Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего образования

«Национальный исследовательский университет

Выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 42.03.01 «Реклама и связи с общественностью» образовательная программа «Реклама и связи с общественностью»

РЕАЛИЗАЦИЯ ПОЛИТИКИ ПОСТПРАВДЫ В РАМКАХ НАЦИОНАЛЬНЫХ РЕФЕРЕНДУМОВ

Аккалаев Марат Русланович

Введение

Термин «постправда» (взаимозаменяем с терминами «политика постправды», «эпоха постправды», «риторика постправды»), появился в политическом дискурсе относительно недавно. Первое упоминание данного термина в современной форме в 1992 году в публикации Стива Тесича Kreitner R. Post-truth and its consequences: What a 25-year-old essay tells us about the current moment //The Nation. - 2016. - Т. 30. В дальнейшем, термин набрал популярность и стал частью политического дискурса в 2016 году. Популяризация постправды произошла во многом в связи с победой Дональда Трампа на выборах в президенты США. После 2016 термин вошел в потребление среди политических комментаторов, журналистов и исследователей. Несмотря на то, что термин активно используется для описания состояния политического дискурса в западных демократиях, феномен постправды до сих пор не имеет четких характеристики помимо различных схожих между собой определений. Одним из самых популярных и, вероятно, широко используемых определений было сформулировано Оксфордским словарём: «обстоятельства при которых объективные факты имеют меньшую силу влияния в конструировании общественного мнения по сравнению с апелляцией к эмоциям и личным взглядам» Flood A. Post-truth'named word of the year by Oxford Dictionaries //The Guardian. - 2016. - Т. 15.. Кроме предоставления определения, оксфордский словарь назвал постправду словом года в 2016 году, таким образом способствуя дальнейшей популяризации термина. Это весьма очевидно исходя из графика 1, демонстрирующего резкий рост популярности запроса «post-truth» в Google.

График 1

Несмотря на отсутствие четких общепринятых характеристик, большинство авторов и публицистов сходятся на некоторых чертах феномена постправды. Во-первых, постправда означает изменение в дискурсе - эмоциональные аргументы не только становятся доминирующими в дискурсе, но и происходит активное отрицание фактических аргументов McComiskey B. Post-truth rhetoric and composition. - University Press of Colorado, 2017. Jasanoff S., Simmet H. R. No funeral bells: Public reason in a `post-truth'age //Social studies of science. - 2017. - Т. 47. - №. 5. - С. 751-770.. Во-вторых, переход к «эпохе постправды» характеризуется как негативное явление. В основном осуждается деградация политического дискурса, отрицание «здравого смысла» Zito S. Taking Trump seriously, not literally //The Atlantic. - 2016. - Т. 23. Blake A. Kellyanne Conway's laughable `look at what's in his heart'defense of Donald Trump //The Washington Post. - 2017. - Т. 9.. В-третьих, постправда возникает в демократических странах d'Ancona M. Post-truth: The new war on truth and how to fight back. - Random House, 2017.. Кроме того, многие авторы ссылаются на связь между ростом популизма и постправдой (хотя связи между этими двумя явлениями не очевидно из их исследований) Speed E., Mannion R. The rise of post-truth populism in pluralist liberal democracies: challenges for health policy //International journal of health policy and management. - 2017. - Т. 6. - №. 5. - С. 249..

Как было упомянуто ранее, термин «постправда» появился относительно недавно и за недолгое существование данного термина в современном виде, он стал основной характеристикой современного политического дискурса и медиапотребления. Исходя из этого, а также из факта продолжения дискуссии о данном феномене, считаем целесообразным характеризовать тему исследования как актуальную. Так как тема затрагивает политические коммуникации и аргументацию, данная работа также затрагивает социопсихологическую парадигму Крейга.

В данной работе, была проведена попытка выделить характеристики постправды, а также проведение анализа кампаний двух референдумов. Референдумы являются проявлением попытки установления народовластия и прямой демократии. Так как некоторые авторы утверждают о наличии связи между популизмом и постправдой, считаем целесообразным выбрать референдумы как объекта анализа. Это обосновано тем, что популизм и прямая демократия (или народовластие) взаимосвязаны и таким образом популизм и референдумы также имеют непосредственную связь друг с другом Taggart P. Populism and the pathology of representative politics //Democracies and the populist challenge. - Palgrave Macmillan, London, 2002. - С. 62-80. Canovan M. Trust the people! Populism and the two faces of democracy //Political studies. - 1999. - Т. 47. - №. 1. - С. 2-16..

Проблемное поле исследования заключается в нескольких ключевых моментах. Феномен постправды, несмотря на широкое употребление западными и российскими авторами, на данный момент малоизучен. Кроме того, вполне справедливо утвердить, что феномен постправды может иметь более глубокие причины возникновения, чем рост популизма и изменения в медиапотреблении, вызванные с техническим прогрессом (а именно ростом популярность онлайн сообществ и онлайн новостей). Помимо этого, не было попыток вычисления степени нахождения дискурса в состоянии постправды. Также многие авторы ограничивают работы и исследования, посвященные изучению феномена постправды событиями 2016 года в США (выборы на пост президента) и в меньшей степени референдуму о выходе Великобритании из Европейского союза («Брекзит»). В заключении, стоит также заметить, что, не смотря на установлении связи между популизмом и политикой постправды, мало исследований посвящено референдумам, как проявлениям прямой демократии.

Исходя из вышеуказанного, исследовательский вопрос данного исследования составлен следующим образом: «Проявляются ли характерные политике постправды элементы в кампаниях референдумов?»

Объектом исследования является политический дискурс кампаний референдумов 2014 года о независимости Шотландии и 2016 года о выходе Великобритании из состава Европейского союза.

Целью данного исследования является попытка измерения реализации характеристик политики постправды на примере референдумов.

