Повесть Л.Н. Толстого "Крейцерова соната" в общественном сознании: вчера и сегодня

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дипломная работа

Повесть Л.Н. Толстого «Крейцерова соната» в общественном сознании: вчера и сегодня

студентки дневного отделения

Максимова К.А.

Содержание

Введение

Глава 1. История создания и публикации повести Л.Н. Толстого «Крейцерова соната»

Глава 2. «Крейцерова соната» в оценке современников

Часть 1. Первые отклики

Часть 2. «Крейцерова соната» в оценке публицистов и писателей

Часть 3. Журнальная критика о «Крейцеровой сонате»

Глава 3. Литературные подражания, пародии

Глава 4. «Крейцерова соната» в оценке зарубежной критики

Заключение

Введение

«Великий гений… давно уже возвышается над нашей жизнью с неприступным одиночеством горной вершины, давно уже, живя среди нас, живет в вечности, чуждый нашим похвалам и порицаниям, - писал С. Франк по поводу 80-летнего юбилея Толстого, - … Его хвалят и возвеличивают как бы только для того, чтобы купить этим право не думать о нем и без проверки отвергать его идеи» Франк С..Нравственное учение Л.Н. Толстого. В кн. Русские мыслители о Льве Толстом. Ясная Поляна, 2002, с. 151-152..

Долгое время Толстого изучали по известной незатейливой схеме:

Граф Лев Николаевич Толстой - «великий писатель земли русской» (Тургенев), причем, Толстой шутил: «Почему не воды? « в этом качестве он создал роман-эпопею «Война и мир», семейный роман «Анна Каренина» и др.; но потом старик впал в маразм; правда, будучи в маразме, он как-то ухитрялся заниматься «срыванием всех и всяческих масок» (Ленин) и «колебать трон» Николая II (Суворин), но в общем блажил: рисовые котлетки, «Пахать подано, ваше сиятельство» (фольклор), «юродивая проповедь непротивления злу насилием» (Ленин) и так далее.

Советский строй и советская идеология стали, к сожалению, каменной преградой к изучению, а главное, пониманию произведений Толстого. Сегодня многие отмечают, что с Толстым в России случилась та же беда, что и с Царь-колоколом - «печальным утешением национальной гордости великоросов» Дорофеев О. Ковчег завета. Два поприща на пути к Толстому. Предисл. к кн.: Лев Толстой. Закон насилия и закон любви. М., 2004, с. 6., выставленным на обозрение в Кремле. При пожаре колокол треснул, от него отвалился кусок, после чего он пролежал в литейной яме без малого сто лет. Потом его из ямы вытянули и установили на постамент. «С тех пор можно восхищаться его грандиозными размерами, можно обходить кругом, читая надписи, повествующие об истории его создания, можно дивиться сложности и изяществу рельефов, можно взвешивать его, замерять высоту и диаметр, можно даже слазить внутрь с фонариком и осмотреть его чрево. Одного только нельзя - услышать его голос» Там же, с. 7..

Огромная часть наследия Толстого - философские, религиозные и публицистические сочинения, написанные в последние 30 лет жизни и в большинстве своем опубликованные более полувека назад в 90-томном Полном Собрании сочинений - оказалась мало кому известной, остались вне общественного сознания современных читателей..

Идеи Толстого-мыслителя, проповедника, чудака, чудачество художника, бросившего искусство и удивляющий современников своими странными, подчас вызывающими раздражение, неприятие даже близких ему людей, его религиозные, этические, эстетические взгляды

Во многом парадоксальные воззрения, мысли, о современном искусстве, о критике: Толстой, ниспровергающие свои художественные произведения, Пушкина и Шекспира, взгляды на любовь, семью, брак, выраженные в статьях об отношении между полами, о материнстве, о соске, поразившие современников, находят отклик у читателей всего мира и сегодня.

Отношение между полами, проблема пола, семьи, переросли в проблемы Эроса, страсти, империи чувств, столь поглощающей нашего современника, на рубеже ХХ и ХХ1 в.

Повесть «Крейцерова соната» была написана в 1889 г., спустя почти десятилетие после духовного кризиса Толстого конца 70-х - начала 80-х годов, о чем писатель заявил в своей «Исповеди».

Повесть о семье, любви, браке, - поразившая современников своими парадоксальными суждениями. Заставившая всех читать - вместо «здравствуйте» задавали вопрос: «читали ли Крейцерову… То есть следующие твои абзацы.

Эта повесть - проповедь целомудренного брака как братского союза между мужчиной и женщиной. Полное целомудрие - это христианский идеал нашего времени. Так утверждал Толстой и развивал эту мысль, провозглашенную в «Крейцеровой сонате», до конца жизни. 10 мая 1910 г. он записал в дневнике: «Признание брака чем-то священным есть отречение от идеала. Христианское посвящение, если допустить религиозный акт посвящения, может быть только одно: посвящение себя полному целомудрию, а никак не разрешенному половому общению, и обет может быть не верности супругов, а для обоих только один: целомудрия, включающего в себя верность одному» Толстой Л.Н. Философский дневник. М., 2003, с. 468..

Когда же Толстому задавали вопрос: «А как же род человеческий?», то он отвечал, что это всего лишь идеал, который люди будут неизбежно нарушать. Но стремиться к идеалу необходимо.

Для современников Толстого «Крейцерова соната» стала громом среди ясного неба и вызвала небывалый общественный резонанс. Так откровенно о половом вопросе вслух не говорил еще никто - хотя, как оказалось, многие задумывались. Одним словом, по выражению современной исследовательницы, в этой повести - проповеди аскезы - оказалось слишком много секса.

Вряд ли можно назвать литературное произведение конца 19-го века, которое, даже не будучи еще напечатанным, вызвало бы столь бурные споры, какие вызвала «Крейцерова соната» Л.Н. Толстого.

Запрещенная к печати повесть стремительно расходилась в рукописных, литографированных и гектографированных вариантах. По словам А.А. Толстой, экземпляры «переходили из рук в руки, переводились на все языки и читались везде с неимоверной страстностью; казалось подчас, что публика, забыв все свои личные заботы, жила только литературой графа Толстого… Самые важные политические события редко завладевали всеми с такой силой и полнотой» «Толстовский музей», т. 1. Переписка Л. Н. Толстого с гр. А.А. Толстой. 1857-1903. Спб. 1911, с. 56..

Без преувеличения, «Крейцерова соната» потрясла весь мир.

В Соединенных Штатах Северной Америки начальник почты запретил вверенным ему учреждениям перевозку «Крейцеровой сонаты», и тогда ее стали развозить частные лица на особых тележках с огромными плакатами, в которых указывалось, что эта книга русского мыслителя, запрещенная начальником почты.

