Основы профессионального мастерства сценариста массовый праздников

Разумеется, что приведённые нами примеры лишь одно из направлений реализации задачи непосредственного участия в празднике всех членов его аудитории. Социально-психологическая атмосфера праздника во многом зависит от возможности деятельной сопричастности к событию, которая может реализоваться в самых разных формах её проявления. Главное, праздник должен дать людям простор, и побудительные эмоционально-содержательные мотивы для самовыражения, самопроявления в условиях публичности. Необходимо не только предоставлять эту возможность людям, пришедшим на праздник, но и всемерно стимулировать личностные проявления в массовом публичном общении, подчёркивая всевозможными выразительными средствами театрализации причастность всех и каждого к празднуемому событию.

Преодоление разобщённости возрастных поколений

В России начала третьего тысячелетия нарушено ценностноориентационное единство поколений, растёт их социальное отчуждение. Эти процессы не могут не сказаться на социально- психологической атмосфере массовых праздников, ведь праздники являются связующей нитью не только эпохальных поколений, но и поколений живущих в одно историческое время. Опьгг социальной жизни в разных возрастных категориях современных россиян объективно диктует им разное отношение к тем или иным событиям. Если старшему поколению часто не хватает способности понимать и принимать разные новые социальные явления и признавать их такими, какие они есть, то младшему поколению свойственно равнодушное восприятие ценностей старших. Массовые праздники в деле формирования ценностно-ориентационного единства поколений и сплочения гражданского общества играют важнейшую роль, поскольку сама способность праздновать - это способность «включать в свою жизнь радости других людей и опыт культуры предшествующих поколений» . Праздники -- это живая нить связи с нашими предками, но поскольку эта нить неоднократно прерывалась социальными катаклизмами, она нуждается в восстановлении. Для этого необходимо не только интенсивно приобщать к традиционным праздничным традициям, но и формировать новые объединяющие традиции.

Для формирования такой социально-психологической атмосферы, в которой единство поколений гражданского общества проявляется наиболее полно, необходимы следующие условия:

- сформированное чувство причастности к праздничной ситуации у разновозрастных категорий будущих участников праздника;

- сценарно-режиссёрское решение театрализованного хода праздника, предполагающее взаимодействие разных возрастных групп;

- образ и символика праздника должны объединять новые явления жизни с традициями прошедших эпох.

5.4 Опыт и эффективность регуляции социально - психологической атмосферы массовых праздников

На кафедре режиссуры праздников Алтайской государственной академии культуры и искусств накоплен большой опыт сценарнорежиссёрского творчества, в котором делу регуляции социальнопсихологической атмосферы массовых праздников уделяется специальное внимание.

Приведём пример целенаправленной регуляции СПАМП в среде ветеранов Великой Отечественной войны, приглашённых на праздничные встречи в дни празднования Великой Победы (80-е годы прошедшего столетия). Это были, в частности, праздники для ветеранов, работающих или работавших на одном заводе или же живущих в одном городском районе. Праздничные встречи проводились в традиционной форме -- «зрители за столиками» -- в залах ресторанов и кафе. Среднее число участников каждого праздника 120 человек.

В фокус внимания были взяты не избранные члены аудитории, представители родов войск, а вся аудитория, как совокупность неповторимых индивидуальностей. Весь ход программы мы посвятили поиску творческих приёмов стимулирования и поддержки межличностных контактов в аудитории. В частности, в фойе ветеранов приветствовали молодые люди и подводили их к большой географической карте, отображающей плацдарм военных действий Второй мировой войны и просили отметить на ней флажком с соответствующим годом место самого памятного дня своей фронтовой жизни. В фойе ресторана на специальном щите висела большая карта Евразии, над которой было начертано «В нашей памяти - Земли надежда» (название праздника), а под картой стояли коробочки с маленькими красными флажками, которые нужно было прикрепить к карте. На флажках -- цифры четырёх военных лет (от 1941 до 1945 гг.). Молодые люди просили ветеранов подойти к карте и отметить на ней с помощью выбранного флажка то географическое место, где прошёл для него самый памятный день войны:

- Ой, а я ведь и не найду...

- А мы вам поможем...

- Только один день? Это трудно. Всё памятно.... И всё-таки Сталинград...

- И для меня Сталинград, тоже 1942....А ты, в какой дивизии воевал.

Начинаются диалоги, удивления, воспоминания, знакомства. Одни, разговорившись, отходят в сторону, подходят другие -- карта заполняется флажками. Потом эту карту внесут в зал, и она станет частью кульминационного момента, когда военный историк будет по ней рассказывать историю войны, историю судеб, но уже в фойе начинает формироваться атмосфера личностного причастия к празднуемому событию, интереса друг к другу, стимулирующая возникновение межличностных контактов среди пришедших на праздник незнакомых доселе друг другу людей, дающая возможность заявить о себе, высказаться, почувствовать интерес к себе со стороны окружающих, почувствовать себя желанным гостем праздника.

Карта постепенно заполнялась красными флажками с цифрами от 1941 до 1945 года. Где-то флажки теснили друг друга, где-то были одиночными. В кульминационный момент праздничной программы эту карту с отображением фронтовых адресов одного дня войны собравшихся ветеранов выносят на сценическую площадку. К карте подходил историк и комментировал картину военных действий, возникшую из скопления и одиночного расположения флажков, подчёркивая глубокий смысл этой своеобразно созданной краткой истории Великой Отечественной войны - «всего лишь один день войны -- а перед нами её история, история Великой Победы, творцами которой были Вы, дорогие ветераны!».

