Размещено на http://allbest.ru

Размещено на http://allbest.ru

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические основы политической партии власти

1.1 Теория политической партии власти М. Дюверже

1.2 Современные теории политической партии власти

Глава 2. Партии власти в современный период развития России

2.1 Партии власти в России 1990-х годов

2.2 Развитие партии власти в России в 2000-х годах

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Неотъемлемой частью политической системы современного демократического общества являются политические партии. Партия- это политическая общественная организация, которая борется за власть или за участие в осуществлении власти. Соперничество политических групп, объединенных вокруг влиятельных семей или популярных лидеров, в течение многих веков составляло характерную, существенную черту политической истории.

По месту и роли партий в политической системе они делятся на: государственные (партийная идеология становится государственной, партия формирует государственную систему управления); авторитарные (не сливающиеся с государством, но составляющие основу политического режима и пользующиеся его поддержкой); парламентские (действующие в конкурентных политических системах).

Понятие "партия власти" получило широкое распространение в российской политической публицистике еще в 1993 -- 1994 гг. Ныне оно превратилось в журналистский штамп, зачастую с весьма негативными коннотациями.

Предпринимались попытки и научного осмысления "партий власти", участвовавших в думских кампаниях последних лет. Чаще всего такие попытки приводили ученых к убеждению, что в российских условиях "партия власти" бесполезна и даже нежелательна. Однако убедительного объяснения причин создания "партий власти" до сих пор нет. Более того, отсутствует общепризнанное определение самого понятия. Поэтому исследование "партий власти" является довольно актуальной темой.

Объект работы - особенности теории партии власти.

Предмет работы - современное развитие партии власти в России.

Цель работы - исследование партии власти как особого политического феномена.

Задачи:

1) рассмотреть теоретические основы политической партии власти;

2) изучить партии власти в современный период развития России.

В современной литературе встречаются два основных подхода к определению "партии власти". Иногда этим термином обозначают российскую политическую элиту в целом.

Существует, однако, и более узкая трактовка понятия, подчеркивающая партийный -- а не только властный -- характер подобных образований. Так, С. Хенкин в качестве причины создания организационно оформленной "партии власти" указывает на необходимость противостоять "на избирательном поле другим партиям, которые представляют иные, отличные от властных элит, сегменты общества". Т.В. Шмачкова рассматривает классическую теорию партий власти. Работы Т.А. Алексеевой, А. Пшеворского, И. Бунина Б., Макаренко посвящены современным теориям политической партии власти. Партии власти в России 1990-х годов исследованы в работах Л.А. Беляевой, В. Журавлева, А. Автономова, В. Виноградова. Развитию партии власти в России в 2000-х годах посвящены работы А. Лихтенштейна, Я. Вика, О.В. Гаман-Голутвиной, Ю.Д. Шевченко.

Среди методов, используемых в данной работе можно назвать следующие: сравнительный, исторический, контент-анализ.

политический мажоритарный государство власть

Глава 1. Теоретические основы политической партии власти

1.1 Теория политической партии власти М. Дюверже

Подавляющая часть исследований политических партий связана главным образом с анализом их доктрин. Такая ориентация вытекает из либерального представления о партии, в котором она рассматривается прежде всего как идеологическое объединение. «Партия есть общность лиц, публично исповедующих одну и ту же политическую доктрину», -- писал Бенжамен Констан в 1816 г. Эта концепция вызвала к жизни множество интересных исследований, раскрывающих скорее историю политических идей, нежели дающих их социологический анализ. В рамках сравнительного изучения партий ограничиваются. Почти исключительно описанием влияния доктрин на структуры, которое, кстати, гораздо менее значимо, чем принято думать. Давид Юм тонко отметил в своем «Опыте о партиях» (1760),что программа играет основную роль. На ранней стадии, когда она служит объединению разрозненных индивидов, но затем на первый план выходит организация, тогда как платформа становится всего лишь аксессуаром -- лучше не скажешь! Джанда К. Сравнение политических партий: исследования и теория. / Пер. с англ. - // Современная сравнительная политология. Хрестоматия. М., 1997. С.87.

Современные партии характеризуются, прежде всего, их анатомией: протозавров предшествующих эпох сменил сложный дифференцированный организм партий XX века. Первым проложил дорогу этим интереснейшим исследованиям М. Острогорский: его замечательный труд, имеющий в основном аналитический характер, обрел немало поклонников, но гораздо меньше последователей; он к тому же ограничен лишь двумя странами и только «буржуазными» партиями. Позже развитие социализма вдохновило Р. Михельса на небольшую, но превосходную книгу, где на языке не устаревших и ныне понятий описаны олигархические тенденции массовых партий. Если не считать этих двух сочинений, сравнительные исследования партийных структур отсутствуют полностью. Остогорский М.Я. Демократия и политические партии. М., 2002. С.34.

В исследованиях партии власти большую роль сыграли работы М. Дюверже. Он отмечает, что если в стране существует только одна партия, это, безусловно усиливает власть правительства; палаты выглядят этаким парламентским ристалищем, где искусно управляемые возгласы одобрения заменяют дебаты; кроме того последние ограничиваются всего лишь технической критикой деталей, высказываемой депутатами в адрес того или иного министра и никогда не представляют угрозы общей политике правительства (система, довольно развитая в СССР). Видимость демократического парламента практически маскирует жесткую диктатуру. К тому же нужно еще учитывать структуру единственной партии и то место, которое она в действительности занимает в государстве. Дюверже М. Политические партии. / Пер. с фр. - М., 2001. С.463.

