Практики репрезентации идентичности в онлайн-сетях

При этом далеко не всегда желание пользователей воздействовать на социально-перцептивные процессы связано с целенаправленным сознательным уклонением от «объективной» самопрезентации или носят манипулятивный характер: так, в значительной части случаев они обусловлены слабой разработанностью или отсутствием навыков адекватной репрезентации собственной идентичности; иногда носят игровой, развлекательный или образовательный характер; являются свидетельством затянувшегося процесса нахождения собственной идентичности в подростковом возрасте. Исследования также показывают, что в большинстве случаев указанная пользователями онлайн-сетей информация все же соответствует действительности Back M. D., Stopher J. M., Vazire S. Facebook Profiles Reflect Actual Personality, Not Self-Idealization // Psychological Science. 2010. Vol. 21. P. 372., однако, как свидетельствуют результаты факторного анализа реальной и онлайн- идентичностей, последняя организована в целом значительно проще. Войскунский А. Е., Евдокименко А. С., Федунина Н. Ю. Сетевая и реальная идентичность: сравнительное исследование // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2013. №2. С. 116.

Например, К. Янг выделяет всего три основных практики, в соответствии с которыми происходит создание онлайн-идентичности: выражение «идеального Я» владельца страницы; отражение бессознательных компонентов «Я» пользователя; создание универсального с точки зрения неформальных правил онлайн-взаимодействия «персонажа». При этом автор отмечает, что ни одну из обозначенных практик нельзя отнести к числу однозначно умышленных, поскольку они могут применяться людьми, обладающими различными по своей склонности к конструированию впечатления о себе. Young K. S. What makes the Internet Addictive: potential explanations for pathological Internet use // CyberPsychology and Behavior. 1996. Vol. 1. P. 240. Иногда такие практики имеют неявный, имплицитный характер и не являются целенаправленным искажением фактов о себе: например, преобладание в фотоальбомах пользователя фотографий, подчеркивающих его профессиональную идентичность.

Результаты опроса, проведенного Тихоновой В. Л., подтверждают данное положение -- порядка 70% респондентов заявили, что стремятся воспроизвести в онлайн-сетях свой действительный образ, пусть и «желательный для восприятия в глазах Другого». Тихонова В. Л. Культурная самоидентификация в социальной сети Интернета // Вестник Астраханского государственного технического университета. 2016. №1. С. 61. Большая часть опрошенных утверждает, что не прибегает к каким-то специфическим практикам при создании своего онлайн-образа. Исключение составляет, пожалуй, разве что стремление респондентов расширить свой френдлист: как полагает исследователь, с целью демонстрации востребованности своей персоны в обществе. Там же. С. 61.

Таким образом, немаловажной особенностью онлайн-сетей является то, что, несмотря на достаточно жесткие требования к подлинности указываемых данных, они все же допускают возможность акцентирования пользователем определенных личностных качеств у себя на страничке. По мнению некоторых авторов, именно эта особенность онлайн-сетей выгодно отличает их от других форм компьютерно-опосредованного общения -- чатов и форумов (где люди зачастую вынужденно конструируют фантастические образы), и, возможно, послужила одной из главных причин быстрого роста популярности онлайн-сетей. Возможность оперировать своими реальными качествами в онлайн-среде, недоступная еще пару десятилетий назад, несет в себе еще и определенный психотерапевтический эффект, способствует повышению самооценки и навыков самопрезентации, развивает творческое начало. Шишкова А. Р. Самопрезентация пользователей социальных сетей Web 2.0 // Современные исследования социальных проблем. 2010. №4. С. 223.

Также онлайн-сети частично снимают традиционную для социального мира жесткую объектность и структурированность, избавляя человека от рамок самокатегоризации, т.е. в некоторой степени выполняют компенсаторную функцию. Жичкина А., Белинская Е. Самопрезентация в виртуальной коммуникации и особенности идентичности подростков-пользователей Интернета // Образование и информационная культура. 2010. Вып. 7. С. 453. В условиях «текучей современности», стремительно глобализирующегося мира пространство онлайн-сетей представляется удобным прибежищем, обеспечивающим пользователям чувство безопасности и уверенности. Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2002. 390 с. Внедрение онлайн-сетей в повседневную жизнь вызывает у человека потребность быть представленным в этом новом пространстве, определение идентичности, личных смыслов и ценностей в котором становится одним из условий социализации и включенности в различные социальные группы при сохранении индивидуальность. Показателем успешной включенности здесь выступают лайки, репосты, положительные комментарии и иные проявления социального одобрения, которые могут быть использованы как опорные точки при реконструировании структуры коммуникативного онлайн-пространства. Гурин К. Е. Структуры взаимодействия пользователей при обсуждении медиа-контента онлайн-сообществ СМИ // Вестник Удмуртского университета. 2016. Вып. 2. С. 4.

