Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита

Психологическое определение манипуляции. Защитные действия в условиях манипулятивного воздействия. Семантическое поле и определение понятия "психологическая защита". Место манипуляции в системе человеческих отношений. Диалог как метод исследования.

Рубрика Психология
Вид книга
Язык русский
Дата добавления 09.11.2012
Размер файла 724,3 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

6.3.1 Неспецифические защитные действия

Неспецифические защитные действия, по определению, возникают в ответ на сам факт угрозы и не учитывают ее характер (содержание). Поэтому этот вид защитных действий применительно к манипуляции в общих чертах совпадает с защитами, возникающими в ответ на другие виды психологического нападения. Особенность, пожалуй, лишь в том, как эти защиты проявляются. Поскольку манипуляция по преимуществу носит тайный характер, наличие угрозы адресатом воспринимается в основном неосознанно. Защитные действия также остаются незамеченными с его стороны, а в случаях, когда они замечаются, им приписываются приемлемые для данных условий объяснения -- даются мотивировки. Поэтому межличностные по происхождению защиты в своих проявлениях весьма похожи на хрестоматийные примеры внутри-личностных защит. Поведенческие проявления манипулятив-ных защит в общем также выглядят привычно.

Например, уход может проявиться в попытках прервать контакт, сменить тему беседы, изменить хоть что-нибудь в окружающих условиях. Объяснения каждый раз будут вполне здравыми («Вы не против, я закрою форточку? Сквозит».). Изгнание может проявиться в том, что человек начинает чаще атаковать партнера, организующего манипулятивное давление: отпускать колкости, раздражаться. Блокировка вполне может выглядеть как рассеянность (не следит за нитью разговора) или выдвижение для обсуждения менее значимых тем, невербально -- как организация «щитов» между собой и партнером и прочее. Управление часто превращается в контрманипуляцию [Шостром 1992].

При соответствующей квалификации несложно во внешнем поведении адресата заметить признаки возникновения неспецифических защит. Знакомые с практикой групповой тре-нинговой или коррекционной работы без труда вспомнят несколько примеров такого рода:

* легкое покачивание адресатом головой в горизонтальной плоскости в момент, когда он уже почти готов согласиться (последний всплеск неосознаваемого сопротивления -- отрицание);

* упавший голос и чуть замедлившиеся движения в момент, когда ловушка захлопнулась, но пока еще не стало ясно, что же произошло (замирание);

* острые позывы в туалет, возникающие у адресата в самый важный для манипулятора момент (неосознаваемое бегство).

Разные виды неспецифических защит в отношении манипуляции возможно имеют разную степень эффективности. Такая переменная как дистанцирование с агрессором в виде ли ухода или изгнания противостоит стремлению манипулятора к усилению контакта с жертвой (присоединению) и в этом смысле действительно способна обеспечить адресату защиту. Наоборот, игнорирование угрозы манипулятивного вторжения может оказаться лишь на руку манипулятору.

6.3.2 Протекция личностных структур

Как уже было показано, основной мишенью манипулятивного воздействия являются собственно личностные (мотива-ционные) структуры. А основной деструктивный эффект заключается в расщеплении личностных структур. Эти центральные (с точки зрения интересов адресата) особенности манипулятивного вторжения и защиты от него получают удобные средства описания в понятиях внутриличностного взаимодействия.

Успех манипуляции немыслим без создания союзника манипулятора в душевном мире адресата. «Для того, чтобы чужое слово вошло в сознание как «свое», необходимо, чтобы в этом сознании было «место» для другого, открытость ему, готовность встретиться с другим голосом и услышать его. Это возможно только в том случае, если другой уже живет в сознании, если он является не внешним воспринимаемым объектом, а внутренним содержанием сознания» [Смирнова 1994, с. 11]. Начало создания внутриличностного союзника происходит в момент актуализации мотива, конкурирующего с существующими на данный момент.

В результате порождается внутриличностныи конфликт, в котором сталкиваются субъекты, претендующие на один и тот же ресурс (времени, энергии, прав и т. п.) [Бородкин, Коряк 1983].

Важным шагом манипулятора является забота об усилении своего союзника, укреплении его позиций, равно как и ослабление противостоящих ему мотивов, выражающих интересы адресата. Причем, чем меньшее количество внутренних субъектов задействовано в конфликте, тем проще актору проконтролировать его исход. Действительно, манипулятору выгодно: а) иметь дело с мотивационной иерархией, возможно более расщепленной на удельные автоматизмы со своими «князьями»-побудителями во главе; б) включать во взаимодействие возможно меньшее количество субъектов, чтобы работать с «изолированным препаратом», извлеченным из личности. Отсюда и проистекает основной разрушительный эффект манипулятивного воздействия -- расщепление личностных структур адресата.

Следовательно, адресат лишь тогда способен проявить качества субъекта принятия решения, если сохраняется возможность -- ив наличии способность -- опроса всех субъектов (субличностей), составляющих данную личность. Настоящий (самостоятельный) поступок совершается всей личностью в целом, в результате «вселичностного референдума». Поэтому адресату манипулятивного воздействия приходится защищаться в первую очередь от расщепления своей личности, от изоляции одной ее части от всего контекста.

Например, манипулятор адресуется к одной ролевой позиции, искусственно изолируя ее («Ну ты же в первую очередь мужик! (актер, советский человек, военный, бизнесмен) Забудь об остальном»). В этом случае адресат постарается ввести (напомнить или подумать) несколько других ролевых позиций или заявить о себе как о человеке («Но я еще и...» -- в этом «но» и содержится сопротивление).

Таким образом, защита от манипуляции есть в первую очередь защита своей личности, сопротивление созданию «пятой колонны» в ней, уничтожение или изгнание «перебежчиков» -- структур, объективно работающих на пользу агрессору, поддавшихся на его посулы или провокации. Основная задача -- остаться целостным, то есть таким, когда внутренние противоречия отходят на задний план и все субличности выступают единым фронтом, сплотившись вокруг для всех значимой цели (отсюда и цельность). Если адресат манипулятивной атаки не сделает этого, его струны души окажутся в руках манипулятора послушным инструментом в достижении поставленных целей.

Л. Прото в книге «Кто играет на ваших струнах? Как остановить манипуляцию со стороны своих собственных личностей» предлагает следующие способы управления собственными струнами.

