Вопросы по геополитике

Итак, геополитика -- это наука о больших пространствах, о глобальных политических, экономических и других процессах и искусстве управления ими.

7. Методы геополитической науки

Геополитика использует разные методы изучения соответствую-щих явлений и процессов. Как правило, эти методы разрабаты-вались в других науках: политической географии, истории, социологии, политологии и т.д. В принципе это могут быть любые методы, применяемые наукой: системный, деятельностный, срав-нительный, исторический, нормативно-ценностный, функцио-нальный, к которому примыкает структурно-функциональный анализ, институциональный, антропологический, общелогические методы и методы эмпирических исследований и др.

Системный метод в качестве основного принципа берет структурно-функциональный подход, которым хорошо владели К. Маркс (1818-1883), Т. Пирсоне (1902-1979) и другие экономисты, социологи, политологи. Принято считать, что системный подход в социологии и политологии детально разработан в 50-- 60-х годах нынешнего века Т. Парсонсом. Суть этого метода -- в рассмотрении любой сферы общественной жизни, науки, в ча-стности, геополитики, как целостного, сложно организованного саморегулирующегося организма, находящегося в непрерывном взаимодействии с окружающей средой через входы и выхо-ды системы. Любая система стремится к самосохранению (геополитическая не исключение) и выполняет определенные функции, среди них важнейшей является распределение ценностей и ресурсов и обеспечение принятия гражданами распределительных решений в качестве обязательных.

Деятельностиый метод в науке (особенно политологии, психологии, социологии и др.) называют психологическим или со-циально-психологическим. Он ориентирован на изучение зависимости поведения индивидов или групп от их включения в более глобальные общности, а также на исследование психологических характеристик наций, классов, толпы, малых групп и т.п. В геополитике деятельностный метод направлен на анализ политической картины в ее динамике. Он рассматривает ее как специфического вида живую и овеществленную деятельность, как циклический процесс, имеющий определенные стадии или этапы. Это определение целей деятельности, принятие решений; организация масс и мобилизация ресурсов на их осуществление; регулирование деятельности групп, масс; контроль за достижением поставленных целей; анализ результатов деятельности и постановка новых целей и задач. Этот метод (деятельностный) составляет методологическую базу теории геополитических решений.

Как считают многие ученые, специфическим развитием и конкретизацией деятельности ого подхода выступает критико-диалектический метод, который ориентирует на критический анализ явлений, фактов, течений в геополитике, выяснение противоречий как источника самодвижения в обществе, источника экономических, социально-политических, геополитических изменений. Этот метод широко использовался марксистами, неомарксистами (Ю. Хабермас, Т.В. Адорно и др.), в леволибераьной и социал-демократической мысли и т.д. Этот метод плодотворен, применяется довольно широко.

Сравнительный метод широко распространен во многих науках об обществе: в истории, социологии, географии и политологии. Его использовали Платон, Аристотель и другие мыслите-ли Античного мира и Древнего Рима. В социологию его ввел французский философ О. Конт (1798--1857). Политология, от-почковавшись от социологии, взяла его на вооружение. Геопо-литика как синтетическая наука также широко пользуется этим методом. Он предполагает сопоставление однотипных явлений жизни для выделения их общих черт и специфики, нахождения оптимальных путей решения задач и т.п. Этот метод позволяет плодотворно использовать опыт других народов и государств. Безусловно, это должно быть не слепое копирование тех или иных способов достижения геополитических целей, а творческое решение задач применительно к условиям, месту и времени.

Исторический метод также издавна применяется во всех об-щественных науках. Он требует изучения всех явлений жизни в последовательном временном развитии, выявлении связи про-шлого, настоящего и будущего. Этот метод в геополитике, как и в философии, социологии, истории, политологии, -- один из важнейших. Первый русский профессиональный социолог М.М. Ковалевский (1851 -- 1916) на базе сравнительного и истори-ческого методов предложил историко-сравнительный метод. Он хорошо известен и не нуждается в особых комментариях.

Сущность нормативно-ценностного метода -- в его названии. Он включает в себя выяснение значения тех или иных фактов, явлений для государства, личности; оценку этих фактов или яв-лений для блага страны, индивида. Оценка дается с позиций справедливости или несправедливости, уважения или попрания свободы народов других стран. При этом предполагается, что политик, государственный деятель должен в своей деятельности, при принятии решений исходить из этических ценностей и норм и в соответствии с ними вести себя. Этот метод, безуслов-но, страдает многими недостатками. Чаще всего реальная поли-тика и моральные нормы лежат в разных плоскостях. Норматив-ный метод, как правило, идеализирует политику и политических лидеров, принимающих порой непродуманные политические решения, меняющие коренным образом геополитическую кар-тину мира. Примером могут служить решение Горбачева -- Шеварнадзе о передаче 60 тыс. км² Берингова моря США, роспуске Организации стран Варшавского договора или решение Ельци-на, Кравчука, Шушкевича о ликвидации СССР и создании СНГ. Нормативный метод часто бывает оторван от реальности. Его слабость -- в относительности ценностных суждений, их зависимости от социального положения и индивидуальных особенностей людей. Но он придает геополитике человеческое измерение, вносит в нее определенное нравственное начало.

Функциональный метод требует тщательного изучения зависимостей между различными сферами общественной жизни или отношениями между странами или группой стран: их экономическими, политическими отношениями, уровнями военных контактов или противостояния, степенью урбанизации населения, его плотности, политической активности, высоты морально-психологического духа и т.п. Этот метод практически далек от этических оценок геополитических решений и базируется на позитивистско-прагматических установках. Одним из первых этот метод широко использовал известный итальянский политик, мыслитель Н. Макиавелли. В книге «Государь» он провозгласил отказ в реальной политике не только от религиозных , но и от этических ценностей. Его методологической установкой был анализ реальной жизни, политики во всей ее противоречивости.

