На формирование мировоззрения М. оказали влияние А. И. Герцен, П. Л. Лавров. Главные темы социологических исследований: личность, социальный прогресс, взаимоотношения между личностью и обществом («героем» и «толпой»), их психологические механизмы, «борьба за индивидуальность», критика социал-дарвинизма.

Основные труды: Что такое прогресс? СПб., 1869; Теория Дарвина и общественная наука. СПб., 1870; Что такое счастье? СПб., 1872; Борьба за индивидуальность. СПб., 1875; Герои и толпа. СПб., 1882; Литературно-критические статьи. М., 1957

В отличие от течений натуралистического направления возникшая в русле позитивизма субъективная школа поставила в центр сиоих исследований общества личность с ее внутренним миром. Основателями этого направления, также возникшего на раннем этапе развития научной социологии, были известные общественные деятели -- идеологи и вожди народничества П. Л. Лавров и Н. К. Михай-л о некий. Их научная деятельность явилась прямым продолжением идеологии и теории народнического движения (его просветительского крыла). В субъективной социологии впервые в истории науки центральным понятием становится личность («критически мыслящая личность»), что и определило название предложенного нового метода («субъективный метод»). Представители субъективной школы сами относили себя к позитивистам. И действительно, в их трудах используются основные принципы и понятия социологической теории Конта. Однако обращение к этической стороне социальной жизни и исследование духовного содержания человеческой деятельности выводит эту школу за рамки позитивизма. На самом деле ее содержание оказалось намного шире тех границ, которые были шданы в трудах позитивистов контовско-спенсеровского направления. Это послужило основанием для еще одного названия данной школы, которое более точно выражает ее специфику: «этико-субъек-гивная школа». Более подробному анализу этого самобытного, очень сложного и наиболее интересного явления в истории отечественной социологии в настоящем издании посвящена специальная (3-я) i лава.

Основатели субъективной социологии Лавров и Михайловский, стоявшие у истоков отечественной социологии, в своей собственной жизни как лидеры народнического движения являли образцы общественной активности, служения высоким нравственным идеалам, что органично сочеталось с их деятельностью ученых-социологов. Уже в первых опубликованных ими в конце 1860-х годов трудах содержится глубокий теоретический анализ социальных явлений. Это вызвало мгновенный отклик в широких кругах общественности, а со временем все их научное наследие вошло в золотой фонд отечественной социологии. «Исторические письма» Лаврова и «Что такое прогресс?»1 Михайловского имели программный характер, служили своего рода манифестом нового направления в науке об обществе. И не случайно именно эти труды стали настольными книгами студентов того времени. «Исторические письма» Лаврова Кареев назвал «евангелием революционно настроенной молодежи»2). С появлением в печати названных произведений Лаврова и Михайловского связывают начало «хождения в народ» русской интеллигенции 70-х годов XIX века.

Все дальнейшее творчество этих ученых было посвящено развитию тех идей, которые были высказаны в их первых социологических трудах, определивших все обширную проблематику и тематическое разнообразие субъективной социологии.

42. Психологическая социология Е.В.де Роберти

РОБЕРТИ Евгений Валентинович (полное имя: Де Роберти де Кастро де ла Сера Е. В.) (13(25).12 -- 21.05.1915) -- русский ученый-социолог и философ позитивистского направления, педагог, организатор науки. Родился в дворянской семье. Предки выходцы из Испании и Франции. Окончил Александровский лицей, затем учился в университетах Гейдельберга, Иены,

Парижа. Многие годы жил и работал во Франции, где издавал свои труды и был известен больше, чем в России. Один из его трудов был запрещен русскими властями. По убеждениям близок к партии кадетов. Один из организаторов и профессор кафедры социологии. Участвовал в создании сборника «Новые идеи в социологии» Один из создателей кафедры социологии в Психоневрологическом институте в Петербурге. Участвовал в основании сборника «Новые идеи в социологии» (1913). Участник Международных социологических конгрессов.

Основные труды: Наука и метафизика.//3нание. 1875. № 5; Социология. СПб., 1880; Новая постановка основных вопросов социологии. М.,1909; Современное состояние социологии.//Новые идеи в социологии. Сб. 1.1913; Понятие разума и законы вселенной. СПб., 1914

Из русских социологов взаимоотношениям социологии и психологии больше других уделял внимание Е. В. де Роберти. Особый интерес представляет его речь о задачах социологии на торжественном открытии Психоневрологического института в Петербурге в 1908 году, которую он посвятил вопросу зависимости психологии от социологии. Социологию ученый считал основой психологии, в соответствии с чем и трактовал эту зависимость: «Психология должна опереться на социологию, как на прочное незыблемое основание, должна исходить из данных предварительно добытых социологическими наблюдениями и исследованиями»2.

Одну из важных задач социологии де Роберти видел в примирении биологизма с психологизмом, т. е. обе науки -- и биологию, и психологию -- он рассматривал как основу социальных наук. Целью же социологии, подчеркивал он, является познание законов психического взаимодействия, а главным объектом социологического анализа не объективно существующее общество, а психическое взаимодействие людей3.

Центральную категорию социологической теории де Роберти составляет понятие надорганического. Надорганическое как социальный факт проявляется в психологическом взаимодействии и для своего объяснения нуждается в обращении к социальной среде, понимаемой как некая совокупность надорганических условий. Природной основой надорганического служат психофизиологические (элементарные нервномозговые) процессы, специфические для человека как особого вида.