1. «He-идентификация» Я с субличностями. Он сравнивает Я с «непредвзятым и эффективным председателем, который поощряет высказывания членов своей комиссии, сохраняя при этом за собой окончательное решение; с возничим, который натягивает вожжи так, чтобы направлять энергию упряжки в направлении, в котором он, а не лошади, желает ехать; или с пока еще спящим хозяином, просыпающимся от того, что некоторые гости превосходят самих себя, а другие ощущают тревогу и отсутствие заботы -- и снова вдыхает новую жизнь в вечеринку так, что все чувства включаются» [Proto 1989, с. 128]. «Чем более осознанным это «Я» становится, тем меньше оно позволяет полностью захватить себя идентификацией с мыслями и чувствами, вносимыми какой-нибудь субличностью, в любое время владеет ситуацией, и с тем меньшей вероятностью может быть склонено к одностороннему решению или торопливому действию» [Proto 1989, с. 128].

2. Разрешение внутренних конфликтов. Автор сравнивает «Я» с посредником или третейским судьей, который стремится предоставить голос всем сторонам конфликта. В результате стороны приходят к согласию или доверяют посреднику выработать взвешенное решение. ч

3. Самопринятие. В общем эта уже ставшая традиционной рекомендация направлена на повышение реалистичности своих представлений о себе, искренности перед самим собой. В контексте же антиманипулятивной защиты самопринятие позволяет распознать в себе качества, делающие человека податливым к чуждому влиянию извне. Так создаются условия для их преодоления и осуществления конструктивных изменений в себе.

4. Трансформация. Под ней Л. Прото понимает личностный рост, продвижение к расширению сферы осознавания, достижение взвешенности побуждений, внутренней гармонии: «Чем глубже самоосознание мы культивируем, чем больше самопринятия позволяем, тем более целостными мы становимся, так как исцеляем себя от внутреннего разделения».

Идеалом внутренних отношений Л. Прото считает достижение человеком диалога субличностей, устранение замалчиваний и подавлений. Как видим, внутриличностные отношения строятся им по образцу и подобию отношений межличностных. Иное трудно и помыслить, поскольку законы конструктивного взаимодействия на всех уровнях межсубъектных отношений одни и те же.

В некоторых случаях, правда, производится изоляция и отключение некоторой части. В этом случае «пораженная» часть ставится в особое положение, напоминающее persona поп grata. Возможно это, во-первых, потому, что само «Я» способно делиться на «низшее» и «высшее», «податливое» и «стойкое», на «человека привычки», «человека воли» и «человека нравственного» [Орлов 1991]. И во-вторых, в силу того, что о большинстве частей можно сказать «у меня». Минимизировать ущерб гораздо легче, сказав «это у меня характер такой», «воля недостаточно сильна», «нервы подвели» и т. п. В ходе последующего внутриличностного взаимодействия «стороны» находят способ снять возникшее затруднение. Хорошо, если он конструктивен. В противном случае нерешенное противоречие увеличивает невротический балласт.

6.3.3 Защита психических процессов

Поскольку манипулятор стремится подобрать ключик к внутреннему миру адресата, последний старается каким-то образом прикрыть свои слабые места и не позволить их касаться. Возникающее сопротивление, которое в явном виде может принять форму «не лезь в душу (под кожу)», «не ковыряйся в ране», хотя редко когда бывает выражено в словах. Борьба между манипулятором и адресатом в основном разворачивается за контроль над автоматизмами -- психическими процессами, составляющими механизмы манипулятив-ного влияния. В принципе каждому из описанных в предыдущей главе механизму манипуляции могут быть поставлены в соответствие свои приемы психологической защиты. Простое зеркальное изложение, однако, было бы делом скучным и малопродуктивным, поэтому мы обсудим общие принципы построения контрприемов и приведем лишь несколько примеров. Чтобы избежать повторов, некоторые из уже известных вещей будут обсуждаться в более свободных метафорических выражениях.

Важнейшая на уровне психических процессов задача для адресата -- не позволить манипулятору «нажимать на кнопки». Сделать это можно как обобщенными «универсальными* приемами, так и действиями, направленными на блокирование автоматических реакций, составляющих передаточные рычаги манипулятивной атаки. Наиболее универсальным -- и при этом достаточно специфичным для данного уровня -- защитным приемом является непредсказуемость. Ее девиз: «Когда ты непредсказуем, ты неуязвим» (К. Кастанеда). Если адресат ведет себя так, что его нельзя «просчитать», то манипулятору не к чему будет подстраиваться -- гораздо труднее подбирать ключи, если замки постоянно меняются.

Но в нашей культуре непредсказуемость не поощряется. Мы находимся под властью, с одной стороны, психических штампов поведения, переживания или мышления, а с другой,-- ожиданий и требований окружающих людей. На этой власти была выстроена манипуляция преподавателя П. в примере 25 (начало настоящей главы). Преподаватель К. справился с ней тем, что нарушил стандарт, которого он придерживался,-- «воспитанность». До сих пор этот стандарт в отношениях с П. делал его уязвимым для эксплуатации. Разорвав путы воспитательных штампов, К. испытал чувство освобождения от зависимости. Для него не обязательно становиться невоспитанным, достаточно не становиться рабом своей воспитанности.

Второй универсальный и столь же специфичный для защит на уровне психических процессов прием -- задержка автоматических реакций. Разрываемый любопытством послушать пение сирен и сдерживаемый страхом оказаться их пленником и погибнуть, Одиссей нашел способ заблокировать свой автоматизм, правда, не психологическим, а вполне физическим образом: приказал привязать себя к мачте. Этот внешний способ совладания с собой может послужить аналогом и внутреннего совладания -- задержки реакций на выходе. (Кстати, своих матросов он уберег от пения сирен тем, что перекрыл сенсорный вход -- приказал залить уши воском. Внутриличностный аналог этого приема нам уже известен как блокировка). Задержка возникающих реакций может проявиться в том, что адресат будет действовать несколько осторожнее, чем обычно, или затрачивать больше времени на принятие решения. Например, ощущение некоторой неестественности ситуации может привести человека к задержке с ответом на весьма привлекательное на первый взгляд предложение -- начнутся расспросы, оттягивания, окружные подходы. Задержка первого автоматического побуждения может также привести к возникновению сомнений, колебаний.

