в США, например, существует специфика интересов правящих элит тихоокеанских и атлантических штатов).

Общенациональное (общегосударственное) согласие оказывается достижимо, как правило, лишь в экстремальные моменты развития, скажемте ситуации появления общей для всех, зримо и четко воспринимаемой угрозы (Англия, США в годы второй мировой войны). Как считает бывший директор ЦРУ Р. Клайн, для определения степени целеустремленности действий государства на международной арене важна не только его абсолютная мощь (военная, экономическая), но и показатели наличия у него "национальной стратегии", опирающейся на четкое понимание национальных интересов, а также "национальной воли" - способности общества разделять и поддерживать понимание этих интересов. Для "расколотых" обществ эти показатели у Клайна пря6лижаются к "О", для обществ Б экстремальных условиях к "1". Для большинства государств, включая США, эти коэффициенты определялись Клайном в диапазоне 0,5-0,7, что отражает довольно высокую степень общенационального консенсуса по вопросам содержания национальных интересов.

Проблема соответствия национальных интересов, в том виде в каком они определяются государством, действительным интересам общества стала особенно острой в XX веке, который дал немало ярких примеров того, как попытки реализовывать найденную формулу национального интереса приводили к неудачам, а то и катастрофам. Это - Германия, Япония и Италия в 30-е годы XX в, взявшие курс на создание таких новых порядков" в Европе и Азии, при которых их интересы доминировали бы на международной арене. Это СССР, измотавший свои силы в "холодной войне", в значительной мере порожденной его стремлениями обеспечить торжество в мировом масштабе тех идей и принципов, на которых строилось само советское общество. Отчасти это и США в период войны во Вьетнаме, неудачной для Америки, ход которой заставил американцев усомниться в правильности сложившихся у них представлений о национальных интересах США.

Противоречия между объективными интересами общества (нации, народа) и концепцией национальных интересов (или доктриной, на основе которой определяется внешнеполитическая и военно-политическая стратегии) в некоторых случаях выступают продуктом субъективных просчетов правительств. Чаще, однако, речь идет о более глубинных причинах, связанных с общей ориентацией развития общества и господствующей в нем идеологией. Так, НСДАП в Германии пришла к власти под лозунгом реванша за поражение в первой мировой войне и завоевания "жизненного пространства" для немцев силой оружия. Тем самым возможности иного выбора средств и путей удовлетворения интересов, связанных со стремлением Германии - добиться пересмотра унижающих ее статей Версальского договора и создать себе "сферу влияния" отвечающую ее экономическому весу - были резко ограничены. Сама идеология НСДАП - реванша, утверждения немцев в качестве "расы господ" - предопределила неизбежность столкновения Германии с коалицией государств, превосходящих ее по военной мощи.

СССР, сложившийся не как государство, ориентированное на обеспечение собственных интересов, а как база "мировой революции", руководимая КПСС, которая всегда исходила из того, что прочность советского строя находится в прямой зависимости от развития в мире революционных процессов, также был обречен на противостояние с государствами, народы которых не разделяли социалистических ценностей. Иначе говоря, интересы СССР в том виде, как они официально формулировались и реализовывались, несмотря на то, что они несколько десятилетий разделялись обществом, объективно были иллюзорными. Следование курсом, основанным на "пролетарском интернационализме", усугубляло военное противостояние в "холодной войне", что подрывало и уровень жизни населения, и шансы на его повышение, увеличивало степень опасности, связанной с ядерной угрозой и для народов СССР, и для всего мира.

Таким образом, можно заключить, что общество, природа которого порождает интересы, в принципе не реализуемые или же чреватые национальной трагедией, в основе своей нежизнеспособно. Представляется далеко не случайным, что попытка пересмотреть парадигмальное понимание интересов СССР на мировой арене, предпринятая М.С.Горбачевым, в конечном счете завершилась распадом СССР, крахом самой советской политической системы, ее стержня - КПСС. Эта попытка исходно была не связана с пересмотром парадигмы советской внешней политики, на уровне деклараций речь шла лишь об изменении средств реализации ее целей (без гонки вооружений, без военного противостояния блоков и т.д.).

