Основы конфликтологии

Литература

1. Краткий словарь по социологии. М, 1988, С. 337.

2. Там же. С. 388, 389

3. Зинченко Г. Теория социологии. Ростов-на-Дону, 1993. С. 97.

4. Социс, 1994, 5. С. 147.

5. Бурдье П. Социология политики, М, 1993. С. 55, 59-63.

6. Там же. С. 59.

7. Там же. С. 60.

8. Козлова О. Развитие идеологии и социальные конфликты. Социс, 1993, 3. С. 28.

9. Липсет С. Политическая социология. Американская социология. М, 1972. С. 214.

10. Там же.

11. Там же. С. 216.

12. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. Иностранная литература, 1993,..4. С. 240

13. Там же. С. 237.

14. Там же. С. 237-238.

15. Турен А. Социальные движения, революция, демократия. Свободная мысль, 1991, 14. С. 36

16. Там же. С. 35, 42.

17. Липсет С. Политическая социология. Американская социология. С. 214.

18. Правда, 21 июня, 1995 г.

19. См.: Лосский Н. Условия абсолютного добра. М, 1991. С. 281.

20. Лосский Н. Условия абсолютного добра. М, 1991. С. 267.

21. Осипов Г. В общем котле давление подошло к "красной черте". Правда 2.1 июня, 1995 г.

22. КПСС вне закона? М, 1992. С. 123.

23. Осипов Г. В общем котле давление подошло к "красной черте". Правда 21 июня, 1995 г.

24. Там же.

Лекция 5. Политический конфликт

Политический конфликт, как и любой другой, являет собою определенный вид общественных отношений между людьми. Однако это -- конфликт особого рода, поскольку он, во-первых, возникает и существует по поводу политической власти и ее функционирования в обществе; во-вторых, в политическом конфликте задействованы не отдельные индивиды, а социальные группы, причем массовые: политика вершится там, где действуют тысячи и миллионы людей со своими интересами; в-третьих, политический конфликт наиболее социально значим, его последствия, независимо от желания не участвующих в политике, сказываются, как правило, на всех сферах общественной жизни.

1. Политический конфликт как вид политических отношений. Типология политических конфликтов.

Общее определение конфликта -- необходимая предпосылка определения конфликта политического. Необходимая, но недостаточная. Не зная общего, трудно понять специфическое, особенное. А не поняв особенное, мы закрываем для себя дверь для познания всего многообразия конкретного мира социальных явлений.

Общая фундаментальная черта определения конфликта -- противоборство субъектов, обусловленное противоположными интересами. Возникает вопрос, по какой же линии проходит разделение общего интереса (а в политике он таким и представляется его социальным субъектам) на взаимоисключающие противоположности? Агентами конфликта выступают определенные общественные субъекты, скажем, экономической, культурологической и других видов деятельности. Субъекты политического действия и отношений качественно отличается от них. Каковы же они? В политике сталкиваются принципиально иные, чем, допустим, в сфере нравственности, ценности и критерии оценивания поступков людей. И т.д. Все сказанное объясняет неоднозначность определения политического отношения вообще и, в частности, конфликта. Так, немецкий юрист и политолог Карл Шмитт (1888-1985 гг.) понятие "политическое" трактует в рамках противоположностей "друга" и "врага". Практическое проявление специфического для политики различения субъектов по линии "друг--враг" заключает источник эвентуального конфликта, становящегося реальностью в экстремальных случаях. Противоположности "враг"--"друг" по природе своей не нормативные и не "чисто духовных", а бытийно действительные. Они взаимоисключаются в своем реальном существовании. Народы группируются по противоположности "друг--враг", и эта противоположность, по мнению К.Шмитта, сегодня действительна и дана как реальная возможность каждому политически существующему народу..."1

Немецкий ученый прав лишь частично: в политическом конфликте в самых его крайних формах (например, в ситуации насильственного противостояния) субъекты разграничивают себя как противоположности "друг" -- "враг". Однако общественная функция политики -- управлять людскими сообществами, согласовывать и выражать (артикулировать и объединять) их интересы, быть орудием формирования, защиты и реализации последних. Возникновение противоположности политических интересов -- закономерное, естественное явление, хотя каждая большая социальная группа (например, класс), выступая субъектом политического движения, стремится представить свои интересы в качестве общих. В этом стремлении уже заключена конфликтная ситуация, так как другие социальные группы, участвующие в политическом процессе, могут выставлять претензии на доминирование своих интересов.

Примерно такая же, как и с интересами, складывается ситуация в случае различения политических субъектов по линии ценностей, целей и взглядов. Во всех случаях определение конфликта требует конкретизации содержания противоположностей, разделяющих политических агентов.

Политические ценности, закрепляемые в нормах, определяющих "правила игры", образцы поведения и действия агентов политического конфликта и функционирование институтов системы включаются в поле противостояния. Конфликт развивается либо по фронту всей господствующей системы ценностей и норм, либо по отношению к их интерпретации, или же -- к средствам и методам практической реализации властными структурами. Несмотря на развал существовавшей в советский период системы ценностей, ее элементы еще продолжают функционировать, противостоя либерально-демократическим, навязываемым правящей элитой. Коллективизм противостоит буржуазному индивидуализму, осью которого в политике является приоритет частного интереса над интересом государственно-национальным, общественным. Народовластие -- антагонист элитарной демократии, патриотизм -- национализму и космополитизму и т.д. Понятно, что речь идет не об отвлеченных понятиях, а об основаниях былого образа жизни и общественного сознания миллионов трудового народа, вера в возрождение которых пока не умерла и еще служит мотивацией политической активности. Противоположность взглядов и целей неразрывно связана с взаимоисключающими интересами и иерархией статусов кон-фликтогенных субъектов.

