"Идеология национальной независимости" И. Каримова: обоснование и пропаганда

19

Размещено на http://www.allbest.ru/

«ИДЕОЛОГИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ» И. КАРИМОВА: ОБОСНОВАНИЕ И ПРОПАГАНДА

Введение

национальная идеология каримов

Отнюдь не авторитарный стиль правления делает Ислама Каримова уникальной в Центральной Азии личностью. Его уникальность -- в степени легитимации своего режима с помощью официальной государственной идеологии -- "Идеологии национальной независимости", которая детально освещается и пропагандируется в десятках книг и брошюр (написанных им или его сторонниками из числа узбекской интеллигенции). Следует отметить, что Запад отнюдь не уделил этому высокопарному проекту должного внимания. Однако он определенно заслуживает изучения в качестве амбициозной попытки придать легитимность нынешней политической власти.

Стержнем всего этого огромного количества произведений, цель которых -- обоснование и пропаганда собственных философских взглядов, а также действий в политической, правовой, нравственной и других сферах жизни узбекистанского общества, являются по существу несколько работ, посвященных конкретно проблеме "идеологии". Эти работы есть не что иное, как механическая подача идеологии Каримова в виде учебного пособия. А точнее, прикрываясь якобы теоретическими рассуждениями о роли идеологии в обществе, И. Каримов и его сторонники в завуалированной форме говорят о политической закономерности, разумности авторитаризма, защищают его политическую логику. Они преподносят идеологию как необходимую предполитическую основу общества, которая объединяет народ, государство, высшую цель и режим, пытаясь таким образом заменить конституционализм и определенные правила, являющиеся предполитической "данностью" государства. По словам И. Каримова, "естественно, что государственная система, ее управление и проводимая политика прежде всего должны строиться на основе конкретно сформулированной идеологии" Каримов И. Национальная идеология -- для нас источник духовно-нравственной силы в строительстве государства и общества. В кн.: Каримов И. Наша высшая цель -- независимость и процветание родины, свобода и благополучие народа. Т. 8. Ташкент: Узбекистон, 2000. С. 451.. Затем эта идеологическая концепция развивается и выставляется в качестве доказательства несостоятельности таких понятий, как открытая, честная конкуренция партий за голоса избирателей, а взамен предлагаются вроде бы безупречные, единые и самоочевидные политические цели, под которыми подпишутся все разумно мыслящие граждане Узбекистана См.: March Andrew F. State Ideology and the Legitimation of Authoritarianism: The Case of Post-Soviet Uzbekistan // Journal of Political Ideologies (готовиться к печати). В этой статье дается подробный анализ понятия "идеология" в том виде, в каком оно используется в книгах и статьях И. Каримова, а также показано, как это понятие становится оправданием авторитаризма..

В настоящей статье мы остановимся на двух наиболее важных моментах, которые выявляют авторитарный по существу характер каримовского идеологического дискурса. Произведения президента Узбекистана и приближенной к нему интеллектуальной элиты раскрывают характер процесса формирования идеологии и ее пропаганды. Ниже мы покажем, что абсолютно авторитарная по сути "Идеология национальной независимости" -- результат того, как понимают И. Каримов и его сторонники процесс определения идеологических задач, в числе которых прежде всего выбор целей, формирование сознания, идентификация и национальное единство. По их мнению, это исключительно прерогатива узкого круга людей, элиты, которая (по определению) должна решать эти задачи, причем увязывая их с нынешней политической системой.

Субъекты, вожди, философы: идеология как закрытый процесс

И. Каримов и его сторонники даже не скрывают того, что формирование национальной идеологии -- прерогатива лишь узкого круга лиц, элиты. По мнению И. Каримова, "мы должны еще раз конкретизировать свои ответы на вопросы, прежде всего, какое мы хотим построить общество, каким представляем свое будущее, а потом уже необходимо объединять людей вокруг благих целей" Каримов И. Указ. соч. С. 452 (курсив мой. -- Э.М.).. Кто бы ни были эти "мы", ясно, что "объединять" нужно не "народ". А народу, вероятнее всего, преподнесут уже готовую идеологию. Как считает один из известных идеологов, сторонник Каримова, "народ в данном случае выступает в качестве объекта национальной идеологии, который выдвигает из своего числа достойных представителей или делегирует их во власть, чтобы обеспечить государственность ее движущей силой. Таким образом политические институты выступают одним из основных субъектов воспроизводства и реализации национальной идеологии" Таджиев Х. Теоретические и методологические вопросы национальной идеологии. Ташкент: Узбекистон, 1999. С. 47 (курсив мой. -- Э.М.).. Сегодня, "после обретения независимости в 1991 году в авангарде формирования национальной идеологии оказались в основном государственные деятели во главе с президентом И.А. Каримовым. Благодаря их усилиям и усилиям интеллигенции национальная идеология обретала системные свойства, укреплялась научно-философскими основами" Там же. С. 46.. Есть даже предположение, что "Идеология национальной независимости" -- это, по сути, собрание высказываний Каримова: "…основное число наиболее значимых работ, имеющих как методологическую, так и практическую значимость, принадлежит перу Президента Республики Узбекистан И.А. Каримову. В каждом выступлении, докладе, интервью Президента Ислама Каримова отражена идеология реформ, анализируются цели и средства национального развития, разрабатываются и уточняются основные задачи и направления реализации конституционных целей" Там же. С. 10..

