Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита
Психологическое определение манипуляции. Защитные действия в условиях манипулятивного воздействия. Семантическое поле и определение понятия "психологическая защита". Место манипуляции в системе человеческих отношений. Диалог как метод исследования.
Рубрика | Психология |
Вид | книга |
Язык | русский |
Дата добавления | 09.11.2012 |
Размер файла | 724,3 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
* «прикрепление» этой ответственности к чувству раскаяния, которое в моменты похорон особенно обостряется -- вариант техники якорения;
* фиксация уже совершенного как непоправимого («поздно, милейший») -- в терминах NLP «присоединение к будущему».
Дополнительные тонкости психологической обработки обнаруживаем на лингвистическом уровне: использование неопределенного множества «люди», кванторов всеобщности («все», «никогда»), мастерская игра со сменой 3-го и 1-го лица с переходом на второе лицо (мы -- они -- мы -- вас), ритмические повторы («и вы... и я... и император, и все мы», не захотят никогда не захотят, этим -- этим, не любил -- так не любил) и пр.
Вся эта сцена с ее ухищрениями манипулятору нужна в основном для обслуживания собственных проблем. Перенеся ответственность на другого, он облегчает накал своей внутренней борьбы. И избегает того, что достается в удел его жертве: «Сальери воспринял слишком всерьез все, что я когда-то ему сказал. Сейчас, когда мое предсказание сбылось, когда слава Моцарта растет с каждым днем, у Сальери бывают странные нервные припадки. Я даже слышал, что порой, пугая домашних, он вопит, что убил Моцарта.
Ну что ж -- хоть один из нас -- признался!»
Глава 6. ЗАЩИТА ОТ МАНИПУЛЯЦИИ
Разрушительному эффекту, который производит манипуляция на личностные структуры адресата, субъект противопоставляет встречную активность, направленную на уменьшение наносимого ущерба.
О наличии защит, как и о самой манипуляции, можно судить:
а) с позиции жертвы -- как о попытках что-то противопоставить манипулятивному влиянию;
б) с позиции манипулятора -- как о сопротивлении или противодействии адресата;
в) с позиции стороннего наблюдателя -- как о средствах, снижающих эффективность манипулятивного воздействия.
Приведем несколько примеров защиты от манипулятив-ного воздействия: неуспешной в первых двух примерах и успешной -- в остальных.
Пример 22. За консультацией обратился мужчина с просьбой помочь выйти из затруднения. В первые 2--3 года жизни в браке он чувствовал что-то неестественное во взаимоотношениях с женой. Трудно было себе объяснить, почему возникают крупные ссоры: вроде бы и не пьет, но вдруг запивает на 2--4 дня, в общем-то спокоен по характеру, но неожиданно устраивает домашние погромы. После этих ссор долго переживает, корит себя. Но жена обыкновенно с пониманием и участием относилась к нему после этого... К завершению третьего года совместной жизни его осенило: жене нужны его дебоши. Проследив за деталями, он обнаружил весь сценарий. Сначала совершенно беспочвенные обвинения в чем-либо со стороны жены, придирки по пустякам, затем нарастание его раздражения вплоть до взрыва, а затем спокойствие на месяц-два и даже больше, когда он вообще не пьет и жена ласковая. Потом жена снова начинала приходить в дурное расположение духа, и все начиналось сначала. Пробовал не поддаваться на упреки, но атмосфера накалялась до нестерпимой -- проще было устроить дебош, и чем сильнее, тем дольше продолжался период затишья. И так еще 16 лет.
Пример 23. Покупатель просит подать овощи посвежее: «Вон там, в том ящике».-- «Да? А другим что достанется?» -- парирует продавец, кивнув на очередь. Удар был точен: очередь незримо напряглась, повисла тяжелая пауза, в течение которой строптивый покупатель ощутил всю тяжесть позиции отщепенца. Но нет, есть еще силы: «Я отстоял очередь и имею право выбрать!» Какое право? Нетерпеливая очередь начинает волноваться. Никто еще ничего не сказал, но таким дураком он себя почувствовал. Дернулся было, обращаясь к очереди: «Вам тоже подсунут силос за бешеные деньги». Но вышло совсем глупо: к кому обращался, на что возражал -- на молчание, что-ли? А продавец невозмутимо исполняла роль статуи...
Пример 24. В книжном магазине взял с прилавка посмотреть словарь. Продавец: «Деловые люди к нему еще и вот эти две книги берут». Уже захотелось купить -- так убедительно прозвучало (а может быть захотелось побыть деловым человеком). Но тут подумалось: «Да что я, «деловой» разве? Обойдется».
Пример 25. Преподаватель П. встречается с коллегой К., заводит разговор, развивает его, а затем почти без перехода вдруг прощается и уходит по своим делам. Это случается регулярно, можно бы и привыкнуть уже. Но К. все равно каждый раз испытывает неловкость, которая теперь уже возникает сразу, как только он увидит коллегу П. Но однажды К. торопился и первым прервал разговор на полуслове, поразившись своей невоспитанности. На душе вдруг стало так легко и весело!
Можно ли в научных терминах понять, как совершается защита от манипуляции, что при этом происходит во внутреннем мире адресата воздействия? Зависят ли эти процессы от особенностей манипуляции? Где в основном локализованы эти защиты: во внутреннем мире адресата или во внешних действиях? Поиск ответов на поставленные вопросы составляет основную задачу настоящей главы. Но прежде нам придется немного задержаться, чтобы выяснить, как соотносятся обсуждаемые защитные действия с известными психологии психологическими защитами.
6.1 Понятие психологических защит
Термин «психологическая защита» давно вышел за пределы породившего его психоанализа, пересек границы других теоретических школ и нашел там прописку. При этом исходная ядерная идея (что-то защищается от чего-то) получает каждый раз иное содержательное наполнение [см., например, Бассин 1969]. Иногда на свет производится нечто совсем отличное от психоаналитического: «Психологическая защита личности является феноменом неадекватного удовлетворения потребности индивида быть личностью, потребности в персонализации» [Стоиков 1986, с. 126].
Кроме того, понятие психологической защиты оказалось перенесенным еще и в другой онтологический контекст: из события внутрипсихического превратилось также в событие межличностное [Хараш 1987], и даже в межгрупповое [Мин-дел 1993].
