Геополитика, как оружие нацистской Германии

в) Континентальная держава и морская держава. Среди вдохновителей Хаусхофера совершенно естественно оказался и Маккиндер, рассматривавший heartland как «географический стержень истории». Кроме того, геополитика Хаусхофера, как и рассуждения многих других ученых той эпохи, в том числе и французов, игнорировала или недооценивала роль Соединенных Штатов Америки. Соединенные Штаты воспринимались в Европе как экзотический континент, укрывшийся в своей политике изоляционизма и переживающий период упадка под влиянием индивидуализма и капитализма. С точки зрения Гитлера, США представляли собой проеврейскую плутократию, неспособную к военным действиям. Разве октябрьский крах 1929 года не показал, что Америка больше не существует как серьезный военный противник? Рассуждения Хаусхофера претендовали на научность и современность, но сосредоточившись на изучении пространства, не забыл ли он о том, что и само пространство, и пронизывающие его линии раскола постоянно претерпевают существенные изменения под влиянием деятельности человека? В то же время, возможно благодаря своей военной подготовке, Хаусхофер верно оценивал факторы, имевшие большое значение для успеха военной кампании: промышленный, финансовый и научный потенциал, способность провести мобилизацию и организовать войска, способность обеспечить восполнение потерь.

Если Ф. Ратцель сформулировал идеи немецкой геополитики, то К. Хаусхофер придал ей вид официальной доктрины Третьего Рейха. Обосновывая концепцию территориальной экспансии, он превратил выражение Ф. Ницше «воля к власти» в понятие «воля к пространству», а выражение Ф. Ратцеля «чувство пространство» - в «чувство границ».

К. Хаусховер был убежден, что Drag nach Osten является единственной доктриной и что «жизненное пространство» Германии следует искать на Востоке. На этой основе родилась знаменитая идея «континентального блока» по оси Берлин - Москва - Токио. Концепция «континентального блока» К. Хаусхофера и его сподвижников (он был не одинок в своих стремлениях), О. Обета, О. Маулля, К. Вовинкеля, опиралась на идею ратцелевского материализма о «жизненном пространстве» (все-таки без Ф. Ратцеля никуда!)

В ранний (японский) период эта идея «континентального блока» формировалась на основе изучения истории становления государств Дальнего Востока в контексте противостояния Моря и Суши. Теоретически доказывалось, что культура Германии является западным продолжением азиатской традиции (правда, звучит это слегка бредово, на мой взгляд).

В 30-е гг. произошел разворот геополитических сил по линии меридиана: две геополитические макроструктуры, Восточно-Азиатский и Панамериканский блоки, почти одновременно вторглись в геополитическое поле широтной динамики - в Евразию. Анализируя соотношение государств, К. Хаусхофер сделал вывод о необходимости поделить мир вдоль меридианов. Переход от традиционной широтной стратегии к меридиональной предопределил полное изменение «силового поля» на земной поверхности. Это новое геополитическое деление мира вошло в историю как панрегионализм. Панрегионалистская идея была противовесом действовавшей модели «метрополия - колония», которая приходила в упадок.

Панрегионализм К. Хаусхофера был интерпретацией понятия о глобальных экономических регионах. Панрегионы были не только экономическими блоками. В их основе лежали панидеи, объединявшие государства, исходя из общности социально-политических и экономических проблем, хотя на практике осуществлялось господство одних стран над другими.

В своей первой панрегионалистской модели он разделил мир (с севера на юг) на три ориентированных панрегиона, каждый из которых состоял из ядра и периферии: пан-Америка с ядром в США, Евро-Африка с ядром в Германии и пан-Азия с ядром в Японии, в периферию включалась также и Австралия. Позже К. Хаусхофер предлагал как один из вариантов развития геополитических событий четырехчленное деление мира. Четвертым панрегионом стала пан-Россия с ее сферой влияния в Иране, Афганистане и на Индостане. Значительная восточная часть СССР по этой схеме входила в состав Восточно-Азиатской сферы сопроцветания.

В 30-40-е гг. К. Хаусхофер опять вернулся к трехчленной схеме панрегионов, слегка видоизменив ее, убрав Россию: пан-Америка во главе с США, Великая Восточная Азия во главе с Японией и пан-Европа во главе с Германией.

В своих работах конца 30-х - начала 40-х гг. К. Хаусхофер дальше развивал идею «континентального блока» и ориентацию Германии на Восток («Ostorien-tierung»). В рамках германо-советского пакта Имеется в виду пакт Риббентропа-Молотова, заключенный 23 августа 1939 г. К. Хаусхофер разработал план создания большого континентального блока, идею оси Берлин-Москва-Токио и вовлечению в сферу влияния Германии многих государств Центральной и Северной Европы, укреплению ее позиций в Латинской Америке, Африке и Азии. Этот континентальный блок по своему замыслу должен был объединить гитлеровскую Германию, франкистскую Испанию, Францию Виши, фашистскую Италию, СССР, Японию против Британской империи и США.

В таких размерах этот блок был близок к пространству Мирового острова в построениях Х. Маккиндера. В рамках такого Большого пространства можно было бы осуществить идею универсального государства и установить мировое господство Германии.

Геостратегическая деятельность К. Хаусхофера была направлена на создание единого блока против Великобритании, в которой он видел основного врага Германии. Россия же рассматривалась как основной союзник Германии. Ей отводилась роль связующего территориального звена между Европой и Германией. Союз Германии с Россией обеспечил бы Германии трансконтинентальные коммуникации от Рейна до Амура и Янцзы, свободные от англосаксонского влияния. Германия получила бы выход к открытому океану и стала бы обладать мощью как континентальной, так и океанической державы. геополитика нацист германский императив

Но идея континентального блока с Москвой К. Хаусхофера противоречила расистским взглядам руководства Третьего рейха, поэтому в реальность воплотилась ось Берлин - Рим - Токио. К. Хаусхофер как геополитик понимал, что замена Москвы, центра Хартленда, на Рим, столицу полуостровной второстепенной державы, делает континентальный блок слабым, но против руководства, как говорится, не пойдешь.

