Формирование образа антагониста в перестроечном кино

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава I. Перестройка в СССР. Исторический контекст эпохи

1.1 Постановка проблемы

1.2 Перестройка: временные рамки и характеристика основных событий

1.3 Границы рефлексий о перестройке

1.3.1 Анализ перестройки в отечественной и зарубежной историографии: обзор мнений

1.3.2 Перестройка как отрицательная революция. Интерпретация А. Магуна

1.3.3 Дискурсивный распад Империи. Концепция А. Юрчака

Выводы к главе

Глава II. Перестройка и искусство: проблематика и осмысление периода

2.1 Постановка проблемы

2.2 Рефлексии о перестройке в контексте искусства

2.3 Перестройка в кинематографе

Выводы к главе

Глава III. Антагонизм как ключевая особенность перестроечной социальной драмы

3.1 Обоснование методологии анализа фильмов

3.2 «Асса» С. Соловьева - «архетипическое» кино эпохи перестройки

3.3 Антагонист-прагматик: линия Крымова

3.4 Антагонист-романтик: линия Бананана

3.5 Перестроечная социальная драма и ее зритель

Выводы к главе

Заключение

Библиографический список использованной литературы

Список киноматериала

Приложение

Введение

Эпоха перестройки (1985 - 1991 гг.) в истории СССР и новой России - сложный период, характеризуемый рядом нерешенных проблем. Подобные проблемы касаются как статуса самого периода и произошедших в это время событий и изменений, так и оценок и интерпретаций эпохи перестройки, отличающихся полярностью и качественным разбросом мнений в том числе и спустя 30 лет с момента провозглашения политического курса на «перестройку и ускорение». Перестройку часто сравнивают с Французской буржуазной революцией, с реформами Петра I, называют ее «смутным временем» и «эпохой безвременья».

Между тем, учитывая весь комплекс существующих проблем, нельзя отрицать тот факт, что эпоха перестройки в СССР представляла собой нечто большее, чем просто «смену власти», «революцию» или «начало конца Империи». Мы имеем ввиду, главным образом, идеологическую переориентировку и изменения в восприятии жизни символического характера, которые, возможно, логично вытекали из произошедших социально-политических сдвигов, а, возможно, и нет. Цензурные послабления, политика гласности (со всеми оговорками по поводу ее формального характера), качественно новый виток отношений с Западом не могли не повлиять на восприятие повседневности и собственного статуса жителей СССР эпохи перестройки.

Особенно ярко описанные выше изменения прослеживаются в контексте сферы искусства. Помимо широко известных достижений эпохи перестройки, таких как возвращение в общественный дискурс ранее запрещенных произведений и «полочных» артефактов, искусство перестройки постепенно открывало для себя новые темы, жанры, способы разговора со зрителем.

Кинематограф эпохи перестройки - явление многообразное и интересное. С одной стороны, в этот период происходят важные административные преобразования индустрии (V съезд Союза кинематографистов, учреждение Конфликтной комиссии при Союзе кинематографистов, принятие закона «О кооперации» в 1988 г., который законодательно оформил альтернативные источники финансирования в кино), а с другой, - отечественный кинематограф продолжает свое имманентное развитие: в это время продолжают работу маститые художники авторского кино, появляются новые течения киноандерграунда, активно развивается массовый прокатный кинематограф.

В русле отмеченного массового прокатного кинематографа особняком стоит симптоматичный для эпохи перестроечных перемен жанр социальной драмы, который вывел на экраны «нового», как кажется на первый взгляд, героя, - нонконформиста и бунтаря, героя, который активно протестует, борется с советскими пережитками и не боится стать тем знаменем перемен, которых большинство так хочет, требует и ждет. Но действительно ли заявленный протестный потенциал может реализоваться на экране? На самом ли деле герой-нонконформист - тип «нового» героя? Действительно ли подобный «новый» герой может обеспечить перемены, которых «требуют сердца и глаза»? На эти и подобные вопросы мы попытаемся ответить в данной работе.

Тема работы звучит следующим образом: «Формирование образа антагониста в перестроечном кино». Сразу же следует сделать важную оговорку: мы понимаем антагонизм несколько в ином смысле, чем он представлен в словарных литературоведческих статьях. В литературоведении антагонист - тот, кто противостоит протагонисту, - главному герою произведения (изначально - драматического). Такое несколько формальное деление, на наш взгляд, не отражает сути антагонизма как противостояния и борьбы. В этом случае антагонистом может выступать и главный герой (формальный протагонист), борющийся с кем-нибудь или протестующий против чего-либо. Именно этот протестный импульс и борьбу как онтологическую характеристику мы и подразумеваем, называя героев (практически всегда - главных героев по сюжету) социальной перестроечной драмы антагонистами.

В контексте мифодизайна и бытования современных мифов анализ репрезентации на киноэкране симптоматики эпохи перестройки с однозначно маркированными «новыми» героями, учитывая массовый характер исследуемого эмпирического материала, представляется актуальным и интересным, особенно в связи с вопросом зрительской идентификации в кино и тех потенциальных моделей поведения, которые дает большинство из игровых фильмов, а социальное кино - в особенности. Однако несмотря на очевидную актуальность, качественных разработок заявленного проблемного поля или близких тематических областей в современной научной культурологической литературе практически не представлено.

Объектом исследования является отечественный кинематограф эпохи перестройки. Предмет исследования - идейный антагонизм, репрезентируемый в фильмах, снятых в жанре социальной драмы.

Учитывая актуальность и неразработанность сформулированной темы, целью настоящего исследования является анализ перестроечной социальной драмы, построенной на принципах антагонистического противостояния, в контексте зрительской рецепции репрезентируемых в кино типов «нового» героя.

