Новые внегородские поселения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Антиурбанизм в контексте вызовов современности: теоретические обоснования изучения формирования новых внегородских поселений

1.1 Дезурбанистские проекты: на пути к сельско-городскому континууму

1.2 Субурбанизация как возврат к ценностям малой общины

1.3 Back to the Ground: экопоселения как форма выхода из потребительской гонки

1.4 Вариативность форм дачной рекреации. Влияние постмодернити

2. Угорский проект Костромской области: дачное поселение постиндустриального типа

2.1 Новые дачные поселения: программа эмпирического исследования

2.2 Создание «значимых мест» на неосвоенных пространствах

2.3 «Свои» и «чужие»: необходимость диалога

2.4 Один в поле воин: тенденции индивидуализма в формировании социальных связей и социальной активности

Заключение

Список используемых источников

Введение

Актуальность темы и проблема исследования

XX век - это век мегаполисов, которые подарили человечеству уникальный опыт совместного проживания огромного количества людей на сравнительно небольшой территории. Данный опыт принес понимание проблем больших городов, связанных не только с физическим городским пространством (плохая экология, перенаселенность, высокая стоимость жилья), но и с и социокультурным пространством (отчужденность людей, ослабевание связи с историей города, высокий уровень преступности). Вместе с пониманием проблем города пришло осознание их иманнентности мегаполису как системе. Это послужило толчком к началу процессов дезурбанизации и экологизации, в рамках которых сегодня происходит отток городского населения в сельскую местность. Начало этого оттока связано с феноменом субурбанизации, получившим наибольшее распространение в середине XX века в США. Субурбанизация привела к так называемому «закату внутреннего города»: представители среднего класса сосредотачивались в пригородах, в то время как в исторической части города оставались беднейшие слои населения (впоследствии в рамках джентрификации имел место быть обратный процесс).

Следующий этап дезурбанизации был детерминирован распространением явления дауншифтинга. Развитие общества потребления, бесконечная гонка за материальными благами привели к возникновению в 80-х годах концепции «simple life». Данная концепция в широком смысле предполагает более разумный подход к использованию материальных ресурсов, в более узком - потребительский ретретизм. Появляются дауншифтеры, которые опрощают свою жизнь различными способами; одним из таких способов становится переезд в сельскую местность, нередко сопряженный с отказом от карьеры и комфортных бытовых условий. Возникает спрос на экопоселения - пространства, созданные в антигородском духе и искусственно очищенные от многих достижений современной цивилизации.

Еще один вариант освоения внегородских пространств - дачные поселения, характерные для России. В разные исторические эпохи термин «дача» имел различные коннотации. Сегодня мы можем говорить о трех вариантов дачного отдыха. Во-первых, он может быть связан с выполнением на дачном участке сельскохозяйственных работ. Этот вариант с ведением на даче так называемого приусадебного хозяйства - наследие советской эпохи. Другой тип, популярный сейчас, подразумевает отношение к даче как к исключительно развлекательной зоне (месту, где можно загорать, жарить шашлыки и проч.). Наконец, сегодня складывается еще один тип, при котором на первый план выходит интерес к природным ландшафтам и исторической значимости места. В рамках рассматриваемого мною кейса (Угорский проект) речь идет именно о таком варианте дачного отдыха. Кроме того, важно подчеркнуть, что Угорский проект - это научный проект, в рамках которого с 2001 года ведется работа по изучению социальной специфики внегородских поселений, поскольку сельское поселение является удобной площадкой для изучения более глобальных тенденций. В рамках данной работы Угорский проект рассматривается как некая новая форма использования внегородских территорий, которая, однако, как и любой другой тип внегородского поселения, связан с такими значимыми аспектами существования человека в обществе постмодерна, как: формирование собственной идентичности в постоянно меняющемся глобальном мире, установление социальных взаимосвязей в контексте атмосферы общей отчужденности и культа индивидуализма, участие в самоуправлении в условиях репрессивного давления со стороны государства.

Степень разработанности проблемы

В рамках данной работы нас интересует, как в контексте процессов дезурбанизации и экологизации происходит формирование новых внегородских поселений. Сегодня, отмечая влияние глобализации на представления о пространстве, некоторые социальные исследователи указывают на сжатие пространства и времени и говорят о сближении города и села за счет их включения в процессы массового производства и потребления (Д. Харви Харви Д. Географический марксизм // Русский репортер. № 18 (48), 2008, М. Кастельс Castells M. The city and grassroots. A crosscultural theory of urban social movement. London: Edward Arnold, 1983). В этой связи на место оппозиции городское/сельское приходит оппозиция городское/внегородское. Выделяется три типа таких поселений: пригородные, экологические и дачные.

Процесс создания пригородных поселений был наиболее массовым в США в середине прошлого века. Различные социокультурные факторы, детерминирующие данный процесс, рассматриваются в работах ряда авторов. Так, на проблему расовой сегрегации указывает Дж. Джейкобс Джекобс Дж. Смерть и жизнь больших американских городов. М.: Новое издательство, 2011. Феномен социальной отчужденности в больших городах проблематизируется в работах Л. Вирта Вирт Л. Избранные работы по социологии. М.: ИНИОН РАН, 2005. С. 93-118 , У. Уайта Whyte W. The Organization Man. New York: Simon & Schuster, 1956 . Важность участия жителей пригорода в местном самоуправлении отмечают Р. Вуд Wood R. С. Suburbia. It's People and Their Politics. Boston, 1958 и Э. Маккитрич и Э. Стэнли McKitrich E., Stanley E. A. Meaning for Turner's Frontier // Political Science Quarterly. 1954 . Для них политическая система пригорода оказывается близкой к устройству полиса (данный концепт разрабатывался в работах А. де Токвилля Токвиль А. Де Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992 , Х. Арендт Арендт Х. Ситуация человека. Разделы 24-26 главы V // Вопросы философии. № 11, 1998. C. 131-141 ).