Другой вопрос, что сущностное содержание интересов неразрывно связано со средствами и методами их реализации. Возможность найти альтернативы без подрыва основания, фундамента определенного типа общественного развития - важнейший показатель соответствия этого развития общим, глобальным тенденциям прогресса цивилизации.

5. Гибкость в определении содержания национальных интересов, выборе средств и методов их реализации становится особенно актуальной в современном мире. Это обусловлено развитием региональной и глобальной взаимозависимости государств V народов в вопросах обеспечения военной безопасности, защиты экономических интересов, решении экологических проблем.

С одной стороны, взаимозависимость вносит своя коррективы в выбор средств и методов обеспечения национально-государственных интересов. Современное оружие исключает возможность обеспечения безопасности народа и общества односторонними усилиями, недостаточным оказывается и участие в военных союзах. Безопасность одного государства неразрывно связывается со всеобщей безопасностью обеспечиваемой коллективными усилиями всего мирового сообщества, обеспечением господства в международных отношений силы права, а не права силы. Экономическая стабильность, включая устойчивость курса национальной валюты, также оказывается в зависимости от состояния международной экономики в целом. Сохранение среды обитания человека в отдельных государствах - от способности других проводить экологически рациональную политику.

Все это свидетельствует о том, что национальные интересы могут бить реализованы не односторонними, а совместными действиями государств, уважающих интересы друг друга, решающих их коллизии мирными средствами, с соблюдением общих, единых для всех правовых норм. Инструментами защиты национально-государственных интересов все чаще становятся международные организации, которым их участники добровольно передают права и полномочия, вытекающие из своей суверенности как субъектов межгосударственных отношений.

Более того, фактор взаимозависимости порождают новые интересы, выступающие реально* движущей силой мировой политик»: региональные и глобальные (общечеловеческие).

Региональные интересы подтают развитие там и тогда, где набирают силу интеграционные процессы. Интересы интеграционного блока (такого, как, например, ЕС) не являются только лишь суммой национальных интересов государств-участников интеграции. Более того, между интересами последних могут возникать определенные коллизии, что, однако, не перечеркивает значения того, что на уровне мировой экономики, отношения к глобальным политическим и военным вопросам коллективные интересы членов интеграционного объединения доминируют. Эти коллективные интересы - своего рода синтез совпадающих в основном национально-государственных интересов стран региона в отношении тех проблем, которые могут быть решены их совместными усилиями более эффективно, чем на индивидуальной, обособленной основе.

Несколько сложнее, представляется, дело обстоит с глобальными, общечеловеческими интересами. Теоретическое признание того, что у всей мировой цивилизации есть общий интереса решении проблем экологии, демографии, энергетики и других, обеспечения безопасного устойчивого и стабильного развития еще не означает возможности и способности отражения этих реальностей в конкретной, повседневной политике. В принципе, в долгосрочной перспективе общества, неспособные отказаться от развития "за счет других" иди за счет разрушения природа и соответствующим образом скорректировать свои интересе, оказываются исторически обреченными. Но, с одной стороны, слишком велика сила обстоятельств для многих стран, заставляющая их исходить из текущих, конкретных проблем, а не долгосрочных соображений. С другой стороны, интересы решения глобальных проблем современности и, в конечном счете, выживания человечества, становясь составным элементом национально-государственного интереса каждой страны, неизбежно приобретают свою, национально-специфическую окраску, разнясь в своих национальных интерпретациях между собой.

