Социальные аспекты религиозно-гуманистических установок Н. Бердяева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социальные аспекты религиозно-гуманистических установок Н. Бердяева

Содержание

1. Либерализм и борьба за достоинство человека

2. Гуманистические аспекты христианского модернизма

Литература

1. Гуманизм и борьба за достоинство человека

Общим положением гуманистической доктрины явился тезис об онтологической суверенности человека, причем подчеркивалась (и это особенно проявится в либерализме) суверенность именно каждого человека вне зависимости от его личных свойств. Наступление эпохи гуманизма означало и вполне определенное перенесение акцентов в философии и культуре с потусторонней, сверхъестественной сферы в сферу земной жизнедеятельности человека. Как секулярная концепция, гуманизм означал также отказ от религиозных обоснований положения человека в мире. С религиозной точки зрения, произошло даже понижение статуса человека, ибо он стал рассматриваться главным образом как природное, а не как сверхприродное существо.

Подобное понимание антропологии гуманизма стало причиной её критики религиозными мыслителями, в том числе и Н.А. Бердяевым.

Прослеживая историческую судьбу гуманизма, Бердяев отмечал, что гуманизм, утвердившийся в европейской философии, начиная с эпохи Возрождения, по существу превратился в свою противоположность в ницшеанстве, где образ человека, идея самоценности всякой личности были принесены в жертву и раздавлены категорией сверхчеловека, и в марксизме, где человек подчиняется коллективу, практически полностью растворяясь в нем. Однако можно сказать, что ницшеанство и марксизм -- лишь тупиковые направления гуманизма и что ими история гуманизма не исчерпывается. Гуманизм и на рубеже XIX - XX вв. отстаивал свободу и безусловную значимость личности вне ее подчинения или какого-либо отношения ни к неким избранным людям (сверхчеловеку), ни к коллективу (классу), пусть даже осененному знанием высшей истины и являющемуся гегемоном исторического процесса.

Ценности гуманизма универсальны и бессмертны, ибо человек всегда будет стремиться к тем идеалам, которые проповедует гуманизм: идеалы свободы и человечности естественны и необходимы человеку. Ценности гуманизма тем более будут востребованы, чем более будет эмансипироваться человек, чем более будет расширять он свой кругозор, осваивать природу и новые формы социального бытия, чем более демократия, терпимость и морализм будут утверждаться в общественной практике. Ницшеанство и марксизм не могут означать ни кризис гуманизма в целом, ни тем более его финал, ибо в рамки этих двух доктрин гуманизм никогда не укладывайся. Идеи гуманизма можно усмотреть и в таких направлениях марксизма, которые характеризуются отказом от абсолютизации социальной революции и классовой борьбы как наиболее эффективных форм борьбы рабочего класса за свои права, но проявляют стремление к классовому миру, социальному партнерству и соблюдению прав человека как основы надклассовых общечеловеческих ценностей жизни. Зарождение и развитие умеренных течений марксизма связывается с деятельностью К. Каутского и Э. Бернштейна, в России с П. Струве и целым рядом "легальных марксистов" затем вовсе отошедших от марксизма. Преисполнены духом гуманизма и концепции ненасилия Л. Толстого и М. Ганди, труды русского религиозного мыслителя В. Несмелова, проникнуты пафосом человеколюбия и стремления гуманистически трактовать церковную догматику, а также труды западных религиозных гуманистов А. Швейцера и Т. де Шардена. Очевиден гуманистический подтекст и неотомистских доктрин.

По нашему мнению, нет никаких оснований утверждать о необратимом кризисе гуманизма на рубеже XIX - XX вв. и тем более об исторической неудаче гуманистического проекта. Наоборот, на переломе веков гуманизм выходил на новые исторические рубежи, становясь более разнообразным, широким и востребованным философским и не только философским течением. В конце XIX в. "основными тенденциями развития гуманизма были, во-первых, выделение его из господствовавших в обществе религиозных идеологий (не случайно вместе со свободомыслием он зарождался в лоне религии); во-вторых, осмысление человека как естественного существа, а человечности как его природного качества. Это означало, с одной стороны, демистификацию (десакрализацию) идеи человека, с другой - его натуралистическое понимание. Вместе эти две тенденции вели к тому, что из образа и подобия Бога человек все более превращался в царя или высший продукт развития природы и ее верховное творение. Наряду с этим укреплялась и третья тенденция: привязка личности к социуму и ее истолкование не просто как общественного существа, а как совокупности общественных отношений. Гуманизм пытается осмыслить весь комплекс социальных и человеческих отношений, он не только претендует на соответствие, философское обоснование меняющейся практике жизни, но и в лице лучших своих представителей ориентирует человечество на высокие нравственные и культурные стандарты. Гуманизм делает людей ближе друг к другу, пытается выработать подходы к решению общечеловеческих проблем. Не будет преувеличением сказать, что гуманизм в целом делал человеческую жизнь духовно комфортнее. Вместе с тем, наряду с философской эволюцией претерпевает изменения, вернее, совершенствуется, сообразуясь с исторической практикой, политическая доктрина гуманизма. Об этом пишет в частности Г. Гивишвили, различая французские, английские и американские вариации политической практики гуманизма.

Гуманизм выдержал историческую конкуренцию. Это не случайно. Ведь именно гуманизм наиболее полно говорит о естественном разнообразии свободной жизни, налагая на нее лишь рациональные правовые и этические ограничения. Многообразие меняющегося современного мира гуманизм легитимизирует, объясняет и защищает, будучи динамичной доктриной, выступающей против любых форм догматизма, гуманизм -- своего рода символ веры людей, живущих полнокровной деятельной жизнью не чуждой идеалов, общечеловеческих приоритетов и высоко духовных принципов.