Де Роберти считал, что явления, относящиеся к сфере надорганического, необходимо изучать в двух аспектах: 1) с точки зрения их социальной природы и 2) как психические взаимодействия. Надорганическое, как отмечает де Роберти, проходит в своем развитии две основные стадии: стадию психофизических отношений и стадию психических взаимодействий. Психофизические состояния трансформируются в психологические благодаря постоянному взаимодействию людей в ходе их совместной жизни. Новые сознания вступают в более сложные отношения, вследствие чего появляются и новые формы взаимодействия, так называемые производные формы. Так постепенно создаются предпосылки формирования человеческой культуры и цивилизации. Раскрывая содержание исторических этапов нравственного развития человека, де Роберти выделяет состояние «органического единства» человечества с характерными для него чертами: биологическим эгоизмом, паразитизмом и др. Переход к «надорганическому единству» сопровождается формированием чисто человеческих качеств: альтруизма, кооперации, солидарности. В этих процессах решающая роль отводится познавательной деятельности, т. е. духовному освоению человеком действительности во всей совокупности его исторически выработанных форм.

Через все социологические труды де Роберти проходит красной нитью идея социальной эволюции. Именно социальная эволюция, считает он, должна составлять главный предмет изучения социологии. И лишь к надорганической сфере, в которой существует разум, применима идея прогресса. Если для неорганических явлений характерны чисто пространственные перемещения, а в органическом мире, кроме перемещения, имеет место развитие (рождение, рост, смерть), то формирование чисто человеческих качеств (альтруизм, кооперация, солидарность) начинается лишь с переходом в сферу надорганического. Именно здесь становится возможной познавательная деятельность и получают развитие такие явления, как религиозные верования, философские идеи и пр., т. е. все те сложные процессы, которые в философии объединяются общим понятием духовного освоения человеком действительности.

Понятие надорганического фактически используется в социологических теориях П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского, которые первыми обратились к изучению психологических механизмов социального процесса. Для представителей субъективной школы было характерно четкое понимание важности психологического обоснования социологии. Именно поэтому они, взяв за основу личность, пришли к разработке проблем коллективной психологии. В центре их анализа взаимодействия между людьми находилась отдельная человеческая личность как субъект психических переживаний, мыслей и чувств, желаний и стремлений. Этим определялась этическая ориентация первых ученых-социологов. Отсюда и те названия, которые носит это направление: субъективный метод, этико-социологическая школа. Общество в их понимании есть не что иное, как процесс духовного взаимодействия людей. А человеческая личность исследуется в их теориях как единство материального и духовного, чувствующего и мыслящего, нравственного и социального. П. Л. Лавров и Н. К. Михайловский своими трудами подготовили почву для дальнейшей разработки психологических аспектов теории личности, для анализа психического взаимодействия личности и «толпы» (Михайловский), для выявления закономерностей движения народных масс. Н. К. Михайловский первым высказал мысль о необходимости создания специальной отрасли науки, которая бы занималась изучением процессов массовой психологии. Избранная им тема героя и толпы активно обсуждалась русскими учеными того времени. Н. К. Михайловский обращается к этой проблематике одним из первых, опережая на несколько лет западных исследователей. Его работа «Герои и толпа» (1882) вышла в свет на восемь лет раньше книги Тарда «Теория подражания» (1890). Однако в Западной Европе об открытии русского ученого, как и о развитии всей нашей социологии, не знали, и заслуга первооткрывателя теории подражания в истории мировой науки закрепилась за именем Тарда.

Михайловский на обширном историческом и этнографическом материале, используя также мифологические сюжеты и другие источники, пытался выяснить роль подражания в общественной жизни. Он старался показать, как толпа, инертная масса, следует за отдельным человеком -- героем, способным увлечь ее на любые желательные для него поступки, хорошие или дурные. Оказавшись частью толпы, человек теряет свое «я» и начинает совершать несвойственные ему в других ситуациях действия и поступки. Это особое состояние толпы в момент воздействия на нее героя Михайловский квалифицирует как психоз, а основу подобной аномалии находит в процессах подражания1. Кареев, который высоко ценил Михайловского как ученого-социолога, стал проявлять интерес к этой тематике под влиянием его идей.

43. Психологическая социология Н.И.Кареева

КАРЕЕВ Николай Иванович (24.11.1850--18.02.1931)-- русский историк и социолог-позитивист, один из основателей научной социологии в России. Последовательный сторонник О. Конта, популяризатор и критик его учения. На формирование взглядов Кареева большое влияние оказали антропологические идеи Л. Фейербаха и Н. Г. Чернышевского. Родился в дворянской семье. Окончил историко-филологическое отделение Московского университета. Профессор Варшавского и Петербургского университетов. Чл.-корр. Российской Академии наук (1910). Почетный член АН СССР. Придерживался взглядов умеренного крыла кадетской партии, от которой был избран в I Государственную Думу.

Как социолог был близок к субъективной школе. Основатель русской традиции в философии истории. Разрабатывал теорию личности, вопросы методологии социальных наук, истории социологии. Подвергал критике с позиций позитивизма марксистскую социологию. Автор первого систематического лекционного курса социологии (1897). Разработал концепцию социологического образования. Автор фундаментальных трудов по теории и истории социологии.

Основные труды: Основные вопросы философии истории. Т. 1-- 3. СПб., 1883; Историко-философские и социологические этюды. СПб., 1895; Старые и новые этюды об экономическом материализме. СПб., 1896; Введение в изучение социологии. СПб., 1897; Историка (теория исторического знания). Пг., 1916; Общие основы социологии. Пг., 1919; Основы русской социологии. СПб., 19965

Психологизм в социологической теории Н. И. Кареева. «Личность» -- центральное понятие социологии Н. И. Кареева. Изучение проблем личности он считал главным призванием социологии. Этим в определенном смысле он восполняет тот пробел в классификации наук Конта, который был связан с пропуском психологии. Большой заслугой Кареева является то, что он не только одним из первых начинает заниматься разработкой психологических оснований социологии, но и обращается к проблемам коллективной психологии. Он обосновал важность для социологии такой психологической основы, в которой были бы учтены и индивидуальное, и общественное начала. Ядро коллективной психологии, согласно точке зрения Кареева, составляет психическое действие одного человека на другого. Психические взаимодействия людей в обществе также становятся предметом тщательного изучения. Личность как субъект психических переживаний, мыслей и чувств, желаний и стремлений, берется в его теории за исходный пункт при изучении социальных процессов.