Достижение сформулированной цели предполагает решение частных задач:

· общий обзор политических, экономических, социальных и культурных событий, произошедших в СССР в эпоху перестройки;

· обзор основных исторических, философских и политологических интерпретаций периода перестройки;

· обзор границ рефлексии о перестройке от аналитиков отечественной сферы искусства;

· описание процессов, происходивших в перестроечный период в отечественном кинематографе;

· анализ художественного фильма «Асса» как «архетипической» для перестроечной социальной драмы картины;

· анализ ряда перестроечных фильмов (всего - 11) - лидеров проката, снятых в жанре социальной драмы;

· обзор психоаналитического подхода к решению проблем зрительской идентификации в кино.

Теоретической базой при подготовке данного исследования послужили работы отечественных и зарубежных авторов в области политологической, философской, культурологической и антропологической рефлексии эпохи перестройки; работы по теории, философии, антропологии и эстетике кино; статьи из профильной киноведческой периодики.

Обзор библиографии требует нескольких уточнений. Одной из первых работ, в которой делается попытка осмыслить перестроечную кинорефлексию, является книга американского исследователя A. Lawton «Kinоglastnost: Soviet cinema in our time», впервые опубликованная в 1992 г. Начиная с брежневских времен, автор описывает социально-политические реалии СССР и параллельно затрагивает киноконтекст, зачастую просто индексируя снимавшиеся и выходившие на экран фильмы и ограничиваясь описанием синопсиса. Непосредственно перестроечному кино посвящена одна из 8-ми глав исследования, чуть более 40 страниц об игровом и документальном, авторском и массовом кинематографе, при этом текст качественным образом не отличается от специфики изложения всей работы: мы видим краткое описание сюжета, множество иллюстраций и декларативные выводы о симптоматике эпохи, отразившейся в описанных картинах.

В настоящем исследовании активно используется фрагмент дипломной работы «Позднесоветский авторский кинематограф» (текст опубликован на сайте журнала «Киноведческие записки») выпускника киноведческого факультета ВГИКа М. Медведева. Как видно из названия, текст преимущественно посвящен авторскому кинематографу, однако некоторые теоретические положения и анализ состоянии перестроечного киноискусства и киноиндустрии в целом были активно использованы, в частности, при написании второй главы данного исследования.

Также можно выделить ряд публикаций, касающихся темы нашего исследования, среди которых: Russian critics on the cinema of glastnost (M. Brashinsky, A. Horton); Home, sweet home: the significance of the apartment in the film Malen'kaya Vera/ Little Vera (R. Lagerberg, A. McGregor); «Я знаю, но все равно…»: постсоветское кино и советское прошлое» (А. Щербенок) и др. Помимо фрагментарности в решении заявленных проблем (что вызвано, скорее всего, жанром указанных работ, который предполагает узость проблематики) и, все-таки, опосредованного отношения к настоящему исследованию, отметим, в целом, недостаточность разработанности проблематики перестроечного кино как в киноведческом, так и в философском и культурологическом научных дискурсах.

В контексте предисловия представляется необходимым выделить еще несколько работ, которые послужили не только своего рода фундаментом для многих наших теоретических построений и выводов, но и сыграли роль методологического проводника. В качестве последнего выступил двухтомник Ж. Делеза «Кино», отдельная глава из которого - «Образ-действия» - служит методологическим базисом, опираясь на который, мы проанализировали социальную драму эпохи перестройки.

Также отметим работу «Отрицательная революция. К деконструкции политического субъекта» политолога и философа А. Магуна, чья интерпретация эпохи перестройки в СССР как незавершенной революции отрицательного характера, которая и не могла завершиться в силу имманентно присущих ей свойств, экстраполируется нами на процессы, репрезентируемые в перестроечной социальной драме. Еще одной работой, активно цитируемой в данном исследовании, является недавно переведенная на русский язык книга антрополога А. Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось»: последнее советское поколение». В частности, при анализе эмпирического материала нами активно используются сформулированные Юрчаком концептуальные формы существования представителей последнего советского поколения - модус «вненаходимости», «сообщества «своих» и произошедший в дискурсивной советской среде т.н. «перформативный сдвиг».

Эмпирическую базу исследования составили 11 фильмов, снятых в жанре социальной драмы в период с 1986 по 1990 гг. и выходивших в широкий прокат на территории СССР. Репрезентативность эмпирического материала подтверждается прокатными данными о количестве человек, посмотревших тот или иной фильм в первый год проката, взятыми из списка, составленного киноведом и кинокритиком С. Кудрявцевым и опубликованным в книге «Свое кино» в 1998 г.

В основу методологической базы исследования положены общенаучный метод системности, позволяющий максимально полно рассмотреть контекст бытования перестроечного кинематографа. На этапе подготовки исследования был задействован метод наблюдения, позволивший выделить используемый эмпирический материал из разнородного массива фильмов эпохи перестройки, а также гипотетический метод, позволивший поставить проблему настоящего исследования.

Один из ведущих методов работы - описательный, используемый, в частности, в первой и во второй главах, и позволяющий непротиворечиво изложить разнородный теоретический материал обзорного и аналитического характера. Для изучения материалов исторического характера также был задействован метод аналитического реферирования литературы. При формулировании выводов к каждой из глав и итогового заключения были использованы общенаучные методы анализа, синтеза и экстраполяции.

Отдельно следует выделить методологический прием, с помощью которого анализируется эмпирический материал в третьей главе. В качестве такового нами был выбран принцип анализа кинематографа, предложенный французским философом Ж. Делезом. Выбор делезовского метода был обусловлен специфическими чертами нашего эмпирического материала и подробно объясняется в первом параграфе третьей главы.

Структура работы. Настоящее исследование состоит из оглавления, введения, трех глав, заключения, библиографического списка использованной литературы, списка использованного эмпирического киноматериала и приложения.

