Выставочная политика в российском искусстве постсоветского периода в контексте "Постколониальных исследований"

1.2 Терминологически-понятийное поле «Постколониального дискурса»

Понятие «Постколониальной теории» (postcolonial studies) - это междисциплинарная область гуманитарно-социальной науки, связана с осмыслением опыта, как прошлого, так и современной имперско-колониальной составляющей жизни человечества. Термином «Постколониальность» представители академической науки, писатели и публицисты (в том числе и «незападного» мира), описывают совокупность методологически и дисциплинарно разнородных, но тематически взаимосвязанных концептуальных дискурсов (критических и диалектических, различных социальных наук, а также литературы и искусства), теорий и взглядов, которые сопровождают процесс вмешательства развитых стран в дела развивающихся и направленных на преодоление последствий экономической, политической, но прежде всего культурной, лингвистической и интеллектуальной зависимости «незападного мира» от «западных» образцов и прототипов. При этом осмысляются процессы европейского завоевания и колонизации на историю, культуру общества и самосознание как «колонизированного», так и «колонизатора». Говоря проще, один из замыслов постколониальной теории состоит в том, чтобы, объединив силы, разрушить некие пары противоположностей от «колонизатор» - «колонизируемый», «свой» - «чужой», «Восток» - «Запад» до «цивилизованный» - «аборигенный», «центр» - «периферия», «универсалистское» - «локальное», задавшись целью сформировать альтернативный дискурс современности. Важной характеристикой данной теории является то, что она успешно справляется с задачей преодоления устаревшей европоцентристской модели, дает право голоса тем «иным», которые добиваются и будут добиваться не меньшего успеха в культуре, созданной транснациональным капиталом Dirlik A. The Postcolonial Aura: Third World Criticism in the Age of Global Capitalism// Critical Inquiry. The University of Chicago Press, 1994. Vol. 20, No. 2. P. 328-356..

Американский философ Лила Ганди охарактеризовала «Постколониализм» как «интеллектуальное сопротивление»: «Постколониальные исследования можно рассматривать как проект «вспоминания» («припоминания») и переосмысливания колониального прошлого, как реконструкцию всей двойственности взаимоотношений колонизатора и колонизированного, которые включают не только опыт подчинения (угнетения) и сопротивления, но и опыт взаимозависимости и симбиоза». Gandhi L. Postcolonial Theory: A Critical Introduction. New York: Columbia University Press, 1998. Р. 4.

«Постколониальные исследования» - это проект, существующий на стыке культурно - социологического, структуралистского, постструктуралистского, неофрейдистского, неомарксистского, экзистенциалистского и других критических подходов и направлений и оперирующий в сферах антропологии, социологии, политологии, экономики, историографии, педагогики, искусствоведения, литературоведения и философии. Интердисциплинарный характер «Постколониальной теории» и ее стремление включить в свой методологический аппарат широкий спектр теорий отражает общую тенденцию второй половины ХХ в. к интеграции гуманитарного знания. Более того, идеи и проблемы «Постколониальных исследований» «проникли» в пограничные дисциплины и дискурсы, и существуют там на правах «собственной проблематики» - дискурса глобализации, мультикультурализма, постмодернизма и феминизма. Поэтому «Постколониальные исследования» считаются одним из базовых критических дискурсов современности Бобков И. М. Постколониальные исследования: Новейший философский словарь. Минск: Книжный дом «университет»; Интерпрес-сервис, 2003. С. 776 - 777..

Формально слово «Постколониальный» означает временной период - период после колониализма, что обычно интерпретируется как период после получения независимости той или иной страной или территорией. Это обусловлено присутствием в составе слова латинской приставки «пост-». На практике, однако, это значение иногда оспаривается: известные теоретики Б.Эшкрофт, Г.Гриффитс и Х.Тиффин в своей работе «Империя пишет ответ», появление которой в 1989 г. имело широкий резонанс в западной академической среде и способствовало оформлению «Постколониальных исследований» в самостоятельную дисциплину, отмечают: «Мы пользуемся термином «Постколониальный», чтобы обозначить всю культуру, подвергшуюся воздействию империалистического процесса, с момента колонизации и до настоящего времени. Это именно так, поскольку существует непрерывное развитие процесса в течение всего исторического периода, который был начат европейской империалистической агрессией. Мы также полагаем, что данный термин является наиболее приемлемым для описания новой кросскультурной критики, которая возникла в последние годы, и для дискурса, который она представляет» Ashcroft B, Griffiths G.,Tiffin H. The Empire Writes Back. L. and N.Y., 1989. Р. 5.. Они утверждают, что, «Постколониальные исследования» не должны исключать из своего внимания основополагающий исторический факт европейской колонизации и его материальные последствия в современном мире. С ними согласен и Алексей Пензин, утверждающий, что в действительности «все постколониальные общества в той или иной степени по-прежнему являются предметом явных или скрытых форм неоколониального доминирования, а полученная ими государственная независимость не разрешила проблему зависимости от метрополий. «Постколониализм» - это продолжающийся процесс сопротивления и реконструкции. Приставка «пост-» не означает, что колониализм ушел в прошлое. Аппарат колониализма исчезает, но остается субъект колониальной политики, который продолжает ее воспроизводить» Пензин А. «Затерянный мир», или о деколонизации российских общественных наук// Ab Imperio, 2008. №3. С. 341-348.. Однако, в своей монографии 1997 года «Введение в постколониальную теорию» английские авторы Питер Чайлд и Патрик Уильямс характеризуют подход авторов монографии «Империя пишет ответ» как «весьма спорный». По мнению П.Чайлда и П. Уильямса, невозможно установить заявленную «непрерывность развития» на протяжении столь длительного исторического периода протяженностью в несколько веков, и, кроме того, подобный унифицированный подход неизбежно приводит к тому, что из поля зрения критики ускользает уникальность каждой национальности. «Очевидным подтекстом термина «Постколониальный» является то, что он относится к периоду, наступившему после конца колониализма. Такое простое объяснение весьма привлекательно, в противном случае сам термин пришлось бы признать абсолютно бессмысленным» Childs P.,Williams R.J. An Introduction to Post-Colonial Theory. Harlow,1997, Р.1. Ясно одно, приставка «пост-» выражает временную ориентацию, где важным становится начало нового периода в котором, согласно И.М.Бобкову, «опустошается, в смысле деконструктивистски очищается, пространство для методологической рефлексии и теоретической критики» Бобков И. М. Постколониальные исследования: Новейший философский словарь. Минск: Книжный дом «университет»; Интерпрес-сервис, 2003. С. 776 - 777.. Соответственно, благодаря этому «Постколониальность» включает в себя определенное пространство субъектных позиций, где мир, как изучающийся объект, рассматривается с позиции субъекта. Из этого следуют претензии об универсальности данной теории Тлостанова М. Лекция: постколониальная парадигма. Деколониальный эстезис. Современное искусство» // ГЦСИ, М., 2011..