Так, ряд государств наиболее слаборазвитого "пояса" мира (особенно в зоне экваториальной Африки) не могут при определении своих приоритетов игнорировать того, что под вопросом оказалось физическое выживание населения этого региона. В других государствах, потенциально способных внести большой вклад в решение общечеловеческих проблем и в принципе не игнорирующих общих, глобальных интересов, в силу сложного экономического положения (зона стран СНГ, например) объективно нет возможности уделять должное внимание вопросам экологии, рационального использования ресурсов. Решению многих проблем развития, преодолению трудностей, связанных со сменой парадигмы развития обширных регионов мира, могли бы способствовать страны развитой зоны мира - Северной Америки, Западной Европы, индустриальных центров Азии. В той мере, в какой решение глобальных проблем отвечает их национальным интересам (что бесспорно), они могли бы внести свой вклад в решение указанных проблем. В то же время казалось бы, наиболее логичный, с точки зрения общечеловеческих интересов, подобный путь решения проблем развития, модернизации, реконструкции и т.д., отнюдь не выглядит реалистичным по ряду причин.

Прежде всего, он вступает в противоречие с приоритетами национального и регионального развития передовых стран, поскольку требует отвлечения значительных ресурсов, что трудно совместимо с их национальными интересами (или национальными эгоизмами). Далее, такой путь подразумевает, что страны, столкнувшиеся с трудностями, будут развиваться за счет других, более развитых, что сформирует модель иждивенческо-зависимого развития. Само принятие помощи, даже оговоренной жесткими условиями, отнюдь не гарантирует эффективного ее использования. Если же оно будет эффективным, то окажется, что развитые страны создали новые экономические "центра сила", способные конкурировать с ними на мировых рынках, что опять-таки мало совместимо с их национальными интересами.

Таким образом, если национально-государственные интересы отдельных стран на региональных уровнях оказываются не просто совместимыми, но и взаимодополняющими друг друга в такой мере, что можно уже с полным основанием говорить об интересах, скажем, стран ЕС как вполне конкретной реальности, то на глобальном уровне все обстоит сложнее. Идеальный вариант гармонии общечеловеческих, региональных и национальных интересов оказывается труднодостижимым, баланс между ними складывается с большим трудом и найденные компромиссы редко оказываются оптимальными для всех. В этой связи можно предположить, что если в прошлом содержание международной жизни определялось противоборством и взаимодействием национально-государственных интересов отдельных стран, то уже сейчас, а тем более в ближайшие десятилетия оно будет определяться с ним: поиском общеприемлемых балансов между национально-государственными региональными и глобальными (общечеловеческими) интересами. Кроме того противоборством по поводу конъюнктурного и ориентированного на перспективу их понимания, сфера которого проляжет не только и не столько на международной, сколько на национально-государственных аренах отдельных стран и связана будет она с определением новых, более совершенных парадигм их развития.

1.2 История внешней политики Кыргызстана (с древнего времени до получения независимости)

Вопрос происхождения киргизов является одним из наиболее спорных и сложных в этнической истории Средней Азии, так как он сопрягается с древними реалиями Южной Сибири, Казахстана, Монголии и Китая. Для удобства восприятия сначала оговорю используемую терминологию. В этом очерке будет использоваться, если можно так выразиться - старое официальное название среднеазиатских кыргызов - "киргизы", тогда как под названием "древние кыргызы" будут подразумеваться насельники Минусинской котловины и Саян, создавшие в 840 году государство, известное под именем Кыргызского каганата.

Происхождение киргизов волнует умы ученых на протяжении уже нескольких столетий, однако и по сей день, нет однозначного ответа на вопрос - кто такие киргизы, где они сформировались как единое этническое целое, когда киргизы заселили нынешние земли современного Кыргызстана?

Известия о народе «кыргыз», жившем в Сибири на Енисее в древние времена, его сравнение с автоэтнонимом современных киргизов - «кыргыз», сразу же определили вектор исследований.

