Специфика аргентинского возвращения к демократическим институтам заключается в сложности наследия, с которым страна подошла к этому процессу. Здесь можно упомянуть циклическую модель режимных изменений (по С. Хантингтону). В циклической модели (cyclical pattern) в государстве происходит чередование между авторитарным и демократическим режимами. Это происходило не только в Аргентине, но и в Бразилии, Перу, Боливии и Эквадоре. Там режимы колебались между популистскими демократическими правительствами и более консервативными военными режимами. Во время демократического правительства радикализм, коррупция и беспорядок достигал своего пика и тогда на смену приходил военный режим. Однако со временем поддерживающая коалиция рушилась из-за того, что военный режим переставал эффективно справляться с экономическими проблемами государства и тогда на смену опять приходили демократы. Таким образом, в этих странах смена режима представляет собой такой же (в смысли чередования) процесс как и смена политических партий в демократическом государстве (только без выборов и соблюдения многих других требований демократии).

Каждая из диктатур делала своей социальной опорой влиятельную группу населения внутри Аргентины - профсоюзных активистов или консервативных буржуа. Поэтому обществу было крайне трудно преодолеть накопившиеся разногласия и социальную напряженность. Осознав свое бессилие в подавлении нараставшего протестного движения (а перед этим еще и потерпев поражение в так наз. Фолклендской войне), правительство Национальной реорганизации назначило на 30 октября 1983 г. всеобщие выборы президента, местных парламентов, губернаторов и мэров. Национальное недовольство возглавил Рауль Альфонсин, известный своей борьбой еще против режима Перона. Альфонсину противостоял перонист, хустисиалист Итало Лудер, сподвижник Изабель Перон. Интересным является тот факт, что Лудер, уступивший на тех выборах, также выступал как пострадавший от действий последней хунты - но слишком сильным было желание народа избавиться от любой диктатуры, в том числе связанной с именем Хуана Перона.

По итогам президентских выборов, прошедших в октябре 1983 г. Рауль Альфонсин был избран на должность президента Аргентины, получив 51,74% голосов избирателей. Президентство Рауля Альфонсина сопровождалось высокими темпами инфляции, существенным ростом государственного долга, забастовками рабочих и недовольством военных. В попытке стабилизировать экономику он вёл переговоры о кредитах с МВФ и в 1985 г. представил экономическую программу "План аустраля", который не вполне удался. Рауль Альфонсин, являвшийся активным защитником прав человека, способствовал юридическому преследованию членов военной хунты. В течение его правления были осуждены и приговорены к различным срокам лишения свободы как рядовые офицеры, так и некоторые высокопоставленные чиновники, такие как бывшие аргентинские президенты Хорхе Рафаэль Видела и Роберто Виола.

Несмотря на все попытки стабилизировать экономику страны в последний год правления Рауля Альфонсина, Аргентина находилась в глубоком кризисе, сопровождавшемся высокими темпами инфляции и девальвацией аргентинского песо относительно доллара США. В октябре 1987 г. Альфонсин потерял контроль над обеими палатами Парламента и ушёл в отставку за шесть месяцев до окончания президентского срока. Таким образом, демонтаж институтов военной диктатуры в Аргентине сопровождался серьезной экономической рецессией.

Далее необходимо сказать о двух важных изменениях в политическом устройстве Аргентины, когда пост президента занял Карлос Менем (8 июля 1989 г.). Первое изменение коснулось военных. В октябре 1989 г. президент публично извинился перед ними за нарушения человеческих прав и свобод в период правления хунты и за угрозы расстрела за неповиновение в период демократического правительства Альфонсина. Менем также реабилитировал некоторых участников военной хунты. Второе изменение коснулось улучшения восприятия обществом экономического состояния страны. В ноябре 1988 г. в Аргентине 70% опрошенного населения утверждали, что условия жизни в стране заметно ухудшились за последние 5 лет. Одновременно с этим, 74% опрошенных все же говорили, что демократия это наиболее предпочтительный вариант формы правления. Менем сделал ставку на эффективность политического режима, а на его легитимность. По Линцу и Степану, авторитарные режимы терпели поражение после трех последовательных лет экономической рецессии, так как делали ставку на эффективность. Поэтому для существования демократического режима необходимо иметь два способа его поддержания: легитимность системы как демократической и наличие на выборах возможности проголосовать за альтернативное правительство. Аргентина начала развивать политический строй с умеренной эффективностью и некоторой легитимностью.

3.2 Уругвай

Уругвай, в отличие от своих соседей, до второй половины ХХ в. не был знаком с институтом военной или гражданской диктатуры. Важной предпосылкой установления этого режима в исторически относительно спокойной стране стала деятельность Тупамарос - Движения национального освобождения. Поначалу это было политическое движение левацкого толка, а не организация для ведения городской герильи. Однако в 1968 г., когда президент Хорхе Пачеко ввел чрезвычайное положение для борьбы с протестами рабочих, организованными коммунистами при поддержке СССР, он решил покончить и с Тупамарос. "Городские партизаны", как они теперь определяли себя, ответили на это похищением влиятельного банкира Перейры Ребервела, посла Великобритании Джеффри Джексона и убийством агента ФБР Дэна Митрионе. Апогей деятельности группировки пришелся на 1970-1971 гг., когда для борьбы с ними в страну были приглашены спецподразделения полиции США: к 1972 г. движение было ослаблено, а его лидеры надолго отправлены за решетку. Обстановка в обществе накалилась еще сильнее, когда стало известно о планах Пачеко баллотироваться на второй срок в 1972 г., что прямо противоречило Конституции. Пачеко планировал получить право на изменение конституции, но этот план провалился. Новым президентом в условиях небывалых противоречий в обществе в ноябре 1971 г. был избран Хуан Мария Бордаберри, как выяснилось позже - в результате серьезной подтасовки результатов голосования. Любопытно, что параллельно с предвыборной кампанией в стране складывалась хунта из руководителей Генерального штаба и родов войск. Роль военных в обществе нарастала: 4-12 февраля 1972 г. военные отказались принять смещение одного из министров и перешли к вооруженным выступлениям. Бордаберри осознал свое бессилие и решил пойти на компромисс во имя сохранения за собой президентского кресла. 12 марта он подписал с высшими офицерами соглашение о том, что вооруженным силам отводится высшее место в политической системе: создается Совет Безопасности, наделенный чрезвычайными полномочиями. По факту, это был первый этап установления диктатуры. По Степану и Линцу, авторитарно-бюрократический режим в Уругвае начался в 1973 г.

