Задачи этнопсихологии

Нейтрализация этнического конфликта встречается достаточно часто. Поскольку подобный вариант также устраняет угрозы массового насилия, распада государства с полиэтничным населением, масштабных этноизбирательных миграций беженцев или депортаций по этническому признаку, то стратегию действий, которые направлены на достижение такого варианта, тоже можно условно считать выходом из политически взрывоопасной ситуации.

Обычно такие действия осуществляются усилиями спецслужб. Эти усилия направлены на дискредитацию и дезорганизацию деятельности наиболее радикальных лидеров и организаций, при одновременном содействии акциям и пропаганде более умеренных деятелей, выступающих от имени той же этнической группы и не склонных к нелегальным методам борьбы или применению насилия. Таким образом иногда удается решить целый ряд проблем: перевести массовую поддержку меньшинства, а следовательно, и трансформировать характер этнического конфликта от идей сепаратизма к лозунгам полномасштабной автономизации, а борьбу за территориальную автономию перевести в русло возрождения родного языка и культуры и форсированного социально-экономического развития территорий расселения меньшинства.

Наконец, возможен и такой вариант, как «естественное» развитие и последующее самозатухание этнического конфликта. Этнический конфликт в ходе постепенной эскалации и перерастания в форму насильственного противостояния сторон в таком случае заканчивается в результате разрушения того прежде единого полиэтничного общества, в котором он возник и развивался. Подобный исход никак нельзя считать урегулированием конфликта, и к тому же это обычно означает переход от этнического конфликта внутри прежнего полиэтничного общества к межгосударственному конфликту вновь образовавшихся государств и новых обществ.

Неконтролируемое развитие и самоуничтожение этнического конфликта также является реальным и достаточно часто встречающимся его исходом.

Существует два основных сценария разрушения полиэтничного общества и тем самым прекращения этнического конфликта:

изменение территории (за счет проведения новых государственных границ, отделяющих одну из конфликтующих сторон от другой);

изменение этнического состава населения (за счет депортации «враждебных групп», выделяемых по этнонациональному признаку).

Чаще всего встречается сочетание обоих сценариев. Такое сочетание этнических чисток и создания новых границ обеспечивает наметившееся прекращение конфликтов в Боснии и Герцеговине. Подобный исход наиболее вероятен и для Нагорного Карабаха, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровской Республики и многих других регионов бывшего СССР, где этнические конфликты давно уже привели к созданию новых непризнанных государств и межгосударственным войнам.

Еще один вариант выхода из ситуации этнического конфликта -- его саморассасывание, т.е. отмирание без осуществления каких-либо изменений, на которых когда-то настаивали инициаторы конфликта. Хоть и крайне редко, но встречается и такое. Например, в начале -- середине XIX в. этнонациональное возрождение происходило у лужицких сербов в Германии. Однако впоследствии это движение практически утратило политические черты и осталось лишь культурным, да и то маловлиятельным -- ассимиляция немцами продолжалась, а язык и культура лужицких сербов продолжали функционировать только в семье и в частной жизни, так и не приобретя серьезных общественных функций. По крайней мере в XX в. серьезных политических проблем в Германии это движение не вызывало и не вызывает поныне. В случае же других славянских народов Центральной Европы движения культурного возрождения породили влиятельные политические партии и организации, в конечном счете приведшие к созданию ныне независимых Чехии, Словении и Словакии.

Особой задачей урегулирования этнического конфликта является достижение национального согласия, представляющего собой сложный процесс примирения конфликтующих сторон, согласования их интересов, устремлений и требований, достижение взаимоприемлемого результата.

Национальное согласие возможно при участии в согласительном процессе наряду с легитимными властными структурами представителей различных общественных, национальных, политических организаций, движений, инициатив на основе консенсуса всего общества. В демократическом обществе, обществе открытого типа, где социальные, политические, экономические, национальные и другие различия ярко выражены, национальное согласие является инструментом регулирования отношении между различными группами, общностями, в том числе и этническими. Национальное согласие предупреждает перерастание обострившихся в обществе противоречий в деструктивные, разрушительные конфликты. Достижение его осуществляется в процессе переговоров, носящих конструктивный характер.

Важной формой достижения согласия или завершения конфликта между этническими общностями, их представителями выступает заключение межэтнического компромисса. Он предполагает достижение взаимопонимания или частичное завершение межэтнического конфликта путем взаимных уступок и согласования интересов (посредством их частичного удовлетворения). Модель завершения межэтнического конфликта таким способом используется в условиях, когда участники имеют равные возможности при отсутствии достаточных ресурсов для полного удовлетворения интересов одной из конфликтующих сторон.

В этом случае заключается соглашение, имеющее определенные временные параметры. По истечении определенного времени одна из сторон или обе в равной мере будут обладать возможностями для пересмотра заключенного межэтнического компромисса с целью изменения результата в свою пользу. Проблема будет разрешена в процессе завершения конфликта или он потеряет свою актуальность.

В случае возникновения вооруженного конфликта достижение компромисса прежде всего направлено на прекращение военных действий между его участниками, после чего возможно привлечение и использование мирных средств. Каждая из сторон, приняв решение о своем согласии на заключение межэтнического компромисса, определяет с учетом своих интересов допустимые нижние границы уступок, на которые она готова пойти. Принятие уступок ниже допустимых границ означает ее поражение в межэтническом конфликте.

