Национализм в политической культуре и политике современной Японии

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Актуальность темы: Феномен национализма представляет собой одну из наиболее актуальных и дискуссионных тем современного мира, а его истоки уходят веками в прошлое. Суть национализма неоднозначна, как и его влияние на мировое развитие. С одной стороны, он может представлять собой силу, способствующую укреплению и развитию национального государства, сохранения самобытности нации. С другой стороны может нести разрушение и приводить мир в нестабильное и напряженное состояние, в тех случаях, когда национализм опирается на идею национального превосходства.

Такая двойственность породила множество различных взглядов на природу национализма, некоторым из них была свойственная категоричность и однобокое понимание этого феномена. Подобная разрозненность отражает необходимость во всестороннем исследовании природы национализма, что может позволить в перспективе более осознанно использовать его блага и избежать его крайне агрессивного проявления.

Опыт реализации идеологии национализма различными государствами позволяет более тщательно изучить это явление. И если «европейский» национализм формировался в ходе взаимодействия наций друг с другом, то восточный, в частности, японский национализм, развивался в среде продолжительной и намеренной изоляции и на современном этапе представляет собой уникальный феномен. Исторические и географические условия Японии послужили плодородной почвой для развития данной идеологии. Именно изолированность породила особый тип мышления японцев, их национальный характер, культуру, государственную идеологию, которые позволили Стране Восходящего Солнца добиться огромных успехов.

На сегодняшний день, Япония как государство и цивилизация занимает особое место в мировом межцивилизационном пространстве и играет свою роль в мировой политике. Япония по своей совокупной государственной мощи - ведущая держава современности и региональный лидер. В своем политическом и социально-экономическом развитии в ХХ веке страна добилась самых высоких показателей. В наступившем ХХI веке Япония продолжает ставить перед собой глобальные цели - сохранить и усилить свои позиции в мировой экономике и политике, по-прежнему черпая основной источник своих сил в идеологии государственного национализма.

Объектом данного исследования выступает современная Япония.

Предметом исследования является японский государственный национализм как феномен.

Степень разработанности темы: Многочисленные работы следующих российских авторов-японоведов в значительной мере способствовали изучению Японии и японского национализма: Л.Г. Арешидзе и М.И. Крупянко, А.Е. Жуков, В.В. Кожевников, И.П. Лебедева, В.Э. Молодяков, С.В. Чугров и др.

Следующие авторы отразили характер и особенности внешней политики Японии: В.А. Гринюк, О.А. Добринская, В.О. Кистанов, Д.В. Стрельцов и др.

Цель исследования показать особенность и «исключительность» японского национализма и его роль в становлении современного общества и государства, его влияние на политику и политическую культуру.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- раскрыть основные теоретические подходы в исследовании национализма в современной этнополитологии;

- показать особенность исторической эволюции японского национализма;

- показать специфику японского взгляда на свою историю и культуру как уникальную и исключительную;

- раскрыть общее и особенное в политической культуре современной Японии;

- раскрыть условия внутриполитической жизни Японии на рубеже ХХ-ХХI веков, обусловивших подъем националистических настроений в японском обществе этого периода;

- показать рост влияния национализма на внутреннюю и внешнюю политику Японии в начале ХХI века.

Методология исследования опирается на сравнительно-исторический подход. Системный анализ используется для раскрытия социокультурных характеристик такого сложного феномена как японский национализм, позволяет оценить происходящие сегодня изменения в японском обществе в условиях глобализации.

1. Концептуальные основы национализма

1.1 Национализм как исторический феномен

В современном мире в условиях глобализации происходит сближение наций и следующее за этим размывание некоторых национальных отличий. Особенно явным этот процесс стал в последние десятилетия. Данные изменения являются одной из причин повышения интереса к проблеме национальной жизни и национальной идентичности, которые в свою очередь выполняют широкий ряд функций, призванных поддерживать и развивать жизнь нации.

Британский ученый Э. Смит дает следующее определение нации: «Нацию следует определять как группу людей, обладающую общими и особыми элементами культуры, единой экономической системой, гражданскими правами для всех членов, чувством солидарности, являющимся результатом общих переживаний, и занимающую общую территорию». Для Э. Гидденса, английского социолога, «нация есть общность, существующая на четко ограниченной территории, которая подчиняется единой администрации, рефлексивно контролируется государственным аппаратом». Э. Гидденс считал нацию и национализм отличительными чертами государства.

Природа национализма, к примеру, его характер и форма, несмотря на двухвековую историю и научные исследования, является более спорным и противоречивым понятием чем «нация». Множество трактовок, стремясь определить суть национализма, сталкиваются с его многогранностью и парадоксальностью.

Так, например, для известного английского исследователя Э. Геллнера «национализм -- это, прежде всего, политический принцип, суть которого состоит в том, что политическая и национальная единицы должны совпадать, а также, чтобы управляемые и управляющие в данной политической единице принадлежали к одному этносу». Из данного определения видно, что подразумевается такое сообщество, которое обладает национальной самоидентификацией и способно оформить свой выбор политически.

Как считает Э. Геллнер «именно национализм порождает нации, а не наоборот». Национализм несет в себе некую систему ценностей, позволяющую конкретному сообществу уникальным образом оформить свое единство и институализировать его. Уникальность формирования данного процесса неизбежна, так как в основу закладываются присущие данному коллективу культурно-исторические факторы, принципы, мировоззрение.