Что касается контрприемов, то они в той или иной степени содержат элементы указанных универсальных приемов -- непредсказуемости и задержки автоматических реакций. Но в общих чертах выступают как активность, альтернативная той, которая актуализируется. Скажем, в ответ на предъявляемый ему образ адресат может спонтанно или намеренно создать новый образ или так трансформировать предлагаемый, что он оказывается релевантным иным мотивам -- тем, что больше соответствуют его личным интересам. Например, увидев рекламу, построенную на романтике путешествий, зритель может вспомнить про укусы комаров и слякотную ночь недавней вылазки на природу -- эффект увиденного будет уже иной... В другом случае, когда некто будет рассчитывать на догадливость адресата, последний может оказаться необычно непонятлив, осторожно * туповат». Можно также допустить, что стремление перечить нередко возникает в ответ на чье-либо желание сделать данного человека податливым к своему влиянию. (Последние два способа, генерализованные на неадекватно широкий круг ситуаций, формируют соответствующие черты характера человека.)

6.3.4 Навстречу манипулятивной технологии

Кратко обсудим некоторые защитные действия, релевантные манипулятивной технологии -- используемым манипулятором средствам воздействия. В принципе, набор средств манипуляции столь велик, что попытка осветить возможные защиты в ответ на даже такой короткий перечень элементов технологии, который приведен в четвертой главе, рискует превратиться в отдельное издание. Мы обсудим лишь основные стратегии защиты, а возможные конкретные средства читатель может придумать самостоятельно.

В принципе, можно помыслить две наиболее общие стратегии обращения с манипулятивной технологией: установка на разрушение технологических элементов воздействия и установка на их использование в своих интересах.

Первая стратегия защиты. Технологическим стараниям манипулятора адресат может противопоставить встречную активность, разрушающую его проманипулятивные действия. Данная стратегия больше характерна для установки на борьбу с манипулятором, когда защита мыслится как одна из сторон взаимного стремления нанести ущерб друг другу -- в данном случае ущерб в ослабленном виде. Защитная активность этого типа соотносится в первую очередь с такими элементами технологии, как тайный характер воздействия и оказание психологического давления.

В ответ на тайное воздействие, которое состоит в сокрытии факта воздействия и целей манипулятора, возникает стремление вскрыть намерения манипулятора, равно как и само наличие неявного влияния. То есть можно ожидать появление усилий, направленных на то, чтобы тайное сделать явным. Выглядеть это может как уточнения с интонацией недоверия, сомнения, цепляние за слова, прямые вопросы об иных целях («Куда вы клоните?», «Да скажи прямо»). Но может развернуться и целая «исследовательская» программа со своими тестовыми приемами.

Противодействие психологическому давлению вполне вероятно проявится в том, что адресат начнет поиск такого вида силы, в котором он имеет преимущество. Как правило, это будут привычные для него измерения: например, разрабатываются заготовленные темы и сюжеты разговора, или невпопад вставляются паузы (дестабилизация партнера), или навязывается дружеский тон отношений. Но может быть и пересиливание точно в тех же средствах. Например, манипулятор задал тягуче медленный темп, постепенно (но неявно) выматывая терпение, и выжидает момент, когда можно будет произвести основную атаку: скажем, возбудить неприязнь к какому-либо человеку (неприятное состояние в актуальной ситуации привязывается к образу этого человека). Адресат может задать темп еще более медленный, включаясь в разговор поочередно с размышлением о своих делах. Эффект противодействия дополнительно усиливается еще и неполной его включенностью в ситуацию.

Вторая стратегия защиты. Технологической суетности манипулятора можно противопоставить целенаправленную трансформацию манипулятивного воздействия в таком направлении, чтобы его эффект соответствовал интересам адресата манипулятивного воздействия. Например:

1. Если адресат заметит, что манипулятор уводит разговор в сторону, он может «помочь» манипулятору и поддержать отвлечение на иную тему, но на такую, которая не менее выгодна для адресата; или, сделав петлю, можно обратно вернуть разговор к начальной теме.

2. Представим, что мы начинаем понимать намек манипулятора, догадываться, к чему он желает нас склонить. Можно прямо спросить, правильно ли мы поняли его намерение. Если цель действительно неблаговидна, манипулятор скорее всего откажется. Опираясь на это высказывание, мы можем «согласиться» на такой вариант развития событий дальнейшие старания манипулятора станут бесполезными.

Оба примера представляют встречную манипуляцию, после чего первоначально манипулятивная ситуация превращается в рефлексивную борьбу -- стремление переиграть манипулятора. Следующий пример выглядят более конструктивно.

3. Ребенок делает что-либо обыкновенно запрещаемое родителями в присутствии гостей, справедливо полагая, что при них его вряд ли будут ругать. Контрход родителей может состоять в том, чтобы обсудить с гостями эту проблему: видите, мол, как ребенок старается использовать ситуативные затруднения родителей. Важно сделать так, чтобы ребенок мог услышать этот разговор.

6.4 Проблема распознавания угрозы манипулятивного вторжения

Как уже было показано, важной особенностью манипуляции является тайный характер воздействия. Поэтому резонно задаться вопросами: как эта угроза замечается адресатом? и как она им воспринимается?

Анализ литературных источников выявляет следующую особенность. Экспериментальные работы имеют дело с уже готовой манипулятивнои ситуацией -- задают ее (нередко создают) в качестве одной из переменных эксперимента или одним из его условий. Теоретические и обзорные работы преимущественно описывают и объясняют манипуляцию.

И лишь в рассчитанных на массового читателя или специалистов-практиков книгах обсуждается проблема обнаружения манипуляции, ее распознавания, выделения из коммуникативного потока. Это и понятно, поскольку задача на обнаружение манипуляции возникает тогда, когда человек находится в позиции пользователя. Одним из таких заинтересованных пользователей является, несомненно, адресат манипулятивного воздействия.

В предыдущих главах мы находились в позиции стороннего наблюдателя, который стремится понять нечто, прямо его не затрагивающее. Здесь же мы, солидаризуясь с позицией жертвы манипулятивнои атаки, становимся заинтересованным наблюдателем: психологом-практиком, тренером, консультантом и т. п. Характерная особенность такой позиции -- контакт с конкретным единичным явлением. Вполне объяснимая трудность состоит в том, что как только мы переходим к анализу отдельных событий, далеко не всегда можем решить, наблюдаем мы манипуляцию или что-то другое. Утверждать, что данное конкретное событие является манипуляцией, чаще всего можно лишь как предположение. Само суждение в значительной степени оказывается интерпретацией, опирающейся на множество элементов ситуации взаимодействия; толкованием, в котором предпочтения самого наблюдателя играют иногда решающую роль. Таким образом, позиция пользователя по своим возможностям и средствам -- это ни что иное, как позиция интерпретатора.

Предлагается рассмотреть данную проблему с двух позиций: с одной стороны, выяснить, что мы как исследователи, исходя из теоретических соображений, можем предположить в качестве возможных средств обнаружения манипулятивных попыток, а с другой,-- с помощью каких средств угроза манипулятивного воздействия может распознаваться «наивной» жертвой в условиях повседневного общения.