В первой главе «Перестройка в СССР. Исторический контекст эпохи», во-первых, очерчивается широкий круг проблематики, связанной с эпохой перестройки, оценками и интерпретациями выделенного периода и сложностями, которые обычно возникают при попытке прямо или косвенно изучать оговоренный период. Также приводится краткий обзор основных событий периода перестройки и ключевая, на наш взгляд, властная риторика. Рассмотрение партийной риторики представляется необходимым, поскольку именно за счет идеологического воздействия, в том числе и средствами массовой информации, в советском обществе эпохи перестройки, по крайней мере, на начальных ее этапах, преобладало эйфорическое ожидание больших перемен, влиявшее, в свою очередь, на кинематографическую репрезентацию текущей эпохи, равно как и на зрительскую рецепцию подобной репрезентации. Также в первой главе приводятся некоторые интерпретации периода перестройки в отечественной и зарубежной историографии. Отдельными параграфами выделены интерпретации перестройки А. Магуна и А. Юрчака, на идеи которых автор настоящей работы ссылается в последующих главах и в итоговом заключении.

Вторая глава «Перестройка и искусство: проблематика и осмысление периода» начинается с актуализации ряда проблем, существовавших в эпоху перестройки в контексте искусства. К подобным проблемам, в частности, относится деление сферы искусства (в контексте господствующей советской идеологии) на официальное, неофициальное и диссидентское; также отмечается принципиальная неоднородность выделенной сферы на уровне деления на массовое и немассовое искусство, актуальная для перестроечной эпохи. Далее реферируются некоторые интерпретации эпохи перестройки в сфере искусства от аналитиков и деятелей художественной среды - кураторов, искусствоведов, галеристов. Основным материалом для написания параграфа, посвященного рефлексиям о перестройке в контексте искусства, послужила расшифровка круглого стола «Искусство и перестройка», проведенного журналом «Искусство кино» в 2008 г. Заключительный параграф второй главы посвящен процессам, протекавшим в перестроечную эпоху в кинематографе. В частности, внимание уделяется таким ключевым событиям административного характера, как V съезд Союза кинематографистов и последовавшим за ним изменения не только в структуре Союза, но в деятельности отечественной киноиндустрии в целом. В параграфе также рассматриваются такие явления перестроечного кинематографа, как параллельное кино, некрореализм, кооперативное кино.

В третьей главе «Антагонизм как ключевая особенность перестроечной социальной драмы» обосновывается репрезентативность эмпирического материала в контексте тематической и проблемной связи данного исследования с мифодизайном и порождаемыми массовым кинематографом идеологическими антропологическими моделями поведения. Также приводится обзор существующих в теории кино методологических подходов к анализу кинематографа и обосновывается и подробно рассматривается выбранный нами принцип анализа кино по Ж. Делезу. Третий параграф последней главы посвящен подробному анализу фильма «Асса» С. Соловьева как «архетипической» кинокартины эпохи перестройки, в том смысле, что построение образов героев «Ассы» и формирование антагонизма является своего рода моделью, полноценно воплощающей структуру «образа-действия» Ж. Делеза; затем эта модель построения действия, но уже в частичном и усеченном вариантах, демонстрируется и в других проанализированных фильмах. Далее анализируется остальной отобранный нами эмпирический материал, поделенный на 2 большие части, согласно просматриваемой типологии героев-антагонистов. Заключительный параграф третьей главы посвящен психоаналитическому разбору практики кинопросмотра и рождаемой подобной практикой специфической идентификации в кино. Вопрос зрительского восприятия произведения искусства напрямую связан с рецептивной эстетикой и ее ключевыми положениями, обзор которых также производится в последнем параграфе.

Приложением к данной работе является статья «Перестроечное кино» для русскоязычной версии онлайн-энциклопедии «Википедия», написанная и опубликованная в апреле 2016 г.

Глава I. Перестройка в СССР. Исторический контекст эпохи

1.1 Постановка проблемы

На данный момент существует целый комплекс проблем, связанных с эпохой перестройки. Сюда относятся и сложности определения самого термина Маслов Д. Замысел горбачевской «перестройки». Попытки реконструкции // Россия XXI.- 2016. С. 89 (одни понимают под «перестройкой» сам процесс реформирования, предпосылки которого наметились или, по другому мнению, уже были определены во времена Ю. Андропова; для других «перестройка» - революционное изменение основ общественно-политического строя), и определение и характеристика замысла произошедших в стране изменений. Был ли у идеологов перестройки определенный, внятный проект предполагаемых изменений или все происходило спонтанно? Была ли перестройка необходимым реформированием или результатом борьбы противостоящих политических элит?

Большая часть научных исследований, равно как и публицистических рефлексий, посвящено итогам перестройки, которые, зачастую, анализируются в отрыве от контекста, их предваряющего. Категоричность полярных мнений о «крахе империи», «крупнейшем историческом поражении» или, наоборот, необходимом завершении периода «построения социализма» и логичном переходе к капитализму продолжает существовать спустя 30 лет после начала перестройки. Неудачи (если все-таки понимать под «перестройкой» процесс реформирования) связывают то с отсутствием четкой программы реформ, то со слабостью и нерешительностью главных акторов событий (прежде всего М. Горбачева), то с противоречиями, возникшими у идеологов в процессе начатой политики «перестройки и ускорения» и т.д.

Эпоху перестройки нередко сравнивают с французской буржуазной революцией Так, в частности, делает А. Магун в книге «Отрицательная революция. К деконструкции политического субъекта» (2008 г.); ставят ее в один ряд с реформами Петра I и революцией 1917 года, называя ее последней, на данный момент, «учредительной эпохой» Рогов К. Большой транзит. Курс лекций // Открытый университет. URL: https://openuni.io/course/2/lesson/1/ в российской истории.