А в одном из городков Средней Азии, по информации журнала «Книжки недели» «Книжки недели», 1891, сентябрь, с. 125-126., возник судебный процесс из-за того, что один интеллигент зачитал рукописный вариант повести. «Для жителей городка, - писал журнал, - это была не книга, а сокровище, источник удовлетворения жажды всего города. Поэтому они посмотрели на пропавший экземпляр как на растрату общественного достояния» Там же..

Н.Н. Страхов писал, что «Крейцерова соната» «всех задела», даже «самых бестолковых» и «что целую зиму только об ней и говорили и что вместо «как ваше здоровье?» обыкновенно стпрашивали: «читали ли вы «Крейцерову сонату»?» Бирюков П.И. Биография Л.Н. Толстого. М., ГИЗ, 1922, т. 3, с. 131..

«Русский вестник» сообщал, что если «Крейцерова соната» и «Послесловие» к ней и неизвестны кому-нибудь, так разве только а) безграмотным, б) ничем из подобных произведений неинтересующимся, в) или живущим в каких-нибудь особых захолустьях «Русский вестник». 1891, кн.2, с. 324-325..

По словам «Гражданина», «Крейцерова соната» буквально сделалась умственной болезнью в Петербурге. Музыкальные магазины не напасутся этой сонаты. Все пианисты и скрипачи только и заняты разучиванием сонаты. Хозяйки дома требуют от всякого пианиста: сыграйте нам «Крейцерову сонату». Мамаши заставляют детей своих вместо упражнений и школ разучивать «Крейцерову сонату».

По этому поводу кн. Мещерский в своем «Дневнике» замечает: «Да, как ни говори, а все же сдается, что такую вещь, как «Крейцерова соната», лучше было бы не подвергать участи запретного плода. Жаль, что ее не дали продавать на всех перекрестках, как, по-видимому, того усиленно желал сам творец ее, ибо никакого нет сомнения, что ее прочитало бы гораздо меньшее количество людей, - это раз; а во-вторых, она не имела бы за собой соблазнительной и пикантной прелести таинственности» «Неделя», 1890, № 40..

На автора «таинственной повести» сразу же, как только она стала расходиться, и в особенности после выхода ее из печати, посыпались письма читателей. Что хотел Толстой сказать «Крейцеровой сонатой»? - вот основной вопрос, мучивший читателей. Они требовали разъяснений.

И Толстой пишет «Послесловие к «Крейцеровой сонате», вышедшее уже в апреле 1890 г., в котором он хотел, по его собственным словам, «…ясно и определенно выразить» свой взгляд на брак. Методично, по пунктам объяснил писатель, что он имел в виду, когда писал новую повесть.

Эффект был неожиданным. С выходом «Послесловия» читатели, отбросив все сомнения, решили, что со всеми мыслями героя полностью согласен автор. И споры разгорелись с новой силой.

Первые читатели - цензура. Цензурные мытарства. Допустили только в собрании сочинений писателя после личной встречи Софьи Андреевны в Петербурге

Первой на повесть отреагировала российский офизиоз: правительство, цензурный запрет и синодальный - ведь с 1887 г. произведения Толтого проходили двойную цензуру. Духовная цензура. церковь. Она негодовала: «еретик», «изменник» и просто юродивый безумец исказил, даже умышленно извратил христианское учение донельзя, превратив его в «сумасбродную галиматью» (арх. Никанор).

Церковь пристально следила за сочинениями опального графа, который «в прельщении гордого ума своего дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое его достояние» Определение Святейшего Синода. // Лев Толстой: pro et contra. Спб., 2000, с. 345.. В своих выступлениях против «Крейцеровой сонаты» священнослужители не только объясняли «доверчивой» публике, что «лжеучение» Толстого вредно, но и пропагандировали «принятый» взгляд на христианский брак.

Разумеется, церковь целиком и полностью разделяла государственную позицию. В дипломе представлены фрагменты переписки обер-прокурора Синода К.П. Победосцева с императором Александром III и с начальником Главного Управления по делам печати Е.М. Феоктистовым. Удивительнее всего то, что власть и церковь воевали с ненапечатанным (а значит, официально несуществующим) произведением. По этому поводу А.П. Чехов в письме к А.С. Суворину вспоминает даже анекдот:

«Государю понравилась «Крейцерова соната». Победоносцев, Любимов и прочие херувимы и серафимы, чтобы оправдать свое отношение к Толстому, поспешили показать государю «Николая Палкина». Прочитав, государь будто бы так рассердился, что приказал принять меры. Дано было знать кн. Долгорукову. И вот в один прекрасный день приходит к Толстому адъютант от Долгорукова и приглашает его немедленно пожаловать к князю. Тот отвечает:

- Передайте князю, что я езжу и хожу только в знакомые дома.

Сконфуженнй адъютант уезжает и на другой день привозит графу официальную бумагу, в котором будто испрашивалось у графа объяснение по поводу его «Николая Палкина». Толстой прочитал бумагу и сказал:

- Передайте его сиятельству, что я дано уже ничего не пишу для печати; пишу я только для своих друзей, а если друзья распространяют мои произведения, то виноваты в этом они, я не я. Так и передайте.

- Но я не могу этого передать! - ужаснулся адъютант, - Князь мне не поверит!

- Князь не верит своим подчиненным? Это нехорошо.

На третий день опять приезжает адъютант с новой бумагой и узнает, что Толстой уехал в Ясную Поляну. Так кончается анекдот» Чехов А.П. Письмо к А. С. Суворину от 22 марта 1890 г. В кн.: О литературе и искусстве. Минск, 1954, с. 253-254..

В унисон церковным звучали голоса и многих светских критиков: А. Разумовского, И. Романова, А.Л. и других. Толстой, хором заявили они, «в умоисступлении» изуродовал семейные отношения и «наговорил чуши», а его рьяные фанатики распространили учение «нравственного урода» по всему свету. Критики наперебой расхваливают художественные достоинства повести, подчеркивая таким образом свою объективность. Великий писатель, мол, есть великий писатель, и таланта у него не отнимешь, а вот Толстому-мыслителю грош цена, его философия, разумеется, никуда не годится и вызывает у читателей «гомерический хохот».

Особняком стоит работа А. Соловьева, который наиболее достоверно смог оценить и проанализировать идеи Толстого.

Влиятельная газета «Новое время» одной из первых откликнулась серией фельетонов не только по поводу повести, но и по поводу поднятого в ней философского вопроса о браке. Несмотря на то, что за направлением газеты прочно закрепилось определение М.Е. Салтыкова-Щедрина: «Чего изволите?», официальную позицию издание не поддержало.