Ценности питают мнения и взгляды, а в совокупности определяют позиции и поведение субъектов в конфликтном процессе. Кстати сказать, реальный политический конфликт в большей части провоцируется или, по крайней мере, стимулируется конфликтом политических взглядов. Противостояние политических субъектов в конечном счете складывается и развивается в поле противоположностей "властвующий--подвластный", "господствующий-подчиненный". Эти противоположности взаимоис-ключаются в своей основе, а их носители -- в своих статусах в качестве субъектов политических отношений. Властвует, господствует лишь один из них, другой вынужден быть подвластным и подчиненным. Политическая, государственная власть едина: она или есть, или ее нет. Разделение властей функционально; в нормальном демократическом обществе не существует ни двоевластия, ни многовластия.

Противоположности "властвующий--подвластный", "господствующий--подчиненный" есть объективная фундаментальная предпосылка конфликта. Механизм его формирования и функционирования не исчерпывается ею; он включает цепочку объективных и субъективных звеньев, опосредствующих многообразие форм политических коллизий. Ими являются интересы, ценности, взгляды, позиции, цели, приоритеты, ориентации, ожидания и т.п. Тем самым политическое конфликтное противостояние обрастает субъективным телом, становится живым человеческим общественным явлением.

Политический конфликт -- это столкновение не каких-то абстрактных субъектов, не имеющих своего человеческого облика, а противоборство реальных общественных сил (агентов), олицетворяемых лидерами, элитами, организациями, партиями и иными объединениями и общностями людей. Это -- противоборство субъектов с противоположными политическими интересами, ценностями, взглядами и целями, обусловленными положением и ролью в системе властеотношений. Понятие политического конфликта обозначает не что иное, как борьбу одних общественных сил с другими за влияние в институтах политической государственной власти и управления, за доступ к принятию общественно значимых решений, за участие в распоряжении ресурсами, за монополию своих интересов и признание их в качестве общих, словом, за все то, что образует власть и политическое господство.

Как вид политических отношений и форма политического процесса конфликт политический отличается от других тем, что его содержание составляет взаимодействие между субъектами, связанное с существованием, выявлением, артикуляцией (выражением) и реализацией общих интересов, в первую очередь больших социальных групп. Государственная власть -- орудие защиты и осуществления этих интересов. Поэтому обладание ею, устройство государственных и прочих политических институтов, политический статус общественных групп и образующих их индивидов, ценности и символы власти, ее ресурсы (материальные и человеческие) составляют объект и предмет политического конфликта.

Каждой политической системе присуща своя иерархическая структура политических статусов: одни занимают господствующее положение, другие-подчиненное, в чем заложено политическое неравенство и связанное с ним противоречие, являющееся первичным объективным источником латентного конфликта, который превращается в явный, открытый при наличии необходимых объективных и субъективных условий и причин. Они формируются в процессе назревания политических противоречий и характеризуют реальные формы действующих живых конфликтов.

Любой конфликт, а тем более политический, предполагает в качестве его первоначального этапа -- разграничение субъектов как противоположностей политического отношения, иными словами, -- их самоопределение в качестве агентов конфликта. Отметим четыре возможных варианта действия:

1) признание, реальности конфликтующих противоположных сил;

2) отрицание конфликтных противоположностей как объективно обусловленных политическими противоречиями;

3) стремление замаскировать разделяющие конфликтующие субъекты позиции и взгляды ссылками на их "неопределенность", "расплывчатость" (тактика оппортуниста);

4) произвольное, субъективистское разграничение агентов конфликта, намеренное или по незнанию смешение подлинных конфликтогенных противоположностей с ложными либо мнимыми, существенных -- с несущественными, случайных -- с закономерными и т.д.

В зависимости от политической позиции субъектов и конфликтных линий их противостояния принимается один из указанных вариантов разграничения противоположностей, а чаще -- сочетания некоторых из них.

Сам факт признания или отрицания противоречий и конфликтов в политике -- проблема не столько теоретико-идеологическая, сколько практическая. То, как она решается, определяет во многих случаях стратегию и тактику политического поведения и действия. Мало того, это служит отправным пунктом даже в ориентации на определенный политический режим. Демократический режим, скажем, не только признает, но и институционализирует общественные конфликты. Его институты гласно, легитимно, на основе общепринятых норм и "правил" игры призваны обеспечивать свободное обсуждение возникающих конфликтов и путей их преодоления в интересах большинства. Правда, в действительной жизни такая демократическая норма не везде и не всегда реализуется.

Политическая история становления советской системы -- первый и верный свидетель конфликтных ситуаций, связанных с отношением к ним правящих сил. Негативная реакция на политический конфликт -- характерная особенность периода борьбы против "левых" и "правых уклонов" в ВКП(б). Вот один из ее эпизодов, происшедших на XIV съезде правящей партии. Н.Крупская высказала свое мнение в защиту товарищеских дискуссий среди руководящих работников партии. "Большинство товарищей, -- говорила она, -- работают в разных условиях и видят действительность с несколько разных точек зрения. Надо как-то дать возможность этим точкам зрения выявиться. Это необходимо не только для отдельных членов партии, это необходимо для правильного нащупывания партийной линии".2 В ответ последовало: "Нам говорят: теперь необходима свобода мнений. Это не удастся". Особенное раздражение вызвало замечание Н.Крупской, что в истории партии были случаи, когда большинство оказывалось неправым. .Для истины недостаточно признания большинства. Делегат Петровский заявил: "По нашему большевистскому мнению, истина заключается в том, что вся масса, представители всей партии съехались сюда и скажут: это есть истина". Еще более зловещий смысл заключался в рассуждениях Калинина: "Мысль о том, что истина остается истиной, допустима в философском клубе, а в партии решения съезда обязательны".3

