Практики репрезентации идентичности в онлайн-сетях

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Выпускная квалификационная работа

Практики репрезентации идентичности в онлайн-сетях

(на примере студентов СПбГУ)

Основная образовательная программа магистратуры по направлению подготовки

39.04.01 «Социология»

Профиль «Социальная антропология»

Выполнил:

Дубов Андрей Юрьевич

Научный руководитель:

Доктор социологических наук, профессор

Куропятник Марина Степановна

Санкт-Петербург

2017

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования идентичности в онлайн-сетях

1.1 Опыт концептуализации категории «онлайн-идентичность»

1.2 Антропологическая перспектива изучения онлайн-идентичности

Глава 2. Онлайн-сети как исследовательское поле: характеристика актуального состояния

2.1 Онлайн и оффлайн: оппозиция или конвергенция?

2.2 Фактор доверия как основа онлайн-идентичности

Глава 3. Практики репрезентации идентичности в онлайн-сетях

3.1 Специфика репрезентации идентичности в онлайн-сети «Вконтакте»

3.2 Эмпирическое исследование репрезентации студенческой идентичности в онлайн-сети «Вконтакте»

Заключение

Список использованных источников и литературы

ВВЕДЕНИЕ

сеть идентичность онлайн социокультурный

Факторы технологического прогресса, связанное с ним умножение количества сред социализации и иные глобальные факторы имплицитного долговременного влияния обуславливают возникновение новых практик репрезентации идентичности, в том числе виртуальных. Надлежащие технические возможности (физическая и материальная доступность интернет-услуг в развитых странах мира, диверсификация рынка потребительской электроники и значительное удешевление гаджетов, рост числа гибридных медиакоммуникаций, новых медиа, мессенджеров) могут служить весовым аргументом в пользу «онлайн-будущего» практик репрезентации идентичности. Демографические данные позволяют увидеть, что естественное глобальное замещение населения предполагает межпоколенческую смену, потенциально влекущую за собой изменения практик репрезентации идентичности, поскольку всякое новое поколение уже будет существовать в эпоху интернета, а возраст первого самостоятельного опыта использования интернета будет неуклонно снижаться. Таким образом, актуальность исследования обусловлена всевозрастающим значением изучаемого феномена в повседневной жизни большей части общества.

Вместе с тем степень проработанности тематики онлайн-идентичности в современной отечественной и зарубежной литературе может быть признана недостаточной. Так, комплексный термин «онлайн-идентичность», проблематизируемый в различных областях социогуманитарного знания, до сих пор не имеет более или менее универсального определения. В его кажущейся самоочевидности кроется двусмысленность, усложняющая корректную научную классификацию: к примеру, в значительной части работ, посвященных проблематике идентичности в виртуальной среде, исследовательская оптика смещена в направлении психологически маркированных трактовок феномена. Потому представляется важным попытаться рассмотреть феномен онлайн-идентичности в антропологическом ракурсе и с данных позиций исследовать практики ее репрезентации в специфическом виртуальном пространстве с применением методов дигитальной антропологии. Этим положением продиктована теоретическая значимость данной работы.

Практическая значимость результатов исследования обуславливается высокой эвристической ценностью полученных в результате него выводов и предложенных классификаций, поскольку они окажутся валидными не только в условиях подробно рассматриваемой в работе онлайн-сети «Вконтакте», но и для характеристики других онлайн-сетей, репрезентация идентичности в которых (что доказывается автором во второй главе) имеет те же самые базовые закономерности. Таким образом, результаты данной работы могут быть использованы для определения нового поля антропологических и социологических исследований.

Объект исследования -- онлайн-идентичность. Предмет исследования -- практики репрезентации идентичности в онлайн-сетях.

Цель, которую преследует автор работы, состоит в комплексном изучении феномена онлайн-идентичности а также особенностей ее репрезентации, обусловленных характерными для онлайн-сетей принципами сетевого взаимодействия. Для достижения этой цели потребовалось решить следующие исследовательские задачи:

Анализ теоретического осмысления рассматриваемой проблематики в зарубежной и отечественной литературе.

Выявление социокультурных характеристик пространства онлайн-сетей как социального явления.

Исследование практик репрезентации идентичности (визуальных и вербальных) на страницах онлайн-сетей с применением методов дигитальной антропологии.

Определение степень взаимообусловленности онлайн- и оффлайн-идентичностей.

В соответствии с поставленной целью автором была выдвинута следующая гипотеза: онлайн-сети в значительной степени воспроизводят существующие в повседневности практики самопрезентации и механизмы взаимного влияния индивидов друг на друга (в значительной степени стандартизованные и унифицированные). Особое значение в данном процессе имеет транспонирование социального и культурного капитала как ресурса для такого влияния.

Очертить контур научной проблемы автору помогло обращение к теории «передних» и «задних» планов И. Гофмана и использование в качестве теоретической базы исследования концепта «impression management», сформулированного и нашедшего развитие в рамках драматургического подхода. В качестве дополнительных теоретических оснований автором были использованы: перформативная теория идентичности Дж. Батлера, концепция силы слабых связей М. Грановеттера, теория сетевого общества М. Кастельса, концепция сетевого капитала Дж. Урри и разработанный им «мобильный метод» изучения виртуального передвижения людей, метод структурного анализа П. Штомпки и др.

Репрезентация идентичности в онлайн-среде выступала предметом научного интереса таких зарубежных исследователей, как Донат Дж., Бойд Д., Стэйнфилд Ч., Лэмп К., Боукер Н., Уолтер Дж., Гиббс Дж., Доминик Л., Кибби Д., Миллер Д., Чендлер Д., Эллисон Н., Флойд А., Паркс М., Утц С., Рамирез А. В отечественной литературе проблематика самопрезентации индивида в онлайн-сетях нашла отражение в работах таких исследователей, как Войскунский А. Е., Белинская Е. П., Бабанин Л. Н., Арестова О. Н., Жичкина А. Е., Гордеев Н. В., Галкин Д. А., Остапенко И. А., Михайлов В. А., Асмолов А. Г., Шкуратова И. П., Чудова Н. В., Шевченко И. С., Наумова Т. А., Бурнаева Е. М., Чепель Ю. В., Тихонов О. В.

