Социальная психология

Как показывают два следующих симптома группомыслия, члены группы становятся «интеллектуально глухими»:

- Рационализация. При принятии решений группа ограничивает свой выбор коллективными оправданиями принятого ими варианта. «Группа ленча по вторникам» во главе с президентом Джонсоном гораздо больше времени тратила на рационализацию (объяснение и оправдание) своих решений продолжать войну, чем на их обдумывание и пересмотр. Каждая инициатива превращалась в акцию по самозащите и самооправданию.

- Стереотипный взгляд на противника. Завязшие в болоте группомыслия члены группы рассматривают своих противников либо как неисправимых злодеев, с которыми невозможно вести переговоры, либо как слишком слабых и неразумных, чтобы защитить себя от планируемых действий. Группа Кеннеди убедила себя в том, что армия Кастро настолько слаба, а его поддержка в народе так призрачна, что одна-единственная бригада сможет легко свергнуть режим.

И наконец, как показывают следующие симптомы, группы страдают от давления, приводящего к единомыслию:

- Давление конформизма. Тем, кто выказывает сомнения относительно идей и планов группы, ее члены дают отпор, иногда даже прибегая не к аргументам, а просто к насмешкам, задевающим личность. Однажды, когда Билл Мойерс, помощник президента Джонсона, пришел на совещание, президент огорошил его приветствием: «А вот наконец-то появился и наш министр Прекратите-Бомбить». Большинство людей, столкнувшись с такими насмешками, быстро перестраиваются.

- Самоцензура. Так как разногласия зачастую дискомфортны, в группе поддерживается видимость консенсуса, ее члены предпочитают скрывать или отбрасывать свои опасения. В месяцы, последовавшие за вторжением на Кубу, Артур Шлезингер (Arthur Schlesinger, 1965, p. 255) упрекал себя «за то, что молчал во время решающих обсуждений в совещательной комнате, хотя чувство вины смягчалось пониманием того, что все мои высказывания "против" не принесли бы мне ничего, кроме репутации "зануды"».

- Иллюзия единомыслия. Самоцензура и конформизм не дают нарушить консенсус, создающий иллюзию единомыслия. Более того, кажущееся всеобщее согласие подтверждает правильность группового решения. Видимость консенсуса явно присутствовала в трех рассмотренных нами провалах и еще многих других, случавшихся и ранее, и позже. Альберт Шпеер (Albert Speer, 1971), советник Адольфа Гитлера, описывает сложившуюся вокруг фюрера атмосферу как такую, где конформизм подавлял любую попытку уклониться в сторону. Отсутствие разногласий создавало иллюзию единомыслия.

В нормальных условиях люди, поворачивающиеся спиной к реальности, быстро приходят в себя благодаря насмешкам и критике со стороны окружающих, которые свидетельствуют об утрате ими правильного положения. В третьем рейхе никто не мог тебя поправить - особенно тех, кто принадлежал к «ближнему кругу». Напротив, любой самообман только приумножался, как в кривом зеркале, постепенно превращаясь в бесчисленное повторение уже созданного мира фантастических грез, не имеющего ничего общего с жестоким миром реальности. В тех зеркалах я уже не мог разглядеть ничего, кроме собственного, многократно воспроизведенного лица. Никакие внешние факторы не нарушали единообразия сотен застывших лиц, каждое из которых было моим (р. 379).

- Умохранители. Некоторые члены группы защищают ее от информации, которая могла бы поднять вопросы морального характера или поставить под сомнение эффективность групповых решений. Перед вторжением на Кубу Роберт Кеннеди отвел Шлезингера в сторону и шепнул: «Никому ни слова». Государственный секретарь Дин Раек умалчивал о протестах дипломатов и разведчиков, выступающих против вторжения. Эти люди выступали в качестве президентских «умохранителей», защищая его не от покушений на его жизнь, а от фактов, идущих вразрез с принятым решением.

Группомыслие в действии.

Из-за синдрома группомыслия могут не состояться поиск и обсуждение противоречащей информации и альтернативных возможностей. Когда лидер выдвигает идею, а группа изолирует себя от людей, высказывающих противоположные мнения, группомыслие может привести к принятию несовершенных решений (McCauley, 1989).

С трагической очевидностью группомыслие проявилось в процессе принятия решения, согласно которому НАСА отправило космический корабль-челнок «Челленджер» в его роковой полет в январе 1986 года (Esser Lindoerfer, 1989). Специалисты компаний Motion Thiokol, изготовившей ракетный двигатель на твердом топливе, и Rockwell International, сконструировавшей сам орбитальный корабль, возражали против запуска. Они предупреждали, что вследствие низкой температуры воздуха оборудование может отказать. Инженеры Morion Thiokol опасались, что из-за мороза резиновые уплотнители между четырьмя секциями могут стать слишком хрупкими и не выдержать давление раскаленных газов. За несколько месяцев до гибельного полета ведущие специалисты компании в докладной записке сообщали, что возможен «эффект прыгающего мяча» и, если прокладки не выдержат, «в результате произойдет катастрофа высшего порядка» (Magnuson, 1986).

В ночь перед стартом, буквально обрывая телефон, инженеры пытались доказать свою правоту сомневающимся менеджерам своей компании и сотрудникам НАСА, стремившимся во что бы то ни стало осуществить давно откладывающийся запуск. Один из инженеров Thiokol позднее вспоминал: «Мы погрузились в размышления, как найти способ убедить их, что ускоритель не выдержит, но так и не смогли гарантированно доказать это». В результате возникла иллюзия неуязвимости.

Давление конформизма также имело место. Один из сотрудников НАСА недовольно отвечал работникам Thiokol: «Боже мой, когда же, по-вашему, запускать челнок? В следующем апреле?!» Высший руководитель Thiokol заявил: «Мы должны принять решение, достойное звания менеджера», а затем посоветовал своему вице-президенту по техническим вопросам Роберту Ланду «снять кепку инженера и надеть шляпу менеджера».

Для создания иллюзии единомыслия этот руководитель затем провел голосование только среди менеджеров, полностью игнорируя инженеров. После того как решение произвести запуск было принято, один из инженеров запоздало пытался переубедить представителя НАСА. «Если что-нибудь случится на старте, - пророчески произнес он,- я определенно не хотел бы быть тем человеком, которому придется стоять перед комиссией по расследованию и объяснять, почему он решился на запуск».