Практики репрезентации онлайн-идентичности пользователя могут быть классифицированы как проявления его пассивной или активной вовлеченности в пространство онлайн-сети. Рязанцева Т. И. Некоторые особенности реализации коммуникативных принципов и стратегий в условиях компьютерно-опосредованного общения // Вестник МГУ. Серия Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007. №1. С. 207-210. Под пассивной вовлеченностью понимается такая ситуация репрезентации, в которой пользователь выполняет роль реципиента, потребляющего контент, но не предоставляющего его. В данной модели основная пользовательская интенция состоит лишь в получении объема информации и, возможно, минимальном поддержании ситуации общения. Активная вовлеченность, напротив, предполагает выполнение коммуникантом функции и реципиента, и автора, видимого для широкого круга других пользователей и формирующего (осознанно или нет) определенный виртуальный образ посредством особых практик репрезентации. В зависимости от преследуемых целей, один и тот же пользователь может находиться в ситуации как пассивной, так и активной вовлеченности, однако большую часть времени он придерживается одной, доминирующей модели онлайн-присутствия; вторая остается для него побочной и ситуативной. Таким образом, общая логика самопрезентации посредством онлайн-сетей в целом повторяет характерную и для репрезентации идентичности в реальном мире тенденцию к экстернализации -- оптимизации между раскрытием себя в обществе и сохранением дистанции. Являясь пространством пересечения частного и публичного, онлайн-сети становятся комплексным амбивалентным феноменом, сохраняющим в себе черты как реального, так и виртуального мира. Потому представляется вполне обоснованным одно из положений, защищаемых автором работы, в соответствии с которым пространство онлайн-сетей в настоящее время уже не является полем для свободного от социальных условностей самовыражения и, тем более, конструирования альтернативных идентичностей. Напротив, ввиду публичности и открытости, интернет-пространство детерминирует и ограничивает возможности репрезентации идентичности еще более жестко, чем система социальных взаимодействий и статусов, сопровождающих индивида в других формах повседневности, а глобальная виртуализация социокультурного пространства приучает человека жить в условиях все большей открытости.

Конструирование социальных самопрезентаций (в т.ч. альтернативных и множественных) является одним из важнейших механизмов управления процессами социальной перцепции (межличностного познания, восприятия человека человеком) как в пространстве онлайн-сетей, так и в условиях компьютерно-опосредованной коммуникации (computer-mediated communication -- СМС) вообще. Crystal D. Language and the Internet. Cambridge, 2006. 318 p. Обычно социальную перцепцию рассматривают как отдельную сторону компьютерно-опосредованной коммуникации, тесно связанную с процессами информационного обмена и процессами интеракции (различными формами человеческого взаимодействия: сотрудничеством, противоборством и др.). Включая в себя элементы личных страниц в онлайн-сетях (в исследованиях, как правило, принято выделять вербальный и визуальный компоненты, а также довольно часто аудиоматериалы), самопрезентации выступают фундаментом пользовательских онлайн-идентичностей, практики выстраивания и репрезентации которых, как уже было отмечено, несколько отличаются от таковых в реальной жизни. В этой связи крайне интересными представляются наблюдения социальных психологов, согласно которым компьютерно-опосредованная коммуникация, имеющая мультиканальный характер (т.е. включающая сразу несколько компонентов), частично способствует ослаблению ригидности стереотипизации, причем как при взаимодействии ранее не встречавшихся друг с другом людей, так и при общении уже знакомых между собой. Стоит учитывать также и то, что многие пользователи заходят в онлайн-сети исключительно для того, чтобы отвлечься от реального мира, отдохнуть от учебы или работы, а потому влияние данной среды на особенности репрезентации их идентичности носит ограниченный характер.

Специфика онлайн-взаимодействия состоит еще и в том, что оно, в отличие от повседневной коммуникации, предполагает более значительную дифференциацию выделяемых социологами «сильных» и «слабых» связей Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество, культура. М., 2000. 608 с.: в то время как первые существенно не укрепляются, вторые активно интенсифицируются. Рейнгольд Г. Умная толпа: новая социальная революция. М., 2006. 416 с. И, несмотря на то, что перерастание «слабых» связей, носящих временный характер, в «сильные» в действительности происходит довольно редко, их прекращение или полное отсутствие может переживаться людьми так же тяжело, как и изоляция в реальной жизни. Filipkowski K. B., Smyth J. M. Plugged in but not connected: Individuals' views of and responses to online and in-person exclusion // Computers in Human Behavior. 2012. Vol. 28. P. 1242.

Смежной проблемой, заслуживающей, тем не менее, отдельного рассмотрения, является формирование связей и накопление сетевого капитала в условиях опосредованного онлайн-сайтами и иными коммуникативными платформами взаимодействия. Данная практика является обязательным условием включения и ориентации индивида внутри нового информационного пространства, а также выступает одним из факторов, определяющим характер его идентичности. Исследованием проблематики социального капитала в условиях онлайн-коммуникации занимался Р. Патнем, предложивший полноценную типологию форм социального капитала Putnam R. D. Bowling Alone: America's Declining Social Capital // Journal of Democracy. 1995. Vol. 6. P. 68. (т.е. тех черт социальной жизни, которые позволяют участникам действовать эффективно для достижения общей цели) Putnam R. D. Who Killed Civic America? // Prospect Magazine. 1996. Vol. 3. P. 71. в работе, посвященной описанию онлайн-связей в Facebook. Ellison N. B., Steinfield C., Lampe C. Connection Strategies: Social Capital Implications of Facebook-enabled Communication Practices // New Media & Society. 2011. Vol. 13. P. 877.

Одним из основных способов создания «Я-идеального» в онлайн-сетях являются визуальные практики репрезентации идентичности -- добавление аватара и фотографий. Как правило, большая часть добавляемых на личную страницу фотографий и открытых для просмотра другим пользователям онлайн-сети, также призвана подчеркнуть те качества владельца страницы, которые являются скорее желаемыми, нежели действительными. По этой причине довольно часто выкладываемые на страницу фотографии либо тщательно отбираются пользователем из множества собственных непрофессиональных фотоснимков, либо заказываются у профессиональных фотографов, востребованность которых резко возросла после распространения онлайн-сетей. Основная же функция аватара по сути -- рекламная: обратить внимание других пользователей онлайн-сети на владельца страницы и инициировать общение. Антонова Ю. А. Демина С. А. Аватар как элемент самопрезентации в социальной сети // Лингвокультурология. 2012. Вып. 6. С. 16.

