Философия

Идея пустоты выражена почти во всех сутрах Махаяны. В буддийских монастырях по утрам и перед едой ежедневно читают цитату из сутры: «Таким образом, Шарипутра, всем вещам присуще свойство пустоты. Они не имеют ни начала, ни конца. Они ни порочны, ни непорочны, ни совершенны, ни несовершенны. А потому здесь в этой пустоте нет ни формы, ни восприятия, ни имени, ни понятий, ни знания. Здесь нет разложения и смерти. Нет четырех истин, раскрывающих страдание, его происхождение, его устранение и пути к его устранению. Здесь нет представления о нирване, нет ее достижения или недостижения. Поэтому в связи с тем, что нет достижения нирваны, человек, приблизившийся к состоянию Бадхисаттв, пребывает в свободе, в сознании. Когда оковы сознания спадают, оно освобождается от всякого страха, всякого ограничения и условности и наслаждается конечной нирваной».

Идея мира как пустоты - одна из главных идей даосизма и буддизма. Любая форма в сущности есть пустота. Поэтому не за что цепляться и не к чему привязываться в мире. Но это не означает просто отрицания мира. Мир остается тем же самым, потому что не только форма есть пустота, но пустота есть форма. Мир форм как совокупность вещей и событий никуда не девается. Необходимо осознать его пустотность, не требовать от него постоянства, устойчивости, не привязываться и не пытаться контролировать. Мир остается тем же, но изменяется внутреннее отношение к этому миру. Нечего захватывать и нечего страстно желать. Следовательно, нет беспокойства и разочарований, нет «страдания». Буддизм как бы говорит человеку: все спокойствие, какое только можно пожелать, скрыто внутри нас. Надо только сбросить покров «омраченности» и увидеть мир таким, каков он есть: пустота, играючи рождающая мир форм. Мир, как он есть, обозначается термином «татхата». Будда - это «татхагата», «просто так идущий».

Сокровенная природа человека

Истинная человеческая природа, которая изначально чиста, сравнивалась чань-буддизмом с солнцем, сияние которого могут омрачить облака. Но само солнце при этом остается ясным и чистым.

Отсюда вывод, что человек не может испортить свою истинную природу. Учитель-наставник, собственно говоря, ничему не учит и не может научить, не дает ученику никаких специальных знаний. По преданию Будда передал тайный смысл своего учения ученику Махакашьяпе: «Не опираться на слова и писания». Чань-буддисты утверждают, что в их учении «нет ничего особенного», «непостижимого» и «сверхъестественного». Овладеть им совсем нетрудно и здесь не требуется специальной практики, изнурительного аскетизма, длительных тренировок. Нужно лишь искренне верить в изначальную чистоту своей истинной природы и находиться с ней в нераздельном единстве, непосредственно созерцать ее и следовать за ее движениями, безоговорочно доверяя ей.

«Человек, который зрит свою истинную природу, - говорит один из патриархов буддизма, - свободен всегда и везде, в любой ситуации. Ничто не связывает его, ничто не мешает ему. Он действует в соответствии с ситуацией. Он прибегает к многообразным формам самовыражения, но никогда не отходит от своей природы. Это и называется созерцать свою истинную природу».

Сознание "чистое" и "омраченное"

Омраченное, замутненное сознание не воспринимает вещи такими, какие они есть на самом деле, а искажает «то, что есть», классифицируя и раскалывая целостный и гармоничный мир на противоположности, выделяя в нем хорошее и дурное,добро и зло, прекрасное и безобразное и т.д. Это искажение объективной реальности, ее субъективизация является главным источником человеческих заблуждений и страданий, главной причиной постоянной неудовлетворенности (духкха), преобладающей в сознании обычных людей, не достигших «просветления». Поэтому воспринимать вещи «как они есть» - значит освободиться от неудовлетворенности и страданий, обрести «спасение».

«Загрязненное», «омраченное» сознание - такое сознание, которое противопоставляет свое «Я» миру, ненавидит или страстно желает заполучить что-то, создает понятия и категории, с помощью которых классифицирует мир.

Просветление приходит самопроизвольно и естественно, когда человек отбрасывает субъективные намерения, переживания и т.д. и начинает воспринимать вещи «такими, какие они есть», не внося в восприятие никакой концептуализации и дуализма.

«Просветление», преодоление «омраченности», «неведения» предполагает также преодоление неправильного представления о собственном «Я» как о независимой реальности. В обыденной жизни у человека формируется образ собственного «Я» с набором соответствующих внутренних качеств и внешних атрибутов, которые необходимо иметь. Это и приводит к «захвату» окружающей реальности, поступкам и действиям, направленным на достижение определенных целей, которые в свою очередь порождают новые цели и так до бесконечности. Отсюда основной привкус жизни неудовлетворенность, озабоченность, страх и т.д., все, что несет с собой «дурная карма».

Что заставляет человека искать «освобождения», «просветления»? Это внутренняя неудовлетворенность, беспокойство, «страдание» - реакция на несовершенство и противоречивость окружающего мира.

Линьцзи, один из патриархов чань-буддизма, по его словам «12 лет носился по Поднебесной, не имея ни минуты покоя и не зная, куда приткнуть свое бренное тело, словно все нутро было объято негасимым пламенем, и непрестанно спрашивал всех о Пути». Как же достичь «просветления».

Выйти из состояния «омраченности» можно одним способом: избавиться от иллюзии отдельности «Я», от противопоставления себя миру, т.е. вернуться в состояние изначальной целостности и нерасчлененности мира. Уйти от всех субъективных разграничений и противопоставлений «хорошего» и «дурного», «добра» и «зла», «прекрасного» и «безобразного» и т.д. Это возвращение к исходному состоянию чистоты и ясности.

Когда приходит ощущение своего единства с миром, всякий «захват» вещей и явлений становится бессмысленным, а с ним уходят все отрицательные эмоции, неудовлетворенность, зависть, злость и т.д.. Поведение становится естественным и спонтанным, исключающим насилие и разрушение. Оно направляется к созиданию и творчеству, к «творчеству жизни», к спонтанному проявлению творческой жизненной силы.

Парадокс состоит в том, что «просветления» нельзя достичь с помощью преднамеренных действий, ставя своей целью и страстно желая этого. Если человек чего-то страстно желает, он находится в состоянии «омраченности» и не может из него выйти.

