Зоопсихология и сравнительная психология

Наконец, Примак отмечает, что Сара способна освоить предложения, обладающие сложной структурой. Сначала ее обучили двум предложениям: "Сара положить яблоко корзинка" и "Сара положить банан блюдо". Затем, после многих попыток, Примаку удалось заставить шимпанзе изъять повторения слов "Сара" и "положить" и сконструировать предложение: "Сара положить яблоко корзинка банан блюдо". Исследователь считает, что для правильного восприятия такого предложения Сара должна понимать иерархическую структуру высказывания, отдавая себе отчет в том, что слово "положить" располагается на более высоком уровне организации и относится и к "яблоку", и к "банану".

Своими опытами, во время которых ему удалось заставить шимпанзе (притом довольно взрослое: на момент начала обучения Саре было около 5-ти лет) осознанно употреблять довольно сложные грамматические конструкции, Примак очень сильно ударил по мифу о врожденной синтаксической некомпетентности шимпанзе (из которого исходили многие научные противники Гарднеров: Уошо говорила довольно простыми предложениями и поэтому можно было считать, что она строит их не по синтаксическим правилам, а по заранее заданным шаблонам), так как обучение таким сложным конструкциям уже предусматривает, по крайней мере, их пассивное понимание из контекста, так как новые элементы языка вводились только в форме примеров.

Эти два опыта стимулировали более широкое обучение обезьян языкам, при котором использовалось несколько различных систем. Наиболее широко распространенными из них были уже упоминавшийся амслен и йеркиш - созданная американским ученым Дюэйном Румбо система, в которой роль слов играли лексиграммы - специальные значки, нанесенные на клавиши компьютера (каждая лексиграмма обозначала свое понятие).

Основным результатом исследований с использованием амслена было выявление у него многих свойств человеческого языка, что является доказательством того, что обезьяны используют его как естественный язык, а не искусственную систему коммуникации (такую, как например сообщение между разными короблями на посредством поднятия определенных флагов). Эти свойства сформулированы американским лингвистом Ч. Хоккетом в форме 4 критериев: семантичности, продуктивности, перемещаемости и культурной преемственности.

Знаки амслена, которые усваивают шимпанзе, обладают свойством "семантичности", т.е. с их помощью обезьяны могли присваивать определенное значение некоторому абстрактному символу.

Свойство "продуктивности" означает способность создавать и понимать бесконечное число сообщений, преобразуя исходный ограниченный запас символов в новые сообщения. О том, что языку, усвоенному шимпанзе, присуще это свойство, свидетельствует, например, способность комбинировать знаки для обозначения новых предметов. Так, Уошо называла арбуз "конфета - питье" (candy- drink), а впервые встреченного на прогулке лебедя - "вода - птица" (water- bird). Обученная амслену шимпанзе Люси, которая знала только около 60 знаков, смогла при их помощи обозначить 24 фрукта и овоща. Это отображено в таблице (цит по: Линден Ю., 1981).

Реакция Люси на различные типы пищи, предъявлявшиеся во время первых четырех дней экзаменов
Пища	Дни
	1	2	3	4
яблоко	фрукт	фрукт	фрукт	фрукт
апельсин	фрукт	фрукт	тот Люси запах	фрукт
персик	фрукт	фрукт	фрукт	фрукт
слива	еда	фрукт	фрукт	фрукт
нектарин	тот еда	фрукт	фрукт	еда
грейпфрут	тот фрукт	запах	фрукт	запах
кусок арбуза	пить	пить	тот пить	пить фрукт
лимон	запах	запах	запах	еда
лайм	запах	фрукт	запах	запах
банан	банан	банан	банан	банан
вишня	фрукт	еда фрукт Роджер	еда фрукт	фрукт
изюм	еда фрукт	фрукт	запах еда	еда фрукт
бескосточковый виноград	тот пить	фрукт	еда фрукт	фрукт
замороженная клубника	еда	фрукт	холодный фрукт	пить фрукт
замороженная черная смородина	фрукт еда	фрукт Люси	фрукт	еда
редис	тот Люси фрукт	пить еда	Люси Люси еда	плакать боль еда
побеги сельдерея	запах трубка еда	еда трубка	запах трубка Роджер	фрукт еда
вишнеподобный Томат	фрукт	фрукт	Люси запах пить еда	еда
помидор	тот фрукт	еда	еда Люся	еда
мелкие сладкие пикули	еда	трубка конфета	трубка запах	еда Люси
крупные сладкие пикули	еда	еда	цветок фрукт	фрукт фрукт
горох	еда	ода	еда тот Люси	еда
кукуруза	еда Люси	еда	цветок еда	еда

В основе употребления знаков амслена у шимпанзе лежит не просто образование ассоциаций, но формирование внутренних представлений о соответствующих им предметах и действиях.

Знаки амслена могут употребляться в отсутствие обозначаемых предметов и наряду с прочими преобразованиями допускают и кроссмодальный перенос от звуковых (словесных) к зрительным (жестовым) знакам.

Наиболее убедительно способность шимпанзе передавать информацию об отсутствующих и недоступных непосредственной сенсорной оценке предметах была продемонстрирована в работах С. Сэведж-Румбо.

В естественных коммуникативных системах животных свойство "перемещаемости" не обнаружено.

Культурная преемственность - это способность передавать информацию о смысле сигналов из поколения в поколение посредством обучения и подражания а не за счет наличия видоспецифических (врожденных) сигналов. Она составляет отличительное свойство языка человека. На вопрос, проявляется ли такое свойство у шимпанзе при пользовании языком-посредником, точного ответа пока не получено. Общение Уошо с ее приемным сыном Лулисом показывает, что такая преемственность, по-видимому, может существовать.

Известно по крайней мере три случая, когда Уошо специально учила малыша знакам амслена (пища, жвачка, стул), складывая его пальцы соответствующим образом. Два этих жеста так и вошли в его словарь. Взрослые шимпанзе также в ряде случаев усваивали знаки, подражая "говорящим" сородичам.

Эти данные представляют несомненный интерес, однако они не могут служить достаточно убедительным доказательством наличия культурной преемственности языковых навыков у шимпанзе. Хотя те и пользуются знаками в отсутствие человека, неясно, насколько эти знаки отличаются по своим функциям от естественного языка жестов и телодвижений. Не было проанализировано, о чем обезьяны сигнализируют друг другу и какой тип коммуникации обеспечивается этими жестами. Вместе с тем в природных условиях культурная преемственность, по-видимому, играет определенную роль в создании диалектов естественного языка шимпанзе.