Задачи исследования выделены следующим образом:

· Изучение термина «постправда»

· Составление отличительных характеристик постправды через исследование литературы посвященной изучению данного термина

· Выявление возможных причин перехода дискурса к эпохе постправды

· Проведение контент-анализа материалов кампаний референдумов с целью проверки наличия характеристик постправды

· Потенциально выделить вектор дальнейшего исследования данного феномена

Гипотеза данного исследования сформулирована следующим образом:

· H1 - в кампаниях референдумов проявляются характерные для политики постправды черты

Теоретическую базу данного исследования составляет ряд исследования, работ публицистов и журналистов, книг, научных статей и онлайн ресурсов, которые затрагивают тему постправды. Подавляющее большинство теоретической базы составляют зарубежные работы, т.к. сам термин «постправда» появился в англоязычной сфере исследований политических коммуникаций. Исходя из этого, наиболее оптимальным будет проведение анализа зарубежных работ с целью избегания искажений переводом других авторов, а также возможной политической предвзятости некоторых российских авторов. Помимо этого, в данной работе будут затронуты темы фейковых новостей, популизма, демократии, политических средств массовой информации, фильтрационных пузырей, избирательного восприятия, референдумов (как феномен референдумов в целом, так и в контексте Шотландии и Великобритании), а также медиапотребления и восприятия картины мира.

В виду популярности употребления термина «постправда» в современных исследованиях политических коммуникаций, практическая и научная значимость данной работы вполне обоснована. Во-первых, данная в данной работе выделены основные черты политики постправды, которые выделены путем анализа непереведенной зарубежной литературы. Таким образом, данная работы может помочь в дальнейших исследованиях данного феномена. Во-вторых, будет выделен дальнейший возможный вектор исследования постправды. В-третьих, будут выявлены некоторые детали и характеристики постправды, которые недостаточно выделяются в современной литературе, исследующей постправду в силу тех или иных обстоятельств. Одним из этих факторов может послужить идеологическая предвзятость многих зарубежных публицистов, оперирующих термином «постправда». Это очевидно из исключительно негативной интерпретации президентства Дональда Трампа и, в меньшей степени, референдума о выходе Великобритании из ЕС.

Данная работа состоит из введения, нескольких глав и заключения. В первой главе даны более очевидные характеристики и определение постправды. Во второй главе, рассмотрены возможные причины возникновения феномена (основываясь на зарубежных работах, посвященных постправде и ее характеристике). Глава 3 представляет собой краткий обзор практики и истории референдумов в целом, в контексте Великобритании и Шотландии. Кроме того, в третьей главе сделан обзор связи между популизмом, демократией и референдумами. В четвертой главе описана исследовательская часть работы: описание исследуемых референдумов, методология и результаты. В заключении будут описаны выводы данной работы. Помимо этого, к работе прикреплены приложения с таблицами анализа и список используемой литературы.

популистский постправда политический референдум

Глава 1 Постправда

1.1 Понятие постправды и ее характеристики

Феномен постправды относительно новое и малоизученное явление. Первое упоминание можно найти в тексте Стива Тесича в журнале The Nation в 1992 году. В эссе автора сербско-американского автора термин постправда применялся относительно ряда скандалов американской политики. От Вотергейта до военного конфликта в персидском заливе и скандала Иран-контрас. По словам Тесича, американский народ «по своей собственной свободной воле решил, что желает жить в так называемом мире постправды»Kreitner R. Post-truth and its consequences: What a 25-year-old essay tells us about the current moment //The Nation. - 2016. - Т. 30.. Более глубоко Тесич не попытался раскрывать определение того, что он понимал под пост-правдой. Вполне вероятно Тесич попросту пытался дать наименование процессу, при котором деградируют журналистские стандарты и донесение неправдивой информации становится более приемлемым или менее порицаемым.

В 2016 году мир потрясло одно из самых неожиданных и для многих шокирующее политическое событие, а именно победа Дональда Трампа в президентской гонке. В этом же году словарь Oxford Dictionary объявил фразу «post-truth» Flood A. Post-truth'named word of the year by Oxford Dictionaries //The Guardian. - 2016. - Т. 15.. Оксфордский словарь дал такое определение феномену постправды: «обстоятельства при которых объективные факты имеют меньшую силу влияния в конструировании общественного мнения по сравнению с апелляцией к эмоциям и личным взглядам». В дальнейшем термин постправды характерно используют при освещении событий Брекзита. Из определения можно сделать вывод, что несмотря на то, что постправда ассоциируется с движениями и событиями более правых политических взглядов, сам по себе термин не имеет связи с конкретными движениями или партиями. Более уместно связывать термин феномен постправды с общей ситуацией и обстоятельствами вокруг политического дискурса в демократических странах.

Несмотря на то, что вышеуказанное определение весьма ясно и кратко доносит до читателя понимание термина постправда, на пути изучения этого феномена находится ряд препятствий. Постправда затрагивает не только сферу коммуникаций (а именно сферу политической коммуникации и журналистики), но и более философские темы - понятия правды и лжи. С точки зрения автора Серджио Сисмондо, но вопрос «вошли ли мы в эру постправды?» не так просто ответить Sismondo S. Post-truth? - 2017.. По его словам, вполне уместно заметить, что политика США уже довольно долгое время находилась в эпохе постправды. Сисмондо заметил, что на протяжении многи лет правила в демократических голосованиях «достаточно простые» и политики в праве только «подогнуть правду для своих целей». Когда же политиков ловят на открытой лжи, стандартным поведением для политика является находить оправдания и «около-извинения». По мнению Серджио Сисмондо это изменилось во время кампании Трампа, когда будущий президент США использовал в своей риторике популистские приемы и некое «наплевательское» отношение к реализму. В журнале The Atlantic, автор Салена Зито Zito S. Taking Trump seriously, not literally //The Atlantic. - 2016. - Т. 23. писала, что поддерживающие Трампа граждане воспринимали его «всерьез, но не буквально», в то время как западная пресса наоборот, воспринимало его заявления буквально, но не всерьез. Данная точка зрения была подтверждена заявлением спикера Келлиэн Конуэй, которая обвинила прессу в том, что журналисты «воспринимали все буквально» и не пытались «увидеть его сердце» Blake A. Kellyanne Conway's laughable `look at what's in his heart'defense of Donald Trump //The Washington Post. - 2017. - Т. 9.. Подобная риторика вписывается в понимание постправды. В данном пример представитель политической кампании призывает отказаться от восприятия объективной реальности и попытаться додумать эмоциональный подтекст заявлений кандидата.