Как показывают исследования отечественных ученых, существуют следующие направления предупреждения и преодоления этнических конфликтов:

раннее прогнозирование (знание ситуации даст возможность принять необходимые меры до того, как конфликт вызрел);

оперативное решение наиболее острых вопросов, которые не требуют длительной подготовки и больших затрат; организационно-политическая и разъяснительная работа;

налаживание диалога противостоящих сторон, переговорного процесса, как правило, с участием нейтральной стороны;

применение санкций -- экономических, политических, административно-правовых, вплоть до санкционированного применения силы органами охраны общественного порядка;

организация взаимовыгодного предпринимательства: строительства совместных предприятий, свободных экономических зон, зон совместной торговли, в целом -- налаживание полнокровного экономического сотрудничества;

создание инфраструктуры духовного сотрудничества, развитие туризма, спорта и т.п.

Все мигранты в той или иной мере сталкиваются с трудностями при взаимодействии с местными жителями, поведение которых они не способны предсказать. Обычаи страны пребывания часто кажутся им загадочными, а люди - странными. Было бы крайним упрощением считать, что негативные стереотипы могут быть разрушены директивными указаниями, а знакомство с непривычными образом жизни, обычаями и традициями не вызовет неприятия. Увеличение межличностного общения может привести и к усилению предубеждений. Поэтому очень важно определить, при каких условиях общение между представителями разных стран и народов оказывается наименее травмирующим и порождает доверие.

Очень часто мигрантов охватывает тоска по родине - ностальгия. Как отмечал немецкий философ и психиатр К.Ясперс (1883-1969), чувства тоски по родине знакомы людям с глубокой древности

Интерес к проблемам межкультурной адаптации возник в мировой науке в начале XX века. Но долгое время серьезные исследования проводились только этнологами при изучении аккультурации, которую Р.Редфилд, Р.Линтон и М-Херсковиц определили как «результат непосредственного, длительного контакта групп с разными культурами, выражающийся в изменении паттернов культуры одной или обеих групп» (Цит. по: Berry, 1997, р.7). Первоначально аккультурация рассматривалась как феномен группового уровня, и лишь позднее было введено понятие психологической аккультурации. Если аккультурация - это процесс изменения в культуре группы, то психологическая аккультурация - это процесс изменения в психологии индивида. Но и в этом случае имеются в виду изменения ценностных ориентации, ролевого поведения, социальных установок индивидов, чья группа подвергается общей аккультурации .

Термин «культурный шок» был введен американским антропологом К. Обергом, который исходил из идеи, что вхождение в новую культуру сопровождается неприятными чувствами - потери друзей и статуса, отверженности, удивления и дискомфорта при осознании различий между культурами, а также путаницей в ценностных ориентациях, социальной и личностной идентичности.

Симптомы культурного шока весьма разнообразны: постоянное беспокойство о качестве пищи, питьевой воды, чистоте посуды, постельного белья, страх перед физическим контактом с другими людьми, общая тревожность, раздражительность, недостаток уверенности в себе, бессонница, чувство изнеможения, злоупотребление алкоголем и нарко­тиками, психосоматические расстройства, депрессия, попытки самоубийства . Ощущение потери контроля над ситуацией, собственной некомпетентности и неисполнения ожиданий могут выражаться в приступах гнева, агрессивности и враждебности по отношению к представителям страны пребывания, что отнюдь не способствует гармоничным межличностным отношениям.

Чаще всего культурный шок имеет негативные последствия, но следует обратить внимание и на его позитивную сторону хотя бы для тех индивидов, у кого первоначальный дискомфорт ведет к принятию новых ценностей и моделей поведения и, в конечном счете, важен для само­развития и личностного роста. Исходя из этого канадский психолог Дж.Берри даже предложил вместо термина «культурный шок» использовать понятие «стресс аккультурации : слово шок ассоциируется только с негативным опытом, а в результате межкультурного контакта возможен и положительный опыт - оценка проблем и их преодоление

Как правило, проблема культурного шока рассматривается в контексте так называемой кривой процесса адаптации. В соответствии с этой кривой Г.Триандис выделяет пять этапов процесса адаптации визитеров (см. Triandis , 1994).

Первый этап, называемый «медовым месяцем», характеризуется энтузиазмом, приподнятым настроением и большими надеждами. Действительно, большинство визитеров стремятся учиться или работать за границей. Кроме того, их ждут на новом месте: ответственные за прием люди стараются, чтобы они чувствовали себя «как дома» и даже обес­печивают некоторыми привилегиями.

Но этот этап быстро проходит, а на втором этапе адаптации непривычная окружающая среда начинает оказывать свое негативное воздействие. Например, приезжающие в нашу страну иностранцы сталкиваются с некомфортными с точки зрения европейцев или американцев жилищными условиями, переполненным общественным транспортом, сложной криминальной обстановкой и многими другими проблемами. Кроме подобных внешних обстоятельств, в любой новой для человека культуре на него влияют и психологические факторы: чувства взаимного непонимания с местными жителями и непринятия ими. Все это приводит к разочарованию, замешательству, фрустрации и депрессии. В этот период «чужак» пытается убежать от реальности, общаясь преимущественно с земляками и обмениваясь с ними впечатлениями об «ужасных аборигенах».

На третьем этапе симптомы культурного шока могут достигать критической точки, что проявляется в серьезных болезнях и чувстве полной беспомощности. Не сумевшие успешно адаптироваться в новой среде визитеры-неудачники «выходят из нее» - возвращаются домой раньше положенного срока.

Однако намного чаще визитеры получают социальную поддержку окружения и преодолевают культурные различия - изучают язык, знакомятся с местной культурой. На четвертом этапе депрессия медленно сменяется оптимизмом, ощущением уверенности и удовлетворения . Человек чувствует себя более приспособленным и интегрированным в жизнь общества.

Пятый этап характеризуется полной - или долгосрочной, по терминологии Берри, - адаптацией, которая подразумевает относительно стабильные изменения индивида в ответ на требования среды. В идеале процесс адаптации приводит к взаимному соответствию среды и индивида, и мы можем говорить о его завершении. В случае успешной адаптации ее уровень сопоставим с уровнем адаптации индивида на родине. Однако не следует отождествлять адаптацию в новой культурной среде с простым приспособлением к ней, о чем еще будет сказано ниже.