Отечественный автор В.С. Малахов дает следующее определение: «Он [национализм] подпитывается чувствами и ожиданиями людей, которые ищут решение острых проблем собственного существования в национальной солидарности в консолидации на основе общей истории, языка или культуры. Таким образом, национализм - это идеология политизированной идентичности». В данном определении раскрывается идеологическая сторона национализма, а также стремление коллектива обособиться, разделить и осуществить общие цели и желания.

Что касается упомянутой ранее парадоксальности феномена национализма, то на этот счет британский исследователь Б. Андерсон видит следующие парадоксы: «1. Объективная современность наций в глазах историка, с одной стороны, -- и субъективная их древность в глазах националиста, с другой. 2. С одной стороны, формальная универсальность национальности как социокультурного понятия (в современном мире каждый человек может, должен и будет «иметь» национальность так же, как он «имеет» пол), -- и, с другой стороны, непоправимая партикулярность ее конкретных проявлений. 3. С одной стороны, «политическое» могущество национализмов -- и, с другой, их философская нищета и даже внутренняя несогласованность».

В добавление к этим парадоксам российский политолог В.А. Ачкасов выводит еще один: «национализм стремится одновременно уничтожить различия внутри нации, добиваясь её культурной однородности, и умножить число суверенных сущностей».

Что касается непосредственно самого факта возникновения национализма, Б. Андерсон пришел к выводу, что национализм возник естественным образом как замена трех уже более не убедительных основополагающих древних культурных преставлений. Данные представления позволяли утолить потребность общества в «братстве, власти и времени». Речь идет о следующих идеях:

1) Существование особенного письменного языка, дающего чувство причастности к истине и ощущение братства с теми, кто разделяет эту истину.

2) Организация общества естественным образом вокруг обособленных, высших центров, обладающих властью и лояльностью общества за счет всеобщей веры в богоизбранность этих центров.

3) Мировоззрение о темпоральности, в котором история и космология идентичны, а истоки людей и мира в основании своем тождественны.

Смена старых верований на новые происходила под влиянием таких факторов, как: изменение экономических отношений, развития науки, скорости и способов коммуникации. Сменяющийся порядок привычных вещей разделил историю и космологию, задавая поиск нового способа соединить воедино братство, власть и время соответствующего новому мировосприятию. Б. Андерсон считает, что значительную роль в протекании данного процесса сыграл печатный капитализм, позволяющий государству не только распространять необходимую информацию одновременно и большому количеству людей, но и обществу осознавать самих себя и связь друг с другом совершенно в новой форме, пусть и «воображаемой».

Э. Геллнер же видит истоки национализма в переходе общества к индустриальному типу. Ранее замкнутые и стабильные сообщества были вынуждены теперь регулярно взаимодействовать с большим количеством других людей «в необъятном, мобильном, массовом человеческом море», что приводило к постепенной экономической, а позже и политической интеграции, к существенным территориальным миграциям. В данном случае, национализм послужил идеологией, способной консолидировать новое общество в виде государств-наций, заменяя привычное до этого объединение, основанное на родстве и религии.

Так как национализм - это идеология, то в нем заложены определенные принципы того, как устроен мир. В связи с этим, Э. Смитом были выведены следующие пять тезисов описывающих эти принципы:

1. Мир естественным образом разделен на нации, каждая из которых имеет свой особый характер и судьбу;

2. Нация -- это источник всей политической власти, и лояльность к ней превосходит все остальные виды лояльностей;

3. Если люди хотят быть свободными и самореализоваться, они должны идентифицировать себя с нацией и осознавать свою принадлежность к ней;

4. Глобальные свобода и мир -- это следствие освобождения и стабильности всех наций;

5. Нации по-настоящему могут стать свободными и выразить себя наиболее полно только в собственных суверенных государствах.

Из данных тезисов можно сделать вывод, что стремление нации защитить и усилить суверенитет своего государства - есть стремление защитить свою возможность самореализации и свободы. Более того, недостаточно сохранить границы государства, его формальные функции, необходимо сохранить саму нацию, её самобытную культуру, характер, традиции, ведь они являются важной частью в жизни национального государства. Речь не идет о полной консервации культурного достояния, её наполненность вполне может претерпевать трансформацию как реакцию на изменения внешних и внутренних условий в жизни нации.

Что касается видов национализма, то некоторые подходы напрямую связаны с интерпретации верховной власти народа. Так, например, индивидуалистическая концепция выражает идею, что определенные личности из народа стоят у верховной власти и представляют собой интересы своего народа. В основе данного подхода расположены принципы свободы и достоинства человека. Коллективистская же концепция считает, что независимая власть народа исходит из его исключительности, но интересы народа необходимо толковать, что укрепляет неравенство в обществе, так как сохраняет разделение между теми, у кого есть квалификация толковать эту волю (немногочисленные избранные), и остальным большинством. Два данных различных подхода лежат в основе двух типов национализма. Первая интерпретация власти народа соответствует индивидуалистическому-либертарианскому типу национализма, вторая - коллективисткому (авторитарному). Помимо этого, коллективистский национализм может классифицироваться в зависимости от категории членства в общности нации, которое может зависеть как от этнических параметров, так и от гражданских. В первом случае, национальность - это врожденный показатель, что невозможно приобрести и изменить. Во втором - национальность - это добровольный выбор, который нужно и можно сделать.

Также существуют другие подходы: «Б. Кэндерер противопоставляет иерархический национализм эгалитарному, Ганс Кон - западный (связанный с либерализмом) восточноевропейскому (связанный с трационализмом)… Э.А. Поздняков пишет об этническом, державно-государственном и бытовом национализмах».