Вторым этапом стал роспуск обеих палат парламента 27 июня 1973 г. Был опубликован декрет №464/973, объявляющий, что обе палаты парламента распущены, а вместо них создается Государственный совет, который будет отправлять все функции законодательной и исполнительной власти одновременно. Более того, пункт С статьи 2 этого закона предусматривал, что в руки Государственного совета попадает и проект последующей конституционной реформы. Особой жесткостью отличались статьи 3 и 4, предусматривавшие уголовную ответственность за любое публичное устное или письменное присваивание новому режиму атрибутов диктатуры и констатирующие чрезвычайные и, по сути, неограниченные полномочия вооруженных сил. В ответ на эти события секретариат Национального собрания рабочих начал самую длинную забастовку в истории страны, которая продолжалась 15 дней. Уже в 1976 г. у Бордаберри появилась идея еще расширить полномочия президента и вновь созданного совета. За год до этого было отменено всенародное голосование, организован Совет Нации. В него вошли бывшие президенты, члены Верховного суда, деятели большой государственной важности, но особую роль играли военные. 1 июня 1976 г. Бордаберри внес новый проект ужесточения политического режима в стране, предусматривавший конституционное закрепление роли военных, осуществление суверенитета народа только через референдумы и Совет Нации, полный запрет марксистских идей и групп, выборы президента только через Совет Нации. Большинство этих предложений было реализовано, однако уже другим президентом - престарелым Альберто Демичелли, так как военные отказали в доверии Бордаберри. Кроме того за свое недолгое правление Демичелли начал осуществлять либеральные экономические реформы, что привело и к его смещению. 85-летний Демичелли был бы идеальным кандидатом для хунты, однако он отказался проводить дальнейшие репрессивные реформы. Тогда хунта и Совет Нации выбрали президентом на срок в пять лет Апарисио Мендеса. 1 сентября 1976 г. он вступил на свой пост и вскоре запретил не только марксистские, но и все основные политические партии в стране. Начались жесточайшие политические репрессии. В 1980 г. по примеру соседнего Чили Мендес принял решение выставить все ужесточавшие режим нововведения на всенародный референдум с целью закрепления их в новой Конституции. И именно день 30 ноября 1980 г., когда страна проголосовала за то, чтобы отвергнуть проект, внесенный президентом, можно считать днем начала перехода к демократии (по Степану и Линцу). Однако выборы показали, насколько поляризовано и напряжено общество Уругвая: в 8 провинциях победил вариант "Да". По оценкам "Amnesty International", в Уругвае был один из самых жестоких режимов по сравнению с 3 другими государствами. К примеру, каждый 600-й житель Уругвая был заключен в тюрьму, в Аргентине этот показатель был 1 к 1200 человек, в Чили 1 к 2000 человек. Однако в то же время при анализе вышеперечисленного можно сделать вывод, что военная хунта никогда не правила полноценно, а демократический режим в Уругвае насчитывает больше лет, чем демократический режим в любой стране Латинской Америки.