Итак, пять этапов адаптации формируют U -образную кривую: хорошо, хуже, плохо, лучше, хорошо. Но испытания даже успешно адаптировавшихся визитеров не всегда заканчиваются с возвращением на родину, так как им приходится пройти через период реадаптации, испытать «шок возвра­щения». В первое время они находятся в приподнятом настроении, рады встрече с родственниками и друзьями, возможности общаться на родном языке и т.п., но затем с удивлением отмечают, что особенности родной культуры воспринимаются ими как непривычные или даже странные. Так, некоторых немецких студентов, обучавшихся в нашей стране в советский период, по возвращении на родину очень раздражало, что немцы скрупулезно соблюдают «порядок», например переходят улицу только на зеленый свет. И лишь постепенно они, как и другие визитеры, полностью приспосабливались к жизни в родной стране. По мнению некоторых исследователей, этапы реадаптации повторяют U -образную кривую, поэтому для всего цикла была предложена концепция W -образной кривой адаптации.

Степень выраженности культурного шока и продолжительность межкультурной адаптации определяются очень многими факторами, которые можно разделить на индивидуальные и групповые. К факторам первого типа относятся:

1. Индивидуальные различия - демографические и личностные.

Достаточно сильно влияет на процесс адаптации возраст. Быстро и успешно адаптируются маленькие дети, но уже для школьников этот процесс часто оказывается мучительным, так как в классе они должны во всем походить на своих соучеников - и внешним видом, и манерами, и языком, и даже мыслями.

Результаты некоторых исследований свидетельствуют, что женщины имеют больше проблем в процессе адаптации, чем мужчины. Правда, объектом таких исследований чаще всего оказывались женщины из традиционных культур, на адаптацию которых влияли более низкие, чем у соотечественников-мужчин уровень образования и профессиональный опыт.

Образование также влияет на успешность адаптации: чем оно выше, тем меньше проявляются симптомы культурного шока. В целом, можно считать доказанным, что успешнее адаптируются молодые, высокоинтеллектуальные и высокообразованные люди.

Немаловажное значение имеет готовность мигрантов к переменам. Визитеры в большинстве случаев восприимчивы к изменениям, так как обладают мотивацией к адаптации.

визитеры, имеющие друзей среди местных жителей, познавая неписаные правила поведения в новой культуре, имеют возможность получить больше информации о том, как себя вести.

Среди влияющих на адаптацию групповых факторов прежде всего необходимо выделить характеристики взаимодействующих культур:

56. Степень сходства или различия между культурами

Результаты многочисленных исследований свидетельствуют, что степень выраженности культурного шока положительно коррелирует с культурной дистанцией. Иными словами, чем больше новая культура похожа на родную, тем менее травмирующим оказывается процесс адаптации. Для оценки степени сходства культур используется предложенный И.Бабикером с соавторами индекс культурной дистанции, который включает язык, религию, структуру семьи, уровень образования, материальный комфорт, климат, пищу, одежду и др. (см. Лебедева, 1997 в).

Например, на более успешную адаптацию выходцев из бывшего СССР в Германии по сравнению с Израилем среди многих других факторов влияет и то, что в Европе «не переживается так остро климатическое несоответствие. Напротив, здесь такие же сосны, березы, поля, белки, снег...» (Фрейнкман-Хрусталева, Новиков, 1995, с.30).

Но необходимо также учитывать, что восприятие степени сходства между культурами не всегда бывает адекватным. Кроме объективной культурной дистанции на него влияют и многие другие факторы:

¦ наличие или отсутствие конфликтов - войн, геноцида и т.п. - в истории отношений между двумя народами;

¦ степень знакомства с особенностями культуры страны пребывания и компетентности в чужом языке. Так, человек, с которым мы можем свободно общаться, воспринимается как более похожий на нас;

¦ равенство или неравенство статусов и наличие или отсутствие общих целей при межкультурных контактах .

Естественно, что процесс адаптации будет менее успешным, если культуры воспринимаются как менее сходные, чем они есть на самом деле. Но сложности при адаптации могут возникнуть и в противоположном случае: человек оказывается в полном замешательстве, если новая культура кажется ему очень похожей на свою, но его поведение выглядит странным в глазах местных жителей. Так, американцы, несмотря на общий язык, попадают во множество «ловушек» в Великобритании. А многие наши соотечественники, оказавшись в Америке в конце 80-х гг., в период наибольшего сближения между СССР и США, были поражены и раздосадованы, когда обнаружили, что стиль жизни и образ мыслей американцев весьма отличен от сложившихся не без помощи средств массовой коммуникации стереотипов о сходстве двух «великих народов».

57. Особенности культуры, к которой принадлежат переселенцы и визитеры

Часто плохо адаптируются представители так называемых «великих держав» из-за присущего им высокомерия и убеждения, что учиться должны не они, а другие. Например, многие американцы и русские полагают, что им не нужно знать никакого другого языка, кроме собственного. А жители небольших государств вынуждены изучать иностранные языки, что облегчает их взаимодействие с иностранцами. При проведении опроса в странах Европейского Союза выяснилось, что чем меньше государство, тем больше языков знают его жители, а значит, имеют больше возможностей для успешной межкультурной адаптации. Так, 42% граждан Люксембурга и только 1% французов, англичан и немцев указали, что могли бы объясниться на четырех языках.

Менее успешно адаптируются представители культур, где сильна власть традиций и поведение в значительной мере ритуализировано, - граждане Кореи, Японии, Стран Юго-Восточной Азии. Например, японцы, находясь за границей, чрезмерно беспокоятся из-за того, что ведут себя неправильно.