6.4.1 Возможные индикаторы

Попробуем на миг представить, что клиент (заказчик) спрашивает о том, каковы способы обнаружения манипуляции. Чем мы можем помочь ему? Что мы могли бы предложить адресату манипулятивной атаки в качестве средства ее обнаружения?

В поисках способов распознавания манипулятивной угрозы можно идти следующими путями. Первый путь -- отслеживание за изменениями ситуации, порожденными технологией психологического (в данном случае манипулятивного) воздействия. Второй -- посредством анализа механизмов манипулятивного воздействия. Разумеется, все признаки, которые удастся обнаружить, могут дать лишь основания для предположения, что ситуация взаимодействия содержит манипу-лятивные попытки. Однозначного решения только на основе анализа указанных признаков вынести нельзя, но без их внимательного рассмотрения мы остаемся вооруженными только недифференцированным опытом. Обсуждаемые ниже признаки выделены на основе сделанных выше теоретических изысканий и представляют собой их простую операционали-зацию.

Отслеживание за изменениями ситуации, связанными с технологией психологического воздействия, позволяет обнаружить эффекты, которые составляют особенности манипуляции. Общим признаком наличия манипулятивных попыток, по-видимому, являются нарушения баланса тех или иных переменных взаимодействия. Поэтому нам следует перечислить возможные деформации, сдвиги, несоответствия и т. п. Таковыми могут быть:

а) Дисбаланс в распределении ответственности за совершаемые действия и принимаемые решения. Это случаи, когда мы вдруг замечаем, что что-то «должны», не зная, откуда это долженствование взялось. Или же наоборот -- мы проявили непонятную или неожиданную для нас безответственность в принятии некоторого решения.

б) Деформации в соотношении выигрыш -- плата проявляются в том, что получаемый результат не соответствует вложенным усилиям. Это может происходить и вследствие допущенных нами ошибок в планировании или исполнении решений, но также и в результате чьей-либо манипуляции.

Понимание причин такой деформации будет полезным как в том, так и в другом случае.

в) Наличие силового давления также является одной из подсказок, указывающей на возможность манипуляции, хотя скорее является лишь индикатором межличностной проблемы, затруднения, одной из причин которых, разумеется, может явиться угроза манипулирования.

г) Нарушения сбалансированности элементов ситуации -- в этом случае может обращать на себя внимание некоторая степень необычности ситуации взаимодействия:

1) необычность мишеней воздействия (темы разговоров, смена векторов и т. п.) Например, на вечере в компании приятелей вас знакомят с новым человеком и он, неясно почему, большую часть времени посвящает вам. Или, скажем, кто-то вам оказывает любезности или услуги, которые выходят за рамки привычного, особенно если они большей частью односторонни;

2) необычность компоновки или подачи информации, такие, скажем, как смещение акцентов значимости на второстепенные детали. К примеру, неадекватно долго решается вопрос о том, как расположиться: ваш партнер все время стремится сесть у окна и почему-то каждый раз так, что солнце неприятно слепит вам глаза.

д) Неконгруэнтность в поведении (коммуникативном сообщении) партнера -- различные каналы передают противоречивую информацию. Например, если сопоставить содержание слов с движениями рук или мимики, можно обнаружить, что собеседник не смотрит вам в глаза, а куда-то поверх вас или в сторону («туфту гонит»?), а может и вниз (самому неудобно за себя?). Бывает, уверенные слова контрастируют с суетой рук: дергает пуговицу, бездумно перекладывает что-то на столе, «ломает» пальцы и т. д.

е) Стремление отправителя воздействия стереотипизиро-вать поведение адресата -- те случаи, когда становится заметно, что кому-то хочется, чтобы мы вели себя «в соответствии с...» Чаще всего это выглядит как обращение к некоторым нашим ролевым позициям, стремление отнести к той или иной категории людей, адресоваться к нашим собственным привычкам либо установившимся между нами ритуалам.

Разумеется, приведенный перечень может выглядеть и по-иному. (Для самостоятельного составления списка индикаторов такого рода читатель может воспользоваться материалом четвертой главы.) В данный момент существенно показать, во-первых, что индикаторы скрываемого воздействия существуют и их можно обнаружить, а во-вторых, что предсказать, каковы эти признаки, можно основываясь на результатах предварительных теоретических поисков.

Если мы будем исходить из анализа механизмов манипу-лятивного воздействия, задача обнаружения манипуляции заключается в том, чтобы быть внимательным к реакциям адресата. Необходимо научиться распознавать моменты, когда включаются в работу (или начинают работать в измененном режиме) те или иные компоненты (звенья) механизмов, реализующих внешнее вторжение. Можно указать по меньшей мере следующие виды таких индикаторов:

1) ненормативно частое появление или подчеркнуто явное проявление психических автоматизмов в поведении адресата воздействия;

2) регрессия к инфантильным реакциям -- плач, агрессия, тоска, чувство одиночества и т. п., особенно если это точно приурочено к определенной ситуации или событиям;

3) дефицит времени, отпущенного на принятие решения; важный момент анализа ситуации в этом случае -- выяснить, кем создается этот дефицит: если не тем, кто испытывает нехватку времени, то следует предположить наличие манипуляции;

4) состояние суженности сознания, которое может проявиться в ограничении круга обсуждаемых идей, в * цикличных» высказываниях (например, неизменяемые формулировки или регулярный возврат к одной теме), постановке только ситуативных целей (в ущерб перспективным) и пр.

5) неожиданные изменения фоновых состояний: напряжение, агрессия, суетливость и др., возникающие преимущественно как реакция на ущерб, нанесение которого ощущает (пусть и неосознанно) адресат воздействия. Сигналом об угрозе ущерба или уже нанесенном ущербе служит эмоциональная реакция жертвы манипуляции -- ухудшение настроения, раздражение, глухая обида и прочие сдвиги в сторону отрицательных эмоций. Особенно должны настораживать случаи неоправданных с точки зрения ситуации эмоциональных сдвигов.

Последний критерий предоставляет нам важный механизм субъективной диагностики по чувственным индикаторам. Сам по себе прием не нов, но в случае с манипуляцией он может быть использован не только как индикатор наличия угрозы, но даже как указатель на возможное ее качество.

Данный прием диагностики, предложенный Д. Динкмейером и Б. Д. МакКеем [Dinkmeyer & McKay 1976], основан на том, что наши чувства и реакции отражают результат бессознательной обработки информации, поступающей из внешнего мира. На ранних этапах взаимодействия эмоции являются выражением бессознательного (непроизвольного) ответа на характер воздействия партнера.