В своей книге «Риторика и композиция постправды», Брюс МакКомиски пытался описать характерные черты аргументации и риторики политики постправды. В основном он крайне негативно относился к избранию Дональда Трампа. Согласно МакКомиски, Трамп победил не благодаря стандартной политической аргументации, при которой периодическое искажение истины и фрейминга является неодобряемым, но общепринятым фактом реальности, а при помощи «фейковых новостей, мутных постов в социальных медиа, атак на доверие к СМИ, отрицании определений и т.д.». Все эти неэтичные приемы усиливались круглосуточным освещением и повторением на протяжении года и как результат, глубоко повредили публичный дискурс. Целесообразно заметить, что приемы Дональда Трампа не совсем новы. Переход на личности и атаки на журналистов использовались в истории политики на территории США и за ее пределами задолго до кампании Трампа McComiskey B. Post-truth rhetoric and composition. - University Press of Colorado, 2017..

В свою очередь, помимо критики Трампа, автор Хилтон Симмет Jasanoff S., Simmet H. R. No funeral bells: Public reason in a `post-truth'age //Social studies of science. - 2017. - Т. 47. - №. 5. - С. 751-770. выделяет более философские проблемы перехода к политике постправды. Во многом отрицание объективных фактов и эмоциональная аргументация политических кампаний подрывают основы Просвещения. Кредо «The truth shall set you free» по мнению Симмета полностью подверглось отторжению в современном дискурсе. Несмотря на то, что автор крайне негативно воспринимает события 2016 года, он подчеркивает, что вина в возникновении постправды не лежит исключительно на плечах Брекзита и Дональда Трампа. Сам термин, по его мнению, предаёт определенное заблуждение многих публицистов. Сама идея «пост» в термине постправды намекает на то, что в прошлом дискурс был радикально другим, что произошла некоторая «смерть» правды. В этом автор видит конфликт двух реальностей в дискурсе США - консервативной реальности и либеральной реальности. Во многом консервативные активисты и критики бросали вызов не объективной общепринятой правде, а определенным «правдам», которые либеральным политическим акторам казались очевидными (к примеру причины и последствия изменения глобального климата, польза свободной иммиграция и т.д.). Этот вызов был основан не исключительно на политических и тактических причинах, но на восприятии электората индустриальных центров, переживающих экономический кризис. Все эти факторы, по мнению Симмета, сыграли роль в «рождении» постправды в США. Симмет был не одинок в его критике постправды. Трейси Браун (автор британской газеты The Guardian), еще до победы Трампа на выборах, бросила вызов сторонникам идеи о переходе в эпоху постправды. По ее словам, термин постправды является олицетворением недовольства политических элит Brown T. The Idea of a “Post-truth Society” Is Elitist and Obnoxious //The Guardian. - 2016. - Т. 19.. В своей статье Браун описала термин постправды как «оскорбление электората и их очевидного уважения к доказательствам и фактам релевантным для их обстоятельств и состояния».

Глава 2 Возможные причины возникновения феномена постправды

2.1 Фейковые новости

Ранее было упомянуто, что с переходом к политике постправды, в политическом дискурсе начинает затрагиваться тема этической журналистики. Одной из основных «атак на доверие к СМИ», которую используют политики и политические движения, употребляющие риторику постправды, является обвинение в «фейковости» новостей и ньюсмейкеров в целом. Под термином «fake news» понимается новостная статья (пост, новостное видео или блог и так далее) автор которой ставит в статью или в заголовок заведомо ложную информацию. Обычно под фейковыми новостями понимают новостную информацию в интернете (социальных сетях), хотя изначально понятие существовало до появления интернета. Подобные новости несут в себе цель заманить или спровоцировать читателя открыть ссылку и распространить ее (путём репоста к примеру), так как за каждый переход по ссылку генерируется доход автору и/или новостному агрегатору. Эффективность подобных новостей обычно увеличивается в силу особенности поведения большинства интернет пользователей, а именно за счет того, что 59% пользователей Твиттера читает только заголовок Gabielkov M. et al. Social clicks: What and who gets read on Twitter? //ACM SIGMETRICS Performance Evaluation Review. - 2016. - Т. 44. - №. 1. - С. 179-192.. Это применимо также в тех случаях, когда пользователь распространяет или комментирует подобные фейковые новости. Таким образом, одной из главных характеристик эффективной (под эффективностью понимается кликабельность и распространение за счет пользователей) фейковой новости является провокационный заголовок.

Мелисса Зимдарс сформулировала и составила список видов подобных фейковых новостных агрегаторов Zimdars M. False, misleading, clickbait-y, and satirical “news” sources //Google Docs. - 2016.:

1. Фейковые новости - источники, которые занимаются фабрикацией полностью ложной информации, обманчивый контент и искажение правдивых репортажей.

2. Сатирические источники - источники, использующие юмор, иронию, преувеличения, осмеяния и ложной информации с целью комментирования текущих политических и иных событий.