Многие современные ученые, начиная с конца XX века, стремятся переосмыслить феномен национализма, так как его роль в мировой истории XX в. была неоднозначной. С одной стороны, несомненно, он оказал значительное влияние на развитие государств того времени. С другой стороны, в первой половине XX в. его роль имела больше разрушительный, милитаристский характер, основанный на ненависти к другим нациям. В связи с этим, нередко, когда явление национализма ассоциируется исключительно с его негативным, жестоким и неумеренным проявлением. «Националистические «вывихи» в политике и организации социальной жизни нередко превращали национализм в «чуму XX века», придавая этому понятию устойчиво негативное содержание. Геноцид армян и евреев в истории ХХ века наглядное тому доказательство».

Тем не менее, как уже было доказано ранее в тезисах Э. Смита, мир поделен на нации, которые стремятся к самореализации и сохранению, для чего и оформляются в государство. Мобилизующей и объединяющей же силой для жизнедеятельности нации является идеология национализма, которая также позволяет нации выстоять в условиях кризиса. Ограниченное отношение к феномену национализма может привести к неправильному понимаю природы нации, лишить её сил и полноценному ощущению себя в мире.

1.2 Особенности становления японского национализма

Развитие каждой цивилизации - есть её индивидуальный путь, результаты которого становятся частью мирового развития. Одной из таких цивилизаций является японская. Особый научный и общественный интерес к Японии вызван её уникальностью, неповторимостью культуры и характера. Безусловно, так или иначе, уникальна любая страна, но именно японцам в век глобализации, в век новых кибернетических технологий и перемен удалось сохранить свою самобытность и традиции, достигая экономических и технологических высот.

Но что позволяет ей выстоять и пройти через все трудности, обрести силу и стать одной из лидирующих стран современного мира? А.Дж. Тойнби в своей концепции «локальных цивилизаций» предложил метод «вызов и ответов». Он так сформулировал свою мысль: «вызов побуждает к росту. Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и более совершенное с точки зрения усложнения структуры состояние». Таким образом, именно ответ, реакция на вызов является решающим в жизнестойкости и развитии цивилизации.

Что касается вызовов японской цивилизации, то, в первую очередь, стоит рассматривать «стимулы природной среды». Естественно, ведь особенности природных условий формируют образ жизни народа, проживающего в такой среде. Эффективность адаптации народа к особенностям ландшафта, природным ресурсам, климатическим условиям напрямую позволяет не только выжить, но и наиболее продуктивно приспособить данные обстоятельства под потребности, создавая уже свой уникальный антропогенный ландшафт (дороги, здания, плотины и т.д.).

Что касается Японии, то важнейший фактор географической составляющей этой страны - это островное расположение. Из-за этого японцы редко взаимодействовали с иностранцами, что в свою очередь приводило к формированию высокого показателя гомогенности культуры и нации. Изолированный образ жизни приводил к тому, что японская нация привыкала рассчитывать только на собственные силы, ресурсы и возможности. Для того чтобы выжить в таких условиях, японцы очень много трудились совместно, в группах, так как одиночек ждала смерть. Закрытость подобного типа формировала внутреннее стойкое убеждение "особенности" Японии, её культуры и исторического пути.

Но нельзя сказать, что Японцы не имели представления о жизни соседних стран, таких как, например, Китай и Корея. Ведь именно благодаря такому соседству Япония смогла перенять политические и культурные особенности у китайской культуры. Данный феномен заимствования, считает Е.П. Борзова, проявлялся «буквально во всем: в территориальном устройстве, в системе правительственного и чиновничьего аппарата, в законодательстве, в формировании духовных традиций, эстетических и нравственных принципов. Китайский язык, китайская культура прочно вошли в духовную жизнь японцев эпохи Нара». Не зря за это японскую цивилизацию порой ставят под сомнение, называя лишь "островным" вариантом китайской культуры. Действительно, по мере возможностей, Япония всегда перенимала что-то от соседних цивилизаций, но при этом делая чужое своим, формируя свою неповторимую культуру.

Так же японская территория характеризуется уникальным сочетанием трех зон: горы, равнины и море, каждая из которых отличительна по своим признакам. Подобное распределение породило соответствующе развитие трех хозяйственно-культурных комплексов. Так японцы начали заниматься рыболовством, морским собирательством, охотой, лесоводством и земледелием, с акцентом на рисоводство.

Из-за того, что Японские острова подвержены регулярным землетрясениям и тайфунам, японцы привыкли легче переносить потери, быть бдительными и довольствоваться скромным жилищем, которое можно быстро восстановить после бедствий. Небольшие же размеры страны Восходящего Солнца способствовали тесному сосуществованию разного рода занятий, что приводит к активному процессу товарного обмена и тесному сотрудничеству. Так формировалась отличительная черта японского народа - группизм, благодаря которому общество принимало вид единой семьи, в которой большая ценность придавалась человеческому звену при игнорировании индивидуальных интересов.

Что касается рек, то для большинства стран реки всегда имели важное, интеграционное значение, способствующее обмену товарами и знаниями. Так смешивались и обогащались культуры, развивалось государство. В случае с Японией, бурные, короткие реки текут по широте страны, и тем самым практически не играли никакой объединяющей культурной и хозяйственной роли. Российский японист А.Н. Мещеряков считает: «Там, где природные условия диктовали строительство разветвленных оросительных систем (в древнем Египте, Месопотамии, Северном Китае, Средней Азии) обязательно возникали ответственные за их сооружение и поддержание в порядке государственные институты. В результате исключительная роль государства в организации жизни всего общества вела к установлению форм деспотического правления. Япония избежала этой участи: даже в эпохи существования наиболее «жестких» режимов -- в периоды Нара или Токугава -- там сохранялись влиятельные социально-политические противовесы, сдерживавшие деспотические тенденции».