Определяющей идеей в теории личности Н. И. Кареева было отношение личности и истории. Он рассматривал это отношение в общем контексте исторического развития, сущность которого видел во взаимодействии его прагматической и культурной сторон. В исторической науке им бьши выделены две главные тенденции: более древняя, связанная с приоритетом прагматического начала, и более новая, придающая социальным факторам их основное значение. В первом случае определяющая роль отводится индивидам, личностям, во втором -- массам и коллективам. Кареев расценивал данные подходы как две крайности: в первом -- преувеличена роль личности, а во втором, наоборот, личность недооценивается. Кареев стремился синтезировать эти два подхода, подчеркивая, что исторический процесс не должен рассматриваться с какой-то одной стороны, что все явления общественной жизни необходимо исследовать в их взаимосвязи. Конечно, и прагматическую, и культурную стороны можно рассматривать и каждую отдельно, т. е. брать исторический процесс, с одной стороны, как деятельность, а с другой,-- как культурное развитие. Но при изучении того, как совершается всякая прагматическая история и происходит любое культурное развитие, возникает вопрос о роли личности в историческом процессе. Именно из деяний личности складывается все прагматическое содержание истории, и те же самые люди наполняют исторический процесс культурным содержанием. В своей работе «Сущность исторического процесса и роль личности в истории» Кареев показал, как происходит это «действование», и пришел к выводу, что самое общее представление об этом процессе можно выразить в виде формулы: «личность есть единственный фактор истории» и «все в истории существует через личность»1. Поэтому и две стороны, две части истории, прагматическую и культурную, он рассматривает как тесно взаимосвязанные. Иначе, подчеркивал ученый, наше представление об историческом процессе, необходимым условием которого является взаимодействие личности и общества, было бы односторонним.

Сущность прагматической истории Кареев видит в описании человеческих поступков, которые относятся друг к другу как причины и следствия. Конечно, не все поступки включаются в состав прагматической истории, но и те, которые входят в нее, имеют в ней неодинаковое значение: лишь тот отдельный поступок принадлежит истории, который играет ту или иную роль в событии, вызывающем к жизни новые прагматические факты (т. е. когда он включен в длинную цепь причин и следствий прагматического процесса). Сама роль тех или иных поступков в разных событиях может быть неодинакова. Отдельные человеческие поступки, совершаемые в границах исторических событий и движений, не есть элементы равновеликие: большая часть этих поступков вообще не имеет исторического значения. Часто для того, чтобы состоялось важное событие, необходимо соединение множества таких отдельных поступков, каждый из которых сам по себе не имеет никакого исторического значения.

Если есть действие, то есть, соответственно, и деятель. Поступки совершаются человеческими личностями, о которых, как и о самих действиях, можно сказать, что далеко не все люди принимают участие в прагматической истории, а роль тех, кто принимает в ней участие неодинакова.

Если считать, что за действиями всегда стоят деятели, за человеческими поступками -- человеческая личность, их совершающая, то задачей изучения того, как одни поступки вызываются другими, превращается в выяснение действий одной личности на другие личности. Здесь важно исходить из того, что действие человека на других людей бывает весьма различно как в количественном, так и в качественном отношениях. Такая постановка вопроса приводит Кареева к выяснению того, кто производит движение истории: великие люди или народные массы, «герои» или толпа, «увлекает ли за собою деятельная единица инертную массу или, наоборот, постоянно движущаяся масса влечет за собою бессильную саму по себе единицу?».1

В рассмотрении проблемы героя и толпы в то время существовали две противоположные тенденции. Анализируя их, Кареев выступил против обеих крайностей, не принимая точку зрения тех, кто недооценивает значение масс и тех, кто не замечает «героев». В качестве примера первого типа исследователей он берет Т. Кар-лейля и П. Лаврова, второго -- Л. Толстого и Г. Лампрехта. В отличие от тех и других с их чрезмерным противопоставлением героев и массы, Кареев признает важную роль и отдельных личностей и масс. «История делается всеми вместе совокупно»,-- подчеркивает он2.

В любом обществе всегда есть выдающиеся личности, выступающие как «инициаторы, изобретатели, реформаторы, вожди, из которых многие могут быть действительно названы великими людьми»3. Преимущество масс перед героями состоит в том, что их много, и что их совокупное действие компенсирует деятельность одной выдающейся личности. С другой стороны, великий человек пожинает плоды деятельности предшествующих великих личностей и той же массы: «Если каждый великий человек совершит больше обыкновенного смертного, то, с другой стороны, их, великих людей, и меньше, и хотя каждый из обыкновенных смертных и мало производит, зато их очень много: одно компенсируется другим. С другой стороны, великий человек пожинает плоды усилий целого ряда обыкновенных смертных,-- усилий, направленных к какой-либо цели, достижение которой выпадает на долю великого человека»1.

