История российского предпринимательства

Приведенный выше материал позволяет нам не согласиться с утверждением некоторых авторов о том, что первые мануфактуры в Московском государстве появились по инициативе иностранных предпринимателей, в частности, голландского купца А. Винуса в 1632 г. Действительно, Винус в компании с еще двумя иностранными купцами - датчанином П. Марселисом и голландцем Ф. Акемай - основал в районе Тулы промышленный комплекс из трех металлургических заводов. В 1662-1664 гг. на этих заводах работало 119 человек. Заводы Винуса и других иностранных предпринимателей появились позднее многих казенных отечественных мануфактур. Поэтому они играли больше дополняющую роль, нежели доминирующую. Мануфактуры на территории Московской Руси возникали на собственной основе и явились результатом, с одной стороны, развития ремесленного производства, а с другой стороны, стремления государства создавать собственные промышленные предприятия.

Подобным образом, при непосредственном участии государства, создавались мануфактуры и в других странах, например, в Австрии, Пруссии, но там они имели более мощную материальную и финансовую поддержку, и - самое главное - рынок свободной рабочей силы, необходимый для наращивания производства. В Московском государстве свободных рук не хватало, та рабочая сила, которая была задействована на производстве, носила сезонный характер и высокой профессиональной квалификацией не отличалась. Разумеется, это не устраивало владельцев мануфактур, прежде всего иностранных предпринимателей, оснастивших свои предприятия современной по тем временам техникой. Поэтому они стали добиваться приписки крепостных крестьян к своим мануфактурам. Таких крестьян стали называть посессионными и появились они на предприятиях страны, по совершенно справедливому мнению Р. Гусейнова (см.: История экономики России. Новосибирск, 1998. С. 138), за полвека до Петра I, который традиционно считается изобретателем этого русского феномена рабочей силы.

Мануфактуры создавались на крепостном труде и непосредственно в поместьях. В литературе их называют вотчинными мануфактурами. Крупными владельцами таких мануфактур в XVII в. были бояре И.Д. Милославский, Б.И. Морозов, князья Н.И. Одоевский, Ю.И. Ромодановский, стольники М.И. Еропкин, Ф.Я. Пляшев. Особо среди них выделялся боярин Борис Иванович Морозов. Это был человек целеустремленный, понимающий необходимость и значимость предпринимательской деятельности, обладавший большой энергией, твердой волей, хорошими организаторскими способностями. В своих вотчинах он построил металлургический, полотняный, кирпичный, кожевенный, винокуренный заводы. Ежегодно с его вотчин вывозились за границу до 100 тыс. пудов поташа. Активно занимался предпринимательством боярин И.Д. Милославский, создавший крупный железоделательный завод, выплавлявший ежегодно свыше тысячи пудов чугуна.

Однако такой высокой деловой активностью отличались далеко не все, а лишь наиболее дальновидные представители русской знати, осознавшие необходимость и значимость предпринимательства для экономики страны. Подавляющее же большинство знати, имея крепостных крестьян и получая за счет их эксплуатации хороший и стабильный доход, не хотело утруждать себя хозяйственными и предпринимательскими делами.

В этот же период зарождались и развивались рассеянные мануфактуры (мануфактура на дому), создаваемые скупщиками. Это были торговые посредники между ремесленниками и рынком. Скупщики из числа разбогатевших ремесленников и купцов распределяли заказы по домам производителей, предъявляя определенные количественные и качественные требования к продукции.

Наиболее крупные скупщики помещали капиталы в предприятия, используя наемную рабочую силу. К ним, например, относится деятельность братьев Калмыковых, получивших широкое признание в деловых кругах как “людей полных и многопромышленных”. Братья Калмыковы имели свой торговый флот, брали казенные подряды на перевозку рыбы, хлеба из Астрахани в Москву. Их подряды становились все многочисленнее и крупнее, охватывая большую территорию на Нижней и Средней Волге. Иногда они брали “в товарищи” других промышленников или сдавали подряд по частям более мелким торговцам по низкой цене, получая на этом доходы.

Однако деловая жизнь Калмыковых, как и других подобных предпринимателей, была коротка. Их предприятие просуществовало всего 30-35 лет. Крах, вероятно, произошел не только и не столько из-за коммерческих ошибок и просчетов Калмыковых, сколько из-за того, что он был объективно неизбежен. Их промышленно-предпринимательская деятельность требовала притока свободной рабочей силы, больших оборотных средств, своевременной мощной финансовой поддержки, которую, разумеется, ростовщики не могли оказать, а кредитных учреждений, как и рынка свободной рабочей силы, не было. Поэтому вряд ли можно согласиться со сложившимся ранее в советской историографии мнением, что в XVII в. в Московском государстве был капитализм (см.: Вопросы экономики классовых отношений в русском государстве XVII-XVIII вв. М.-Л., 1969). Для формирования капиталистических отношений, под которыми в современной экономической литературе понимается ранний, торгово-промышленный этап в развитии индустриального общества, одних торговых связей и спорадического возникновения мануфактурного производства явно недостаточно. Необходим целый ряд других предпосылок и прежде всего свобода предпринимательской деятельности, гарантируемая законом, наемная рабочая сила, свободные частные капталы. Капитализм утверждается тогда, когда промышленность подчиняет себе торговлю и когда производство диктует правила игры на рынке (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25, ч. I. М., 1954. C. 335-370). Однако всего этого не было и не могло быть в феодально-крепостнической стране. Поэтому правы те историки, которые относят зарождение капиталистического уклада в экономике России к более позднему периоду.

Реформы Петра I и предпринимательство

Деловая жизнь России первой четверти XVIII в. проходила под знаком реформ Петра I, которые стали важным шагом на пути модернизации страны. В отличие от предшествующих реформ, петровские преобразования носили комплексный характер, охватывали важные стороны жизни народа, в том числе и в сфере деловых отношений. Более масштабны были и задачи реформ: преодоление автаркии страны, т.е. хозяйственной замкнутости, изолированности от внешнего мира, создание боеспособной армии, способной “прорубить окно в Европу”, обеспечить выход к морю. Боеспособность армии напрямую зависела от уровня экономики и прежде всего от степени развития металлургической, текстильной и других отраслей промышленности.

