Акторы региональных политических процессов в постсоветской России: система взаимодействий

На уровне методов прикладного политологического исследования применен сравнительный анализ. Наибольшее внимание уделено бинарному (парному) сравнению регионов России по сходству и контрасту признаков, а также сравнению региональных акторов политики с федеральными. Использован также метод «case-study» применительно к отдельным регионам, характерным по своим политическим и социально-экономическим индикаторам для групп субъектов РФ. Проводилось как синхронное, так и кросс-темпоральное сравнение объектов анализа (обосновано в работах М. Доган и Д. Пеласси, Л. Уайтхеда, С.Уиарда)⁸⁸⁴ Доган М. Сравнительная политическая социология /М. Доган, Д. Пеласси. М., 1994. С.176-183; Уайтхед Л. Сравнительная политология: исследования по демократизации // Политическая наука: новые направления. М.,1999. С.355-358; Уиарда С. Модели и парадигмы сравнительной политологии // Демократия и управление. СПб., 2007. №1 (3). С.61-62.⁴.

Реализованы также методы анализа документов, вторичного анализа данных социологических исследований, процедуры количественной обработки данных (построение вариационных и динамических рядов) применительно к статистическим итогам выборов и Всероссийских переписей населения.

Примененная совокупность принципов, подходов и методов, на наш взгляд, позволила обеспечить валидность теоретико-методологических основ анализа проблемы.

Эмпирическая основа диссертации включает в себя виды источников, выделенных по критериям общности происхождения, содержания и назначения текста:

- законодательные акты органов государственной власти;

- нормативно-правовые акты органов исполнительной власти;

- документы политических партий и объединений федерального, а также регионального уровня;

- публичные выступления политических деятелей (речи, интервью, доклады);

- материалы периодической печати и публицистику (газетные статьи, предвыборные агитационные материалы);

- итоги социологических исследований;

- статистические данные;

- биографические справочники.

Часть источников изучалась в их Интернет-версиях, а не в текстовой форме. Особую ценность представляли сайты избирательных комиссий, а также Государственной службы РФ по статистике.

Среди законодательных актов особое внимание уделено Конституции Российской Федерации, ряду Федеральных законов: «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», «О порядке формирования Совета Федерации, Федерального Собрания Российской Федерации» и др. Анализ законодательных актов важен для трактовок нормативной подсистемы политики, выяснения официального дискурса политических решений.

Нормативно-правовые акты органов исполнительной власти харатеризуют правоприменение законов, компетенцию и процедуры деятельности высших должностных лиц субъектов РФ и администраций. К данному виду документов примыкает группа нарративных источников: докладов глав администраций, аналитических записок и отчетов органов власти. Они доступны на сайтах органов власти, а также в изложении периодической печати.

Документы партий и общественно-политических объединений также делятся на нарративные (доклады на съездах и конференциях, выступления в прениях) и директивные (программы, уставы, резолюции съездов и конференций). С учетом обилия данных мы включили в выборку документы тех акторов, которые стабильно участвуют в политических процессах и обладают ныне достаточными ресурсами влияния. Таковы всероссийские политические партии: «Единая Россия», Коммунистическая партия Российской Федерации, Либерально-демократическая партия России, «Справедливая Россия», Союз правых сил, РДП «Яблоко». Внимание уделено их региональным отделениям, а также партиям и объединениям этнорегионалистского характера, имевшим право деятельности до лета 2003 г.

Среди публичных выступлений политиков можно выделить их тексты, отражающие позицию органов государственной власти (выступления Президента Российской Федерации, руководителей палат Федерального Собрания РФ, высших должностных лиц субъектов РФ, руководителей законодательных органов регионального уровня), а также тексты партийных деятелей, журналистов, участников некоммерческих организаций. Этот вид документов в наибольшей мере характеризует идеологемы российских политиков, стиль аргументации.

Материалы периодической печати изучены на интервале 1990-2007 гг., включая основные ориентации политического спектра России: либерализм, консерватизм, коммунизм, социал-демократизм. Особый интерес представляли публикации «Независимой газеты», «Российской газеты», «Новой газеты», «Советской России», информационного агентства «Регнум»; журналов: «Коммерсант-власть», «Итоги», «Лица», «Политического журнала» и др. Выборка изданий учитывала рейтинг популярности и частоту цитирований издания.