Язык-посредник амслен, который усваивают шимпанзе, обладает не только свойством семантичности, но отчасти свойствами продуктивности, перемещаемости и культурной преемственности.

В 1973-1980 гг. американский исследователь Герберт Террас провел опыты над шипанзе по кличке Ним Химский (пародийное воспроизведение имени американского лингвиста Ноама Хомского, считавшего, что обезьяны не смогут освоить язык, так как не имеют мозговых структур нужных для этого). Скрупулезное исследование "речи" Нима позволило Террасу доказать, что он только повторяет жесты беседующего с ним экспериментатора и подставляет в подходящие места жесты "Ним" и "мне", подходящие ко всем возможным ответам. На этом основании он сделал очень широкий вывод о том, что все обезьяны, когда-либо обучавшиеся жестовым языкам, только обманывали экспериментаторов (тем же образом, что и Ним), потому что хотели получить подкрепление (корм). (Вывод в отношении Нима признается не всеми).

Неверность теории Терраса сумела доказать группа американского исследователя Дюэна Румбо.

Первая обезьяна, овладевшая придуманным Румбо языком йеркиш, - шимпанзе Дана - научилась, главным образом, тому, чтобы нажимать на соответствующую клавишу компьютера для получения нужного ей предмета. Она продемонстрировала способность выстраивать лексиграммы на мониторе в соответствующем порядке, уверенно задавала вопросы (знак "?" в начале фразы), по собственной инициативе исправляла замеченные ошибки. Но, несмотря на то, что ее обучение было строго формализовано, она, как и обезьяны, "говорившие" на амслене, иногда делала совершенно неожиданные заявления, например просила: "Машина, пощекочи, пожалуйста, Лану".

Поведение Ланы подтвердило данные, полученные при обучении амслену, - было доказано, что обезьяна строит фразы самостоятельно, без "подсказок" и подражания инструктору.

Среда и объем информации, которым оперировала Лана, были ограниченны, и практически всегда ее высказывания касались предметов, находящихся в поле зрения и к тому же немногочисленных. Поэтому ранее возникшее предположение о том, что ведущую роль в овладении языком играло простое образование условной связи (ассоциации) между знаком и получением соответствующего предмета, опытами с Ланой не было опровергнуто.

Сью Сэведж-Румбо (жена Д. Румбо) привлекла внимание к тому, что, как правило, шимпанзе подают знаки главном образом в присутствии предметов, если они получают за это подкрепление. В то же время знак можно считать символом, если он употребляется в отсутствие обозначаемых предметов, без связи с подкреплением и в разном контексте. Известно также, что начинающие говорить дети произносят слова ради самих слов или для привлечения внимания окружающих к интересующим их вещам, не только в качестве просьбы, но и просто как "наименование". Сэведж-Румбо предположила, что эти различия обусловлены тем, что у детей слова усваиваются не столько в результате целенаправленного обучения, сколько непроизвольно, в самых разных ситуациях, и им соответствуют более или менее отвлеченные внутренние представления, а не простые условнорефлекторные связи.

Ввиду этого в ее экспериментах обезьян (как и обучившихся ранее амслену) воспитывали в полусвободных и обогащенных условиях, в тесном контакте с воспитателями и с другими обезьянами, в отличие от Ланы, которая была ограничена в общении.

Новая методика С. Сэведж-Румбо не фокусировала внимания обезьян только на получении объекта. Их побуждали использовать знак-лексиграмму не столько для получения какого-то предмета, сколько для его "наименования". Это происходило в ситуации, где всегда было несколько предметов и воспроизведение знака не было жестко связано с их получением. По этому методу одновременно воспитывали двух шимпанзе Шермана и Остина. Они научились общаться с помощью знаков с человеком и друг с другом, отвечать на вопросы и с их помощью воздействовать на поведение друг друга и окружающих. С точки зрения 3. А. Зориной и И. И. Полетаевой, сходный тип поведения был описан Футсом у шимпанзе Бруно и Буи, которых обучали амслену.

Обученные по этой системе Шерман и Остин употребляли знаки в гораздо более разнообразных ситуациях, чем их предшественники по изучению йеркиша, особенно Дана. Стремление к "наименованию" предметов обнаруживалось у них спонтанно, без инструкции тренера. Очевидно, что научить этому специально невозможно. Вместо того чтобы ждать, когда тренер даст им или попросит предмет, как это бывало у всех других обезьян, они по собственной инициативе называли их и показывали тренеру, то есть включили обычно исполняемые тренером функции в собственное поведение. При появлении тренера с набором игрушек они без всякой команды называли их и показывали, вместо того чтобы ждать, когда тот решит играть и даст соответствующую команду.

Это свойство проявилось и в отношениях между самими шимпанзе. Шерман - доминант - нажимал на соответствующую клавишу и давал Остину кусок апельсина. Оба они нажимали нужную клавишу компьютера прежде, чем взять кусок пищи или игрушку, даже если те были спрятаны. Остин (низший по рангу) подводил Шермана к компьютеру и побуждал нажимать клавишу - "добывать" лакомства.

· Для такого использования знаков (лексиграмм), как средства "называния" предметов, в том числе и в их отсутствие, животное должно понимать соответствие между:

o предметом, который оно выбрало из группы как объект наименования;

o лексиграммой, которую оно нажало на клавиатуре;

o предметом, который оно в конце концов выбрало и передало экспериментатору.

Действительно ли шимпанзе представляют себе все эти соответствия? Наиболее надежная проверка этого предположения - это процедура теста при двойном слепом контроле. В обстановке игры с тренером шимпанзе "называют" один из предметов, но предметы для выбора, тренер, которому их надо показывать, и клавиатура, на которую надо нажимать, расположены далеко друг от друга. Такое "пространственное разнесение" было введено для создания дополнительной нагрузки на образную память, на сохранение представления о выбранном предмете. Решив, какую игрушку он выберет, шимпанзе должен помнить, что именно он выбрал, пока идет к клавиатуре и высвечивает соответствующую лексиграмму в отсутствие реального объекта. Затем, держа в памяти, что именно он высветил на экране (поскольку, уходя от компьютера, он перестает видеть лексиграмму), обезьяна должна взять выбранный предмет и передать его экспериментатору, который сидит у отдельного монитора и видит лексиграмму только после вручения ему выбранного предмета (это делается для того, чтобы он вольно или невольно ничего не мог "подсказать" обезьяне).