Приведенные высказывания не вызывают сомнения в том, что каримовский проект содержит претензии на особые способности элиты, которая благодаря им и должна формировать национальную идеологию. Все это дает представление об общем характере национальной политики. На чем же основаны такие претензии? Каков источник "особого знания": диалектический материализм, пролетарское сознание или Коран? Сам И. Каримов и приближенные к нему представители интеллигенции в качестве аргумента выставляют понятие "практика", совершенно замечательное по своей простоте и абсолютной туманности, но целиком и полностью устраивающее правящую группировку. Х. Таджиев характеризует произведения И. Каримова следующим образом: "…практически за каждой постановкой проблемы, за каждым определением национальной идеологии лежит глубокий научный анализ и широкий практический опыт руководителя страны, на высоком уровне реализующего цели государственного и общественного строительства" Там же. С. 11.. Претензии на знание "глубоких научно-философских основ" красной нитью проходят через все написанное И. Каримовым и его сторонниками. Но при этом не очень понятно, что, собственно, подразумевается под этими основами. Хочется отбросить подобные претензии на "глубокий анализ", как абсолютно неубедительный способ подачи "себя хороших", эдакую попытку прямо сказать: "Доверяйте нам. В основе того, что мы делаем, лежит научно-философский подход, мы учитываем все главные принципы, традиции, источники. На нас можно положиться". Однако доводы, подкрепляемые понятием "практика", более утонченные. Здесь можно одновременно превратить в капитал тяжелое советское наследие и обозначить порочный круг: опыт > знание > власть.

Аргументацию, вытекающую из соображения "а у нас есть практический опыт", можно перефразировать следующим образом: "Поскольку мы уже управляем государством, то занимаем особое положение и имеем доступ к знаниям, полученным на основе опыта управления государством, что дает нам особое право (и способность) управлять государством. Следовательно, вы должны доверить нам управление государством и в дальнейшем (что даст нам еще больший опыт и доступ к знаниям, а вам, таким образом, даст еще больший повод нам доверять, что даст…)". Стало быть, притязания на власть по причине наличия практического опыта не только оправдывают сегодняшние принципы правления, но и обеспечивают основанные на этих аргументах вечные притязания на власть, которые могут лишь увеличиваться, как результат успешно предъявленных притязаний.

Доводы, оправдывающие притязания на власть наличием практического опыта, ведут, прежде всего, к возникновению позитивных ассоциаций с понятиями "государство" и "правящая власть". Государство -- это есть хорошо, это благодеяние, это нейтральное объединяющее начало, это отеческая забота. Отождествление И. Каримова с властью не скрывается, за него никоим образом не извиняются, наоборот, оно используется по полной программе. Кроме того, претензии на "особые знания", полученные в результате практического опыта, подразумевают обращение к консервативным идеалам познания через привычки, практику и опыт, а не через чистый разум, доктрины или теоретизирование -- особенно в переходный период, на этапе реформ. И даже без явного упоминания о коммунистическом прошлом И. Каримова (которое совершенно отбрасывается ссылками на советские годы как на время "иностранного господства") происходит скрытая манипуляция этим общеизвестным фактом посредством обещания "осторожных перемен" в трудный переходный период.

Именно в этом контексте И. Каримова рассматривают (не только другие, но и он сам себя) как отца народа и ведущего идеолога. Например, глава государства пишет, что когда он услышал о достижениях узбекских студентов, получающих образование за границей, то "был безгранично рад, воспринял это как успех своих собственных детей…", что высшая цель всей его деятельности -- "благополучие и благосостояние моего народа", которое "для меня превыше всего" Каримов И. Идеология -- это объединяющий флаг нации, общества, государства. В кн.: Свое будущее мы строим своими руками. Т. 7. Ташкент: Узбекистон, 1999. С. 96--98 (курсив мой. -- Э.М.).. Точно также и формирование И. Каримовым национальной идеологии, направленной на то, чтобы заполнить идеологический вакуум и обеспечить народ соответствующим иммунитетом к "чуждым идеологиям", можно уподобить "тому, как опытный садовник-аксакал нежно и заботливо растит молодые саженцы" Идея национальной независимости: основные понятия и принципы. Материал для книги подготовлен рабочей группой Национального общества философов Узбекистана. Ташкент: Узбекистон, 2001. С. 7.. Таким образом, здесь в некоторой степени используется общая и вполне предсказуемая ассоциация патернализма с личностью руководителя, в соответствии с чем притязания последнего на власть концентрируются, в первую очередь, вокруг высшей цели, главной заботы лидера -- благополучия народа. Высокопарно подаваемый образ "отца" -- это не только психологическая связь между послушанием и властью, но, что гораздо полезнее, воплощение искренности, беспристрастности и бескорыстия. Отец управляет детьми не для своего блага (т.е. здесь не идет речь о политически ориентированном руководителе), а для блага своих детей (он выше политики). И здесь явно прослеживается следующее: оценка идеологии как понятия беспристрастного, выражающего интересы народа, переносится на личность лидера, который, как заявляют, как раз в первую очередь и выражает "национальные интересы" См.: Таджиев Х. Указ. соч. С. 74..