Сведения об этом методе будут неполными, если не сказать о примыкающем к нему бихевиористском методе. Последний широко использует методы естественных наук и конкретных социологических исследований. Он требует ясности, четкости, однозначности и проверяемости знаний опытом. Требования бихевиористского метода применительно к политике сформулировал Вудро Вильсон в 1880 г. Суть их сводилась к следующему:

политика (и геополитика) имеет личностное измерение, действия людей (их интересы) фокусирует и выражает конкретная личность. Она и является главным объектом исследования;

* главными мотивами поведения, действий людей являются психологические мотивы. Они могут быть социально обусловлены, но могут иметь специфическую индивидуальную природу;

* широкое использование методов естественных наук, в ча-стности, количественные измерения, когда можно применять математические, статистические данные, возможности компью-терной техники и т.п.

К этим методам примыкает структурно-функциональный ана-лиз. Он рассматривает общество, государство, союз государств как систему, обладающую сложной структурой, каждый элемент которой выполняет специфические функции, удовлетворяющие определенные потребности и ожидания системы. Действуют элементы системы согласно определенной программе, заданной самой структурой организации. Главная задача организаций (союза) -- сохранить равновесие системы, исправное исполнение функций (ролей) элементами организации.

Институциональный метод ориентирует на изучение деятель-ности институтов, с помощью которых осуществляется полити-ческая деятельность -- функционирование государства, партий, организаций и объединений и т.п. Этот метод до начала XX в, был ведущим в политологии, находил широкое применение в социологии, геополитике. Само понятие «социальный институт» пришло в науку из социологии, а ввел в научный оборот этот термин английский социолог Г. Спенсер (1820--1903).

Стоит указать и антропологический метод. На первое место по важности он ставит не социальные факторы, а природу чело-века, имеющего большой набор потребностей, прежде всего ма-териальных (в воздухе, воде, пище, одежде, жилище, безопасно-сти, духовном развитии и т.п.). Сторонники этого метода видят в человеке родовое существо и это понятие считают принципи-ально важным. Человек воспринимается как существо биологи-ческое, социальное и разумное, изначально обладающее свобо-дой. Род человеческий един независимо от расовых, географиче-ских, социальных и иных различий, все люди равноправны. Этот метод предлагает не ограничиваться изучением социальной среды или рациональной мотивации при принятии важных ре-шений -- политических, экономических, социальных, военных и т.д., но выявлять, изучать иррациональные, инстинктивные мотивы поведения, детерминированные человеческой природой.

Общелогические методы относятся в большей степени к орга-низации и процедуре познавательного процесса, связанным с геополитическими действиями, изменениями. В эту группу вхо-дят анализ и синтез, индукция и дедукция, абстрагирование и восхождение от абстрактного к конкретному, сочетание анализа исторического и логического, все виды эксперимента, модели-рование, кибернетические, математические, прогностические и другие методы.

Методы эмпирических исследований пришли в геополитику и вообще в науку из социологии, статистики, кибернетики и других наук. К ним относятся анализ документов, опросы, экс-перименты, теория игр и др.

8. «Органическая школа» Фридриха Ратцеля

Одним из основателей геополитики по праву считается немец-кий ученый Фридрих Ратцель, геолог, палеонтолог и зоолог. Фридрих Ратцель окончил политехнический университет в Карлс-руэ, затем -- университет в Гейдельберге, где прослушал курс лекций профессора Эрнста Геккеля (автора термина «экология»). Мировоззрением и методологией Ф. Ратцеля были идеи эволю-ционизма и дарвинизма. В системе взглядов немецкого ученого -- «отца» геополитики -- видны многие идеи родоначальника социологии француза Огюста Конта: эволюционизм, признание влияния географической среды на развитие народа, государства, роли демографических и космических факторов в функциониро-вании политических систем, жизни этносов и государства.

Это влияние О. Конта просматривается в работах Ф. Ратцеля: «Земля и жизнь. Сравнительное землеведение», «Народоведение» и в фундаментальной книге «Политическая география». Уже в работе «Земля и жизнь» «отец» геополитики рассматривает землю как единое целое: твердая, жидкая и газообразная части земли, равно как жизнь, развивающаяся в них, -- одно целое, элементы которого связаны между собой исторически и находятся в непрерывном взаимодействии. Все это, пишет Ф. Ратцель «мы и называем органическим пониманием земли». Водные и воздуш-ные бассейны он считал двумя морями, где твердая часть земли являлась дном этих двух морей.

Первый шаг людей к морю ученый определяет как «начало всемирной истории человечества».

Народоведение несовершенно, если оно знает только земледель-цев и скотоводов, кочевников и охотников.

Морские народы, по мнению Ратцеля, образуют оригинальную группу

...их распространение, жилища, деятельность совершенно своеобраз-ны. Морские народы распространяются скачками с острова на остров, с одной береговой полосы на другую.

Такая морская кочевая жизнь, полагает Ратцель, обусловлена избытком населения, повторяющимся через несколько поколе-ний. «Что-то сходное с природой моря, -- пишет далее автор, -- лежит в истории этих народов». Он утверждает, что история Египта или Китая, где отсутствует морская кочевая жизнь, однообразна, ее ходу не хватает живого обмена противоречий, и она рано приходит в застой. Отсюда он делает вывод:

... в замкнутой среде материковых земель развиваются лишь полу-культуры, а пастушеские народы живут вне границ культуры, враждебны ей. Настоящей мировой державой, по его мнению, была та держава, которая владела морем, -- это Рим, Испания, Англия.

