Русский вопрос в Ближнем Зарубежье

Введение

В ходе исторического развития человечества на политической карте мира возникали и распадались империи, и многие народы в результате подобных процессов оказались в положении разделенных наций, находящихся в пределах разных государств. Так, венгры были основной “сцепкой” некогда могущественной Австро-Венгерской империи, а после того, как она прекратила свое существование, они оказались в пределах различных государственных образований; распад Французской колониальной империи поставил вопрос о возвращении в метрополию большого числа французов, проживавших в “заморских департаментах”; после распада многонационального югославского государства сербы также оказались “разделенным народом”. В процессе многовекового формирования и расширения границ сначала Российской Империи, а затем ее приемника - Советского Союза - проводилась и поддерживалась политика переселения русских на сопредельные территории для достижения определенных экономических и политических целей. Распад единого союзного государства и образование новых независимых государственных (ННГ) образований в Евразии явились фактором дестабилизации системы глобальных, региональных, межнациональных связей. Произошел разлом единого этнического пространства, в результате которого за пределами России оказались более 25 млн. русских, превратившихся в одночасье в национальные меньшинства, но составляющие до трети населения в некоторых бывших союзных республиках. Этот процесс вызвал к жизни целый комплекс политических, социокультурных и психологических проблем.

Одним из показателей актуальности данной проблемы в современном постсоветском пространстве служат постоянно усиливающиеся миграционные потоки между бывшими союзными республиками, значительную часть которых составляют эмиграционные волны этнически русского населения, вытесняемого из стран Закавказья, Средней Азии и Казахстана.

Миграция населения является одним из важнейших индикаторов этнополитических и социально-экономических процессов, происходящих в обществе и государстве. По характеру миграционных потоков можно судить о степени открытости и демократичности общества, о состоянии межэтнических отношений, о назревающих или уже явных этнических конфликтах. Но все вышеперечисленные аспекты являются лишь частью более крупной проблемы современности, которую можно обозначить термином “постимперский период”. У ее истоков лежали процессы национально-государственного строительства, начавшиеся сразу после национально-государственного размежевания и образования единого союзного государства в 1922 г. и продолжавшиеся в течение 70 лет его существования, которые остаются актуальными и поныне. Внутри СССР шло осознание себя в качестве наций титульными народами союзных республик и формирование национальных элит и интеллигенции. На современном этапе во внутренней политике - это проблема становления в ННГ гражданского общества и установления демократического строя, при которых права и свободы человека должны быть гарантированы независимо от его национальности, вероисповедания и т. д., что не всегда реализуется на практике в постсоветских республиках. Постимперский период поднимает также такие вопросы международного характера, как становление государственности уже в качестве независимых республик, будущую роль и геополитическое значение ННГ. Именно поэтому “русский вопрос”, порожденный распадом сверхдержавы, является одной из важнейших проблем внутренней и внешней политики многих государств СНГ и Балтии и значимым аспектом их взаимоотношений с Россией, привлекает к себе огромное внимание политиков, ученых, публицистов, рядовых граждан, как в России, так и в ННГ. Не остается он без внимания и зарубежных исследователей в США, Германии, Великобритании, Скандинавских странах и др. Об актуальности проблемы свидетельствуют многочисленные изыскания, которые ведутся в исследовательских центрах в России и на Западе; выходят в свет монографии, коллективные работы, публикации в специализированных периодических изданиях. “Русский вопрос” в Ближнем Зарубежье становится предметом научных дискуссий на многочисленных международных конференциях, посвященных проблематике стран бывшего социалистического блока.

Предметом данного исследования является комплекс современных этнополитических процессов в государствах СНГ и Балтии, порожденный распадом СССР, а также роль русского и русскоязычного населения в этих процессах на примере Республики Казахстан и Киргизской Республики.

Многочисленную литературу по проблемам русских в новом зарубежье можно разделить по сюжетам. Общетеоретическим аспектам взаимоотношений России с соотечественниками и дискуссии в российском обществе по поводу природы русской общины в Ближнем Зарубежье посвящен ряд статей в российских периодических изданиях. В статье С. С. Савоскула на базе обследования русского населения Киргизии, Эстонии, Литвы, Молдавии освещаются различные аспекты “русского вопроса” в ННГ. Ж. Т. Тощенко и Т. И. Чаптыкова рассматривают социальную природу диаспоры, ее признаки, структуру, функции, типологию, обозначая русских как новую диаспору. С. Градировский в статье “Россия и постсоветские государства: искушение диаспоральной политикой” в журнале “Диаспоры”, напротив, заявляет о недиаспоральной природе русской общины в новом зарубежье.

В работе старшего научного сотрудника Дипакадемии МИД РФ Т. Полосковой “Российская диаспора в странах СНГ и Балтии” предпринята попытка систематизации материалов по основным проблемам российских соотечественников нового зарубежья, их сравнения с проблемами традиционных российских диаспор Дальнего Зарубежья. В данной, как и в других работах вышеупомянутого автора представлен обстоятельный анализ места и роли диаспор в современной системе международных отношений.

Следующую группу литературы составляют издания, посвященные истории формирования русскоязычного населения отдельных республик - Казахстана и Киргизии. Данная проблема подробно освещена в работах Н.Е. Бекмахановой “Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма (60-е гг. 19 в.-1917 г.)”, М. Асылбекова и А. Галиева “Социально-демографические процессы в Казахстане (1917 - 1980)”, а также в исследованиях Г. Кендирбаевой, А.Н. Алексеенко, Е. Бражевской и др. Истории русских в Киргизии посвящены статьи К. И. Исаева и Г. Л. Горборуковой, Г. Ситнянского, Ю. Хаски и др. Проблемы этнической стратификации в центральноазиатских государствах рассматриваются в работе Д. Трофимова.