Сталин дал теоретическое и политическое обоснование отрицанию противоречий в партии. Признав фактическое наличие "двух линий" в политике руководящего центра, он категорически отверг их обусловленность реальными социальными противоречиями и все свел к обвинению членов оппозиционного блока в неграмотности, в непонимании происходящих в стране и мире "классовых сдвигов". Участники оппозиции (группа Бухарина), как писал Сталин, "не видят и не понимают новых революционных процессов, происходящих ... в нашей стране ... и в капиталистических странах ... они проглядели главное, проглядели те классовые сдвиги, которые не имеет право проглядывать политик".4

"Разногласия" (так именовали конфликт) признавались только как проявление политической и теоретической ошибки, "недомыслия" ее авторов. Для Сталина свято было одно: в политике не может быть альтернативных "линий". Здесь правильна только единственно возможная стратегия, им и его сторонниками сформулированная. А все остальное -- происки "врагов" партии. Многообразие социально-политической реальности, наличие в стране классовых противоречий, антагонистических и неантагонистических, а соответственно и политических интересов, а также взглядов, их, отражающих, -- эти факты не укладывались в одномерное политическое мышление вождя правящей партии.

Фактическое отрицание объективной реальности политического конфликта в партии и стране и некорректное объяснение его оказалось в орбите самого конфликта, стало одним из его ведущих элементов. Это послужило методологическим основанием авторитарной партийной и государственной власти, ее теоретико-идеологическим прикрытием, оказалось впоследствии прологом политических репрессий.

Логика политического мышления 20-30-х годов, к сожалению, дожила вплоть до 80-х гг. По сути она воспроизводится, только с противоположным знаком, в политике и идеологии нынешней "партии власти". Ведь свое враждебное отношение к коммунистической оппозиции и идеологии она объясняет тем, что последние -- рудименты прошлого, отжившего; продукт "трагического" случая в истории страны, не более того. Лидеры оппозиции и ее сторонники, конфликтующие с режимом -- это, якобы, впавшие в заблуждение и страдающие ностальгией представители поколений пожилых людей.

Политика неотделима от идеологии -- всей теоретико-рациональной базы. Идеологическое мотивирование политического конфликта (открытое или завуалированное, признаваемое или отвергаемое) - реальный факт, подтвержденный не только исторической практикой нашей страны, но также -- мирового сообщества. Различны лишь типы и способы мотивирования. Идеологический характер понимания и интерпретации политических коллизий имеет под собой определенную объективную почву - двойственность бытия политики в виде практически существующего явления и идеального (мыслительного) образа, проекта, отражающего социальные интересы, как правило, не совпадающие с реальным.

Каким бы ни был политический конфликт, он мотивируется идеологически, осознается его агентами через идеологические символы; идеологический компонент играет организующую и мобилизующую роль в поведении и действии противоборствующих субъектов.

Идеологическое обоснование природы, сущности и других признаков конфликта в значительной степени определяет динамику его развития и разрешения, равно как и влияние на общество. Консервативная идеология и обусловленный ею конфликт блокирует позитивное развитие конфликта, способствует накоплению негативных моментов политической диалектики. Прогрессивная идеологическая база, напротив, стимулирует назревание конфликта до ступени его разрешения в интересах общества. Таковыми были идеологии, сформулированные лидерами социальных и политических революций.

Идеологический элемент конфликта воспринимается противоположными субъектами неоднозначно. Одни его открыто разрабатывают и пропагандируют, другие игнорируют, декларируя свою приверженность деидеологизации. Последняя, если вдуматься в ее предназначение, на самом деле служит задаче реидеологизации, то есть замене одной идеологии на другую, угодную господствующей политической элите, интересам власть предержащих. Ходить далеко за примером не приходится: российская политическая элита свои призывы к деидеологизации свела к яростной борьбе против коммунистической идеологии -- опоры прежнего советского режима. В то же время радикал-реформаторов не покидало и не покидает стремление найти подходящую для нового режима идеологию: либеральную, религиозную и пр. Нынешний российский политический конфликт, как и в советские времена, несет на себе идеологическую одежду, только формально, конституционно не закрепленную.

Идеологическая основа политического конфликта -- это знание, которое превращается и используется в качестве силы власти.

Папы, римские практиковали отлучение от церкви как способ утверждения своего политического господства в борьбе с императорами, королями молодых европейских государств. Так, папа Григорий VII довел своей угрозой отлучения одного гордого германского императора до того, что тому пришлось босому по снегу идти в резиденцию папы в Каноссе, чтобы просить у папы прощения. Отлучение от государственной идеологии марксизма-ленинизма эффективно использовалось коммунистическими лидерами, да и в целом в бывшей правящей коммунистической партии.

Идеологическая мотивированность политического конфликта, его прямая связь с коренными интересами социальных групп, участие в нем в качестве агентов партий, элит, лидеров обусловливают его высокую динамичность. Она проявляется во всех структурных элементах, равно как в его характере и формах возникновения и развития.

Прежде всего -- в отсутствии раз и навсегда данного состава противоборствующих сил. Наряду с правящими, господствующими политическими группами, партиями, элитами, лидерами, в зависимости от ситуации и степени остроты конфликта, содержания, задач и лозунгов борьбы, изменяется состав участников, происходит даже смена лидеров. Кроме того, в качестве ведущих сил на разных этапах одного и того крупного политического конфликта (например, революционного или контрреволюционного) на первый план в качестве ведущей силы могут выдвигаться новые элиты, уходят от руководства прежние. Выдвижение большевиками в период революции в борьбе за власть трех стратегических лозунгов по отношению к крестьянству: 1) "вместе со всем крестьянством против царя и помещиков при нейтрализации буржуазии"; 2) "вместе с беднейшим крестьянством, против капиталистической буржуазии в городе и деревне"; 3) "опираясь на бедноту и установленный союз с середняком -- вперед за социалистическое строительство" -- не было пустой фантазией, а опиралось на анализ соотношения классовых сил в политическом конфликте. С этим анализом можно соглашаться или считать его волюнтаристским. Однако он содержался в политической и идеологической доктрине главных субъектов Великой Октябрьской революции.