1.3 Научные концепции «Постколониальных исследований»

К началу 70-х годов ХХ века в западной историографии произошли важные сдвиги в изучении взаимодействий Запада и Востока, связанные в первую очередь с развитием самой исторической науки, с накоплением огромного фактического материала о своеобразии неевропейских обществ и самобытности их культур, с пониманием неоднозначности реалий колониального, деколониального и постколониального развития стран «Третьего мира», которые невозможно представить без интенсивных и острых дебатов по проблемам ориентализма, империализма, национализма, мультикультурализма, модернизации, и в последнее время глобализации, развернувшихся на базе постмодернистского вызова традиционной эпистемологии, доминировавшей в европейской интеллектуальной мысли с эпохи Просвещения Никитин М.Д. «Ориентализм» Э.Саида, теория колониального дискурса и взаимодействие Востока и Запада: к выработке нового понимания проблемы [Электронный ресурс]. - Научн. публикации НИ саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. - Режим доступа: http://www.sgu.ru/files/nodes/9877/14.pdf. (дата обращения 15.04.2011). Создание множества критических (и не только) публикаций о репрезентациях «Другого» и о формах культурного господства, привело к концу этноцентризма западного мышления и породило повышенное внимание к проблемам изучения самобытности, идентификации и идентичности как неевропейских культур, так и самой западной культуры. Как справедливо отмечает Т. Д'Ан Barfoot, C.C., D'Haen, T. Shades of Empire in Colonial and Post-Colonial Literature. Amsterdam: Rodopi, 1993. P. 320., в самом определении «Постколониальности» присутствует осознание кризиса идентичности, неудовлетворенность собственной культурой, равно как осознание враждебности двух культур, вынужденно сосуществующих на одном пространстве, и неслияние полностью ни с одной из них.

Так же стоит отметить, что непосредственное влияние на «Постколониальный дискурс» оказал ряд социально-критических концепций ХХ в. Сильнейшие импульсы к радикальной перестройке эстетического сознания и художественного опыта, некие направляющие векторы этой перестройки дали многие откровения и открытия Ф.Ницше, З.Фрейда, писателей и мыслителей экзистенциалистской ориентации (Ж.-П.Сартр, А.Камю, М.Хайдегер), структуралистов и постструктуралистов (К.Леви Стросс, Р.Барт, Ж.Деррида), постмодернистов (И.Хассан, Ж.Ф.Лиотар). Работы Леви Стросса и его единомышленников сделали очевидным наличие «Другого» разума, причем во всей амбивалентности данного выражения. К ним в 1960-е и 1970-е годы присоединились не только студенты-активисты молодежной революции, но и вполне зрелые в ту пору люди -- Ролан Барт и Мишель Фуко, Жиль Делез и Феликс Гваттари, Герберт Маркузе и Теодор Адорно. Бастион европейского разума подвергся атакам с разных сторон. Это в первую очередь идеи «диалогизма» Мартина Бубера, прямо нацеленные против самодостаточного -- «монологического» -- «Я» классической традиции, и показывающего конститутивную роль для самосознания фигуры Другого («Ты»). На основе «философии диалога» создается концепция «инакости» Эммануэля Левинаса, влияние которой выходит за пределы академического пространства. В том же направлении, развивается мысль М.Фуко, провозгласившего «смерть субъекта» и посвятившего двадцать последних лет жизни разоблачению этой фундаментальной абстракции европейской мысли Нового времени, интерпретировавшего понятие «дискурса» и «знания - власти» ставших фундаментом для «Постколониальных теорий» многих исследователей. Постструктуралисты Ж.Деррида и Ж.Делёз с их тезисом о примате «различия над тождеством»; Ж.-Ф. Лиотар с его радикальным скепсисом по отношению к «большим наррациям», т.е. любым идеологиям, притязающим на общезначимость; Ж.Лакан, «структурный психоанализ» которого, методично объявляет автономного субъекта как идеологическую иллюзию -- этот комплекс идей, интерес и проявление чуткости к иному/другому усилиями энтузиастов и популяризаторов, особенно из числа так называемых «социальных педагогов», превращается чуть ли не в культ инакости. Так, понятия «Постколониальности» стали понятными западному миру, переведены на его язык.

Важную роль в становлении «Постколониальных исследований» сыграло появление в конце 70-х - середине 80-х гг. работ Эдварда Саида, Гаятри Спивак и Хоми Бабы - постколониальной троицы американских исследователей арабского и индийского происхождений, чей космополитический опыт существования на границе колонии/метрополии позволяет им представительствовать от имени различных культур. «Пафос их работ заключался в восстановлении в правах неевропейских народов как активных и равноправных участников мировых процессов, в критике европоцентризма западной исторической традиции, в отрицании псевдонаучных утверждений о статичности их доколониальных обществ, показе их динамичности и изменчивости на протяжении всего исторического процесса, в рамках которого колониализм был лишь «эпизодом» Никитин М.Д. «Ориентализм» Э.Саида, теория колониального дискурса и взаимодействие Востока и Запада: к выработке нового понимания проблемы [Электронный ресурс]. - Научн. публикации НИ саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. - Режим доступа: http://www.sgu.ru/files/nodes/9877/14.pdf. (дата обращения 15.04.2011). И хотя считается, что их идеи слишком зависимы от европейской философской традиции, с которой их связывает отнюдь не поверхностное знакомство (например, Г.Спивак принадлежат переводы работ Ж.Дерриды), их тексты уже успели стать классикой «Постколониальной теории» Ежов П.С. Художественное своеобразие прозы М.Ондаатже: эволюция творчества. : Автореф. дис. ... кан. филологич. наук. Н.Новгород, 2003. 208 с. . Во многом благодаря им, «Постколониальная теория» стала одним из интернациональных языков анализа культуры, повлияв и на практики современного искусства.