Более того, ведущий публицист «Нового времени» В. Буренин - первый критик, признавший «поразительную правду» повести и Толстого как «проповедника нравственности». Именно из-за его «восторженной похвалы» повесть стала такой популярной, с раздражением отмечал профессор А. Гусев.

По всему миру стали выходить книги-подражания «Крейцеровой сонате», в которых непременно главная героиня, женщина, боролась за свою правоту. Самые яркие из этих произведений написаны близкими Толстому любви. Его жена, Софья Андреевна, восприняла «Крейцерову сонату» как предательство и написала в свое оправдание как женщины повесть «Чья вина?», которую, правда, не опубликовала. Сын же Толстого Лев Львович, возмущенный «вредным» учением знаменитого отца и, по мнению исследователей, сильно страдавший от того, что всегда был в тени его гениальности, ответил на «Крейцерову сонату» «Прелюдией Шопена», в которой со злостью и раздражением опровергал отцовские идеи.

После грома бывают гроза и ливень. И если Толстой первый поднял наболевший вопрос, то после выхода «Крейцеровой сонаты» философские споры о любви разразились с неимоверной силой. «Оргиазм был в моде… Эрос решительно преобладал нал Логосом» (Бердяев). О философии эроса в России - в заключительной части дипломного сочинения.

Сегодня, на рубеже веков, через сто лет после выхода повести в свет, «Крейцерова соната» снова в центре внимания.

За последнее десятилетие опубликовано огромное количество работ как отечественных, так и зарубежных критиков. Это и научные исследования, и психоаналитические работы, и просто эмоциональные очерки. Такие журналы, как «Вопросы литературы», «Вестник Московского университета», «Наше наследие» публикуют работы исследователей

В «Яснополянском сборнике» много исследований ученых-филологов: «О построении «Крейцеровой сонаты» А. Бурмейстера, «Крейцерова соната» в восприятии современников писателя» В. Горной, «Диалогическое в «Крейцеровой сонате» Н. Михновец.

Много работ посвящено исследованию, сопоставлению Крейцеровой в контексте - психоанализу и философии секса. В этом отношении интересны статьи Д. Ранкур-Лаферьера в журнале «Психоаналитический вестник» «Крейцерова соната» - «Клейнианский анализ толстовского неприятия секса»; Л. Энгельштейн «Крейцерова соната» Льва Толстого, русский фин-де-сьекль и вопросы секса» («Культурологичнские записки»); Е. Тихомировой «Эрос из подполья: секс-бестселлеры 90-х и русская литературная традиция» («Знамя»), В. Боченкова «Огненные образы «Крейцеровой сонаты»: философские споры «серебряного» века, актуальные по сей день» («Учительская газета»). М.быть Эткинда дать сюда?

Во многих статьях рассматривается влияние «Крейцеровой сонаты» на творчество других писателей, современников Толстого: П. Долженков - «Дама с собачкой» А.П. Чехова и «Крейцерова соната» Л.Н. Толстого: два взгляда на любовь»; И.Каштанова - «Проблема любви и брака в произведениях Л.Н. Толстого и А.И. Куприна «Крейцерова соната» и «Гранатовый браслет»; Г. Померанц - «Вокруг исповеди Ставрогина и «Крейцеровой сонаты»; И. Столярова - «Нравственно-эстетическая позиция Н.С. Лескова в «Рассказах кстати»; В. Туниманов - «Кроткая» Достоевского и «Крейцерова соната» Толстого (две исповеди).

Исследователи вновь возвращаются к философии любви и вопросам пола, проводят новые параллели с другими авторами - современниками Толстого, - и сравнивают их взгляды на любовь; изучают влияние аскетических теорий на формирование нравственных ценностей общества; снова пытаются понять, отождествлять ли Толстого с его героем, и, если нет, то что же хотел сказать великий писатель своей «странной» повестью; некоторые рассматривают «Крейцерову сонату» в ряду секс-бестселлеров русской литературы, а кое-кто даже цитирует известную шуточную песенку:

Жена его, Софья Адреевна,

Напротив, любила поесть,

Она не ходила босая,

Хранила дворянскую честь.

Много споров, скорее, чисто эмоциональных, нежели научных, вызывает повесть Софьи Андреевны «Чья вина?», написанная как ответ на «Крейцерову сонату». Для саркастически настроенной Инны Пруссаковой Пруссакова И. О некоторых странностях наивности. «Нева», 1995, № 7. жена Толстого - заурядная личность, которая относилась к себе «с повышенным благоговением» и требовала к себе внимания «с таким энтузиазмом, словно она была, по меньшей мере, Сарой Бернар». Для наглядности в ее статье приведена история всесторонне развитой, здравомыслящей девушки, студентки физмата. Она не вынесла идеи бесконечности вселенной и попала в психиатрическую больницу.

«Только великое может постичь великое, заурядное сознание не охватывает бесконечность чужой вселенной - и мстит за это. Мстит за свою заурядность. Кропает мемуары, где очередной великий предстает безобидным и ничтожным чудаком, о котором и говорить-то не стоит. Подмечает смешное и недостойное, лишь бы не взглянуть в лицо факту - неоспоримой гениальности» Там же..

В статье рефреном звучит издевательское «Посмотрите на нее!»:

«В промежутках между кормлениями она додумалась до того, что ее труды и способности заслуживают преклонения не меньше, чем труды ее знаменитого (незаслуженно!) мужа» Там же..

Гораздо более благосклонно, даже сочувственно, отнесся к повести Софьи Андреевны другой автор, Сергей Романов Романов С. «Крейцерова соната» в четыре руки.www.lit.1september.ru.. Для него жена писателя - «самый близкий Толстому человек, вечная переписчица, верная помощница, узнаваемый прототип «Крейцеровой сонаты». Критик явно жалеет ее:

«Конечно, она не могла понять и равнодушно снести такое неоправданно унизительное отношение к супружеству. Пыталась высказывать свои размышления Льву Николаевичу, но что в том проку, ведь для потомков сохранится лишь художественный вымысел» Там же..

Критик старается оправдать непонятный многим поступок:

«И все-таки, как ни была оскорбительна «Соната» для двадцатисемилетней супружеской жизни Софьи Андреевны, это не помешало ей заботливо переписывать повесть, а затем хлопотать перед самим Государем о включении ее в тринадцатый том полного собрания сочинений. Как иначе могла поступить жена великого Льва? Погасив чувство личного оскорбления, переступив через обиды, она не посмела опубликовать свой ответ на «Крейцерову сонату» Там же..