В прологе программы мы использовали для индивидуализации массового воздействия, несложный творческий приём -- после звучания куплета песни, соответствующей тому или иному роду войск или военных специальностей, ведущие обращались в зал с просьбой встать их представителей. Казалось бы, разница с традиционным ведением праздника несущественная -- и в контрольных программах (в целях эксперимента данную программу мы проводили и в традиционной зрелищной форме, но без индивидуализации массового воздействия) звучали эти песни, и там поздравляли представителей отдельных родов войск, но только не приглашали ... встать, не было простого: «Мы хотим видеть Вас!», конкретного обращения в зал, а не «вообще». Результаты же разительны. Если наблюдатели контрольных групп в подобных эпизодах фиксировали посторонние разговоры, отвлечение от действия, то в экспериментальной группе интерес к действию был абсолютным. Более того, в процессе подготовки экспериментальной программы мы не предполагали на данном её этапе называть кого- либо поимённо, но, когда после первого же песенного куплета -- «На границе тучи ходят хмуро...», на просьбу встать тем из присутствующих, кто был во время войны пограничником, в зале поднялся лишь один человек, нельзя было его не представить (как зовут, какая граница, какие годы). Далее зазвучало -- «но разведка доложила точно...» -- в зале оказалось трое разведчиков, пришлось представить и их, затем - «Артиллеристы, Сталин дал приказ, артиллеристы, зовёт Отчизна нас...» -- пришлось представить пятерых (точнее все ветераны представлялись сами, на удивление коротко и ёмко). Потом были четыре лётчика, пять танкистов, фронтовые сёстры, моряки.... В зале присутствовало 112 человек и почти каждый из них смог назвать своё имя, звание, фронтовые адреса. И только когда зазвучали строки «А мы с тобой, брат, из пехоты...» и поднялись десятки людей, поимённое представление прекратилось само собой, но это не умалило достоинства пехотинцев, напротив, это массовое вставание лишь эмоционально подчеркнуло особое значение «матушки-пехоты». Априори, такой пролог может показаться ненужным, затягивающим развитие действия. Однако, на наше удивление, в ходе ретроспективного опроса членов аудитории 100% опрошенных именно этот эпизод назвали самым памятным и интересным. Возникшие «длинноты» оказались незаметны, поскольку пробудили искреннюю заинтересованность людей, желание узнать «кто есть кто». Кроме того, этот спонтанный момент индивидуальных представлений облегчил нашу задачу формирования групп публики. Уже в ходе этого эпизода в зале звучали удивлённые признания, что встретил однополчанина и т.д., что стало началом для самостийных рокировок зрителями своих мест, для формирования контактных групп. И хотя в основу эксперимента была положена индивидуализация массового воздействия, возникшая необходимость в поимённом представлении членов аудитории стала для нас неожиданностью.

Примечательно, что если в ходе традиционно проведённой праздничной программы не было отмечено ни одного проявления инициативы со стороны публики, то в ходе экспериментальной программы инициатива стала основополагающим звеном в дальнейшем её течении. Люди почувствовали неподдельный интерес к себе! В аудитории сразу стали заметны лидеры. Если в контрольном варианте члены аудитории занимали пассивную позицию, а выступления отдельных её представителей были «искусственны», то в экспериментальном варианте стремление к активности носило непосредственный характер. Характерно и то, что в ходе экспериментальных программ не было длинных монологов, того многословия, которое считается чуть ли не неотъемлемой характерологической чертой всех ветеранов. Люди понимали необходимость быть краткими, ведь праздник «обо всех». Более того, в ходе программы к организаторам подходили с многочисленными просьбами «за других» -- рассказать, заметить, дать слово, обратить внимание на своего товарища, знакомого, забытого члена аудитории. Большинство, бравших по своей инициативе слово, посвящали своё выступление рассказу о других членах аудитории. Взаимная доброжелательность, предупредительность, проявлялись не только в виде заинтересованного внимания аудитории к выступлениям каждого из своей среды, что фиксировалось наблюдателями, но и в конкретных поступках. Так, члены аудитории помогали основным ведущим сгладить неловкие ситуации, возникающие в результате эмоционального срыва кого-либо из присутствующих, или неуместных выступлений, диктуемых тоже, в основном, эмоциональной взволнованностью. При этом помощь была очень тактичной. Например, в аудитории нередко были выступавшие, которые не могли справиться со своими эмоциями, адекватно выразить их и, скорее всего, впоследствии страдали бы от того, что не смогли сказать, заикавшись, ни слова, или, рыдая, кричали лишь одну фразу о том, что «из всего того призыва никого, никого...». Ветераны мгновенно приходили на помощь -- подходили к человеку, клали на плечо руку, порой, говорили за него, продолжая его мысль, или предлагали песню послушать и т.д. Нужно сказать, что в контрольной программе подобных эмоциональных всплесков просто не было, не было спонтанных реакций, выступлений.

Надо сказать, что хотя приглашения на праздничные встречи ветеранов были индивидуально-личностными (их обеспечили с помощью районных военкоматов, общественных организаций по месту жительства, советов ветеранов, заводских управлений), организаторы праздников не имели заранее подробной информации обо всех членах аудитории. Отсутствие такой информации объясняется не только объективными трудностями её сбора, но и целевыми педагогическими установками организаторов эксперимента. В частности, не преследовалась цель стабилизировать аудиторию, не ставилась задача удивить присутствующих необыкновенностью отдельных человеческих судеб, поданных крупным планом, а представлялось важным создание ситуаций «открытия» человека (и его самораскрытия) именно в процессе непосредственного общения, а не в ходе его подготовки. При этом акцентировалось внимание на массовом «открытии-знакомстве» непосредственно в зрительской среде, на предоставлении возможностей каждому члену праздничной аудитории для самовыражения в ходе публичного общения, для удовлетворения потребностей в публичном внимании и признании.

Руководствуясь принципом -- «не для публики», а «руками публики», удалось предельно ограничить пассивно-созерцательные моменты. Не только песни исполнялись хором публики, что, в общем-то, традиционно, но «хором» читались и стихи (см. §.1 данной главы), что вызвало более эмоционально многогранное и проникновенное чувство, поскольку каждая стихотворная строка и каждый песенный куплет пронизывались личностным отношением неповторимых индивидуальностей членов аудитории.