И наконец, благодаря «умохранителям» высшие руководители НАСА, принимавшие окончательное решение, ничего не знали ни о тревогах инженеров, ни о сомнениях представителей Rockwell. Защищенные от неприятной информации, они, не колеблясь, дали свое согласие на трагический запуск «Челленджера».

Предотвращение группомыслия.

Подразумевает ли наш неутешительный анализ, что групповое принятие решений неизбежно ущербно? Какой из пословиц верить: «У семи нянек дитя без глаза» или «Ум хорошо, а два лучше»?

Джанис проанализировал также два весьма успешных групповых решения: принятый труменовской администрацией план Маршалла, призванный поставить Европу на ноги после Второй мировой войны, и противостояние администрации Кеннеди попытке Советского Союза установить в 1962 году ракетные базы на Кубе. Для предотвращения группомыслия Джанис (1982) рекомендует многие из эффективных групповых методов, применявшихся в обоих вышеупомянутых случаях:

- Будьте беспристрастны - не занимайте предвзятую позицию. - Поощряйте критические оценки; назначайте «адвоката дьявола».

- Время от времени разбивайте группу на части, а затем вновь собирайте ее вместе, чтобы выявить разногласия.

- Приглашайте партнеров и экспертов со стороны.

- Перед реализацией решения соберите «совещание второго уровня», для того чтобы люди могли поделиться оставшимися у них сомнениями.

Подобные процедуры принятия решений могут занять больше времени, но в конечном счете они всегда доказывают свою эффективность.

Понятия для запоминания

Групповая поляризация (Group polarization) - вызванное влиянием группы усиление тенденций, ранее присущих ее членам; усиление усредненной тенденции членов группы, не приводящее к расколу внутри нее.

Группомыслие (Groupthink) - «способ мышления, приобретаемый людьми в ситуации, когда поиск согласия становится настолько доминирующим в сплоченной группе, что начинает пересиливать реалистическую оценку возможных альтернативных действий» (Janis, 1971).

Социальное сравнение (Social comparison) - оценка своих убеждений и способностей путем сравнения себя с окружающими.

Глава 18. Сила воздействия человека

«Противоположность правильного высказывания - ложное высказывание,- утверждал физик Нильс Бор,- но противоположностью глубокой истины может быть другая глубокая истина». Каждая глава этой части, посвященной социальному влиянию, содержит глубокую истину о силе социальной ситуации. Эта глубокая истина о силе внешнего давления с успехом могла бы объяснить наше поведение, будь мы пассивны, как «перекати-поле». Но мы не «перекати-поле», мы не из тех, кого внешние ветры гоняют туда-сюда. Мы действуем, и мы противодействуем. Мы отвечаем, и мы получаем ответы. Мы можем противостоять социальной ситуации, а иногда даже изменять ее. Каждая из этих глав завершается указанием на то, что противостоит изложенной в нем глубокой истине,- на силу воздействия личности.

Быть может, постоянные указания на воздействие окружающей среды не очень-то вам приятны. Большинство из нас отвергает даже само предположение, будто какие-то внешние факторы могут определять наше поведение. Мы видим себя свободными людьми, творцами собственных поступков (по крайней мере, хороших). Мы чувствуем, что вера в социальный детерминизм может привести к тому, что философ Жан-Поль Сартр называл «дурной верой»,- к перекладыванию ответственности за свою судьбу на кого-то другого.

По сути, социальный контроль (сила ситуации) и личный контроль (сила личности) противостоят друг другу не в большей мере, чем биологические и культурные воздействия. Имеют смысл как социальные, так и личностные объяснения нашего социального поведения, поскольку в любой момент нашей жизни мы и творцы и творения нашего социального мира. Мы вполне можем быть одновременно продуктом как наших генов, так и нашего окружения. Но верно также и то, что впереди будущее, и от нас зависит, каким ему быть. Наш сегодняшний выбор определяет, с какими внешними условиями мы столкнемся завтра.

Взаимное влияние личностей и ситуаций.

Спрашивать, что определяет поведение: внешние ситуации или внутренние диспозиции (иначе говоря культура или эволюция) - это все равно, что спрашивать, что определяет площадь поля, его длина или ширина. Безусловно, социальная ситуация оказывает на личность глубокое воздействие. Но здесь имеет место взаимодействие.

Можно отметить по крайней мере три характерные особенности такого взаимодействия (Snyder Ickes, 1985). Во-первых, одна и та же социальная ситуация может влиять на разных людей по-разному. Мы отличаемся друг от друга в том, как воспринимаем и истолковываем реальность, естественно, и наши ответные реакции на нее будут разными. Одни люди более чувствительны к социальной ситуации, другие - менее (Snyder, 1983). Японцы, например, более восприимчивы к социальным ожиданиям окружения, чем англичане (Argile others, 1978).

Во-вторых, люди, как правило, сами решают, оказаться ли им в данной ситуации, взаимодействовать ли с ней (Ickes others, 1990). Каждый раз, делая свой выбор, человек одновременно выбирает и ситуации, в которых окажется в будущем. Выбирая, к примеру, колледж, вы одновременно выбираете специфическую гамму социальных влияний, которой потом подвергнетесь. Рьяные политические либералы вряд ли поселятся в Апельсиновом округе Калифорнии и вступят в Торговую палату. Их место в Торонто и в рядах сторонников Гринписа. Короче говоря, они выберут ту социальную среду, которая будет усиливать их наклонности.

В-третьих, люди часто сами создают ситуации, в которых оказываются. Вспомните концепцию самоподтверждения: если мы ожидаем, что кто-то будет общительным, враждебным, женственным или сексуальным, то наши действия по отношению к этому человеку могут спровоцировать его на то самое поведение, которое мы ожидаем. Что, в конце концов, формирует социальную ситуацию, как не люди, в ней задействованные? Либеральное окружение формируется либералами. То, что происходит в женском клубе,- дело рук его членов. Не стоит сравнивать социальное окружение с погодой, от нас не зависящей. Оно более похоже на наши дома - на то, что мы строим для себя сами.

