Медиареальность потустороннего мира: социальный запрос на мистику

Размещено на http://allbest.ru

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

«Национальный исследовательский университет

Академическая выпускная квалификационная работа

Медиареальность потустороннего мира: социальный запрос на мистику

по направлению подготовки 42.03.05 «Медиакоммуникации»

Выполнил: Березина Милена Александровна

студента образовательной программы

бакалавриата «Медиакоммуникации»

Научный руководитель:

Профессор факультета коммуникаций, медиа и дизайна

Дзялошинский Иосиф Михайлович

Москва, 2019

Содержание

Введение

Глава 1. Характеристика медиареальности потустороннего мира в контексте существующего социального запроса на мистику

1.1 Мистика в социальном контексте

1.2 Понятие медиареальности

1.3 Медиареальность потустороннего мира

Глава 2. Этнографическое наблюдение и анализ мистического контента в разных видах медиа

2.1 Кинематограф

2.2 Телевидение

Заключение

Список использованной литературы и источников

Введение

В 1990-х Россию охватил «бум» различных мистических течений, население страны погрузилось в веру в потустороннее и сверхъестественное, спрос на идеи мистического характера подскочил. Различные экстрасенсы, ведьмы, шаманы и целители появлялись из неоткуда, зачастую обретая популярность через масс-медиа - объявления в газетах, телепередачи. Причиной этого массового обращения к мистицизму в различных его проявлениях принято считать сложный переломный период культурно-исторического развития России.

Однако, это объяснение возникшего явления нельзя считать исчерпывающим, так как на сегодняшний день мистические учения и верования нисколько не утратили былую популярность и востребованность. Но при обращении к данным социологических опросов «Левада-центра» о вере россиян в потустороннее за январь 2018 года Вера в сверхъестественное // Левада-Центр. Аналитический центр Юрия Левады. URL: http://www.levada.ru/?s=%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%B0&cat=0 (дата обращения: 01.04.2019). можно увидеть, что процент российского населения, уверенного в существовании сверхъестественного, по сравнению с 2000 и 2008 годами сохранился на том же уровне. А в некоторых случаях, как, например, в случае веры в жизнь после смерти процент верующих даже увеличился.

Согласно этому же исследованию, каждый седьмой россиянин хотя бы раз в жизни пробовал лечение методами альтернативной медицины, а каждый десятый обращался к гадалкам или астрологам. Следовательно, социальный запрос на мистическое мировоззрение, подкрепленное соответствующими практиками, имеет более глубокие причины своего существования и является актуальным предметом для исследования.

Вера в сверхъестественное уже давно обрела свой «прикладной» характер в сфере медиа-бизнеса. Востребованность мистических представлений и переживаний у россиян сыграла большую роль в преобразовании медиареальности, в которой появились образы потустороннего, сверхъестественного, игры и общение со смертью и мертвыми. Особенно это проявилось на телевидении и в кинематографе, так как подобный формат аудиовизуального повествования и сторителлинга базируется на образном, непосредственно-чувственном восприятии, благодаря чему можно создать наиболее эмоционально убедительное представление о чем-то иррациональном. В частности, российские режиссеры постоянно обращаются к жанру мистического триллера или фильма-ужаса и стабильно выпускают по 7-9 кинолент в год, среди которых есть и картины, рассчитанные на массового зрителя, и узко таргетированное, фестивальное кино. А на телевидении установились форматы мистических телесериалов и телешоу, которые константно привлекают большую аудиторию зрителей. Стабильный спрос на мистический контент делает этот аспект медиареальности интересным для изучения.

Другая сторона производства смыслов на тему мистики и мира после смерти в медийном пространстве связана с представлениями антропологов о том, что масс-медиа выполняют роль ритуала, формирующего традиции в обществе, они создают новые ценностные ориентации Couldry, N. Media Rituals: A Critical Approach. London: Routledge, 2003.. И эта их роль свойственна всей медиареальности как таковой. Такую же позицию, но чуть более критически, отстаивает социолог Бодрийяр. В своей теории об обществе постмодерна он утверждает, что режиссеры и журналисты используют множество способов для манипулирования медиареальностью, мифологизирования события и навязывания определенной системы восприятия мира: «В этом - суть развития масс-медиа. Это не просто совокупность технических средств для распространения содержания информации, это навязывание содержания информации, это навязывание моделей» Бодрийяр Ж. Реквием по масс-медиа // Поэтика и политика. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук.. СПб: Алетейя, 1999.. Масс-медиа создают свою реальность, продуцирующую иллюзии, псевдособытия, новые способы восприятия действительности; все это обманывает индивида, симулируя, но не отображая реальный мир. В этом контексте сложно оспорить необходимость изучения медиареальности как пространства создания новых смыслов и репрезентации уже существующих.

Степень разработанности темы. Теме мистики как социально обусловленному феномену, а также спорам вокруг определения этого понятия посвящено множество зарубежных и отечественных исследований:

1) Панчин А.Ю. Защита от темных искусств. Путеводитель по миру паранормальных явлений. М: АСТ, 2019.

2) Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М: Наука, 1993.

3) Малевич, Т.В. Теории мистического опыта: историография и перспективы. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2014.

4) Балагушкин, Е.Г., Фокин А. Р. Мистицизм: теория и история. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2008.

5) Эктинд А. Кривое горе: Память о непогребенных. М: Новое литературное обозрение, 2016.

Понятие медиареальности активно изучалось и изучается как в рамках социологического или культурологического подходов (семиология, социальный конструкционизм), так и на междисциплинарном уровне, и в контексте медийных исследований:

1) Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М: Добросвет, 2000.

2) Луман Н. Реальность массмедиа. Москва: Праксис, 2005.

3) Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего. М: Академический проект, 2018.

