Управление несвободой (дисциплинарная модель развития современного российского общества)

Наиболее простой способ достижения желаемого административного эффекта в деле объединения соответствующих «очагов контроля» в «общество надзора» - это, как мы уже отмечали, опутывание всех структур и подструктур общества «сложно организованной документацией» [10, с.314]. Очень важно добиться того, чтобы общество документировало свою деятельность само. Для этого ее нужно организовать как систему с двойным входом. Чтобы с одного входа в нее мог попасть всякий учетный документ, отражающий поведение отдельного индивида или фиксирующий некоторое относительно самостоятельное административное событие - «пыль событий». А с другого входа в нее мог проникнуть всякий административный документ, регламентирующий не просто конкретные действия, но образ жизни этих индивидов и дисциплинарных аппаратов в целостной системе административного документооборота. Представить себе «общество надзора» без организованной документации, которая не просто расставляет всех по местам в системе административных рангов и статусов, но заставляет их двигаться в соответствии с определенными законами администрирования, невозможно. В результате документирования административных «очагов контроля» достигается достаточно высокий уровень автоматизма деятельности общества, который постоянно подтверждается все новыми и новыми должностными установлениями и административными регламентами. Между двумя входами/выходами из документационной системы самоопределения «общества надзора» существует скрытое противоречие, которое при определенных условиях может стать постоянно действующим источником коррупции. Причем оно может стать таковым как на выходе из нее, так и на входе. Потенциально коррупция может способствовать тому, чтобы индивид, дисциплинарные аппараты, общество в целом или любой социальный институт не просто эффективно соединяли вход и выход данной административной системы, но и относительно комфортно функционировали и воспроизводились в ней.

Анализируя процесс государственного контроля над дисциплинарными механизмами, М. Фуко выделял в нем два способа, два универсальных «анонимных инструмента власти» с помощью которых она дисциплинировала саму себя, общество и индивидов: «промежуточную дисциплину» («промежуточную сеть») и «метадисциплину». Если промежуточная дисциплина призвана соединить различные уровни властного бытия, связать между собой «замкнутые дисциплинарные институты» и «дисциплинировать недисциплинированные пространства» [10, с.315], заполнить бреши между ними, то метадисциплина должна была решить те же самые задачи, но принципиально иным способом. Не с помощью создания протяженной иерархической «сети», а посредством организации контролирующей деятельности государственных аппаратов государственного контроля. «Метадисциплинарные» аппараты («аппараты управления») решали те же самые задачи, что и «промежуточные дисциплины», но не путем инверсии, распространения или рассеивания властных отношений, а посредством установления особой формы безграничного и невидимого государственного контроля над различными «очагами контроля» и аппаратными формами их осуществления. Смысл существования промежуточной сети и метадисциплины заключался в том, чтобы посредством их использования максимально удешевить процедуры отправления власти, усилить их воздействие на различные социальные институты и распространить по всему обществу, увеличить полезность и послушность всех элементов социальной системы [10, с.320]. Они должны были обеспечить «органическое вхождение в продуктивную эффективность аппаратов» [10, с.321] и существенно повысить эффективность их деятельности. В том числе существенно сократить «бесполезность характерных проявлений массы» [10, с.322]. Кроме этого, данные «анонимные инструменты власти» [10ё c.323] должны были установить иерархию индивидов, квалифицировать, специализировать, распределить их на некой шкале. А если потребуется, то дисквалифицировать их и исключить из властного и социального оборота.

В процессе использования «промежуточной сети» и «метадисциплины» в качестве инструментов государственного контроля над дисциплинарными механизмами возникают новые властные институты и аппараты. В частности, появляются государственные аппараты государственного контроля. В результате их функционирования существенно меняется качество основных процедур и технологий отправления власти в «очагах контроля». Их связь становится протяженной, иерархической, непрерывной, суммирующей, сопрягающей, инициирующей, санкционирующей, накопительной, централизирующей силой. Индивид использует ее с помощью «муштры полезных сил» для того, чтобы довести дисциплинирующее воздействие власти до самого себя. В результате он становится незаменимым винтиком «строгой административной машины». Под ее воздействием «общество зрелищ» превращается в «общество надзора» и с помощью государственного контроля раскидывает в системе общественных отношений «плотные иерархические сети» [10, с.322]: нейтрализует горизонтальные связи и «проводит вертикали» [10, с.322]. Осуществляет «глобальный и вместе с тем детальный надзор» [10, c.322-323] над самим собой.