Индивидуально-личностная ориентация массового воздействия пронизывала всю экспериментальную программу. Например, в ходе традиционных обращений-приветствий руководителей районов и предприятий к ветеранам мы стимулировали эмоционально-непосредственное отношение аудитории к выступающим простым вопросом ведущего к высокопоставленным лицам: «Коснулась ли Великая Отечественная война каким-либо образом Вашей семьи, Ваших близких?». Если в контрольных программах приветственные выступления заканчивались под «вежливые аплодисменты», то в экспериментальных простой, но очень личностный вопрос производил действенный эффект, поскольку, отвечая на него, руководитель невольно «раскрывался», выходил из рамок привычных представлений об образе «руководства» и становился просто «человеком среди людей». В этом случае аплодисменты были более продолжительными и тёплыми.

В описании нашего опыта регуляции СПАМП отсутствуют индивидуальные характеристики членов аудитории, несмотря на то, что индивидуально-личностная ориентация массового воздействия пронизывала весь ход эксперимента. В этом нет противоречия, поскольку аудитория массового праздника является ситуативной общностью, существование которой ограниченно во времени, её члены, чаще всего, впервые встретились и, быть может, больше никогда не встретятся (по крайней мере, в том же составе). В атмосфере таких встреч раскрывается психология личности, но она раскрывается в общих чертах, а не в подробных психологических нюансах, как в театре или журналистике. Аудитория праздника -- это совокупность неповторимых индивидуальностей, но именно совокупность, в атмосфере которой превалирует объединяющее понятие «мы», где «каждый -- один из нас». Праздничная встреча является лишь эпизодом в жизни этих людей, но, вместе с тем, этот эпизод может оказаться весьма памятным и значимым событием, запечатлённом в их сознании.

Можно сказать, что нет ничего благодарней публики, в особенности, если она получила чуть больше, нежели ожидала. Напротив, если степень её ожиданий эмоциональных впечатлений резко превышает степень полученных в ходе программы, то тогда разочарование слишком явно, и публика, не таясь, подчёркивает упадок своего настроения. Так в ходе опроса членов аудитории с помощью цветописи по окончании вышеописанной экспериментальной программы с индивидуально-личностной ориентацией мы столкнулись со следующим моментом. С одной стороны мы получили очень высокий оценок уровня эмоциональной удовлетворённости в реализации праздничных ожиданий членов аудитории. Однако среди немногочисленных респондентов (2 человека), уходящих с праздничной встречи в эмоциональном состоянии, выраженном сине-фиолетово-чёрной частью цветового спектра (настроение грустное, печальное, неудовлетворительное, унылое), оказались исключительно женщины. Более того, одна из них выразила своё неудовольствие открыто: «Не ходила никогда на эти праздники и не пойду!». Такого откровенного, можно даже сказать агрессивного неудовольствия, на традиционно организованных программах замечено не было. Мы предположили, что в условиях традиционно проходящих программ личность не претендует на особое внимание к себе, но в условиях, когда внимание аудитории фокусируется на личностях, её составляющих, это внимание (невнимание) становится значимым. По-видимому, женщины по своей природе более эмоциональные, острее чувствуют и болезненнее переносят недостаточность этого внимания. Эта недостаточность не была нами вовремя замечена, поскольку мы упустили из виду то, что женщины-участницы войны привыкли к повышенному особому вниманию на подобных встречах, где они были количественно в меньшинстве (не более 10 % аудитории). Как правило, им посвящались специальные монологи, о некоторых из них подробно рассказывали ведущие, в то время как в экспериментальной программе они получили с мужчинами равную долю публичного внимания и были этим обижены.

Мы решили провести работу над ошибками в ходе повторного эксперимента в новой подобной аудитории. Перед танцевальным «антрактом» ведущие обратились с вопросом к мужчинам-ветеранам, кто из них желает «пойти в разведку». Добровольцам дали задание -- пригласить женщин на танец, в ходе которого выведать у них максимум «секретной» информации о том, как их зовут, где они служили во время войны, где работали после, чем занимаются сейчас и «доложить» аудитории. «Разведчики», заменившие ведущих, проявили столько выдумки, инициативы, юмора и такта, что этот насквозь импровизационный эпизод создал особую атмосферу эмоциональной теплоты по отношению к женщинам-ветеранам, в которой нашли отражение те благодарно-возвышенные чувства, которые испытывали к ним фронтовики-мужчины. Негромкие слова песни, под которые танцевали пары, вовсе не мешали разговору: «Будем дружить, петь и кружить / Я совсем танцевать разучился / И прошу Вас меня извинить...». Если женщина не могла по той или иной причине танцевать, то «разведчик» дарил ей цветы и присаживался рядом. «Данные разведки» были окрашены неформальным эмоционально-личностным отношением «разведчи - ков», каждый из них постарался рассказать аудитории о своей собеседнице то, что пробуждало к ней интерес, симпатию, уважение и восхищение. Каждая женщина-ветеран была «приподнята» и это вызывало приподнятость общей атмосферы, в чём, в общем-то, и заключается сущность праздника как такового. В ходе посткоммуникативного опроса аудитории тёмная часть цветового спектра практически отсутствовала, а главное, среди эмоционально неудовлетворённых праздничной программой не было ни одной женщины.

В ходе данного эксперимента велось наблюдение и за степенью интенсивности активности членов аудитории, которая, как оказалось, существенно возрастает у тех, кто попадает в зону коллективного эмоционально-положительного внимания. Они реже уклоняются от предложений принять участие в конкурсах и играх, они чаще проявляют инициативу, у них выше «уровень присутствия».

Резонно заметить, что в центре внимания объективно оказываются индивиды, инициативные по своей природе. Однако экспериментальная работа показала, что в звене «интенсивность активности личности в аудитории -- коллективное внимание к личности в аудитории» есть и обратная зависимость.