Появление экопоселений связывают с формированием общества потребления, на негативные социокультурные последствия которого указывали представители неомарксизма, такие, как Г. Маркузе Маркузе Г. Одномерный человек. М: Аст, 2003 , Ж. Бодрийяр Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2006 , Дж. Ритцер. Общество потребление порождает и проблему использования природных ресурсов. Одними из первых это отмечают Р. Карлсон Carlson R. Silent Spring. New York: Thorndike Press, 1997 (1962) , А. Шнайберг Schnaiberg A. The Environment: From Surplus to Scarcity. New York: Oxford University Press, 1980 , обвиняющие ТНК в загрязнении окружающей среды. Новый взгляд на проблему предлагают У. Бек Бек У. Общество риска: на пути к другому модерну. М.: Канон-Пресс-Ц, 2000 и Э. Гидденс Гидденс Э. Последствия современности. М.: Праксис, 2011 , называющие новые социальные движения актором экологической политики. Одним из видов экосоциальных движений выступают экопоселения. Проблема экопоселений и значимость общинных ценностей для поселенцев (неформальные связи, самоуправление) поднимаются в работах И.В. Задорина Задорин И.В. и др. Экопоселения как форма внутренней эмиграции: мотивация и перспективы распространения итоговый комплексный аналитический отчет по результатам исследования. М., 2012 , Д. Каспера Kasper D. Redefining Community in the Ecovillage // http://www.humanecologyreview.org/pastissues/her151/kasper.pdf .

Феномен дачных поселений исследуется в работах как отечественных, так и зарубежных авторов. О сельскохозяйственных работах как способе преодоления кризиса социокультурной идентичности; автономности от власти и неформальных связях как ключевых чертах постсоветской дачи пишет М. Колдвэлл Caldwell M.L.: Dacha Idylls. Living Organically in Russia's Countryside. Berkeley; L.A.: University of California Press, 2010 . На концепт власти обращают внимание также С. Ловелл Ловелл С. Дачники. История летнего жилья в России. 1710-2000. М.: Академический проект, 2008 и А.К. Касаткина Касаткина А.К. Садоводческие некоммерческие товарищества: опыт построения гражданского общества на отдельно взятом клочке земли // http://www.cogita.ru/analitka/issledovaniya/sadovodcheskie-nekommercheskie-tovarischestva-opyt-postroeniya-grazhdanskogo-obschestva-na-otdelno-vzyatom-klochke-zemli , называя дачи независимыми островками гражданского общества. Для рассмотрения новых дачных поселений, не сопряженных с сельскохозяйственными работами, автором используется концепт текучей современности З. Баумана Бауман З. Текучая современность. СПб: Питер, 2008.

Объектом данного научного проекта является феномен дезурбанизации и экологизации, предметом - новые внегородские поселения, формируемые в результате данных процессов. Изучение особенностей формирования новых внегородских поселений горожанами является целью данной работы, в рамках которой выдвигаются следующие задачи:

1. Определение основных социальных предпосылок и последствий феномена субурбанизации;

2. Выявление специфики движения экопоселенцев в условиях распространения парадигмы консюмеристских ценностей;

3. Определение форм загородной рекреации в контексте современного общества постмодерна;

4. Выявление типичных черт, характеризующих опыт дачников в Костромской области (с использованием метода глубинного неформализованного интервью N = 20).

Научная новизна данной работы состоит в том, что автор впервые предпринимает попытку систематизировать многообразные варианты процессов дезурбанизации и экологизации, рассматривая данный феномен как состоящий из трех элементов: субурбанизации, движения экопоселенцев и дачного движения. При этом автор стремится показать, что, несмотря на серьезные различия между этими тремя движениями, в их основе лежат одни и те же предпосылки, порождающие антиурбанистические настроения и приводящие к созданию новых внегородских поселений. В качестве эмпирического кейса рассматривается Угорский проект Костромской области как новый тип дачного поселения, не сопряженного с сельскохозяйственными работами.

1. Антиурбанизм в контексте вызовов современности: теоретические обоснования изучения формирование новых внегородских поселений

1.1 Дезурбанистские проекты: на пути к сельско-городскому континууму

Итак, наряду с продолжающейся урбанизацией сегодня имеет место быть феномен дезурбанизации, в рамках которого происходят миграции городского населения за пределы города. Сам термин «дезурбанизация» пришел в социальные науки из архитектуры. Бурный рост городов на рубеже XIX-XX веков породил ряд серьезных общественных проблем и вызвал ответную реакцию в виде появления дезурбанистских градостроительных концепций. Действительно, процесс урбанизации стал в своем роде социальным потрясением. Вчерашние сельские жители, хлынувшие в города, оказывались вырванными из привычного социального мира и были вынуждены организовывать свою жизнь в новых условиях. Им приходилось осваивать другую профессию, заново выстраивать социальные связи, приспосабливаться к изменившимся бытовым условиям (которые оставляли желать лучшего, поскольку изначально города не были предназначены для жизни большого количества людей). Комплекс городских проблем натолкнул социальных ученых того времени на мысль о том, что большой город - это нечто ненормальное, чуждое человеческой природе, с ним нужно бороться.