Однако необходимо подчеркнуть, что, в отличие от Туркменистана, в Узбекистане авторитаризм не связан главным образом с культом личности или харизмой самого И. Каримова. Образ доброго, искреннего, трудолюбивого "отца народа" используют при реализации "принципа лидера" в связи с формированием идеологии. То есть любой прогресс, любое достижение в конечном счете всегда связывают с деятельностью самого лидера: "В первые годы независимости по инициативе и под руководством Президента Узбекистана Ислама Каримова была определена подтвержденная самой жизнью стратегия реформ. В ее основу заложен опыт развитых государств по переходу на рыночные отношения, учтены исторические испытания, пережитые страной, их уроки, а также особенности менталитета нашего народа. Исламом Каримовым были научно обоснованы известные пять принципов реформирования общества" Идея национальной независимости… С. 35--36 (курсив мой. -- Э.М.).. Способность к идеологической "коррекции", о которой говорилось выше в цитируемой книге в отношении идеологии как таковой, переносится непосредственно на самого Каримова и подтверждается тем, что "наш лидер -- по сути автор не только реформ, но и национальной суверенности и модели новой государственности Узбекистана". Его якобы несомненная способность оценивать ситуацию, находить решения, влиять на сердца и умы, мобилизовать все ресурсы на достижение национальных целей -- результат "широкого доступа ко всей информации", "практического опыта управления страной" и моделирования ее социально-экономического развития. Лишь глава государства имеет опыт управления страной и способен развивать международные отношения в русле, необходимом для создания надлежащей иерархии интересов личности, общества и государства: он "не только защищает национальные интересы, но и придает им конкретную форму" Там же. С. 74.. Возможно, наиболее откровенное признание авторитарного характера формирования идеологии мы видим у Х. Таджиева, когда он пишет, что "национальный интерес осознается с вершины пирамиды управления обществом в процессе интерпретации стратегических потребностей национального развития, которые зачастую не могут быть осознаны отдельными структурами власти, ведомствами, личностями" Там же. С. 75 (курсив мой. -- Э.М.).. Эта цитата практически повторяет мысль, высказанную во введении к нашей статье, о прочной связи таких понятий, как государство, народ, национальное развитие и идеология, но теперь круг расширяется, в него уже включаются особые обладатели власти в лице И. Каримова и "каримовцев".

Таким образом, здесь откровенно утверждается следующая мысль: формирование идеологии, со всем тем, что подразумевается под содержанием политики Узбекистана, не открытый, основанный на принципах соревновательной борьбы, а навязанный сверху процесс. Подобная концепция "особого" знания, базирующегося на практическом опыте, и особого положения на вершине власти, приводит к замене формулировки "принцип лидера" на понятие "глава государства -- идеолог", который считается "внутренним источником прогресса, обладающим знанием и пониманием исторической неизбежности осуществляемых сегодня действий". И. Каримов "объективно является главным идеологом государства" благодаря своему обширному опыту, взятым обязательствам по формированию задач национального развития, а также исключительным аналитическим и организационным способностям, коммуникабельности и, таким образом, "одним из факторов формирования национальной идеологии является изучение трудов и познание практики лидера страны по вопросам ее стратегического развития" Там же. .