В работе "Пути гуманизма" Бердяев дает такое обобщающее толкование гуманизма: "Гуманизмом я буду называть признание высшей ценности человека в жизни мира и его творческого призвания".Итак, главное в гуманизме, по мнению Бердяева, "признание высшей ценности человека". Такое понимание гуманизма не означает индивидуализм. Гуманизм должен быть персоналистическим, а это значит, что "Я" должно соотноситься с миром не как с "Оно", а как с "Мы". По убеждению Бердяева, индивидуализм губит гуманизм. Статья "Пути гуманизма" относится к поздним трудам философа, и важно определить, как Бердяев размышлял о гуманизме в более ранних своих работах. Отношение Бердяева к гуманизму неоднозначно, и это обусловлено осмыслением гуманизма и конкретно-историческом контексте. Бердяев отмечает, что гуманизм берет свое начало в античной эпохе, в Греции, где "начал раскрываться образ человека". Но греческий гуманизм связан с культурой по преимуществу, он не проник вглубь античного мировосприятия, которое характеризовалось космоцентричностыо и пониманием человека как ступени мировой иерархии, да и реалии социального устройства античности противоречили идее высшей ценности любой личности: в демократических Афинах не равны были граждане полиса, метеки - лично свободные, но ограниченные в политических и экономических правах иностранцы или жители других полисов, а также рабы. В Римской империи население делилось на пять групп с различным юридическим статусом: римские граждане, обладавшие наибольшим объемом прав, латины - жители союзных Риму государств, расположенных на территории Лациума, перегрины - главным образом жители покоренных Римом территорий, вольноотпущенники -- отпущенные на свободу рабы, которые имели правовой статус господина, отпустившего их на свободу, колоны - арендаторы небольших участков земли. Кроме того, римские граждане делились и по своему семейному статусу: лиц своего права (persona sui-juris) - домовладельца, главы семейств и лиц чужого права (persona alieni juris) - подвластные домовладельца другие члены семьи. Рабы в Риме вообще приравнивались к вещам.

Бердяев полагал, что мощнейший гуманистический потенциал имеет христианство, а мысль о том, что в самом гуманизме были предпосылки для превращения его в собственную противоположность, явленную, в частности, в антигуманных чертах ницшеанства и марксизма, центральная для критики Бердяевым гуманизма. Исходя из этой мысли, Бердяев утверждает об обращении гуманизма человека к природе, о переносе центра человеческой жизни с духовности на материальную и социальную периферию, об унижении человека до элемента всемирной эволюции. В самом гуманизме скрывается антигуманистический пафос. Пафос этот -- закономерное следствие неверно расставленных гуманистами жизненных акцентов и мировоззренческих приоритетов. То есть превознесение самодостаточной человечности губительно для человека именно в силу своей самодостаточности. Человек должен опираться на что-то трансцендентное, высшее в себе, а это "высшее" должно иметь сверхъестественные истоки. Без таким образом понятого "высшего" в человеке человек обречен на всемерную деградацию.

Вместе с тем, Бердяев справедливо подмечает некоторые односторонности и наивности гуманизма эпохи Возрождения и Просвещения. На наш взгляд, критика Бердяевым гуманизма и происходит вследствие того, что эти (проявлявшиеся в истории) односторонности и наивности полагаются как родовые признаки гуманизма, как то, что органически ему присуще.

В работе "Пути гуманизма" Бердяев уточняет: "Зло было не в подлинно человеческом характере освобождения, а в раздроблении человека, в подчинении его началам, требующим идолопоклоннического к себе отношения". И существенное добавление: "Ложно направленный гуманизм чреват был возможным антигуманизмом". Следовательно, не гуманизм сам по себе плох, а лишь ложная его направленность. Следует сказать, что в целом, в более поздних своих работах, Бердяев несколько смягчает своё отношение к гуманизму, в частности, в "Путях гуманизма" он различает не только "ложный" гуманизм, но также и "старый гуманизм", при этом полагая, что гуманизму, опирающемуся на свободно воспринимаемую человеком религию (очевидно, имеется в виду Церковь Иоанна и новая творческая эпоха в христианстве -- Эпоха Духа) принадлежит будущее. Но все-таки, скептическое отношение к гуманизму светскому, порожденному эпохой Возрождения, является преобладающим в творчестве русского философа. Бердяев убежден, что ощущение человеком своей самодостаточности и абсолютности, игнорирование высших, надличностных ценностей, неизбежно ведет к духовному упадку, который, в свою очередь, является причиной дегуманизации общества в целом. Такое понимание гуманизма представляется нам несколько зауженным.

Разберем доводы Николая Александровича.

I. Гуманизм обращает человека к природе, давая тем самым свободу творческого развистенпиальной укорененности.

Как уже отмечалось. Бердяев различал два вида церковной традиции: церковь Петра, которая и есть олицетворение исторического христианства, опеки, мелочного попечительства, душащего свободу и налагающего запреты на творчество, а также церковь Иоанна, хранящая дух христианства, дающая свободу, раскрывающая тайны бытия, -- возвышающая человека, а значит, и содержащая гуманистический потенциал. Именно с церковью Иоанна должно быть связано христианское возрождение.

