Куда идет Китай? К итогам XV съезда Компартии Китая

Куда идет Китай?

К итогам XV съезда Компартии Китая

В. Гельбрас

1998 г.

12 сентября 1997 г. открылся XV съезд Компартии Китая. В течение нескольких дней работы съезда более 2040 делегатов, представлявших 58 млн. членов партии, заслушали, обсудили и одобрили доклад генерального секретаря ЦК КПК Цзян Цзэминя, утвердили дополнения к уставу партии, избрали новое ее руководство. Делегаты на съезд тщательно отбирались: по кандидатурам состоялось множество консультаций (500 тыс. человеко/раз. Есть, оказывается, и такая статистика). Внушительные данные, ничего не скажешь. Почти 76% делегатов съезда составили партийные руководители разных рангов.

Первоочередного внимания заслуживают следующие решения съезда КПК: признание "теории Дэн Сяопина" в качестве одной из идеологических основ партии (отныне это "марксизм-ленинизм, идеи Мао Цзэдуна, теория Дэн Сяопина"), очередное объявление о необходимости проведения политической реформы и решение о сокращении армии в течение 3 лет на 500 тыс. человек, наконец, подтверждение позиции партии в отношении государственного сектора и экономического развития страны.

Остановимся ниже на двух темах, являющихся центральными: первая - идейно-политическая борьба в КПК и решения съезда, вторая - решения съезда о стратегии экономического развития страны.

Полемика в компартии Китая

Читая доклад генерального секретаря ЦК КПК Цзян Цзэминя на съезде, невольно вспоминаешь его предыдущие речи. Выступая с докладом по случаю 40-й годовщины образования КНР в 1989 г., вскоре после трагических событий на площади Тянь-аньмэнь, Цзян Цзэминь идеологически отверг концепцию экономических преобразований, утвержденную на XIII съезде партии. Этот доклад был объявлен "политическим манифестом третьего поколения китайских руководителей. Решения XIII съезда на несколько лет были преданы забвению. Тогда же было заявлено, что события весны 1989 г. явились контрреволюционным мятежом, инспирированным внутренними и внешними врагами КПК и социализма, что "правые", "буржуазная либерализация" представляют главную опасность для судеб партии и социализма в Китае. Борьба с ними - первоочередная задача. В результате ход реформ был задержан на два с лишним года.

На XIV съезде Компартии Китая в 1992 г. после решительного демарша Дэн Сяопина во время поездки на юг страны Цзян Цзэминь выступил с докладом, в котором был пересмотрен ряд положений, высказанных им в 1989 г. Тем самым стало возможным снова приступить к развертыванию экономических реформ. На XV съезде а докладе Цзян Цзэминя содержится безоговорочное признание необходимости глубоких и радикальных реформ. О событиях 1989 г. впервые спокойно говорилось как о суровом опыте международных и внутренних политических волнений".

XV съезд, таким образом, свидетельствует о разительном изменении идейно-политических позиций генерального секретаря партии. И не только его. Выступления первого лица в партии на столь ответственных собраниях в условиях Китая отражают не столько мнение лидера, сколько согласованную точку зрения высшего руководства. Похоже, что с основными положениями будущего доклада съезду Цзян Цзэминь ознакомил представителей центральных учреждений партии 29 мая 1997 г. (текст выступления не был опубликован). Он несколько месяцев обсуждался. Перед началом съезда (а не после съезда, как обычно) с докладом были специально ознакомлены и представители демократических партий и организаций, которые обсудили и одобрили его. 22 сентября, через несколько дней после завершения работы съезда, доклад был опубликован. Если сравнить фрагменты доклада, публиковавшиеся во время работы съезда, с итоговым текстом, легко заметить, что работа над окончательным вариантом документа продолжалась и после завершения заседаний. Поэтому можно констатировать, что изменения в позициях генерального секретаря отражают таковые у достаточно представительной части руководства партии. Их суть проста: за 1989-1997 гг. упало влияние левой оппозиции - ортодоксальных марксистских сил. Более того, в докладе ЦК КПК XV съезду сказано: надо быть бдительными в отношении "правых", но главное - пресечение "левачества". По сравнению с 1989 г. это поворот на 180 градусов.

Анализ содержания доклада Цзян Цзэминя показывает, что внутренне он насыщен полемикой с левой оппозицией. Однако полемика эта безымянна, неконкретна: в докладе не назван ни один оппонент, не приведен ни один довод оппозиции.

Платформа левой оппозиции более или менее известна. Один из ее документов - "Несколько факторов. Бездействующих на государственную безопасность нашей страны" - получил широкое хождение. Я, например, познакомился с ним весной 1996 г. в Пекине. Тогда он представлял тайну, за раскрытие которой члену партии грозила серьезная кара. Позже он был опубликован в Гонконге (Сянгане). Документ не был подписан. Существует мнение, что его автором является Дэн Лицюнь, один из ветеранов партии. Содержание документа по обилию проанализированного материала свидетельствует о том, что его готовила группа лиц, внимательно изучающая происходящие в стране процессы.