Большое внимание в отечественной литературе уделяется феномену миграций на постсоветском пространстве и роли “русского вопроса” в этом процессе, его последствиям для республик - доноров. Так, Л. Л. Рыбаковский обосновывает необходимость выработки адекватной миграционной политики Россией по отношению к соотечественникам. И. Т. Катагощина исследует роль русскоязычного населения в формировании интеллектуального потенциала в центральноазиатских республиках и причины миграционного оттока русских. На основе данных опросов и официальной статистики И. С. Савин анализирует влияние национальных, социально - политических и экономических факторов на миграционное поведение русских в Казахстане.

Большая работа по изучению влияния процессов этнократизации в ННГ на миграционную ситуацию ведется в Московском Центре Карнеги, который в рамках программы по России и Евразии осуществляет широкую программу общественно - политических и социально - экономических исследований, организует открытые дискуссии, ведет издательскую деятельность. Исследования, проводимые Центром, отличает то, что они в значительной степени затрагивают современные этнополитические процессы и проблемы становления гражданства в постсоветских государствах. Следует отметить сборники статей, вышедшие в 1996 - 1998 гг.: “Миграция русскоязычного населения из Центральной Азии: причины, последствия, перспективы”, “Проблемы становления институтов гражданства в постсоветских государствах”, “Современные этнополитические процессы и миграционная ситуация в Центральной Азии”.

Исследования по проблемам русских в ННГ ведутся также в Институте стран СНГ (Институт диаспоры и интеграции), Институте этнологии и антропологии РАН, Дипломатической академии МИД РФ, проблема отслеживается в Комитете по делам СНГ и связям с соотечественниками Госдумы ФС РФ и в соответствующих департаментах МИДа.

“Русский вопрос” в странах СНГ привлекает также внимание зарубежных исследователей, о чем свидетельствуют многочисленные публикации, вышедшие в последние годы на Западе. Проблемами национально-государственного строительства на постсоветском пространстве занимается норвежский профессор Пол Колсто, автор широкого ряда статей, доступ к которым возможен с вебсайта http://www.uio.no/^palk/home/articles/. Исследователь определяет российских соотечественников как диаспору и рассматривает различные аспекты: анализирует теоретически возможные варианты самоидентификации русских, роли российской диаспоры в интеграционных процессах в странах СНГ, проблемы их адаптации к иноэтничной среде, страновые различия, политику России по отношению к соотечественникам, изучает проблему русских в Казахстане.

Профессор Британского Королевского института международных отношений Нейл Мелвин в монографии “Русские за пределами России: политика национальной идентичности”, посвященной проблеме русскоязычного населения на постсоветском пространстве, детально анализирует в исторической перспективе влияние, которое оказало присутствие русских общин в Эстонии, Латвии, Молдавии, на Украине и в Казахстане на процессы государственного строительства в этих странах, с одной стороны, а также как повлияли эти процессы на самосознание русских и на взаимоотношение данных государств с Россией с другой. Н. Мелвин анализирует политику России в отношении зарубежных соотечественников. Рассматривается им также и роль, которую играет факт наличия русских в государствах СНГ и Балтии на становление концепции российской нации. Последнему аспекту посвящена и обширная статья американского исследователя Веры Тольц в журнале “Europe - Asia Studies”.

Методологической основой исследований большинства зарубежных авторов является концепция построения национальной идентичности, широко применяемая при анализе этнополитических проблем в западной науке. Этот подход представлен в работе греческого исследователя национальных проблем Димостениса Ягчиоглу.

Следует отметить также широкий круг отечественной и зарубежной литературы, посвященной исследуемому вопросу, опубликованный в периодических изданиях: “Азия и Африка сегодня”, “Социс”, “Международная жизнь”, “Восток”, “Континент - Россия”, и в специализированных журналах: “Диаспоры”, “Этнографическое обозрение”, “Миграция”, “Nationalities Papers” и т.д.

Таким образом, проведенный анализ литературы показал, что проблема российских соотечественников в Ближнем Зарубежье носит комплексный характер, и рассматривается как минимум с трех позиций:

1) отношения к соотечественникам исторической родины - России;

2) политики государств проживания по отношению к русскоязычному населению;

3) реакции на сложившуюся ситуацию со стороны соотечественников.

Политика официальной России на “русский вопрос” в странах Ближнего зарубежья пока не отличается последовательностью. Отношения со странами СНГ и Балтии были провозглашены в 1995 г. одним из приоритетных направлений внешней политики России, причем особое внимание в этом контексте, по замыслу официальных кругов, должно уделяться российским соотечественникам. Однако в России до сих пор не сложилось единства мнений, терминологических и концептуальных подходов к “русскому вопросу”, нет решимости защищать права русскоязычного населения и уверенности в возможности использовать фактор его присутствия в ННГ в качестве рычага давления. Представляется, что необходим дифференцированный подход к данному вопросу, различный по отношению к разным республикам.

Политику государства проживания по отношению к нетитульному населению и реакцию последнего на этнократические процессы внутри данной республики можно наглядно проиллюстрировать на примере 2 родственных тюркских среднеазиатских республик - Казахстана и Киргизии. Подобный выбор обусловлен, прежде всего, масштабностью проблемы: высокой долей русскоязычного населения в их составе - русские являются государствообразующими нациями, значительностью этнической дистанции между титульным и нетитульным населением, неоднозначностью процессов демократизации, относительной нестабильностью политической и экономической ситуации, к тому же именно центральноазиатский регион стал местом массового исхода русских.