Ф. Ратцель также обстоятельно анализирует значение климата в жизни народов. Особо останавливается на факторах воздействия климата на человека: влияние теплоты, давления и влаж-ности воздуха на тело и психику человека, влияние света, кли-мата на внешний образ жизни человека, а также исследует образ жизни человека в течение одних суток и годового цикла време-ни. Он отмечает троякого рода влияние климата на человека:

* непосредственные изменения в физической и душевной жизни человека под влиянием света, тепла, холода, сырости, су-хости, давления воздуха и ветров, влажный воздух тропиков действует усыпляющим образом тогда, как сухость австралийского воздуха возбуждает нервную систему. Отсюда различия характе-ров провансальца, живущего в климате Средиземного моря, и бретонца или нормандца, страна которого обладает климатом южной Англии. Те же отличия видны, по его мнению, в харак-тере жителя Северной Америки и Техаса, новой Англии и Кана-ды или Калифорнии;

* климат воздействует на переселение народов. Континен-тальный климат степей приводит к кочевому образу жизни: ко-чевники переходят границы своих земель, наводняют другие страны, где под влиянием сырого климата обращаются в земле-дельцев:

* от климата зависят произрастание растительности и рас-пределение животных, а следовательно, образ жизни человека. В Исландии невозможно развитие земледелия, и население зани-мается овцеводством и рыболовством. В тех же южных Штатах Северной Америки, где произрастают табак, хлопок, появились рабы -- негры, отсюда образовался своеобразный социальный слой.

Однако автор делает исключение из этого правила, отмечая, что народы не на всякой ступени развития одинаково подчиня-ются влиянию климата. Но при работе и переселении на новые места, особенно в тропиках, климатические воздействия сказы-ваются всего сильнее. По мере развития культуры противодейст-вие этому влиянию увеличивается, так что для недоразвившегося народа климат является главнейшим условием его дальнейшего существования.

Температурные колебания, по Ратцелю, благоприятствуют здоровью и культуре, обмену веществ и развитию ума, и тропический климат действует так удручающе и усыпляюще исключи-тельно благодаря малым колебаниям температуры.

Давление воздуха также оказывает влияние на тело и психи-ку человека. На высотах более разреженный воздух, -- считает ученый, - отнимает менее тепла у организма, а последний получает от солнца и небесного свода гораздо больше лучей, чем в низинах, так как поглощение лучей влагой здесь меньше, благодаря сухости воздуха на высотах умеренных поясов нет многих заразных болезней, а на тропических высотах нет ни малярий, ни других болезней, свойственных влажным и сырым низменностям. Главной задачей своего труда «Народоведение» Ф. Ратцель считает «географическое воззрение (рассмотрение внешних ус-вий) и тропическое разъяснение (рассмотрение развития). В своей фундаментальной работе он формулирует и развивает те-ме о том, что распространение человеческих рас, форм брака, развитие браков, общественного труда связаны во многом с природно-климатическими условиями. Однако он подчеркивает родовой признак людей, единство человеческого рода - это, по его мнению, есть теллурический, или планетный, признак. Человек - гражданин земли в самом широком смысле слова. Из всех существ, связанных с почвой, он -- одно из самых подвижных. Отдельные движения сплетаются между собою и из них выходит великое движение, субстратом которого является все человечество. Таким образом, мы получаем право говорить о единстве человеческого рода, если под единством мы будем подразумевать общность естественной почвы, создаваемую природой.

В качестве доказательства влияния почвы, географической Череды на виды деятельности человека Ф. Ратцель приводит данные статистики о плотности населения развитых регионов планеты: Африки, Северной Америки, Азии, Океании и т.д.

Численность людей тесно связана с их почвой, оказывающей значительное влияние на их внутреннее развитие, распространение и взаимные отношения, --

и далее он говорит, что

развитие нынешних состояний человечества зависит в гораздо выс-шей мере, чем обыкновенно полагают, от увеличившейся численности населения. Организация народов внеевропейского культурного круга не допускает плотного народонаселения. Небольшие общины, обра-батывающие клочки земли, отделены друг от друга обширными пус-тыми пространствами... Они значительно ограничивают сношения ме-жду людьми и делают невозможными большие скопления людей.

Другим фактором, влияющим на образ жизни населения, по его мнению, является культура, в частности, культура землевладения, садоводства. Где выше уровень культуры земледелия, там гуще население. И

чем ближе люди соприкасаются между собою, тем ближе они прини-мают участие друг в друге, тем менее погибает культурных приобре-тений, тем выше поднимается соревнование в проявлении силы. Ум-ножение и укрепление численности народа находится в самой тесной связи с развитием культуры: в старых и новых культурных центрах мы видим плотно скученные народные массы,

Этот тезис он подтверждает ссылкой на плотность населения Китая и Индии, с одной стороны, и кочевых народов Монголии и Тибета и восточных тюркских народов -- с другой, где прожи-вает менее 1/60 части населения от числа китайцев и индийцев.

Ратцель делает вывод о том, что

редкое население уже само в себе, заключает повод к упадку; его не-большая численность легче подвергается ослаблению и исчезнове-нию. Быстрый расход жизненных сил является признаком всех наро-дов более низких ступеней культуры. Основа, на которой держится их хозяйство, узка и неполна: воздержанность часто граничит с бедно-стью, нужда является частым гостем и у них отсутствуют все меры предосторожности, которыми врачебное искусство окружает нашу жизнь. В борьбе с торжествующими силами природы арктических стран и степных областей южного полушария упадок, замечаемый на границе Эйкумены, может доходить до полного истощения, даже до уничтожения целого народа.

По мнению Ратцеля, вымирание диких народов происходит в двух случаях: самоуничтожение и под влиянием высшей куль-туры. Обе эти причины действуют вместе.

Таким образом, распространение культуры представляется нам самоускоряющимся разрастанием культурных народов на земном ша-ре, которое ведет к более полному осуществлению единства челове-ческого рода.