3. Источники с крайним уровнем предвзятости - источники, которые исходят от той или иной точки зрения, которая периодически полагается на пропаганду, информацию, вырванную из важного контекста и мнения, замаскированные под факты.

4. Теории заговоров - источники, которые распространяют известные необоснованные теории заговора.

5. «Мельницы слухов» - источники, основным траффиком которых являются слухи, сплетни, инсинуации и непроверенные заявления.

6. Государственные новости - источники из репрессивных авторитарных и тоталитарных государств, оперирующие под контролем и с разрешения государства.

7. «Мусорная наука» - источники, распространяющие псевдонаучную информацию.

8. «Новости ненависти» - источники, которые активно продвигают расизм, женоненавистничество, гомофобию и прочие формы дискриминации.

9. «Кликбейт» - источники, которые снабжают в целом проверенный контент, но зачастую с использованием преувеличений, вводящих в заблуждение или сомнительных заголовков, описаний в социальных сетях и/или картинок.

10. Непроверенные источники, чей контент на данный момент не подвергался проверке.

11. Политические источники - источники, распространяющие информацию, которую можно просто проверить. Цель таких источников - продвижение той или иной политической точки зрения.

12. Проверенные источники - источники, распространяющие новости и информацию этическими журналистскими методами.

Несмотря на то, что подобная классификация может быть полезна для улучшения интернет-грамотности новых пользователей, автор Ник Рошлин критикует классификацию Зимдрас. По его словам, подомная классификация фейковых новостей эффективна только для тех, кто разделяет ее идеологические и политические взгляды. К примеру, демократы, которые верят, что Барак Обама родился в Америке, могут считать, что все новостные источники, противоречащие данной точке зрения, являются распространителями фейков. В то же время, республиканцы, которые верят в то, что Барак Обама родился в Кении, могут заявлять обратное. Обе стороны могут обвинять источники в фейковости и верить в правоту своей точки зрения Rochlin N. Fake news: belief in post-truth //Library hi tech. - 2017. - Т. 35. - №. 3. - С. 386-392.. Авторы Лэйбатс и Трединник считают, что данное противоречие является одной из основных характеристик перехода к эре постправды: «факты становятся второстепенным по важности элементом дискурса по сравнению с личным мнением, которое характеризуется преднамеренной слепотой к доказательствам, недоверием к специалистам и предпочтением эмоциональным аргументам» Laybats C., Tredinnick L. Post truth, information, and emotion. - 2016.- C 204-206.

Некоторые авторы относятся к росту популярности термина «fake news» с долей скептицизма. Сильвио Уэйсборд, к примеру, выдвинул теорию о том, что понятие «фейковые новости» ни что иное как политическая стратегия консервативных политиков: «в Соединенных Штатах, консервативные ньюсмейкеры и блоггеры зачастую используют понятие фейковых новостей как инструмент дискредитации мейнстримовых новостных организаций, которые расследовали потенциально криминальные действия кампании и администрации Дональда Трампа» Waisbord S. Truth is What Happens to News: On journalism, fake news, and post-truth //Journalism studies. - 2018. - Т. 19. - №. 13. - С. 1866-1878.. Уэйсборд считает, что многие авторы и исследователи слишком быстро приходят к выводу, что «фейковые новости» являются основным трендом в современных новостях. С его точки зрения, можно сделать аргумент, о том, что некоторые виды журналистики менее «аккуратны с фактами», чем другие. В то же время, рост популярности движений по факт-чекингу и журналистики данных говорит о том, что интерес к новостям, которые осторожно документируют реальность, также растет. Таким образом, Уэйсборд приходит к выводу, что проблема фейковых новостей присутствует вне журналистского мэйнстрима. Несмотря на это, автор не отвергает полностью наличие проблемы фейков в современных медиа. Развитие интернет публикаций отражает изменение в сфере массовых коммуникаций, а именно конец эпохи «информационного недостатка, при котором традиционные границы в видах медиа становятся размытыми». Уордл и Дерахшан в 2017 году охарактеризовали подобную ситуацию как «информационный беспорядок».

Несмотря на это, в данной работе целесообразно оперировать термином фейковых новостей, так как выше были описаны объективные определения и отличительные характеристики фейковых новостей.

2.2 Кликбейт

Одним из самых широко используемых приемов распространения фейковых новостей согласно Рошлину. Как было упомянуто ранее, феномен кликбейта связано с ростом популярности фейковых новостей. Согласно словарю English Oxford Living, кликбейт, это “интернет контент, основной целью которого, является привлечение внимания и побуждение пользователя нажать на ссылку на той или иной интернет-странице».

В основном кликбейт контент стремиться вызвать эмоциональную реакцию. Основная мотивация данного контента - прибыль, получаемая за каждый клик по ссылке.

Подобный контент продолжает быть проблемой для социальных сетей и в основном интернет контента. На примере Фейсубка, проблема кликбейта становится наиболее очевидной. Ник Рошлин выделил два сценария взаимодействия с контентом на Фейсбуке:

1) Пользователь видит развлекательный контент, который ему нравится

2) Пользователь кликает на ссылку

3) Даёт положительный эмоциональный фидбек

4) Распространяет ссылку

5) Комментирует под постом.

В случае, когда пользователю рекомендуется провокационный кликбейт контент:

1) Пользователь видит провокационный заголовок, вызывающий у него негативные эмоции

2) Кликает ссылку

3) Дает негативный эмоциональный фидбек

4) Распространяет ссылку

5) Комментирует под постом

Таким образом, по словам автора возникает дилемма, так как все возможные варианты взаимодействия с кликбейтом контентом, приводят к исполнению цели генератора такого контента - клик по нужной ссылке, генерирующей прибыль Rochlin N. Fake news: belief in post-truth //Library hi tech. - 2017. - Т. 35. - №. 3. - С. 386-392..