Ни в случае теоретической экспансии, ни в случае расширения онтологической отнесенности сколь-нибудь серьезной сверки с исходным понятием, как правило, не проводится. Попытка отрефлексировать условия, в которых возникло понятие психологических защит, привела В. И. Журбина (1991) к заключению, что мы имеем дело с фантомом, с эпифеноменом, являющимся порождением системы отношений между пациентом и врачом.
В силу указанных причин исходное понимание психологических защит, данное в психоаналитических работах, настоятельно требует своего переосмысления.
6.1.1 Психологическая защита в разных теоретических контекстах
Честь открытия защитных действий, несомненно, принадлежит 3. Фрейду, которому это понятие потребовалось для модельного описания динамики психических процессов в ходе психотерапевтической работы. (Муки рождения представлений о сопротивлении и вытеснении, как важных составляющих терапевтического процесса, почти зримо ощущаются в его пионерской работе «Толкование сновидений».) Последователи 3. Фрейда разрабатывали понятие психологических защит -- не меняя его по сути -- в сторону детализации и дополнения перечня защитных механизомв новыми видами [A. Freud 1948]. При наличии некоторых расхождений частного характера общий облик модели психологических защит, основные черты которых воспроизводятся во многих руководствах и словарях, весьма устойчив.
Первой из них признается наличие тревоги как фактора, несущего угрозу и обусловливающего необходимость защиты. При этом иногда за кадром остается то обстоятельство, что сама тревога является лишь индикатором наличия конфликта между различными психическими инстанциями.
Второй важный признак, выделяемый авторами, указывает на структуры, находящиеся под протекцией. Как правило, это Эго и его атрибуты: самооценка, Я-образ, Я-концепция и т. п.
Общей чертой в традиционном психоаналитическом представлении о психологической защите является их интралич-ностная локализация: это одна из сторон протекания внутренней борьбы, в которой Эго защищает себя от разрушения в вихре конфликтов между сознанием и бессознательным, между противоречащими устремлениями, между Оно и Супер-Эго и т. д.
Тенденция последних десятилетий состоит в том, что в самом психоанализе при рассмотрении психологической динамики предлагается сделать выход за пределы отдельной личности. Показывается, что предпосылки к этому можно найти у основателя-метра. Так, если раньше перенос признавался свойством пациента, проявляющимся в его взаимоотношениях с терапевтом, то в последующем трансфер возводится в ранг одного из фундаментальных основ психики [Modell 1984]. То же происходит и с интрапсихическими процессами, которые все больше экстериоризуются в языке модельных представлений. Предельное выражение этой тенденции обнаруживается у Э. Берна (1992).
Данное обстоятельство не могло не коснуться и проблемы психологических защит, которые начинают все чаще адресоваться к межличностным феноменам как своим аналогам. Например, делаются попытки описать генезис защит в терминах взаимоотношений младенца и матери [Guntrip 1977].
Феномены, к которым адресуется психоанализ, считаются локализованными на внутрипсихическом горизонте. Правда, можно переинтерпретировать психологические защиты как производные процесса взаимодействия между пациентом и терапевтом. Тогда их феноменология окажется более доступной. Однако такое переосмысление в явном виде в психоанализе мне отыскать не удалось -- даже там, где делаются указанные усилия по выведению психологических защит из межличностных отношений, поскольку речь в основном идет об их онтогенезе. В текущем же режиме взаимодействия пациента и врача психологические защиты чаще всего мыслятся как уже интраличностные.
Тем не менее, клиническая практика постепенно выводит к пониманию интимной связи между защитами в традиционном представлении и межличностными отношениями, которые оказываются продолжением внутренней борьбы в качестве ее внешних отголосков, средств совладания или инициирующих факторов [Rakkolainen 1982].
Эксперименты по исследованию проблемы фрустрации потребностей, проведенные сотрудниками К. Левина, также могут быть причислены к изучению психологических защит [Hilgard 1972]. В отличие от психоанализа, где как конфликт, так и защитные действия являются продуктом мысленной реконструкции, данные авторы экспериментально смоделировали аналог интраличностного конфликта -- состояние фрустрации потребности -- и зафиксировали внешнеповеден-ческие проявления этого состояния.
Ими оказались: а) нетерпеливость, напряжение -- двигательное возбуждение, выражающееся в повышении напряжения мышц, беспокойстве пальцев, их сосании, кусании ногтей, курении, жевании резины; б) деструктивность, выражающаяся в агрессивных действиях; в) апатия, безучастное отношение к ситуации, равнодушие к событиям; г) фантазирование о желаемом, или отвлекающие грезы; д) стереотипные формы поведения -- более частый повтор одних и тех же игровых сюжетов, повседневных ритуалов; е) регрессия -- возврат к формам поведения, характерным для более раннего возраста. Параллели с психоаналитическими защитами очевидны. Действительно, психологические защиты почти зримо угадываются за поведенческими проявлениями, поскольку изменения последних воспринимаются как результат действия внутренних защит. Иногда и сами внешние действия могут иметь самостоятельное защитное значение.
Понятие психологических защит со временем приобрело столь широкую популярность, что стало употребляться в контекстах, мало связанных с психоанализом, или совсем Далеких от него. Особенно широкое хождение этот термин получил в рамках групповой психокоррекционной и тренинговой работы. При внешнем сходстве по языку и семантике используемое понятие психологических защит очень сильно отличается от психоаналитического. С одной стороны, нестрогое употребление исходных понятий позволило работать с защитами межличностного характера, а с другой, исходное -- собственно психоаналитическое -- представление о внутриличностной природе защит просто осталось как бы в тени.
В качестве примера можно привести результаты эмпирического обобщения, проведенного А. У. Харашем, которым были выделены следующие виды, как он пишет, межличностных защит: ролевая самоподача, псевдораскрытие, ненормативная защита [Хараш 1987]. Основная их цель -- защита собственной самооценки от изменений, которым ее подвергают партнеры по общению -- члены Т-группы. Интуитивно понятный термин «межличностная защита» получил наполнение четко эмпирически очерченным и весомым содержанием. Как теоретическое понятие, однако, оно не было определено.
В протекании групповой динамики психологические защиты «усматриваются» без труда даже теоретически неискушенными участниками группы. Скорее можно сказать, что ухватываются эмоционально, эмпатически, почти непосредственно. Но могут быть и не замечены, если наблюдателю не указать на них и не снабдить дополнительно интерпретационным комментарием.
