Общие мировоззренческие установки двух указ. школ Н. нашли выражение в критике учения Канта “справа” -- с позиций более последовательного идеализма. Главным достижением Канта Н. считало его мысль о том, что формы наглядного созерцания (пространство и время) и рассудка (категории) суть функции познающего субъекта, а главным заблуждением -- признание объективно существующей, хотя и непознаваемой “вещи в себе”. Последняя была объявлена в Н. “предельным понятием опыта”, “задачей чистого мышления” -- продуктом рац. мыслительной деятельности познающего субъекта. Отказ от “вещи в себе” в кантовском понимании привел Н. к отрицанию онтологии с позиций рационалистического гносеоло-гизма: активность мышления стала рассматриваться как источник априорных сущностных определений самого бытия и одновременно как деятельность по конструированию человеческой культуры. Вынужденное считаться с требованием объективности познания, Н. обосновывало его на пути трансцендентализма. Обе школы Н. отмежевывались, с одной стороны, от “метафизики” объективного идеализма (прежде всего--Гегеля), с др.-- от “психологизма” субъективного идеалистического толка.

Основатель марбургской школы Коген (1842--1918) в своей теории об-ва исходит из представления о человеке прежде всего как об этическом субъекте и лишь затем как о юридическом лице. Подобно тому как математика, в первую очередь теория бесконечно малых, явл., по Когену, фундаментом естеств. наук, учение о праве служит основой “наук о духе” (соответственно, “логика чистого познания” -- это общая методология и социальных наук). Человек подчиняется законам правового гос-ва потому, что оно явл. высшим юридическим лицом. Если юриспруденция -- это математика обществ, наук, то этика -- их логика. Этику Коген понимает как “логику воли”, а религии дает моральное истолкование. Свобода человеческой личности -- главная цель социального и исторического развития. Продолжая эти идеи, Наторп (1854-- 1924) создает программу “социальной педагогики”. Ее задача -- содействие социализации личности, образованию индивида с целью включения его в мировую культуру, в движение человечества к идеальному об-ву, где личность -- не только средство, но и самоцель.

Последний крупный представитель марбургской школы, Кассирер (1874--1945), автор глуб. исследований по истории европ. науки, философии и культуры, первоначально разделяет ориентацию “трансцендентальной философии” Когена и Наторпа на математику и математическое естествознание, усматривая в характерных для математики способах образования понятий идеальный образец способа образования понятий вообще. Он критикует “субстанциализм” в традиционной, аристотелевско--локковской теории образования понятий и “теорию отражения” с позиций “функционализма”. Понятие, по Кассиреру, -- это априорная продуктивная форма рац. мышления, относящаяся к чувственным впечатлениям (“материи восприятия”), как математическая функция к числовому ряду. С 20-х гг. Кассирер начинает ориентироваться преимущественно на гуманитарные науки и создает оригинальную философию культуры -- “философию символических форм”. Два ствола человеческого познания -- чувственность и рассудок, утверждает Кассирер, имеют “общий корень”. Существует некая “медиальная” функция сознания, без к-рой в нем не может произойти ни один процесс,-- функция символизации. В концепции “символической функции” Кассирер соединяет и две разведенные у Канта сферы -- теоретического и практического разума: регулятивные идеи практического разума, приобретая у него статус конститутивных, превращаются в алгоритмы конструирования мира -- символы. Последние есть одновременно и высшие ценности человеческой культуры, поскольку содержат в себе то, что Кант считал “божественным” в человеке. Усваивая старые и творя новые символы, человек выражает духовно-смысловое в материально-чувственном, многое в едином, динамичное в стабильном; тем самым он добивается индивидуальной свободы и “бессмертия”, поскольку таковые мыслимы только через включение в культуру посредством усвоения и умножения им “общезначимых” человеческих ценностей. Символическая функция находит специфическое выражение в автономных сферах культуры -- “символических формах” (язык, миф, религия, иск-во, наука, историческое знание). Постижению, толкованию манифестаций духа в различ. “символических формах” и призван учить, в трактовке позднего Кассирера, “трансцендентальный метод”.