Материалы социологических исследований включили в себя анкетный опрос «Социологический портрет Краснодарского края и перспективы региональной политики» (февраль-апрель 2007г., n=1000), проведенный под руководством автора. Проведен вторичный анализ итогов анкетного опроса «Социальная стратификация современного российского общества» (2004-2005 гг., холдинг «Ромир-мониторинг»), а также анализ опубликованных опросов «exit-poll» и опросов о предвыборных ориентациях жителей регионов. Этот вид источников характеризует ориентации и установки массового сознания.

Статистические данные включают в себя материалы переписей населения 1989 и 2002 гг., ежегодные отчеты Государственной службы РФ по статистике об уровне социально-экономического развития регионов, а также итоги выборов (публикации избирательных комиссий). Определенность единиц анализа и методик сбора данных, их регулярный цикл публикаций позволил применить количественные методы. Статистика представляет особый интерес для типологии регионов России, что дало возможность составить выборку субъектов федерации для case-study.

Биографические справочники были важны для позиционного анализа политических элит, их рекрутирования и экскорпорации. Наиболее полезен ежегодник «Федеральная и региональная элита России», а также сайты органов власти.

Новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

- дана авторская трактовка базовых категорий политической регионалистики;

- интерпретирована сущность регионального уровня политических процессов в контексте центр-периферийных взаимодействий;

- установлены типы и формы взаимодействий акторов региональных политических процессов в России 1990-2000-х гг.;

- раскрыты институциональный и коммуникативный аспекты российского федерализма как системы взаимоотношений центра и регионов;

- оценено влияние реформы территориального устройства России на центр-региональные отношения;

- выявлены изменения роли органов государственной власти субъектов РФ в региональных политических процессах;

- установлены параметры влияния региональных политических режимов на политические процессы в России;

- определены сущность, социальный состав и функции региональных политических элит России, модели их рекрутирования;

- интерпретированы ресурсы влияния и политические ориентации региональных элит;

- установлены тенденции развития партий как актора региональных политических процессов;

- дана трактовка изменений роли групп интересов в региональных политических процессах;

- выявлены территориальные закономерности электорального поведения как вида взаимодействий акторов региональных электоральных процессов.

В итоге исследования интерпретирована система взаимодействий акторов региональных политических процессов в РФ, аргументируются предложения по ее оптимизации.

Теоретическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в совершенствовании понятийного аппарата и концепций политической регионалистики как отрасли научного знания, процедур сравнительного и неоинституционального анализа акторов региональных политических процессов в России.

Автор применяет модель рецидивирующей (циклической) модернизации на материалах политических процессов в регионах России, доказывает адекватность социокультурного подхода в объяснении электорального поведения. Соискатель предлагает трактовку понятий «политический регион», «территориальные политические процессы». Обоснован вариант структурно-логического строения политической регионалистики как отрасли научных знаний.

Прикладная значимость диссертационного исследования проявляется в рекомендациях для органов государственной власти и местного самоуправления, партий по оптимизации взаимодействий акторов региональных политических процессов, по усвоению акторами политики демократических ценностей и норм. Материалы диссертации применимы в учебном процессе высших учебных заведений при преподавании дисциплин «Политическая регионалистика», «Политическая социология», «Сравнительная политология». Положения и выводы диссертации представляют интерес для научного сообщества политологов, а также социологов, государственных и муниципальных служащих.

Положения, выносимые на защиту:

1. Системное исследование акторов региональных политических процессов эффективно может быть проведено в рамках политической регионалистики. Данная отрасль политической науки анализирует территориальные аспекты процессов и институтов на субнациональном уровне. Объект политической регионалистики - регион трактуется как политическое пространство, сложившееся исторически и располагающее достаточными ресурсами саморазвития. Регион - наиболее обширная подсистема внутри государств либо трансграничных ареалов. Регион складывается на основе и вследствие взаимодействия ряда факторов: географических условий, общности истории и культуры, демографических и социальных показателей; экономической, политической и правовой систем субнационального сообщества. Предмет политической регионалистики - закономерности политического воспроизводства, функционирования и развития регионов. Он включает в себя исследование взаимодействий государства и его регионов, а также региональных политических институтов и процессов, ментальных проявлений территориальности (региональных политических культур, идеологий и т.д.).