Цель данной работы - определить юридический статус, экономические и политические права, морально-психологическую атмосферу жизни российских соотечественников в Ближнем Зарубежье на примере Казахстана и Киргизии.

Для достижения поставленной в работе цели предполагается решить следующие задачи:

1. Исследовать количественные и качественные характеристики русских общин ННГ: численность, размещение, страновые различия, а также те проблемы, с которыми приходиться сталкиваться русским в связи с изменением их ролей, при этом дать краткий анализ ситуации в каждой из союзных республик.

2. Определить основные направления государственной политики России в отношении соотечественников, коротко проанализировать существующую правовую базу, оценить характер и результаты политики.

3. Отразить основные моменты современной научной дискуссии по вопросу соотечественников, попытаться при этом определить их статус. Для этого необходимо рассмотреть понятие “диаспора” в теории международных отношений в целом, а также применительно к соотечественникам в ННГ.

4. Рассмотреть процесс национально-государственного строительства в Казахстане и определить модель построения национального государства, которой следует элита республики. Для этого кратко рассматривается история формирования русской общины в республике, затем детально анализируется процесс построения национального государства. Особое внимание уделено анализу официальных документов и политики руководства страны по вопросу государственного строительства.

5. Анализируя влияние процессов этнократизации на миграционное поведение нетитульного населения Киргизии, представляется необходимым, как и в случае с Казахстаном, рассмотреть историю русских в Киргизии, а затем проанализировать основные проблемы, с которыми сталкивается русскоязычное население республики, выявить основные причины, вызывающие миграционные настроения.

При анализе изучаемых процессов автор дипломной работы опирался на сравнительно-исторический метод, который предполагает выделение общего и особенного в положении соотечественников в Ближнем Зарубежье. Важной частью исследования является интерпретация понятий “диаспора”, “соотечественники”, “русскоязычные”, “национальная идентичность” и др.

В качестве первостепенных источников в данной работе были использованы следующие официальные документы: конституции республик, законы о языках, двусторонние договоры и соглашения, Федеральный закон о государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом и другие официальные документы.

К первостепенным источникам можно отнести также заявления, выступления, речи руководителей республик и других официальных лиц; материалы парламентских слушаний в Госдуме ФС РФ; материалы правительственных заседаний.

Важную группу источников составили информационные материалы МИД РФ, российских посольств в ННГ, Комитета ГД ФС РФ по делам СНГ и связям с соотечественниками за рубежом, позволившие, наряду с публикациями официальных документов в “Дипломатическом вестнике”, провести анализ официальной российской политики по исследуемому вопросу, а также официальные статистические сборники.

Помимо указанных источников были также использованы публикации в российской прессе - “Независимой газете”, “Общей газете” и др., а также в прессе изучаемых стран - “Казахстанской правде”, “Слове Кыргызстана”. В работе была также использована информация сети ИНТЕРНЕТ.

В целом источники можно охарактеризовать как достаточные для того, чтобы сделать объективные выводы по исследуемому в работе вопросу.

Материалы дипломной работы апробированы на международных студенческих конференциях в Бишкеке и Будапеште, посвященных проблемам переходного периода в бывших странах социализма, в двух статьях, опубликованных в сборниках кафедры Теории международных отношений и организации внешнеполитической деятельности Томского государственного университета.

1. Российские соотечественники Ближнего Зарубежья как часть разделенной нации

1.1 “Русский вопрос” в странах СНГ и Балтии

Распад СССР привел к громадным изменениям в развитии его народов, значительному изменению в постсоюзном пространстве места и роли русских, на протяжении столетий бывших системообразующим этносом дореволюционной России и ее приемника - Советского Союза. Из этноса, домировавшего на пространстве всего СССР в социально-экономическом, культурно-языковом и политическом (на уровне союзного Центра) отношениях русские, в результате изменившихся политических обстоятельств, превратились в лидирующую этническую группу лишь одной из бывших союзных республик - России. В других бывших союзных республиках, в большинстве которых русские являлись второй по численности этнической группой, зачастую составлявшей значительную долю их населения, русские были поставлены в несвойственное им положение этнического меньшинства.

В новой этнополитической ситуации бывшую РСФСР - ныне суверенную Россию, оказавшуюся в окружении 14 новых “национальных”, в значительной мере этнократических государств, - русское население как в ней самой, так и в ее новом зарубежье, невольно стало осознавать по преимуществу русским государством. Отечественный исследователь С. Савоскул считает данный феномен новой чертой русского этнополитического сознания, поскольку в СССР русские воспринимали РСФСР как основную часть единого союзного государства, в которое на равных входили наряду с Россией и республики, названные по имени их титульных этносов. Себя же русские осознавали одним из партнеров титульных народов остальных союзных республик1.

Все более явным становился в прошедшее после распада Союза десятилетие этнократический характер режимов всех новых государств. Проявлением этого является то обстоятельство, что все новые независимые страны фактически формируются как национальные государства самоопределившихся титульных этносов. Иногда это декларируется открыто, но чаще проявляется в политической практике, нацеленной на достижение абсолютного доминирования титульного населения в политической, социально-экономической, идеологической, культурно-языковой сферах, несмотря на часто весьма значительную долю нетитульного, в том числе русского населения. Фактическое низведение последнего к роли в той или иной степени дискриминируемого этнического меньшинства, а также тот исторический факт, что после дезинтеграции СССР огромная часть русского народа впервые, спустя столетия после складывания единого многонационального Российского государства оказалась в пределах разных стран, явились важными факторами формирования прежде не существовавшего этнополитического явления - русской общины нового зарубежья.