Таким образом, природные явления, климатические условия, изолированность и географическая специфика оказали фундаментальное значение на основы японской цивилизации, которая на «природные вызовы» ответила группизмом, умением ценить то, что есть, повышенными адаптивными способностями и трепетным отношением к своему единству. Но закрепление подобных характерных черт, их наиболее эффективное усвоение в лице одного народа происходит за счёт веры в богоизбранность японского народа и его императора. Выражается данная вера в религии синто (путь богов), являющейся исключительно японским вероисповедованием. «Синто состоит из двух культов. Один - культ природы в значительной степени отражает традиционно уважительное отношение японцев к природе. Второй - культ предков отражает иерархическую структура реального общества. Культ предков лег в основу концепции преемственности, идущей от богов-демиургов к земным богам, а от них - к легендарным императорам и к предкам ныне здравствующего монарха». Совокупность вышеупомянутых факторов легли в основу будущей идеологии национализма, неразрывно связанной со всей историей развития японской цивилизации.

Что касается другого типа вызовов, Тойнби называет их «стимулы человеческого окружения». Для Японии, как для страны изолированного типа, изменения во внешнеполитической стратегии всегда имели судьбоносное значение. В первую очередь данные перемены начались на фоне усиления мощи Западных стран. «В конце XVII - начале XIX в. международная политическая ситуация коренным образом изменилась. Ослабление Голландии и переход большинства ее азиатских колоний в руки Англии, образование в 1783 г. независимого и сильного государства США, активное освоение Россией соседних земель создавали для Японии опасность стать жертвой территориальных притязаний».

Напряженные международные отношения, чувство военной угрозы, исходящее со стороны сильного Запада, требовали основательных изменений слабых стран. Японское правительство, осознавая свою причастность к таким странам, в первую очередь из-за своей раздробленности, видело наибольшую опасность не в военной технике Запада, а в идеологическом влиянии. В частности, такое влияние осуществлялось через активное распространение христианства, которое могло подорвать национальную религию синто и вместе с ней механизмы идеологического управления правительства над народом.

По мере становления мировых империй, японское правительство пришло к решению формирования и укрепления националистических идей среди граждан страны, для того, чтобы «превратить территорию и проживающий на ней японский этнос из простого населения в полноценную нацию». Прививаемая населению новая идеология называлась «оборонительный национализм». В первую очередь данная идеология была направлена на воспитание «отторжения западной культуры и западной системы ценностей, предоставив взамен сугубо японскую традиционную культуру, проникающую в сердца простых граждан, которую каждый японец должен был любить и гордиться ею».

Осуществление политики сакоку (досл. «закрытие страны») происходило во время правления сёгуната и закреплялось указами с 1633-1699 гг., в период Эдо (сёгунат Токугава), данные указы существовали около двух веков и были особенно усилены в 1825 г. Введения изначально имели ограничительный характер взаимодействия с внешним миром, в большей степени были направлены на жесткий запрет распространения христианства и установление контроля бакуфу (сёгунского правительства) над внешней торговлей. Сами же японцы не могли права покидать страну, создавать семьи с иностранцами, исповедовать христианство.

Таким образом, первые шаги в формировании официальной идеологии национализма начались как политика объединения и защиты своего народа. До этого правительство не рассматривало население страны как граждан Японии, скорее просто видело в них рабочую силу, которую необходимо отдалить от внешнеполитических дел. Так, осознание важности повышения обороноспособности, распространения идеологии, создания условий для населения, позволило сформировать государство-нацию.

Новый этап в истории Японии начался с февраля 1854г., когда к Стране Восходящего Солнца подошли военные корабли США. Американцы неоднократно до этого пытались «открыть Японию», так как это было выгодно не только с торгово-промышленной точки зрения, но и с военной. В конечном счете, США приняли решение добиться подчинения Японии своим требованиям силой оружия. Правительство Японии было вынуждено уступить, так как не имело возможности противостоять вооруженному вторжению. Так, в марте 1854 г. был подписан первый японо-американский договор о мире и дружбе, именуемый Канагавским договором, который по факту открывал не только японские порты, но и саму Японию. Данный договор «послужил базой для заключения аналогичных соглашений с другими странами: в октябре 1854 г. был подписан японо-английский, а в январе 1855 г. - японо-русский договор, получивший название Симодский трактат; затем подобные договоры подписали Голландия (январь 1856 г.) и ряд других государств». В совокупности данные договора были названы Ансэйскими, являясь для японского народа унизительными. Философ-националист Фукудзава Юкити, чьи идеи оказали значительное влияние на становление японского государства в эпоху Мейдзи, высказал следующее: «поскольку влияние внешних сил на Японию оказалось решающим в части заключения неравноправных Ансэйских договоров, то японцам следует быть готовыми жертвовать своими жизнями ради сохранения независимости и суверенитета».