«Советская литературная наука, писательских подруг принципиально не любившая, не жалела черных красок и для графини, изображая ее на уровне известной песенки», - вспоминает по поводу недавнего выхода в свет в журнале «Октябрь» повести «Чья вина?» Ольга Мартыненко Мартыненко О. Князь и княгиня. Московские новости, 1994, 11 декабря.. Отношение, по ее мнению, изменилось у публики только тогда, когда в 1978 г. журнал «Новый мир» опубликовал отрывки из «Дневников» Софьи Андреевны:

«Со страниц «Дневников» предстала другая женщина - умная, широко образованная, чуткая мать и преданная жена, глубоко страдающая от причуд гениального мужа. В неразрешимом семейном споре читатель (за женскую половину ручаюсь) безоговорочно принимал сторону Софьи Андреевны» Там же..

Литературный критик Татьяна Касаткина, размышляя о философии пола в «Крейцеровой сонате», отмечает, что Толстой «захвачен полом», «и он ощущает это именно как захваченность, порабощенность» Касаткина Т. Философия пола и проблема женской эмансипации в «Крейцеровой сонате» Л.Н. Толстого // Вопросы литературы, 2001, № 4.. По ее мнению, Толстой в своей повести дает читателю представление о человеке в его отношении к свободе.

«Свободный человек (неважно, мужчина или женщина) - это человек целомудренный. Человек в браке - полчеловека, пол: мужской или женский. Мужчина и женщина в браке могут составить одного целомудренного человека, если до этого оба были целомудренны. Человек, павший вне брака, автономный человек - калека, половинка, которой нет восполнения. Он становится блудником (блудницей), чувствуя потребность в дополнении себя, но, прикладывая другую половину уже не к ране, а к заросшему шраму, не способен к воссоединению. Он способен только создавать вокруг себя других калек - блудников и блудниц. Трагедия Позднышева, как он и сам ее осознает, именно в том, что он не восстанавливает утраченное им прежде брака целомудрие, заключив брак, но лишает целомудрия свою невинную жену, превращая ее в блудницу. <…>

Представляется, что этот тупик - единственное место, куда может прийти честный мыслитель, пытающийся разрешить проблему пола, - то есть несвободы и неполноты, неотдельности мужчины и женщины, - рассчитывая только на силы самого человека. Если он захочет найти выход из тупика (в котором ведь можно всю жизнь страдать, вовсе не желая оттуда выбраться), ему придется отказаться от идеи автономности человека и, оставив разборки «внутри» человека, между его половинами, радикально трансцендетировать Другого. Но это сюжет совсем другого произведения…» Там же.

К вопросу о «кризисе семьи» обращается критик Виктор Боченков Боченков В. Огненные образы «Крейцеровой сонаты». Философские споры серебрянного века актуальны по сей день. Учительская газета, 2002, № 40 (1 окт.). В своей статье «Огненные образы «Крейцеровой сонаты» автор вспоминает духовного писателя епископа Михаила Канадского. Сегодня о нем забыли, а в начале 20-го века он был на слуху у петербургской интеллигенции. Одной из главных была для него тема семьи - столь актуальная и по сей день.

«У него можно найти ответы на вопросы, которые мы еще даже не успели себе задать. Семья, брак - только одна из тем. На протяжении жизни он доказывал одну простую, но в то же время сложнейшую вещь: евангельские времена - не древность, не миф, они возможны и сейчас» Там же..

В 1903 г. иеромонах Михаил представил для обсуждения свой доклад «О браке. Психология таинств». Он напомнил о «Крейцеровой сонате» Толстого, в которой писатель заявил, что для христианина плотское общение в браке не только не может быть законным и праведным, а всегда есть падение, слабость, грех. Один из представителей церкви отвечал на это, что единение мужчины и женщины вне церковного освящения есть обычный блуд. Что нужно сделать, чтобы оно было свято? Только поставить некие перила, гарантирующие чистоту брака.

«Становится страшно, когда это читаешь, - признался иеромонах Михаил. - Если истину церкви ограждать перилами, то неудивительно, что волки перелезут через них. Нет, надо искать иные возражения, иначе осмыслить значение и святость брака, «идти с оружием против огненных образов «Крейцеровой сонаты». Церковное освящение не есть безусловное ручательство брачного сожительства. Но тогда мы присоединимся к Толстому, что брак - грех. В чем же дело?» Там же.

Иеромонах Михаил доказывал мысль В. Розанова о том, что пол и половое - это священное, религиозное.

«Нет, необходимо исходить из того, что брак - не компромисс, не учреждение, регулирующее похоть. Это святыня. Пока мы признаем брак позволительным (только), мы стоим на позициях безразличия и, собственно, допущения разврата. Нужно дополнить: брак религиозно спасителен, духовно очищающ, мистически-зиждителен (дети)» Там же..

Американский профессор психологии, специалист в области славянской литературы Даниэл Ранкур-Лаферьер провел исследование «толстовского неприятия секса» с позиции теорий Клейна и Фрейда. Объектом его исследования стала «Крейцерова соната». Отправной точкой его анализа является «одно из наиболее примечательных убеждений Толстого, которое не разделяли другие русские писатели, Достоевский, Чехов, Пастернак и Солженицын» - «ярко выраженное враждебное отношение к сексу» Ранкур-Лаферьер Д. «Крейцерова соната». Клейнианский анализ толстовского неприятия секса», 1998..

Отвращение Толстого к сексу, считает ученый, было делом личным, а именно такие личные вопросы являются наиболее подходящим объектом психоаналитического исследования. Итак, что же, по мнению Ранкур-Лаферьера, в «Крейцеровой сонате» личного?

Любая строка из повести (и даже из любого ее чернового наброска), равно как и любая цитата из 91-го тома собрания сочинений Толстого - частица его биографии, потому что писатель «жертвовал на создание каждой страницы реальное время своей жизни, а не постмодернистское, интертекстуальное псевдовремя, сконструированное учеными конца нашего века» Там же..

Обращаясь непосредственно к текстам, ученый приводит ряд «женоненавистнических» цитат, в которых Толстой выражал «свое враждебное отношение к женщинам» Там же.. Женитьба, по мысли ученого, такое отношение только усилила. Тема «Крейцеровой сонаты» - брак.

«Герой этого произведения ненавидит свою жену до такой степени, что убивает ее. Всю свою сознательную жизнь Толстой испытывал ненависть к телесной, сексуальной ипостаси женщины, однако, поскольку именно в этом шедевре происходит самое страшное, глубинная психологическая структура ненависти становится зримой.

На поверку, Толстой ненавидит себя не меньше, чем женщин» Там же..

