Эволюция коммуникативного пространства СССР в эпоху перестройки

Сделаем обзор любопытного сборника публикаций, выпущенный в 1988 году, «Зависит от нас. Пресса в зеркале перестройки». В июле 1987 года на встрече с руководителями органов печати в ЦК М.С. Горбачев оценивал работу прессы в процессе перестройки следующим образом: «Я бы даже сказал, что партии, может быть, не удалось бы выйти на сегодняшний уровень обсуждения всей проблематики перестройки, а она очень обширна, неоднозначна, противоречива, если бы сразу после апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС в этот процесс активно, по-настоящему не включились средства массовой информации». Составитель сборника «Зависит от нас. Перестройка в зеркале прессы» В.Т. Кабанов, комментируя слова Горбачева, отмечает:

«Думается, эта оценка никому не покажется ни завышенной, ни неожидан ной…Пресса не просто отразила этот подъем [общественной жизни], она в значительной степени в е д е т (выделение авт.) процесс обновления мысли, явившись подлинным проводником линии партии и одновременно опытным полем, где вызревают новые идеи от соприкосновения двух взаимопроникающих силовых потоков мысли».

Любопытная вырисовывается картина: концепт перестройки, запущенный и инициированный сверху, нашел отклик в головах людей и в общественном сознании. Таким образом, действительно существовали «два взаимопроникающих силовых потока мысли». Причем в прессе отражалось стремление читателей, аудитории прессы подгонять стопорившуюся временами власть. Следовательно, мы можем выделить три субъектных элемента массовых коммуникативных процессов в советском обществе эпохи перестройки: власть, инициировавшая перестройку; СМИ, обеспечивавшие информационную поддержку новой стратегии; народ, желающий перемен и отвечавший на призывы в СМИ. Это основные субъекты перестроечных процессов. Однако можно выделить и микроэлементы в этих субъектах: так, несмотря на генеральную линию, выработанную правительством, руководство на местах негативно реагировало на нововведения. Тем самым, правда, пробуждая реакцию общественности: «самое удивительное, что стало проявляться в последнее время, это какая-то болезненная реакция руководства на упоминания о программных документах партии. Любое деловое предложение, вытекающее из этих документов, встречается в штыки. Получили бытование такие фразы:

«Им там хорошо говорить…». Или: «Он там говорит, а я здесь работаю с вами»…сейчас уж очень «смягчаются» местным руководством решительные и одобряемые трудящимися меры партии». Автор этого отрывка - водитель испытатель КамАЗа В.Филиппов из Татарской АССР. В прессе перестройки освещался максимально широкий круг социально-экономических проблем. Так, в «Юности», в 1987, была опубликована своего рода исповедь расследование314 егеря А. Юнусметова - о творившемся в Казахстане произволе, с которым он, будучи вначале человеком коррупционной системы, столкнулся и затем боролся - вместе «с кристально чистым человеком - Иваном Олонцевым, выпускником Тимирязевской академии» и другими, под державшими их. В «Литературной газете» в том же 1987, в июне, была вы пущена разгромная статья, посвященная произволу Ш.Рашидова, первого секретаря ЦК Узбекистана. В этой статье индуктивно сама «рашидовщина» лишь частный пример «живучего феодальнобайского сознания» и проблемы интернационального воспитания в Советском Союзе.

В «Литературной России» от 3 апреля 1987 года Александр Проханов опубликовал , по сути, манифест перестройки: о том, что ее ждали («Пере стройка пришла не внезапно. Ее ждали, вынашивали»), о социальных противоречиях («власть имущие», привыкшие управлять директивно, отделенные от объекта управления - от людских сообществ, иммунитетом, привилегия ми, неприкасаемостью, «неответственностью, односторонним управлением»), об экономических сложностях («диктатура сферы обслуживания»), об идеологии и общественном сознании (единый монолит «лопнул, треснул, осел…из-под осколков монолита выпорхнули бессчетные, большие и малые, совсем микроскопические системы и взгляды, модели человека»), о негатив ном переосмыслении истории и внешней политике, о заигрывании с тогдашней «неформальной» молодежью, представителями советской контр культуры рок - «металлистами», которых допустили на экраны, замалчивании обществом Афганистана и о том, что все эти вопросы являются частью самого главного вопроса - о социалистической государственности. Для Проханова перестройка - это обновление социалистической государственности.