Между тем, нельзя отрицать тот факт, что перестройка явилась чем-то большим, чем просто сложным этапом в истории СССР и новой России. Перестройка породила цикл аналогичных событий в странах социалистического блока (так называемая «Осень народов» Revolutions of 1989 // Wikipedia. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Revolutions_of_1989), а в зарубежной массовой культуре термин perestroika стал своего рода брендом, ярлыком новой, свободной страны.

Безусловно, комплекс сложившихся вокруг перестроечных событий проблем невозможно решить ни практически, ни теоретически, равно как и оговорить все проблемные места в рамках настоящего исследования не представляется возможным (и необходимым). В данной главе будет предпринята попытка охарактеризовать период в истории СССР, называемый перестройкой, а также привести основные некоторые интерпретации периода в историческом, политологическом и философском контекстах, повлиявшие, в том числе, на неоднозначную оценку перестроечной эпохи. Причем следует отметить, что, учитывая все вышесказанное, трудно придерживаться какой-то одной, «объективной» точки зрения даже на уровне характеристики и описания; объективность любого исторического исследования - вопрос дискуссионный. Так что в нашем исследовании, акцент которого поставлен на анализе кинематографа времен перестройки, сама эпоха, являясь определяющим контекстом, будет рассмотрена с точки зрения, скорее, властной риторики на уровне артикулировавшихся внутриполитических изменений. Существует немало периодизаций эпохи перестройки, но с точки зрения общей временной рамки большая часть исследователей сходится на периоде 1985 - 1991 гг. В контексте нашей работы акцент исследовательского внимания в большей степени будет сосредоточен на периоде 1986 - 1990 гг., поскольку именно в этот временной промежуток, до так называемой «эпохи безвременья», перестроечная «риторика обновления» активно выполняла свои функции, социально-политических курс не потерпел очевидных неудач, и, как следствие, большее количество населения было охвачено эйфорией, нежели скепсисом, характерным для поздних этапов перестройки и постперестроечного периода.

1.2 Перестройка: временные рамки и характеристика основных событий

В отечественной и зарубежной историографии под перестройкой понимается ряд экономических, политических и социальных реформ конца 1980-х - начала 1990-х годов, целью которых была провозглашена всесторонняя демократизация всех сфер общественной жизни.

Общепринятым формальным началом курса на «перестройку и ускорение» принято считать 1985 год, когда на апрельском Пленуме ЦК КПСС впервые прозвучало слово «перестройка» и новоизбранным генеральным секретарем партии М.С. Горбачевым были артикулированы цели и задачи предстоящих преобразований Апрельский Пленум ЦК КПСС 1985 года. Справка // РИА Новости. URL: http://ria.ru/spravka/20100423/225974123.html . Государственная стратегия развития предполагала достижение качественно нового состояния советского общества на пути к развитому социализму за счет «научно-технического обновления производства и достижения высшего мирового уровня производительности труда; совершенствования общественных отношений, в первую очередь экономических; глубоких перемен в сфере труда, материальных и духовных условий жизни людей; активизации всей системы политических и общественных институтов, углубления социалистической демократии, самоуправления народа» 1985 год. Хроника внутриполитических событий // Международный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-фонд). URL: http://www.gorby.ru/archival/expocenter/vnutrpolitika/show_29315/. Достижение поставленных целей должно было привести не только к изменению уровня жизни в СССР, но и, главным образом, к скорейшему достижению социализма, на пути к которому и нужно было «ускориться». В интервью журналу «Time» в 1985 году М.С. Горбачев охарактеризовал текущие преобразования следующим образом: «…Самый главный вывод, к которому приходишь в результате общения с людьми, это то, что наши предложения и практические шаги пользуются горячей поддержкой. <…> В стране идет глубокий процесс, требующий большой перестройки от всех нас. Естественно, это затрагивает людей, кадры, затрагивает методы работы всех» Там же..

Первый официальный год перестройки был отмечен крупными административными нововведениями, такими как антиалкогольная компания, борьба с «нетрудовыми доходами», введение «госприемки», начало «разрядки» в сфере международных отношений.

Доклад М.С. Горбачева, прозвучавший на XXVII Съезде ЦК КПСС в феврале 1986 года, скорректировал цели и задачи обновленного политического курса на 1986-1990 годы с перспективой до 2000 годаГорбачев М. Политический доклад центрального комитета КПСС XXVII съезду коммунистической партии Советского Союза. URL: http://www.lib.ru/MEMUARY/ GORBACHEV/doklad_xxvi.txt. Предыдущий период в истории СССР был официально признан и назван «застойным», а на повестке дня стояла необходимость в кратчайшие сроки минимизировать негативные тенденции в экономике, «открыть простор подлинно революционным преобразованиям, включить в эти процессы широкие слои трудящихся» 1986 год. Хроника внутриполитических событий // Международный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-фонд). URL: http://www.gorby.ru/archival/expocenter/vnutrpolitika/show_29316/. При этом в интервью газете «Humanite» М.С. Горбачев отметил, что ни о какой «новой революции» в СССР речи не идет. «Правильнее было бы, на мой взгляд, сказать, что сегодня, в 80-е годы, мы выдвигаем задачу придать мощное ускорение делу, начатому большевистской партией почти 70 лет назад» 1986 год. Хроника внутриполитических событий // Международный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-фонд). URL: http://www.gorby.ru/archival/expocenter/ vnutrpolitika/show_29316/.

На XXVII Пленуме была также одобрена стратегическая программа, направленная на социально-экономическое ускорение, предполагающее глубокую перестройку хозяйственных механизмов, обновление методов работы политических и идеологических институтов в духе социалистического демократизма, политику гласности, укрепление правовой основы государственной и общественной жизни Там же.