Партия нетоталитарного типа может допустить развитие ограниченной оппозиции и внести в диктатуру некоторый смягчающий элемент. Партия, не интегрированная в государство полностью, может и сама представлять известную оппозиционную силу: единственные партии фашистского типа иногда восставали против консерватизма режима и вынуждены были испытать суровые чистки

Но есть и такие, что не входят в правительство и практически бесправны; пример -- португальский Национальный союз, активность которого очень низка. Если оставить в стороне эти детали, однопартийность, несомненно, представляет собой средство сохранения внешних форм демократического режима с уравновешивающими друг друга властями и ограниченным правительством, тогда как на самом деле он заменен авторитарным режимом с всесильным правительством.

Чтобы не претерпеть столь радикальной трансформации, дуализм тоже усиливал власть правительства, не разрушая при этом демократических рамок. Как Дюверже видит, он ведет к замещению формального разделения полномочий их концентрацией -- но эта концентрация совершается в пользу правительства и в ущерб парламенту. Партия становится средством обеспечить доминирование первого над вторым: ведь правительство -- в руках вождей партии, которым подчинены депутаты, образующие большинство в парламенте.

Таким образом внутренняя иерархия партии как бы проецируется на структуру публичной власти. Опорой и связующим звеном единства министров в правительстве становится партийная солидарность; в отношениях между кабинетом и палатами. Власть верховного руководства партии над ее депутатами устанавливает подчинение парламента правительству.

Либеральный автор Р. Мюир действительно имел основания говорить о «диктатуре кабинета. Впрочем, рассуждает Дюверже, внутренняя иерархия партии -- не единственное средство развития престижа и власти правительства; дуализм точно - так же ведет к радикальным переменам в том виде взаимодействия властей, которое характерно для парламентского режима.

Средства воздействия парламента на правительство утрачивают свою значимость или присущий им смысл. Выражение недоверия или вотум недоверия, теоретически якобы позволяющие палатам ниспровергнуть правительство, неспособны больше привести к этому результату, разве что ценой случайных голосов, если разрыв между большинством и меньшинством невелик; но такое происходит лишь в виде редкого исключения.

Если отвлечься от подобных предположений, только слабость или расхлябанность дисциплины в правительственной партии позволяют парламенту воспользоваться своими прерогативами и низвергнуть кабинет. Разумеется, отправление власти всегда вносит разногласия в партию, которая несет это бремя; оно оживляет борьбу внутренних фракций и противоречия между умеренными и непримиримыми, но эти междоусобицы почти никогда не доходят до раскола. Дюверже М. Политические партии. / Пер. с фр. - М., 2001. С.465.

Дюверже считает, что правительство нередко использует вотум доверия в качестве инструмента для наведения порядка в собственной партии: загоняя в угол оппозицию с помощью угрозы исключения из партии, оно вынуждает ее подчиниться. Дюверже М. Политические партии. / Пер. с фр. - М., 2001. С.470.

Право роспуска придает этому инструменту еще большую эффективность. Если правительство вследствие раскола мажоритарной партии назначит новые выборы, многие из непокорных рискуют потерпеть там поражение: выставляя против них ортодоксальных кандидатов при голосовании в один тур, руководство партии ставит их в невыгодное положение.

Таким образом, традиционные средства взаимодействия между парламентом и правительством превращаются в средства воздействия правительства на свою собственную партию.

Если кабинет ставит вопрос о доверии, чтобы добиться покаяния непокорных в своей собственной партии или поддержать какие-то партии правительственной коалиции, он всегда исходит из одного и того же намерения: укрепить свои парламентские позиции.

Если он объявляет о роспуске парламента, чтобы попытаться с помощью избирательного корпуса наголову разбить диссидентов, изгнанных из собственной партии, или прежних союзников, вышедших из коалиции, он всегда имеет целью путем простейшей хирургической операции вскрыть нарыв, который больше не позволяет эффективно управлять.

Итак, по Дюверже, двухпартийность ломает предусмотренное парламентской теорией равновесие властей; она создает при этом не только новое и весьма эффективное средство воздействия правительства на парламент, исходящее от внутренней иерархии мажоритарной партии, но и тем самым парализует или обращает в пользу кабинета классические средства воздействия парламента на правительство; одновременно она полностью сохраняет средства воздействия правительства на парламент, всего лишь чуть видоизменив их. Дюверже М. Политические партии. / Пер. с фр. - М., 2001. С.476..

Это описание действительно постольку, поскольку мажоритарная партия обладает достаточной сплоченностью. Если же она представляет собой всего лишь агломерацию довольно независимых друг от друга лиц, власть руководителей партии над ее депутатами -- а значит и власть министров над парламентским большинством -- ослабевает.

Если в мажоритарной партии дисциплина голосования -- правило, то правительство живет спокойно, стараясь лишь предупредить внутренние разногласия и угрозу раскола; если же подобная дисциплина там совершенно отсутствует, описанный механизм не действует; партийная иерархия остается таковой больше теоретически, чем практически и, следовательно, не способна сообщить правительству реальную власть над парламентом. Тогда оппозиция может рассчитывать на то, чтобы расколоть парламентское большинство, ведя игру «по маленькой », то есть подстрекая отдельных лиц к дезертирству; интриги сераля вновь обретают свое значение, а парламент -- свой престиж. Там же.

Теперь для партии меньшинства речь идет не просто о том, чтобы вести чисто пропагандистскую борьбу, имея в виду будущие выборы, но без всяких шансов на более близкий эффект в силу устойчивости правительства -- эта устойчивость не так уж и велика, а надежда на ниспровержение правительства не столь уж и иллюзорна.

Но общий ход развития партий, так же как и логика мажоритарной избирательной системы (которая служит основой двухпартийности), по-видимому, действует как раз в направлении усиления партийных структур, а стало быть -- власти правительства.