Кареев предостерегает ученых от недооценки роли народных масс в истории, ибо «один в поле не воин», и каждый великий человек был бы ничто без содействия, без помощи, без сотрудничества обыкновенных смертных»2. Способности великого человека, подчеркивает он, нельзя противопоставлять способностям людей, составляющих массу: «Незаметными, или по крайней мере, постепенными переходами великие люди эпохи связываются с самыми последними ее мелкими сошками, и ряд переходных ступеней связывает гигантов истории с ее пигмеями, за известной же границей кончается царство исторической жизни и начинается царство бытового прозябания»3. И потому задачей научной историологии, по мнению ученого, должен быть возврат выдающихся личностей человеческой массе, частью которой они являются по своей человеческой природе4. Из этих рассуждений Кареева со всей очевидностью вытекает его понимание исторического процесса как сферы постоянного взаимодействия между выдающимися личностями и народными массами. Для Кареева личность, прежде всего, субъект, который творит всю культуру, но при этом она и объект влияния последней5. Данная мысль легла в основание его определения личности как объекта: личность «есть то реальное чувство, через которое, в котором и для которого существуют и государство, и экономические отношения, и общественная жизнь, и право, и философия, и мораль, и религия, и наука, и литература, и искусство <...> тот центр, посредством которого, в котором и для которого они связываются между собою»6.

Ту важную роль, которую должна была играть психология в дальнейшем развитии социологического знания, признавали не только социологи-позитивисты Н. И. Кареев, Е. В. де Роберта, П. А. Сорокин и пр., но и представители других направлений, среди которых, прежде всего, следует назвать сторонников неокантианских взглядов Л. И. Петражицкого, В. М. Хвостова. Проводником идей психологизма в юриспруденции был известный ученый юрист Н. М. Коркунов, которому принадлежит определение общества как продукта «психического единения людей». В отечественной историографии принципы психологизма защищали П. И. Милюков, Д. М. Петрушевский, Н. А. Рожков. Важность психологического подхода к объектам социологии признавал М. М. Ковалевский, который сам этой проблематикой не занимался, но подчеркивал, что социологам важно заниматься психологическим анализом.

Взгляд на категории политической экономии как на продукт субъективной деятельности и выявление при этом их психологических характеристик было присуще таким теоретикам буржуазно-политической экономии, как Н. X. Бунге, Д. И. Пихно, А. А. Исаев. К концу XIX-го столетия психологизм в общественных науках получил очень широкое распространение, и характерным признаком его было убеждение его приверженцев в том, что именно в психологии заключено будущее социальной теории в целом. Н. И. Кареев в связи с этим писал, что «везде, а не в одной только России, современная социология получила психологическую ориентацию, по каким бы не вполне сходным путям ни шло развитие индивидуальных теорий»1.

В середине последнего десятилетия XIX века психологическая ориентация в социологии встретила противодействие со стороны марксистской мысли, у которой на первом плане находились не субъективные переживания людей, а объективные условия их существования. Эту особенность марксистской социологии подчеркивал Н. И. Кареев, отмечавший, что марксизм противопоставил психологии экономику, «идеализму» -- «материализм»2. Для сторонников психологизма в целом принципы марксистской социологии были неприемлемы. К числу противников марксистской точки зрения относились и представители субъективной школы, для которых исходный принцип составляли психические переживания индивида3. Кареев, однако, в своей оценке марксистской теории общества был не столь однозначен. Он даже видел возможность сближения позиций позитивизма и марксизма и утверждал, что спор между двумя основными социологическими концепциями современности, выдвигающими на первое место различные факторы, должен, тем не менее, закончиться их слиянием. И именно психологизм мог стать почвой для такого слияния, поскольку, как считал Н. И. Кареев, «в основе и самих экономических отношений лежит психическое взаимодействие индивидов»4. Кареев, как и другие приверженцы психологизма, считал, что явления экономической жизни не могут быть поняты без обращения к психическим свойствам людей. Определяя общество как «агрегат психически взаимодействующих индивидов», Кареев имел в виду, что экономическая жизнь определяется волевыми процессами5.

44. Социологические взгляды С.Н.Южакова

социолог философия христианский макиавелли

ЮЖАКОВ Сергей Николаевич (1849--1910)-- русский ученый-социолог, экономист, общественный деятель, публицист, представитель либерального народничества. Родился в дворянской семьею Отец -- генерал. Учился на историко-филологическом факультете Новороссийского университета, где в 1885 году принимал участие в студенческих волнениях. Вместе с Михайловским и Кривенко участвовал в дискуссиях народников с марксистами (1893-- 1894), в которой главными оппонентами выступали Струве и Туган-Бара-новский. Пережил административную ссылку в Вост. Сибирь (1879--1882). Сотрудничал в журналах «Знание», «Русское богатство», «Отечественные записки». Участвовал в редактировании «Большой энциклопедии» (Вена -- Лейпциг, СПб., 1900--1909).

Как социолог в целом разделял идеи субъективной школы.

Основные труды: Социологические этюды. В 2-х тт. СПб, 1991 -- 1996; Вопросы просвещения. СПб, 1897; Аграрный вопрос в России. СПб, 1906; Субъективный метод в социологии.//«3нание». 1873. № 10; Общежитие и общество.//«Русское богатство». 1895. № 8; Дневник журналиста. Как изучать социологию.//«Русское богатство». 1895. № 11.

Сергей Николаевич Южаков так же, как Лавров и Михайловский, занимался обоснованием принципов субъективной социологии. Однако термин «субъективная социология» он считал неудачным и предпочитал ему название «этико-социологическое направление». Объективность науки, подчеркивал он, вовсе не означает ее индифферентности в делах общественных. На этом основании он возражал против термина «субъективная социология».