Узнав о намерении Гитлера напасть в 1941 г. на СССР, он предпринял отчаянные попытки предотвратить гибельный ход событий. Крушение Третьего рейха подтвердило предвидение К. Хаусхофером катастрофических для Германии последствий войны с Россией.

Подводя итоги развития немецкой геополитики, необходимо отметить, что именно после Первой Мировой войны геополитика в Германии попала в центр общественного внимания, произошло становление и развитие немецкой школы классической геополитики. Значительно увеличилось число ученых, относивших себя к последователям К. Хаусхофера. Сам Карл Хаусхофер пользовался беспрекословным авторитетом и превратился в глазах не только немецкого, но и мирового общества, в немецкого геополитика номер один. Ключевой задачей немецкой геополитики в тот момент являлась выработка научных основ политики, направленной на защиту немецких национальных интересов и особенной тщательно разработанной в концепции «жизненного пространства», о которой речь пойдет в следующем параграфе.

2.2 «Lebensraum» как главный германский геополитический императив

Итак, «жизненное пространство». Этот термин очень многофункционален и используется в самых различных науках, начиная с экологии и психологии и заканчивая геополитикой. Для нас наибольший интерес представляет геополитическая интерпретация этого термина. В геополитике под «жизненным пространством» понимают минимальный территориальный объем, позволяющий народу достичь реализации своих исторических и политических стремлений. Политическая наука: Словарь-справочник. Сост. проф пол наук Санжаревский И. И., 2010; Политология. Словарь - РГУ. В. Н. Коновалов, 2010

Теория же «жизненного пространства» была разработана отцом будущей геополитики Ф. Ратцелем в его труде «Политическая география» в 1897 г. Она обосновывала процветание государства за счет динамичного территориального роста, ведущего к мировому господству. Ученый сравнивал государство с организмом, правда, всячески подчеркивая, что эту аналогию нельзя воспринимать буквально: такое сравнение всего лишь иллюстрация, а не научная гипотеза. Но, тем не менее, ученый стремился показать, что государство, подобно живым организмам, обязано либо расти, либо погибнуть. Расширение границ за счет другой страны есть отражение энергетики внутреннего напряжения. Сильные государства должны иметь для своего роста «Лебенсраум» или «жизненное пространство».

Ф. Ратцель никогда не высказывал расистских взглядов, но некоторые его последователи расширили применение идей ученого до опасных пределов. Понятие «жизненного пространства» отца геополитики в дальнейшем было использовано К. Хаусхофером для обозначения размерности территории, позволяющей народу в полной мере самореализоваться в политике и истории. Это псвевдонаучное толкование был взято на вооружение в политике немецких нацистов, обосновывающих права «высших» людей расширять свое жизненное пространство за счет «низших» соседей.

«Жизненное пространство» лежало в основе фашистской пропаганды в Германии. Обманывая немецкий народ, гитлеровцы утверждали, что все бедствия и лишения немецких трудящихся и мелкобуржуазных масс объясняются исключительно чрезмерной плотностью населения в Германии, несоответствием между количеством населения и размерами территории и что вследствие этого единственный путь к подъему жизненного уровня немецкого народа лежит в расширении его «жизненного пространства».

Стремление германских империалистов к захвату рынков и сфер приложения капиталов гитлеровцы пытались выдать за «естественную потребность всего немецкого народа в новых территориях». Подобные заявления нацистов не являлись чем-то оригинальным. Уже с момента выхода германского империализма на международную арену его идеологи стремились маскировать безграничные захватнические замыслы немецких плутократов ссылками на несоответствие численности населения и территории Германии. «Наши границы слишком тесны,-- говорил, например, в 1912 году на съезде пангерманского союза барон Фитингоф-Шелл,-- мы должны завоевывать новые территории для колонизации, иначе мы превратимся в вымирающий народ, неполноценную расу... Если бы немецкий народ боялся войны, он бы вымер. Если в империи распространяется недовольство, то причиной тому -- земельный голод». Г. Розанов Германия под властью фашизма (1933-1939 гг.). - М.: Международные отношения, 1964

В веймарской Германии ложь о недостатке «жизненного пространства» широко использовалась деятелями реакционных буржуазных партий для оправдания реваншистских требований о пересмотре границ Германии, установленных Версальским договором.

Гитлеровцы придали пропаганде лживой идеи о недостатке у немцев «жизненного пространства» невиданный до того размах и подняли ее на уровень государственной политики. Лозунг «Народ без территории» стал официальным тезисом фашистского правительства. «Имеющаяся площадь слишком ограничена для 60 млн. населения»,-- провозгласил Гитлер. «Мы -- народ без территории,-- вторил ему министр продовольствия и земледелия Дарре. -- У нас мало земли, поэтому мы попытаемся добыть себе недостающую землю». Добыть «жизненное пространство», развивали свою лживую идею гитлеровцы, можно лишь путем войны. «Никакая ловкость здесь не поможет,-- объявил Гитлер,-- решение возможно только при помощи меча». Г. Розанов Германия под властью фашизма (1933-1939 гг.). - М.: Международные отношения, 1964

Гитлер усвоил идеи Ф. Ратцеля и К. Хаусхофера в полной мере: словосочетание «жизненное пространство» гораздо чаще встречается в более откровенной «Второй книге» («Zweites Buch») гитлеровской «Моей борьбы», чем в первой. В самых важных главах (II-VII) этот термин можно найти много раз, не считая его синонимов: «Grund und Boden», «Grundflache», «Bodenflache», «Boden», «Grund» и «Raum» «Земля и почва», «Основание», «Земельная площадь», «Земля», «Почва», «Пространство». Усвоив, он начал активно применять их в своей деятельности.