Он рассматривает различия между народами по степени давле-ния на них культуры, по характеру связи с природой. Он пишет:

Культура делает нас свободными не в смысле полного отрешения от природы, а в смысле более разнообразной и широкой связи с нею. Крестьянин, собирающий свой хлеб в житницу, столько же зависит от почвы своего поля, сколько индиец, собирающий в болоте водяной рис, который он не сеял, но для первого эта зависимость менее тяжела, так как запас, который он предварительно собрал, освобождает его от за-бот, тогда как последнего близко затрагивает каждая буря, сбивающая колосья в воду. Мы не освобождаемся от влияния природы,... мы осво-бождаемся только от влияния отдельных случайностей..., вследствие того, что связь наша с нею становится разнообразнее.

Ратцель как антропограф ставит своей задачей «узнать чело-вечество во всех его частях в том виде, в каком оно живет в настоящее время». Однако предпочтение он отдавал «географическому положению, климату и почве». Вокруг них вращаются интересы народов. Государство у него -- это живой организм, укоренен-ный в почве. В государстве отражается объективное осмысление народом этой данности. Все это выражается в политике, вби-рающей в себя географические, демографические и этнокуль-турные признаки нации. В «Политической географии» он, в ча-стности, писал, что государства -- это пространственные явле-ния, управляемые и оживляемые этим пространством, и описы-вать, сравнивать, измерять их должна география. Итак, видно, что понимание государства как живого пространственного, уко-рененного в почве организма -- главная мысль теории Ратцеля. Отсюда видно, что пространственная экспансия государства вы-ступает как естественный живой процесс, подобный росту жи-вого организма, о чем в свое время писал основатель органиче-ской школы в социологии Г, Спенсер.

Пространство, по Ратцелю, есть жизненное пространство, геобиосреда, которая дает народу жизненную энергию, рассмат-ривается как жизненное непрерывное тело этноса, проживаю-щего на этом пространстве. О соотношении этноса и пространства он писал, что «характеристики государства развиваются из характеристик народа и почвы». Наиболее важные характери-стики -- размеры, местоположение и границы. Далее следуют типы почвы вместе с растительностью, ирритация и, наконец, соотношения с остальными конгломератами земной поверхно-сти, в первую очередь с прилегающими морями и незаселенны-ми землями. Но когда говорят о «нашей стране», к этому добав-ляется все то, что человек создал, и все связанные с землей вос-поминания. Так географическое понятие превращается в духов-ную и эмоциональную связь жителей страны и их истории.

Государство является организмом..., потому что эта связь вэаи-моукрепляется, становясь чем-то единым, немыслимым без одного из двух составляющих... Обитаемое пространство... способствует разви-тию государства, особенно если это пространство окружено естест-венными границами. Если народ чувствует себя на своей территории естественно, он постоянно будет воспроизводить одни и те же харак-теристики, которые, происходя из почвы, будут вписаны в него⁹.

Ратцель одним из первых сформулировал мысль о том, что у больших стран, государств, которые рождаются, растут, умира-ют, проявляется тенденция к географической экспансии. Рас-ширение и сжатие государства -- естественный процесс, связанный с жизненным циклом. Ратцель сформулировал семь законов пространственного роста государств, прежде всего законы пространства и местонахождения. Это совокупность принципов пространственного роста государств:

* Пространство государства растет вместе с ростом его культуры.

* Рост государства предполагает дальнейшее развитие идей, торговли, т. е. повышенную активность во всех сферах жизни общества.

* . Рост государства идет за счет поглощения (присоединения) малых государств.

* Граница -- это периферийный орган государства, она -- признак его роста, силы или слабости и изменений в его организме.

* Государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения: береговые линии, рус-ла рек, районы, богатые ресурсами.

* Первотолчок к территориальному росту приходит к не-развитым государствам извне, от более развитых (высоких) цивилизаций.

* Тенденция к слиянию -- характерная черта государств, которая переходит от одного к другому, постоянно наби-рая силу.

Рост государств он считал «всеобщей, универсальной тен-денцией. Развитие контактов людей, обмен, торговля -- это пре-людия к установлению политического контроля государства над новыми колонизируемыми территориями». Торговля и война у него -- это две формы, две стадии в процессе территориального государства.

Ф. Ратцель первым высказал мысль о возрастании значения моря для развития цивилизации. Таким образом, мы видим, что в его трудах содержатся все основные идеи, на которых и поны-не базируется наука геополитика.

9. «Географическая ось истории» Хэлфорда Макиндера

Англичаннн Хэлфорд Джордж Макиндер (1861 -- 1947) -- одна из самых крупных фигур среди ученых-геополитиков. Географ по образованию, Макиндер преподавал в Оксфордском университете, был директором Экономической Школы в Лондоне, занимался политической деятельностью, побывал в качестве посланника во время гражданской войны (1919--1920-е гг.) в Южной России. Ему принадлежит самая оригинальная и революционная мысль о политической истории мира. Истоки ее мы находим в его докладе «Географическая ось истории», опубликованном в 1904 г. в «Географическом журнале». В нем обобщены все высказанные ранее идеи «политической географии» и сформулиро-ван основной закон геополитики.

Главный тезис Макиндера сводится к тому, что для государства самым выгодным географическим положением является срединное, центральное положение. Понятие «центральное» -- относительно. Поэтому английский ученый говорит о центральном с планетарной точки зрения. Нельзя не согласиться с логикой рассуждений Макиндера, что в центре мира находится Евразийский континент, а в центре последнего -- «сердце мира», или «Heartland» -- континентальные массы Евразии, наиболее удачная территория для контроля за всем миром.