Отношение к И. Каримову, как к "особому" человеку, заслуживающему того, чтобы ему подчинялись и им восхищались, создается в связи с его конкретными достижениями в области формирования идеологии и построения государственности, где его рассматривают как самое последнее воплощение образа "Великого создателя узбекского государства". Но что еще важнее, мы видим харизматическое отношение к самой идеологии. Ее часто наделяют человеческими качествами, к ней относятся как к некоему субъекту, силе, которая способна "корректировать" тенденции, регулировать политику, направлять и т.д. При этом даже не обсуждается, а как, собственно, "идеология" может все это сделать сама. Эти способности без колебаний переносят на личность лидера, как бы вверяют их ему, и это говорит о том, что идеологический дискурс действительно имеет авторитарное содержание. "Идеологию" прежде всего представляют как идеальное выражение национальной идентичности, как стремление к национальному развитию, построению государственности, при этом имеется в виду, что тот, кто формирует идеологию, получает все полномочия регулировать политические процессы, направленные на достижение этих целей. "Очеловечивание" идеологии выгодно режиму: ведь она нечто безличное, туманное, обтекаемое и создает видимость движения нации в правильном направлении, затушевывая реальность -- власть одного человека или небольшой группировки. Однако подобный образ действующей, мыслящей идеологии как бы замещает личную прерогативу И. Каримова. Четко определив "идеологию" как самое важное и предполитическое, авторы книг теперь уже приписывают самому Каримову все теоретические и практические способности идеологии, и не по причине его собственных добродетелей, а из-за его особой способности взять на себя всю ответственность за ее разработку. Именно в дискуссиях по формированию идеологии и проявляется авторитарный характер каримовского проекта. Важно то, что это есть способ легитимации, пригодный для оправдания законности правления того, кто уже у власти, и подкрепляемый доводами об особых знаниях, полученных из практического опыта управления.

Особые взаимоотношения И. Каримова с национальной идеологией являются ключевыми для его собственной легитимации -- и не только из-за того, что это дает ему возможность реально предъявлять права на обладание особыми знаниями. Есть что-то в самом действе и практике провозглашения новой национальной идеологии (особенно в период постколониального развития), что, собственно, также можно рассматривать как форму легитимации. Почему же появилась потребность в "новой национальной идее"? Да потому, как считает И. Каримов, что узбеки были лишены ее в период иностранного господства. И этот дает ему право утверждать, что самим формированием национальной идеологии, какова бы она ни была, "мы преодолеваем старые взгляды, ярмо покорности и рабства, сохранившиеся в сознании людей от былых времен, разные противоречия, а иногда даже откровенно враждебные настроения и идем вперед" Каримов И. Национальная идеология… С. 450.. Не вызывает сомнения, что ассоциация собственной личности и собственного режима с подобным актом национального освобождения также есть мощнейший способ собственной легитимации.

И. Каримов и его сторонники не скрывают стремления включить в свой идеологический проект традиционные институты и творческую интеллигенцию, однако не скрывают и того, какое место им отводится. Проблема интеллигенции в гражданском обществе рассматривается особо. После многочисленных заявлений о том, что интеллигенция должна быть независимой от государства, ревностно охранять свою интеллектуальную свободу, иметь обособленный общественный статус, Х. Таджиев заново определяет понятие "интеллектуал", но уже в выгодном для режима ракурсе. В связи с тем, что интеллигенция всегда была тесно связана с историей узбекской национальной государственности и считается душой нации, автор утверждает, что она должна быть в стороне от политики: "…уходя в политику, не будучи практиками государственного и общественного строительства, развития экономики (управления макроэкономическими процессами) [интеллектуалы могут] наносить непоправимый вред своему народу. В данном случае речь идет о мнимой интеллигенции, которая встает на революционную, оппозиционную, то есть резко политизированную позицию, отказываясь от целого ряда своих социальных принципов, например ненасилия" Таджиев Х. Указ. соч. С. 69 (курсив мой. -- Э.М.).. В этом утверждении определяется ряд удобных -- как явных, так и неявных -- способов ухода от насилия. Мы узнаем, что "настоящая интеллигенция" не должна быть ни технократической, ни революционной, то есть ей вообще не следует интересоваться проблемами власти, другими словами, она просто не имеет морального права нарушать аксиому о собственной аполитичности. Причем это касается обоих способов "ухода от насилия": интеллигенция не должна заниматься ни "хорошей политикой", что подразумевает деловитость и компетентность в специальных вопросах (но не предполагает определение ценностей, целей и принципов), ни "плохой политикой", что подразумевает перевороты, беспорядки, оппозиционные действия. Таким образом, интеллигенции лучше всего оставить "управление" обществом экспертам. Однако если она начинает разделять взгляды революционеров, радикалов или оппозиционных движений (все это синонимы на языке И. Каримова) и переходит на их сторону, то это уже не интеллигенция, поскольку здесь нет некой присущей ей, как предполагается, приверженности к ненасилию.

Кроме того, Х. Таджиев пытается "встроить" в определение интеллигенции ее особую приверженность "умеренным взглядам", мирным способам достижения этой "умеренности", а также в принципе "гуманное" отношение к другим мнениям, в то время как оппозиционные движения в Узбекистане постоянно бичуются за их, прежде всего, "негуманные", корыстные и властолюбивые цели. Таким образом, режим не должен бояться критики со стороны интеллигенции, поскольку "настоящий интеллигент стремится к истине, и, если он обнаруживает несправедливость или если что-то происходит "не так", он высказывает свое критическое замечание, но всегда в корректной форме, конструктивно, без призывов силового решения проблемы" Там же. С. 71.. Как полагают, роль интеллигенции по отношению к тем, кто стремится достичь своих целей любыми средствами, заключается в том, чтобы "разоружить их интеллектуально", то есть направить их способности на службу режиму в его борьбе против любой политической оппозиции. Интеллигенции необходимо дать больше свободы для выполнения этой функции, поскольку "свобода (за редким исключением) интеллигента не портит. Интеллигент по натуре центрист" Там же. С. 73.. В этом смысле необходимость интеллектуальной свободы не отвергается, причем не в качестве меры достижения независимости от государства, а в качестве меры достижения независимости от "чуждых идей", подчинение которым "гораздо страшнее, чем любая экономическая или политическая зависимость" Каримов И. Идеология -- это объединяющий флаг нации, общества, государства. С. 83..