Принято считать, что «взрыв постколониальности» произошел в 1978, после выхода в свет книги Эдварда Вади Саида - «Ориентализм», американского интеллектуала арабского происхождения. Книга оказала революционное воздействие на эволюцию всего гуманитарного знания и положила начало волне блестящих концептуально - новаторских работ: достаточно вспомнить разработанные вскоре концепции «инвенции традиций» Э. Хобсбаума и Т.Рейнджера Hobsbawm E. Introduction: Inventing Tradition//The Invention of Tradition. Cambridge, 1983. Р. 1-14.

Ranger T.O. The invention of Tradition in Colonial Africa// The Invention of Tradition. Cambridge, 1983. Р. 211-262., «воображаемых сообществ» Б.Андерсона Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Канон-Пресс-Ц, 2001. 320 с., «гибридности» и «мимикрии» Х. Бабы Bhabha H. The Location of Culture. [Электронный ресурс]. - Электрон. дан. - New York: Routledge, 1994. 285p. - Режим доступа: http://www.scribd.com/doc/31778264/Homi-Bhabha-The-Location-of-Culture (дата обращения 09.03.2011), «полуориентализма» Л.Вульфа Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. М.: Новое литературное обозрение, 2003. 560 с. ; нельзя не упомянуть научную деятельность так называемой «Группы Исследований Субалтерна» (The Subaltern Studies Group), породившую целое направление в индийской историографии Spivak G. C., Guha R. Selected Subaltern Studies. N.Y. Oxford University Press, 1988. 434 p.;

Chakrabarty D. Postcoloniality and the Artifice of History: Who Speaks for `Indian' Pasts? // Representations, 1992. Vol. 37. P. 1-26;

Prakash G. Writing Post-Orientalist Histories of the Third World: Perspectives from Indian Historiography // Comparative Studies in Society and History, 1990. Vol. 32, No. 2. P. 383-408., и работу Самюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций » Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис, 1994, №1. C. 33-48.

Работа Саида появилась не на пустом месте, а на почве интенсивных интеллектуальных поисков в незападной научной среде и давней традиции критики колониального культурного господства. Предшественниками и, в некоторой степени, идейными вдохновителями Э. Саида были А. Абдель Малек и А. Тибави Abdel-Malek A. Orientalism in Crisis // Diogenes, 1963. Vol. 44. P. 103 -140.

Tibawi A.L. English-speaking Orientalists //Islamic Quarterly, 1964. Vol. 8. P. 1- 88.. Также, на работы Саида оказали сильное влияние работы таких известных интеллектуалов как Антонио Грамши, Теодор Адорно, Франц Фанон, Мишель Фуко и другие.

Эта работа стала вызовом сложившимся академическим представлениям, своего рода «шоком» признания, понимания и, что не менее важно, осознания возможностей. Она положила начало борьбе автора за угнетенное прошлое Востока, которое неразрывно связано с борьбой за то будущее, которое возможно; за «голос порабощенных», с точки зрения обновления самоидентификации, и, в гораздо меньшей степени, за «мультикультуралистский и критический анализ власти» Said E.W. Culture and Imperialism. N.Y.,1994. 282 p.. Для анализа Ориентализма как дискурса Э.Саид собрал вместе большое разнообразие художественных и научных текстов Западных (и США) исследователей по географии, политике, литературе, этнографии, лингвистике и истории Востока в той, или иной степени, касающихся Востока. На основе анализа этих текстов Используя технику деконструкции текста, разработанную Ж.Дерридой и его последователями, Э. Саид показал, как эти тексты представляли Восток в произвольной и унизительной форме, выступая при этом от имени объективнй науки и универсальной истины., исторических фактов и общественных институтов Э.Саид выделяет «Ориентализм» как «особое дискурсивное поле репрезентаций «Другого»», и называет им весь комплекс представлений, практику суждении, систему знании о Востоке, сводя «Постколониальную критику» в русло рассуждений о дихотомии «Восток - Запад» как об имперском мифе, «созданном Западом», где контролируя процессы производства «знания-власти», страны Запада смогли выработать и навязать Востоку такой образ его идентичности, в которой ему изначально отводилось зависимое и подчиненное положение: «...без исследования Ориентализма как дискурса невозможно понять чрезвычайно систематический порядок, посредством которого европейская культура была способна управлять Востоком и даже создавать его в политическом, социологическом, военном, идеологическом, научном и воображаемом планах в период после эпохи Просвещения» Саид Э.В. Ориентализм: Западные концепции Востока. СПб: Русский Мир, 2006. С. 3.. Термину «Ориентализм» Саид дает три значения:

Первое - научное. «Каждый, кто читает лекции о Востоке, пишет о нем или исследует его... является ориенталистом, а то, что он или она делает, есть Ориентализм<...>Ориентализм продолжает жить академически в виде доктрин и положений о Востоке и Восточном» Там же..

Второе - более общее значение Ориентализма, которое заключается в его понимании как стиля мышления, основанного на «онтологическом и эпистемологическом отличии, сделанном между «Востоком» и (в большей степени) «Западом»» Там же.. Речь идет об априорном знании, основанном на бинарных оппозициях, и определяемых им особенностях мышления западного человека, автоматически выделяющего стереотипные комплексы «западного» и «восточного» и акцентуирующего факторы их различия.

Наконец, в третьем значении Ориентализм предстает как «корпоративный институт, имеющий дело с Востоком посредством заявлений о его сущности, формирования взглядов на него, обучения ему, заселения его, осуществления господства над ним» Саид Э.В. Ориентализм: Западные концепции Востока. СПб: Русский Мир, 2006. С. 3..