Ученый приходит к выводу, что проблема коренится в образе матери. Нехватка материнской любви и обожествление ее стали причиной нарциссической травмы, раны от которой не затянулись до конца жизни. Любовь матери - с одной стороны, самая сильная и самая чистая любовь для Толстого, с другой стороны - подсознательная, но тоже очень сильная обида на то, что мать умерла, не дав ему этой любви.

В результате подробных рассуждений и сопоставления биографических фактов, психоаналитик приходит к выводу, что Толстой связывает смерть матери с половыми отношениями между ней и мужем как раз в тот момент, когда она должна была кормить грудью младенца Толстого.

А Позднышев подробно описывает то чувство отвращения, которое охватывает его именно при мысли о том, что он вступал в половые отношения с женой именно в тот период, когда она кормила грудью.

Итог размышлений ученого:

«Толстой выстроил сюжет повести так, что Позднышев «в действительности уничтожает» тело своей жены, свой материнский образ» Там же. . Ссылаясь на положения Клейна, Ранкур-Лаферьер указывает на то, что женская грудь, неоднократно фигурирующая и в черновиках, и в последней редакции повести, не случайный рефрен. Младенец, по Клейну, может получать удовольствие от женской груди, а может и испытывать садистские чувства, которые доходят до желания смерти матери. Что же касается кинжала, которым Позднышев ударил в грудь (опять же) свою жену, то это - длинный заостренный предмет, фрейдовский «фаллический символ». Такая интерпретация символического значения позволяет понять, почему половые отношения для Позднышева - «убийство» жены. Позднышев (да и сам Толстой) чувствовал, что совершает преступление всякий раз, когда вступал в половые отношения с женой.

«Толстовская инфантильная философия секса», по мнению исследователя, такова:

«Воздержание желательно, потому что половая связь, будучи агрессией фаллоса, чревата опасностью для материнского образа. Пусть даже человеческий род прекратится, лишь бы он не причинил вред идеализированной матери» Там же..

Другой американский ученый, профессор истории Лора Энгельштейн в своей статье «Крейцерова соната» Льва Толстого, русский фин-де-сьекль и вопросы секса» Энгельштейн Л. «Крейцерова соната» Льва Толстого, русский фин-де-сьекль и вопросы секса. Культурологические записки, выпуск 3. М. 1997. объясняет, почему же повесть вызвала столько споров и обсуждений. Энгельштейн объясняет «казус» с «Крейцеровой сонатой», опираясь на положения книги «История сексуальности» современного французского философа Мишеля Фуко.

До исследования Фуко, объясняет Энгельштейн, было принято думать, что викторианская система нравственных ценностей препятствовала непосредственному выражению эротических стремлений как в символическом, так и в буквальном смысле. Конечно, по двойственному стандарту морали мужчины пользовались привилегией удовлетворять свои половые потребности в домах терпимости. Порядочным женщинам и хорошо воспитаным подросткам следовало избегать не только разговоров о сексе, но даже и мыслей о сексуальном удовлетворении. Фуко опровергает подобное представление о буржуазном обществе 19-го века. Он утверждает, что подавление сексуальных инстинктов достигалось не запрещением, а наоборот - поощрением разговоров на эту тему.

Фуко вводит понятие «речь», продолжает объяснять исследовательница. Воздействие речью, основанной на научном знании, по Фуко, осуществляется на уровне частных бесед, на уровне общественного мнения; им пользуются врачи на приемах, педагоги в школах и авторы популярных научных брошюр. Проповедуя пользу сексуального воздержания, эксперты и моралисты достигли парадоксального эффекта: чем больше запрещали, тем больше думали о том, что запрещено. По мнению Фуко, «предписание подавлять похоть только заостряет внимание на запретном предмете, который становится центром всеобщего обсуждения» Там же, с. 35. - это и произошло с повестью Толстого.

В России, как и в Европе, возникновение новых буржуазных отношений отразилось и на представлении о сексуальности, пишет Энгельштейн. К концу века так назваемый «половой вопрос» сделался предметом оживленных дискуссий, поводом к чему послужила именно «Крейцерова соната».

«Одним словом, - подводит итог Энгельштейн, - в «Крейцеровой сонате» было слишком много секса» Там же, с. 32..

Дипломная работа построена следующим образом:

- В первой главе рассказывается история создания и публикации повести. Приведены отрывки из дневниковых записей Л.Н. Толстого, а также цитаты из писем и воспоминаний его современников.

- Вторая глава посвящена восприятию «Крейцеровой сонаты» в России. Глава поделена на три части. В первой части представлены мнения служителей церкви: архиепискова Никанора, профессора А. Гусева и священника Павла Городцева, оценка повести обер-прокурором синода К. Победоносцевым, а также разборы повести светскими критиками: А. Разумовским, Е. Соловьевым, И. Романовым (Рцы), А.Л., И. Листовским. Во второй части рассказано, как восприняли повесть писатели А. Чехов, Н. Лесков, поэты А. Плещеев, И. Щеглов, А. Барыкова, публицисты А. Суворин и В. Буренин. В третьей части рассматривается критика повести ведущими журналами того времени: «Русской мыслью» (Н. Михайловский, М. Протопопов), «Русским вестником» (Ю. Елагин), «Русским обозрением» (М. Дэ-Вогюэ), «Наблюдателем» (В. Чуйко), «Северным вестником» (А. Волынский-Флексер).

- В третьей главе представлены самые яркие, интересные подражания «Крейцеровой сонате». Это повесть жены Толстого Софьи Андреевны «Чья вина?», рассказ его сына, Льва Львовича, «Прелюдия Шопена», а также сочинение немецкого врача Г. фон Аминтора «Cis-moll-соната» и английская новелла «Конец «Крейцеровой сонаты» Льва Толстого» М. Криста.

Четвертая глава посвящена зарубежной критике «Крейцеровой сонаты». В этой главе рассказывается об истории английского перевода повести, представлена рецензия на книгу о «Крейцеровой сонате» датского ученого и сделан обзор статьи классика норвежской литературы Арне Гарборга.

- В заключении необходимы общие выводы

Неверно! Может быть несколько иначе надо дать: страницы вступления к диплому, зарубежная критика. А истрорию англ перевода, Дилллона дать в первую главу.

Рассказывается о развитии философии эроса в России, главным толчком к которому послужила именно «Крейцерова соната».

Глава 1. История создания и публикации повести Л.Н. Толстого «Крейцерова соната»

В феврале 1886 г. Толстой получил письмо от неизвестной женщины, подписавшейся: Славянка. Она писала о тягостном положении женщины в современном обществе и ее зависимости от мужчины: «Мужчины не пренебрегают… ловушками, лишь бы стащить женщину с пъедестала чистоты в безнравственную лужу, и это делается с самыми красивейшими, здоровейшими девушками… Обыкновенно девушка невинная достается в когти зверя, на все готового для своих удовольствий, не щадившего здоровья женщины-матери… Люди отбежали от природы, и она их наказала слепотой».