Плебисцит показал, что традиционные партии представляют собой сильную альтернативу для перехода государства к демократии. Именно плебисцит породил распад между военным правительством (которое стремилось сохранить власть) и самими военными (которые начали сотрудничать с оппозицией и обсуждали пути демократизации). Военные по истечению срока Мендеса решили поставить на его место генерала Грегорио Альвареса, бывшего главнокомандующего и секретаря Совета с первых дней диктатуры. Альварес вступил на этот пост 1 марта 1981 г., однако проводя свой политический курс, он совершенно не учитывал очевидных тенденций к демократизации режима. Он ужесточил репрессии, во многом перенеся их центр с одиозных "Тупамарос" на относительно мирные уругвайские профсоюзы. С другой стороны, на недолгий период его правления пришелся апогей конфликта военного и гражданского руководства диктатуры, причем в первую очередь Альварес утратил доверие военных. В 1982 г. ему все же удается удержать первенство на внутреннем предвыборном голосовании Национальной партии. Тем не менее, к выборам 1984 г., когда уругвайцам предстояло одновременно решить судьбу и законодательной, и верховной исполнительной власти, он решил не выставлять свою кандидатуру на следующий срок, сдав дела временному исполняющему обязанности президента Рафаэлю Адиего. Оппозицию диктаторскому режиму возглавила Партия Колорадо, объединившая многие группы либерального и умеренного политического направления. В переговорах с военными о переходе к демократии особую роль сыграл Хулио Мария Сангинетти - юрист, писатель и предприниматель. 3 августа 1984 г. вопрос о его участии в выборах был решен на заседании "Морского клуба" - закрытой политической организации. Следует отметить особенности политической системы Уругвая, в рамках которой были проведены парламентские и президентские выборы 1984 г. Во-первых, кандидаты выдвигаются преимущественно парами, т.е. избиратель сразу голосует за тандем президента и вице-президента. Во-вторых, один избирательный блок или политическая партия имеет право выдвинуть несколько таких пар. Голосуя за один тандем, избиратель голосует за представительство партии этих кандидатов в парламенте, т.е. применительно к парламентским выборам голосами, поданными за блок, считаются голоса, поданные за всех его кандидатов. В-третьих, в Уругвае существует традиция политической системы с доминирующей партией, во многом нарушенная в период диктатуры. Таким образом, победа политической силы означает переход в ее руки большинства рычагов реальной власти. Итак, крупнейшими политическими силами накануне выборов была умеренная Партия Колорадо, представленная в президентской гонке связками Сангинетти-Тариго, Ареко-Пиран, правая Национальная партия (связки Зумаран-Агирре, Пайсе-Маисо), левая партия Широкий фронт (связка Кротоггини-Д'Элья) и небольшая христианско-демократическая партия Гражданский союз (Чиарино-Слингер). Кроме того был представлен ряд небольших региональных политических союзов. Как следует из анализа публикации протоколов голосования, подготовленной факультетом общественных наук Республиканского университета Монтевидео, выборы прошли при относительно невысокой для Южной Америки явке в 87,9%. Победу одержала Партия Колорадо: в парламенте нового созыва ей отводилось 54 места из 129, Национальной партии - 46 мест. Однако и первые и вторые получали абсолютное большинство лишь при поддержке Широкого фронта, получившего 27 мест. На выборах президента победу одержал Сангинетти (31,2%), собрав всего на 35 тыс. голосов больше, чем Альберто Зумаран (29,3%). 1 марта 1986 г. Сангинетти стал президентом Уругвая, однако процесс демократизации при нем шел медленнее, чем в других странах региона.

Он избрал наиболее консервативные методы данного процесса, наложив строгий запрет на деятельность всех, кто боролся с режимом диктатуры более жестко и более открыто, нежели он сам. Продолжилась борьба с "Тупамарос", значительно менее популярными, нежели прежде. Документом, ярко характеризующим особенности перехода к демократии в Уругвае, следует считать закон 1986 г., который гарантировал правовую неприкосновенность всем политикам и военным, совершавшим преступления в годы диктатуры 1973-1985 гг.

Таким образом, Уругвай демонстрирует нам наиболее консервативный вариант решения проблемы демонтажа диктаторского режима.

На референдуме и выборах в декабре 1989 г. Уругвай выполнил недостающие задачи, чтобы соответствовать статусу консолидированной демократии. И несмотря на давление, которое мог оказывать бывший военный режим на демократический транзит, Уругвай полностью завершил процесс консолидации к 1992 г. (по Линцу и Степану). Уругвай также укрепился институционально.

С момента начала правления нового демократического правительства не было замечено никакого давления на политическую свободу новых властей. Если обратиться к таблице анализа общественного мнения по отношению к демократии в Уругвае, Испании, Португалии и Греции, то можно увидеть, что "Демократия наиболее предпочитаемая форма правления в государстве" получила 73% голосов населения в Уругвае (опрос 1991 г.).

Говоря терминами Линца, то нелояльность (disloyalty) и полулояльность (semiloyalty), которые перевешивали в 1968-1973 гг. сменились лояльностью к демократическим преобразованиям в стране.

3.3 Бразилия

В Бразилии, как и в Аргентине, практика периодического установления диктатуры не является каким-то новшеством. Так, режим Жетулио Варгаса уже с 1934 г. начал сочетать в себе черты Италии Муссолини и Португалии эпохи "нового государства" Салазара: жестокое подавление коммунистической оппозиции здесь двигалось рука об руку с консервативной, этатистской политикой в экономической сфере. 10 ноября 1937 г. Варгас под предлогом угрозы коммунистического переворота прекратил действие конституции 1934 г., распустил парламент, объявил чрезвычайное положение, заявил об основании "Эстадо Нуово" - "Нового государства". Месяц спустя он запретил деятельность всех политических партий, и правил единолично, проводя жесткий кейнсианский курс в экономике и сближаясь с США во внешней политике. Он был свергнут в 1945 г.