2. Региональный уровень политических процессов - это совокупность действий и взаимодействий акторов политики на субнациональном (внутригосударственном) уровне по поводу их значимых для общества интересов, ролей и функций. К основным акторам регионального политического процесса мы относим: 1) политические институты (систему органов государственной власти, отдельные органы власти, партии, иные политические организации); 2) сообщества людей (элиты, страты, этнические и конфессиональные группы и др.); 3) индивидов; 4) транснациональных и зарубежных акторов. Кроме акторов, в структуре регионального процесса следует выделить: факты и события политической жизни; типы взаимодействий субъектов; ресурсы акторов; факторы процесса; социокультурную среду (региональную политическую культуру).

Региональный политический процесс имеет две сферы действия: внешнюю (взаимоотношения с другими регионами, с государством, с акторами мировой политики), а также внутреннюю (развитие региона как политического территориального сообщества, отношения между акторами на уровне региона и субрегиональном (местном) уровне).

3. Типы взаимодействия акторов региональных политических процессов в России 1990-2000-х гг. можно классифицировать по степени конфликтности (консенсус, компромисс, конфликт), а также по направленности (межрегиональные взаимодействия координации и центр-регональные отношения субординации). В силу территориальной и политико-культурной неоднородности России эти взаимодействия испытывают ряд устойчивых «барьеров коммуникации»: противоречие между правовыми нормами и политическими практиками, слабую интегрированность общества «по горизонтали», авторитарные методы принятия решений. Формами взаимодействия акторов региональных процессов являются: электоральное поведение, федеративные отношения, патрон-клиентарные обмены ресурсами в рамках корпоративных сетей, массовое конвенциальное и неконвенциальное участие в политике. К началу 2000-х гг. вектор территориальных политических процессов меняется: от хаотической децентрализации к рецентрализации власти. В этом отражается упрочение государственно-корпоративной модели политических отношений, жизнеспособной на среднесрочной (5-15 лет) дистанции.

4. Федерализм является типом политико-территориальной организации общества, включает в себя множество форм политических систем. Федерализм обеспечивает демократическую саморегуляцию общества путем конституционно закрепленного распределения публичной власти. Современный федерализм - это не только институциональная структура государства, но и тип политических отношений сотрудничества между субъектами политического процесса, на основе политической культуры согласования интересов и компромисса.

Постсоветская модель федерализма в России имеет устойчивую специфику, вызванную сочетанием исторических и краткосрочных факторов. Эту систему можно считать институциональным гибридом. Формальные демократические институты, «импортированные» из стран Запада и неформальные авторитарные институты интегрировались в достаточно прочную систему. Под влиянием российской политической культуры и неформальных практик приоритетными стали задачи эффективного территориального управления, согласования политических интересов между центром и регионами.

Российский федерализм выражает следующие противоречия: между конституционным и договорным типом формирования государства, между симметрией и асимметрией статусов субъектов федерации, между административными и этнонациональными принципом субъектного состава, между предметами федерация и полномочиями уровней власти в Российской Федерации. Эти противоречия при слабости гражданского общества и ценностей демократии привели к закреплению региональных этнократических режимов в ряде республик и автономий, к опасной дезинтеграции государства.

5. Реформы федерализма в 1999 2007 гг. имеют цели: восстановить единую систему государственной власти и сформировать симметричную конституционную федерацию. Эти цели потребовали создать формы федерального контроля, реализовать механизмы федерального вмешательства, сформировать новый состав субъектов федерации и территориальных органов исполнительной власти. Вместе с тем, тактика компромиссов между федеральной и региональной элитами имеет пределы своей эффективности. Реформы федерализма в России (1999 - 2007 гг.) исправили наиболее грубые и неправовые формы этнократии. Но ради поддержания стабильности центральные органы власти шли на компромиссы с «этническими» регионами. Взаимодействие федеральной власти и региональных элит развивается по модели пакта, т.е. обе стороны сохраняют автономные стратегии и ресурсы влияния, их компромиссы носят тактический характер.

6. Преобразования состава субъектов Российской Федерации является одной из важнейших задач долгосрочных реформ федерализма. Причина тому чрезмерные диспропорции статусов и ресурсов 88 регионов России. Процесс изменения состава субъектов федерации должен быть демократичным. Автономные округа и автономная область могут получить новые статусы в соответствии с их ресурсным потенциалом. В целом же укрупнение регионов требует разработать и принять Концепцию развития федеративных отношений в РФ с юридической силой федерального конституционного закона.