Метод индивидуализации массового воздействия является эффективным регулятором состояния социально-психологической атмосферы праздника в самых разных по масштабу аудиториях. Личностно-ориентированный подход, конечно, предполагает своё использование, прежде всего, в аудитории, которую мы назвали контактной, но это не означает, что его невозможно использовать в многолюдном массовом празднике, в том числе и на открытом пространстве. В этом случае, индивидуализация массового воздействия предполагает не фокусировку внимания всех в тот или иной момент времени на отдельном человеке, а нацеленность всей программы праздника на восприятие массы празднующих не как обезличенной совокупности людей одной локальной общности, а как совокупности неповторимых индивидуальностей. Эта установка оказывается действенной в том случае, когда организаторы праздника ставят в центр своего внимания не зрелище для публики, а саму публику. Именно такая установка лежала в основе серии праздников на вологодской земле, организованных по инициативе местного журналиста А.Ехалова. В разделе второго параграфа данной главы, посвящённом необходимости преодоления тенденций сведения праздника к зрелищу, мы уже рассказывали об одном из праздников, придуманным этим автором -- «Празднике Коровы». Безусловно, что журналист целенаправленно не думал о формировании той или иной праздничной атмосферы, но его целью было создать настоящий праздник, на основе эмоционально объединяющей идеи, без деления на сцену и зрительный зал, и именно эта позиция позволяет нам рассматривать серию празднеств из его творчества (праздники Топора, Самовара, Коня, Русской печки, Половика, шоу Драндулетов, Банная ассамблея и т.д.) как опыт эффективной регуляции социально-психологической атмосферы массовых празднеств. «Я даже не ожидал, что будет так весело и задорно, -- говорил Ехалов. -- А уж в конце, как водится, после работы и выпивка, и закуска. Простая деревенская еда -- каша и пироги. Зато от души и на всех» . Воистину -- «тут тебе и молоко, тут тебе и поэзия». (В.Фёдоров).

В атмосфере этих празднеств не просто была реализована имманентно присущая всем крестьянским праздникам идея -- поработали, можно и попировать, но эта идея проявилась отчётливее и радостнее посредством активного включения всех участников праздника в действие, которое стало практической иллюстрацией этой идеи. В частности, на том же празднике Коровы, вокруг жизни которой крутился весь действенно-зрелищный сюжет, героем стала вовсе не корова, а крестьянский труд, именно он стал в фокусе предметного и тонального психического настроя участников праздника. Как, впрочем, и на празднике Пирога, когда в одну из деревень, славящейся гостеприимством, завезли муку и начинку для пирогов, которую раздали местным бабушкам. Бабушки к празднику напекли горы пирогов и не зря, поскольку кормили ими участников праздничных соревнований на лучшего косаря и лучшего рубщика дров (сена и дров бабушкам в ходе праздника заготовили на всю зиму). Праздник решил и конкретные практические цели - дорогу проложили, сена и дров наготовили, коров подоили. На празднике Коня «возвели снежную крепость, вокруг которой шли ристалища. Одна команда всадников пыталась захватить городок, другая старалась не сдать. На других полянах шли скачки, бега, кулачные бои. Для особо смелых поставили три котла. В один налили холодной ключевой воды, в другой - горячей, а в третий - молоко. Чтоб стать настоящим красным молодцем, смельчак должен окунуться в каждый котёл по очереди. От желающих не было отбоя» . Безусловно, что креатив сценарно-режиссёрского решения каждого праздника сыграл свою роль, но мы акцентируем внимание на то, что каждый зрелищно-игровой эпизод праздника из опыта работы А.Елахова был пронизан теми характеристиками, которые свойственны оптимальной социально-психологической атмосфере массовых праздников, а именно:

*наличия объединяющей и возвышающей идеи, чувственно ощутимой всеми, сверхчувственной радости;

*празднуемое событие происходило «здесь и сейчас», создавая не иллюзию жизни, а её «приподнятое» продолжение, , выраженное в неопосредованности чувств;

*наличия свершения, победы, завершения дел, преображения и обновления;

*всеобщей радости, всеобщего пира, всеобщей сплочённости; i

*творения добра (щедрость, подарки, угощения, труд на благо других, знаки признания, любви, повышение самооценки и оценки окружающих);

*ощущения «запаха» праздника, разнообразие палитры чувств;

*прикосновения к идеальной жизни, мажорный тон;

*творческая всеобщая подготовка к празднику, эмоциональное предчувствие праздника.

Несмотря на то, что мы неоднократно подчёркивали, что в нашем ракурсе исследования всё внимание сосредотачивается исключительно на внутренних и объективных процессах социальнопсихологического характера празднующей общности, которые могут подвергаться целенаправленному регулированию с помощью организационных и сценарно-режиссёрских средств, но при этом не затрагиваем тему, касающуюся методов художественного воздействия на формирование атмосферы с помощью разных вариантов применения выразительных средств театрализации, мы не можем обойти стороной тему образной концепции праздника в целом. Понятие «образ» и «атмосфера» очень близки, они оба «чувственны». Художественный образ -- это чувствуемая мысль, определённая и неуловимая одновременно, она многозначна. Целостное образное решение праздника на основе единого сценарно-режиссёрского творческого приёма не может не оказывать влияния на формирование его социально-психологической атмосферы. По сути, почти все иллюстративные примеры, из опыта работы по оптимизации социально-психологической атмосферы, приведённые нами выше, содержат в основе ту красную нить смыслового стержня сценария, которая пронизывает эмоционально-логически все эпизоды праздника, становясь носителем образного решения темы. Безусловно, что данная тема взаимодействия образного решения праздника и его атмосферы обширна и требует отдельного рассмотрения (в том числе и жанровое решение праздника). Однако в ракурсе заявленной нами темы, следует сделать акценты на некоторые эффекты данного взаимодействия. В частности, на сценарно-режиссёрский ход, как носителя образного решения темы, который может и должен быть нацелен на стимуляцию межличностного общения в аудитории, на проявление и высветление человеческой индивидуальности, неповторимой реальной жизни конкретной человеческой общности, то есть иметь нацеленность, прежде всего, социально-педагогическую.

За примером обратимся к сценарию новогодней вечеринки -- «Новогодний корпоративный ретросериал», в котором сценарнорежиссёрским ходом является сюжет культового российского кино «Ирония судьбы или с лёгким паром». Этот ход предлагает участникам вечеринки не вспомнить атмосферу фильма, а буквально погрузиться в неё, превратив киношную нереальность в небудничную реальность своей жизни:

«Место проведения вечеринки -- обычное кафе. В фойе негромко звучат мелодии из кинофильма Э. Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром». Их исполняют на классических гитарах, сидящие здесь же в фойе, два музыканта. У входа в зал гостей встречают ведущие программы -- прототипы главных героев рязановского фильма Жени Лукашина и Нади Шевелёвой. Они здороваются с пришедшими на праздник и каждому вручают по ёлочной игрушке с просьбой нарядить ёлку, находящуюся в зале. Приветствуя гостей, Женя и Надя интересуются тем, кто из них и сколько раз смотрел фильм «Ирония судьбы или с лёгким паром». Добиваясь точного ответа, они комментируют их примерно так:

- Если вы смотрели фильм 15 раз, значит вам 15 лет!»