Одним из первых, кто высказал предположение о тесных связях нынешних киргизов с «енисейскими кыргызами», стал известный исследователь Сибири, академик Российской академии наук Фридрих Миллер (Миллер Г.Ф. Описание Сибирского царства и всех произошедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской державе, по сии времена. СПб. 1750. Кн. 1). Немногим позднее, И.Э. Фишер предположил, что современные киргизы были переселены джунгарами с Енисея на территорию современного Кыргызстана в XVII веке (Фишер И.Э. Сибирская история. СПб. 1774). Мнение Фишера о появлении киргизов на Тянь-Шане во времена джунгарского переселения енисейских кыргызов разделили ученые Ю. Клапрот (Бутанаев В.Я., Худяков Ю.С. История енисейских кыргызов. Абакан, 2000) и А.И. Левшин (Левшин А.И. Описание киргиз-кайсакских или киргиз-казачьих орд и степей. СПб. 1832. Ч. 2). В настоящее время практически все киргизоведы справедливо признают ошибочность этой версии, так как существует много фактов нахождения киргизов на Тянь-Шане значительно ранее начала XVII века - времени переселения енисейских кыргызов джунгарами Цеван Рабтана в Семиречье.

Наряду с трактовками предыдущих ученых, известность получила и точка зрения русского китаиста Н.Я. Бичурина, который в соответствии со своими взглядами об автохтонности большинства южносибирских и центральноазиатских народов, считал, что киргизы издавна жили на Тянь-Шане и Восточном Туркестане (Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Срединной Азии в древние времена. М. 1950. Т. 1). К этой теории вплотную примыкает гипотеза о происхождении киргизов, высказанная известным ученым Н.А. Аристовым, предполагавшим то, что киргизы были известны нам под именем усуней. Он писал: «Мне кажется весьма возможным, что кыргызы именно и есть усуни и что народное имя у усуней было кыргыз, а имя усуней было только политическим термином, названием того аймака или того политического союза кыргызских родов, который ранее III века до Р.Х. передвинулся в западный Тяньшань» (Аристов Н.А. Усуни и кыргызы или кара-кыргызы: Очерки истории и быта населения западного Тянь-Шаня и исследования по его исторической географии. Бишкек. 2001). К схожим выводам пришел и киргизский историк начала XX века Белек Солтоноев. По его версии, енисейские киргизы, они же усуни, начали постепенно проникать на Тянь-Шань с III века до н.э. вплоть до времен Чингиз-хана (Белек Солотоноев. Кызыл кыргыз тарыхы. Бишкек. 1993. I т.).

На V тюркологической конференции в 1988 году, ряд авторов - С.Г. Кляшторный, А.М. Мокеев и В.П. Мокрынин, выдвинули версию об образовании киргизов вследствие взаимодействия в Прииртышье и Горном Алтае кимако-кыпчакских и кыргызских племен. Кыргызы, по мнению авторов, переселились туда с Енисея и полностью растворились в кимако-кыпчакской среде после XII века. Эти киргизы в XV веке переселяются на Тянь-Шань, где в свою очередь ассимилируют местные тюркские и монгольские племена (Кляшторный С.Г., Мокеев А.М., Мокрынин В.П. Основные этапы этногенеза киргизского народа // Тюркология - 88. Фрунзе. 1988. № 2).

Исследователи В.П. Мокрынин и В.М. Плоских, придерживающиеся той же гипотезы, уточняют, что на Алтае и в Джунгарии в IX-X веках образовался один из шести кыргызских субэтносов. Эти кыргызы в результате длительных взаимосвязей с численно превосходящими местными народами, входившими в кимако-кыпчакское объединение, приобрели новое этническое лицо, включая язык, но сохранили этноним «кыргыз» (Койчуев Т., Мокрынин В., Плоских В. Кыргызы и их предки. Бишкек. 1994). Согласно мнению историка Д. Бактыгулова, «в этногенезе современного киргизского народа приняли непосредственное участие три большие группы киргизских кочевых племен, различающиеся друг от друга уровнем развития производительных сил, разными политическими условиями, этническим составом, географической средой и многими другими обстоятельствами и факторами. Эти группы кыргызских племен - древние и раннесредневековые кыргызы Притяньшанья, Памиро-Алая и Восточного Туркестана; енисейские кыргызы; алтайские кыргызы Д. Бактыгулов. О локализации алтайских киргизов в IX-XVI веках. // Кыргызы. Этногенетические и этнокультурные процессы в древности и средневековье в Центральной Азии. Бишкек. Кыргызстан. 1996.