Концепция Южакова отличается оригинальностью. Она была задумана как альтернатива натурализму и экономическому материализму в социологии. Рассматривая общество как часть природы, ученый определял его как общежитие активных особей, создающих специфическую среду (культуру) и составляющих в единстве с ней сложно организованное целое (активно-культурное общежитие). Главные понятия, с помощью которых ученый исследовал общество как часть природы: личное начало, активность, солидарность И культура. Законы развития общества, или, по его терминологии, «формулы взаимодействия личностей», есть не что иное, как «равнодействующая личных сил».

Южаков вел полемику с Лавровым и Михайловским по вопросу о методе. Он не мог согласиться с абсолютизацией в их трудах личного начала и категоричностью тона при оценке субъективного метода. В понимании же главного критерия оценки социальной теории, которым является благо человеческой личности, он полностью был согласен с основателями субъективной социологии.

В трудах Южакова, собранных в сборнике «Социологические люды»1, изложены его взгляды на предмет и задачи социологии, на природу социального и его отличие от биологического, на происхождение нравственности и ее место в общественной жизни, на дпижущие силы социального прогресса и др. Так же как Лавров и Михайловский, он занимался вопросом происхождения нравственности и ее ролью как социального феномена. В этом вопросе Южаков отмечал влияние на него Лаврова, в развитие взглядов которого он дал свое определение нравственности как высшей формы активности, как продукта и условия социального прогресса. Нравственность трактуется им как фактор ограничения сферы действия борь-Вы за существование, а затем и полного вытеснения последней из общественной жизни. В неуклонном ослаблении в ходе исторического развития действия биологических законов ученый был твердо убежден. Оценка Южаковым нравственного начала, его роли в общественной жизни тесно связана с пониманием нравственного идеала, который он отождествлял с общественным идеалом. По этому в нравственном воспитании он видел главную задачу общества.

Южаков считал некорректным допускаемое некоторыми учеными отождествление социологии с обществоведением. Последнее он считал более широким понятием, чем социология, поскольку оно охватывает любые объединения живых особей. Социология же призвана создавать всеобъемлющую картину общественной жизни, выявлять законы, действующие внутри общежитий, и исследовать соотношение социальных и внесоциальных факторов. Задачу ученого-социолога Южаков видел в разработке обобщающей синтетической теории общества. Он опирался при этом на данное им определение социологии как «науки о законах, управляющих строением общежитий и их отправлениями, их возникновением, развитием и распадением».

Личность, понимаемая как «сложная активность», и искусственно созданная ею среда («социальная культура») в социологической теории Южакова составляют главные структурные элементы и одновременно основные факторы развития общества. В процессе их взаимодействия, составляющем константу развития и функционирования любого общества, решающая роль принадлежит личности, тогда как влияние на личность социальной среды носит производный, вторичный характер. Механизмом, регулирующим жизнедеятельность общества, согласно Южакову, является, по его терминологии, «исторический подбор», который действует в общественной жизни наряду с «естественным подбором» и подбором «половым». Основные силы исторического подбора составляют материальная и духовная культура. В последнюю входят такие средства социализации личности, как воспитание, сохранение традиции. Сочетание естественного и исторического подбора в определенном соотношении характеризует базовое состояние социальной динамики.

Главным критерием научно обоснованной периодизации исторического процесса Южаков считал достигнутый в обществе уровень ограничения биологического, т. е. вытеснения его социальным. В целом же он разделял традиционное деление истории человечества на три этапа: дикость, варварство, цивилизация.

Южаков известен как популяризатор трудов О. Конта, Г. Спенсера, Ч. Дарвина и как серьезный критик социал-дарвинизма, бывшего в то время объектом активной критики и со стороны других русских социологов (П. Л. Лаврова, Н. К. Михайловского, П. А. Кропоткина).

45. Генетическая социология М.М.Ковалевского

КОВАЛЕВСКИЙ Максим Максимович (27.08(08.09)1851 -- 05.04.1916) --

руЕский ученый-социолог, историк, экономист, правовед. Автор фундаментальных трудов по социологии. Основатель генетической социологии. Профессор Московского, Петербургского и нескольких европейских университетов. Действительный член Российской Академии наук. Член ряда научных обществ. Окончил Харьковский университет. Продолжал образование в странах Западной Европы. Живя в Лондоне, встречался с К. Марксом и Г.Спенсе-ром. По возвращении преподавал в Московском университете (1877--1887). Затем снова выехал за границу и, вернувшись в Россию в дни революционных событий 1905 года, активно включился в общественную жизнь. В 1906 г. избран в 1 Государственную думу. Был членом Госсовета. Организовал партию демократических реформ с печатным органом «Страна». Занимался издательской деятельностью. Редактировал журналы «Критическое обозрение», «Вестник Европы» и Энциклопедический словарь. Сотрудничал в центральных российских газетах.

На Западе общался с широким кругом ученых, писателей, журналистов из России и других стран. Играл активную роль в создании первых международных социологических институтов, в создании системы социологического образования в России.

Основные труды: Теория заимствования Тарда. М., 1903; Этнография и социология. М., 1904; Современные социологи. СПб., 1905; Социология. Т. 1--2. СПб., 1910. 3

Максим Максимович Ковалевский. Творчество выдающегося русского ученого М. М. Ковалевского отличает универсальный подход к изучению общества. Благодаря энциклопедизму знаний он смог сделать многое не только в области теории, методологии и истории науки, но и в ряде смежных областей, связанных с изучением материальной и духовной культуры, общественного сознания, природы демократии, механизма государственной власти и истории социальных институтов. Ученики и коллеги, все, близко знавшие этого человека, единодушно отмечали главную страсть всей его жизни -- беззаветную преданность науке. За это его называли Рыцарем Истины. Его отличала удивительная терпимость к людям, к их научным позициям и взглядам. Его ближайший ученик, а затем коллега П. Сорокин видел в Ковалевском «прообраз будущей, истинно воспитанной научной совести». За живые и плодотворные контакты с учеными разных стран французский ученый Р. Вормс назвал Ковалевского связующим звеном между Западом и Россией. Ковалевский внес весомый вклад в создание в России и ряде других стран системы социологического образования.