Структура магистерской диссертации представлена следующим образом: введение, три главы и заключение. В первой главе работы автором решаются теоретические задачи исследования. Во второй главе предлагается системная характеристика актуального состояния пространства онлайн-сетей как исследовательского поля. В третьей главе представлено эмпирическое исследование, проведенное с использование методов дигитальной антропологии.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ИДЕНТИЧНОСТИ В ОНЛАЙН-СЕТЯХ

1.1 Опыт концептуализации категории «онлайн-идентичность»

В современных работах практики конструирования и репрезентации идентичности обсуждаются наряду с проблемами самости, «личного тождества», «Я-концепции», Selbst в рамках социологии, культурной антропологии, психологии личности, экзистенциальной философии и (с недавних пор) дигитальной антропологии. Wilson R. E., Gosling S. D., Graham L. T. A review of Facebook research in the social sciences // Perspectives on Psychological Science. 2012. Vol. 7. P. 204. Некоторые авторы уже считают возможным говорить о формируемом в результате онлайн-коммуникации «интерактивном воображении», называя в качестве его основной отличительной особенности возможность экспериментирования с собственной идентичностью. Roesler Ch. The self in cyberspace: Identity formation in postmodern societies and Jung's Self as an objective Psyche // Journal of Analytical Psychology. 2008. Vol. 3. P. 422. Провозглашаемая зависимость идентичности от социального контекста и, как следствие, ее неустойчивость и зыбкость Giddens A. Modernity and Self-Identity: Self and Society in the Late Modern Age. Stanford, 1991. P. 113. как один из главных аргументов постмодернистского дискурса, таким образом, дополняется указанием на множественность сред социализации с преобладанием (особенно у миллениалов и подростков в экономически развитых регионах мира) виртуальных.

Обратившись к классическим социологическим парадигмам, предпримем попытку выделить наиболее значимые в контексте работы теоретические постулаты. Структурно-функциональный подход предполагает, что идентификация существует как необходимый процесс усвоения элементов социальной системы. Парсонс Т. Аналитический подход к теории социальной стратификации. М., 2000. С. 354-380. Идентификация в феноменологическом подходе является индивидуальным подтверждением приверженности группе, возможным вследствие воспроизводства соответствующих моделей поведения. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000. 304 с.

М. Кастельсом анализируются паттерны образования сети, влияющие на внутреннюю дифференциацию сети в целом), -- механизмы культурной организации, действующие в интегрированных системах электронных медиа, в т.ч. в интернете. Castells M. Materials for an exploratory theory of the network society // British Journal of Sociology. 2000. Vol. 51. P. 19. Дж. Урри предлагает концепцию сетевого капитала, необходимого для установления сетей связей, находящихся за пределами взаимодействия face-to-face Larsen J., Urry J., Axhausen K. Mobilities, Networks, Geographies. London, 2016. P. 18, и разрабатывает «мобильный метод» (параллельное изучение физической мобильности людей и виртуального, воображаемого, коммуникативного передвижения). М.Грановеттер указывает на доминирование слабых связей как одну из закономерностей функционирования социальных сетей Применительно к описываемому в работе типу интернет-площадок понятие «социальная сеть» одним из первых использовал основоположник концепции Web 2.0 Тим О'Рейли в своей программной статье «What is Web 2.0». (информация передается через слабые связи гораздо быстрее, чем через сильные, поскольку у людей со слабыми связями меньше общих контактов). Грановеттер М. Сила слабых связей // Экономическая социология. 2009. №4. С. 35. В современном обществе сила слабых связей особенно высока.

В культурологических исследованиях идеи виртуальности преимущественно интерпретируется по следующим сценариям: виртуальность как имитационная, мнимая реальность («псевдореальность»); виртуальность как инобытие, несуществующая реальность; виртуальность как утопия -- идеалистическая реальность; виртуальность как внутренний мир, субъективно переживаемая индивидом реальность; виртуальность как информационно-технологическое пространство -- технически-опосредованная среда, информационный ресурс современного общества, медийная среда культуры. Усанова Д. О. Виртуальная культура: концептуализация феномена и репрезентации в современном социокультурном пространстве. Челябинск, 2014. С. 8. В первом сценарии употребление категории «виртуальное» в значении «воображаемое», «мнимое», «несуществующее» аннулирует всякую подлинность совершаемого субъектом действия, так как постулируется его искусственный характер. Редукционизм этого подхода допустимо критиковать и на сугубо технологических основаниях. Указание на утопичность виртуальности, как будет показано далее, не вполне верно: свойственные групповой и индивидуальной психологии особенности поведения человека беспрепятственно переносятся и в онлайн-среду.

Определение виртуального (онлайн-) пространства как символического по своей сути, предлагаемые Ж. Бодрийяром Baudrillard J. In the Shadow of the Silent Majorities. LA, 2007. 136 p. и Г. Бехманном Бехманн Г. Современное общество: общество риска, информационное общество, общество знаний. М., 2010. 248 с., предлагает аргументы в пользу идеи о двойственном, симбиотическом характере онлайн-идентичности, лишенной четкого разграничения на субъективное и объективное начала. Бондаренко Т. А. Виртуальная реальность в современной социальной ситуации. Ростов-на-Дону, 2011. С. 30.