Одним из самых популярных дезурбанистских проектов стала работа Э. Говарда («Город-сад будущего», 1903). Говард предложил градостроительную концепцию, в рамках которой предполагалось остановить рост Лондона и распределить население по небольшим поселениям, вобравшим в себя лучшие черты города и деревни. Как указывает Н. Глейзер Цит. по: Джекобс Дж. Смерть и жизнь больших американских городов. М.: Новое издательство, 2011. С. 31, «За образец был взят английский провинциальный городок старых времен, только вместо помещичьего дома с парком - общественный центр, и за деревьями скрыты кое-какие фабрики, чтобы людям было где зарабатывать». Проект Говарда - это попытка предложить альтернативу городу-мегаполису. Хотя Город-сад в том виде, в каком он задумывался автором, нигде не был построен, идея такого города оказала влияние как на европейских, так и американских архитекторов (в частности, его идеи разрабатывал шотландец П. Геддес; группа американских архитекторов-дезурбанистов, куда входили Л. Мамфорд, К. Стайн, Г. Райт, К. Баур) См: Там же. С. 33-35. Другая известная дезурбанистская концепция представлена в работе Ф. Райта Исчезающий город» (1932). Райт отмечает См.: Рыбчинский В. Городской конструктор. Идеи и города. M: Strelka Press, 2014. С.80, что город в его современном виде перестанет существовать, поскольку современные технологии (аэропланы, автомобили, телефоны, радио) приводят к тому, что людям уже не обязательно жить скученно - они могут рассредоточиться. Он пишет Цит. по: Рыбчинский В. Городской конструктор. Идеи и города. M: Strelka Press, 2014. С.81: «Централизация в форме города отжила свой век. Она и сейчас не исчезла, но перестала быть необходимостью или роскошью». Райт разрабатывает концепцию «Города широких горизонтов», в рамках которой он предлагает перенести город в сельскую местность, где у каждой семьи будет как минимум акр земли. Проект Райта был признан утопическим, однако его идеи строительства домов, вписанных в окружающий ландшафт, внесли большой вклад в развитие органической архитектуры.

В те же 30-е годы в СССР выдвигались дезурбанистские проекты («Магнитогорье», 1930, автор М.А. Охитович и др.; «Зеленый город», 1930, авторы М.О. Барщ и М.Я. Гинзбург), в рамках которых предполагалось заселение пригородных зон. Один из дезурбанистов, социолог М.А. Охитович, указывает Охитович М.А. Не город, а новый тип расселения // Русская жизнь. № 13, 2007: «Строителям «социалистического города» не мешает ознакомиться как с направлением развития жилищного и промышленного строительства на Западе, особенно в Америке и Австралии, так и с всеобщим процессом дезурбанизации, разложения, развала городов во всем капиталистическом мире, - процессом, основанным на появлении новых средств механического транспорта - авто, дешевого массового средства передвижения». В рамках данного дискурса децентрическое расселение рассматривалось как наиболее эффективный вариант развития социалистического общества. Создатели проекта «Зеленый город» М.О. Барщ и М.Я. Гинзбург считали См.: Хан-Магомедов С.О. Архитектура советского авангарда. Книга вторая. Социальные проблемы. М.: Стройиздат, 2001, что прогнозируемое увеличение численности Москвы с 2 до 3 миллионов сделает ее непригодной для нормальной жизни и подчеркивали важность деконцентрации населения столицы за счет использования пригородных зон для «создания условий, наиболее благоприятствующих развитию, расцвету каждой отдельной личности». Предлагаемые проекты, однако, были отклонены.

И хотя дезурбанистские проекты не были воплощены в жизнь, сам процесс урбанизации по мере роста городов набирал обороты. Постепенно та местность, которая традиционно считалась сельской, оказывается захваченной горожанами. Происходит трансформация горожанами сельской местности, что меняет представление о границах демаркации между селом и городом. Еще в работах классиков социологии, таких как Ф. Теннис Теннис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. М.: Владимир Даль, 2002, Г. Зиммель Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь // Логос, 2002. № 3-4, В. Зомбарт Зомбарт В. Буржуа. М.: Терра, 2009, М. Вебер Вебер М. История хозяйства. Город. М.: Канон-пресс, 2001 было предложено определение города и села как противоположных друг другу социальных структур. Сельским сообществам, не имеющим развитой специализации труда и базирующимся на коллективизме, традициях и обычаях, противопоставлялись городские, в которых индивид включен в развитую систему разделения труда, стремится к личной выгоде и пользе и опирается в ходе своей деятельности на закон. Предложенная парадигма нашла свое продолжение в различных социологических работах, где в фокусе внимания исследователей оказывались, прежде всего, вопросы социального самочувствия индивидов в городской среде (от «Польского крестьянина в Европе и Америке» Томаса и Знанецкого до современных психогеографических исследований с составлением «Maps from the mind»), вопросы социального неравенства (от зонирования городской территории Берджесса до изучения войны за город вследствие неоднородного включения различных городских групп в систему глобального потребления) и стратегии городского гражданства (от полиса Арендт до «Smart mob», объединенной цифровыми технологиями). Города превратились в центры социальной жизни, а находящиеся за их границами сельские поселения стали интересовать ученых как особый экзотический мир, в котором живут другие люди, коренным образом отличающиеся от горожан (на этих позициях находятся, например, представители рефлексивного крестьяноведения)Рефлексивное крестьяноведение. Десятилетие исследований сельской России / Под ред. Т. Шанина, А. Никулина, В. Данилова. М.: Росспэн, 2002.

Однако существует и иная точка зрения на проблему соотношения городского/сельского. В фокусе исследования Р. Редфилда, близкого к чикагской школе, находились сельские поселения. Опираясь на огромный собранный эмпирический материал, Редфилд показал, что «под влиянием контактов с городской цивилизацией в «народных обществах», прежде организованных, гомогенных, сакральных и коллективистских, возрастают гетерогенность, дезорганизация, секуляризация и индивидуализация» См.: Николаев В.Г. Роберт Редфилд и его концепция «народного общества» в контексте чикагской социально-научной традиции // Личность. Культура. Общество, 2008. Т. X, вып. 5/6 (44-45). С. 89. Другими словами, Редфилд, исследуя внегородские сообщества, обнаружил в них те же самые процессы, о которых говорили чикагцы-урбанисты. Он предложил концепт «сельско-городского континуума», объединившего в единую систему четыре различных сообщества (племенную деревню, крестьянскую деревню, поселок и город Мерида). Редфилд указал на наличие «народности», а также ряда других параметров, во всех этих сообществах. Такая система была принципиально новым взглядом на соотношение понятий город/село, подчеркивающим сопряженность городского и сельского начала. П. Сорокин, хотя и не использовал термин «сельско-городской континуум», также говорил о наличии одних и тех же явлений в городском и сельском сообществах, по-разному выраженных в них (П. Сорокин, К. Циммерман «Принципы сельско-городской социологии», 1929). Такое видение можно оценивать как первые попытки увидеть схожесть города и села, подчеркнуть их включенность в одинаковые процессы.