Однако интересующая нас военная диктатура была установлена в 1964 г. Начало перехода к ней ознаменовал неудачный политический маневр Жаниу Куадруса, президента Бразилии в 1961 г. Он отрекся от власти в надежде увеличить свою популярность, однако полностью утратил ее, т.к. за недолгое правление успел настроить против себя одновременно военных, бразильскую элиту и руководство США. 7 сентября 1961 г. в Бразилию вернулся вице-президент Жуан Гуларт и принял присягу президента, однако при активном участии военных его политическая роль была минимизирована: Бразилия стала парламентской республикой с подчеркнутой ролью премьер-министра в управлении страной. Пост премьера был отдан Танкредо Невесу. Тем не менее, Гуларт не смирился с подобным ходом вещей и на общенародном референдуме 1963 г. добился от 80% бразильцев поддержки отмены изменений в Конституцию, лишавших президента основных рычагов власти. Однако Гуларт по-прежнему пребывал в серьезной политической изоляции: его попытки национализировать промышленность нанесли удар по благосостоянию простых граждан страны, чем не преминули воспользоваться консерваторы. Кроме того в 1963 г. он жестоко подавил выступление моряков, требовавших улучшить им условия труда и денежное содержание. 31 марта - 1 апреля 1964 г. на Рио-де-Жанейро отправились части гарнизона Миньяс-Жераис под руководством генерала Фильо. Это был военный переворот, поддержанный Вооруженными силами и ЦРУ США. Именно 31 марта можно считать началом образования авторитарно-бюрократического режима в Бразилии. Государственный департамент США уже вечером 30 марта был поставлен в известность о сроках и планах грядущего переворота, что следует из анализа телеграммы военного атташе США в Бразилии полковника А. Уолтерса своему начальству. Вечером 1 апреля Гуларт, провалив организацию сопротивления, отправился в свое поместье в окрестностях столицы Уругвая Монтевидео. Спустя 15 дней путем выборов в Конгрессе президентом страны стал начальник Генерального штаба Вооруженных сил Бразилии в 1963-1964 гг. Умберту ди Аленкар Кастильа Бранку. Кастильа Бранку не желал оставаться "продолжателем" срока Гуларта, поэтому подконтрольный ему Конгресс продлил его полномочия до 1967 г. В 1965 г. под контроль исполнительной власти перешли новые рычаги управления страной. Отныне президент также имел право увольнять любого чиновника, вносить произвольные изменения в Конституцию, а посты президента и вице-президента перестали быть выборными - отныне решения относительно этих должностей принимались в Конгрессе, состоявшем из двух партий - правящего Альянса национального возрождения и псевдооппозиционного Бразильского демократического движения. Реальная политическая борьба в стране шла между двумя группировками военных: теми, кто считал, что их роль в путче окончена и им следует вернуться в казармы, и теми, кто не желал расставаться со своей новой ипостасью политиков. В итоге победили вторые, именно период правления Кастильа Бранку считается временем установления жесткого авторитарного режима.

Вопрос о выборах нового президента стал перед военными в конце 1966 г. Так как согласно актам, введенным в действие первым диктатором, президент избирается парламентом (который фактически представлял лишь депутатов Альянса), кандидат от Альянса почти автоматически становился президентом. Этим человеком стал военный министр генерал Артур да Коста-и-Силва, вступивший в должность 1 марта 1967 г. Чтобы понять траекторию установления диктатуры следует проанализировать его главный документ - Пятый конституционный закон (Acto Institucional Numero Cinco - AI-5). Конгресс распускался, вводилась жесткая предварительная цензура всей медиа-продукции, вводился запрет на свободу собраний, отменялись принципы habeas corpus. Отныне президент мог без суда лишать человека права на участие в политической жизни на срок до 10 лет. Вместе с тем именно при Коста-и-Силве были заложены основы бразильского экономического чуда, в частности - за два года реальные доходы населения выросли на 10%. Сраженный инсультом, он отошел от власти летом 1969 г.: три месяца после него правила хунта из трех генералов. Вскоре военные выдвинули на пост президента Эмилио Медичи, который сделал режим еще более жестким. Реальные доходы населения стали падать: рост, которого удалось добиться Коста-и-Силве, в основном был связан лишь с самыми богатыми слоями бразильского населения. Бразилия, как и все страны региона, крайне тяжело переживала мировой нефтяной кризис 1973 г. Во внешней политике в период Медичи усилилась ориентация на США: известно, к примеру, что президент Никсон даже советовался с бразильским лидером по поводу участия своей страны в свержении Сальвадора Альенде. На фоне ухудшения экономической обстановки, Медичи передал власть отставному генералу Эрнесто Гейзелю 15 марта 1974 г.

Следует отметить, что именно Гейзель начал процесс "оттепели" - постепенной, медленной и очень осторожной либерализации. План либерализации (порт. Abertura) и вся ее эпоха получили название "разрядки" (порт. Distensao). К 1974 г. прекратились массовые акции городских партизан, обстановка в стране в целом стала утрачивать былую напряженность. Однако планам смягчения политического режима, разработанным Гейзелем совместно с начальником генерального штаба Ду Коуто-и-Силвой, противостояли одновременно и сторонники старого курса - высшие военные руководители, и коммунисты, стремившиеся сделать запущенные процессы более радикальными. Одним из важнейших шагов Гейзеля по либерализации следует считать отмену в 1978 г. описанного выше Пятого конституционного закона и значительное ослабление политической цензуры. Глубокий антикоммунизм и консерватизм Гейзеля не помешал ему проводить прагматичную внешнюю политику: несмотря на протесты Вашингтона Бразилия возобновила дипломатические отношения с Китаем и Анголой. В 1978 г. вокруг процессов либерализации развернулась серьезная борьба: на своеобразных "праймериз" (т.е. голосовании в сенате по кандидатуре нового президента). В правящем Альянсе не было единства: Жуану Фигейреду, которого рекомендовал Гейзель как последовательного сторонника "разрядки", противостоял ставленник консерваторов Эулер Монтейро. Фигейреду победил с перевесом в 20% голосов сенаторов, и это стало серьезной победой сторонников демонтажа диктатуры. Вступив в должность 15 марта 1979 г., уже 27 августа он объявляет амнистию всем, кто подвергался преследованиям со стороны режима в 1961-1979 гг. Фигейреду реформировал и партийно-политическую систему: он распустил Альянс, разрешил регистрацию и политическую активность новых партий самого разного толка. Остатки Альянса составили проправительственную Социал-демократическую партию, а наиболее влиятельной политической силой оппозиции стало Бразильское демократическое движение. В результате выборов 1982 г. - первых многопартийных выборов за 18 лет - социал-демократы получили 43,2% голосов, а Бразильское демократическое движение - 43%. Любопытно, что в палате депутатов - нижней палате бразильского Конгресса - оппозиция могла составить блок с Демократической трудовой партией, Бразильской трудовой партией и Партией рабочих, и блокировать законопроекты, предлагаемые правительством. В целом, многолетняя безальтернативная система голосования наложила свой отпечаток на характер этих выборов - явка составила небольшие по латиноамериканским меркам 82%, а 7,5 млн. бразильцев, пришедших к урнам, решили испортить свои бланки или не заполнять их. По итогам губернаторских выборов, оппозиция получила три самых важных кресла - штаты Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу и Миньяс-Жераис. Однако столь важные демократические изменения проходили на фоне экономической рецессии. Бразилия вышла на первое место в мире по объему внешнего долга, составившего 90 млрд долларов США. В 1981-1983 гг. здоровье Фигейреду ухудшилось, он надолго отходил от дел. Оппозиция требовала скорейших прямых президентских выборов, но законопроект об этом не был одобрен Конгрессом.