В конце VII в. в Центральной Азии произошли круп-ные политические изменения - образовался Второй тюркский каганат, который стал угрозой для всех своих соседей. Слабые подчинились, сильные - искали пути к объединению для противостояния. Во главе антитюркских сил стало государство Кыргыз, которое к тому времени заставило всех всерьез считаться с собой. Правил кыргызами ажо Барс-бег. Барс-бег был выдающимся политическим деятелем своего времени. Кстати, это первое имя кыргыза, которое донесла до наших дней история.

Барс-бег происходил из древней правящей кыргызской династии, рано остался без отца, имел четырех братьев, был страстным почитателем псовой охоты. Род Барс-бега, как считалось, находился под особым покровительством Умай-эне. Его родственники носили редкий титул «Умай-бей». Не исключено, что ажо (или его род) помимо светских обладал и жреческими функциями. Сам Барс-бег не был старшим в семье - у него были старшие и младшие братья. В условиях сложной внешнеполитической обстановки он, скорее всего, выдвинулся на первое место в государстве Кыргыз благодаря личным качествам. В конце VIJ в. Барс-бег, ощутив силу кыргызов, совершил важный политический шаг: он принял титул кагана с тронным именем Ынанчу Али Бильге. Каган кыргызов, таким образом, бросил вызов Второму тюркскому каганату, открыто заявив о притязаниях на господство в Центральной Азии.

Каган тюрок Капаган (правил: 693-716 гг.) решил покончить с «кыргызской опасностью». Первый поход тюрок на Енисей во главе с прин-цем (впоследствии каганом) Бильге закончился неудачно. Войска подо-шли к границам кыргызов, но были остановлены. Здесь враждующие стороны заключили мир. Согласно его условиям, Капаган признал Барс-бега каганом и отдал ему в жены свою племянницу. Кыргызы, видимо, обязались быть лояльными по отношению к государству тюрок. Выгод-ный мир легализовал и упрочил положение кагана Ынанчу Алп Бильге, но не разрешил его далеко идущих притязаний.

В начале VIII в. Барс-бег проводит активную антитюркскую внешнюю политику. В 707-709 гг. он направляет два посольства в Китай, воевавший тогда с тюрками. Дипломатическая инициатива Барс-бега по организации антитюркского союза распространилась и на Тюргешский каганат. К тюргешам в Чуйскую долину направляется посольство во главе с Эзгеном. В целом дипломатические усилия кагана кыргызов были успешны. К 709 г. ему удалось создать мощную антитюркскую коалицию, в которую кроме кыргызов вошли империя Тан и Тюргешский каганат. Тюрки решили не выжидать, напасть первыми и разбить союзников поодиночке.

В 709 г. отряды тюрок форсировали верховья Енисея и разбили союзные кыргызам племена чиков и азов. Тюрки заняли Туву, сделав ее плацдармом для наступления на кыргызов. Главную дорогу из Тувы по ущелью Енисея кыргызы перегородили высоким валом, следы которого сохранились и по сей день. Зимой, когда река замерзала, вал из бревен и снега продолжался по льду Енисея. Здесь не могла пройти никакая армия. Барс-бег занял другие важные перевалы через Саяны и, как он полагал, в полной безопасности ждал помощи от своих союзников. Но ни тгоргеши, ни китайцы не поддержали кыргызов. Они ограничи-лись защитой своих рубежей, бросив Барс-бега на произвол судьбы. Тюркские полководцы решились на отчаянный шаг: преодолеть Саянский хребет в зимнее время обходным путем, минуя дороги, охраняемые кыргызами. В походе участвовал будущий каган тюрок Бильге и его храбрый брат Кюль-тегин, но фактически возглавлял поход старый и опытный Тоньюкук. Он отыскал изменника из народа азов, который, как оказалось, на свою беду согласился провести войска тюрок в Минусинскую котловину тайными тропами через высокие горы, и в 710-711 гг. войска тюрок внезапно обрушились на кыргызов.