Зачастую встречающиеся определения онлайн-идентичности излишне психологически маркированы, а потому нуждаются в антропологической корректировке, учитывающей аккумулированный на данный момент объем знаний о данном феномене. Для того, чтобы очертить контур научной проблемы, уместно обращение к теории «передних» и «задних» планов И. Гофмана и использование ее в качестве теоретических оснований исследования. В рамках драматургического подхода Ирвина Гофмана эвристически ценной может оказаться теория управления впечатлением («impression management»), основная идея которой состоит в том, что люди в своем стремлении произвести благоприятное впечатление на других («управлять впечатлением») сами создают ситуации, своеобразные шоу, чтобы выразить в них определенные символические значения, режиссируя таким образом впечатление о себе. При этом управление впечатлением осуществляется на двух уровнях: на «переднем плане», где происходит часть представления, проистекающая устойчиво и обобщенно, в соответствии с набором, как правило, заранее предопределенных экспрессивных или выразительных средств; либо «за кулисами», где проявляются скрытые факты и неформальные действия и, случайно вторгнувшись куда, посторонний застает участников представления in flagrante delicato.

Экстраполируя содержание данной теории на предмет исследования, можно предположить, что в рассматриваемом контексте такими уровнями окажутся пространство повседневной жизни («передний план») и пространство онлайн-сетей («задний план»). Либо, допустима и иная трактовка, в соответствии с которой подобное разделение будет обусловлено непосредственно структурой самой онлайн-сети: «передним планом» здесь выступает та «публичная» часть профиля, где представлена информация о пользователе, доступная любому посетителю его страницы; «задний план» же представлен пространством личной переписки.

Проблема достоверности онлайн-репрезентации идентичности и ее соответствия идентичности «реальной» снимается при обращении к перформативной теории идентичности Дж. Батлер, в соответствии с которой идентичность индивида существует лишь в тот момент, когда он ее репрезентирует. Батлер Дж. Гендерное беспокойство // Антология гендерных исследований. 2000. С. 329. Такой подход позволяет преодолеть традиционную дихотомию виртуального/реального и представление об имитационном и вторичном характере онлайн-идентичности, однако не учитывает достаточно очевидное и весьма важное отличие репрезентации идентичности в онлайн-сетях: единожды маркировав свою идентичность (заполнив соответствующие поля в анкете страницы), пользователю вовсе необязательно присутствовать онлайн для того, чтобы ее воспроизводить и подтверждать. Пространство репрезентации идентичности продолжает существовать и без участия самого пользователя -- еще один парадокс онлайн-среды.

Кроме того, технологические особенности архитектуры интернета позволяют сохранять информацию о прежней идентичности вопреки желанию пользователя. Таким образом, в предлагаемые Т. Питтман и И. Джонс аргументы в пользу самопрезентации как явного проявления в межличностных отношениях стремления к власти Jones E. E., Pittman T. S. Toward a General Theory of Strategic Self-Presentation // Psychological. Perspectives on the Self. 1982. Vol. 1. P. 233. следует включить и асимметрию информации и доступа к ней: облеченный властью (т.е. имеющий наилучшую, наиболее убедительную презентацию) в воображаемой «трофической цепи» неизбежно оказывается ниже обладающего дискредитирующей его информацией.

Теория была развита российским исследователем Михайловой Е. В., сформулировавшей пять стратегий самопрезентации: стратегия «понравиться», цель -- достижение власти обаяния; стратегия самопродвижения, цель -- достижение репутации эксперта, власти компетентности; стратегия запугивания, цель -- достижение власти страха; стратегия обращения к примерам, цель -- достижение власти наставника, демонстрация значимости собственной личности; стратегия мольбы, цель -- достижение власти сострадания, демонстрация зависимости и слабости. Михайлова Е. В. Самопрезентация: теории, исследования, тренинг. СПб., 2007. С. 128. Обращение к данной концепции может быть полезно для описания совокупного образа пользователя онлайн-сети на основании информации, представленной в его профиле. Например, активное использование онлайн-сетей в рамках школьного класса или студенческой группы может предполагать обращение пользователя к стратегии самопродвижения. В этом случае пользователь, вероятнее всего, укажет у себя на странице полную и достоверную информацию, касающуюся его образования и профессиональных достижений, чтобы казаться своему окружению достаточно компетентным и тем самым вызывать уважение.

Однако специфичные для пространства онлайн-сетей факторы - например, дистанцированность, ограниченная анонимность и пр. - действительно создают фундамент для делиберативного и самостоятельного конструирования идентичности, что подтверждают результаты различных исследований, в том числе масштабного исследования «The Identity Dilemma», проведенного специалистами Гарвардского университета. Обратимся к его методологии и коротко проанализируем выводы.

Участникам проекта, посвященного изучению особенностей репрезентации идентичности у представителей «цифрового поколения», предлагалось представить следующую ситуацию: вы случайным образом узнаете в онлайн-сети неожиданную информацию о своем близком знакомом, полностью противоречащую тому, что вам было известно о нем ранее; при этом аккаунт вашего знакомого в онлайн-сети -- иной, нежели тот, о существовании которого вам было известно. Дополнительно авторами был разработан опросник, включающий 45 вопросов с вариантами ответов, и выделено несколько аспектов («ориентаций»), определяющих репрезентацию респондентом своей идентичности: личный, реляционный, социальный, коллективный, специальный и поверхностный. James C., Flores A., Francis J. M., Pettingill L., Rundle M., Gardner H. Young people, ethics, and the new digital media. Cambridge, 2009. P. 42-67. Степень выраженности указанных ориентаций определялась как в реальной, так и в онлайн-среде. Результаты гарвардского исследования показали, что в большинстве аспектов идентичности (кроме личной и реляционной) показатели оказались сходными и в реальности, и в онлайн-сети, что прямо свидетельствует о сращивании идентичности в обеих средах и высокой социально-коммуникативной роли онлайн-сетей в жизни респондентов. Обыденная и виртуальная реальности как минимум в ценностном плане представляют для большинства людей единое жизненное пространство.