Эпоха Возрождения означала революцию в мировоззрении: вместо теоцентризма происходит утверждение антропоцентризма. Ссылка на античное наследие была дополнена недогматическим восприятием христианства. Религия все более становилась частным делом индивида, идея Бога все более вытеснялась на периферию жизни, а человек все более считал себя свободным и ответственным творцом собственной судьбы. Торжество этих постулатов, по мнению Бердяева, таило в себе опасность перерождения гуманизма в антигуманизм, и причиной тому -- отход от духовных основ жизни и перенесение центра жизни во внешнюю, социальную и природную сферу. "Этот поворот от духовной глубины, с которой были связаны человеческие силы, к которой они были внутренне прикреплены, есть не только освобождение человеческий сил, но есть также переход на поверхность человеческой жизни из глубины на периферию, переход от религиозной средневековой культуры к светской культуре, когда центр тяжести из Божьей глубины переносится в чисто человеческое творчест-во". По мнению Бердяева, этот поворот был неизбежен, ибо в самой основе гуманизма заложены роковые противоречия. С одной стороны, "гуманизм, по своему смыслу и уже по самому своему наименованию, означает вознесение человека, постановку человека в центре, восстание человека, его утверждение и раскрытие". С другой стороны "в гуманизме есть основание не только для вознесения человека, не только для раскрытия творческих сил человека, но и для принижения, для иссякания творчества, для ослабления человека, потому что гуманизм, обратив... человека к природе, перенес центр тяжести человеческой личности изнутри на периферию; он оторвал природного человека от духовного, он дал свободу творческого развития природному человеку, удалившись от внутреннего смысла жизни, ...от глубочайших основ самой природы человека. Что человек есть образ и подобие Божье, ... гуманизм это отрицает ... таким образом, гуманизм не только утверждал самонадеянность человека, не только возносил человека, но и принижал человека, потому что перестал считать его существом высшего, Божественного происхождения. Этим гуманизм понизил ранг человека. Произошло то, что самоутверждение человека, переставшего ощущать и сознавать свою связь с высшей божественной... природой,., привело к разрушению человека... таким образом, раскрывается внутри гуманизма самоистребляющая диалектика". Разумная составляющая системы "Вселенная-человечество" направляет саморазвитие системы в целом. Наличие этой разумной компоненты обусловливает разумность решения глобальных проблем, прежде всего противоречий между природой и обществом, путем перехода обеих сторон системы на более высокую ступень развития, обеспечивая качественное изменение характера их взаимодействия в соответствии с интересами человечесгва ...синергетическая парадигма как основа формирования нового планетарного сознания требует изменения в мировоззрении людей, прежде всего, ценностно-мотивационных установок. Человек, будучи существом не только биосоциальным и, соответственно, ориентированным на выживание, сохранение и развитие человечества, является существом духовным, что обусловливает его формирование под воздействием высших духовных ценностей -- справедливости, познания, добра, красоты, свободы, гуманизма... стремление к высшим ценностям представляет собой идеальную потребность, удовлетворение которой оказывается необходимым для формирования нового типа отношений в системе "Вселенная-человечество". Однако стремление человека к высшим ценностям не означает возврата к религиозности, во всяком случае традиционной канонической религиозности, но наоборот, подразумевает мировоззренческий плюрализм и активный творческий поиск, "беспрерывное углубление познания определяется как эволюцией мозга, так и эволюцией мира".В целом, современный гуманизм подразумевает переосмысление соотношения человека и мира, человека и Вселенной. Человек должен осознать свою ответственность за судьбу универсума, за возникновение глобальных экологических проблем и, опираясь на научное мировоззрение и гуманистическую персоналистическую этику, заинтересованно, а не отстраненно и формально, пытаться разрешить эти проблемы, выйти на новые рубежи прогресса. Эта оптимистическая и реалистическая позиция означает безусловное преодоление любой религиозной и конфессиональной ограниченности.

Однако, в историческом христианстве, особенно, в средние века, гуманистический аспект христианской антропологии был выражен совершенно недостаточно. Образ человека был подавлен идеей внешнего тоталитарного авторитета. Историческое христианство Бердяев оценивает как объективацию подлинного христианства, искажение Божественного Откровения. Земная история есть трагический плен человека у "князя мира сего". Это выражается в различных видах идолопоклонства: в обожествлении государства, экономической или военной мощи, коллектива, юриспруденции, искусства, наконец, самого человека.

Церковь не избежала этого плена у князя мира сего. Она оказалась во власти объективации, будучи низведенной до простого социального института. Обитель Духа, символ Вечной Жизни, оказалась подверженной мертвящей условности и земной относительности.

"Христианство учит, что человек не есть порождение природной необходимости, не есть явление круговорота космической жизни, есть творение Божье, и несет в себе образ и подобие Божье. Этим за человеком утверждается духовная независимость, и он в принципе ставится выше природного и социального мира. Христианство учит также, что Бог стан человеком, и этим возвысил человеческую природу. И ещё учит оно, что человеческая душа имеет бесконечную ценность и стоит больше, чем все царства мира". Это характерные суждения для христианского гуманизма. Но следует заметить, что современный гуманизм пошел гораздо дальше утверждений о человеке как "образе и подобии Бога" и "венце творения". Даже таким образом расставленные акценты не изменяют онтологического статуса человека как тварного существа, над которым довлеет всевластный Бог-Творец и человек целиком находится под воздействием Божьего промысла, а свобода не столько естественное состояние человека, сколько дар Бога. Современный гуманизм противопоставляет этой, в общем-то вполне религиозной точке зрения на человека, идеал эмансипированной прежде всего духовно личности, характеризующейся мужеством в познании, в деятельности, в самосовершенствовании. Современный гуманизм отстаивает "...образ мышления и жизни действительно зрелого, серьезного, естественно демократичного и в целом уравновешенного человека, в конечном счете, оптимистичного, уверенного в прогрессе науки и разума, в способности людей справиться с теми конкретными и глобальными вызовами, которые они встречают на своем жизненном пути." Такой образ мышления, а не трепетное и, в сущности, унизительное упование на сверхъестественное, способен помочь человеку дать адекватный ответ на вызовы современности и подняться на новую ступень в драматическом порыве поиска достойного способа жизни. Современный гуманизм проповедует не столько независимость личности от природного и социального мира, сколько свободно выбранную ответственность на основе разумного уважительно определяемого согласия, паритета во взаимоотношениях с окружающим миром. Современный гуманизм исходит из того, что во взаимоотношениях с природным и социальным миром человек должен быть не выше и не ниже этих реальностей, а обладать "чувством глобальности" (Печчеи), убеждением в приоритетности универсального и общечеловеческого над родовым, классовым, национальным или конфессиональным. Гуманизм выступает за глобальную экологическую безопасность, за созидание ноосферы как нового этапа природной и человеческой, прежде всего, эволюции (экоэволюции). Речь идет о "ноосферном гуманизме" способным стать по выражению И. Борзенко "глобальным путеводителем" человечества. "Научная база мировоззрения (ноосферного гуманизма - Е.В.) опирается на универсальные синтетические возможности организационно-системной логики". Естественно сочетаются "ноосфер-ный гуманизм" и синергетика. "С позиций синергетической парадигмы человечество как развития природному, а не духовному человеку: человек, будучи оторванным от своих духовных корней, от божественного центра жизни, обречен на духовную нищету, нигилизм, эгоизм и на проповедь в конечном итоге идей, отрицающих свободу духа и самого человека.

