Социальные различия и политическое участие: медиирующая роль идеологических предпочтений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социальные различия и политическое участие: медиирующая роль идеологических предпочтений

Коротаев Сергей Александрович

ГАСЮКОВА Елена Николаевна

Аннотация

политический предпочтение участие социальный

В статье предпринята попытка рассмотреть идеологические ориентации как медиаторы влияния социальной позиции на политическое участие. В литературе сегодня имеется значительное число работ, исследующих каждую из цепочек данной связи по отдельности (влияние социальной позиции на политические предпочтения; воздействие политических предпочтений на политическое участие), но роль политических предпочтений как медиатора влияния социальной позиции на политическое участие не была исследована. Представленная работа содействует развитию данного подхода, привлекая для анализа модель эффекта медиации. Модель состоит из трёх переменных: зависимой (политическое участие), независимой (социальная позиция), переменной-медиатора (политические предпочтения). Для построения соответствующих регрессий и оценки связи между переменными авторами было сконструировано трёхмерное пространство политических предпочтений, первая из осей которого связана с представлениями о допустимости материального неравенства, вторая -- с представлениями о важности социального государства, третья -- со степенью толерантности к мигрантам. В отношении зависимой переменной были рассмотрены два типа политического участия: голосование и прямое участие, инициируемое гражданами, а не правительством. Исследование выполнено на данных восьмой волны проекта «Европейское социальное исследование» (European Social Survey -- ESS; 2016 г.). Анализ был проведён на трёх выборках: стран Западной Европы (Австрия, Бельгия, Германия, Франция), постсоциалистических стран Центральной Европы (Венгрия, Польша, Чехия) и России. Результаты анализа выявили статистическую значимость политических предпочтений как медиатора влияния социальной позиции на политическое участие, при этом направление влияния оказалось сходным для исследуемых стран. Различия между государствами проходили по линии (не)значимости самих коэффициентов. В целом можно заключить, что в отношении западных стран полученные закономерности достаточно точно соответствуют имеющимся в литературе представлениям; влияние социальной позиции на политическое участие в постсоциалистических странах (включая Россию) оказалось менее значимо, лишь немногие социальные различия проявляются в политической сфере.

Ключевые слова: медиация; политические ориентации; идеологическая позиция; политическое участие; социальные различия; постсоциалистические страны; Россия.

Abstract

The Social Differences and Political Participation: Effect of ideological Position

Sergey Korotaev, Elena Gasiukova

The article considers ideological orientation as a mediator of social position influence on political participation. There is a significant number of works in the literature today that examine each of the chains of this relationship separately (the influence of social position on political preferences, the impact of political preferences on political participation). However, the role of political preference as a mediator of the influence of social position on political participation has not been studied. The current work contributes to the development of this approach by applying a model of mediation effect. The model consists of three variables: dependent (political participation), independent (social position), and mediator variable (political preferences). In order to construct the corresponding regressions and assess significances, the authors constructed a three-dimensional space of political preferences: the first axis is associated with the ideas of the agreement about material inequality, the second axis is the ideas about the importance of a welfare state, and the third axis is the degree of tolerance for migrants. Two types of political participation were considered with respect to the dependent variable: voting and direct participation initiated by citizens rather than by government. The study examined data from the 8th wave of the European Social Survey (2016), and the analysis was carried out on three groups of countries: Western Europe (Belgium, Austria, Germany, France), post-socialist countries of Central Europe (Czech Republic, Hungary, Poland), and Russia. The results reveal the statistical significance of political preferences as a mediator of the influence of social position on political participation; meanwhile, the direction of influence was nearly the same for the three groups of countries. The differences between the states were in the (non-)significance of the coefficients themselves. As a whole, it may be concluded that in relation to Western countries, the obtained patterns correspond quite accurately to the present views in the literature; the impact of social position on political participation in post-socialist countries (including Russia) is less significant, as only a few social differences are manifested in the political sphere.

Keywords: mediation; political orientations; ideological position; political participation; social differences; post-socialist countries; Russia.