Как достичь "просветления"

Человек как бы попадает в замкнутый круг: чтобы обрести просветление», к нему надо стремиться и желать его, но если чего-то желаешь и к чему-то стремишься, твое сознание «омрачено» разделением явлений на положительные и отрицательные, на те, к которым надо стремиться, и те, которых надо избегать. Оно раскалывает мир на противоположности добра и зла, хорошего и дурного и т.д. Получается, чтобы обрести «просветление», нужно к этому не стремиться. Но тогда возникает новая цель - «не иметь стремления» и чем больше к этому стремиться, тем все более невозможным оказывается «просветление». Человек прилагает отчаянные усилия, чтобы вырваться из этой парадоксальной ситуации, пока неожиданно не обнаруживает, что неверным был сам метод решения, построенный на дуализации явлений действительности, разделении их на желаемые и нежелаемые. Если от этого отказаться, исчезает и сама проблема.

В одном из произведений чань-буддизма, автором которого считают Третьего Патриарха, говорится:

Отдавая чему-либо предпочтение,

Вы рискуете все потерять,

Если вы хотите его узреть,

Не имейте мыслей ни "за", ни "против".

Сравнение неприятного с приятным -

Это болезнь ума:

Если глубокий смысл (путь) неясен,

Нет покоя уму и нет достижений.

Совершенный путь подобен бездне небесной:

Там нет недостатка и нет избытка.

Фактически только потому, что мы выбираем,

Мы теряем из вида его суть,

Не привязывайтесь к чему-либо внешнему,

Но и не живите во внутренней пустоте.

Когда ум покоится в единстве вещей,

Двойственность сама исчезает.

«Просветление» - это такой момент, когда человек схватывает самое главное - нет разницы между «да» и «нет», «хорошим» и «дурным», «деянием» и «недеянием»; в действительности не существует никакого противоречия между ними, оно было мнимым, рожденным «омраченностью», «неведением». Это внезапное прозрение отбрасывает все проблемы, сомнения и колебания, неясности и двусмысленности. И тогда все это может показаться до смешного простым и ясным. Но в основе «прозрения» долгий путь сомнений и поисков, который необходимо пройти, чтобы разрушить сложившиеся стереотипы сознания, мир обыденных представлений и выйти на новый уровень осознания реальности. Линьцзи говорил: «Очень трудно по-настоящему постичь буддийскую дхарму, и Дао - это глубочайшее таинство, но если вы уже овладели им, то можете над этим смеяться».

«Просветление» дает возможность человеку «просто жить», быть естественным, действовать легко и свободно. В состоянии «омраченности» жизнь превращается в постоянную гонку за желаемым, в ряд проблем, которые постоянно надо решать, когда одна решенная проблема влечет за собой другие и так до бесконечности. Чувство неудовлетворенности преобладает, поскольку стремление достигать, хватать, контролировать ситуацию невозможно остановить и удовлетворить. Выход из этой ситуации «сансары», по мнению буддизма, есть - избавиться от «омраченности», прояснить сознание. Это радикальный переворот всей психики, когда отбрасывается прежняя картина мира, основанная на противопоставлениях, разрываются все «привязанности» и мир предстает «таким, каков он есть».

Что утрачивается в состоянии «просветления»? Отрицательные эмоции - гнев, злость, раздражение, страх, зависть, ненависть, неудовлетворенность и т.д.. Что приобретается? Спокойное, радостное восприятие жизни, легкость и свобода действий. Все остается тем же самым и одновременно становится другим.

Для того, чтобы освободить сознание ученика от обычных стереотипов, от двойственности, в чань-буддизме использовались различные методы «шокотерапии»: парадоксальные вопросы, испытания, загадки, нарочито грубые высказывания в адрес Будды и его учения. На вопрос ученика: «что такое Будда», учитель может ответить: «кусок глины» (или даже: «кусок сухого варварского дерьма»); на вопрос: «что такое Путь?», можно получить ответ: «три фунта льна»; - «что такое дзэн?» - «ветка цветущей сливы» (или - «набирать снег серебрянным кувшином»). Бывало, что вместо ответа на вопрос: «в чем смысл учения Будды», ученик получал пощечину или удар палкой по голове. В период возникновения дзэн (IX в.) некоторые наставники рвали в клочья свитки священного писания, а библиотеки устраивали возле отхожего места, чтобы показать, как мало значит написанное слово.

Все эти методы достижения «просветления» использовались для того, чтобы выбить из под ног ученика любую опору, за которую он пытался ухватиться: священное писание, авторитет Будды или авторитет учителя. «Только держась на ничем, найдете выход и свободу», - говорил Линьцзи. Человек только сам, своими усилиями может достичь «просветления». Нет всемогущего Бога, на милость которого можно возлагать надежды, нет бессмертной души. Есть только молчание пустоты, которое находит сознание, проникающее за многообразие форм. Но эта пустотность мира не пугает, а наоборот, дает ощущение радости и свободы. «Просветление» приходит в тот момент, когда ученик ощутит «пустотность» мира и перестанет «цепляться» за что-либо. Ощутит, что нет разницы между «хорошим» и «дурным», «священным» и «мирским», между «утверждением» и «отрицанием». Это и дает свободу и радость.

Человек в обычной жизни, в сансаре, напоминает попавшего в бурный поток. Он напрягает все силы, пытается плыть против течения, хватается за проносящиеся мимо обломки. Но стоит только понять бессмысленность сопротивления потоку и перестать сопротивляться, как спадает напряжение, и тогда можно просто наслаждаться движением в волнах потока. Главное в «просветлении» - перестать «сопротивляться». Это и самое трудное, т.к. весь опыт обычной жизни учит обратному - борьбе за жизнь и все, что она дает. Кроме того, здесь нужна решимость, как перед прыжком через пропасть. Изучение священных текстов не дает «просветления», потому что необходим волевой акт, «прыжок». Совершить его можешь только сам. Никакой наставник или учитель за тебя этого не сделают. Они могут подтолкнуть, когда внутреннее решение уже созрело. Для этого и применялись методы шокового воздействия: удары, пощечины, оскорбления и т.д. Иногда для «просветления» достаточно было вовремя сказанного слова или необычного действия. По преданию, один из патриархов дзэн спросил своего будущего преемника Мацзы, какую цель он преследует, сидя в медитации. «Цель в том, чтобы стать Буддой», - был ответ. Тогда учитель подобрал с пола плитку и стал тереть ее о камень. «Что вы делаете, учитель?» - спросил Мацзы. «Я полирую плитку, чтобы она стала зеркалом». «Как можно, полируя плитку, сделать ее зеркалом?» «А как можно, сидя в медитации, стать Буддой?» - был ответ учителя. В этот момент Мацзы достиг просветления.