Для плюралистических обществ характерна большая толерантность по отношению к приезжим, чем для монистических. Легче адаптироваться в странах, где на государственном уровне провозглашена политика культур­ного плюрализма, который предполагает равенство, свободу выбора и партнерство представителей различных культур: канадское правительство проводит такую политику с 1971 г., а шведское - с 1975 г.

Характеристики мигрантов и взаимодействующих культур оказывают взаимосвязанное влияние на адаптацию. Например, индивиды с готовностью к переменам, оказавшиеся в мультикультурном обществе, будут чаще контактировать с местными жителями, и следовательно, окажутся в меньшей степени подвержены культурному шоку.

Люди разных культур различным образом понимают самих себя и свое существование в связи с производственной деятельностью, и эти различия относятся к значимым параметрам культурного многообразия. Как мы отмечали в главе 3, люди, относящиеся к культурам коллективистского типа, проявляют тенденцию к взаимозависимому пониманию своего «Я». Это значит, что они склонны рассматривать окружающих людей как фундаментальным образом взаимосвязанных с собой, как неразрывную часть их собственного «Я». Таким образом, люди коллективистских культур могут рассматривать и свои рабочие группы и организации (компании), с которыми связаны, как существенную часть своего «Я». Работа, коллеги по работе и компания становятся синонимами их «Я». Связи между этими людьми и коллегами по работе, а также между ними и их компаниями сильнее и качественно отличаются от связей между людьми, принадлежащими к культурам индивидуалистического типа.

Напротив, индивидуалистические культуры воспитывают в своих членах тенденцию смотреть на самих себя как на независимых, уникальных и автономных индивидов. А потому людям индивидуалистических культур гораздо легче отделить себя от своей работы. Для них существует значительное различие между «рабочим» и «личным временем», а также между расходами, связанными с деятельностью компании, и личными расходами. Они также проводят более глубокое различие между социальной и производственной деятельностью, что относится как к коллегам по работе, так и партнерам по бизнесу (потенциальным клиентам, заказчикам и т. д.).

Культурно обусловленные различия в понимании значения работы могут проявляться и в других аспектах. Так, например, в американской культуре принято относиться к работе как всего лишь к средству заработать на жизнь (оплате или заработку). В других же культурах, и в особенности в культурах коллективистского типа, работа может в большей степени рассматриваться как выполнение обязательств перед более крупной группой. В такой ситуации следует в меньшей степени ожидать готовности человека сменить место работы, поскольку существуют определенные социальные обязательства индивида перед организацией, к которой он/она принадлежат, и перед составляющими ее людьми. В индивидуалистических культурах гораздо проще переходить с одной работы на другую, поскольку легче отделить свое «Я» от работы. Различные виды работ у индивидуалистов направлены, по существу, на достижение одной и той же цели.

Ирли исследовал социальное расслабление в производственных условиях среди работников, проходящих менеджерскую подготовку в США и КНР. Испытуемые, принадлежащие к обеим культурам, работали в условиях низкой и высокой подотчетности, а также низкой и высокой ответственности. Результаты отчетливо показали социальное расслабление для американских испытуемых, чьи индивидуальные показатели в группе были меньше аналогичных показателей при индивидуальной работе. Однако ничего подобного не было в Китае.

Более коллективистские культуры (такие, как Китай и Япония) воспитывают межличностную зависимость и групповое функционирование коллектива в большей степени, нежели индивидуалистическая американская культура. Групповая работа в этих культурах оказывается более продуктивной именно потому, что они воспитывают координацию членов внутри группы. Эти культуры также высоко оценивают индивидуальный вклад в групповые условия.

Культура и организация В прошлые времена, возможно, было проще изучать организации в относительной изоляции от вопросов культуры. Прежде рабочая сила была менее разнообразна в расовом, этническом и культурном отношении, чем теперь. В таких условиях при меньшем культурном разнообразии ожидания членов любой организации были фактически одинаковы. Коммуникации, линии власти и иерархическая структура формировались без осознания подобных различий. Члены организации обладали имплицитным, подразумеваемым знанием того, как вести себя по отношению друг к другу, как вместе работать, потому что все они вышли из относительно сходной культурной среды.

В экономике теперь существует беспрецедентное число мультинациональных и транснациональных корпораций -- производственных организаций, которые обладают вспомогательными отделениями и филиалами, а также структурными подразделениями более чем в одной стране. Таким компаниям приходится все чаще и чаще иметь дело с людьми различных и весьма разнообразных культурных традиций. В наше время переход из одного подразделения в другое в пределах одной компании часто означает переезд из одной страны в другую. Ясно, что подобная интернационализация бизнеса влечет за собой и значительное число межкультурных проблем.