В «Литературной газете» в 1987 году шло обсуждение публикации «Так куда же нас зовут?». Беседа обозревателя газеты К. Кожевниковой и академика ВАСХНИЛ В.А. Тихонова о семейном подряде, личном подсобном хозяйстве и вопросах истории советского крестьянства вызвала большой резонанс среди читателей газеты. На страницах газеты были представлены письма читателей с различными позициями, начиная от полной поддержки «Закона об индивидуальной трудовой деятельности» («Долгое время (особенно в сельском хозяйстве) мы упорно продвигались в тупик»); ограниченной поддержки в виде согласия на ведение частного хозяйства, но без налогообложения («Так что зовите нас, зовите нас развивать приусадебное хозяйство. Только повремените с налогом. А то не останется ни подворий, ни кадров сельских»); в письме москвича-ветерана «Личное засасывает»: проблемы в колхозы из-за разлада личной заинтересованности с общественной. Однако же автор письма тут же пишет, что «семейный подряд, хозрасчет, самоокупаемость - все это должно получить развитие. Возможно, сейчас необходимо сделать крен в эту сторону, перестроить, а потом регулировать. Согласен с этим»319. В другом письме «Путем легкой наживы» рефреном идет предостережение перед выбором повторения НЭП: «Даже семейный подряд, несмотря на всю его экономическую прогрессивность, уведет людей от понятия «наше» к понятию «мое». А как же тогда вся теория социализма, как же вторая составляющая этого общества - человек, его сознание? Ведь уже сейчас многие по своим убеждениям дальше от социализма, чем были люди в 20, 30, 40, 50, 60х годах... Какова эта новая экономическая политика с точки зрения воспитания социалистического сознания нашего советского человека?»

Эти письма примечательны для нашего исследования тем, что констатируют одно - трансформацию отношения к идее социализма у советских граждан. Менялось отношение к советским символам, что получило свое отражение в коммуникативном пространстве СССР. Посредством каналов массовой коммуникации - через прессу - транслировались идеи неприятия советской действительности в том виде, в котором она существовала. Безусловно, изменения закладывались гораздо раньше, и, по сути, коммуникативное пространство перестройки просто констатировало разрушение советской системы сим волов - как разтаки иллюстрируя это письмами читателей. При этом нужно учитывать направленность коммуникации в СМИП СССР. Вектор всегда за давался к читателям, а не от них. Второй глобальный субъект коммуникации- народ - более объектен по своей природе, чем глобальный субъект «власть», поскольку именно власть контролирует средства массовой информации.

Нина Андреева в заключение своей статьи писала: «Как представляется, сегодня вопрос о роли и месте социалистической идеологии принял весьма острую форму. Авторы конъюнктурных поделок под эгидой нравственного и духовного "очищения" размывают грани и критерии научной идеологии, манипулируя гласностью, насаждают внесоциалистический плюрализм, что объективно тормозит перестройку в общественном сознании».

Андреева описывает ситуацию вокруг драматургии Михаила Шатрова, неканонически трактовавшего историю раннего Советского Союза. Любопытна позиция «Правды» в этой дискуссии: «Правда» за бережное и самое уважительное отношение творчеству художественной интеллигенции, но и за право советской общественности публично высказывать о нем свое мнение».

«Правда» выступала рупором интеллигенции, превратно истолковавшей исторические события: «В письме "По новому кругу?" К. Лавров, М. Ульянов, Г. Товстоногов, М. Захаров, А. Гончаров, В. Розов, А. Гельман и О. Ефремов писали: "Перестройку и гласность наша страна поистине выстрадала, поэтому любые попытки повернуть процесс вспять, какими бы высокими лозунга ми они ни прикрывались, вызывают глубочайшую тревогу. Именно такую тревогу вызвала у нас критическая кампания вокруг новой пьесы М. Шатрова "Дальше... дальше... дальше!"... В отличие от некоторых историков мы полагаем, что в художественном произведении Ленин не только может, но и должен оценивать современный социализм и все, что мы делаем".

Письмо Нины Андреевой вызвало огромный резонанс. И не менее яркой и жесткой была реакция проводников перестройки. Ответ на письмо Андрее вой был опубликован в «Правде» и занимал целых 2 газетных полосы. Одна ко общество не восприняло в полной мере Андрееву и те силы, которые ее письмо отражало. Забавно, в BBC, по нашему мнению, правильно названа статья Андреевой - как «минипутч» ортодоксов. Во многом благодаря жесткому ответу, опубликованному в «Правде» главной советской газете так восприняло публикацию в «Советской России» большинство населения. К тому же, «Советская Россия» это региональная газета, в первую очередь, ориентированная на РСФСР. Перемен требуют наши сердца. Собственно, сама газета «Советская Россия», опубликовавшая Нину Андрееву, это печатный орган ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета Министров РСФСР. С приходом на пост главного редактора В. Чикина в 1986 году становится оп позиционным руководству РСФСР рупором. Именно в ней были опубликованы две программные статьи Г.Зюганова: «Архитектор у развалин» и «Слово народу».