Прежде всего, необходимо отметить, что обращение к природе означает выбор научного, а не основанного на слепой вере или метафизике мировоззрения. "Научного" -- значит, ориентированного на рационально-эмпирическое объяснение окружающего мира и практическое использование результатов объяснения для всестороннего улучшения жизни человека. Гуманисты считают, "что для человечества настало время осознать собственную зрелость -- отбросить пережитки первобытного магического мышления и мифотворчества, подменяющие истинное постижение природы". Кроме того "...гуманизм а)утверждает жизнь, а не отрицает её; б)ищет реальных возможностей для жизни, но не бежит от неё; в)стремится создать условия удовлетворительной жизни для всех, а не для избранных". Современный гуманизм выступает за гармоничные отношения с природой и отвергает хищническую эксплуатацию природных ресурсов. Гуманисты считают, что "Правильным был бы лозунг - не покорение, а примирение с природой. Ведь это мы без нее не можем, а не она без нас, -- всякое насилие неизбежно обращается против нас самих."

Обращение к природе ещё не означает отрыва от духовных истоков от Бога, скорее, это означает большее внимание к окружающей среде, более бережное к ней отношение, практицизм и тот самый здравый смысл, без которого жизнь человека невозможна даже в монастыре. Более того, обращение к природе может способствовать лучшему её пониманию не только как поля деятельности или как падшего мира, но и как жизненной среды, как стремлений к созданию ноосферы, предотвращения экологических проблем и, в целом, больший интерес к миру, в котором актуально проходит жизнь человека, к миру, в который помещен человек и иногда помимо своей воли. Гуманизм отнюдь не лишает природу сакральных черт, так вопрос просто не ставится. Гуманизм утверждает, что и природа, и дух имманентны человеку, что и то, и другое имеет значение для человека, и игнорирование чего-то одного в пользу другого есть обеднение человека, сужение его творческих возможностей. Гуманизм утверждает разумность и человечность человека по самой его природе. Отход от религии в антропологии вовсе не означает утверждений, что человек, в сущности, существо только природное, и природное, то есть инстинктивное начало, в нем главное. "Природа человека, как особи, и его природа, как элемента социума - противостоят ныне, как разум инстинкту, или как человеческое - животному. Ибо, как особи-то, мы все-таки вышли из первобытного состояния". Гуманизм утверждает также высокое природно-социальное предназначение человека.

Что же касается моральности, то жизнь подтверждает правоту тех мыслителей, которые считают, что религия отнюдь не предопределяет высокую нравственность. Вопрос о следовании тем или иным заповедям решает сам человек, свободно выбирая жизненный путь. "Для светских гуманистов этическое поведение оценивается (или должно оцениваться) критической мыслью, а их целью является воспитание себя как самостоятельных и ответственных личностей, способных делать свой собственный выбор в жизни и опирающихся на понимание смысла человеческого поведения. Мораль, не основанная на вере в Бога, отнюдь не должна быть антиобщественной, субъективной, неразборчивой в средствах или ведущей к распаду моральных устоев...

...Мы противимся всякой абсолютистской морали, однако считаем, что объективные моральные стандарты существуют, а нравственные ценности и принципы могут быть обнаружены в ходе этического познания.

Этика светского гуманизма зиждется на убеждении в способности людей жить осмысленной и здоровой личной и общественной жизнью без помощи религиозных заповедей или руководства священников".

Гуманизм возвеличивает свободу и свободного человека, осознающего и несущего ответственность за собственные поступки, в том числе и за антигуманные.

2. Бердяев утверждает, что гуманизм отрицает догмат о человеке как образе и подобии Божьем, тем самым, понижая ранг человека.

С этим утверждением также вряд ли можно согласиться. Гуманизм не понижает ранг человека, наоборот, утверждает, что человек свободная творческая и волевая личность, и как личность -- есть не средство, а всеобщая цель и высшая ценность. "Гуманизм -- это мировоззрение, в центре которого идея человека как высшей ценности и приоритетное по отношению к себе реальности... личность -- исходная реальность, абсолютная, по отношению к себе и относительная в ряду всех остальных". Гуманизм отнюдь не упрощает понимание человека. Человек - это бездна смысла, это открытость миру и способность вместить в себя мир. Это сложная и тонкая внутренняя иерархия, причудливо сочетающаяся с фундаментальными и экзистенциальными категориями. Личностное начало в человеке сокровенно, таинственно, постижимо разве что любовной чуткостью. Это начато, как сосуд с живительной водой, требует очень бережного к себе отношения: "Я - это и вездесущая наличность, осуществляющая роль синтезатора и объединителя, соотнесения и прикрепления к человеку всего и все, и некое "закулисное" существо. Оно и конкретно, поскольку личностно, и неопределенно, расплывчато, безгранично. Все бесконечно окружающее его и вмещаемое им не есть это Я. Само оно вмещает в себя неизвестно каким образом. Неизвестно и то, знает ли само Я, как это оно делает. Между тем именно к нему, как к последней инстанции, цели, "к столпу" истины и жизни обращено все, что происходит в человеке и с человеком. К этой же личности, к этому же Я восходит - благодаря различным физическим, биологическим, нервно-психическим и духовным качествам и процессам - все. что происходит с его телом и с окружающими его реальностями бытия, и неизвестности, с реальностью его внутреннего мира." Именно личностное начало, имманентное человеку, есть центр мира, источник, рождающий ценности и смыслы - эти сокровища жизни. Гуманизм освободил это личностное начало от пут косности и невежества, наполнив тем самым разнообразным содержанием человеческую жизнь. Понижение ранга человека можно усмотреть в религиозном консерватизме, который по существу запрещает творческий поиск, а жизнь человека сводит к беспрекословному подчинению иррациональному догмату, навязывает человеку зачастую бессмысленные ритуалы, выступает против творческой новизны, прикрывая все это высокопарными лозунгами. Представители других конфессий вообще не признаются равными, максимум допустимого по отношению к ним -- терпимость, да и в собственных рядах могут обнаружиться еретики; кроме того, любая религия строится на принципах жесткой иерархии, а это удобно для прикрытия всевозможных злоупотреблений.