В этой связи остро возникает проблема дальнейшего развития мануфактурного производства. К концу XVIII в. в России насчитывалось около двух десятков крупных мануфактур, работающих в основном на армию. Их было явно недостаточно. После поражения под Нарвой Петр I понял это и приступил к расширению мануфактурного производства. В отличие от стран Западной Европы, где утверждались рыночные отношения, имелись свободные капиталы, был рынок труда, в России господствовало крепостное право, имелся незначительный слой свободных “гулявших” людей. Купцы, имевшие капиталы, не стремились вкладывать их в производство. Они предпочитали заниматься своим прямым делом - торговлей, скупая продукты кустарных промыслов, монопольно сбывая их и наживая на этом огромные капиталы.

Указом от 27 октября 1799 г. Петр I приказал купечеству вести дела по-новому, как в Европе, объединяясь в компании (по терминологии петровского указа “кумпанства”). По примеру западных государств царь привлекал в компании людей состоятельных, денежных - “капитальных”, невзирая на их сословную принадлежность, а часто и их нежелание. Американский историк Р. Пайпс дает следующее описание процедуры преобразования московского Суконного двора в компанию: “Зная, насколько тяжелы на подъем русские торговые люди, он выбрал ряд имен из списков ведущих купцов империи и назначил этих лиц членами компании. По совершению этого, он послал солдат отыскать своих жертв и привести их в Москву “на срочную высылку” (цит. по: Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. С. 277). Однако, создавая компании, Петр действовал не только “кнутом”, но и “пряником”. Царь предоставлял “интересантам” льготы и привилегии: монопольное право на производство своих изделий, огромные беспроцентные ссуды, освобождение от пошлин и др.

Помимо купцов, Петр вовлекал в промышленное предпринимательство своих приближенных и дворян, которым по достижении 40-летнего возраста разрешалось заниматься торгово-промышленным промыслом. Большую известность получила организация шелковой компании “высокими интересантами” - генерал-адмиралом Ф. Апраксиным, начальником Тайной канцелярии П. Толстовым и вице-канцлером П. Шафировым. Промышленной деятельностью занимались также князья П. Черкасский и П. Дашков, имевшие железоделательные предприятия.

Петр I поддерживал деловых людей из низших слоев общества. Так, благодаря поддержке царя началась предпринимательская деятельность Никиты Демидова (сына крестьянина Демида Григорьевича Антуфьева). В марте 1702 г. он получил из казны Невьянский железоделательный завод на Урале. Реконструировав и расширив предприятие, Демидов увеличил производство ядер, пушек, металла. А когда Невьянский завод стал давать чугуна и железа намного больше, чем другие заводы Урала, Никита расширил владения: появились Верхнетагильский (1722 г.) и Нижнелайский (1723 г.) заводы. Доходы Демидова и его сыновей доходили до 200 тыс. руб. в год. Это достигалось как за счет расширения и совершенствования производства (заводское оборудование отвечало лучшим европейским образцам), так и за счет привлечения дополнительной рабочей силы - приписных, беглых, каторжных крестьян. Их труд обходился Демидовым дешево: “пеший” работник из приписных получал 5 коп. в день, с лошадью - 10 коп. Плата не увеличивалась в течение многих лет, в то время как жизнь дорожала. Это позволяло Демидовым поставлять железо в казну дешевле других предпринимателей и получать при этом огромные прибыли. В 1715 г. они преподнесли Петру I по случаю рождения сына 100 тыс. руб. (стоимость целой фабрики).

Предпринимательская деятельность Демидовых - характерный пример воплощения проводимой тогда экономической политики, направленной на создание крупного производства при поддержке государства с широким использованием принудительного труда. Расширяя масштабы производства, Демидовы и им подобные, в значительной степени опирались на свои собственные предпринимательские способности, собственные капиталы и возможности. Вместе с тем они действовали жестко, часто применяя насилие, произвол и самоуправство. Это было характерно для российской деловой жизни петровской эпохи.

Государство контролировало и регламентировало развитие промышленности и предпринимательства. В 1719 г. для руководства промышленностью создается Мануфактур - коллегия, а для горной отрасли - специальная Берг-коллегия (первоначально - Берг-привилегия). Они определяли объемы производства, проверяли качество выпускаемой продукции, следили за поступлением изделий в казну, вербовали по контрактам иностранных специалистов, которые обучали русских рабочих и деловых людей.

Но проблема рабочей силы, по мере развития промышленного производства продолжала обостряться. Особую остроту приобрела она для частных предпринимателей, которые не имели крепостных крестьян. Они вынуждены были изыскивать беглых крестьян и каторжных людей, переманивать мастеров с государственных мануфактур на свои предприятия. В январе 1721 г. Петр издал указ “О покупке к заводам деревень”, по которому купцам, богатым горожанам из числа ремесленников разрешалось покупать крепостных крестьян. В данном случае крестьяне приписывались к предприятию и составляли единое целое. Этих крестьян уже нельзя было продать отдельно, т.е. такие мануфактуры покупались и продавались только на определенных условиях. Они получили название посессионные (от латинского слова “посессия” - условное владение) мануфактуры. За ними велось государственное наблюдение. В марте 1722 г. был опубликован указ о розыске беглых рабочих людей. Как первый, так и второй указы не обеспечивали должным образом решение проблемы рабочей силы. Во-первых, это привело к сокращению рабочих рук в сельском хозяйстве, во-вторых, ухудшало и без того тяжелое положение крепостных крестьян. Плата на частных заводах была ниже, чем на казенных заводах. Крепостные рабочие иногда получали только еду и одежду.