Важную роль в обеспечении экономического и политического господства метрополий над колониями играет, по мнению Э.Саида, изучение «других» народов, которое укрепляет власть метрополии путем развития в сознании представителей коренного населения мысли об их подчиненном положении по отношению к Европе, причем культурное влияние метрополий не прекращается с крушением колониальной системы. Более того, использование европейской модели идеи «знания-власти» М.Фуко сыграло важную роль в данном процессе. Для М.Фуко «взаимоотношения знания и власти взаимообусловливают друг друга - знание дает рост власти, но и само производится действиями власти; сам процесс захвата власти создает условия для обнародования знаний» Childs P.,Williams R.J. An Introduction to Post-Colonial Theory. Harlow,1997. P. 98-99.. Знание для Саида глубоко идеологизированно. Он признавал, что «экономика, политика или социология в современной академической сфере - это идеологические науки, и уж, конечно, они являются «политическими». Связь власти и знания действует в случае Ориентализма как функция западной «воли к знанию», что находит свое выражение в производстве текстов/знания о Востоке. В свою очередь, знание, созданное этими текстами, стимулировало или оправдывало расширение власти Запада - особенно в форме колониализма - над Востоком, а успех этого процесса подтверждал необходимость и обоснованность такого знания и создавал расширенные возможности для его будущего производства: Отношение между Западом и Востоком есть отношение власти, господства, различных степеней комплексной гегемонии...» Саид Э.В. Ориентализм: Западные концепции Востока. СПб: Русский Мир, 2006. 638с.. Именно опираясь на идеи М. Фуко о неразрывной связи знания и власти, Э. Саид пришел к выводу, что проект Просвещения был попыткой сделать Европу посредством колониальной экспансии доминирующей над всеми другими культурами и обществами мира через постоянные сравнения и противопоставления с Востоком в рамках ориенталистского дискурса: «важнейшим компонентом в европейской культуре является именно тот, который сделал эту культуру гегемонической как в Европе, так и вне ее: идея европейской идентичности как высшей в сравнении со всеми неевропейскими народами и культурами» Там же. С. 7.. Изучение неевропейских стран и репрезентации восточного «Другого» играли важную роль в становлении самой Европы, такой, какой мы ее знаем сегодня.

Несмотря на чуть ли не всеобщее возмущение и развернутую критику книги Саида учеными-ориенталистами Образ Саида подвергся критике историков-профессионалов и антиисламски настроенных интеллектуалов, в том числе с Востока. В частности, пакистанский публицист Ибн-Варрак (Ibn Warraq) обвинил его в «лейкофобии» - ненависти к белым и вообще в неприятии Запада. Дж. Каррье (Carrier) называл тенденцию, проявившуюся у Саида, антиколониальной версией «негативного оксидентализма», который означает создание образов Запада (прежде всего в незападном мире), связанных с «эссенциалистским упрощением Запада». П. Хихс (Heehs) именовал эту идеологию «реакционным ориентализмом», который представляет собой «произвольное вывертывание наизнанку ориенталистского дискурса» (Ежов П.С. Художественное своеобразие прозы М.Ондаатже: эволюция творчества. : Автореф. дис. ... кан. филологич. наук. Н.Новгород, 2003. 208 с.)., она сразу же заняла место «культового текста» в «Постколониальных Исследованиях». Тем самым, был задан основной вектор концептуального развития последних - объединение «высокой западной теории» (в случае Саида - идеи «знания-власти» Фуко) и незападной реальности. В этой и более поздних своих работах (например, в работе «Культура и империализм», ставшей новым важным этапом в изучении взаимоотношений Запада и Востока) американский ученый настаивает на необходимости междисциплинарного и межкультурного исследовательского подхода и призывает к синтезу «высокой западной теории» с незападной реальностью - положения, которые могут считаться основной методологической установкой «Постколониальных исследований» Ежов П.С. Художественное своеобразие прозы М.Ондаатже: эволюция творчества. : Автореф. дис. ... кан. филологич. наук. Н.Новгород, 2003. 208 с. . Главное, что надо отметить в появлении «Ориентализма» и других работ Э. Саида, так это то, что привело к радикальному пересмотру исследовательских приоритетов и подходов в изучении европейского колониализма, к открытию новых, прежде игнорировавшихся пластов в колониальных контактах и столкновениях - особое внимание стало уделяться проблемам соотношения культуры и колониализма, колонизации сознания, конструирования знаний о колонизованных, и ряда других аспектов колониального взаимодействия.