Термин «психологическая защита» иногда употребляется при обсуждении проблем, возникающих в ходе ведения переговоров [Фишер, Юри 1991]. Очевидно, что в этом контексте ему придается иное значение. Имеется в виду недопущение нанесения ущерба со стороны партнеров по переговорам. Защите подвергается способность не поддаваться на воздействия, которые могут изменить протекание переговоров или их исход в нежелательную сторону, то есть собственные интересы и намерения защищаются в режиме актуального межличностного взаимодействия.
Таким образом, из приведенного обзора можно сделать вывод, что содержательная наполненность понятия «психологическая защита» варьирует от глубоких теоретических спекуляций до эмпирических описаний, от вдумчивого проникновения в психические процессы до нерефлексируемого прикладного использования; применяется по отношению к феноменам, простирающимся от интраличностной динамики до межличностных и даже межгрупповых взаимоотношений. Очевидной становится необходимость найти общие черты или признаки, позволяющие дать такое определение, под которое подпадали бы феномены, изучаемые в различных теоретических контекстах. И даже те, которые по своей сути также могут быть отнесены к психологическим защитам, несмотря на то, что исследователи подобной терминологией и не пользовались.
6.1.2 Семантическое поле и определение понятия «психологическая защита»
Этимология слова защита предельно ясна: создать прикрытие (щит), препятствующее поражению или нанесению ущерба телу воина. В толковых словарях при объяснении значения слова защита наиболее часто встречаются понятия угроза и граница. Наличие угрозы указывает на то, что необходимость в защите возникает: 1) в условиях борьбы, конфликта или войны -- то есть, в состоянии противоборства, или же 2) в условиях присутствия разрушительного вредоносного фактора: стихии, неблагоприятных или вредных условий существования.
Наличие границы, которую требуется защищать, указывает на то, что в защите нуждается какая-то целостность: тело, государство, организация, строение и т. д. Защита какой-либо части получает смысл лишь как защита от нарушения целостности. В острых ситуациях часть отдается в жертву ради сохранения целого.
Появление значений, стоящих за словами граница и угроза в семантическом поле защит, неслучайно, поскольку они являются ответом на вопросы что защищается и от чего. Последнее понимается в двух значениях: а) угрожающий фактор или агент, и б) характер ущерба, который может быть нанесен тому, что защищается. Вопрос о средствах защиты выступает уже как вторичный по отношению к самому понятию «защита», но имеет важное значение при описании различных видов защит.
Таким образом, для понятия «защита» можно предложить следующую схему описания:
а) предмет защиты (что защищается?) -- таковым является любое целостное образование;
б) угроза (от чего?) -- внешний по отношению к данной целостности фактор или агент, посягающий на нее;
в) ущерб (во избежание чего?) -- расчленение, разрушение, подчинение, то есть такое влияние, которое приводит к исчезновению целостного образования как сущности или нарушению ее цельности;
г) средства защиты (как?), зависящие как от специфики и возможностей предмета защиты, так и характеристик угрожающего фактора.
Понятие «психологическая защита» как видовое может быть поручено путем сужения родового «защита» по каждому из указанных параметров раздельно или любому их сочетанию.
1. Предметом психологической защиты может стать любая целостность: государство (если существует психологическая война [Волкогонов 1983], то должна быть и психологическая защита), организация, группа людей, семья, отдельный человек, его тело, психика в целом или какая-либо психическая структура. В психологической литературе почти исключительное внимание уделяется последним двум из указанных предметов защиты. Чаще всего называются: самооценка, самоуважение [Hilgard 1972], чувство уверенности [Hine 1971], представление о себе [Шибутани 1969], Я-концепция, образ Я, Эго (3. Фрейд и последователи), самость, индивидуальность.
Защите также могут подвергаться, с одной стороны, мо-тивационные образования: желания, предпочтения, вкусы; с другой стороны, когнитивные структуры: мировоззрение, мнения, знания [Festinger 1957; Шопенгауэр 1893; Поварнин 1992], и с третьей, поведенческие проявления: привычки, умения, стиль поведения или деятельности. За всем этим перечнем тем не менее угадывается единое Я, защищающее самое себя, собственные проявления и свои качества.
2. Угрожающим фактором, с которым имеет дело психологическая защита, чаще всего называют тревогу [Фрейд 3; Фрейд A; Hine 1971; Modell 1984], которая может быть вызвана внутренним конфликтом [Фрейд 3; Фрейд А; Ногпеу 1966; Налчаджян 1988; Калмыкова 1988], фрустрацией какой-либо потребности [Hilgard 1972; Налчаджян 1988], неопределенностью ситуации [Хараш 1987]. Однако было бы ошибкой ограничиваться только этим перечнем. К угрожающим факторам, несомненно, можно отнести несущие угрозу действия партнеров, животных, организаций, государств -- то есть, действия, производимые любым субъектом психики, единичным или совокупным.
3. Характер ущерба сильно варьирует в зависимости от предмета защиты: нарушение или неподтверждение (читай, разрушение) самооценки, представления человека о себе, снижение самоуважения или чувства уверенности, потеря самости или индивидуальной уникальности, крушение планов, намерений и т. п. В любом случае ущерб представляет собой различной степени разрушение тех или иных психических структур вплоть до полной потери субъектности.
В общем случае можно выделить следующие виды возможного ущерба: полное разрушение, подавление или подчинение, расчленение, отчуждение части, качественные изменения, ведущие к утрате самости, чрезмерно быстрые изменения или задержки развития.
4. Средства психологической защиты -- такая их сторона, которая в наибольшей степени конституирует психологическую защиту как вид. Представим случай, когда человек подвергается нападению хулиганов в подворотне («дай закурить»). О психологической защите говорить нет возможности, если в результате происходит заурядная драка. Другое дело, если используются исключительно психологические средства: от просьб о пощаде или встречных угроз до манипуляции и единоборства характеров -- тогда мы однозначно констатируем наличие психологической защиты (в межличностном столкновении, в котором психологическая борьба играет подчиненную роль).
Суммируя и парафразируя изложенное, отметим следующее.
1. Психологическая защита возможна лишь там, где есть взаимодействие субъектов. Последние могут быть государствами, организациями, группами [Минделл 1993], отдельными людьми, а также целостными функциональными фрагментами психики. Последнее утверждение не покажется натяжкой, если в свете развивающегося подхода к внутрипсихическим процессам с точки зрения интраличностной коммуникации [Robert 1987] переосмыслить психоаналитические теоретические конструкции как описание процессов межсубъектного взаимодействия. Тем более, что и в рамках самого психоанализа такое осмысление совсем не редкость.