Русские нового зарубежья лишь одно из подобных этнополитических явлений, возникших в результате распада Союза. Тем не менее, по мнению С. Савоскула есть ряд оснований видеть в новом русском зарубежье заметные отличия от других этнических образований постсоветсткого периода. Они состоят прежде всего в том, что русские являлись системообразующим этносом СССР, что имело большое значение для складывания их менталитета, а также для формирования отношения к ним со стороны других этнических групп бывшего Союза, в большинстве своем не однозначно позитивного. К тому же демографический потенциал русской общины в новом зарубежье несравним даже с наиболее значительными из других общин, например, украинской2. Кроме того, особая значимость русских в новом российском зарубежье связана с тем, что вокруг них сложились довольно многочисленные этнически переходные группы так называемого русскоязычного населения, по своим интересам и возникающим перед ним проблемам во многом единого с русскими. Таким образом, за пределами своей родины оказалось более 25 миллионов русских и лиц других национальностей, полностью ассимилированных в русскую культуру. Перед этими людьми встали сложные, неизвестные ранее проблемы, связанные с неблагоприятной социально-политической, культурной и психологической ситуацией, с постоянным ущемлением их юридических, социально-экономических, образовательных и других прав. Все это, по мнению некоторых исследователей, позволяет считать, что порой значительные отличия в нынешнем положении в процессах адаптации русского населения к новым этнополитическим, социально-экономическим, культурно-языковым ситуациям в отдельных странах СНГ и Балтии не перекрывают того общего, что объединяет эту часть русского народа, и позволяет говорить о новом русском зарубежье как едином явлении постсоюзного этнополитического пространства3.

Тем не менее, сама по себе новая российская община далеко не однородна, и поэтому можно скорее говорить не о единой группе, а о 14 новых российских общинах, возникших после распада единого союзного государства и имеющих различные характеристики, такие как численность (абсолютная и относительная, т.е. доля в населении соответствующей республики), степень сплоченности, социальный состав, культурная дистанция между представителями нетитульного населения и титульной нацией, компактность расселения и степень “укорененности” на данной территории4 и, что немаловажно, политика государства проживания по отношению к данному населению.

Примерно 12,5 миллионов русских нового зарубежья, или около половины их общей численности, проживает в славянских республиках - на Украине и в Белоруссии, где культурная дистанция между русскими и титульными нациями невелика (за исключением Западной Украины). Согласно последней переписи населения, проведенной в 1989 г., на Украине проживало: украинцев - 37,4 млн. чел (72,7 %), русских - 11,3 млн. чел (22,1 %), евреев 486,3 тыс. чел (1 %), белорусов - более 440 тыс. чел (0,9 %), молдаван - 324,5 тыс. чел. (0,6 %).

В стране в целом создана правовая база, регулирующая межнациональные отношения, однако направленность государственной политики в сфере межнациональных отношений является предметом острой внутриполитической борьбы. В последнее время все большее внимание эксперты различных международных организаций обращают на нарушение прав национальных меньшинств на Украине.5

В Белоруссии сложилось единство этнических и конфессиональных составляющих общества, правовое равенство национальных и религиозных групп, не зафиксировано ни одного межнационального или межконфессионального конфликта, отсутствует дискриминация в любой форме и проявления национализма6.

По данным 1989 г., русские составляли 13 % всех жителей Молдавии (562 тыс. чел.), украинцы - 14 % (605 тыс. чел). В Приднестровском регионе русских проживало 25,4 % (109,8 тыс. чел.). Несмотря на существующую законодательную базу, наиболее острые проблемы, связанные с дискриминацией русскоязычного населения, пока не находят удовлетворительного решения7.

В республиках Прибалтики, как и в Молдавии, степень культурной удаленности выше, чем в славянских Украине и Белоруссии, тем не менее русских и прибалтов объединяет фактор принадлежности к европейской цивилизации и единой религии - христианству. Доля русских в населении Прибалтийских республик значительно возросла после их вхождения в состав СССР в 1940-х гг. Так, в Эстонии процент титульного населения за 40 лет снизился с 90 до 60 процентов, а в Латвии с 75 до 52 %8. Прибалты, по мнению профессора из университета Осло Пола Колсто, обеспокоены высокой долей русскоязычного населения, что может подорвать саму основу их культурной самобытности, и поэтому они решительно настроены на вытеснение русских, что представляется маловероятным или вообще невозможным, учитывая значительную долю нетитульного населения и достаточно высокую степень его укорененности 9.

Общее население Латвии составляет 2,4 млн. чел, из которых 606 тыс. - неграждане (главным образом русские, белорусы и украинцы) и более 60 тыс. - граждане РФ. Всего же к категории русскоязычного населения можно отнести от 900 тыс. до 1 млн. жителей страны. После провозглашения независимости в 1991 г. латвийское руководство встало на путь построения в стране моноэтничного государства, что на практике означает выдавливание русскоязычного населения на “историческую родину”, отказ в предоставлении ему многих политических и экономических прав, сужение его культурной автономии. Результатом проведения подобной политики явилось то, что за период после 1991 г. из Латвии выехало около 150 тыс. человек. Сотни тысяч постоянных жителей Латвии ущемлены в основополагающих политических, гражданских, социально-экономических и культурных правах. Около 30 % населения, постоянно проживающего на территории республики, не имеют права голоса, что является нарушением ст. 21 п.1 Всеобщей декларации прав человека. Кроме того, имеются существенные различия в правах и статусе постоянных жителей неграждан по сравнению с гражданами в сфере занятости, собственности, организации частного предпринимательства, социальных вопросах и другие. Несмотря на принятые под давлением международных организаций поправки к закону о гражданстве, его дискриминационный характер по отношению к национальным меньшинствам не изменился10.