Даже компаниям, которые действуют на внутреннем рынке и не обладают мультинациональной структурой, приходится сталкиваться с вызовом интернационализации и решать вопросы межкультурного взаимодействия. Новое торговое законодательство и международные договоры столкнули между собой многих конкурентов из различных удаленных друг от друга культур, в равной степени увеличив возможности открытия рынков для других стран и культур. Отчасти решение возникающих перед компаниями и отдельным людьми задач облегчает успехи в сфере коммуникации и транспорта, позволяя им успешно работать, несмотря на огромные физические и культурные пространства, их разделяющие. Технологические изменения в системах коммуникации -- телефон, факсимильные аппараты, видео-, телеконференции и электронная почта -- вывели проблемы культуры на первый план. Деловой мир превратился в некую глобальную деревню, в которой обмен товарами, услугами и ресурсами не признает почти никаких границ. Жизнь в такой глобальной деревне ставит перед нами проблемы не только в пределах одной страны, но и проблемы, далеко выходящие за национальные границы. Многие из таких проблем носят культурный характер. Наша способность решать подобные проблемы в условиях постоянно меняющегося делового мира и определяет успешность или неуспешность почти любого бизнеса. Организационная культура Организационная культура -- это динамическая система правил, разделяемых членами организации. Такие правила включают в себя разнообразные психологические конструкты, например, отношения, ценности, убеждения, нормы и поведение. Организационная культура, таким образом, представляет собой нечто большее, чем просто поведенческие практики, которые мы наблюдаем в повседневной производственной деятельности. Она имеет отношение к глубоко укорененным ценностям и убеждениям, которые считают важными для себя не только отдельные работники, но и вся организация в целом. На индивидуальном уровне организационная культура проявляется в тех культурах, которые индивиды привносят с собой в производственное пространство из той культурной среды, в которой эти люди выросли и прошли процесс социализации. На интерорганизационном уровне культура существует внутри организации, то есть среди людей, работающих в отделах и подразделениях, а также состоит из отделов и подразделений, существующих в пределах компании. Именно этот уровень в наибольшей степени соответствует тому, что сейчас обычно называют организационной культурой. Он включает в себя эксплицитные и имплицитные правила, направляющие общие повседневные практики, такие как политика, в области человеческих ресурсов, в отношении заработной платы, повышений, продвижений и увольнений, а также неписаные правила того, как вести себя с начальством.

И, наконец, интерорганизационный уровень проявляется потому, что компании существуют не в вакууме. Напротив, они сосуществуют с другими компаниями как внутри страны, так и за рубежом, и их существование и выживание в значительной мере обусловлено этим обстоятельством. На этом уровне культура включает в себя множество эксплицитных (в форме национальных и международных законов, регулирующих деловую сферу) и имплицитных (неформальных «принято -- не принято») правил, определяющих, каким образом компании соотносятся друг с другом и сосуществуют ко взаимной выгоде и процветанию.

Национальные характеры типов организаций Ламмерс и Хиксон, например, предположили наличие трех различных типов национального характера в организациях: латинский, англо-саксонский и стран третьего мира. Латинский тип характеризуется классической бюрократией, централизацией власти и процесса принятия решений и множеством иерархических уровней. Англо-саксонский тип более-менее противоположен предыдущему: меньше централизации, более диффузная система власти и принятия решений, меньше иерархии и бюрократии. Тип стран третьего мира характеризуется большей централизацией процесса принятия решений, меньшей формализацией правил и более патерналистской или традиционно-семейной ориентацией. Все существующие в мире типы организаций невозможно уместить в три ограниченные категории (вне зависимости от того, насколько старательно психологи и статистические бюро проделывали бы эту работу!). Однако общие тенденции к дифференциации в организационной структуре можно наблюдать практически повсюду, и, по-видимому, подобные тенденции как-то связаны с культурными различиями входящих в эти организации людей и тех стран, где они находятся. Как и в случае с людьми, каждую организацию приходится понимать в ее собственных терминах. Многие страны сталкиваются сегодня с растущим многообразием рабочей силы. Оно ставит нас перед проблемой достоверности основанных лишь на рассмотрении структурных моментов широких обобщений. Люди, принадлежащие к различным культурам, приходят на работу с разными производственными ценностями. Подобные ценности включают в себя индивидуальные ориентации и отношение к работе как таковой, степень лояльности по отношению к организации, к личностным взаимоотношениям с другими сотрудниками и так далее. Культурные сходства и различия, связанные с работой, могут послужить источником общего роста и финансового процветания компании или же, напротив, быть причиной конфликтов, фрустрации и организационных трудностей. Исследования Тромпенаарса: семь факторов, предсказывающих культурные различия Например, Тромпенаарс сообщает о данных, полученных им от 15 000 респондентов, работающих в 30 компаниях в 50 разных странах. Всем участникам предлагали вопросник из 79 пунктов, представляющих семь различных параметров.

Анализ полученных данных показал, что эти семь факторов исключительно важны для предсказания межкультурных различий между странами, а значит, для ведения международного бизнеса. Это: универсализм-партикуляризм, индивидуализм-коллективизм, нейтральное-эмоциональное, конкретное-диффузное, достижение-социальное происхождение, ориентация во времени и отношение к окружающей среде.

Партикуляризм означает использование разных подходов в отношениях с другими людьми в противоположность использованию стандартов общения, не зависящих от конкретных социальных взаимоотношений (универсализм). Достижение-социальное происхождение относится к тем характеристикам, которые определяют статус человека. Статус достигается в зависимости от личных достижений или вне такой зависимости (наследственный титул), как результат социального происхождения. Соответствие между работником и организацией Тема, привлекшая к себе внимание не только в научной литературе, но и в прикладной сфере, -- это культурное соответствие между работником и организацией. Учитывая исследования организационной культуры, которые были проведены в последние два десятилетия, а также проделанную работу в сфере изучения индивидуальной культуры, следует задаться вопросом: каковы соотношения между культурой, носителем которой работник является, и тем, что ожидает его в организационной культуре компании? Действительно ли «несоответствия» в этой сфере порождают конфликты? Ведут ли удачные «соответствия» к большей продуктивности работы компаний? Для того чтобы ответить на эти вопросы, Бочнер и Хескет провели опрос 263 работников мультинациональной компании, представляющих 28 различных стран, по таким параметрам Хофстеде, как дистанции власти (ДВ) и индивидуализм (ИД). Участники исследования заполняли вопросник, в котором значились следующие пункты: взаимоотношения подчиненный/начальник, стили принятия решений, рабочую этику, ориентацию на задачу, психологические контакты, индивидуальные/групповые достижения. Исследователи классифицировали респондентов в соответствии с показателями ДВ и ИД страны происхождения согласно предыдущим данным Хофстеде, а также изучили различия между культурами стран с высокими и низкими показателями ДВ и ИД. Выяснилось, что респонденты из культур с высокими показателями ДВ были менее открыты со своими начальниками, имели с последними большее количество контактов и описывали контроль над собой как более плотный и непосредственный. Эти респонденты были также более ориентированы на задание и демонстрировали большую склонность верить, что некоторые люди ленивы от природы и считают работу злом. Результаты исследования по параметру ИД показали, что коллективисты имели менее формальные контакты со своими коллегами по работе, лучше знали персонал и проявляли большую готовность работать в команде, чем в одиночку. Исследователи также классифицировали респондентов в терминах «свои» и «чужие», причем обнаружилось, что даже если люди, придерживающиеся противоположных производственных ценностей, взаимодействуют постоянно и тесно, трудностей избежать не удается, хотя и взаимодействие происходит на беспристрастной основе. В особенности велики различия в восприятии дискриминации, подходов к мультикультурализму и противоречащему нормам поведению.