Идейно-политическую критику реформ левой оппозицией можно свести к четырем основным пунктам. Целесообразно поэтому сравнить их с соответствующими положениями доклада Цэян Цзэминя.

1. Левая оппозиция: реформы необходимы, однако следует полностью изменить их стратегию: нынешняя ставит под угрозу "государственную безопасность Китая". Главная опасность социализму кроется в "буржуазной либерализации") в корне противоречащей "четырем основным принципам" (до съезда "четыре основных принципа" подразумевали: социализм, демократическую диктатуру народа, руководство Компартии Китая, марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна). На современном этапе "буржуазный либерализм" находит наиболее полное выражение в концепции "социалистического рыночного хозяйства", представляющей один из главных тезисов "теории Дэн Сяопина", взятых на вооружение партией на ее XIV съезде.

Цзян Цзэминь необходимо бороться с "буржуазной либерализацией" и сохранять приверженность партии "четырем основным принципам") но вместе с тем еще раз подтверждается правильность концепции "социалистического рыночного хозяйства". Съезд не использует понятие "приватизация", хотя фактически призывает к ее проведению.

2. Левая оппозиция: частная собственность на современном этапе способствует "развитию социализма", однако ее рост должен быть ограничен "определенным уровнем", нс создающим угрозу основам социализма. В настоящее время такая угроза уже возникла. Доля государственного сектора в ВВП страны в последние годы существенно сократилась. Проведение акционирования государственных предприятий, их объединение, слияние, закрытие, передача в руки юридических лиц, иностранного капитала, осуществление процедуры банкротства еще больше снизят удельный вес государственного сектора, что полностью подорвет устои социализма. Представляет опасность и дальнейшее привлечение иностранного капитала.

Цзян Цзэминь: с одной стороны заявил, что государственный сектор был, есть и будет экономической основой китайского социализма. При этом, однако, он предпочел говорить не только о государственном секторе) но и о секторе "общественной собственности". Под таковым подразумеваются государственный и "коллективный" секторы, а также их "компоненты" в "смешанных" формах собственности. Все они являются "важной составной частью социалистической рыночной экономики Китая". Главное, чтобы в руках государства сохранялась преобладающая часть капитала предприятий разных форм собственности. Мощь "общественной" собственности будет наращиваться. Она должна сохранять ведущие позиции в экономике и, более того, выполнять "контрольные" функции в отношении иных форм собственности. Государственный сектор будет играть решающую роль "в тех отраслях и сферах, которые имеют жизненно важное значение для народного хозяйства". Поэтому некоторое дальнейшее сокращение удельного веса государственного сектора "не повлияет на социалистический характер Китая". Различные формы собственности во всем их многообразии необходимы и полезны для развития страны "на первоначальном этапе социализма", который продлится по меньшей мере до середины следующего века. В КНР постепенно получает идейно-политическое гражданство и понятие "народная" собственность. В докладе Цзян Цзэминя оно не используется, сказано лишь, что необходимо поощрять структуры, созданные на основе "объединения труда и объединения капитала трудящихся". С другой стороны, снова сказано о необходимости решительной реформы государственных предприятий на основе их акционирования, объединения, слияния, закрытия, банкротств. Характер акционерной собственности зависит от того, в чьих руках находится контрольный пакет акций. Специально оговорено, что привлечение иностранного капитала продолжится, но его статус будет таким же, как у национального, усилится руководство иностранным капиталом и контроль за ним.

На съезде снова поставлен вопрос о политической реформе, о насущной целесообразности отделения партии, государственных органов от непосредственного управления государственными предприятиями, предоставления им полной хозяйственной самостоятельности на основе отделения права собственности от права владения и хозяйствования. Однако, как и в предшествующие 10 с лишним лет, тезисы о политической реформе остались аморфными, напоминающими благие пожелания. В этой связи примечательно требование об укреплении системы демократического централизма.

3. Левая оппозиция: национальная буржуазия численно стала значительно больше, чем в период "социалистических преобразований" 50-х годов, а ее роль в экономике страны - несравненно выше. Возрождаются бюрократическая буржуазия и компрадорская буржуазия. Происходит увеличение числа представителей буржуазии в органах власти и партии, она выдвигает политические требования, учреждает многочисленные периодические издания, разного рода клубы и тому подобные организации, привлекает на свою сторону либеральную интеллигенцию. Это свидетельствует о быстром превращении буржуазии в "класс для себя". Буржуазия разлагает и деморализует партию и государственный аппарат, способствует проискам международного капитала. Ее интересы противоположны "диктатуре пролетариата". В связи с этим партия должна нанять твердые классовые позиции и перейти к политике "сплочения и борьбы" с буржуазией.