Оказалось, что оба шимпанзе правильно называли выбранный предмет практически в 100%, причем когда Шерман однажды высветил лексиграмму предмета, которого в тот момент в лаборатории не было, то не взял ничего. Эти опыты позволили сделать важное заключение о языковых возможностях шимпанзе.

Стремление Шермана и Остина к наименованию предметов по собственной инициативе, в том числе когда они их не видят, говорит о том, что усвоенные ими знаки приобрели свойства символов и эквивалентны навыкам, описанным у детей. Они несомненно показывают, что языковые навыки обезьян при определенных условиях обучения могут обладать свойством перемещаемости.

Итак, было обнаружено, что Шерман и Остин способны употреблять символы для обозначения отсутствующих предметов и в более широком контексте чем обезьяны, обученные по другим методикам. После этого Сэведж-Румбо приступила к воспитанию детенышей карликового шимпанзе-бонобо (Pan paniscus) в такой же речевой среде, в какой обычно растут дети, с тем чтобы проверить их способность понимать устную (звуковую) речь человека.

Она старалась максимально разнообразить условия их содержания, систематически меняя все возможные компоненты среды, позволяла им общаться и с людьми, и с другими обезьянами. Но главной особенностью программы было то, что люди постоянно разговаривали при обезьянах. При этом исследователи не проводили специальной дрессировки на выполнение словесных команд, а лишь создавали для обезьян соответствующую языковую среду - четко произносили правильно построенные простые фразы. Одна из особенностей этого долгосрочного эксперимента, продолжающегося уже более 20 лет, состояла в том, что он был начат в раннем возрасте, когда двум карликовым шимпанзе (бонобо) и трем детям было по 10 месяцев.

Первым учеником был Кэнзи, которого научили также общаться с человеком и с другими обезьянами при помощи клавиатуры с лексиграммами. Главным в этой части программы было заставить обезьяну называть окружающие объекты, а не просто произносить просьбы о том или ином предмете с последующим получением подкрепления. Оказалось, что в возрасте 5 лет Кэнзи спонтанно начал понимать речь, и не только отдельные слова (что отмечалось и раньше у других обезьян), но и целые фразы. Как и обезьяны, общавшиеся с помощью амслена (см. выше), он понимал разницу между фразами "Унеси картошку за дверь" и "Иди за дверь, принеси картошку". Такое же понимание он проявлял и в собственных высказываниях, в зависимости от ситуации делая одни и те же лексиграммы то подлежащим, то дополнением.

"Экзамен", который держал Кэнзи, растянулся на несколько лет. В общей сложности ему было задано 660 вопросов-инструкций, каждый раз новых, не повторяющих друг друга. Дабы ненароком не повлиять на обезьяну, экзаменатор всегда находился в другой комнате, наблюдая за происходящим через стекло с односторонней видимостью. Вопросы Кэнзи слышал через наушники, причем их задавали разные люди, а иногда применяли даже синтезатор звуков голоса. В подавляющем большинстве случаев без какой-то специальной тренировки он правильно выполнял каждый раз новые инструкции. Часть из них относилась к сфере повседневной активности обезьяны. В них был задействован весь набор манипуляций с предметами обихода, которые Кэнзи совершал или в принципе мог совершить, а также разнообразные контакты с окружающими.

· Полный перечень этих вопросов опубликован, ниже мы приводим типичные примеры:

o положи булку в микроволновку;

o достань сок из холодильника;

o дай черепахе картошки;

o выйди на улицу и найди там морковку;

o вынеси морковь на улицу;

o налей кока-колы в лимонад;

o налей лимонад в кока-колу.

· Другие обращенные к нему фразы, напротив, провоцировали совершение малопредсказуемых действий с обычными предметами:

o выдави зубную пасту на гамбургер;

o найди собачку и сделай ей укол;

o нашлепай гориллу открывалкой для банок;

o пусть змея (игрушечная) укусит Линду (сотрудницу) и т.д.

· Наконец, Кэнзи справлялся и с заданиями, полученными в непривычной обстановке, например во время прогулки:

o набери сосновых иголок в рюкзак.

Упоминавшиеся выше опыты на других обезьянах позволяли предположить, что они осваивают элементы синтаксиса. Некоторые понимали не только простые фразы, но и более сложные синтаксические конструкции типа: "Если не хочешь яблока, то положи его обратно". Подобные фразы понимала и составляла сама шимпанзе Сара в опытах Примака. Однако она делала это только после долгой тренировки с каждой конкретной фразой, не понимая их смысла, тогда как Кэнзи усваивал именно общий принцип и без дальнейшей дрессировки с первого же раза правильно реагировал на любые из этих сотен вопросов.

На этом основании представляется более вероятным, что фразы, которые "произносили" обезьяны, обученные языку жестов, также были основаны на понимании их смысла, а не просто на подражании. Благодаря опытам с Кэнзи гипотеза о способности человекообразных обезьян понимать синтаксис языков-посредников на уровне 2-летнего ребенка получила убедительное подтверждение.

Как известно, для человека критическим фактором, определяющим формирование способности понимать речь, является возраст, когда он начинает ее слышать, и условия, в которых это происходит. В данном случае шимпанзе, которых начали обучать не в 10 месяцев (как Кэнзи), а в 2-3 года, смогли усвоить гораздо меньше навыков и для этого требовалась гораздо более интенсивная и направленная тренировка. Понимать же устную речь столь полно и в таком объеме, как Кэнзи, не мог больше никто.

Однако далеко не все специалисты безоговорочно признали говорящих антропоидов. Тоже ничего удивительного. Ведь помимо научных (биологических и лингвистических) потрясений, феномен Уошо вызвал еще и философские, а если говорить о Западе, и мировоззренческие... Американский автор Юджин Линден вполне справедливо замечает: хотя Гарднеры в своих первых отчетах скромно сообщали лишь об ограниченных семантических способностях шимпанзе, критики сразу поняли, что в действительности Уошо "сказала" много больше, чем было в отчете психологов.

"Резкую критику, которую вызвали публикации о поведении Уошо,- пишет Линден,- мы можем расценивать как отражение противостояния западного мировоззрения самому факту существования человекообразных обезьян. Уошо создает величайшую со времен Дарвина угрозу для целостности этого мировоззрения. Оно пошло на уступку, когда впервые было обнаружено существование человекообразных обезьян, и примирилось с ним. Но, признавая свое физическое сходство с приматами, мы выпячивали представление об уникальности поведения человека, чтобы сохранить в неприкосновенности идею бездонной пропасти, разделяющей человека и животных. И самой характерной чертой такого поведения считалось использование языка".