Превращение в условиях постсоветского термидора данных инструментов дисциплинирования в нечто аппаратно абсолютно иное, отличное от соответствующих «очагов контроля» демократического транзита, было связано с тем, что произошло частичное восстановление уже, казалось бы, демократическим образом преодоленных тоталитарных схем связи власти и общества. В результате их возвращения, переноса из социалистического прошлого в постсоветское настоящее «промежуточная сеть» и «метадисциплина» сначала из средства дисциплинирования превратились в объект властных манипуляций, а затем в способ и аппарат государственного контроля над всеми иными «очагами контроля». Государственное изготовление «промежуточной сети» и «метадисциплины» как основных инструментов государственного контроля стало основной целью и смыслом административного строительства.

В результате административно-функциональной инверсии «промежуточной сети» и «метадисциплины» в самих себя (изготовления) у них появилась очень важная новая функция. Она раскрывала механизм превращения этих дисциплинарных аппаратов в государственные «очаги контроля» и те средства, которые обеспечивали самодостаточность и продуктивность их административной деятельности. Оказалось, что в условиях постсоветского термидора они наиболее эффективно сопрягались с государством посредством коррупции. Именно она определяла аппаратную самодостаточность их функционирования, а также способ доведения общества до нужного уровня административно-автоматического функционирования. Коррупция была нужна постсоветскому обществу для того, чтобы в адекватной форме довести и донести до самых до окраин его властного бытия самые важные и необходимые аппаратные сигналы административного строительства. Она превратила «промежуточную сеть» и «метадисциплину» в инструменты административного захвата постсоветской властью не только вертикали власти, но и горизонтали общества. В результате оборачивания административного строительства в собственные основания развития коррупция из обычной функции процесса администрирования превратилась в важнейший очаг государственного контроля и самоконтроля общества за самим собой. Она постоянно инициировала необходимость создания вокруг деятельности государственных аппаратов дисциплинирования своеобразных «очагов коррупции», которые бы на постоянной основе поддерживали и развивали потенциал их административного развития.

Появление «очагов коррупции» было следствием административного строительства специальных государственных «промежуточных сетей» и «метадисциплин». По мере того как происходило их тотальное огосударствление, они из объекта администрирования с необходимостью превращались в инструмент и средство расширенного воспроизводства коррупции. С их помощью «очаги коррупции» становились надежным источником не только набирающего темп административного строительства, установления тотального государственного контроля над деятельностью различных аппаратов, но и важнейшим ресурсом исторического самоопределения эпохи постсоветского термидора. Фактически те коррупционные схемы административного строительства, которые в эти годы активно использовали в качестве средств дисциплинирования и контроля соответствующую «промежуточную сеть» и «метадисциплину», были, с одной стороны, важнейшим продуктом развития данной исторической эпохи, с другой стороны, они были тем, по сути, единственным механизмом, который оказался в состоянии обеспечить ее историческое воспроизводство.

Любая «промежуточная сеть» появляется лишь там и тогда, когда возникает необходимость объединить множество индивидов, общественных институтов, дисциплинарных механизмов и аппаратов в единое, функционирующее по одним и тем же законам дисциплинирования, целое. Будучи важнейшим источником их объединения, она в самой себе воспроизводит не только ключевые противоречия, которые определяют характер и логику изменения целого, но и способы их разрешения. В условиях антитоталитарной революции особую остроту приобрела проблема взаимодействия двух систем: государственного управления и общественного самоуправления. Своеобразное решение данной проблемы было предложено на следующем этапе демократического транзита в контексте решения основных задач постсоветского термидора. В процессе административного строительства была создана такая «промежуточная сеть», которая особым образом опосредовала взаимодействие различных аппаратов государственного управления и соответствующих аппаратов местного самоуправления. С ее помощью осуществлялся государственный контроль над их деятельностью и контроль общества за самим собой. Происходило сопряжение деятельности государственных аппаратов с различного рода относительно самостоятельными, в большинстве случаев открытыми дисциплинами и дисциплинарными механизмами общественного самоуправления. Они сопрягались между собой таким образом, что, оказавшись встроенными в административную «промежуточную сеть», аппараты местного самоуправления превращались в более или менее эффективные автоматически действующие инструменты государственного управления. Они в извращенных формах копировали основные функции государственного контроля над дисциплинарными механизмами, превратив их из аппаратов самоуправления в инструмент административного принуждения. В результате из этого процесса и из «промежуточной сети» исчезло как управление, так и самоуправление. Их заместили различные формы администрирования, которые с помощью коррупции образовали «промежуточную сеть» нового образца. В ней не было ни управления, ни самоуправления, зато появилась непреодолимая пропасть между исполнительной и представительной властью, причем как в органах государственной власти, так и в органах местного самоуправления. Пытаясь с помощью администрирования выстроить хоть какие-то мосты между ними, «промежуточная сеть» нового образца заполнила данную пропасть различного рода коррупционными схемами, с помощью которых ликвидировала появившиеся в ней «разрывы» и завязала на их месте новые административные узлы. Она, как паук, из самой себя плела паутину, с помощью которой настигала свою жертву. В данном случае жертвой была система государственного управления и местного самоуправления. В результате административно-коррупционного сопряжения системы государственного управления и общественного самоуправления существенно упала степень их дееспособности и до предела снизился уровень эффективности их деятельности.