После предоставления Эстонии независимости в 1991 г. безусловным приоритетом ее внутренней политики и государственного строительства стало создание моноэтнического общества. Для этих целей в стране была разработана дискриминационная по отношению к неэстонскому населению законодательная база, главная задача которой заключалась в его “выдавливании” из Эстонии. В результате за период с 1991 по 1996 гг. из страны выехало около 100 тыс. русскоязычных. По состоянию на 1.01.1999 г. численность населения Эстонии составляла 1 млн. 453 тыс. человек. В настоящее время в стране проживает около 420 тыс. русских, что составляет 28,9% всего населения. К 1997 г. эстонские власти начали осознавать, что тактика на выдавливание из страны основной массы неэстонского населения явно провалилась. Кроме того, государственные интересы Эстонии, в первую очередь в экономической сфере, заставляют правящую элиту задуматься о необходимости нормализации отношений с Россией, к чему ее подталкивают и требования ЕС к претендентам на членство в этой организации11.

В Литве проживает порядка 307,5 тыс. этнических русских, или 8,4 % от общей численности населения. В этой республике, по мнению П. Колсто, по причине незначительной доли в населении русские не воспринимаются в качестве серьезной угрозы для титульной нации12. Российско-литовские отношения лишены той остроты, как отношения России с Латвией и Эстонией в части, касающейся соблюдение прав человека и национальных меньшинств, вместе с тем интеграция русских в современное литовское общество идет не однозначно. В республиканских структурах законодательной и исполнительной власти нет представителей политических или общественных организаций русскоязычного населения, вследствие чего на государственном уровне они не могут эффективно защищать свои права на сохранение этнической самобытности, языка, культуры, нет возможности получить высшее образование на русском языке, вызывает обеспокоенность тенденция к сужению информационного пространства русскоязычных, серьезной проблемой остается раздробленность русской общины13.

В Закавказье и среднеазиатских республиках основная часть русских проживала в столицах и больших городах, и их доля всегда была незначительной: по данным переписи населения СССР 1989 г. русские в основном не превышали 10 % (в Армении, к примеру, их доля составляла 1,6 %). С 1989 г. по настоящее время число этнических россиян, проживающих в Армении, сократилось с 51 до 15 тыс. человек в связи с их эмиграцией по причинам социально-экономического характера. Армянское законодательство не содержит дискриминационных норм, ущемляющих права русскоязычного населения. Конституция Армении 1995 г. провозглашает равноправие всех граждан независимо от их национальной принадлежности или вероисповедания14.

В отношении русских, проживающих в Азербайджане, ситуация осложнена отсутствием прочной договорно-правовой базы между Россией и Азербайджаном в области гражданских прав. Вместе с тем, сохраняется в целом благоприятное отношение к выходцам из России. В настоящее время в Азербайджане осталось 160 тыс. русских из 395 тыс. в 1989 г.15.

Из 23,2 млн. человек, населяющих Узбекистан, русские составляют около 1,2 млн. человек16. Правовое положение русскоязычных граждан не отличается от остальных жителей республики, тем не менее, их социальный статус изменился с переходом на положение национального меньшинства. Вызванный этим обстоятельством дискомфорт дополняется проявлениями бытового национализма, ущемлением на работе и в образовании, имущественной дискриминацией при выезде, двойным стандартом, с которым местные правоохранительные органы нередко подходят к защите интересов граждан титульной и других наций. Заигрывание узбекских властей с исламом, усиление влияния религиозного фактора в органах местного самоуправления (махаллях) усиливают у русскоязычного населения настроения безысходности. Сохраняются опасения и в связи с обстановкой в соседних Таджикистане и Афганистане.

Значительная часть русского населения глубокими корнями связана с Узбекистаном. Во многих отраслях промышленности, науки, образования, в здравоохранении, культуре русскоязычные специалисты ощущают свою необходимость для республики, надеются на позитивные для них сдвиги в общественном сознании, проявляют готовность адаптироваться к новым условиям. Реальная политика узбекских властей в отношении русскоязычного населения носит двойственный характер, но националистическая эйфория, которая была свойственна первому этапу независимости, постепенно эволюционирует к более трезвым, взвешенным взглядам на “русскоязычную проблему”17.

Доля этнических россиян в составе населения Туркмении неуклонно сокращается: 200 тыс. чел. в 1999 г. против 350 тыс. или 7 % в 1989 г. (всего население страны составляет 5 млн. чел., из них 77% туркмены)18. Закон Туркмении о гражданстве (1990 г.) не создал препятствий для приобретения гражданства этой страны представителями российской диаспоры. Закон о языке, учитывая исторические реалии (около трети населения считало русский родным) закрепил русский в качестве языка межнационального общения. Позиции русского языка пока еще заметны. Политическая, интеллектуальная и техническая элиты в силу исторических причин русскоязычны. Тем не менее, миграция населения в Россию продолжается19.

Русскоязычное население в Таджикистане проживает достаточно компактно в крупных городах и расположенных возле основных промышленных объектов поселках городского типа. Его численность на начало 2000 г. составляла 60 тыс. человек, из которых 80% - этнические русские (в 1989 - 495 тыс. человек)20. По действующему в Таджикистане законодательству русскоязычные граждане пользуются одинаковыми правами с гражданами коренной национальности, прямой дискриминации нет, русский язык признан языком межнационального общения. Вместе с тем, имеют место проявления бытового национализма, факты ущемления на работе, учебе, в имущественных правах. Местные власти зачастую подходят с двойными стандартами к защите прав и интересов граждан коренной и некоренной национальностей, сокращается возможность получения образования на русском языке. Однако главными причинами, побуждающими русскоязычных к выезду из Таджикистана являются политическая нестабильность и крайне тяжелое социально-экономическое положение в стране21.