Происходит трансформация массового сознания: переименовываются важные, базовые элементы из одной категории в другую и общественное внимание перенаправляется / акцентируется на иные объекты. Нужна общественная легитимация новых объектов семиотического мира. При этом в письме реакции на статью «Не могу поступиться принципами» так и не обозначается, конкретно о каких социалистических идеалах и ценностях идет речь:

«Разве, снимая с ценностей, идеалов и принципов социализма ржавчину бюрократизма, очищая его от всего бесчеловечного, мы не высвобождаем тем самым лучшие, созидательные силы для борьбы за социализм, за наши ценности и наши идеалы? И разве борьба с консервативностью мышления, с догматизмом не есть борьба за эти идеалы, против их искажения, а одновременно и против идеологической всеядности и нигилизма?» «Или вернуться к ленинским принципам, сутью которых являются демократия, социальная справедливость, хозрасчет, уважение к чести, жизни и достоинству личности? Вправе ли мы перед лицом невыдуманных трудностей и неудовлетворенных потребностей народа держаться за те же подходы, которые сложились в 30е и 40е годы? Не настало ли время четкого различения сущности социализма и исторически ограниченных форм ее осуществления? Не настало ли время научно критически разобраться в нашей истории, прежде всего для того, чтобы изменить мир, в котором мы живем, извлечь суровые уроки на будущее?». В 2001м году А.Н. Яковлев напишет: «Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социалдемократией бить по Ленину, либера лизмом и «нравственным социализмом» -- по революционаризму вообще.».

Инструменты работы с системой смыслов применялись в сфере коммуникативного пространства в условиях меняющегося общества, каковым являлся Советский Союз перестройки. По мнению исследователей - семиотиков (По чепцов), инструменты были следующими: происходило переключение коммуникативных потоков. Через каналы массовой коммуникации поступала информация о новых семиотических объектах. Одновременно с этой волной начинала поступать новая информация о старых объектах.

Идеалом для советского человека изначально являлась общая, главная общественная цель - дело коммунистического строительства. Главной ценностью объявлялся труд: «проблема формирования коммунистического отношения к труду представляется стержневой для нравственного воспитания нового человека». Другой ценностью рассматривается дисциплина: Шевардназде говорил в своей докладе, опубликованном в журнале «Коммунист Грузии», что «на Пленуме ЦК речь шла о целеустремленной массово-политической работе, направленной на воспитание сознательной социалистической дисциплины». И там же: «борьба за укрепление дисциплины - не кратковременная кампания, а повседневная, кропотливая работа, важнейший резерв развития экономики, совершенствования развитого социализма». Что примечательно, анонимный американский советолог в памятке для американских военных офицеров в конце 1945го года отмечал важность дисциплины как явления для всего советского общества.

Шеварднадзе в докладе 1983го года, выступая перед своими партийцами в Грузии, говорил, что в изменившихся условиях советскому обществу требуется уже не пламенный революционер. «Меняется соотношение объективных и субъективных факторов…в этих условиях неизмеримо возрастает роль субъективного начала, все дороже цена личности и ее мотиваций. В этих условиях первостепенное значение приобретает умение вести диалог с личностью, уважая в ней личную индивидуальность и персональное сознание». Он же: «Личность сегодня сильнее, чем когда бы то ни было, осознает - или должна осознавать - свою самоценность, и вот почему ее требования к обществу гораздо значительнее вчерашних». Вторит Шеварднадзе, правда, с критической стороны Нина Андреева: «Первый, причем наиболее полноводный идеологический поток, уже выявивший себя в ходе перестройки, претендует на модель некоего леволиберального интеллигентского социализма, якобы выразителя самого истинного и "чистого" от классовых наслоений гуманизма. Его сторонники противопоставляют пролетарскому коллективизму "самоценность личности" с модернистскими исканиями в области культуры, богоискательскими тенденциями, технократическими идолами, проповедью "демократических" прелестей современного капитализма, заискиваниями перед его реальными и мнимыми достижениями. Его представители утверждают, что мы, дескать, построили не тот социализм и что-де только сегодня "впервые в истории сложился союз политического руководства и прогрессивной интеллигенции". В новой редакции Программы КПСС, принятой в 1986 году, относительно личности было написано: «Успешное решение на меченных задач партия связывает с повышением роли человеческого фактора».

В журнале «Коммунист» - главном теоретическом и политическом печатном органе ЦК КПСС (журнал отличался от газеты «Правда» тем, что адресовался прежде всего политическим работникам) Шеварднадзе рассказывает о том, как воспитывать молодежь личным примером. Нам интересны же, как товарищ Шеварднадзе отзывается о молодежи. Говоря о проблемах, он приводит в пример лозунг, с которым грузинская компартия обратилась к подрастающему поколению: «Лицом к проблемам молодежи!». С тех пор молодежные проблемы постоянно находятся в центре нашего внимания, можно сказать, не сходят с повестки дня». Примечательно, что в такой социальной группе как молодежь Шеварднадзе в первую очередь выделяет лучших из лучших, подразумевая тем самым, что активная работа ведется в первую очередь с теми молодыми ребятами, которые сами хотят что-то делать, т.н. активистами в чем-либо: «и собрания студенческого актива, и слеты школьной молодежи - отличников учебы, и активы лучших молодых производственников".