Минувшие два тысячелетия выделили сперва Центральную Азию -- она явилась осевой областью истории -- «Хартлендом». Отсюда гунны, аланы, а в XIII в. -- монголы распространили свое влияние на азиатскую и европейскую часть земли, культуру наро-дов, населяющих ее. Сделали они это благодаря преимуществу в мобильности своих войск. Макиндер делает очень интересный вывод: «... именно благодаря давлению внешних варваров Европа сумела создать свою цивилизацию» и далее: «Европа и европей-ская история... явления, подчиненные Азии и ее истории».

Во времена Великих географических открытий и после них баланс сил изменился. На историческую арену стали выходить приморские, приокеанические страны: Португалия, Испания, Голландия, Франция и в большей степени, к концу XIX в., Великобритания -- мастерская мира.

Но в начале XX в. новая транспортная технология, по мне-нию Макиндера, вновь меняет баланс геополитических сил в пользу сухопутных государств. Регионы, страны, зоны, недоступные морской державе, определили новые границы «Хартленда» -- срединной земли от Европы до Тихого Океана. Она входила в границы «внутреннего полумесяца» на материковой Европе и Азии. «Хартленд» граничил с «внешним полумесяцем», состоящим из островов и континентов за пределами Евразии.

Причины непобедимости «Хартленда» в том, что морской флот не может вторгнуться в эту зону, а попытки войск морских стран покорить огромные пространства Евразии всегда кончались крахом (Карл XII, Наполеон).

Итак, Макиндер дает понятие Heartland'a, который находится в границах Мирового острова. В Мировой остров он включа-ет Азию, Африку и Европу. Планетарное пространство структурируется системой концентрических кругов. В центре системы находится «географическая ось истории», или «осевой ареал». Они тождественны понятию Россия, или «земля сердцевины». Затем идет «внутренний», или «окраинный полумесяц», совпа-дающий с береговыми пространствами евразийского континента. «Внутренний полумесяц», по мнению ученого, -- зона наиболее интенсивного развития цивилизации. Разница версий геополитического деления Heartland'a заключается в вопросе о Lenaland'е, сибирских территориях, лежащих к Востоку от Енисея.

Эту мысль высказывали задолго до Макиндера. Действитель-но, сочетание сухопутных и водных пространств было ключевым моментом в истории народов и государств (Древний Китай, Египет, Индия, Древние Греция и Рим, Карфаген и т.д.). Но логически развил, глубоко аргументировал эту идею Макиндер.

Затем у него следует внешний круг, который он назвал «внешний, или островной, полумесяц». Это зона, внешняя отно-сительно материков Мирового острова не только географически, но и культурно.

Зона «внутреннего полумесяца», как справедливо полагает Ма-киндер, испытывает на себе постоянное давление «разбойников суши» -- Heartland'a и «разбойников моря», или островных жи-телей. А потому эта зона, испытывая противоположные куль-турные влияния, становится территорией более динамичного развития цивилизаций. История вращается вокруг географиче-ской, континентальной оси.

Макиндер полагал, что до начала XX в. страны «осевой зо-ны» и «внешнего полумесяца» были в состоянии равновесия. Морские государства не имели достаточно сил, чтобы осущест-вить вторжение в Евразию -- «осевую зону», или фактически в Россию, которая была таковой. Тем более морские государства: Англия, США, Япония не могли бы удержать завоеванные стратегически важные районы Евразии. Но и сами морские государ-ства и их колонии были гарантированы от завоевательных уст-ремлений России и особенно США.

Такое положение, как утверждает английский геополитик, существовало до начала XX в. Бурное капиталистическое разви-тие России в конце XIX в., интенсивное строительство железных дорог, а в первой четверти -- тридцатых годах XX в. -- воздуш-ного транспорта и военной авиации изменили соотношение сил. В хозяйственный оборот динамично вводились природные ре-сурсы Сибири. Дальнего Востока, строились гигантские комби-наты по добыче и переработке сырья, выплавке металлов, возво-дились новые города, создавались мощные морские базы и со-временные флоты, значительно увеличилась пропускная способ-ность железных и шоссейных дорог, что делало возможным, об-легчало и ускоряло массовые перевозки войск с одного страте-гического направления на другое.

Ученого очень беспокоило географическое положение, как он называл, «континентальность» двух государств: России и Германии. Они, по его мнению, по логике геополитических устремлений, в перспективе могут создать российско-германский союз, в котором Россия будет ведущей, а Германия -- ведомой страной. Не исключал он и другого варианта: Россия сначала добьется полного господства в Евразии, потом -- в более об-ширном регионе «Мирового острова» (под ним Макиндер по-нимал пространство Евразии и Африки) и тем самым поставит все природные и людские ресурсы «острова» на службу своим интересам. А эти интересы Россия распространит на весь остав-шийся мир, утвердит в нем свое господство.

Морские державы, по мысли геополитика, не смогут оказать противодействия Евразии, так как по мере расширения террито-рии континентального союза, укрепления его ресурсной базы в той же степени будет уменьшаться мощь стран «внешнего полу-месяца», что будет способствовать закату этих государств.

Другая слабая сторона держав «внешнего полумесяца» -- уяз-вимость морских коммуникаций. Страны Евразии могут блоки-ровать морские пути перевозок грузов: войск, их снабжения, доставку техники, товаров, сырья из метрополии в колонии и обратно. Таким образом, мы видим, что на заре XX в. Макиндер опасался сильной России, владеющей мощным флотом и разви-той сетью железных и автомобильных дорог, прогнозировал конфликт между ней и Британской империей. В его прогноз входила версия развития внешней политики России в индий-ском направлении, на котором и должно было произойти круп-ное столкновение интересов России и Британии.

Идеи, сформулированные Макиндером в 1904 г., во многом нашли развитие в работе «Democratic Ideals and Reality» (1919). В этом труде «осевую зону» он называет уже «центральный мате-рик» (Heartland). «Материк» занимает большую территорию: включает Дальний Восток, часть стран Восточной Европы. В этой книге мы находим ставший афоризмом тезис: тот, кто кон-тролирует Восточную Европу, тот контролирует и «центральный материк»; тот, кто доминирует на «центральном материке», тот доминирует на «мировом острове», а кто правит «мировым островом», тот правит миром.