Ситуация с русскоязычным населением в Казахстане и Киргизии значительно отличается от остальных республик Средней Азии и будет рассмотрена подробно в следующих главах работы, здесь следует лишь отметить высокую степень укорененности русских на просторах Казахстана и в долинах Киргизии, а также тот факт, что данная этническая группа составляет большой процент населения этих республик.

Рассмотрев российскую общину с точки зрения страновых различий, стоит подчеркнуть, что в каждой отдельно взятой союзной республике русское и русскоязычное население также не представляет собой однородного явления. Так, значительная часть русскоязычного населения проживала на соответствующих территориях в течение нескольких поколений. Количественный анализ структуры русского населения в республиках нового зарубежья показывает, что к 1989 г. не менее трети (от 32,5 до 65,1 %) русских были уроженцами этих республик. К примеру, в Эстонии в 1989 г. лишь 34,9 % русского населения были приезжими (65,1 % родились в Эстонии); 43,3 % русского населения Молдавии, 42,3 % - Украины, 41,5 % - Латвии родились в этих республиках22.

Таким образом, попытки отождествить данную группу русскоязычного населения с понятием “мигранты” вряд ли можно считать обоснованными. К русским, проживающим в республиках бывшего СССР, мало применим термин “национальное меньшинство”, так как в большинстве стран нового зарубежья русские являются государствообразующей нацией, составляя более трети населения в Казахстане, Латвии, Эстонии, более 20 % на Украине, около 16 % в Киргизии, 13 % в Белоруссии и Молдавии. Следовательно, о русских в данных республиках можно говорить скорее как о частях разделенного народа, чем о диаспорах.

Представители второй группы - мигранты последних лет существования единого союзного государства - прибыли совсем недавно, в 70 - 80-е гг. Они обычно в меньшей степени склонны к адаптации к иноэтническому окружению, в худшей степени владеют титульным языком государства проживания. В целом же степень владения языком зависит от сложности и значительности отличий соответствующего языка от русского, а также от того, как часто русскоязычным приходится сталкиваться с титульным языком в повседневной жизни. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., наибольший процент русских, владеющих титульным языком в республике проживания наблюдался в Литве (33,4 %), на Украине (32,8 %), в Армении (32,2 %); значительное число русских, проживавших в Белоруссии (24,5 %), Грузии (22,5 %), Латвии (21,1 %), Азербайджане (14,3 %), Эстонии (13,7 %) и Молдавии (11,2 %) могли изъясняться на языках соответствующих республик, тогда как лишь 4,5 % русских в Узбекистане, 3,5 % в Таджикистане, 2,5 % в Туркменистане, 1,2 % в Киргизии и 0,9 % в Казахстане могли говорить на языках соответствующих республик23. В целом же к началу 1990-х гг. в республиках СССР сложилось реальное многоязычие, при котором носителями русского языка были как этнические русские, так и представители других национальностей. Полилингвистичность дополнялась большим количеством межэтнических браков.

Спецификой русской общины нового зарубежья является также размытость ее этнических контуров. Представляется крайне затруднительным выделить чисто русский этнос среди ее представителей. Не случайно именно языковой фактор, общность культуры становятся определяющими при формировании современной русской диаспоры в некоторых республиках, а не национальная принадлежность. Те, кто отождествляют себя в этнокультурном смысле с Россией, являются крайне неоднородной категорией по степени интеграции в языковую, культурную среду проживания, по своим духовным и политическим ориентациям. Что же касается такого термина как “русскоязычные”, то его дефиниция еще более сложна. Так, среди русскоязычных значительную часть составляют лица, по своему этническому происхождению являющиеся россиянами, но не русскими, либо вообще этнически с Россией не связанными, но считающие русский язык родным. Если иметь ввиду под русскоязычными тех, для кого русский является преимущественным средством общения, то к данной категории может быть отнесено до трети всего населения нового зарубежья. Тем не менее, по мнению Т.В. Полосковой, старшего научного сотрудника Дипакадемии МИД РФ, данная категория также может быть выделена, и, как показывает практика, в ряде случаев именно русскоязычные (украинцы, евреи и др.) составляют ядро российской диаспоры24.

Часть этнических русских ассимилировалась, “вросла” в этническую, культурную, языковую среду государства проживания. Еще большая часть находится в ситуации “двуязычия” и по своей ментальности отлична от русских, живущих в России. По мнению Т.В. Полосковой, имеет под собой основание и термин “другие русские” (применительно к представителям российской диаспоры нового зарубежья), в котором можно выделить две составляющие. Первая - этнокультурная, являющаяся следствием длительных межэтнических контактов и культурных заимствований групп русского населения, проживавших в отрыве от основного этнического массива. Вторая - социальная, связанная с различием социальной структуры русского этноса в России и его локальных групп за ее пределами (имеется в виду разница в соотношении горожан и сельских жителей, уровне образования, социальном статусе)25.