Решения XXVII Съезда в этом же году М.С. Горбачев обсудил с представителями масс-медиа и пропаганды, на встрече с которыми «сверху» были сформулированы цели и задачи в области массового информационного вещания и пропаганды: во-первых, борьба с бюрократизмом, во-вторых, - чисто идеологическая задача, - демонстрация в СМИ позитивного основания всех преобразований, происходящих в стране, сформулированная следующим образом: «Речь идет о дальнейшем развитии политической системы нашего государства, о всестороннем совершенствовании и углублении демократической основы социалистической жизни. В сущности, социализм не может быть без демократии, как и подлинная демократия немыслима без социализма. Вот эту неразрывность мы и должны показывать во всей широте» Там же.

Важные события произошли в сфере искусства и культуры. Во-первых, на широкие экраны вышел фильм Т. Абуладзе «Покаяние» (снятый в 1984 году и лежавший «на полке»), который стал, по распространённому в киноведческой среде мнению, началом перестройки в кино. Была учреждена комиссия Союза кинематографистов, которая должна была решить судьбу многих художественных фильмов, ранее не выпускавшихся на экран. Были «реабилитированы» фильмы «Агония» Э. Климова, «Проверка на дорогах» А. Германа, «Тема» Г. Панфилова и другие 1986 год. Хроника внутриполитических событий // Международный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-фонд). URL: http://www.gorby.ru/archival/expocenter/vnutrpolitika/ show_29316/.

В целом 1986 год во внутриполитической жизни СССР, несмотря на позитивную риторику якобы активно обновляющегося общества, был отмечен экономическим спадом, резким падением цен на нефть и продовольственным дефицитом, а также активным возникновение параллельных государственным структур, - теневой экономики и подпольных рынков, предполагавших разросшуюся систему валютных махинаций Лурье Л. 1986 год. Политический контекст эпохи: резюме // Новейшая история отечественного кино. 1986 - 2000. Том IV, 1986 - 1989. С. 182.

Начиная с 1987 года партийное управление по главе с М. Горбачевым пришло к выводу, что сугубо административные меры, идущие «сверху», не способствуют изменению ситуации в стране. Такое решение, по распространенному мнению, было вызвано катастрофой на Чернобыльской АЭС, произошедшей годом ранее, и падением цен на нефть Рогов К. Большой транзит. Курс лекций // Открытый университет. URL: https://openuni.io/course/2/lesson/1/. Информация об аварии на АЭС, несмотря на провозглашенную политику гласности, преподносилась дозированно, многие факты умалчивались 1986 год. Хроника внутриполитических событий // Международный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-фонд). URL: http://www.gorby.ru/archival/expocenter/vnutrpolitika/ show_29316/, так что полная картина событий в общественном мнении не складывалась, что вызывало недовольство и критику со стороны общественности.

Январский Пленум ЦК КПСС 1987 года постановил очередное начало масштабных реформ во всех сферах общественной жизни, в частности - был актуализированы кадровые реформы в правящей партийной верхушке. Член политбюро ЦК КПСС Е. Лигачев, выступая в Будапеште, сделал особый акцент на революционном характере перестройки, суть которой - демократизация. «Однако, это - не шаг в сторону либерализма западного толка. Мы создали принципиально новый тип демократии, обеспечили за человеком труда такие реальные права и свободы, которых нет в буржуазных странах. От буржуазной демократии освободились 70 лет назад» 1987 год. Хроника внутриполитических событий // Международный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-фонд). URL: http://www.gorby.ru/archival/expocenter/vnutrpolitika/show_29317/.

В июле этого же года М. Горбачев провел очередную плановую встречу с представителями СМИ и пропаганды, на которой сказал следующее: «... даже в вашей среде вижу переживания: а не обернется ли новый этап отрицанием всего, что было <…> Считать и думать так было бы ошибкой. <…> Давайте во весь голос говорить об Октябре, о социализме, о том, кто мы есть, откуда мы и что мы имеем в результате революции и развития социализма. Гласность призвана укреплять социализм, дух нашего человека, укреплять мораль, нравственную атмосферу в обществе». Там же Данная цитата, если не брать во внимание ее идеологическую составляющую, выступает официальным подтверждением ставшего в 1987 году официальным курса на гласность, который включал в себя смягчение цензуры в СМИ и частичное снятие запретов с обсуждения тем, которые раньше были табуированы в общественном дискурсе (в частности - сталинские репрессии, наркомания, бытовое насилие, секс и проституция и т.п.).

В этот период публикуется большинство ранее запрещенных литературных произведений В. Гроссмана, А. Платонова, Е. Замятина, М. Булгакова, Б. Пастернака; резонанс в обществе вызвали литературные новинки, в частности, - романы Ч. Айтматова «Плаха», А. Рыбакова «Дети Арбата».

Второй официальный год перестройки - начало масштабного кризиса. Начавшаяся кадровая реформа, по мнению некоторых исследователей, породила сопротивление в среде, которая со времен Л. Брежнева жила по принципу «стабильности партийных кадров». В этом же году происходит знаменитый скандал с участием Б. Ельцина, резко раскритиковавшим действующее партийное руководство. Начавшееся реформирование экономики не приводит к очевидным результатам: в стране все так же наблюдается рост бюджетного дефицита. На фоне ухудшающейся внутриполитической ситуации резко возрастает активность лидера СССР во внешнеполитических связях Аркус Л., Лурье Л. 1987 год. Политический контекст эпохи // Новейшая история отечественного кино. 1986 - 2000. Том IV, 1986 - 1989. С. 395-396. Широко распространенным является мнение, что именно в этот период необратимые процессы, которые М. Горбачев пытается контролировать, выходят из-под какого-либо контроля.