Спустя некоторое время американцы подписали еще несколько договоров, расширяющих и укрепляющих позиции США в японо-американском союзе. В конечном счете, были установлены низкие пошлины в пользу Америки, расширялось количество портов для американских кораблей, президент США взял на себя право выступать посредником между Японией и другими странами при возникновении конфликтов, что, по сути, предполагало возможность вмешательства во внутренние дела страны. Также Япония получила возможность закупать американские корабли и вооружение. США могли ввозить в открытые порты все необходимые товары для нужд собственного флота беспошлинно и бесконтрольно. Самым унизительным пунктом для Японии, ограничивающий суверенитет страны, была статья об экстерриториальности. Данные соглашения определили характер взаимоотношений и дальнейшую судьбу Японии и США на последующие 40 лет.

Таким образом, Япония принудительно присоединилась к мировой капиталистической системе, потеряв прежний суверенитет страны, но избежав участи колониальных азиатских стран. Происходящие изменения во внешнеполитической обстановке требовали от японских правящих кругов пересмотреть государственную идеологию, так как идея «оборонительного национализма» уже не была способна выполнять свои задачи в новых условиях. Новая концепция должна была помочь Япония выстоять и приспособиться к «новому» миру, отвечая на неизбежные вызовы, всё более осознанно опираясь на свое национальное единство. Таким образом, переход от «оборонительного национализма» произошел в сторону «нового патриотизма периода просвещения и осторожного сближения с Западом». Идеология «просвещенного национализма» заключалась в «обретении среди других великих мировых держав статуса цивилизованной нации, члена содружества европейских стран и США, которые являются великими мировыми державами».

Параллельно этому новые невыгодные экономические введения приводили к еще большей бедности крестьян, которые уже неоднократно ранее пытались добиться улучшения своего положения, бунтуя и обращаясь к правительству. Предпринимаемые государством реформы не привнесли улучшений, отразив этим неспособность бакуфу справиться с кризисной ситуацией, чем значительно подорвали авторитет правительства. Что касается подписания правительством новых соглашений с иностранцами, то граждане еще в большей степени были недовольны действиями сёгуна, который выполнял все требования «союзников». Росло революционное движение против правительства и иностранцев, принимавшее все более агрессивную форму и объединившееся под именем молодого императора Мутцухито. Победа императора над сёгуном (1868 г.) ознаменовала новый период Мэйдзи (в честь императора), переход к которому получил название консервативной революции Мэйдзи исин, так как произошло возвращение власти к императорской семье.

Данный переворот нес особое значение для каждого японца. Это связано с тем, что центральное место в национализме Японии занимало понятие кокутай («государственный организм»). «Кокутай - специфически японская национально - государственная общность, объединяющая в единое живое целое: на первом уровне мир богов ками и императора (первосвященника синто), на втором - японский народ (потомки богов) и на третьем - Японские острова (творения богов)». Такое мировоззрение прочно закрепляло в сознании японца, что император - это священный символ нации, установленный самим Небом, а не правовыми документами. Поэтому правление сёгуната, при котором император лишен многих полномочий и роли лидера страны, противоречит изначальным принципам и традиции. Таким образом, революция Мейдзи была не столько политической, сколько духовным процессом.

Для осуществления намеченной цели новое правительство взяло курс на быстрое развитие промышленности и военной мощи. Помимо этого было необходимо стабилизировать и привести в порядок внутриполитическую систему, и, конечно, освободиться от неравноправных Ансэйских договоров, вопрос с которыми в итоге был решен уже к концу XIX века. Также важным результатом ряда проводимых реформ является принятие Конституции 11 февраля 1889 г. закрепляющей властные полномочия императора, военно-бюрократическую систему, равенство всех перед законом. Конституция составлялась под влиянием германских и прусских правовых основ.

Япония экспансировала соседние азиатские страны (Японо-китайская война 1894--1895) с целью доказать свой статус региональной державы. «Японские националистические лидеры продемонстрировали в войне с Китаем уверенность нации в превосходстве над другими странами Азии. Для Японцев было крайне важно, может быть, впервые почувствовать себя сильной державой, способной на равных разговаривать с другими великими державами и получить со стороны последних заслуженную похвалу». Вторым особенно значимым успехом, является победа над Россией в русско-японской войне в 1905г. Особенность данного события заключена также в том, что это была победа «небелых» над «белыми». Данное достижение поднимает статус Японии до мировой державы, как страны, способной активно и успешно действовать за рамками региона.

Особенный этап в становлении японского национализма наблюдается после первой мировой войны. В первой половине XX в. внешняя политика Японии становится все более радикальной. Стремление соответствовать в этом ведущим мировым националистическим державам, таким, как, например, Франции или Великобритании, позволяет более эффективно «догонять» их. Япония, активно перенимавшая западные идеи и технологии, успешно при этом сохраняла национальную идентичность, традиционные ценности. « «Золотая середина» была обретена в формуле вакон - ёсай («японский дух - европейская наука»)». Благодаря изучению философских и правовых европейских источников происходит подъем национального самосознания.

Мутцухито, император периода Мейдзи, скончался, его место занял его сын Тайсе. Период его правления (1912-1926 гг.) принято называть «демократии Тайсе» за либеральную политику. Данный период быстро сменился на противоположный по идеологии, длинный период Сёва (1926-1989 гг.). Что касается результатов Первой мировой войны, то подведенные в Версальском мирном договоре итоги, с одной стороны, официально признали Японию как мировую державу, включив в Совет пяти вместе с Англией, США, Францией и Италией. При этом Япония была отстранена от решения многих вопросов. Также на Японию были наложены запреты на строительство морских судов, и было совершено сокращение размеров военного флота Японии. Что, по сути, являлось отказом со стороны мировых держав видеть в Японии равноправного союзника. Такое отношение было подозрительно для правительства Японии, которое после всего, ставило под сомнение вопрос национальной безопасности и завершенности мирового конфликта. Возможно, именно это повышенное недоверие к союзникам повлияло на особенную агрессивность во внешней политике.