Рассмотрев специфику русской общины нового зарубежья, стоит, по мнению автора работы, проанализировать тот круг проблем, с которыми приходиться сталкиваться этнороссиянам. В отличие от традиционных диаспор в странах дальнего зарубежья, русские и русскоязычные испытывают серьезные трудности в реализации гражданских прав, не имеют возможности влиять на принятие решений, касающихся их положения. В большинстве стран нового зарубежья существенно ограничены для представителей нетитульных национальностей (большинство из которых составляют русские и русскоязычные) права на труд, получение образования на родном языке, на социальное обеспечение, возможности реализации права на защиту от пропаганды, оказывающей пагубное воздействие на сохранение русской культуры, языка, образования, от проявлений бытового национализма26. Таким образом, проблемы политических прав и социально-экономической защищенности русских взаимосвязаны.

Введение аттестации на знание государственного языка осложнило во многих республиках межэтнические взаимоотношения, лишив русских перспектив профессионального роста и возможности продолжать трудовую деятельность по специальности. Социальная и экономическая незащищенность русских, обусловленная общей экономической ситуацией переходного периода в экономике, отягощена этническим фактором27. Действительно, основная масса русских, как, впрочем, и нерусских граждан республик бывшего СССР, озабочены своим экономическим положением. Можно предположить, что если уровень жизни русских в республике выше, чем в России, то миграционные настроения будут проявляться слабее, даже при ограничении политических прав. Но перспективой русских как этнической группы станет ассимиляция, утрата национальной идентичности28.

Следует отметить, что курс на построение моноэтнического общества, избранный лидерами бывших советских республик, претерпел за последнее время серьезные изменения. Тем не менее, проблема сохранения и развития русского национального достояния - культуры, образования, языка - является одной из наиболее острых. Как отмечает Т.В. Полоскова, постсоветская Прибалтика или Средняя Азия - это именно постсоветские, а не некие “возрожденные” образования. В условиях взаимодействия культур создать стабильное, процветающее общество можно лишь на основе объединяющей цели и общих для всех национальностей духовных ценностей. В настоящее время на постсоветском пространстве “самоопределяются” и “взаимоопределяются” прежде всего элиты новых политических образований. Новые политические элиты бывших советских республик пока не смогли ни создать, ни осуществить оптимальную модель межэтнических отношений, хотя достижение межнационального консенсуса является одним из важных условий сохранения новыми элитами политической власти29. Именно поэтому крайне важен вопрос, насколько новые национальные культуры действительно гомогенны и насколько они способны построить свои идентичности не на принципе исключительности, а на объединительных началах и на лояльности граждан государству, в котором они проживают30.

В настоящее время в некоторых республиках наблюдается процесс становления диаспор. Идет формирование и развитие институтов и организаций, цель которых - поддержка существования и развития русских как этнической общности в иноэтничной среде. Представители русских общин нового зарубежья отмечают, что идет процесс осознания ими себя как диаспоры, как общности, объединенной этническим признаком. Русские общины и центры нового зарубежья начинают разрабатывать и пытаться осуществлять собственную стратегию взаимоотношений с государством проживания, а также с Россией и международным сообществом31. Этот процесс находится в начальной стадии, однако тенденции к его углублению и развитию ощутимы уже сейчас и настоятельно требуют разработки концепции взаимодействия России с соотечественниками в рамках норм международного права и с учетом накопленного опыта взаимодействия уже сложившихся диаспор с государствами проживания и исторической родиной. В ряде стран СНГ и Балтии возникли ассоциации русских предпринимателей, функционирующие в тесном контакте с политическими и общественными организациями, оказывающими им финансовую помощь в обмен на лоббистскую поддержку. Есть значительное количество организаций, ставящих целью не только обеспечение условий для развития российской диаспоры, но и ее участие в системе международных связей в качестве экономического и культурного моста.

В целом же, в отличие от мировых диаспор, имеющих значительный исторический опыт организационного функционирования, обладающих финансовым потенциалом, влиянием в политических и деловых кругах различных государств мира, российская община находится в стадии становления. Современное состояние русского общественного и общественно-политического движения в СНГ и государствах Балтии характеризуется продолжающимся расколом, соперничеством между крупными и мелкими структурами, отсутствием лидеров, способных сплотить наиболее активную часть русскоязычного населения в масштабе республики или хотя бы крупного региона32. Особая роль в процессе консолидации российской диаспоры должна принадлежать России, которой предстоит, наконец, определиться в отношении своих соотечественников, разработав концепцию взаимоотношений с ними, начать ее реализацию.

1.2 Основные направления государственной политики России по отношению к соотечественникам за рубежом

У Российской Федерации в отношениях с государствами, входившими в состав Союза ССР, в результате подписания Соглашения о создании Содружества Независимых Государств, возникли серьезные политико-правовые проблемы, обусловленные изменением организационной, территориальной, социальной структуры и наименования субъекта международного права, называвшегося Союз ССР.

Основная из этих политико-правовых проблем - отделение от СССР территорий с компактным проживанием русских, ставшее причиной нынешнего разделенного положения русской нации. Русские на территориях своего исторического проживания в границах Российского государства и Союза ССР стали российскими соотечественниками для русских Российской Федерации, для всех россиян. Разделенность стала реальностью и для других национальностей России: татар, осетин, лезгин и т.д., и это положение требует своего осмысления и принятия необходимых мер.

Жесткая, законодательно оформленная дискриминация по этническому и языковому признаку российских соотечественников в государствах-участниках СНГ, в первую очередь, в странах Центрально-Азиатского региона и Прибалтики, привела к осознанию русским народом своего ущемленного положения. Одним из доказательств этого является растущая миграция русских с территорий исторического проживания, ныне находящихся под юрисдикцией иных государств, в Россию. За годы, прошедшие после распада СССР, в РФ иммигрировало свыше 5,5 млн. наших российских соотечественников, из которых только 1,2 млн. получили статус переселенца. На лицо стремление миллионов людей воссоединиться с соотечественниками, со своими семьями, хотя бы ценой разрыва личных и социальных связей, значительных материальных потерь, и эта проблема не находит своего понимания и адекватного реагирования со стороны властных структур РФ.