В отличие от мануфактур на Западе, мануфактуры в России не только основывались на крепостном труде, но и находились в большой зависимости от государства, а следовательно, имели ограниченные возможности для самостоятельного развития. Только выполнив казенные заказы, владелец мануфактуры мог излишки продукции реализовать на рынке. Но, как правило, после выполнения казенного заказа излишков или вообще не оставалось, или оставалось слишком мало, но и их заводчику приходилось продавать опять в ту же казну и по государственным ценам. Частное промышленное предпринимательство оказывалось, таким образом, в системе казенных заказов, регулируемых цен и, кроме того, под постоянным контролем Мануфактур-, Берг- коллегий и других государственных органов, которые не видели особого различия между казенными и частными предприятиями. Но такое, по образному выражению В.О. Ключевского, “казенно-парниковое воспитание промышленности” имело двоякое значение. С одной стороны, оно было благом для предпринимателей, так как им гарантировался сбыт продукции, стоимость доходов. С другой стороны, отсутствие стимулов деловой жизни и конкуренции, государственная поддержка закрывали перспективы технического прогресса, поиска путей интенсивного развития хозяйства.

Наращивание выпуска промышленной продукции, как на государственных, так и на частных мануфактурах осуществлялось главным образом за счет принудительного труда, ввода в действие новых производственных мощностей и освоения природных ресурсов. В России был создан своеобразный феномен промышленной деловой жизни: капиталистические элементы - частичное применение наемного труда, значительные капиталовложения, связи с рынком - переплетались с крепостническими - широкомасштабным использованием принудительного крепостного труда, распространением методов насильственного внеэкономического принуждения наемных рабочих.

Российский деловой мир того периода скорее всего нельзя однозначно относить к промышленной буржуазии, как это делают некоторые историки (см., например: Берлин П.А. Русская буржуазия в старое и новое время. М.-Пг., 1925. С. 11). Но нельзя и отрицать, как, например, А.А. Галаган, предпринимательскую деятельность в сфере промышленности. По мнению автора, “в эпоху Петра I и при ближайших его преемниках в России не было предпринимательства” (Галаган А.А. История предпринимательства российского: От купца до банкира. М., 1997. С. 51). В качестве аргументов приводятся такие, как: преобладание государственной промышленности, отсутствие экономической свободы и других условий для деловой жизни. Безусловно, в должной мере их тогда в России не было и не могло быть. Но деловая активность в сфере материального производства существовала, несмотря на различного рода ограничения и трудности. Были Демидовы и другие подобные им предприниматели, которые проявляли инициативу, предприимчивость и на практике доказывали преимущество частного предпринимательства. Как свидетельствуют приведенные ниже данные, в 1725 г. на заводах Демидова выплавлялось в 1.3 раза больше чугуна, чем на всех казенных заводах.

В основе экономических преобразований Петра I была модная в то время на Западе политика меркантилизма, суть которой сводилась к двум моментам. Во-первых, народ, чтобы не обеднеть, должен по возможности производить все необходимое сам и, во-вторых, должен стремиться вывозить товаров больше, чем ввозить.

Обязательным элементом меркантилизма является установление жестких таможенных тарифов для защиты отечественных товаропроизводителей от иностранных конкурентов. Например, стоило купцам Рюмину и Томилину построить игольную фабрику, как тотчас последовал указ о запрете ввоза игл заграничных.

Преобразования Петра I коснулись и торгового предпринимательства, охватив как образ жизни купечества и других торговых людей, так и различные стороны деловой жизни. В 1703 г. царь учредил в Петербурге Биржу как место регулярных собраний купечества для заключения торговых сделок, информации о ценах и товарах. На Троицкой площади было построено здание, на фронтоне которого были подвешены большие весы. Было также установлено точное время регулярных собраний купечества. То есть все было сделано так, как в Амстердаме. Однако биржи как элементы рыночной экономики не получили распространения в России. После смерти Петра I Биржа была закрыта.

Большую роль в торговле, как и прежде, играли ярмарки. Наиболее крупными из них в первой четверти XVIII в. были Макарьевская под Нижним Новгородом и Свенская у стен монастыря близ Брянска. Существовали и другие формы торговли: стационарная, производившаяся в лавках, магазинах, балаганах, лабазах, палатках, и развозно-разносная. Среди скупщиков того периода особо выделялись так называемые прасолы. Они скупали по деревням мед, воск, мех, сало, пеньку и т.д. Те из них, кто скупал хлеб, назывались кулаками. Скупщики объединялись в артели, имели свои торговые районы. Наряду с ними действовали еще мелкие торговцы - офени, ходебщики, коробейники, слобожане.

В отличие от Запада, где купцы действовали сообща, имели свои предпринимательские структуры, в России до начала XVIII в. они действовали разобщенно. “Чтобы собрать эту рассеянную, по выражению Петра I, “храмину” купечества, он осуществил ряд необходимых мероприятий. В 1669 г. Петр I предоставил городскому населению право на самоуправление. В городах были созданы выборные органы управления, деятельность торговых и посадских людей изъята из ведения воевод и приказов. В 1718 г. в городах появились магистраты, которые избирались из купцов пожизненно. Купечество вместе с промышленными людьми было выделено в особую привилегированную группу - гильдию. Купцы, записанные в гильдию, освобождались от рекрутской повинности при условии уплаты в казну 100 руб. с человека; получали право покупать крестьян и приписывать их к фабрикам и заводам. Финансового значения гильдии не имели. Они являлись своеобразным полицейско-государственным институтом. Коммерц-коллегия должна была контролировать деятельность купечества.

Преобразования в сфере торгового предпринимательства отрицательно сказывались на жизни русского купечества. В отличие от владельцев промышленных мануфактур, торговые люди не получали льгот, не имели финансовой поддержки, а, наоборот, облагались высокими налогами, включая подушный налог (как крепостные крестьяне), обязаны были брать солдат на постой, вкладывать деньги в строительство военных кораблей, нести государеву службу. Большой вред коммерческой деятельности купцов наносили их принудительные переселения в Санкт-Петербург. Торговля всегда опиралась на устоявшиеся связи и деловые отношения с партнерами, на свой профиль и свой район действия. С переселением эти связи обрывались, на новом месте не всегда удавалось их создать. Заботясь о пополнении казны, государство расширяло свою монополию в сфере внешней торговли. Такие ходовые товары, пользовавшиеся спросом на внешнем рынке, как юфт, деготь, пенька, смола, поташ, могла сбывать за границу только казна. Некоторые монополии предоставлялись знатным лицам, привилегированным купцам, как правило из иностранцев. В итоге большинство русских купцов лишалось важнейших источников накопления капиталов. Только в конце 1710-х годов многие монополии были отменены.