Подобные рассуждения о том, что такое "интеллигенция", вызваны, очевидно, не только присущей всем авторитарным руководителям боязнью интеллектуалов-диссидентов, но и тем, что светскую оппозицию И. Каримову (и как коммунисту, и как националисту) изначально возглавляли два известных писателя и интеллектуала -- Абдурахим Полатов и Мухаммед Солих. Вот что пишут два других представителя из числа приближенной к И. Каримову интеллигенции, говоря об опыте Грузии и Азербайджана и подчеркивая, что после распада СССР обе эти республики, возглавляемые интеллектуалами-диссидентами, пережили гражданскую войну: "Что же произошло бы, если бы к власти пришли такие люди, как Мадаминов [Солих]. Несомненно, в Узбекистане повторились бы те же самые трагические события, которые произошли в Грузии и Азербайджане в годы правления президентов Звиада Гамсахурдиа и Абульфаза Эльчибея. Оба в прошлом являлись советскими диссидентами и не имели ни малейшего представления об управлении государством, экономике и политике. Оба этих бывших диссидента показали, что легче заниматься политиканством, находясь в оппозиции, чем решать проблемы страны, придя к власти. Поэтому в Узбекистане произошло бы то же самое, если бы Ислам Каримов решительно не боролся с лидерами радикальной оппозиции и позволил бы им прийти к власти" Гафарлы М., Касаев А. Узбекская модель развития: мир и стабильность -- основа прогресса. М.: Дрофа, 2000. С. 252.. Опираясь на логику "практического опыта" и словесные манипуляции по поводу последних событий, политическую оппозицию тесно связывают не только с радикализмом и экстремизмом, но и с гражданской войной, и с хаосом.

Подобное определение роли интеллигенции в процессе политического и идеологического развития (причем определение, данное именно теми, кто хочет, по-видимому, считаться представителями интеллигенции) не допускает гегемонистского определения предполитической данности. После откровенных заявлений о ведущей роли И. Каримова и об узких задачах независимой интеллигенции, становится ясно, что данная "идеология" -- не только то, что определяет рамки государственной программы, жестко включая в нее (или же исключая из нее) те или иные аспекты; эта идеология -- эксклюзивный продукт очень маленькой группы людей, которые тесно связаны с господствующей политической системой.

Государственный идеологический аппарат: государство и насаждение идеологии

Заключительная часть гегемонистской стратегии И. Каримова -- придание идеологии национальной независимости окологосударственного статуса и мобилизация государственного аппарата на пропаганду этой идеи. И. Каримов пишет, что, как и в сфере экономики (а это первый из его пяти принципов), "государство является главным реформатором в сфере духовной жизни, воспитания лучших национальных качеств, и нам следует поставить направления духовного развития на фундамент соответствующих законов" Каримов И. Основные принципы общественно-политического и экономического развития Узбекистана. В кн.: Каримов И. Родина священна для каждого. Т. 3. Ташкент: Узбекистон, 1995. С. 32.. Ему вторит другой стоящий на тех же позициях автор: "…всестороннее развитие личности, ее духовно-нравственная целостность и богатство должны осуществляться при непосредственном участии, содействии и поддержке государства, политических и народных движений, культурно-просветительных независимых образований, принимающих на вооружение основные принципы идеологии национальной независимости" Жумаев Р.З. Политическая система Республики Узбекистан: становление и развитие. Ташкент: Академия наук РУ, 1996. С. 157.. На языке западной политологии это означает, что И. Каримов стремится основным государственным институтам, в том числе культурно-просветительным учреждениям (представляющим государственный идеологический аппарат) "доверить" (для реализации) некую концепцию хорошей жизни. Таким образом, эти институты становятся частью государственного проекта, а государству при этом гарантируются лояльность и согласие -- причем полученное без всякого давления -- выполнять его директивы См.: Althusser L. Ideology and Ideological State Apparatuses. В кн.: Lenin and Philosophy and Other Essays. London: New Left Books, 1971.. Что же касается интеллигенции, то ее призывают не обсуждать идеологические проблемы, а "определить эффективные пути и методы доведения идеи национальной независимости до сознания каждого гражданина" Идея национальной независимости… С. 62..