Как показывают результаты исследований, образ визуальной самопрезентации (вид и тип аватара) действительно напрямую влияет на степень доверия других пользователей к владельцу страницы и в существенной степени определяет их готовность к началу коммуникации. Так, например, уровень доверия к пользователю снижается по мере увеличения закрытости/анонимности фотографии, преобладания на аватаре групповой идентичности над индивидуальной и символической идентичности над фактической. Зайцева Ю. Е. Образ самопрезентации (аватара) как фактор формирования первичного доверия/недоверия к субъекту интернет-коммуникации // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2012. Вып. 1. С. 142.

Онлайн-сети (главным образом, речь идет о «Facebook» и «Вконтакте»), учитывая пожелания своих пользователей и рекламодателей, совершенствуют свой потенциал, в т.ч. новостную ленту, предлагая именно те сообщения, которые способны заинтересовать данного пользователя больше других; рекомендуя сообщества и мероприятия для посещения на основании собранной информации о пользовательских предпочтениях; демонстрируя рекламные сообщения, таргетированные в соответствии с указанными пользователем данными о себе, частотой его присутствия онлайн и предпочитаемой платформой (ПК или мобильное устройство) и прочими показателями. Желтухина М. Р., Павлов П. В. Социальная сеть Facebook как благоприятная среда для формирования образа врага в сознании адресата // Вестник Центра международного образования Московского государственного университета. 2015. №4. С. 77. Согласно исследованиям, большая часть пользователей онлайн-сетей (порядка 70%) используют их не только как средство коммуникации с близкими и друзьями, но и в качестве платформы для получения информации о событиях в мире «из первых рук» и обсуждения их со всеми желающими в режиме реального времени. Желтухина М. Р. Медиатексты в современной массовой коммуникации // Вестник ЦМО МГУ. 2013. №3. С. 10. Таким образом, онлайн-сети обретают черты не только места, в котором сосредотачиваются и распространяются ссылки на интересные посетителям сторонние ресурсы, но и самостоятельного глобального пространства, порождающего медиатексты и напрямую влияющего на процессы производства и потребления инфоповодов.

Данные практики потребления медиаконтента не только способствуют сплочению сетей взаимодействия внутри коммуникативного пространства онлайн-сообществ, но и становятся одной из причин отмечаемого социальными философами и антропологами «фрагментирования субъекта» -- человек утрачивает некую целостность, самость, оказывается слаженным из случайных элементов, становится разбросанным, оказывается всегда и везде занятым собой, будучи безразличным ко всему остальному. В этом состоит главный парадокс сочетания безразличия современного индивида с его инфантильным нарциссизмом, обуславливаемый, как представляется, специфическим характером онлайн-идентичности как феномена -- а именно ее пластичностью и перформативностью. В этой связи крайне удачной видится предложенное Ж. Бодрийяром определение современной эпохи как «протеевской эры» Медведева Е. Н. Личность в пространстве посткнижной культуры. Дис. канд. 2006. С. 23.: точно так же, как герой древнегреческой мифологии менял свою форму каждый раз при встрече с препятствием, современный человек, попадая в различные пространства и контексты, оказывается представленным в них с различной долей истинности, подробности и ответственности.

Суммируя вышесказанное, отметим, что практики репрезентации идентичности в онлайн-сетях направлены, прежде всего, на выполнение характеристики «привлекательность для потенциального посетителя страницы или собеседника» и предполагают перманентное воспроизводство социокультурных стереотипов и психологических клише. Отчасти это связано с объективными особенностями интерфейса онлайн-сетей, которые предоставляют весьма ограниченные возможности для пользовательского самовыражения, а также, в определенном смысле, стандартизируют и примитивизируют его, привнося в репрезентацию идентичности элемент случайности. Первая онлайн-сеть Classmates.com была создана Рэнди Конрадом и открыта для посетителей в 1995 году. Год спустя четыре израильских старшеклассника написали компьютерную программу для обмена текстовыми сообщениями -- ICQ, которая на протяжении многих лет оставалась наиболее актуальным способом общения в интернете. В начале 2000-х были запущены сервисы MySpace и LinkedIn.

Именно поэтому при выборе названия диссертационной работы был отвергнут термин «идентификационные стратегии», предполагающий упорядоченный, организованный, а, главное, целенаправленный, процесс конструирования идентичности. Тем не менее, процессы воспроизводства и циркуляции идентичности в онлайне вовсе не носят стихийного характера, а напротив, имеют некоторые доступные глазу исследователя узловые точки, обусловленные характерными для онлайн-сетей принципами сетевого взаимодействия стандарта Web 2.0.

Перечислим их: интерактивность, прямой обмен данными, совместная работа в онлайн-сообществах, вовлечение пользователей в создание, оценивание и распространение информационного контента, стирание разграничений между создателями контента и его потребителями, переход от монологовой формы коммуникации к диалоговой/полилоговой, возникновение условий для самоорганизации неформальных сообществ, ориентированность на гомогенную аудиторию, упрощенная подача медиаконтента, апелляция к стереотипам, занимательность, быстродоступность и быстрозабываемость, оперирование средней языковой нормой. Аблеев С. Р., Кузьминская С. И. Массовая культура современного общества: теоретический анализ и практические выводы // Человек в социальном мире: проблемы, исследования, перспективы: Научно-практический вестник. 2002. №1. С. 39.

3.2 Эмпирическое исследование репрезентации студенческой идентичности в онлайн-сети «Вконтакте»

Эмпирическое исследование проводилось с использованием методов дигитальной антропологии: количественного контент-анализа профилей в онлайн-сетях, анализа веб-статистики, метода факторного дисперсионного анализа, метода структурной и семиотической интерпретации фотографий (визуальный метод П. Штомпки), позволивших впоследствии типологизировать выявленные практики репрезентации идентичности в онлайн-сетях.