В постановлении июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС названы задачи прессы в коммунистическом строительстве: «Действенным инструментом идеологической работы партии являются печать, телевидение и радио. В нашем обществе пресса - важнейший институт социалистической демократии, средство привлечения трудящихся к обсуждению и решению злободневных вопросов, формирования общественного мнения»334, где функции газеты определялись еще Лениным: газета - коллективный пропагандист, агитатор и организатор. В докладе на этом же пленуме отмечалось, что после XXVI съезда КПСС усилилось внимание нашей прессы к актуальным задачам коммунистического созидания. Гаврилов отмечает также и то, что «многие вы сказанные в них [в материалах прессы] идеи и предложения были учтены при подготовке важных документов ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Это публикации «Правды» по вопросам совершенствования управления районным звеном агропромышленного комплекса, «Известий» о производстве то варов народного потребления, «Труда» об участии рабочих в управлении производством». Высокая оценка роли прессы в общественно политической жизни, по словам Гаврилова, вдохновляет журналистов, повышает их творческую активность. Принципиальное значение, по мнение А.Е. Гаврилова, имеет принятое в 1984 году Центральном Комитетом КПСС постановление «О дальнейшем улучшении деятельности районных и городских газет». В нем подчеркивается, что эти издания - важное звено в системе советской печати, эффективный инструмент партийных комитетов в осуществлении политического руководства экономическим, социальным и культурным развитие районов и городов, мощное средство коммунистического воспитания масс и формирования общественного мнения, незаменимый ис точник информации о местной жизни. На апрельском (1985 г.) Пленуме ЦК КПСС новый Генеральный Секретарь партии М.С. Горбачев в ходе своего доклада определил значение и задачи средств массовой информации в комплексе идеологической работы, в том числе газет - от заводских, районных до центральных: «Печать, телевидение, радио - сказано в докладе, действенные средства организации и воспитания масс, формирования общественного мнения. В последнее время происходят позитивные перемены в их работе. Но жизнь требует большего». «Эффективные формы организации рабкоровского движения нашли одобрение и поддержку в постановлении ЦК КПСС о дальнейшем развитии общественных начал в печати. … Газеты все смелее и глубже вторгаются в сложные проблемы общественной жизни, экономики, проблемы, которые требуют систематической целенаправленной разработки».

Во время перестройки принципы журналистики замечательно послужили новым целям власти: «чем лучше информированы люди, тем сознательнее они действуют». СМИ выступают как регулятор самого широкого спектра взаимодействия , как система связей партии с массами.

В журнале «Огонек» с началом перестройки появляется рубрика «Пере стройка: проверка делом». В №15 за 1989 журналист Ванда Белецкая брала интервью у кардиохирурга, действительного члена АМН СССР В.И. Бураковского. Бураковский, рассказывая о недавнем прошлом, о случае, когда он написал некую критическую статью в газете, отмечает: «статья, сейчас показавшаяся бы вполне безобидной, вызвала ко мне буквально ненависть со стороны членов президиума АМН». Бураковский искренне поддерживает перестройку, которую он понимает как гласность и демократизацию, и надеется на изменение мышления, подхода к повседневной деятельности. Академик восхищается зарубежными традициями, где «изобретатель - зачастую миллионер, а у нас - проситель». «Вообще я с горечью прихожу к выводу, что работа ума, умственная деятельность у нас не поощряется», говорит кардиохирург. «Но в первую очередь мы обязаны перестроить свое мышление, подход к делу, которое касается всех и каждого». В анализируемой статье, повторимся, вышедшей в конце 1989 года часто фигурируют слова с корнем «Бог»: «с божьей помощью», «божий дар». Используется и оценка качеств характера учителя Бураковского - хирурга Бакулева - как присущих истин ному крестьянину: «Александр Николаевич оставался скромным и трудолюбивым сыном крестьянина из Вятской губернии, с глубинными, я бы сказал, представлениями о долге, честности, порядочности […] Но при этом гнев ни когда не затмевал его ума и души, как у истинного интеллигента». Меняется система оценки человека: для Бураковского уже не имеет значение отношение к рабочему классу и является ли человек носителем коммунистических идей, что было важно раньше. Как отмечала Нина Андреева в том письме в «Советскую Россию», «если "неолибералы" ориентируются на Запад, то другая "альтернативная башня", пользуясь выражением Проханова, "охранители и традиционалисты", стремятся "преодолеть социализм за счет движения вспять". Иначе говоря, возвратиться к общественным формам досоциалистической России. Представители этого своеобразного "крестьянского социализма" заворожены этим образом. По их мнению, сто лет назад произошла утрата нравственных ценностей, накопленных в туманной мгле столетий крестьянской общиной. "Традиционалисты" имеют несомненные заслуги в разоблачении коррупции, в справедливом решении экологических проблем, в борьбе против алкоголизма, в защите исторических памятников, в противоборстве с засильем масскультуры, которую справедливо оценивают как пси хоз потребительства...». «Вместе с тем во взглядах идеологов "крестьянского социализма" имеет место непонимание исторического значения Октября для судеб Отчизны, односторонняя оценка коллективизации как "страшного произвола по отношению к крестьянству", некритические воззрения на религиозно-мистическую русскую философию, старые царистские концепции в отечественной исторической науке, нежелание видеть послереволюционное расслоение крестьянства, революционную роль рабочего класса. В классовой борьбе в деревне, например, здесь нередко выпячиваются "деревенские" комиссары, которые "стреляли в спину середняков". В разбуженной революцией огромной стране были, конечно, всякие комиссары. Но основной фарватер нашей жизни все же определяли те комиссары, в которых стреляли. Именно им вырезали звезды на спинах, сжигали живьем. Расплачиваться "атакующему классу" приходилось не только жизнями комиссаров, чекистов, деревенских большевиков, комбедовцев, "двадцатитысячников", но и первых трактористов, селькоров, девчонокучительниц, сельских комсомольцев, жизнями десятков тысяч других безвестных борцов за социализм». Эта большая цитата подтверждает изменение общественного восприятия составляющих социалистической идеи.