58. Культура потребления у разных народов. Этнопсихологический подход в рекламе и маркетинге

Только в конце 20 века стали появляться работы, в которых психологи делали попытки проанализировать этнопсихологические аспекты экономической деятельности и экономического поведения. Первые более - менее крупные исследования в основном теоретического плана, рассматривающие взаимосвязь экономики и этнопсихологии, были сделаны на стыке прошлого и настоящего тысячелетий [см. 8;9;76 ]. Приятно осознавать, что учёные нашего вуза стали инициаторами разработки названных проблем в масштабах России. Директор Института психологии РАН, доктор психологических наук, профессор А. Л. Журавлёв пишет по этому поводу: «На границах с этнической психологией за короткий период сформировалась экономическая этнопсихология во многом благодаря исследованиям научно - педагогического коллектива кафедры социальной и экономической психологии Байкальского государственного университета экономики и права… Выполнены фундаментальные работы в этой области, позволившие обосновать и сформировать указанную отрасль»

Любое этнопсихологическое знание актуально и востребовано в том случае, если оно: во-первых, расширяет понимание этносом и его представителями своих собственных характеристик, проявляющихся в разных сферах жизнедеятельности; во-вторых, приносит объективную информацию об особенностях другого (других) народов, с которыми данному этносу приходится взаимодействовать; в-третьих, учат правильно, с опорой на самобытные нормы и традиции осуществлять деловые контакты с партнёрами разных национальностей, делая ставку, прежде всего на то, что объединяет, а не разъединяет.

Названные обстоятельства позволяют нам начать анализ актуальности экономической этнопсихологии с, так сказать, международных примеров развития российской экономики. Речь идёт об экспортной политике российского бизнеса. Уже с 2003 года структура экспорта стала изменяться - в нём проявились тенденции увеличения доли средств, направляемых российскими компаниями на приобретение активов за пределами страны. При этом даже на старте этого процесса приобретения России за рубежом оказались весьма громкими. Инвестиции альянса главы ООО «Газпроминвестхолдинг» А.Усманова и владельца группы «Базовый элемент» О. Дерипаски в бумаги европейского металлургического концерна Corus, покупка «Норникелем» и «Северсталью» активов в США, СУАЛом в Южной Африке - это лишь вершина айсберга капитальных вложений отечественных бизнесменов. Отвечая на вопрос газеты «Коммерсант»: «Какие проблемы возникают у российских компаний при покупке производств вне страны для включения их в состав российских холдингов?», Президент ООО «Евразхолдинг» А. Абрамов отметил: «Первая и основная проблема - культурная. В зарубежных странах иная деловая, культурная, социальная среда, и для её освоения необходимы время и опыт. Вторая - протекционизм, явный и неявный, проявляющий себя в разной степени в отдельных странах». Поясняя данный момент с точки зрения предпринимательских кругов западных стран, он подчеркнул следующее: «Ведение бизнеса здесь и там одинаково, если иностранец освоил нашу культуру - говорит по-русски, понимает нестабильность нашего законодательства и другие особенности национального предпринимательского климата. Опять же, если он поведёт себя как русский, никаких проблем у него не возникнет. В похожей ситуации оказался, к примеру, А. Мордашов, гендиректор «Северстальгрупп», на рынке Северной Америки, - он ведёт себя по американским законам, положениям и обычаям. И вполне там успешен» [«Коммерсант», 6.10.2004].

Данный пример показывает важную закономерность: знание культуры, обычаев, традиции и, естественно, психологии граждан той страны, где предприниматель организует собственный бизнес, отзывается для него «сторицей» - ощутимыми выгодами.

Второе рассуждение, которое мы рассмотрим, уже теоретического плана. Его автор, доктор экономических наук, профессор Ю. Ольсевич в статье «О национальном экономическом мышлении», утверждая, что на исторической сцене в далёкой временной перспективе главными действующими лицами остаются и останутся нации как самобытные и автономные общности людей, показывает и неизбежность существования у них своеобразного теоретического мышления. «В мире издавна существует и устойчиво сохраняется плюрализм теорий и поразительно закономерная, хотя и меняющаяся привязанность отдельных теорий к определённым нациям или группам наций. Очевидно, здесь находит отражение специфика культуры, традиций, духовного склада наций, институциональной структуры, места в мировом хозяйстве - всё, что определяет непосредственно и, в конечном счете, существенные различия в национальных экономических интересах» [47, С.120].