4) Красноярова О.В. Медиареальность в постмодернистской интерпретации // Известия Байкальского государственного университета. 2007. №4.

5) Кузнецова Е. И Медиареальность как коммуникативный медиум // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия: Философия. Филология. 2009. №2.

Мистические и паранормальные образы в масс-медиа (в основном телевидение, кинематограф и интернет) стали объектом изучения для многочисленных зарубежных исследований, среди которых есть и работы с систематическим представлением феномена потустороннего в медиареальности, и работы по анализу специфических медийных характеристик или явлений, относящихся к миру сверхъестественного:

1) Hill А. Paranormal Media. Audiences, Spirits and Magic in Popular Culture. London: Routledge, 2010.

2) Walter. T. Communication media and the dead: from the Stone Age to Facebook // Taylor and Francis Online URL: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/13576275.2014.993598 (дата обращения: 07.04.2019).

3) Glynn K. Tele-Visions of the Otherworldly: The Seductions of Media Culture // Baudrillard West of the Dateline. Palmerston North: Dunmore Press, 2003.

4) Peck A. Tall, Dark, and Loathsome: The Emergence of a Legend Cycle in the Digital Age // The Journal of American Folklore. 2015. №Vol. 128, No. 509.

5) Мохов С. В. Расколдовывая смерть: медиа и ритуал скорби в телепередаче «Битва экстрасенсов» // Laboratorium. 2016. №8 (2).

Подводя общий итог, можно отметить, что области мистического и потустороннего в российском медиапространстве практически не становятся предметом исследований. Данный феномен можно легко объяснить тем фактом, что шоу с экстрасенсами, репортажи НТВ об инопланетянах и фильмы про ведьм и привидений зачастую считаются низкопробным массовым развлекательным продуктом. А когда подобные жанры все-таки всплывают в той или иной научной монографии, ученым свойственно прибегать к редукционизму в объяснении популярности мистического контента в медиа: «В эпоху настоящей вакханалии суеверий, дешевой мистики, и околонаучных фантазий массовые газеты стали отдавать предпочтение материалам, посвященным предсказаниям, откровениям экстрасенсов, инопланетянам, призракам, монстрам, порожденным больной фантазией» Голубков С.А. Жанры -- фавориты и жанры -- маргиналы в современных СМИ // Жанровая стратегия современных российских масс-медиа: тезисы III Всероссийской научно-практической конференции СамГу, 19-20 марта 2008 г. Самара: Универс групп, 2009.. Но есть и относительно новая тенденция в российском исследовательском поле, во многом порожденная и подхваченная создателями научно-исследовательского журнала «Археология русской смерти», посвященного death studies Д. Рогозин: «Социология смерти» // Археология русской смерти URL: http://nebokakcofe.ru/archives/1333/ (дата обращения: 07.04.2019).. Его создатели Сергей Мохов и Сергей Простаков одними из первых в России заговорили о необходимости исследовать смерть и демаргинализировать ее как объект изучения в научной среде. Закономерно вслед за этим в журнале стали появляться исследования, посвященные репрезентации вампиров, зомби, привидений и прочих мистических и паранормальных образов, существующих в поп-культуре. Тем не менее, систематического и целостного анализа репрезентации потустороннего мира в российском пространстве масс-медиа все еще не хватает.

Объектом данного исследования является социальный запрос на мистику, в качестве предмета выступает медиареальность потустороннего мира.

Цель исследования: выявить характерные особенности современной российской медиареальности потустороннего мира в контексте существующего социального запроса на мистику.

Основные задачи:

· Описать особенности существующего социального запроса на мистику;

· Исследовать типичные механизмы репрезентации потустороннего мира в пространстве масс-медиа;

· Проанализировать контент на мистическую тематику в разных типах медиа;

· Сопоставить результаты, определить общие черты медиареальности потустороннего мира.

Для выполнения поставленных задач в практической части работы в качестве метода будет использоваться этнографическое наблюдение, которое позволяет увидеть и проанализировать медийные нарративы, события, характерные образы, частоту и контекст их употребления.

Гипотеза исследования заключается в предположении о наличии в обществе двойственного отношения к смерти, мертвому телу, а также мистическому и ужасному (последнее зачастую рассматривается антропологами как вытесненное на уровне культуры отношение к смерти) Эктинд А. Кривое горе. Память о непогребенных. М: Новое литературное обозрение, 2016.. Этот дуализм можно выразить в одной цитате: «Мы колеблемся в своем отношении к мертвому телу: мы его используем и отвергаем, демонстрируем и прячем, выставляем напоказ и маскируем, почитаем и оскверняем, считаем его чем-то забавным и чем-то торжественным, сакральным и профанным»Фолтин Ж. Популярные мертвые и сексуальные мертвые: массовая культура, криминалистическая экспертиза и восстание мертвецов // Археология русской смерти. 2017. №№1 (Том 4).. «Сакральный» подход к смерти и отсутствие устоявшихся ритуалов скорби по умершим (какие были в традиционном обществе) приводят к социальному запросу на сверхъестественное, на мистические ритуалы, которые способны удовлетворить тревожность, страх смерти. Масс-медиа откликаются на этот запрос, и используя принцип «документальности», создают целый ряд форматов с мистическим содержанием, претендующим на истинность (реалити-шоу, документальные фильмы). Второй, «профанный» подход к смерти делает её объектом развлечения, своеобразным аттракционом, с помощью которого можно испытать сильные эмоции. А мистические практики и образы в данном случае выступают в качестве медиума для связи со смертью. Масс-медиа также подхватывают эту тенденцию, репрезентируют образы мортального и сверхъестественного для нагнетания саспенса на потребителя, используя для этого развлекательные форматы (фильмы ужасов, сериалы).