«Просветление» подобно озарению при решении сложной задачи. Сознание напряженно работает, и вот в какой-то миг все становится на свои места и все ясно. Спадает напряжение и ситуация предстает в новом свете. «Просветление» не наступит, если сам не проделаешь тот же путь, что и Будда. Только испытав реальную жажду и пройдя по пустыне страдания, можно добраться до источника и испытать «просветление».

Чань-буддизм и боевые искусства

Чаньский психотренинг, направленный на стабилизацию психики, применялся в различных «прикладных искусствах»: стрельбе из лука, в различных видах борьбы и т.д. Учителя-наставники стремились освободить сознание ученика от субъективности восприятия, порождаемой чрезмерной привязанностью к своему «Я» и помогали ему обрести безличное и ясное состояние сознания, которое не искажает процесс восприятия, отражая мир таким, «какой он есть на самом деле». Происходило также освобождение сознания от чрезмерной рассудочности.

В обычной жизни поступившая информация, как правило, обдумывается, затем принимается решение и следует действие. Но в критических ситуациях реагирование должно быть немедленным и опираться не на «продуманное решение», а на интуицию. Действия становятся совершенно спонтанными и неосознанными, но быстрыми и точными. Здесь формируется «сознание, подобное воде».

Сознание можно уподобить поверхности воды. Зеркальная гладь спокойного озера отражает истинную, круглую луну. Дуновение ветра вызывает на его поверхности рябь, и луна раскалывается на тысячи золотых осколков. Так же и сознание. Спокойное, ясное и устойчивое может делать правильные оценки, а беспокойное, неустойчивое и хаотичное окажется неспособным отразить истинную форму и цвет того, что оно воспринимает.

Абсолютное внутреннее спокойствие, состояние «покоя в движении», концентрация и стабилизация сознания приводят к тому, что действие совершается как бы самопроизвольно, без сознательного участия субъекта действия, без попыток контролировать его со стороны. Преодолевается «барьер мысли» и действует лишь интуиция и бессознательная «мудрость тела», позволяющая быстро и точно реагировать на ситуацию. «Воин, художник и поэт не рассуждают. Они дерутся, рисуют и слагают стихи», - говорят чань-буддисты. Боец, который начнет рассуждать и высчитывать, как ему лучше провести прием, заведомо обречен на неудачу. «Боец перестает осознавать себя, подобно человеку, которому надо мгновенно поразить быка, неожиданно возникшего перед ним. Это состояние неосознанности реализуется только тогда, когда совершенно опустошенный и избавившийся от своего «Я», он сливается воедино с процессом совершенствования своего мастерства», - говорил Д. Т. Судзуки. Реагирование в этом случае превращается в совершенно непосредственный и самопроизвольный процесс, протекающий синхронно с изменением объекта действия.

В традиционной китайской системе военно-прикладного искусства существовали школы и направления как даосского, так и чань-буддистского происхождения. Особенно популярной была шаолиньская школа борьбы», которая сформировалась под сильным влиянием чань-буддизма.

Чань-буддизм и повседневная жизнь

Во многих школах и направлениях буддизма активная практическая деятельность считалась препятствием к достижению нирваны, означающей прекращение всякой активности. В буддизме Хинаяны благим делом считалось участие монахов в строительстве и ремонте храмовых сооружений. Но это считалось полезным для тех, чьи злые побуждения не подавлены окончательно. Монахи могли также выполнять мелкую хозяйственную работу, не проявляя при этом излишней активности, т.к. их могли обвинить в «склонности к деятельности». Особенно строгий запрет налагался на земледельческие работы, поскольку при этом уничтожались различные «живые существа», что приводило к нарушению закона «ахимсы», ненасилия и создавало «адскую карму» для нарушителя.

Единственная школа, которая не только не запрещала практическую деятельность, но считала ее важной обязанностью монахов, была школа чань-буддизма. Активно участвуя в различного рода работах, чань-буддист не должен был преследовать никаких личных интересов, но заботиться только о том, чтобы принести пользу другим людям и честно исполнять свой долг. Это был принцип «недеяния в деянии», который освобождал от «возмездия кармы». В любом деле чань-буддист должен был развивать и укреплять то безличное, спокойно-сосредоточенное состояние, которое он обретал в процессе психотренинга и медитаций. Это была «медитация в труде», активно-динамическая форма психотренинга и психической саморегуляции. Спокойно-сосредоточенное состояние сознания не означало "угасание" психической жизни, а освобождение психики от негативных эмоций, мешающих ее нормальной деятельности и максимальной реализации потенциальных возможностей.

Чань-буддизм хотя и рассматривал «просветление» как важнейший момент, но не считал его конечной целью всей жизни. Достижение «истины» в результате «просветления», освобождение сознания от эмоционально-психической «омраченности», сковывающей творческие способности, пробуждало новое отношение к жизни, к окружающему миру, свойственное поэтам, художникам и детям. И тогда обыденная жизнь превращалась в «произведение искусства». Чань-буддисты считают, что в любом человеке изначально живет художник, не обязательно поэт или живописец, а «художник жизни». Этот «художник», говорит один из современных учителей дзэн-буддизма Д.Т. Судзуки, «не нуждается, подобно живописцу, в холсте, кистях и красках... У него есть руки, ноги, туловище, голова и другие части тела. Его жизнь в дзэн выражает себя с помощью этих «орудий»... Его руки и ноги являются кистями, а вся вселенная - холстом, на котором он пишет свою жизнь».

Таким образом, мы познакомились с основными особенностями буддийского мировоззрения. Буддизм интересен прежде всего тем, что его представления о мире и человеке непривычны и парадоксальны для нашего типа мышления. Это дает возможность по-новому взглянуть на наши собственные привычки и стереотипы мышления, взглянуть «со стороны» на наш тип мировоззрения и культуры, объективно оценить его достоинства и недостатки. Теперь, когда мы познакомились с буддизмом, есть смысл еще раз вернуться к началу и уже на более высокой основе сравнить и оценить «западный» и «восточный» типы мировоззрения.