Теория К. Хаусхофера имела в Германии большой успех. Напомню, основной его идеей было то, что задачей политики является обеспечение необходимого количества земли для растущего населения, а упадок наций происходит от ущербности концепции жизненного пространства. «Пространство не только является носителем силы, оно само и есть сила, - говорил К. Хаусхофер своим студентам, - я намерен преподавать политическую географию как оружие, которому суждено пробудить Германию с тем, чтобы она выполнила свое великое предназначение. Я перевоспитаю нацию, я заставлю ее осознать роль географии в истории, так что даже самый юный немец перестанет замыкаться в границах родной деревни и начнет мыслить в масштабах континента». А. Первушин. Оккультный Гитлер. - М.: Яуза, 2006 Действительно, мыслил он широко и глобально.

Разумеется, эта теория тоже имела источники, на которые опирались К. Хаусхофер и его последователи. И прежде всего - их следует искать в апокалиптических картинах будущего, которые рисовал умерший за полстолетия до появления Гитлера на свет английский ученый-экономист Томас Мальтус, прославившийся тем, что доказывал, будто бы население растет в геометрической прогрессии, а средства к обеспечению этого населения «прожиточным минимумом» - в арифметической. Следовательно, любой рост численности населения ведет к расширению бедности и страданий. Для того чтобы остановить катастрофический рост населения, который приведет Европу к краху, Мальтус предлагал создать институты планирования семьи, всерьез заняться повышением образования населения, заставить государства поддерживать не высокую рождаемость, а, наоборот, ее сокращение и так далее.

Гитлер ничего не имел против грамотного планирования семьи, но в отношении ограничения рождаемости он высказывался крайне отрицательно. Решение проблемы перенаселения он искал исключительно в захватнической войне, как было сказано выше.

В представлениях Адольфа Гитлера история человечества была вечной борьбой за жизненное пространство. Будущее нации по этой причине должны были обеспечить не столько социально-экономические преобразования и новшества, сколько завоевание жизненного пространства, так как стратегию экономического покорения мира он считал мнимым решением проблемы несоответствия растущей численности народа и неизменного жизненного пространства, так как другие народы тоже не сидят сложа руки, и конкурентная борьба неминуемо выльется в войну за территории и ресурсы.

В августе 1927 года Гитлер писал: «Есть только одна возможность преодоления противоречия между “жизненным пространством” и “численностью населения”, а именно - экспорт товаров. Тем не менее, это обманчивая возможность, ведь не только Германия идет по пути индустриализации, но и Франция, Англия, Италия. А в последнее время в строй конкурентов вступила и Америка, и теперь самое трудное состоит не в повышении производительности труда, как у нас думают, а в расширении сбыта. Вот это и есть сегодня главная проблема в этом мире, который повсюду индустриализируется и который борется за эти рынки. „…“ Германии со временем будет все хуже из-за конкуренции, а также из-за нехватки сырья». А. Первушин. Оккультный Гитлер. - М.: Яуза, 2006

Во «Второй книге» Гитлер пояснял: «Увеличение численности народонаселения можно компенсировать увеличением жизненного пространства. Да, вполне верно сказать, что вся борьба любого народа в действительности сводится только к тому, чтобы обеспечить необходимое землевладение в качестве общего условия существования… В жизни народов есть лишь немногие способы корректировать несоответствие между численностью народонаселения и занимаемой им территорией. Наиболее естественным из них является подгонка время от времени территории к растущей численности населения. А это требует военной готовности и кровопролития». Там же

Гитлер был убежден, что основной исторической несправедливостью является то, что в Германии на один квадратный километр территории приходится 140 человек, - это он и называл «германским вопросом». В феврале 1939 года, выступая перед командирами вермахта, Гитлер заявил: «Я намерен решить германский вопрос, то есть решить проблему германской территории. Имейте в виду, что, пока я жив, эта идея будет всецело владеть моим существом. И еще будьте уверены, что, как я полагаю, когда в какой-то момент понадобится сделать шаг вперед, то тогда я моментально начну действовать и при этом не побоюсь пойти на самую крайность, потому что убежден, что этот вопрос так или иначе должен быть решен». Там же

Расширение «жизненного пространства» должно было осуществляться за счет восточных соседей. Именно обширные территории на Востоке позволили бы Гитлеру расселить «излишки» населения и гарантировать желанную хозяйственную автаркию.

Из «жизненного пространства» логическим путем вытекает и доктрина «Похода на Восток» («Drang nach Osten»), которая так же продуктивно эксплуатировалась немецким нацизмом, как и «Lebensraum».

Во «Второй книге» Гитлер писал: «Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей внешней политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе. Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены». Цитата из главы «Восточная ориентация или Восточная политика»; Адольф Гитлер: «Mein Kampf», 1925

Легко заметить, что даже Польша при этом не упоминалась - Гитлер рассматривал ее как промежуточную ступень при решении самого важного и существенного вопроса о расширении жизненного пространства за счет территории СССР.

Почему же именно Восток и Россия? На этот счет существует несколько мнений.

Одно из них заключается в том, что на отношение Гитлера к России оказала старинная националистическая традиция, процветавшая в Прибалтике. Основными выразителями антирусских настроений во время Первой Мировой войны (то есть в то время, когда Гитлер, словно губка, впитывал основы националистических убеждений) были три балтийских немца: Теодор Шиман, Иоганн Галлер и Пауль Рорбах. Первые двое были известными историками, а Рорбах прослыл публицистом. Издавна прибалтийские немцы (с их культом эффективности, целесообразности и рациональности) с неодобрением и скептицизмом наблюдали за тем, как отвратительно устроено хозяйство в России. Однако объясняли они плачевное состояние нашей страны не расовой неполноценностью русских, как это делали нацисты, а культурными и этическими различиями. При этом прибалтийские теоретики считали русских неспособными измениться к лучшему и полагали, что русские, будучи не в состоянии ассимилировать даже близкие им народы (украинцев и белорусов), не имеют права диктовать свою волю другим.