Глава государства и его сторонники вполне открыто называют те институты, которым поручается пропаганда идеи, и откровенно говорят об идеологической привязке всех политически активных элементов: "…моделируя совместную деятельность, направленную на дальнейшее развитие и укрепление суверенитета, необходимо сконцентрировать все интеллектуальные силы республики, все усилия по выработке идеологической обеспеченности социальной и экономической политики" Жумаев Р.З. Указ. соч. С. 157--158.. Идеологическая пропитка общества (при этом идеология определяется в качестве достояния всего народа) подается как предпосылка сохранения государственного суверенитета -- тактика, явно направленная на отождествление национальной государственности с ценностными ориентирами самого И. Каримова, национальных интересов с идеологическими принципами, а национальной безопасности с политическим единством. "Интеллектуальные силы", которые так необходимо сконцентрировать, включают все уровни просветительных учреждений, чтобы "в учебных программах, учебниках и пособиях глубоко отражать сущность и содержание идеологии независимости" Идея национальной независимости… С. 62.. Кроме того, к решению этих задач необходимо подключить академические научно-исследовательские институты, культурно-образовательные фонды, творческие и религиозные организации (последние "любят" за то, что, используя свои "нравственные и человеческие ценности", они доводят "идеи национальной независимости до сознания людей", то есть за использование государственной религии для пропаганды государственного национализма), семью, махаля, трудовые коллективы, политические партии, неправительственные организации, средства массовой информации. С этой целью государство, наряду с другими учреждениями, создало центр "Манавят ва марифат" ("Духовность и просвещение") с филиалами на уровне махаля. Этот центр распространяет произведения И. Каримова и организует "идеологические образовательные" классы; учебники переработаны "с точки зрения духовности" Каримов И. Основные принципы… С. 33.; по государственному телевидению (в дополнение к проправительственным программам и сводкам новостей, характерным для всех авторитарных режимов) постоянно читают отрывки из его произведений, а также из работ некоторых знаменитых узбекских исторических деятелей. Для этих целей выбирают три типа исторических материалов: восхваляющие традицию и значение государственности, прославляющие исторические подвиги и достижения в области искусства, литературы и науки, а также прямо поддерживающие националистическую ориентацию И. Каримова. Характерно, что среди последних власть использует произведения Алишера Навои -- литературного кумира XV века. Он считается не только величайшим поэтом и прозаиком, писавшим на классическом чагатае (тюркском языке, от которого происходит, как часто полагают, современный узбекский язык), но известен и своими полемическими работами, в которых приводит доказательства того, что литературный язык тюрков тождествен персидскому и арабскому языкам См.: Навои А. Суждение о двух языках. В кн.: Навои А. Сочинения в десяти томах. Т. 10. Ташкент: ФАН, 1970. С. 107--110. Это произведение очень интересно своими навязчивыми идеями, так напоминающими политику современных многонациональных государств в области культуры, -- тенденция говорящих на фарси сартов отказываться от изучения тюркских языков, суждения о недостатках персидского языка, предполагаемые "национальные качества" сартов.. С подачи И. Каримова А. Навои становится проузбекским националистом и символом исключительности узбекского народа по сравнению со всеми другими тюркскими народами Центральной Азии.

Необходимо особо остановиться на отношении И. Каримова к исламу и на управлении в этой сфере. Президент Узбекистана сохраняет советскую систему поддержки официальной сети медресе, а также других исламских учебных заведений и мечетей, которые контролируются государством и обучают не только исламу, но и "каримовизму" Ярким примером тому служит Исламский университет в Ташкенте, где повсюду можно увидеть афиши с изображением И. Каримова и плакаты с цитатами из его произведений и лозунгами. . Центр официального ислама -- Духовное управление мусульман Узбекистана (одно из четырех духовных управлений, созданных еще при Сталине в районах проживания мусульман), во главе которого стоит ташкентский муфтий, назначенный И. Каримовым. Эта структура отвечает за подготовку духовных лиц и административных работников всех мечетей Узбекистана. И. Каримов осуществляет жесткий контроль над деятельностью Управления и муфтия, которые поддерживают его в позиционной войне против всех форм независимого религиозного самовыражения. Особого внимания заслуживает принятая в августе 2000 года "Программа защиты нашей Священной Религии и борьбы против фундаментализма и экстремистских тенденций". По предложению муфтия Абдурашида Бахромова в нее включили 23 пункта, касающихся практики ислама в Узбекистане См.: Babadjanov B. Islam officiel contre Islam politique en Ouzbekistan aujourd'hui: la Direction des Musulmans et les groupes non-Hanafi // Revue d'etudes comparatives Est-Ouest, 2000, Vol. 31, No. 3.. Эти пункты сохраняют за Духовным управлением мусульман республики исключительное право издавать фетвы и готовить пятничные молитвы, руководить деятельностью имамов по разоблачению терроризма и экстремизма, корректировать формы их участия в политической жизни общества, требовать, чтобы они организовывали изучение работ И. Каримова в богословских семинариях. Кроме того, в этих пунктах предусмотрено, что Духовное управление мусульман республики уполномочено проверять политическую благонадежность имамов. Таким образом, в связи с тем, что сегодня в Узбекистане можно гораздо свободнее демонстрировать свое вероисповедание, нежели до перестройки, и что в свои публичные выступления И. Каримов включает различные исламские ритуалы и обряды, режим стремится ограничить практику ислама лишь проявлениями, подконтрольными государству. Естественно, что заявления руководителей Управления приобретают среди тех, кто склоняется к политическому исламу, практически такую же законную силу, как и заявления самого И. Каримова, а организационные принципы основных фундаменталистских структур исходят из сети неофициальных (незаконных и преследуемых) мечетей См.: Халмухамедов А. Исламский фактор в Узбекистане // Свободная мысль (Москва), (1473) 1998, № 4; Уманский Я., Арапов А. Светский исламизм: вариант Узбекистана // Свободная мысль, 1995, № 7; Пономарев В.А. Ислам в Узбекистане, 1989--1995 // Полис (Москва), 1996, № 2 (32); Абазов Р.Ф. Исламское возрождение в Центральноазиатских новых независимых государствах // Полис, 1995, № 3 (27); Rashid A. Jihad: The Rise of Militant Islam in Central Asia. New Haven: Yale University Press, 2002..