И сегодня представители неомарксизма, анализирующие в своих работах проблемы капиталистического города (Д. Харви, М. Кастельс) указывают на то, что в современном обществе происходит сжатие времени и пространства и сглаживание различий между городом и селом за счет их включения в процессы массового потребления и производства. В частности, Д. Харви отмечает: «В сельском хозяйстве США занято всего около 3% населения. Это и есть собственно сельское население в чистом виде, если не иметь в виду горожан, живущих за пределами городов. Граница между городом и селом постепенно стирается. Понятия «город» и «горожане» тоже меняются: раньше город представлялся чем-то очень компактным, а теперь люди, живущие в сотнях километров от Нью-Йорка, по образу жизни своему тоже оказываются горожанами» Харви Д. Географический марксизм // Русский репортер. № 18 (48), 2008. Таким образом, неомарксисты подчеркивают, что отдельное место и город больше не имеют значение. Другими словами, городской образ жизни могут вести сегодня не обязательно только горожане, он преодолевает территориальные границы.

1.2. Субурбанизация как возврат к ценностям малой общины

Первый массовый отток горожан во внегородскую местность был связан с субурбанизацией середины XX века в США и Великобритании. Безусловно, сам феномен расширения городских территорий за счет близлежащих земель имел место быть и в других западных странах, но в них расширение осуществлялось по принципиально иной схеме. В США и Великобритании пригородные зоны строились специально, в то время как в других западных странах присоединились уже имеющиеся. Так еще в 1920 году был образован Большой Берлин, куда вошли 8 городов, 59 сельских общин, 27 поместий См.: Бондаренко Е.Ю., Иваненко Л.В. Зарубежный опыт организации зарубежного строительства // Основы экономики, управления и права. № 2(8), 2013. С. 51. Такое расширение городских границ было детерминировано бурным развитием железнодорожного транспорта, связавшего старую часть города с новыми пригородными зонами. При этом присоединенные территории по-прежнему оставались заселенными представителями бедных слоев населений. Аналогично во Франции в 1958 году был принят Генеральный план развития парижского района См.: Там же. С.50, в рамках которого присоединялись пригородные территории. Как отмечает Ж. Стейнберг См.: Жданова Е.В. Методологические подходы к изучению взаимодействия города и деревни. Историческая и социально-образовательная мысль. № 1, 2014. С.194-199, на окологородских территориях близ Парижа происходит возведение жилья, но это было жилье плохого качества, предназначенное для последующей сдачи населению с низким уровнем дохода. В результате в пригородах появляются так называемые «banlieue», то есть «арендуемые пространства». социальный субурбанизация загородный общество

Совсем другая картина складывается в США и Великобритании, которые в послевоенные годы переживают строительный бум - строительство новых пригородов с качественным жильем явилось действенной экономической мерой для преодоления экономической депрессии. Так при формировании Большого Лондона вокруг британской столицы на средства государства было воздвигнуто 20 новых городов и горожане, до этого ютящиеся в небольших съемных квартирах, устремляются туда, в собственные просторные дома. Так же и в США вокруг крупных американских городов вырастают все новые и новые пригороды, пользующиеся огромным спросом. Усилия ряда организаций, таких, как Федеральное жилищное управление и Федеральная ипотечная организации направлены на то, чтобы приобретение собственных домов в пригороде стало доступнее. В США и Великобритании происходит так называемый закат внутреннего города - внутри города остаются преимущественно бедные слои населения, в то время как средний класс сосредотачивается в пригородах. При этом если в Великобритании субурбанизация была обусловлена преимущественно экономическими причинами, то в США она была связана с рядом значимых социокультурных особенностей.

Важно подчеркнуть, что именно в США были особенно широко распространены антиурбанистические настроения. Так, в книге с говорящим названием «Города аномальны», вышедшей в 1946 году, есть такие строки Цит. по: Никифоров А.В. Рождение пригородной Америки. М.: Эдиториал УРСС, 2002: «Если смотреть правде в глаза, город не является здоровым местом для жизни. Его обитатели живут не так долго и не так счастливо, как живущие в других местах. Они чаще сходят с ума. Они чаще болеют. Наконец, что, пожалуй, наиболее опасно, они не могут обеспечить собственного воспроизводства». Но что же такое аномальное было в крупных американских городах?

Во-первых, для американцев очень остро стоял вопрос расовой сегрегации. Дж. Джейкобс в своей классической работе «Смерть и жизнь больших американских городов» прямо обвиняет жителей пригородов в отсутствие толерантности Джекобс Дж. Смерть и жизнь больших американских городов. М.: Новое издательство, 2011. С. 85: «Толерантность, спокойное допущение огромных различий между соседями (различий зачастую куда более глубоких, чем в цвете кожи), возможное и нормальное в кипучей городской среде, но столь чуждое пригородам и псевдопригородам, возможно и нормально лишь когда улицы крупного города оснащены для того, чтобы незнакомые люди могли мирно сосуществовать на основе цивилизованности и наряду с ней сдержанного уважения к достоинству». Это обвинение было совершено справедливым: в пригородах действительно сосредотачивались исключительно представители белокожего населения. Так, А.В. Никифоров в работе «Рождение пригородной Америки» отмечает Никифоров А.В. Рождение пригородной Америки. М.: Эдиториал УРСС, 2002: «Шоколадные города и ванильные пригороды» - это одна из известных метафор, «сладкие» слова, отражавшие горькую реальность раскола урбанизованного пространства по расовому признаку». Вчерашние жители американских провинций, бросившиеся покорять большие города в период урбанизации, оказались не готовы к тому, что их соседями будут представители другой расы, им сложно было стать частью нового глобального мегаполиса и поэтому при первой возможности они уезжали в пригороды, напоминавшие малые американские общины.