Вопрос о выборах нового президента в 1985 г. снова решался закрытой коллегией выборщиков, состоящей из сенаторов. Кандидат от оппозиции Танкредо Невес получил 480 голосов против 280 у правительственного кандидата Пауло Селима Малуфа. Однако 14 марта, за день до инаугурации, Невес, пользовавшийся огромной популярностью в стране, почувствовал сильную боль, был госпитализирован и вскоре умер. Власть перешла к вице-президенту Жозе Сарнею. Самым важным мероприятием его президентства следует признать принятие в 1988 г. новой, демократической конституции. Если проанализировать ее текст, то можно с уверенностью сказать, что глава I раздела II полностью восстанавливает в правах всех, кто был подвергнут ущемлению или преследованию в годы диктатуры. Последним реликтом авторитарного устройства оставалась избирательная система.

На 15 марта 1989 г., день столетнего юбилея первой бразильской республики, были назначены первые за 29 лет демократические всенародные выборы президента. В первом туре приняли участие 23 кандидата, из которых один был снят избирательной комиссией за нарушения. Победу одержал Фернанду Колор ди Мелу, представлявший воссозданную Партию национального возрождения. Второе место, дававшее право на продолжение борьбы во втором туре, получил Луис Игнасиу Лула да Силва. Во втором туре Колор ди Мелу победил с перевесом 49,94% против 44,23% у Силвы. Именно эту дату можно с полной уверенностью считать днем окончания военной диктатуры, в ходе которой, по данным Комиссии по юридическому содействию и правам человека при Ассоциации адвокатов Бразилии, имели место 333 политических убийств и исчезновений, связанных с репрессиями. Между тем, следует признать, что деятельность комиссии вряд ли была столь широкой и тщательной, как у ее коллег в соседних странах.

В 1988 г. по данным сравнительного исследования новых демократий в Латинской Америке, лишь 6% жителей Уругвая проголосовали за возможное возвращение к военному правительству, в Аргентине этот процент составил 15%, а в Бразилии 40%. В чем же причина такого пессимизма граждан? Единственным возможным объяснением (по Линцу и Степану), является плохое распределение доходов, коррупция, бедность бразильского населения и политика строгой экономии, которые привели к тому, что население начало думать, что демократия не оказала никакого положительно влияния ни на экономику страны, ни на их благосостояние.

Одной из главных задач, которые стояли перед обществом Бразилии, было объединение интересов таким способом, чтобы выбранные правительства могли развить достаточную демократическую силу, чтобы эффективно справиться со своими главными проблемами. По мнению Линца и Степана, фрагментарная многопартийная система в Бразилии и президенциализм не могут обеспечить нужной поддержки для выживания демократии. Поэтому они считают, что единственным вариантом здесь является принятие парламентаризма. Линц подтверждает свою точку зрения тем фактом, что лишь немногим демократиям удалось сохраниться будучи президентскими. Во-первых, в президентских системах в борьбе за легитимность борются две силы - президент и ассамблея. Парламентаризм избегает такой проблемы, так как, по мнению Линца, при нем исполнительная и законодательная власть тесно связаны. Во-вторых, при президенциализме срок нахождения у власти президента строго ограничен, что является своеобразным минусом для процесса консолидации демократии, в то время как при парламентаризме этот вопрос достаточно "гибкий". В-третьих, президентское правление вносит в демократическую политику значительный элемент игры с нулевой суммой (zero-sum game), нацеленную на реализацию установки "победитель получает всё". Напротив, в парламентских системах "разделение полномочий и образование коалиций является обычным явлением; главы правительств с вниманием относятся к нуждам и интересам даже самых малочисленных партий. В президентских же системах президенты, избранные прямым народным голосованием, часто начинают считать, что для них нет никакой необходимости в долгой и утомительной работе по созданию коалиций, а также в уступках оппозиции. В-четвертых, стиль президентской политики менее подходит демократии, чем стиль политики парламентской. Полагая смысл своего существования в представительствовании от имени всей нации, президент может с лёгкостью склониться к нетолерантности по отношению к оппозиции. Чувство обладания суверенной властью, понимаемой в качестве некоего мандата, врученного народом, достаточно вероятно подталкивает президента наделять своё правление и свою миссию значимостью, не соответствующей факту его избрания всего лишь относительным большинством населения. Это, в свою очередь, может вызвать недовольство, которое при президентском правлении приводит к более ощутимым разочарованию, деморализации и раздражению, чем тогда, когда такая реакция направлена против премьер-министра. Наконец, в-пятых, при президентских системах существует большая вероятность того, что правительство возглавит политический аутсайдер, и это выступает потенциально дестабилизирующим фактором. Личность, избираемая прямым всенародным голосованием, более независима от политических партий, поскольку в своем избрании почти ничем им не обязана. Более того, она склонна править в популистской или даже антисистемной манере.