Введение

Политическое участие является одной из центральных тем в политических и социальных науках, политической философии. С конвенциональной точки зрения политическое участие -- то, что превращает индивида в гражданина, -- выступает источником и условием возможности общего блага (common good) [Lee 2016]. Политическое участие -- это условие легитимности всякого демократического или претендующего на это правительства, как и легитимности принимаемых им решений [Deth 2015]. Участие позволяет воздействовать гражданам на правительство и добиваться признания и решения проблем [Deth 2015]. Исследования показывают, что уровень участия положительно связан с эффективностью государственного управления в стране [Welzel, Inglehart, Deutsch 2005; Dalton 2017: 215-217]. Наконец, опыт политического участия оказывает влияние на индивидуальном уровне, формируя представление о гражданских ценностях, интерес к политике и политические установки [Leighley 1995; Quintelier, Deth 2014], повышает удовлетворённость жизнью и уровень счастья [Wallace, Pichler 2009; Pacheco, Lange 2010].

Имеется значительное количество работ, посвящённых изучению влияния социальной позиции индивида, профессиональной или классовой принадлежности на политическое участие, а также на политические предпочтения. Существуют также работы, рассматривающие влияние политических ориентаций на участие. При этом, насколько нам известно, рассмотрение идеологической позиции как медиатора связи влияния социальной позиции на политическое участие всё ещё не получило систематического рассмотре- ния². Наша работа направлена на заполнение обозначенного пробела. Кроме того, предшествующие исследования выполнены по большей части на данных стран Западной Европы и Северной Америки, при этом специфика связи между социальной позицией, идеологической позицией и политическим участием в других странах остаётся нераскрытой. Проводя анализ отдельно для каждой из групп стран, мы стремимся к выявлению данной специфики.

Влияние социальной позиции на политические предпочтения и политическое участие

Множество работ указывают на то, что социальная, или классовая, позиция связана с поведением в политической сфере -- политическими предпочтениями (идеологической позицией), уровнем политического участия и преимущественными формами этого участия [Verba, Schlozman, Brady 1995; Camzos, Voces 2010; Schlozman, Verba, Brady 2012; Quintelier, Hooghe 2013; Erikson 2015; Madalozzo, Chebib 2017]. Среди многочисленных подходов к концептуализации этой связи можно выделить три основных; в первом из них ключевая роль отводится прагматическому интересу индивида, во втором -- наличию необходимых для политического участия ресурсов, в третьем -- влиянию социальной среды³. Рассмотрим каждый из них:

— интерес -- предпочтения, отражающие связанные с социальной позицией прагматичные интересы индивида (подобно «классовому интересу» Маркса). Например, отношение индивида к иммигрантам зависит от того, являются ли они его конкурентами за рабочие места, что определяется соотношением типичного образовательного уровня коренного и прибывающего населения [Paas, Demidova 2014; Mayda 2006]. Среди сторонников радикально левых политических взглядов больше бедных и безработных, поскольку уравнительная и перераспределительная политика в экономике соответствует их интересам [Visser et al. 2014]. Причём взгляды на перераспределительную политику могут меняться в ответ на изменение материальной ситуации индивида -- падение дохода или потерю работы [Owens, Pedulla 2014; Visser et al. 2014]. Утилитарные интересы не только определяют позицию по тем или иным политическим вопросам, но могут побуждать к действиям тех, кто требует от политиков решения возникших проблем [Ejrnжs 2017];

— ресурсы: для политического участия необходимы время, деньги, соответствующие компетенции [Verba, Schlozman, Brady 1995; Morrell 2003], обладание информацией, знаниями в сфере политики [Schlozman, Verba, Brady 2012; Erikson 2015]. Как правило, обладание перечисленными ресурсами связано с уровнем дохода, образования, профессией или классом. В исследованиях они могут прямо операционализироваться через параметры социальной позиции. Ресурсы не только определяют возможность участия, но и влияют на предпочтения. Так, политическая подкованность является необходимым условием для осознания своих «классовых интересов» [Erikson 2015];

Вышеперечисленные подходы более или менее явно исходят из постулатов теории рационального действия, Предполагается, что каждый индивид имеет или мог бы иметь, обладай он необходимыми ресурсами, собственное мнение по политическим вопросам. Это мнение он стремится в меру имеющихся возможностей выразить с помощью тех или иных форм политического участия. Такое инструментальное политическое действие является формой обратной связи гражданина с правительством или голосом по Хиршману. В соответствии же с идеалами демократии задача государства и общества заключается в том, чтобы максимально обеспечить возможность политического участия каждого, например, снижая барьеры для участия в голосовании [Piven, Cloward 2000], обеспечивая социальную поддержку уязвимым группам [Marx, Nguyen 2018], позволяющую им высвободить ресурсы для политического участия.