Например, если мы испытываем раздражение и нам хочется избавиться от присутствия партнера, то, возможно, это происходит не потому, что он нам неприятен, а от того, что партнер стремится овладеть нашим вниманием в большей степени, чем мы желаем. Вероятно, у нас возникает негативная реакция на его стремление, которое уже как-то проявилось в его действиях.

Если мы чувствуем ущемление своего авторитета, подрыв своей власти над партнером и нам очень хочется доказать свою силу, продемонстрировать преимущество, то может оказаться, что он стремится овладеть нашим поведением, может быть покомандовать. (Правда, так можно предполагать лишь тогда, когда партнер ничем явно не выдал своих намерений. Если же его намерения выражаются прозрачно, скорее следует предположить попытку спровоцировать вас на демонстрацию силы.)

Иногда, особенно если мы спохватились с некоторым опозданием, может оказаться, что наше эмоциональное состояние прямо указывает на то, чего хотел добиться партнер. Другими словами, ему его воздействие удалось. Например, мы поймали себя на том, что ощущаем необъяснимую обиду, даже боль, хочется чем-то обидеть партнера, за что-то свести счеты. Это может свидетельствовать о его намерении отомстить нам.

Если в какой-то момент работы со своим подчиненным или коллегой мы ощутили бесперспективность своих усилий, руки стали опускаться, захотелось махнуть на него рукой и самому выполнить работу, то нелишне предположить, что партнер стремится доказать свою непригодность к этой работе. Зачем? Вероятно, для того, чтобы взвалить ее на вас .

Таким образом, даже априори мы обнаруживаем довольно большой перечень средств, которые могут быть использованы для распознавания манипулятивного воздействия. Вместе с тем, было бы наивно полагать, что выделенные в результате теоретических размышлений индикаторы манипулятивного вторжения до сих пор оставались неизвестными рядовому участнику взаимодействия. Несомненно, что большинство из них, даже оставаясь неотрефлексированными, тем или иным образом учитываются в повседневной жизни почти каждым из нас. Вероятно, существуют и такие индикаторы, о которых в данной работе не упоминалось вовсе.

6.4.2 Распознавание манипуляции в живом общении

Но быть в позиции стороннего (пусть и заинтересованного) наблюдателя и быть участником события, в котором на нас оказывается манипулятивное воздействие, не одно и то же. Эта разница примерно та же, что и между теоретическим и практическим мышлением, которую отметил Б. М. Теплое:

1. Ориентироваться приходится на реально сложившиеся условия, которые могут плохо укладываться в привычные или известные теоретические схемы.

2. Высокие требования предъявляются к внерациональным средствам анализа (интерпретации) ситуации и содержащихся в ней проблем: чувству, интуиции, впечатлению.

3. Действовать приходится в режиме актуального времени, у адресата, как правило, нет такой, как у исследователя, возможности остановиться и сколько потребуется анализировать проблемную ситуацию. Это уже не только интерпретация действия (чужого), но еще и интерпретация действием (своим).

* Пример из другой работы [Lentz 1989], где данный прием рекомендуется именно для распознавания цели манипуляции: если я регулярно вспоминаю о сексе в присутствии одного и того же лица, это может означать, что он стремится сексуализировать на тли отношения. Добавлю, что справедливости ради надо предположить и собственные неотрефлексированные желания.

4. Важную роль играет решительность -- умение уловить нужный для начала действия момент и выполнить это действие с оптимальными для наличной ситуации упорством и настойчивостью.

В распоряжении адресата манипулятивного воздействия имеются: актуальная межличностная ситуация и опыт предшествующего общения -- как всей жизни, так и с данным человеком (или чем-либо его напоминающим). Задача в самой общей форме состоит в том, чтобы адекватным образом установить связь между ситуацией и психологическим багажом участника взаимодействия. Соединение ситуации с опытом происходит как деятельное включение в нее человека. Каждое такое включение происходит на основе интегральной оценки ситуации и соотнесения ее со своими интересами и намерениями. Это оценивание включает в себя целостную эмоциональную оценку, причудливым образом сплавленную с поэлементным анализом ситуации. Поэтому и представление субъекту результатов распознавания угрозы, собственно прочтение ее, по-видимому, может происходить в двух формах: эмоциональное восприятие (интегральная оценка) и рациональное распознавание.

Эмоциональное восприятие. Оценочная функция эмоций общеизвестна. Благодаря ей происходит текущее актуальное оценивание каждого фрагмента событий, в которых живет человек, в частности, ситуаций межличностного взаимодействия. Эмоциональная реакция отражает результат проверки некоего события на важность, выяснения потребностной значимости происходящего. При этом краткая эмоциональная реакция, просигнализировавшая об опасности, может и не замечаться, не доходить до осознания, оставаться на подпороговом уровне, вызывая лишь неясное беспокойство. В случае, если оценивается вся ситуация, то возникает ощущение «что-то тут не так». А суммарный эффект, например, от прочтения неконгруэнтных сообщений партнера проявляется в виде ощущения неубедительности его действий (недоверие).

Согласно гипотезе «первовидения», выдвинутой Е. Ю. Артемьевой, «восприятие объекта проходит по крайней мере две принципиально различные по механизмам стадии: «первовидение» -- когда объект оценивается нерасчленимо-целостно, и «второвидение» -- когда он (объект) отдается на поаспектное анализирование классифицирующим системам... На этапе первовидения выясняется отношение объекта и субъекта (хорош ли, не опасен ли?)... эмоционально-оценочные свойства оказываются ведущими».

Экспериментально установленный временной интервал, в рамки которого укладывается процесс * первовидения», равен 0,2--0,3 секунды.

О наличии быстрой комплексной оценки проблемной ситуации свидетельствуют также выявленные в экспериментах по решению шахматных задач закономерности. Это -- наличие эмоциональной реакции, непосредственно предшествующей моменту нахождения (осознания) решения, а также способность шахматистов высокой квалификации к моментальной комплексной оценке шахматной позиции в условиях тахистоскопического ее предъявления [Тихомиров, Виноградов 1969]. Последняя ситуация по сюжету близка к задаче, стоящей перед адресатом манипулятивного воздействия: комплексная оценка расстановки сил, баланса интересов.