Также в самой Японии появились два взгляда на дальнейший путь идеологического развития. Один из них выражал идеи, которые сводились к ультранационализму, японскому милитаризму, военной диктатуре. Так, для приверженцев этого взгляда, Япония, набирая военную мощь, должна была позволить себе сбросить западное иго. Официально, пропаганда данных взглядов была запрещена, но, тем не менее, они обретали популярность среди молодежи и молодых военных. Второе течение идей призывало вернуться к строительству кокутай и традиционным принципам, с целью сохранения государства в условиях развития капитализма и западных ценностей. Данное течение повлияло на рост идеологии Синто, в основе которой расположен культ богини Аматэрасу и императорской семьи, божественное происхождение которых не подвергается сомнению. Так или иначе, «режим Сёва опирался в своей внутренней политике на пропаганду расового превосходства японцев по отношению к другим народам мира».

Нарастающее напряжение на мировой арене привело ко Второй мировой войне, в которой Япония и США принадлежали к разным военно-политическим коалициям. Итоги этой войны коренным образом изменили амбициозные, милитаристские японские тенденции. Еще во время самой войны Япония стремилась придерживаться тезиса «до победного конца», называя войну «Великой Восточноазиатской», целью которой было освобождение Азии от «белого империализма». Япония вела войну беспощадно, мобилизовав все свои ресурсы на достижение цели.

«Военное поражение обернулось для Страны восходящего солнца политическим, идейным и духовным крахом. Прежние идеалы рухнули. Надо было начинать с нуля…Им [населению] был привит не только «комплекс вины» за развязывание войны, но и сознание того, что ответственность за войну и военные преступления (многие из которых оказались преувеличенными) несет весь народ и что японская агрессия является закономерным итогом всей истории страны. Патриотизм и национальная гордость оказались вне закона, национальные традиции были преданы забвению как «реакционные», а «иностранное» (для кого - американское, для кого - советское) превратилось в синоним «прогрессивного». Стало стыдно «быть японцем», не говоря уже о том, чтобы подавать кому-то пример».

Тем не менее, способ выстоять и найти выход из трудной ситуации по-прежнему заключался в единстве нации, способной выстоять перед лицом внутренних и внешних угроз. Затруднение, в случае с Японией, вызвано тем, что разбитая, опустошенная страна не понимала, как именно ей необходимо воспринимать себя. Более того, Япония, находясь под военной оккупацией, лишенная суверенности, «получившая» новую «неимператорскую» конституцию не могла почувствовать себя полноценным государством. Американцы стремились заменить коллективистское мышление японцев индивидуалистским, разрушить традиционные системы ценности, с целью не допустить возрождения идеологии государственного национализма. Какая-то часть населения, разделявшая навязываемые, либеральные взгляды видели в идеологии национализма «проклятое прошлое», от которого необходимо уйти.

Таким образом, уже сами японцы прилагали усилия для модернизации общества, распространения демократических ценностей, все более склоняя общество к потребительскому мировоззрению. Подобного рода тенденции в совокупности с поддержкой США повлекли за собой активный экономический рост, который подкреплялся стремлением японцев снова почувствовать национальную гордость за свои достижения. Новая идеология «экономического национализма» позволила японцам достичь огромного экономического успеха. Это позволило не только реанимировать состояние страны, но и внутреннее состояние японцев, позволив заново обрести целостность и радость совместных побед. Так для японца новая идеология национализма была привязана в большей степени к целостности нации, нежели к государству, так как такой тип национализма способен развиваться даже при поражении и утрате независимости государства.

В своем историческом развитии Япония преодолевала многочисленные вызовы исключительно за счет консолидации нации, подъема национальных чувств, которые были способны помочь ей добиться небывалого успеха или восстановиться после масштабного крушения. Особенность национализма японцев в том, что данная идеология меняла свою форму, становясь то более или менее агрессивной по отношению к другим странам, в зависимости от целей и задач японского правительства. Но при этом данная идеология всегда сохраняла содержание, сутью которого было сохранение и укрепление единства нации. На современном этапе Япония выбрала для себя идеологию государственного национализма. Есть множество нерешенных вопросов, нитью тянущихся из прошлого, но помимо этого Страна Восходящего Солнца вынуждена искать ответы на новые вызовы современности в лице глобализации.

2. Национализм как национальная идея Японии

2.1 Политическая культура Японии в начале XXI века

Политическая культура является частью общей культуры определенной нации. Ценности, которые заложены в основу политической культуры той или иной страны влияют на её развитие, потенциал и силу. Исследование природы политической культуры позволяет выявить связь между политическими и неполитическими принципами и взглядами, определить их влияние на особенности исторического развития государства. Известные американские политологи Г. Алмонд и С. Верба в своей работе «Гражданская культура» видели источником политической культуры каждого человека и его установки по отношению к элементам политической сферы. «Политическая культура отсылает конкретно к политическим ориентациям - установкам по отношению к политической системе и различным ее частям, а также к установкам по отношению роли собственного «я» в политической системе». Данные установки формируются исторически, в течение длительного времени, основываясь на убеждениях, традициях, ценностях и идеях. Воспроизводство сформировавшейся политической культуры происходит за счет их преемственности новыми членами общества.