— социальная среда: альтернативный двум первым подходам взгляд заключается в том, что политические предпочтения, а также практики их артикуляции не являются результатом рациональных калькуляций и размышлений в рамках изолированной сферы политики [Lamprianou 2013], но отражают более общие когнитивные и поведенческие паттерны -- здравый смысл, культуру или этос группы либо социальной среды, усвоенные в процессе социализации [Bourdieu 1984: 418-419; Бурдьё 1993]. Роль играет не абсолютный объём ресурсов, а их относительное количество, определяющее положение индивида или группы в социальном пространстве относительно других индивидов и (или) групп. Именно от этого положения зависят практики (не) участия в политике [Harrits 2013]. С этой точки зрения, низкий уровень вовлечённости и отсутствие собственной политической позиции низкодоходных индивидов могут быть объяснены тем, что в их собственных глазах они не являются легитимными производителями политических взглядов, поскольку политика -- дело более благополучных групп [Laurison 2015]. Склон- Можно отметить и четвёртый подход, связанный с исследованием влияния ценностей на политическое участие (см., например: [Welzel, Inglehart, Deutsch 2005]). Но этот подход выходит за рамки нашего интереса. ность к политической активности формируется в родительской семье, значительное влияние оказывает круг общения [Quintelier 2015]. Роль играет не только непосредственное общение, но и информационное пространство, в которое погружён индивид, -- типы медиа, бренды СМИ, жанры (см., например: [Quintelier 2015; Zaheer 2016]), и это пространство отличается у представителей разных групп (см., например: [Chan, Goldthorpe 2007; Bennett et al. 2009]). Наконец, прежде мы рассматривали внетрудовую социализацию, то есть профессия использовалась как прокси-показатель социальной среды индивида, однако, согласно М. Л. Кону, роль играет именно трудовая социализация [Kohn 2001]. Предполагается, что привычные для данной профессии схемы решения проблем могут быть перенесены на другие сферы жизни, в частности на политику [Kitschelt, Rehm 2014]. Впрочем, полученные Г. Китчельтом и Ф. Рэмом результаты [Kitschelt, Rehm 2014] близки результатам апологетов подхода П. Бурдьё (см., например: [Harrits 2013]).

Три рассмотренных выше взгляда на природу связи социальной позиции на политические предпочтения и уровень политического участия имеют некоторые общие следствия, которые позволяют сформулировать гипотезы:

Гипотеза 1 (H1). Социальная позиция влияет на уровень политического участия индивида.

Гипотеза 2a (H 2a). Социальная позиция влияет на политические ориентации индивида.

Влияние идеологической позиции на политическое участие

Рассмотрение влияния политических предпочтений на участие получило в литературе значительно меньшее внимание -- идеология часто оказывается в тени других факторов. Тем не менее существуют свидетельства, что идеология также оказывает влияние на степень вовлечённости в политическую активность и на предпочитаемые формы такой активности. В ряде исследований было продемонстрировано, что те, кто придерживается левых позиций, в большей степени склонны к политическому участию [Anderson, Mendes 2006; Meer, Deth, Scheepers 2009; Hoyt et al. 2018], причём этот эффект сильнее для неинституциональных форм участия [Meer, Deth, Scheepers 2009].

Люди могут иметь различные представления о том, какова роль граждан в политическом процессе: должны ли они только участвовать в выборах и возложить всю дальнейшую ответственность на выбранных представителей либо им необходимо стремиться к непосредственному участию в принятии решений. Эти представления также определяют склонность людей к политическому участию [Dalton 2008; Bengtsson, Christensen 2014; Gherghina, Geissel 2017].

Гипотеза 2b (H 2b). Политические ориентации оказывают влияние на уровень политического участия.

Из гипотез 2a и 2b следует

Гипотеза 2 (H 2). Политические ориентации являются медиаторами влияния социальной позиции на политическое участие.

Эффект страны

Любая политическая активность происходит в определённых и заданных внешней средой рамках. Возможности и целесообразность тех или иных форм политического участия, ожидаемые издержки и результаты такого участия зависят от множества условий -- от имеющихся каналов институционализированного участия, законов, правил неинституционализированного участия, от конкретной конфигурации политической системы, определяющей в том числе возможных адресатов и инициаторов политических посланий и выступлений, от текущей политической повестки, наконец, от политических традиций и политической культуры, отражающих ещё более общие культурные паттерны, которые характеризуют различные социальные группы.