Мы с вами, читатель, видели (см. тему 2), в какой долгой и жестокой борьбе происходило "примирение" мира с антропоидами. Но обратимся к тем критикам, аргументы которых не рассмотрены в книге Линдена, ибо часть их появилась после ее выхода в свет.

Герберт Террас сам начал в декабре 1973 г. проверочную программу с шимпанзе Нимом. Автор высоко оценивает в частных деталях языковое поведение антропоидов, считает не лишенным смысла сравнение способностей шимпанзе и ребенка, говорит о необходимости выяснения в дальнейшем ряда вопросов; однако в целом он полагает, что... это не язык. Во-первых, потому что никакой грамматики он в анализе разговоров Нима не усматривает, а без грамматики, считает критик, нет языка (это положение, замечу, тоже вызвало дискуссию лингвистов). Во-вторых, полагает Террас, на каждом шагу демонстрации языка у обезьян обнаруживается подсказка учителей, т.е. элементы дрессировки или условно-рефлекторной деятельности. Между прочим, ограничение темпов развития языка у шимпанзе Террас объясняет не ограничением развития мозга, а "ненужностью" языка взрослеющему животному, получающему все, что ему необходимо, силой.

Еще более решительны супруги Сибеок, которые предполагают, что язык антропоидов может оказаться не чем иным, как "феноменом Умного Ганса". (В начале века в Германии цирковая лошадь демонстрировала удивительные математические способности - считала, решала задачи и т.д.; при научном анализе выяснилось, что хозяин Ганса вольно и невольно подавал сигналы дрессированному животному, чем и объяснялось поразительное его поведение.) Особенно критично настроен Томас Сибеок, который рецензировал ряд книг о говорящих антропоидах.

Сейчас идут тщательные научные проверки по разным тестам, сериям, методикам. Упоминавшаяся С. Шевалье-Школьникофф провела проверку самих опытов с шимпанзе и гориллой Коко (опыты Фрэнсины Паттерсон) по системе Пиаже в двух сериях: сенсорно-двигательное развитие и имитация. В первой серии ни одно животное, включая попугая, собак и дельфинов, не достигает высшей, VI стадии, на которой исключается дрессировка и принимаются решения на основе понимания. На этой стадии проблемы решаются путем умственного представления, здесь уже сами знаки используются "как орудие" выпрашивания тех предметов, которые отсутствуют, да и подлинно появляется сама орудийная деятельность, уловки, шутка, обман для достижения цели. Этой стадии в данной серии достигли лишь капуцин, шимпанзе, горилла и орангутан.

В серии же имитации высшей стадии достигли некоторые виды обезьян, включая низших и высших, и дельфины. Феномен Умного Ганса отвечает лишь II стадии. Дети достигают VI стадии в два года.

Ряд исследователей считает, что в опытах с Нимом, который вообще как будто "тупее" Уошо и других обучавшихся обезьян, допущены методические ошибки, в результате чего этот шимпанзе не мог "сказать" многого.

Контрольные проверки делают Гарднеры, Румбо, Футе и другие (мы коснемся этого ниже). Сами лингвисты дискутируют относительно понятия "язык", оказалось, что здесь тоже далеко не все ясно: как сказал один специалист, "все знают, что такое языки, но никто не знает, что такое язык".

Не будем вдаваться в эту полемику. Для нас сейчас, как справедливо заметил Алан Гарднер, "интересно не то, что лингвисты назвали языком, интересно то, что делают антропоиды".

А "делают" они и впрямь поразительные вещи. Они ведь и сами, как упомянуто, изобретают новые знаки, словно дети. Отличалась этим и Уошо, например, придумала знак понятия "нагрудник"; занималась этим и горилла Коко, которая к пяти с половиной годам имела общий запас 645 знаков, из них активно использовала 345. Она "сочинила" слова: "укусить", "очки", "стетоскоп". В четыре с половиной года она даже стала "разыгрывать" своих учителей. По просьбе Паттерсон Коко однажды знаками показывала глаза, лоб, нос - части лица. На другой день в том же упражнении она показала все наоборот: вместо лба - нос, вместо ушей - подбородок. Раздосадованная учительница, которая хотела продемонстрировать способности антропоида посетителям, сделала знак: "плохая горилла". Коко поправила Паттерсон тоже знаком: "смешная горилла" - и рассмеялась.

В четыре же с половиной года она стала настойчиво поправлять других (точно так же, как четырех-пятилетние дети). Паттерсон как-то ответила (устно) на вопрос заглянувшей гостьи: "Нет, она не юношеского возраста, она еще подросток". Присутствовавшая при этом Коко тут же поправила: "Нет, горилла". Сооружая себе гнездо и находясь одна в комнате (ее действия фиксировались скрытой телекамерой), Коко понюхала одеяло и сделала знак: "это плохо пахнет". Как подобные факты интерпретировать?

Наиболее убедительным доказательством отсутствия "феномена Умного Ганса" у говорящих обезьян являются беседы владеющих знаками шимпанзе между собой и обучение языку одним антропоидом другого. Поскольку такие достижения интеллекта не-человека вызывают особую критику, С. Сэведж-Румбо и Д. Румбо из Йерксского центра приматов прибегли к самым изощренным методам контроля при оценке "переговоров" шимпанзе Остина и Шермана: увеличивали расстояние от обезьян до экспериментаторов или блокировали зрительные пути между ними; использовали интервьюера-человека, не знавшего ответа; постоянно меняли методику опытов; установили видеокамеру для снятия фильма о разговорах между шимпанзе. Все подтвердилось: коммуникация символами между человеком и антропоидами, а также последних между собой является реальностью, которую можно продемонстрировать при условиях любого контроля!

Уошо же (вместе с Роджером Футсом она теперь "работает" в Центральном вашингтонском университете) успешно продолжает служить науке. 24 марта 1979 г. после гибели ее собственного детеныша она "усыновила" 10-месячного Лулиса. Был установлен строжайший контроль, цель которого - не допустить, чтоб приемыш мог увидеть жесты языка от какого-либо другого существа, кроме матери. И что же? Через месяц Лулис знал шесть знаков! Уошо научила своего детеныша жестовому языку людей. Иногда Лулис усваивал язык, подражая матери (имитация, что характерно и для детей), но было замечено, что самка и преднамеренно обучала маленького. Однажды она 5 раз, глядя на него, поднимала стул, сопровождая это знаком "стул". В другой раз она просила у человека пищу, видя, что Лулис не присоединяется к просьбе, она сложила его руки в знак "еда". Затем малыш начал спонтанно сам комбинировать слова. Он усваивал жестовый язык с тем же успехом, что и сама Уошо, и Коко, обучавшиеся людьми! Футе и его помощники считают, что шимпанзе нуждаются в информации и активно ищут ее и что их восприятие мира предельно зависит от того, насколько социально насыщена их среда (в данном случае люди лаборатории, говорящие с шимпанзе).