Считается, что формирование современной политической культуры Японии началось с революции Мэйдзи 1868 г. Как уже было сказано ранее в данной работе, происходящие перемены не только насильно «открывали» Японию для всего мира, в частности для западной цивилизации, но и изменили политический режим страны. Происходило усвоение западных ценностей и идей, переформирование прежних политических институтов, совмещение традиций и инноваций. В частности, была заимствована парламентская законодательная система. Существенные изменения во внутренней и внешней жизни страны требовали нового понимания роли и места Японии в мире. Её политическая культура развивалась, так как кардинально сменялись политические ориентиры, особенности функционирования политических институтов, принципы внешней политики. Масштабность этого процесса определялась также тем, что Японии было необходимо переосмыслить свои националистические идеи. Ведь для Японии, как для страны, для которой национализм на протяжении всей истории являлся духовным источником сил, это значило переосмыслить себя.

Отсутствие политической самостоятельности, в связи с оккупацией США, компенсировалось успешными экономическими достижениями, которые вдохновляли японцев и давали новую надежду. Данный факт отражает глубинную, неискоренимую потребность японца быть частью национального успеха, его крепкую привязанность к своему народу, пусть даже порой униженному и ограниченному в своих возможностях. В некотором роде, идеология национализма нашла своё «безопасное» проявление именно в экономической и культурной деятельности. Такой подход отражает прагматичный способ мышления, свойственный конфуцианско-буддийской цивилизации. Умение гармонично сочетать несколько духовно-религиозных традиций позволяет избежать монотеистического отношения к различным событиям и понятиям, находить компромиссы при столкновении противоположностей. Согласно конфуцианской мысли, государство - это то, что является непосредственной частью органического порядка мира, поэтому страны, относящиеся к конфуцианско-буддийской цивилизации, имеют этатистскую политическую культуру (ориентация, абсолютизирующая роль государства в обществе). Такое отношение придает понятию государства моральный облик, при котором невозможно разделение между ним (государством) и религией. Поэтому император для японцев - это глава семьи-нации, имеющий божественное происхождение.

Сам институт императора являлся важнейшим фактором в формировании и укреплении националистических чувств японцев на протяжении всей истории вплоть до сегодняшних дней, поскольку именно данный институт для них в большей степени символизирует собой государство, нежели другие правительственные органы. «Японские националисты на протяжении длительного периода времени… стремились идеологически внушить нации, что ее выживание и процветание связано исключительно с сохранением института императорской власти, что действительно делает Японию «уникальной» среди других стран». Неоднократно подчеркивалась непрерывность императорской династии, отсутствие революционных движений, направленных против императорской семьи. Чувство японцев по отношению к императору всегда имели в большей степени патриотический, моральный контекст, нежели политический. Именно из-за того, что император представляет собой сердце японского народа, США еще после оккупации Японии, стремились ослабить этот институт одним из первых, что отразилось в новой японской «неимператорской» Конституции 1947 г., которая существенно ограничивала властные полномочия монарха. Новая Конституция никак не трактовала вопрос символической роли императора, будь то «символ японской нации», «политический лидер» или националистическое лицо религии Синто, как это было в предыдущей Конституции. Но при этом закрепляла в первой статье место императора как «символа государства и единства нации», отдавая народу право суверенной власти, в соответствии с демократическими принципами. Так или иначе, всё сводится к тому, что существование императорской власти и японский национализм невозможны по-отдельности, они взаимозависимы и взаимно поддерживают друг друга.

Вообще, отношение к Конституции - одна из дискуссионных тем в обществе, являющихся актуальной, с момента ее принятия и до современного периода. В целом, проблематика вопроса в том, что Конституция была составлена оккупационной армией США и принята Японией практически без учета народной воли. В частности же, это связано с 9-ой статьей, в которой фиксируется «отказ от войны» Японией. При этом конституция не запрещает при необходимости воспользоваться военной помощью извне, что закрепляет позиции американских войск на территории страны даже после окончания оккупационного режима. Необходимость дискуссий относительно данной статьи упиралась, опять же, в вопрос самостоятельности и независимости японского государства, так как право на самооборону, как считают многие, это естественное право, которым и отдельные личности, и государство должно владеть автоматически. «Одзава [адмирал императорского флота Японии во Вторую мировую войну] еще в начале 1991-х годов выдвинул лозунг превращения японского государства в полноценную сверхдержаву, в «нормальную» страну, обязательным атрибутом которой является «нормальная» армия». Таким образом, одной из сторон политической культуры современной Японии является чувство внешнеполитической нереализованности, ограниченности.

Интересно также то, как традиционные принципы японцев отражаются на культуре электорального процесса. «Необходимо различать среди членов общества тех, кто по своему социальному статусу более самостоятелен в своей профессиональной деятельности, и тех, кто менее самостоятелен. Первые, предпочитают поддерживать консерваторов, вторые - прогрессистов. В то же самое время, молодежь с современными ценностными ориентациями, тяготеет к поддержке прогрессистских партий в лице СПЯ [социалистическая партия Японии] или КПЯ [коммунистическая партия Японии], лица старшего возраста - к консерваторам в лице ЛДП [либерально-демократическая партия]».