Философия “символических форм” Кассирера оказала влияние на совр. культурологию (Культуры социология), способствовала формированию антропологического направления в социологии, функционального подхода в социологии, знания социологии. Наиболее значит, влияние на методологию социологическую оказала философия знания баденской школы Н. Согласно Виндельбанду (1848-- 1915), философия есть “критическая наука об общеобязательных ценностях”, к-рая должна устанавливать правила оценки алогической (научной), этической и эстетической сферах, проникая путем объективного исследования в сущность “нормативного сознания”. Оценка (Bewertung), по Виндельбанду,-- это “реакция чувствующей и желающей личности на определенное содержание познания”, событие душевной жизни, обусловленное состоянием ее потребностей, с одной стороны, и содержанием ее представлений о мире -- с др. А т. к. последние “включены в общее течение жизни”, т. е. заимствуются из жизни социальной, то индивидуальная психология не способна объяснить генезис и сущность нормативного сознания. Это объяснение, касающееся отнесения к ценности (Wertgebung), находится на “трансцендентально-психологическом” уровне и базируется на истории не индивида, а рода -- на истории культуры и об-ва [7, 28]. Трансцендентальный метод исследования отличается от обычного научного метода тем, что просто выявляет сам феномен “значимости” тех или иных ценностей в тот или иной исторический период для тех или иных сфер человеческой жизнедеятельности, включая само научное познание. Науки, считал Виндельбанд, по своей методологии делятся на два вида --“науки о природе” и “науки о культуре”, соответственно, естеств. и исторические. Для первых характерен номотетический (генерализирующий) метод, ориентированный на установление законов, для вторых -- идиографический (индивидуализирующий) метод, ориентированный на установление неповторимых в своей индивидуальности событий и явлений действительности. Трансцендентальный же метод, выявляя “ценности”, раскрывает смысл научного познания, напр. объясняет отнесенность к ценностям как существенную черту исторического познания.

Эти идеи были систематически развиты и углублены Риккертом (1863-- 1936). Риккерт выделяет шесть сфер человеческой жизнедеятельности (научное познание, иск-во, пантеизм и мистика, этика, эротика и “блага жизни” вообще, теизм как вера в личностного бога) и соответствующие им ценности (истина, красота, сверхличностная святость, нравственность, счастье, личностная святость). Действительность, данная как непосредственное бытие, представляет собой, по Риккерту, нечто иррациональное, поскольку, с одной стороны, континуальна, с др.-- гетерогенна. Познание же есть рационализация иррациональности непосредственной жизни, к-рая происходит двумя путями: “...для науки открывается два пути образования понятий. Содержащуюся во всякой действительности разнородную непрерывность мы оформляем либо в однородную непрерывность, либо в разнородную прерывность”. Первым путем идут науки, предмет к-рых -- чистое количество (математика) и кач-во, существенно зависимое от количества (естествознание) -- “науки о природе”; вторым -- науки, желающие “удержать” качество, “науки о культуре”. Первый путь -- генерализирующего познания,второй -- индивидуализирующего. В работах последнего периода Риккерт рассматривает возможность построения рационалистической онтологии (метафизики) как учения о видах мирового целого.

Позитивизм (О. Конт, Дж. С. Милль, Г. Спенсер)

Огюст Конт (1789--1857) предположил, что эпоха метафизики после Гегеля закончилась. Гегель следовал Декарту и Канту, сделав мышление предметом философии. Но мышление у него в процессе самодвижения далеко отходит от чувств. Критика системы Гегеля способствовала нарастанию неверия в разум как гарант высшей истины. Эпоха Просвещения, поднявшая самодеятельный разум на недосягаемую высоту, закончилась вместе с XVIII в.

Позитивизм О. Конта продолжил традиции эмпиризма, по-лагая, что идеи могут быть сведены к чувственному восприятию. В соответствии с присущей XIX в. историчностью он рассматри-вал эволюцию человеческой культуры как проходящую три по-следовательных стадии: религиозную, метафизическую и пози-тивную -- стадию науки, основанной на эксперименте. Сначала человеческое мышление было религиозным (теологическим) и объясняло все происходящее действием богов. Потом оно стало философским (метафизическим) и выводило все из умопости-гаемых идей и сущностей. В последовавшее за эпохой Возрождения Новое время мышление стало научным (позитивным) и де-лает выводы на основе эмпирической проверки теоретических построений, открывая законы природы.

Такое мышление утверждается в исследовании природы, за-тем в изучении общества. Вначале возникли естественные нау-ки -- астрономия, физика, химия, биология, затем должна поя-виться наука, изучающая общество. Для нее Конт и предложил название «социология», что в буквальном переводе означает «наука об обществе».

Позитивизм Конта отражал реальный факт превращения науки в господствующую отрасль культуры в Новое время, но его излишняя категоричность не вполне соответствует действи-тельности, в которой сохраняют свое значение и философия и религия.

Г. Спенсер нашел прогресс и в природе. Он хотел примирить адиционный английский эмпиризм, модный в то время позитивизм, дополненный им эволюционизмом, с философией Канта. По Канту, формы созерцания и мышления существуют с самого появления человека и не могут быть результатом постепен-ных изменений. Спенсер признавал наличие априорного в данном человеке, но считал, что оно не предшествует эволюции и не есть результат индивидуального опыта, а есть врожденная и унаследованная способность.