С 1988 года в стране нарастает общая неустойчивость: ухудшается экономическая обстановка, появляются сепаратистские настроения на национальных окраинах, вспыхивают первые межнациональные столкновения.

В марте 1987 г. в газете «Советская Россия» публикуется письмо «Не могу поступиться принципами» преподавателя Ленинградского технологического института Н. Андреевой. В письме осуждалось то, что после объявления политики гласности в прессе стали появляться материалы, критикующие политику И. Сталина. Автор письма настаивала на том, что «здравый смысл решительно негодует против одноцветной окраски противоречивых событий, преобладающей в некоторых органах печати» Андреева Н. Не могу поступаться принципами // Советская Россия, 1988. URL: http://revolucia.ru/nmppr.htm. По приказу М. Горбачева Политбюро ЦК обсудило это письмо, результатом чего стало появление в газете «Правда» ответа на него, - текста секретаря ЦК КПСС, курировавшего вопросы идеологии, информации и культуры, А. Яковлева «Принципы перестройки, революционность мышления и действия». В данном тексте письмо Н. Андреевой называлось «манифестом антиперестроечных сил», но многие исследователи и очевидцы событий полагают, что его публикация и последовавшая за ней публичная и партийная дискуссия стали ключевыми событиями, обнажившими не только слабые места перестроечной политики, но и, в первую очередь, внутрипартийный раскол Статья Нины Андреевой: «мини-путч» ортодоксов // ВВС. Русская служба. URL: http://www.bbc.com/russian/russia/2013/03/130312_andreyeva_korotich_ interview.shtml.

В 1988 году очевидный кризис власти политической системы сопровождается стремительно возрастающей криминализацией общества, подорванного, в том числе, обилием техногенных и природных катастроф. Прежняя эйфория от небывалой свободы и ожидания скорых кардинальных перемен постепенно спадает от осознания перестройки как «косметического ремонта». Начинается период этнических волнений и национальных революций. Экономическая система СССР находится в глубоком кризисе; неэффективность инвестиционной системы влечет стремительное возрастание внешнего и внутреннего долга; закон о кооперации приводит к разбалансировке системы плановой экономики и без того находящейся в кризисе. В это же время возникает новый для СССР социальный феномен - рэкет, а возобновившееся от безысходности рабочее стачечное движение оказывается безуспешным Лурье Л. 1988 год. Политический контекст эпохи: резюме // Новейшая история отечественного кино. Том IV, 1986 - 1989. - с. 630.

В период с июня 1989 г. по август 1990 г. - последние собственно «перестроечные» годы перед так называемой эпохой «безвременья» (период между Августовским путчем и юридическим оформлением распада СССР, который обычно не относят к «перестройке» как таковой). В данный период происходит заметная дестабилизация общественной и политической ситуации в стране, начинается открытое противостояние коммунистической партии и появившимися в процессе демократизации новыми политическими группировками. На встрече с представителями СМИ М. Горбачев отметил, что перестройка, уже оформившаяся как «народное движение, которое не остановить» 1989 год. Хроника внутриполитических событий // Международный фонд социально-экономических и политологических исследований (Горбачев-фонд). URL: http://www.gorby.ru/archival/expocenter/ vnutrpolitika/show_29319/, тем не менее активно подвергается критике и «справа», и «слева», и критикуется, в первую очередь, КПСС и отсутствие у партии четкой перестроечной программы.

Как отмечают исследователи, в 1989 году перемены, инициированные «сверху», окончательно выходят из-под контроля властей. Экономические проблемы в данный период перерастают в полномасштабный кризис, сопровождаемый сначала замедлением экономического роста, а затем, в 1990 году, резким падением и товарным дефицитом Краткая хроника перестройки // Agitclub. URL: http://www.agitclub.ru/ gorby/chronikl/gorbyshort85-91.htm. Массовый и повсеместный характер приобретают шахтерские забастовки, участники которых в дальнейшем переносят свои требования в сферу политики и требуют права на участие в управлении страной Лурье Л., Ачкасов В. 1989 год. Политический контекст эпохи: резюме// Новейшая история отечественного кино. 1986 - 2000. Том V, 1989 - 1991. С. 149. В общественном мнении перестроечная эйфория сменяется разочарованием и неуверенностью в будущем, антикоммунистические настроения приобретают массовый характер. На этот период приходится и пик формирования многопартийности «снизу», когда в массовом порядке формируются различные общественные организации, движения и народные фронты Там же.

С 1990 года основная идея нового политического курса трансформируется с «совершенствования социализма» на построение демократии и рыночной экономики капиталистического типа. В стране возрастают дезинтеграционные процессы, в течение года во всех союзных республиках проходят выборы в местные республиканские Советы; в большинстве республик победу одерживает оппозиция. Новый председатель российского парламента, Б. Ельцин, принимает Декларацию о государственном суверенитете России. М. Горбачев теряет доверие населения страны, а КПСС массово покидают ее члены Лурье Л., Ачкасов В. 1990 год. Политический контекст эпохи: резюме / Л. Лурье, В. Ачкасов // Новейшая история отечественного кино. 1986 - 2000. В семи томах. Часть 2. Кино и контекст. Том V, 1989 - 1991. С. 384-385. Итогом такого развития событий стали ликвидация власти КПСС в августе -- ноябре 1991 года и распад Советского Союза в декабре того же года.