В журнале «Огонек» рубрика «Письма читателей» велась исключительно в негативных отзывах о власти, о старых порядках.

В Записке отдела культуры ЦК КПСС [от 9 июля 1987] с согласием секрета рей ЦК КПСС о выпуске на экран кинофильма «Комиссар», снятого в 1967 г., указывается, что в 1968 году, в ходе обсуждения относительно выхода филь ма на экраны «было признано, что фильм содержит серьезные идейные про счеты и требует существенной доработки». «В связи с тем, что т.Аскольдов А.Я. категорически отказался реализовывать высказанные ему рекомендации, приказом председателя комитета от 29 июля 1968 года картина не была вы пущена на экран». Осенью 1986 на заседании коллегии Госкино СССР с участием С.Бондарчука, Ю.Озерова, Л.Кулиджанова, С.Ростоцкого состоялось обсуждение возврата картины на экраны. Несмотря на рекомендации колле гии руководству киностудии им.Горького представить рекомендации по доработке картины, «представителями творческих союзов были высказаны соображения в пользу выпуска фильма «Комиссар» на экраны страны в первоначальном варианте. В сложившейся ситуации Госкино СССР (т.Камшалов) предлагает принять фильм «Комиссар» и выпустить его ограниченным тира жом. Отдел культуры ЦК КПСС полагает возможным согласиться с мнением МГК КПСС и Госкино СССР». Среди согласившихся - А. Яковлев.

5 октября 1988 года Постановлением Совета Министров СССР «О генеральной схеме управления системы охраны государственных тайн в печати» было решено перевести указанную структуру (ГУОТ) частично на хозяйственный расчет. Финансирование части работ по функционалу управления осуществляется на договорной основе. Подписано Председателем Совета Министров СССР Н.Рыжковым Перевод на систему хозрасчета идеологического учреждения означал начало внедрения рыночных отношений в ту сферу, которая дотоле полностью контролировалась государством.

Письмо А.Д. Сахарова от 4 ноября 1988 года о необходимости публикации повести Г.У. Медведева «Чернобыльская тетрадь» в журнале «Новый мир» и нецелесообразности задерживать ее выход в свет, адресованное М.С. Горбачеву, содержит, как правильно отметил в своей Записке Идеологический от дел ЦК КПСС (т.Дегтярев А.), сообщение, «что может быть предпринято издание повести за рубежом»: «я не считаю для себя возможным и дальше умалчивать о работе Г.У. Медведева перед мировым обществом и поступлю так, чтобы она была широко известна» (Курсив авт.). Любопытно и то, что в начале своего письма академик заверяет генерального секретаря, что общественность должна участвовать наряду со специалистами в обсуждении проблем проектирования и размещения объектов атомной энергетики, ссылаясь на позитивный зарубежный опыт в этом деле: «во всех развитых странах это поняли давно» (Курсив авт.).