2. Психологическая защита возникает в условиях межсубъектной борьбы. Если рассматривать интраличностную коммуникацию как разновидность межсубъектного взаимодействия, фрустрация также может быть рассмотрена в этом ряду, за исключением, вероятно, случаев, когда она вызвана объективными (без участия субъекта) обстоятельствами.
3. Психологическая защита возникает в ответ на нарушение или угрозу нарушения границ (часто психологических) того или иного субъекта, могущего привести к нанесению ущерба его целостности или индивидуальной обособленности.
4. Из всех обсуждавшихся параметров защиты -- предмет, характер угрозы, ущерб и средства -- последний лучше всего подходит в качестве основания для выделения психологических защит как особого вида защит.
В качестве рабочего инструмента мы будем пользоваться следующим определением:
Психологическая защита -- это употребление субъектом психологических средств устранения или ослабления ущерба, грозящего ему со стороны другого субъекта.
Данное определение способно охватить весь круг феноменов психологических защит. При этом оно достаточно ограничено и не охватывает других -- не психологических -- феноменов. В определении также представлены основания для выделения видов психологических защит: взаимодействующие субъекты и употребляемые средства защиты.
6.2 Виды психологических защит
Рассматриваемые в контексте настоящей работы виды психологических защит могут быть выделены, во-первых, в зависимости от того, какой субъект защищается: отдельный человек или психическая структура. Соответственно, они могут быть названы межличностными и внутриличностными защитами. Во-вторых, психологические защиты могут различаться по направленности и содержанию защитных действий -- получаемая при этом типология обсуждается ниже. И в-третьих, психологические защиты можно различать по степени их релевантности характеру угрозы. В этом случае они могут быть названы специфическими и неспецифическими защитами.
6.2.1 Межличностные защиты и защиты внутриличностные
Внутриличностные защиты возникают в условиях внутри-личностной борьбы, которую ведут относительно самостоятельные личностные подструктуры, такие, например, как отдельные желания, предпочтения, вкусы, мировоззрение, мнения, знания, привычки, умения, самооценка, самоуважение, чувство уверенности, представление о себе. Я-концепция, образ Я и т. п. Каждая из подобных структур обладает своими специфическими устремлениями, которые по меньшей мере не совпадают, а в ряде случаев резко противоречат друг другу. Каждая из них вносит свой вклад в формирование внешнего поведения человека или определение особенностей его внутреннего мира. На этом поле происходит естественная конкуренция между ними. На развернутой стадии противостояния напряжение противоречия перерастает во внутри-личностную борьбу, наиболее остро протекающую при неврозе. Именно в силу наличия этой борьбы и возникает необходимость в психологических защитах, которые уместно называть внутрипсихическими. Их появление призвано уберечь одни внутрипсихические образования от ущерба со стороны иных личностных подструктур. Существование таких защит стабильно обнаруживается в психотерапевтической, коррекционной и консультационной практике. Феноменология же впервые и наиболее многосторенне была рассмотрена в психоаналитических работах.
Межличностные защиты также возникают в условиях борьбы, однако уже борьбы между людьми. Поскольку вступающие в общение люди являются носителями несовпадающих желаний, между ними естественным образом возникают противоречия. Там, где это противоречие оказывается особенно острым, а усилия по его решению неэффективными, возникает конфликт. Но даже если борьба не манифестируется в конфликте, само ее наличие вызывает к жизни взаимное стремление защититься. От чего же необходимо защищаться? Как это ни странно, но в значительной степени от силы желаний и устремлений другого человека. В той мере, в которой повышается вероятность интенций партнера по общению реализоваться, растет напряжение встречного сопротивления. Расхожее представление о том, что добиться своих целей можно в основном за счет ущемления другого, настраивает людей на недоверчивое и настороженное отношение к устремлениям тех, с кем они общаются.
Межличностные защиты обнаруживаются там, где речь идет об индивидуальной целостности, соотносимой с индивидной обособленностью. Предметом защиты выступают самость, индивидуальность человека, его личность (как презентация индивидуальности в отношениях с миром, «личина»). В этом месте возникает соблазн отнести к межличностным защитам лишь те случаи, когда сталкиваются индивидуальные интересы людей, а все остальные феномены, связанные с ролевым противостоянием, отнести к межролевым защитам. Однако в реальной жизни так редко удается встретить случаи, когда человек был бы способен отличить свое Я от занимаемых им ролевых позиций, что данное различение может представлять в основном теоретический интерес. Поэтому далее к межличностным защитам будем причислять все защитные явления, которые можно наблюдать в отношениях отдельных людей, если они возникают в ответ на угрозу (пусть даже и мнимую) со стороны другого человека.
Естественное на первый взгляд разведение внутрипсихи-ческих и внешних защит становится менее очевидным, как только мы приступаем к непосредственной работе с защитными феноменами. Разумеется, телесная разделенность субъектов образует для межличностных защит иные условия, чем те, в которых разворачиваются внутриличностные защиты. Но большое количество сходств свидетельствует об их сущностной взаимозависимости и взаимообратимости. Наиболее общим для внутриличностных и межличностных защит является то, что в конечном итоге защищается индивидуальность, единое Я.
Сходство внешних и внутренних защит проявляется также в сходстве стратегий, которые при этом используются. Когда 3. Фрейду во время одной из лекций («О психоанализе») потребовалось проиллюстрировать процесс вытеснения, то он сравнил его с ситуацией появления в зале нарушителя тишины, которого дюжие слушатели на радость лектору и для всеобщего спокойствия выставляют за дверь. Устранение помехи, однако, было относительным, поскольку шум за дверью, который создавал неугомонный нарушитель, все равно мешал спокойному течению лекции. Пример, приведенный первооткрывателем психоанализа, не исчерпывается поверхностным сходством межличностных перипетий и внутриличностных коллизий, а улавливает наличие определенной закономерности. (Более подробно о стратегиях защиты пойдет разговор в следующем разделе.)