При президентском режиме, по мнению Дюверже, изложенная выше схема претерпевает некоторые изменения, даже если одна и та же партия держит в руках и президентский пост, и парламентское большинство; в случае противоположного варианта она полностью ломается.

В первом случае партия выступает связующим звеном между правительством и палатами, как и при парламентском режиме; лидерство президента в партии дает ему власть над парламентом; партийная иерархия усиливается за счет правительственной власти. Но поскольку классические средства взаимодействия между исполнительной и законодательной властью здесь отсутствуют, они, естественно, не могут быть усилены дуализмом партий -- стало быть, не происходит. Дюверже М. Политические партии. / Пер. с фр. - М., 2001. С.477.

Таким образом, слабая внутренняя структура партий сближает дуализм и многопартийность. Последствия многопартийности весьма различны в зависимости от природы политических институтов: при парламентском режиме многопартийность ослабляет правительство, а при президентском скорее усиливает.

Отсутствие мажоритарной партии заставляет формировать там неоднородные кабинеты, опирающиеся на коалицию, или кабинеты меньшинства, пользующиеся парламентской поддержкой родственных партий. Первые постоянно разрываются на части между противоположными устремлениями их членов, ибо здесь партийная солидарность вместо того, чтобы укреплять солидарность правительственную, противостоит ей. Оппозиция существует даже в самом правительстве: ведь каждая из входящих в коалицию партий не доверяет не только явным врагам, но и собственным союзникам.

И действительно, многопартийная система ведет к засилью полумер и вечной погруженности в текущие дела. Кабинеты меньшинства, преимущество которых -- в их однородности, а слабость -- в недостатке надежной парламентской поддержки, почти не могут действовать иначе, к тому же они, как правило, редко встречаются по сравнению с другими. За исключением Скандинавии правительства меньшинства -- это обычно переходные кабинеты, чье назначение -- проложить пути для разрыва альянса или же продемонстрировать невозможность такого шага.

Недееспособные и сами по себе, многопартийные правительства еще в большей степени выглядят таковыми в отношениях с парламентом. Этому существенно способствует разделение властей, которое в данных обстоятельствах обнаруживает всю свою реальность и жесткость, что дает преимущества в основном парламенту: нарушение равновесия явно оборачивается в его пользу.

Средства воздействия законодательной власти на исполнительную вновь обретают всю свою эффективность; прерогативы же правительства по отношению к палатам, напротив, почти полностью се утрачивают. Падения кабинетов -- при дуалистической системе события исключительные и редкие, здесь становятся частыми и привычными; это несколько компенсируется тем обстоятельством, что в правительстве оказываются одни и те же люди, только в разных комбинациях. Запрос, который в двухпартийных режимах заменен вопросом, становится здесь существенным средством контроля над правительством и еще больше подвергает его жизнь опасности: он имеет обычно больше политический, нежели технический, и скорее общий, чем конкретный характер. Шмачкова Т.В. Мир политических партий // Политические исследования. 1992. №1. С.43.

При президентском режиме многопартийность имеет тенденцию скорее усиливать власть правительства и ослаблять власть парламента.

Если президентская партия и партия парламентского большинства -- разные, такое возрастание власти весьма заметно по сравнению с тем, что мы видим при двухпартийным режиме, ибо в обеих палатах вместо однородного и сплоченного большинства исполнительная власть имеет перед собой всего лишь разношерстную коалицию, что позволяет постоянно маневрировать, раскалывая и разобщая ее.

Еще более существенным образом многопартийность преобразует структуру президентского режима: она усугубляет его личностный характер.

При дуалистическом режиме партии достаточны сильны, чтобы держать президента в определенных рамках; он выступает скорее в качестве лидера одной из них, нежели независимого лица.

При многопартийном режиме, напротив, величественная фигура президента одиноко возвышается среди множества партий; его принадлежность к одной из них не сообщает ему никакого авторитета, поскольку речь идет о партии меньшинства, которая одна, сама по себе управлять не может.

Доверие большинства народа, которое он олицетворяет, принимает личный характер. Ни одна партия не может рассматривать себя в качестве представителя всей страны -- это дано только президенту. Сменяющееся одно за другим парламентское большинство -- всего лишь результат межпартийных альянсов, ибо произвол штабов играет здесь не меньшую роль, чем итоги выборов; президент же по праву может претендовать на то, что, избрав его, большинство народа ясно выразило свою волю.

1.2 Современные теории политической партии власти

По своему конституционному устройству Россия является смешанной, полупрезидентской республикой. Типология М. Шугарта и Дж. Кэри позволяет отнести ее к числу президентско-парламентских режимов, которым свойственны следующие основные характеристики:

1) наличие всенародно избранного президента;

2) предоставление президенту права назначать и смещать членов кабинета;

3) необходимость доверия парламента к членам кабинета;

4) право президента на роспуск парламента. Хенкин С. Партия власти: штрихи к портрету // Полития. 1997. №1. С.52.

Конституция наделяет российского президента весьма значительными полномочиями, что неизбежно сказывается на развитии политических партий в стране. Известно, что сильная президентская власть не благоприятствует возникновению устойчивых партийных систем.

Как подчеркивает Х. Линц, "сама возможность существования системы дисциплинированных и "ответственных" партий находится в принципиальном противоречии (если вообще совместима) с чистым президенциализмом".

С точки зрения исследователя, в странах Латинской Америки именно президенциализм породил слабые и недисциплинированные партии, неустойчивые и фрагментированные партийные системы. В подобных условиях президент "имеет возможность обращаться не к партиям, а к конкретным законодателям, распределять материальные поощрения и формировать альянсы на базе клиентелистских связей", что позволяет ему успешно проводить свою политику при отсутствии поддержки парламентского большинства. Хенкин С. Партия власти: штрихи к портрету // Полития. 1997. №1. С.53.