В то же время несовпадение показателей личной и реляционной идентичностей говорит о пока еще неполной идентификации себя реального с собой в онлайн-сетях, в особенности в том, что касается интимно-доверительных аспектов. Так, снижение показателей в онлайн-пространстве по параметру личной идентичности, определяющему общую характеристику личности с позиции жизненной перспективы, может свидетельствовать о меньшей значимости ценностно-смысловых аспектов личности для самоидентификации в данной среде. А снижение полученных значений по параметру реляционной идентичности, ориентированного на оценку межличностных отношений с близкими людьми («глубокие», «участливые» отношения), может служить доказательством гипотезы о доминировании слабых связей в онлайн-пространстве. Back M. D., Stopfer J. M., Vazire S., Gaddis S., Schmukle S. C., Egloff B., Gosling S. D. Facebook profiles reflect actual personality not self-idealization // Psychological Science. 2010. Vol. 21. P. 373.

Кроме того, авторами были выявлены возрастные и гендерные различия в значениях аспектов идентичности (как в реальности, так и в онлайн-сетях). В свою очередь, показатели шкал, определяющих степень выраженности профессиональной и коллективной идентичности, существенно не отличаются ни по гендерно-возрастным признакам, ни в различных средах.

Анализ обобщенных выводов позволяет заключить, что и студенческая идентичность (как одна из форм коллективной и профессиональной идентичности), являющаяся предметом этой работы, окажется представленной в онлайн-среде без значительных искажений, а, следовательно, результаты проводимого эмпирического исследования с применением онлайн-методов сбора данных будут вполне релевантными и достоверными.

Исследуя практики репрезентации идентичности в онлайн-сетях, зарубежные авторы развивают концепцию «социально желаемой идентичности» (hoped-for identity), которую индивид при определенных обстоятельствах мог бы воплотить в реальном мире. Zao Sh., Grasmuck Sh., Martin J. Identity construction on Facebook: digital empowerment and anchored relationships // Computers in Human Behavior. 2008. Vol. 24. P. 1827-1830. Ряд отечественных исследователей также обращает внимание на перформативный характер онлайн-идентичности, рассматривая пространство онлайн-сетей как PR-площадку нашего времени. Черняева К. О. Культурная идентификация в условиях глобализации: случай социальных сетей. Саратов, 2010. С. 29.

Такое применение стратегии презентации может находить выражение в активном комментировании инфоповодов, касающихся политической и бизнес-сферы, в публикации у себя на странице материалов, ознакомление с которыми требует от читателя соответствующего профессионального бэкграунда, и т.д.

Необходимо сделать важное замечание, касающееся социально-экономической структуры аудитории онлайн-сетей: как показывают исследования, проведенные компанией «Ingate», сеть «ВКонтакте», будучи наиболее популярной онлайн-сетью в России и странах СНГ, характеризуется достаточно молодой аудиторией эмоционально лояльных пользователей (в основном, студентов и школьников) и отсутствием четко выраженных предпочтений, касающихся формы занятости. Мониторинг социальных сетей [Электронный ресурс] // Сайт Ingate.ru. URL: http://cdn3.ingate.ru/SMM%20study%20ot%20Ingate.pdf (дата обращения: 18. 03.2017). Выбор студенческой аудитории сайта «ВКонтакте» в качестве объекта исследования представляется обоснованным, поскольку аудитория «Facebook» в большей степени представлена состоявшимися в карьере специалистами (маркетологами, бизнесменами, топ-менеджментом, IT-специалистами) с более выраженной профессиональной мотивацией Там же., а широкая распространенность сети «ВКонтакте» упрощает извлечение требуемой информации. Технологически это обеспечивается политикой открытости данных, провозглашаемой онлайн-сетью «Вконтакте». Базовое предположение о наличии в онлайн-сетях гомофилии по половозрастным, демографическим и статусным признакам будет проверено.

Наиболее общие подходы к изучению структуры взаимодействия в онлайн-сообществах допустимо обозначить как формалистский, или номинальный (который предполагает определение виртуального сообщества как всей совокупности находящихся в нем пользователей, т.е. вступивших или подписавшихся на него) и подход, определяющий включенность в сообщество на основании коммуникативной активности в нем. Недостатки каждого из этих подходов требуют их комбинирования в исследованиях Mascaro C. M., Goggins S. P. Brewing up citizen engagement: The Coffee Party on Facebook // Proceedings of the 5th International Conference on Communities and Technologies. 2011. P. 11-20.; в проводимом автором эмпирическом исследовании указанные возражения учитываются.

В качестве одной из гипотез, заслуживающих рассмотрения в последующих работах, может быть предложена идея о возможном воспроизводстве структуры неравенства в пространстве онлайн-сетей, а также о имеющихся механизмах взаимного влияния пользователей друг на друга (с использованием социального и культурного капитала как ресурса для такого воздействия). Одним из наиболее масштабных исследований, иллюстрирующих эту идею, является исследование проблем политической мобилизации, проведенное в Facebook 2010 году в преддверии выборов в конгресс США. Bond R. M., Fariss C. J., Jones J. J., Kramer A. D., Marlow C., Settle J. E., Fowler J. H. A 61-Million-Person Experiment in Social Influence and Political Mobilization // Nature, 2012. P. 296.

Традиционным способом изучения онлайн-идентичности является опросный метод, однако он накладывает существенные ограничения на возможности исследователя (например, не позволяет получить доступ к лонгитюдным данным, необходимым для установления не только текущего состояния идентичности, но и для отслеживания истории ее трансформаций.