Так, Пауль Рорбах в Первую Мировую войну отстаивал идею расчленения России на «естественные» составляющие: Финляндию, Польшу, Бессарабию, Украину, Кавказ, Туркестан и собственно Россию. П. Рорбах писал, что Российскую империю можно разделить на части, как апельсин - без разреза и ран, естественным образом. Профессор истории Теодор Шиман считал Российскую империю искусственным образованием, ибо она, на его взгляд, представляла собой конгломерат несовместимых между собой народов и рас. А Иоганн Галлер, со своей стороны, попытался реставрировать старый лозунг крестоносцев о натиске на Восток, ибо, по его мнению, Россия все равно находится вне семьи европейских народов.

Восточная направленность экспансии Третьего рейха оформилась еще и по той причине, что в Германии было широко распространено мнение об аморфном характере восточных пространств, их заброшенности - это и делало «морально обоснованной» демографическую «раскорчевку» восточных земель и заселение их немцами. Упомянутая «раскорчевка» Запада была бы более сложной, менее обоснованной и чреватой серьезным сопротивлением со стороны более древней культуры.

Идеологическим прикрытием подготавливавшегося нового разбойничьего «похода на Восток» служили также многочисленные «труды» так называемых «исследователей Востока». Еще до фашистской диктатуры в Германии существовал целый ряд институтов по изучению Востока, которые публиковали псевдонаучные работы, призванные «доказать» цивилизаторскую миссию Германии на Востоке и одновременно готовили шпионско-диверсионные кадры для засылки в Советский Союз и страны Восточной Европы. С приходом гитлеровцев к власти деятельность этих центров по «изучению» Востока приняла еще более широкий размах. Для осуществления подрывной политики в Прибалтике в 1933 году возникает «общество по исследованию северных и восточных германцев». В Лейпциге в 1934 году при совместном участии органов СС, службы армейской разведки и контрразведки, а также министерства иностранных дел был создан «институт истории культуры Юго-Восточной Европы». В 1937 году теми же органами в Ваннзее был основан другой центр по «исследованию Востока».

Фашистские «исследователи Востока» усердно занимались «черновой работой», стремясь подготовить фашистскому вермахту почву для разбойничьей войны против народов Восточной Европы. Наряду с прежними функциями они в период фашизма взяли на себя разработку планов организации кровавого гитлеровского «нового порядка» для оккупируемых Германией стран Восточной Европы и подготовку кадров фашистских колонизаторов.

Другой точки зрения придерживается Н. Стариков, утверждающий, что ни «Лебенсраум», ни «Дранг нах Остен» были совершенно ни при чем, а напасть Гитлера на СССР вынудили пресловутые англосаксы - Великобритания с США. Они и нашептали фюреру на ушко, что, мол, уничтожив СССР, Германия сможет обеспечить себе господство над всей Евразией. Хотя умом Гитлер понимал, что война на два фронта, которую допустил кайзер во время Первой Мировой, является страшной ошибкой и не должна быть повторена. И вот, воюя с Англией, он нападает на СССР, который продает немцам стратегические материалы и поставляет зерно. Почему? Потому что 10 мая 1941 года в Лондон улетел заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс, который договорился, что Англия поможет Гитлеру, и, нападая на Советский Союз, Гитлер был уверен, что фронт будет только один. Так, по сути, и было: Англия помогла, но вот только не Германии.

Гитлер просчитался, попался в ловушку, умело расставленную англосаксами, точнее, его туда заманили, пообещав с три короба.

Эта точка зрения тоже имеет право на существование, и я даже согласна с Н. Стариковым, так как геополитически и Германия, и Россия (СССР) принадлежат к одной цивилизации - Суши, тогда как Великобритания с США - это исконные цивилизации Моря, которые противостоят сухопутным. К тому же, этим цивилизациям Моря было очень выгодно столкнуть между собой две цивилизации Суши и одним махом убить сразу двух зайцев, а идеологическая база нацистов, представленная «жизненным пространством» и «Походом на Восток», послужила отличным стимулом для обоснования причин войны с СССР.

Не последнюю роль в мотивировке восточной экспансии играли для Гитлера и морально-этические факторы: «Не следует забывать, что правители нынешней России - это запятнанные кровью подлые преступники, подонки человечества, которые, пользуясь случаем, в трагический час разрушили огромное государство, удушили миллионы ведущих интеллектуалов, элиту общества, и уже десять лет тиранически правят страной. Нельзя забывать, что правители России принадлежат к народу, который соединил в себе дикую кровожадность и непостижимое искусство вранья, - к интернациональному еврейству». А. Первушин. Оккультный Гитлер. - М.: Яуза, 2006

Но какие бы факторы или причины не лежали в основе решения Гитлера устремить свой взор именно на Восток, факт остается фактом - именно Советский Союз рассматривался Германией как препятствие на пути к ее евразийскому, а затем и мировому господству.

Итак, «Lebensraum» или «жизненное пространство» оказалось умелой игрушкой в не очень умелых руках. Его возвели наряду с геополитикой в ранг нацистской идеологии, оправдывавшей любые действия гитлеровской Германии. С одной стороны, «Lebensraum» послужило отличной базой для развертывания немецкой экспансии, но с другой - оно же и стало могилой для Гитлера и всего немецкого нацизма. «Поход на Восток» оказался билетом в ад, причем в один конец, в котором также и сгорела вся немецкая геополитика того времени.

Тем не менее, нельзя слепо принимать на веру утверждение, что геополитика и гитлеровская политика были одним и тем же. Да, они были звеньями одной цепи, в которой геополитика вместе с ее доктринами о «жизненном пространстве» и неизбежном и важном «Походе на Восток» просто служила инструментом действий Гитлера и его приспешников. Но вот отождествлять их ни в коем случае не стоит.