Смена политических лозунгов и, соответственно, состава агентов конфликта -- закономерность, повторенная в ходе российского политического процесса (август 1991 г. -- сентябрь-октябрь 1993 г.). Подготовка к разрушению советской системы, как известно, шла под лозунгом: "Долой КПСС как руководящую политическую силу советского тоталитарного режима!" Под таким лозунгом оппозиции удалось объединить широкие слои населения, включая значительную часть рабочих, интеллигенции и чиновников партийно-государственного аппарата. Разгром КПСС, отмена конституционной статьи, узаконивающей ее роль в качестве ядра политической советской системы позволила оппозиционным силам выдвинуть новый лозунг, направленный против Советов -- основного института политической системы.

Субъекты политического конфликта становятся его реальными агентами при условии обретения ими соответствующих институтов и организаций. Политическая борьба -- всегда в той или иной мере борьба общественно организованная, иначе сказать, институционализированная, хотя и не во всех случаях легитимная. Политический институт -- специфическая организация противоборствующих субъектов. Особенность его в том, что через посредство его разобщенные граждане становятся единым организмом, в смысле публичного выражения своих общих интересов, требований, позиций и взглядов. Только в виде института, организации они выступают в качестве политического субъекта: партии, движения, представительного органа власти и т.п. Пока масса не имеет своей политической организации, она не является политическим агентом (действующим субъектом). Вместе с тем любая политическая организация и институт как реальный субъект конфликта выступает от имени определенной общности граждан, делегировавшей ей (ему) свою волю, поручившей действовать от ее имени, чаще всего не очертив границ активности. Отсюда относительная, а иногда и полная, самостоятельность политических организаций и лидеров, отрыв их от общностей людей, которых они призваны представлять. В результате в политическом конфликте возможно раздвоение интересов и целей конфликтующих, организаций, враждебность партийных интересов и целей не совпадает с противоречием между общностями людей, участвующими в конфликте. Такое несоответствие нередко проявляется в поведении электората. Партия власти (блок "Наш дом - Россия"), претендуя на представление интересов большинства россиян, в действительности выражает интересы лишь его части, главным образом нового, буржуазного класса.

Политические институты -- носители свойственных им политических .символов: государственного герба, знамени, гимна, номинаций, политического языка и т.д. Институализация конфликта -- это его облачение в символическую форму, характерную для данной политической системы. Символический капитал -- неотъемлемая и серьезная сила политического противоборства. Особенно следует отметить значение политического языка. В политике слова, язык, как отмечает французский социолог и политолог П.Бурдье, конструируют политическую реальность в той же степени, в какой они ее выражают. Поэтому слова, названия являются исключительными ставками в политической борьбе за навязывание легитимист принципа видения политического бытия.5 Не случайно политическим революциям предшествовали революции в политическом языке, лексике, в системе политических понятий. Марксизм, к примеру, внес в политическую культуру принципиально новый политический язык, придал известным понятиям ("демократия", "социализм", "пролетариат" и др.) новый смысл. Естественно, что происходящая капитализация страны связана с изменениями в политическом языке. В политическую лексику вошли такие термины, как "президент", "парламент", "департамент" и др. Советская лексика и понятия не менее враждебны новому режиму, чем живые люди и институты, отстаивающие идеи народовластия и социализма, которых правящая элита именует остатками тоталитаризма.

В политике -- искусстве возможного, а иногда и невозможного -- на каждом шагу смешиваются объективное с субъективистским, воля -- с волюнтаризмом, рациональное -- с иррациональным, знания и убеждения -- с обычаями и чувствами, здравый смысл -- с заблуждениями. Даже, если предположить, что власть имущие могут беспрепятственно разрабатывать и воплощать в жизнь свои проекты, политические отношения и процессы и в таких идеальных случаях не могут быть только разумными, а политические конфликты -- в полной мере поняты и безболезненно преодолены. Тому есть объяснение: разумное в политике основано на знании общего; особенное же разум может постигать лишь в малой степени. Успех же обеспечен при условии "состязания разума со случаем". В мире политических конфликтов все находится в постоянном движении, включая разграничительные линии конфликтующих сторон; все оспаривается: любой авторитет, опыт, доктрины, концепции. Политика -- состязание, постоянно воспроизводящийся конфликт, в котором не всегда возможно логически предсказать и вычислить победителя и побежденного. Здесь чувства в острых конфликтных ситуациях имеют больше влияния на поведение, чем рассудок и логика политического мышления. На поведение агентов политического конфликта, как никакого другого, влияют не одни обстоятельства и социально-экономические, политические интересы, иррациональные мотивы деятельности. Не в меньшей мере на него воздействуют конкретные представления о данной ситуации, социальной и политической атмосфере в обществе. Вот почему фактор рациональности -- необходимый компонент политического конфликта. Им служит не одна идеология, но также система других политических и социальных знаний: философских, социологических, политологических и т.д. Научный капитал реалистической политики не менее важен, чем какой-либо другой.