В Соединенных Штатах значительная часть исследований студенческой идентичности посвящена роли онлайн-сетей (главным образом, Facebook, который в некоторых университетах используют до 96% студентов Martin C. Social Networking Usage and Grades among College Students [Электронный ресурс // The Whittemore School of Business and Economics at the University of New Hampshire. URL: http://www.unh.edu/delete/news/docs/UNHsocialmedia.pdf (дата обращения: 04.03.2017).) в интеграции студенчества в общественную жизнь университета, их влиянии на уровень социального капитала и психологического благополучия студентов. Steinfield C., Ellison N. B., Lampe C. Social Capital, Self-Esteem, and Use of Online Social Network Sites: A Longitudinal Analysis // Journal of Applied Developmental Psychology. 2008. Vol. 29. P. 434-445. Обретаемый в период обучения в университете социальный капитал наряду с получаемой профессиональной компетенцией является важным ресурсом для будущего выпускника. Значение фактора допуска в сеть взаимоотношений отмечал Ваткинс С., объясняя им быстрый рост онлайн-сетей в США: изначально пространство онлайн-сетей совпадало с миром молодежи, закрытым от взрослых, и считалось последними маргинальной и периферийной зоной социальности. Watkins S. C. The Young and the Digital. Boston, 2009. P. 17. Формируемые в студенческой среде социальные сети по своей структуре идентичны как на разных факультетах одного вуза, так и в различных университетах, что подтверждается результатами исследований.

По мнению Даны Бойд, онлайн-сети привлекают особое внимание исследователей в том числе и потому, что они произвели революцию в доступности социальных и демографических данных. Boyd D. M., Ellison N. B. Social Network Sites: Definition, History and Scholarship // Journal of Computer-Mediated Communication. 2007. Vol. 3. P. 210-213. Прежде всего это касается той важной для исследователя особенности онлайн-сетей, что доступность сведений о пользователе более не зависит от того, какую информацию о себе он сам решил разместить. Как показывает опыт зарубежных исследований, обращение к неявным, напрямую не указанным самим пользователям маркерам, позволяет с высокой степенью достоверности реконструировать информацию о законченном им учебном заведении, полученной специальности, годе выпуска Mislove A., Viswanath B., Gummadi K. P., Druschel P. You Are Who You Know: Inferring User Profiles in Online Social Networks // Proceedings of the Third ACM International Conference on Web Search & Data Mining. 2010. P. 253.; политических убеждениях Bakshy E., Messing S., Adamic L. A. Exposure to Ideologically Diverse News and Opinion on Facebook // American Association for the Advancement of Science. 2015. Vol. 10. P. 1131.; романтическом партнере Backstrom L., Kleinberg J. Romantic Partnerships and the Dispersion of Social Ties: A Network Analysis of Relationship Status on Facebook // Proc. 17th ACM Conference on Computer Supported Cooperative Work and Social Computing. 2014. P. 835.; сексуальной ориентации.

Дальнейшее развитие сервисов обработки статистических данных и усовершенствование алгоритмов сбора информации (в том числе, на основе искусственных нейронных сетей, уже находящих успешное применение в сфере маркетинга для более точного таргетирования ЦА), вероятно, еще более облегчит этот процесс и сделает его эффективнее, что, в свою очередь, ставит перед исследователями новые этические вопросы (необходимость обезличивания полученных данных, гарантирующего сохранность приватных данных).

Фиксируемое различными исследованиями увеличение времени, проводимого в онлайн-сетях, происходит у подростков с переходом в старшие классы школы и началом студенческой жизни, т.е. в период появления новых социальных и информационных потребностей, связанных с необходимостью поиска учебных материалов, отслеживания новостей, поддержания контактов с однокурсниками и коллегами по работе. Данная информация, пожалуй, отчасти позволяет развеять пагубный миф, существующий в сознании людей старшего поколения, о том, что молодежь проводит неоправданно много времени в онлайн-сетях и, как правило, делает это бесцельно. Подобная точка зрения представляется излишней крайностью еще и потому, что продолжительность затраченного времени, очевидно, не всегда коррелирует с его качественным наполнением.

Так или иначе, представленные показатели прямо свидетельствуют о реконверсии трафика в направлении онлайн-сетей. WPT Analysis, E&Y, Zenith Optimedia, PwC Global Entertainment and Media Outlook: 2016-2020 [Электронный ресурс]. URL: http://www.wan-ifra.org/sites/default/files/field_article_file/WPT%202016%20-%20Presentation%20Cartagena_0.pdf (дата обращения: 12.02.2017). Надлежащие технические возможности (доступность -- физическая и материальная -- предлагаемых услуг, скорость обновления предложения в сфере потребительской электроники, диверсификация этого рынка и значительное удешевление гаджетов, гибридные медиакоммуникации, блоги, small media, новые и интерактивные медиа, рост видеотрафика, информационные каналы в мессенджерах, новостные агрегаторы, новостные ридеры от Google и Apple, частично замещающие традиционные печатные СМИ, и пр.), также служат весомым дополнительным аргументом в пользу «цифрового будущего» практик репрезентации идентичности.

Отказывая явно футурологическим сценариям, мы не вправе, однако, игнорировать растущую роль технологических инноваций в преобразовании когнитивных особенностей человека. Фундаментальные изменения, которые способна повлечь за собой «новая промышленная революция», могут существенным образом трансформировать феномен идентичности как таковой. Спекулятивная природа этой фантазии отнюдь не беспочвенна, так как технологии дополненной реальности и робототехники, определенных видов искусственного интеллекта, алгоритмов машинного обучения и нейронных сетей, идеи так называемого «умного дома» и «интернета вещей» успешно адаптируются к рынку электроники, трансформируя существующую пользовательскую логику с помощью нейромаркетинга. Действительно, указанные процессы отражают общую тенденцию диверсификации рынка развлекательных услуг, связанную с ростом покупательной способности населения, высоким уровнем конкуренции в отрасли и развитием сопутствующих технологий.