Аналогичная стимуляция партнера отмечалась и супругами Румбо. В соответствии с ролями, отведенными в эксперименте двум упоминавшимся выше шимпанзе, Шерман должен был ждать просьбы Остина выдать им через компьютер пищу. Но Остин заупрямился и безучастно смотрел на языковую панель с клавишами. Когда Шерману это надоело, он взял руку Остина и поставил его палец на нужную панель. Аппарат выдал пищу. Шерман взял часть себе, другую отдал Остину.

Для изучения интеллектуального поведения авторы поместили пятерых детенышей в условия содержания детей. Они выявили в длительных наблюдениях близкое сходство между детьми, научающимися говорить, детьми, использующими язык знаков, и обучающимися детенышами шимпанзе (в течение первых двух лет обезьян). Когда детенышам стало 4-6 лет, были проведены формальные тесты по изучению экспрессивного словарного состава. Шимпанзе могли сообщить информацию (о проектируемых на невидимый исследователю экран предметах) только с помощью жестов. Привлекались два исследователя: один только задавал шимпанзе вопросы, второй, не видя первого, только мог получать ответы шимпанзе для объективного сопоставления идентичности знаков. При этом знаки использовались как естественные языковые категории: знак "собака" относился к любой собаке, знак "цветок" - к любому цветку.

Соответствие данных обоих исследователей было очень высоким, как и число правильных ответов. Шимпанзе воспринимали и выражали эти естественные языковые категории, иллюстрируемые слайдами, и с помощью амслена передавали их в коммуникационную среду, общую с людьми.

Исключительный уровень интеллекта! В "Международном журнале приматологии" в 1982 г. (№ 3) опубликована работа 27 ученых разных специальностей о языке приматов. В ней говорится: несмотря на то что высшие обезьяны не способны овладеть всей инструментовкой языка человека, они могут использовать символы семантически (как означающие различные предметы), группировать сходные понятия, целенаправленно их комбинировать для выражения желаний: здесь же отмечено, что обнаружены параллели между развитием языка антропоидов и детей. Все это - большой вклад в понимание эволюции, развития интеллекта и самопознания.

Какие бы теоретические соображения ни следовали из фактов научения антропоидов жестовому языку человека, уже сегодня ясно, что в любом случае это направление науки (которое, заметим, находится еще в начале своего развития) является новым и мощным средством познания интеллекта, его генетических истоков у человека. Не забудем также, что уже сегодня его результаты используются при работе с умственно отсталыми детьми.

Советский филолог Б. В. Якушин пишет: "Для нас очевидно, что шимпанзе способны употреблять знаки с переносом знаний, создавать новые знаки некоторых видов, синтаксировать знаковые конструкции и, может быть, употреблять знаки в чистом виде, без обозначаемых предметов. Все это позволяет нам более обоснованно сказать, что знаковое поведение шимпанзе во многом аналогично знаковому поведению человека". Хотя автор говорит, что языковые возможности обезьян по сравнению с человеком выражены слабо, однако он полагает, что эти возможности изменяют наше представление о человекообразных обезьянах, еще более приближая их к роду человека.

Изучение "говорящих антропоидов" продолжается и приносит все новые научные результаты, все более повышая "планку" интеллектуальных возможностей человекообразных обезьян. Заметим, что никто еще не открыл подобные возможности обучения языку у низших обезьян. Супруги Гарднеры проводят обширную, усложненную программу по научению языку детенышей шимпанзе, взятых в опыт от рождения, в окружении "родителей" - людей, которые постоянно, сменяя друг друга, находятся с обезьянами (шимпанзе Мойя, Пили, Тату, Дар). Учитываются смешанные вокальные и жестовые символы. Изучение шимпанзе, воспитывавшихся перекрестным способом людьми, выявляет их существенное сходство с детьми, если сопоставление проводится на основе сравнимых условий.

Группа Дьюэйна Румбо (1987), выявив новую проблему языка антропоидов - различие между производством языка и его восприятием, что способствует познанию природы языка,- приходит к выводу: "обучение" приматов указывает на существенное сходство у этих видов когнитивной (познавательной) сферы, считавшейся прежде специфической только для людей. Авторы отмечают, что способности шимпанзе оказались ближе к таковым у людей, чем это предполагалось даже 10 лет назад...

В другой работе Д. Румбо и сотрудники (1987) утверждают: шимпанзе вполне способны овладеть азами человеческой речи, и отнюдь не абсурдна мысль, будто "шимпанзе могут овладеть и азами арифметики". Это по ряду компонентов приближается к навыкам человека, во много раз превышая навыки других обезьян. Особым открытием последних лет явились невероятные интеллектуальные способности при овладении языком у карликовых шимпанзе (бонобо), значительно превосходящих в этом даже высокоразвитых шимпанзе обыкновенных. Надо сказать, что карликовые шимпанзе, конечно, более "подготовлены" к освоению языка, чем другие антропоиды. Набор элементов социального общения у этих человекообразных достаточно богатый. У них больше контактов, в которых принимают участие взгляд, жесты, звуки. Отношения самцов и самок очень разнообразны (в отличие, в частности, от шимпанзе обыкновенных). Самцы принимают активное участие в воспитании детенышей, по крайней мере в неволе. Даже среди взрослых особей очень распространен дележ пищи, не говоря уже о парах "самка - детеныш".

Два молодых карликовых шимпанзе начали спонтанно, без специальной тренировки, применять символы для общения с людьми - они только наблюдали за тем, как это делали другие. Еще более поразительно, что эти антропоиды стали понимать разговорный английский язык. На произнесенные человеком английские слова они без труда выдавали точно соответствующие им лексиграммы, нажимая на нужную клавишу. В сходных условиях этого не могли сделать обыкновенные шимпанзе. Новая звезда научной приматологии, молодой самец бонобо Кензи изумил экспериментаторов тем, что стал свободно работать с синтезатором, который воспроизводил английские слова, когда шимпанзе нажимал на адекватные задаче клавиши. И уж если он просил яблоко, то на предъявленные ему банан, апельсин и яблоко он выбирал именно последнее - то, что было заявлено. А когда клали все три плода и просили его назвать их поочередно (просили-то по-английски), он решительно и последовательно нажимал клавиши, производя правильное звучание синтезатора. Словом, Кензи действовал сходно с ребенком человека. Он изобретал фразы, приглашал людей играть с ним, синтаксически правильно строя просьбу, просил человека погулять с ним в лесу. Однажды, когда он был наказан "домашним арестом" за неуемное потребление диких грибов, Кензи в сердцах сделал жест: "Грибы не плохие".