Как утверждают очевидцы, Гитлер был убежден в том, что ему была предназначена миссия сделать из Германии самую мощную державу на Земле, обеспечить триумф арийской расы, уничтожить большевиков и евреев, построить принципиально новое общество. Но была ли у Гитлера геополитическая концепция? Конечно, он стремился объединить всех немцев в рамках одного государства, предоставить Германии необходимое ей жизненное пространство благодаря экспансии на восток: захватив Польшу и разгромив своего основного врага - Советский Союз. Это не означает, однако, что Гитлер имел или стремился иметь строго научный подход к проблемам пространства. Если у Гитлера была навязчивая идея продвижения на восток, то только потому, что он видел там огромные ресурсы (хлеб, уголь, нефть…) и считал своим долгом стереть с лица земли марксистко-ленинскую заразу.

Гитлер считал себя пророком, руководителем новой революции - “революции нигилизма” по определению Германа Раушнинга. Из геополитики он взял только то, что соответствовало его идеям, считая, что только у Фюрера можно чему-либо учиться. К. Хаусхофер так сформулировал возникшее недоразумение: “Я ознакомился с книгой Mein Kampf только после ее выхода в свет и считаю, что ее содержание не имеет никакого отношения к геополитике”.

В то время как Гитлер руководствовался тоталитарной идеологией, оставаясь ее единственным законным толкователем, К. Хаусхофер считал себя ученым, основателем неидеологизированной дисциплины, базирующейся на строгом анализе фактов. Но кто может с уверенностью сказать, где начало и конец у идеологии? Не является ли строгий исследователь реальности пленником неосознанных предположений? К. Хаусхофер, чья судьба была неразрывно связана с судьбой его жены-еврейки, несомненно, был подвержен влиянию царившего в Германии антисемитизма. Но мог ли он безраздельно поддерживать политику, логика которой вела к уничтожению его жены и детей, которых она родила от него? Мое чисто субъективное мнение: нет. Хоть К. Хаусхофер и поддерживал Гитлера во многих его начинаниях, он все же, в первую очередь, был ученым, а не нацистом, сжигавшим евреев в газовых камерах где-нибудь в Освенциме. К. Хаусхофер не был советником Гитлера, да и мог ли Гитлер допустить мысль о том, чтобы ему кто-либо давал советы? Гитлер знал, что он делает, ну, или, по крайней мере, он думал (либо ему позволяли думать), что знал.

А вот если бы Германия победила во Второй Мировой войне, означало бы это правоту немецкой геополитики? С большой долей вероятности, нет. Во-первых, гитлеровская империя распространилась бы на всю Европу, игнорируя “законы” геополитики, стремящейся совместить государственные границы с границами расселения немцев. В этой империи немцам была уготована роль господ, управляющих массами покорных, неспособных к рассуждению рабов. Затем, сама геополитика стала бы одной из нацистских наук, а Гитлер, разбивший своих врагов, был бы окончательно провозглашен живым божеством, носителем конечной истины и признан верховным ученым германской империи.

Геополитика является немецкой наукой, поскольку никогда в истории не было научной дисциплины в такой мере связанной с судьбами народа. Трагедия немецкой геополитики служит иллюстрацией к вечному вопросу: может ли отрасль знаний, относящаяся к человеческой культуре, представлять собой науку, существующую вне законов, действительных для всех мест и всех времен? Ф. Ратцель и К. Хаусхофер не были и не могли быть изолированы от внешнего мира. Сама геополитика вынуждала их идти на компромиссы. К. Хаусхофер, пытавшийся более полно, чем Ратцель, учитывать динамику народных масс, удалялся от научного идеала беспристрастности и постоянства. Могут ли знания о людях быть сведены к знаниям о предметах, отождествлены с этими знаниями?

В общем, хочу подытожить: я ни в коем случае не оправдываю действия Германии во Второй Мировой войне, но идеи «жизненного пространства» и «Похода на Восток» являлись продуктами своего времени, разработанными, по логике нацистов, народом для народа. Гитлер и Германия просто не смогли повернуть их в нужное русло и поэтому потерпели поражение. Ведь если не сможешь ты, то смогут тебя. Да и никто пока не отменял правило того, что лучшая защита - это нападение.

Глава 3. Современная немецкая геополитика

Под современной немецкой геополитикой мы будем понимать ее послевоенный этап, когда ее развитие в Германии, потерпевшей сокрушительное поражение, было серьезно затруднено: геополитика как часть официальной идеологии Третьего рейха относилась к идеологическим инструментам тоталитарной государственной машины. Многие геополитики после войны подпали под действие закона о денацификации, запрещавший им занятие научной деятельностью. Их главные усилия были направлены отчасти на собственную реабилитацию, отчасти же на восстановление доброго имени геополитики и превращение ее вновь в академическую науку. Работа К. Хаусхофера «Апология немецкой геополитики» полностью отвечала задачам реанимации этого научного направления и освобождения его от нацистского клейма, казалось бы, приклеенного навечно.

В защиту «истинной» немецкой геополитики и ее теоретических основ выступили в то время такие американские геополитики, как Николас Спайкмен, Эдмунд Уолш, Томас Гринвуд и др. Многие из них отстаивали основные положения немецкой геополитики, высказывались о заслугах немцев в развитии геополитических идей, считая тем самым, что именно немцы впервые открыли и научно разработали формы географического детерминизма и геополитики, которые лежат в основе реалистической политики государства.

Первый этап возрождения немецкой геополитики после Второй Мировой войны, продолжавшийся практически до образования Федеративной республики Германии в 1949 году, был периодом глубокого кризиса немецкой геополитики и характеризовался проамериканской ориентацией со стремлением всячески отмежеваться от нацизма. Причем, если первая особенность данного периода через некоторое время претерпела существенное изменение, то стремление немецких геополитиков доказать непричастность к своим предшественникам продолжает и сейчас занимать центральное положение во многих современных геополитических теориях.