«Промежуточная сеть» потому и называется промежуточной, что она существует и функционирует не как власть и не-власть, а как нечто третье - способное обеспечить превращение одного в другое. В нашем случае она способствует тому, что местное самоуправление становится клоном государственно-аппаратного администрирования. Тем самым, она однозначно пресекает всякую возможность проникновения процедур самоуправления в сферы государственного контроля и властвования. В результате чего в системе государственного дисциплинирования возникают непреодолимые для управления и самоуправления препятствия и пределы, которые невозможно с помощью этой сети преодолеть и которые существенно ограничивают свободу самореализации и потенциал саморазвития власти. А без этой свободы власть медленно, но верно будет превращаться в источник дестабилизации и деформации общественного развития. Что мы и наблюдаем сегодня в системе развития современной российской власти.

Метадисциплина - это не просто некоторая функция «государственного контроля над дисциплинами», но особый способ оборачивания различных государственных аппаратов на самих себя и собственную деятельность. В условиях постсоветского термидора она существует как совокупность различных государственных и негосударственных аппаратов, которые с помощью административного строительства создают в обществе особые «очаги» контроля. Она активно и целенаправленно присваивает соответствующий функционал различных открытых и закрытых дисциплин, извращая при этом их взаимоотношения между собой и устанавливая особый, по своей сути фетишистский порядок их возвращения в процесс дисциплинирования общества. Метадисциплина стягивает на себя определенный властный потенциал, который определяет возможность и способность власти осуществлять государственный контроль над различными дисциплинарными механизмами и аппаратами. Она его с помощью различных административных форм консолидирует, систематизирует, кодирует и представляет. В результате такого рода перераспределения аппаратной власти в некоторых общественных структурах возникает вакуум властных отношений. Метадисциплина стягивает их в одну точку, которая и становится единственным «очагом контроля» над всеми иными аппаратами и источником автоматизации деятельности всех без исключения субъектов общественной жизни. В современной политологии такого рода политическую форму самодвижения соответствующей метадисциплины называют авторитаризмом. Именно она сегодня является основной и системообразующей в политической жизни России.

С помощью различных административных технологий и процедур метадисциплина превращает общество в социальную лабораторию, в которой власть экспериментирует с различными «очагами контроля». Цель этих экспериментов всегда одна - превращение общества в «строгую административную систему», которая обеспечивает необходимый контроль и надзор сама за собой. Для того чтобы обеспечить определенный уровень автоматизма общественной жизни, она заменяет в административной вертикали власти политические (властные) отношения на коррупционные. С их помощью метадисциплина администрирует деятельность различных властных аппаратов и, что самое главное, принуждает общество администрировать свою собственную деятельность. В результате развития этих отношений общество само в себе перераспределяет власть таким образом, что метадисциплина становится не только универсальной мерой ее свободы, но и единственным субъектом общественного развития. В условиях политического вакуума, который создает метадисциплина, именно коррупция устанавливает баланс между свободой власти и несвободой общества. И, что очень важно подчеркнуть, она превращает метадисциплину из субъекта свободы власти в субъект несвободы общества. Уберите из этого общества администрирование и коррупцию - и оно рухнет, ибо оно устроено так, что может функционировать и развиваться исключительно за счет свободы субъекта несвободы.