Не выдерживали русские купцы конкуренции с иностранными предпринимателями. Опираясь на мощь своих капиталов, лучшую организацию коммерческого дела, располагая многочисленным торговым флотом, обширными связями на мировом рынке, иностранцы доминировали в европейской торговле России. В 1721 г. по указу Петра был запрещен подвоз товаров к Архангельску с внутреннего рынка страны (за исключением бассейна рек Северной Двины), чтобы переориентировать внешнюю торговлю на новый торговый порт Санкт-Петербург. В этот порт свозились товары со всей страны. Но, не имея своего торгового флота, русские купцы вынуждены были здесь же продавать их иностранцам.

При покупке товара иностранные купцы широко использовали кредит. В России тогда еще не было ни государственных, ни частных учреждений коммерческого кредита. С помощью иностранных коммерсантов в стране было введено вексельное обращение, но в виде различных суррогатов, таких, например, как “советные письма” русских купцов своим кредиторам, где обозначались сумма долга и срок уплаты. Однако каких-либо законодательных актов, регламентировавших вексельное обращение, в России еще не было

Большой вред наносила торговому и промышленному предпринимательству бюрократия. “Один из самых печальных результатов петровского переворота, - писал Герцен, - это развитие чиновнического сословия”. Возникшие при Петре I коллегии и другие государственные структуры, наряду с организующим и стимулирующим началом, породили и много негативного: чрезмерную регламентацию и опеку деловых отношений, казнокрадство и взяточничество. Со всех концов страны к Петру I стекались донесения о том, что за “градскими бургомистрами премного воровства взыскано”, что именно от них “премногие явились кражи казны”. Но занимались казнокрадством и брали взятки не только бургомистры, но даже приближенные царя. Многие из них, начиная со “светлейшего” князя Меньшикова, были за это наказаны денежными взысканиями, Сибирский губернатор князь Гагарин был повешен, петербургский вице-губернатор Корсаков подвергся пыткам и публичному наказанию. Но никакие жестокие меры, предпринимаемые царем, не избавили и не могли избавить Россию и ее деловой мир от бюрократии. Один из современных историков Е.В. Анисимов правильно подметил, что Петр запустил своего рода “вечный двигатель бюрократии”, цель которого состояла в упрочнении бюрократической власти самой по себе, достигаемой вне зависимости от того, какой властитель был на троне - умный или глупый, деловой или деятельный.

Не все купцы и предприниматели могли действовать в столь сложных и противоречивых условиях петровского времени. В первой четверти XVIII в. произошло разорение наиболее состоятельной группы купечества - гостиной сотни. Если до Петра I их насчитывалось 32, то после его правления их осталось 16, т.е. в два раза меньше. Дела даже тех немногих купцов, которые сохранили свои капиталы и, казалось, заняли твердое положение вначале XVIII в., к середине этого века пришли в упадок. Это не могло не отразиться на дальнейшей экономической жизни страны. Современник Петра I Иван Тихонович Посошков считал, что “без купечества и даже малое государство быть не может, и того ради под вольным охранением блюсти их подлежит, и от обид их оберегати”.

В целом преобразования Петра I в сфере деловой жизни не вывели ее на качественно новый более высокий рубеж развития. Достигнутый на крепостнической основе промышленный подъем лишь укрепил традиционное российское общество с его командно-регулируемой экономикой и подчинением предпринимателя государству. Попавшие в полную экономическую зависимость от государства деловые люди России не могли действовать свободно, творчески, как действовали предприниматели Запада, находившиеся в условиях свободной рыночной экономики. Совершенно иной была и психология поведения русских деловых людей. Если деловой мир Запада, воспитанный на идеях протестантизма, стремился не только к личному обогащению, но и к приумножению капитала, расширению своего дела, то российское предпринимательство, “вмонтированное” в государственную жизнь, привыкшее служить, покоящееся на христианской средневековой морали, на ценностях традиционного общества, мечтало не столько о развитии собственного дела, сколько о престижной и высокооплачиваемой, а в известной мере, и доходной государевой службе. Реформы Петра I не только не изменили, а, наоборот, укрепили весьма своеобразную психологию русского делового человека.

Преобразования Екатерины II в сфере экономической и деловой жизни

Сформировавшиеся и утвердившиеся при Петре I основные тенденции в развитии российской деловой жизни приобрели устойчивый характер. Они действовали в последующее время, подвергаясь лишь относительно незначительным изменениям и коррекциям. Как и прежде, расширялось и укреплялось в первую очередь промышленное предпринимательство, дающее металл на экспорт. Рост экспорта железа из России составлял по годам: в 1722 г. - 49 тыс. пудов, в 1744 - 546 тыс. пудов, в 1751 - 685 тыс. пудов железа.

В середине XVIII в. в России насчитывалось 600 мануфактур, в то время как при Петре великом - более 200. Причем темпы строительства частных предприятий, особенно в черной металлургии, были в три раза выше, чем в казенных. Наиболее успешно развивал частное металлургическое производство Демидов. Во второй четверти XVIII в. им было построено 23 новых завода, в то время как другие предприниматели, в частности Носонов, Гончаров, Золотарев, построили по два - три завода. В 1750 г. на частных металлургических заводах производилось 1.5 млн. т чугуна - в 2.5 раза больше, чем выпускалось на казенных заводах. Возросшие масштабы частного металлургического производства обострили проблему рабочей силы. В 1736 г. все находившиеся на заводах работные люди были объявлены “вечноотданными”, т.е. прикрепленными к предприятию со всеми своими потомками.