Рациональное в политическом конфликте может породить у какого-либо его субъекта претензию на монополию на истину, как это проявилось у лидеров большевиков в политической борьбе со своими противниками. Чтобы рациональное не стало монопольным орудием одной из политических сил, должен быть обеспечен свободный доступ к знанию всех социальных групп. Наука перестает быть орудием преодоления политического конфликта, как только ей навязывается авторитет власти. Трагедия марксизма в условиях государственного социализма -- наглядное тому доказательство. Разгосударствление социальной науки, освобождение ее от политических и идеологических пут - одно из первейших условий реализации ею функции быть рациональной базой конструктивного конфликта. Научно-рациональный фактор -- не панацея от случайных поворотов в конфликтном процессе. "Вхождение" науки в практическую политику -- тоже своеобразный, противоречивый, более того, конфликтный процесс. Истина постоянно утверждает себя в борьбе с иллюзиями и откровенной ложью, используемой консервативными силами. Препятствия на ее пути порождаются также самой диалектикой развития знания, да и природой человеческого сознания. Более ста лет тому назад классики писали, что люди всегда создавали себе ложные представления о себе самих, о том, что они есть или чем они должны быть. Порождения их головы господствовали над ними. Они -- творцы, склонялись перед своими творениями.6 Конфликт может служить критерием выявления научной истины, тогда последняя действительно выступает в свойственной ее роли.

Политический конфликт, будучи в основном идеологически мотивированным и институционально организованным, рационально развивающимся, наиболее интенсивен и результативен по своим последствиям. Его интенсивность проявляется в высокой напряженности противоборства, нарастающей по мере обострения общественных противоречий; в скоротечном распространении политического противостояния на общественные группы, ранее не вовлекавшиеся в конфликт; наконец, в превосходящей другие конфликты силе стимулирования и мобилизации социально-политической активности населения. Политический конфликт, если он становится широко известным фактом, -- это освежающий социальный "шторм", пробуждающий к активности, пусть порою лишь словесной, но все же чаще -- мыслительно-критической, широких слоев народа. Едва ли стерлись в памяти современников бурные политические события, происходившие на первых Всесоюзных съездах народных депутатов СССР. Это не были какие-то дешевые политические шоу, чем пытаются завлекать нынешние телеполитиканы, то были события-конфликты, затрагивающие жизненные интересы большинства сограждан. Политические баталии будоражили умы всех тех, кто не был равнодушен к судьбам своего отечества. Они, подобно смерчу, пробуждали от социальной спячки студента и пенсионера, мужчин и женщин, партийных и беспартийных, рядовых советских граждан и чиновников, но как только конфликт на политическом Олимпе затихал, и начиналась обычная рутинная работа законодателей, внимание к нему миллионов людей угасало. Жаркое и острейшее противоборство в течение 1993 г. бывшего Верховного Совета РСФСР и президента Ельцина держало в напряжении всю политически сознательную часть россиян. Атмосферу безразличия по отношению к Государственной Думе разрушил возникший в конце 1997 г. политический конфликт между Думой и правительством.

Активность, стимулируемая политическим конфликтом, в случае его неуправляемости, оборачивается многими разрушительными для общества последствиями. Без преувеличения можно сказать, что разрушительная сила политических конфликтов намного превосходит негативные последствия других социальных коллизий. Они сотрясают не отдельные детали строения общества, а его основы, бьют по фундаменту.

Интенсивность и результативность (позитивная или негативная) политического конфликта обусловлена в значительной мере особенностями его субъектов -- организаций, больших социальных групп, классов, наций, партий и общественно-политических движений. Не следует преувеличивать классовый аспект политического конфликта, как и игнорировать его. От реальности не уйти. Пока есть классы в обществе, будет проявляться и классовый фактор, в большей или меньшей мере, но в совокупности с другими социально-политическими факторами. Немецкий теоретик, политик и социал-демократ Бранд В. писал: "Не каждый конфликт является тем, что называли и называют "классовым". Но это понимание не вытесняет, однако, и сознание того, что мы в нашей стране имеем общество, для которого характерны классовые размежевания" ... "далеко не все сократить и свести к так называемому "классовому вопросу", особенно когда отсутствует классовое сознание. И вместе с тем мы все-таки классовое общество".7

Если класс как большая социальная группа не тождественна социальной группе, вступающей в социальный конфликт, то тем более это относится к конфликту политическому. Субъектом последнего могут быть общественные группы, элиты и индивиды, обладающие политическим сознанием и способностью к политической активности (политической субъективностью). По отношению к классу это означает наличие классового сознания и самосознания, то есть понимание своего места и роли в конфликте; включенность в какую-либо организацию как коллективного политического субъекта; наличие лидера (индивидуального либо коллективного).

Народные массы в целом как субъект конфликта формируют свои политические свойства в процессе политической конкуренции и борьбы.

Исходя из критерия субъектов, политические конфликты можно разделить на классовые и смешанные по своему социальному составу, партийные и надпартийные, массовые и элитарные, групповые конфликты между "партией власти" и народом.

Политические конфликты различаются также по тому, на каком уровне поля они возникают и разворачиваются: конфликты на высшем уровне организации власти и управления, на региональном, местном, в центре политической системы или на ее периферии. По основному предмету политические конфликты подразделяются на радикальные и частичные. Предметом первой группы конфликтов является существующая система государственной власти в целом, господствующий режим. Конечный итог разрешения конфликта -- смена политической системы. Его субъектами выступают властвующие силы и подвластные слои населения, а также участвующие в системе власти, но неудовлетворенные своим политическим статусом. Конфликты частичные затрагивают бытие отдельных частей политической системы или политики правящих кругов, не соответствующие интересам и целям социальных носителей системы. Их разрешение связано с частичными изменениями в политике властей, во властных структурах. Субъектами частичного политического конфликта выступают институты и организации, осуществляющие власть и управление в рамках данной политической системы, но занимающие различные статусы и позиции. Таковыми, например, выступают представители трех ветвей власти, институты федеральной власти и субъектов Федерации, партии, общественные и корпоративные организации.