Хронологические рамки эмпирической части исследования - 2018 год, географические рамки практической части - Российская Федерация.

Эмпирическая база исследования - аудиовизуальный контент в различных типах масс-медиа, а именно в кинематографе и на телевидении. Выбор именно аудиовизуального контента для анализа оправдан позицией культурологов, согласно которой в современном мире познание реальности преимущественно происходит через визуальные метафоры de Certeau, M. The Practice of Everyday Life. Berkeley: University of California Press., 1984.. То, что отображаемо визуально и может быть показано, обладает большей истинностью и естественностью, чем то, что может быть только рассказано или услышано. В этом контексте любые сверхъестественные образы больше апеллируют к публике через визуальную форму, поэтому именно они имеют большую ценность как объекты исследования. На телевидении был выбран 19 сезон «Битвы экстрасенсов» - самой продолжительной и самой рейтинговой мистической телепередачей в РоссииТелевидение. Регион: Россия (города 100 тыс.+) Неделя: 17/12/2018 - 23/12/2018 Отчет: 100 наиболее популярных программ среди россиян в возрасте старше 4 лет // mediascope.net URL: https://mediascope.net/data/ (дата обращения: 10.04.2019).. В кинематографе - фильм «Гоголь. Страшная месть» (IMDb - 5,9), имеющий лучший рейтинг среди фильмов 2018 года в своем жанре.

Научная новизна работы заключается в создании систематического и целостного описания современной российской медиареальности потустороннего мира. Также научную ценность представляет интерпретация популярности многочисленных репрезентаций паранормального и сверхъестественного в масс-медиа.

Практическая значимость исследования состоит в том, что оно описывает современные тренды в создании контента на мистическую тематику, и поэтому может пригодиться медиа-продюсеру, который хочет запустить сериал, фильм или шоу с использованием образов потустороннего или сверхъестественного. Сегодня многие новые российские фильмы-ужасы или триллеры проваливаются в прокате именно из-за того, что не попадают в интересы и ожидания зрителей. Также исследование может стать полезным для потенциального блогера в социальных медиа, так как ниша «паранормального» в российском медиа-пространстве на данный момент не заполнена, но при этом привлекает весомую аудиторию при понимании того, какой мистический контент ей нужен.

Глава 1. Характеристика медиареальности потустороннего мира в контексте существующего социального запроса на мистику

1.1 Мистика в социальном контексте

Основная проблема понятий «мистицизм» и «мистика» состоит в их очень широкой и популярной трактовке, согласно которой, все потустороннее, тайное, сверхъестественное или оккультное может считаться мистическим или относящимся к мистическому опыту. Любые явления НЛО или призраков, городские легенды, состояния «измененного сознания» причисляются к общему и расплывчатому определению «мистицизм». Американский философ и теолог У. Джеймс отмечал, что под мистикой зачастую подразумеваются туманные, не имеющие логического обоснования взгляды и представления, а мистиком называют того, кто верит в телепатию и спиритизм Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М: Наука, 1993.. Подобное неопределенное отношение к терминам «мистика» и «мистицизм» присутствовало и до сих пор бытует в науке, в частности, в некоторых направлениях религиоведения. Попытка дать целостное и удовлетворительное определение этим понятиям превратилась в методологическую проблему теологии Малевич, Т.В. Теории мистического опыта: историография и перспективы. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2014..

В 1899 году профессор теологии У. Ральф Инг создал список из 26 исчерпывающих дефиниций терминов «мистицизм» и «мистическая теология», он показал их неопределенность и отсутствие общих принципов, вокруг которых невозможно выстроить единое определение Inge W.R. Mysticism in Religion. London: Hutchinson's University Library, 1947.. Как отмечает автор монографии «Теории мистического опыта» Т. Малевич, данная проблема концептов «мистический опыт» и «мистицизм» связана с историей их возникновения Малевич, Т.В. Теории мистического опыта: историография и перспективы. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2014.. телевидение медиареальность мистицизм

Во-первых, современное понимание термина «мистический» ушло далеко от своей этимологии, согласно которой оно произошло от древнегреческого глагола «закрывать, посвящать, вводить в таинство», что имело отношение к обязанности участников мистерийных культов хранить молчание Braud W. Thoughts of the Ineffability of the Mystical Experience // International Journal for the Psychology of Religion. 2002. № 12.. Также понятие утратило и свое изначальное раннехристианское толкование, относящееся к опыту невидимого объективного мира, существующего в независимости от субъекта и доступного к познанию. В XVI-XVII веках «мистика» постепенно перешла в область субъективного опыта, превратившись в феномен сознания, в ощущение, опытное знание Bouyer L. Mysticism. An Essay on the History of the Word // Understanding Mysticism. Oxford: A Greek-English Lexicon, 1996..

Во-вторых, термины «мистицизм» и «мистический опыт», имея религиозные истоки, в XIX-XX веках перекочевали в научно-исследовательское поле и стали предметом изысканий и попыток рационализации Brainard F.S. Defining "Mystical Experience" // Journal of the American Academy of Religion. 1996. №64.. Примерно в это время понятие «мистический опыт» развивалось наравне с понятием «религиозный опыт», при этом мистические феномены воспринимались протестантскими теологами как нечто негативное, подозрительное и католическое, а католическими - как «сверхъестественные нарушения физических законов» Inge W.R. Mysticism in Religion // The Philosophy of Mysticism. 1947. №13., своеобразное проявление божественной воли.

И окончательный уход от старого понимания мистицизма и мистики произошел примерно в середине XIX века благодаря работам американских трансценденталистов и католических теологов. Малевич, Т.В. Теории мистического опыта: историография и перспективы. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2014. Тогда под воздействием идей романтизма и нового стремления к диалогу религий сформировалось наиболее современное понимание концепта «мистика», как категории психологической или психиатрической. Мистический опыт стал объектом исследования психологии, особенным состоянием сознания, диагнозом.