1.3 Границы рефлексий о перестройке

1.3.1 Анализ перестройки в отечественной и зарубежной историографии: обзор мнений

Первые попытки теоретически осмыслить период перестройки в контексте исторических и политических наук начались еще во время периода, который необходимо было отрефлексировать. Историографические работы периода 1985 - 1991 гг. практически в полном объеме исходят из концепции демократического социализма, и, как правило, носят комментаторский характер, популяризируя, при этом, перестроечные идеи Величко С. Перестройка в СССР (1985-1991 гг.) в отечественной и зарубежной историографии // Известия Томского государственного политехнического университета. - 2005. С. 199. С середины 1990 года, когда повсеместный отход от коммунистических идей приводит к формированию многопартийности и провозглашению суверенитета России, появляются исторические исследования, предлагающие разнообразные оценки произошедших событий. Работы объединяет один фактор, - «обостренная политизированность и легковесность в суждениях, - в большинстве своем они верят, что пройдет небольшой промежуток времени и Россия превратится в полноценную демократическую страну» Там же, с. 200.

Период с 1992 года по середину 2000-х характеризуется многообразием исследовательских позиций и точек зрения, и, соответственно, исторических работ, большинство из которых были написаны в русле теории модернизации и теории революции элит. Приверженцы последней утверждают, что партийная и советская номенклатура, закрепившая свое положение к 1980-м гг. и являвшаяся, де-факто, собственником всего того, что принадлежало государству де-юре, решила юридически оформить свое положение Там же. Именно поэтому социалистический путь СССР неизбежно сменился капитализмом, а «новые русские» и появившаяся олигархия - те же люди, которые занимали высокие партийные и хозяйственные посты до перестройки и в перестроечное время.

Яркий представитель теории модернизации в интерпретации перестройки - известный историк и профессор МГИМО В. Согрин Согрин В. Перестройка: итоги и уроки // Дискусионный клуб, 1992. URL: http://ecsocman.hse.ru /data/260/204/1217/15_SOgrin.pdf. С его точки зрения, модернизация в России как непрерывный процесс началась еще с реформ Петра I, так что реформы М. Горбачева и посткоммунистическая модернизация - один из этапов, в начале которого наблюдалась классическая советская модернизация «сверху» (1985-1987 гг.), а затем, с 1987 по 1991 гг., когда М. Горбачев понял, что необходима поддержка и «снизу». Таким образом, советский вариант модернизации расширился общей демократизацией и введением рыночной экономики, но система не выдержала подобных мер, так что распад СССР стал неизбежен.

Зарубежные историки также пытались проанализировать происходящие в СССР изменения. Монографии С. Уайта «Горбачев у власти», М. Урбана «Вся власть советам! Демократическая революция в СССР», вышедшие еще во время перестройки, в целом характеризуют происходящие в СССР события как положительные, для них характерно приветствие перестройки, «восторг от размаха преобразований». Величко С. Перестройка в СССР (1985-1991 гг.) в отечественной и зарубежной историографии // Известия Томского государственного политехнического университета. - 2005. С. 202 Однако уже в работе 1991 г. «Партия приносится в жертву мне»: Горбачев и место партии в советских реформах, 1985-1991 гг.» историка Н. Робинзона сделана попытка осмыслить произошедшее в СССР с точки зрения взаимоотношений КПСС и М. Горбачева в контексте происходящих в стране изменений. Исследователь выделяет собственную периодизацию перестройки, опираясь на роль партии, которую она играла на том или ином перестроечном этапе. Вывод работы вполне очевиден и вытекает из названия работы: КПСС была принесена М. Горбачевым в жертву в ходе политической борьбы с Б. Ельциным.

В целом и для отечественной, и для западной историографии перестройки характерен широкий диапазон анализируемой проблематики (причины и возможности реформирования СССР, причины неудавшейся перестройки, анализ взаимоотношений и соотношения сил политических элит конца 1980-х - начала 1990 гг., развитие многопартийности в России и т.д.). Общей позицией для большинства вышедших исследований остается признание перестройки как неудачной попытки реформирования государственной системы СССР «сверху», которое проводилось несистемно, быстро и на неподготовленной для масштабных преобразований почве.

Один из активных участников перестройки, социолог, политолог и публицист Б. Кагарлицкий в своей книге «Реставрация в России» (2000 г.) придерживается точки зрения, что перестройка в истории СССР была, своего рода, завершением исторического цикла, начатого в 1917 году (в контексте истории одного государства), который ознаменовал собой «гибель левого проекта и принятие (реставрацию) старой, либеральной модели общества».

Б. Кагарлицкий в беседе с А. Магуном Кагарлицкий, Б., Магун, А. Уроки перестройки // Перестройка. Опыты поражения. Информационный листок платформы «Что делать?». - 2008. URL: http://chtodelat.org/wp-content/uploads /2013/09/19_perestroika.pdf высказал мнение о том, что «объективный смысл процесса перестройки намного важнее, чем субъективные переживания ее участников» (на чем настаивает, в частности, А. Магун), и в этом смысле расхожее представление о перестройке как о периоде с явным эмансипаторским потенциалом не вполне корректно Там же. По мнению автора, произошел переход от одной системы контроля (внешнего, основанного на принуждении) к другой (когда контроль - внутренний, основывается на манипуляции). В период перестройки внутренний контроль создавал видимость «внешней свободы» за счет эффективного подавления свободы внутренней.

Советское общество, по мнению Б. Кагарлицкого, находилось в историческом тупике, из которого не было прогрессивного выхода; единственный возможный выход из тупика - это всегда возвращение назад, регресс и реакционность. Практическое решение (вне контекста артикулировавшихся в перестройку утопических реформаторских идей) заключалось в «реставрации капитализма», включенной в «общую мировую тенденцию глобальной реакции - неолиберализма, ликвидации завоеваний рабочего движения Запада, крушения и перерождения национально-освободительных движений «Третьего мира», окончательной моральной капитуляции социал-демократии» Кагарлицкий, Б., Магун, А. Уроки перестройки // Перестройка. Опыты поражения. Информационный листок платформы «Что делать?». - 2008. URL: http://chtodelat.org/wp-content/uploads /2013/09/19_perestroika.pdf. Перестройка, по мнению Б. Кагарлицкого, была органичной частью этого процесса, и объективная историческая ситуация и политико-культурный контекст СССР конца 1980-х делали невозможным революционно-демократическое решение всех назревших проблем.