С общинами пригороды роднит и то, что в них между новыми поселенцами складываются достаточно тесные дружеские взаимосвязи. Потребность в таких отношениях порождали не только деперсонализированность городских контактов и деиндивидуализация городской жизни в целом, на которые еще в 1938 году указывал Л. Вирт Вирт Л. Избранные работы по социологии. М.: ИНИОН РАН, 2005. С. 93-118, но и бюрократизм, обезличенность человеческих отношений и преданность абстрактной компании, характерные для американских организаций. Огромные корпорации, бурно растущие в это время в США, предлагают сотрудникам принципиально другой тип отношений между людьми, чем в трудовой общине: на смену коллективизму приходит индивидуализм. Данный феномен подробно описан журналистом У. Уайтом в бестселлере «Человек организации» (1956) Whyte W. The Organization Man. New York: Simon & Schuster, 1956. Совершенно иные взаимоотношения складываются в пригороде, и Уайт посвящает их описанию главу «The New Suburbia: Organization Man At Home», отмечая возникновение и развитие тесных дружеских связей между новыми соседями. Он пишет, что такие взаимоотношения возникают буквально с момента переезда в пригород: «Плачущие дети, уставшие родители, а впереди еще уйма хлопот, связанных с переездом. Неожиданно появляются соседи, которые сами представляются, начинают помогать распаковывать вещи. К вечеру одна из соседок приносит готовую еду, а другая - полный кофейник горячего кофе. Дети быстро находят себе друзей». При этом соседские отношения не ограничиваются совместным проведением досуга, но вырастают в институт взаимопомощи и взаимовыручки: «Женщины, желая отдохнуть от домашних хлопот, могли оставить своих детей с соседками на определенное время, которое потом «отрабатывали», присматривая за детьми соседей. Дело доходило до межрелигиозных «проектов»: христиане оставались с детьми в пятницу вечером, а евреи - в воскресенье утром».

Наконец, еще одна черта, к которой тяготели малые американские общины и которая передалась пригородам - это стремление к демократическому управлению. Такой тип управления складывается в американских пригородах под влиянием трех основных факторов. Во-первых, именно здесь многие представители среднего класса получают новый статус - они становятся владельцами собственного жилья. У. Левитт, чья фирма занималась строительством популярного пригорода Левиттауна, так писал о тех, кто переезжал в пригород Цит. по: Никифоров А.В. Рождение пригородной Америки. М.: Эдиториал УРСС, 2002: «С течением времени видишь, какое направление принимает их жизнь. Видишь превращение городского квартиросъемщика в гордого сельского домовладельца. Наблюдаешь его глубокий интерес и активное участие в местном управлении». Во-вторых, пригород обладал административной независимостью. Таким образом, в отличие от квартала в городе, который находился в ведении городских властей, в пригороде населяющие его резиденты имели больше шансов контролировать существующую ситуацию, принимать участие в решении возникающих проблем. Как отмечает Р. Вуд, жители пригорода представляли собой некоторую обособленную, отделенную от мегаполиса группу, внутри которой власть принадлежала ей самой. В-третьих, немаловажным условием проявления активности явилось наличие в пригороде нерешенных инфраструктурных проблем. Э. Стенли и Э. Маккитрич McKitrich E., Stanley E. A. Meaning for Turner's Frontier // Political Science Quarterly, 1954 сравнили два американских пригорода и выявили, что жители того населенного пункта, где наблюдались многочисленные инфраструктурные недостатки, стремились самостоятельно их исправить, в то время как в том населенном пункте, который был более тщательно спланирован, подобной активности не наблюдалась. Стенли и Маккитрич применяют теорию общей границы, которая гласит, что утверждение демократии возможно там, где отсутствуют устоявшиеся элиты и еще не сложились каналы их формирования. Поэтому критические проблемы можно решить только путем объединения усилий местных жителей в условиях равенства их социально-экономического статуса.

Критики указывают, что всплеск интереса к местному самоуправлению носил скорее локальный, а не универсальный характер (наблюдался только в некоторых, а не во всех пригородах) и затрагивал только определенные социальные группы. В качестве таковых одни называют молодежь, которые, набираясь опыта в локальной политической борьбе, затем добивались успеха в корпорациях, другие - женщин-домохозяеек, которым, в отличие от их мужей, не нужно было ездить каждый день на работу в город. Тем не менее, «Time» в 1960 пишет так пишет про американский пригород Цит. по: Никифоров А.В. Указ. соч.: «Это единственный оставшийся уровень, на котором отдельный гражданин может добиться, чтобы его желания находили отклик прямо и незамедлительно». Действительно, политическая система пригорода в какой-то степени напоминает устройство полиса, о котором писала Х. Арендт Арендт Х. Ситуация человека. Разделы 24-26 главы V // Вопросы философии. № 11, 1998. C. 131-141: все граждане по мере своих способностей участвуют в процессе сознательного коллективного самоопределения. Здесь же уместно упомянуть и концепцию А. Д. Токвилля Токвиль А. де. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992, связывавшего гражданство с активным участием в принятии общих решений в сообществе.

Итак, субурбанизация в США была детерминирована не только политико-экономическими факторами (принятие государством специальных программ, направленных на популяризацию загородного жилья, развитие пригородной инфраструктуры, превращение автомобиль в доступное средство передвижения благодаря успехам корпорации Форда), но и социокультурными. Американский пригород пользовался таким огромным спросом именно потому, что по своим отличительным особенностям напоминал общину. В пригороде, как и в общине, присутствовало исключительно белокожее население, между людьми устанавливались довольно тесные дружеские связи и предоставлялась возможность участвовать в самоуправлении. Маленький уютный пригород представлялся как спасение от большого глобального города с его этническим разнообразием и репрессивной властью корпораций и государства.