К сходным выводам приходит и С. Мейнуаринг на основе изучения бразильской партийной системы. Отсутствие при президенциализме стимулов к развитию партий связано, в частности, с тем, что кандидаты в президенты не испытывают потребности обращаться к ним за поддержкой. Правда, Мейнуаринг, Шугарт и Линц отмечают, что положение может измениться, если партийная система -- не слишком фрагментирована, а партии достигли определенного уровня организационного развития. Важно то, что при этом повышается и эффективность президентской системы в целом. Там же. С.54.

И действительно, как свидетельствует опыт США, низкий уровень фрагментации партийной системы в значительной степени сглаживает недостатки президенциализма. Двухпартийность снижает вероятность противостояния ветвей власти и устраняет тенденцию к идеологической поляризации. Президент получает возможность работать не с отдельными законодателями, а непосредственно с лидерами сильных парламентских фракций, что избавляет его от необходимости прибегать к патронажу.

Однако все это реально лишь в том случае, если поддерживающая президента партия либо контролирует большинство мест в законодательном собрании, либо может претендовать на завоевание такого контроля. Собственно говоря, бинарный формат партийной системы и служит предпосылкой возникновения и поддержания партии парламентского большинства.

При высоком уровне фрагментации отсутствие лояльного парламентского большинства вынуждает президента опираться на межпартийные коалиции, которые лишь в редких случаях оказываются устойчивыми. Причина в том, что, хотя члены пропрезидентской коалиции на выборах партий могут входить в состав правительства, сами эти партии никак не отвечают за проводимый правительством курс.

К снижению стимулов к коалиционным взаимодействиям ведет и то, что партии могут свободно присоединяться к парламентской оппозиции без угрозы правительственного кризиса. Таким образом, любая политическая система с сильной президентской властью содержит в себе институциональный стимул к созданию крупной политической партии, способной поддерживать выборного носителя исполнительной власти, как на электоральной сцене, так и в парламенте. Алексеева Т.А. Современные политические теории. М., 2000. С.213.

В президентско-парламентских системах возникают дополнительные мотивы к выбору стратегии, направленной на формирование пропрезидентского большинства в парламенте. Напомним, что такая система наделяет полномочиями по смещению членов кабинета и президента, и парламент.

Так, в соответствии со ст.117, п.2 Конституции РФ, решение об отставке правительства принимает президент. Государственная дума может инициировать смещение кабинета, выразив недоверие правительству или ответив отрицательно на вопрос премьер-министра о доверии. Хотя президент вправе не согласиться с решением Думы, в случае повторного выражения ею недоверия правительству он обязан распустить либо правительство, либо Госдуму. Путем утверждения кандидатуры премьер-министра нижняя палата российского парламента участвует и в процессе формирования правительства. Там же. С.215.

В то же время полномочия Думы в данной сфере ограничены в связи с угрозой роспуска палаты в случае трехкратного отклонения представленных кандидатур. Используя терминологию Шугарта и Кэри, можно сказать, что российский режим не обеспечивает раздельного выживания властей. Отсутствие эффективного разграничения полномочий президента и парламента в отношении исполнительной власти способствует нестабильности системы, повышая вероятность частых смен правительства и порождая постоянную угрозу роспуска парламента. Перегудов С.П., Холодковский К..Г. Политическая партия: мировой опыт и тенденции развития // Коммунист. 1991. №2. С.42.

Уменьшить нестабильность президентско-парламентской системы правления позволяет установление президентского контроля над парламентом посредством формирования "партии большинства". Данным термином будем обозначать партии или коалиции, полностью поддерживающие проводимый президентом и его правительством курс и располагающие большинством в парламенте.

Стратегия президента, направленная на создание такой партии, вполне оправдана.

Во-первых, она ведет к максимизации его влияния на процесс принятия решений. Наличие партии большинства обеспечивает принятие Думой законов, вносимых президентом и правительством, повышая эффективность законодательного процесса.

Во-вторых, важной составляющей рациональной стратегии правящей группы является обеспечение дисциплинированности парламентского большинства. Между тем российский институциональный дизайн не гарантирует достаточной "связанности" парламентских альянсов.

Потенциальный риск выхода какой-либо партии из пропрезидентской коалиции значительно снижает полезность таких коалиций по сравнению с единой "партией большинства". В-третьих, при наличии партии большинства президент избавляется от необходимости вмешиваться в законодательный процесс, реализуя свое право издавать указы. Пшеворский А. Демократии и рынок. М., 2001. С.167.

По мнению Шугарта, отсутствие поддержки парламентского большинства в ситуации, когда президент имеет право издавать указы, является "наихудшим из возможных снижается неопределенность по поводу характера новой Думы, созванной после роспуска прежней. К этому следует добавить, что формирование "партии власти" не требует увеличения затрат правящей элиты на сохранение своих позиций. Как правительство, так и парламент подвергаются меньшему риску быть отправленными в отставку, а президент не несет издержек по формированию нового кабинета. Бунин И., Макаренко Б. Формирование элиты: пути, проблемы, направление эволюции. М., 2004. С.86.

Таким образом, российский институциональный дизайн порождает необходимые стимулы к принятию стратегии, ориентированной на создание партии большинства в парламенте. Очевидно, что участие в выборах -- единственный способ реализовать данную стратегию. А для этого, в свою очередь, нужна политическая организация, способная выступать на электоральной сцене. Но всегда ли проанализированный выше комплекс институциональных стимулов ведет к образованию "партии власти"?