Первое сражение произошло ночью: «На кыргызов мы напали во время сна и проложили путь копьями», - отмечается в древнетюркском руническом памятнике. Основные силы кыргызов были разбиты. Уцелевший Барс-бег собрал в черни Сунга и попытался организовать отпор. Сеча была злой и упорной. Здесь показал свою доблесть Кюль-тегин. После победы над кыргызами тюрки быстро перебросили войска; через Алтай и разгромили тюргешей. Поражение кыргызов в битве при черни Сунга имело для народа и государства в целом очень серьезные последствия. В течение сорока лет после этого войска кыргызов не участвовали в военных действиях. Несмотря на то, что во главе государства тюрки поставили владетеля из кыргызов, оно фактически стало зависимым от Второго тюркского каганата (вплоть до падения его в 745 г.). Таким образом, первая попытка кыргызов в борьбе за господство в Центральной Азии закончилась трагически.

Уйгуры - древний тюркоязычный народ, издавна обитавший в степях Центральной Азии. В VIII во главе с родом Яклагар они стали соперничать за власть с тюркским родом Ашина. Когда Второй тюркский каганат ослаб, объединенные силы уйгуров, карлуков и басмылов разгромили его. Возникла новая степная держава кочевников - Уйгурский каганат (745-840 гг.), в период могущества которого даже Китай выплачивал ему тяжелую ежегодную дань.

Одну из своих задач новое государство видело в подчинении кыргызов на Енисее: там были единственная в Центральной Азии хлебородная зона и мощная металлургическая 6aзa. В 750-751 гг. уйгуры завоевали Туву, где жили союзники кыргызов - племена чико. Здесь завоеватели построили ряд крепостей для защиты от кыргызов.

Кыргызы понимали, что следующий поход уйгуров будет против них, поэтому приняли предложение карлу ков и заключили с ними антиуйгурский союз. Впервые после поражения в черни Сунга (711 г.), кыргызские войска опять вмешались в борьбу за власть над Центральной Азией.

Окрепнув, Уйгурский каганат предпринял в 758 г. поход на Саяны - в государство Кыргыз и завоевал его.

В 795 г. кыргызы восстали, но вновь потерпели поражение. И опять в течение 25 лет после поражения восстания государство Кыргызы готовили силы для освобождении. Ажо кыргызов предпринял ряд походов против народов Южной Сибири и расширил пределы своего государства. Было создано регулярное войско, состоявшее из тяжеловооруженной латной кавалерии. В первой половине IX в. государство Кыргыз имело стотысячную армию, которая могла вести не только оборонительные, как прежде, но и наступательные действия.

Почувствовав силы, ажо кыргызов около 818 г. объявил себя каганом, что было равносильно объявлению войны уйгурам. В Центральной Азии не могло быть двух каганов.

Арабский историк Ибн Хордадбек писал об Уйгурском каганате как о самой большой тюркской стране. Столица его Орду-Балык была обнесена "стенами, в которых насчитывалось 12 железных ворот. Внутри "города был хорошо укрепленный кремль, где жил сам каган. Его золотой шатер, вмещавший до 900 человек, был виден километров за 30 от города! Правда, в этом роскошном шатре в IX в. сидели уже слабые и безвольные владыки.

В ответ на вызов кыргызского кагана уйгуры в 820 г. направили на; Енисей войска. Началась длительная война, которая велась с переменным успехом 20 лет.