Такая взаимная причинно-следственная связь позволяет нам рассматривать людей и как реагирующих и как воздействующих на ситуацию. Обе точки зрения имеют право на существование, поскольку каждый из нас одновременно является и продуктом и архитектором нашей социальной среды. Однако какая из них мудрее? В некотором смысле целесообразнее рассматривать себя как продукт среды (чтобы не слишком-то гордиться своими достижениями и не слишком винить себя за возникшие трудности), а окружающих - как людей, обладающих свободной волей (чтобы не утомить их отеческой опекой и не пытаться ими манипулировать).

Не исключено, однако, что лучше было бы почаще делать все с точностью наоборот: себя видеть свободной личностью, а окружающих - подверженными влиянию окружающей среды. Тогда мы могли бы достичь самоэффективности при восприятии самих себя и. улучшили бы отношения с окружающими (рассматривая других как людей, подверженных влиянию ситуации, мы скорее поймем их и проявим к ним сочувствие, нежели тогда, когда мы высокомерно осуждаем неприятное нам поведение, якобы свободно выбранное «аморальным» или «ленивым» человеком). Большинство религий призывает нас отвечать за себя, но воздерживаться от осуждения других. И не потому ли они учат этому, что естественная наша склонность состоит в том, чтобы прощать свои собственные ошибки, но не ошибки ближнего своего?

Сопротивление социальному давлению.

Социальная психология постоянно подчеркивает силу воздействия личности. Мы, конечно, не бильярдные шары. Знание того, что нас пытаются к чему-то принудить, может побудить нас сделать нечто прямо противоположное.

Реактивное сопротивление.

Люди ценят чувство свободы и самостоятельности (Baer others, 1980). Поэтому, когда социальное давление становится настолько сильным, что начинает ущемлять их чувство свободы, они могут восстать. Вспомним о Ромео и Джульетте, чья любовь только усиливалась из-за противодействия их семей. Или о тех детях, которые отстаивают свою свободу и независимость, делая прямо противоположное тому, что говорят их родители. Родители, понимающие это, вместо того чтобы давать указания, предлагают им самим сделать выбор: «Пора мыться. Где ты будешь - в ванне или под душем?»

Теория психологического реактивного сопротивления, основанная на том факте, что люди стремятся оградить себя от посягательств на их свободу, подтверждается экспериментами, показывающими, как часто попытки ущемить личную свободу приводят к «эффекту бумеранга» (Brehm Brehm, 1981; Nail Van Leeuwen, 1993). Представьте себе, что кто-то останавливает вас на улице и просит подписать воззвание в защиту чего-то, мало вас интересующего. Пока вы колеблетесь, подписывать или нет, кто-то рядом громогласно заявляет, что «следует категорически запретить распространять и подписывать подобного рода воззвания». Теория реактивного сопротивления предсказывает, что столь грубые попытки ограничить вашу свободу повышают вероятность того, что на бумаге появится ваша подпись. Когда Мадлен Хейлман (Madelina Heilman, 1976) проводила подобный эксперимент на улицах Нью-Йорка, именно такие результаты она и получала.

В злоупотреблении алкоголем также есть вклад реактивного сопротивления. В США, где запрещено продавать алкогольные напитки лицам, не достигшим 21 года, исследование 3375 студентов из 56 студенческих городков дало следующие результаты: среди студентов, чей возраст превышал 21 год, злоупотребляющих алкоголем было 25 %, а среди более молодых таких было 19 %. Психологи Руф Энгс и Дэвид Хэнсон (Ruth Engs David Hanson, 1989) обнаружили также, что среди тех, кого можно назвать «настоящими алкоголиками», насчитывалось только 15 % студентов, достигших 21 года, и 24 % не достигших этого возраста. Они полагают, что это свидетельствует о реактивном сопротивлении введенному ограничению. Возможно, тут сказалось и влияние сверстников. Именно сверстники очень сильно влияют на отношение молодых людей к алкоголю и наркотикам, они поставляют сам продукт и создают соответствующую обстановку. Это помогает понять, почему среди студентов колледжей, вращающихся в кругу своих сверстников, злоупотребляющих алкоголем больше, чем среди молодых людей вне колледжа (Atwell, 1986).

Реактивное сопротивление может разрастаться до социального восстания. Как и подчинение, восстание можно вызвать и наблюдать экспериментально. Уильям Гамсон, Брюс Файреман и Стивен Ритина (William Garrison, Bruse Fireman Steven Rytina, 1982), представляясь членами некой исследовательской группы, приглашали жителей городка, расположенного неподалеку от Мичиганского университета, в конференц-зал отеля для участия в «дискуссии о стандартах социальной жизни». Только там участники узнавали, что эта дискуссия будет записываться на видеопленку по заказу большой нефтяной компании, пытавшейся выиграть судебную тяжбу у управляющего местной заправочной станции, который выступил против повышения цен на бензин.

В начале дискуссии практически каждый присутствующий в зале встал на сторону местного управляющего. Надеясь убедить суд, что общественность города настроена выступить в защиту нефтяной компании, «ее представитель» начал уговаривать одного за другим участников дискуссии высказаться за повышение цен. Попутно он просил каждого, с кем разговаривал, подписать заявление, дающее нефтяной компании право отредактировать видеозапись и использовать ее в суде. Время от времени выходя из комнаты, экспериментатор давал возможность собравшимся обсудить готовящиеся несправедливые действия и как-то отреагировать на них.

Большинство участников эксперимента восстали: они активно возражали и сопротивлялись требованию фальсифицировать их мнения в пользу нефтяной компании. Они организовали даже специальные группы для противодействия соответствующей акции. Планировалось, что эти группы обратятся в газеты, к адвокатам или прямо в суд.

Устроив такой небольшой взрыв социального возмущения, исследователи выяснили, как начинаются перевороты. Они обнаружили, что сопротивление оказывается более успешным, если оно зарождается практически сразу. Чем дольше группа уступает несправедливым требованиям, тем труднее ей дается последующая борьба за свободу. И как непременное условие, должен появиться лидер, который инициировал бы процесс, открыто выражая общее недовольство.