Свое служение науке Ковалевский реализовал в многочисленных научных трудах, из которых для социолога особенно большое значение имеют монографии «Современные социологи» (1905), «Социология» (19Ю), а также целый ряд статей программного характера. Встречи и обстоятельные беседы со Спенсером и Марксом во время пребывания в Англии убедили Ковалевского в том, что идея медленного эволюционного развития общества первого ему ближе, чем революционная теория второго. Это, однако, не помешало ему высоко ценить личность и взгляды Маркса и сохранять к нему глубочайшее уважение до конца своей жизни.

Для изучения мирового процесса развития социологического знания большую ценность представляет сравнительная характеристика, данная Ковалевским двум родоначальникам мировой социологии Конту и Марксу: их теории, считал он, носят дополнительный характер, и потому исторический материализм как теория, объясняющая одну из сторон общественной жизни, вполне может стать частью более широкой системы консенсуса -- всеобъемлющего учения Конта. Это суждение Ковалевского совпадает по существу с точкой зрения Кареева на соотношение тех же двух теорий. Другая сравнительная характеристика была дана Ковалевским Спенсеру и Марксу. Анализу их теорий он посвятил обширную статью, в которой также стремился обосновать необходимость извлечения в будущем из трудов этих выдающихся мыслителей тех зерен истины, которые по прошествии времени должны стать строительным материалом для новых теорий1.

Определение предмета социологии у Ковалевского тесно связано с исследованием коллективного сознания разных социальных групп, их организации и эволюции. Вслед за Контом он определял социологию как науку, призванную вырабатывать свод социальных законов и раскрывать таким образом смысл человеческого бытия. Однако при этом контовскую формулу «наука о социальном порядке и социальном прогрессе» он заменил на соответствующую свою: «наука о социальной организации и социальном изменении», считая, что не каждая социальная организация тождественна порядку, а социальная эволюция не всегда совпадает с процессом лечения социальных болезней. Подтверждение этому ученый находил, прежде всего, в событиях, происходивших в царской России в начале XX столетия.

В трудах Ковалевского в области методологии наметилось изменение традиционной ориентации социологии, в которой до этого доминировала теория однонаправленной эволюции и неуклонного прогресса. При этом Ковалевский продолжал оставаться приверженцем идеи прогресса, поскольку считал прогрессивное развитие общества выражением основного закона социальной жизни. Изучение социальных изменений он рассматривал как одну из главных своих задач. Итогом исследований в этой области явились сформулированные им принципы нового направления -- генетической социологии (или социальной эмбриологии), которой посвящен второй том его «Социологии». С успехами генетической социологии были связаны надежды ученого на открытие законов, управляющих социальными процессами, а затем и общей формулы социальной эволюции. Адекватным средством решения задач социологии Ковалевский считал сравнительно-исторический метод, которым он широко пользовался при изучении самых разных событий и явлений.

В области методологии Ковалевским был сформулирован целый ряд основополагающих установок: социолог обязан иметь дело только с фактами; в работе с этнологическим и историческим материалом следует избегать необоснованных обобщений; важно соблюдать необходимую последовательность: сначала выявлять признаки сходства исследуемых явлений, а затем фиксировать различия; факты нужно рассматривать в контексте конкретного исторического времени; сходные факты -- систематизировать с учетом стадии эволюции и уровня развития и др. Глобальной задачей методологии в социологии Ковалевский считал преодоление методологического монизма. Опираясь на идею Конта о взаимозависимости факторов, он разработал плюралистическую концепцию социальной причинности, в которой, опираясь на опыт естественных наук, обосновал неправомерность однолинейного подхода к объекту исследования. Чтобы раскрыть социальную механику всесторонне, подчеркивал он, необходимо рассматривать любое явление как независимую переменную. В действительности вся социология занимается изучением связей многих факторов: религию исследует Дюркгейм, разделение труда -- Дюркгейм и Зиммель, знание -- де Роберти и т. д. Вместе с этим подвергаются анализу и более частные связи: преступность и алкоголизм, самоубийство и религия, колебания преступности и смена времен года, плотность населения и кривая разводов и т. д. В совокупности все проведенные исследования помогают выявить динамику общественной жизни, а затем и вывести общие теоремы. Так идея плюрализма Конта и Спенсера получила у Ковалевского дальнейшую разработку в контексте анализа социальной причинности. Это позволило подвести итог многолетней дискуссии, которая велась в мировой социологии по проблеме одного фактора, и преодолеть попытки некоторых социологов объяснять все многообразие реальной жизни с помощью уравнения с одним неизвестным. В связи с этим потребовалось обновить терминологию: назвав вначале прежнюю теорию фактора теорией факторов, Ковалевский и этот термин в конце концов отменил и ввел понятие функциональной связи. По отношению к последней, считает Ковалевский, необходимо пользоваться не понятием фактора (причины), а более адекватным термином «независимая переменная», не понятием эффекта (следствия), а категорией явления, функционально связанной с независимой переменной. Таким образом, Ковалевским была переформулирована задача социологии, которая теперь рассматривалась как систематизация социальных фактов, установление их причинных связей и социальных функций. Это, несомненно, соответствовало главной установке Конта -- сближению социологии с естествознанием.

Успехом увенчались и поиски Ковалевского в области политической социологии, и, в частности, в разработке проблемы «замиренной сферы». Эти его идеи были популярны среди либерально настроенной интеллигенции и находили практическое применение в борьбе думских парламентариев против царской бюрократии.