В сражениях кыргызы, видимо, одерживали верх, что позволило ажо в обращении к кагану уйгуров надменно заявить: «Твоя судьба кончилась. Я скоро возьму золотую твою орду, поставлю перед нею моего коня, водружу мое знамя. Если можешь состязаться со мною, то немедленно приходи; если не можешь, то скорее уходи». Здесь уже звучит требование о безоговорочной капитуляции.

Военные неудачи обострили усобицу внутри Уйгурского каганата. Многоснежная зима 840 г. вызвала падеж скота, голод и эпидемии. В это тяжелое время один из мятежных уйгурских вельмож призвал на помощь кыргызов. Они бросили под стены Орду-Балыка стотысячную армию, которая разгромила уйгурские войска и захватила и сожгла ставку. Каган уйгуров погиб в бою. Уйгуры, спасаясь от истребления, бежали в Китай, Забайкалье, Восточный Туркестан, оставив в руках врагов свои земли и сокровища.

В 843 г., преследуя уйгуров, кыргызы вторглись в Восточный Туркестан, где взяли города Аньси и Бешбалык. Их сильные отряды успешно действовали в Восточной Монголии, Джунгарии и Забайкалье. В 848 г. последний Уйгурский каган, скрывавшийся у татар (шивэй) в Забайкалье, с женой, сыном и эскортом из девяти всадников уехал в степь и пропал без вести. Уйгурский каганат пал.

На развалинах каганата уйгуров образовалась держава кыргызов на западе ее границы проходили по реке Иртыш, на севере и востоке - по рекам Ангара и Селенга, по хребту Большой Хинган, на юге - по пустыне Кыргызы не стали восстанавливать сожженную столицу уйгуров Орду-Балык. Их каган перенес свою ставку в Туву. Она располагалась близ впадения реки Тэс в оз. Убсу-Нур.

Китайская дипломатия решила использовать новых хозяев Центральной Азии в своих целях. Начались частый обмен послами и переписка между императором и каганом. Каган кыргызов и его военачальники получили высокие китайские титулы. Однако кыргызы поддерживали дружеские связи с Китаем, руководствуясь только собственными политическими и торговыми интересами. Китайская хрони-ка так характеризует отношения между двумя государствами: Кыргызы получили титул хана, но не думали служить как вассалы».

Кыргызы, получив доступ к старым культурным центрам, стремились правильно воспользоваться этим. В X в. в Северном Китае обучалось много кыргызской молодежи. Некоторые из них достигали высокой учености и приглашались на службу к иноземным дворам. Так, в Тибете работал переписчик китайских книг о буддизме выходец из «княжеского дома страны Кыргыз».

Таким образом, IX-X вв. были периодом наибольшего роста могущества кыргызской военно-феодальной знати, периодом территориальных захватов и установления широких политических, экономических и культурных связей со многими народами. Правда, достигнув великодержавия, кыргызы утратили репутацию угнетенного, но мирного народа. В книге, написанной в Средней Азии в X в., о кыргызах говорится следующее: «несправедливы и безжалостны, отличаются воинственностью и склонностью к распрям; со всеми народами, которые находятся вокруг них, они воюют и враждуют».

Гибель Кыргызского государства на Енисее. Кыргызское велихо-держание не было продолжительным. Уже в первой четверти X в. основная масса кыргызов оставила степи и вернулась за Саянский хребет на Енисей. Это возвращение не являлось результатом военного давления со стороны противника. В длительных кровопролитных войнах и без того немногочисленные людские ресурсы были истощены и рассеяны на обширных пространствах. Кроме того, та часть народа, которая на Енисее занималась земледелием, не нашла себе применения на сухих плоскогорьях Центральной Азии. В X в. из завоеванных земель кыргызы удерживали только Алтай и Джунгарию как плацдарм для контроля над богатыми оазисами Восточного Туркестана.