II.5 Философия древнего Китая

Как было сказано, античная философия, даосизм и конфуцианство возникают в сходной социокультурной ситуации, ситуации «потери Пути», утраты «образца» и пытаются решить сходные проблемы: преодолеть беспорядок, смуту в обществе, сделать его устойчивым, гармоничным целым.

История Китая начинается с иньских племен, расселившихся в бассейне реки Хуанхэ и образовавших в конце второго тысячелетия до н.э. протогосударственную политическую структуру Шан-Инь. Во главе этого раннего государства стоял правитель-ван и его администрация. Ему подчинялись правители местного уровня, назначавшиеся ваном из числа родственников и подчиненных. Иньское государство вело постоянные войны с окружающими племенами, одно из которых, Чжоу, сумело организовать коалицию против иньцев и разгромило их. С этого начинается период Западного Чжоу (1027 - 771 до н.э.). Система управления была сходной с иньской. Центральная власть во главе с ваном управляла столицами и прилегающими землями. Отдаленные территории, находившиеся под контролем Чжоу, делились на уделы, которые предоставлялись во владение родственникам и приближенным правителя. Таких наследственных владений было около семидесяти. Постепенно они превращались в самостоятельные государства, между которыми шли почти непрерывные междоусобные войны, приводящие к поглощению более мелких царств более крупными. К восьмому веку до н.э. определилось около десятка наиболее крупных государств, лидерство среди которых переходит к Восточному Чжоу. Период Восточного Чжоу (VIII - V в. до н.э.) подразделяется на две части: «Ле го» («Множество царств») и «Чжань го» («Воюющих царств»). Это тот период, когда совершается переход от древней мифологии к новой системе мировоззрения, основы которой были заложены философскими учениями даосизма, конфуцианства, моизма и др. В социально-экономическом плане период Восточного Чжоу - это развитие земледелия, ремесла, торговли, широкое распространение железных орудий. Это также разрушительные процессы внутри традиционной общины, междоусобные войны между царствами и постоянная борьба за власть внутри аристократической верхушки отдельных царств. Само название периода, - «Воюющие царства» - характеризует это время.

Проблема установления порядка и стабильности, эффективной системы управления, проблема выбора Пути, «образца» - важнейшие проблемы, осмысливавшиеся философской мыслью того времени.

Ситуация «потери образца», разрушения традиции и, как следствие этого, «свободный» индивид, нарушающий любые нормы во имя богатства и наживы, характерна для всех ранних государств, в том числе для Греции и Китая. Но выход из этой ситуации был найден различный. В Греции - неустойчивое равновесие в рамках демократического полиса, управляемого с помощью закона. В Китае - государство во главе с правителем, опирающимся на просвещенных чиновников, которые воспитывают народ и служат для него образцом. В историческом труде, написанном в Китае в первом веке, говорится о роли «совершенномудрых» древности: «мудрецы глубокой древности были первыми, кто с достоинством являл добродетель почтительной уступчивости и всеобщей любви, а народ, радуясь всем сердцем, следовал за ними». Хрестоматия по истории Древнего Востока: учеб.пос. В 2 ч. - М.: Высш.шк.; 1980. Ч.2. С.186.

В этом проявлялось своеобразие китайского государства и сложившейся системы управления - опора на этическую норму, этикет-ритуал, почитание древней традиции, знатоками и носителями которой являлись «совершенномудрые», образованные люди, «благородные мужи», чиновники управляющие страной. Особая роль знания, «мудрости», в системе власти древнего Китая обусловили направленность философии на подготовку «благородного мужа», чиновника с особыми нравственно-этическими качествами, носителя «образца». Эта ситуация противоположна той, которая сложилась в греческом полисе, где философия выступила как разрушитель традиции, а философ - как свободный индивид, опирающийся на собственный разум, автор и исполнитель жизненного сценария.

II.5.1 Даосизм: Небо-дао-мудрость

Чтобы понять учение древних китайских философов, в том числе и Конфуция, надо войти в иную, неевропейскую культуру с ее своеобразным мировоззрением и собственной системой ценностей. В Китае, например, нет и не было представления о Боге-творце, создающем мир, о Боге как личности, «Отце», к которому можно обращаться «Отче наш, который на небе…». Вместо этого в Китае с древних времен сложился культ Неба, который просуществовал почти до нашего времени. В китайской традиции не было развитых представлений о загробном мире, о бессмертии души, внимание, как правило, было сосредоточено на земных делах, жизненных проблемах, управлении обществом и государством. Поэтому китайскую культуру часто называют «рационалистической». Мир в ней рассматривается как естественный процесс «самоизменений». Но парадокс в том, что эта «рационалистическая» культура не создала науки и технической цивилизации.

Причина этого, видимо, также и в особенностях мировоззрения, в тех представлениях о мире и человеке, которые были созданы философской мыслью в Китае. Попытаемся раскрыть основные особенности традиционного китайского мировоззрения.

Философская мысль в Китае формировалась примерно в тот же исторический период, что и в Греции. VIII - VI века до н.э. можно считать периодом предфилософии, когда совершался переход от мифологических представлений о мире к философии. Представления древних китайцев о мире, обществе и человеке изложены в исторических памятниках «И-цзин» («Книга перемен») и «Ши-цзин» («Книга песен»). В этих книгах - истоки позднейших философских учений о «первостихиях» мира, о силах «инь» и «ян», о Небе и Дао.

Небо (тянь) становится в Китае верховным божеством. Небо это: 1) верховный владыка; 2) судьба; 3) первопричина и первооснова всего; 4) природа, окружающий мир в целом.

Отсюда термин «Поднебесная» (тянься), обозначающий страну, государство Китай. В книге «Ши-цзин» говорится, что Небо осуществляет наблюдение за народом, ведает справедливостью, посылает устойчивые или неустойчивые урожаи. Без Неба погибнет народ. От милости Неба зависит его судьба. Примерно в Х веке до н.э. в период Чжоу формируется идея о мандате Неба (тянь-мин), согласно которой Небо вручает мандат на управление Поднебесной добродетельному правителю и может лишить его мандата, права на власть, если он не сумеет создать порядок в Поднебесной. Именно особое качество «дэ», которое переводится как «благо», «одаренность», «добродетель», делает правителя способным управлять. Эта особая сила, даруемая правителю Небом, как бы частица силы самого Неба.