Подобные демонстрации реактивного сопротивления убеждают нас в том, что люди не марионетки. Социолог Питер Бергер (Peter Berger, 1963) нарисовал живописную картину:

«Мы смотрим, как марионетки танцуют, перемещаясь туда-сюда по миниатюрной сцене. Для них, ведомых нитями кукловодов, в сценарии отведены весьма скромные роли. Мы учимся понимать логику этого театра, но в какой-то момент нас посещает мысль: а не принимаем ли мы участие в похожем спектакле? Занимая свое положение в обществе, мы тем самым оказываемся подвешенными на невидимых нитях. На мгновение действительно верится, что мы - такие же марионетки, как и эти куклы. Но затем мы замечаем существенную разницу между театром марионеток и нашей жизнью. В отличие от марионеток, мы можем прервать свой танец, осмотреться и обнаружить механизмы, заставляющие нас двигаться. За этим поступком скрывается первый шаг к свободе.»

Борьба за свою уникальность.

Вообразите себе мир тотального конформизма, где нет различий между людьми. Будет ли этот мир сказочным раем? Если нонконформизм может вызвать дискомфорт, возникнет ли комфорт при всеобщем подобии?

Люди испытывают дискомфорт, когда они слишком выделяются на фоне других. Но, по крайней мере в западных культурах, они чувствуют себя несколько некомфортно и тогда, когда выглядят так же, как все. Эксперименты С. П. Снайдера и Говарда Фромкина (С. P. Snyder Howard Fromkin, 1980) показали, что человеку обычно нравится чувствовать себя неповторимым. Более того, зачастую он предпринимает конкретные действия, чтобы отстоять свою индивидуальность. В одном из экспериментов Снайдера (1980) студенты университета Пердью верили, что десять их «самых главных установок» либо резко отличаются, либо почти идентичны установкам 10 000 других студентов. Что интересно, позже, когда те же самые студенты участвовали в эксперименте на конформизм, те, кто усомнился в своей неповторимости, были более склонны проявлять нонконформизм, отстаивая собственную индивидуальность. В другом эксперименте участники, услышав, что окружающие излагают установки, идентичные их собственным, тут же меняли свою позицию, дабы сохранить ощущение собственной неповторимости.

Представление о собственной уникальности проявляется также в «спонтанном восприятии самих себя». Когда Уильям Мак-Гуайр и его коллеги из Йельского университета (McGuire Padawer-Singer, 1978; McGuire others, 1979) просили детей «рассказать о себе», те чаще всего упоминали свои отличительные черты. Родившиеся за границей чаще других называли место рождения. Рыжие чаще брюнетов и блондинов говорили о цвете волос. Чрезмерно худые или тучные чаще сообщали свой вес. Дети из национальных меньшинств указывали свою национальность. Сходным образом мы начинаем более остро осознавать свою половую принадлежность, когда находимся среди представителей противоположного пола (Cota Dion, 1986).

Все дело в том, говорит Мак-Гуайр, что «каждый осознает себя тем и настолько, в чем и насколько он отличается от других». Поэтому «если я, черная женщина, нахожусь в группе белых женщин, я ощущаю себя в первую очередь черной; если же я оказываюсь в группе черных мужчин, цвет моей кожи теряет значение и я ощущаю себя прежде всего женщиной» (McGuire others, 1978). Это откровение позволяет понять, почему любому меньшинству свойственно осознавать свою обособленность и остро реагировать на то, как к нему относятся представители преобладающей культуры. Большинство, мало задумываясь о национальной принадлежности, может считать меньшинство «сверхчувствительным». Когда я в течение года жил в Шотландии, американский акцент выдавал во мне иностранца, и я все время помнил о своей национальной принадлежности и был чувствителен к реакции на нее окружающих.

Когда люди двух культур почти идентичны, они все равно находят различия между собой, пусть даже и незначительные. Любой пустяк может вызвать взаимное презрение и конфликт. Джонатан Свифт высмеивал это в «Путешествиях Гулливера», описав войну остроконечников и тупоконечников. Разница между ними состояла в том, что остроконечники облупливали яйца с острого конца, а тупоконечники - с тупого. В мировом масштабе трудно найти разницу между шотландцами и англичанами, хуту и тутси, сербами и хорватами, североирландскими католиками и протестантами. Но небольшие различия могут привести к большому конфликту (Rothbart Taylor, 1992). Нередко соперничество становится тем сильнее, чем в большей степени другая группа оказывается близкой к вашей собственной.

Итак, оказывается, что мы не любим слишком выделяться на фоне окружающих, при этом, однако, все мы сходимся в желании чувствовать себя неповторимыми и подчеркивать то, в чем заключается наша индивидуальность. Но, как показывают эксперименты, в которых оценивается стремление людей подыгрывать самим себе, нам не все равно, в чем именно заключается наша особенность. Мы хотим отличаться от других «в правильном направлении» - не просто отличаться от среднего, но быть лучше среднего.

Влияние меньшинства.

Мы видели, что, хотя социальные ситуации нашей культуры формируют нас, мы также вносим свой вклад в создание и выбор этих ситуаций. И хотя давление конформизма иногда пересиливает наши собственные мнения, слишком грубое давление может стать причиной, побуждающей отстаивать свою индивидуальность и свободу. И, несмотря на то что силы убеждения действительно очень могущественны, мы можем оказать сопротивление попыткам убеждения - например, делая предварительные публичные заявления, предвосхищающие содержание сообщения, в котором нас хотят в чем-то убедить. Ну и напоследок рассмотрим, как индивиды сами могут влиять на свои группы.

У истоков почти всех социальных движений стояло меньшинство, которое, оказывая влияние на окружающих, в итоге нередко становилось большинством. «Вся история,- пишет Ральф Уолдо Эмерсон, - это летопись могущества меньшинства, состоявшего порой всего лишь из одного человека». Вспомним о Копернике и Галилее, о Мартине Лютере Кинге, о суфражистках. Американское движение за гражданские права негров разгорелось из-за отказа одной афро-американской женщины, Розы Парке, жительницы Монтгомери, штат Алабама, уступить свое место в автобусе. Исторические открытия в области технологии сделаны изобретателями, которые, как правило, были в меньшинстве. Когда Роберт Фултон строил свой пароход «Fulton's Folly», он подвергался постоянным насмешкам. «На своем пути я так и не услышал ни одного подбадривающего слова, ни одного теплого пожелания» (Cantril Bums-tead, 1960).