Позднее, когда «Крейцерова соната» и даже «Послесловие» к ней были уже написаны, Толстой заметил в дневнике: «Основная мысль, скорее сказать чувство, «Крейцеровой сонаты» принадлежит одной женщине, славянке, писавшей мне комическое по языку письмо, но замечательное по содержанию об угнетении женщин половыми требованиями».

С.А. Толстая в своем дневнике свидетельствует, что мысль создать «Крейцерову сонату» внушил актер В.Н. Андреев-Бурлак, который рассказал, как однажды в вагоне случайный попутчик говорил ему о своем горе - измене жены.

Вопрос о времени возникновения «Крейцеровой сонаты» до сих пор исследователями не решен. Источником, говорящим о времени написания первой редакции этой повести, считается упоминание о ней в письме Толстого к Г.А. Русанову в марте 1889 г. В этом письме Толстой писал: «Слух о повести имеет основание. Я уже года два тому назад написал начерно повесть действительно на тему половой любви, но так небрежно и неудовлетворительно, что и не поправляю, и если б занялся этой мыслью, то начал бы писать вновь» «Из переписки Л.Н. Толстого» - «Вестник Европы», 1915, № 3, с. 15..

На основании этого хронологически неясного упоминания начало работы над «Крейцеровой сонатой» относится исследователями предположительно к 1887 году.

Между тем Н. Гусев Гусев Н. К истории «Крейцеровой сонаты». В кн.: «Сборник Гос. Толстовского музея». М., Худ. лит-ра, 1937. отмечает, что в переписке Толстого имеется целый ряд данных, позволяющих с полной несомненностью отнести начало «Крейцеровой сонаты» к октябрю 1887 г.

3 октября 1887 г. Толстой писал П.И. Бирюкову: «Я пишу кое-что, про которое вам, кажется, и не говорил». Письмо Толстого является припиской к письму Софьи Андреевны, в котором она писала Бирюкову про Льва Николаевича: «По утрам он много работает и не над статьей уж [Толстой в то время заканчивал работу над философским трактатом «О жизни»], а со всех сторон на него напирают сюжеты, и он, как бы боясь расплескать их, молчит и ничего не рассказывает. На днях, верно, принесет мне переписывать, и тогда я узнаю, что пишется» Письмо не опубликовано. Хранится в Рукописном отделении Российской Государственной Библиотеки им. В.И. Ленина. Цитируется по кн. «Сборник государственного Толстовского музея», М., 1937..

В тот же день Толстой писал Н.Н. Ге: «Я все время работал над своей книгой «О жизни» и дошел уже, кажется, до того предела, даже перешел, что всякая работа над ней портит. Она печатается. Буду стараться меньше копаться. Тем более, что затеял другое - художественное. Только затеял» «Л.Н. Толстой и Н.Н. Ге. Переписка», изд. «Academia», Л., 1930, с. 104-105..

В.Г. Черткову Толстой писал 10 октября: «Я начал писать новое, да не идет» Письмо не опубликовано. Хранится в Рукописном отделении Российской Государственной Библиотеки им. В.И. Ленина. Цитируется по кн. «Сборник государственного Толстовского музея», М., 1937..

14 октября Толстой писал Н.Н. Страхову: «Я начал было новую работу, да вот уже недели две не подвигаюсь» Письмо полностью не опубликовано; хранится в Рукописном отделении Государственного Толстовского музея. Цитируется по кн. «Сборник государственного Толстовского музея», М., 1937..

22 октября Толстой писал жене из Ясной Поляны в Москву: «Я немного пишу по утрам, то идет хорошо, то останавливается, как нынче. Таня [дочь] начала переписывать, но главное не минует твоих прекрасных рук» «Письма гр. Л.Н. Толстого к жене», изд. 2-е, М. 1915, с. 322. К выражению «твоих прекрасных рук» С.А. Толстая делает примечание: «Л.Н. шутил, вспоминая поговорку Фета»..

Все приведенные цитаты глухо говорят о каком-то начатом художественном произведении, не указывая ни заглавия его, ни содержания. Но их проясняют письма Т.Л. Толстой к Т.А. Кузьминской, написанные в октябре 1887 г. и определенно указывающие, какое произведение начато было тогда Толстым Письма не опубликованы. Хранятся в Рукописном отделении Государственного Толстовского музея. Цитируется по кн. «Сборник государственного Толстовского музея», М., 1937..

9 октября 1887 г. Т.Л. Толстая писала: «Перед обедом две Маши [М.Л. Толстая и М.А. Кузьминская] опять пошли пробежаться, нагнали папа и с ним рассуждали, и пришли к заключению, что нет ни одной дурной девушки, и нет ни одного счастливого брака. Тетенька, а ведь это верно? Но мы три решили опровергнуть второй вывод и на опыте доказать противное, тем более, что у нас такой прекрасный пример перед глазами наших двух матерей, которых изо всех, кого мы знаем, можно назвать самыми счастливыми в супружестве. Папа пишет какую-то художественную вещь, т.е. не статью, и там все эти вопросы затронуты, потому он об этом говорит много».

20 октября Т.Л. Толстая писала: «Папа пишет что-то о семейной жизни, любви, ревности, - я это подсмотрела, - а сегодня он сказал, что даст это нам переписывать. В какой форме это будет - не знаю».

Летом 1889 года Толстой в письме к своей тетке гр. А.А. Толстой писал между прочим следующее: «Про себя скажу, что я нынешний год хотел посвятить тому, чтобы написать все то, что у меня в голове и серце. Иногда кажется, что мне хотелось написать, потому что думается, что я очень скоро умру… Но до сих пор ничего не написал. Все вожусь с писанием об искусстве и значении его, которое представляется мне очень важным и которое все более и более разрастается. И эта работа стоит на дороге другим, просящимся наружу, но есть внутренняя полиция, которая знает очень определенно, кому первому надо проходить, и ни за что не пропустить без очереди».

Эта просящаяся наружу работа, это произведение, чувствовавшееся автором и в голове и в сердце, была «Крейцерова соната».

По дневникам Толстого можно проследить, как много он перерабатывал свою повесть. 2 июля 1889 г. он отметил: «Писал «Крейцерову сонату». Недурно. Кончил все. Но надо все теперь сначала поправить. Запрещение рожать надо сделать центральным местом. Она без детей доведена до необходимости пасть».