В большинстве стран Восточной Европы "партии власти" отсутствуют. Скорее всего, это связано с особой ролью учредительных выборов в процессах режимной трансформации у бывших союзников СССР по "восточному блоку". В Польше, Венгрии и Чехословакии в результате первых свободных выборов, состоявшихся в 1989 -- 1990 гг., к власти пришли оппозиционные силы, которые в организационном плане представляли собой широкие коалиции разнородных демократически настроенных движений и протопартий, возникших на волне массовой мобилизации.

Таковы были, в частности, политические организации, образованные на базе движения "Солидарность" в Польше, Гражданского форума в Чехословакии, Демократического форума в Венгрии. Важно отметить, что подобный исход выборов повлек за собой как смену руководства, так и изменение проводимой политики.

Следующие выборы, проходившие на фоне массового недовольства первыми плодами реформ, привели к власти "партии-преемницы" (Союз демократических левых Польши, Венгерскую социалистическую партию), которые стали центром притяжения для "незапятнанных" коммунистических лидеров среднего звена. Адаптация этих партий к сложившимся условиям сопровождалась отказом от старой коммунистической идеологии в пользу социал-демократических ценностей. Бунин И., Макаренко Б. Формирование элиты: пути, проблемы, направление эволюции. М., 2004. С.88.

Такое чередование у власти разных политических сил не совсем правомерно рассматривать как смену замкнутых правящих группировок. Например, процессы, происходившие в 1989 -- 1995 гг. в Польше, не были "ни революционным замещением одного состава элит другим, ни долговременной стабилизацией новых выдвиженцев". Замена правящих групп имела, скорее, эволюционный и постепенный характер.

Однако в данном контексте важно то, что выборы стали играть решающую роль в процессе трансформации элит и, в частности, смены правящей группы и проводимой политики. Отсюда -- закрепление за партиями, возникшими в ходе режимных преобразований, функций завоевания (путем участия в электоральном соревновании) и удержания (посредством создания большинства в парламенте) власти, что -- в определенном смысле -- привело к "замораживанию" существующих политических альтернатив и затруднило создание новых организаций. Гаджиев К.С. Политология. М., 2005. С.245.

Итак, в исследованиях партии власти большую роль сыграли работы М. Дюверже. Он отмечает, что если в стране существует только одна партия, это, безусловно усиливает власть правительства; палаты выглядят этаким парламентским ристалищем, где искусно управляемые возгласы одобрения заменяют дебаты; кроме того последние ограничиваются всего лишь технической критикой деталей, высказываемой депутатами в адрес того или иного министра и никогда не представляют угрозы общей политике правительства (система, довольно развитая в СССР).

Внутренняя иерархия партии как бы проецируется на структуру публичной власти. Опорой и связующим звеном единства министров в правительстве становится партийная солидарность; в отношениях между кабинетом и палатами Власть верховного руководства партии над ее депутатами устанавливает подчинение парламента правительству.

Глава 2. Партия власти в современный период развития России

2.1 Партии власти в России 1990-х годов

Формирование "партии власти" как субъекта публичной политики было закономерным итогом развертывания сложных социально-экономических и политических процессов, приведших к складыванию в поставгустовской, пореформенной России базовых структур государственно-бюрократического капитализма.

Центром кристаллизации новой российской элиты, как известно, явилась прежняя партийно-хозяйственная номенклатура (по преимуществу ее второй и третий эшелоны), которая в рамках принятой руководством страны модели реформ, ориентированной в первую очередь на развитие экспортных отраслей экономики и форсированное создание класса собственников, умело использовала имевшиеся в ее распоряжении властные ресурсы для решения главной задачи адаптационного характера -- конверсии статуса власти в право собственности.

Другим источником новой элиты стали общественные слои, сформировавшиеся выходе демократизации политической системы и создания основ рыночной экономики. Это группы, связанные с негосударственным сектором хозяйства, и лидеры массового демократического движения конца 80-х -- начала 90-х годов, не имевшие в прежнюю эпоху доступа к номенклатурным каналам власти и контроля над ресурсами. Точнее сказать, вторая группа была инкорпорирована в состав первой в ходе структурирования новой российской элиты. Партийно-политические элиты и электоральные процессы в России. / Под ред. Л.А. Беляевой. - М., 1996. С.15.

Естественно, что процесс становления элиты требовал времени. На первых порах (примерно до середины 1992 г.), значительная часть прежней номенклатуры заняла выжидательную позицию, внимательно наблюдая за характером и направленностью развернувшихся преобразований и, по-видимому, опасаясь, как бы стоявшая у власти группа молодых реформаторов не попыталась воплотить на практике идеалы августовской революции 1991 г. -- справедливость и равные возможности для всех в различных сферах общественной жизни. Однако после принятия в конце 1992 г. программы приватизации бывшей государственной собственности, создавшей благоприятные условия для конверсии статуса власти в право собственности для значительных групп прежней номенклатуры, процесс кристаллизации новой элиты резко ускорился. Партийно-политические элиты и электоральные процессы в России. / Под ред. Л.А. Беляевой. - М., 1996. С.17..

Тем не менее, в политическом плане ее консолидация осложнялась рядом факторов.

Во-первых, очевидный раскол общества в 1992-93 гг. на демократов -- приверженцев радикальных реформ, с одной стороны, и альянс коммунистов с национал-государственниками, являвшийся центром притяжения противников преобразований, с другой, значительно затруднял самоопределение новой элиты. Обусловленная этим противостоянием неопределенность в отношении дальнейших перспектив развития страны сдерживала активность государственной бюрократии и старого советского хозяйственного истеблишмента в пространстве публичной политики.