Есть такой тип источников как тематические планы дисциплин подготовки будущих партийных деятелей в системе партийной учебы. С целью про следить взаимосвязь трансформации общественного восприятия советских идеалов проанализируем подобный тематический план, выпущенный в 1986 году. Тема 8 данного плана, озаглавленная как «Формирование советского патриотизма и пролетарского, социалистического интернационализма», описывает задачи, которые предстоит решать потенциальным парторгам (и не только). В числе таких задач составителями тематического плана указывается

«Глубокое разъяснение личной ответственности каждого советского человека за дальнейшее усиление экономического и оборонного могущества Родины». В подготовке пропагандистских кадров есть логическое несоответствие, выраженное в том, что официально коллектив как форма общежития - единственно возможная форма социализации и пр. Человек живет в коллективе и прочие известные постулаты. Тем не менее, на XXVII съезде КПСС провозглашается индивидуальная работа как важнейшая форма воспитания. На этом съезде был провозглашен «отказ от «валового» подхода в работе с людьми». Индивидуальный подход в работе с людьми становился главным показателем конкретности в деле воспитания. Средства массовой информации и пропаганды Программой КПСС провозглашались одним из важнейших способов формирования общественного мнения и направления его на борьбу за претворение в жизнь решений XVII съезда КПСС. Причем хочется отметить, что перестройка действительно была следующим этапом изменений общественного состояния и общественного сознания: об ином подходе к ра боте с населением говорили еще в 1983м, на июньском Пленуме: «Идеологически обеспечивать достижение лучших конечных результатов в производственной деятельности и социально-культурном развитии коллектива - это значит повседневно, дифференцированно, индивидуально работать с людьми, постоянно заботиться об их нуждах и запросах, находить оптимальное сочетание личной и общественной заинтересованности в высокопроизводительном труде.

Собственно, данные источников не противоречат нашему утверждению о наличии базовой потенции в сознании людей и последующем отклике СМИП: «соответствие содержания и формы [публицистического выступления] высокому уровню запросов и духовных интересов советских людей». Солидаризация общественного мнения по какому-либо вопросу отражается в рассматриваемом учебном тематическом плане следующим образом: «воздействие прессы на достижения понимания каждым человеком остроты переживаемого момента, его переломного характера».

Трансформация медиасистемы стала заметна уже в перестроечное время. Журнал «Огонек» и «Московские новости», лидеры перестроечной прессы, значительное внимание уделяли историческим расследовательским проектам. Актуальным проблемам своего времени внимания практически не уделялось. В этот же период журналисты начали размышлять о новом для себя явлении - о профессиональной автономии от любого вмешательства извне.

Средства массовой информации в СССР были глубоко встроены в управленческий аппарат и занимались решением задач в рамках существовавшей общественной системы, тогда как формальное освобождение прессы открыло перед журналистами возможность занять собственную позицию. Поначалу это противоречие было сглажено неослабевающим контролем со стороны Коммунистической партии, который выливался в сотрудничество с важнейшими органами информации в деле проведения в жизнь новой политики руководства ЦК КПСС - гласности и перестройки. В качестве примера можно привести выход на телевидении программы «Прожектор перестройки»" или публикацию, с санкции генерального секретаря, разоблачительных материалов в газете «Московские новости», главным редактором которой был Егор Яковлев.

Однако со временем контроль со стороны партийного руководства за прессой и даже телевидением начал ослабевать. Новая политика демократизации значительно уменьшала возможности по управлению прессой для ЦК и даже генерального секретаря, потому что в какой-то момент выяснилось, что запретить публикацию, уволить журналиста или, тем более, главного редактора невозможно, не поставив под угрозу саму политическую линию партии на демократические преобразования.

Как пишет И.И. Засурский, «в конце восьмидесятых все более и более популярной в журналистских кругах становится концепция «четвертой власти», фундаментом кот орой служат нормативные теории демократического общества». Собственно, с этими романтическими - представлениями в на чале 1990х годов жили многие журналисты.

В результате проведенного исследования мы приходим к выводу, что властные круги и СМИ, выступавшие активными агентами (адресантами, или говорящими) в коммуникативном пространстве СССР в эпоху перестройки, задавали определенный вектор развития в умах советских людей. Разумеется, нельзя исключать представителей партийной номенклатуры и журналистов из сферы воздействия уже заданного вектора, поскольку, влияя на других, они в то же время влияли и на себя тоже. Система ценностей под воздействием указанных нами в работе факторов претерпевала изменения, а вместе с ней менялись и советские люди. К концу 1980х годов сознание людей, считавших себя гражданами Советского Союза, трансформировалось - вслед за содержанием системы смыслов. Именно этот процесс был отражен в советском коммуникативном пространстве эпохи перестройки.