- Раз 100?! -- Да вы долгожитель!

- Ни разу?! -- О, у вас вся жизнь впереди!

Обычный зал кафе оформлен по-новогоднему. В центре эстрадной площадки стоит типовая входная дверь в типичную городскую квартиру с глазком посередине. Где-то в сторонке нужно приспособить полочку или подставку, на которой должна стоять рядом с фигуркой Деда Мороза (чтобы не возникало печальных ассоциаций) фотография босса празднующей фирмы. Присутствующие должны быть уверены, что их начальник в командировке. Фотография соответствует праздничному настрою -- например, босс с фужером шампанского в руках. Сбоку от площадки новогодняя ёлка, которую общими усилиями наряжают игрушками участники вечеринки. В это время в зале звучит фонограмма песни из кинофильма «Никого не будет дома». Когда все расселись, на сцену с хлопушками в руках выходят ведущие(такие же хлопушки лежат на каждом столике).

Ведущие -- Женя и Надя. Они констатируют, что все гости в сборе, что Женя побрит и попарен, а Надя при наряде, производят вместе со зрителями хлопушечный залп и предлагают поднять хрустальные бокалы. Но резкий звонок в дверь прерывает их. Далее идёт всем известный диалог о том, кто бы это мог быть и т.д. Дверь распахивается, а там шумная компания с гармошкой -- не туда попали. «Не туда попасть» могут соседи и представители конкурирующей фирмы, которые через мгновения вновь исчезают за дверью. Однако попытку осушить бокалы прерывают вновь и вновь, под знакомые комментарии о том «как не стыдно», «это невыносимо» и т.д. Когда разгневанный Женя распахивает дверь, на пороге оказывается главбух фирмы в новогодней шапке длинноухого Зайца и с папкой в руках.

Главбух. Главбух-Зайка из офиса бежит,

Хорошие новости доложить спешит. (раскрывает папку)

Время, думаю, как раз,

Озвучить радостный приказ!

(зачитывает приказ о единовременнолй праздничной надбавке к зарплате coтрудникам фирмы и о других поощрениях. )

Женя (протягивая бокал с шампанским главбуху). Всё-таки жизнь удивительная штука, полна неожиданностей. И это, между прочим, прекрасно! Разве может быть, ожидаемое, запланированное счастье?! (Чмокаетглавбуха в щёку )

(Поднимая бокал). Я думаю, хороший повод дан, чтоб каждый осушил бокал!

Вся сюжетная линия последующего действия, пронизанная знакомыми мотивами любимого фильма, наполняется содержанием, которое непосредственно касается реальной жизни собравшихся людей. Вновь трезвонит звонок и после знакомых реплик возмущения ведущих и по поводу звонка и по поводу фотографии босса («Нет, я так не могу, когда на меня сбоку смотрят») в проёме двери с чемоданом в ёлочной мишуре появляется сам босс. «С любимыми не расставайтесь!» -- идея его новогоднего спича. В чемодане оказывается батарея шампанского, а потом этот чемодан используется как атрибут в весёлой игре по сбору в командировку, которая проходит под заводную весёлую песенку «На Тихорецкую состав отправится». А потом все по цепочке обмениваются заранее подготовленными подарками, используя те речевые обороты, которые использовали Ипполит и Надя в такой же ситуации. А когда Дед Мороз приносит в мешке мечту женского коллектива -- холостяка, и тот берёт на себя роль лидера-программы -- «дамского угодника», то его любимой, регулярно повторяемой фразой становится -- «Главное, я никогда не пьянею!». Все любимые фразы и песни из кинофильма как-то обыгрываются. Песню «Мне нравится, что вы больны не мной» -- поют всем коллективом в новогоднем полумраке при зажженных свечах, держа в руках бенгальские огни. Фраза «Пить надо меньше» -- становится ключевой в коллективном танце «Летка-Енька»: «Пить, пить, пить надо меньше/ Надо меньше, меньше пить/...». Сакраментальную фразу: «Какая гадость! Какая гадость -- эта ваша заливная рыба!» -- невольно вспомнят все во время торжественного выноса фирменного праздничного блюда -- заливного, украшенного стерлядью. А заключительную фразу фильма, произнесённую мамой Жени, все увидят в самом конце программы на сценической двери: «Конец 2008. Начало 2009. Поживём -- увидим!».

В сценарии есть и другие эпизоды, связанные и не связанные с фильмом. К примеру, музыкально-развлекательный эпизод, в основу которого положен конкурс на способность произнести без запинки названия кинофильма на разных языках народов России и ближнего зарубежья. Например: «Иронична доля, або 3 лёгкою парою!» (по- украински), «Талейин ойуну, йа да Хемише темиз-ликде!» (по- азербайджански) и т.д. И всякий раз фразы обыгрываются соотвественными песнями, танцами, призами. Эту линию выдумок «в связи» и «по-поводу» можно разнообразить до бесконечности. Важно отметить главное: любимый кинофильм, помогающий в течение последних десятилетий нашим соотечественникам ощутить атмосферу новогоднего праздника (именно это свойство лежит в основе его популярности), может помочь усилить праздничный эмоционально-чувственный настрой конкретной аудитории при условии, что реальная жизнь этой аудитории выйдет на первый план в процессе театрализации, а сюжет фильма станет лишь канвой праздничного общения.