1.3 Back to the Ground: экопоселения как форма выхода из потребительской гонки

Вопрос об аномальности города как формы организации социальной жизни был вновь поставлен, но уже на другом уровне, в связи с распространением общества перепотребления и возникновении ответной реакции на него - дауншифтинга. И хотя считается, что сам термин «дауншифтинг» впервые употребила журналистка С. Бреатна только в 1991 году в статье «Living in A Lower Gear: Downshifting: Redefining Success in the '90s» Breathnach S. Living in A Lower Gear: Downshifting: Redefining Success in the '90s // The Washington Post, 31.12.1991, данный феномен имел место быть и раннее. С идеей простой жизни в гармонии с природой выступали еще в XIX веке американский философ Г. Торо, автор работы «Уолден, или жизнь в лесу» (1854), и русский писатель Л.Н. Толстой («Путь жизни», 1910), а первыми дауншифтерами вообще называют Будду и Диогена Синопского. Однако наибольшее распространение данная концепция получила с 60-х годов XX века. В 1964 году выходит работа Г. Маркузе «Одномерный человек» Маркузе Г. Одномерный человек. М: Аст, 2003, в которой автор обвиняет общество потребления в том, что оно формирует ложные потребности. Вслед за ним Ж. Бодрийяр в своей работе 1970 года «Общество потребления» Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2006 утверждает, что сегодня счастье становится количественно измеряемым и видимым явлением, а знаками счастья, или знаками престижа выступают объекты потребления. Данная система навязывается обществом потребления, которое представляет из себя новый специфический способ социализации. Бодрийяр указывает на дисфункциональность общества потребления для индивида, который под его давлением впадает в состоянии патологической усталости и депрессии. Дж. Ритцер, теоретизируя данную проблему, называет общество потребления макдональдизированным Ритцер Дж. Макдональдизация общества 5. М.: Праксис, 2011 , поскольку оно работает по тем же принципам, что и заведения популярного американского фаст-фуда: эффективность, просчитываемость, предсказуемость, контроль. Придерживаясь консюмеристских ценностей, индивид оказывается запертым в «железной клетке рациональности». И сегодня существует даже специальный термин, обозначающий состояние людей, вынужденных все время много работать и много тратить, чтобы не отстать от других в потребительской гонке - аффлюэнца.

Развитие общества потребления спровоцировало развитие контркультур: так, в 60-е широкое распространение получает движение хиппи, а в 1981 году выходит работа Д. Элджин «Добровольная простота» Elgin D. Voluntary simplicity: Toward a way of life that is outwardly simple, inwardly rich. New York, 1981, популяризировавшая идеи дауншифтинга. В самом широком смысле «добровольной простоту» можно трактовать как осознанное разумное потребление, не наносящее вред окружающей среде. Сюда можно отнести, например, так называемое этическое потребление, которое, как отмечают О.Н. Гурова и А.Н. Толкачева Гурова О.Н., Толкачева А.Н. Критический подход к потреблению. Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. № 2, 2014. С. 4-8, предполагает «потребление органических продуктов; продуктов справедливой торговли (fair trade); товаров, при изготовлении которых не применяются тесты на животных (products-not-tested on animals); одежды, при производстве которой не используется детский труд или не создаются условия труда, близкие к рабским (non-sweatshop brands); этическое потребление также подразумевает избегание «ненужных» покупок; особое место среди потребительского активизма занимает приобретение товаров местных производителей». Кроме того, сторонники разумного потребления выступают за использование вещей, бывших в употреблении (секонд-хенды, дресс-кроссинг, применение в производстве вторсырья) и различные практики коллаборативного потребления. В более узком смысле «добровольную простоту» связывают с потребительским ретретизмом и здесь возможны различные стратегии и их сочетание: смена места работы на менее престижное и/или менее оплачиваемое (или не оплачиваемое вовсе), частичный или полный отказ от современных технологических достижений, упрощение пищевого поведения (вегетарианство, сыроедение), переезд в жилье с худшими бытовыми условиями, миграция в сельскую местность и/или развивающиеся страны. В любом случае, «добровольная простота» сопряжена с переходом консюмеризма на политический уровень, то есть подразумевается, что потребитель, делая свой выбор, влияет на общую систему потребления.

Как ясно из самого термина «экопоселения», ключевой чертой данного типа поселения является ведение экологического образа жизни. Действительно, развитие общества потребления ставит и такой важный вопрос, как использование природных ресурсов. В то время как Маркузе и Бодрийяр обличали консюмеризм, ряд экологических социологов обвиняли ТНК в том, что их деятельность ведет к крайне опасным для человека последствиям. Так, Р. Карлсон в 1962 году говорит о том Carlson R. Silent Spring. New York: Thorndike Press, 1997 (1962), что применение пищевыми корпорациями пестицидов попадает на вершину пищевой цепи и вызывает рак у людей. Другой известной социоэкологической теорией является концепция «жерновов производства» А. Шнайберга Schnaiberg A. The Environment: From Surplus to Scarcity. New York: Oxford University Press, 1980. Для описания процессов производства в капиталистическом обществе он использует термины «добавки» и «извлечения», подчеркивая, что капитализм повинен в появлении «добавок» (загрязнений), эксплуатации возобновимых и переэксплутации возобновимых природных ресурсов («извлечения»). Кроме социальных концепций, в которых акторами экологической политики выступают ТНК и государственные структуры, существуют теории, в рамках которых субъектность принадлежит новым общественным движениям. На их ведущую роль в процессе изменения экологической обстановки указывают такие авторы, как У. Бек Бек У. Общество риска: на пути к другому модерну. М.: Канон-Пресс-Ц, 2000 и Э. Гидденс Гидденс Э. Последствия современности. М.: Праксис, 2011. При этом сторонники новых экологических движений могут выбирать стратегию автономизации, покидая «большое» общество и организуя свое, локальное, устроенное на близких им принципах - так называемые экопоселения.