По Согрину, «острая амбивалентность отношения СССР к западной цивилизации заключала в себе историческую альтернативу: или Советский Союз полностью изолируется от Запада…, или будет взаимодействовать и конкурировать с ним, заимствуя те или иные образцы … Кульминация и развязка такого отношения пришлась на 1980е годы, когда в ходе горбачевских реформ выяснилось, что возможности реформироваться и обеспечить поступательное развитие на социалистической основе для СССР исчерпаны, и в результате Советский Союз должен был позаимствовать для своих реформ либерально-демократические механизмы». Однако нам не представляется возможным согласиться с уважаемым исследователем. Есть и другие исследовательские позиции, базирующиеся на данных статистики и результатах научных изысканий экономистов, подтверждавших вполне адекватный путь развития СССР. На политической арене это подтверждал и «архитектор перестройки» А.Н. Яковлев, писавший в 2001м году, что «Хватило бы еще инерции лет на 15--20». С другой стороны, разве не будет выражаться в этом диалектичность хода истории - при внешней успешности советское общество 1980х годов не осилило в перспективе такой масштабный цивилизационный проект как социализм?

Заключение

Отраженная в коммуникативном пространстве второй половины 1980х годов трансформация базовых для советского общества понятий и смыслов наглядно иллюстрирует его отказ от социалистической идеи как смыслообразующей.

Исторический процесс непрерывен, и нынешнее российское общество - это следствие общества советского. Мы знаем, что вследствие перестройки рухнул Советский Союз. Границы перестройки укладываются в 6 лет, с 1985 по 1991. Так или иначе, общество по-разному пытается ответить на вопросы, укладывающиеся в перцептивное и аксиологическое пространства: что это было и как такое произошло? В годы перестройки зафиксировано окончательное разрушение советской символической системы, системы смыслов, которые до этого отвечали за самовоспроизводство общества. Процесс раз рушения советских смыслов наиболее ярко отразился в масс-медиа, в средствах массовых коммуникаций (средствах массовой информации и пропаганды в СССР). Анализ директивных документов партии как проводника советской идеологии, материалов цензурных органов, СМИ показывает искажение восприятия советскими людьми важнейших для них символов. Выстраивание такого рода коммуникативных процессов формирует особое коммуникативное пространство в СССР в эпоху перестройки.

Собственно, нельзя говорить о полностью гомогенной идеологической сфере советского общества. В СССР всегда присутствовали антагонисты режиму. Более того, нельзя исходить из предпосылок, согласно которым советский социализм есть нечто завершенное и статичное. Относительно второй половины XX века уже можно говорить о вырождении коммунистических идеалов в сознании советского человека. В нашей работе мы исследуем эволюцию коммуникативного пространства СССР эпохи перестройки, отразившего процесс разрушения советской системы смыслов. Во второй половине 1980х коммуникативное пространство советского общества зафиксировало этот процесс.

Предметом нашего изучения стала эволюция коммуникативного пространства, поскольку в нем циркулируют базовые смыслы и ценности общества (в нашем случае - советского эпохи перестройки). Сочетание методологического инструментария теории коммуникации Никласа Лумана и истории понятий позволило детально разобрать трансформацию в процессе коммуникации базовых смыслов советского общества, отвечавших за его воспроизводство. Коммуникативное пространство СССР в процессе своей эволюции отражало эти процессы.

Результатом разрушения советской системы смыслов стал распад СССР как юридической формы существования советского общества. Кризис ментальности на постсоветском пространстве - следствие разрушения базовой системы смыслов, обеспечивавших общественное развитие. Современные нам социальные условия диктуют необходимость дальнейшего изучения динамики ценностей советского общества.

В процессе исследования мы выявили, что на современном этапе развития науки существует большое количество разнообразных концепций в области коммуникации, однако они не дают объяснений взаимосвязи трансформации базовых советских идеалов и перестройки СССР. Нами была проанализирована динамика базовых смыслов и ценностей советского общества 1970 1980х годов. Основываясь на полученных в процессе анализа источников данных и проследив запуск властью концепта перестройки, мы пришли к вы воду, что глубинная перестройка СССР - изменение именно общественного сознания - началась гораздо раньше 1985 года. Изучив трансформацию СМИ как одного из двух важных механизмов трансляции и воспроизводства конституирующих общество смыслов и ценностей, мы пришли к выводу, что изменилась сама система воспроизводства советских людей. Таким образом, эволюция коммуникативного пространства СССР в годы перестройки отразила трансформацию системы идеалов советского человека.

Н. Косолапов в 2005 году относительно результатов перестройки высказался следующим образом: «Перестройку, ее результаты, можно трактовать как по своему закономерный крах авантюры 1917 г. или даже как агонию системы, не сумевшей и не пожелавшей разобраться в объективной природе своих внутренних противоречий. Такая трактовка эмоционально понятна. Но она не отвечает на главный (по крайней мере, для меня) вопрос о месте пере стройки в социалистическом эксперименте и через него - в мировом развитии. … Один [из когнитивных итогов], центральный по значимости: человечество еще не готово и еще не скоро будет готово к социально-исторической инженерии. Главная причина этого - острейший дефицит знаний. Крупные и сверхбольшие социальные системы для нас пока реальны по возможностям их создания, но неуправляемы. И это верно в отношении не только бывшей советской системы, но всех сверхбольших систем вообще. Мировая наука не имеет операциональной теории управления такими системами. Неспособность к длительно устойчивому и эффективному управлению ими открывает две перспективы - срыв назад к стихийному течению общественно исторического процесса (а значит, к духовной реакции, насилию, конфликтам как формам социоисторического регулирования). Или настойчивость в организации жизни по принципу « не замахиваться на нереальное, делать посильное и уметь отличать первое от второго».