Во-вторых, политический раскол общества/институционально оформившийся к концу 1992 г. как противостояние двух "ветвей власти на федеральном и в большинстве случаев на региональном уровнях, напротив, способствовал фрагментаризации элиты на различные противоборствующие группировки.

В-третьих, реалии радикальной реформы, сопровождавшиеся масштабной децентрализацией хозяйственной жизни, привели к формированию мощных региональных групп интересов. И, наконец, в-четвертых, новая элита уже на начальном этапе своего формирования проявляла незаинтересованность в установлении прочных, институционально оформленных связей с обществом. Журавлев В. Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. М., 1998. С.43.

Именно поэтому становление многопартийной системы искусственно сдерживалось власть предержащими. Подписанное в начале 1992 г. соглашение между президентом Б. Ельциным и группой реформаторских партий, поддержавших курс радикальных реформ, по которому глава государства брал на себя обязательства координировать ключевые политические решения с формирующимся партийным истеблишментом, в конечном итоге осталось на бумаге.

Показательно, что влияние на политический процесс движения "Демократическая Россия", немало сделавшего для утверждения Б. Ельцина на политическом Олимпе и долгое время расценивавшегося многими политологами в качестве правящей партии, постепенно снижалось. Президентские структуры постепенно отодвинули "Дем. Россию" от участия в принятии политических решений.

В конечном итоге роль движения ограничилась функциями группы поддержки. Митинговая активность "Дем. России" интерпретировалась власть предержащими в качестве подтверждения массовой поддержки президента Б. Ельцина и его политического курса. Журавлев В. Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. М., 1998. С.43.

Таким образом, формирующаяся российская элита поначалу проявляла незаинтересованность и нежелание институционально оформиться в качестве субъекта публичной политики, предпочитая действовать в ней опосредованно, через другие политические организации. Подобное отношение имеет глубокие корни в российской политической традиции.

В соответствии с этой традицией государственная власть, стремясь обеспечить себе максимальную степень независимости от общества, сдерживает процесс его самоорганизации, в том числе и в такой сфере как создание политических партий. Это поведение элиты идеологически обосновывалось ею как стремление отражать интересы всего народа и потому быть выше политических, идейных и классовых различий.

К концу 1993 г. ситуация в стране значительно изменилась. Новая элита в социальном плане консолидировалась; оформились общие интересы ее различных групп в рамках утвердившейся модели хозяйственных отношений. Мощным фактором, ускорившим институциональное вхождение элиты в сферу публичной политики в качестве "партии власти", стали прошедшие в декабре 1993 г. общефедеральные и местные выборы в органы представительной власти.

Процессы консолидации элиты значительно быстрее шли на региональном, чем на федеральном уровне. Центром консолидации местных политических элит являлись органы исполнительной власти субъектов Федерации, которые возглавлялись в большинстве случаев бывшими председателями облисполкомов, директорами крупнейших предприятий региона.

Именно "под них" на областных выборах 1993 г. были созданы региональные избирательные блоки, отличительные черты которых -- подчеркнутая дистанцированность от ведущих общефедеральных партий и движений, неопределенная идеологическая окраска, ориентация на прагматические подходы к решению задач обустройства "местной жизни". Автономов А. Основные проблемы формирования партийной системы в России // Формирование политической системы России. / Под ред. А. Кортунов. - М., 1996. С.30.

В условиях тяжелого социально-экономического положения местные лидеры, стремясь предстать в глазах общественного мнения в качестве выразителей интересов жителей того или иного региона, в силу объективных обстоятельств вынуждены были дистанцироваться в сфере публичной политики от федерального центра, нередко критикуя его конкретные действия, ущемляющие интересы субъектов Федерации.

Тем не менее, региональным "партиям власти" так и не удалось превратиться в устойчивые политические объединения, обладающие широкой сетью организационных структур и ведущие повседневную работу среди населения.

В большинстве случаев они остались на уровне организаций, главная цель которых состояла в том, чтобы максимально мобилизовать избирателей, поддерживающих местную элиту, а после выборов создать в законодательном органе власти субъекта Федерации влиятельную фракцию, отражающую интересы региональной администрации. Виноградов В. Система организованных партий: истоки, традиции, тенденции развития. СПб., 2003. С.32.

Еще сложнее процесс институционального оформления "партии власти" происходил на общефедеральном уровне. Впервые это отчетливо проявилось в ходе подготовки и проведения выборов в нижнюю палату нового российского парламента -- Государственную Думу. Руководство страны критически проанализировало опыт функционирования прежнего парламента -- Верховного Совета, который был сформирован на основе мажоритарной избирательной системы.

В условиях неразвитой многопартийности он оказался плохо структурированным и потому постепенно превратился в объект манипуляции со стороны парламентской верхушки. В этой обстановке переход к смешанной избирательной системе, когда половина нижней палаты формируется по партийным спискам, казался российскому истеблишменту более надежным средством создания в высшем органе представительной власти страны мощного пропрезидентского и проправительственного лобби.

Поскольку созданные за несколько месяцев до выборов политическое объединение "Выбор России" (позднее трансформировалось в партию "Демократический выбор России") и Партия российского единства и согласия, возглавлявшиеся соответственно сторонниками президента вице-премьерами Е. Гайдаром и С. Шахраем, выступили неудачно, пропустив на первое место Либерально-демократическую партию В. Жириновского, интерес российского истеблишмента к формированию "партии власти" заметно угас. Впрочем, на то были и иные причины. Виноградов В. Система организованных партий: истоки, традиции, тенденции развития. СПб., 2003. С.35.

Впоследствии поражение элиты на декабрьских выборах 1993 г. было отчасти компенсировано умелой работой президентских и правительственных структур с Государственной Думой, партийно-фракционный состав которой оказался в достаточной степени сбалансированным, что и позволило исполнительной власти обеспечить в целом поддержку нижней палатой парламента проводившегося политического курса.