Обработка данных включала в себя количественный контент-анализ 200 профилей пользователей (представленных в онлайн-сети «Вконтакте» учащихся Санкт-Петербургского государственного университета, представленных в онлайн-сети «Вконтакте», и состоящих в официальных и неофициальных сообществ Университета) при помощи многопоточных парсеров контента сайтов SocialStats, Content Analyzer 3 и Content Downloader. Данные сервисы позволяют (как онлайн, так и локально) проанализировать содержимое отдельных страниц закрытых от индексации поисковыми системами сообщества и страницы пользователей онлайн-сетей по отдельным релевантным ключевым фразам с учетом таких дополнительных параметров как вес, плотность ключевых слов, их распределение на странице и т. д.

Кроме того, при анализе значимых для исследования репрезентации онлайн-идентичности данных о количестве лайков, репостов и комментариев на страницах пользователей а также в их фотоальбомах и видеозаписях, применялся анализатор записей в онлайн-сетях Popsters, обладающий богатым инструментарием по сбору и сортировке различных SMM-метрик. Вовлеченность пользователей в публикуемый и комментируемый контент, предварительно сгруппированный в соответствии с характером репрезентируемой им идентичности, высчитывалась в соответствии с различными вариациями коэффициента Engagement Rate: ERpost -- вовлеченность у конкретного опубликованного поста; ERday -- суммарная вовлеченность у всех опубликованных за день постов; ERview -- вовлеченность у конкретного поста в пересчете на количество просмотров; Average ERpost, ERday и ERview -- средние арифметические показателей ERpost, ERday и ERview за проанализированный период (в нашем случае -- учебный семестр). Показатели позволяют оценить уровень интереса читателей пользователя (его друзей и подписчиков) к публикуемому им контенту, т.е. степень управления им процессами социальной перцепции при репрезентации своей идентичности (в особенности, студенческой) в условиях компьютерно-опосредованной коммуникации.

Обращение к суммарным показателям оправдано необходимостью рассмотрения онлайн-идентичности как флюидного и контекстуально-обусловленного явления, перманентно варьирующегося в процессе онлайн-коммуникации. Среди прочих характеристик репрезентации идентичности, обусловленных принципами сетевого взаимодействия и требующих учета при проведении эмпирического исследования, автором были выделены следующие: интерактивность, прямой обмен данными, вовлечение пользователей в создание, оценивание и распространение информационного контента, стирание разграничений между создателями контента и его потребителями, переход от монологовой формы коммуникации к диалоговой/полилоговой, ориентированность на гомогенную аудиторию, упрощенная подача медиаконтента, апелляция к стереотипам, занимательность, быстродоступность и быстрозабываемость, оперирование средней языковой нормой.

При этом суммарные показатели рассчитывались с учетом дат первой и последней публикации в рассматриваемом периоде. Это сделано для того, чтобы при анализе, например, данных пользователя, начавшего публиковать контент только в последние несколько недель, избежать размытия полученных сведений за весь период и сохранить объективность исследования. В полученных при использовании парсера гистограммах собранная за расчетный период статистическая информация представлена как в числовом, так и в относительном процентном соотношении.

Полученный график может быть масштабирован а также отображен в соответствии с дополнительной фильтрацией по интересующему значению указанного индикатора. Также полученные гистограммы предполагают классификацию публикаций по типу контента, отдельно выделяя различные виды прикрепленных файлов (например, фото и видео), при этом различные виды прикреплений к одной публикации рассматриваются как отдельные расчетные единицы.

В ходе проведения эмпирического исследования было решено отказаться от учета комментариев под публикациями в тематических студенческих сообществах («СПбГУ», «Подслушано СПбГУ», «Признавашки СПбГУ», «Ассоциация выпускников СПбГУ», «Профсоюз студентов и аспирантов СПбГУ», «Студенческий совет СПбГУ», в сообществах различных факультетов Университета, сообществах внутрифакультетских групп и потоков). Значительная часть комментариев в указанных сообществах (и не только комментариев, но и самих публикаций) ни в коей степени не репрезентирует идентичность студентов, а скорее может быть отнесена к категории «информационного шума», лишь препятствующего отбору релевантной информации. Практически четверть представленных в данных сообществах публикаций за рассматриваемый период представляет различного рода спам и рекламные публикации (впрочем, имеющие частичное отношение к студенческой жизни -- например, многочисленные предложения услуг по написанию курсовых и дипломных работ, услуги юридических компаний, предлагающих помощь студентам, подлежащих военному призыву, и т.д.). Большая часть такого рода контента вообще не является таргетированной с учетом студенческой аудитории и представляет из себя рекламу туристических компаний, способов интернет-заработка, развлекательных мероприятий (далеко не всегда имеющих отношение к культурной жизни Санкт-Петербурга), виртуальных и реальных сексуальных услуг и т.д.

Что касается комментариев самих пользователей в данных сообществах, то в значительной части случаев они оказываются вполне типичным для открытых онлайн-сообществ флудом Флуд (от англ. flood -- поток) -- нетематические сообщения в онлайн-сообществах, зачастую занимающие большие объёмы., флеймом Флейм -- «спор ради спора», обмен сообщениями в местах многопользовательского сетевого общения, представляющий собой словесную войну, не имеющую прямого отношения к первоначальной причине дискуссии., троллингом Троллинг (сам термин не относится к сфере научного дискурса) -- форма социальной провокации в сетевом общении, использующаяся как персонифицированными участниками, заинтересованными в большей узнаваемости, публичности, эпатаже, так и анонимными пользователями без возможности их идентификации. В некоторых случаях мотивы стать заметным и узнаваемым, оказаться в центре скандала, сотрясающего виртуальную общественность, оказываются решающими для того, чтобы включаться в коммуникации под своей фамилией. и и прочими подобными практиками, не имеющими непосредственного отношения к репрезентации студенческой идентичности. Подобные ненормативные практики онлайн-взаимодействия могут являться отдельным, самостоятельным предметом научного интереса (о чем свидетельствует, в том числе, весьма большое количество как зарубежных, так и отечественных публикаций, посвященных феноменам троллинга и кибербуллинга, в которых данные явления интерпретируются, как правило, с несколько психологизаторских позиций), однако не являются прямым предметом данного анализа, предполагающего рассмотрение достаточно традиционных и нормативных практик.