Сходство на сущностном уровне объясняется тем, что внутренние и внешние психологические защиты крепко связаны между собой узами происхождения. Ответ на вопрос какие из них генетически первичны оказывается разным в зависимости от того, о каком генезе будет идти речь: фило-, онто- или актуалгенезе. В контексте идей, развиваемых в отечественной психологии (культурно-историческая парадигма, в рамках которой сформировалось мое профессиональное мышление), филогенетически первичной является межличностная борьба, а значит и межличностные психологические защиты. В актуалгенезе (микрогенезе) соотношение оборачивается так, что внутриличностные защиты как инициируют, так и задают способы межличностной защиты (хотя функционально зависимость является двухсторонней) [Rakkolainen 1982]. Онтогенетически, похоже, и те, и другие защиты возникают одновременно и некоторое время не дифференцируются.
Онтогенез психологических защит. Онтогенез защитных механизмов описывался в основном в русле психоаналитического подхода. Последние из известных работ этого рода [Guntrip 1977; Modell 1984] знаменательны тем, что, придерживаясь правоверного психоанализа, они тем не менее оппонируют его ортодоксальной версии, помещавшей в фокус процесса теоретического моделирования лишь одного человека -- клиента. Альтернативный подход состоит в стремлении построить «диадную» психологию («two-person psychology»), в которой видное место отводится взаимопереходу и интимной связи структуры межличностной коммуникации и структуры интраличностных процессов.
Для психологической науки не новость существование тесной связи между матерью и младенцем. В синкретическом виде мать для младенца выполняет сразу несколько ролей.
1. Мать как универсум, из которого младенец еще не выделился, граница с которым создается не сразу. Поэтому в глубинной памяти младенца, с одной стороны, остается образец состояния собственной неотделенности, симбиотичес-кой связи со всем миром. А с другой -- ощущение несуществования (или неполного существования), возникающего из-за отсутствия личных границ.
2. Мать как окно во внешний мир, через который младенец вступает в контакт с ним. Наличие контакта, соприкосновения задает первые границы. Первоначально такой границей, щитом является сама мать. По-видимому, память об этом чувстве защищенности (нахождения за щитом, под прикрытием) является первоначальным образцом состояния безопасности, идеальным его эталоном, в котором в слитом виде существуют две его основные составляющие: дистанцирован-ность -- отдаленность от неопределенного и пугающего мира, и наличие преграды, уменьшающей силу внешнего воздействия.
3. Мать как источник удовлетворения потребностей, что закладывает основы рентного отношения к другим людям как средству решения собственных проблем. Возможно именно здесь следует искать источник тенденции контролировать людей, управлять ими.
4. Мать как источник опасности в силу того, что с ее стороны (из мира через нее) поступает информация об угрозе. Она также воспринимается всесильной и могущей отказать в близости. Реальность угрозы требует соответствующих средств совладания с опасностью. Чтобы дистанцироваться и защититься от нее, психика ребенка переструктурируется так, чтобы создать необходимые границы. При этом происходит приближение к эталонному состоянию защищенности, что позитивно закрепляет такие новообразования. Одновременно приобретается опыт дистанцирования путем отдаления угрожающего фактора. Еще одно новоприобретение -- разрешение возникающих проблем путем внутренних перестроек.
5. Мать как «зеркало», возвращающее младенцу его же аффекты, в силу чего он начинает воспринимать их как наблюдатель. Таким образом, закладываются основы внутри-личностной коммуникации, разворачивающейся по законам человеческого взаимодействия. Вместе с тем передаваемая информация оказывается весьма расплывчатой, поэтому ребенок волен отбирать ту, которая ему больше импонирует, обучаясь методам селекции ее в согласии со своими интересами.
Таким образом, уже в самых первых психических состояниях можно выделить все характерные признаки психологических защит: а) различение Я не - Я, образование межсубъектных границ, б) наличие источников угрозы психологического уничтожения ребенка или нарушения его границ, в) образец состояния защищенности. В наличии также все предпосылки для разворачивания процесса внутриличностной коммуникации: выделение отдельных квазисубъектов, образование информационных и интерактивных потоков.
В процессах внутличностного взаимодействия обнаруживаются также характерные для защитных действий динамические тенденции: пассивное и активное дистанцирование, выстраивание преград, готовность управлять людьми и модифицировать информацию, исходя из собственных задач.
Итак, по предмету защиты действительно удается развести понятия межличностные защиты от защит внутриличност-ных. Феноменология их также может быть описана раздельно. Более пристальное рассмотрение психологических защит -- особенно в аспекте практической работы -- вскрывает их очень плотную взаимозависимость и взаимопревращение. Несмотря на то, что выделенные виды психологических защит в таком случае с трудом дифференцируются, их концептуальное различение позволяет лучше понимать феноменологию психологических защит, особенно в части защитных стратегий.
6.2.2 Базовые защитные установки
В ряде случаев оказывается, что более важным является не столько предмет защиты, сколько используемые при этом стратегии. И тогда на второй план отходит вопрос о том, где они локализованы: в межличностных отношениях, или во внутреннем мире человека. Тем более, что внешние и внутренние защиты, как правило, переплетены самым причудливым образом. При внимательном рассмотрении защитных стратегий создается впечатление, что их количество весьма ограничено. Ниже предлагается опыт выделения таких стратегий -- обобщенных способов психологической защиты, создания их типологии.
Уже упоминалось, что этимологически защиты можно мыслить по аналогии с защитой тела субъекта. По-видимому, в исходном значении понятие защиты возникает там, где есть борьба, в которой есть опасность получить телесные повреждения. Это не только различные виды собственно боевых действий, но и охота на диких зверей (противоборство с ними), а также множество иных мелких стычек, которыми всегда была полна жизнь не только людей, но и животных. Естественно поэтому с нашей стороны будет проявить интерес к данному горизонту межсубъектных связей, среди которых есть надежда обнаружить прототипы психологических защит -- те действия, по аналогии с которыми (или путем интериоризации которых) выстраивались затем защиты внут-рипсихические. Таким образом, наш поиск локализуется вблизи семантического источника понятия «защита», получающего питание из глубин филогенеза. На таком уровне анализа действовать приходится в значительной степени с опорой на здравый смысл.
Самым филогенетически древним способом защиты, по-видимому, надо признать бегство, вслед за ним -- замирание и прятание (уход в укрытие) и лишь затем -- встречное нападение на агрессора или стремление повлиять на его поведение. По крайней мере их можно наблюдать практически у всех видов животных (последний, например, выражается в особых сигналах подчинения или в использовании разного рода хитростей).