Эволюционная концепция базируется на естественно-науч-ных данных. Под эволюционизмом понимается учение о посте-пенном развитии всех живых существ, общественных учрежде-ний и верований. Научную основу его составила теория Дарви-на. Социал-дарвинисты распространили учение Дарвина на общественную жизнь. Спенсер еще до Дарвина предположил, что человечество в своем развитии проходит два состояния: во-инственное и сменяющее его промышленное. Борьба за сущест-вование в человеческом обществе, по Спенсеру, затухает по мере перехода от войн к промышленному сотрудничеству.

Историческая и эволюционная концепции подают хорошую надежду на будущее. Но вместе с тем такие взгляды ведут к пас-сивности людей, думающих, что объективные законы, олице-творением и исполнителем которых выступают знающие их пра-вители, сами пробьют себе дорогу, а подданным достаточно ис-полнять идущие сверху приказы.

XIX век доверился историзму и XX век пожинает плоды его доверчивости. Если в истории все происходит с железной необ-ходимостью, то к чему индивидуальные нравственные усилия? Духовное оскудение вело к нигилизму и к тому, что Къеркегор назвал «отчаянием» как «смертельной болезнью» эпохи.

Милль (Mill) Джон Стюарт (20.5.1806, Лондон, -- 8.5.1873, Авиньон), английский философ-позитивист, экономист и общественный деятель. Сын Джеймса Милля, под руководством которого получил всестороннее образование. С 1823 по 1858 служил в Ост-Индской компании. В 1865--68 член палаты общин, где поддерживал либеральные и демократические реформы.

Мировоззрение М. складывалось под влиянием политической экономии Д. Рикардо, утилитаристской доктрины И. Бентама, философии Дж. Беркли и Д. Юма и ассоциативной психологии Д. Гартли и Джеймса Милля. Его философские взгляды изложены в «Рассмотрении философии сэра Вильяма Гамильтона» (1865, рус. пер. 1869), где М. с позиций феноменалистического (см. Феноменализм) позитивизма возражает английским априористам. Всё знание проистекает из опыта и его предметом являются наши ощущения. Материя, по М., -- лишь постоянная возможность ощущений, а сознание -- возможность их переживаний. Разделяя ряд философских и логических установок позитивизма О. Конта, М. отвергал его социально-политическую доктрину, в которой усматривал систему духовного и политического деспотизма, игнорирующую значение человеческой свободы и индивидуальности («Огюст Конт и позитивизм», 1865, рус. пер. 1867).

Основные сочинения М. «Система логики» (т 1--2, 1843, последний рус. пер. 1914) содержит индуктивистскую трактовку логики как общей методологии наук. В ней М. излагает учение об именах и предложениях, о дедуктивном (силлогистическом) умозаключении, об индукции и методах индуктивного исследования причинной зависимости, о вспомогательных для индукции приёмах познания, о заблуждениях, о логике «нравственных наук».

В этике («Утилитарианизм», 1863, последний рус. пер. 1900) М. также исходит из концепции опытного происхождения нравственных чувств и принципов. Развивая утилитаристскую этику Бентама, согласно которой ценность поведения определяется доставляемым им удовольствием, М. признаёт не только эгоистические, но и бескорыстные стремления. В общественной жизни люди должны учитывать взаимные интересы, что дисциплинирует их эгоизм. Развитое нравственное чувство обнаруживается поэтому в стремлении к достижению не максимума личного счастья, а «наибольшей суммы общего счастья».

Неопозитивизм Венского кружка (Р. Карнап, М. Шлик, А. Нейрат, Ф. Франк)

ВЕНСКИЙ КРУЖОК--группа, явившаяся идейным и организационным ядром движения логического позитиви-зма. Венский кружок возник на основе семинара, органи-зованного в 1922 М. Шпиком при кафедре философии индуктивных наук Венского университета. Венский кру-жок объединил ряд молодых ученых, гл. о. представителей точных наук, интересовавшихся вопросами философии науки и скептически относившихся к возможностям тра-диционной философии в исследовании этой проблемати-ки. Выдвигавшаяся ими программа развития «научной фи-лософии» получила, однако, узкосциентистскую (см. Сциен-тизм) и позитивистскую направленность. В Венский кру-жок входили: Р. Карнап (с 1926), Ф. Вайеман, Г, Фейгль,