2. Специфика политической борьбы. Некоторые закономерности политического конфликта.

Политическая борьба составляет содержание политического конфликта. Политик -- профессиональный борец; он лучше, чем солдат "вышколен для борьбы", так как сражается всю жизнь. Политическая борьба во многом сходна с другими видами противоборства. Однако отождествление ее с экономической или идеологической борьбой чревато негативными последствиями для экономики и идеологии.

Для анализа структуры политической борьбы можно предложить следующую схему:

субъект -- агент: противостоящие политические организации и общественно-политические движения, политические институты

объект -- неорганизованные социальные группы -- потенциальные агенты -- их общие интересы и ориентации: субъекты -- институты власти и их носители

предмет -- содержание, направление, методы деятельности власти, структура политических статусов (тип режима)

цель -- программы и политические проекты организаций

средства -- политические технологии (формы и методы борьбы)

результат -- реализация политических программ и проектов

Предлагаемая схема хорошо иллюстрируется на примере известной модели предвыборной борьбы. Ее агенты -- политические партии и прочие избирательные объединения; объект -- группы неорганизованных избирателей (электорат); предмет -- вакансии в институтах представительной власти; цель -- проведение партиями и объединениями во власть своих кандидатов; средства -- технологии, предусмотренные избирательным законодательством; результат -- победа или поражение на выборах.

Политическая борьба -- это противодействие политических агентов, когда каждый из них стремится к цели, несовместимой со статусной целью другого. Обычно такая борьба возникает, когда: а) существование или действие институтов власти и государственного управления отвечает интересам одних агентов и противоречит интересам других; б) цели участников политических действий противоположны и их совместное осуществление невозможно; в) имеет место комбинация этих случаев (Зимичев.А.).

Политическая борьба ведется за участие в делах государственной власти, за конкретную направленность ее деятельности, а в конечном счете -- за изменение политического режима и типа политического господства, будь то классовая диктатура или гегемония, то есть руководящая роль, "облаченная в броню принуждения" (Грамши), демократия или авторитаризм.

Формы политической борьбы весьма разнообразны: партийные и парламентские дискуссии, предвыборная борьба за голоса избирателей, акции протеста, забастовки, организация общественных движений и партий и др. В арсенале политической борьбы -- различные формы политического принуждения, вплоть до вооруженного насилия, война -- самая крайняя форма насилия, средство, применяемое в условиях такого конфликта, разрешение которого иными средствами невозможно (так, по крайней мере, представляется одной из сторон).

Несмотря на многообразие форм политический борьбы, они характеризуются некоторыми общими чертами. Назовем их закономерностями. В первую очередь отметим подчиненность борьбы реализации общих интересов крупных социальных групп. Более того, необходимо чтобы эти интересы и коллективные цели были официально признаны в качестве общих. К.Маркс был, несомненно, прав, отмечая, что политическое движение класса есть его стремление выразить свои интересы в общей форме. Верно и то, что господствующий класс выступает представителем социальных потребностей вообще. Отсюда желание каждого субъекта борьбы представить свои цели как общие для массовых групп, найти поддержку своим действиям со стороны этих групп, превратить свою борьбу в общественную. Поиск поддержки той общественной группы, интересы которой данный политический субъект выражает, а также стремление привлечь на свою сторону близкие по интересам и духу другие слои населения -- объективная закономерность политической борьбы. В истории не было случаев, когда какой-то лидер или элита добивались бы победы над своими противниками в одиночку, без поддержки (иногда даже молчаливой) определенных социальных групп.

Отмеченная закономерность проявляется в избирательных кампаниях. Любая партия, ведущая борьбу за голоса избирателей, представляет себя выразителем и защитником интересов широкого спектра электората, призывает его встать под свои знамена и верить в выдвигаемую ею программу.

Общей существенной чертой политической борьбы можно считать и то, что одной из главных ее причин служит противоречие, связанное с легитимностью субъектов конфликта, их институтов и норм деятельности. Желание утвердить или усилить свою легитимность в ущерб другой, используя имеющийся в распоряжении каждой противоборствующей стороны арсенал средств, -- существенная особенность этой борьбы. Это достигается обоснованием ею своей легитимности и опровержением (блокированием) легитимности противоположной стороны. Навязывание легитимности -- одна из форм политической борьбы. Близко к истине мнение: любой тиран может заставить своих рабов "петь гимн во славу свободы".

Политическая дискредитация оппозицией советской системы в 80-х годах, как Известно, началась с подрыва ее легитимности: критики советской конституции, отрицания законности деятельности КПСС как правящей партии, опровержения ее права быть руководящей силой общества и выступать от имени всего народа и т.д. Разрушение советского политического и государственного строя и захват власти блоком Ельцина сопровождалось сокрушением одних типов легитимности ( в частности харизматическо-партийной) и заменой другими -- либерально-демократическими, свержением одних политических лидеров и возведением на политический ОЛИМП НОВЫХ.

Легитимность и нелегитимность тех или иных целей и форм политической борьбы -- относительные определения. Оппозиционные по отношению к господствующей системе силы начинают борьбу в рамках легитимных правил, а могут и вне их. Нелегитимные действия, в случае успешного завершения, обретают легитимность, и, наоборот, легитимные становятся нелегитимными, объявляются победившей стороной незаконными. Россияне смогли наблюдать подобную диалектику с кровопролитием в сентябре-октябре 1993 г. Законные действия бывшего Верховного Совета РСФСР, основывающиеся на действующей в то время Конституции России, были объявлены Президентом РФ незаконными, а сама Конституция отменена. Единственно законными, легитимными были признаны только институты президентской власти и ее действия по разгону высшего законодательного органа страны.