Одним из наиболее ярких последователей Эдварда Саида стал Хоми К. Баба- профессор Гарвардского университета, являющийся одним из наиболее интересных и влиятельных критиков современных концепций культуры, классиком «Постколониальной теории». В своих работах (ряде статей 80-х годов), собранных в книге «Локализации культуры» Bhabha H. The Location of Culture. [Электронный ресурс]. - Электрон. дан. - New York: Routledge, 1994. 285p. - Режим доступа: http://www.scribd.com/doc/31778264/Homi-Bhabha-The-Location-of-Culture (дата обращения 09.03.2011), он сформулировал несколько идей, которые оказались фундаментальными для понимания «Постколониальности». Это идеи «гибридности и разнообразия (различения) культуры», «мимикрии», «внедомности». Если Э. Саида интересует «Постколониальный дискурс» в целом, то Х. Баба интересует проблема субъекта этого дискурса (как колонизируемый реагирует? какие стратегии он использует, для того чтобы сохранить себя, свою субъективность, выжить в ситуации колониального захвата?), проблема его культурной принадлежности. Задачу «Постколониальной критики/теории» Х. Баба видит в таком культурном переводе постколониального контекста, который «снял и деконструировал стереотипы, освободил культуру окончательно от наследия колониализма» Пензин А. Post-Soviet Singularity and Codes of Cultural Translation Some stories, preliminary theses and variations around one enormous problem // Dictionary of Transition. Prague, 2010 / архив автора.. Дискурс «Постколониальности» для Х.Бабы присутствует в политических и социальных программах, научных исследованиях, в повседневных дискуссиях, так или иначе затрагивающих тему нации После освобождения от империализма сильное чувство национализма новых независимых государств с их специфическими экономическими, политическими и культурными условиями формировало соответствующую антиколониальную политику этих стран, имеющую часто антизападный и социалистический уклон. Упоминание о своем постколониальном характере развития и политическом росте было популярным в развивающихся странах и часто использовалось учёными как альтернативная точка зрения евроцентристским политическим теориям.. Содержательно опираясь на работы Ж. Дерриды Цель деконструкции Ж. Дерриды - показать несостоятельность претензий западной метафизики на исчерпывающее описание действительности. Для Дерриды метафизика, задающая набор псевдоочевидных положений, есть фундамент любого властного дискурса. Деррида реализует это при помощи деконструкции, которая позволяет обнаружить двойственности, делающие метафизическую конструкцию неоднозначной., Баба использует его концептуальную схему, основанную на различии и множественности, создает новую концепцию нации и национальной культуры (стремится нарушить то спокойствие, смирение, с которым к ним относятся, и показать, что они являются лишь порождением конструкций, правил, которые нужно знать и справедливость которых нужно контролировать). Используя индийско-пакистанские конфликты, сербский национализм, литературу, «Постколониальную теорию», литературную критику Bhabha H. The Location of Culture. [Электронный ресурс]. - Электрон. дан. - New York: Routledge, 1994. P.21 - Режим доступа: http://www.scribd.com/doc/31778264/Homi-Bhabha-The-Location-of-Culture (дата обращения 09.03.2011) Баба, ставит себе целью переписать всю проблематику национального, для того, чтобы соответствовать изменившейся базе для выстраивания межнациональных отношений Ibid. P.6. Так, например, мультикультурализм, ассоциирующийся с идеей уважения к культурным различиям, парадоксальным образом, как показывает Баба, не поддерживает, а уничтожает культурное разнообразие, не создает пространства для гармоничного сосуществования культур, а порождает между ними неразрешимые противоречия, дискриминацию и конфликты Постколониальные исследования являются теоретическим источником для мультикультурного дискурса. Однако, поскольку в настоящее время для многих западных государств сложно провести границу между этими понятиями данные дисциплины во многом пересекаются даже на уровне предмета исследования, не говоря уже о том, что они исходят из общих теоретических и методологических установок и оперируют одними и теми же категориями - маргинальности, репрезентации, инаковости и т.д. Общество, усвоившее мультикультуралистский дискурс, исходя из демократического самопонимания, пытается перестроиться в соответствии с новыми реальностями культурного разнообразия, «понять чужую культуру», «преодолеть чуждость», «научиться жить вместе с другим/чужим» и т.д. При этом однако забывают, что «чужое» в значительной мере именно благодаря этому подходу и возникает (Малахов В. С. Мультикультурализм и идеология «Инакости» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.intellectuals.ru/malakhov/izbran/7inak.htm (дата обращения 09.05.2011), появляются центр и периферия Дробышева Е.П. Нации и культуры в игре подвижных отношений неравенства [Электронный ресурс]: Вестник Удмуртского Университета: Философия. Психология. Педагогика. - Ижевск, 2010. - Вып. 2. - С . 76- 81. - Режим доступа: http://vestnik.udsu.ru/2010/2010-032/vuu_10_032_13.pdf (дата обращения 17.03.2011). Предлагая свой вариант описания того, как формируется культура, Баба использует концепт гибридности, разработанный М.М.Бахтиным. По мнению Х.Бабы, «гибридность» - это синтез колониальной (имперской) и национальной культурных традиций. Свойством «гибридности» обладает культура, сложившаяся в бывших колониях, вобравшая в себя элементы культуры колонизаторов и порабощенных ими народов. Отношения между такими культурами могут строиться как на сотрудничестве, так и на антагонизме, конфликте, непонимании, основанном на полной несопоставимости. Баба приходит к выводу, что постколониальное культурное состояние следует обозначить как показатель разнородности современной культуры, а не как ее маргинальный аспект, поскольку при современном состоянии культуры понятие культурной однородности более не является жизнеспособным. Однако носитель такой культуры пребывает в условиях противостояния и неопределенности Там же.. Этот процесс связан у Х.Бабы с понятием «внедомности» (unhomeleness, being in the beyond)- «нахождение между», «в промежуточном пространстве»- состояние, в котором находится постколониальный субъект, из-за травм культурной дислокации, причем оно может быть оценено как положительно, так и как личная трагедия Тлостанова М. Лекция: постколониальная парадигма. Деколониальный эстезис. Современное искусство» // ГЦСИ, М., 2011.. Нахождения между культурами, непринадлежности ни к одной из них, вызывает ступор из-за травмы культурной дислокации, в которой существует постсовременная личность. Так постколониальное пространство становится полем столкновения менталитетов и культур. В результате возникает явление «мимикрии», подражания, которое связано со стратегией реагирования на господствующие культуры. Под «мимикрией» подразумевается подражание субъекта колонизации колонизатору, перенимая его культурные привычки, суждения, ценности и институты, при сохранении небольшого отличия, обусловленного местностью. Результат представляет собой смазанная копия колонизатора, которая может быть весьма пугающей. Именно феномен мимикрии весьма важен при анализе художественных практик. Он позволяет колониальным художникам путем деконструкции, и творческой переработки имперских культурных образцов создавать собственные произведения. Все это является некой формой защиты, формой драматического реагирования на колонизацию Дробышева Е.П. Нации и культуры в игре подвижных отношений неравенства [Электронный ресурс]: Вестник Удмуртского Университета: Философия. Психология. Педагогика. - Ижевск, 2010. - Вып. 2. - С . 76- 81. - Режим доступа: http://vestnik.udsu.ru/2010/2010-032/vuu_10_032_13.pdf (дата обращения 17.03.2011).