1.3.2 Перестройка как отрицательная революция

Интерпретация А. Магуна

Философ и политолог Артемий Магун в книге «Отрицательная революция. К деконструкции политического субъекта» (2008 г.) и в других своих работах придерживается точки зрения, что события в российской истории конца 80-х - начала 90-х годов являлись, в первую очередь, революцией, а во-вторых, - революцией отрицательной, негативной, в том смысле, что, будучи еще одним событием в истории перманентной открытой и незавершенной европейской революции, перестройка оказалась скачком назад, главным образом, в символическом смысле.

Историческое событие смены государственной власти, формы правления и господствующей идеологии может быть определено как революционное, если оно соответствует некоторым критериям. Это и происходит во время перестройки, что попытался продемонстрировать А. Магун в своих работах. Во-первых, происходит «свержение сакрализованной власти и следующая за ним секуляризация», трансформировавшаяся в России начала 90-х годов в приватизацию и борьбу с привилегиями Магун А., Отрицательная революция: к деконструкции политического субъекта, 2008. с 20. На втором этапе революционного события происходит легитимация нового режима, которая на самом деле является попыткой овладеть, как пишет Магун, новым социально-политическим строем, который уже начал формироваться. И поскольку внешних, объективных принципов легитимации, как правило, не существует, все революционные режимы в начале своего формирования тяготеют к демократии как к автономии, формально не требующей легитимации извне («воля народа»). То же самое, по мнению Магуна, происходит и в вопросе юридического обоснования нового государства: вместо подобного вводится фиктивный разрыв между революционным «настоящим» и застойным, требующим перемен «прошлым», так что общество (не государство и не власть) борется с самим собой как с «пережитком» такого «прошлого», что не может не вызвать внутренний кризис, ведущий к «взрыву, растворению и разложению социальных связей» Там же, с. 23. Именно осознание этого внутреннего кризиса, который происходит после «борьбы с сувереном» и не может быть приписан внешней, отчужденной по отношению к обществу власти, и является ключевой стадией революции, за которой следуют такие «антропологические формы отрицания, как меланхолия, застой, дискурс страдания и лишения» Там же, с. 34.

На последней стадии происходят важные, в контексте нашей работы, изменения, а именно - инверсия символических структур. Автор работы отмечает, что подобная инверсия скоротечна, быстро сменяется «чувством взаимной обратимости ценностей, релятивизмом, цинизмом и формированием идеологий, - формальных символических структур, безразличных к содержанию» Магун А., Отрицательная революция: к деконструкции политического субъекта, 2008. с 65. В начале 1990-х годов происходит полная инверсия советской идеологии, где главной осью, по мнению А. Магуна, была оппозиция «наше - западное», и чем негативнее какой-либо западный феномен оценивался в СССР, тем выше его символическая значимость, равно как и рыночная стоимость, была в новой России.

Таким образом, как отмечает А. Магун, любая революция носит как практико-политический, так и эпистемологический характер, переворачивая представления революционного общества о прошлом и будущем, но, при этом, редко когда формулируются новые идеи и программные алгоритмы; чаще всего в качестве «новых» маркируются уже известные, вновь появляющиеся феномены, поскольку революция как «обвал» и «преграда» между прошлым и настоящим лишь опосредованно позволяет появляться «новым» вещам.

«Перестроечная» революция, по мнению автора, несмотря на запуск «сверху», тем не менее, вызвала серьезную демократическую мобилизацию «революционных субъектов». В результате прихода к власти оппозиции было разрушено существовавшее ранее государство, а главное, - изменена социально-экономическая структура: «социально-экономические отношения между людьми изменились, они стали друг другу конкурентами, государство прекратило выполнять роль патерналистского распределителя, резко возросло имущественное неравенство» Кагарлицкий, Б., Магун, А. Уроки перестройки // Перестройка. Опыты поражения. Информационный листок платформы «Что делать?». - 2008. URL: http://chtodelat.org/wp-content/uploads /2013/09/19_perestroika.pdf. В то же время, как отмечает А. Магун, произошли характерные для революционных времен изменения, но несколько иного плана: возросла социальная мобильность, отсутствие идеологического консенсуса ярко наблюдалось в массовых СМИ эпохи перестройки, «общество было гораздо более «открытым», чем в западных «демократиях» Там же.

Перестройка, изначально провозглашенная М. Горбачевым в левых политических терминах, к началу 1990-х годов была переориентирована ее идеологами на классический либерализм, при этом суть постсоветского либерализма заключалась, во-первых, в описанном выше культе Запада как нормативной общественно-политической системы, а также в сопутствующем подобному культу остром неприятии и критике «совка». Кроме того, как отмечает А. Магун, «либерализм того времени, сосредоточенный на критике и разоблачении «совка», заодно разоблачает и клеймит актуальную действительность, утрируя ужасы бытовой жизни, голод и нищету, наступившие в результате рыночных реформ. Наконец, индивидуализм и ценность индивидуального самоутверждения <…> сочетаются с печальной констатацией конца больших идеологий и поиском «национальной идеи», которая смогла бы заменить западную «протестантскую этику». Ощущение конца идеологий и утрирование «чернухи» совместно окрашивают российский либерализм того времени в меланхолические, пессимистические тона, что в целом характерно для либеральной идеологии и для буржуазного массового сознания» Магун А. Перестройка как консервативная революция? // Неприкосновенный запас. - 2010. - № 6 (74). URL: http://magazines.russ.ru/nz/2010/6/ma17.html.

1.3.3 Дискурсивный распад империи. Интерпретация перестройки от А. Юрчака