По указанным причинам тематические сообщества в онлайн-сети «Вконтакте» использовались автором по большей части как источниковая база, позволяющая провести поиск относительно релевантных объектов. Тем не менее, была проведена представляющаяся необходимой процедура дополнительной валидации с обращением к дополнительным маркерам, имеющимся на страницах самих пользователей (настоящие имя и фамилия, возраст, указание места обучения, город проживания в настоящий момент, тематические подписки и публикации, общая активность страницы). Интересно отметить, что в результате описанной относительно неглубокой процедуры уточнения пользовательских данных было исключено порядка четверти состоящих в тематических студенческих сообществах пользователей.

Разумеется, не все из данных аккаунтов могут быть с уверенностью отнесены к категории «фейковых», равно как и не каждый пользователь, отказавшийся от указания достоверных данных о своем месте проживания или обучения, имеет своей целью ввести других в намеренное заблуждение относительно своей идентичности, однако данные профили могут считаться непригодными для проведения процедуры количественного контент-анализа. Необходимо обратить внимание и на то, что и среди отобранных 200 аккаунтов пользователей вполне могут оказаться страницы, репрезентирующие искаженную пользовательскую идентичность, однако их количество, представляется, будет находиться в границах допустимой статистической погрешности.

Дополнительно автором исследования был осуществлен анализ публикаций, содержащих в себе тот или иной хештег, репрезентирующий идентичность пользователя (к примеру, #спбгу, #соцфак, #диплом и т.д., представляющие студенческую идентичность), однако необходимо отметить, что использование подобных рубрикаторов медиаконтента пользователями имеет крайне ограниченных характер (в основном используется при составлении описаний к фотографий, а потому более характерно для профильных онлайн-сетей вроде Instagram, Tumblr и Snapster, специализирующихся на визуальном контенте). В связи с изложенными соображениями, рассмотрение данного индикатора было исключено из финального варианта эмпирического исследования.

В то же время реферирование текстовых публикаций пользователей видится автору оправданным, поскольку данный вид вербальной самопрезентации является одной из наиболее распространенных практик репрезентации идентичности в пространстве онлайн-сетей. Кроме того, анализ некоторых других текстовых практик репрезентации, таких, как данные личной переписки, не представляется возможным по вполне очевидным причинам, а потому информация, полученная в результате анализа доступных для изучения текстовых практик, является особенно ценной.

В результате проведенного анализа в качестве отличительной черты дискурса онлайн-сетей как особой коммуникационной среды была отмечена обусловленная особенностями интерфейса стандартизованность и предзаданность, сообщающая пользователю ситуативную сценарность практик репрезентации. Обращение к методологии количественного контент-анализа текстовых публикаций пользователя (изначально применявшейся в интернет-контексте при анализе личных дневников в сервисе «LiveJournal» и позднее несколько модифицированной с учетом формата онлайн-сетей) позволило выявить обобщенную смысловую структуру вербальной самоидентификации владельца страницы в онлайн-сети.

Использование парсера Popsters позволяет провести статистический анализ как каждой отдельной публикации, так и всех записей за указанный период, и представить в виде гистограммы наиболее часто встречающиеся в них слова и словосочетания. Присутствие в данном перечне, состоящем из двухсот слов, относящихся к студенческой идентичности категорий, само по себе свидетельствует о высокой значимости данной идентичности для конкретного пользователя. Также данный показатель позволяет сделать вывод о совершившемся транспонировании практик репрезентации данного типа идентичности в онлайн-среду. Особенно полезным представляется то, что используемый сервис позволяет произвести учет одного и того же слова в различных лексических формах (например, употребленное в публикации слово «факультетов» будет учтено как «факультет»).

Кроме того, полученные данные демонстрируют среднюю активность проанализированных записей, опубликованных в различное время суток и различные недели, что позволяет провести соответствующую корректировку в ходе финальной обработки результатов с учетом характерных периодов всплеска и спадов активности. Так, поведение аудитории в разные дни недели и разные периоды суток может существенно различаться: например, в будние дни студент может быть погружен в учебу и не найдет достаточного количества свободного времени для того, чтобы прочесть лонгрид (объемный текст), а потому, вероятнее всего, будет заинтересован в коротких и легкодоступных для восприятия публикациях (как в ситуации постинга медиаконтента, так и в ситуации его потребления).

Для этого автором исследования применена типологизация опубликованных постов на основании их вербально-знаковой составляющей с выделением трех основных типов: посты с коротким текстовым содержанием (объемом менее 160 символов), посты средней текстовой длины (объемом от 160 до 1000 текстовых знаков), посты-лонгриды (с текстовым содержанием объемом более 1000 символов).

Собранные данные в виде настраиваемого отчета (в соответствии с шаблоном вывода) выгружаются на указанный e-mail-адрес в виде CSV-файла, доступного для открытия и редактирования в любом редакторе таблиц (например, Microsoft Excel). Для большего удобства результаты анализа могут быть отправлены посредством внутренних сообщений «Вконтакте» с приложенными к нему файлами, содержащими в т.ч. ссылки на проанализированные анкеты.

Детальная настройка границ парсинга позволяет исследователю указать подробные параметры отбора валидных (соответствующих методологии и проверяемым гипотезам) объектов исследования: страну и город проживания, пол, возраст, дату рождения, количество ежесуточно проводимого времени онлайн, количество друзей пользователя (с указанием параметров их активности). Для исключения нерелевантных результатов исследование проводилось в специальном режиме работы парсеров, предполагающем анализ только тех пользовательских анкет, у которых указан подтвержденный номер мобильного телефона (как прямое свидетельство верифицированной анкеты и косвенное -- относительной достоверности указанных в ней данных).