Что же делает меньшинство убедительным? Эксперименты, проведенные Сержем Московичи в Париже, определили несколько определяющих факторов власти меньшинства: последовательность действий, уверенность в себе и способность привлекать сторонников из числа представителей большинства.

Последовательность действий.

Меньшинство, твердо стоящее на своих позициях, более влиятельно, чем меньшинство колеблющееся. Московичи и его коллеги (Moscovici others, 1969, 1985) обнаружили, что если меньшинство постоянно называет голубые линии зелеными, представители большинства эпизодически соглашаются с этим. Но если меньшинство колеблется, называя хотя бы треть голубых линий все-таки голубыми, то практически никто из большинства никогда не назовет голубое зеленым.

Природа влияния меньшинства все еще остается предметом споров (Clark Maass, 1990; Levine Russo, 1987). Московичи полагает, что следование меньшинства за большинством отражает просто подчинение обществу, а следование большинства за меньшинством отражает истинное признание правоты меньшинства - действительное восприятие голубой линии как зеленой. Людям может просто не нравиться публично обнаруживать свою связь с отклоняющимися взглядами меньшинства (Wood others, 1994).

Большинство также может побуждать нас использовать для выяснения истины эвристический прием («так много умных людей не могут ошибаться»), в то время как меньшинство воздействует на нас, заставляя более глубоко задуматься (Burnstein Kitayama, 1989; Mackie, 1987). Таким образом, более вероятно, что меньшинство для оказания влияния выберет аналитический прямой путь убеждения.

Эксперименты показывают - и жизненный опыт подтверждает это, - что нонконформизм, особенно последовательный, зачастую является болезненным (Levine, 1989). Собравшись воевать в одиночку, заранее приготовьтесь к насмешкам - особенно если намерены коснуться темы, лично затрагивающей большинство, или если группа стремится решить вопрос путем достижения консенсуса (Kameda Sugimori, 1993; Kruglanski Webster, 1991; Trost others, 1992). Люди могут приписать ваше несогласие вашим психологическим особенностям - например, сказать, что вы просто догматик (Papastamou Mugny, 1990). Когда Чарлан Немет (Charlan Nemeth, 1979) вводил в группы, имитирующие жюри присяжных, двух новых членов, которые начинали раз за разом оспаривать мнение большинства, то такие люди неизменно вызывали отрицательные эмоции. Тем не менее большинство признавали, что именно последовательность возражений этого дуэта, более чем что бы то ни было, заставляла группу еще раз обдумать свою позицию. Меньшинство может стимулировать творческое мышление (Martin, 1996; Mucchi-Faina others, 1991; Peterson Nemeth, 1996). Столкнувшись с разногласиями внутри своей группы, люди ищут дополнительную информацию, обдумывают ее с новой точки зрения и зачастую принимают более удачное решение. Отмечая, что совсем не обязательно становиться друзьями тех, на кого нужно оказать внимание, Немет цитирует Оскара Уайльда: «Нам не по душе любые аргументы: они всегда вульгарны и зачастую убедительны».

Последовательное, пусть и непопулярное, меньшинство влиятельно хотя бы потому, что именно оно вскоре становится центром спора (Schachter, 1951). Всеобщее внимание позволяет человеку высказать значительно большее количество аргументов по сравнению с остальными. А согласно сообщению Немета, в экспериментах, посвященных изучению как влияния меньшинства, так и групповой поляризации, позиция, в пользу которой высказывается большее число аргументов, обычно побеждает. Красноречивые члены группы, как правило, оказывают сильное влияние на остальных (Mullen others, 1989).

Уверенность в себе.

Последовательность и настойчивость в действиях свидетельствуют об уверенности в себе. А любое поведение меньшинства, выражающее уверенность - такое, например, как выбор места во главе стола,- склонно порождать у большинства сомнения в себе (Немет и Джоэл Уачтлер (Nemeth Joel Wachtler, 1974)). Ощущение сильной и непоколебимой убежденности меньшинства подталкивает большинство к пересмотру своих позиций. Однако следует отметить, что чаще пересматриваются мнения, а не факты. Итальянские исследователи из университета Падуи Энн Маасе и ее коллеги (Anne Maass others, 1996) заметили, что меньшинству труднее убедить большинство пересмотреть факты («Из какой страны Италия импортирует больший объем сырой нефти?»), чем установки («Из какой страны Италии следует импортировать больший объем сырой нефти?»).

Отступники.

Упрямое меньшинство разрушает иллюзии единомыслия. Когда меньшинство постоянно сомневается в мудрости большинства, те члены большинства, которые в противном случае подвергали бы имеющиеся у них сомнения самоцензуре, теперь не стесняются их высказывать и могут даже перейти на позиции меньшинства. В эксперименте со студентами университета Питтсбурга Джон Левин (John Levine, 1989) обнаружил, что отступники из числа большинства гораздо более убедительны, чем непоколебимые представители меньшинства. Проводя эксперименты, в которых имитировалось заседание суда присяжных, Немет заметил, что как только появляются перебежчики, за ними сразу же тянутся и остальные, вызывая эффект снежного кома.

Являются ли эти факторы, усиливающие влияние меньшинства, присущими только меньшинству? Шарон Вульф и Бибб Латане (Sharon Wolf Bibb Latane, 1985; Wolf, 1987), а также Рассел Кларк (Russell Clark, 1995) полагают, что нет. Они доказывают, что одни и те же социальные силы работают как на большинство, так и на меньшинство. Информационное и нормативное влияния способствуют усилению как групповой поляризации, так и влияния меньшинства. И если последовательность, уверенность в себе и перебежчики из стана противника укрепляют позицию меньшинства, то эти же факторы будут укреплять и позицию большинства. Социальное воздействие позиции, занятой и большинством и меньшинством, зависит от приложенных усилий, непосредственного влияния и количества тех, кто ее поддерживает. Меньшинство менее влиятельно, чем большинство, просто потому, что оно меньше.