Небо выступало также в качестве «образца»: «Тело и правила жизни всем людям дает», - говорится в древней «Книге песен» («Ши-цзин»). Эта идея развивается во многих философских учениях. Мо-цзы, младший современник Конфуция, утверждал: «При выполнении дел в Поднебесной нельзя обойтись без подражания образцу… Нет ничего более подходящего, чем принять за образец Небо. Действия Неба обширны и бескорыстны. Оно щедро и не кичится своими достоинствами, его влияние длительно и неослабевающе». Древнекитайская философия. Соч.: В 2 т. - М.: Мысль, т.1. 1972. С.178-179.

Таким образом, в древней китайской культуре высшая реальность, направляющая все изменения в мире - это Небо. Небо - не просто природа в нашем понимании, а «Верховный предок», божество, всем управляющая сила, судьба. Предки, согласно мифологическому сознанию, выступают как создатели порядка, установившие обычаи, ритуалы. Поэтому Небо, как «Верховный предок» - источник порядка в мире. Оно не обладает собственной волей и не правит подобно христианскому Богу, который может по желанию остановить солнце или еще как-нибудь проявить свою волю. Небо и мир - одно целое, как были единым целым в мифе предки, живущие сородичи и весь окружающий мир. «Верховный предок» устанавливает обычаи и ритуалы, Путь (Дао), которому все в мире следует. Следование Пути и есть порядок, потеря Пути - беспутство, смута, беспорядок.

Второе важнейшее понятие древнекитайской мысли - «Дао», которое чаще всего переводится как «Путь». Ему дают различные характеристики: бесформенное, не имеющее четких границ, творящее все вещи, но вещью не являющееся, то, что все обнимает, все покрывает и поддерживает, все пронизывает и т.д. Дао - упорядочивающая сила, изначальный порядок, свойственный всему в мире: есть Дао земли и Неба, и есть человеческое Дао. Небу и Дао, как правило, приписывают одни и те же свойства, т.е. мир как целое и сила, им управляющая, еще слабо различаются, они почти тождественны.

Рассмотрим представление о мире и человеке, характерное для всей древнекитайской культуры.

Мир как целое

Учение о Дао - даосизм, создавалось старшим современником Конфуция Лао Цзы (VI век до н.э.), которому приписывается авторство трактата «Дао-дэ цзин». Все китайские мудрецы были приверженцами учения о Дао. Это основа китайского миропонимания, представления о мире и месте в нем человека, воплощение древней китайской мудрости.

Становление мира в даосизме описывается как его рождение из первоначального хаоса. «В то время когда небо и земля еще не обрели формы, все было парение и брожение, струилось и текло. Назову это - Великий Свет. Дао возникло в пустоте и туманности. Пустота и туманность породили пространство и время. Пространство и время породили эфир (ци). Эфир разделился: чистый и светлый взметнулся вверх и образовал небо, тяжелый и мутный сгустился и образовал землю. Соединившись в одно частицы цзин неба и земли образовали инь и ян. Их концентрированные частицы образовали четыре времени года. Рассеянные частицы цзин четырех времен года образовали тьму вещей». Померанцева Л.Е. Поздние даосы о природе, обществе и искусстве. - М.: Изд-во МГУ, 1979. С.35. Далее идет образование огня и солнца, воды и луны, затем звезд и созвездий. Это один из вариантов происхождения бытия.

Возникновение мира описывается, тем самым, как переход небытия в бытие, бесформенного - во множество форм. Но этот процесс никогда не заканчивается, а превращается в постоянный кругооборот, движение из небытия в бытие и обратно, где «начало и конец не имеют грани», «начало и конец подобны кольцу». Небытие не просто отсутствие всего. Оно выступает как Великое Единое, источник всякой формы и определенности.

Какую же роль играет в мире Дао? Дао выступает как порождающее начало, «рождает тьму вещей», «делает вещи вещами». «Дао… одно устанавливается и тьма вещей родится». Дао выражает активность бытия, его динамику. «Дао покрывает небо, поддерживает землю, развертывает четыре стороны света… сообщается с бесформенным, бежит источником, бьет ключом. Пустое, постепенно наполняется. Клокочет и бурлит. Встанет между небом и землей и наполнит все пространство. Раздает и не иссякает. Нет для него ни утра ни вечера. Растянутое - покрывает шесть сторон, свернутое - не заполнит и ладони. Сжатое - способно расправляться, темное - способно быть светлым, слабое - способно быть сильным, мягкое - способно быть твердым. Горы благодаря ему высоки, пучины благодаря ему глубоки, звери благодаря ему бегают, птицы благодаря ему летают, солнце и луна благодаря ему светят, звездный хоровод благодаря ему движется». Там же. С.44.

Дао, таким образом, - это источник изменения, движения, потенция, которая все в себе содержит, рождает тьму вещей.

В китайской культуре мир - единое целое, постоянный переход небытия в бытие и обратно, возникновение форм и исчезновение, в котором «тьма превращений, сотни изменений вольно текут, ни на чем не задерживаясь». Это «вольное», «самопроизвольное» течение, изменение в мире не подчинено отделенному от мира разуму. Оно подчиняется Дао. Но Дао не разум, как мысль, размышление, слово-логос, а Путь, судьба, внутренняя потенция, свойственная всем вещам и неотделимая от них.

Древнекитайской культуре чуждо свойственное европейской культуре противопоставление активного разумного начала и пассивной материи, бессмертной души и смертного тела, выраженное в учениях Сократа, Платона, Аристотеля.

Мудрость

Что же такое мудрость? Как в греческой философии, так и в даосизме мудрость - это знание первоосновы вещей, которая остается неизменной и постоянной в то время как отдельные вещи возникают и уничтожаются. Обычный человек знает множество вещей, которые воспринимает органами чувств. Мудрец не ограничивается этим знанием. Он способен за множеством вещей увидеть их единую основу, Единое, порождающее «тьму вещей».