Для обработки собранных результатов контент-анализа пользовательских профилей исследователем дополнительно применялся метод факторного дисперсионного анализа (Analysis of variation, ANOVA) с использованием программного статистического комплекса SPSS. Необходимость использования данных методов обусловлена сформулированными во введении задачами вычленения отдельных параметров исследования, рассмотрения частных случаев их вариативности, взаимообусловленности, а также, возможно, ситуациями их случайного распределения, продиктованными некоторыми неучтенными обстоятельствами.

Полученные в результате исследования данные позволили подтвердить предложенную автором гипотезу о тривиальном и унифицированном характере практик репрезентации онлайн-идентичности. Так, рассмотрение с применением осевого кодирования (axial coding) массива опубликованных пользователями текстов позволило выявить частное распределение текстов по категориям со значительным преобладанием категории «эмоциональность» над категорией «информативность» и категориями, репрезентирующими различные аспекты идентичности пользователя. При этом количество смысловых единиц, непосредственно выражающих идентичность пользователя (какую бы то ни было -- речь идет не только о студенческой идентичности), уступает числу лингвистических единиц, отражающих ситуативное отношение пользователя к какому-либо явлению, но не позволяющему интерпретировать данное высказывание как завершенное в смысловом плане. Публикации собственного медиаконтента пользователи предпочитают распространение различных новостных инфоповодов, видеоматериалов или иного контента, имеющего непосредственное отношение к репрезентации идентичности лишь в относительно малом количестве случаев.

Данный вывод, в свою очередь, подтверждает другую авторскую гипотезу о том, что пространство онлайн-сетей сохраняет присущую повседневности тенденцию к экстернализации -- оптимизации между раскрытием себя в обществе и сохранением дистанции (с преобладанием стремления к сохранению дистанции). Также полученные выводы можно рассматривать как косвенное подтверждение данных, полученных российским автором Ушкиным С. Г. в ходе исследования онлайн-идентичности и виртуальной дружбы: для отечественного пространства онлайн-сетей в целом характерно преобладание скрытого типа личности, не склонного к публикации авторского контента, расширение круга онлайн-связей за счет установления и поддержания контакта с незнакомой аудиторией. Другими словами, российские интернет-пользователи (даже такая молодая и относительно активная их часть, как студенчество) в большей степени ориентированы на сохранение и развитие уже имеющегося у них набора «сильных связей», транспонированного в онлайн-среду из пространства реальной жизни, что может также служить подтверждением гипотезы о преобладании в российском обществе малого «радиуса доверия» (в терминологии П. Штомпки).

Анализ фотографий, теоретическое обоснование которого представлено во второй главе, будучи самостоятельным методом исследования, в настоящей работе необходимо дополняет текстовый анализ, поскольку в онлайн-сетях, предполагающих загружаемый пользователями контент, фотографии являются важнейшим способом персонификации аккаунтов. Дополнительную надежность методу придает и относительная «устойчивость» фото: аватар, т.е. фотография, отражающаяся как главная в аккаунте пользователя, меняется человеком редко, зачастую с привязкой к конкретному, персонально значимому событию (например, групповое фото на вручении дипломов об окончании учебы временно может заместить индивидуальное фото). Оказывает влияние и то, сделано ли фото профессионально (в студии с постобработкой и ретушировании недостатков внешности в фоторедакторах типа Adobe Photoshop) или предпочтение отдано более неформальному фото: персонифицирующие женские аккаунты фотографии, как правило, тяготеют к лучшей и более детальной визуализации образа Я.

Иными словами, загружаются только те фотографии, которые отражают физическую привлекательность владелицы аккаунта в наиболее удачном сеттинге (например, типическим сюжетом является «я и мои красивые подруги отдыхают в петербургском баре после зачета или экзамена с бокалом вина», «после сессии я отдыхаю за границей»). В то же время якобы будничное фото («стою в пробке на...») также отражает постановочный - в данном случае не естественно, а намеренно запечатленная после предварительного выбора наилучшего ракурса поза - и рациональный характер выбора снимка: действительно неудачные снимки могут быть показаны друзьям приватно, однако крайне редко могут быть выставлены в онлайн-сетях как персонификация пользователя.

Это разумно интерпретировать как аргумент в пользу единства онлайн/оффлайн взаимодействия: в повседневной жизни модель презентации, как правило, совпадает с онлайн-идентичностью, поскольку вкусы, пристрастия и убеждения человека, которые вслед за П.Бурдье корректно именовать категорией габитус, не отличаются лишь потому, что человек пользуется мобильными устройствами, его манеры, внешность и уровень образования вследствие этого не претерпевают внезапных метаморфоз. Можно предположить, что отказ от фотографии в незнакомой компании или с другими людьми не продиктован опасением, что приватность будет скомпрометирована, например, «нетсталкерами» - неудачливым поклонником, которому девушка отказала и который активно и скрытно отслеживает всю ее онлайн-деятельность, не будучи способным принимать активное участие в ее оффлайн-жизни, - или ревнивым возлюбленным, который тщательно следит за виртуальной жизнью аккаунтов, полагая свое вмешательство оправданным. Хотя эти соображения также важны, более рациональным представляется видеть в отказе исчезновение контроля над возможной презентацией образа: на фото девушка может получиться менее привлекательной, однако возможности не загружать фото (или внести минимальные правки стандартными средствами редактирования) она лишена.