Немаловажную роль в этом сыграло создание при непосредственном участии президентской администрации депутатского объединения "Новая региональная политика", состоящего в основном из народных избранников, прошедших в Думу по одномандатным округам. Этому объединению, тем не менее, так и не удалось превратиться в устойчивую политическую структуру. В преддверии очередных парламентских выборов, когда в стране возникла принципиально иная ситуация, оно пережило несколько расколов и в конечном итоге сошло с политической сцены.

Тогда же, предчувствуя возможность нового поражения своих партий, элита инспирировала атаку на многопартийность. Стимулируя активность некоторых политиков, выступивших с резкой критикой федерального избирательного закона, якобы ущемляющего интересы регионов в пользу столичного партийного истеблишмента, правящие круги попытались добиться сокращения квоты депутатов, избираемых по партийным спискам. Эти действия аргументировались ссылками на отсутствие влияния партий в нашем обществе. Однако они закончились безрезультатно. Андреев А. Политический спектр России. Структура, идеологии, основные субъекты. М., 1997. С.75.

Между тем, неудача в превращении российской элиты в ведущую силу публичной политики имела глубокие причины. Среди них в первую очередь нужно назвать утрату доверия широких слоев населения к ней и реализуемому ею социально-экономическому курсу. Но помимо этой причины общесоциального характера, связанной с провалом попытки выведения страны из глубокого кризиса, имелись и иные, вытекающие из логики становления новой политической системы России.

Действительно, "Выбор России" и ПРЕС многими политиками и экспертами первоначально расценивались как сегменты общефедеральной "партии власти", а в их успешном выступлении виделся залог ее окончательного институционального оформления.

С формальной точки зрения подобные утверждения выглядели вполне обоснованно, поскольку в состав обоих объединений входили видные министры, вице-премьеры российского правительства, известные своим активным участием в реализации курса реформ Б. Ельцина. Однако избирательная кампания 1993 г. опровергла эти утверждения. И дело здесь не только в неудачном выступлении на выборах ПРЕС и "Выбора России" и даже не в том, что, как полагают некоторые политологи, после выборов президент Б. Ельцин произвел серьезную корректировку своего политического курса, в результате которой сначала большинство лидеров "Выбора России", а позднее и ПРЕС были вынуждены покинуть правительство. Боголюбов С., Макфол М. Право и многопартийность в России. М., 2001. С.123.

Говорили о прямой поддержке ПРЕС премьером В. Черномырдиным, но официально глава правительства неоднократно заявлял о неучастии в избирательной кампании этого объединения. Судя по всему, властвующая элита по-прежнему рассматривала институт партий как сугубо вспомогательный для реализации своих целей, которым, по ее мнению, в наибольшей степени соответствуют рыхлые электоральные объединения. Задача этих объединений должна ограничиваться созданием групп поддержки в органах представительной власти, обеспечивающих беспрепятственное проведение в жизнь политики президента и правительства.

Иначе говоря, "партия власти" превращается в "партию начальства". Эта стратегия, наиболее последовательно реализованная НДР на выборах 1995 г., оказалась проигрышной. Одна из причин проигрыша заключалась в том, что накануне президентских выборов многие местные начальники просто отказались идти на выборы под флагом НДР. Результатом стала слабость кандидатов движения: лишь десяти из них удалось пройти в округах. Однако это можно объяснить и недоработками создателей НДР. Там же.

Действительно, оптимальный в рамках местной электоральной политики имидж "крепкого хозяйственника" трудно ввести в какие-то идеологические рамки.

С этим связана отмечаемая многими авторами размытость стратегических программных ориентиров "партий власти" в России. Но отсюда же, как представляется, проистекает и их принципиальная неспособность выгодно позиционировать себя на поляризованном электоральном поле. Другой ресурс привлечения избирателей -- персональная харизма лидера -- до 1999 т. не играл заметной роли в формировании имиджа "партий власти".

Особенности избирательной системы, применяемой на выборах главы государства, и время проведения последних оказывают значительное влияние на стратегии в области партийной политики. При выборах российского президента действует мажоритарная схема: в ситуации, когда ни один из претендентов не набирает абсолютного большинства голосов, проводится второй тур, в котором участвуют два кандидата, получившие наибольшую поддержку в первом туре.

Согласно сформулированному М. Дюверже закону, мажоритарная система в два тура способствует формированию многочисленных, но связанных между собой партий. Провоцируя увеличение числа кандидатов в первом туре, такая схема создает сильные стимулы к коалиционным взаимодействиям. Яргомская Н.. Лихтенштейн А. Закон Дюверже и система относительного боль-шинства на думских выборах. // Политическая наука. 2003. № 1. С.52.

Вообще, в системах с сильным президентом парламентские альянсы неустойчивы. Поэтому оптимальная для президента стратегия все же заключается в том, чтобы в парламенте его поддерживала та самая партия, которая привела его к успеху на президентских выборах. Предпочтительно, чтобы такая партия опиралась на большинство, но в любом случае она должна быть достаточно сильна, дабы цементировать собой парламентскую коалицию.

Исследователи отмечают, что независимо от избирательной системы, применяемой на выборах президента, фрагментация снижается, если они проходят одновременно с выборами. Дело в том, что при одновременных выборах президентская партия неизбежно добивается весомого представительства в парламенте.

В России, однако, сложился квазипарламентский формат электорального цикла, при котором парламентские выборы предшествуют президентским. Такое электоральное расписание ведет к тому, что выступающие на думских выборах "партии власти" не способны привлекать голоса, поданные за президента. Более того, проведение выборов в конце президентского срока побуждает избирателей переадресовывать "партии власти" все накопившиеся претензии к инкумбенту.