Сведения о кыргызах XI-ХП вв. немногочисленны. В это время . окрепли монгольские племена, которые отрезали кыргызским феодалам пути для набегов на юг. Накануне монгольского завоевания кыргызы образовали два княжества: Кем-Кемджиут, которое располагалось на Енисее, и Кыргыз, занимавшее территорию в трех днях пути (около 100 км) к северу от монгольского Алтая. Владетели обоих кыргызских княжеств имели титул «инал». Но носили его недолго, Приближались эра катастрофического нашествия татаро-монголов и окончательная гибель кыргызского государства,

Информация о кыргызах известна из самых различных источников: письменных, археологических, этнографических, лингвистических и т. д. Один из важных источников, который еще весьма слабо вводится в научный оборот -- фольклорные произведения. Еще не достаточно привлекаются при решении вопросов этногенеза и этнической истории кыргызов этнографические и лексические материалы.

Патриархально-родовой строй и воинский кочевой быт, сохранившиеся на протяжении почти всего этого долгого времени, многовековая тяжелая героическая борьба малочисленного кыргызского народа против более сильных соседей, угрожавших его свободе, независимости и даже самому существованию, - вот основные социально-исторические предпосылки замечательного расцвета героического эпоса у кыргызов. Продолжением "Манаса" являются поэмы "Семетей" и "Сейтек", посвященные сыну и внуку героя кыргызского эпоса и образующие вместе со старшей эпопеей "Манас" единую по сюжету эпическую трилогию. По сравнению с "Манасом" обе поэмы гораздо уже по охвату сюжетного материала, более сосредоточены вокруг ведущей биографической темы, менее богаты эпизодами и действующими лицами. Монументальная архаическая героика "Манаса", грандиозные, сверхчеловеческие масштабы описываемых событий далекого легендарного прошлого сводятся здесь до размеров человеческого, более близкого к быту и представлениям современности. На первый план повествования выдвигаются семейные и родовые отношения, распри между родичами, появляется любовный сюжет в героико-романической и сказочно-фантастической трактовке: с другой стороны, воинские сцены (в особенности в походе Семетея против Конурбая) имеют в ряде случаев не творческий, а подражательный характер, воспроизводя аналогичные ситуации и эпизоды старшей поэмы. Как один из древнейших киргизских эпосов "Манас" представляет собой наиболее полное и широкое художественное отображение многовековой борьбы кыргызского народа за свою независимость и свободу, за справедливость и счастливую жизнь. При отсутствии фиксируемой истории и неразвитости письменной литературы в эпосе, как популярном народном произведении, нашла отражение не только многовековая история, но и разносторонняя дореволюционная жизнь кыргызского народа, его этнический состав, хозяйство, быт, обычаи, нравы, эстетические вкусы, этические нормы, его суждения о человеческих достоинствах и пороках, представления об окружающей природе, религиозные предрассудки, поэтика и язык.

На пороге третьего тысячелетия человечество подводит итоги всего своего развития, отдавая приоритет тем человеческим ценностям, которые, будучи духовным достоянием одного народа, одной нации, в такой же степени принадлежат всем, всему человечеству. “Манас” относится к подобного рода созданиям общечеловеческого духа. “Манас” - уникальный памятник духовной культуры кыргызского народа, олицетворяющий дух, культуру и быт народа. Национальный эпос кыргызов уникален не только своим объемом, превышающим все известные шедевры мирового устного народного творчества, но и своей живучестью - он живет в памяти народной, не будучи записанным столь долго, сколько существуют кыргызы. В эпосе также нашли разностороннее отражение различные пласты и наслоения многовековой мировоззренческой системы народа: наряду с повседневным бытом народа в нем представлены сверхестественные образы, символы и картины древнемифологического и немифологического, древнеархаического и неархаического, а также фольклорно-реалистического миропонимания народа, рудименты политеизма-шаманизма, тотемизма, анимизма, фетишизма, зороастризма, установки монотеизма-ислама и так далее.