Это представление было закреплено в фундаментальном труде американского философа У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта», где мистический опыт исследовался с точки зрения его психологического потенциала, то есть как различные измененные состояния сознания, вызванные молитвой, приемом наркотических препаратов и т. п Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М: Наука, 1993.. Автор утверждал существование иного, духовного мира, который можно постичь через молитву или используя другой способ (включая психотропные препараты); и результатом, а также доказательством этого становятся измененные состояния психики. По Джеймсу эти состояния - видения, голоса, экстазы и прочее - и есть квинтэссенция универсального для разных религий мистического опыта.

Однако, изучение только этих крайних случаев в дальнейшем сыграло роль в ограничении понимания «мистики», толковании её в контексте психопатологических состояний. В частности, из-за отнесения понятия «мистический опыт» в сферу психиатрии все мистические феномены и переживания были отнесены к области нарушений психического развития индивида и заболеваний вроде истерии, сомнамбулизма, невроза, шизофрении и других психопатологий Moxon C. Mystical Ecstasy and Hysterical Dream-States // Journal of Abnormal Psychology. 1920. №15.. Этого подхода к мистике придерживались приверженцы так называемого медицинского материализма. Сторонники другого подхода отделяли психические нарушения и мистические опыты, приписывая последние к нормальному функционированию личности. Таких взглядов придерживался К. Юнг, пытаясь найти в мистических переживаниях процесс психического развития и интеграции личности Юнг К. Г. Психологические типы. СПб: Азбука, 2001..

Похожая проблема соотнесения и тождественности коснулась феноменов мистического опыта и опыта, вызванного приемом психотропных или наркотических препаратовСтрассман Р. ДМТ - молекула духа. Революционное медицинское исследование околосмертного и мистического опыта. СПб: Весь, 2011.. У. Джеймс одним из первых заявил о возможности искусственно вызвать мистическое состояние сознания посредством алкоголя, эфира, хлороформа и других веществ, благодаря которым появляется ощущение постижения истины Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М: Наука, 1993.. Сходство этих опытов и переживаний стало темой для массы исследований измененных состояний сознания, проводившихся в период популярности психотерапии с применением психоделических препаратов, чаще всего мескалина и ЛСД. Некоторые психологи видели в сущности любого мистического опыта не что иное, как наркотическое опьянение, описанное самим субъектом как опыт соприкосновения с высшей силой Leuba J.H. The Immediate Apprehension of God According to William James and William E. Hocking // The Journal of Philosophy. 1924. №21..

Возвращаясь к появлению нового толкования понятий «мистицизм» и «мистический опыт», нужно отметить, что исследование У. Джеймса стало прародителем эссенциалистского подхода к изучению мистического опыта. Основной предпосылкой этого подхода стало предположение о наличии одинаковых феноменологических характеристик мистики или мистического опыта, которые можно рассмотреть в отдельности от субъекта и влияния его культурно-исторической среды. Эссенциалисты утверждают наличие универсального мистического опыта и в своих определениях пытаются выявить сущностные характеристики этого явления и его функции.

Так среди главных критериев мистического переживания У. Джеймс выделяет: невыразимость, интуитивность, кратковременность, бездеятельность воли и просветленность Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М: Наука, 1993.. Проблемой этого определения является его ограниченность, из-за которой лишь определенные виды мистического опыта подойдут под эту дефиницию. Н. Смарт под мистицизмом понимает «набор опытов или.. сознательных актов, не описываемых в терминах чувственного опыта или ментальных образов» Smart N. Interpretation and Mystical Experience // Religious Studies. 1965. №1.. Его определение, наоборот, является слишком широким и может включать в себя и другие области человеческого опыта. Эссенциалистские дефиниции мистики подвергались критике в основном по этим двум аспектам - слишком широкие или ограниченные определения. Однако эти проблемы в попытке описать понятие «мистический опыт» оказались неизбежными в связи с предположением о существовании у мистики общих эмпирических свойств.

Поэтому в противовес эссенциалистскому подходу появился конструктивистский, в котором мистический опыт культурно и исторически детерминирован, то есть в первую очередь определяется через специфическую культуру, религиозное течение, текст Малевич, Т.В. Теории мистического опыта: историография и перспективы. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2014.. Конструктивисты исходили из общего посыла, что «мистический опыт» это представление без реального референта или симулякр. В этом подходе отрицалось существование некого общего «мистического опыта», так как понятие «мистика» представляет собой совершенно разные явления в различных религиозных течениях, даже если между ними есть некие общие характеристики. Например К. Келлер утверждает абстрактность понятия «мистицизм» и несопоставимость мистических переживаний, что приводит к изучению не некого «мистического опыта», а, например, конкретно «опыта Шивы» Keller K.A. Mystical Literature // Mysticism and Philosophical Analysis. New York: Oxford University Press, 1978.. Однако несмотря на попытку отрицать объективное существование явлений «мистики» и «мистического опыта», представители этого подхода импликатурно подразумевают некие общие характеристики, свойственные этим понятиям, и сами используют это определение.

Иной подход к дефиниции понятия «мистика» был предложен в рамках атрибуционной теории, направлении в социальной психологии, которое предлагает различать эмические и этические описания мистического опыта. Таким способом можно изучить «мистический опыт» через субъективное переживание индивида и предпринять попытку проанализировать описание пережитого опыта «снаружи», с позиции отстранённого исследователя Proudfoot W. Religious Experience. Berkley: University of California Press, 1985.. В данном случае любой вид мистического переживания определяется через дискурс индивида, который испытывает это состояние. Если он(а) определяет это как единение с Шивой, то в таком контексте и должен описываться этот опыт. При этом исследователь проводит анализ этого дискурса, пытаясь выяснить как и почему исследуемый использовал мистические термины для описания своего опыта, и в каких случаях люди прибегают к мистической атрибуции.