Мы видим, что в этой работе ученый Макиндер уступает место Макиндеру политику, откровенно призывающему морские государства «оказать помощь» странам, входящим во «внутренний полумесяц», а также странам восточной Европы противостоять потенциальной агрессии (экспансии одной или нескольких континентальных держав Евразии) прежде всего России, Германии. Произошли у него изменения и в расстановке стран -- потенциальных агрессоров. Оба государства были значительно ос-лаблены в результате Первой мировой войны. Но в России еще шла гражданская война, поэтому она выступала в союзе как ве-домая. В этом же труде впервые высказана идея создания «буфера» между Германией и Россией. В Версальском договоре 1919 г. эта идея была закреплена соответствующей статьей, ко-торая впоследствии в теории и на практике получила название «санитарного кордона», направленного в большей степени про-тив СССР, чем Германии.

В крупной монографии «The Round and the Winning of Peace», вышедшей в свет в 1942 г., Макиндер отдает дань изме-нившейся геополитической, внешнеполитической, военной раскладке сил (СССР воевал с Германией). Будущий глобальный геополитический конфликт он определял как противоборство между «центральным материком» и странами «внешнего полуме-сяца». В этой работе «Хартленд» следует понимать как Совет-ский Союз. Исследование можно рассматривать как научно-политическое завещание Макиндера, в котором он призывает западные державы словом и делом сообща отстаивать концеп-цию «атлантической цивилизации», интересы, ценности запад-ного мира, противопоставляя их интересам, ценностям комму-низма. Практически завещание Макиндера реализовано запад-ными лидерами в создании военно-политического блока НАТО.

Главной идеей работ Макиндера было стремление помешать Германии в союзе с Россией контролировать «Хартленд». Этот союз (о котором мечтал «железный канцлер» -- объединитель Германии Бисмарк) располагал бы огромными природными ре-сурсами, рабочей силой, передовой технологией, был бы в со-стоянии разрушить Британскую империю. Эту идею, как мы от-мечали, Макиндер сформулировал кратко и точно: «Кто управ-ляет Восточной Европой, тот управляет «Хартлендом». Кто управляет «Хартлендом», тот командует «миром-островом». Кто управляет «миром-островом», тот командует всем Миром»¹⁷.

Этот тезис Макиндера был воспринят как идея создания по-лосы буферных государств в Восточной Европе для размежева-ния Германии и России, а в конце XX в., -- для создания «санитарного кордона» вокруг России. Как показала история, государства, созданные после Версальского договора, оказались маломощным, неэффективным буфером. Сами Западные держа-вы «сдали» их в 1938 г. в Мюнхене Германии для удовлетворе-ния аппетитов Гитлера. Мир потрясла Вторая мировая война, целью которой фюрер ставил приобретение новых земель.

Трудно не согласиться с мыслью Макиндера о том, что одно из самых поразительных совпадений -- это то, что современное развитие Европы повторяет древнее противоречие между Грецией и Римом. Германец был обращен в христианство римлянином, славянин -- греком. Романо-германские народы вышли к океану, греко-славянские -- покорили туранские земли. Континентальные и морские державы противостоят друг другу как в сфере идеалов, так и на материальном уровне, и в выборе средств развития.

Но современные последователи «континентального» Рима опираются сейчас на морскую мощь, а цивилизация -- наследница «морской» Греции -- Византии держит под контролем континент Евразия.

В 1943 г. Макиндер вносит серьезные коррективы в свою модель: он не мог не учитывать новые реалии -- союз СССР, Великобритании, США. «Хартленд» теперь включал в себя и Северную Атлантику (северная часть Атлантического океана), сюда входила Западная Европа, включая Англию, Америку со страна-ми Карибского бассейна (терминология Макиндера).

В заключение можно сказать, что английский геополитик разработал интересную концепцию, которая полагала, что:

1) географические факторы оказывают непосредственное воздействие на ход исторического процесса;

2) географическое положение во многом определяет потен-циальную силу или слабость государства;

3) технический прогресс изменяет географическую «среду обитания» государств и положительно или отрицательно влияет на их потенциальное могущество;

4) Евразия -- центр глобальных политических процессов. Геополитическая карта мира, по мнению Макиндера, состоит из трех основных частей:

· «осевой зоны» (Pivot Area). Она включает в себя бассейны рек Северного Ледовитого океана, а также два моря -- Каспийское и Аральское;

· «внешнего полумесяца» (Outer Crescent)- В него входят территории США, Англии и Японии;

· «внутреннего полумесяца» (Inner Crescent), .который зажат двумя предыдущими частями. Он включает Китай, Юго-Восточную Азию, Индию и т.д.

10. Теория «морского могущества» Альфреда Т. Мэхена

Американский капитан (адмирал) Альфред Т. Мэхен (1840--1914) в 1890 г. опубликовал свою первую книгу «Влияние морской си-лы на историю. 1660--1783 гг.». Впоследствии вышли в свет ра-боты: «Влияние морской силы на Французскую Революцию и Империю» (1793--1812 гг.), «Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем», «Проблема Азии и ее воздействие на международную политику», «Морская сила и ее отношение к войне». Как видно из простого перечисления на-званий трудов адмирала, все они раскрывают одну тему: «Морская сила и ее влияние на историю». Можно сказать, что Мэхен в конце XIX -- начале XX вв. создал программу деятель-ности идеологов и политиков талассократии, которая и была реализована во второй половине XX в.: победа в «холодной вой-не» с СССР, разрушение Советского Союза закрепили успех стратегии «морского могущества».