Даосский мудрец «странствует сердцем у начала вещей», он проникает в «Небесную глубину», чтобы прозреть «смутные», «утонченные», «сокровенные» семена-истоки всех вещей, всех превращений бытия. У истоков всего он находит Единое, Великую Пустоту, незыблемый покой. Великая Пустота связана с бытием вещей как «корень» и «ветви». Они, в сущности, едины, т.е. мир представляет собой бесконечное богатство разнообразия, неисчерпаемость превращений Единого, Великой Пустоты. Мудрец «всматривается в темный мрак, вслушивается в беззвучное». Он «упорядочивает свое внутреннее, и не знает, что такое внешнее… Воплотив корень, обняв разум, странствует в пространстве между небом и землей. Свободный бродит за пределами пыльного мира. Поэтому жизнь и смерть для него одинаково велики и не производят в нем изменений. Хотя и покрывается небом и кормится землей, но не зависим от них. Его способность к постижению не имеет изъяна, он не загрязняет себя вещами. Подобные ему… забывают о пяти внутренних органах, сокращают значение для себя тела. Не учатся, а знают, не смотрят, а видят, не занимаются делами, а достигают успеха, не управляют, а все разъясняется. Вещи не могут его взволновать. Жемчуг и кораллы равны для него мелкой гальке; самые почитаемые и самые известные люди для него все равно, что проезжий гость… Жизнь и смерть для него только превращение, тьма вещей - только один из родов явлений. Он объединяется с безыскусственностью Великого хаоса и устанавливается в центре Совершенной чистоты. Поэтому спит без сновидений, ум его молчит, его земная душа в покое, его небесная душа не волнуется». Там же. С.66.

Мудрость - знание Единого, т.е. знание о том, что вещи в сущности едины, одинаковы, равны. Они - порождения Великой Пустоты, временны, текучи, непостоянны. Для мудреца все вещи равны, ему «все равно», вещи его не волнуют, поскольку они в сущности - пустота: «жемчуг и кораллы для него равны мелкой гальке». Его не волнует также смерть, поскольку это естественный процесс изменений. «Свободный бродит он за пределами пыльного мира». Это означает, что мудрец охватывает мысленным взором весь мир, в его целостности и единстве, он отождествляет себя со всем миром, не противостоит миру как нечто отдельное, «объединяется с безыскусственностью Великого хаоса».

Мудрость в том, чтобы ощутить свою незначительность и ничтожность, а также незначительность и ничтожность всякой отдельной вещи перед Единым. В то же время познание Единого дает подлинное освобождение, возвращение к своей изначальной природе и объединение с той главной силой, Дао, которая направляет поток становления. Мудрость дает покой и внутреннюю гармонию. Чувства не дают истинного представления о мире. Мир, воспринимаемый чувствами, представляется множеством форм. Перед внутренним взором мудреца мир предстает как единый, целостный.

Мудрец - это «проникший в Дао», «овладевший Дао», «достигший высшего Дао», он причастен к миру вечного, тому, что неподвержено изменениям и концентрируется в пустоте, в ничто. Мудрость - стремление «вернуть свою природу к изначалу и странствовать сердцем в пустоте». Если в греческой философии «постоянство» - это божественная и неизменная идея, форма вещи, ее вид, то в даосской традиции постоянство - постоянный переход небытия в бытие, бесформенной пустоты в тьму вещей и обратно. Мир подобен волнующемуся морю, на поверхности которого движение волн, игра форм, света и тени, разнообразие цветов, а в глубине покой и отсутствие всяких форм.

Греческая философия сосредоточена на форме, здесь мышление направлено на познание видов и родов бытия, их классификацию, определение. В даосизме мышление, не задерживаясь на отдельных, неустойчивых формах, обращается к Великой Пустоте, Первозданному Хаосу, Единому, останавливаясь на нем. Найдя опору, мышление замирает. Дальше задача мудреца в том, чтобы уподобиться Единому: не говорить, не думать, а действовать, то есть жить, подчиняясь потоку «самопроизвольной естественности». Действие здесь равно «недеянию», следованию «естественности» оно направляется не частным эгоистическим желаниям, а движением целого. Стань частицей этого естественного движения, соединись с ним в своем сознании, ощути себя таким же великим и бесстрастным и обретешь внутренний покой и свободу. Обычный человек, волнуемый чувствами и страстями, суетится, заботится о частной выгоде, идет против Дао, вместо того, чтобы следовать ему.

Даосский мудрец, достигающий Дао, воплощает в себе идеал человеческой жизни. Его мудрость и просветленность, свойственные только избранным, приводят к гармонии с миром, гармонии внутреннего и внешнего.

Известный даосский афоризм гласит: «знающий не говорит, а говорящий не знает». «Незнание» мудреца - это как бы предел знания, поскольку предел всех вещей - Единое, Великая Пустота, о которой ничего нельзя сказать. Дао не имеет образа, вкуса, цвета или запаха, но благодаря ему все рождается и все движется. «Недеяние» мудреца означает следование мировой гармонии, ненарушение ее. Согласно учению о Дао лучший правитель тот, присутствие которого не замечается, который правит, не вмешиваясь в ход событий. «Недеяние» не означает, что следовать Дао просто. Только мудрец может познать Дао, законы мировой гармонии и следовать им.

Следовать Дао - следовать «естественности», собственной «природе». Это означает - отбросить искусственность, т.е. все, противоречащее «природе». В даосском трактате, в разделе «Похвала естественности» говорится: « Конь может ступать копытами по инею и снегу, а шкура защищает его от ветра и холода. Он щиплет траву и пьет воду, встает на дыбы и пускается вскачь. Такова настоящая природа коня. И если бы его пустили жить в высокие террасы и просторные залы, он вряд ли обрадовался бы этому.

Но вот пришел Болэ и сказал: «Я умею укрощать коней». И он стал прибивать подковы и ставить клейма, стреноживать и запирать в конюшню…, он стал заставлять их бегать рысью и галопом, в одной упряжке и друг за другом. Он мучил их уздечкой и шлеей, нагонял на них страх плеткой и кнутом, и коней погибало больше половины.

Если одеть на коней хомут и накинуть на них узду, они будут дергать головой и кусать удила, упираться и брыкаться. Вот почему, если даже у лошадей появляются разбойничьи повадки, то повинен в том сам Болэ». Антология даосской философии. - М.: Наука, 1994. С.87, 89.