К акценту на координированные действия государства в пропаганде идеологии добавляются еще и заявления самого режима, что он, дескать, проигрывает войну за умы и сердца узбекского народа. Х. Таджиев считает, что задача государства -- создать идеологию, которая "не должна претендовать на монополию и господство, она должна стать общенациональной (надклассовой, надпартийной, надгрупповой и т.д.), сочетать в себе национальные и общечеловеческие ценности, должна быть мобильной и интегративной, конкретной, практической и консолидирующей, должна быть гарантом целостности государственно-политического и культурно-духовного пространства", и что "национальная идея, к сожалению, не стала доминирующей в идеологических установках населения" Таджиев Х. Указ соч. С. 82--83. Заметьте, в начале отказ от господства идеологии, затем сразу же жалобы по поводу того, что она не стала доминирующей. Подобная тактика -- отрицание своих гегемонистских целей и тут же их утверждение, правда, уже в других выражениях -- способ, часто применяемый при разглагольствованиях по поводу либеральных, демократических ожиданий в посткоммунистическую эпоху. Поскольку для проформы режим должен сохранять свою приверженность демократии и проведению открытой политики, наложение друг на друга двух как бы противоположных точек зрения -- один из способов передачи фактической сути написанного, хотя в этом случае просто поражает откровенное признание собственного стремления к недемократическим целям. (то есть явная претензия на господство идеологии успехом не увенчалась). Х. Таджиев объясняет провал в достижении господства идеологии "стагнацией в процессе развития политико-правовых форм массового сознания". В этом провале, естественно, не обвиняют самого И. Каримова, который "…в каждом своем выступлении подвергал критике состояние стагнации, просветительской бездейственности, пустословия, академизма, исторической предвзятости, в ущерб реализму, жизненности, отрыва от реальных проблем, сухости" Там же. "Стагнация" ("застой") -- понятие, также используемое М. Горбачевым по отношению к брежневскому периоду, когда он подобным же образом пытался проводить "контролируемые, управляемые" сверху вниз реформы. Критика, базирующаяся на понятии "стагнация", дает видимость критического отношения, реформистского подхода, при этом вопрос об основных принципах и направлении действующего режима вообще не поднимается. Режим виновен не в том, что не выполняет своих обещаний, а в том, что обещает не то, что нужно.. Риторико-идеологический посыл этих заявлений имеет двоякое воздействие. Первое связано с "принципом лидера", о котором мы говорили выше. Логика авторитаризма частично основана на призывах к подлинности, действенности, эффективности, прагматизму и компетентности, причем лидера представляют как абсолютное воплощение всех этих качеств. Авторитарные режимы часто прибегают к следующему приему: изображают бюрократический аппарат самого же лидера как тормоз на пути к реализации благих намерений руководителя в отношении своего народа. Таким образом, известный феномен "Если бы только Сталин/Гитлер знал!" (когда при авторитарных режимах руководителя изображают невинной овечкой, которая якобы ничего не знает о государственных преступлениях, а посему и не должна нести за них никакой ответственности, так как и она становится жертвой своих же коррумпированных и алчных подчиненных) во всей красе проявился и в Узбекистане Ахмед Рашид пересказывает часто повторяемую историю о том, как узбекские крестьяне, которых в 2000 году, во время кампании против ИДУ, выгнала с их земель узбекская армия, наивно спрашивали, а нельзя ли поведать их историю непосредственно самому И. Каримову, который, как они полагали, и представления не имеет о том, что произошло ("Если бы только Каримов знал!"). Впоследствии многих из этих наивных людей избивали и истязали за такую "наглость". . Изображение бюрократии как какого-то обструкциониста, как кого-то Другого, менее значимого, да вдобавок традиционное недоверие к чиновникам, ученым и интеллектуалам -- как раз то, что и направляет недовольство режимом в противоположную от лидера сторону (ведь лидер-то всегда искренне борется за всеобщее благо!), на некую безликую группу лизоблюдов. Подобную тактику можно рассматривать как завершающий штрих идеологической обороны: когда режиму не удается убедить народ, что истинным объектом ненависти должен стать Другой (в первую очередь евреи, кулаки, ревизионисты, преступники, "ваххабиты", наконец), то роль Другого (второй очереди) отводится слугам режима.