Политическая борьба обычно, в случае ее широкого развертывания и обострения, распространяется на все сферы общественной жизни и сама обрастает разнообразными социальными коллизиями. И это вовсе не случайность, а скорее закономерность, поскольку ведут борьбу главные общественные и политические субъекты за общие интересы и цели. Политические конфликты не могут не иметь первенства по отношению к другим социальным конфликтам, ибо их разрешение или обострение ведет к удовлетворению или блокированию жизненно важных интересов общества.

Суть и смысл политической борьбы, ее легитимности или нелегитимности связаны с участием масс. Массы вовлекаются в политическое противоборство не в виде беспорядочной толпы, а лишь как определенная, вполне реальная общность, объединенная одной идеей, какой-либо верой (допустим, религиозной или национальной, революционной или же реакционной), а в конечном счете -- общим интересом. Следует, однако, иметь в виду, что массы могут принимать за общий интерес корпоративный, групповой, за действительный -- мнимый, за главный -- второстепенный. Массы включаются в политическую борьбу вначале стихийно. Ими нередко овладевают мифы, иррациональные мотивы, стереотипы поведения. И тогда возникает великая опасность разрушительных последствий "беспощадных народных бунтов". "Мудрость целых веков, -- писал Карамзин,-- нужна для утверждения власти: один час народного наступления разрушает основу ее".8

Поведение масс в политическом конфликте варьируется: от подъема до спада активности, от стихийных выступлений до целенаправленных, организованных действий, от рассудочных поступков до массового психоза. Стихийность, политический психоз масс -- вполне естественное для них явление. Масса, как писал Чернышевский Н. "никогда не имеет непоколебимых и ясных политических убеждений; она следует впечатлениям, какие производятся' отдельными событиями и 'отдельными важными мерами"9 для политического и физического террора. Масса нуждается в вождях и кумирах и творит их. Если не воздействовать в рациональном, благоразумном направлении на настроение масс, то следует ожидать самых непредсказуемых политических последствий. Исторический опыт не раз демонстрировал ситуации, когда масса вовлекается в политический процесс, будучи лишенной стойких разумных ценностей, в состоянии духовной растерянности и подавленности. В таком случае она оказывается под влиянием любых катастрофических умонастроений и верований, что используется реакционными и политическими силами -- от расистов до национал-содиалистов, от лжедемократов до апологетов колониализма.

Политическая борьба, ее цели и средства определяются характером и состоянием противоречий, лежащих в основе конфликтной ситуации. Выделение главного противоречия в зависимости от "изгиба" ситуации, раскрытие основного вопроса борьбы и, соответственно, выбор направления решающего удара и подходящего момента для его нанесения -- эти элементы деятельности субъектов относятся к стратегии борьбы.

Политическое противоборство отражает и выражает состояние других общественных противоречий, в первую очередь социально-экономических. Поэтому к числу принципов политической борьбы следует отнести требование учитывать взаимосвязь политического конфликта с экономической и социальной ситуацией, видеть в нем логическое продолжение социально-экономических коллизий. А это в значительной степени определяет выбор союзников и сочувствующих, а также -- лозунгов борьбы и вариантов разрешения конфликта. В случае, если борьба оппозиции против власть имущих ведется в условиях экономического кризиса, в качестве союзников и тех, кто так или иначе может поддерживать оппозицию, будут слои населения и представляющие их интересы организации, в наибольшей степени страдающие от кризиса. Лозунги и мотивы борьбы в ситуации кризиса увязываются с критикой экономической политики властей и декларацией предлагаемых путей выхода из него. Кризисы -- экономический, социальный, экологический и прочие, служат пусковой причиной возникновения и развития политического конфликта. Выигрывает в борьбе тот, кто сумеет в полной мере реализовать возможности кризисной ситуации.

В политической борьбе в выигрыше оказываются силы, достигшие наибольшей сплоченности на основе идентификации составляющих их субъектов -- социальных слоев, партийных групп и т.д. -- и добившиеся признания и поддержки со стороны широкой общественности. В свою очередь сплоченность политических сил, участвующих в борьбе, и достижение ими своей легитимности зависят от наличия дееспособного руководящего центра (партии, лидера, организации). Это положение также следует отнести к числу закономерностей.

Наконец, отметим еще одно принципиальное требование, реализуемое любым опытным и здравомыслящим политическим субъектом в его борьбе за доминирование в обществе. Это -- необходимость просчитывать объективные и субъективные последствия борьбы, разрешения конкретного конфликта, последствия для экономики, политики, нравственности и прогресса вообще. Иными словами, политики, если они хотят заслужить доверие общества, не должны действовать по печально известной формуле: "Хотели как лучше, а получилось как всегда".

Политическая борьба изобилует огромным разнообразием методов и приемов -- от честных до грязных, переворотов -- от мирных до насильственных. В прошлом, к примеру, в России переменить субъекта в иерархии государственной власти значило, как правило, "взять, сокрушить, уничтожить". За 76 лет, с 1725 по 1801 гг. "было по одному счету пять, а по другому -- восемь "дворцовых революций".10

Разнообразные методы и формы политической борьбы имеют свои исторические корни. Последние просматриваются лишь как символические правила, даже рудименты культуры, ушедших в небытие тысячелетия тому назад конфликтов вокруг власти и влияния. Они зафиксированы чаще всего в мифах, в библейских легендах.

Одна из таких -- легенда о том, как Давид победил Голиафа. Это -- историческая предтеча известного приема в политической борьбе: "удар в голову".