Менее наглядны здесь глубинные метаморфозы структуры досуга, видоизменяющиеся -- даже исключительно по параметру временных затрат -- модели рекреации в разных возрастных группах и социально-экономических классах, которые способствуют популяризации практик онлайн-досуга как формы проведения свободного времени. В сравнении с указанными практиками, традиционные способы взаимодействия (коммуникации, самовыражения, потребления контента) уже не обеспечивают сопоставимой зрелищности, требуя развития способности продолжительной концентрации внимания и удержания интереса.

Демографические данные позволяют увидеть, что естественное глобальное замещение населения предполагает межпоколенческую смену, потенциально влекущую за собой изменения практик репрезентации идентичности, поскольку всякое новое поколение уже будет существовать в эпоху интернета, а возраст первого самостоятельного опыта использования интернета неуклонно снижается. Кумулятивный эффект отмеченных изменений может быть едва ли может быть спрогнозирован в настоящий момент.

Представляется также, что активное распространение онлайн-сетей и их массовый характер (онлайн-сети представляют собой наиболее массовое за всю историю внеконфессиональное и неполитическое человеческое объединение) способствуют тому, что в дальнейшем дистанция между реальной идентичностью человека и ее репрезентацией в интернете будет все более сокращаться. Dunn R. A. Identity theories and technology // Handbook of Research on Technoself. 2012. Vol. 21. P. 40. Уже сейчас исследования, где в качестве отличительных особенностей онлайн-коммуникации выделяется ее анонимность и возможность экспериментирования с идентичностью, некоторыми авторами определяются несколько устаревшими и не вполне пригодными для описания актуальной среды онлайн-сетей. Solove D. J. The Future of reputation: Gossip, rumor and privacy on the Internet. Yale, 2008. 256 p. Однако по-прежнему корректным видится определение социальной сети как совокупности акторов (отдельных индивидов или групп) и связей (наборов социальных взаимодействий) между ними, существующими так, что действия акторов в пространстве онлайн-сетей обретают смысл, только будучи включенными в систему взаимодействий.

Наиболее популярная точка зрения, существующая в зарубежной и отечественной литературе в области, гласит, что возможные практики самопрезентации в онлайн-сетях напрямую связаны с реальной идентичностью индивида и, более того, способны оказывать на нее влияние. Манеров В. Х., Королева Н. Н., Богдановская И. М., Проект Ю. Л. Мирообразование и личностные феномены Интернет-коммуникации. СПб., 2006. С. 49. Она является вспомогательным компонентом самопрезентации, имплицитно сосуществующим с идентичностью, публично изъявляемой в повседневности.

Так, современное студенчество невозможно рассматривать как гомогенную группу ввиду отсутствия (или крайне слабой выраженности) коллективного опыта и иных условий, консолидирующих молодых людей из разных социальных групп. Поэтому, размышляя о студенческой идентичности (пусть даже о идентичности учащихся одного университета, или однокурсников), необходимо принимать во внимание, что эта идентичность является фрагментированной, чрезвычайно размытой и слабо выраженной. Будучи лишь одной из многих и, возможно, не самой значительной в целом арсенале многочисленных идентичностей современного молодого человека, она, кроме того, с необходимостью хронологически ограниченна.

1.2 Антропологическая перспектива изучения онлайн-идентичности

Принимая в качестве постулата положение о существовании множества форм идентичности и особых практик ее репрезентации в пространстве онлайн-сетей, мы сталкиваемся с необходимостью выбора релевантного метода изучения феномена самопредставления личности в виртуальной среде. Наиболее подходящими для решения данной проблемы представляются методы исследования онлайн-сетей, которые условно можно объединить в рамках подхода, известного как дигитальная или киберантропология (cyber anthropology Указанные названия антропологических субдисциплин некоторыми авторами (Д. Бойд) используются как взаимозаменяемые. Другие авторы разделяют данные понятия: так, А. Эскобар определяет киберантропологию как дисциплину, исследующую виртуальное пространство с позиций определенных культурных групп. В качестве предмета дигитальной антропологии Д. Миллер называет влияние цифровых устройств и онлайн-сетей на жизнь людей.). Автор термина «киберантропология», Артуро Эскобар, в программной статье «Welcome to Cyberia: Notes on the Anthropology of Cyberculture» определяет данное направление как область социальной и культурной антропологии, занимающуюся исследованием новых (техносоциальных) человеческих взаимодействий и практик. Escobar A. Welcome to Cyberia: Notes on the Anthropology of Cyberculture // Current Anthropology. 1994. Vol. 35. P. 213. В качестве методологических составляющих это направление опирается на социокультурный подход и акторно-сетевую теорию, а потому позволяет нивелировать методологическую условность в виде встречающихся в работах дихотомий «реальность и виртуальность», «оффлайн и онлайн». Иакже данный подход имеет ряд преимуществ перед традиционными методами сбора информации, такими как интервьюирование и анкетирование. Основным достоинством метода является его удобство (фактически исследование можно проводить, не выходя из дома) и возможность обработки большого массива данных.

Предметным полем дигитальной антропологии чаще всего выступают виртуальные сообщества и онлайн-сети с их особенными характеристиками, причем онлайн-сети рассматриваются как составная часть новых медиа и одна из форм определяемой в широком смысле материальной культуры. Принципиально важным представляется то, что в рамках данной субдисциплины интерпретация многочисленных онлайн-практик не ограничивается обращением к концептам киберкультуры и киберпространства, более нерелевантным в эпоху web 2.0 Miller D. Tales from Facebook. Cambridge, 2011. P. 32. и включения онлайн-жизни в повседневность. Напротив, дигитальная антропология исходит из предпосылки, что субъекты самовоспроизводят себя через текстуальные продукты (публикации, сообщения, работу с изображениями, создание аватаров, цифровых видео- и аудиоматериалов), участвуя таким образом в практиках повседневной жизни через онлайн-интерфейсы. Budka Ph. From cyber to digital anthropology to an anthropology of contemporary? [Электронный ресурс] // EASA Media Anthropology Network's. URL: http://www.media-anthropology.net/file/budka_contemporary.pdf/ (дата обращения: 19.01.2017). Таким образом, делается акцент на самовоспроизводстве и процессуальности онлайн-идентичности.