Образный ход праздника -- это не просто один из путей оптимизации его социально-психологической атмосферы, это неотъемлемый атрибут любого подлинного праздника, поскольку как и в подлинном искусстве безобразие в празднике, это безобрАзие, так как именно образное решение темы поднимает праздничную жизнь над буднями, способствует эмоциональному вовлечению членов аудитории праздника в коммуникативную деятельность, побуждает их к свободному творчеству, на основе тонально-предметного единства, тем самым, оптимизируя социально-психологическую атмосферу празднества в целом. Вместе с тем, чрезмерное увлечение художественно-выразительной стороной праздника, в ущерб его социально-психологической и социально-культурной направленности может привести к подмене праздника зрелищем, когда театральность берёт верх над театрализацией, когда зрелище становится самоцелью и созвучным более театральной атмосфере, нежели праздничной, о контрастных свойствах которых мы говорили выше.

Ярким примером успешного использования метода театрализации является празднество «Копорская потеха» (сценарий и постановка М.Н.Тытюк). На территории древней крепости XIII века, где когда-то рекой лилась кровь, где, казалось бы, исторический и архитектурный ландшафт требует языка пафоса, на время празднества воцаряет юмор. Празднество, которое проводится в Ломоносовском районе Ленинградской области с 2000 года фонтанирует сценарно-режиссёрскими идеями, базирующимися на основе использования реальных фактаов исторической и современной жизни копорских жителей, -- крепость буквально оживает, нарядив свои башни в головные уборы русских воинов разных эпох, на её территории ходит праздничная валюта «копорки», пушки стреляют апельсинами, многотысячных гостей ждёт бесконечное разнообразие игр, забав и соревнований, каждое из которых решено нестереотипно с юмором и смыслом. Именно смыслом, который не тонет в атмосфере юмора, а напротив, становится выпукло очевидным в процессе всего действа, этот смысл ёмко выражен в гимне празднества:

У Копорской крепости трубы заиграли,

У Копорской крепости строятся полки,

Из далёка дальнего кони проскакали

Встала рать великая -- наши земляки.

Давай, Копорская потеха,

Потешь нас славой прошлых лет!

Мы собрались не только ради смеха,

А ради будущих побед.

По сути данное празднество нацелено на решение задач военно-патриотического воспитания, но осуществляет их в не соответствующей, на первый взгляд, атмосфере потешного действа.

Невозможно (и нет необходимости в данном пособии) охватить все внешние факторы, оказывающие влияющие на формирование атмосферы массового праздника, поскольку все внешние факторы (сценарно-режиссёрские решения относятся к внешним факторам) опосредуются факторами социально-психологического характера существующими «внутри» ситуативной праздничной общности. Опыт показывает, что использование любых средств внешнего воздействия в практике социально-культурной деятельности по организации массовых празднеств только тогда продуктивно когда весь их комплекс:

- применяется с учётом исторически сложившегося хронотопа конкретного праздника;

- направлен на формирование приподнятого духовнонравственного настроя предпраздничной жизни общества;

- апеллирует к фактам жизни реальной человеческой общности;

- ориентирован на повышение в ходе празднества степени тонального и предметного позитивного психоэмоционального единения людей вокруг возвышающих их ценностей'

- формирует эмоционально-чувственное ощущение личностной причастности к празднуемому событию у всех членов празднующей общности;

- способствует эмоциональной вовлечённости публики в коммуникативную деятельность;

- предоставляет возможность для свободного творчества для реализации потребностей человека в публичном общении одобрении, самовыражении;

- удовлетворяет осознанные и неосознанные праздничные потребности людей;

создаёт условия для высокого уровня психологического, душевного комфорта человека в ходе праздника;

-- то есть, направлен на оптимизацию социально-психологической атмосферы праздника.

Целенаправленное и контролируемое воздействие на психический настрой участников праздника -- это не только существенный ресурс повышения педагогической эффективности социальнокультурной деятельности в организации празднеств, способствую - щий удовлетворению насущных ожиданий людей от праздничных торжеств, но и предоставление праздничной аудитории уникальной возможности ощутить радостную полноту и гармонию жизни, её идеалов в связующей нити времён и поколений.

6.Опыт творческого поиска

Каждый человек -- неповторимая индивидуальность. Быть в творчестве самим собой со всей искренностью и эмоциональной отдачей, проявляя данные свыше способности -- это значит иметь свой неповторимый почерк, свой голос. Однако часто сценарист начинает ори-гинальничать в стремлении прослыть оригинальным во что бы то ни стало. Мы уже говорили выше, что шаблон в сценарной работе самая опасная вещь, поскольку вместо высоких эмоциональных чувств, пробуждает низменное чувство цинизма и скепсиса. Но есть и другая сторона той же монеты, когда с шаблоном борются не трудом подлинного творчества, пропуская всё через свою духовно развитую чувственную природу, а путём наглой и пошлой нахрапистости. Этой тенденции дал всеобъемлющую характеристику ещё А.Куприн в па-рижской газете «Русское слово» от 14 июля 1926 года: «Первое дело: нет ничего легче, как быть большевиком или футуристом. Для этого требуется только дерзость и бесстыдство.

Футуризм сказал себе:

Труд? Отвратительно. Учиться? Скучно. Слава? Приятна. Деньги? Ещё вкуснее. Что публика любит наипаче? Скандал, похабщину и всё, что вне её понимания; всё равно: будь это высокая мудрость или самая пошлая мистификация.

Итак.

Ванька! Бей в барабан! Федька, обложи публику матерно! Так её, стерву! Серёжка, валяй на заумном языке: Вля-га-га, мурдапикс, оо- окалао. Володька, покажи публике то, что в бане ладонью прикрывают. Лупи её, дуру, по головам палкой! Она это обожает».

Собственно говоря, в основе и шаблонного сценарного мышления и сценарного оригинальничания лежит одна причина -- равнодушие. Оно может скрываться и за позицией «так принято», и -- «я 30 лет на художественной работе», и за тщеславными устремлениями -- но во всех случаях: нет искреннего желания сделать людям праздник. Справедливости ради нужно отметить и тот случай, когда за сценарным шаблоном скрывается профессиональная беспомощность. И всё же, если человек горит желанием сделать других хоть чуть-чуть счастливее в ходе праздничной акции, то это желание должно привести его пусть к маленькому, но успеху. Каждый из нас может привести примеры из своей жизни, когда силой инициативной самодеятельной группы создавались великолепные школьные вечера, профессиональные праздники, свадьбы, юбилеи и т.д. Специальные знания и профессиональные навыки позволяют добиваться не случайного, а стабильного успеха в постановке более масштабных празднеств и зрелищ, а также театрализации событий, к которым сценарист не имеет личной причастности. Хороший любительский сценарий всегда уступит в качестве хорошему профессиональному сценарию, но первый и самый главный шаг к успеху в обоих случаях один -- искреннее желание сделать людям праздник, а для этого ну-жен творческий задор.