Еще в конце XIX в. в работе «Влияние морской силы на ис-торию» Мэхен утверждал, что

обладание морем или контроль над ним и пользование им являются теперь и всегда были великими факторами в истории мира.

Мысль в общем-то насколько новая, настолько же и старая. О влиянии географических факторов уже сказано выше. О дей-ствиях разумных политиков в разрешении геополитических про-блем, в частности, о попытках выйти к морю, «ногою твердой стать при море» мы знаем из многочисленных исторических публикаций. Но хочется обратить внимание на один любопытный факт, дополнительно проливающий свет на рассматривае-мую проблему. Как достаточно известно, К. Маркс не питал любви к русским, славянам. Но в работе «Разоблачение дипло-матической истории XVIII века» он писал о положении России времен Петра I следующее:

Ни одна нация никогда не мирилась с тем, что ее морские берега и устья рек были оторваны от нее ... Россия не могла оставить устья Невы, этот естественный выход для продуктов ее Севера, в руках шведов, так же как устья Дона, Днепра, Буга и Керченский пролив -- в руках занимавшихся грабежом кочевников-татар... По самому географическому положению прибалтийские провинции являются естественным дополнением для той нации, которая владеет страной, расположенной за ними... Одним словом, Петр захватил лишь то, что было абсолютно необходимо для естественного развития страны¹⁹.

Эти строки были написаны задолго до публикаций работ шериканского адмирала. Действительно, Иван Грозный, Петр великий уже предпринимали энергичные попытки обладать Балтийским и Черным морями. Но это окончательно было сделано русскими людьми во время царствования Екатерины Великой.

А. Мэхен, как и К. Маркс, хорошо знал историю, особенно историю противостояния суши и моря. Очень любопытна приводимая им цитата из «Истории Рима» М. Арнольда, который пишет:

Дважды история была свидетельницей борьбы высшего (орфография и стилистика сохранены полностью -- Н.Н.) индивидуального гения против средств и учреждений великой нации, и в обоих случаях нация вышла победительницей. В течение 17 лет Аннибал боролся против Рима, в течение 16 лет Наполеон боролся против Англии; усилия пер-вого окончились в Зале, усилия второго -- в Ватерлоо.

Далее американский адмирал заключает, что в обоих случаях победителем был тот, за кем оставалось обладание морем. Господство римлян на море вынудило Аннибала на тот длинный и опасный переход через Галлию, в котором он потерял более половины своих испытанных войск. В течение всей войны (2-я Пуническая война) римские легионы беспрепятственно пере-валялись водою между Испанией, которая была базой Аннибала, и Италией, тогда как исход решительного мегаурского сражения был предопределен разрозненностью сил Аздрубала и Аннибала (две карфагенские армии были разделены из-за про-тяженности территории Италии, и одна из них была разбита соединенными действиями римских генералов). Действительно,

история морского могущества есть, в значительной мере.... повество-вание о состязаниях между нациями, о взаимных их соперничествах, о насилии, часто кончающемся войной.

Морская цивилизация у Мэхена выступает как торговая цивилизация. По этому поводу он замечает:

Нация, которая стремилась обеспечить за собою несоразмерную долю благ морской торговли, прилагала все старания для исключения из участия в них других наций.

Колонизация, захват морских коммуникаций и другие дейст-вия держав, стремящихся к монополизации торговли, -- все это вело к войнам.

Поэтому история морской силы... есть в значительной мере и во-енная история.

Автор отмечает, что путешествие и перевозка товаров водою всегда были легче и дешевле, чем сушею. Это главное преиму-щество моря. Но торговля по морю нуждается в покровительстве военным флотам, особенно во время войны. Отсюда он видит прямую связь в оживлении торговли и военного флота.

Когда нация посылает военные и коммерческие флоты далеко от своих берегов, то для нее является скоро необходимость в пунктах, на которые суда ее могли бы опираться в операциях мирной торговли, в деле пополнения продовольственных и других припасов и как на убе-жища от опасностей.

Ключ к пониманию политики приморских наций, по мне-нию Мэхена, следует искать в трех данных:

* в производстве продуктов, с необходимостью их обмена;

* в судоходстве для совершения этого обмена;

* в колониях, которые расширяют и облегчают операции судоходства, покровительствуя ему также умножением безопасных для судов станций.

Главные условия, влияющие на морскую силу наций, -- счи-тает Мэхен, -- следующие: географическое положение; физиче-ское строение (conformation), включая сюда естественную про-изводительность и климат; размеры территории; численность народонаселения; характер народа; характер правительства, включая в эту рубрику и национальные учреждения.

В условии «географическое положение» Мэхен в качестве главного называет морские береговые линии, отсутствие сухо-путных границ, необходимость континентального расширения страны, особенно путем войн, которые истощают богатства страны. Географическое положение страны может или требовать сосредоточения морских сил, или вынуждать рассеяние их.

Этот тезис он развивает далее:

географическое положение страны может не только благоприятство-вать сосредоточению ее сил, но дать и другое стратегическое пре-имущество -- центральную позицию и хорошую базу для враждебных операций против ее вероятных врагов.

Он справедливо полагает, что физическое строение, берего-вая линия страны -- это одна из ее границ; и чем легче доступ через границу к другим странам, в рассматриваемом случае через море, тем сильнее стремление народа к сношениям с ними. В стране, обладающей береговой линией, хотя и большого протяжения, но совершенно без гавани, не могли бы развиться ни морское судоходство, ни морская торговля, ни флот.

С военной непосредственностью он особо подчеркивает то обстоятельство, что, если море разделяет страну на две или более части, то обладание им делается не только желательным, но существенно необходимым.