Сравнение дискуссий по объединению ряда регионов России доказывает, что уровень политической конфликтности зависит от степени политизации этничности, от геополитических условий. Интеграционный процесс целесообразно вести постепенно, с предварительным созданием его экономических и социально-культурных мотиваций. Цели и методы реформ должны обеспечивать равенство прав граждан России, независимо от их социально значимых черт.

7. Региональная полития может быть определена как целостная совокупность субнациональных институтов, отношений, норм и политической культуры. Данная система обеспечивает реализацию властных отношений в повседневных политических практиках. Институциональная подсистема включает в себя не только органы государственной власти на уровне регионов, но и иные акторы политики: элиты, группы интересов, партии, общественные движения, лидеров и т.д. Весьма близки по смыслу понятия «региональная политическая система», «региональная полития» и «региональное политическое пространство». Они удачно интерпретируют строение политических сообществ на уровне региона. Применение понятия «региональная политическая система» даёт возможность компенсировать недостатки нормативно-этатистского подхода к теме. Региональные политии России рассматриваются в единстве их статичных (структурно-функциональных) и динамических (процессуальных) качеств. Они не самодостаточны, а являются необходимым элементом общероссийской политической системы многосоставной и территориально разнородной.

8. Органы государственной власти в постсоветской России первоначально строились многообразно. В силу многообразия социокультурных условий, а также слабости контроля федеральной власти сложился плюрализм институциональных моделей. Республики в составе РФ с согласия федеральных структур власти сохранили преемственность советской системы, лишь дополнив её институтом выборного президента (главы республики). Области, края, города федерального значения находились под качественно более жестким контролем общероссийской власти. В них сформировались «президенсиалистские» формы правления с назначаемым главой администрации, обретшим сильные властные полномочия. На выбор формы правления больше повлияли общероссийские процессы монополизации власти, чем персональные качества лидеров.

Качественные изменения институтов власти в субъектах РФ совершаются за 19992007 гг. вследствие реформ всей политической системы страны. Общий замысел реформ можно оценить как централизацию и рационализацию публичной власти, обеспечение единства и целостности Российского государства. Однако курс 19992007 гг. проводится путем «мелких шагов», сопровождается острыми конфликтами из-за согласования противоречивых групповых интересов. Идеологические и прагматические цели новой когорты правящей элиты выражены нечетко. Процесс выработки и принятия стратегических политических решений непубличен. Обрисованные качества власти влияют на динамику институционализации противоречиво. Юридически изживается пагубный сепаратизм и конфедерализм 1990-х гг. Но одновременно «усиление вертикальной власти» ведет к концентрации полномочий в руках исполнительной ветви и главы государства, что усиливает монополизм принятия решений.

9. Региональный политический режим - совокупность акторов политического процесса, институтов политической власти, ресурсов и стратегий борьбы за достижение и/или удержание власти. В контексте глобализации и затяжного кризиса российского общества региональные режимы долгосрочное явление, усиливающее диверсификацию политических практик и структур. Наличие регионального режима устанавливается по степени автономного влияния внутренних акторов субнационального сообщества. Россия после распада СССР яркий пример расколотого политического пространства, на котором складывались автономные режимы. Они развивались в качественно различных направлениях, принадлежали стадиально к разным эпохам.

Повседневные политические практики в России сводятся к дилемме: жесткий авторитаризм или ограниченная (делегативная) демократия. Подобные режимы характерны для полупериферии глобализации, воспроизводят политико-культурную зависимость своих регионов и модель «запаздывающей модернизации».

10. Региональная политическая элита представляет собой социальную страту, которая достигла наивысшего политического статуса, оказывает определяющее воздействие на процессы принятия стратегических политических решений в регионе. Элита обеспечивает согласование интересов субъектов политического процесса на уровне региона, а также интересов федеральной и региональной элит, элит различных регионов между собой. Элита также контролирует реализацию стратегических решений, влияет на ценностные ориентации общества. Она имеет наибольшее воздействие на цели, формы и направленность регионального политического процесса в сравнении с негосударственными субъектами политики: партиями, общественными движениями, профсоюзами.

Выявлено, что ядро региональной элиты составляет административно-властная элита во главе с губернатором. Специфика структуры региональной политической элиты России состоит в её высокой неустойчивости и сегментированности. Применительно к постсоветскому периоду (19912004 гг.) в масштабах России целесообразно применять термин «региональные политические элиты». В регионах сформировались элиты, своеобразные по ресурсам влияния, институциональному оформлению власти, политическим ориентациям, методам деятельности. Если в 1990-х гг. наблюдалась значительная степень автономии элит многих регионов от федеральной элиты, то реформы политической системы (19992007 гг.) ведут к вертикальной интеграции элит России.