Несмотря на это, Энн Маасе и Рассел Кларк (Anne Maass Russell Clark, 1984, 1986) соглашаются с Московичи в том, что для меньшинства более характерно привлекать сторонников, одобряющих их взгляды. Проанализировав эволюцию групп, Джон Левин и Ричард Морланд (John Levine Richard Moreland, 1985) пришли к заключению, что малочисленные новички оказывают на большинство влияние иного рода, чем старожилы, также оказавшиеся в какой-то момент в меньшинстве. Новички просто привлекают к себе больше внимания, в то время как укоренившимся членам группы легче идти на разногласия и брать на себя руководство.

Забавно, что до недавних пор идея о том, что меньшинство может переубедить большинство, сама была позицией меньшинства среди социальных психологов. Однако последовательно и убежденно отстаивая свои взгляды, Московичи, Немет и их немногочисленные единомышленники смогли доказать большинству социальных психологов, что влияние меньшинства - это феномен, заслуживающий изучения.

Является ли лидерство частным случаем влияния меньшинства?

Лидерство, в ходе которого определенного склада люди мобилизуют и ведут за собой всю группу, - это яркий пример проявления силы личности. Роберт Хоган и его коллеги (Robert Hogan others, 1994) убеждены, что личность руководителя имеет огромное значение. В 1910 году норвежцы и англичане участвовали в историческом покорении Южного полюса. Под эффективным руководством Руаля Амундсена норвежцы открыли Южный полюс. Англичане, которых вел некомпетентный Роберт Фолкон Скотт, опоздали. Сам Скотт и еще три участника экспедиции погибли. Армия Авраама Линкольна в Гражданской войне никуда не годилась, пока Линкольн не назначил командующим Улисса Гранта.

Некоторые тренеры переходят из команды в команду, каждый раз превращая аутсайдеров в победителей.

Одни лидеры официально назначаются или избираются; другие неформально выдвигаются в процессе групповых взаимодействий. Что именно делает лидера хорошим, во многом зависит от ситуации: лучшая кандидатура на пост руководителя технической группы может быть отнюдь не лучшей для коммерческого отдела. Одни люди превосходно подходят на роль лидера рабочей группы. Они отлично организуют работу, четко устанавливают требуемые стандарты и упорно добиваются поставленной цели. Другие же хороши в роли социальных лидеров. Они крепко сплачивают команду, улаживают любой конфликт, при необходимости всегда оказывают поддержку.

Лидеры рабочих групп, выполняющих определенную задачу, часто используют директивный стиль, который хорош только тогда, когда у лидера достаточно способностей, чтобы отдавать правильные приказания (Fiedler, 1987). Будучи ориентированы на цель, такие лидеры сосредоточивают внимание и усилия группы на стоящей перед ней задаче. Эксперименты показывают, что если группе предстоит решить трудную и интересную задачу, то периодические отчеты о достигнутом, как правило, помогают поддерживать мотивацию к высоким достижениям (Locke Latham, 1990).

У социальных лидеров часто проявляется демократический стиль руководства, при котором власть делегируется членам группы; их участие в принятии решений всячески поощряется. Эксперименты показывают, что такой стиль руководства благоприятен в моральном отношении. Члены группы обычно чувствуют себя более удовлетворенными, когда принимают участие в принятии решений (Spector, 1986; Vanderslice others, 1987). Если работник сам осуществляет контроль над выполнением поставленного перед ним задания, у него повышается мотивация к достижению конечного результата (Burger, 1987). Поэтому люди, которые дорожат своей принадлежностью к группе и гордятся ее достижениями, процветают при демократическом стиле руководства.

Демократическое лидерство можно наблюдать в стремлении многих бизнесменов принимать непосредственное участие в менеджменте; такой стиль управления особенно распространен в Швеции и Японии (Naylor, 1990; Sundstrom others, 1990). По иронии судьбы, наибольшее влияние на этот «японский» стиль управления оказал социальный психолог Курт Левин. Проведя эксперименты в лабораторных условиях и цехах, он и его ученики продемонстрировали, насколько полезно, когда в процессе принятия решений принимают участие все работники. Незадолго до Второй мировой войны Левин посетил Японию, где рассказал о полученных им данных руководителям промышленности и науки (Nisbett Ross, 1991). В коллективистской японской культуре идеи Левина о работе в команде нашли благодарную аудиторию. Распространившись по всему свету, влияние идей Левина в итоге вернулось назад, в Америку. Популярная некогда теория «великой личности», провозглашавшая, что все великие лидеры обладают определенными общими чертами, уже дискредитировала себя. Как мы теперь знаем, эффективность того или иного стиля руководства меняется в зависимости от ситуации. Однако недавно социальные психологи вновь заинтересовались вопросом, существуют ли какие-то особые качества, которые в любых ситуациях должны быть присущи хорошему лидеру (Hogan others, 1994). Английские социальные психологи Питер Смит и Монир Тейб (Peter Smith Monir Tayeb, 1989) провели исследования на эту тему в Индии, на Тайване и в Иране. Они обнаружили, что наиболее эффективно действующие руководители низшего звена в угольной промышленности, банковском деле и государственной администрации показывают одинаково высокие результаты и в тестах на социальное лидерство, и в тестах на лидерство в рабочих группах. Как правило, эти люди проявляют энергичную озабоченность ходом работы и, плюс к этому, восприимчивы к нуждам подчиненных.

Исследования также показывают, что многие эффективные лидеры как небольших групп, так и огромных корпораций всегда прислушиваются к мнению меньшинства. Такие лидеры вызывают доверие у подчиненных своей устремленностью к цели. Они часто наделены харизмой уверенности в себе, что разжигает преданность их последователей (Bennis, 1984; House Singh, 1987). Харизматический лидер обычно четко представляет себе, каково желательное положение дел, он способен изложить все простым и ясным языком и имеет достаточный запас оптимизма и веры в своих людей, чтобы вдохновлять их.

Разумеется, группа также оказывает влияние на своего лидера. Иногда вожаки просто-напросто предчувствуют, куда их «стадо» готово направиться. Политические кандидаты знают, как читать опросы общественного мнения. Лидер, слишком сильно отклоняющийся от групповых стандартов, может быть попросту свергнут. Искушенные лидеры обычно остаются вместе с большинством и используют свое влияние благоразумно. Однако встречаются и такие яркие лидеры, которые, действуя вопреки мнению большинства, способны мобилизовать энергию всех членов группы и повести их за собой.