Цзян Цзэминь: необходимо укреплять и развивать "демократическую диктатуру народа", буржуазия не представляет опасности для социализма, целесообразно и впредь активно сотрудничать с буржуазией, с демократическими партиями и организациями. Нужно продолжать и углублять идейно-политическое воспитание населения, армии, партии, кадров, вести бескомпромиссную борьбу с явлениями разложения в партии и государственном аппарате, с коррупцией, экономической и прочей преступностью.

4. Левая оппозиция: в общественном сознании населения произошли качественные изменения, особенно в период после 1992 г., когда была провозглашена концепция 'социалистического рыночного хозяйства". В последние годы идеи "буржуазной либерализации" по широте и глубине распространения превзошли все то, что имело место до 1989 г. В то время борьба в партии велась в отсутствие буржуазного окружения. Теперь оно существует. Буржуазия есть и внутри партии, поэтому борьба "за" и "против" социализма ныне идет внутри КПК. Партия изменилась: ослабли первичные организации, у части партийных принципиально деформировалось мировоззрение, она оторвалась от рабочих и крестьян, часть ее кадров полностью разложилась, особенно снизилось "политическое качество" руководства партии. В Китае возникла опасность ситуации, аналогичной "августовским событиям" 1991 г. в СССР, событиям весны 1989 г. в КНР. Если они произойдут, велика вероятность, что сила 50 млн. членов КПК будет равняться нулю. Левая оппозиция фактически возрождает платформу организаторов "культурной революции": главная опасность социализму в Китае исходит от "лиц, стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути".

Цзян Цзэминь: страна оказалась перед лицом "многих противоречий и трудностей", необходимо резко усилить идеологическое, организационное, кадровое строительство партии. "Борьба с разложением - серьезная политическая борьба, от которой зависят жизнь и смерть партии и государства". Он уклонился от классового анализа общества и детального рассмотрения идейно-политической ситуации в обществе и партии, хотя и признал наличие "многих противоречий в экономической, политической, культурной и социальной областях, сохранение под международным и внутренним влиянием в определенных рамках и в течение длительного времени классовых противоречий".

Казалось бы, в 1996-1997 гг. партийная работа строилась руководством партии с учетом критики со стороны левой оппозиции. Партия занялась многими острейшими социальными проблемами (начались подсчет прожиточного минимума и уточнение размеров бедствующего населения, борьба против задержек и невыплат заработной платы и т.д.), искоренением фактов разложения в своих рядах, укреплением и строительством парторганизаций) особенно в деревне, идеологическим воспитанием рядовых членов партии и ее руководящих кадров, перерегистрацией органов печати. И тем не менее, партийные лидеры не пошли на подведение итогов проделанной работы в этих областях.

Перед руководством партии явно встал вопрос: следует ли идти на открытую конфронтацию с левой оппозицией? Сможет ли оно сохранить стабильность в партии и обществе, столь необходимую для поступательного хода развития? Приоритет отдан стабильности, концентрации сил на экономическом строительстве, или, как еще говорят в Китае, "трем полезным" - "развитию производительных сил социалистического общества, наращиванию совокупной мощи социалистического государства, повышению уровня жизни народа".

Цзян Цзэминь призвал к консолидации партии и укреплению ее руководящей роли в жизни общества и государства. Он фактически сказал: страна пока является неразвитой и отсталой, "международная конкуренция постоянно ужесточается, на нас сильно давит разрыв с развитыми государствами в экономическом и научно-техническом отношениях, у нас самих много трудностей". Поэтому "нельзя исходить из субъективных желаний, нельзя исходить из тех или иных зарубежных моделей, нельзя исходить из догматической интерпретации отдельных положений в произведениях марксизма и примыкающих к марксизму ошибочных точек зрения". Нужна теория преодоления отсталости в рамках зарождающегося социализма - "первоначального", "неразвитого". Такая теория есть. Это "теория Дэн Сяопина". Он призвал партию сплачиваться вокруг ЦК на этой основе, укреплять и улучшать партийное руководство обществом и государством. Характерно, что при обсуждении доклада ЦК с представителями демократических партий, последние выделили в качестве наиболее важного не содержащиеся в нем соображения об экономической или политической реформе, а именно предложение о дополнении идеологической платформы партии "теорией Дэн Сяопина"^.

Одновременно Цзян Цзэминь признал, что в "теории Дэн Сяопина" нельзя найти ответы на все проблемы, встающие перед партией и обществом на новом этапе преобразований. Найти их - задача "третьего поколения китайских руководителей". Поскольку он сам именуется в КНР "ядром" этого поколения, такого рода заявление явно свидетельствует о понимании генсеком своей исторической миссии.