Именно так и произошло в России в 1995 г., когда не только избиратели, но даже элиты не захотели связывать себя с курсом обанкротившегося политического руководства. При этом, на последовавших полгода спустя президентских выборах лояльность к действующему президенту заметно возросла, что в значительной мере было обусловлено институциональным различием между выборами "первого" и "второго" порядков. Таким образом, принятое в России электоральное расписание, при котором парламентские выборы превращаются в своего рода "черновик" президентских, является крайне неблагоприятным для "партий власти".

2.2 Развитие партии власти в России в 2000-х годах

Если судить по результату прошедших 7 декабря 2003 года выборов в Государственную Думу, то они должны считаться горьким поражением в процессе построения многопартийной системы в России: многопартийная система живет конкуренцией между политическими партиями и идеями, которые они представляют, однако новая Дума вряд ли сможет выполнить свою функцию площадки политического соревнования. Сформированная пропрезидентской партией «Единая Россия», фракция большинства слишком мощна, а вес политических конкурентов слишком незначителен. Численность коммунистов «сжалась» до 52 мандатов, и остается лишь выждать и посмотреть, действительно ли возьмут на себя роль оппозиции блок «Родина» и либерал-демократическая партия Владимира Жириновского. Можно ли на основании этого утверждать, что эксперимент с партийным плюрализмом потерпел фиаско? Или делать вывод, что страна повернула вспять, в направлении диктатуры одной партии?

Думские выборы 2003 года показывают, прежде всего, слабость российских партий в целом, так как победу на выборах одержала не партия, а сам Владимир Путин. «Вместе с Президентом» - так звучал выборный слоган «Единой России», и только выступление Путина на съезде этой партии в сентябре 2003 года позволило ей за три месяца до выборов стремительно улучшить свои результаты по опросам общественного мнения. Именно потому, что Путин - в отличие от своего предшественника Бориса Ельцина - пользуется большим одобрением и поддержкой населения, «партия власти» впервые в истории новой России смогла выиграть выборы. Вик Я. Партии в путинской России: движение вспять, к однопартийной системе? / Пер. с нем. - // Политические исследования. 2004. № 2. С.39.

При этом, собственно, «Единой России» ее 37,6% голосов и 104 прямыми мандатами чуть-чуть не хватило для абсолютного большинства в новой Думе. Только после того как многие независимые или избранные по одномандатным округам от малых партий депутаты примкнули к «Единой России». Численность представляемой ею фракции превысила 300 человек и стала составлять две трети российского парламента. Таким образом, для некоторых депутатов близость к власти представляется важнее демократического контроля и соревновательности идей. К фракции это относится в той же мере, как и к самой партии. Не случайно «Единая России» и более чем два года спустя после своего основания не может избавиться от ярлыка «выборного блока», ориентированного на Президента, руководимого за счет административного ресурса и не имеющего собственной социальной базы. Там же. С.41.

Вместо этого созданный Кремлем в кратчайшие сроки, возникший словно из-под земли антилиберальный блок «Родина» набрал сразу 9% голосов избирателей и тем самым получил пропуск в Государственную Думу. Блок вышел на выборы как гетерогенное образование, сплоченное одним общим отвержением пути, пройденного Россией за последние 10-15 лет. Его неожиданно высокий результат еще раз подтвердил мнение тех политтехнологов» московской пиар-сцены, которые полагают, что в России успех на выборах обеспечивается прежде всего при помощи денег, доступа к средствам массовой информации и пары «креативных» идей. Вследствие этого можно отказаться от долгой, кропотливой и трудной работы по строительству политических партий, да и от партий вообще связующего звена, своего рода «шарнира» между государством и обществом. Гаман-Голутвина О.В. Российский парламентаризм в исторической ретроспективе и сравнительной перспективе // Политические исследования. 2006. № 1. С.38.

Организационная и содержательная слабость политических партий компенсируется во время предвыборной борьбы многочисленными политическими консалтинговыми структурами, которые на короткое время создают имидж политикам и партиям.

В России до сих пор содержательные и концептуальные импульсы для формирования политической линии исходят не столько от политических партий, сколько от неформальных органов, среди которых - так называемое «экспертное сообщество».

Создается впечатление, что Путин хочет покончить с этой «византийской» практикой, доведенной до совершенства при бывшем руководителе Администрации Президента Александре Волошине (ныне отправленном в отставку). Бросается в глаза, с какой последовательностью и настойчивостью призывает Путин к усилению политических партий, например, в своем ежегодном Послании Федеральному Собранию Российской Федерации от 23 мая 2003 года: «Только повседневная связь государства и общества, которую могут и должны обеспечить крупные партии, способна уберечь власть от совершения серьезных политических ошибок». Шевченко Ю.Д. Институализация Государственной Думы и участие депутатов третьего созыва в парламентских выборах 2003. // Полис. 2005. № 1. С.121.

Если сравнить высказывания ежегодного Послания Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации от мая 2003 года с реальным результатом выборов в декабре, то возникает мысль, что,. Путин, подчеркивая роль «сильных партий», имел в виду одну-единственную, поскольку лишь «Единая Россия» - при всех структурных недостатках -вышла усилившейся из выборной кампании-2003 и целенаправленно стремится к дальнейшему развитию, был основан фонд партии, есть подвижки в политико-образовательной работе, создаются региональные структуры, активизируется работа с молодежью. И в этом «Единая Россия» также отличается от прежних «партий власти»: там предвыборная активность сменялась застоем, маргинализацией и - через какое-то время - роспуском партии. Гельман В. Второй электоральный цикл и трансформация политического режима в России. М., 2004. С.87.