Суммируя, можно отметить, что кликбейт контент является эффективный методом распространения фейковых новостей в социальных сетях.

2.3 Filter bubbles

Одним из последствий появления интернета стало сильное снижение стоимости производства, распространения и доступа к разнообразной политической информации и обмену идеями. Онлайн публикации в большинстве своём обходят многие дорогостоящие требования к оборудованию, ранее необходимому для традиционных медиа, как например газеты и журналы. Тоже самое применимо к возможности обмена информации. Пользователи социальных сетей имеют возможность делиться предпочитаемым ими контентом с сотнями контактов. Всё это в дальнейшем гармонирует с поисковыми сервисами, которые открывают дальнейший доступ к огромному объему разнообразной информации. Позитивные эффекты доступа к такому объему информации вполне очевидны, но вместе с позитивными аспектами, огромный объем информации несёт в себе негативные черты. Подобный объем информации невозможно принять и интерпретировать в одиночку.

Многие авторы рассматривали подобный технологический взрыв как позитивное явление. Так, например, израильский автор Йохай Бенклер считал, что расширение выбора и доступ к социальным сетям ведут к рассмотрению пользователем различных точек зрения, что в свою очередь ведет к прерыванию привычных изолированных структур потребления информации Benkler Y. The wealth of networks: How social production transforms markets and freedom. - Yale University Press, 2006. . В дополнение к этому, присутствуют исследования, показывающие, что значительная часть связей, образующихся в интернете, возникают между пользователями, которые не разделяют политические взгляды друг друга. Из этого можно сделать вывод, что интернет технологии уменьшают идеологическую сегрегацию.

С другой стороны, есть авторы, которые придерживаются более скептических взглядов. Многие пользователи, осознанно и неосознанно, выбирают потреблять контент, которые подтверждает и поддерживает их ранее имеющиеся личные взгляды. Так некоторые политические комментаторы сформулировали идею о «эхо-камерах», в которых пользователи в большинстве своём не имеют контакта с контентом, противоречащим их взглядам Sunstein C. R. Republic. com. - Princeton university press, 2002.. Существуют доказательства подтверждающие подобное поведение. Решение о том, какие медиа потреблять во многом зависят от индивидуальных политических взглядов. Пример приводимый Келли Гарреттом Garrett R. K. Echo chambers online? Politically motivated selective exposure among Internet news users //Journal of Computer-Mediated Communication. - 2009. - Т. 14. - №. 2. - С. 265-285., это политические ток-радио, телеканалы и сайты. В США, консервативные республиканцы с большей вероятностью услышат о точках зрения и информации, поддерживающие их личные взгляды. Подобное предпочтение несёт название «selective exposure», или «избирательное воздействие».

В дополнение к этому, поисковые сервисы, новостные аггрегаторы и социальные сети адаптируются под личные предпочтения пользователя, таким образом формируя «фильтрационные пузыри». В случае с формированием фильтрационных пузырей, алгоритмы персонализации контента усиливают идеологическую сегрегацию, путём рекомендации контента, который схож с контентом, который потреблялся пользователем ранее Pariser E. The filter bubble: What the Internet is hiding from you. - Penguin UK, 2011..

Идею о фильтрационных пузырях выдвинул Элай Парайзер в 2011 году. Пот этим термином Парайзер описывает ситуацию, при которой персонализация предлагаемой поисковыми сервисами информации приводит к некой «интеллектуальной изоляции». Рекомендации, выводимые при помощи алгоритмов поисковых сервисов, изолируют пользователя от информации не противоречит его личным взглядам. Автор выделил 3 основные характерные проблема, возникшие вокруг феномена фильтрационного пузыря. Во-первых, Парайзер утверждает, что пузырь каждого пользователя обеспечивает его изоляцию. Человек находящийся в своём пузыре, не имеет других точек зрения для сравнения. Во-вторых, фильтрационные пузыри невидимы. Читатель традиционно консервативных или либеральных СМИ, может догадываться, что ему предоставляют информацию с определенной предвзятой точки зрения. Но при использовании, к примеру, Google поисковика, предвзятость не очевидна. Пользователь не знает, каким образом алгоритм подбирает результаты поиска. Пользователь может не знать о существование самого алгоритма в целом. По словам Парайзера - «внутри пузыря, практически невозможно увидеть, насколько он предвзят». В-третьих, выбрать не «входить» в фильтрационный пузырь невозможно. Как только пользователь читает новости на одном из крупных ньюсмейкеров (к примеру, Fox News или The Nation), он, не знаю того, делает выбор фильтра, через который в дальнейшем он будет получать информацию. Проблематичность данного феномена, по мнению Парайзера, заключается в том, что информационная изоляция человека уменьшает вероятность «столкновения идей», которое в свою очередь может способствовать сближению политически противостоящих друг другу людей.

Таким образом, фильтрационные пузыри, которые формируются за счет алгоритмов персонализации поисковых систем, способствуют изоляции интернет-пользователя в информационном пузыре, который препятствует формированию более сбалансированного мировоззрения. Фильтрационные пузыри также гармонируют с явлением под названием «эхо-камера» (с английского «echo chamber»).