Так, желание участвовать зависит и от того, насколько политическая позиция индивида соответствует политической позиции правительства [Meer, Deth, Scheepers 2009]. В случае ощущаемого несоответствия индивид в меньшей степени будет доверять правительству и с большей вероятностью окажется неудовлетворённым текущими результатами его деятельности [Hibbing, Theiss-Morse 2004: 70]. Данный феномен, как правило, описывается в терминах «победители -- проигравшие» или «большинство -- меньшинство». У проигравших гораздо больше причин поставить под вопрос легитимность политической системы, что выражается в протестном участии [Anderson, Mendes 2006]. Эффект, связанный с принадлежностью к электоральному меньшинству, зависит от степени укоренённости демократических традиций [Anderson, Mendes 2006]. В странах признанной демократии индивид имеет множество механизмов политического участия, даже находясь в оппозиции к правительству; кроме того, он может быть уверен в возможности смены этого правительства на следующих выборах. В так называемых новых или слабых демократиях, где нет уверенности в стабильности правил, наличия множества форм институционализированного политического участия, гарантий сменяемости правительства, ситуация с участием будет иной [Anderson, Mendes 2006]. Так, согласно Б. Гилли, демократии, в отличие от режимов, где государство и правительство слиты, способны сохранять свою легитимность, несмотря на падение доверия к текущему правительству [Gilley 2006].

Специфика России заключается в фактическом отсутствии электорального выбора, как свидетельствует анализ голосований депутатов Думы по законопроектам, уже начиная с четвёртого созыва (2003 г.) невозможно выявить хоть какое-то различие в идеологической позиции избранных партий и отдельных депутатов, а позиция парламента в точности соответствует позиции правительства (см.: [Smyth 2012]). В этом исследовании рассматривались две оси: редистрибуция и отношения с Западом). Не удивительно, что практически половина россиян не могут указать политическую партию, которая вызывала бы симпатию [Гудков 2012]. В такой ситуации принадлежность к политическому меньшинству становится хронической. С одной стороны, это может вызывать радикализацию или апатию у несогласных с властью Люди могут расценивать правящую партию как единственную силу, обладающую ресурсами для решения проблем, даже если не согласны с её идеологической позицией [Воробьёва 2016]., с другой -- способность ориентироваться в пространстве политических предпочтений становится избыточным исключительно теоретическим навыком, поскольку он никак не связан с действительной политической жизнью страны и опытом электорального участия. Дополнительным препятствием для формирования этой способности является то, что транслируемый государственными СМИ политический дискурс практически не соотносится ни с реальной ситуацией в стране, ни с общепринятыми трактовками задействованных журналистами категорий [Данилова 2018]. Следовательно, любая политическая категория приобретает химерический характер, объединяя несколько буквально противоположных смыслов и интерпретаций.

В результате идеологические взгляды россиян оказываются слабо дифференцированными; более половины граждан не имеют представления о том, в государстве с каким политическим устройством они хотели бы жить. Политика как сфера интеллектуальной или публичной жизни для этих людей практически не существует [Гудков 2012]. А. В. Андреенкова отмечает, что россиянам присуща определённая наивность в воззрениях, когда во внимание принимаются лишь преимущества, связанные с принятием некоторой идеологической позиции, тогда как издержки игнорируются. Конкретно в её работе речь идёт о социальном государстве как источнике справедливости, но его цена -- высокие налоги -- не осознаётся респондентами [Андреенкова 2017].

Вышесказанное позволяет ожидать, что в российских условиях формирование политических предпочтений, как и их значение для политического участия, существенно отличается от постулируемого в полученных на западных данных моделях. То же в большей или меньшей степени может быть верно для других постсоциалистических стран Европы. Таким образом, мы ожидаем, что механизмы, связывающие социальную позицию, идеологические предпочтения с политическим участием, будут действовать по-разному в странах Западной Европы и постсоциалистических государствах. Данные ожидания позволяют сформулировать следующую гипотезу:

Гипотеза 3 (H 3). Значимые связи в модели направлены в противоположные стороны (увеличение или уменьшение эффекта) на разных выборках.

Альтернативная возможность заключается в следующем:

Гипотеза 3' (H 3'). Связи между социальной позицией, политическими предпочтениями и политическими участиями носят универсальный характер.