Эти же способы мы обнаруживаем и в истории человеческих отношений: в боевом единоборстве воинов, в военных действиях дружин и государств. Здесь мы обнаруживаем полные аналоги уже указанных защит: 1) бегство и различные его ослабленные формы -- отступление, уклонение, задержки; 2) маскировка как аналог замирания -- стремление стать невидимым для противника; 3) использование естественных и создание искусственных преград и укрытий в виде стен, рвов (прямо заимствуя идеи из особенностей ландшафта: плотный деревянный частокол, «перенесение» реки или оврага к стенам своего города и пр.), а как облегченная модификация -- использование переносимых преград: щитов, кольчуг, доспехов и т. п; 4) атака агрессора -- активная защита, суть которой зафиксирована в трюизме «лучший способ защиты -- нападение»; 5) управление поведением и/или намерениями действительного или потенциального агрессора -- задабривание, применение хитростей и иных уловок.
Преобладание пассивных форм защиты, возможно, объясняется тем, что активная защита как у животных, так и у людей имеет место лишь в случаях, когда опасность исходит от иного субъекта (человека или животного), тогда как пассивная защита применяется также и по отношению к стихиям и другим факторам несубъектного происхождения.
Итак, мы имеем пять исходных форм защиты: бегство, прятание (уход в укрытие), замирание (маскировка), нападение (уничтожение, изгнание) и контроль (управление). При этом очевидна возможность попарного соотнесения активных и пассивных форм защитных действий, вместе образующих самостоятельные переменные защитного процесса. Так, пара бегство-нападение может быть объединена по достигаемому результату -- увеличение межсубъектной дистанции до безопасных границ. Различие заключается в средстве его достижения. В бегстве происходит удаление себя, а при нападении (под которым понимается стремление изгнать или уничтожить) -- удаление агрессора. Пара укрытие-контроль соотносится с изменением параметров воздействия: укрытие задействует преграды, затрудняющие влияние со стороны агрессора, а контроль, наоборот, снимает препятствия для обратного влияния -- уже на агрессора.
Без пары остается замирание. Однако, если определить переменную, к которой это действие корреспондирует, а именно -- прекращение потока информации о себе, поступающей к агрессору,-- то нетрудно восстановить второй член пары -- игнорирование, которое останавливает поток информации об агрессоре и угрозе. Кажущаяся нелепость этой тактики относительна. Ее использование оправдано, если сама информация представляет опасность (например, обвинения, слухи, тяжелые пророчества) или когда остальные формы защиты по каким-либо причинам не задействуются и происходит адаптация к раздражителю. (Г. Бейтсон [1994] показал, что избирательный запрет на передачу информации составляет один из важнейших законов внутрисистемного взаимодействия -- от передачи генетической информации до религиозных таинств).
Таким образом, мы получили шесть прототипных действий, объединенных в комплементарные пары: убежать -- изгнать, спрятаться -- овладеть, затаиться -- игнорировать. Каждая пара задает свой параметр процесса защиты: дистанцирование с агрессором, управление потоком воздействия, управление информационным каналом.
Этим действиям предлагается придать статус базовых защитных установок. Незначительная модификация применительно к уровню межличностных отношений (см. табл. 4.) позволяет наполнить их следующим содержанием.
1. Уход -- увеличение дистанции, прерывание контакта, выведение себя за пределы досягаемости влияния агрессора. Проявления этого вида защит: смена темы беседы на безопасную, нежелание обострять отношения (обход острых углов), стремление уклониться от встреч с тем, кто является источником неприятных переживаний; избегание травмирующих ситуаций, прерывание беседы под благовидным предлогом и т. п.
Предельным выражением данной тенденции может быть полная замкнутость, отчуждение, отказ от контактов с людьми.
Таблица 4 Типология прототипных защитных действий
Переменные |
Пассивная форма |
Активная форма |
|
Дистанцирование с агрессором |
Удаление себя: бегство, уход |
Удаление агрессора: изгнание, уничтожение, агрессия |
|
Контроль характера воздействия |
Блокировка -- выставление препон: барьера, «щита»; поиск укрытия |
Контрвоздействие: контроль над агрессором, подчинение, управление им |
|
Блокировка информации |
О себе: маскировка, замирание |
Об агрессоре: игнорирование или отрицание угрозы |
2. Изгнание -- увеличение дистанции, удаление агрессора. Вариации проявлений: выгнать из дома, уволить с работы, отослать куда-нибудь под приемлемым предлогом, осуждение, насмешки, унижение, колкие замечания. Предельным выражением данной тенденции оказывается убийство -- защитная по происхождению агрессия, доведенная до своего логического завершения. Поскольку мы уже приняли в качестве модельного представления множественную природу личности, легко объяснимым становится отнесение осуждения и насмешек к стратегии изгнания -- это частичное убиение, уничтожение какой-то части другого: черты характера, привычек, действий, намерений, склонностей и т. д.
3. Блокировка -- контроль воздействия, достигающего субъекта защиты, выставление преград на его пути. Вариации: смысловые и семантические барьеры («мне трудно понять, о чем идет речь»), ролевые рисунки («я на работе»), «маска», «персона» (Юнг) и т. п., которые принимают на себя основной «удар» («это не я -- это у меня характер такой»). Предельное выражение: ограждение себя, полная самоизоляция посредством глубокоэшелонированной обороны.
4. Управление -- контроль воздействия, исходящего от агрессора, влияние на его характеристики: плач (стремление разжалобить) и его ослабленные виды -- жалобы, ноющие интонации, вздохи; подкуп или стремление умилостивить; попытки подружиться или стать членами одной общности («своих не бьют»); ослабить или дестабилизировать активность, полностью инактивировать; спровоцировать желаемое поведение и т. д. Сюда же попадает защитная по происхождению манипуляция. Предельное выражение -- подчинение другого, помыкание им.
5. Замирание -- контроль информации о самом субъекте защиты, ее искажение или сокращение подачи. Проявления: маскировка, обман, сокрытие чувств, отказ от действий, чтобы не проявлять себя (не навлекать беду). Крайняя форма -- оцепенение, тревожная подавленность.
6. Игнорирование -- контроль информации об агрессоре, наличии или характере угрозы с его стороны, ограничение по объему или искаженное восприятие. Например, стереотипизация («да он просто хулиганит»), умаление степени угрозы, объяснение позитивными намерениями («она желает мне добра»). Предельное проявление -- критическое искажение, утрата адекватности восприятия, иллюзии.