Корни проамериканской ориентации весьма нетрудно проследить: все упиралось в деньги, а точнее в «План Маршалла», созданный по инициативе США для восстановления европейских экономик, в первую очередь немецкой, после разрухи войны. К тому же, США оставались единственной державой, не только не пострадавшей в войне, но и, наоборот, приумножившей свои богатства. Естественно, немцы в послевоенный период видели в Соединенных Штатах образец и пример для подражания во всех смыслах.

В конце 40-х - начале 50-х гг. интерес немецких ученых сосредоточился главным образом на перспективах политического развития Германии. Ее дальнейшая судьба ставилась многими в зависимость от географического положения страны в центре Европейского континента. В этом смысле показательна программная работа Г. Риттера, Риттер Герхард (1888-1967) - известный немецкий историк и общественный деятель, противник нацизма. которая во многом перекликалась с его довоенной работой, хотя общая направленность концепции заметно изменилась. Если раньше «континентальный» образ действия приписывался им главным образом Германии, то в послевоенное время ученый распространил этот принцип на всю Западную Европу, рассматривая ее в целом как «промежуточную зону» между двумя противостоящими политическими системами - восточноевропейской (социалистической) и западной (демократической) во главе с США. Противостояние двух систем в Европе и определяло, по мнению Риттера, развитие современного мира.

Поиск места и роли Германии в этом противостоянии, прогноз вероятных вариантов развития политической ситуации в мире стали основными направлениями исследований немецких геополитиков.

С анализом места Германии в Европе связана и геополитическая концепция, разработанная генералом Хайнцем Гудерианом после Второй Мировой войны. Эта теория получила название теории «географической обусловленности». В ней Германия, географически расположенная в центре Европы, рассматривалась как своеобразное связующее звено между западной и восточной ее частями. Такая геополитическая позиция как бы предопределяла ее мессианскую роль в судьбе континента и, следовательно, всего мира. В этой теории впервые было введено понятие «господствующая держава», которая определялась как «государство, по своим потенциальным возможностям развития отвечающее высшему своему назначению и несущее ответственность перед другими людьми, народами и расами, а поэтому претендующее на право считаться естественным источником власти». Геллнер Э. Нации и национализм. - М.: Прогресс, 1994. В этих словах находят определенное отражение особенности немецкого политического строя, ведущего свою традицию от южно-германских княжеств и вольных городов, его географическая близость со странами Восточной Европы и его никогда не исчезавшие экспансионистские устремления.

Второй этап возрождения немецкой геополитики после войны был периодом организационного оформления, отмежевания от проамериканской ориентации (не Америкой единой, как говорится) и поисков своих собственных путей. Кульминационным пунктом данного периода можно считать выход в свет в 1951 г. книги Альбрехта Хаусхофера «Всеобщая политическая география и геополитика», написанная им во время Второй Мировой войны, а также возобновление в этом же году деятельности центрального теоретического органа немецких геополитиков «Журнала геополитики», охарактеризовавшего книгу А. Хаусхофера как «закономерный результат возрождения немецкой геополитики», «благодаря которому немецкая геополитика снова вернулась в лоно науки». Гаджиев К.С. Введение в геополитику. - М.: Логос, 2000.

Альбрехт Хаусхофер - сын основоположника немецкой геополитики Карла Хаусхофера - продолжил геополитические традиции отца. Однако это было не просто подражание. А. Хаусхофер приложил немало усилий, чтобы «гуманизировать» учение отца, приспособить его к особенностям современного развития Западной Германии, найти в этих условиях новые пути развития.

Основной идеей книги А. Хаусхофера являлось «научное переосмысливание» положений географического детерминизма прошлого. Он был первым из немецких геополитиков, отказавшимся от доказательств прямого влияния географических факторов и в первую очередь размеров территории и границ на внешнюю политику государств. Главное внимание А. Хаусхофер сосредоточил на исследовании так называемого «пространственного окружения человека», то есть изучения окружающей человека среды. Он не затрагивал здесь биологические и психологические факторы. А. Хаусхофера интересовали отношения между социальными группами и, прежде всего, между индивидами, то есть отношения, которые формируются благодаря их взаимодействию с окружающей средой.

А. Хаусхофер, таким образом, впервые обратил внимание на необходимость изменения самого подхода к понятию геополитики. Простая детерминация внешней политики территорией и границами, дискредитировавшая себя еще в годы Второй Мировой войны, не отвечала новым условиям, поэтому А. Хаусхофер ввел новый фактор - человека, его пространственное окружение, изучение которого было бы, по его мнению, связующим звеном в классической цепи: географическая среда - внешняя политика.

Другими словами, если раньше внешняя политика определялась непосредственно таким географическим фактором, как наличие или недостаток территории, то теперь эти два элемента могли взаимодействовать только через человека, его психологию, его «пространственное» окружение. Впоследствии такой подход к геополитике нашел одобрение у многих представителей современной западногерманской географической школы. Детальной его разработкой занялись А. Грабовски, Р. Хиндер, Э. Обет и др. Это был своеобразный «переворот» в геополитической науке. Идеи, высказанные в то время А. Хаусхофером, несколько измененные, приспособленные к нынешним условиям, легли в основу одного из главных направлений современной геополитики - геосоциологии.

Уже два года спустя после возобновления выхода в свет «Журнала геополитики» в Западной Германии в одном из его номеров можно было прочесть: «Употреблявшийся классической геополитикой термин «жизненное пространство» долгое время считался предосудительным, но ныне, то есть в государстве Аденауэра, снова можно свободно говорить о «жизненном пространстве». При этом немцы объявляются «классическим народом без пространства», народом, который на протяжении «уже более 80 лет... живет зажатый на слишком тесном пространстве». Гаджиев К.С. Геополитика. - М.: Юрайт, 2011.