Способ онлайн-презентации образа зачастую миметичен: подражание «бьюти-блогерам», моделям, актрисам и популярным музыкальным исполнительницам, разумеется, не специфично для всех студенток СПбГУ и не характеризует большинство аккаунтов, однако является значимым в эмпирическом исследовании как четко выделяемый паттерн. «Значимый другой» предстает здесь как собственный желаемый образ, и это выражено тем шире, чем большее отождествление обнаруживается. Сходство может быть и по антропометрическим (рост, вес, овал лица, очертание носа или губ), и по иным параметрам (цвет волос, макияж, стиль одежды), а «выравнивание» - вполне фактическим и рефлексируемым («купить платье или сумку, как у...»).

Проксемика поз также позволяет выделить более «эгоцентричный» способ самопрезентации: поскольку важнейшую роль в кадре играет сама владелица, ее размещение в кадре будет на переднем плане, зачастую в ущерб не поместившимся (или вырезанным из фото с помощью онлайн-фоторедакторов) подругам-«статистам».

Еще один фиксируемый тип презентации можно назвать «безличным», предварительно пояснив вкладываемое в термин значение. Р.Барт справедливо указывает, - его аргументы приводятся в главе 2 - что ни один снимок не является безличным в собственном смысле и всегда отражает не только и не столько степень художественного таланта автора, что применимо к профессиональной фотографии, а, скорее, неосознаваемые ментальные стереотипы фотографирующего, транслируемые даже без аудитории: для внутреннего или воображаемого «наблюдателя» (spectator).

«Безличным», таким образом, можно именовать фото «зон без людей», без запечатления самого автора или значимого для него круга: это и городские снимки («Петербург осенью» и «Петербург весной»), на которых люди могут присутствовать, если это большая панорама или если ракурс и время снимка не предполагает возможность исключить людей (например, снимок со смотровой площадки Исаакиевского собора), но лишь бессубъектно, и пейзажи, и достопримечательности, зачастую фиксируемые лишь как точки туристического маршрута, и пр. С антропологической точки зрения выбор места и времени снимка, очевидно, важен: заброшенное здание, выбранное для запечатления, не равнозначно как экспрессивный факт типовому снимку Невского проспекта.

Иными примерами «безличного» способа презентации является размещений фотографий природы или пейзажей, на которых человек не представлен вовсе: трудность толкования такой модели презентации видится в сложности однозначного выделения мотивации (нравится ли сделанное или найденное фото сугубо по эстетическим причинам, является ли оно следствием мировоззрения или музыкальных пристрастий). Например, поклонники некоторых современных жанров экстремальной музыки (фолк-метал, атмосферный блек-метал), которая эксплуатирует философию язычества или пантеизма, выражающуюся, среди прочего, в подчеркнутом преклонении перед не тронутой человеком природой, могут размещать снимки лесов - опасность некорректного приписывания здесь ясна.

Фотография, впрочем, не существует отдельно от других видов интерактивности, доступных в онлайн-сетях: нередко фото сопровождаются небольшим авторским комментарием, хештегами для маркирования или - как в случае исследуемой группы - и песнями, поскольку vk.com позволяет технически это осуществлять. Комплексный анализ, предпринимаемый в исследовании, учитывает это обстоятельство: целостный и дискретный факт презентации изолированно не толкуется.

Эвристически лучшее (и более полное) исследование персональной страницы предполагает изучение имеющихся у пользователя открытых альбомов и так называемых «сохраненных картинок», однако к подобному методу есть существенные технические возражения: указанные альбомы могут быть закрыты для людей, не имеющих в друзьях аккаунта изучаемого человека, и при редко обновляемой (фотографически) странице может быть сделан ошибочный вывод об отсутствии устойчивой презентации.

Однако сам факт скрытия, равно как и «пустая страница» (т.е. малоинформативного или редко публикующего новости аккаунта), допустимо интерпретировать как избегающий, или остаточный способ поддержания онлайн-идентичности: персональная жизнь вне интернета, даже без регулярной фиксации, кажется человеку более предпочтительной, использование онлайн-сети утилитарно (поиск литературы, музыки, фильмов и пр.) и, возможно, редко и непродолжительно; значимые другие - это главным образом лично знакомые. Вместе с тем необходимо принимать во внимание участившиеся случаи кражи персональных данных (логинов/паролей слабо защищенных страниц для публикации компрометирующих данных или вымогательства) и соображения безопасности, которые могут объяснять часть случаев добровольного отказа размещать на своей странице что-либо: поскольку фотографии снабжаются геолокационными метками, злоумышленник (или упомянутый выше «нетсталкер», интернет-преследователь) способен отследить маршруты и наиболее посещаемые места, чтобы, например, спланировать нападение.

Иной способ избегания - наличие у человека дополнительной страницы с вымышленным именем («фейк») - зарегистрировать сложно.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Структурные общественные изменения, вызванные стремительным технологическим прогрессом (понимаемым в исследовании как появление доступного интернета в экономически развитых и развивающихся регионах мира, экспоненциальный рост числа пользователей онлайн-сетей, увеличение предложения на рынке потребительской электроники и умножение числа медиаплатформ), обуславливают трансформацию традиционных практик репрезентации идентичности. С процессуальной точки зрения онлайн-идентичность представляет качественно новый феномен, обладающий уникальными фиксируемыми характеристиками.

Формирование и закрепление определенных практик репрезентации идентичности в условиях онлайн-пространства (в особенности, среди молодых людей) происходит естественным путем в процессе постижения собственных жизненных стратегий и целей, а также без какого-либо формального контроля извне. Пространство онлайн-сетей с существующими в нем определенными правилами, референтными группами и нормами сетевой коммуникации (т.н. «сетикета») выступает в этом процессе коллективным актором социализации. При этом осуществляется изменение локуса формирования и репрезентации идентичности с традиционных социальных институтов и масс-медиа (телевидения, прессы, массовых мероприятия и т.д.) на виртуальное пространство онлайн-сетей.

Происходящие в обычном социофизическом пространстве коммуникативные процессы как бы дублируются, обрастая при этом новыми чертами. Таким образом, онлайн-сети в значительной степени устраняют бинарную оппозицию между приватными и публичными коммуникациями в условиях общей диффузии частного и публичного пространства.