Одной из первых работ, посвященной экопоселениям, стала книга астрофизика Р. Гилмана «Living Together», опубликованная в 1991 году Gilman R. The Eco-village Challenge // http://www.context.org/iclib/ic29/gilman1/ . В ней Гилман подчеркивает, что экопоселения - это не возврат к сельским поселениям, а феномен исключительно постиндустриального общества, возможный в условиях новых экологических ограничений, новой техники и технологий, новых уровнях сознания и осознания. Тогда же, в 1991 году была создана Глобальная сеть экопоселений - Global Ecovillage Network Сайт Global Ecovillage Network - http://gen.ecovillage.org/, состоящая из шести секторов: GEN-Africa, GEN-Europe, GENNA - North America, GENOA - Oceania&Asia, CASA (Council of Sustainable Settlements of the Americas) - Latin America и молодежное движение NextGEN. В России экопоселения стали возникать в начале 90-х годов, в период социально-экономических реформ.

Несмотря на новую составляющую - экологическую, такие поселения имеют схожие черты с американским пригородом, о котором говорилось выше. Как и в пригородах, в экопоселениях между людьми зачастую устанавливаются более близкие отношения, основанные на взаимопомощи, чем в городе. Этому способствует равенство социально-экономического статуса поселенцев и приверженность общей идеологии. Показательна следующая цитата жителя экопоселения из исследования, проведенного под руководством И. В. Задорина в 2012 году Задорин И.В. и др. Экопоселения как форма внутренней эмиграции: мотивация и перспективы распространения итоговый комплексный аналитический отчет по результатам исследования. М., 2012: «Если у соседа что-то случилось, все идут на помощь. Загорелась проводка - вызвали пожарную. А у нас уже сотня собралась через 5 минут, с ботами, со всем. Потушили пожар. [...] А в городе может сосед не прийти. Сосед с соседом судятся и воюют даже в частных домах за 5 сантиметров (Родное-2, интервью)». Мы видим, что, здесь имеет место быть общинная модель социального устройства, согласно которой один сосед должен придти на помощь другому.

При этом экопоселения - это самоуправляемая община, в которой общезначимые вопросы обсуждаются на собраниях. Д. Каспер, использующий метод включенного наблюдения для изучения экопоселений, отмечает высокий уровень организации подобных встреч Kasper D. Redefining Community in the Ecovillage //

http://www.humanecologyreview.org/pastissues/her151/kasper.pdf , подчеркивая, что он позволяет быстро и эффективно решать общие проблемы. М.Ю. Щукина в своей статье «Инициативы территориального общественного самоуправления в российских экопоселениях» Щукина М.Ю. Инициативы территориального общественного самоуправления в российских экопоселениях // Власть. № 8, 2014. С. 62-65, пишет: «Институциональная среда представлена формой прямой народной демократии, принятие общих решений зависит от результатов открытого голосования. Высшим органом административного управления в экопоселении является общее собрание. Периодичность проведения заседаний устанавливается по мере необходимости. Голосование на общем собрании является легитимным, если присутствуют 2/3 жителей экопоселения». Другими словами, здесь еще более явно, чем в пригородах, выражена возможность участия в самоуправлении.

Характерно, что, как и в американских пригородах, в российских экопоселениях имеет место быть этнический аспект. Если многие европейские экопоселения открыты для представителей разных национальностей, то в России экопоселения нередко называются славянскими общинами. Участники таких общин стремятся воссоздать «истинно славянский» образ жизни: занимаются земледелием, собирательством, бортничеством, плетение из рогозы, выпеканием хлеба и т.д., отмечают древние славянские праздники, принимают соответствующую систему верований. Интерес к таким сообществам во многом обусловлен кризисом национальной идентичности, с которым сталкиваются сегодня жители больших российских городов.

Итак, мы видим, что общество перепотребления порождает новые проблемы современности, такие, как усталость от потребительской гонки и страх экологической катастрофы. Однако для преодоления этих вызовов совсем необязательно уезжать в экопоселения: и в городе можно разумно ограничивать свое потребление и придерживаться экологических ценностей. Успех экопоселений, как и успех пригородов в том виде, в каком они существовали в середине прошлого века в США, обусловлен интересом к общинному образу жизни. И, как и в случае с пригородами, уход в экопоселения является способом ухода от социальных проблем, но не их решением. Можно окружить себя людьми с близкими идеологическими установками и поддерживать с ними тесные дружеские отношения, но это не значит, что вдруг куда-то исчезнет индивидуализация как тренд современного общества. Можно переселиться в славянскую общину, но это никак не поможет решить проблему сосуществования представителей разных национальностей на одной территории, неизбежную вследствие глобализации. Можно научиться самостоятельно решать инфраструктурные проблемы, учитывая при этом интересы соседа, но это не отменяет проблемы диалога между различными социальными группами в более глобальном контексте и поиска консенсуса между ними и государством.

1.4 Вариативность форм дачной рекреации. Влияние постмодернити

Еще один вариант поселения горожан за пределами города представляют собой дачные поселения. Как отмечает географ Т.Г. Нефедова, дача - это исключительно русский бренд Нефедова Т.Г., Трейвиш А.И. Урбанизация, контрурбанизация, пространственная мобильность населения и роль дачников на Ближнем Севере // Дезурбанизация и природный капитал: миграционные тренды, инфокоммуникация и новые сельские поселения / Под ред. Н. Е. Покровского и Т. Г. Нефедовой. М.: Сообщество профессиональных социологов, 2013. с. 57-76. Само слово «дача» имеет русские корни и происходит от глагола «дать». Действительно, первые дачи - усадьбы в окрестностях Петербурга - давались приближенным Петра I за отличную службу. Со временем дача становится местом рекреации нарождающегося среднего класса (к которому относились представители купечества, госслужащие, мещане, преподаватели), имеющие возможность выезжать за город в теплое время года, правда, зачастую не в свое, а в съемное жилье. О. Ю. Малинова-Тзиафета, исследовавшая формирование дачного пространства вокруг Санкт-Петербурга в дореволюционные годы, указывает, что дачное движение являлось по своей сути формой внутренней эмиграции среднего класса. Урбанизация привела к появлению в городе большого количества рабочих-выходцев из крестьян, причем городское пространство было устроено таким образом, что представители разных социальных групп не были расселены по районам, а жили в одном доме. Такое соседство вело к росту социальной напряженности, усиливающиеся вспышками насилия со стороны рабочего класса, поэтому средний класс спасался бегством на дачу. Такая ситуация напоминает расовую сегрегацию в США в ходе субурбанизации («шоколадные города, ванильные пригороды») и уход в славянские общины в рамках экодвижений, представляя собор пример сплоченности на основе негативной идентичности (разделения на «своих» и «чужих»).