Методология

Простейшая модель эффекта медиации состоит из трёх переменных (см. рис. 1): зависимой переменной Y, независимой переменной X и переменной-медиатора M. Данная модель описывается тремя регрессионными уравнениями:

Y = i₁ + cX + e₁, (1)

M = i₂ + aX + e₂, (2)

Y = i₃ + bM + c'X + e₃, (3)

где a описывает эффект независимой переменной на медиатор, b -- эффект медиатора на зависимую переменную,

с и с' -- прямой эффект независимой переменной на зависимую при отсутствии и наличии медиатора соответственно,

1. i, i₃ -- константы, e₁, e₂, e₃ -- остатки,

Эффект медиации можно определить двумя способами: как a * b и с - с', и в случае если уравнения 1,

2. 3 представляют собой линейные МНК-регрессии, оба эти способа дают тождественный результат (см., например: [MacKinnon 2008]).

Примечание'. В контексте настоящего исследования Л'-- показатели социальной позиции, М-- политические предпочтения, Y-- политическое участие. Эффект а отражает гипотезу Н 2а. эффект b --И 2Ъ.

Рис. 1 Модель анализа медиации

В нашем случае ситуация усложняется наличием (a) нескольких независимых переменных, описывающих социальное положение респондента, (b) нескольких переменных-медиаторов, отражающих положение индивида в пространстве политических ориентаций, а также тем, что (c) зависимая переменная является дихотомической. Из пункта (b) следует, что вместо одного уравнения 2 рассматриваемая модель содержит n_M уравнений с зависимыми переменными M, М₂... Mn_M где n_M -- количество переменных-медиаторов. Совместно (а) и (b) приводят к тому, что вместо одной медиирующей связи имеется n_M* n_X потенциальных связей, где n_X -- количество независимых переменных. Из пункта (с) следует необходимость рассмотрения уравнений 1 и 3 не как линейных регрессий, а как логистических, что усложняет оценку эффекта Кроме того, дихотомичность зависимой переменной не позволяет использовать некоторые имеющиеся программные решения для оценки медиации (см.: [Hayes 2018]).; в частности, оценка разности с и c 'оказывается проблематичной, a * b более не равно c - c'(см. [MacKinnon 2008: 304-305]). Оценка a * b в таком случае более доступна, к тому же она проще поддаётся смысловой интерпретации при наличии нескольких медиаторов и независимых переменных. В данной работе для оценки значимости медиации коэффициенты a, b и a * b были стандартизированы с использованием формул, предложенных Д. Якобуччи [Iacobucci 2012].

Исследование выполнено на данных восьмой волны European Social Survey (ESS) (2016 г.). Независимо рассмотрены три выборки: страны Западной Европы (Германия, Франция, Австрия, Бельгия), постсоциалистические страны Центральной и Восточной Европы (Польша, Венгрия, Чехия) (далее -- страны ЦВЕ), Россия. Там, где это было возможно, страны объединены в группы для увеличения размера выборки. Культурная и историческая близость государств внутри выбранных групп позволяет ожидать сходства исследуемых связей в этих странах. Объём выборок составил: Западная Европа -- 8698 чел.; ЦВЕ -- 5577 чел.; Россия -- 2430 чел.

Спорным вопросом является использование весов выборки при регрессионном анализе. В ESS есть два типа весов: первый корректирует смещение выборки и неравномерность распределения «неот- ветов» внутри страны (design weights, post-stratification weights), второй обеспечивает сопоставимость государств на общеевропейском уровне, он пропорционален численности населения данной страны (population size weight). Применение второго веса ведёт к тому, что, например, житель Франции «весит» в семь раз больше жителя Бельгии (2,63 и 0,37). Анализ на общей выборке из этих двух стран даст практически те же зависимости, что и на французской выборке, тогда как значимость коэффициентов будет существенно завышена. Исходя из подобных соображений, следуя позиции ряда специалистов по статистическому анализу (см., например: [Winship, Radbill 1994; Solon, Haider, Wooldridge 2015]) и вопреки инструкциям, представленным на сайте ESS См.: ESS8 edition 2,0 (published 30,05,18). URL: http://www,europeansocialsurvey,org/docs/round8/survey/ESS8_data_ documentation_report_e02_0,pdf, было решено отказаться от взвешивания выборки. При этом был также проведён контрольный анализ на взвешенных выборках, давший сходные результаты (доступны от авторов по запросу).

Переменные

Зависимая переменная: политическое участие