В июле заметки к «Крейцеровой сонате» делались в дневниках почти ежедневно, пока 24 июля не появилась итоговая запись: «Кончил начерно». Но также и новая мысль: «Думал: я пишу «Крейцерову сонату» и даже «Об искусстве» - и то, и другое - отрицательное, злое, а хочется писать доброе… Поработал над «Крейцеровой сонатой»… Понял, как всю надо преобразовать, внеся любовь и сострадание к ней».

26 июля началась работа над седьмой редакцией повести, озаглавленной «Как муж жену убил», датированной в конце: 28 августа 1889 г. - и подписанной: Л.Т.

В день своего рождения 28 августа Толстой «встал рано и сейчас же сел за работу и часа 4 писал «Крейцерову сонату». Кончил». Но дальше в дневнике отмечено: «Казалось, что хорошо, но пошел за грибами и опять недоволен, не то».

28 октября на вечере у Кузьминских в Петербурге состоялось первое публичное чтение повести. После этого «Крейцерова соната» стала стремительно расходиться в списках. Толстой был недоволен и продолжал работу.

5 декабря в дневнике отмечено: «Сел за «Крейцерову сонату» и не разгибаясь писал, т.е. поправлял до обеда. После обеда тоже».

На следующий день: «Встал в 7 и тотчас за работу, прошелся перед завтраком и опять за работу и до самого обеда. Просмотрел, вычеркнул, поправил, прибавил «Крейцерову сонату» всю. Она страшно надоела мне».

В ноябре 1889 г. «Крейцерова соната» была впервые прочитана в доме Кузьминских, в кругу избранной петербургской интеллигенции. Среди первых слушателей были ученые К.А. Тимирязев и Г.П. Данилевский, философ и критик Н.Н. Страхов и известный юрист А.Ф. Кони, который «прерывающимся от волнения голосом» читал повесть.

20 ноября 1889 г. Толстой отправляет рукопись в Петербург для передачи в печать. В издательстве «Посредник», где предполагался выпуск повести, «Крейцерова соната» была прочитана в кругу литераторов. «Рассказ произвел потрясающее впечатление. Далеко за полночь велись споры по поводу прочитанного» Якубовский Ю.О. Толстой и его друзья. За 25 лет (1886-1910). В кн.: Толстовский ежегодник 1913 года. Спб., 1914, с. 12., - вспоминал молодой сотрудник издательства Ю.О. Якубовский.

Сомневаясь, что повесть будет пропущена цензурой, сотрудники издательства решили помочь ее нелегальному распространению. Оставшись на ночь в редакции, они разделили рукопись на части и к утру переписали всю повесть. Вскоре в редакции были изготовлены триста литографических списков, которые за несколько дней облетели весь читающий Петербург.

«И вот, наконец, долго сдерживаемое произведение появилось и, точно лава из долго спавшего вулкана, обожгло всю читающую Россию, а затем огненным потоком перебросилось и в другие страны» А. Хирьяков. Крейцерова соната. Спб., 1913..

Уже в начале декабря А.И. Эртель сообщил из Петербурга, что повесть, по уверению одного из членов Главного управления по делам печати, «ни в коем случае не будет напечатана в России». 20 декабря написал и Гайдебуров; он сообщил, что секретарь петербургского цензурного комитета приезжал к нему с официальным поручением от начальника Главного управления по делам печати - Е.М. Феоктистова: «Мне категорически объявлено, что она [«Крейцерова соната»] ни в коем случае не будет допущена к выпуску в свет и что книжка с этой повестью будет уничтожена».

А 10 марта 1890 г. пришел отказ министра внутренних дел И.Н. Дурново разрешить выход в свет 13 тома Собрания сочинений Л.Н. Толстого, в который была включена «Крейцерова соната», отказ именно из-за «Крейцеровой сонаты». А тем более отказ в печатании ее отдельным изданием. Только с личного разрешения царя Александра III, свидания с которым добилась Софья Андреевна Толстая, с многочисленными препятствиями, повесть была напечатана в июне 1891 г.

В письме от 1 ноября 1891 г. обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев к Александру III написал:

«Решаюсь писать к Вашему Величеству о предметах неутешительных.

Если б я знал заранее, что жена Льва Толстого просит аудиенции у Вашего Величества, я стал бы умолять Вас не принимать ее. Произошло то, чего можно было опасаться. Графиня Толстая вернулась от вас с мыслью, что муж ее в Вас имеет защиту и оправдание во всем, за что негодуют на него здравомыслящие и благочестивые люди в России. Вы разрешили ей поместить «Крейцерову сонату» в полном собрании сочинений Толстого. Можно было предвидеть, как они этим разрешением воспользуются <…> » К.П. Победоносцев. Великая ложь нашего времени. М., 1993, с. 593..

Глава 2. «Крейцерова соната» в оценке современников

Часть 1. Первые отклики

Так может быть и написать - первые читатели, первые оценки, реакция К.П. Победоносцев, обер-прокурор Синода и ближайший советник императора Александра III, чинил много препятствий для выхода повести в свет. Его отклики о «Крейцеровой сонате» были тенденциозны и отражали, безусловно, официальную точку зрения. Вскоре после того, как повесть была разрешена к печати, он с ужасом сообщил в своем письме от 1 ноября 1891 г. императору:

«…Теперь эта книжка в руках и у гимназистов, и у молодых девиц. По дороге от Севастополя я видел ее в продаже на станциях и в чтении в вагонах. Книжный рынок наполнен 13-м томом Толстого Выше в письме Победоносцев поясняет: «13-й том - небольшая книжка, в которой помещены вместе с «Крейцеровой сонатой» мелкие статьи того же духа».. Мало того, - он объявил в газетах, что предоставляет всем и каждому перепечатывать и издавать все статьи из последних томов своих сочинений, то есть все произведения новейшего, вредного, пагубного направления» Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени, изд-во Рус. кн., 1993..

Продолжая, Победоносцев объясняет царю, что учение Толстого - безумство:

«Толстой - фанатик своего безумия и, к несчастью, увлекает и приводит в безумие тысячи легкомысленных людей. Сколько вреда и пагубы от него произошло, - трудно и исчислить» Там же..

Однако в письме к Е.М. Феоктистову, начальнику Главного Управления по делам печати, от 6 февраля 1890 г. Победоносцев высказал совсем иное мнение по поводу повести:

«Да, надо сказать ведь все, что тут написано, - правда, как в зеркале, хотя я написал бы то же самое совсем иначе, а так, как у него написано, - хоть и зеркало, но с пузырем и оттого кривит. Правда, говорит автор от лица человека больного, раздраженного, проникнутого ненавистью к тому, от чего он пострадал - но все чувствуют, что идея принадлежит автору. И бросается в глаза - сплошь почти отрицание. Положительного - идеала - автор почти не выставляет, хотя изредка показывает его проблесками. <…>

И все-таки правда, правда в этом негодовании, с которым автор относится к обществу и его быту, узаконяющему разврат в браке. <…>

Произведение могучее. И когда я спрашиваю себя, следует ли запретить его во имя нравственности, я не в силах ответить д а » Победоносцев К.П. Письма к Е.М. Феоктистову. В кн.: Литературное наследство, № 22 - 24. М., 1935, с. 497-560..