Основные выводы, полученные в ходе исследования:

Репрезентация идентичности в онлайн-сетях предполагает использование легких для восприятия аудиторией и кратких самохарактеристик (как вербальных, так и визуальных).

Пространство онлайн-сетей (в отличие от реальной жизни) характеризуется доминированием в нем «слабых связей».

Практики репрезентации идентичности в онлайне в значительной степени определяются практиками потребления и комментирования медиаконтента.

Репрезентация пользователями своей онлайн-идентичности отражает гомофилию по половозрастным, демографическим и статусным признакам.

«Искаженная» репрезентация идентичности в онлайн-сетях довольно редко связана с целенаправленным уклонением от «объективной» самопрезентации.

Тенденции развития онлайн-сетей связаны с неуклонным движением в сторону увеличения публичности пользователей.

Особенностью репрезентируемой идентичности в условиях онлайн-сетей является неглубокий, упрощенный характер.

Характер репрезентации онлайн-идентичности определяется пассивной или активной вовлеченностью пользователя в пространство онлайн-сетей.

В работе уделяется интерпретации практик репрезентации идентичности как регулирующих и координирующих поведение пользователя. Фиксированная посредством элементов интерфейса, определяемая в процессе онлайн-коммуникации, существующая в ситуации стирания границ между публичным и частным идентичность представляет более флюидное и контекстуально обусловленное явление, чем идентичность, репрезентируемая в иных повседневных практик.

В эмпирической части исследования предпринимается попытка анализа локальных особенностей репрезентации идентичности в отечественных онлайн-сетях; определяется степень взаимообусловленности онлайн- и оффлайн-идентичностей (анализируется представленность профессиональной студенческой идентичности учащихся Санкт-Петербургского государственного университета в онлайн-сети «Вконтакте»).

Данная работа может быть использована в качестве базиса для дальнейших тематических исследований.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Аблеев С. Р., Кузьминская С. И. Массовая культура современного общества: теоретический анализ и практические выводы // Человек в социальном мире: проблемы, исследования, перспективы: Научно-практический вестник. - 2002. - Вып. 1 (№ 8). - С. 39-42.

Антонова Ю. А. Аватар как элемент самопрезентации в социальной сети // Лингвокультурология. - 2012. - Вып. 6. - С. 13-18.

Бард А., Зодерквист Я. Netократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. - СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004. - 252 с.

Барт. Р. Camera lucida. Комментарий к фотографии. - М.: Ad Marginem, 1997. - 272 c.

Барт Р. Фотографическое сообщение. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. - С. 378-392.

Батлер Дж. Гендерное беспокойство // Антология гендерных исследований. - Минск: Пропилеи, 2000. - С. 297-346.

Бауман. Индивидуализированное общество. - М.: Логос, 2002. - 390 с.

Белинская Е. П., Жичкина А. Е. Самопрезентация в виртуальной коммуникации и особенности идентичности подростков-пользователей Интернет // Образование и информационная культура. - 2000. - Вып. 7. - С. 431-460.

Бехманн Г. Современное общество: общество риска, информационное общество, общество знаний. - М: Логос, 2010. - 248 с.

Браславец Л. А. Социальные сети как средство массовой информации: к постановке проблемы // Вестник ВГУ. - 2009. - №1. - С. 125-132.

Войскунский А. Е., Евдокименко А. С., Федунина Н. Ю. Альтернативная идентичность в социальных сетях // Вестник Московского университета. - 2013. - №1. - С. 66-83.

Войскунский А. Е., Евдокименко А. С., Федунина Н. Ю. Сетевая и реальная идентичность: сравнительное исследование // Психология. Журнал Высшей школы экономики. - 2013. - Т. 10. - № 2. - С. 98-121.

Гвоздиков Д. С. Под влиянием сети: антропологический подход к анализу формирования online-связей // Вестник Санкт-Петербургского университета. - 2014. - Вып. 2. - С. 152-158.

Глухов А. П. Виртуальная этнонациональная идентичность мигранта: отражение в зеркале российских социальных сетей // Научно-периодическое издание "Seteris paribus". - 2015. - № 4(4). - С. 142-144.

Глухов А. П. Смена локуса этнического дискурса: социальные сети как «машины воспроизводства» этничности // Science Time. - 2015. - № 10(22). - С. 68-74.

Гоноцкая Н. В. Самопонимание личности как субъекта коммуникации: дис. ... канд. фил. наук: 09.00.11. - М., 2006. - 178 с.

Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. - М.: КАНОН-пресс-Ц, 2000. - 304 с.

Грановеттер М. Сила слабых связей // Экономическая социология. - 2009. - №4. - С. 31-51.

Гужавина Т. А., Силина Т. А. Доверие в сетевом взаимодействии // Проблемы развития территории. - 2016. - № 6. - C. 147-166.

Гурин К. Е. Структуры взаимодействия пользователей при обсуждении медиа-контента онлайн-сообществ СМИ // Вестник Удмуртского университета. Сер. Философия. Психология. Педагогика. - 2016. - Вып. 2. - С. 18-27.

Елькина О. М. Лингво-социокультурные особенности речевой деятельности в сфере компьютерно-опосредованной коммуникации (на материале англоязычных блогов): дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. - Пятигорск. - 2012. - 149 с.

Желтухина М. Р. Медиатексты в современной массовой коммуникации // Вестник ЦМО МГУ. - 2013. - № 3. - С. 7-11.

Желтухина М. Р., Павлов П. В. Социальная сеть Facebook как благоприятная среда для формирования образа врага в сознании адресата // Вестник Центра международного образования Московского государственного университета. Филология. Культурология. Педагогика. Методика. - 2015. - № 4. - С. 76-81.