Также к одной из важнейших черт политической культуры необходимо отнести отношение к истории страны, упоминание о которой не оставляет граждан равнодушным. Это чувство национальной гордости нередко используют политики и идеологи в своих речах, подпитывая национальный дух, умело используя его силу для решения государственных целей и задач. Особенно часто обращение к истории происходит в кризисные периоды, требующего мобилизации и объединения внутренних сил. Так, например, было во время революции Мэйдзи исин и Второй мировой войны. Конечно, можно обвинить историческую память японцев в избирательности, даже в лицемерии, поскольку игнорируются «неприятные» факты (поражения, жестокая внешняя политика и пр.) и выделяются особенно значимые моменты (происхождение, победы и пр.). Отчасти, это действительно так, но подобная выборочность присуща всем народам. Для Японии история - это одна из основ, на которой строится идеология национализма, следовательно, селективное понимание истории - это инструмент программирования политического и социокультурного сознания японцев.

Что касается навязываемых западных ценностей демократии, то изначально у японцев проблемы возникали с самим пониманием иностранных идей. Дело в том, что понятия «права человека», «гражданское общество», «политическая свобода» не могли быть переведены с сохранением того же смысла, которое в него вкладывал европеец. Так, например, термин «свобода» в японском переводе имел эгоистический, своевольный оттенок. Несмотря на это, включение Японии в мир происходило более гармонично, чем могло показаться. Процесс модернизации принял форму «конфуцианского капитализма», сопровождаемый лозунгами, призывающими не только сохранить все основные традиционные ценности, но и перенять всё самое лучшее у новых западных союзников. Так новые, «европейские» идеи представлялись не как исключительно навязываемые и чужеродные. Скорее как новая, нетипичная информация, которую нужно адаптировать под себя и взять из нее все самое необходимое для дальнейшего развития в изменяемых условиях. Японцы заменили для себя непонятный образ европейского индивидуализма на «взаимозависимый индивидуализм», при котором личность хоть и может самовыражаться, но в рамках непрерываемой взаимосвязи и зависимости с другими людьми.

Такая готовность меняться и адаптироваться связана не только с вынужденным положением, но и с глубинным чувством, согласно которому мир безостановочно, непредсказуемо и спонтанно движется, при этом оставаясь совершенным. Такое отношение имеет религиозные корни, сложившееся в рамках синто-буддийско-конфуцианского идейного комплекса. В связи с этим для японца нет смысла устанавливать навсегда заданные законы и правила, ведь условия могут измениться и необходимо измениться вместе с ними. Поэтому японский народ лучше подготовлен к решению краткосрочных планов и проблем, нежели долгосрочных. Аналогично с этим, новые западные институты и технологии воспринимались как средство для практичного решения актуальных проблем в настоящее время и ближайшем будущем.

Об адаптивных способностях японской цивилизации говорил также С.В. Чугров, отечественный автор, который изучает японскую специфику в рамках вопроса глобализации. Он относит сценарий японской реакции на глобализацию к типу глокализации. «Глокализация (термин - global+local - был введен руководителем корпорации "Сони" А. Морита) - синтез модернизации локальных культур с достижениями формирующейся глобальной мультикультурной цивилизации, который осуществляется в процессе культурной гибридизации, т.е. взаимообогащения культур… Япония - яркий пример успешной версии глокализации. В этом ее ответ на вызовы глобализации, грозящей обезличить национальное культурно-цивилизационное своеобразие. Японцы мыслят политическое устройство страны в терминах западной цивилизации и в контексте западных демократических и либеральных ценностей. Западные принципы заложены в фундамент японской системы рациональных бюрократических институтов».

Таким образом, политическая культура Японии неотделима от идеологии национализма. Современная Япония - это геополитическая часть Запада, так как она приняла и внедрила в общество западные политические ценности, но при этом сохраняет и оберегает веками свою собственную уникальную культуру и традиций.

Так, любые трансформации и перемены, происходящие в жизни нации, используются для укрепления и поддержания государства, сохранения традиций, национального духа и единства.

2.2 Национализм во внутренней и внешней политике современной Японии

Исторически Япония преодолевала многочисленные вызовы исключительно за счет консолидации нации, подъема националистических чувств, регулируемых внутренней политикой государства. Для японской цивилизации, государство - это особенный орган нации, призванный заботиться о своем народе и защищать его. Так как «нация складывается в тесной исторической связи с процессом государственного строительства», то логично, что с течением времени отношение к понимаю государственного института и к своему месту в нем может изменяться.

На современном этапе, действительно, японские граждане видят в своем правительстве правовой институт, но «формированию современной политической системы Японии предшествовал длительный период развития японской государственности, от первых поселений к племенным союзам, через междоусобные войны к национальному государству». Переходу к национальному государству предшествовало формирование единой японской нации. Перед этим переходом «правительство» в лице сёгуната уже существовало, но жители страны больше были заинтересованы своей административно-территориальной принадлежностью, нежели национальной.

Скорей всего, это было связано с тем, что правительство активно стремилось не допускать японцев к внешнеполитическим контактам и событиям. В связи с этим, не было сформировано почвы для осознанной национальной идентичности, так как для обособления необходимо понимать, относительно кого ты обосабливаешься, за счет чего и для чего. Из-за этого для национальной идентичности не было необходимой опоры и высокой потребности для развития, ведь не было угрозы потерять какой-либо элемент своей идентичности. При этом этническая идентичность уже активно существовала за счет уже сложившейся религиозно-культурной сферы. «Представление об общей этнической принадлежности не делает социокультурные группы нациями», следовательно, приобщение населения к политической жизни страны - необходимый шаг для дальнейшего развития государства. В свою очередь, «национальная идентификация в отличие от этнической предполагает наличие определенной ментальной установки, ощущения индивидом в сильной или слабой степени своей принадлежности к крупному политическому образованию (обычно государству, реально существующему или желаемому), которое, в свою очередь, выступает главным агентом формирования такой идентичности».