Большинство людей по праву могут быть отнесены к игрокам высокого класса в межличностных отношениях -- по меньшей мере по причине повседневной ежеминутной включенности в процесс психологического взаимодействия. Учителем выступает опыт поражений, который может включать в себя обиды, досаду, разочарование в людях. Хорошо, если эти эмоции проходят, и у человека появляется взвешенное понимание и терпимое отношение к тем, от кого он пострадал, как рубец от прививки. Труднее ожидать подобный исход там, где проявляются злость, ярость или гнев. Понятно поэтому, что внутренний эмоциональный толкователь у всех людей имеет разную квалификацию. Но как бы ни был «наивен» адресат манипулятивного воздействия, на языке быстро сменяющихся психологических состояний в той или иной степени он способен дать реакцию на очень широкий круг признаков манипуляции. Другое дело, что часто эти реакции слишком слабы, чтобы оказать сколько-нибудь серьезное влияние на ситуацию или слишком поздно набирают необходимую действенную силу, когда вернуть или изменить события уже невозможно.

Рациональное распознавание угрозы может строиться на знании особенностей текущей ситуации или вовлеченных в нее участников. Например, знакомство в среде нынешних отечественных предпринимателей нередко происходит по стандартной схеме: 1 часть -- «диалог-разведка», в котором выясняется важность партнера, оцениваются перспективы отношений, степень его податливости к влиянию, 2 часть -- «аванс», то есть реклама себя и своих перспектив, 3 часть -- «спрос-предложение», на которой завязываются деловые отношения. Тот, кто знает об этом сценарии, уже на первом шаге обязан предположить, что его партнер может выдавать «аванс» и сделать соответствующую поправку, чтобы не поддаться на его уловки.

Распознать манипуляцию человек может также, опираясь на собственную историю отношений с конкретным человеком. Однажды мне довелось с гнетущим чувством вины выйти из кабинета своего начальника -- директриссы учреждения, у которой приключился сердечный приступ в момент, когда я отказывался выполнить несвойственную моей должности работу. Переживать пришлось недолго. Через десять минут, случайно проходя мимо того же кабинета, я услышал ее смех. Разумеется, следующие «приступы» уже воспринимались мной как искусный прием. Вероятно, у каждого живущего в обществе человека имеются подобные знания о том, как распознавать случаи, которые мы называем манипуляцией.

Итак, манипулятивная опасность может распознаваться как на уровне чувств, так и на уровне понимания. В обоих случаях суждение о наличии манипуляции выносится как результат (может быть неосознанного) истолкования полученных сведений; как эмоциональная оценка, так и рациональное понимание не обязательно осознаются, но в большинстве случаев так или иначе оказывают влияние на поведение человека.

Подобно тому, как были выделены неспецифические и специфические виды психологических защит, мы обнаруживаем различение и в средствах распознавания угрозы: с одной стороны,-- это эмоции, указывающие на факт или определяющие вероятность манипулятивного вторжения, а с другой -- практический опыт и знания, подсказывающие качество опасности, возможные цели манипулятора.

6.5 Надо ли защищаться от манипуляции

Существует несколько случаев, когда нет необходимости защищаться от манипуляции. Во-первых, технологические ухищрения манипулятора бывают столь искусны и трудоемки, сложны и неясны, что в них нарастает тенденция к саморазрушению. Эффективность таких воздействий в том, что они рассчитаны на сопротивление. Если же такового нет, они просто теряют свою силу. В подобных случаях нет смысла тратиться на их понимание и разрушение, можно просто позволить им произойти -- это обойдется «дешевле» с точки зрения душевных затрат. (Нечто похожее предлагает М. Б. Литвак [1992] под названием тактики амортизации -- намеренных подчеркнутых уступок агрессору. Правда, он рассматривает этот прием как средство ведения межличностной борьбы).

Во-вторых, существуют игры, в состав которых входит манипуляция. Например, сексуальные игры, где манипуляция и такт (адресат обязан догадаться) взаимно сменяют друг друга. Действительно, в большинстве случаев такие игры начинаются с соблазняющих действий инициатора. Игра исчезает, если к эротической прелюдии приступают со словами «Давай...» Поэтому для тех, кто предпочитает игры, разрушение манипуляции будет нежелательным. Кроме сексуальных существует немало и иных, которые Э. Берн назвал хорошими играми.

Но даже если речь идет о манипуляции, не относящейся к указанным, каждый из нас может припомнить случаи, когда к манипулятивной суете можно было отнестись снисходительно, а к манипулятору -- великодушно. По разным причинам: иногда в силу понимания мотивов человека, иногда в силу принятия его индивидуальных особенностей, а иногда -- просто из нежелания опускаться до манипулятивного уровня. Это блаженное состояние отстраненности и возвышенности позволяет человеку сохранить свою самость. Тогда приходят умиротворение и спокойствие: пусть манипулятор празднует свой выигрыш -- небеса нас рассудят...

Начальник тайной стражи при Понтии Пилате защищается...

-- Прошу отдать меня под суд, прокуратор. Вы оказались правы. Я не сумел уберечь Иуду из Кириафа, его зарезали. Прошу суд и отставку. [...]

Афраний вынул из-под хламиды заскорузлый от крови кошель, запечатанный двумя печатями.

-- Вот этот мешок с деньгами подбросили убийцы в дом первосвященника. Кровь на этом мешке -- кровь Иуды из Кириафа.[...]

-- Где убитый?

-- Этого я не знаю,-- со спокойным достоинством ответил человек, никогда не расстававшийся со своим капюшоном,-- сегодня утром начнем розыск.

Прокуратор вздрогнул, оставил ремень сандалии, который никак не застегивался.

-- Но вы наверно знаете, что он убит? На это прокуратор получил сухой ответ:

-- Я, прокуратор, пятнадцать лет на работе в Иудее. Я начал службу при Валерии Грате. Мне не обязательно видеть труп для того, чтобы сказать, что человек убит, и вот я вам докладываю, что тот, кого именовали Иуда из города Кириафа, несколько часов тому назад зарезан.

Как видим, Афраний начал свой доклад с атаки. Зачем? Щекотливость положения, в котором он оказался, заключается в том, что он пришел с докладом о выполнении приказа, который не был дан в явном виде. Перед начальником тайной стражи стоит трудная задача -- отчитаться об исполнении намека, сообщить детали, но не дать повода обвинить себя в том, что он сам же и организовал убийство Иуды. Опасаться ему есть чего. Теперь, когда дело сделано, соотношение сил изменилось: Понтий Пилат снова стал сильнее, и ему нетрудно представить Афрания виновником убийства. Достаточно тому проговориться -- и прокуратор вынужден будет наказать подчиненного за самоуправство. Начальник тайной стражи своей атакой стремится лишить прокуратора возможности нападать. Когда же тот выразил некоторое сомнение, то даже позволил себе некоторую жесткость, что сразу же принесло свои плоды -- Пилат впредь обращался к нему весьма учтиво.