Так или иначе левая оппозиция оперирует конкретными фактами и данными, которые никто не оспаривает. В докладе же Цзян Цзэминя отсутствует конкретный анализ социально-экономических проблем и противоречий, сложившихся в стране. Это обстоятельство дает дополнительные козыри левой оппозиции. Если ее не удовлетворят положения доклада Цзян Цзэминя, она будет продолжать борьбу, игнорируя призыв к консолидации сил и сотрудничеству. Однако в этом случае левая оппозиция вынуждена будет уже выступать против новых идеологических основ партии, а тем самым брать курс на открытый ее раскол.

В одной из статей, опубликованных в канун съезда, говорилось: «В экономике мы имеем ситуацию "двух трудных выборов": реформам присущ риск, однако риск отказа от реформ еще больше; реформы влекут за собой элементы нестабильности, но при отказе от реформ трудно полностью исключить явления хаоса в экономике, еще больше возрастают трудности сохранения социальной стабильности». Именно над такими перспективами Цзян Цзэминь призывает задуматься левую оппозицию и сделать выбор в пользу избранного курса преобразований.

Обстановка в обществе и партии в 1997 г. резко отлична от периода начала SO-x годов: в то время не существовало сколько-нибудь крупных слоев и групп населения, выступавших против реформ, теперь они есть и имеют тенденцию к увеличению. Характерно, что ныне КПК обращается не к социально-классовым, а национальным чувствам и притязаниям общества.

Удастся ли консолидировать и усилить партию под "великим знаменем теории Дэн Сяопина"? Время покажет. Для сомнений в успехе есть много оснований. Гораздо больше шансов у идей национального возрождения, национальной гордости, национального превосходства. Не случайно, что и Цзян Цзэминь отнюдь не является противником этих идей, получающих в Китае все большее распространение.

Из сказанного можно сделать вывод: в КНР не могут происходить быстрые и радикальные преобразования. Особенность положения в стране нынешнего периода заключается в том, что поиск решения конкретных проблем, поставленных жизнью, приходится вести одновременно с выработкой идеологических компромиссов. Решения каждый раз определяются остротой реальных противоречий и характером соглашений в высшем руководстве партии. В этом кроются причины осторожности, осмотрительности и стабильности в деятельности партии-государства в последние годы.

К оценке масштабов и темпов экономического роста

На XV съезде намечено в ближайшие 10 лет добиться удвоения ВВП, улучшения жизни народа, создания "сравнительно совершенной социалистической экономической системы"; за следующие 10 лет, к 100-летию образования КПК, "еще больше развить экономику, еще улучшить структуры"; к середине XXI века, к 100-летию образования КНР, "в основном" осуществить модернизацию, создать мощное, демократическое, цивилизованное, социалистическое государство.

Цзян Цзэминь утверждает, что состояние "производительных сил" в КНР предопределяет возможность реализовать индустриализацию и обобществление, коммерциализацию и модернизацию экономики только в течение "довольно длительного пути в условиях социализма". Поэтому были подтверждены установки XIV съезда партии на необходимость перехода от традиционной, натуральной, полунатуральной, административно-распределительной экономики к "социалистической рыночной" и от экстенсивного пути развития к интенсивному.

В этой связи целесообразно проанализировать как степень реалистичности этих установок, так и темпы и качество роста экономического потенциала КНР.

Весь мир буквально загипнотизирован высокими темпами роста ВВП в КНР. Прежде всего отметим, что с самим показателем ВВП не все ясно. Например, в официальном издании Государственного статистического управления КНР на одной странице говорится, что в 1995 г. ВВП составил 5826,05 млрд., юаней, но, если подсчитать на следующей странице сумму ВВП провинций, городов центрального подчинения, автономных районов, то получим иной результат - 5763,28 млрд., то есть почти на 63 млрд. меньше. Разница более чем на 1%. Разные цифры на двух соседних страницах. В издании за следующий год ВВП 1995 г. увеличен еще почти на 22 млрд. юаней - он составил уже 5847,8 млрд. юаней. Конечно, уточнения всегда возможны. Но каковы же размеры ВВП на самом деле?

Есть свидетельства того, что в действительности и абсолютные размеры ВВП, и темпы его роста заметно ниже официально объявленных. Несколько примеров. Объем ВВП в сопоставимых ценах в 1995 г. составил 497% к уровню 1978 г. В то же время рост производства всех видов топлива в пересчете на условное составил 205%, а его потребления - 226%^. Это значит, что темпы роста ВВП были в 2,2 раза выше темпов роста потребления всех видов энергии. Но в КНР в эти годы не произошло сколько-нибудь заметного сокращения удельного потребления энергии, скорее наоборот -- оно выросло. Существенно ниже темпы роста ВВП по сравнению и с темпами роста объема грузооборота всех видов транспорта. Он увеличился за те же годы в 3,6 раза (см. диаграмму).