Даосизм - попытка вернуться к «естественности» и тем самым обрести свободу. С точки зрения даосизма, всякие правила поведения, обязанности и долг появляются тогда, когда утрачен Путь. Знание Пути было свойственно людям древности. «Настоящие люди древности не знали, что такое радоваться жизни и страшиться смерти. Они не сожалели о своих промахах и не гордились своими удачами, всякую пищу находили одинаково вкусной… Жили с легкой душой и как бы в свое удовольствие, делали лишь то, что нельзя было не делать. Решительны были они и делали все по-своему. Они радовались дарованному им, но забывали о нем, когда лишались этого. Таковы были настоящие люди. Прохладные, как осень, теплые, как весна, они следовали в своих чувствах четырем временам года, жили, сообразуясь со всем сущим, и никто не знал, где положен им предел». Там же. С.78.

Таким образом, даосский мудрец подобен коню живущим на воле. Он знает Путь, т.е. следует природе, живет «естественной» жизнью. Он ощущает свое единство со всем миром, не противостоит миру, не пытается его подчинить своей воле. «Поднебесному миру надо позволить быть таким, каков он есть».

Даосизм и греческая философия

В греческой философии и даосизме мышление направлено к одной цели - это поиск устойчивого в изменчивом, единого во многом, но акценты в них расставлены различно. В греческой философии (Платон, Аристотель) единое, неизменное бытие - идея, форма, в даосизме - Дао как вместилище всего, Великая Пустота, и одновременно - источник изменений.

Две культуры как бы спорят друг с другом в понимании истоков бытия. Греческая философия основу всего видит в форме, даосизм - в пустоте, окружающей форму и делающей ее возможной: «прорубают двери и окна, делая комнату. Наличие в ней отсутствия делает возможным применение комнаты», - говорит легендарный основатель даосизма Лао-Цзы. Там же. С.28. Согласно Аристотелю, не пустота, а наличие определенной формы делает дом домом. Он отрицает существование пустоты, небытия в мире. Мир есть разнообразие форм, воплощенных в материи.

Даосский мудрец, уподобляясь Дао, приходит к небытию, к Великой Пустоте и «недеянию», равному «самопроизвольной естественности».

Греческий философ занят познанием идей-форм, родов и видов бытия, приходит, тем самым, к познанию реальных предметов и создает основы науки.

В греческой философии активное упорядочивающее начало - божественный разум - отделено от материального, изменчивого бытия. Так творец-ремесленник отделен от материала, над которым он работает. Отсюда свойственная европейской культуре направленность на активное преобразование мира, стремление подчинить окружающий материальный мир человеческому разуму, придать ему разумную форму, переделать его, изменить с помощью науки и техники.

В даосизме нет этой разделенности мира на разум и материю. Мир воспринимается как единый поток возникновения и уничтожения форм, как «самопроизвольная естественность». Великая Пустота, Единое, Дао, хотя и противопоставляются множеству вещей по линии «единое - многое», «изменяющееся - неизменное», но они, в сущности, не отделены от «тьмы вещей», едины как «корень и ветви». Отсутствие противопоставления «материальное - идеальное», «душа - тело», отсутствие Бога-творца, демиурга, упорядочивающего бесформенную материю - характерные особенности древнекитайской мысли. Они свидетельствуют о ее близости традиционному мифу с его невыделенностью человека из природы, отсутствием четких граней между различными формами бытия. Не познающий разум, а древний обычай, ритуал является здесь основным средством упорядочивания жизни человека и мира в целом. Собственно, Дао - это небесный предок, «прародитель», «материнская утроба», все вмещающая. Одновременно - Путь, ритуал, унаследованный от предков. Человек с его разумом не выделен из других сфер бытия, он часть единого целого, единого тела мира.

Человек

Идея единства человека и мира, образующих целостный организм, была одной из основных идей китайской философии на всех этапах ее развития. Конфуцианец 16-го века Ван Ян Мин отмечал: «Великие люди полагают небо, землю и тьму вещей единым телом». «Гуманный человек» «полностью составляет единое тело со всей тьмой вещей», Личность в традиционном Китае. - М.: Наука, 1992. С.142. единое тело с «камнем и черепицей». «Великий человек» - это тот, кто ощущает свое единство со всем миром и мир становится его «большим телом». «Следующий своему великому телу - это великий человек, следующий своему ничтожному телу - ничтожный человек», - говорил Мэн-цзы, один из последователей Конфуция. Там же. С.143. Невыделенность человека из окружающего мира, о котором уже было сказано, проявляется в его единотелесности со всем миром, «с птицами и зверями, травами и деревьями, небом и землей, навями и духами».

Главный орган человеческого тела - сердце. Оно является «мыслящим» органом, духовным центром, сосредоточием психической деятельности, мысли, чувства, воли. Сердце в китайской традиции обозначает личностное начало в человеке, субъекта.

Сердце человека - внутри его тела, тело - внутри большого мира. Собственно, - это одно большое тело, поэтому сердце реагирует на все изменения в мире. Даже «при виде разрушения камня и черепицы сердце обязательно испытывает озабоченность и сожаление». Там же. С.144. «Великий человек» соединяет свою деятельность с деятельностью всего мира, большого тела, наблюдает небо и землю, реки и моря, сообразуется с четырьмя временами года, с расположением облаков и движением ветров, не опутывает своего сердца хитроумием и эгоцентризмом.

Уже было сказано о том, что в китайской традиции нет противопоставленности духовного, как высшего разумного начала, материальному, как низменному, характерного для европейской культуры. В китайской культуре мир - целостность, «великое тело», ему не противостоит никакой дух, высший Разум, Бог. Точно так же и в человеке не противопоставляется разум, душа и тело. Человек - это совокупность органов, центральное место среди которых занимает сердце. Как было сказано, в сердце сосредоточена психическая деятельность - мысли, чувства, желания. Но эта психическая деятельность не есть особый, «внутренний мир» человека, его душа, имеющая с телом чисто внешнюю связь. Приоритет духовного над телесным - одна из основных идей европейской культуры, в которой тело - объект, а мышление, дух - субъект. Поэтому Декарт в своих размышлениях говорит: «Мы легко допускаем, что даже у нас самих нет тела». Но при этом субъект, мыслящее Я, вполне сохраняется.