Вспомним историю про несчастного скрипача из симфонического оркестра, который не любил музыку. Наверное, очень не любят свою профессию те, кто сочиняет, к примеру, детские новогодние утренники, на которых детям предлагается водить скучные хороводы и пассивно наблюдать за избитым сюжетом новогоднего представления. «А как же иначе? -- спрашивают эти сочинители, -- ведь большое скопление детей можно активизировать только хороводами, общей песней, отгадыванием загадок и дружным похлопыванием да потоптыванием». Но давайте вспомним героя рассказов В. Драгунского Дениску, который со своим другом Мишкой на новогоднем утреннике много чего успели. Особенно их позабавил аттракцион, где клоун обещал приз всем, у кого окажется «круглый вес». Мишке 500 грамм не хватило, они с Дениской побежали ситро покупать, а Мишка не мог осилить целую бутылку... Помните? И студенты, принявшиеся писать сценарий новогоднего праздника «В гостях у мэра» для детей города Барнаула, находящихся под опекой, тоже вспомнили этот весёлый рассказ и решили подарить детям целый город подобных аттракционов. Было немало противников этой затеи. Дети, мол, будут дезорганизованы, кроме того, опекаемые дети не контактны, безынициативны, да и не уместятся аттракционы в фойе драматического театра и т.д. Но главное, повторяем, желание, оттолкнувшись от которого студенты поставили целью максимально индивидуализировать массовое воздействие на этой многолюдной новогодней ёлке. В фойе театра они постарались создать новогодний город игр и забав. Детей встречал весёлый Городничий с многочисленными помощниками. В задачу помощников входило не оставить без внимания ни одного ребёнка, помочь сориентироваться каждому в праздничном городе, в котором можно было найти множество развлечений на Хороводной Площади, Развесёлой Улице, Проспекте Забав и Развлечений. Дети могли попробовать себя в роли кукловодов, посетить загадочный домик, в котором разговорчивые хозяева, встречая очередного маленького гостя, всякий раз меняли маски -- то Тигрёнок, то Клоун, то Старик Хоттабыч вступали в весёлые диалоги с каждым вошедшим ребёнком, угощая волшебными конфетами. Каждый ребёнок имел возможность прочесть подготовленное к празднику стихотворение на «Поэтическом пне» под лапами новогодних сосен -- «Коль конфеты есть не лень, то вставай на этот пень!». Детей ждали Весёлые Художники, Птичий двор, Три Весёлых Поросёнка. Поросята проводили акцию - «Новогодний супервес!». В отличие от ситуации в рассказе Дениски, поросята помогали претенденту на «круглый вес». Например, снимали курточку («Что-то наряд у тебя тяжеловат!»), дарили яблоко («Держи! Здесь ровно 200 граммов!»). На всё про всё 30 минут. Затем секунды тишины - тс-сс-сс!! И голос Городничего созывает всех на Хороводную площадь, где начинают разгораться основные новогодние события с приходом Деда Мороза и Снегурочки, появлением Ёлочки Заветных Желаний.... Однако и далее, сценарий строился таким образом, что центр пространства занимали дети, пришедшие на праздник, они активно вовлекались в зрелище, то есть продолжало соблюдаться правило согласно которому -- «праздник не созерцают, в нём живут».

Помимо реализации новогодних детских ожиданий сценаристы-режиссёры ставили цель -- создать атмосферу сопричастности детей не только к жизни сказочного новогоднего города, но и к жизни своего родного города в целом -- «Маленькой Страны». В частности обыгрывались названия улиц, с которых приехали дети, Городовой «узнавал» детей по именам, докладывал Деду Морозу о новостях Барнаула.

Дома, машины, улицы --

Всё перестало хмуриться,

Оделось в мишуру.

Весь Барнаул нарядный,

Изыскано опрятный

Встречает Новый год!

Вместе с мэром своего родного города встретили Новый год и дети из опекаемых семей.

Новогодний праздник один из самых любимых праздников в нашей стране, но мало кто знает, что после революции более десяти лет «ёлка» была под запретом. Революционный праздничный календарь вытеснил на семьдесят лет многие другие праздничные исконные традиции России. Но лишь идеологическое давление ослабло, как стали возрождаться, казалось бы, навсегда забытые, Масленица, Красная Горка, Вербное воскресенье и т.д. Однако современный человек, естественно стремящийся сохранить через праздничные традиции связующую нить поколений, плохо осведомлен о традициях своих предков. В этой связи существует реальная опасность насаждения чуждой культуры в среде молодёжи с целью вытеснения культуры исконной. Безусловно, что взаимопроникновение и взаимообогащение культур, особенно рядом живущих народов, явление закономерное, но этот процесс длителен, и он не разрушает гармонии сложившихся национальных культур. Сегодня же Россию заполонили миссионеры чужеродных религий и сект. На первый взгляд внедрение в нашу жизнь праздничных иностранных традиций происходит спонтанно. Мол, молодые люди сами решили отметить Хэллоуин (канун католического Дня всех святых), ведь это весёлый праздник всякой нечисти и только. Но возникает вопрос, чем наши зимние святки уступают этому евро-американскому дню? Уж традиции наших святок куда ярче и богаче, да и длятся целых две недели -- от Рождества до Крещения. В них и святые, и страшные вечера, и Сочельники, и Щедрый вечер, и колядки, и ряженые, а сколько игр и забав! Однако средства массовой информации упорно пропагандируют Хэллоуин, и День святого Валентина, и «Пятницу, 13», а молодёжные центры регулярно их проводят. Конечно, если Вы католик, то День святого Валентина -- Ваш день (кстати, католическая религия никоим образом не связывает имя этого святого с темой земной любви), но у православных есть свой День счастливой любви -- 8 ию-ля (День Пeтpa и Февронии). Наши предки этот день хорошо знали. Казалось бы, одно другому не мешает, однако «ассорти» из традиций более разрушительно, чем забвение исконных. Ведь праздник несёт в себе миросозерцательное начало, он возникает там, где существуют духовные связи между людьми, и укрепляет эти связи. Советские традиции по-своему, но гармонизировали мир, тогда как насаждение традиций иноземных вносит сумятицу, хаос в менталитет народа, разрушает его духовное единство, чувство Родины, защищённости, рвёт связующую нить поколений, разрушает целостность человеческой души.