Реальный рост ВВП должен определяться темпами роста грузооборота и потребления всех видов топлива. Он вряд ли может быть выше темпов роста грузооборота и выше роста потребления всех видов топлива. Сложность анализа во многом состоит в том, что трудно установить динамика ВВП, грузооборота реальное положение в сельском хозяйстве страны, являющемся по преимуществу трудоемким, но никак не энергоемким сектором. В этой отрасли в 1978 г. был занят почти 71% всех работающих, в то время как в промышленности и строительстве -17,4%, а в сфере услуг - около 12%. В 1995 г. распределение работающих по этим сферам стало несколько иным: соответственно 59, 23 и 24%. Совсем иначе выглядит структура ВВП по отраслям, его образующим (см. таблицу). Столь существенные различия зависят, очевидно, от структуры цен. Чем еще можно объяснить, что число работников сельского хозяйства, в 2 раза превышающее их численность в промышленности и строительстве, создают ВВП в 2 с лишним раза меньше, чем в промышленности и строительстве.

Далее, объем ВВП, созданный в промышленности (здесь и ниже в сопоставимых ценах), за тот же период увеличился в 6,9 раза (валовая продукция промышленности - в 10,6 раза), но объем перевозок грузов всеми видами транспорта - в 4,9 раза. В данном случае рост производства в 1,4 раза опережает рост перевозок. Однако в КНР не произошло столь бурного роста производства товаров с высокой долей добавленной стоимости, чтобы оказать заметное влияние на различия в темпах роста этих показателей. Характерно также, что среднесуточное количество погруженных железнодорожных вагонов увеличилось за 15 лет - с 1980 по 1995 гг. - всего на 25%, и что на протяжении всего этого периода на пять товаров (уголь, нефтепродукты, металлы, стройматериалы, зерно) пришлось более 60% всех грузов, в том числе на уголь - свыше 40%.

Объем ВВП, созданный в строительстве, за 1981-1995 гг. возрос в 4,6 раза, но площадь введенных в строй объектов - в 2,5 раза, строящихся - в 3,3 раза. В данном случае по сумме введенных в строй и находящихся в процессе строительства объектов рост ВВП, созданный в строительстве, в 1,5 раза превышает реальный рост конечного продукта этой отрасли народного хозяйства.

Объем ВВП, созданный на транспорте, почте, телекоммуникациях, за 1979-1995 гг. возрос в 4,9 раза, но грузооборот на всех видах транспорта - только в 3,6. Значит, и в этой сфере рост ВВП в 1,4 раза выше по сравнению с ростом одного из главных натуральных показателей объема оказанных услуг.

Отдельные несоответствия между темпами роста стоимостных и натуральных показателей еще можно с известными натяжками попытаться объяснить, но вся их совокупность однозначно свидетельствует о явном завышении показателя ВВП.

Следовательно, в КНР происходит наращивание экономического потенциала, но совсем не такими высокими темпами, какими они представлены в официальной статистике ВВП. Среднегодовой темп прироста ВВП составил за 1979-1995 гг., то есть за 17 лет, скорее всего, примерно 5-6%, а не 9,8, как это официально декларировано. Однако и этот темп роста является достаточно высоким.

Не меньший интерес представляет вопрос о качестве роста экономического потенциала КНР. Он удручающе низкий. Достаточно обратить внимание на следующие два обстоятельства.

Во-первых, промышленный рост в значительной мере был обеспечен за счет мелкого, технически примитивного производства. За период 1981-1995 гг., когда началось бурное расширение мелкого производства, валовая продукция промышленности возросла в 8,9 раза, при этом в наиболее технически развитой - государственной - только в 3,1 раза. На долю крупных и средних предприятий в 1995 г. приходилось 3,9% их общего количества, 50,6% валовой продукции в сопоставимых ценах или 54,4% при ее расчете в текущих ценах. В государственной промышленности в 1995 г. работало около 44 млн. человек, но, например, в сельской местности, на "предприятиях волостей и поселков" - 75,6 млн. В последних среднее число работников в расчете на одно предприятие на протяжении большей части рассматриваемого периода не превышало 8, только к 1995 г. оно увеличилось до 10,5 человек.