Нарастание экономической мощи частного предпринимательства порождало недовольство дворян, которые не выдерживали конкуренции с купцами и промышленниками. Дворяне требовали от правительства защитить их права, расширить привилегии. Идя им навстречу, правительство в 1752 г. издало указ о максимальном количестве покупных рабочих, которые могли приобретать заводчики -от 12 до 40 человек на каждый фабричный стан. В 1762 г. император Петр III вообще запретил владельцам частных предприятий прикупать к заводам крепостных крестьян. Здесь дворяне приобретали одностороннее преимущество перед другими предпринимателями. Более того, в годы правления Елизаветы Петровны развернулась передача казенных предприятий лицам из ближайшего окружения императрицы. Граф П. Шувалов получил монополию на эксплуатацию поморских промыслов, купил Гороблагодатские заводы на Урале всего за 40 тыс. рублей, в то время как они стоили 180 тыс. рублей. Промышленное предпринимательство стало окончательно приобретать вотчинный, крепостной характер.

Во внутренней торговле доминировало по-прежнему купечество. В его интересах в 1753 г. правительство Елизаветы Петровны отменило внутренние таможенные пошлины. В 1754 г. был учрежден купеческий заемный банк. Купеческий банк выдавал ссуды из 6% годовых русским купцам под залог товаров в размере ? стоимости сроком на 1-6 месяцев. Другим важным мероприятием русского правительства в финансовой сфере был Указ Елизаветы Петровны от 6 ноября 1757 г. “Меры вексельного производства”. В российском банковском деле утверждались переводные операции, которые значительно облегчали оборачиваемость торговых капиталов и организацию коммерческого кредита. Эти начинания русского правительства значительно унифицировали архаическую медно-денежную систему России. О том свидетельствует следующий пример: царскую награду в 2000 руб. за свою оду “На день вошествия на престол Елизаветы Петровны” (1747 г.) М.В. Ломоносов доставлял с Монетного двора на двух (по некоторым данным - на четырех) подводах. Пятак того времени весил 52. (см.: Галаган А.А. Указ. соч. С. 90). В 1758 г. по инициативе правительства в Москве и Санкт-Петербурге были учреждены “Банковские конторы вексельного производства для обращения денег”, которые назывались “медными банками”. Их деятельность существенно активизировала предпринимательство в России, но пока лишь в сфере торгового капитала.

Вторая половина XVIII в. в России началась с преобразований Екатерины II (1762-1796 гг.), повлекших существенные изменение в деловой жизни страны. Опираясь на достижения западной экономической мысли, она в основу своих преобразований положила теорию физиократов. Согласно данной теории, источником богатства признавалась исключительно природа, которая только и может обеспечить “чистый продукт” (сельскохозяйственный). Важнейшим элементом данной теории являлась идея абсолютной ценности частной собственности, свободной конкуренции и свободной внешней торговли. Именно эти ценности и пыталась реализовать Екатерина II в России. В 1765 г. императрица создала Вольное экономическое общество, почетным председателем которого была сама. Общество ставило одной из основных целей собирание иноземного опыта и внедрения его в России, а также устранение экономических недостатков внутренней жизни. Общество выпускало каждый год Труды в количестве 400 экземпляров. Среди активных членов общества были такие русские экономисты того времени, как Н.С. Мордвинов, А.Я. Паленов, М.М. Щербатов и др.

Реализуя свои теоретические установки на практике, Екатерина II прежде всего отменила указы и регламенты Петра I, ограничивавшие свободное предпринимательство, предоставлявшие монопольные привилегии на него. В 1762 г. вышел Указ императрицы “Об отмене торгово-промышленной монополии”, запрещавший монопольную торговлю и отменявший монопольное право на производство тех или иных видов товаров. Но еще более важное значение для развития частного предпринимательства имел изданный Екатериной II 17 марта 1755 года Манифест о свободе предпринимательства, разрешавший всем желающим заниматься частнопредпринимательской деятельностью. Эти документы внесли существенные изменения в экономическую и деловую жизнь страны.

Отмена монополий, с одной стороны, разрешение свободного предпринимательства, с другой стороны, породили и обострили конкуренцию, повлекли структурные сдвиги в сфере торгового и промышленного предпринимательства. Казенные и особенно вотчинные мануфактуры стали уступать место купеческим и крестьянским мануфактурам. К концу XVIII столетия удельный вес вотчинных мануфактур (около 2 тыс.) снизился до 15%. Они утрачивали свое доминирующее положение даже в перерабатывающих отраслях промышленности (переработка льна-волокна, подсолнечника и других сельскохозяйственных культур), которое ранее достигалось ими за счет наличия местного сырья и дешевого труда крепостных крестьян. Теперь владельцы вотчинных мануфактур оказались не в состоянии конкурировать с купцами, имевшими опыт коммерческой деятельности и конкурентной борьбы, и крестьянами, получившими возможность заниматься предпринимательством. Последние на основе кустарных мастерских с привлечением таких же крепостных крестьян, как и они сами, стали создавать крестьянские мануфактуры.

Показателен пример крестьян села Иваново-Вознесенского (ныне областной центр Иваново), принадлежавшего графу Шереметьеву. “Сами фабриканты, - писал М.И. Туган-Барановский, - имевшие более тысячи человек рабочих, периодически были такими же бесправными людьми, как и последние голыши из их рабочих. Все они были крепостными Шереметьева. Но фактически крупные фабриканты не только свободно владели движимым и недвижимым имуществом (хотя последнее и записывалось на имя помещика), но и даже имели своих собственных крепостных”. Так, например, Ивану Горемыкину, как видно из духовного завещания, принадлежало село Спасское со всеми живущими в нем крестьянами. Точно также имел крепостных и другой ивановский капиталист Грачев (см.: Туган-Барановский М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. СПб., 1907. С. 90).