В 1954 г. был возрожден «Союз геополитики», резиденция которого была перенесена из Западного Берлина в Гамбург. В § 2 нового устава, принятого 3 апреля 1954 г., целью возрожденного Союза объявлялось «проведение исследований в области геополитики как учения об эпохах в развитии народов и государств, определяемых пространством и расой». Дергачев В.А. Геополитика. - М.: ЮНИТИ, 2004.

Вместе с тем «Журнал геополитики» предпринял одну из первых попыток «модифицировать» геополитику с учетом современных требований. «Границы геополитики, - указывалось в его редакционной статье, - не следует искать в сфере объективистского исследования, ибо геополитика в сущности своего объекта лежит по ту сторону этой сферы..., она уже не мыслима без разнообразного сочетания географии и социологии». Гаджиев К.С. Геополитика. - М.: Юрайт, 2011. Несмотря на всю расплывчатость данной формулировки, ее предварительный анализ помогает отметить сущность происходящих явлений в современной геополитике.

50-е гг. стали временем появления новых геополитических теорий, в частности, так называемой теории вакуума. Сущность этой концепции состояла в том, что для поддержания «баланса сил» необходимо постоянно заполнять «вакуум», который может образоваться в результате борьбы колониальных народов за свое национальное освобождение.

Появление этой теории было обусловлено потребностью определить и проанализировать проблемы развития государств, потерпевших поражение во Второй Мировой войне. Главным объектом исследования стал, естественно, бывший Третий рейх как в силу наибольшего идеологического проникновения нацизма во все сферы жизни страны, так и в связи с разделением Германии на два государства, развивающихся в рамках различных систем. Если Западная Германия была подвергнута «американизации», то Восточная стала «оплотом социализма» на немецкой земле, где тоталитаризм был фактически продлен еще на 40 лет.

Нельзя, вместе с тем, не отметить, что зерна двух идеологий легли на благодатную почву. Ведь согласно теории «географической раздвоенности мира» (на сухопутную и морскую силы), Германия как раз находится на пересечении этих двух сил. ФРГ располагалась на территории тех исторических немецких государств, которые были известны своими торговыми и морскими традициями, ГДР же - на территории бывшей Пруссии, которую исследователи однозначно относили к евразийской континентальной части. По мере стабилизации внутреннего положения в ФРГ и достижения устойчивого равновесия в международных отношениях многие исследователи предрекали смерть этой концепции. Но распад восточного блока и СССР сделал ее вновь актуальной.

Суть геополитической теории вакуума изложил американский адмирал Нимиц в своей речи, произнесенной 15 января 1953 г. в Сан-Франциско. Он заявил, что политика безоговорочной капитуляции по отношению к Германии и Японии была большой ошибкой, ибо уничтожение германской военной мощи и стремления немцев к самообороне привело к образованию вакуума в Европе, который начал потихоньку заполняться Советским Союзом. То же самое, по его мнению, относится и к Японии.

Ганс Флейг в своей статье «Геополитическое наследство победителей», исходя из высказываний адмирала Нимица, говорил уже о «законе геополитического наследства», согласно которому западные державы якобы должны были вступить во владение наследием Гитлера и японских милитаристов и «защищать» его от Советского Союза. Но они забыли, как полагали немецкие геополитики, естественный закон жизни: «Пустое пространство притягивает людей». Поэтому мир может быть сохранен только в том случае, «если в центре самой производительной части света не будет политического вакуума, который притягивает других».

Западные державы, согласно этой теории, не сумели защитить свое геополитическое наследство, которое они должны были получить от Гитлера. «Это упущение стоит им сегодня многих миллиардов, расходуемых на Атлантический пакт и вооружение Германии». Дергачев В.А. Геополитика. - М.: ЮНИТИ, 2004.

Качественные изменения произошли в теориях «географической обусловленности Германии» и «жизненного пространства». По одной лишь этой причине нельзя согласиться с популярной в то время в СССР и других социалистических странах оценкой, что геополитика ФРГ представляла собой реставрацию идей нацистской идеологии. Такая точка зрения вольно или невольно причисляла Западную Германию к фашистскому государству, каковым она, разумеется, не была. Ко всему прочему, в послевоенное время геополитика перестала выполнять в ФРГ функции официального идеологического инструмента, став обычной научной дисциплиной.

В самом начале 60-х гг. в немецкой геополитике стала намечаться и вторая линия развития, которая затем трансформировалась в целое направление современной геополитики. Речь идет в данном случае о «третьем пути» развития послевоенной геополитической мысли. Его истоки наметились еще в первые послевоенные годы, когда немецкие теоретики находились под американским влиянием.

«Третий путь» развития немецкой геополитики в то время был непосредственно связан с началом разработки теории «Еврафрики». Африка всегда привлекала особое внимание германских империалистов. Было время, когда Германия имела в Африке свои собственные колонии. Во время второй мировой войны Гитлер далеко не случайно направил в Африку танковую армию Роммеля. Послевоенное развитие ФРГ показывает, что западногерманские монополии не отказались от идеи проникновения на Африканский континент.

«Гитлера привлекал Восток потому, - заявил, например, западногерманский геополитик Генрих Занден, - что там находится единственное резервное сельскохозяйственное пространство для… Германии. В лозунге «Африка» мы видим задачу, действительно открывающую совершенно новое будущее, освобождающее нас, немцев, от стесненного положения». Геллнер Э. Нации и национализм.- М.: Прогресс, 1994.

Теоретическим обоснованием осуществления лозунга «Еврафрика», отражающим существо новых тенденций в современной немецкой геополитике, служил «поворот европейского плана от «покорения мировых морей» и от идеи «Остланд» к пространству на юге, который, по мнению Зандена, становится великим началом, которое мы (немцы) предпринимаем». Дугин А.Г. Основы геополитики. - М.: Арктогея, 1997. Под планом «покорения мировых морей» имелась в виду известная геополитическая теория американского адмирала Мэхэна о «морской мощи» как необходимом условии установления мирового господства США.