В истории отечественной и мировой науки Ковалевский занимает особое место: именно ему предстояло подвести итог классического этапа развития позитивистской социологии. Созданные им теории и обновленный понятийный аппарат ускорили ее переход на новую ступень -- неопозитивистскую

46. Концепция социальных наук А.С.Лаппо-Данилевского

ЛАППО-ДАНИЛЕВСКИИ А. С. (15.01.1863 - 07.02.1919)-русский ученый-историк и социолог неокантианского направления. Действительный член Российской Академии наук. Выпускник, а впоследствии профессор Петербургского университета. Руководил студенческим научным кружком, ю которого вышли будущие известные ученые (П. А. Сорокин, Н. Д. Кондратьен и др.). Президент Русского социологического общества им. М. М. Ковалеи-ского.

Как социолог работал над проблемами методологии социального познания и критики социологической доктрины О. Конта.

Основные труды социологического содержания: Основные прин ципы социологической доктрины О. Конта.//Сб. Проблемы идеализма. М., 1902; Методология истории. Т. 1--2. СПб., 1910

Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский, известный ученый-ис-[торик, начинал свои занятия социологией с увлечения эволюционистскими взглядами О. Конта и Г. Спенсера. Перейдя на позиции [неокантианства, он становится одним из основательных критиков [позитивистской доктрины, разбору которой посвятил ряд трудов. I Главный порок позитивизма ученый усматривал в отсутствии гносеологических оснований теории исторического знания. Согласно трактовке Лаппо-Данилевского историческое знание воссоздает I процесс развития человечества как эволюционной целостности, как [совокупности явлений, обусловленных психикой. Анализ позитивистских теорий сопровождается у него основательной критикой с [позиций неокантианства механицизма, органицизма и редукционизма в исследовании социальных явлений.

Свой фундаментальный труд по методологии истории1 Лаппо-Данилевский посвятил детальному разбору методологических принципов позитивизма, в результате чего убедился в их несостоятельности. Критический анализ гносеологических корней позитивизма он считал необходимым условием создания научной теории общества. Конт, с его точки зрения, не дал строгой аргументации таких социологических категорий, как эволюция, среда, консенсус, и в этом ему помешала ориентация на биологию и шконы механики, по аналогии с которыми он рассматривал социальные явления.

Одну из главных задач неокантианской методологии Лаппо-Данилевский видел в выявлении специфики истории и социологии и определении места этих наук в системе гуманитарного знания. С этой целью он сформулировал принцип разделения наук по характеру используемых ими методов. Социология, которая оперирует общими понятиями, была отнесена им к разряду наук номотетических. Ис-трия, имеющая дело с индивидуально-неповторимыми явлениями и уникальными смыслами и нуждающаяся для их выражения в еовсем иных понятиях, была определена им как наука идиографи-ческая. Несовершенство существующих идиографических теорий ученый объяснял тем, что в них игнорируются такие важные общие понятия, как «эволюция», «целое» и др.

Определив социологию как одну из главных наук о духе, которая исследует закономерности человеческой деятельности во всем разнообразии ее видов, Лаппо-Данилевский разработал ряд основных понятий, призванных раскрывать ее специфику. Одно из них -понятие цели как фактора, который обусловливает структуру любой деятельности. Осознание цели и ее воплощение в реальность состав ляют содержание общественного прогресса. Другую фундаментальную категорию его социологической концепции составило понятие исторического факта. Под фактом подразумевается процесс воздействия индивида, его сознания на окружающую (прежде всего обще ственную) среду. Важное значение в методологии отводится процедуре типологического обобщения, которая позволяет фиксирован, такие особенности социальных явлений, которые невозможно выразить с помощью закона. В связи с этим Лаппо-Данилевский ввел понятия «идеальный тип», «репрезентативный тип» и «генеалогический (эволюционный) тип», с помощью которых становилось возможным описание не только наиболее характерных признаков социальных типов, но и их специфических особенностей.

Следуя традиции неокантианства, Лаппо-Данилевский предложил определять историческую значимость событий путем отнесения их к ценностям (этическим, эстетическим и др.). Это позволило бы осмысливать социальные факты с точки зрения добра и зла, истины и лжи, красоты и безобразия.

Лаппо-Данилевский своими трудами в области методологии социального познания способствовал преодолению публицистичности русской социологии и обретению ею статуса более строгой научной дисциплины. Благодаря его деятельности получили дальнейшее развитие представления о предмете и методе социологии, о природе социальных и культурных фактов, о типологических характеристиках и целях гуманитарного знания. Данная им обстоятельная критика положений позитивистской доктрины Конта способствовала дальнейшей разработке духовных оснований социологического знания

47. Теоретико-методологические основания социологии Б.А.Кистяковского

КИСТЯКОВСКИЙ Богдан (Федор) Александрович (04.11.1868 -- 16.04.1920) -русский ученый-правовед и социолог неокантианского направления. Активный участник движения, получившего название «Борьба за идеализм». Один из авторов сборника «Вехи». Учился на историко-филологических и юридических факультетах Киевского, Харьковского и Юрьевского университетон. Сдав магистерский экзамен, читал лекции на высших коммерческих курсах. Приват-доцент Демидовского юридического лицея по кафедре энциклопедии и истории философии права. Редактировал крупные периодические издания «Критическое обозрение» и «Юридический вестник».

Как социолог создал труды по методологии социального познания, о русской социологической школе (субъективной социологии), о принципах изучения личности и социального прогресса. В своих методологических разысканиях привлекал широкий материал разных общественных наук.