Гуманизм же универсален. Преследования за убеждения он просто не допускает, в то время как универсализм мировых религий, так сказать, потенциален, то есть только для возможных последователей, а на тех, кто к данной религии не принадлежит, её спасительные каноны не распространяются, то гуманизм актуально общечеловечен, он априорно провозглашает принципы человечности, свободы, уважения и терпимости для всех.

Гуманизм признает и плюрализм в отношении высших ценностей. Гуманизм проповедует равноправие свободного человека среди таких же свободных людей. "Сущность человека -- это сущность, свободно обретаемая; созидаемая и реализуемая им самим в себе и в мире, в котором он рождается, живет и действует". В гуманизме нужно видеть прежде всего примат свободы личности и отрицание всякого деспотизма.

О творчестве двух выдающихся философов-гуманистов 20 века нужно сказать особо. Это П. Тейяр де Шарден и А. Швейцер. Тейяр де Шарден воспринимай Бога "как Центр творения или высшую Личность". Его неканоническое понимание становления мира динамично, он соединяет идеи творения и эволюции, божественное и человеческое, религию и науку. Признаком эволюции он считает усложнение сознания, что невозможно без раскрепощения сознания, без признания направленности мирового процесса к возрастанию свободы. Совершенствование мира в процессе эволюции естественно приводит к появлению духовного и творческого существа - человека, созидающего ноосферу, движущего мир к совершенному единству "большой монды". Но в этом процессе всеобъемлющего синтеза присутствует и Бог, тем самым, Тейяр де Шарден признает актуальность сотворчества Бога и человека, что сближает его с Бердяевым. В точке Омега это сотворчество достигает наивысшего воплощения.

Опубликованный в 1933г. "Гуманистический манифест I" утверждай здравый смысл как основу мировоззрения личности. Здравый смысл подразумевал отказ от сверхъестественного как причины и основы жизни, в политической сфере провозглашались принципы демократии и плюрализма, уважения к личности и ее правам. "Гуманистический манифест Н" появился во время противостояния двух социально-политических систем, когда еще были свежи воспоминания о преступлениях фашизма, колониализма, расизма. Этот документ осуждал тоталитаризм, культивирование любых социальных антагонизмов, он содержал страстный призыв к опоре на общечеловеческие ценности. "Центральной гуманистической ценностью было признано достоинство личности, свобода которой согласована с ответственностью перед обществом. Кроме того, манифест отстаивал ценности демократии, мира, международной безопасности и сотрудничества". Другие важные документы гуманизма XX века: "Декларация светского гуманизма"(1980г.) и "Декларация взаимной зависимости"(1988г.) являются еще и дополнением, опирающимся на осмысление новых исторических реалий конца XX века, знаменитой Всеобщей декларации прав человека. Гуманизм обнаруживает завидный исторический динамизм. Гуманизм оказался доктриной, в рамках которой возможно во имя и во благо свободы человека осмыслить любые исторические реальности, без которой сегодня вряд ли мыслят свое существование даже убежденные критики гуманизма.

Гуманизм освободил, а не унизил человека, низвергнув его с божественной высоты. Можно возразить: гуманизм освободил греховного человека, порочного и заблуждающегося. Но гуманизм освободил и возвеличил в мире, прежде всего, человека, а грех может преодолеть только свободный и ответственный человек. Гуманизм раскрывает и раскрепощает творческие потенции человека. Это необходимое условие для развития, для плодотворной жизни человека; все в конечном итоге зависит от человека.

Свою работу "Смысл и толкование изобразительного искусства" Э. Панофски начинает с описания такой истории: "За девять дней до смерти Иммануила Канта посетил врач. Старый, больной и почти полностью ослепший философ поднялся с кресла и, стоя на дрожащих от слабости ногах, невнятно пробормотал несколько слов. Наконец его верный товарищ догадался, что Кант не хочет садиться до тех пор, пока не усядется посетитель. Врач сел, и только тогда Кант позволил вновь усадить себя в кресло и, собрав остатки сил, произнес: "Das Gefuhe fur Humanitat hat mich noch nicht verlassen" -- "Чувство гуманности ещё не покинуло меня". Вот это духовное величие свободной личности перед лицом болезни и смерти, перед зияющей бездной "ничто" проповедует гуманизм... "Осознание человеком своей собственной человечности, её ресурсов и возможностей -- это решающая интеллектуальная процедура, переводящая его с уровня гуманности на уровень гуманизма... Человечность -- неустранимый элемент внутреннего мира любого психически нормального человека. Абсолютно бесчеловечных людей не бывает, и быть не может. Но нет и абсолютно, стопроцентно человечных людей. Речь идет о преобразовании и борьбе в личности того и другого, и эта проповедь веры в духовное величие личности преисполнена любовью к образу и подобию Божьему, венцу творения -- Человеку. Именно такой взгляд на человека и утверждает Н.Л. Бердяев в своей философии. Это дает нам основание говорить о сущностной гуманистичности философии Бердяева. Его критика гуманизма -- есть критика во имя гуманизма. Экзистенциальная диалектика гуманизма в творчестве Бердяева во всей полноте. Бердяев сердцем переживает трагизм человеческой судьбы. Он полагает, что человек в царственном величии своем может восстать и выйти из любого исторического тупика "по пути обретения новой цельности, свободы и творчества", опираясь на вечное экзистенциальное в себе. Гуманизм, а, значит, и достоинство человека могут быть возрождены лишь из религиозной глубины. По мнению Бердяева, сущность всей жизненной диалектики гуманизма в утверждении того, что человек является личностью "только в том случае, если он есть Свободный дух, отображающий Высшее Бытие философски. Эта точка зрения должна быть названа персонализмом".

В чем же сущность персонализма, в чем его гуманистический потенциал?