3.4 Анализ специфических особенностей краха авторитарного режима и перехода к демократии в Чили на основе сравнения с кейсами Аргентины, Уругвая и Бразилии

Любая попытка понять переход к демократии в Чили должна включать анализ периода от первого кризиса военного режима в 1981-1982 гг. до плебисцита 5 октября 1988 г., на котором чилийцы сказали "нет" еще одному восьмилетнему президентскому сроку диктатора Аугусто Пиночета. Основной вопрос этого периода состоял в следующем: способен ли режим был поддержать себя самостоятельно согласно условиям его собственной институционализации. Для оппозиции же вопрос состоял в другом: способны ли оппозиционные силы объединиться и найти способ превратить этот временный кризис в заключительный для всего авторитарного режима.

Демократия, повторно образовавшаяся 11 марта 1990 г., следовала за военным режимом, который только частично смог решить свой собственный социально-экономический кризис. Период 1982-1989 гг. не был лишь временем кризисного управления; он также явился периодом восстановления экономики и переустройства политической системы. В отличие от многих других аналогов в Латинской Америке демократическое правительство, которое пришло к власти в Чили в 1990 г. не унаследовало экономический кризис. Очевидно, что экономические проблемы были очень серьезные и нуждались во внимании, но они не были такими, которые бы потребовали чрезвычайных мер (ср. ситуацию в Аргентине), и которые могли бы поляризовать общество или оставить прежнюю оппозицию раздробленной перед лицом все еще влиятельных авторитарных противников.

1980-е гг. также характеризовались продолжающейся политической институционализацией военного режима, а именно процессом, который управлялся конституцией 1980 г. Эта конституция явилась своеобразным гидом для военных. Оппозиция, в свою очередь, также нашла путь решения своих проблем в Конституции: как избавиться от диктатуры, которая не может быть непосредственно свергнута или заменена, даже при том, что она может быть дестабилизирована народными силами.

В конце концов, плебисцит 1988 г. не оправдал ожиданий Пиночета, военных и консерваторов. Плебисцит привел к началу демократического транзита. Несмотря на то, что Пиночет сохранил сильное положение в чилийской политике в качестве главнокомандующего вооруженных сил, демократический транзит должен был продолжаться. Более того, переход должен был продолжаться, невзирая на многочисленные остатки институционализированного авторитаризма.

Другой процесс, который характеризовал 1982-1989 гг. и который продолжает иметь последствия для демократии в Чили, касается оппозиции военному режиму. В течение периода диктатуры Пиночета социальное и культурное напряжение, которое больше всего преобладало в течение первого десятилетия военного правления, плавно набирало силу и в конце концов вырвалось наружу в лице народных протестов и мобилизации, но уже со сформировавшимися политически ориентированными целями. Чилийские лидеры оппозиции получили информацию о таких международных событиях демократизации как выборы на Филиппинах и в Аргентине, транзит в Испании и плебисцит в Уругвае. И ключевой урок, который был получен, коснулся потребности оставаться объединенными и работать в пределах существующих институциональных рамок.

От триумфа оппозиции во время плебисцита 5 октября 1988 г. до президентских и парламентских выборов декабря 1989 г. развернулись три главных процесса. Во-первых, оппозиционная коалиция, которая сформировалась, чтобы свергнуть генерала Пиночета с президентского поста - "НЕТ-Коалиция" (Concertacion de Partidos por el No) - преобразовала себя в потенциальную управляющую группу "Коалиция Партий за Демократию" (Concertacion de Partidos por la Democracia). Она выбрала своим кандидатом в президенты христианского демократа Патрисио Эйлвина, объявила список кандидатов в парламент и приняла программу партии. Во-вторых, было подписано соглашение по предложенным поправкам к Конституции между оппозицией и одной из правых сторон ("Национальное возрождение"), которая предоставляла бывшему авторитарному режиму большую часть его "мягкой" поддержки. И в-третьих, Пиночет организовал принятие ряда законов, разработанных для того, чтобы укрепить определенные авторитарные механизмы и институты. Редемократизация Чили носила на себе отпечаток всех этих процессов.

Итак, правительство Эйлвина не унаследовало полноценный экономический кризис. Даже относительно серьезные социально-экономические проблемы не привели правительство к кризису, который мог отвлечь от главной задачи - завершения демократического транзита. Далее, остались три авторитарных анклава. Первый - институциональный анклав, представленный Конституцией 1980 г. Он ограничивал народный суверенитет (назначения сенаторов, которыми управлял Пиночет, антимажоритарные особенности в избирательной системе, автономия вооруженных сил от гражданского контроля и так далее). Второй - этически-символический анклав, который представлял собой все нерасследованные случаи нарушений прав человека. Третий анклав - это продолжающееся присутствие Пиночета, который остался главнокомандующим чилийских вооруженных сил вплоть до 1998 г.

Уникальная черта Чили среди современных случаев редемократизации - демократическое правительство, сформированное почти всем составом оппозиции старому режиму. Демократия была повторно открыта социальным, политическим и избирательным большинством, коалицией центра и левоцентристами (с главными партиями - Христианскими демократы в центре и Социалистической партией и Партией за демократию слева). Однако в то же время демократическое большинство не могло сделать свое присутствие полноценным в существовавших институциональных рамках, которые препятствовали переходу к масштабным социально-политическим изменениям.