Суть атрибуционного подхода состоит в перемещении акцента исследования на субъективные интерпретации опытов и на проблему объяснения некоторых явлений и переживаний в мистическом дискурсе. Вместо того, чтобы пытаться выяснить: «В чем сущность мистики?», исследователь спрашивает: «В каких обстоятельствах индивид будет использовать мистический дискурс для описания своего опыта?». Такая постановка вопроса позволяет изучить психологические, социальные и культурные факторы, которые оказывают влияние на формирование представлений о мистическом и профанном. Подобный подход хоть и не позволяет выявить определение некого объективного «мистического опыта», но при этом оказывается методологически полезным, делая возможным использование категории «мистика» в нужном контексте с необходимыми расширениями или ограничениями этого термина. Коротко это положение в отношении религиозного опыта сформулировал религиовед И. Пюсиайнен: «Возможно, нет такого явления как религия в качестве четко ограниченной категории, но отсюда не следует, что не существует тех кросс-культурно повторяющихся паттернов, которые объясняются с помощью понятия «религиозного» Pyysiдinen I. How Religion Works: Towards a New Cognitive Science of Religion. Boston: Brill, 2003..

В качестве примера определения мистического опыта с позиций трех подходов можно взять сонный паралич, который долгое время до своего открытия когнитивистами описывался как ночное вторжение некоторых духов или демонов Панчин А.Ю. Защита от темных искусств. Путеводитель по миру паранормальных явлений. Москва: АСТ, 2019..

С позиции эссенциализма можно найти сходство между воздействиями скандинавского демона-душителя мара, который по ночам садится на грудь спящего, исландского гоблина, также приходящего ночью к человеку, и кикиморой или домовым. Все трое вызывают у человека страх, давят ему на грудь и что-то сообщают. Более того похожие опыты можно найти в мифологии других народов. Для эссенциалиста это означает наличие некоторого истинного мистического опыта, из-за чего его характеристики совпадают в разных описаниях. С позиции конструктивизма в этих мистических опытах определенно имеются общие черты, но они весьма малочисленны и незначительны, потому что каждый из них опосредован социально-культурной обстановкой, определяющий и предсказывающий переживание индивида. А потому нельзя сравнивать ночной приход джинна в мусульманской традиции и ночное посещение кикиморой в русском фольклоре.

И с позиции атрибуционной теории исследователь погружается во все перечисленные описания опытов, анализирует мифы и о гоблинах, и о маре, и о кикиморе, находит в них общее - страх, зрительные и слуховые галлюцинации, давление на грудь, затрудненное дыхание - и систематизирует признаки в одну категорию некого мистического опыта. Позднее исследователь сможет к этой категории отнести и такие переживания, который сам субъект может и не классифицировать как мистические. В частности, похожие ощущения описывают люди, которые уверяют, что их ночью посетили инопланетяне и проводили над ними эксперименты. И именно такая позиция исследователя по отношению к мистическим переживаниям ближе все приведет его к открытию сонного паралича или наиболее точному описанию этого состояния. Поэтому данное исследование будет в основном опираться на атрибуционную теорию.

В рамках этого подхода первостепенно имеет смысл охарактеризовать социальную или предметную форму мистического, или то, что религиовед Е.Г. Балагушкин обозначает как «опредмечивание, рационализация и овеществление, институализация специфических ролей и объединений мистиков, социализация мистики» Балагушкин, Е.Г., Фокин А.Р. Мистицизм: теория и история. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2008.. Ученый отмечает стремление любого мистическо-религиозного течения приобрести предметную форму (вербальную, образно-символическую, художественно-изобразительную), чтобы усилить собственное значение. По этой причине новые современные религии, иначе именуемые Нью-Эйдж, активно издают свои «священные книги», провозглашают своих гуру, спасителей и мистических лидеров иного вида и предлагают свои мистические обряды и практики. «Опредмечивание» мистического опыта необходимо для идентификации и своеобразного присваивания.

Балагушкин выделяет несколько уровней такого социального становления мистического движения или идеологии. Первый уровень - это придание четкой формы в виде мистических действий и обрядов, к которым можно отнести, например, произнесение мантр, медитации, литургии католической церкви, мусульманские намазы. К этому же можно отнести и создание священных мест и предметов (церкви и иконы). Следующий уровень - рационализация мистических идей через продуманную систему учения, его основные теории и постулаты, практические пособия по достижению каких-либо мистических состояний. Уровень еще выше состоит в институализации главных ролей в мистических обрядах и действиях, то есть появляются уполномоченные представители мистического движения - шаманы, медиумы, гуру-наставники, церковные священнослужители. И финальный этап становления - это институционализация объединений, которые заключают в себе теоретические учения, систему реализации мистических практик и идейных носителей своего движения.

Говоря об «опредмечивании» мистики, необходимо также определить, что собой представляет мистическое действие (обряд, практика) в контексте некоторого религиозного направления. Для этого удобнее всего рассмотреть типологические разновидности проявления мистики в целом, так как в истории религии существует ряд повторяющихся паттернов, и похожие формы встречаются и в язычестве, и в христианстве, и в буддизме, и в религиях Нью-Эйдж.

Одна из самых древних форм мистики - представление об естественной связи адепта и сакрального объекта. Этот вид мистики можно найти еще в первобытной культуре, где существовала вера в мистическую связь рода с тотемными растениями и животными. Также к этому типу относится представление о родственной принадлежности шамана к могущественному сакральному началу. Похожая линия преемственности существует в наставничестве в буддизме, индуизме, джайнизме. Эту же связь пытаются доказать современные маги, ведьмы и колдуны, утверждая наличие «мистического» происхождения и продавая свои услуги простым смертным. Такую связь по происхождению можно найти и в концепции божьего пророка, мессии или избранника, который нередко является сыном Бога.