Как это часто случается со всякими типологиями, при встрече с реальностью оказывается, что можно обнаружить немало промежуточных или совмещенных случаев. По отношению к защитам это обстоятельство не является недостатком. Зная базовые установки, мы можем выделять композиции из двух или более тенденций, лучше понимая их внутреннее устройство. Например, такой известный прием, как «ушел, хлопнув дверью», содержит в себе кроме основной реализованной установки -- сам уход -- дополнительно черты маскировки бегства гневом и попытки повлиять на агрессора-- припугнуть своей «грозностью». В приеме «я с тобой говорить не хочу» совмещены уход от травмирующего контакта, изгнание (отвержение) оппонента и стремление сделать его более управляемым.
Базовые защитные установки порождают большое разнообразие межличностных защитных действий, играя роль направляющих тенденций, релевантных ключевым переменным функции защиты: дистанцирование, контроль потоков воздействия и информации. Источники вариативности "поведенческих проявлений заключаются, во-первых, в изменениях интенсивности той или иной тенденции, во-вторых, в сочетании установок, совместном их проявлении, и в-третьих, в пластических модификациях, учитывающих особенности ситуации, условий протекания деятельности. Результирующей указанных влияний, равно как и других рядоположенных, оказывается конкретный поведенческий акт, иногда весьма нетривиальный, несмотря на то, что образуется он из весьма ограниченного набора первичных элементов.
6.2.3 Специфические и неспецифические защиты
Необходимо отметить, что обсуждаемые защиты не покрывают собой всей феноменологии, которая подпадает под определение психологических защит.
Пример 26.
-- Оказывается, вы не способны справиться даже с таким простым заданием, как данное.
-- Поручая его, вы предупреждали, что оно очень трудное...
-- Тогда я говорил о его важности, а сейчас указываю на вашу неспособность.
-- ...А еще говорили, что, кроме меня, никто не сможет его выполнить...
-- Я в вас сильно ошибался.
-- Вы изучили мой отчет?
-- Мне достаточно того, что вы не достигли результата.
-- Но может быть мы все же займемся причинами неудачи -- это поможет впредь справляться с подобными проблемами.
-- А вы при этом уйдете от ответственности?
-- Ваше право наказать меня. Но наказание может быть справедливым лишь в той мере, в которой я действительно виноват. А чтобы выяснить эту меру, все равно необходимо проанализировать причины неуспеха.
Приведенный диалог, вырванный из контекста, не позволяет делать однозначные суждения, но объем его достаточен, чтобы продемонстрировать средства защиты, которыми пользуется подчиненный. (Заметим, защиты себя не как служебного лица, а как личности. Он защищается от уничижения, а не уходит от наказания.) Эти средства, однако, не подпадают ни под одну из базовых защитных установок. Почему?
В предложенной типологии не учитывался характер угрозы, ее содержание. Это не случайно. В фокусе рассмотрения оказались преимущественно процессуальные, динамические характеристики поведения, релевантные лишь факту угрозы, но не ее содержательным особенностям.
Причина такого сужения сектора поиска кроется в самой логике предметной области, сформировавшейся еще в русле психоанализа. Последний, в фокусе рассмотрения которого находится динамика психических процессов, и в психологических защитах усматривает в первую очередь динамический аспект. Содержательные моменты обсуждаются лишь отчасти в связи с сублимацией и рационализацией, которые в наибольшей степени реализуют позитивный потенциал психологических защит. Происходит это прежде всего в силу их направленности на решение проблемы способом, более адекватным, более специфическим по отношению к содержанию угрозы.
Таким образом, вскрываются два различных вида психологических защит в зависимости от того, на что они сориентированы: на факт угрозы или на ее характер. Специфическими будем называть такие психологические защиты, которые релевантны характеру угрозы, учитывают ее содержательные характеристики.
Соответственно, неспецифические защиты -- это такие, которые релевантны факту наличия угрозы вообще. Рассмотрим оба вида в отдельности.
Неспецифические защиты, имеющие дело со структурными и динамическими характеристиками ситуации взаимодействия, в наибольшей степени подвержены стереотипизации и чрезмерной генерализации. Обусловлено это, во-первых, глубокими филогенетическими корнями защит, а во-вторых, их мощным установочным фундаментом. Благодаря им заметно сокращается время задержки реакции, обеспечивается экстренный ответ. Сам факт угрозы действует подобно ключевому раздражителю, запускающему один из психических автоматизмов, состоящий из базовой защитной установки или их композиции.
Неспецифические защиты могут подвергнуться генерализации по интенсивности, во времени и на широкий класс ситуаций. Генерализация по интенсивности «раскручивает» базовые защитные установки до их предельного выражения: уход -- до панического бегства, изгнание -- до уничтожения, блокировку -- до самоизоляции, управление -- до помыка-ния, замирание -- до самоубийства, игнорирование -- до функциональной слепоты и прочее. Генерализованные во времени защиты отличаются стойкостью и ригидностью. А генерализация на неадекватно широкий класс ситуаций ведет к стереотипизации поведения, обеднению репертуара способов защит. Все это -- плата за стартовую экономию сил, за скорость реагирования.
Специфические защиты, учитывающие характер угрозы, больше напоминают процесс решения проблем, для которого нет готовых решений. Такого рода защиты в значительной степени представляют собой поисковые действия, предполагающие сложную ориентировку в проблемной ситуации.
Вместе с тем, некоторые приемы, приобретенные в процессе научения, наработки опыта решения сходного класса задач, могут воспроизводиться многократно. Специфические защитные действия, сориентированные на стандартный, часто повторяющийся для данного субъекта вид угрозы, подобно неспецифическим, могут превратиться в автоматические. Тогда они становятся привычкой, а иногда и навязчивым симптомом. В таком виде они уже попадали в поле зрения клиницистов и практических психологов. В первую очередь из-за их присутствия не удавалось построить «красивые», хорошо работающие классификации. Происходит это от того, что защитные действия, релевантные характеру угрозы, оказываются сильно зависимыми от множества изменчивых элементов ситуации, которые используются в роли средства решения проблемы: в ходе ли изменения самой угрозы, учета ли ее содержательных характеристик. Классификация таких защит потребовала бы классифицировать всю жизнь в разнообразии ее проявлений.