В советский период бесплатные ведомственные дачи выдавались некоторым представителям политической, военной, интеллектуальной элиты. Несмотря на то, что это были внушительные по размеру земельные участки, дача продолжала выполнять преимущественно рекреационную функцию. Но в 1949 году выходит постановление Совета Министров СССР «О коллективном и индивидуальном огородничестве и садоводстве рабочих и служащих» Постановление Совмина СССР от 24.02.1949 N 807 «О коллективном и индивидуальном огородничестве и садоводстве рабочих и служащих». Интернет-версия КонсультантПлюс - http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=6852 , превратившее дачи в место выполнения сельскохозяйственных работ в условиях экономики дефицита. Существовала и другая причина массовой раздачи земельных участков: считалось, что в случаи войны можно будет эвакуировать население из города на дачи. По факту же дача превратилась в дополнительный ресурс получения дохода. С тех пор в массовом сознании сформировался прочный образ дачника-земледельца. Он жив и сегодня, хотя в России уже прошли времена экономики дефицита, при которой выращивание на даче продуктов питания являлось вопросом выживания. Историк С. Ловелл, автор масштабного исследования «Дачники. История летнего жилья в России. 1710-2000» связывает стремление современных, даже обеспеченных россиян к продолжению на даче сельскохозяйственных работ со слабостью и неразвитостью среднего класса: «Не существует более яркого подтверждения общественной слабости и политической маргинальности этого якобы среднего слоя, как то, что его многочисленные представители напяливают в пятницу вечером или в субботу утром резиновые сапоги и отправляются на свои -земельные участки». Свой взгляд на популярность огородничества на дачах в постсоветской России предлагает М. Колдвэлл в работе «Дачные идиллии» Caldwell M.L.: Dacha Idylls. Living Organically in Rus-sia's Countryside. Berkeley; L.A.: University of California Press, 2010. Она вписывает дачный труд в более широкий концепт «organic life», отмечая, что самостоятельное выращивание овощей и фруктов вытекает из желания не зависеть от производственных корпораций в области питания. Кроме того, физическую усталость от сельскохозяйственных трудов Колдвэлл связывает с социальной ценностью страданий в русской культуре. Поколение дачников, сегодня ведущих приусадебное хозяйство, было воспитано в советское время, когда тяжелый физический труд на благо Родины был наполнен героическим смыслом («трудовой подвиг», «труженик великий»).

И, как и предыдущие исследователи загородных поселений, Колдвэлл отмечает важность таких факторов дачного отдыха, как неформальное общение, которому способствует природная среда и возможность самоуправления («дачная демократия»). Концепт автономности от власти вообще является одним из ключевых в работах многих дачных исследователей. Так, С. Ловелл пишет Ловелл С. Дачники. История летнего жилья в России. 1710-2000. М.: Академический проект, 2008, что в советское время дачи становились островками личного пространства, выступая в качестве площадок для реализации индивидуальных творческих инициатив. А.К. Касаткина, говоря о садовых некоммерческих товариществах, указывает Касаткина А.К. Как садовый участок превратился в дачу // Конструируя «советское»? Политическое

сознание, повседневные практики, новые идентичности: матер. науч. конф. студентов и аспирантов (15-

16 апреля 2010 г., Санкт-Петербург). СПб., 2010., что в советское время предпринимались попытки контролировать деятельность садоводов на их участках, но регламентация с каждым новым уставом становилась менее жесткой. Она сравнивает садовое товарищество с «государством внутри государства» Касаткина А.К. Садоводческие некоммерческие товарищества: опыт построения гражданского общества на отдельно взятом клочке земли // http://www.cogita.ru/analitka/issledovaniya/sadovodcheskie-nekommercheskie-tovarischestva-opyt-postroeniya-grazhdanskogo-obschestva-na-otdelno-vzyatom-klochke-zemli : оно обладает своей территорией, гражданами и системой управления, состоящей из общего собрания садоводов, правления и ревизионной комиссии» и называет его «лабораторией становления гражданского общества». Важно подчеркнуть, что дискурс власти имел особое значение в проекте социалистического общества. При этом можно рассматривать стремление к самоуправлению в контексте немарксистской позиции, как это делают западные авторы. Они говорят о том, что власть принадлежит репрессивному государству, подавляющему индивида, который только на даче, вдали от государственного контроля, получает какую-то маленькую частичку свободы и возможность принимать самостоятельные решения. Но есть и другая точка зрения на эту проблему. Так, В. Волков в своей работе «Гражданское общество. Общественность - забытая практика гражданского общества» Волков В. Гражданское общество. Общественность - забытая практика гражданского общества // Pro et Contra. Т. 2. № 4, 1997 напоминает о феномене советской общественности. Идею о том, что постепенно общественность должна заменить государство, выдвигала еще Н. Крупская, но в годы сталинизма эта идея была отодвинута на периферию общественного сознания. Позднее, в 1959 году было принято специальное постановление «Об участии трудящихся в охране общественного порядка», а в 1861 году Н.С. Хрущев, выступая на XXII съезде КПСС, говорил о передачи многих государственных функций общественных организаций. В свете вышесказанного стремление к самоуправлению в советских дачных кооперативов и садовых товариществ вовсе не связано с оппозицией государству, а представляется органичной частью советской политики.