Во-вторых, индустриализация сопровождается крупными масштабами выпуска недоброкачественной продукции и брака. В полном объеме о ситуации в этой области судить трудно. Ее анализ ведется на основе выборочных обследований, охватывающих сравнительно узкий ассортимент товаров. Согласно материалам выборочных обследований качества, проводящихся на складах готовой продукции, в 1985 г. было признано соответствующей стандартам 56,4%, в 1987 - 77, в 1991 - 80, в 1992 - 73,3, в 1993 - 70,4 в 1994 - 69,8, в 1995 - 75,4 и в первую половину 1996 г. - 78,8% отобранных образцов. Выпуск недоброкачественной продукции - это не вклад в увеличение экономического потенциала, а прямое уменьшение объема производства. Масштабы такого рода сокращения в 1985 г. составляли почти 18% ВВП и в 1994 г. - около 13%. Значит, одновременно выбрасываются на ветер энергия, материалы, сырье, труд. Главным производителем недоброкачественной продукции является вся сфера производства, находящаяся за пределами государственных предприятий и предприятий с иностранным капиталом, то есть "коллективное", кооперативное и частное производство. Разумеется, это болезнь роста на начальном этапе индустриализации. По мере повышения квалификации рабочих и служащих, улучшения техники и технологии производства, повышения внимания к качеству продукции этот существенный изъян будет постепенно изживаться. Но пока высокий удельный вес низкокачественной продукции и брака - суровая реальность. В некоторых секторах, согласно материалам выборочных обследований качества продукции, прошедшей соответствующий контроль на предприятиях, к таковой отнесено до 50% ее объема^. При этом в КНР признано, что существующие стандарты качества продукции являются "отсталыми", во многих случаях их просто не существует.

Проблемы экономического развития

Намеченное съездом удвоение ВВП за 10 лет предполагает среднегодовой темп его прироста, равный 7,2%. На экстенсивном пути прогнозируемый темп роста при огромном напряжении сил возможен, но, чтобы перейти на интенсивное развитие, предстоит осуществить масштабные преобразования во всех областях жизни общества и государства.

В связи с этим прежде всего заслуживает внимания вопрос о перспективах становления рыночного хозяйства. Быстрый переход к рыночной экономике в столь крупной и экономически слабо развитой стране физически невозможен. Важно прежде всего отметить следующие два обстоятельства. Первое -- сельское хозяйство, в котором занята подавляющая масса населения, в заметной мере сохраняет полунатуральный характер. Даже при существующей системе полупринудительных поставок ряда основных видов сельскохозяйственной продукции, в торговлю, например, поступило не более 20-30% урожая зерновых (включая батат). Примечательно, что в 1995 г. удельный вес закупок сельскохозяйственной продукции и продукции подсобных промыслов всеми формами торговли составил всего 14,5% всего объема закупок товарной продукции. Острый дефицит пахотных площадей, отсутствие значительных резервов их увеличения, рост сельского населения и дробление крестьянских дворов, уменьшающее размеры семейных земельных наделов, усложняют процесс становления товарного сельского хозяйства.

Второе - в стране происходит интенсивный процесс формирования местных, региональных рынков. Он неизбежно потребует времени. В условиях растущей неравномерности регионального социально-экономического развития возникли противоречия между отдельными районами страны, региональные политические элиты начинают все решительней выступать с собственными политическими требованиями. Возникло новое поле политической борьбы, опасность которой уже не скрывает и китайская печать. XV съезд выступил против протекционистской политики местных властей, стремящихся ограничить товарную экспансию высоко развитых регионов. Однако товарная экспансия последних способна удушить становление местных промышленных предприятий, полностью подчинить их интересам дальнейшего быстрого роста экономического потенциала промышленно развитых регионов.

На протяжении всех 90-х годов на самом высоком уровне принимаются решения о необходимости преодоления разрыва в социально-экономическом развитии отдельных регионов. Однако сколько-нибудь заметных успехов на этом пути добиться не удалось. Более того, планы на период до 2010 г. рассчитаны на первоочередное развитие восточных, приморских районов страны. Характерно в этой связи, что в составе высшего руководства партии, избранного на XV съезде, нет ни одного представителя отсталых регионов.

Еще в начале 80-х годов некоторые китайские ученые говорили о том, что в Китае, как и во всем мире, существуют "первый", "второй" и "третий миры", имея в виду огромные социально-экономические различия в уровне развития отдельных частей страны. С тех пор ситуация, пожалуй, только усугубилась. Разрыв в уровне социально-экономического развития сохраняется. В 1995 г. на долю провинций Цинхай, Гуйчжоу, Ганьсу, Хайнань, Тибетского, Нинся-Хуэйского, Синьцзян-Уйгурского автономных районов, занимающих большую часть территории страны, пришлось около 7% ВВП страны, в то время как на долю провинций Чжэцзян, Хэнань, Сычуань, Цзянсу, Шаньдун и Гуандун - свыше 44%.

Возможно ли преодоление разрыва в уровне развития регионов? Дело, понятно, зависит от сроков, отводимых для этой цели. Но не только в сроках. Нынешняя политика, судя по опыту последних лет, в большей мере способствует ускоренному развитию "первого мира". "Третий мир" обрекается на положение сырьевого придатка 'первого" и "второго миров", рынка сбыта их продукции. Он не в состоянии за счет собственных сил подняться до уровня развития "первого" и "второго миров". Понимание этого обстоятельства в КНР существует, однако намеченные меры столь сложную проблему пока не решают.