2.4 Selective Exposure

Вопрос о понимании того, каким образом возможно поменять мнение реципиента коммуникации, задавали многие политически лидеры, специалисты области рекламы и ученые. В большинстве случаев, исследования в данной области сходились во мнении о том, что изменить мнение людей крайне сложно. Эти мнения могут ранжироваться от верности к той или иной партии и религиозной доктрине до верности к бренду. Исследователи также стремились понять, почему попытки изменить личные взгляды человека путем массовых коммуникаций не удается в большинстве случаев Hovland C. I. Reconciling conflicting results derived from experimental and survey studies of attitude change //American psychologist. - 1959. - Т. 14. - №. 1. - С. 8.. В итоге долгого изучения данного вопроса, исследователи пришли к 2 общим объяснениям Freedman J. L., Sears D. O. Selective exposure //Advances in experimental social psychology. - Academic Press, 1965. - Т. 2. - С. 57-97.. Первая возможная причина основывается на ряде средств сопротивления воздействию противоречащим мнению реципиента сообщению. Положительный эффект убеждения ослабляется заранее изученным контраргументам и предупреждением о попытке воздействия. Кроме того, не маловажным является роль источника сообщения и возможности непонимания смысла сообщения. В общем и целом, сопротивлению восприятия может содействовать ряд факторов. Второе возможное объяснение неэффективности коммуникации, целью которой является переубеждение реципиента, может быть избежание реципиентом контакта с любой противоречащей его убеждениям информацией. Таким образом, вторым основанием является добровольное восприятие (или избежание восприятия) информации. В своей книге «Selective Exposure», Джонатан Фридман рассматривал именно данный аспект коммуникации. По его словам, одним из самых широко признанных принципов массовой коммуникации и социальной психологии является принцип избирательного восприятия информации. Люди в большинстве случаев ищут информацию, которая поддерживает их личные взгляды и мнение. Принцип избирательного восприятия также лежит в основе теории когнитивного диссонанса Фестинджера Festinger L. A theory of cognitive dissonance. - Stanford university press, 1957. - Т. 2.. В более современных исследованиях, было выявлено предпочтение информации поддерживающей мнение человека, а не опровергающей его. Потребители новостной информации имеют довольно широкий выбор среди новостных аггрегаторов. Избранный потребителем информационный источник представляет собой сборник различных мнений. Вопрос о том, каким образом на потребителя будут влиять представленные мнения остается открытым. Но в пользу тезиса о том, что люди имеют предпочтение информации поддерживающих их точку зрения, имеется довольно много доказательств.

Ранее была упомянута теория когнитивного диссонанса Фестинджера. Под когнитивным диссонансом понимается ситуация, при которой индивид имеет 2 и более идеи или ценности, противоречащие друг другу и испытывает в связи с этим психологический дискомфорт. Так как человек испытывает дискомфорт, находясь в состояние когнитивного диссонанса, он будет стремится уменьшить данное ощущение. Уменьшение чувства диссонанса возможно достигнуть путем избирательного поиска информации, поддерживающую предпочитаемую индивидом точку зрения Frey D. Recent research on selective exposure to information //Advances in experimental social psychology. - Academic Press, 1986. - Т. 19. - С. 41-80..

Изучая связь между медиапотреблением, предрасположением к политическим идеям и феноменом избирательным восприятием информации. Согласно Натали Страуд, во время конфликта в Ираке, была замечена следующая тенденция: зрители традиционно консервативного и республиканского канала Fox News с большей вероятностью верили в то, что между Саддамом Хуссейном и Аль-Каидой были связи и что Саддам Хуссейн располагал оружием массового поражения, в сравнение со зрителями PBS Kull S., Ramsay C., Lewis E. Misperceptions, the media, and the Iraq war //Political Science Quarterly. - 2003. - Т. 118. - №. 4. - С. 569-598.. Таким образом, Страуд пришла к выводу, что различия в восприятии окружающего мира возможно объяснить различием в выборе новостных источников. По ее мнению, подобные импликации были крайне проблематичны, т.к. отсутствие общей информационной основы может повлечь трудности при попытке установления государственной политики. Кроме того, автор предполагала образование крайне поляризованных отношение между гражданами. Причиной образования настолько противоречащих мировоззрений было избирательное восприятие. Согласно Срауд, современные методы коммуникации позволяют индивидам более просто практиковать избирательное восприятие. Цитируя Уильяма Макгуаера, ранее было «зачастую крайне сложно найти информацию, поддерживающую свою точку зрения и подобный поиск неизбежно вёл к контакту информации стороны оппонентов McGuire W. J. Selective exposure: A summing up //Theories of cognitive consistency: A sourcebook. - 1968. - С. 797-800.». В современных условиях, индивид может не контактировать с политической информацией в принципе, или наоборот, искать информацию относительно конкретного вопроса. По словам Страуд, индивид может участвовать в «партийном избирательном восприятии», т.е. выбирать медиа, которые разделяют его политические предрасположения Stroud N. J. Polarization and partisan selective exposure //Journal of communication. - 2010. - Т. 60. - №. 3. - С. 556-576.. Как было сказано ранее, рост в выборе медиа лишь усиливает данный эффект. В своём исследовании, Мутц и Мартин, заявляли, что «с ростом количества потенциальных новостных источников, потребители должны выбирать некоторые из них и данный выбор может привести к уменьшению разнообразия во взаимодействии с политической информацией» Mutz D. C. Facilitating communication across lines of political difference: The role of mass media //American Political Science Review. - 2001. - Т. 95. - №. 1. - С. 97-114.. Говоря о каналах массовой коммуникации, исследования показывают, что, несмотря на возможность практики избирательного восприятия с помощью телевидения и радио, интернет предоставляет пользователю больше возможностей.

Глава 3. О референдумах

Обращаясь к истории, можно заметить, что референдумы созывались и отклонялись по различным тактическим и политическим причинам Qvortrup M. (ed.). Referendums around the world. - Cham, Switzerland: Palgrave Macmillan, 2018.. Так, например, древнеримский историк Публий Корнеллий Тацит достаточно положительно относился к системе правления древних германских племён, в которой, по его словам, мелкие возникшие проблемы и решения принимали только вожди племен, а более крупные вопросы и дискуссии велись в масштабе всей общины Tacitus P. C., Tacitus C. Agricola and Germany. - Oxford Paperbacks, 1999.. Несмотря на это, принято считать, что референдумы, в той форме, которая более напоминает сегодняшние референдумы, впервые были проведены в первой половине девятнадцатого века Наполеоном Бонапартом. Далее практика дозволения демократических референдумов вновь нашла применение в начале двадцатого века. Аргументировали подобные инициативы с позиции политической оппозиции статусу-кво. Обычно подобные референдумы имели цель предотвращения установления того или иного законодательства или же наоборот, с целью заставить государство принять определенный политический путь.