Еще одна форма мистики не менее древнего происхождения - представление о сверхъестественной силе или духе, который может воплотиться в человеке, войти в его тело. Эта идея встречается повсеместно: «В архаическом язычестве колдун рассматривался как воплощение зловредных для всего живого сил, а шаман - духов-помощников. В средневековом христианстве колдуны и ведьмы обвинялись на том основании, что им приписывалось воплощение в них дьявола» Балагушкин, Е.Г., Фокин А.Р. Мистицизм: теория и история. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2008.. С этой формой мистики зачастую связан магический обряд изгнания духа или силы из тела человека.

Сакрализованность - это также тип мистики, который характеризуется наделением человека, живого или неживого объекта сакральным статусом. При этом сакрализованность иконы или крестика отличается от представления о сакральности леса, реки или горы, так как последние объекты самодостаточны как святыни, а крестик или икона имеют священный статус из-за единения с сакральным началом, но не сами по себе. Сакрализованным может стать и адепт религиозного течения в результате его или её трансформации и единения с мистическим началом, подобное происходит с шаманом при его «втором рождении».

Другая известная форма мистики - визуализация, то есть видения и ощущения, которые появляются во время выполнения мистических обрядов или возникают неожиданно. Это могут быть галлюцинации разного рода - световые (различные цвета), звуковые (голоса духов, ангелов), тактильные (демон, ночью душащий человека), одорические (запах серы, исходящий из ада). Подобные мистические ощущения могут как служить доказательством эффективности практики какого-то религиозного движения, так и стать отдельным предметом культа. Особенную ценность представляют видения конкретных образов, так как в отличие от общих или абстрактных видений, они имеют определенный смысл, будь то пророческое знамение или изгнание какого-то духа. Видения приведений (или ощущение их присутствия) можно также отнести к этому подвиду мистики. Только последние в противовес экстатическим мистическим видениям (свойственным религиозным движениям) не несут чувства восхищения и благоговейного ужаса, а сопровождаются тоскливой меланхолией и чувством ужаса, и уже принадлежат к готической эстетике, зародившейся в литературе в второй половине XVIII века Edmundson M. Nightmare on Main Street: Angels, Sadomasochism, and the Culture of Gothic. London: Harvard University Press, 1997.. Именно эти мистические встречи с призраками поспособствовали зарождению жанра фильма ужасов в массовом кинематографе.

Мистические видения могут перерасти в иную форму мистики - в диалог индивида со сверхъестественными сущностями. Этот вид мистики появился в древности, еще в язычестве, и распространился на все мировые религии и на современные религиозные движения. Например, современные неоязычники пытаются вести мистический диалог с дольменами, мегалитическими сооружениями древности Усачева А. Об опыте общения с дольменами // Звенящие кедры Удмуртии. 2002. №7 (9).. Интересно, что для такого диалога не подходят духи, которые перешли в разряд мифологии - лешие, русалки и домовые. При этом отношение к диалогу с духами разнится в христианстве и язычестве, так как в первом подобное общение считается не допустимым. В целом интерпретация мистического опыта диалога с некой сверхъестественной сущностью определяется той системой значений, в которой существует индивид.

Например, в еще одной форме мистики - магических обрядах вызывания духов, общение с мистической сущностью -- это условие успешного проведения ритуала. Подобные практики проводились католиками (экзорцизм) и оккультистами. Также общение с духами было частью мантических действий, направленных на получение прорицаний и пророчеств. Шаманы, античные прорицатели и некоторые христианские богословы пытались узнать будущее при общении с духами и божествами. А более современные медиумы на спиритических сеансах пытаются связаться с духами умерших, чтобы узнать прошлое или будущее.

Неочевидная форма мистики, которая присутствует во многих религиях - это упование на Бога. Это полагание на божественную волю, которое отличается от его обывательского трактования. Особенно это видно на примере ислама, где суфии практикуют «таваккул», ежедневный отказ от повседневных дел и мистическое предание себя Аллаху. Похожие мистические практики можно найти в буддизме и индуизме, где практикующие полагаются на волю божеств.

Синергия - один из важнейших типов мистики, это взаимодействие верующего с мистическими силами, их совместная деятельность. Мистическая синергия существовала еще в древности, когда шаманы и маги вызывали духов, чтобы использовать их силу для своих целей. Похожая форма мистики - это единение с сакральным началом, слияние с божественной сущностью в результате духовной практики.

Эти базовые формы мистики и представляют собой понятие «мистического действия», в котором можно выделить два основных аспекта: наличие некой сверхъестественной сущности и возможность с нею контактировать (связь с адептом, ее воплощение в теле человека, прямое общение, сакрализация объекта через его связь с этой силой и т.д.).

Стоит отметить еще одно существенное понимание мистики в культуре, которое имеет другие корни и другую суть, - это готический стиль в литературе, кино, моде и соответствующая готическая эстетика. Из-за широкого и неопределенного поля понятия «мистика» зачастую под ней подразумевают как и религиозные, «традиционные» формы мистики вроде католических молитв, визуализаций божеств в йоге, вызываний духов в оккультизме, так и готические романы и фильмы, образы призраков, вампиров и демонов, обитающих в старых замках. Но то, что в первом случае подразумевается под «мистикой» имеет более древние культурные корни и религиозное значение, функцию связи с высшим сакральным началом. А во втором случае под «мистикой» имеется в виду готический стиль в произведениях искусства, зародившийся в XVIII веке и получившийся широкое признание в массовой культуре в XX веке, этот стиль характеризуется эстетикой таинственного, наличием образов жуткого и ощущением парализующего страха Разумовская О. В. Понятие о готическом и неоготическом стиле в контексте истории литературы // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Литературоведение, журналистика. 2014. №4..