Западногерманские геополитики далеко неслучайно предложили этот «третий путь» к пространству на юге. Географическое расположение, огромные природные богатства Африки, дешевая рабочая сила представляли большую экономическую и стратегическую ценность. Геополитики использовали при этом стремление США и основных европейских империалистических держав сохранить свое господство на африканском континенте, на котором развернулось мощное национально-освободительное движение. Они призывали всю Европу принять участие в «африканской миссии».

«С геополитической точки зрения, - заявляла редакционная статья «Журнала геополитики», - Африка является силовым центром, где в настоящее время пересекаются линии напряжения, идущие с Востока на Запад». Дергачев В.А. Геополитика. - М.: ЮНИТИ, 2004. Таким образом, Африка интересовала Западную Германию не только как экономический потенциал, но и как «силовой центр», определяющий якобы судьбы исторического развития Европы и всего мира.

Важной новацией немецкой геополитики явилось так называемое «геополитическое открытие человека», в соответствии с которым человек является важнейшим объектом изучения, раскрывающего связь между пространством и политикой. Одним из авторов этого открытия стал Адольф Грабовски. Поддерживая А. Грабовски и требуя, так же как и он, основательного дополнения для познания «геополитической связанности» географической постановки вопроса «геосоциологической», «Журнал геополитики» предложил рассматривать человека в философском аспекте.

«Промежуточный» фактор - человека - журнал рассматривает, прежде всего, в экзистенциальном смысле. Существо человека в этом случае отождествляется с отчужденными формами его существования. Причем форма этого существования рассматривается не как проявление сущности человека в определенный период человеческой истории и его общественных отношений, а наоборот - в подобной форме его существования усматривается сама сущность человека: вот почему отношение геополитики к политике должно, по мнению журнала, осуществляться в сфере экзистенциального участия человека в самом политическом процессе.

Особое место в возведении чисто географического фактора, то есть территориального расположения Германии в центре Европы, в «философско-историческую концепцию», на основании которой делались экономические и военно-стратегические выводы, занимали геополитические теории о так называемом «континентальном» и «островном» принципах государственного мышления. Впоследствии эти теории были детально разработаны такими ведущими представителями немецкого историзма нового времени, как Эрнст Трельч, Фридрих Майнике и, прежде всего, Герхард Риттер.

При ближайшем же рассмотрении данной теории нетрудно заметить, что своими корнями она уходила в теорию географического «раздвоения мира». Сущность данной теории сводилась в то время к тому, что Германия находится «на рубеже двух миров», то есть между «сухопутной силой» (Евразией, куда главным образом относили СССР и дружественные с ним страны) и «морской силой» (США, Англия). Такое географическое положение Германии обусловливало и оправдывало якобы ее внутреннюю и, прежде всего, внешнюю политику.

Как известно, в разработку этой теории в прошлом значительный вклад внес Г. Риттер. В своей историко-философской книге «Государство силы и утопия. Относительно спора о делении власти со времен Макиавелли и Мора» он, полностью поддерживая школу К. Хаусхофера, выступал за «континентальный» принцип развития Германии. «Отцом» этого принципа он считал Макиавелли. Согласно этому принципу, географическое расположение Германии в центре Европы предопределяло ее государственное развитие. Причем утверждалось, что такая континентальная страна, как Германия, сжатая со всех сторон в центре Европы, имеет естественное право расширить свое «жизненное пространство» вооруженным путем.

В этой же работе «континентальному» принципу Г. Риттер противопоставлял «островной» принцип, представителем которого он считает Томаса Мора. «Островной» принцип государственного развития приписывался в данном случае Англии, что определяло ее якобы «мирную» политику, направленную на обеспечение благосостояния страны.

Анализ последующих работ Г. Риттера, вышедших уже после Второй Мировой войны, показывал особенность трансформации этой теории в настоящее время. Имеется в виду одна из последних его работ «Демония власти», выдержавшая в ФРГ несколько изданий. Уже в книге 1947 г. «континентальный» принцип в его прошлом нацистском духе переносился Г. Риттером на Советский Союз, а «островной» - приписывался всем западноевропейским странам, в том числе и ФРГ. Причем «островной» принцип оставался «мирным» принципом, направленным на внутреннее благосостояние «объединенной» Европы.

«Будущее мира, - заявлял Риттер, - будет определяться лишь двумя мировыми державами (или группами держав) самого первого ранга: соединенными англосаксонскими морскими державами и русской континентальной державой. Естественная противоречивость «островных» и «континентальных» политических методов и идеалов вступает тем самым в новую глобальную стадию». Геллнер Э. Нации и национализм. - М.: Прогресс, 1994

Подобные рассуждения как бы дополняли «геосоциологические» утверждения А. Грабовски. Правда, в отличие от него, Г. Риттер определял более конкретно задачи империалистических держав. «После того, как национализм, - продолжает он там же, - изжил себя в двух мировых войнах и довел себя до абсурда, борьбу должно заменить взаимное понимание... Это означает, между прочим, что принцип воинственного сосредоточения сил должен обрести в этом пространстве принципиально новый смысл». Там же.

«Новый смысл» старого принципа воинственного сосредоточения сил - это попытка найти общий язык с Западом, получить синтез «немецкого» и «западного» в борьбе против Востока. «Журнал геополитики» развивал это положение следующим образом: «Современная немецкая геополитика в основном имеет две главные цели, а именно: обеспечить в мире ведущую роль Европы, а вместе с ней и Германии... Осуществление этой цели предопределяет создание объединенных Штатов Европы». Геллнер Э. Нации и национализм. - М.: Прогресс, 1994

Западногерманский геополитик Г. Зюндерманн в статье «Немцы - народ судьбы белого человека» писал, что население растет быстрее, чем продовольствие. «Поэтому белое население без колоний испытывает острую нужду в пространстве. К 2000 году, - продолжает он, - будет уже 80 млн. немцев и, конечно, вопрос об обеспечении их жизненным пространством встает как «требование биологического разума».