До настоящего времени рост китайской экономики носил ярко выраженный экстенсивный характер. Гигантские резервы рабочей силы, высокий удельный вес малограмотного и неграмотного населения, низкая стоимость рабочей силы являются важнейшими препятствиями на пути перехода страны на интенсивный путь развития. КНР превратилась во всемирную перерабатывающую фабрику, в которой начинают преобладать производства, связанные с выпуском массовых, трудоемких, сравнительно несложных видов продукции. Иностранный капитал активно использовал указанные особенности КНР и ее усилия по развитию экспортного производства. В последние годы он приступил к освоению внутреннего рынка страны. В 1995 г. на долю предприятий с иностранным капиталом (включая капитал хуацяо) приходилось уже 7,5% промышленных предприятий, почти 19% их продукции в неизменных ценах, или 16,5% в текущих ценах. В 1996 г. на таких промышленных предприятиях работало 17 млн. человек, они произвели 14,5% ВВП^. В том же году на предприятиях с иностранным капиталом всех отраслей экономики создано 20% ВВП, в том числе на государственных предприятиях с иностранным капиталом - 7%^. Практически все они сконцентрированы в "первом мире".

Следовательно, страна, можно сказать, обречена на протяжении длительного времени сохранять экстенсивное наращивание экономического потенциала. Более того, давление огромного избыточного населения будет и впредь вынуждать страну к максимально возможным темпам экстенсивного роста.

До сих пор экономика КНР развивалась предельно высокими для себя темпами. Вопрос заключается в том, способен ли Китай их поддерживать в будущем? Если способен, то сколь долго? Все чаще страна сталкивается с ограничителями экстенсивного роста. Разрушение экологии, дефицит целого ряда ресурсов, прежде всего пашни, пресной воды, нефти и газа, принуждают к поиску новых источников роста. Ряд дефицитных природных ресурсов Китай стремится найти в других странах, и работа в этом направлении разворачивается во все больших масштабах. Однако экологические проблемы становятся угрожающими. Достаточно сказать, что размах стихийных бедствий возрастает чуть ли не с каждым годом. Масштабы серьезных стихийных бедствий, вызвавших потерю более 30% урожая против обычного, увеличились за пятилетие 1981-1985 гг. по сравнению с предыдущим пятилетием на 4%, а их площадь возросла с 37,4% всех пораженных площадей до 48,4; в следующее пятилетие масштабы серьезных стихийных бедствий увеличились почти на 24%, а доля пораженных площадей составила уже около 49%: наконец, за пятилетие 1991-1995 гг. эти показатели составили соответственно 18 и 51%. Существуют на сей счет и иные данные: в 50-60-е годы непосредственный ущерб от стихийных бедствий (в ценах 1990 г.) составлял 40-50 млрд. юаней, в 70-80-е годы - 50-60 млрд., в первой половине 90-х годов - он стал превышать 100 млрд. юаней. В 1996 г. прямой ущерб от стихийных бедствий достиг 230 млрд. юаней, что равно четверти государственного бюджета. Страна оказалась в ситуации, когда экстенсивное развитие способно решить только одну из важнейших социальных проблем - проблему занятости. Однако экстенсивное развитие уже грозит нормальному существованию человека. Характерно, что в деревне, где, казалось бы, воздух должен быть несравненно лучше, чем в городе, смертность от болезней дыхательных путей возросла с 12,6% всех смертных случаев в 1986 г. до почти 26)6% в 1992 и осталась практически такой же в 1995 г.

До второй половины 90-х годов важнейшими факторами роста экономического потенциала служили неэквивалентный обмен с деревней, обеспечивающий финансирование экономики города за счет деревни; налоговый пресс на негосударственные секторы (за исключением предприятий с иностранным капиталом), позволявший поддерживать и развивать неэффективную государственную промышленность; высокая норма накоплений: наконец, приток иностранного капитала.

К середине 90-х годов первые два фактора роста практически были исчерпаны. Партия и государство по крайней мере на словах уже признали неизбежность резкого увеличения капиталовложений в сельское хозяйство. Нарастание напряженности на рынке труда делает необходимым смягчение налогового бремени на "коллективный", частный секторы и индивидуальных производителей, особенно в деревне, сокращение многочисленных принудительных изъятий части их прибыли.