Л.А. Фирсов, напоминая концепцию академика Л. А. Орбели о "промежуточном этапе" в эволюции, заключает (после 30 лет работы с шимпанзе), что такой промежуточный довербальный язык явно характерен для антропоида. Советский физиолог считает обезьяну "критическим звеном" развития млекопитающих по особому уровню памяти, функции обобщения, способности к многоуровневому интегрированию, наличию дословесных понятий, по коммуникативной системе, подражательной, ориентировочной, манипуляционной деятельности и другим показателям... Фирсов же определяет, что и по отношению к обезьянам надо говорить "о качественно новом уровне" образной памяти и предметной деятельности только у антропоидов.

Напомню, что об этом, основываясь на своих данных, говорили многие ученые еще в первой половине XX в., включая И. П. Павлова. В 1948 г. советский психолог Г. 3. Рогинский писал: "Шимпанзе возвышаются над всеми животными. Это объясняется сложным развитием их мозга, руки и всего организма, что подробно доказано данными сравнительной анатомии, эмбриологии, палеонтологии, биохимии, медицины и других наук".

Дж. Гудолл добавляет к преимуществам шимпанзе структуру их сообществ, сложную коммуникативную систему и пробуждающееся самосознание. Но Л. А. Фирсов справедливо идет дальше: "...целенаправленность использования предметов внешней среды, а также способность к частичному изменению этих предметов является неотъемлемым новым качеством поведения ребенка первых лет жизни и высших обезьян..."

Выглядит вполне обоснованным заключение имеющего большой опыт изучения обезьян и весьма осторожного в оценке интеллекта антропоидов английского приматолога Вернона Рейнольдса, устанавливающего комплексность социального мышления шимпанзе. Рейнольдс предполагает, что, вероятно, "существует большее частное совпадение между процессами мышления у человека и других приматов, чем были склонны думать до сих пор. Уникальность человека постоянно не подтверждается при сравнении с другими приматами, и будет интересно узнать, как далеко на деле этот процесс заходит" (1986).

Мы подошли к одному из сложных, запутанных и нередко недобросовестно (в силу различных побуждений) разрешаемых вопросов о качественном отличии биологии человека и высших животных.

Рассмотрим этот непростой вопрос подробнее в свете полученных разными учеными данных о приматах.

Чем больше и лучше мы изучаем обезьян, тем более "человекообразными" они становятся, т.е. теперь мы знаем гораздо больше об их сходстве с человеком, чем раньше, совсем недавно.

Сложнее выразить конкретные величины отличия человека от остальных приматов в области интеллекта. Мы видели, что в анатомии и тонком строении головного мозга человека и антропоидов отличия более значительные, чем по всем остальным системам организма, но и они только количественные. Ибо в мозге человека почти нет субстанций, которых бы не было в мозге высших обезьян.

Крупнейший американский биохимик-генетик Э. Цукер-кандл пишет (1977): "Я даже предполагаю, что в мозге человека по сравнению с мозгом обезьяны нет ни одного белка, обладающего существенно новой функцией".

Возможно, качественные отличия будут выявлены на уровне регуляторных генов, которые специфическим образом изменялись в эволюции именно человеческого мозга. Но пока наука не в состоянии эти отличия четко представить. Нет качественных отличий в строении и функциях анализаторов, неврологических показателей и долгосрочной памяти гоминоидов. А как оценить познавательные возможности шимпанзе и гориллы, решение ими сложных задач в лабиринте, их способности к абстрагированию множества, к оперированию принципом "сохранения", к межмодальной перцепции (восприятию), к узнаванию фото и слайдов, к самоузнаванию в зеркале, к недоступной никаким другим животным орудийной деятельности, к подлинно ассоциативному мышлению и, наконец, способности к овладению знаковым, символическим, абстрактным языком человека? Ведь во всем этом они вполне сопоставимы с нормальными детьми человека трех-четырех-пяти лет!

Реальным качественным отличием компонентов интеллекта человека может считаться членораздельная речь. Из-за отсутствия этого принципиального, качественного феномена у шимпанзе последний не в состоянии ни фиксировать прошлое, ни передавать имеющийся опыт, ни "планировать" будущее... ни стать человеком.

Учтем, однако, что членораздельная речь - категория и биологическая, и социальная. Биологически в аппарате речи приматов отличия не столь велики. История приматологии знает даже примеры замешательства ученых, как церебрологов, так и общих анатомов: первые считали, что по показателям мозга антропоиды обязательно должны говорить (XVII в., Визалий и натуральные теологи); вторые склонялись к тому же на основании данных устройства гортани. (Ошибались и те и другие.) В народе издавна бытовала шутка: обезьяны могут, но не хотят говорить, потому что боятся, что их заставят работать...

Современная наука пришла к выводу: рассуждения о каком-то одном изолированном органе речи неправомерны, можно говорить лишь о комплексном речевом аппарате - о сложной системе, состоящей из взаимно связанных компонентов, каждый из которых в отдельности может отличаться у шимпанзе и человека не столь уж кардинально. Но комплексность, системность развития касается не одной только речи...

И тут мы подошли к любопытнейшему философскому феномену, который можно назвать феноменом "чуть-чуть". Он давно известен в искусстве, литературе, физике, химии. О нем писал Лев Толстой, часто говорят художники и музыканты. Суть его в следующем: на определенном уровне развития небольшие изменения могут совокупно привести к новому качеству. Это "узлы (точки) перехода" - от одной меры к другой, из одного состояния в другое.

Рассказывают, что однажды П. Пикассо изменил в созданной им статуэтке только положение бивней слона (он получил замечание: бивни не могут быть задраны кверху), привел их в соответствие с законами анатомии - и искусство погибло, скульптура превратилась в зоологический экспонат. Мастеру достаточно (при определенной готовности картины) одного-двух прикосновений кисти, и полотно оживает. А вот пример из физики: нагрейте воду комнатной температуры на один-два градуса - пожалуй, никто и не заметит такого повышения температуры, но добавьте два градуса на уровне 98° - вода закипит, активно превращаясь в пар.