Другим когнитивным итогом перестройки, и в этом мы с ним согласимся, Н. Косолапов называет «ощущение «конца истории» признание идеологической исчерпанности перед лицом проблем современного мира. Перестройка, (в широком смысле оказавшая влияние на весь мир) не сумев провести рациональную коррекцию гипотезы, теории и практики социалиазма, … распахнула шлюзы стихии - отечественной и, шире, глобальной, включая реанимацию на какой-то период явления религиозно-идеологических войн («борьба против международного терроризма» не что иное, как эвфемизм, призванный скрыть неудобную сущность явления)».

Завершая наше исследование, мы характеризуем эволюцию коммуникативного пространства как зеркало переломных для советского общества процессов. Таким образом, обращаясь к феномену коммуникативного пространства СССР в годы перестройки, на самом деле мы стремимся найти точку отсчета ключевого для всего постсоветского пространства проблемного вопроса «Как жить дальше?». Без понимания произошедшего более 25 лет назад невозможно выстраивать какую-либо стратегию развития России и всего постсоветского пространства.

Список литературы

1. Аладьин В.Г. Идеология и коммуникация // Философские проблемы массовых информационных процессов: Сб. науч. тр. / Отв. ред. к.ф.н. В.М. Свинников - М.: Издво УДН, 1990.

2. Афанасьев В.Г. Диалектика социализма: управление и планирование // Вопросы философии. 1979. №6.

3. Афанасьев В.Г. Системность и общество. - М.: Политиздат, 1980.

4. Барсенков А. Политика «нового мышления» и окончание холодной войны (19851990) // Российская история. 2015. №6.

5. Белл Д. Социальные рамки информационного общества. // Новая тех нократическая волна на Западе. - М.: Прогресс, 1986.

6. Бодрийяр Ж. Реквием по масс-медиа. // Поэтика и политика. М.:Алетейя, 1999.

7. Бикбов А.Т. Грамматика порядка: историческая социология понятий, которые меняют нашу реальность. - М.: Изд. дом Высшей школы эко номики, 2014.

8. Большой толковый социологический словарь. Т.1 АО. - М.: Вече, 2001.

9. Борев Владимир Юрьевич; Коваленко Александр Владимирович. Куль тура и массовая коммуникация. - М.: Наука, 1986.

10 .Буданцев Ю.П. Социология массовой коммуникации. - М.: Издво МНЭПУ, 1995.

11 .Бырсан Г.Ф. Эффективность информационного процесса взаимодейст вия средств массовой информации и аудитории: к теории вопроса: Лекции. - Кишинев: Издво Кишин. гос. унта, 1989.

12 .Вартанова Е.Л. Постсоветские трансформации СМИ. - М.: Медиа Мир,2014.

13 .Взаимодействие массовых информационных процессов: Сб. научн. тр.

/под общ. ред. Сергеева Г.И. - М.: Издво УДН, 1986.

14 .Воронцова Т.А. Коммуникативное пространство в лингвопрагматиче ской парадигме // Вестник Удмуртского университета. Вып.№51.

15 .Головин Н.А. Логика системной теории общества Никласа Лумана // Вестник СанктПетербургского университета. Сер.6, 1999, вып. 4 (№27).

16 .Горохов П.А., Батеженко В.В. Феномен перестройки четверть века спустя: опыт социальнофилософского осмыслении // Вестник Орен бургского государственного университета. 2010. №78.

17 .Грабельников А.А. СМК и самоуправление народа. // Философские проблемы массовых информационных процессов. - М.: Издво Унта дружбы народов, 1990.

18 .Грушин Б.А. Эффективность массовой информации и пропаганды: по нятие и проблемы измерения. М.: Издво «Знание», 1979.

19 .Грушин Б.М. Массовое сознание: опыт определения и проблемы ис следования. - М.: Политиздат, 1988.

20 .Гурьянов В.Н. Никлас Луман: Общество как аутопойетическая система // Философские исследования. 2009. №34.

21 .Дейк ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. - М.: Прогресс, 1989. 22.Добросклонская Т.Г. Медиалингвистика: новая парадигма в изучении

языка. // Язык и дискурс средств массовой информации в XXI веке. - М.: Академический проект, 2011.

23 .Дунас Д.В. Антропологический поворот в зарубежных исследованиях СМИ…/// Этнографическое обозрение. 2013. №4.

Размещено на Allbest.ru