Вторая, а по сути первая сторона заявлений о провале -- призыв к еще большей бдительности и бескомпромиссности. Если и есть что-то, что авторитарный режим презирает больше, нежели нестабильность, так это слишком устойчивая стабильность. Достоверность аргументации относительно стабильности зависит при авторитарном режиме от того, как быстро он принимает меры, необходимые для борьбы с видимыми и растущими угрозами. Для автократов чересчур громкие победные реляции о больших успехах в борьбе с угрозами есть не что иное, как потенциальная обреченность на провал. В этом случае получается, что режим склонен преувеличивать не только военную угрозу со стороны оппозиции, но и ее успехи в овладении сознанием народных масс. По этому поводу Х. Таджиев пишет, что, несмотря на то что "…вся мощь СМИ работала на духовность, национальную идеологию [и]… все условия были созданы для развития национальной идеологии… духовно-идеологическим вакуумом в сознании населения и традиционной благосклонностью населения к исламу воспользовались религиозные экстремисты… наши идеологические противники превосходят нас в блестящем использовании методов социальной педагогики и психологии, способах внушения идеи конкретному человеку" Таджиев Х. Указ соч. С. 83.. Таким образом, здесь никто не отрицает того, что весь государственный аппарат мобилизован на пропаганду идеологии Каримова, и здесь нет никаких утверждений, что народ "усваивает" ее без всякого принуждения, поскольку она совпадает с его чаяниями и стремлениями. Цель иная -- доказать, что "национальное сознание" находится под большим влиянием чуждой идеологии, и обсудить, что по этому поводу делать. Как мы видим, это включает и некоторое уважение к "ваххабитам", а точнее, к тому, как умело они вдохновляют и мобилизуют молодежь, даже если их деятельность постоянно характеризуют как терроризм или вандализм. Призыв "каримовцев" -- тушить пожар огнем, то есть действовать по принципу "клин клином вышибают". Считается, что по существу ничего плохого в каримовской идеологии нет, просто способы ее пропаганды и доведения до сознания масс слишком неактивные и шаблонные, то есть идеологическая пропаганда через телевидение, прессу и радиовещание ориентирована на абстрактный объект, проводится несистематически, в большом отрыве от насущных проблем простых людей. Однако оценка режимом своих собственных пропагандистских методов как формальных и провальных совсем не означает, что режим выступает против сути своей идеологии, ее гегемонистских устремлений, монополизации ею государственного аппарата. Это скорее разглагольствования по поводу крайней нехватки идеологии -- проблема, которой надо заниматься и которую необходимо безотлагательно решить. Таким образом, подобное самобичевание -- это призыв под знамена, клич к более широкому и эффективному использованию всего государственного аппарата, всех его идеологических структур, до тех пор, пока не станет ясно, что идеология национальной независимости -- "закономерный результат суверенного развития нашей страны, ее места в мировом сообществе" Идея национальной независимости… С. 71.

Размещено на Allbest.ru, то есть до тех пор, пока не будет выиграна идеологическая позиционная война против исламской оппозиции.

Заключение

Оправдание авторитаризма И. Каримовым зиждется на концепции идеологии как основы государства, как его предполитической "данности", то есть на том, с чем все игроки должны согласиться, прежде чем войдут в политику. Подобное использование "идеологии" служит для легитимации именно авторитарной политической системы, когда, во-первых, указывается, что именно на основе идеологии принимают решения по всем важным политическим проблемам (т.е. по тем проблемам, которые в демократических государствах решаются в соревновательной борьбе партий) и, во-вторых, говорится, что формирование этой идеологии становится прерогативой маленькой элитной группы во главе с И. Каримовым и идеологию необходимо в обязательном (принудительном) порядке распространять с помощью государственных структур. И какие бы заявления ни делал И. Каримов по поводу того, что он возглавляет демократическое государство и проводит демократические реформы, анализ всех рассмотренных нами произведений показывает, что, как только проясняется логика каримовского идеологического дискурса, тут же видно, с какой откровенностью президент Узбекистана проявляет присущий ему авторитаризм.