Метадисциплина с помощью администрирования и коррупции освобождает «вертикаль власти» от свободы. В результате такого рода трансформаций и максимальной концентрации свободы на вершине соответствующей вертикали метадисциплина становится субъектом власти. Теперь она определяет цели, средства и пути освобождения ее свободы. Одновременно с этим метадисциплина превращается в субъект развития несвободы общества. Она как бы покидает «вертикаль власти» и делает ее инструментом административного строительства общества несвободы. В результате получается, что метадисциплина, объединяя в себе различные аппараты, осуществляющие государственный контроль над дисциплинарными механизмами, становится субъектом, который сам в себе и для себя полагает тождество свободы власти и несвободы общества. В результате его деятельности общество превращается в автоматически действующее «общество надзора» - в одну большую метадисциплину, которая делает свою свободу несвободой общества и несвободу общества превращает в свою свободу. Появление такого рода метадисциплины является естественным и закономерным результатом развития постсоветского термидора. Он подводит своеобразный итог тем процедурам администрирования и коррупции, с помощью которых свобода постсоветской власти освобождалась от тяжкого бремени следствий антитоталитарной революции и превращалась в постоянно действующий механизм самообоснования несвободы общества. И именно поэтому данная метадисциплина является не только наиболее эффективным способом управления несвободой, но и, что особенно важно, она оказывается наиболее продуктивной формой ее самоуправления. Современная российская власть, объединяя в едином метадисциплинарном пространстве капиталистические «наркоматы-госкорпорации», постсталинские общественные организации и профессионально-творческие объединения граждан негражданского общества, хрущевско-косыгинские инновационные формы модернизации, брежневские административно-мобилизационные государственные программы, в полной мере демонстрирует нам как скрытые, так и открытые возможности обновления современного российского общества. Самым важным результатом постсоветского термидора, безусловной вершиной его развития, на наш взгляд, как раз и является превращение общества в ту самую змею, которая с административным удовольствием и неутолимой жаждой коррупции пожирает не только свой собственный хвост, но и саму себя целиком.

Будучи первоначально инструментами административно-коррупционного управления несвободой общества, средствами административного строительства новой административной реальности, «промежуточная сеть» и «метадисциплина», в условиях постсоветского термидора, может быть даже неожиданно для самих себя, превратились, с одной стороны, в единственного субъекта автоматического самоуправления несвободного общества и, с другой стороны, в авторитарного субъекта управления его несвободой. Появление в общественной жизни современной России этого двуглавого субъекта стало важнейшим итогом реализации определенной логики детоталитаризации постсоветской истории. Конечно же, очень важно понимать, что мы живем в обществе несвободы. Но еще более важным является осознание того факта, что во времена постсоветского термидора с помощью различных дисциплинарных схем и технологий была создана система управления несвободой. И именно она на сегодняшний день является главным препятствием продвижения России к «обществу контроля» и основной преградой на пути ее восхождения к постиндустриальной цивилизации.

Литература

1.Бовыкин Д. Ю. Термидор, или Миф о конце Революции [электронный ресурс] // Вопросы истории. 1999. № 3. С. 149-161. URL: http://larevolution.ru/thermidor.html (дата обращения 21.04.2014)

2.Бодрийар Ж. Симулякры и симуляция [электронный ресурс]. URL: http://royallib.ru/read/bodriyyar_gan/simulyakri_i_simulyatsiya.html#0 (дата обращения 21.04.2014)

3.Делёз Ж. Переговоры, 1972-1990: [собрание писем и статей] / пер. с фр. В. Ю. Быстрова. СПб. : Наука, 2004. 232, [2] с.

4.Лоскутов В. А. «Красные линии» идеологии и идеология «красных линий» // Вопросы управления. 2014. № 1. С. 7-26.

5.Лоскутов В. А. Постсоветский тоталитаризм. «Якорные стоянки» российской власти / В. А. Лоскутов; [худож. И. А. Смирнов; предисловие автора] ; Урал. акад. гос. службы. Екатеринбург : [б. и.], 2006. 687 с.: рис.

6.Лоскутов В. А. Современная российская власть: этапы и формы перехода от административной к управленческой деятельности // Элитология России: современное состояние и перспективы развития. Т. 1. Ростов н/Д, 2013. С. 159-169.

7.Лоскутов В. А. Тоталитаризм и коррупция: сб. ст. // ЧиновникЪ: Информ.-аналит. вестник Урал. акад. гос. службы. 2001. 176 с.

8.Троцкий Л. Д. Рабочее государство, термидор и бонапартизм [электронный ресурс]. URL: http://www.komintern-online.com/trotm382.htm (дата обращения 21.04.2014).

9.Фуко М. Интеллектуалы и власть = Dits et ecris: articles politiques, conferences, interviews: статьи и интервью, 1970-1984: [в 3 ч.]. М.: Праксис, 2002. (Новая наука политики). Ч. 1 / [пер. с фр. С. Ч. Офертаса, под общ. ред. В. П. Визгина, Б. М. Скуратова]. 2002. 381, [1] с.

Размещено на Allbest.ru