Однажды младший из трех сыновей Иессея пастушонок Давид услышал, как Голиаф поносил святыни израильтян. Возмущенный, он сказал братьям,, что принимает вызов великана Голиафа, чем позабавил братьев. Давид не стал одеваться в свою броню, не надел шлем, не взял меч, а отправился на сражение в своей пастушеской одежде. Он взял только свой посох и пращу. По пути остановился у ручья и выбрал пять острых камней. Великан, увидев Давида, захохотал. Он грозил бросить его тело хищным птицам и зверям. Уверенный в своем превосходстве, Голиаф даже не следил за движениями Давида. Юноша между тем достал украдкой из сумы острый камень и изо всех сил бросил его в великана. Камень просвистел в воздухе и вонзился в лоб Голиафа. Великан рухнул на землю. Давид бросился к оглушенному Голиафу, вырвал у него из рук меч и одним ударом отрубил ему голову."

Нынешний метод борьбы "удар в голову", конечно, мало похож на бой Давида и Голиафа. В последнем -- лишь символический намек на схему столкновения: стремление поразить противника, ударить в самое главное в организме политического субъекта, его "ахиллесову пяту", лишив возможности и способности к целенаправленным и скоординированным действиям.

Наметки метода "разделяй и властвуй" обнаруживаются в древнеримском мифологическом сюжете о борьбе трех против трех. Один из трех оставшихся в живых смог победить поодиночке противников, бросившихся бежать с разной быстротой.

Метод "разделяй и властвуй" -- широко распространенный способ политической борьбы -- приписывается французскому королю Людовику XI или итальянскому политику Маккиавелли. Этот метод активно использовался английскими колонизаторами. Практика последних инициировалась ряд лет в "холодной войне" Запада против Советского Союза. Тактика борьбы включала акции, направленные на раскол населения нашей страны на враждующие группы, на поддержку оппозиции и сепаратистских движений, на подкуп элиты и привилегированных слоев, чем дестабилизировалось общество.

Исторически политики использовали хитроумные приемы, технологии политического противоборства. Например, приемы притворства и лицемерия, обмана масс относительно политики как некоего чуда, доступного только богоизбранным лицам. Веками насаждался миф, что носители власти выше всяких законов и правил.

Латинский афоризм зафиксировал реплику императора Сигизмунда на Констанцском соборе в ответ на замечание по поводу неправильно произнесенного слова: "Я римский император, и я выше грамматиков".

О притворстве и лицемерии политиков писал английский философ, политический деятель Бекон Ф. (XVII в.). "Искусство политики и лицемерие, -- отмечал он, -- вещи разные. Тем не менее лицемерие или скрытность широко используется в политической борьбе." Кто "на деле проницателен, видит, что должно утаить, а что обнаружить лишь отчасти и когда и кому (искусство, нужное в государственной жизни), для того лицемерие будет лишь жалкой помехой. Но кто не обладает такой силой суждений, тому остается лишь взять скрытность и лицемерие за правило"12. Философ отметил три степени того, как можно скрыть и завуалировать свои цели: молчаливость, сдержанность и скрытность, *когда политик не дает возможности проникнуть в свои мысли и узнать, что он такое; притворство, когда он способствует ложному о себе мнению; собственно лицемерие и лживость.

Русский писатель Достоевский Ф. устами своего литературного персонажа "великого инквизитора" провозглашал: "Есть три силы, единственные три силы на земле, могущие навеки победить и пленить совесть ... слабосильных бунтовщиков для их счастья, эти силы: чудо, тайна и авторитет". Чудо всегда приписывалось политике и политикам, ибо люди никогда не посвящались в суть политической власти и тем более борьбы за власть, которую представляли как борьбу за справедливость. Тайна была постоянной спутницей этой борьбы, авторитет власти -- неотъемлемым ее признаком.

Современные политики и многие политические партии заимствовали из исторического багажа политической борьбы более "демократические" средства: манипуляцию массами, обман, подкуп избирателей, элит, лидеров общественно-политических движений и партий, зомбирование народа при помощи средств массовой информации. Теперь не так просто найти политических деятелей, скажем, в составе элиты России, которые бы отличались постоянством своего мировоззрения, политических и идеологических принципов, не меняли бы своих убеждений в течение всей активной общественной жизни и даже готовы были бы пожертвовать самой жизнью, чтобы не изменить принципам. Наоборот, на политическом плаву чаще всего присягающие властителям, тому, кто сегодня сильнее. Они убеждены при этом, что не совершают измены, а служат благу государства и народа. Словом, следуют заповеди: "Поистине смешон, кто вечно неизменен".

Вышесказанное не означает, что политическая борьба всегда безнравственна, антигуманна, что в политике не может быть справедливости и честности. Подлинная политика борьбы за общие интересы народа, за прогресс в конечном счете и нравственна и гуманна, хотя и не проста до примитивности. "Политика, -- справедливо писал Ленин, -- больше похожа на алгебру, чем на арифметику, и еще больше на высшую математику, чем на низшую".

Современные формы политической борьбы -- это, как правило, комплексы разнообразных средств и приемов политической конкуренции, подчиненной цели победить противника и добиться доминирующего статуса в тех или иных институтах власти или, в крайнем случае, помешать это сделать оппоненту. В таких комплексах встречаются любые формы противоборства: от древнего "удара в голову" до информационного насилия и блокады. Наиболее изощренная система политической борьбы разработана деятелями германского фашизма. Ее принципами были: не убеждать людей, а организовывать их; чем противоречивей и иррациональней идеология и пропаганда, тем они эффективнее; низводить любой лозунг, любую политическую концепцию до простого лозунга, неопровержимость которого создается путем непрестанного повторения; тотально воздействовать на народ, обеспечивать его единую реакцию на события; воздействовать главным образом на чувства и только в ограниченной степени -- на "так называемый разум"; учитывать, что простота и размах, концентрация, лживость пропаганды и ее постоянное повторение придает ей правдоподобие и обеспечивает успех.