Третьим основателем «Постколониальной теории» считается Гаятри Спивак, индианка по происхождению, которая в 1985 адресовала западным интеллектуалам радикальный вопрос «Can the subaltern speak?» - «Может ли угнетенный (подчиненный) говорить?» - в одноименном тексте, который также стал постколониальной классикой. Этот вопрос вызревал с начала 1980-х в небольшой исследовательской группе, которая обозначила себя как «Subaltern Studies Group» - Группа исследований угнетения /подчинения (состояла более чем из 20 человек; куда входил и Э. Саид). Исследовательница, так же как и ее коллеги, анализирует (сформулированную индийскими теоретиками) проблему «подчиненного субъекта» (subaltern; термин «подчиненный» был взят из Британской колониальной армии), т.е. выделяемых по национальному, этническому, классовому, гендерному и иным признакам маргинальных социальных групп, которые исключаются из сферы интересов исторических, социологических, литературоведческих и т.д. концепций и тем самым предаются забвению. Однако в отличие от них Г.Спивак поднимает проблему отношений субъектов и того языка/дискурса на котором они говорят. Могут ли подчиненные выражать себя в тех культурных нормах, которые находятся в их наречии? могут ли они обнаруживать себя через тот дискурс/язык, который предлагает им колониальная власть? Она привлекает внимание к феномену, когда за «подчиненного» говорят другие, к отношению между колониальным субъектом и теми способами высказывания, которые доступны. Так же как и Хоми Баба, Гаятри Чакраворти Спивак поднимает проблему культурной инаковости, проблему различения в значении Жака Дерриды: «Когда мы воспринимаем иное, мы его обязательно сводим к своему. И для того чтобы понять иное мы пытаемся интерпретировать в понятных нам терминах, но тем самым мы его искажаем, подвергаем объективации и это очень сложный для разрешения процесс который не остановить» Spivak G.C. Can the subaltern speak? [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.mcgill.ca/files/crclaw-discourse/Can_the_subaltern_speak.pdf (дата обращения 26.03.2011). При этом Г.Спивак приходит к выводу о теоретической несостоятельности категории «подчиненного субъекта». По мнению исследовательницы, понятие «подчиненного голоса» на деле представляет собой очередной инструмент контроля (в том числе колониального), поскольку вместо эффективной репрезентации таких групп, ограничивает их право на высказывание культурными резервациями, за пределами которых, за них, и от их имени, говорят другие Ежов П.С. Художественное своеобразие прозы М.Ондаатже: эволюция творчества. : Автореф. дис. ... кан. филологич. наук. Н.Новгород, 2003. 208 с.. Ответ Спивак на поставленный ей же вопрос был таков: угнетенный (подчиненный) говорить не в состоянии, он не имеет возможности «пробиться», «возвысить» свой голос до уровня репрезентации. В силу этого, за него и от его имени всегда говорят- репрезентируют Другие Бобков И. М. Постколониальные исследования: Новейший философский словарь. Минск: Книжный дом «университет»; Интерпрес-сервис, 2003. С. 776 - 777..

Из анализа теоретического наследия трех авторов заметно, что все их теории находятся в тесном взаимодействии с европейскими взглядами на поставленные «Постколониальными исследованиями» проблемы. Благодаря рассмотренным текстам, проблемы отношений «Восток - Запад», проблема сложения идентичности и индивидуальности этнической группы становятся очевидными. На практике, возможность и способность к развитию (как форма обретения состояния современности) «Ориентальных» обществ проявляется на уровне представлений, образов, языка (накопление, хранение и трансляция культурной информации): активно заимствуются культурные категории, знаки и репрезентативные модели, являющиеся неотделимой частью колониального дискурса и теории развития; присваиваются тексты и стили; перечитываются, переписываются и переделываются канонические тексты, например западной традиции (переписывание метарассказа, множественности повествования, отказе от линейности нарратива, нарочито эклектическом смешение на любых уровнях - вплоть до языкового, креолизации). Именно в выборе средства для самовыражения, и кроется самый больной «нерв» «Постколониального» искусства, поскольку в большинстве случаев автор пользуется одним из языков «Запада», либо доставшимся по наследству от колонизаторов, либо взятым для саморепрезентации себя на том же Западе Соловьёва А.Н. Модели концептуализации этнических субкультур в глобально/локальном контексте: Автореф. дис. ... док. фил. наук. М., 2009. 319 с. С. 63.. При этом трансформируется и свой народный язык, и западный, в соответствии с национальной картиной мира. Подобные практики в последнее время свободно пересекают национальные границы, репрезентируются в выставочных пространствах и делают это вполне успешно. Этому вероятно способствовало появление их в определенный период эстетического развития - период концепции Постмодернизма. В.В. Бычков назвал его периодом «Пост-культуры», «культурой нулевого цикла» (понятие Г.Маркузе), в отличие от существовавшей до этого, по его мнению, огромной эпохи Культуры. Он отмечал предельную кризисность этого явления, и даже его катастрофичность: «Пост - культура вся здесь и сейчас, на земле, в гуще техногенной цивилизации. Она отмечена поиском новых универсалий в атмосфере Хаоса. Это - своеобразная ироническая, мозаично-калейдоскопическая игра всеми ценностями и феноменами Культуры<…>Акцент теперь делается не на сущностных для классического эстетического сознания принципах и ракурсах прекрасного, возвышенного, трагического, а на маргинальных парадигмах игры, иронии, безобразного. Принципы и правила постмодернистской игры с культурным наследием предельно свободны. <…> Суть их сводится к постоянной тихой ностальгии по разрушенному миру, к созданию бесчисленного поля симулякров - будь-то философских, научных текстов, будь-то политических трактатов и стратегий, будь-то художественных произведений». Бычков В.В. Искусство ХХ века в эстетическом ракурсе //Искусствознание. М., 2002. №2. С. 500-526. Так началось активное слияние мира, оправдывающее себя в постмодернистском подходе к глобалистской концепции.

1.4 Проявление «Постколониального дискурса» в международной выставочной практике

Современное искусство наиболее перспективно отразило постколониальный синдром. Репрезентационный процесс прошел длительный путь: от небольших выставочных проектов, к международной выставочной деятельности Биеннале, Триеннале, Квадриеннале современного искусства, до экспозиций, представляющих глобальную географию - международных форумов «Документа» и «Манифеста».