Анализируя местоположение Соединенных Штатов Америки, Мэхен отмечает:

Контур их территории представляет мало таких пунктов, которые были бы слабы по своему изолированному положению, и все важные части границ штатов легко доступны из внутренних областей -- деше-во водою, быстро по железным дорогам. Слабейшая граница, Тихий океан, далеко отодвинула от самого опасного из возможных врагов.

Рассматривая условия «размеры территории», он особо подчеркивает, что для развития морской силы имеет значение не число квадратных миль, занимаемых страною, а длина ее береговой линии и характер ее гаваней.

С этим условием он тесно связывает численность народона-селения. Особенно важную роль играет та ее часть, которая знакома с морем и может быть с успехом эксплуатируема для службы на судах и для работы по организации материальной части флота. Отсюда большое значение Мэхен придает формированию резервов, способных выполнить работу на флоте.

Большой интерес представляет анализ Мэхеном националь-ного характера населения страны. По этому поводу он пишет следующее:

Если морская сила действительно опирается на мировую и об-ширную торговлю, то стремление к коммерческой деятельности долж-но быть отличительною чертою наций, которые в то или другое время были велики на море.

И утверждает, что у португальцев и испанцев жажда приобретений выросла до жестокой алчности. В погоне за богатством они имели много великих качеств: были смелы, предприимчивы, умеренны, терпеливы в страданиях, пылки и одарены развитым национальным чувством. Национальный характер в свою очередь влияет на развитие морской силы способностью нации основывать цветущие колонии. Колонист отождествляет свои ин-тересы с интересами нового местожительства, и сразу же забо-тится о развитии ресурсов своей новой страны.

Характер правительства, по мнению ученого, -- это влияние интеллигентной воли в жизни человека. Развитие морской силы зависит от мудрости, энергии и настойчивости правительства, которое должно учитывать естественные наклонности своего народа, содействовать его росту во всех отношениях... Прави-тельство тем более надежно, чем более широкое участие прини-мает в нем воля народа... Деспотическая власть... может прийти к цели быстрее, с меньшими уклонениями от начертанного пла-на, чем это возможно для правительства свободного народа. Мудрое правительство, опирающееся на морскую силу, может легко завоевать одну или несколько стран, заключает адмирал.

Словно предвидя будущее США, он пишет

глаза нашей страны были в течение четверти столетия отвращены от моря..., но можно смело сказать, что для благосостояния Жей страны существенно важно, чтобы условия торговли оставались, насколько возможно, нетронутыми внешнею войною. Для того чтобы достигнуть этого, надо заставить неприятеля держаться не только вне наших пор-тов, но и далеко от наших берегов.

Программу действий, подготовленную Мэхеном, американцы выполнили, превратившись к концу второго тысячелетия в са-мую мощную морскую державу, сделав мир монополярным.

11. Концепция «поссибилизма» Видаля де ла Бланша

Основатель французской геополитической школы Видаль де ла Бланш (1845--1918) -- профессиональный географ. В свое время он увлекся политической географией Ф. Ратцеля и на ее основе создал свою геополитическую концепцию, в которой, тем не ме-нее, подверг глубокой критике многие ключевые положения не-мецких геополитиков. В книге «Картина географии Франции», вышедшей в 1903 г., он, в частности, пишет:

Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены ори-гинальным характером древности, непрерывности... Люди живут в од-них и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали людей как удобные места для проживания и защиты. У нас человек -- верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить характер, нравы и предпочтения населения.

Как видим, здесь он твердо стоит на теории почвы. Но в последствии в большей степени его идеи формировались на базе богатых традиции французских географических и исторических концепций. Он критически осмыслил и переработал многие течения германской политической и географической мысли. Этот критический подход ярко виден при сопоставлении с подходом к геополитике ее основателя Ф. Ратцеля. Критический дух по отношению к учениям германских геополитиков характерен для абсолютного большинства ученых Франции первой половины XX в. Если ядро теории Ратцеля составляют категории пространстства (Raum), географического положения государства (Lage), «потребность в территории», «чувство пространства» (Raumsinn), то у Видаля де ла Бланша в центре стоит человек. Де ла Бланш по сути является основателем «антропологической школы» политической географии, которая стала в его «исполнении» альтернативой германской школе геополитики «теории большого пространства» и получила название поссибилизм.

Указанное противостояние в науке -- отражение реальных противоречий между двумя странами-соседями, Францией и Германией, друзьями-соперниками, отражение всей суммы про-тиворечий, накапливавшихся веками.

Разные научные подходы к разрешению глобальных противоречий между двумя странами -- это теоретическое отражение попыток разрешения глобальных проблем, поиск наиболее оптимальных путей достижения поставленных целей.

В фундаментальной работе «Восточная Франция» (1919г.) Видаль де ла Бланш анализирует проблему геополитического соперничества Франции и Германии -- проблему Эльзаса и Лотарингии, в целом восточной Франции. Он выдвинул идею пре-вратить эти земли (в основном немецкоговорящие), перешедшие после Первой мировой войны вновь к Франции, в зону взаимного сотрудничества между двумя странами. Превратить эти богатые провинции не в барьер, отгораживающий одну страну от другой, дающий выгоду только одной стороне, а сделать их как можно более проницаемыми. По сути французский геополитик создал историческую модель развития сперва франко-германского, затем европейского геополитического пространства в целом. Французским же интересам де ла Бланш все же отдавал пред-почтение. Это видно из того, как обстоятельно он доказывает исторические, географические факты принадлежности этих земель Франции.

В отличие от немецкой школы геополитики де ла Бланш от-казывается от жесткого географического детерминизма, напоми-нающего порой судьбу. Он ставил на первое место не географи-ческий фатализм, а волю и инициативу человека, человек, как и природа, может рассматриваться в качестве «географического фактора». Причем этому фактору он отводил активную роль субъекта воздействия на исторические процессы. Но действует этот активный субъект не изолированно, а в рамках природного комплекса.