То, как строится готическая мистика, анализировал в своем эссе Г. Лавкрафт: «У настоящей мистической истории есть нечто большее, чем обычное следование правилу жанра - тайное убийство, кровавые кости и звяканье старых цепей. Должна царить определенная атмосфера бездыханного и необъяснимого страха перед внешними, неизвестными силами; и должен быть намек на самую страшную концепцию человеческого мозга - на зловещее поражение тех фиксированных законов Природы, которые единственные защищают нас от нападения хаоса и демонов из неизвестности»

Lovecraft H.P. Supernatural Horror in Literature and Other Essays. Holicong: Wildside Press, 2011..

Те же самые черты мистики в готическом стиле нашел З. Фрейд, утверждая, что зловещее нарушение законов природы переживается индивидом как жуткое, как восставшая из мертвых часть, напоминающая некогда умершее целое Фрейд З. Воспоминание, повторение и проработка. Дальнейшие советы по технике психоанализа II // Фрейд З. Собрание сочинений: В 10 томах. Дополнительный том. М: ООО Фирма СТД, 2003-2008.. Это связано с восприятием прошлого как самодостаточной и цельной реальности, а то, что из этого прошлого проникает в настоящее - фрагментарно, частично и вселяет ужас. Фрейд определяет жуткое как форму памяти, связанную с чувством страха, «это скрытное-родное, подвергшееся вытеснению и вернувшееся из него» Фрейд З. Жуткое // Фрейд З. Собрание сочинений: В 10 томах. Том 4. М: ООО Фирма СТД, 2003-2008.. При этом жуткому характерна дихотомия повторения и воспоминания; чем больше субъект вытесняет болезненный опыт из своего поля осознания, тем в более страшной форме и с большей навязчивостью этот опыт будет повторяться в настоящем. Но при осознании субъектом своего болезненного прошлого и после его принятия, прошлое перестает возвращаться в форме жуткого.

Проводя анализ коллективного травматического прошлого в российской культуре, психолог и культуролог А. Эткинд приводит очень убедительное описание того, как некристализованная и неосознанная память о прошлом превращается в жуткое, в конкретные мистические образы: «На подмостках посткатастрофической памяти диалектика повторения и воспоминания создает искривленные образы, в которых сознательное исследование прошлого сочетается с его воспроизводством в превращенных формах. Духи, призраки, демоны и другие создания сплавляют проигрывание с воспоминанием в различных творческих сочетаниях - наивных и изощренных, регрессивных и продуктивных, типических или необыкновенных» Эктинд А. Кривое горе: Память о непогребенных. М: Новое литературное обозрение, 2016.. Культуролог применяет эту концепцию к советскому наследию современной России, утверждая, что незахороненные и забытые мертвецы времен сталинских репрессий возвращаются в нынешних фильмах, романах и других культурных формах. Этим автор объясняет популярность мистических образов в российской культуре.

И здесь стоит вновь вернуться к атрибуционной теории и к пониманию мистики в ее контексте. Проблема изучения мистических образов в культуре связана с их различным восприятием социологами, культурологами и антропологами. В одном и том же продукте массмедиа, например, в популярном телешоу «Битва экстрасенсов», каждый из авторов найдёт те аспекты, которые оправдывают именно его \ её подход к изучению мистики. Так, Е. Балагушкин, опираясь на концепцию религиозной мистики, обратит внимание на процесс общения магов и колдунов с духами и призраками, что является формой именно религиозной мистики. А. Эткинд найдет аспекты готической мистики в том, как создаются образы жуткого от серии к серии - голос умершего, беспокоящего его живых родственников, расследование тайны гибели советских туристов и т.д. Антрополог С. Мохов утверждает, что основная задача шоу - подавлять страх смерти и показывать ритуалы для работы с горем и эмоциями скорби на примере кейсов с родственниками умерших, которые обратились за помощью к экстрасенсам Мохов С.В. Расколдовывая смерть: медиа и ритуал скорби в телепередаче «Битва экстрасенсов» // Laboratorium. 2016. №8 (2)..

В данной работе при разборе некого мистического образа исследовательский вопрос будет задаваться с позиции теории атрибуции, а именно: что делает этот образ мистическим в восприятии индивида?

Опираясь на определенный подход к изучению мистики, ученые склонны объяснять ее популярность в массовой культуре через призму своей теории. Зачастую в такого рода объяснениях оба типа мистики - готическая и религиозная - имплицитно объединяются в одну. Например, в введении к монографии «Мистицизм: теория и история» автор вначале пишет о активизации новых религиозных движений, появлении большего количества магов и колдунов, которые продают свои услуги, и, по его мнению, это связанно с идеологическим кризисом в культуре, с устареванием прежних ценностей. Автор противопоставляет современные прорывы научно-технического прогресса и тенденцию нарастания мистических настроений в обществе, под последними явно подразумевая религиозный тип мистики.

Но тут же он приводит пример: «Притягательный мистический ореол литературных героев вызывает подражание, стремление воплотить стереотипы мистицизма в собственном поведении, примером чему явились более ранние увлечения произведениями Толкиена, Лавкрафта и Кастанеды, породившие соответствующие движения в молодежной среде» Балагушкин, Е.Г., Фокин А. Р. Мистицизм: теория и история. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2008.. Однако «мистика» Толкиена, Лавкрафта и Кастанеды носит совершенно разный характер, и возможность их объединения в один семантический ряд можно подвергнуть сомнению и критике. Если Кастанеда - это действительно автор произведений, которые можно отнести к религиозной мистике, то Толкиен это автор известный в жанре фэнтези, а Лавкрафт - представитель неоготики в литературе. Их произведения нельзя отнести к какому-то одному общему абстрактному представлению о мистике.