Размышления профессора весьма однозначны, поскольку он считает, что если различные теории в чём-то различаются, а в чём-то совпадают, то под этим следует искать, прежде всего, различие или совпадение избранных национальными учёными теоретических и (или) практических воззрений. Если в этом плане рассматривать ошибки и недостатки в советской экономике, то можно вспомнить вопросы классика зарубежной экономической мысли Д. Кейнса, прозвучавшие после его посещения СССР в 1925 году: «Как мне принять теорию, которая в качестве своей Библии - вне и выше всякой критики - использует устаревший учебник по экономике, не просто научно неправильный, но не представляющий сегодня какого-либо интереса и к современному миру неприменимый? Как я могу согласиться с системой взглядов, которая, предпочтя водоросли рыбе, возвышает грубый пролетариат над буржуазией и интеллигенцией, выражающих, несмотря на свои недостатки, само качество жизни и несущих в себе семена прогресса человечества?» [цит. по 62, С.120].

Здесь подчёркивается вторая, неотделимая, грань проблемы: заблуждения экономической теории в масштабах советского «суперэтноса» стали той национально окрашенной концепцией, которая привела к заметному отставанию от мировых рыночных процессов социально-экономические системы ряда народов. Данный аспект приводит к ещё одному выводу: точно так же как неэффективно отрицание национального своеобразия экономик разных стран, возведение в догмат какой-либо отжившей свой срок и изолированной теории может повлечь за собой для конкретных этносов серьёзные негативные последствия.

О значимости последнего вывода приходится говорить потому, что унифицированные взгляды на роль культурных и экономических факторов в жизни разных стран имеют место и сегодня. Уместно привести ещё одну весьма интересную и политически заострённую позицию, высказанную Самюэлом Хантингтоном - профессором Гарвардского университета в его статье «Запад уникален, но не универсален». Детализируя суть названия статьи, он считает, что утверждение адептов западной цивилизации о том, что культура Запада есть и должна быть мировой культурой, в той или иной степени ошибочны, высокомерны и опасны. «Сутью культуры являются язык, религия, ценности, традиции и обычаи. Если русские пьют кока-колу, это вовсе не означает, что они мыслят подобно американцам. Равным образом, тот факт, что американцы стали есть суши, отнюдь не означает, что они начали мыслить подобно японцам. На всём протяжении истории человечества модные веяния и материальные ценности распространялись из одного общества в другое, не меняя значительно основную культуру перенимающего общества. Утверждение о том, что распространение поп-культуры и потребительских товаров по всему миру является триумфом западной цивилизации, ведёт к уничтожению других культур и в то же время тривиализирует культуру западную, отождествляя её лишь с жирной пищей, выцветшими штанами и шипучкой» [72, С.84].

То, что в любой стране и в мировом сообществе в целом необходимость опоры на интернациональные основы экономики и в то же время значимость учёта этнического фактора составляют две стороны одной медали, хорошо иллюстрирует факт развития транснациональных корпораций. В их организации, во внедрении норм и традиций совместного труда деловые люди из разных стран стремятся учитывать и те, и другие аспекты. Можно обратиться, к примеру, предпринимателей из «страны восходящего солнца». Японские корпорации, протянувшие «щупальца» своих предприятий по всему «белому свету» при разработке корпоративной культуры в своих зарубежных филиалах столкнулись с одной существенной проблемой. Т. Коно пишет по этому поводу: «Японские корпорации сегодня обеспокоены не только внедрением «деловой философии» на предприятиях, но и в их «дочерних» филиалах, которые сегодня располагаются по всему миру и на которых работают представители разных национальностей. При этом оказалось, что перенос философии в филиалы за рубежом зависит от трех факторов.

Индивидуализм или ориентация на группу. Чем более культура какой-то нации индивидуалистична, тем труднее перенос философии компании в эту страну.

Национальная гордость за превосходство своей культуры. Чем эта гордость больше, тем труднее привнести философию японской корпорации.

Престиж японской материнской компании. Чем он выше, тем легче перенести ее философию в зарубежный филиал.

Последний фактор - наиболее важный, поэтому трудности переноса

философии компании не следует переоценивать» [31, С.215].

Рассмотренные примеры и факты показывают, что целенаправленное изучение и последующий учёт этнопсихологических особенностей культуры, традиций, менталитета в разных сферах хозяйствования это и в теоретическом, и в практическом планах весьма значимая и экономически целесообразная деятельность. Она помогает людям разных национальностей ставить на службу эффективному менеджменту и социально ориентированному бизнесу те или иные преимущества этнической психологии, лучше адаптироваться к сложным перипетиям рыночной экономики, добиваться оптимального использования собственных ресурсов.

В одной из наших первых работ, увязанных с рассматриваемой проблематикой, мы уже говорили о том, что конкретную область экономической психологии, а именно экономическую этнопсихологию, нельзя воспринимать в виде какой-то экзотической науки, изучающей не столь актуальные и далёкие от гражданина любой цивилизованной страны проблемы «аборигенных», «туземных», «коренных» и других народов со специфическими признаками жизнедеятельности [9, С.3]. Если брать во внимание перевод слова этнос, как «племя», «народ», то предметом экономической этнопсихологии могут быть особенности хозяйственной жизнедеятельности, самобытные способы и традиции гостеприимства и сервиса, рекламы и маркетинга, своеобразные установки по деловым контактам с иностранными (иноязычными) представителями делового мира любого и каждого из известных народов и их этнических групп. Считать, что особенности экономического сознания и поведения бурята, якута, адыгейца, чечена и т.д. должна изучать экономическая этнопсихология, а, например, соответствующие феномены у русских, англичан, американцев и т.п. - просто экономическая психология было бы неоправданно и некорректно.

Экономическая этнопсихология, если она изучает специфику хозяйственной деятельности конкретного народа, естественно, уже по своим масштабам, чем экономическая психология, поскольку последняя может и должна раскрывать общие закономерности развития экономического сознания и поведения у разных народов. Например, феномен экономической социализации зачастую рассматривают по обобщённой схеме, как некое явление, присущее интернациональному миру, имеющее некие общие черты в разных странах. Но это не исключает, что в ряде «деталей» социализации (в частности, в зависимости от специфики превалирующей для народа деятельности) будут проявляться совершенно специфические ценности, стереотипы и нормы, которые надо осваивать представителям конкретного этноса. Так, будут, несомненно разниться отношение к цене, критерии оценки качества, приёмы продажи продукции, выработанной садоводами, земледельцами, охотниками, рыболовами, особенно, если осуществляется торговля на рынках других народов.