Некоторые авторы отметили, что за последние 30 лет, в мире возник тренд на рост популярности и применения референдумов Tierney S. Constitutional referendums: The theory and practice of republican deliberation. - Oxford University Press, 2012.. Подобный тренд замечается не только на национальном уровне, но и в масштабе региональном. Причины возникновения подобного тренда различны от автора к автору. Одной из возможных причин является провал традиционной системы репрезентации интересов и взглядов электората в демократических странах. Исследователь Дэвид Алтман относительно роста популярности референдумов выразил такую точку зрения: референдумы -- это «инструмент легитимации конституционных изменений, который периодически служит в роли механизма синхронизации между политиками и гражданами государства» Altman D. Direct democracy worldwide. - Cambridge University Press, 2010.. Таким образом, референдумы служат в роли дополнительного связующего звена между электоратом и их представителями. Это также подтверждается на муниципальном уровне.

Помимо вышесказанного, референдумы являются демократичным способом разрядки политических напряжений. В теории, при возникновении конфликтной ситуации референдумы позволяют прийти к демократическому решению, которое поддерживает большинство электората. В то же время, это не всегда выполняется на практике. Ярким примером тому является Брекзит. Несмотря на то, что выход из Европейского союза поддержали большинство граждан, проголосовавшие против выхода остались крайне недовольны подобным ходом событий. В дополнение к этому, правительство не смогло в краткие сроки выполнить решение референдума по ряду политических и экономических причин. В данном пример референдум не только не разрядил напряженную политическую обстановку в Великобритании, но и привел к ситуации, при которой одна часть населения (проголосовавшая за выход) теряет доверие относительно правительства, а проголосовавшие против продолжили активистскую деятельность, пытаясь отменить решение референдума, или же попытаться провести второй. Данная ситуация также усложняется отсутствием связи между электоратом и избранными представителями в органах государственной власти.

3.1 Референдумы в Великобритании

В истории Великобритании референдумы играли не малую роль в жизни государства. Британский юрист Альберт Дайси утверждал, что референдум по факту являлся инструментом консерваторов. В его понимании референдум был так называемым вето-игроком. Вето-игрок -- это актор, чье одобрение необходимо для изменения статуса-кво (по теории вето-игроков Цебелиса Hug S., Tsebelis G. Veto players and referendums around the world //Journal of theoretical politics. - 2002. - Т. 14. - №. 4. - С. 465-515.. Дайси высказывался позитивно относительно введении практики референдумов. По его словам, референдум был единственным доступным противовесом лидерам партий и являлся единственным вариантом, который следовал основным принципам английской демократии Qvortrup M. (ed.). Referendums around the world. - Cham, Switzerland: Palgrave Macmillan, 2018.. Он признавал референдум как положительный двигатель политических изменений. Многие партии в истории Британии в своих манифестах давали обещания в той или иной форме о проведении референдумов при решении критических вопросов и принятии реформ.

В то же время не все политические деятели позитивно относились к идее прямой демократии в формате референдума. Социалистические партии Великобритании в конце 19 века негативно относились и практически повсеместно отвергали идею референдума. В целом социалистические движения скептически относились к мудрости и знаниям электората относительно проблем государственной важности Там же. Так в одном из памфлетов в 1911 Клиффорд Шарп выразил свое мнение относительно данной проблемы следующим образом: «среднестатистический избиратель вероятно может судить об общих принципах, но он не имеет ни времени, ни знаний, ни желания взвесить и оценить детали» Там же. Также негативно высказался о референдумах будущий премьер-министр от Лейбористской партии Рамсей МакДоналд. По его словам, референдумы являлись ничем иным как «неуклюжим и неэффективным оружием». МакДоналд считал, что сила сказать «Нет» гораздо более полезно и эффективна в руках меньшинства, нежели большинства Там же.

Таким образом можно выделить, что исторически в Великобритании референдум являлся инструментом более правых политических движений, в то время как левы более негативно относились к данной идее. Кроме того, можно справедливо отметить, что референдум являлся камнем преткновения политических сил в истории Великобритании и важной частью истории политического развития страны.

3.2 Референдум о независимости Шотландии

Проблема независимости Шотландии не являлась новой для 2014 года. Шотландия некоторыми авторами и историками описывалась как «нация без государства» в Великобритании McCrone D. Understanding Scotland: The sociology of a nation. - Routledge, 2002.. Под этим авторы описывали ситуацию, при которой народ со своей культурой и историей не имеет власти над своей территорией и «внутренней системой управления», которая характерна независимому государству Guibernau M., Goldblatt D. Identity and nation'in Woodward, K.(ed.) Questioning Identity: Gender, Class //Nation. - 2000.. Движение шотландского национализм, согласно Тому Нэйрну, росло и набирало популярность в связи с уменьшением финансовой выгоды союза с остальной территорией Великобритании. Таким образом, он предполагал, что дискурса независимости в Шотландии мотивирован политическими причинами, а не культурными Nairn T. The break-up of Britain: crisis and neo-nationalism. - Common Ground, 2003.. Движущей силой в вопросе независимости Шотландии с середины 20 века является «Шотландская Национальная Партия». Согласно Марине Декавалла, успехи Шотландской Национальной Партии во многом связаны с потерей колониальной власти Великобритании, ростом иммиграции и расширением влияния Европейского Союза Dekavalla M. Framing referendum campaigns: the 2014 Scottish independence referendum in the press //Media, Culture & Society. - 2016. - Т. 38. - №. 6. - С. 793-810.. Заняв малое, но не малозначимое количество парламентских мест, Шотландская Национальная партия добилась выхода вопроса о независимости Шотландии в политический мейнстрим. Первая попытка проведения референдума о деволюции власти Шотландии в 1979 году провалилась из-за недобора 40% поддержки электората. В дальнейшие годы, движения за деволюцию росло в силе, набрав поддержку нескольких партий и гражданских движений. В 1997, победа Лейбористов послужила сигналом к проведению второго Шотландского референдума о вопросе деволюции в 1998 году. В этот раз, результатом стала частичная деволюция власти от Вестминстера в парламент, находящийся на территории Шотландии. В отличии от предыдущих референдумов, референдум 18 сентября 2014 затрагивал именно вопрос о полной независимости Шотландии.