В «Крейцеровой сонате» Толстой выражает свое понимание христианского учения. Исповедь главного героя - это проповедь христианского брака. Эпиграфом к повести взяты строки из Евангелия. Естественно, что церковь с пристальным вниманием изучала писания «лжеучителя» и восприняла новую повесть как глубоко искажающую официальную религию, а значит опасную.

Главным оппонентом Толстого от имени церкви выступил архиепископ Никанор. В 1890 г. он издал книгу «Беседа о христианском супружестве против гр. Л. Толстого» Никанор, архиеп. Беседа о христианском супружестве против гр. Л. Толстого. Издание Афонского русского Пантелеймонова монастыря. Одесса, 1890.. Свой отзыв он построил в форме беседы с прихожанами. А в качестве эпиграфа тоже взял слова из Евангелия, в противовес Толстому говорящие о «лживом пророке». Опасаясь, что у «Крейцеровой сонаты» найдутся поклонники, тем более что ее автор выступает «в качестве христианского проповедника», архиепископ ставит целью своей «Беседы» вскрыть истинную суть религии Толстого.

«Но позволительно предвидеть, что «Крейцерова соната» повлияет на нашу легкую интеллигенцию не слабее, по меньшей мере того, как в свою пору повлияло пресловутое: «Что делать?» Там же, с.8.

Никанор уже выступал в печати против Толстого и каждый раз обвинял писателя в измене христианству. Архиепископ начинает свою «Беседу» с перечисления тех измен, которые, по его мнению, Толстой совершил. Это, во-первых, измена «коренным основам не только православной христианской веры, но и всякой религии». Во-вторых, измена «самым коренным основам общечеловеческого и государственного порядка». Цель «Беседы» - доказать третью измену Толстого - измену «самым коренным началам общечеловеческого чувства».

Таким образом, заключает архиепископ, Толстой - трижды изменник и должен быть проклят не только церковью, но и государством, и даже всем человечеством. Что же касается «нового подпольного сочинения» писателя, то:

«По нашему же суду, это новое евангелие - слово безумца, решительно выживающего из ума» Там же, с. 8..

«Умственное помешательство», «сумасбродная галиматья», «чудовищность измышления» и, наконец, «богохульство, насмешка над церковью, обман, издевательство над человеческим достоинством» - так называет архиепископ «Крейцерову сонату».

Но, несмотря на такое неприятие повести, архиепископ не может не заметить того главного, что никак нельзя отрицать:

«Скажем предварительно, что в фактической стороне этой новой проповеди заключено много поражающей, неслыханной прежде правды. <…> Толстой первый назвал ее по имени вслух всего света».

И тут же спохватившись, добавляет:

«Но назвал, преувеличив ее до уродливости, до отвращения, назвал во всех неназываемых подробностях, назвал цинически открыто…» Там же..

Затем Никанор обращается к тем, кого Позднышев называет людьми «нашего круга», и призывает ответить по совести, правда ли все, о чем пишет Толстой. И сам же отвечает:

«Думаю, немного найдется таких, которые бы ответили на поставленные вопросы, на общие резкие положения графа Толстого да, так, это правда» Там же, с. 35..

Критик допускает, что один подобный человек, Позднышев, мог бы существовать, но его историю нельзя обобщать. Толстой же написал не роман об этом человеке, а рассуждение или проповедь, и с его обобщениями никак нельзя согласиться.

«Какое извращение понятий у графа Льва Толстого, - скажем мы, - когда у него даже нравственный брак оказывается разрешением на разврат, когда даже нравственная семейная жизнь выходит безнравственной; когда он, будто бы во имя Христа, требует от человечества, во плоти живущего, полного уничтожения плотской любви и рекомендует за сим даже уничтожение человеческого рода» Там же, с. 20..

Такое «извращение понятий» изумляет епископа:

«А между тем этот помешанный на своей страстности герой Толстого или лучше сам Толстой видит даже в бетховенской музыке чувство самой утонченной похоти» Там же, с. 26..

«Печальный ли, отрадный ли признак для русского народа, - риторически спрашивает Никанор, - появление в его среде такого юрода, как Лев Толстой, юрода - мыслителя, писателя, проповедника, скептика, циника… и т. д.?» Там же, с. 47..

Церковь сочла, что «отрадного тут немного».

В конце «Беседы» Никанор обращается к почитателям учения Толстого с призывом опомниться. «Если это правда - о вас, - говорит он, - то вы сгнили заживо».

«Беседа» архиепископа завершается пылким проклятием великого русского писателя:

«Горе вам, книжницы, фарисее, лицемеры, яко одесятствуете тмин и мяту/ лепите печи, тачаете сапоги/, и остависте вящшая закона, суд и веру/ Мат. 23, 23/. Аминь» Там же, с. 56..

Сочинение архиепископа Никанора было напечатано огромными тиражами. Спустя некоторое время после его выхода газета «Неделя» под рубрикой «Разные известия» написала:

«Херсонские епархиальные ведомости» сообщают, что не прошло и месяца со времени издания беседы архиепископа Никанора о христианском супружестве по поводу «Крейцеровой сонаты» Л.Н. Толстого, как уже потребовалось новое издание ее, которое и вышло в свет с некоторыми дополнениями» «Неделя», 1890, № 37..

В журнале «Православный собеседник» с резко отрицательным мнением о новой повести выступил и профессор Казанской академии А. Гусев, который затем дополнил свою статью и выпустил ее в 1891 г. отдельным изданием под заголовком «Брак и безбрачие. О «Крейцеровой сонате» и «Послесловии» к ней графа Л. Толстого» Гусев А.О. Брак и безбрачие. О «Крейцеровой сонате» и «Послесловии» к ней графа Л. Толстого. Третье, исправленное и снова дополненное издание. Казань, тип. П.И. Кидалинского, 1901. . В начале книги Гусев обещает, что его разбор повести будет «беспристрастным, с богословско-философской точки зрения». И именно с этой точки зрения сразу же объявляет о «неосновательности» и «вредной стороне» воззрений Толстого. При этом профессор не учитывает то, что «Крейцерова соната» - художественное произведение, а не философский трактат, и разбирает исключительно мировоззрение Толстого, обходя стороной достоинства художника.