Процесс либерализации в Бразилии по инициативе военных в 1974 г. привел к длительному процессу "уступок и завоеваний" (concession and conquest), который проходил на фоне серьезных экономических затруднений, кстати, способствовавших переходу ключевых фигур бизнеса на сторону демократической оппозиции.

Для того чтобы четко охарактеризовать специфику процессов демократизации и крушения авторитарного режима в Чили по сравнению с соседними странами, необходимо определить, какие признаки этих процессов будут эндемичными для чилийской общественно-политической системы. Поскольку и диктаторские режимы, и их демонтаж - феномены многоаспектные и сложные, сопоставление осуществлялось в рамках двух смысловых блоков: вспомогательного (особенности становления и функционирования авторитарного режима) и основного (особенности процесса демократизации). Сопоставление было проведено по 25 признакам. Среди признаков первого вспомогательного смыслового блока - характер переворота, приведшего к диктатуре, социально-экономическая подоплека перехода к диктатуре, внешнеполитический контекст и участие других стран, политическая ориентация свергнутого правительства, движущая сила переворота и ориентация политического руководства диктатуры. Для второго блока необходимо рассмотреть роль законодательной власти, свободу СМИ, роль армии, уровень соблюдения прав и свобод человека, степень и характер влияния партий на политическую жизнь страны, темпы, характер и обусловленность роста экономики, степень поддержки режима церковью, степень открытости внешней политики государства, уровень развития авторитаризма, наличие и степень соблюдения конституции, наличие, характер и степень демократичности выборов, экономический курс диктатуры, предпосылки начала демонтажа системы, наличие альтернативных путей, движущая сила демократизации, внешнеполитическая реакция, характер расследования преступлений диктаторских режимов и судьба ключевых фигур диктатуры.

Таблица 1. Сравнительная характеристика перехода к недемократическим режимам Аргентины, Уругвая, Бразилии и Чили во второй половины ХХ в.

Таблица 2. Сравнительная характеристика процессов демократизации и крушения авторитарных режимов в Аргентине, Уругвае, Бразилии, Чили.

Как следует из двух представленных таблиц, из 25 проанализированных признаков, эндемичными для Чили, а значит, определившими его специфику, являются 9.

Заключение

Аугусто Пиночет пришел к власти в результате военного переворота в сентябре 1973 г., отстранив от управления страной правительство Сальвадора Альенде, осуществлявшего социалистические реформы. Пиночет правил в составе хунты - правительства, состоявшего из высших военных чинов. Хунта осуществляла либеральные экономические преобразования, пересмотрела итоги национализации, нормализовала экономические связи с США. Вместе с тем, кризис 1982 г. считать своеобразным свидетельством неуниверсальности неолиберальных реформ первых лет диктатуры Пиночета, что способствовало усилению оппозиционного движения. Недовольство Пиночетом имело политические и социально-экономические корни. Оппозиция Пиночету на разных этапах его диктатуры была представлена революционерами (партизанами), легальными демократическими движениями, профсоюзами. Тем не менее, потенциал для демократизации содержался уже в Конституции 1980 г., что и проявилось на референдуме 1987 г., когда народ высказался за прекращение полномочий Пиночета. Именно этот момент можно назвать началом политической демократизации Чили.

Политическая демократизация - это процесс установления, укрепления или распространения принципов, механизмов и институтов, которые определяют демократический режим. Это может быть сделано посредством учреждения демократического режима, который ранее не существовал в данном обществе. Это может также быть сделано через редемократизацию. Или же это может быть сделано посредством расширения или углубления существующих демократических институтов, где существующий режим является полудемократическим или протодемократическим. (При организации политического пространства не действуют сдерживающие власть демократические традиции, ответственность правящих элит, механизмы гражданского контроля, влияние общественного мнения.) Переходы к демократии, которые мы рассмотрели, принадлежат ко второму типу демократизации.

Политическая редемократизация состоит из нескольких фаз. Первым является транзит от авторитарного или военного режима до основного набора демократических институтов. Транзит заканчивается инаугурацией нового демократического правительства. И переход, и инаугурацию нужно отличать от консолидации, то есть укрепления нового режима с течением времени. В то время как у транзита обычно есть довольно четкий старт и конечный пункт, то консолидацию трудно определить. Одним из возможных подходов является определение факторов, которые способствуют поддержанию демократии в течение длительного времени и которые варьируются от одного общества другому. Он также может помочь отличить консолидацию от того, что ей не является. Другими словами, демократия может стать консолидированной и все же оставаться неспособной справиться с проблемами, которые она, как предполагается, должна решать (управление, гражданство и институты для решения конфликтов и выполнения требований населения).

Самая существенная особенность редемократизации в современной Латинской Америке - это ее ограниченный характер. Многие переходы в этом регионе как правило происходили в пределах организационных структур авторитарного режима, где главной проблемой оппозиции являлся вопрос, как работать внутри данных структур, чтобы при этом изменить их и превратить в демократические. Результатом, что не удивительно, явились неполные демократии, которые в основном демократические, но пронизанный наследием авторитарных военных режимов. Это означает: недемократические учреждения, нерешенные проблемы прав человека и социальные акторы, которые не готовы полностью играть по демократическим правилам. Новые демократические правительства должны поэтому были стремиться устранить (или, по крайней мере, сдерживать) оставшиеся авторитарные анклавы, при этом начиная процесс консолидации. В Латинской Америке демократизация связана с новой фазой социально-экономического развития и модернизации, а также с глубокими политическими изменениями. Демократическая консолидация, таким образом, связана с двумя задачами. Первой является определение новой модели экономического развития и интеграция в мировую экономику, которая может указать путь к устранению структурной бедности. Второй задачей является преобразование отношений внутри государства, а именно политических партий и социальных акторов путем укрепления их автономии и взаимной взаимозависимости.