Традиционная склонность населения к сбережению свободных средств является одним из важнейших источников кредитной экспансии государства, обеспечивающей наращивание темпов экономического роста. Банковские сбережения населения остаются значительными в силу ограниченности товарного рынка, неразвитости систем социального обеспечения, отсутствия альтернативных вариантов размещения свободных средств. Однако на их основе выросла гигантская государственная финансовая пирамида и громадный спекулятивный капитал. Правительство стремится смягчить ситуацию, приступив к формированию рынка жилья, разрешив приобретение в частную собственность легковых автомашин, создавая вторичный рынок акций и облигаций, вовлекая личные сбережения в формирующиеся системы социального страхования и обеспечения. Однако жилье слишком дорого для подавляющей массы городского населения. Расширение же парка автомашин, находящихся в личной собственности, сталкивается с иным препятствием - земельным голодом (места для стоянки). Рынок акций и облигаций остается достаточно привлекательным для помещения капитала, что вызывает крупные спекуляции и необходимость активного вмешательства государства для их ограничения. Тем не менее, партия-государство предполагает, что именно средства населения будут способствовать быстрому росту числа акционерных предприятий, в первую очередь небольших, способных создавать дополнительные рабочие места и увеличивать занятость населения.

В 1996 г. депозиты населения в банках страны составили 3 852 млрд. юаней, в 1997 г. они достигли 4 500 млрд. Для сравнения -- доходная часть государственного бюджета в 1996 г. не достигала и 737 млрд., то есть была в 5 с лишним раз меньше. Банки выплачивают в год 300 млрд. юаней в виде процентов по депозитам населения. Кроме того, китайские специалисты считают, что население держит дома, "в чулке", более 600 млрд. юаней. Иначе говоря, оно располагает в общей сложности 5 400 млрд. юаней. Это, несомненно, гигантские средства. Поскольку банки, даже проводя кредитную экспансию, не используют полностью средства населения, хранящиеся на депозитах, в КНР был сделан вывод, что привлечение средств населения для акционирования предприятий может сыграть важную роль в изменении структуры собственности, вызвать повышение эффективности работы предприятий и т.д. Но если даже люди и начнут в массовом порядке вкладывать свои средства в акции предприятий, то это будет временным явлением. Мелкие акционеры не в состоянии повлиять на положение дел на крупных и средних предприятиях, а мелкое производство уже достигло пика своего развития.

На протяжении почти 20 лет в КНР шел поиск путей повышения эффективности государственного сектора, поглощающего гигантские средства и препятствующего росту государственных доходов. Однако ситуация только ухудшалась. XV съезд, подтвердив курс на создание "системы современных предприятий", предусматривающий их объединение в крупные компании и группы, их акционирование и массовое банкротство, фактически признал, что иного пути нет. Однако, заявив, что государственный сектор должен выполнять руководящие и контролирующие функции и что контрольный пакет акций акционируемых предприятий должен быть в руках государства, партия, по сути дела, сохранила преграды на пути как повышения эффективности государственного сектора, так и политической реформы.

Что касается перспектив модернизации, то в данном пункте любопытно расхождение между Цзян Цзэминем и Ли Пэном. Последний, выступая в Гонконге сразу же после XV съезда КПК, говорил о том, что к середине следующего века Китай осуществит "всестороннюю модернизацию, станет богатым и мощным, демократическим, цивилизованным, социалистическим государством"^. Цзян Цзэминь и съезд партии сформулировали задачу иначе - осуществить модернизацию "в основном". Что это -- расхождения между осторожностью и романтизмом? Да и как могли появиться две разные формулировки в одно и то же время? Это редчайший случай в китайской политической жизни. Впрочем, суть дела отнюдь не сводится к различному видению перспективы.

Суть, пожалуй, заключается в том, что в Китае сосуществуют два мира - городской и деревенской цивилизаций. В городе сосредоточено современное производство, осуществляется программа девятилетнего образования. Трудовой потенциал китайских городов в количественном отношении намного превосходит российский и не уступает американскому. Осуществить модернизацию в китайских городах за указанный период, даже "в основном" трудно, но при напряжении сил возможно.

Иное дело - китайская деревня, где проживает абсолютное большинство населения. Это мир традиционного уклада жизни, господства ручного производства. В деревнях еще предстоит ликвидировать неграмотность и малограмотность массы взрослого населения, осуществить всеобщее начальное образование. Под давлением товарной и финансовой экспансии города собственными силами деревня развиваться не в состоянии. Сможет ли государство разработать и реализовать такую экономическую политику и выделить такие финансовые средства, которые необходимы для преобразования деревни в течение жизни всего трех поколений? Это большой, исторического значения вопрос. На него пока нет ответа.

Важно, однако, иметь в виду, что в настоящее время существует исторический социально-экономический разлом в китайском обществе. При отсутствии соответствующей политической воли модернизация способна углубить этот разлом со всеми вытекающими из этого последствиями.

Итак, КНР вплотную подошла к новому переломному рубежу своего развития. Будет ли он безболезненно преодолен, покажет время. Китаю приходится искать решение множества сложнейших проблем собственными силами. Мировой опыт, при всем его богатстве, не в состоянии вооружить китайских "первопроходцев" готовыми рецептами.