Не менее значимым для «поиска» проблематики экономической этнопсихологии является признание того, что какое-то конкретное общечеловеческое качество может своеобразно проявляться у людей разных национальностей. Возьмём для иллюстрации такое значимое во всём мире свойство человека, как трудолюбие. Оно представляет собой определённую смесь «ингредиентов» личностного отношения индивида к своей работе, его эмоциональную привязанность к ней, его подход к своим функциям и обязанностям. Но смесь эта опять-таки может варьироваться, сочетаться в разных содержаниях и пропорциях у людей разных национальностей. Вот, к примеру, как рассматривает В. Г. Крысько разницу между проявлением этого качества у американцев и других народов, в частности, японцев и немцев. Трудолюбие японца - это терпеливость, кропотливость, ловкость, прилежание, упорство, какая-то обречённость, безрадостность. Трудолюбие немца - это основательность, пунктуальность, точность, шаблонность, добросовестность, дисциплинированность, предусмотрительность, но без размаха, риска. Трудолюбие американца - это размах, энергичная напористость, неиссякаемый деловой азарт, предприимчивость и инициативность, смелость и упорство, изобретательность и рационализаторская мысль, добротность. Поражает неистовая одержимость, с которой американцы работают, т.е. делают деньги, особенно в лучшие годы своей жизни. Они, как правило, не отказываются ни от сверхурочных, ни от дополнительного заработка на стороне, если выпадает такая возможность [32, с.193].

Этнопсихологические особенности людей, значимые в экономическом плане, можно наблюдать и на уровне когнитивных процессов. В частности, нам уже приходилось на основе литературных данных констатировать специфику восприятия цвета представителями разных северных народов, как «смешанных», так и «несмешанных» [см. 9]. В 2004 году на основании опросника «Байкал» удалось выявить различия не только в восприятии цветов, но в их смысловой символике у представителей прибайкальских народов - бурят и русских. Этот момент обязательно проявляется в национальной рекламе, в оценке качества дизайна промышленных товаров и т.п.

Но этнические детали познавательных процессов наблюдаются и на других уровнях. В последнее время психологи подметили, что далеко не всегда эмпирические данные о характере процессов абстрактного мышления, основанные на лабораторных исследованиях, выявляют неоспоримые закономерности. Стали всё больше изучаться прагматические решения и рассуждения разных людей, осуществляющиеся при решении бытовых проблем, в повседневной обстановке. В литературе приводятся интересные примеры, которые уверенно можно отнести к области экономической этнопсихологии. Так, опытные бразильские плотники с невысоким уровнем образования разработали более совершенную систему измерений и расчёта объёма, чем та, которой подмастерья, посещавшие занятия по математике, намеревались их обучить. Подобным образом, по сравнению со студентами, американские работники молочного хозяйства, которых изучал Скрибнер, проявляли большую гибкость и пользовались более эффективными методиками» [53, С.235].

В русском языке есть выражения «практическая смётка», «практический ум». Они отражают уровень сообразительности, смекалки людей, не умудрённых теоретическими знаниями, но быстро, на лету схватывающих суть какой-либо житейской проблемы и решающих её рациональными и в то же время оригинальными способами. Скорее всего, подобное качество чаще носит этнопсихологический характер, поскольку находчивость, способность додумываться, доходить собственным умом до решения конкретных задач во многих случаях связаны с бытовыми и хозяйственными ситуациями, которые, в свою очередь, зависимы от особенностей жизнедеятельности людей. К примеру, практическая сметка северного оленевода будет своеобразно отличаться от соответствующей смышлёности рыбака или таёжного охотника. Хотя, вне всякого сомнения, в содержании любого «этнического практического ума» всегда можно обнаружить интернациональные элементы.

Остановимся ещё на одном факте, несомненно, бросающемся в глаза в межэтническом деловом взаимодействии. Психологи TT4 1 Tустановили, что за час беседы типичный финн употребляет только один жест, итальянец же жестикулирует не менее восьмидесяти раз. Француз в разговоре использует невербальные средства общения не менее ста двадцати раз, а мексиканец даже сто восемьдесят. Своей непредрасположенностью к повышенной жестикуляции отличаются якуты, эвенки, другие народы, живущие в условиях сурового климата. Всплывает интересное предположение: представители «северных территорий» в своём филогенетическом развитии меньше предуготовлены природой к не приносящим особой пользы телодвижениям, поскольку это ведёт к неоправданной трате, не хватающей в холодном климате энергии. Южане же, наоборот, через разного рода жестикуляцию «выплёскивают» избыток подаренной теплом и солнцем энергии.

Но как бы то ни было, существенные различия в природной выразительности сказываются на манере делового общения и в психологическом плане вызывают определённые реакции, например, неприязнь к излишне жестикулирующему собеседнику.

Можно было бы бесконечно продолжать примеры, в которых «этническое» выступает в несхожих инвариантах «общечеловеческого» и может обоснованно выступать в качестве предмета экономической этнопсихологии, иллюстрируя тем самым своеобразие данной науки. Но это занятие - для крупных работ. В рамках небольшой статьи лучше перейти к рассмотрению некоторых общих различий в экономических позициях и установках некоторых народов. Но, предваряя такие примеры, обратим внимание на возникшую в мировой психологии прикладную область психологии, которая будет, несомненно, активно взаимодействовать с экономической этнопсихологией.