Дискуссия вокруг демократизации и модернизации уже давно идет в чилийском обществе, и традиционно были областью интересов центра и левого крыла. Чтобы избежать процесса модернизации, который исключает участие населения или навязывается авторитарными способами, необходимо увеличить демократическое "пространство" в обществе и сделать демократию важной составляющей жизни людей. Это означает, как минимум, переход от "демократической ситуации" к полностью институционализированному демократическому режиму, который предполагает законченный переход и существенную институциональную реформу.

Опыт прошлых десятилетий учит нас, что существует связь между культурным, социальным, экономическим и политическим развитием, все из которых обязательны. Политика крайне важна из-за ее способности соединить все три оси развития. О политической институциональной реформе поэтому нельзя забывать. В случае Чили такая реформа была необходима, чтобы закончить поставторитарный переход и расширить демократические принципы на культурную и социально-экономическую сферы. Соответствующие цели включали судебную реформу, переопределение гражданско-военных отношений, децентрализацию и развитие местной демократии, улучшение политической репрезентации, расширение гражданства и улучшение отношений внутри государства, политических сторон и социальных акторов.

Утверждать, что переход закончен и что развитие и модернизация могут теперь заменить демократизацию в качестве главного пункта на национальной повестке дня, было бы ошибкой и будет способствовать девальвации политики. При этом не было бы корректным утверждать, что и Чили находится все еще в переходе. Проблемы, с которыми сталкивается современное Чили, не могут быть уменьшены до проблем перехода.

Список использованной литературы и источников

1. Альенде С. История нас оправдает. М., 1974.

2. Богуш Е.Ю., Ульянова А.В. Чили во второй половине ХХ века. М., 2001.

3. Богуш Е.Ю., Щелчков А.А. Политическая история Чили XX века. М., 2009.

4. Вильегас С. Стадион в Сантьяго. Преступления чилийской военной хунты. М., 1976.

5. Всероссийская научная конференция "Политическая и партийная система современной России", М., 2 октября 2009 г.

6. Галкина А. Чили: Борьба за аграрную реформу. М., 1972.

7. Даймонд Л. Прошла ли "третья волна" демократизации? Полис, №1, 1991.

8. Зайонц А.А. Переход Чили от диктатуры Пиночета к демократическому режиму:1987-1992 гг. М., 2004.

9. Зорина И. Н. Революция или реформа в Латинской Америке. Критика реформизма чилийской христианской демократии. М., 1971

10. Квасов А.В. Чилийские экономические реформы: практический опыт и его актуальность для России. М., 1998.

11. Корвалан Л. Путь победы. М., 1971, Корвалан Л. Нас ждут новые битвы. М., 1978.

12. Лабарка Годдард Э. Чили, раскалённое докрасна. М.:, 1973.

13. Луна Ф. Краткая история аргентинцев. М, 2010.

14. Островский В.И. Макроэкономические аспекты развития рыночной экономики: Опыт Чили (1973-1990-е гг.). М., 1997.

15. Отеро Л. Разум и сила: Чили. Три года Народного единства. М., 1983.

16. Патрушев С.В. Институционализм в политической науке: этапы, течения, идеи и проблемы // Политическая наука, Зарубежная политология в XX столетии, №2, 2001.

17. Строганов А.И. Латинская Америка в ХХ веке. М., 2002.

18. Трагедия Чили. Материалы и документы. М, 1974. Чили: боль и борьба. М., 1974.

19. Фрей Э. Будущее Чили внушает мне надежду, М., 1998

20. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века, РОССПЭН, М., 2003. С.26.

21. Alwarez-Rivera M. Chile's democratic restoration, two decades on // Global economic matters, 5.10.2008.

22. Aylwin Azocar P. // Encyclopedia of World Biography. N.Y., 2010.

23. Al tenor de las encuestas // Apsi, 18.12.1989.

24. Brauchle M. Applied Theory: The Reforms in Chilе, Santiago, 2005.

25. Chile's transition to democracy: The 1988 Presidential plebiscite. Washington, 1988.

26. Covert Action in Chile 1963-1973 // Staff Report of the Select Committee to Study Governmental Operations with Respect to Intelligence Activities by United States Senate, Washington, D.C. 1975.

27. Brazil: Raising the Ransom Price // Time, 21.12.1970.

28. Chomsky, N. How the World Works. London, 2011.

29. Davison P., Gabriel Valdes: Politician who returned from exile to help lead Chile's transition from the Pinochet era into democracy // The Independent, 24.09.2011.

30. Delano, M. Frei se afianza en las primarias como favorito ante las presidenciales chilenas // El Pais, 25.5.1993.

31. Diamond L., Developing Democracy: Toward Consolidation, Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1999.

32. Dominguez J.I., Lowenthal A.F. Constructing democratic governance: South America in the 1990s. Santiago, 2001.

33. Dornbusch R., Edwards, S. The Macroeconomics of populism in Latin America. London, 1990.

34. Drake P. and Jaksic I., eds., The Struggle for Democracy in Chile, 1982-1990, Lincoln: University of Nebraska Press, 1991.

35. Falcoff M. Chile: Pinochet, the opposition and the United States // World Affairs, Vol. 149, No. 4. Pp. 183-194