Шотландские газеты, согласно Декавалла, оставались важным каналом коммуникации для местной политики, несмотря на их акцент на малых скандалах и коррупции. В основном, все медиа осознавали важность референдума и в большинстве своём не поддерживали идею полной независимости. Хотя большинство газет поддерживали идею деволюции в референдуме 1997 года, на этот раз они выступали за сохранение союза с Великобританией. Согласно МакНэйру, даже медиа, поддерживающие Шотландскую Национальную Партию, старались «отдалить себя от поддержки независимости» McNair B. The Scottish media and politics. - 2008.- C. 227-242..

3.3 Популизм и демократия

Традиционно, популизм и демократия отсылаются к идее независимой власти народа. Некоторые авторы считали, что популизм является «чистейшей формой демократии» Tдnnsjц T. Populist democracy: A defence. - Taylor & Francis, 1992.. Сторонники популизма концептуализируют демократию как прямую власть народа и таким образом идентифицируют популизм с демократией.

В то же время, существуют авторы, которые предупреждают о потенциале к тирании в прямых демократических режимах Taguieff P. A. Political science confronts populism: from a conceptual mirage to a real problem //Telos. - 1995. - Т. 1995. - №. 103. - С. 9-43.. Коэн Абтс и Стефан Румменс характеризуют противников популизма, как сторонников более «конституционной» концепции демократии, акцентирующей внимание на важности репрезентации, индивидуальных прав и балансе ветвей власти.

Абтс и Румменс исследовали связь и различия между демократией и популизмом. Популизм, с их точки зрения, достаточно сложно концептуализировать в рамках современного политического анализа. Популистские партии и лидеры апеллируют к власти «обычных людей», с целью делигитимации текущего политического строя. Помимо этого, популистские движения зачастую формируются вокруг харизматичного лидера, которые олицетворяет собой волю «обычных людей» и говорит от их имени. Цитируя Абтса и Румменса - «популисты предлагаю простые решения к сложным политическим проблемам с помощью довольно прямого языка, апеллируя к здравому смыслу простого народа и отрицая интеллектуализм текущих элит». Кроме харизматичного лидера и относительной простоты языка, популизму возможно добавить 3 элемента, характерных популистским идеологиям.

Во-первых, популистские движения зачастую строятся вокруг антагонизма между «народом» и «элитами» Canovan M. Trust the people! Populism and the two faces of democracy //Political studies. - 1999. - Т. 47. - №. 1. - С. 2-16.. Согласно Канован «мобилизация «народа» против текущего политического эстэблишмента и доминирующих идей и ценностей общества». В основном текущие политические элиты критикуются за незаслуженные привилегии, коррупцию и отсутствие ответственности перед народом. Элиты обвиняются в том, что они заинтересованы исключительно в репрезентации собственных интересов и оторваны от реальных интересов, ценностей и мнений обычных людей Schedler A. Anti-political-establishment parties //Party politics. - 1996. - Т. 2. - №. 3. - С. 291-312..

Во-вторых, популизм пытается установить «народный суверенитет». Популисты верят, что политика должна базироваться на выражении воли народа. С их точки зрения, демократия является исключительно властью народа. Таким образом, популистские движения предпочитают прямы формы демократии, выражающиеся зачастую в референдумах и прочих методах установления власти большинства (т.е. власти «простого народа»).

В-третьих, популизм концептуализирует народ как единое целое Taggart P. Populism and the pathology of representative politics //Democracies and the populist challenge. - Palgrave Macmillan, London, 2002. - С. 62-80.. В популистских идеологиях, «народ» функционирует как монолит: народ объединен и неразделим, обладает самосознанием и является большинством. Основываясь на мнимой общей идентичности, народ имеет «коллективное тело», способное выражать общую волю и общие интересы, а также иметь способность выражать данную волю и принимать коллективные решения Canovan M. Taking politics to the people: Populism as the ideology of democracy //Democracies and the populist challenge. - Palgrave Macmillan, London, 2002. - С. 25-44..

Несмотря на то, что между демократией и популизмом много общего, многие авторы рассматривают рост популярности и количества популистских движений в негативном контексте. Так, например, Джианфранко Паскино рассматривает популизм как индикатор неэффективной работы демократического правительства. По его словам, несмотря на то, что возможность роста популистских движений всегда присутствует в демократических государствах, появление популистских лидеров и движений стоит рассматривать как сигнал роста недовольства электората. Кроме того, популярность популистских движений не означает, что они в состоянии решить недостатки текущего правительства: «популизм никогда не усиливал демократию… наоборот - популизм расшатывает демократические основы государства и делает их крайне нестабильными». Одной из причин нестабильности популистских режимов и движений, согласно Паскино, является идентификация конкретных противников. Исследователи и авторы, которые затрагивали тему фейковых новостей, часто характеризуют политические движения, атакующие журнализм, как популистские.