За последние годы вышел ряд директивных документов Президента, Правительства и Государственной Думы, определяющих принципы и направления государственной политики России в отношении соотечественников за рубежом. Отправным документом был Указ Президента РФ от 11 августа 1994 года “Об основных направлениях государственной политики РФ в отношении соотечественников, проживающих за рубежом”, в соответствии с которым постановлением Правительства РФ от 31 августа 1994 года “О мерах по поддержке соотечественников за рубежом” были утверждены основные направления государственной политики РФ в отношении соотечественников, проживающих за рубежом, и перечень первоочередных мероприятий по их поддержке в государствах - участниках СНГ и странах Балтии; образована правительственная комиссия по делам соотечественников за рубежом, на которую возложена координация всей деятельности по реализации “Основных направлений государственной политики РФ в отношении соотечественников, проживающих за рубежом”33.

В Указе Президента РФ от 14 сентября 1995 года “Об утверждении Стратегического курса РФ с государствами-участниками СНГ” разработан целый раздел “Гуманитарное сотрудничество и права человека”, посвященный проблемам российских соотечественников, защите их прав в новых независимых государствах34.

Государственная Дума 8 декабря 1995 года приняла Декларацию о поддержке российской диаспоры и о покровительстве российским соотечественникам. В ней впервые сделана попытка сформулировать понятие “соотечественник” и провозглашена идея ответственности России за уровень реального обеспечения основных прав и свобод человека в отношении российский соотечественников за рубежом35.

Указом Президента РФ от 13 апреля 1996 года было принято решение о создании Фонда по поддержке соотечественников за рубежом “Россияне”. Постановлением Правительства РФ от 17 мая 1996 года утверждена развернутая программа мер по поддержке соотечественников за рубежом, которая, хотя и имела большое морально-политическое значение, но не подтвержденная достаточными финансовыми и материальными ресурсами, не была реализована36.

Постановлением Государственной Думы от 25 октября 1996 года при Государственной Думе создан Совет соотечественников как постоянно действующий экспертно-консультативный орган и утвержден его состав из числа наиболее активных и авторитетных лидеров организаций и объединений за рубежом37. В соответствии с положением Совет соотечественников должен стать и уже стал главным экспертным органом для фракций, комитетов и комиссий ГД при разработке ими законопроектов и других документов, касающихся проблем российских соотечественников.

Распоряжением Председателя ГД от 3 декабря 1998 года образован Совет переселенческих объединений, являющийся постоянно действующим консультативным органом, представляющим в ГД российских соотечественников, приехавших на постоянное место жительства в Россию после разрушения единого советского государства, осуществляющим поддержку беженцев и вынужденных переселенцев, защиту их гражданских, экономических, морально-политических и других прав в местах нового проживания38.

Фундаментом государственной политики России в отношении соотечественников за рубежом должен стать Федеральный закон “О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом”. Проект федерального закона неоднократно рассматривался на заседаниях Совета соотечественников, Комитета ГД по делам СНГ и связям с соотечественниками, парламентских слушаниях, “круглом столе” на Совете ГД, прошел три чтения на пленарных заседаниях ГД и был окончательно принят Государственной Думой практически единогласно 5 марта 1999 года.

17 марта 1999 года Совет Федерации вновь рассмотрел принятый ГД законопроект, одобрил его и 18 марта 1999 года направил Президенту РФ, который подписал его 24 мая 1999 года39. В законе впервые в мировой законодательной практике дается определение понятия “соотечественники за рубежом”, а вопрос отношений с ними возводиться в ранг государственной политики РФ. Законодательно сформулированы принципы и цели государственной политики в области отношений с соотечественниками; поддержки соотечественников в области основных прав и свобод гражданина и человека в экономической и социальной областях; в области культуры, языка и образования, информации. Само понятие “соотечественники за рубежом” определено на основе Указа Президента РФ от 11 августа 1994 года “Об основных направлениях государственной политики РФ в отношении соотечественников, проживающих за рубежом”, постановлений Правительства РФ от 31 августа 1994 года “О мерах по поддержке соотечественников за рубежом” и от 17 мая 1996 года “О программе мер по поддержке соотечественников за рубежом”, постановлений ГД от 5 апреля 1995 года “О Совете соотечественников при ГД”, а также заключения Верховного Суда РФ о полном соответствии с принципом непрерывности (континуитета) российской государственности, согласно которому после 8 декабря 1991 года определение статуса России в международном сообществе было осуществлено на основе концепции “РФ является стороной в качестве государства - продолжателя СССР”, что и было закреплено в Федеральном законе от 15 июля 1995 года “О международных договорах РФ”, а институт российского гражданства соотнесен с принципом непрерывности российской государственности.

Важнейшей особенностью федерального закона является то, что РФ приняла на себя бремя континуитета - непрерывности российской государственности, согласно которому Российская империя, Российская республика, РСФСР, СССР и Российская Федерация - один и тот же субъект международного права, не прекращавший своего существования, а институт гражданства соотнесен с принципом непрерывности российской государственности.

Это нашло свое отражение в том, что гражданами РФ признаются лица, состоявшие в гражданстве СССР и их потомки по прямой восходящей линии, не заявившие путем свободного волеизъявления о своем желании состоять в гражданстве других государств.

Указанные документы определили юридическую основу понятия “соотечественники за рубежом”, к которым относятся следующие выходцы из России: