Взаимодействие субъектов социальной коммуникации в медиареальности

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

09.00.11 - Социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Взаимодействие субъектов социальной коммуникации в медиареальности

Фортунатов Антон Николаевич

Нижний Новгород - 2009

РАБОТА ВЫПОЛНЕНА В ГОУ ВПО «НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. Н.И.ЛОБАЧЕВСКОГО»

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Грехов Александр Васильевич,

доктор философских наук, профессор Соколов Сергей Васильевич,

доктор философских наук, профессор Субетто Александр Иванович

Ведущая организация

ГОУ ВПО «Волго-Вятская академия государственной службы»

Защита состоится 2 декабря 2009 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.162.01 при ГОУ ВПО «Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет» по адресу: 603950, г. Нижний Новгород, ул. Ильинская, 65, корпус 5, аудитория 202.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет».

Автореферат разослан «___» октября 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор философских наук, профессор Е.В. Грязнова

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Социальная коммуникация в наши дни основана на отношениях человека со средствами массовой коммуникации (масс-медиа). Эти отношения развиваются в двух параллельных направлениях: социоантропологическом, когда массовая коммуникация способствует становлению человека как социального существа и его дальнейшему развитию, и медиальном, когда человек является средством порождения, трансляции и регулирования информационных феноменов и процессов. Оба направления имеют общего субъекта - коммуникативную личность (коммуниканта), но с разными социальными функциями. В социокультурном направлении создается базисная модель личности. В медиальном - это тип модальной личности, распадающийся на медиума (агента, адресанта), посылающего информацию, и реципиента (реагента, адресата), воспринимающего этот посыл.

Для современного общественного сознания актуальным является установление сближения означенных направлений, поиск путей интеграции, учитывающих био-социо-культурную и медиальную природу представителей современного общества, а также необходимость в философском осмыслении путей развития социальной коммуникации.

Важнейшей структурой научной мысли в этой связи становится медиареальность, определение ее специфики в соотношении с физической и социальной реальностями. Философское осмысление медиареальности трансформируется в онтологию, праксиологию, эпистемологию, аксиологию медиамира. Наиболее важными с точки зрения поставленных здесь проблем предстают вопросы медиаантропологии и соотносительный анализ закономерностей и движущих сил развития медиальной и социальной реальности.

Интегративно-посредническая по отношению к социуму природа масс-медиа мутировала в манипулятивную, придавшую медиареальности новое социоантропологическое измерение. Пластическая форма медиареальности, обусловленная диалектическим характером ее основных категорий, воплотилась и в многомерности понятия манипулятивности. Сегодня это не только обман, подтасовка, сознательное искажение, шулерство, но также перекомбинация, монтаж, вид медиальной стратегии, особая форма политкорректности и пр. Манипуляция является основной разновидностью медиавоздействия на человека и общество. Определить характер такого влияния, активно использующего как сознательные, так и бессознательные факторы работы человеческого мозга, противостоять ему или использовать себе на пользу в состоянии лишь человек, который в традиции философской антропологии И. Канта предстает как мыслящее, волящее и чувствующее существо.

Проблема активного субъекта актуализирована в наши дни по многим параметрам. Агенту коммуникативного процесса, активному по сути свой профессиональной деятельности, соответствует реагент (реципиент), фигура которого в современной медиаидеологии приобретает ключевой смысл. Двойственность положения реципиента в коммуникативном процессе обусловлена множеством причин. Среди них наиважнейшими являются медиаидеология, реализуемая в практических действиях агентов, и медиатехнология, представленная механическим набором действий и приемов, необходимых для получения медийных сведений. Человек, погруженный в информационную среду, созданную средствами массовой коммуникации, строит свое поведение, исходя из стереотипов и моделей поведения, не являющихся продуктом его собственных духовных, интеллектуальных, физических и прочих усилий.

Познавательная, экспериментаторская, мыслительная активность человека редуцируется до медиарефлексов. На этой основе создается питательная среда для развития медианасилия, которое предстает то как прямая зависимость человека от медиасигналов, то как особая форма принудительности, вырабатывающая механизмы подавления личности, то как вид немотивированной агрессии или социального безволия. Для противостояния медийному давлению у реагента должна быть сформирована способность к информационному выбору или к осознанному отказу от информации, необходимость здоровой реакции отторжения, скепсиса или аналитики, когда человек сталкивается с разрушением гуманистических ценностей, с деградацией нравственных основ, с искажениями истины и другими деструктивными явлениями и тенденциями в современном обществе.

Именно в этих точках проявления активности медиареципиента происходит взаимодействие медийной и социальной сферы. Оно осуществляется на уровне сознания, точнее - отражения действительности в системе идеальных образов (т.е. образного воплощения идей). Огромный энергоинформационный ресурс медийного сознания и социальное сознание в виде системы общественных отношений приходят в противоречие друг с другом, которое пагубно отражается на внутреннем мире человека. И если социальная форма движения личности сопровождается рефлексией, постижением самой себя, т.е. ростом самосознания, то медиасознание сопровождается усвоением, осведомленностью, игрой, отрывом от реальности. Вот почему проблема медиасознания составляет сегодня особый предмет для масштабного философского исследования, осуществление которого еще пока только зарождается. «Другое» сознание медиасферы формирует мировоззренческие конструкции, социальные нормы, ценности и идеалы. Оно же включает в свое содержание теоретико-концептуальные и программно-директивные компоненты, обусловленные экономикой, политикой, медиальной феноменологией, мифологией и символизацией.

Любая действительность существует в вербальной и невербальной формах своего освоения. Медиареальность не является исключением. В качестве примера может служить ритмология определенных систем медиадеятельности, оказывающих воздействие на реагента и жизнь общества.

В условиях, когда нет четкой системы общественно признанных взглядов по основным проблемам человеческого бытия, в социуме устанавливается медийная доктринальность: то, что прокламируют СМИ, становится программой социокультурной жизни. Выход видится в разрушении подобного тождества и в определенной корректировке медиавосприятия за счет гуманитарного потенциала, который еще велик в духовных недрах нашего Отечества. Этот процесс требует новых культурных институтов и, в частности, института медиапедагогики, которая по сей день незаслуженно воспринимается как некое искусственное и малоэффективное образование.

Итак, социальная коммуникация представляет собой сегодня двусоставное явление, объединяющее социальный и коммуникативный подходы к бытию человека.

Степень разработанности проблемы. Статус и положение человека в системе социальной коммуникации, его отношения с социальной информацией относятся к предмету исследования целого спектра научных направлений: социологии, психологии, физиологии, кибернетики, теории журналистики, филологии, культурологии, педагогики, социальной философии и др. В этой связи обширный массив исследований следует разделить на несколько групп, границы между которыми носят условный характер.

Философско-антропологическая проблематика (коммуникативное действие, мифологическая организация коммуникативного пространства, интерсубъективные нормы коммуникации, теории информационного общества, проблемы информационного и медиапространства как антропологических факторов и др.): Т.Адорно, Р.Барт, Д.Белл, В.Беньямин, Ж.Бодрийяр, Э.Гуссерль, А.Камю, М.Кастельс, С.Къеркегор, Ж.Лакан, К.Леви-Стросс, Ж.-Ф.Лиотар, М.Маклюэн, Г.Маркузе, К.Поппер, Э.Тоффлер, Э.Фромм, Ю.Хабермас, М.Хайдеггер, М.Хоркхаймер, Г.Шиллер, У.Шрамм, К.Ясперс, среди отечественных ученых: А.С. Ахиезер, М.М.Бахтин, М.К.Мамардашвили, А.Ф.Лосев, Ю.М.Лотман, В.А. Кутырев, А.В.Резаев, С.Л.Рубинштейн, А.И.Субетто и др.

Работы в области общей теории информации, кибернетики, синергетики, информатики, информологии: Л.Бриллюэн, Н.Винер, К.Шеннон, Г.Хакен, Д.Пирс, У.Эшби, Р.Ф.Абдеев, В.М.Глушков, И.И.Гришкин, В.З.Коган, К.К.Колин, А.Н.Колмогоров, И.С.Мелюхин, Р.Е.Ровинский, А.Д.Урсул, Д.С.Чернавский.

Работы ученых, входящих в Общероссийскую академию человековедения, а также представителей Нижегородской философской школы (Л.А.Зеленова, А.В.Дахина, В.А.Щурова, В.И.Табакова. А.М.Пищика, О.Л.Краевой, А.П.Горячевой, Ю.А.Лебедева, В.П.Кожевникова, Р.И.Никифорова, Д.В.Воробьева, Н.А.Багровникова и др.) создали солидный фундамент для системного изучения социума, проблем современного человека и современных межсубъектных отношений.

Социально-психологические аспекты информационного взаимодействия (различные теории, касающиеся специфики социальной информации, вопросов информационного воздействия на аудиторию, проблематики различных форм социальной коммуникации, национальных особенностей коммуникативных отношений и др.).

В рамках этой группы следует особо выделить следующие направления:

- социальной психологии, представленное работами, Ф.Брентано, Г.Лебона, Г.Тарда, С.Московичи, А.Моля, Дж. Мида, Л.Фестингера, Т.Ньюкома, Ч.Осгуда, С. Аша, В.Шутца, ДеФлера, С.Фэщбеча, Л.Берковица, Р.Мертона, Т.Шибутани, Макавейла, Г.М.Андреевой, А.Г.Асмолова, А.А.Леонтьева, А.Н.Леонтьева, М.С.Кагана, Е.Я.Мелибурды;

- отечественную теорию средств массовой информации (Я.Н.Засурский, Е.Л. Вартанова, Е.П. Прохоров, М.Н.Ким, Е.Е.Пронина, С.Г.Корконосенко, А.А.Грабельников);

- исследования по социологии массовой коммуникации (Н.Луман, П.Бурдье, Б.А.Грушин, Ю.Левада, П.А.Сорокин, У.Липпман, П.Шампань, В.А. Ядов).

Технологические, структурные и лингвистические аспекты коммуникативных процессов:

- концепции межличностной, массовой, профессиональной, межкультурной, телевизионной, речевой, вербальной и пр. коммуникации: Л.Витгенштейн, У.Эко, Л.С.Выготский, А.Р.Лурия, Дж.Серль, Р.О.Якобсон, Т.М.Дридзе, Н.И.Жинкин, Ю.К.Воробьев, Е.Н.Зарецкая, М.М.Назаров, Т.Н.Ушакова, Л.В.Матвеева, Е.В.Поберезникова, В.Л.Цвик;

- теории медиавоздействия, структура коммуникативного процесса: А.Бандура, Б.Берельсон, Г.Гербнер, Ю.М.Забродин, П.Лазарсфельд, Х.Лассвелл, Э.Ноэль-Нойман, С.П.Расторгуев, Ф.Хайдер, А.Н.Харитонов, К.Ховланд, П.Хирш;

- теории манипуляции сознанием: В.Паккард, Э.Шостром, Ю.Киршнер, Л.И. Рюмшина, Е.В. Сидоренко, В.П.Шейнов, Е.Л.Доценко, Г.В.Грачев, И.К. Мельник, С.Г.Кара-Мурза, А.Цуладзе.

Ценностно-мировоззренческие, образовательные и культурологические проблемы коммуникативных отношений:

- в последние годы отмечается возрастающий интерес к культурологическим аспектам социальной коммуникации (К.Э.Разлогов, Г.Л.Тульчинский, А.Я.Флиер, Дж. Грэхам, С.А.Герасимова, Н.Б.Кириллова, С.А.Герасимов, В.Ю. Бореев, А.К. Коваленко, В.И.Михалкович), которые коррелируют с широким философским дискурсом, сформированным работами Р.Арнхейма, А.Базена, Р.Барта, В.И.Вернадского, П.Вирильо, Г.Г.Гадамера, Б.Гройса, Ж.Дерриды, Ж.Делеза, Д.С.Лихачева и др. указанных выше авторов.