В работе "О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии" Бердяев писал: "Смысл социального уравнения... должен заключаться в выявлении личного неравенства людей, качественного различения, не по положению, а по существу. Так прихожу я к антииерархическому персонализму. Личность не может быть частью какого-либо иерархического целого, она есть микрокосм в потенциальном состоянии" Бердяев ещё и ещё раз подчеркивает всю относительность и условность социальных установлений. Подлинная жизнь, подлинная реальность -- в глубинах человеческого духа, в экзистенциальной сфере трансцедентального человека, в Божественном Логосе. Персонализм Бердяева как раз и направлен на выявление и актуализацию человеческой экзистенциальности. Личность безусловно первична по отношению к любой исторической реальности. По существу, выше личности может бышь лишь Бог, но в творчестве личность потенциально становится равновеликой Богу. "Личность первичнее бытия. Это есть основа персонализма". Личность признается микрокосмом, личность есть целый универсум и универсум -- часть личности. Бердяев утверждает личность как категорию онтологическую, как со-творца со-работника Богу. В человеке, как личности, должен родиться Бог, как ответ на рождение в Боге Человека. "Он (подлинный персонализм) не может признать личностью целость, коллективное единство, в котором нет экзистенционального центра, нет чувствилища к радости и страданию, нет личной судьбы. Вне личности нет в мире абсолютного единства и тоталитарности, которым личность была бы подчинена, вне личности все частично, частичен и самый мир". Словом, человек - личность, это подлинный венец творения, но человек сотворен личностью лишь потенциально, но в творчестве своем человек актуально должен стать личностью. Стать личностью означает интуитивно обнаружить, почувствовать в глубинах собственного духа экзистенциальный центр и проявить экзистенциапьность вовне. Проявление экзистенциальности возможно не только в творчестве, но, прежде всего в определении должного отношения к миру, как условия благого творчества.

Горделивое обособление, безусловно, пагубно, человек должен быть открыт миру и стремится видеть в других индивидуачьные проявления экзистенциальности. "Личность предполагает выход из себя к другому и другим, она не имеет воздуха и задыхается, оставаясь замкнутой в себе. Персонализм может быть лишь коммюнотарным". Необходимо творческое взаимодействие экзистенций как непременное условие того, чтобы человек предстал пред Богом как Личность и Co-творец. Можно сказать, что со-творчество с другими экзистенциями есть условие сотворчества Личности с Богом.

В мире в абсолютном смысле возможно лишь одно равенство -- равенство всех людей перед Богом. Социальное равенство, в сущности, означает власть ложных идей над человеком и ограничение его свободы. Так говорит человек, для которого духовная сфера, точнее сказать -- сфера внутренней жизни, является наиболее значимой. С точки зрения религиозной, социальная сфера - вторична, в Евангелии говорится об отдании Богу богово, а Кесарю кесарево, люди должны быть равны перед Богом именно в духовном, а не в социальном смысле. С этой точки зрения идеал социального равенства действительно вторичен и отвлекает людей от внутренней духовности - главного условия преодоления греха. Но нужно разобраться в сущности идеи социального равенства. Появление и теоретическое осмысление этой идеи есть результат долгой и упорной борьбы человека за свободу и справедливость. Социальное равенство мыслилось как естественное проявление высшей справедливости - когда не сила и угнетение властвуют в мире, а честь и достоинство каждого надежно соблюдены и защищены. Социальное равенство - понятие обширное и подразумевает равенство политическое, экономическое, юридическое, культурное. Не будем вдаваться во все слагаемые социального равенства. Абсолютизация этой идеи неизбежно приводит к угнетению, прежде всего творческого и активного меньшинства, к власти посредственности. Такое равенство может означать нескончаемую череду приговоров новым и новым сократам, удушение всего яркого и оригинального. В конце концов, идеал уравнительного и враждебного индивидуальности равенства утверждался многими мыслителями-утопистами, например, в знаменитых трудах "Утопия" Т. Мора и "Город солнца" Т. Кампанеллы. Но параллельно, с развитием в Европе утопических идей, формировалась и либеральная традиция, те социальное равенство было осмыслено как равенство, прежде всего перед законом.

Наиболее приемлемую для регулирования социальных отношений доктрину Бердяев называет персонализмом и именно в контексте персонализма русский философ размышляет о наиболее важных социальных проблемах.

В персонализме раскрывается гуманистический потенциал экзистенциальной философии Бердяева, и персонализм как раз и можно считать диалектическим преодолением ограниченности гуманизма Нового времени. Персонализм подразумевает идею абсолютной значимости человеческой личности, значимость эта неизмеримо выше государства и общества. Персонализм подразумевает "примат свободы над равенством", но свобода не есть отчуждение личностей друг от друга. Свобода -- условие реализации творческих потенций личностей как в историческом времени, в обществе, так и в вечности.

Персонализм Бердяева имеет и экономические аспекты. "Персонализм не /допускает превращения личности в вещь и товар", тем самым выступая против дегуманизации общества, против подчинения личности, бездушным, взывающим к низменным эгоистическим инстинктам наживы и потребления, экономическим законам капитализма. Правда, следует оговориться, что критика капитализма имела скорее не социально-политическое, а эмоционально-нравственное обоснование. "В основе лучшего персоналистического общества лежит не идея гражданина и не идея производителя, не идея политическая или экономическая, а духовная идея целостности человека, личности".

В сфере административно-территориального устройства "персонализм требует... децентрализации и федерализма".

В своем персонализме Бердяев стремится учесть положительное в социализме (прежде всего, что касается идей социальной справедливости) и, при всем неприятии буржуазности, предполагает использовать и разумные элементы, целесообразность которых подтверждена временем, присущие капитализму: "Персонализму наиболее благоприятна плюралистическая система хозяйства, то есть соединение экономики национализированной, экономики социализированной и экономики личной, поскольку она не допускает капитализации и эксплуатации".