По-видимому, нечто сходное произошло и в эволюции высших приматов. Казалось бы, совсем незначительные биологические изменения у антропоидов во многих разнообразных системах, всего "чуть-чуть", где больше, где меньше, привели в совокупности, системно к гигантскому качественному скачку: началась революция в эволюции - появился человек.

Не существует качественных биологических отличий между шимпанзе и человеком. Однако подлинно принципиальной, качественной особенностью человека является его социальность, обусловившая тот неизмеримый отрыв человека от мира животных, который сказался в создании культуры, науки, цивилизации. Социальность - это реально иное качество, присущее только человеку, другая плоскость развития.

Словарь терминов

1. тропизм

2. таксис

3. кинез

4. ортокинез

5. клинокинез

6. тигмотаксис

7. термотаксис

8. геотаксис

9. фототаксис

10. сравнительная психология

11. концепция Леонтьева - Фабри

12. элементарная сенсорная психика

13. перцептивная психика

14. сенсибиллизация

15. привыкание

Вопросы для самопроверки

1. Что такое тропизм?

2. Что такое таксис?

3. Что такое кинез?

4. Что такое ортокинез?

5. Что такое клинокинез?

6. Что такое тигмотаксис?

7. Что такое термотаксис?

8. Что такое отрицательный геотаксис?

9. Что такое положительный геотаксис?

10. Что такое положительный фототаксис?

11. Что такое отрицательный фототаксис?

12. Что такое сенсибиллизация?

13. Что такое привыкание?

14. В выработке каких реакций заключается неассоциативное обучение простейших?

15. Можно ли неассоциативное обучение простейших трактовать в качестве выработки условного рефлекса?

16. Охарактеризуйте низший уровень развития элементарной сенсорной психики.

17. Что такое элементарная сенсорная психика?

18. Что такое перцептивная психика?

19. Кто является автором данных терминов?

20. Представители каких таксономических групп животных обладают низшим уровнем элементарной сенсорной психики?

21. Представители каких таксономических групп животных обладают высшим уровнем элементарной сенсорной психики?

22. Представители каких таксономических групп животных обладают низшим уровнем перцептивной психики?

23. Представители каких таксономических групп животных обладают высшим уровнем перцептивной психики?

24. Представители каких таксономических групп животных обладают наивысшим уровнем перцептивной психики?

25. В чем заключается основное сходство и различие психики человека и высших антропоидов?

Список литературы

1. Основные этапы развития психики живых организмов в эволюции.

2. Роль поведения в эволюции.

3. Концепция А.Н. Леонтьева об эволюции психики.

4. Элементарная сенсорная психика.

5. Перцептивная психика животных.

6. Поведение простейших.

7. Поведение беспозвоночных, стоящих на нижнем уровне развития психики.

8. Поведение низших хордовых животных.

9. Поведение кольчатых червей.

10. Поведение моллюсков.

11. Поведение головоногих моллюсков.

12. Поведение необщественных насекомых.

13. Поведение общественных насекомых.

14. Уровень интеллекта в эволюции психики.

15. Поведение высших обезьян.

16. Эволюция поведения обезьян.

Темы курсовых работ и рефератов

1. Бериташвили И.С. Память позвоночных животных, ее характеристика и происхождение. М., 1974.

2. Бибиков Д.И. (отв. ред). Волк: происхождение, систематика, морфология, экология. М., 1985.

3. Вагнер В. Биологические основания сравнительной психологии. СПб; М., 1913.

4. Вилкок Д. Психогенетика и эволюция поведения // Актуальные проблемы генети-поведенкя. Л., 1975.

5. Войтонис Н.Ю. Предыстория интеллекта. М.; Л., 1949.

6. Воронин Л.Г. Эволюция высшей нервной деятельности. М., 1977.

7. Гудолл Дж. В тени человека. М. 1974.

8. Гудолл Дж. Шимпанзе в природе: поведение. М., 1992.

9. Дарвин Ч. О выражении ощущений у человека и животных // Собр. соч. М., 1953.

10. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. М.; Л., 1937.

11. Дембовский Я. Психология животных. М., 1959.

12. Дембовский Я. Психология обезьян. М., 1963.

13. Дерягина М.А. Манипуляционная активность приматов. M., 1986.

14. Длусский Г. Муравьи рода Формика. М., 1967.

15. Докинс Р. Эгоистичный ген. М., 1993.

16. Дольник В. Непослушное дитя биосферы. М., 1994.

17. Дуглас-Гамилътон И., Дуглас-Гамильтон О. Жизнь среди слонов. М., 1981.

18. Дьюсбери Д. Поведение животных: Сравнительные аспекты. М., 1981.

19. Жизнь животных: В 6 т. М., 1968-1972.

20. Зорина З.А., Полетаева И.И., Резникова Ж.И. "Основа этологии и генетики поведения". М.: "Высшая школа", 2002.

21. Захаров А.Л. Муравей, семья, колония. М., 1978.

22. Зорина 3.А. Игры животных // Мир психологии. М., 1998. №4.

23. Зорина З.А., Полетаева И.И. Элементарное мышление животных. М., 2001.

24. Ильичев В.Д, Силаева О.Л. Говорящие птицы. М., 1990.

25. Келер В. Исследование интеллекта человекоподобных обезьян. М., 1925.

26. Кирпичников B.C. Роль приспособительных модификаций в эволюции // Журн. общ. биол. 1940. Т. 1, № 1.

27. Крук Дж. Структура и динамика сообщества у гелад (Theropithecus gelada) // Успехи современной териологии. М., 1977.

28. Крушинская Н.Л., Лисицына Т.Ю. Поведение морских млекопитающих. М., 1983.

29. Крушинский Л.В. Формирование поведения животных в норме и патологии. М., I960.

30. Крушинский Л.В. Биологические основы рассудочной деятельности. 2-е изд. М., 1986.

31. Крушинский Л.В. Роль элементарной рассудочной деятельности в эволюции групповых отношений у животных // Вопр. филос. 1973. №11.

32. Крушинский Л.В. Биологические основы рассудочной деятельности. М.: Изд-во МГУ, 1986

33. Лавик Г. Соло. История щенка гиеновой собаки. М., 1977.

34. Лавик-Гудолл Дж., Лавик Г. Невинные убийцы. М., 1977.

35. Ладыгина-Коте Н.Н. Дитя шимпанзе и дитя человека в их инстинктах, эмоциях, играх, привычках и выразительных движениях. М., 1935.