Доминирующее место среди крестьян-предпринимателей занимали старообрядцы. Появившись в XVII в. как оппозиция официальной церкви, оказавшись на долгие годы в изгнании в отдаленных и глухих местах, они вынуждены были учиться выживать. Лишь трудолюбие, взаимопомощь, аскетический образ жизни, твердость духа позволили им выжить. Пережив изгнание, они сохранили приобретенные и закрепленные там качества и традиции, которые дали им большое преимущество в деловой и хозяйственной жизни. М. Горький, много беседовавший с видным русским предпринимателем старообрядцем Бугровым, отмечал, что о своей работе он говорил “много, интересно, и всегда в его речах о ней звучало что-то церковное, сектантское”. Писателю казалось, что “к труду он относится почти религиозно, с твердой верой в его внутреннюю силу, которая со временем свяжет всех людей в одно необразимое целое, в единую разумную энергию, цели ее: претворить нашу грязную землю в райский сад”.

Ведущее место в сфере деловых отношений, как и прежде, занимала торговля. В отличие от прошлых лет, торговое предпринимательство получает более широкий размах, охватывает значительную часть крестьянства, особенно перешедшего на оброк. Они занимались торговыми операциями на временной, а часто и на постоянной основе.

Помещики, будучи заинтересованными в реализации сельскохозяйственной продукции, получении прибыли, поддерживали предприимчивых крестьян. Они открывали для них лавки в городах, обеспечивали правовую основу торговых операций. Кроме того, усиливается процесс экономической дифференции государственных крестьян, начинается выделение из них скупщиков, зарождение кулачества, лавочников, предпринимателей. Получив в результате проведения торговых операций прибыль, они нанимали батраков для обработки своего надела, а сами превращались в скупщиков, а иногда и в ростовщиков. В долговом списке крестьянина И. Бабурина, проживавшего в селе Иваново, в 1780 г. значилось 154 человека, в том числе и князья Вяземский, Голицын, Шаховской.

В сферу торгового предпринимательства активно вторгались не только крестьяне, но и горожане. Указом от 1782 г. им предоставлялась возможность “иметь по домам лавки и в них торговать” на всей территории Российской империи. Все это, в свою очередь, подрывало монополию купечества на торговлю, порождало и обостряло конкуренцию на рынке. Купцы требовали либо запретить, либо предельно ограничить крестьянское предпринимательство, оставить торговый промысел исключительно привилегией купеческого сословия.

Но купцы по-прежнему доминировали в оптовой, ярмарочной торговле, которая в XVIII в. достигла своего расцвета, оформилась в стройную систему.

Ярмарки охватили практически всю территорию Российской империи, включая такие отдаленные окраины ее территории, как Сибирь (80 млн. км2), где в XVIII в. ежегодно проводилась 121 ярмарка, или 3,8 % от общего их числа в России. Как в других регионах страны, так и в Сибири ярмарки в зависимости от торгового оборота подразделялись на “малые” ярмарки с оборотом до 10 тыс. руб., “средние” - от 11 до 100 тыс. руб. и “большие” - более 100 тыс. руб. Наибольшей популярностью среди торговых людей пользовались ярмарки, которые проводились в крупных торговых городах Сибири - Иркутске, Томске, Тобольске, Верхотурье. Особой значимостью отличались иркутские ярмарки, на которых продавались не только разнообразные российские, но и китайские товары: шелк, фарфор, чай и другие. На эти ярмарки прибывало до 500 купцов из разных городов страны (см.: Резун Д.Я., Беседина О.Н. Городские ярмарки Сибири XVIII в. - первой половины XIX в. Новосибирск, 1993).

При Екатерине II оживляется акционерное дело. В 1767 г. в Нижнем Новгороде 30 крупнейшими купцами - хлеботорговцами было образовано акционерное общество. Должность директора-наблюдателя Совета была предложен Екатерине II, которая согласилась ее исполнять.

Были созданы благоприятные условия для развития внешней торговли. Во второй половине XVIII в. стали создаваться совместные торговые компании с Турцией, Персией, Среднеазиатскими (Хивой, Бухарой) и другими странами. В 1790 г. возникла Российско-Американская компания, которую возглавил известный предприниматель и правитель России на Аляске А.А. Баранов. Благодаря Баранову компания расширила связи с Россией, Калифорнией, Гавайскими островами и Китаем. Быстро были возведены судовые верфи. Создавалось медеплавильное производство и началась добыча угля. Намечалось строительство порта компании в Калифорнии.

Преобразования Екатерины II, как и Петра I, носили комплексный характер. Они охватывали не только экономическую, но и социальную сферу жизни общества. В 1785 г. была утверждена “Грамота на права и выгоды городам Российской Империи”, которая разделила всех городских жителей на шесть групп или разрядов. Во вторую группу или разряд объединялось купечество всех трех гильдий. К первой гильдии относились купцы с капиталом от 10 до 15 тыс. руб. Они имели право заниматься внешней торговлей. Ко второй гильдии принадлежали купцы с капиталом от 5 до 10 тыс. руб., и они имели право заниматься оптовой и розничной торговлей. В третью гильдию записывались купцы с капиталом от 1 до 5 тыс. руб., и сфера их деятельности ограничивалась городской торговлей.

Реформа разделила купечество и мещан (городские горожане), при этом верхушка купцов слилась с господствующим классом, а низшая часть - с народом, что не объединяло, а наоборот, разъединяло третье сословие. Объективно же их интересы должны были совпадать, и они совместно должны были противодействовать абсолютизму. Самоуправление, независимость от власти, что предполагали реформы Екатерины II (выбор старосты, бургомистра), были ограничены, как и раньше, государственной властью.

Новый предприниматель, создатель иной рыночной экономики и носитель иного, чем прежде, образа деловой жизни, мог вырасти из деревни, из крестьянской среды, где, несмотря на господство крепостнических отношений, проявляя невиданную энергию, предприимчивость, зарождались будущие предпринимательские династии Морозовых, Прохоровых, Рябушинских и других. Тема 12. Российское предпринимательство в условиях кризиса крепостничества

Деловая жизнь России в первой половине XIX в. осуществлялась в сложной предкризисной и кризисной ситуации. Сущность кризиса заключалась в разложении крепостнической системы, которая исчерпала свои возможности. Кризис охватил все сферы жизни общества, в том числе и сферу деловых отношений, где утрачивали свою значимость и действенность традиционные формы предпринимательства, основанные на крепостном и принудительном труде, на государственных льготах и привилегиях и т.д. С другой стороны, зарождался капитализм, появлялись рыночный отношения, возникали и утверждались свободные формы предпринимательства, базировавшиеся на наемном труде, на частной собственности, отличавшиеся конкурентоспособностью.