11. Установлена зависимость механизмов и каналов рекрутирования региональных элит от преобладающих социокультурных традиций региона. Динамический фактор зависимости состоит в типе регионального политического режима, в особенностях распределения власти и влияния между субъектами политики. Преобладает гильдейский (номенклатурный) тип рекрутирования элит. Он означает отношения личной зависимости и преданности членов региональной властвующей группы своему лидеру, предполагает иерархическое соподчинение сегментов элиты на основе неформального обмена ресурсами влияния. Постепенно распространяется и противоположный тип рекрутирования элит конкурентный и гласный, прежде всего в регионах с высоким уровнем урбанизации и партисипаторным типом политической культуры. Он предполагает переход от принципа личной преданности к принципу «лояльного профессионализма», рост разнообразия источников рекрутирования элит.

12. Ресурсы влияния региональных политических элит - это все материальные и социокультурные факторы реальной власти высокостатусных групп: экономические, политические, административные и информационные. К политическим ресурсам относятся представительство элит в федеральных органах власти и способность влиять на курс государственной политики; контроль над принятием властных решений регионального уровня; обладание консолидированной политической поддержкой населения региона. Административными ресурсами являются: неформальные практики согласования интересов акторов политики; вытеснение оппозиции из легальных форм активности; финансовый контроль элит над политическими кампаниями; представительство лояльных элит политиков в органах власти и местного самоуправления; нарушение баланса полномочий в пользу исполнительной власти; контроль данной ветви власти над основными партиями, избирательными комиссиями, НКО. Информационные ресурсы элит включают в себя: контроль исполнительной власти над ведущими СМИ; создание региональных идеологем и мифологии; влияние на образовательную и научную сферы региона; использование авторитета конфессий. Система ресурсов влияния обеспечивает элитам доминирование в политическом процессе.

Стратегии региональных политических элит во взаимодействиях с иными акторами политики делятся на силовые и компромиссные. Они предполагают выбор методов политического действия, а также ориентации элит в системе акторов по критериям: «власть-оппозиция», политических идеологий, «центризм-регионализм». Для региональных элит России характерно преобладание стратегий «победитель получает всё» (моноцентрической власти) и «сообщества элит» (олигополической власти). Доминирование поддержки федеральной «партии власти» (в 2003-2007 гг.) для региональных элит прагматично и не исключает внутриэлитной острой конкуренции. Стратегии элит в отношении федерального центра: 1) лояльность «проводников влияния»; 2) прагматический пакт с центром и попытки формировать автономный курс; 3) прагматический конформизм; 4) оппозиция на основе конфликта интересов.

13. Политические партии играют в регионах постсоветской России противоречивую роль. С формально-правовой точки зрения, партии уже 15 лет являются полноценным участником электорального процесса и парламентаризма, призваны быть основным институтом согласования интересов между гражданским обществом и государством. Но в реальном политическом процессе сложилась автономия региональных «рынков» власти, т.е. в каждом субъекте РФ формировалась своя композиция протопартий, свои неформальные правила игры и ресурсные базы. Укрупнение и монополизация политических рынков в регионах, их встраивание в общероссийскую систему ведет к поглощению сугубо региональных партий федеральными. С 2000 г. выстраиваются вертикально интегрированные сети партий. Объективно партогенез в регионах РФ проходит начальные стадии, что ведет к незрелости создаваемых структур. Новейший тип партий картельный (рожденный в глобализируемых обществах Запада) своеобразно преломляется в условиях постсоветских регионов, многие из которых не прошли стадии зрелой политической модернизации. Постмодернистские технологии партийной активности могут усиливать неизжитый традиционализм в регионах, порождать эффекты «виртуализации» партий. Субъекты реальной верховной власти (исполнительная «ветвь» федерального и регионального уровней, корпоративные бизнес-группы) используют партии как рычаг внутриэлитной конкуренции. Вертикально интегрированные сети подобных партий поглощают «идеологических» конкурентов регионального и местного уровней. Процесс концентрации ресурсов влияния идёт неравномерно. Территории, имеющие патриархальный или подданнический типы культуры, легче воспринимают «виртуальную» партийность, чем немногие анклавы с партисипаторными традициями (крупнейшие города).