-- Простите меня, Афраний,-- ответил Пилат,-- я еще не проснулся как следует, отчего и сказал это. Я сплю плохо,-- прокуратор усмехнулся,-- и все время вижу во сне лунный луч. Так смешно, вообразите. Будто бы я гуляю по этому лучу. Итак, я хотел бы знать ваши предположения по этому делу. Где вы собираетесь его искать? Садитесь, начальник тайной службы.

-- Я собираюсь его искать недалеко от масличного жома в Геф-симанском саду...

Далее весь разговор можно было бы назвать «доработкой легенды», в ходе которого собеседники уточняли важные детали: место и мотивы убийства, возможные способы его организации и пр. Под конец разговора Афраний сделал решающую атаку в своей защитной кампании:

-- Я немедленно начну искать убийц, которые выследили Иуду за городом, а сам тем временем, как я уж докладывал вам, пойду под суд.

-- За что?

-- Моя охрана упустила его вечером на базаре после того, как он покинул дворец Каифы. Как это произошло, не постигаю. Этого еще не было в моей жизни. [...]

-- Так. Объявляю вам, что я не считаю нужным отдавать вас под суд. Вы сделали все, что могли, и никто в мире,-- тут прокуратор улыбнулся,-- не сумел бы сделать больше вашего! Взыщите с сыщиков, потерявших Иуду. Но и тут, предупреждаю вас, я не хотел бы, чтобы взыскание было хоть сколько-нибудь строгим. В конце концов, мы сделали все для того, чтобы позаботиться от этом негодяе! Да, я забыл спросить,-- прокуратор потер лоб,-- как же они ухитрились подбросить деньги Кайфе?

Таким образом, Афраний получил полное -- почти открытым текстом одобрение своих действий. Более того, прокуратор выразил свое удовлетворение качеством проделанной им работы. Далее прокуратор, похоже, в основном наслаждался приятной новостью, с удовольствием расспрашивая о деталях.

-- Видите ли, прокуратор... Это не особенно сложно. Мстители прошли в тылу дворца Каифы, там, где переулок господствует над задним двором. Они перебросили пакет через забор.

-- С запиской?

-- Да, точно так, как вы и предполагали, прокуратор... [...]

-- Воображаю, что было у Каифы.

-- Да, прокуратор, это вызвало очень большое волнение. Меня они приглашали немедленно.

Даже в полутьме было видно, как сверкают глаза Пилата.

-- Это интересно, интересно...

-- Осмеливаюсь возразить, прокуратор, это не было интересно. Скучнейшее и утомительнейшее дело.

Начальник тайной стражи теперь уже осмеливается не только возражать, но и разворачивать свою атаку до той отметки, когда прокуратору безопасней будет прекратить трудный для Афрания разговор.

-- Да, Афрании, вот что внезапно мне пришло в голову: не покончил ли он сам с собой?

О нет, прокуратор,-- даже откинувшись от удивления в кресле, ответил Афрании,-- простите меня, но это совершенно невероятно!

-- Ах, в этом городе все вероятно! Я готов спорить, что через самое короткое время слухи об этом поползут по всему городу.

Тут Афрании метнул в прокуратора свой взгляд, подумал и ответил:

-- Это может быть, прокуратор.

Похоже, начальник тайной стражи получил новое задание...

Прокуратор, видимо, все не мог расстаться с этим вопросом... хотя и так уж все было ясно, и спросил даже с некоторой мечтательностью:

-- А я желал бы видеть, как они убивали его.

-- Убит он с чрезвычайным искусством, прокуратор,-- ответил Афрании, с некоторой иронией поглядывая на прокуратора.

-- Откуда же вы это-то знаете?

Это, однако, была уже запоздалая провокация со стороны Пилата.

-- Благоволите обратить внимание на мешок, прокуратор,-- ответил Афрании,-- я вам ручаюсь за то, что кровь Иуды хлынула волной. [...]

-- Так что он, кончено, не встанет?

-- Нет, прокуратор, он встанет,-- ответил, улыбаясь философски, Афрании,-- когда труба Мессии, которого здесь ожидают, прозвучит над ним. Но ранее он не встанет!

-- Довольно, Афрании! Этот вопрос ясен.

Глава 7. ИССЛЕДОВАНИЕ МАНИПУЛЯТИВНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Заявленная в начале монографии ориентация на герменевтическую парадигму уже нашла свое воплощение в нескольких моментах. Во-первых, в стремлении сохранить возможно более широкий контекст межличностного взаимодействия, в рамках которого возникает и разворачивается манипуляция. Во-вторых, в обращении к метафоре и образному языку, чтобы схватить понятие, переменную или процесс в его целостности. Особо следует отметить использование метафоры при конструировании определения психологической манипуляции. И в-третьих, герменевтический метод свободного истолкования был использован при анализе жизненных ситуаций и текстов, заимствованных из художественной литературы. Сделано было это для иллюстрации и разъяснения авторской позиции по обсуждаемым вопросам. Поэтому в роли эксперта выступал сам автор -- таким несколько упрощенным способом решалась проблема квалификации толкователя.

Пришло время обсудить возможные методы исследования манипуляции и защиты от нее. Не претендуя на исчерпывающее описание всех возможных методов такого рода, я предполагаю рассмотреть лишь некоторые в качестве иллюстрации. А еще -- сравнить использованные методы с точки зрения их возможностей и ограничений, оценить их герменевтический потенциал.

Рамки заявленной парадигмы позволяют пользоваться довольно широким арсеналом методов. В настоящей работе использованы:

1. Анализ (интерпретация) жизненных ситуаций.

2. Свободное истолкование художественных текстов.

3. Контент-анализ рекомендаций специалистов в изучаемой проблемной области.

4. Контент-анализ поведенческого репертуара литературных персонажей.

5. Квазиэкспериментальное исследование.

С первыми тремя читатель уже знаком из предыдущих глав. В настоящей будут использованы методы под номерами 2, 4 и 5. Начнем с последнего.

7.1 Защитные действия в условиях манипулятивного воздействия

Данное исследование проведено в жанре стандартного психологического эксперимента. В его ходе решались такие исследовательские задачи:

1. Показать принципиальную возможность аналитического (количественного) выделения феноменов как манипуляции, так и защит от нее.