Используемая в рамках дигитальной антропологии методология обязывает к плотному описанию текстуально фиксируемых и визуально наблюдаемых практик репрезентации идентичности, а также к поиску связей между отдельными операциональными элементами в данном процессе. Исследователи-киберантропологи активно используют метод включенного наблюдения, позволяющий изучать людей в их естественной среде, в повседневных жизненных ситуациях, и качественно-количественный анализ данных, сбор которых осуществляется непосредственно в интерактивной среде. Большинство исследований (как зарубежных, так и отечественных), посвященных данной проблематике, представляет анализ элементов профилей пользователей в онлайн-сетях и их последующую классификацию и стандартизацию для выделения типов социальной идентичности. Другими словами, исследователем берется некоторый набор признаков (количество «друзей», персональная информация о хобби и интересах) и, в зависимости от их сильной или слабой выраженности, делается вывод об идентичности пользователя (возрастной, расовой, гендерной, профессиональной и т.д.).

Однако, предоставляя своего рода площадку, на которой пользователь волен конструировать собственную идентичность, онлайн-сеть не дает ему полной свободы в этом процессе, предлагая набор готовых решений-шаблонов. Такая ситуация одновременно и упрощает, и усложняет задачу исследователя: с одной стороны, мы рассматриваем четко осязаемый и очевидный набор маркеров; с другой -- должны принимать во внимание, что имеем дело не просто с профилями пользователей, но с их стандартизированными и идеализированными версиями. Фактически мы исследуем не саму идентичность индивида (т.е. не то, «кем на самом деле является некто данный» Пламмер К. Идентичность // Контексты современности - 1: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории. Хрестоматия. 2002. С. 122.), а наборы стереотипов, являющиеся, впрочем, не менее важным фактором социально-групповой идентичности. При этом Лазер Д. полагает, что обращение к онлайн-методам исследований в рамках дигитальной антропологии позволяет полностью снять данную проблему, поскольку в данном случае изучение объектов происходит «в их собственных условиях» Laser D., Pentland A. S., Adamic L., Aral S., Barabasi A. L., Brewer D., Jebara T. Life in the Network: The Coming Age of Computational Social Science // Science. 2009. Vol. 323. P. 721., что является вполне достаточным условием для получения релевантных выводов.

Примерами таких работ могут служить макроисследования, посвященные изучению практик взаимодействия в онлайн-среде. В них онлайн-сети представляются в виде графов, вершинами которых обозначаются социальные акторы, связанные различными формами взаимодействий (отношениями дружбы/коммуникации -- лайками, сообщениями, комментариями и др.). Данный принцип лег в основу исследований Агравала Р. (классификация комментаторов на положительно/отрицательно относящихся к обсуждаемой новости) Agrawal R., Rajagopalan S., Srikant R. Mining newsgroups using networks arising from social behavior // IBM Almaden Research Center. 2003. P. 532-534.; Велсера Г. (выделение типов ролей и их особенностей на профильном сайте it-специалистов) Welser H.T. Visualizing the signatures of social roles in online discussion groups // Journal of Social Structure. 2007. Vol. 8. P. 1-7.; Гонзалеза-Байлона С. (сопоставление иерархической структуры коммуникации при обсуждении событий различной тематического содержания) Banchs R. E., Gonzalez-Bailon S., Kaltenbrunner A. The structure of political discussion networks: a model for the analysis of online deliberation . // Journal of Information Technology. 2010. Vol. 25. P. 233.. Во всех перечисленных выше исследованиях предпринята попытка выделения структурирующих принципов онлайн-взаимодействия пользователей а также осуществлен поиск признаков гомофилии и неравного распределения сетевого капитала.

Также необходимо отметить, что в настоящее время в онлайн-коммуникации все большее место занимает использование изобразительных средств, т.е. наиболее динамично развивающейся является визуально-перцептивная сторона онлайн-коммуникации. А потому перспективным представляется исследование онлайн-идентичности с использованием адаптированных методов визуальной антропологии: примерами подобных работ могут служить исследования, в которых изучается воздействие определенных характеристик пользовательских аватаров на восприятие их другими участниками коммуникации. Scarborough J. K., Bailenson J. N. Avatar Psychology // The Oxford handbook of virtuality. 2014. P. 129. Результаты подобных исследований могут оказаться особенно полезными для публичных персон, у которых страницы в онлайн-сетях зачастую являются важным каналом конструирования репутаций, создания и корректировки определенного имиджа. Пикулева О. А. Психологическая многозначность понятия «самопрезентация личности» и современные научные подходы к пониманию его содержания // Социальная психология и общество. 2013. №2. С. 29.

Весьма плодотворным способом исследования фотографий (как аватаров, так и снимков, представленных в фотоальбомах пользователя) в онлайн-сетях может быть разработанный П. Штомпкой и представленный им в учебнике «Визуальная социология» метод структурного анализа, в соответствии с которым опубликованная человеком фотография подвергается анализу с позиции ее составных частей (зафиксированные на фото элементы общественной структуры, культурные нормы и иерархии, проявления профессиональной человеческой деятельности). Штомпка П. Визуальная социология. Фотография как метод исследования: учебник. М., 2007. С. 90. Обращение к данному методу позволяет значительно расширить возможности сугубо культурологического и антропологического способов интерпретации, объединив публикуемые в онлайн-сетях фотографии в отдельные смысловые группы на основании общей тематической схожести запечатленного на них, коннотаций и (что представляется наиболее существенным в контексте данной работы) характера зафиксированной на них профессиональной и культурной идентичности.