14. Модель взаимодействия групп интересов в регионах России адекватно может быть осмыслена с позиций неокорпоративизма. Это означает, что сетевые структуры и практики отношений встроены в прочную патрон-клиентарную систему. Доминирование государства в российском политическом процессе ведёт к периферийной роли групп защиты и поддержки профсоюзов; правозащитников; движений: женских, молодежных, религиозных и проч. Важнейшим партнером правящих элит и госаппарата стал корпоративный сектор бизнеса, т.е. интегрированные бизнес-группы, занимающие ведущие или монопольные позиции в своей отрасли. В основе сетевых структур власти личные отношения обмена ресурсами (экономическими, административными, политическими) между крупным бизнесом и правящей элитой. Представляются наиболее точными оценки подобных групп интересов как «корпоративного капитала» и «вертикально-интегрированных бизнес-групп». Установлены три стадии взаимодействия корпораций с региональной властью постсоветского времени: «закрытость» регионов для внешних влияний (1990-е гг.) «открывание» регионов путем экспансии крупного бизнеса (с 1999 г. по 2003 гг.), переход к государственному регулированию корпораций (с лета 2003 г. по настоящее время).

Регионы, где установилось сильное влияние корпораций, вовлекаются в общероссийский и международные рынки, становятся более модернизированными и открытыми для унификации политических режимов. Обратная сторона экспансии крупного капитала попытки установить новую монополию власти. Курс федеральных институтов власти на централизацию и усиление государственного контроля противоречит «олигархической» власти в регионах. Но конфликт интересов носит внутрисистемный, тактический характер.

15. Качественная разнородность электорального пространства и политических режимов регионов вызвали раздел России на зоны высокой и низкой электоральной управляемости. Их географические ареалы следуют из размежеваний «город село», «центр периферия», «русские - национальные территории». По идеологическим ориентациям электоральное поведение делится на консервативный, либеральный и коммунистический варианты. В зоне высокого административного контроля закрепились режимы с доминирующим актором. В зоне относительно конкурентного голосования сохраняются режимы, способные к демократической консолидации. Равновесие политических ресурсов федеральной власти и глав регионов, сложившееся в 2000 - 2002 гг., быстро меняется на доминирование федеральных органов власти в региональном пространстве. Уменьшается влияние на избирателей законодательной ветви власти, неправительственных организаций, оппозиционных партий. Происходит унификация избирательных систем регионов, политические эффекты этого процесса дают несоразмерные преимущества «партии власти» и инкумбентам. В этом же направлении действуют новеллы законодательства: косвенный порядок выборов глав регионов, повышение заградительного барьера, переход от мажоритарных к смешанной избирательной системе на выборах региональных собраний, отмена графы «против всех» и нижнего порога явки на выборы. Вместе с тем региональное многообразие электоральных ориентаций не исчезает, а получает с 2004 г. превращенные латентные формы.

Апробация диссертационного исследования проведена в течение 1993-2007 гг. Основные положения и выводы диссертации аргументируются автором в 76 научных публикациях общим объемом 113 п.л., в т.ч. в 2 монографиях и 9 статьях в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК Минобразования РФ для публикации результатов докторских диссертаций.

Материалы и положения диссертации апробированы в выступлениях автора: на III и IV Всероссийских конгрессах политологов (2003 и 2006 гг., Москва); II Международном конгрессе конфликтологов (2004 г., Санкт-Петербург); международных научных конференциях «Легитимность власти в России: история и современные проблемы» (1994 г., Санкт-Петербург); «Расселение, этнокультурная мозаика, геополитика и безопасность горных стран» (2001, Ставрополь); «Северный Кавказ: геополитика, история, культура» (2001, Ставрополь); «Распад СССР: 10 лет спустя» (2002г., Москва); «Глобализация и мультикультурализм» (2003 г., Москва); «Методологические проблемы этноконфликтологического мониторинга» (2003 г., пос. Ольгинка); «Конфликты на Северном Кавказе и пути их разрешения» (2003 г., Ростов - на -Дону); «Проблемы соответствия партийной системы интересам гражданского общества современной России» (2004 г., Ростов-на-Дону); «Мир на Северном Кавказе: через языки, образование, культуру» (2004 г., Пятигорск); «Новые политические процессы на постсоветском пространстве» (2006 г., Санкт-Петербург); «Великие реки и мировые цивилизации» (2006 г. Астрахань); «Конфликты и сотрудничество на Северном Кавказе: управление, экономика, общество» (2006 г., Ростов-на-Дону); «Политическая наука и политические процессы в Российской Федерации и новых независимых государствах постсоветской Евразии» (2007 г., Москва); «Россия и Восток: проблема толерантности в диалоге цивилизаций» (2007 г., Астрахань).