В китайской традиции это в принципе невозможно, поскольку сердце не может существовать без тела и вне тела. Оно может занимать в теле центральную позицию и управлять им, но это только особый орган среди других органов тела. И в этом смысле человеческое сердце не отличается от «сердца» других животных, растений и т.д. «Наше собственное сердце то же, что сердца птиц и зверей, трав и деревьев». Между человеком и животным нет резкой грани, как в европейской, христианской культуре, где только человек наделен разумом и бессмертной душой. Выделенность человека из «тьмы вещей», животных и растений определяется его «срединным положением» между Небом и землей. Человек находится в центре мироздания, как сердце - в центре тела. « Человек - это сердце неба, земли и тьмы вещей. Сердце - это хозяин неба, земли и тьмы вещей». Там же. С.150.

Но человек - «хозяин» неба и земли не в том смысле, что может произвольно распоряжаться ими, использовать все по своему усмотрению, как Адам в христианстве, созданный по образу и подобию Бога, получает землю, растения и животных в свое владение. Человек в китайской культуре - часть великого тела мира. Он способен улавливать его ритм, гармонию, Путь, Дао и следовать этому пути. Улавливая Дао, Путь Неба, человек становится «подобным Небу», он может управлять «тьмой вещей», устанавливать мир и порядок в Поднебесной.

В даосизме много непривычного для человека европейской культуры, основы которой были заложены античностью и христианством. В христианской культуре мир рассматривается как неодушевленная материя. Он хотя и создан Богом, но достаточно несовершенен, греховен, как несовершенен и греховен сам человек. Жизненная цель для человека оказывается противоречивой: он должен трудиться, в поте лица добывать хлеб свой и обустраивать свою земную жизнь, но при этом помнить о ее временности и ничтожности, заботиться о душе и жизни вечной.

В учении о Дао, прежде всего, нет этой разорванности, дуализма земного и неземного, естественного и сверхъестественного. Даосизм - учение о мире как «самопроизвольной естественности». Это умение почувствовать и оценить все то, что существует «само по себе», как растет и увядает трава, рождаются и живут звери и птицы, сменяются времена года и т. д. Человек - часть этого мирового целого. Даосская мудрость в том, чтобы познать целое, не затемнять суетностью, умничаньем, насилием, искусственностью движение бытия, слиться с ним, подчинить свое сердце его гармонии, обрести полноту бытия через «самоустранение». Отсюда - идея «недеяния», столь необычная для европейской культуры. Но «недеяние» не означает пассивность и бездействие. Это следование «естественности», ритму мировых процеcсов, следование Дао, что предполагает настроенность человека на мировой ритм, самосовершенствование. Позднее это все оформится в особую духовно-телесную практику даосизма, существовавшую в даосских школах, обеспечивавших «передачу Дао» от учителя к ученику. Поэтому даосизм не столько учение о мире, доктрина, сколько практика пробуждения особого внутреннего настроя индивида, особого мироощущения, которое трудно передается словами. В «Дао-де цзин» сказано: «Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает». Древнекитайская философия. Соч.: В 2 т. - М.: Мысль, т.1. 1972. С.131. Даосизм как учение и особая практика позволяет человеку так изменить свой внутренний мир, чтобы отказаться от всего призрачного и суетного и ощутить полноту бытия, радость жизни. Эта направленность на изменение себя, своего внутреннего состояния, а не внешнего мира, который изменяется «самопроизвольно», естественно, отличает «восточную» культуру от «западной». Даосизм - попытка уйти от двойственности добра и зла, прекрасного и безобразного, допустимого и недопустимого, преодолеть рассудочное расчленение мира на противоположности. Мир предстает как Единое, тождественное Небытию, Пустоте. Человеку в этом мире не к чему стремиться, не к чему «привязываться». Жизнь утрачивает характер напряженного движения к цели, становится «игрой», в которой важен и ценен сам процесс, а не результат. В игре главное - реакция на ситуацию. Так и жизнь превращается в естественный процесс, спонтанное реагирование на различные ситуации, не опосредованное «измеряющей» и «взвешивающей» работой рассудка. Это возвращение к «естественной простоте» людей древности, которые, по мнению даосов, не знали разделения на добро и зло, справедливое и несправедливое, жили в соответствии с природным ритмом. Здесь расхождение даосизма с конфуцианством.

II.5.2 Конфуций

Конфуций - имя, которым в Европе называли древнекитайского философа Кун-цзы (551 - 479 гг до н.э.) - учителя Куна, основателя конфуцианства, религии и философии одновременно, ставшей духовной основой китайской культуры. Родился Конфуций в обедневшей семье, принадлежавшей к слою «ши», служивых людей, низшему слою знати. О себе он говорил так: «Когда мне было пятнадцать, я устремился к учению; в тридцать установился; в сорок перестал сомневаться; в пятьдесят познал волю Неба, в шестьдесят слух стал послушным, в семьдесят следовал желаниям сердца и не преступал меры». Конфуций. Изречения. - М.: Изд-во МГУ, 1994. 2,4. В 22 года Конфуций начал обучать и создавать учение на котором воспитывались многие поколения образованных людей страны, чиновники государственной службы.

В целом Конфуция оценивают как учителя мудрости, который хотел обеспечить порядок в государстве за счет того, что сами правители и чиновники, «благородные мужи», будут являть пример нравственного совершенства, честности, бескорыстия и править народом на основе человеколюбия и справедливости, заботиться о его благополучии и процветании. В этом конфуцианство противопоставляется другому направлению политических реформаторов Китая - легизму, которые считали, что управлять надо с помощью суровых законов и силы, добиваться порядка и подчинения наказаниями преступников и смутьянов. К оценке Конфуция обычно добавляют, что он был реалистом и не интересовался потусторонним миром, упоминая Небо, как высшую силу, управляющую всем. Но если ограничиваться только этим и представлять Конфуция как проповедника нравственности, человеколюбия и справедливости в отношениях между людьми, мы не поймем главного - на чем все это держится, какое представление о мире и месте в нем человека лежит в основе конфуцианской этики справедливости и человеколюбия. Поэтому наша задача - раскрыть особенности конфуцианского мировоззрения в целом, понять этику как часть общего представления о мире, человеке и его судьбе.