Однако становление капитализма, утверждение новых, присущих ему форм деловой жизни осуществлялось медленно и трудно.

Во-первых, сказывалось противодействие традиционной системы, поддерживаемой правительством и дворянством, которое не хотело участвовать в рыночной конкуренции, терять свое монопольное положение в экономической и политической жизни.

Во-вторых, крайне трудно воспринимались и аккумулировались в общинной и христианской среде духовные и материальные основы новых форм предпринимательства, ориентированные на самостоятельную, независимую деловую жизнь, на имущественную дифференциацию.

В-третьих, российские города не пережили той коммунальной революции, не приобрели той экономической свободы и свободного независимого, самоуправляемого третьего сословия, как это было на Западе.

Зарождение капитализма в России началось не только позднее, чем на Западе, но и имело свои особенности, в том числе и в сфере деловой жизни. В ней, наряду с частными, капиталистическими мануфактурами, действовали и помещичьи предприятия, основанные на крепостном труде.

С другой стороны, развивались вотчинные (помещичьи) мануфактуры, основанные на крепостном труде. Число занятых на них рабочих возросло в 6 раз. Повышая доходность своих имений, помещики заводили мануфактуры, используя дешевое сырье и крепостной труд. Правительство поддерживало помещичье предпринимательство: предоставляло дешевые кредиты и выгодные заказы казны. Это позволяло владельцам мануфактур быть конкурентоспособными. Хотя некоторые из них, понимая бесперспективность своей деятельности, изыскивали и внедряли чуждые для них формы организации труда. Они устанавливали своеобразное сотрудничество, кооперацию с работниками своего предприятия. Владелец Красносельской бумажной мануфактуры Хлебников заключил, например, со своими рабочими трудовое соглашение. По нему рабочие получали пятую часть дохода от продажи бумаги, обязуясь производить работы качественно и в срок. Всеми делами на этой мануфактуре ведал назначенный владельцем управляющий, но производственным процессом руководил мастер, избранный самими рабочими. Однако такие прогрессивные нововведение внедрялись лишь отдельными наиболее дальновидными помещиками. Подавляющее же большинство владельцев вотчинных мануфактур действовали традиционными методами, т.е. используя бесплатный труд крепостных крестьян, опираясь на поддержку и льготы государства. Поэтому они не могли стать основой организации предприятий нового капиталистического типа.

В отличие от Запада, российское промышленное предпринимательство формировалось не только и не столько в городах (на основе частных мануфактур), сколько на базе крестьянских предприятий с вольным трудом, “по пашпортам и кормежным письмам”, выросших из промыслов и ремесел. Крестьянская промышленность усиленно развивалась в центрально-промышленных губерниях: Московской, Владимирской, Костромской, Нижегородской, Тверской, Ярославской. Здесь образовывались специализированные промысловые селения, такие, как Богородское, Вичуга, Городец, Иваново, Кимры, Павлово. Они превращались в центры текстильной, кожевенной, деревообрабатывающей и металлообрабатывающей промышленности. И если в XVIII в. правительство всячески препятствовало крестьянскому предпринимательству, то уже в начале XIX в. оно пошло на серьезное нарушение сословного строя и 28 декабря 1818 г. издало указ, который признал крестьянское предпринимательство и разрешал всем категориям крестьянского населения заводить собственные фабрики и мануфактуры. Крестьянское предпринимательство служило базой для роста капиталистического производства: в его сфере накапливались капиталы, готовились кадры рабочих, формировалась промышленная буржуазия. Династии известных русских фабрикантов Гучковых, Морозовх, Рябушинских вышли из крепостных крестьян. Их предпринимательскую деятельность можно рассматривать как органический продукт русской деловой жизни. Предприниматели, выросшие из крестьян, коренным образом отличались от окружавших их крупных предпринимателей, рожденных “искусственным” прозападным путем.

Деловой мир России первой половины XIX в. не отличался особой профессиональной и социальной однородностью. Он объединял и купцов, и крестьян как крепостных, так и свободных, которые, благодаря своей коммерческой предприимчивости, выкупались у помещиков, расширяли свое дело, создавали фабрики. В селе Иваново в 30-е годы XIX в. было 130 хлопчатобумажных предприятий с наемным трудом, из которых 63 принадлежало крепостным, 67 купцам, вышедшим из крепостных.

Зарождение капитализма в России сопровождалось, с одной стороны, отмиранием и трансформацией традиционных форм деловой жизни, а, с другой стороны, - возникновением и утверждением качественно иных, предпринимательских структур, основанных и действовавших на принципах рыночной экономики.

Ведущее место среди них принадлежало акционерным объединениям. Почему? Во-первых, они соответствовали традициям российских предпринимателей, привыкших к совместным коммерческим операциям, во-вторых, расширение и усложнение характера предпринимательской деятельности потребовало поиска путей объединения капитала.

Однако первые акционерные объединения (“компании”, “общества”, “товарищества”) появились в России не в XIX в., как утверждает американский историк Р. Пайпс, и не на основании западных образцов, а по инициативе российских предпринимателей в период правления Екатерины II. Но тогда они не были востребованы российской хозяйственной и деловой жизнью и не получили должного внимания. Лишь в начале XIX в. указом императора Александра I Сенату (1805 г.) и манифестом “О дарствовании купечеству новых выгод” (1807 г.) устанавливались пределы их прав и ответственности. Законом определялись два вида товариществ (торговых домов): полное товарищество и товарищество на вере.