Автор также апробировал выводы исследования на Всероссийских научных конференциях: «Политические процессы в России: история и современность» (1993 г., Санкт-Петербург); «Теоретические и прикладные проблемы этнополитологии» (1995 г., Ростов-на-Дону); «Проблемы отечественной культуры и судьбы молодого поколения» (1997 г., Москва); «Российская государственность: уровень власти» (2001 г., Ижевск); «Пути формирования гражданского общества в политэтническом Южнороссийском регионе» (2001г., Ростов-на-Дону); «Новая Россия: национальные интересы в глобальном контексте» (2001 г., Москва); «Проблемы внутренней безопасности России в XXI веке» (2002 г., Москва); «Новая Россия: политика и культура в новом измерении» (2003 г., Москва); «Сорокинские чтения - 2004: Российское общество и вызовы глобализации» (2004 г., Москва); «Сравнительное изучение парламентов и опыт парламентаризма в России: выборы, голосование, репрезентативность» (2005 г., Санкт-Петербург); «Социокультурный портрет региона: типовая программа и методика» (2005 г., Москва); «Вызовы глобализации в начале XXI века» (2006 г., Санкт-Петербург); «Реформы в России и Россия в реформирующемся мире» (2006 г., Санкт-Петербург); «Власть и общество в России: опыт истории и современность, 1906-2006 гг.» (2006 г., Сочи); «Российские регионы в условиях трансформации современного общества» (2006 г., Волгоград); «Опыт апробации типовой методики «Социологический портрет региона « (2006 г., Тюмень); «Политический процесс в условиях подготовки к избирательным кампаниям 2007-2008 гг. в Российской Федерации» (2006 г., Казань); «Перспективы политического развития России» (2007 г., Саратов) и других научных форумах.

Материалы и выводы диссертации применены в учебном процессе факультета управления и психологии Кубанского государственного университета при преподавании дисциплин «Политическая регионалистика» и «Политическая социология» (1995-2007 гг.). Материалы исследования апробированы в авторском учебно-методическом пособии «Политическая регионалистика» (1-е место на конкурсе Российской ассоциации политической науки за 2002 г.) и в коллективном курсе лекций «Политическая регионалистика» (2-е место на конкурсе РАПН за 2005 г.).

Материалы исследования прошли апробацию в выполнении грантов: «Проект поддержки кафедры политологии Кубанского государственного университета в сотрудничестве с кафедрой теории политики МГИМО(У) МИД РФ» (грант Института «Открытое общество» НВА 932-и, 2000-2003 гг.); Российского гуманитарного научного фонда - «Этнические и региональные аспекты политического процесса на Северном Кавказе» (проект 01-01-39001 А/Ю); «Социологический портрет Краснодарского края и перспективы региональной политики» (проект 06-03-38302 А/Ю, 2006-2007 гг.); Фонда Дж. и К. Макартуров «Региональные выборы и проблемы гражданского общества на Юге России» (грант 01-67560-GSS, 2002 г.).

Соискатель применил материалы и выводы исследования в качестве эксперта законодательного Собрания Краснодарского края по теме «Конфликты на Северном Кавказе и пути их урегулирования» (2004 г.), эксперта отдела социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН по теме «Региональные конфликты в полиэтничном макрорегионе: методы анализа, прогнозирования и конструктивной деэскалации» (2006г.).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории и теории политики ФГОУ ВПО «Волгоградская академия государственной службы» при Президенте Российской Федерации.

Структура исследования определяется поставленными задачами. Диссертация построена по структурно-функциональному принципу. Она состоит из введения, шести глав, разделенных на параграфы, заключения, библиографического списка, приложения.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы; характеризуется степень её научной разработанности; определены объект и предмет, цель и задачи исследований; раскрыта его теоретическая и методологическая основа; аргументирована новизна, теоретическая и прикладная значимость работы; сформулированы положения, выносимые на защиту; оценивается апробация исследования и кратко характеризуется его структура.

Первая глава «Теоретико-методологические основы анализа акторов региональных политических процессов», состоящая из четырех параграфов, аргументирует концептуальный замысел диссертации.