О важности преемственности праздничных национальных традиций наиболее выразительно сказано в романе И. Шмелёва «Лето Господне», где автор, вспоминая о «Чистом понедельнике», «Троицыным дне», «Крещении», по сути, вспоминает обо всём том лучшем, что вмещает понятие Родины. А знаменитый сатирик начала прошлого века А. Аверченко написал очень серьёзный рассказ, посвящённый воображаемому сыну комиссара Троцкого. В рассказе писатель обвиняет отца своего героя, что он, совсем запутавшись в интернационализме, отнял детство у собственного сына, погубил его душу, лишив ребёнка праздничных национальных традиций. Ведь «всё детство держится на традициях, на уютном, как ритмичный шелест волн, быте. Ребёнок без традиций, без освящённого временем быта -- прекрасный материал для колонии малолетних преступников в настоящем и для каторжной тюрьмы в будущем».

К сожалению, из нашей сегодняшней жизни вытеснен замечательный русский праздник - День счастливой любви Петра и Фев- ронии. Автор учебного пособия вместе со студенткой Светланой Сметаниной (выпуск 2002 г.) решили восполнить этот пробел и предложить своё видение возрождения этой традиции.

ДЕНЬ СЧАСТЛИВОЙ ЛЮБВИ

Сценарий массового городского гуляния

в «День Петра и Февронии»

В национальной русской традиции понимание любви между мужчиной и женщиной неотделимо от понимания любви между мужем и женой. Свободные внебрачные отношения между полами на Руси считались постыдными и греховными -- блудом. Все русские сказки о любви заканчиваются свадьбой, на которой сам сказочник «был, мёд и пиво пил». В современном же западноевропейском и американском мире поворот к пропаганде семейных уз объясняется угрозой тотального распространения ВИЧ-инфекции. Однако весь мутный поток накопленного опыта «свободной любви» хлынул на территорию России. Таким образом, возрождение традиции празднования Дня Петра и Февронии в нашей стране приобретает особый смысл.

Целью представленного сценария является не просто возрождение русского праздника в противовес европейскому Дню святого Валентина, а пропаганда нравственной сути данного праздника. Это нравственное содержание в ситуации эпидемиологического распространения СПИДа становится сверхактуальным. Информационное обеспечение незнакомого большинству населения праздника должно быть более подробным и продолжительным, чем обычно.

Отправной точкой праздника является одна из центральных площадей города, чтобы затем с театрализованной кавалькадой переместиться в район большого городского парка. Торжественный пролог начинается на сценическом помосте, оформленном в древнерусском стиле. До начала основного действия, пока собираются зрители, на сцене звучат отрывки из оперы Н. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» в исполнении академических хоров. Легенду о Петре и Февронии пришедшие могут прочесть на специальных свитках, расположенных в качестве оформления по периметру площади. Варианты изложения легенды должны быть разными -- и краткими, и подробными, в разных интерпретациях сюжета (как это и было на Руси). Но все варианты заканчиваются одинаковыми словами: «Они жили долго и счастливо и умерли в один день».

Сигналом к началу основного действия служит звон колоколов. На ступенчатом возвышении сцены появляется старец-гусляр. Вдоль ступеней стоят участники хора. Гусли и голос старца звучат на фоне пения хора с закрытыми ртами.

Повесть о житии святых чудотворцев муромских, благоверного и преподобного князя Петра и супруги его достохвальной Февроньи.

В стародавние времена жил-был князь муромский Пётр, который мог жизнью пожертвовать ради брата своего иль люда, живущего в Муроме. После боя со злым гадом пошли по телу князя глубокие язвы, и не нашлось по всей Руси лекарей, способных облегчить его страдания. Совсем извёлся он от лютых язв. Прослышал князь, что излечить его смогут в рязанской земле. А в той земле жила дочь крестьянина-древолазца, исполненная чувством собственного достоинства, женской гордости, необычной силы ума и воли, с чутким сердцем -- красавица Феврония. Согласилась она излечить князя, но с условием, что он даст слово жениться на ней, иначе Бог силы не даст.

(Постановщик вправе внести свои коррективы, а может и вовсе отказаться от предложенной сценаристом версии пролога. Однако, в любом случае, ему не уйти от необходимости в сценарной экспозиции раскрыть в той или иной мере житие святых, именем которых назван праздник, поскольку новые поколения не знают о них ничего. Именно из-за малой информированности пролог сценария несколько многословен. Нам видится он в жанре вертепа. Со временем, когда история любви Петра и Февронии станет общеизвестной, можно будет обходиться краткой символикой).

С левой и правой стороны сцены появляются персонифицированные герои -- Пётр и Феврония.

Труден, но счастлив был путь любви князя и простой крестьянки, ставшей его женой. Но невзлюбили муромские бояре Февронию.

Авансцену заполняют бунтующие бояре.

Бояре. Простая крестьянка! Чернавка! Какая из неё княгиня?! Не можем мы селянке кланяться! Ради чего ты, Пётр, престол унижаешь? Иль тебе невесты высокородной не нашлось?! Если хочешь быть самодержцем, бери другую княгиню! А этой не подчинимся! Пусть берёт из казны сколь захочет и уходит из града Мурома!

Пётр. Ступайте, нелюбезные. Сами спросите княгиню. Как она скажет, так и будет.

Феврония. Пусть так. Но и вы обещайте мне дать, чего попрошу.