36. Ладыгина-Котс Н.Н. Конструктивная и орудийная деятельность высших обезьян. М., 1959.

37. Ладыгина-Котс Н.Н. Развитие психики в процессе эволюции организмов. М., 1958.

38. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1972.

39. Линден Ю. Обезьяны, человек и язык. М., 1981.

40. Мазохин-Поршняков Г.А. Обучаемость насекомых и их способность к обобщению зрительных стимулов // Энтомол. обозр. 1968. Т. 47.

41. Мак-Фарленд Д. Поведение животных. М., 1988.

42. Меннинг О. Поведение животных: Вводный курс. М., 1982.

43. Мешкова Н.Н., Федорович Е.Ю. Ориентировочно-исследовательская деятельность, подражание и игра как психологические механизмы адаптации высших позвоночных к урбанизированной среде. М., 1996.

44. Никольский А.А. Звуковая сигнализация млекопитающих в эволюционном процессе. М., 1984.

45. Овсянников Н.Г. Поведение и социальная организация песца. М., 1993.

46. Орбели Л.А. Вопросы высшей нервной деятельности. М.; Л., 1949.

47. Осадчук А.В., Науменко Е.В. Роль генотипа и некоторых видов зоосоциального поведения в регуляции эндокринной функции семенников у мышей // Докл. АН СССР. 1981. Т. 258.

48. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных. М., 1973.

49. Павлов И.П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга / Полн. собр. соч. Т. IV. М.; Л., 1952.

50. Павлов И.П. Павловские среды. М.; Л., 1949.

51. Пажетнов B.C. Бурый медведь. М., 1990.

52. Пажетнов B.C. Мои друзья медведи. М., 1985.

53. Панов Е.Н. Механизмы коммуникации у птиц. М., 1978.

54. Панов Е.Н. Бегство от одиночества. М., 2001.

55. Панов Е.Н. Поведение животных и этологическая структура популяций. М., 1983.

56. Панов Е.Н. Зыкова Л.Ю. Поведение животных и человека: сходство и различия. Пущино-на-Оке, 1989.

57. Панов Е.Н. Общение в мире животных. М., 1970а.

58. Панов Е.Н. Сигнализация и "язык" животных. М., 1976.

59. Прайор К. Несущие ветер. М., 1981.

60. Рогинский Г.З. Навык и зачатки интеллектуальных действий у антропоидов (шимпанзе). Л., 1948.

61. Савельев С.В. Введение в зоопсихологию. М., 2000.

62. Северцов А.С. Введение в теорию эволюции. М.: Изд-во МГУ, 1981.

63. Сергеев Б.Ф. Ступени эволюции интеллекта. М., 1986.

64. Сифард P.M., Чини Д.Л. Разум и мышление у обезьян // В мире науки. 1993. № 2-3. С. 68-75.

65. Слоним А.С. Инстинкт. Л., 1967.

66. Соколов В.Е. (отв. ред.). Поведение млекопитающих // Вопросы териологии. М., 1977.

67. Счастный А.И. Сложные формы поведения антропоидов. Л., 1972.

68. Тинберген Н. Поведение животных. М., 1969, 1978.

69. Тих Н.А. Предыстория общества. Л., 1970.

70. Уотсон Д.Б. Психология как наука о поведении. Одесса, 1925.

71. Фабр Ж. Жизнь и нравы насекомых. М.; Л., 1936.

72. Фабри К.Э. Основы зоопсихологии. М., 1976.

73. Фирсов Л.А. Высшая нервная деятельность человекообразных обезьян и проблема антропогенеза // Физиология поведения: нейробиологические закономерности. Руководство по физиологии. Л., 1987.

74. Фирсов Л.А. Память у антропоидов. Физиологический анализ. Л., 1972.

75. Фирсов Л.А. По следам Маугли // Язык в океане языков. Новосибирск, 1993.

76. Фирсов Л.А. Поведение антропоидов в природных условиях. Л., 1977.

77. Фриш К. Из жизни пчел. М., 1980.

78. Хайнд Р. Поведение животных: Синтез этологии и сравнительной психологии. М., 1975.

79. Халифман И. Пароль скрещенных антенн. М.,1962.

80. Халифман И. Отступившие в подземелье. М., 1961.

81. Халифман И. Пчелы. М., 1952.

82. Хрестоматия по зоологии и сравнительной психологии: Учебное пособие для студентов факультетов психологии высших учебных заведений по специальностям 52100 и 020400 "Психология". М., 1997.

83. Хрестоматия по зоопсихологии и сравнительной психологии: Учебное пособие / Сост. М.Н. Сотская МГППУ, 2003.

84. Шаллер Дж. Год под знаком гориллы. М., 1968.

85. Шмальгаузен И.И. Факторы эволюции (теория стабилизирующего отбора). М.; Л., 1946.

86. Эрман Л., Парсонс П. Генетика поведения и эволюция. М., 1984.

87. Яблоков А.В., Белькович B.A., Борисов В.И. Киты и дельфины. М., 1972.

88. Ярошевский М.Г. История психологии от античности до середины XX века. М., 1997.

Словарь терминов

1. Абстрагирование - мыслительная операция, основанная на выделении существенных свойств и связей предмета и отвлечении от других, несущественных.

2. Абстрактное мышление - мышление, оперирующее сложными отвлеченными понятиями и умозаключениями, позволяющее мысленно вычленить и превратить в самостоятельный объект рассмотрения отдельные стороны, свойства или состояния предмета, явления. Такое вычлененное и самостоятельное свойство является абстракцией обобщения и образования понятий. Выделение содержательных, обладающих относительной самостоятельностью, абстракцией соответствует теоретическому мышлению, способному к созданию рационалистических схем, тогда как формальные абстракции вычленяют свойства предмета, не существующие сами по себе и независимо от него, и соответствуют эмпирическому уровню.

3. Абстракция - (от лат. abstractio - отвлечение), одна из основных операций мышления, состоящая в том, что субъект, вычленяя какие-либо признаки изучаемого объекта, отвлекается от остальных. Результатом этого процесса является построение умственного продукта (понятия, модели, теории, классификации и др.), который также обозначается термином "Абстракция". Вычленение из целостного предмета его отдельных свойств. Абстракция служит базой для процессов обобщения и образования понятий. Эмпирическому и теоретическому уровням мышления соответствуют формальная и содержательная абстракции. Мыслительная операция, основанная на выделении существенных свойств и связей предмета и отвлечении от других, несущественных.