Полное товарищество - это такая форма коллективного предпринимательства, при которой все его члены обладали равными правами и могли вести дела от имени своего торгового дома, отвечая за свои дела всем своим имуществом и капиталами. Как правило, в России полные товарищества образовывались на базе семьи или ближних родственников. Если их капиталов не хватало, тогда для решения определенных коммерческих задач привлекались капиталы “со стороны”, и такое объединение называлось товариществом на вере. Такие товарищества в своем наименовании после перечня фамилий учредителей товарищества добавляют “... и К0” (“ и компания”). Последние вкладчики не имели права осуществлять предпринимательские операции от имени торгового дома, а их права на доходы и ответственность в случае банкротства ограничивались суммой “положенного в компанию капитала”. Подобный принцип ограниченной ответственности, утвержденный в России еще в начале XIX в., в Европе получил распространение только полвека спустя.

Считая акционерное дело весьма нужным и полезным для государства, правительство предпринимало различные меры по его поддержанию и развитию: предоставляло исключительную монополию на определенный срок в той или иной сфере экономической деятельности, освобождало от налогов, выдавало льготные кредиты, позволяло участвовать в акционерных компаниях не только купцам, но и мещанам, а также дворянам. В январе 1830 г. оно пошло на беспрецедентный в российской финансовой жизни шаг, снизив проценты по вкладам с 5 до 4 процентов. Правительство тем самым искусственно переводило российские капиталы с пассивного ежегодного ожидания пятипроцентной прибыли на поиск более доходных сфер приложения капитала, в том числе и в сфере акционерного дела. За 1835-1838 гг. было организовано 43 акционерных компании. Наиболее удачно действовало Первое страховое от огня Общество, которое просуществовало до 1917 г.

Вместе с тем правительство контролировало и ограничивало деятельность компаний. Согласно принятому в 1836 г. “Положению о компаниях на акциях”, устанавливался жесткий контроль за деятельностью компаний, ограничивались пределы их прав и возможностей. Каждая компания создавалась по своему уставу, но этот устав должен был быть утвержден в правительстве. Подобного рода ограничения в сочетании с инертной экономикой сдерживали процесс развития акционерного дела в России. Оно хотя и получило легитимное признание, широкого развития не имело. Так, если в 1859 г. в Германии насчитывалось 415 акционерных компании, во Франции - 131, а в России действовало 94 таких компании.

Крайне медленно утверждались в России биржи, а следовательно, и трудно развивалась биржевая торговля как высшая форма рынка. Лишь в 1816 г. пережила второе рождение и начала активно действовать Санкт-Петербургская Биржа. Наряду с ней в конце XVIII- первой половине XIX в. появились биржи в Одессе (1796 г.), в Москве (1817 г.), в Рыбинске (1842 г.). Однако русские купцы, привыкшие совершать торговые операции без посредников, с большим недоверием и подозрительностью относились к биржам. Биржевая пресса России постоянно злорадствовала по этому поводу. В одном из номеров “Биржевых ведомостей” был помещен рисунок, на котором купец сначала ощупывал товар, потом обнюхивал его, а затем начинал жевать.

Но это не говорит о том, что в России не развивались формы цивилизованной торговли. В первой половине XIX в. в Центральном промышленном и в крупных городах других регионов страны падает роль ярмарок (основных форм средневековой торговли) и повышается значимость постоянной (магазинной) торговли. Например, обороты Ростовской ярмарки, обслуживающей этот район, с 1817 по 1850 гг. упали втрое. В то же время возрастают обороты постоянной торговли. Деятельность купцов и их доход становятся более стабильными, они превращаются в организаторов торговли, нанимают обслуживающий персонал: продавцов, приказчиков и др.

Более сложный и устойчивый характер приобретает система кредита, где ведущее положение занимают банкирские дома: Ефрусси, Родоконаки, Штиглица и др., выросшие на основе ростовщического капитала. Коммерческие операции этих домов становятся разнообразными, хотя в большинстве своем остаются спекулятивными. Они переходят от кредитования коммерции к инвестициям в промышленность и транспорт. Наряду с банкирскими домами, действуют коммерческие банки, причем не только в Центре России, но кое-где на ее окраинах. В 1836 г. в далекой Сибири, где особенно остро ощущалась потребность в торгово-промышленных кредитах, в поселке Верхняя Тура купцом Сергеем Ивановичем Поповым был учрежден частный коммерческий банк. Этому учреждению сопутствовал коммерческий успех, и в 1843 г. Попов открыл еще один банк - в Томске. В 1844 г. частные коммерческие банки появились в столице чайной торговли - приграничном с Китаем городке Кяхте и в Пензе. В 1845-1846 гг. были открыты такие банки в Туле, Великом Устюге, а в 1849 г. - в Ирбите. И там, где создавались частные кредитные учреждения, наблюдалось увеличение торговых оборотов, инвестирование в промышленное производство, оживление хозяйственной и деловой жизни. Однако, опасаясь конкуренции, оберегая свою монополию в кредитном деле, государство сдерживало развитие частных коммерческих банков. Занимавший с 1823 по 1844 гг. пост министра финансов Е.Ф. Канкрин считал, что частные банки чрезвычайно “опасны”, ибо “контроль за ними труден или невозможен, поэтому банки сего рода вовсе не должны быть допускаемы и только те терпимы, кои стоят в ближайшей связи с правительством и под точным контролем оного” (цит. по: Барышников М.Н. Указ. Соч. С. 79).

Но, несмотря на эти и другие трудности и ограничения, российское предпринимательство в предреформенный период претерпело определенные качественные изменения. Во-первых, повысилась деловая активность низших слоев общества, прежде всего крестьянства, которое стало играть заметную роль не только в развитии торговли, но и промышленности. В отличие от стран Запада, российское промышленное предпринимательство формировалось не только в городах, но и в селах, на основе крестьянских кустарных промыслов. Во-вторых, наметилось движение купеческого капитала и отчасти банковского в сферу производства. В-третьих, началось утверждение и распространение акционерных компаний и бирж как высших форм деловой жизни, присущих рыночной экономике, индустриальному обществу. Однако дальнейшее их развитие, как и других прогрессивных форм и направлений предпринимательской деятельности, сдерживалось сохранившимся крепостничеством. Великие реформы” Александра II и их влияние на деловую жизнь России