По словам Дина Кейта Симонтона (Dean Keith Simonton, 1994), историческая личность появляется на сцене в те редкие моменты, когда в определенной ситуации находится именно тот лидер, который нужен. Чтобы появилась личность, сравнимая с Уинстоном Черчиллем или Маргарет Тетчер, Томасом Джефферсоном или Карлом Марксом, Наполеоном или Адольфом Гитлером, Авраамом Линкольном или Мартином Лютером Кингом, необходимо, чтобы нужный человек оказался в нужное время в нужном месте.

Когда удачное сочетание ума, опыта, решимости, уверенности в себе и социальной харизмы сталкивается с редким шансом, результатом может быть чемпионский титул, Нобелевская премия или социальная революция.

Понятия для запоминания

Лидерство (Leadership) - процесс, в ходе которого определенные члены группы ведут за собой всех остальных.

Реактивное сопротивление (Reactance) - мотив защитить или восстановить ощущение своей свободы, возникающий тогда, когда ей кто-то или что-то угрожает.

Часть IV. Социальные отношения

Проанализировав, чем занимается социальная психология (часть первая), что мы думаем друг о друге (часть вторая) и как мы влияем друг на друга (часть третья), мы наконец подошли к третьему аспекту социальной психологии - как мы относимся друг к другу. Наши чувства и действия по отношению к окружающим иногда бывают негативными, иногда позитивными.

Последующие главы о предрассудках, агрессии и конфликтах рассматривают малоприятные аспекты человеческих взаимоотношений. Почему мы не любим или даже презираем друг друга? Почему и когда мы причиняем друг другу боль?

Затем в главах о примирениях после конфликта, о симпатиях и любви, об оказании помощи мы рассмотрим более приятные аспекты человеческих взаимоотношений. Как можно справедливо и миролюбиво разрешать социальные конфликты? Почему нам нравятся те или иные люди? За что мы любим других? В каких случаях мы предлагаем помощь?

Глава 19. Неприязнь к непохожим на нас

Предубеждения могут возникать по разным поводам: против «северо-восточных либералов» или против «красношеих южан», против «арабских террористов» или «христианских фундаменталистов», против низкорослых, против толстых, против домоседов. Обратимся к наглядным примерам:

- В 1961 году афро-американке Чарлейн Хантер, в настоящее время радиокомментатору на PBS, потребовалось разрешение федеральных властей, вменяющее в обязанность университету штата Джорджия принять ее на обучение. Через неделю после ее поступления администрация университета обратилась в суд для разрешения вопроса о том, может ли она быть допущена в университетскую столовую (Menand, 1991).

- Предрассудки в отношении девушек и женщин бывают завуалированными, но иногда их сила разрушительна. Конечно, нигде в современном мире младенцев женского пола не обрекают на верную смерть, оставляя их на склоне горы, как это иногда практиковалось в Древней Греции. Однако во многих развивающихся странах до сих пор смертность девочек выше смертности мальчиков.

- Когда мужчины стремятся исполнять роли, традиционно считавшиеся женскими, они также сталкиваются с дискриминацией. Элизабет Тернер и Энтони Преткенис (Elisabeth Turner Anthony Pratkanis, 1994) разослали идентичные письма с запросами о вакансиях от имени студентов колледжа дошкольного воспитания в 56 дошкольных учреждений семи городов. На письма за подписью «Мэри И. Джонсон» почти из половины центров были получены ответы, выражавшие заинтересованность в дальнейшем обсуждении предложения. На те письма, где стояла подпись «Джонсон, Дэвид И.», только один из десяти ответов был обнадеживающим.

- Группа студентов-гомосексуалистов из Иллинойсского университета объявила, что девизом одного весеннего дня будет: «Если ты гей, надень сегодня голубые джинсы». Когда указанный день наступил, многие студенты, до того «не вылезавшие из джинсов», проснулись утром с твердым намерением надеть шорты или слаксы. Группа геев пришла к выводу: установки по отношению к гомосексуалистам на данный момент таковы, что многие скорее откажутся от своей привычной одежды, чем позволят заподозрить себя в гомосексуальности (RCAgenda, 1979).

Что такое предрассудки?

Предрассудки, стереотипы, дискриминация, расизм, сексизм - эти термины часто пересекаются. Прежде чем разбираться, что же такое предрассудки, давайте определимся в терминах. Каждый из приведенных терминов предполагает негативную оценку какой-либо группы. Это и составляет суть предрассудка - неоправданно негативная установка по отношению к группе и ее отдельным членам. Предрассудок - это заведомое осуждение; он внушает нам предубеждение против человека исключительно на основании его идентификации с некой группой.

Предрассудок - это установка, а установка, в свою очередь,- это определенное сочетание чувств, убеждений и склонности действовать так или иначе. Людям с предрассудками не нравятся те, кто не похож на них самих; они ведут себя в дискриминационной манере, убежденные в том, что те, другие, невежественны и опасны и т. п.

Негативные оценки, отличающие предрассудок, могут проистекать из эмоциональных ассоциаций, из потребности оправдать поведение или из негативных убеждений, называемых стереотипами. Следовать стереотипу - значит обобщать: англичане скрытные; американцы общительные; профессора - чудаки. (Dion, 1987; Dion Cota, 1991; Dion Schuller, 1991). В подобных обобщениях может содержаться зерно правды: люди на самом деле разные.

Проблемы со стереотипами возникают тогда, когда они слишком обобщенные или явно неверные. Говорить, что большинство клиентов службы благотворительного социального обеспечения составляют афро-американцы, - значит обобщать, потому что это не так. Другая проблема возникает в тех случаях, когда люди приписывают негативно оцениваемые различия свойствам расы, игнорируя при этом неблагоприятные социальные воздействия. Люди могут отмечать, что расовая принадлежность коррелирует с преступностью, но не видеть, что в основе этого лежит такой разрушительный фактор, как бедность. Стоит исключить влияние бедности (например, сравнить темнокожих и белых американцев, принадлежащих к среднему социальному классу), и, как правило, расовые различия исчезают (Coontz, 1992; Schaller O'Brien, 1992). Насилие сравнимо с туберкулезом, который случается чаще среди афро-американцев, но сам по себе не имеет никакого отношения к расе (Eron others, 1997). Скорее и преступность и туберкулез происходят от бедности и ассоциируются с обветшалым жилищем и плохим здоровьем. Богатые чернокожие не входят в группу риска потенциальных туберкулезников, а бедные белые входят.