Основные труды по социологии: Gesellschait und Einzelwesen. Eine metodologische Studie. Berlin, 1899. Докт. дисс^); Социальные науки и право. М., 1915; В защиту права.//Сб. Вехи. 1908

Богдан Александрович Кистяковский. В своем фундаментальном исследования «Социальные науки и право» (1916) и ряде других работ Б.А. Кистяковский изложил неокантианские принципы теории и методологии всего цикла социально-гуманитарных наук.

По своим политическим взглядам Кистяковский был конституционный демократ (член партии кадетов). Разделяя своеобразно трактуемую идею социализма, он верил в возможность такого расширения прав человека, которое должно было привести к превращению либерального правового государства в правовое социалистическое государство. При этом имелось в виду установление строя, при котором будут сохранены все завоевания либерализма и созданы условия для реализации классической либеральной концепции человеческой свободы.

Высшее образование получал в Киевском, Харьковском и Юрьевском университетах, затем продолжил обучение в Берлинском университете, где слушал лекции Г. Зиммеля. Преподавал в Московском университете (с 1909 года.), затем, начиная с 1917 года,-- в университетах Харькова и Киева. Как исследователь занимался изучением вопросов философии и социологии права. В лекционных курсах знакомил студентов университетов с содержанием своих исследований и состоянием науки в этой области.

Приступив к обоснованию идеи принципиально иной методологии социального познания, Кистяковский начинал с поисков разграничительной линии между миром природы и миром культуры. Границу между ними он проводил там, где кончается безразличное отношение природы к порождаемому ею добру и злу, красоте и безобразию и начинается господство принципа свободы. Социальный мир в его понимании благодаря сознанию и воле людей отличается тем, что в нем определяются и устанавливаются цели и вырабатывается способность к планомерному творению добра. И, хотя он тоже есть часть природы и в его основании лежат стихийные начала, он представляет собой совершенно особый мир, поскольку сознательная деятельность человека вносит в него разумное начало, гармонию, идеи свободы и справедливости.

Свой взгляд на природу права Кистяковский впервые изложил в докторской диссертации «Индивид и общество», опубликованной в 1899 году в Германии на немецком языке1. Философия права, по его глубокому убеждению, должна базироваться на отношении к правовой науке прежде всего как к продукту человеческой культуры. Для того чтобы понять характер связей права с другими элементами культуры, необходимо было определить главные значения права. Таких значений ученый выделил пять: право социологическое, психологическое, догматико-юридическое (государственное), философ-ско-нормативное и право как элемент культуры.

Как исследователь Кистяковский придавал большое значение полезности своих работ для общественной практики. В этом отношении особый интерес представляет проделанный им анализ русского политического менталитета и его влияния на социальную практику.

Размышляя над причинами кризисного состояния социологии, Кистяковский подверг критическому разбору позитивистскую и марксистскую теории общества. Пороками первой он считал господство в теории общих принципов и субъективизм в трактовке социальных процессов (что, в частности, было особенно характерно для субъективной школы). Слабыми сторонами второй он считал идеологизацию исследовательского процесса и классовый подход, которые уводили исследователя в сторону от решения чисто научных задач.

Главный труд Кистяковского-социолога «Социальные науки и право» по охвату исследуемых явлений и постановке методологических проблем носит энциклопедический характер. Структура этой работы была продиктована стремлением автора изложить свои взгляды на общество, право, государство и культуру. Этим, соответственно, определилось выделение в книге четырех частей, каждая из которых посвящена рассмотрению основных понятий социального знания: общества, социальных норм, социальных институтов, культуры. Логику и методологию социального познания Кистяковский пытается осмысливать с помощью вопросов, которые он ставит не только перед самим собой, но и как своего рода призыв обращает ко всем обществоведам и которые нацелены на поиск путей выхода из кризиса: как формируются научные понятия, выражающие социальные явления? применимо ли в общественных науках причинное объяснение? каковы роль и значение норм в социальной жизни (с точки зрения их воздействия на социальные группы)? Получить ответы на эти вопросы (и тем самым найти ключ к объяснению общественной жизни во всей ее сложности и бесконечном разнообразии) можно, как полагал Кистяковский, лишь применяя не один какой-либо метод, а совокупность разных методов. Таким образом, принцип плюрализма, используемый при изучении любых проявлений человеческого духа в методологии Кистяковского приобретает основополагающее значение.

Одну из главных категорий социального познания в методологии Кистяковского составляет понятие причинности, тесно связанное с категорией долженствования (справедливости). Последняя включает в себя момент необходимости. Выявление общезначимых причинных связей как задача логики и методологии социального познания решается Кистяковским в строгом соответствии с неокантианской установкой. Обоснование тезиса о внепространственном и вневременном статусе причинных связей, обладающих предикатом необходимости, привело к подтверждению ключевого положения кантианской гносеологии: категории есть не что иное, как мысленные образования, необходимые познающему субъекту для упорядочения бесконечного разнообразия мира. В конструируемых субъектом категориях мир предстает в доступном для изучения виде. Кистяковский приписывает этому принципу универсальное значение, считая его одинаково применимым как к объектам природы, так и к объектам культуры.

Различие в системе понятий между науками о природе и науками о культуре состоит в том, что, если естественнонаучное знание все задачи решает с помощью категории необходимости (которой вполне достаточно для выявления общих закономерностей изучаемых объектов), то в социологии и социальном познании в целом исследователь нуждается еще и в идее справедливости. То есть, познающий субъект не может не учитывать оценочный момент. Таким образом, заключенные в самой природе человека нравственные и эстетические начала и основанное на них стремление к справедливости подразумевают наличие в структуре научного поиска некоего обязательного элемента, без которого достичь истинных результатов в социальном познании практически невозможно.