Чтобы избежать такой подмены понятий, далее будет приведен обзор возможных причин популярности мистического в обществе с разграничением подходов и типов мистики.

Антрополог С. Мохов, анализируя мистическую телепередачу «Битва экстрасенсов» выдвигает тезис о том, что это программа формирует стратегии работы со страхом смерти и ритуалы скорби и поминания Мохов С. В. Расколдовывая смерть: медиа и ритуал скорби в телепередаче «Битва экстрасенсов» // Laboratorium. 2016. №8 (2).. Автор исходит из предпосылки о том, что в России нет устоявшегося ритуала скорби - это уже не ритуал традиционного общества, но и не модерновое отрицание смерти и попытка ее спрятать. И так как в российском обществе не существует системы по социальной и психологической поддержке людей, переживающих смерть, эту функцию выполняют массмедиа. По логике автора околосмертные образы, в том числе мистические, лишь инструмент для переживания и принятия смерти. В данном случае разделение мистики на готическую и религиозную не происходит, так как популярность и вызывания духов, и встреч с призраками - лишь продукт неустоявшихся практик поминания и скорби.

Эта концепция близка к идее А. Эткинда, который объясняет засилье монструозных образов в литературе и кинематографе посткатастрофической культурной памятью и неизбежностью возвращения прошлого в форме жуткого (мистической готики). Оба автора, прибегая к психологизму, трактуют мистические образы как результат болезненного отношения общества к смерти или травмам прошлого.

В ином ключе подходит к этому вопросу Е. Балагушкин, объясняя востребованность религиозно-мистических практик социально-экономическими проблемами в обществе: «Тенденция той же направленности связана с высоким уровнем бедности в стране, с трудностями получения квалифицированной медицинской помощи... Эти трудно переносимые для социально незащищенного человека реалии нашего повседневного существования провоцируют деформацию его сознания в форме апелляции к оккультизму и мистике» Балагушкин, Е.Г., Фокин А. Р. Мистицизм: теория и история. М: Российская академия наук, Институт философии. ИФРАН, 2008.. Многие авторы современной научно-популярной литературы, посвященной магическому мышлению и борьбе с мифами, склонны объяснять популярность мистики примерно в этом же ключе, добавляя неграмотность и необразованность населения, отсутствие критического мышления и кризис ценностей в обществе.

В данном исследовании предлагается рассматривать в качестве основных причин востребованности мистических образов в культуре два аспекта. Первый аспект относится к религиозной мистике: она выполняет функцию разрешения и удовлетворения внутреннего экзистенциального конфликта человека, способствует нахождению ответов на вечные вопросы (или путем к поиску трансцендентного) и поиску решений повседневных проблем. Второй аспект применим и к религиозной, и к готической мистике: образы сверхъестественного стали объектом развлечения, тем, во что люди с удовольствием готовы играть, что интересно потреблять (так как мистика апеллирует к сильным человеческим эмоциям), что может служить как инструмент самовыражения. Во многом восприятие мистики развивается параллельно восприятию смерти. Оба представления вызывают у индивида страх и очарование одновременно, оказываются встроенными в структуру потребления и развлечения, при этом оставаясь сакральными и пугающими.

1.2 Понятие медиареальности

Понятие медиареальности (или медийной реальности, реальности масс-медиа) изучается в рамках философии, социологии, культурологии, communication studies, в целом это достаточно междисциплинарное понятие. В толковом словаре Л.М. Земляновой можно встретить термин «медиатированная реальность», который означает «образы реальности, возникающие под влиянием СМИ и в первую очередь - телевидения» Землянова Л.М. Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества: толковый слов. терминов и концепций. М: Издательство Московского университета, 2004.. Также, согласно этому определению, медиатированная реальность может включать в себя дополнительные медиатированные значения, не существующие в реальности как таковые, то есть явления, которые формируются через медиадискурс.

В данной трактовке понятия медиареальности имплицитно подразумевается создание медийного образа окружающего мира, который является частично сконструированным масс-медиа, частично тождественным настоящей реальности. Ранее подобным образом рассматривались отношения художественной реальности и окружающей действительности. Однако реальность, сформированная через художественный вымысел, воспринималась как репрезентация, обладающая эстетической ценностью, принадлежащей к высокой культуре Красноярова О.В. Медиареальность в постмодернистской интерпретации // Известия Байкальского государственного университета. 2007. №4.. В то время как современная медиареальность, появившаяся, согласно В. Беньямину, из-за новых технических возможностей воспроизведения объекта искусства Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе / Под редакцией. Ю. А. Здорового. М: Медиум, 1996., искривляет и искажает реальность, стандартизирует её и развивает мифологическое, фрагментарное мышления у потребителя.

В. Беньямин одним из первых стал рассматривать технику «не как «производительную силу»… а как медиум, то есть форму и порождающий принцип всего нового поколения смыслов» Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М: Добросвет, 2000.. Отталкиваясь от этой идеи, медиа-исследователи пытаются датировать момент, когда массовая коммуникация стала более сложным культурным феноменом, чем просто механизмом социального контроля, институтом, исполняющим регулятивные функции в обществе. Следуя логике В. Беньямина в своей статье, Е. Кузнецова отмечает, что становление медиареальности начало происходить «лишь с того времени, когда в середине ХХ века техногенные каналы коммуникации получили развитие в феномене телевидения, выявившего новые возможности в репрезентации пластическими средствами не только пространства, но и времени» Кузнецова Е. И Медиареальность как коммуникативный медиум // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия: Философия. Филология. 2009. №2..