Предрассудок - это негативная установка; дискриминация - это негативное поведение. В основе дискриминирующего поведения часто, но не всегда, лежат установки предвзятости (Dovidio others, 1996). Как подчеркивалось в предыдущих главах, установки и поведение часто переплетены и взаимообусловлены. Отчасти вследствие этого наше поведение говорит о большем, чем наши внутренние убеждения. Установки, обусловленные предрассудками, не обязательно приводят к враждебным действиям, и не все проявления угнетения проистекают из предрассудков. Расизм и сексизм представляют собой институционализированное применение дискриминации, включая и те случаи, когда нет никаких предрассудков.

Если бы практика собеседования при приеме на работу во всех сферах бизнеса, где заняты представители белой расы, имела результатом отсеивание темнокожих претендентов, эта практика могла бы быть названа расистской, даже если бы наниматель исходил из совершенно иных соображений. В этой главе мы исследуем причины и следствия установок предвзятости. Помня о том, что расистская и сексистская политика не обязательно предполагают наличие подобных установок, рассмотрение вопросов расизма и сексизма в их институционализированных формах я оставляю социологам и политологам.

Насколько распространены предрассудки?

Являются ли предрассудки неизбежными? Давайте обратимся к наиболее изученным примерам - расовым и гендерным предрассудкам.

Расовые предрассудки.

В контексте целого мира любая раса является меньшинством. Например, люди с белой кожей не латиноамериканского происхождения составляют от силы одну пятую всех людей на земном шаре, а в первой половине следующего столетия они будут составлять только одну восьмую часть всего мирового населения. Благодаря мобильности и миграции населения в течение двух прошлых столетий современные расы перемешались. Иногда отношения между ними складываются враждебные, а иногда дружественные.

Исчезают ли расовые предрассудки?

В 1942 году большинство американцев сходились во мнении: «В автобусах должны быть отведены специальные места для негров» (Hyman Sheatsley, 1956). Сегодня такое заявление могло бы показаться странным. В 1942 году меньше одной трети всех белых американцев (и только 1 из 50 в южных штатах) поддерживали отмену сегрегации в школах; к 1980 году сторонники совместного обучения составили 90 %. Принимая во внимание, какой незначительный исторический срок прошел с 1942 года или даже со времен рабства, надо признать, что перемены произошли впечатляющие.

Установки самих афро-американцев также изменились с 40-х годов, когда Кеннет Кларк и Мейми Кларк (Kenneth Clark Mamie Clark, 1947) со всей очевидностью продемонстрировали, сколь многие люди имеют предрассудки по отношению к темнокожим. В 1954 году Верховный суд США, вынося свое историческое решение о неконституционности сегрегации в школьном образовании, счел знаменательным следующее обстоятельство: когда К. Кларк и М. Кларк предлагали чернокожим детям выбирать между «чернокожими» и «белыми» куклами, большинство останавливали свой выбор на «белых»; в исследованиях же периода 50-70-х годов все чаще предпочитали «чернокожих» кукол. А взрослые чернокожие все чаще усматривали сходство между собой и белыми в отношении таких черт, как интеллект, склонность к лени и зависимость (Jackman Senter, 1981; Smedley Bayton, 1978).

Итак, можем ли мы сделать вывод, что в США и Канаде расовых предрассудков более не существует? Нет, не можем. Расовые предрассудки хотя уже и не в моде, но все еще существуют. И они обычно всплывают на поверхность, когда люди думают, что выражать их безопасно.

В США предрассудки проявляются среди относительно небольшой части белых, которые открыто выражают неприязнь по отношению к чернокожим. Примеры открытой этнической враждебности можно отыскать повсюду: хорошо известна вражда между сербами и мусульманами в бывшей Югославии, между тутси и хуту - в Руанде.

Предрассудки все еще обнаруживаются в ответах на вопросы, касающиеся интимных контактов между представителями различных рас. Высказывание «Вероятно, я буду чувствовать себя неловко, если придется танцевать с чернокожим» отражает более сильное расовое чувство, чем слова «Вероятно, я буду чувствовать себя неловко, если придется ехать в одном автобусе с чернокожим». Это помогает объяснить, почему при опросе студентов из 390 колледжей и университетов 53 % чернокожих студентов чувствовали себя исключенными из сферы общественной деятельности (Hurtado others, 1994). (О сходных чувствах сообщили 24 % американцев азиатского происхождения, 16 % - мексиканского и 6 % - европейского.) Такие отношения большинства с меньшинством выходят за пределы понятия расы. В баскетбольных командах NBA меньшинство игроков (в данном случае белых) чувствуют похожую отстраненность от групповой социализации (Schoenfeld, 1995).

Это явление - устойчивость предрассудков в более интимных сферах общения - представляется общераспространенным. В Индии те, кто придерживается системы каст, позволяют представителям более низшей касты заходить в свой дом, но не допускают браков с ними (Sharma, 1981). В национальном обзоре, проведенном среди американцев, 75 % опрошенных сообщили, что они «могли бы делать покупки в магазине, принадлежащем гомосексуалисту», но только 39 % согласились бы «посещать врача-гомосексуалиста» (Henry, 1994).

Скрытые формы предрассудков.

Многие предрассудки остаются скрытыми, пока не выявляются при определенных обстоятельствах. Когда студенты, думая, что находятся под контролем детектора лжи, выказывали предубежденное отношение к другим расам, они допускали, что это - предрассудки. В одном из экспериментов студентам предлагалось оценить идентичное поведение белого и чернокожего человека. В эксперименте Бирта Дункана (Birt Duncan, 1976) белые студенты из Калифорнийского университета в Ирвайне просматривали видеозапись эпизода, в котором один мужчина в ходе непродолжительного спора слегка толкал другого. Когда белый толкал чернокожего, только 13 % зрителей оценили это действие как «насильственное поведение». Они оценивали толчок как нечто несерьезное. Но совершенно другое отношение проявлялось, когда чернокожий толкал белого: 73 % участников эксперимента уверенно говорили, что это «насилие».