Использование данной методологии, как правило, оставляет за исследователем возможность разработки типологии и выделения групп фотографий на основании самостоятельно определенных критериев, отвечающих исследовательской задаче. Так, в ряде работ, посвященных мобилографии, большое внимание уделяется жанровым особенностям фотографии и месту ее публикации -- например, в качестве отдельных субкатегорий выделяются селфи, фотографии, опубликованные в Instagram, профессиональные постановочные фотографии, заказанные в фотостудии, и т.д. Исходя из тематики данной работы, представляется, что подобный учет жанровых характеристик может оказаться излишним, в то время как большее внимании при анализе должно быть уделено декодированию самого фотографического сообщения (как непосредственно визуальным приемам коннотации, так и сопровождающему снимок текстовому посланию).

Р. Бартом определены следующие приемы коннотации, при помощи которых автор снимка «накладывает» на фотографическое сообщение вторичный смысл: запечатленные на снимке объекты, позы людей, семиотически значимые особенности пост-обработки снимка, его «синтаксис» и эстетизм. Барт Р. Фотографическое сообщение. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М., 2003. С. 385. Вполне ясно, что обращение к данным приемам коннотации может быть использовано пользователем и автором снимка как одна из практик репрезентации собственной идентичности в онлайн-сети.

При исследовании фотографий, опубликованных в онлайн-сетях, особенно важно принимать во внимание следующее отмеченное Р. Бартом обстоятельство: способ, глубина и функции кодирования смыслов а также их представления могут существенно варьироваться в зависимости от того spectator'a (зрителя), которому они адресованы. Барт. Р. Camera lucida. Комментарий к фотографии. М., 1997. С. 118. В частности, зафиксированные на фотографии обстоятельства и места могут выпадать из репертуара общего кода и массовой известности в том случае, если данные снимки адресованы узкому кругу значимых «своих» -- членам семьи, близким друзьям. И наоборот, если снимок адресован более широкому кругу лиц, являющихся в той или иной степени «чужими» для автора снимка, то данная фотография с большой вероятностью будет демонстрировать нечто из стандартного круга определенных символов, демонстрирующее включенность автора снимка в некоторую культурную общность Паниотова Т. С., Митрохина М. В. Феномен мобилографии как новая форма репрезентации идентичности // Знание. Понимание. Умение. 2016. №1. С. 152., т.е. репрезентирующее его идентичность. Публикуя такую фотографию у себя на странице, т.е. в пространстве, где аудитория фотосообщения потенциально анонимна (а сам автор -- нет), человек включается в механизм культурной самоидентификации, осознавая свою включенность в определенную общность.

В связи с этим автором работы выдвигается гипотеза о том, что представленные на страницах пользователей онлайн-сетей фотографии, обладая некоторой парадигматической целостностью и будучи встроенными в синтагматическую последовательность, в известной степени окажутся стандартизованы и унифицированы, причем данная их особенность проявится не только в жанровой специфике и, предположительно позитивной эмоциональной окраске, но и в усредненно-стереотипном характере репрезентации авторской идентичности. Так, фотографии студентов Санкт-Петербургского Государственного Университета (по крайней мере, значительная их часть) в той или иной степени будут направлены на формирование аутентичного внешнего облика студента, фиксацию отдельных моментов студенческой жизни (выраженных в отдельных деталях, составляющих «вторичный» смысл снимка, -- элементах одежды и иной атрибутике, локациях съемок, запечатленных на фото студенческих традициях, массовых мероприятиях, характерных бытовых эпизодах и т.д.).

Отдельный интерес представляет не только изучение механизмов репрезентации конкретной идентичности посредством фотосообщений, но и выяснение «места» данной идентичности в наборе других представляемых в онлайн-среде идентичностей современного молодого человека. Предположительно, обращение к визуальным методам исследования позволит весьма четко установить «количественное присутствие» специфически маркированной профессиональной идентичности (в процентном соотношении с другими группами фотографий, выделенными на основании фактора идентичности в эмпирической части работы) и сделать соответствующие выводы о ее значимости для среднестатистического интернет-пользователя.

Выполнение данной задачи также требует применения комплексной методологии и дополнительного сравнения частоты обращения к данной практике репрезентации идентичности с частотой использования других описанных в работе способов, акцентуирущих выражение идентичности в онлайне (заполнение анкеты пользователя онлайн-сети, соответствующие текстовые публикации, использование сервиса геолокации, количество друзей из вуза, набор подтверждающих данную идентичность подписок). Как отмечает Марченко Н. Г., личность, реализуясь в обновленном коммуникативном пространстве онлайн-сетей, обращается к знаковым системам особого типа и использует как вербальные, так и паравербальные средства. Марченко Н. Г. Социальная сеть «Вконтакте»: лингвопрагматический аспект. Ростов-на-Дону, 2013. 20 с.

Другим эффективным методом исследования практик репрезентации идентичности является анализ используемых пользователями онлайн-сетей стереотипных лингвистических средств. Как правило, эмпирическую базу исследования в таких случаях составляют отобранные при помощи случайной выборки опубликованные пользователями тексты, рассматриваемые с позиций описательного подхода. В качестве дополнительных методов могут быть использованы методы компонентного и контент-анализа, предполагающие составление плана значимых языковых единиц и разложение текстового материала на минимальные семантико-содержательные составляющие. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М., 2003. С. 36. При этом одной из ключевых черт дискурса онлайн-сетей как особой коммуникационной среды является обусловленная особенностями интерфейса стандартизованность и предзаданность, сообщающая пользователю ситуативную сценарность практик репрезентации. Обращение к данной методологии (изначально применявшейся в интернет-контексте при анализе личных дневников в сервисе «LiveJournal» и позднее несколько модифицированной с учетом формата онлайн-сетей) позволит выявить обобщенную смысловую структуру вербальной самоидентификации, представленной посредством отдельных коммуникативных блоков. Фриндте В. Публичное конструирование «Я» в опосредованном компьютером общении // Гуманитарные исследования Интернета. 2000. С. 47.