Бердяев стремится утвердить абсолютное величие человека не только в земной истории, но и в небесной истории, однако подлинный абсолют -- это Бог, и Бердяев отнюдь не стремится уманить его величие и силу. Русский философ соотносит божественное и человеческое, объясняя это. так сказать, взаимной заинтересованностью: Бог нуждается в человеке, чтобы с его помощью разрешить некую драму божественной жизни, но и человек нуждается в Боге, как в силе, дающей жизнь и утоляющей духовную жажду. Однако само по себе полагание того, что Бог нуждается в человеке, что Бог тоскует и страдает о человеке, не только подразумевают пересмотр традиционных представлений о Боге как Абсолюте, но, и это, прежде всего, важно для нашей темы, радикально возвеличивает человека до уровня по сути сопоставимого с божественным, являясь главной предпосылкой гуманизма Бердяева.

Подобная философия радикально утверждает величие и достоинство каждой личности. Философия Н.А. Бердяева находится в числе тех творений человеческого духа, которые освобождали и раскрывали перед людьми новые просторы, вдохновляя на самое смелое творчество.

2. Гуманистические аспекты христианского модернизма Бердяева

В процессе освоения универсума человеческим разумом происходит расширение умственных горизонтов, углубление интеллектуальных запросов, утверждение аналитики как главной черты осмысления мира. Сакральный символизм, "зрение сердца" как метод постижения -- приобщения к тайне бытия, может оттесняться на периферию жизни, мистическое отношение к бытию подменяется интеллектуальным, но может происходить и усложнение духовного опыта, его качественное изменение. Демифологизация и растабуирование жизни может порождать новый духовный тип -- личность утонченную, эстетствующую, утомленную собственной неординарностью и пораженную гордыней. Духовная слабость и отсутствие религиозной воли может сочетаться с наличием максимальных духовных притязаний. Однако демифологизация подразумевает и трезвость, разумность, оптимизм, реализм в постижении мира; отсутствие ощущения постоянной зависимости человека от темных и таинственных сверхъестественных сил, над которыми человек, по сути, не властен, обращаясь к которым, человек выступает главным образом как ничтожный проситель, как "тварь дрожащая", не имеющая прав, кроме тех, что ниспосланы выше. Демифологизация жизни может означать и отход от ощущения иллюзорности человеческой свободы, от понимания жизни как дара, целиком зависящего от капризной прихоти Богов. Человек - не утлое суденышко, плывущее по воле волны, но личность, творческая и свободная, разумная и ответственная, такое мироощущение - тоже следствие демифологизации.

При всей сущностной определенности культурной эпохи в её рамках возможны различные метаморфозы. Во второй половине XIX в. в Западной Европе стати набирать силу антирационалистические и антипозитивистские течения, ставившие во главу угла неповторимую личность (Кьеркегор), иррациональную волю (Шопенгауэр), и "переоценку всех ценностей" (Ницше), интуицию (Бергсон), обращавшие внимание на латентные стороны человеческой индивидуальности (Фрейд). Нарастал пессимизм относительно судьбы европейской культуры (Шпенглер). Эти умонастроения в значительной степени были связаны с крушением веры в позитивный прогресс, в естественную разумность жизни. Общими для них являются антитрадиционализм и антидогматизм, а также антиакадемизм. Идея некоего сверхличного авторитета, будь то церковный догмат или академический канон, теряя актуальность, трансформировалась в ницшеанское "Бог умер. Но были и другие философские течения, для которых ситуация "смерти Бога" не означала какой-то эсхатологии и трагизма, но раскрывала новые творческие перспективы. В это время происходит актуализация гуманистических направлений. Помимо светского гуманизма, утверждается и обретает многочисленных сторонников религиозный гуманизм. Гуманистические мотивы все явственней проникают в религию, о чем свидетельствует неотомизм и русский духовный ренессанс рубежа XIX - XX вв. Либеральные ценности распространяются во все новых и новых странах, и в целом либеральная теория выходит на новый уровень исторического развития, обогащенная опытом предшествующих эпох.

Духовная ситуация в России отличалась от западной. Активно критиковались "отвлеченные начала" западной культуры, "трансценденталистско-субъективный уклон", олицетворявшийся Декартом и Кантом. Среди российских социалистов шел ожесточенный спор о перспективах исторического развития России, о том, пойдет ли Россия к социализму по западному пути, через капитализм, или социализм в России будет развиваться на основе крестьянской общины, минуя капиталистическую стадию. Сильны были и те, кто считан парламент - "великой ложью нашего времени" и призывал "подморозить Россию, чтобы она не гнила", проповедуя дистанцирование от Запада, а то и полную от него изоляцию. Однако критика Запада, ставшая традиционной, сочеталась и с более широким проникновением в российскую действительность гуманистических и либеральных идей. Происходит институционализация либеральных политических движений, вырабатываются либеральные политические программы. В области культурной, как следствие петровской модернизации, Россия все более приближалась к Западу и при учете сохранявшейся культурной специфики можно было говорить о сущностной тождественности светских культур России и Запада на рубеже XIX - XX вв. Иными словами, Россия в который уже раз в своей истории находилась на историческом переломе, страна вновь выбирала пути модернизации. Но следует особо подчеркнуть, что традиция, бесспорно, проигрывала обновлению жизни, архаические социальные, политические, экономические и культурные институты теряли привлекательность и не укладывались в новые жизненные стандарты наступающей демифологизированной эпохи, эпохе рациональной, прагматичной, индивидуалистичной. Были и другие причины влиявшие на не догматическое восприятие христианства.

Особенно следует сказать об отношении в России к церкви и религии вообще. Это отношение было двойственным. С одной стороны, у части интеллигенции разочаровавшейся в позитивизме и в нигилизме, была насущная потребность в религиозном опыте, с другой -- неприятие церковного официоза и догматики. Основы христианского духовного делания, если и понимались, то не принимались всецело эмансипированной культурной богемой. Но не только на этой почве возникали и модернистские течения в русской религиозной философии.

Сущность религиозно-философского модернизма начала XX века в России можно определить и как попытку раскрепощенного человеческого разума примирить идею сверхличного авторитета Откровения с идеей онтологически-суверенной творческой личности. Это сопровождалось активным новаторством и не ангажированным, заинтересованным, но не скованным властью традиции, переосмыслением практически всех основных положений христианской догматики.