2. Проверить, насколько эффективны заложенные в определение признаки манипуляции и психологических защит, то есть действительно ли внешний наблюдатель (эксперт) способен по ним обнаружить указанные феномены.

3. Проверить, в какой степени защиты от манипуляции обладают особенностями, отмеченными в теоретических главах:

* наличие неспецифических защитных реакций: уход, изгнание, блокировка, управление, замирание и игнорирование;

* специфические защиты от манипуляции характеризуются: непосредственной защитой личностных структур, повышением непредсказуемости поведения, задержками автоматических реакций, стремлением тайное сделать явным, противодействием силовому давлению, стремлением преобразовать манипулятивное воздействие в соответствии со своими интересами;

* психологические защиты появляются в поведении даже тогда, когда наличие угрозы манипуляции не осознается.

7.1.1 Планирование

В ходе организации исследования необходимо было решить несколько проблем.

1. Экологичность. Во-первых, как манипулятивное воздействие, так и психологические защиты относятся к процессам, которые невозможно вызвать, не затронув важных для человека личностных слоев. Требовалось найти приемлемую по последствиям «упаковку» для процедур по получению эмпирического материала. Приемлемых в первую очередь для испытуемых, чтобы не оставлять отрицательного эмоционального осадка. В известных мне работах такая возможность не всегда была исключена [Brok с соавт. 1966; Christie с соавт. 1970; O'Connor с соавт. 1990; Pandey с соавт. 1988]. Во-вторых, требовалось соблюсти этические нормы, связанные с необходимостью, с одной стороны, намеренно подвергать людей манипулятивному воздействию, а с другой -- попыткой «подсматривания» за их поведением.

Выход был найден в организации обучения. Тема тренин-говых занятий определялась как «Защита от психологического нападения». Следовательно, участники знали, что каждый из них может оказаться объектом психологического нападения: принуждения, уничижения или манипуляции, но шли на некоторый риск в надежде научиться быть более защищенными. Таким образом, обеспечивалась, с одной стороны, добровольность участия в занятиях, благодаря чему снимались этические затруднения, а с другой,-- участники получали компенсацию за риск в виде приобретенных умений.

Характер занятий был весьма щадящим. Мотивационный накал межличностной борьбы возникал в основном в рамках игровых ситуаций и не превышал обычного для тренинговых групп уровня. Достаточно сказать, что ни в одной из четырех групп, отработавших по 20--30 часов каждая, не было покинувших ее членов.

2. Воспроизводимость. Необходимо было обеспечить многократное воспроизведение одних и тех же контролируемых ситуаций, содержащих изучаемые феномены. Эта проблема была решена путем использования в качестве «сырого материала» видеозаписей, сделанных во время тренинговых занятий. Участники занятий были извещены о том, что видеозаписи будут использованы в учебных или исследовательских целях. Поэтому сюжеты, которые слушатели просили не показывать, не вошли в анализируемый материал и были стерты.

3. Контроль переменных. Для выделения собственно ма-нипулятивных феноменов необходимо было сравнить репертуар поведенческих проявлений, который обнаруживают испытуемые в условиях наличия манипулятивнои угрозы, с условиями, когда ее нет. Одновременно требовалось избежать смешения двух аспектов манипуляции: собственно угрозы психологического вторжения и ее сокрытия. Поэтому для сравнения требовалось проконтролировать еще одно условие, в котором угроза психологического вторжения присутствовала бы в явном виде. Выбирать приходилось из двух тактик воздействия: уничижения (ущемление, осуждение, осмеяние, унижение) и принуждения (навязывание, давление, требование, приказ, угрозы). Выбор пал на вторую, во-первых, как менее болезненную для адресата и поэтому более приемлемую с этической точки зрения, а во-вторых, более подходящую для игрового моделирования.


Подобные документы

  • Информационно-психологическая безопасность личности. Психология манипуляции, способы ее выявления, характеристики, родовые признаки, индикаторы и интегральные критерии. Специфические и неспецифические методы защиты от манипулятивного воздействия.

    контрольная работа [34,8 K], добавлен 18.04.2015

  • Определение понятия "манипуляция". Представление различных авторов о манипуляции. Способы манипулирования психическим сознанием людей и методы защиты от манипулятивных воздействий. Основные характеристики манипуляторов. Позиция внешнего наблюдателя.

    реферат [58,0 K], добавлен 11.05.2014

  • Основные способы защиты от психологической манипуляции, их разновидности и отличительные признаки, оценка практической эффективности. Механизмы специфических и неспецифических психологических защит. Методы распознавания манипулятивного воздействия.

    курсовая работа [46,1 K], добавлен 27.12.2010

  • Исследование компонентов и механизмов действия различных форм манипуляции в различных сферах человеческой жизни. Формы манипуляции при коммуникации между детьми и родителями, в профессиональной сфере и в коммуникациях между обществом и государством.

    курсовая работа [47,1 K], добавлен 12.07.2016

  • Понятие и распространенные приемы манипуляции как скрытого психологического приема, целью которого является заставить человека, вопреки его интересам, выполнить нужные вам действия. Мишени воздействия на человека, директивные и косвенные техники.

    презентация [1,0 M], добавлен 17.05.2016

  • Манипуляция как средство психологического воздействия. Классификация методов манипулирования. Описание методик "шкала манипулятивного отношения", "акцентуации Эйдемиллера". Проведение эмпирического исследования с использованием методики "Mach IV".

    курсовая работа [42,7 K], добавлен 03.07.2012

  • Характеристики манипуляции как метода духовного и психологического воздействия на партнера. Рассмотрение организационно-процедурных, психологических и логических манипуляций. Методы нейтрализации приемов психологического воздействия в деловом общении.

    презентация [263,2 K], добавлен 27.05.2014

  • Общая характеристика переговорного процесса. Подготовка к переговорам, определение их тактики и основных принципов проведения. Психологические особенности переговорного процесса, причины применения манипуляций. Признаки и принципы скрытой манипуляции.

    курсовая работа [58,1 K], добавлен 23.06.2015

  • Речевое манипулирование в переговорном процессе, его актуальность в рамках теории манипуляции сознанием. Психологические механизмы ведения переговоров. Оценка манипулятивных технологий, основных механизмов внушения и защитных механизмов от манипуляции.

    курсовая работа [45,2 K], добавлен 28.08.2009

  • Анализ взглядов на проблему этичности использования манипулятивного воздействия, влияние манипуляции на личность и на характеристики профессиональной деятельности. Особенности и типы манипулятивной установки, определение их эффективности и значения.

    дипломная работа [96,0 K], добавлен 22.03.2011

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.