Биеннале - это «пространство, служащее культурному переводу и транснациональным встречам» Barker. E. Contemporary Cultures of Display. L.: Yale University Press, 1999. P. 106.. Такая политика «биеннализаци», способствует построению локальной, национальной, а также континентальной идентичностей. Западные мега-выставки легко трансформируются в гигантскую идеологическую машину или более того: становятся гегемонистской машиной доминирующей культуры - будь то культура среднего класса, национальная, западническая, европейская или какая-либо другая культура. Поэтому подобные выставки не только повышают эффективность городского и регионального маркетинга, но и имеют немалое политическое значение. Как показал опыт, в большинстве случаев, искусство «Третьего мира» свидетельствует, что чисто формально ее авторы хорошо знакомы с современными художественными практиками. Они свободно владеют самыми различными медиа - перформансом, живописью, объектом, инсталляцией, видео и т. д. Однако образный мир этих работ - присущая им «страсть к символическому» - делают их во многом закрытыми в понимании для западной аудитории, что в свою очередь вызывает бурный интерес к «экзотическому» в разных его проявлениях.

Одним из наиболее ярких пропагандистов «Третьего мира», его защитником, является Жан-Юбер Мартен и вся его выставочная деятельность как куратора искусства. Он одним из первых стал вводить в контекст современного искусства всевозможные «экзотические культуры», затрагивать постколониальную проблематику. Стирание границ между культурами и эпохами - его главный прием. Тема, над которой уже долгие годы работает Мартен, -- это искусство таких экзотических для Запада регионов, как Африка, Индия, Китай, Восточная Европа, Австралия, Новая Зеландия, острова Тихоокеанского бассейна, и осмысление его места в системе мирового современного искусства Яичникова Е. Курируя современность: Жан-Юбер Мартен, куратор экзотического [Электронный ресурс]: Электрон. журн. Культура. Открытый доступ (Openspace). - Режим доступа: http://www.openspace.ru/art/projects/12100/details/12101/ (дата обращения 18.05.2010). Его первая и всемирно известная выставка - «Маги земли» (Центр Жоржа Помпиду и Гранд-аль в парке Ля-Вилетт. Париж, 1989) стала авторским высказыванием и сильным кураторским жестом, который бросил вызов всей западной художественной системе. Родившись на взлете «Постколониальной критики», она ознаменовала появление этой темы на территории искусства и открыла целую эпоху, когда на географической карте современного искусства стали появляться прежде выпадавшие из нее регионы. Там он впервые столкнул лбами европейских авторов и художников из стран с неевропейской культурой, показал живопись африканских дикарей, тотемы гвинейских папуасов и поделки австралийских аборигенов. Успех был такой, что с тех пор он включает эту фирменную мысль во все свои проекты. Главное послание выставки заключалось в «призыве пересмотреть традиционные категории и критерии западной системы, которая отвергала религиозное искусство или современные произведения, созданные в других частях света согласно иным правилам, объявляя их ремеслом или народным промыслом». Яичникова Е. Курируя современность:Жан-Юбер Мартен, куратор экзотического [Электронный ресурс]: Электрон. журн. Культура. Открытый доступ (Openspace). - Режим доступа: http://www.openspace.ru/art/projects/12100/details/12101/ (дата обращения 18.05.2010) В «Магах земли» участвовало одинаковое количество западных и незападных художников (по 50 с каждой стороны, в том числе и русские - Илья Кабаков и Эрик Булатов). Однако, как заметил южноафриканский художник, куратор и критик Кендел Гирс (Kendel Geers): «...тип выставочного пространства white cube принадлежит американской и западноевропейской художественной инфраструктуре, а потому и поток культурной информации, в конечном счете, оказался однонаправленным -- от владельцев white cube. Ничего общего с диалогом культур эта выставка не имела, она знаменовала лишь очередной возврат к колониальному мышлению. От незападного художника ждали, что он будет вести себя тихо и уважительно по отношению к организаторам, закрыв глаза на их некомпетентность и скрытый расизм» Там же.. Таким образом, например, африканские объекты экспонировались как просто красивые предметы: вырванные из естественного контекста, они теряли свое содержание и социальные функции.

Спустя одиннадцать лет после «Магов земли», в 2000 году Ж.-Ю. Мартен сделал в рамках 5-ой Лионской биеннале выставку «Разделение экзотики». В центре выставки оказалось понятие «обоюдной экзотики», которое предполагало, что для африканцев западная культура так же экзотична, как для европейцев африканская. Таким образом, Мартен ответил на критику и обвинения в «экзотизме», обращенные в его адрес в связи с выставкой «Маги земли». Главной целью выставки можно считать «равноправный показ художественных предметов» независимо от их назначения, места происхождения и имени автора. Во-первых, произведения отражали реальность межкультурных взаимодействий: работы западных художников заимствовали элементы, свойственные другим культурам, и наоборот. Во-вторых, дизайн экспозиции стал важным элементом выставки, выставка представляла все работы так, как это принято в относящихся к ним культурах: обычно белые перегородки были покрашены в яркие цвета, занавески создавали кабины для просмотра видео, живопись не только висела на стене, но и крепилась на подставках, многие работы размещались в устроенных шалашах или палатках и включали в себя природные материалы Яичникова Е. Курируя современность:Жан-Юбер Мартен, куратор экзотического [Электронный ресурс]: Электрон. журн. Культура. Открытый доступ (Openspace). - Режим доступа: http://www.openspace.ru/art/projects/12100/details/12101/ (дата обращения 18.05.2010). Темы для каждого раздела были выбраны антропологами как выражение «универсальности жизни и ее культурных проявлений»: экзотизировать; воплощать; клонировать; татуировать; маскировать; одевать; обитать; перемещать; есть; любить; «ополовывать» (sexuer); обменивать; воевать; территории; страдать; исцелять; оплакивать; боготворить; молиться; толковать; вселенная (космос); предсказывать. Всего было представлено 115 художников. Каждой теме соответствовал этнографический объект (например, античная скульптура или африканская маска), которые были задуманы для «обеспечения тематической атмосферы» Partage d'exotismes: 5th biennale d'art contemporain de Lyon. 2 Vol. Reunion des Musees Nationaux, 2000. / перевод Ирины Аристарховой. Заметки на полях Лионской биеннале, или «Это не рецензия»// Художественный журнал. М., 2001. № 36. С.51-58..

Подобное стремление проявилось и в последующих его выставочных проектах. Например, выставка «Алтари и святилища мира: искусство преклонения» (Музей Kunst Palast. Дюссельдорф, 2001) подчеркивала религиозный аспект культурных различий, который и составил ее основу. На ней были представлены 68 алтарей разных религий из 34 стран мира-- мексиканские, буддийские, африканские, вуду, христианские и другие, принадлежащие современности. Вот что поясняет по поводу этой выставки сам Мартен: «Я сравнил алтари с инсталляциями. Ведь что такое инсталляция? Это некоторая совокупность объектов, которые художник размещает в пространстве, создавая определенный смысл. В этом смысле алтари очень похожи на произведения искусства» Яичникова Е. Курируя современность:Жан-Юбер Мартен, куратор экзотического [Электронный ресурс]: Электрон. журн. Культура. Открытый доступ (Openspace). - Режим доступа: http://www.openspace.ru/art/projects/12100/details/12101/ (дата обращения 18.05.2010). Следующей была выставка «Africa Remix» (музей Kunst Palast, Дюссельдорф, 2004; затем выставка была показана в Лондоне, Париже, Токио, Стокгольме, Йоханнесбурге), а после нее - выставка «Artempo: где время становится искусством» (Палаццо Фортуни, Венеция, 2007). Обе стали продолжением и развитием темы различных культур, с которой долгое время работал Мартен. Последняя выставка Жана - Юбера Мартена была проведена в Москве в 2009 году в рамках 3-ей Московской биеннале современного искусства, и носила название «Против исключения» (Москва, Россия, 2009). Целью настоящей биеннале было совместить глобализацию с разнообразием, чтобы продемонстрировать, какие гибриды рождает современная культура, без устали смешивающая самые далекие явления. Для московской выставки Мартен захватил свой постоянный реквизит: около 30 авторов из Африки, Австралии, Океании-живопись и тотемы. На выставке были представлены как малоизвестные авторы из «экзотических» регионов, так и давно живущие и известные на Западе художники -- кореянка Кимсуджа, сербка Марина Абрамович и южноафриканец Уильям Кентридж, которые работают с темой глобализации и рассказывают истории своих стран, Вольфганг Тильманс, Аниш Капур, Эрвин Вурма. Мартен задался несколькими вопросами: Должны ли мы игнорировать неевропейских авторов? Если нет, то вырывать ли их из культурного контекста? Не является ли наше отношение к ним родственным любви к экзотике и ярким эффектам? В этой системе оппозиций до драматичного интересно могли бы выглядеть русские авторы (их на выставке 12). Являются ли русское искусство «экзотикой» или оно полноценное западное? Находятся ли они на грани, артикулируя русское срединное положение между европейскими интеллектуалами и первобытными шаманами, отражая стык естественного и культурного, рационального и магического? Но на эти вопросы Мартен не дает прямых ответов, он переключается на вопросы: частное и общественное, эстетика и антиэстетика, свобода мысли и политическая утопия, концептуальное и чувственное, естественное и машинное, вдумчивое и развлекательное, глубокое и поверхностное. Он и не думает отвечать на эти вопросы Горленко А. 3-я Московская биеннале современного искусства «против исключения» // Black Square. М., 2009/2010, №2. С. 211.. Стоит отметить, что все проекты Ж.-Ю.Мартена ограничены географической трактовкой и отказываются интерпретировать сложные политические и социальные стороны «Постколониального дискурса».

Помимо кураторского гения Жана-Юбера Мартена к проблематике Постколониальности и Глобализации обращались и другие представители художественного сообщества. Например, проявлением подобной практики явилась выставочная деятельность таких титанов современного искусства как «Документа» и «Манифеста». Причем стоит отметить, что именно в рамках таких международных форумов проявилась проблематика «Постколониального искусства» во всей ее идеологической наполненности.

«Документа» впервые состоялась в 1955 году в Касселе; она стала значительным событием не только в культурной, но и в политической жизни тогда еще молодой ФРГ. С 1972 года «Документа» проходит раз в пять лет, собирая ведущих художников и арт-критиков со всего мира, демонстрируя весь спектр международного искусства. Она стала одним из самых известных крупнейших мировых форумов современного искусства. В рамках поднимаемой мной темы наиболее интересны «Документа Х», «Документа ХI» и «Документа XII».

«Документа X» (1997) («Политика/поэтика») ставила своей задачей осознание границ как контекстов, внимание к потенциальным и окраинным зонам, содержащим в себе новую энергию. Ее куратор- Кэтрин Дэвид, привлекла к выставке не только малоизвестных тогда молодых художников, но и целые неосвоенные регионы - Африку и Латинскую Америку. При этом позиция Кэтрин, относительно вопросов «Постколониальности», заслуживает особого внимания, она существенно отличается от хода мыслей ее предшественников. То, что действительно интересовало ее - это современность периферийных областей, например культурные сплавы, в особенности из пригородов больших столиц, «всесторонний обзор и интерпретация государства современной культуры». Ее совсем не интересовали фольклор и экзотизмы в отличие, например, от Ж.-Ю.Мартена. Она отказывалась показывать искусство каждого континента в Касселе, просто для того чтобы удовлетворить относящееся к разным культурам чувства справедливости, потому что приглашать художников из Африки и Азии стало фешенебельным в мире искусства: «Это - по большей части жест алиби, в лучшем случае - конформизм, и просто - колониализм. Я не хочу принимать такой «экзотизм» <…> Я думаю, что кто-то должен иметь дело с проблемами нашей периферии, с вещами, которые никто не хочет видеть.... Там существует то, что мы называем современностью. Все, что имеет отношение к деколонизации, может быть найдено в этой «современности». <...> Изначально, «Документа» была местом согласования с современностью, ей же и должна остаться» Catherine David on «non-Western» art and its inclusion in the documenta X [Электронный ресурс]. - Электрон. дан. - 1997. - Режим доступа: http://www.universes-in-universe.de/doc/e_zitate.htm (дата обращения 21.04.2010).