Различие между неспецифическими и специфическими защитами подобно тому, которое существует между протопа-тической и эпикритической чувствительностью, как они понимаются в физиологии нервной деятельности. Первая обеспечивает быстрый способ передачи недифференцированной информации о раздражителе (в частности, о травмирующем воздействии) для общей оценки его значения для организма. Эпикритическая чувствительность обеспечивает детальный анализ характера раздражителя. Результат работы первой системы -- эмоциональная оценка (например, боль), а второй -- ощущение, образ. Первая включает быстрые обобщенные реакции (например, отдергивание руки), а вторая -- активность, настроенную на характер раздражителя.
В завершение необходимо еще соотнести предложенные понятия с уже существующими: адекватностью, эффективностью и конструктивностью психологических защит. Если специфичность определялась как релевантность содержанию угрозы в противовес простому ее наличию, то адекватность -- это релевантность причине угрозы, соответствие сущностному источнику опасности. В приведенном в начале параграфа примере угроза (уничижение со стороны шефа) возникла по причине того, что шеф разгневан из-за самой неудачи. Не вникая в суть проблемы, стал изливать свое негодование на подчиненного. -Защитные действия, направленные на то, чтобы устранить эту причину -- направить активность начальника на решение проблемы -- следует признать адекватными. Неадекватно было бы: извиняться, обвинять, отмалчиваться и т. п.
Эффективность -- соответствие результата главной цели защиты -- устранению угрозы. Защита может быть адекватной, специфической, но неэффективной. Или адекватной, неспецифической и эффективной: если начальнику свойственно срывать зло на подчиненных, то вполне уместно будет с их стороны не попадаться ему на глаза, когда он не в духе -- и требуемый результат будет достигнут. Возможны и другие комбинаторные сочетания указанных переменных.
Конструктивность -- направленность защитных действий на созидание, рост, прогрессивное развитие (отношений, психологического благосостояния, эффективности совместной деятельности) -- также может независимо сочетаться с этими переменными. Возможно, специфичность и адекватность дают большую конструктивность.
Таким образом, предложенные понятия специфических и неспецифических защит являются независимыми характеристиками, которые могут быть использованы наряду с адекватностью и эффективностью, широко распространенными в литературе по психологическим защитам. Во-первых, они вводят новое, до сих пор нерефлексировавшееся, различие между видами защит, что позволяет точно обозначить область, в которой классификации защит имеют смысл, и указать ту, где это малопродуктивно. А во-вторых, помогают непротиворечивым образом ассимилировать очерчиваемую определением психологических защит феноменологию, до сих пор не попадавшую в исследовательское поле.
6.3 Механизмы психологических защит
Теперь мы имеем достаточный набор понятий и можем, наконец, приступить к описанию психологических защит, возникающих в ответ на манипулятивное воздействие. Сначала выясним, в чем особенность неспецифических защитных действий применительно к манипуляции. Затем приступим к защитам, учитывающим специфику манипулятивного процесса. Среди специфических защит можно выделить по меньшей мере три подвида в зависимости от уровня, на котором эти защиты локализованы. К первому относятся те, что релевантны особенностям угрозы, которую несет манипуляция, и локализованы в собственно личностных (мотивационных) структурах. Ко второму уровню относятся защиты, релевантные автоматизмам -- психическим процессам, реализующим манипулятивное воздействие. Здесь механизмы защиты напрямую соотносятся с механизмами манипуляции. К третьему уровню отнесем те защиты, которые соотносятся с используемыми манипулятором средствами. Обсудим указанные защиты в том порядке, в котором они были перечислены.
Подобные документы
Информационно-психологическая безопасность личности. Психология манипуляции, способы ее выявления, характеристики, родовые признаки, индикаторы и интегральные критерии. Специфические и неспецифические методы защиты от манипулятивного воздействия.
контрольная работа [34,8 K], добавлен 18.04.2015Определение понятия "манипуляция". Представление различных авторов о манипуляции. Способы манипулирования психическим сознанием людей и методы защиты от манипулятивных воздействий. Основные характеристики манипуляторов. Позиция внешнего наблюдателя.
реферат [58,0 K], добавлен 11.05.2014Основные способы защиты от психологической манипуляции, их разновидности и отличительные признаки, оценка практической эффективности. Механизмы специфических и неспецифических психологических защит. Методы распознавания манипулятивного воздействия.
курсовая работа [46,1 K], добавлен 27.12.2010Исследование компонентов и механизмов действия различных форм манипуляции в различных сферах человеческой жизни. Формы манипуляции при коммуникации между детьми и родителями, в профессиональной сфере и в коммуникациях между обществом и государством.
курсовая работа [47,1 K], добавлен 12.07.2016Понятие и распространенные приемы манипуляции как скрытого психологического приема, целью которого является заставить человека, вопреки его интересам, выполнить нужные вам действия. Мишени воздействия на человека, директивные и косвенные техники.
презентация [1,0 M], добавлен 17.05.2016Манипуляция как средство психологического воздействия. Классификация методов манипулирования. Описание методик "шкала манипулятивного отношения", "акцентуации Эйдемиллера". Проведение эмпирического исследования с использованием методики "Mach IV".
курсовая работа [42,7 K], добавлен 03.07.2012Характеристики манипуляции как метода духовного и психологического воздействия на партнера. Рассмотрение организационно-процедурных, психологических и логических манипуляций. Методы нейтрализации приемов психологического воздействия в деловом общении.
презентация [263,2 K], добавлен 27.05.2014Общая характеристика переговорного процесса. Подготовка к переговорам, определение их тактики и основных принципов проведения. Психологические особенности переговорного процесса, причины применения манипуляций. Признаки и принципы скрытой манипуляции.
курсовая работа [58,1 K], добавлен 23.06.2015Речевое манипулирование в переговорном процессе, его актуальность в рамках теории манипуляции сознанием. Психологические механизмы ведения переговоров. Оценка манипулятивных технологий, основных механизмов внушения и защитных механизмов от манипуляции.
курсовая работа [45,2 K], добавлен 28.08.2009Анализ взглядов на проблему этичности использования манипулятивного воздействия, влияние манипуляции на личность и на характеристики профессиональной деятельности. Особенности и типы манипулятивной установки, определение их эффективности и значения.
дипломная работа [96,0 K], добавлен 22.03.2011