Философия Н.А. Бердяева есть явление эпохи, когда догмат воспринимался не как объект иррационального к себе отношения -- веры, но как объект интеллектуального постижения. Эпоха как бы давала санкцию на самое смелое творчество. Творчество Бердяева имеет истоки в глубинах сокровенного личного опыта. Его философия не академична и не канонична -- это пример недогматического восприятия христианства эмансипированной личностью. И академизм, и каноничность для Бердяева -- понятия негативные, отражающие власть "объективации", которую он считал преодолимой экзистенциальным творческим актом.

Бердяев определяет свою философию как эсхатологическую и персоналистическую. О модернизме своей философии Бердяев говорил неоднозначно: "Меня называли модернистом, и это верно в том смысле, что я верил и верю в возможность новой эпохи в христианстве, -- эпохи Духа, которая и будет творческой эпохой. Для меня христианство есть религия Духа. Более верно назвать мою религиозную философию эсхатологической... Понимание же эсхатологии у меня активно-творческое, а не пассивное". Однако, пафос философии Бердяева не противоречит модернизму, понятому как осовременивание ортодоксии. Осовременивание всегда связано с изменением условий жизни, с иными, чем прежде, духовными запросами. Смысл этих запросов в том, что человек, освобождаясь от власти традиции, стремился к обретению не догматических, а рациональных и персоналистических, экзистенциальных оснований познания. Человек все более ощущал в себе творческую свободу, личное достоинство, он как бы духовно и социально взрослел и не видел смысла в культурной и идеологической опеке над собой. Грядущая эпоха Духа связана с оправданием "человеческого, слишком человеческого" и утверждением самоценности творчества, а не благодати, абсолютизацией индивидуального мистического и рационального опыта.

Гуманизм и модернизм можно рассматривать как культурные явления одного порядка, отражающие фундаментальные изменения в мировосприятии людей, жизни и культуре. Гуманистические и модернистские аспекты диалектически сочетаются в современную эпоху, эпоху переоценки всех ценностей и смерти Бога. Философия Бердяева -- явление культуры этой эпохи, она несет на себе как модернистские, так и гуманистические черты. Это проявилось, прежде всего, в антидогматизме и персонализме, в апологии человеческого творчества и в попытках обосновать абсолютное значение личности, её неповторимость и достоинство.

Рассмотрим отношение Н.А. Бердяева к ключевым вопросам христианской догматики.

Канонические представления о Боге, по мнению Бердяева, страдают натурализмом -- одной из форм объективации. Философ имеет ввиду не столько библейские определения Бога, хотя к откровению, способу его передачи и сохранения, отношение у него неоднозначное, скорее критическое. Бердяев подразумевает официальное богословие, которое страдает "отвлеченной метафизичностью". Под натурализмом философ понимает такое "отношение к Богу как к бездвижному, субстанциальному, трансцендентному метафизическому бытию..." Подобное понимание Бога лишает человека духовной связи с Богом, как бы утверждает существование непреодолимой пропасти между миром, человеком и грозным, карающим, олицетворяющим страшную тайну, которая никогда не приоткроется людям, Божеством. Но между человеком и Богом существуют личные доверительные отношения, вера - интимна, она возникает в глубинах Духа и Духом оплодотворяется. Таких идей Бердяев не видит в официальном богословии, в котором присутствует в основном "апофатическое понимание Бога как отрешенного Абсолютного, ведет к отрицанию возможности всякого живого отношения между человеком и Богом... Идея Бога, самодовольного и самодостаточного, чистого акта, самодержавного властелина, ниже идеи Бога, страдающего тоскующего по другому, любящего и жертвенного". О субстанциальности Бога Бердяев говорит, что Бог не эссенция, а экзистенция, так как признание Бога субстанцией, как об этом ставит вопрос, например, Фома Аквинский, отождествляя божественную сущность и существование, означает статичную отвлеченность и отдаленность Бога от человека, означает абсолютную трансцендентность Бога, не сопоставимость и не сводимость к Нему мира и человека, которые лишь обладают бытием как даром. Бердяев отмечал, что онтологию Бога строить не возможно. Бердяев соглашается, что "Господь есть Дух; а где Дух-Господень, гам свобода." Понимание Бога есть вопрос духовной жизни. "Бог есть Дух", а "Дух есть свобода, а не субстанция". То, что Бог есть свобода верно в абсолютном смысле, то есть и для человека тоже. "Поскольку дух есть свобода, духовное мы должны понять, прежде всего, как независимое от детерминации природы и общества... Дух есть внутреннее по отношению к внешнему, ко всему зависящему от внешнего...Дух есть бездонная глубина и небесная высота... Дух есть прорыв в этом отяжелевшем мире, динамика, Творчество, полет... Дух есть целостный творческий акт человека... дух творит новое бытие... Дух от Бога и дух к Богу. Через дух человек все получает от Бога, и через дух человек все дает Богу... Дух не творится Богом, как природа, дух эманирует от Бога, вливается, как бы вдувается Богом в человека. Такое понимание Духа отрицает статическое понимание Бога, утверждает творческий динамизм и свободу во взаимоотношениях Бога и человека. Между тем, ортодоксальное богословие признает Бога Сущим, опираясь на библейский текст: "Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий" Сущий - значит личность самобытная и независимая от чего или кого либо. Причина бытия этой личности заключается в ней самой. "Ибо Он не есть что-либо из сущего: не как не сущий, но как сущий выше всего, что существует, и выше самого бытия." Если Бог выше бытия, значит и выше человека. Развивая эту мысль, можно признать, что между Богом и человеком непреодолимая для человека пропасть, а недостатки бытия, беды и страдания людей в принципе никак не влияют на божественную жизнь, нисколько ее не умаляя. Именно против такого отвлеченного от существования человека понимания Бога выступает Бердяев. Человек не участвует в божественной жизни, а это означает бесчеловечность божественной жизни. Человечность Бога предопределена тем, что человек как Другой Бога есть со-работник Бога и как со-работник своим свободным творчеством разрешает глубинную драму божественной жизни, принимая божественное Слово, человек свободно вносит свет своего творческого откровения в иррациональную мистерию внутренней божественной судьбы.