- вопросы медиапедагогики (медиаобразования), исследования медиального насилия, вопросы информационной и психологической безопасности представлены работами А.В.Федорова, О.А.Баранова, Л.С.Зазнобиной, Ю.Н.Усова, А.В.Шарикова, И.В.Челышевой, А.А.Новиковой, А.П.Короченского, А.И.Подольского, С.Г.Давыдова, С.Н.Еникополова, О.А.Колобова, В.В.Миронова, В.А.Севастьянова, К.А.Тарасова, Т.И.Колесниковой.

Прикладные аспекты социальной коммуникации (экономические, политические, рекламные модели, методики НЛП, public relations, футурологические концепции и др.) представлены работами С.Блэка, Р.Бэндлера, Д.Гриндера, А.П.Назаретяна, И.В.Бестужева-Лады, И.О.Вагина, Ш.Берна, Б.Л.Борисова, Р.Броди, Р. Дилтса и др.

Теоретическую основу исследования составляют:

- концепции классической и постнеклассической философии: Аристотеля, О.Конта, Г.Спенсера, К.Маркса, М.Планка. М.Вебера, В.Дильтея, Э.Дюркгейма, М.Хайдеггера, М.Бубера; феноменологии: Э.Гуссерля, А.Шюца, М.Мерло-Понти; теории информации: К.Шеннона, Л.Бриллюэна, Н.Винера; концепции информационного и постиндустриального обществ: Э.Тоффлер, Д.Белл, М.Кастельс, теории коэволюции социальных и биологических систем, синергетики и нелинейной динамики: В.В.Вернадского, П.Тейяр де Шардена, Г.Хакена, У.Эшби, И.Стенгерса, И.Р.Пригожина.

- философские основы теории коммуникации: К.Ясперса (разграничение «объективной» и «экзистенциальной» коммуникаций), Ю.Хабермаса (теория «коммуникативного действия»).

- среди трудов отечественных ученых значимыми для данного исследования были работы Р.Ф.Абдеева, В.М.Глушкова, Л.А.Зеленова, В.З.Когана, К.К.Колина, А.Н.Колмогорова, В.А.Кутырева, С.Т.Мелюхина, Н.Н.Моисеева, А.В.Резаева, А.Д.Урсула, Д.С.Чернавского, особенно подчеркнем исследования сторонников функциональной концепции информации В.Г.Афанасьева, И.И.Гришкина.

- теории массовой коммуникации: Х.Лассвелл, М.Маклюэн, У.Шрамм, исследования Н.Лумана, П.Сорокина, а также отечественные теории и концепции масс-медиа: Е.Л.Вартанова, И.М.Дзялошинский, Я.Н.Засурский, Е.П.Прохоров, Е.Е.Пронина, Е.И.Пронин, В.Ф.Олешко. Л.В.Матвеева.

- исследования в области социальной психологии: Э.Аронсон, Ф.Зимбардо, М.Ляйппе, Г.М.Андреевой, а также в области медиапсихологии, где особенный интерес представляют труды ряда немецких авторов: К.Мертена, Э.Ноэль-Нойман, Х.Майна, М.Кунчика, М.Хэрманна.

Эмпирическую базу исследования составили результаты следующих проведенных нами исследовательских программ:

- ритмологического анализа ряда телевизионных программ на телеканалах «Культура» и НТВ, основанного на методах интент- и контент-анализов в сочетании с методом математического моделирования;

- сопоставительного анализа восприятия телевизионного насилия среди нижегородской и немецкой молодежи, основанного на социологическом исследовании.

Объектом исследования явилась социокультурная реальность, которая становится фундаментом для возникновения специфической метареальности - медиареальности, оказывающей все усиливающееся обратное воздействие на социум.

Предметом исследования являются механизмы деонтологизирующего воздействия медиареальности на социум и на человека, последствия такого воздействия и основные тенденции в медиатрансформации социума. Здесь же следует указать на выявление возможностей и перспектив гуманистического разрешения медиа-социальных противоречий.

Цель и задачи исследования. Цель данной работы - выявить принципы и закономерности трансформации социокультурной реальности под воздействием медиатехнологий и медиаидеологии, определить перспективы развития человека в рамках порожденной им медиареальности.

Цель работы определила необходимость решения следующих задач:

обосновать общенаучный категориальный статус понятия медиареальности, установить характер ее взаимоотношений с социальной реальностью;

ввести в научный оборот и раскрыть содержание понятий субъекта и объекта медиавоздействия, показать их роль в процессах отчуждения информационно-коммуникационной среды от человека;

определить значение манипулятивности как конвенционально обусловленной формы взаимодействия в медиареальности в ее позитивной и негативной динамике;

дать характеристику перформативности как особого метода трансформации социокультурной реальности;

провести анализ существующих модельных теорий социальной коммуникации и выстроить на его основе собственную модель межсубъектного взаимодействия в медиареальности;

разработать методы оценки суггестивного потенциала социальной информации и обосновать значение невербальной составляющей современного коммуникативного процесса через коммуникативную рефлексологию, феномен медиально опосредованного насилия, рекламно-манипулятивный дискурс;

обозначить пути и способы формирования активно мыслящего субъекта социальной коммуникации, способного противостоять манипулятивному давлению и реализовать свой гуманистический потенциал.

Методологической основой исследования послужили методологические и гносеологические основания классической философии, концепций экзистенциализма, позитивизма и феноменологии, теорий нелинейной динамики, синергетики, кибернетики, информологии, социальной эпистемологии, медиапедагогики, социальной коммуникации, психологии журналистики и социальной психологии.

Методы исследования, использованные в диссертации:

системный анализ, направленный на синтез общефилософских концепций и социально-психологических теорий и практик, дающий возможность комплексного подхода к онтологии медиареальности;

диалектический метод, позволивший при анализе теоретического и эмпирического материала использовать принципы развития, объективности, взаимосвязи, детерминации, мерности, полярности;

метод сравнительно-исторического анализа развития и функционирования основных параметров системы социальной коммуникации, позволяющий определить тенденции дальнейшего формирования медиареальности;

теоретическое моделирование, раскрывающее суть и направленность системного подхода в оценках социальной коммуникации, предлагающее адекватную сегодняшним реалиям модель коммуникативного взаимодействия субъектов в медиареальности;

метод логической реконструкции, позволяющий рассматривать деятельность субъектов в медиареальности в социально-философском аспекте;

интегративный, раскрывающий пути комплексного использования данных различных наук в формировании методик и путей социально-культурного воздействия на медиареальность.

Основная гипотеза исследования состоит в том, что система средств массовой информации и массовой коммуникации (масс-медиа) в процессе своего ускоряющегося развития создали основу для возникновения специфической медиареальности, детерминированной особым местом и ролью человека в ней, расширяющимися техническими возможностями масс-медиа не только по передаче, но и по переработке, хранению и актуализации информации. Совокупная мощность современных масс-медиа сопоставима с когнитивными пределами человеческого мозга по обработке информации, и динамика увеличения этих возможностей диктует новые онтологические дефиниции в объективно-вещной реальности, в социуме. Системой, связующей эти две реальности, является система социальной коммуникации, обладающая определенными антропогенными и социомоделирующими качествами, которые становятся средствами воздействия медиареальности на социум и на индивида.

Онтологический статус медиареальности определяется ее рекурсивностью и самодетерминированностью, что приводит к нелинейным процессам деонтологизации, «распредмечивания» социальной реальности и человека в ней. Избыточное информационное и коммуникативное воздействие на человека приводит к существенным изменениям в его представлениях о мире, о самом себе, об онтологических понятиях должного, сущего, добра, истины и т.д. При этом, исходя из положений синергетики, утверждающих, что материи присуща не только разрушительная, но и созидательная направленность, необходимо оценить перспективу восстановления гуманистических ценностей в обществе и определить сферу ее реализации.

Научная новизна предлагаемой работы состоит в том, что в ней впервые

представлен особый онтологический статус медиареальности, основанный на медиатемпороологии, медиаидеологии и медиатехнологиях, а также на создании особого медиасубъекта, активно участвующего в трансформации социокультурной реальности;

дано философское обоснование манипулятивности как конвенционально принятой формы межсубъектного взаимодействия в медиареальности;

обосновано нарастающее значение ценностно-эмоционального освоения социореальности с помощью медиатехнологий;

разработан и применен на практике ритмологический анализ информационных сообщений, позволяющий выявлять интенциональный, суггестивный, экспрессивный уровни социальной информации; утверждена необходимость введения в научную практику нового понятия - медиалогии невербальной коммуникации, делающей акцент на изучении указанных тенденций; медиареальность социальный коммуникация манипулятивный

выявлена дегуманизирующая природа разнообразных форм медийных презентаций насилия, при этом подчеркнута необходимость учета национально-ментальных особенностей социокультурного сознания реципиентов;

представлены основные направления развития отечественной медиапедагогики как системы развития медиакомпетентности и медиакультуры социально активной личности.

Положения, выносимые на защиту:

В работе показано, что семантическая и прагматическая оценка социальной информации позволяет выявить ее экспрессивные свойства, которые сегодня используются средствами массовой информации для суггестивного воздействия на социум. Акцент на экспрессивную сторону современного коммуникативного процесса отражает глубокие изменения, происходящие во всей системе социальной коммуникации.

Медиареальность является специфическим порождением социореальности, обладающим собственными онтологическими особенностями. Медиатехнологии, ставшие ее фундаментом, развиваются в нарастающем темпе, что детерминирует специфику медиальной темпорологии, а также роль и место человека в системе массовой коммуникации.

Взаимодействие субъектов социальной коммуникации в медиареальности отражает новое качество информационных субъект-объектных отношений, которое связано со значительным увеличением активности масс-медиа и принятием ими некоторых социомоделирующих функций. Манипуляция, перформативность и медиатизация - таковы важнейшие характеристики современных коммуникативных процессов.

Манипулятивность как конвенционально принятая стратегия коммуникативного взаимодействия актуализирует невербальные способы передачи информации, что оказывает существенное влияние как на структуру массовой коммуникации, так и на коммуникативное поведение субъектов в медиареальности. Смена гносеологических ориентиров выражается в том, что форма коммуникации часто становится самоценной, отменяющей необходимость достижения истины, формирования человеческой уникальности, развития духовного потенциала взаимодействующих субъектов. Данные положения позволяют обосновать новое научное направление исследований социальной коммуникации: медиалогию невербальной коммуникации.

Коммуникативная ритмология в медиальном пространстве позволяет вскрыть коммуникативные интенции и манипулятивные намерения субъектов, а также выстраивать личностные стратегии по защите от деструктивного информационного воздействия. Возрастающее значение ритмологии означает увеличение концентрации суггестивного потенциала масс-медиа, вызванного бурным ростом информационных технологий.

Насилие в медиареальности является не только информационным материалом для ежедневных программ масс-медиа, но и становится формой экзистенциального отчуждения человека от социальной жизни, одним из методов деонтологизации социального пространства. Проведенное исследование восприятия медиальных презентаций насилия подростками России и Германии позволяет выявить национально-ментальные особенности поведения субъектов в медиареальности.

Медиареальность является следствием познавательно-практической деятельности человека и, несмотря на свою технологическую детерминированность, может и должна обрести гуманистическую стратегию развития за счет целенаправленных усилий субъектов социальной коммуникации. Одним из способов формирования нового отношения к медиареальности может служить медиапедагогика, которая кроме образовательных задач должна подразумевать и ряд воспитательных функций. В традиции отечественной культуры, в том числе и в истории отечественной публицистики (н.п. В.Г. Короленко), заложен большой гуманистический потенциал, позволяющий формировать новые представления о медиальном взаимодействии субъектов информационных отношений.

Теоретическая и практическая значимость диссертации. В теоретическом плане диссертация имеет значение как опыт исследования феномена медиареальности в соотнесении с современными социокультурными практиками. Предложенный ракурс выявляет в медиальных процессах такие свойства и закономерности, которые роднят их с подобными процессами в социокультурном универсуме.

В связи с выделенными проблемами на основе проведенного исследования возникает ряд научных направлений, связанных с расширением и уточнением понятий «медиаидеологиия», «медиаантропология», «медиапедагогика». Дальнейший научный поиск должен быть связан с проблемой этоса медиадеятельности и его воздействием на различные социальные слои. Выводы диссертации имеют значение для определения духовного климата в обществе, роли и влияния медиареальности на воспитание молодого поколения и медиальной культуры личности. В работе выделена теоретическая проблема структурно-семантических свойств медиатекста, его синтезирующей основы, позволяющей рассматривать это явление наряду с другими формами духовного воздействия на человека. Выводы, материалы и положения диссертации могут быть использованы при научной разработке новых теоретических и практических аспектов социальной коммуникации.

С практической точки зрения положения диссертации могут иметь значение для выработки методик обучения журналистов в контексте понимания их ответственности перед обществом, важности их профессиональных навыков для формирования условий развития социума. Положения диссертационного исследования дают возможность проведения научно обоснованной экспертизы текстов масс-медиа с точки зрения их ритмического содержания, позволяющего выявлять скрытые интенции производителей информации и их суггестивную направленность.

В социальной практике выводы диссертации могут служить уточнению целей и задач медиапедагогической деятельности в школах, ВУЗах, социальных организациях, выработке методик формирования медиакомпетентности и в конечном счете воспитанию свободного культурного человека, способного преобразить медиареальность.

В целом обобщения и выводы диссертации могут стать методологической основой для внесения корректив в информационную политику государства, конкретных средств массовой информации, социальных структур, творческих союзов, способствовать содержательному, а не декларативному наполнению профессиональных хартий в области журналистики, рекламы, PR и т.д. Результаты исследования могут оказать практическую помощь журналистам, рекламистам, редакторам, ученым, политическим деятелям, студентам, обучающимся на гуманитарных специальностях.

Апробация основных положений диссертации. Основные положения диссертации отражены в монографиях, статьях, а также докладах на конференциях и семинарах: международных - Нижегородский госуниверситет (1999; 2000), Московский фонд социального развития (2006), в Высшей педагогической школе Weingarten (Штутгарт (Германия)-Нижний Новгород-Чебоксары-Казань,1998-2000), а также в рамках сотрудничества Правительства Нижегородской области с правительством земли Северный Рейн-Вестфалия (проект «Строим новые мосты, Дюссельдорф-Кельн, Германия, 2000); всероссийских - Московский государственный университет (2002), Санкт-Петербургский государственный педагогический университет (2003), межвузовских - Нижегородский гос. университет 2001, Московский гуманитарный экономический институт (2002); региональных - Нижегородский гос. университет и др.

Кроме того, идеи диссертации кристаллизовались в ходе учебно-педагогической деятельности в Нижегородском государственном лингвистическом университете, Нижегородском коммерческом институте и в Нижегородском государственном университете, при чтении лекций по курсам истории отечественного и зарубежного телевидения, психологии журналистики, связей с общественностью, организации работы пресс-службы, основ PR, теории журналистики. Различные аспекты проблематики диссертационного исследования отражены в 2 монографиях, 40 статьях в научных изданиях. Общий объем публикаций составляет 38,1 п.л.

Диссертация обсуждалась на кафедре философской антропологии Нижегородского государственного университета и была рекомендована к защите.

Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав (тринадцати параграфов), заключения, списка литературы, включающего в себя 661 наименование, и приложения с графическими иллюстрациями теоретических моделей и проведенных практических исследований.

Общий объем диссертации составляет 347 страниц (вместе с приложением 356 страниц).

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении дается обоснование актуальности проблемы исследования, теоретического и практического значения работы, определяются объект и предмет, указываются цели и задачи, методология и принципы изучения эмпирического материала, формулируются выносимые на защиту положения и полученные результаты в контексте научной новизны, излагается концептуальный обзор литературы по теме исследования.

В первой главе «Медиареальность как вид социальной действительности» рассматриваются особенности познавательной деятельности человека, погруженного в медиасреду. Личность здесь одновременно выступает и как субъект исследования, и как объект медиального воздействия. Именно поэтому трудно сформировать идеальную теоретическую модель медиареальности. Тем не менее, медиареальность сотворена человеком с использованием технологий массовой коммуникации и, как все созданное им, она имеет интеллектуально-рукотворную природу. Естественная, объективная реальность вторгается в медиареальность опосредованно, через человека, в котором природное и искусственное существуют на паритетных началах, с перекосом сегодня в сторону искусственного. Возникает система медиально опосредованной социальной коммуникации, которая может рассматриваться как парадигма познавательных моделей в медиареальности. Массовая информация выступает здесь как специфический материал для формирования эпистемы медиареальности и может трактоваться как средство перехода от наблюдаемых социальных явлений к их теоретическому моделированию

В первом параграфе «Социальная информация в современном коммуникативном процессе» обосновывается выбор диссертантом функционально-антропоморфной (гностической) трактовки феномена социальной информации. Если во второй половине ХХ века внимание к информации было связано с управленческой проблематикой в кибернетическом толковании, то сейчас речь идет не просто о «постиндустриальной» или «информационной» формах развития общества, но об особом онтологическом свойстве социальной информации, получившей медийную обработку и позволяющей конструировать новые миры, в том числе и «виртуальные», ирреальные, фантомные и пр., что непосредственным образом сказывается на условиях и перспективах социального развития общества.

Функциональный подход делает акцент на информационных процессах как свойстве материи, благодаря которым она организуется, поддерживает принятые уровни организации и саморазвивается. Антропоморфная («гностическая») интерпретация информации трактует ее как сведения, сообщения, знания, т.е. как область взаимодействия человека с социальной средой в самоорганизующейся социальной системе. Социальная информация в этом контексте способна соединять непримиримые вещи: мнимые и объективные реальности, трактовки и действительные свойства вещей и т.д.

Такие качества социальной информации, как содержательность, полезность, информативность, ценность сегодня приобрели настолько самостоятельное значение, что выявление сущностных характеристик действительности индивидом уже не может происходить без параллельного присвоения им определенной ценностной окраски. Отсюда следует, что информация является действенным механизмом трансформации не только познающей личности, но и реальности, окружающей ее.

Бытие в социальной информации выступает в роли репрезентированной реальности, в виде со-бытия, заменяющего собой воспроизводимую сущность и ориентированного на нее адресата. Для того, чтобы выполнить эту репрезентативную функцию, событие должно обладать, с одной стороны, денотатными свойствами, отсылающими индивида к «базовому факту». Но с другой, в нем должен читаться и подлежать расшифровке экспрессивный потенциал, характеризующий степень ценности информации. Структурно-лингвистическое, ценностно-экспрессивное оформление сообщения приводит к неповторимости «флэш-информации», информации-вспышки, к ее единичности и уникальности в данном конкретном выражении.

Малоизученность и сложность проблемы экспрессивного наполнения информации, его влияния на человека и обратного воздействия на реальность коррелирует с синергетическим подходом в информатике, который исходит из трактовки сложных систем как заведомо неполных, противоречивых, неточных с точки зрения получаемой от них информации. Очевидно, что информационная система современного общества накапливает не только информацию, как некий социальный опыт, результат освоения реальности, но и наиболее эффективные алгоритмы информационного взаимодействия. Вот почему растет значение не только «базовых фактов» и экспрессивных их оформлений, но также способов их систематизации, актуализации, целепостигаемого применения, которые сами являются «системной реальностью». Особенно ярко экспрессивно-презентационная сторона информационных процессов проявляется в сфере массовой информации. В итоге социальная информация предстает как результат целеобусловленной деятельности субъектов социального познания, их взаимодействия с вещно-событийной реальностью для выявления ее базовых свойств и закономерностей, меры ее упорядоченности и ценностно-экспрессивного наполнения.

Во втором параграфе «Коммуникация как технологически обусловленный вид познавательной деятельности» проводится анализ современной системы социальной коммуникации, понимаемой как динамическое информационное взаимодействие субъектов социального пространства друг с другом и с окружающим их миром.

Социальная коммуникация - атрибут взаимоотношений объектов живой природы, т.е. взаимоотношений субъект-субъектного типа, или, что важно для данного исследования, субъект-субъектных отношений на основе уже имеющейся информации, схожим образом понимаемой обоими субъектами и имеющей смысл для всех участвующих во взаимодействии субъектов.

Одной из дискуссионных является проблема эффективности социальной коммуникации. Традиционная оценка эффективного взаимодействия как движения информации от ее источника к получателю сегодня является недостаточной. На практике для того, чтобы коммуникация состоялась, предполагаемые партнеры должны сначала достичь конвенционального согласия по множеству параметров: маркирования сегмента реальности, соответствия уровня экспрессии предстоящих информационных сообщений, сопоставления и конгруэнтности тезаурусов и т.д. Следовательно, существуют различные уровни оценки эффективности коммуникации, и на базовом, первичном уровне эффективность характеризуется не целенаправленностью и целепостижимостью, а взаимообусловленностью, когерентностью, одновременностью, резонансом.

Сравнение понятий «общение» и «коммуникация» приводит к выявлению сущностных черт социальной коммуникации, которые ведут к формированию медиаонтологии. Не вызывает возражения точка зрения многих авторов на то, что общение есть процесс, присущий всей целостности общества и культуры и что оно представляет собой нечто более высокое и сложное, чем информационно-обменные связи. При этом следует подчеркнуть, что актуальными и все более важными аспектами современных информационных контактов человека являются его связи с вымышленными, виртуальными, фиктивными, манипулятивно-обусловленными видами «новых» реальностей. Именно поэтому коммуникация, обеспечивающая контакт, «сцепку» живой и неживой природы, рассматриваемая как процесс обеспечения связей внутри определенной системы, оказывает существенное влияние на формы и экспрессивные характеристики современных процессов общения.

С точки зрения социальной психологии, в феномене общения выделяются три компонента: когнитивный, эмоциональный и поведенческий. В коммуникации же к ним следует добавить еще один: суггестивно-прагматический компонент. Таким образом, коммуникация моделирует свой образ человека, выстраивающего вокруг себя соответствующий мир. Технологическая детерминированность, опора на субъективированную, оторванную от сложившихся социальных норм и принципов информацию - таковы некоторые из принципов такой онтологии. Человек-коммуникатор и человек-участник общения - это две различные ипостаси, расходящиеся прежде всего по экзистенциальному признаку. Участник общения постигает бытие Другого, внося его в собственную сущность, трансформируя в процессе взаимодействия и свое собственное Я. Коммуникатор, кроме этой роли, должен выступать и в качестве наблюдателя, оценивающего предстающую перед ним реальность с точки зрения ее операционального соответствия принятым целям.

Отдельным аспектом коммуникации в современном социуме является межгрупповая коммуникация, которая имеет ряд специфических особенностей. Данная форма коммуникации, в отличие от межличностной, групповой и массовой, еще не подвергалась тщательному философскому анализу. Подчеркивается, что современные социальные группы, как субъекты социального познания, используют отчетливо выраженный аксиологически-конфронтационный арсенал коммуникативных средств, направленных прежде всего на противопоставление собственной позиции той, что используется оппонентами. Информация, объединяющая эти группы в единый процесс взаимодействия, носит ярко выраженный экспрессивно-манипулятивный характер.

Коммуникация сегодня сохраняет два уровня значений. Первый - традиционный - связан с ее истолкованием как особого вида общения, имеющего ряд отличительных признаков. Второй - новый - уровень понимания позволяет рассматривать коммуникацию как форму познавательной деятельности, регулируемой коммуникативными технологиями. В современном обществе наблюдается взаимопроникновение обоих уровней коммуникации, объединение эмоционально-человеческого с рационально-техническим, что создает основу для возникновения различных методик коммуникативного воздействия на личность. При этом очень мало внимания уделяется последствиям такого воздействия как антропологическому фактору развития современного общества.

В третьем параграфе «Современная темпорология коммуникативных процессов как фактор социальной динамики» анализируются особенности динамики информационной циркуляции в коммуникативном пространстве. Именно благодаря им субъект познания предпосылает реальности не только аксиологические, но и динамические ее характеристики, позволяющие обусловливать ряд важнейших параметров восприятия: длительность, интенсивность, ритм и др. Все они так или иначе влияют на степень экспрессивности информационного взаимодействия. Таким образом, темпорологическая составляющая коммуникации является одной из важнейших ее детерминант и гносеологических оснований.

Увеличение скоростей информационного обмена в социальной коммуникации имеет множественную причинность, философской основой которой является движение материи в различных, по Энгельсу, ее формах. Высшая форма, социальная, подразумевает, в частности, изменение объема знаний человека об окружающем мире, а также средств получения этих знаний, выражающихся в новых коммуникативных и информационных технологиях. Экзистенциальное противоречие между объемом роста информации и количеством знаний, которое способно освоить человеческое сознание, порождает особую форму информационного отчуждения человека в медиареальности, когда на фоне чрезвычайного разнообразия сообщений наблюдается деградация, снижение когнитивных способностей субъекта.

Технические способы оперирования с информацией являются оборотной стороной процесса роста знаний: знания воплощаются, в частности, в технических новинках, а техника, в свою очередь, стимулирует новый, все более интенсивный поиск и рост знаний. Возникает новая темпоральность движения средств коммуникации, обладающая специфическими характеристиками. Онтологическое время, т.е. «время изменяемости бытия», характеризуется особыми динамическими закономерностями, отличающимися от более консервативного, субъективно-психологического осознания времени.

Картина мира, в фундамент которой все активнее внедряются технологические медийные орудия, начинает расслаиваться по критериям гносеологической динамики познающих субъектов. Функциональность предметного мира за счет включенности в рекурсию информационного производства расширяется настолько, что порой становится сложно уловить атрибутику той или иной вещи. Эта включенность медиа (в самом широком их толковании: не только СМИ, но и одежда, автомобили, все, что может нести социальную информацию) в процесс онтологизации мира приводит к формированию медиареальности, предметность рефлексии которой продиктована иным статусом по отношению к актуальной действительности. Подчеркивается, что сосуществование двух автономных реальностей невозможно - в противном случае это будет нарушать принцип единства созерцаний, данных субъекту, и онтологические основания реальностей будут подменяться эпистемологическими.

Познавательная активность субъекта в этом усиливающемся информационном давлении на него ограничивается физиологическими рамками. Нарастание технических возможностей современного человека не соответствует его духовному потенциалу, что, по Фромму, характеризует «извечный конфликт между преждевременной интеллектуальной зрелостью и эмоциональной отсталостью» личности.

Возникает вывод, что медиареальность - это различные формы онтологизации социальной информации, превращения ее в механизм социального действия и общественной динамики, в том числе и через технические средства «опредмечивания», «цифровизации» и передачи информации на расстояния по каналам связи. Техническая сторона медиареальности обеспечивает когерентность информационных процессов на различных уровнях, создавая тем самым жестко взаимодействующую, открытую, нелинейную систему со множеством ее внутренних разветвлений. Именно поэтому технологии коммуникации начинают представлять собой специфическую подсистему функционирования информации уже внутри самой медиареальности, занимающую в ней центральное место и влияющую на темпорологические и другие характеристики системы в целом.

Одно из эпистемологических последствий такого влияния в том, что объективное ускорение социальной коммуникации порождает одномоментное субъективное внимание широкой аудитории к случайным и малозначительным фактам реальности, создавая особое смысловое поле, в котором существует множество людей. Такой способ освоения мира характеризуется горизонтальностью связей, отсутствием креативных целей и вершин. Его важная характеристика - сравнение несравнимых в традиционном, рациональном понимании феноменов и объектов.

Соответствие динамики внутренней реальности индивида скоростям информационных потоков становится важнейшим фактором включенности сознаний субъектов коммуникации в эти процессы. Поэтому новая медийная темпорология означает не просто ускорение информационного обмена, а обретение нового онтологического статуса коммуникативными технологиями, что коррелирует не только с трансформациями структуры социального информационного пространства, но и с глубинными, в том числе и антропологическими изменениями внутри познающей личности. Сегодня это уже становится выраженной социальной тенденцией, обусловленной ускоряющейся медийной темпорологией: вместо образования - образованность, компетентность; вместо культуры - окультуренность, этикетность; вместо творчества - креативность, оригинальность; вместо познания - информированность, осведомленность. Познание отражает вещи, события и факты, а информированность является достоянием ума, достигнутым коммуникативными технологиями, и именно при достижении определенного уровня информированности начинается «неумопостигаемое», непривычное, нетрадиционное, т.е. иррациональное.

Эти характеристики обнаруживают особое свойство относительности медиального времени и пространства. Формальная подчиненность темпорологическим законам (ускорение, цикличность, ритмическая упорядоченность) скрывает под собой технологическую детерминированность и содержательную абсурдность.

В четвертом параграфе «Медиатизация как форма деонтоолгизации социального пространства» рассматривается один из механизмов вовлечения человека в медиареальность. В медиареальности человек вынужден иметь дело с само- и инореференцией - с двумя познавательно-отражательными ипостасями, находящимися в сложных отношениях взаимоподчинения. И если с точки зрения социальной традиции, его самооценка была напрямую связана с собственным местом и ролью в социальной группе, то теперь к этой взаимосвязи добавился еще один аспект: место и роль в медиально презентированной реальности. Внимание к человеку средств информации становится важнейшим фактором, влияющим на его социальный статус, равно как и его активная роль в отношении масс-медиа заменяет собой пассивно-потребительское состояние. Следовательно, и сама личность начинает выглядеть реальной для самой себя, только если приблизится к утвержденному медиареальностью идеалу (или испытает иллюзию такого приближения).

Презентабельность и «медиагеничность» превращаются в мерило успешности и конкурентоспособности, что влечет за собой новые тенденции в самоорганизации и детерминации социума. Рейтинговый алгоритм современного поведения становится основным элементом социального механицизма, рычагом управления и подавления общественного мнения и индивидуальной реакции.

Медийная оценка социальной потенции индивида оказывается важнее реальных возможностей и способностей человека - ведь она является решающей в потребительском обществе. Ценность объекта в медиареальности определяется количеством внимания, обращенного на него, которое, в свою очередь, является чисто технической величиной

Медиатизация означает редукцию, одномерность представляемых персон и событий. Здесь бытийные принципы также сменяются экспрессивно-динамическими. Редукция социального к информациональному есть процесс, идущий параллельно с медиатизацией общественной жизни. Медиатизация означает постоянное и нарастающее усиление суггестивного воздействия и экспрессии в обращении к получателям информации при актуализации различных форм социального отчуждения. Поэтому происходит перераспределение зрительского интереса от политики к зрелищам и криминалу. В результате в медиатизированном пространстве политика криминализируется, криминальная сфера политизируется, а область развлечения становится тотальной, распространенной на все сферы социальной жизни, основанной на криминальной политизированности зрелищ.

Редукционизм масс-медиа порождает социальный и ментальный редукционизм, что является одной из причин омассовления коммуникации, т.е. превращения ее в технический процесс производства симулякров, иллюзий новостей. Снижается уровень активности реципиента, так как его усилия теперь и не требуются в сугубо производственно-технической сфере деятельности медиасистем.

По Лассвеллу, реакции аудитории на воздействия СМК группируются в зависимости от того, какие направления: разум, чувство или действия (thinking, feeling or doing), активизируются в аудитории информацией. Однако сегодня масс-медиа в русле собственных технологий ориентируются лишь на чувства и действия, поскольку разум личности перестает быть существенным фактором, влияющим на их повседневные отношения. Таким образом, основные характеристики личности (самосознания и саморазвития, понятия свободы и ответственности в решениях и поступках, поисков смысла жизни и определения собственной судьбы) становятся факультативными, не влияющими на процессы медиатизации и на их исход.

Вторая глава «Динамика взаимодействия субъектов в медиареальности» посвящена изменениям в субъект-объектной парадигме коммуникативного взаимодействия, на которую свой отпечаток накладывает медиареальность. Она проявляет себя через медиа, через медийные события, через людей, задействованных в ее самовоспроизводстве, и выступает на новом уровне актором в традиционной дихотомии «субъект-объект» то в роли пассивной жертвы информационных атак, то властно воздействуя на установки, стиль поведения и мировоззрение участвующих в этом процессе индивидов.

В медиареальности «средства сообщения», т.е. медиа, обладая технологической детерминированностью и подчиняя ей профессиональные усилия многих людей, будучи чрезвычайно разнообразными, предъявляют обществу разнонаправленные и порой неожиданные формы активности. Реакция на них со стороны социума является вторичной как по времени появления, так и по содержанию, что свидетельствует о фактической пассивности социума в этом противостоянии. В отличие от событий в неодушевленной природе, в сфере медиа прослеживается определенная системная целенаправленность и способность к идеологически обусловленному саморазвитию, хотя медийная разумность не превышает «осмысленности» автомата и является интегральной величиной с отчетливо выраженной технологической детерминантой. Сложные процессы глобальной координации, интеграции и информационного взаимообмена, технологии широкополосной связи и унификация правового обеспечения медиадеятельности не только создают «глобальную деревню», но и саму медиасистему превращают в «глобальный автомат», чья совокупная производительность информации уже приблизилась к прогнозируемой мощности персонального компьютера, сопоставимой с возможностями человеческого мозга.

Первый параграф «Изменение парадигмы субъект-объектных отношений в медиареальности» обращен к выявлению сущностных свойств субъектов в системе медиатизированной социальной коммуникации.

Качественную гносеологическую определенность субъекта принято выявлять в связи с его активностью в отношении объекта. Важно, что на определенных участках коммуникативной деятельности субъект может становиться объектом и наоборот. Именно здесь возникает путаница в точном соответствии с гегелевским замечанием о том, что субъект и объект как сущности мыслимы лишь вне своего единства, равно как ложное составляет момент истины уже не в качестве ложного. Современная коммуникативистика предлагает в качестве ответа на это противоречие теорию смены ролей, когда участники коммуникации попеременно принимают на себя роль активного субъекта. Однако в реальной коммуникативной ситуации порой бывает просто невозможно провести четкое разделение как по степени активности, так и по предполагаемым ролям субъектов.