В первом параграфе первой главы «Политическая регионалистика как концептуальная основа анализа акторов региональных политических процессов» определены объект и предмет данной субдисциплины политической науки, аргументирована авторская трактовка её важнейших категорий.

Системное исследование акторов региональных политических процессов наиболее эффективно может быть проведено в рамках политической регионалистики. Данная отрасль политической науки анализирует территориальные аспекты процессов и институтов на субнациональном уровне. Объект политической регионалистики - регион трактуется как политическое пространство, сложившееся исторически и располагающее достаточными ресурсами саморазвития. Регион - наиболее обширная подсистема внутри государств либо трансграничных ареалов. Регион складывается на основе и вследствие взаимодействия ряда факторов: географических условий, общности истории и культуры, демографических и социальных показателей; экономической, политической и правовой систем территориального сообщества.

Политическая регионалистика междисциплинарна, т.к. она исследует субнациональный (внутригосударственный) уровень политического пространства в его развитии и структурной организации, во взаимодействиях с иными уровнями пространства. На наш взгляд, объект политической регионалистики - регион как политическое территориальное сообщество на субнациональном уровне в единстве своих институциональных, поведенческих и ментальных аспектов. Регион в данном случае есть политическое пространство, сложившееся исторически на протяжении длительного времени. Вследствие своих свойств регион имеет способность к самовоспроизводству и саморазвитию.

Регионы являются наиболее обширными подсистемами внутри государств либо транснациональных ареалов. В свою очередь, регионы играют роль макросистемы для локальных (местных) сообществ: городов, сельских районов и т.п. Поэтому объект регионалистики неизбежно включает в себя взаимодействия уровней пространства: глобального, межгосударственного, национально-государственного, регионального и местного.

Границы между регионами складываются в итоге долгосрочных политических процессов самоорганизации. Важнейшим индикатором региональной принадлежности является территориальная идентичность населения как черта региональной политической культуры. Остальные индикаторы, как правило, носят подчиненный (в рамках политического анализа) характер.

Предмет политической регионалистики - закономерности политического воспроизводства, функционирования и развития регионов. Он включает в себя исследование взаимодействий государства и его регионов, а также региональных политических институтов и процессов, неинституциональных проявлений территориальности (региональных политических культур, идеологий.

Во втором параграфе первой главы «Региональный политический процесс в контексте центр-периферийных взаимодействий» определено, что региональный уровень политических процессов - это совокупность действий и взаимодействий акторов политики на субнациональном (внутригосударственном) уровне по поводу их значимых для общества интересов, ролей и функций. К основным акторам регионального политического процесса мы относим: 1) политические институты (систему органов государственной власти, отдельные органы власти, партии, иные политические организации); 2) сообщества людей (элиты, страты, этнические и конфессиональные группы и др.); 3) индивидов; 4) транснациональных и зарубежных акторов. Кроме акторов, в структуре регионального процесса следует выделить: факты и события политической жизни; типы взаимодействий субъектов; ресурсы акторов; факторы процесса; социокультурную среду (региональную политическую культуру).

- эффективность модели «обусловленного пути» (path-dependence), позволяющей выявить причинно-следственные связи в диахронном анализе трансформаций;

- нарастающее влияние на субнациональные политические процессы в России процессов глобальных и трансграничных, что вызывает риски изоляционизма и сепаратизма;

- полезность применения модели «воронки причинности» и теории социально-политических размежеваний для анализа региональных процессов.

В рамках постсоветского периода (1992-2007 гг.) мы выделяем две последовательных модели региональных политических процессов. Первая из них (1990-х гг.) характеризуется индикаторами: децентрализация власти; асимметричный и договорной федерализм, плюрализм институционального и нормативного строения; автономный региональный авторитаризм; «пакт элит»; персонификация власти в руках высшего должностного лица региона; навязанный переход к формальной демократии.

Вторая модель (2000-е гг.) имеет индикаторы: централизацию власти; симметричный и конституционный федерализм; унификацию институционального и нормативного строения; вертикально интегрированные региональные режимы; «сообщество элит»; персонификацию власти; лояльность картельным правящим партиям.

При очевидных противоречиях эти модели преемственны друг другу, т.к. означают способ приспособления акторов политики к условиям политической коммуникации в логике «экономии издержек и максимизации прибыли».

Вторая глава «Российский федерализм в системе взаимоотношений акторов региональных политических процессов» выясняет вертикальное измерение центр-региональных взаимодействий.