О. Нейрат.Т. Ган, В. Крафт, Ф. Кауфман, К, Гедель и др. С Венским кружком сотрудничали Ф. Франк (Чехослова-кия), Э. Кайла (Финляндия), А. Бламберг, Э. Найгель (США), Й. Йоргенсен (Дания), А. Айер (Великобритания) и др. На формирование идейных установок Венского круж-ка значительное воздействие оказал махизм, пользовав-шийся большим влиянием в Венском университете, с его эмпиризмом и негативным отношением к традиционной «метафизике». Восприняв узкий эмпиризм и феноменализм махизма в интерпретации научного познания, участники Венского кружка в то же время восприняли и основные установки философии логического анализа, гл. о. через ряд идей «Логико-философского трактата» Л. Витгенштейна -- прежде всего идею о значении логического анализа языка для философии науки на основе использования средств и понятий математической логики, воплотившуюся в кон-цепции сведения философии науки к логическому анализу языка науки, учение об аналитическом характере логики и математики, которое, по их мнению, давало возможность применить им гносеологию «радикального эмпиризма», нашедшую свое выражение в концепции сводимости всего языка науки к выражению «непосредственно данного» в т. н. протокольных предложениях, с признанием особого статуса аналитичности (см. Аналитические суждения), логи-ко-математических утверждений, критику традиционной философии не просто как неправильной или неэффектив-ной, но как вообще лишенной познавательного значения «метафизики». Синтез позитивизма махистского толка с установками философии логического анализа привел участников Венского кружка к формированию исходных положений логического позитивизма, которые в наиболее последовательной и радикальной форме пропагандирова-лись именно в период деятельности Венского кружка. В1929 Карнап, Ган и Нейрат опубликовали манифест «Научное миропонимание. Венский кружок». В это же время происхо-дит окончательное организационное оформление Венского кружка и устанавливаются международные связи с близки-ми по духу группами (помимо тех контактов, которые уже в 1920-х гг. Венский кружок имел с группой X. Рейхенбаха в Берлине). С 1930 Венский кружок издает совместно с группой Рейхенбаха журнал «Erkenntnis» («Познание»), пропагандирующий идеи логического позитивизма. К кон-цу 1930-х гг. в связи с гибелью Шлика, отъездом ряда деятелей Венского кружка из Вены и, наконец, захватом Австрии нацистской Германией Венский кружок прекратил свое существование. Непосредственным преемником Вен" ского кружка сталодвижение логического эмпиризма в США, возглавлявшееся видными участниками Венского кружка.

Принцип верификации (подтверждения) - центральное положение логического позитивизма. Он утверждал, что все те теоретические утверждения, которые не могут быть посредством логической цепочки рассуждений сведены к эмпирическим утверждениям (т.е. верифицированы) должны выбрасываться из науки как метафизические. Но сам принцип верификации опирался на язык наблюдения" (язык "протокольных предложений").

Однако в многочисленных исследованиях к середине ХХ в. было показано, что такого языка в научном познании просто не существует. "Тот слой знания (...тот язык), который выполняет в науке функцию описания эмпирических данных... всегда теоретически нагружен". "В постпозитивистский период, - говорит В. Ньютон-Смит, - ... философы крикнули хором: все наблюдения теоретически нагружены. Иными словами, нет никакого нейтрального в отношении теорий языка наблюдения".

Основные проблемы философии экзистенциализма

Экзистенциалимзм (фр. existentialisme от лат. exsistentia -- существование), философия существования -- направление в философии XX века, рассматривающее человека как уникальное духовное существо, способное к выбору собственной судьбы. Экзистенция трактуется как противоположность эссенции (сущности). Если судьба вещей и животных предопределена, то есть они обладают сущностью прежде существования, то человек обретает свою сущность в процессе своего существования. Основным проявлением экзистенции является свобода, которая подразумевает тревогу за результат своего выбора.

Идейные истоки экзистенциализма -- философия жизни, феноменология Гуссерля, религиозно-мистическое учение Кьеркегора. Различают экзистенциализм религиозный (Марсель, Ясперс, Бердяев, Бубер) и атеистический (Хайдеггер, Сартр, Камю). В философии существования нашёл отражение кризис оптимистического либерализма, опирающегося на технический прогресс, но бессильный объяснить неустойчивость, неустроенность человеческой жизни, присущие человеку чувство страха, отчаяния, безысходности.

Экзистенциализм -- это иррациональная реакция на рационализм Просвещения и немецкой классической философии. По утверждениям философов-экзистенциалистов, основной порок рационального мышления состоит в том, что оно исходит из принципа противоположности субъекта и объекта, то есть разделяет мир на две сферы: объективную и субъективную. Всю действительность, в том числе и человека, рациональное мышление рассматривает только как предмет, как «сущность», познанием которой можно манипулировать в терминах субъекта-объекта. Подлинная философия с точки зрения экзистенциализма должна исходить из единства объекта и субъекта. Это единство воплощено в «экзистенции», то есть некой иррациональной реальности.

Согласно экзистенциалистскому учению, чтобы осознать себя как «экзистенцию», человек должен оказаться в «пограничной ситуации», например перед лицом смерти. В результате мир становится для человека «интимно близким». Истинным способом познания, способом проникновения в мир «экзистенции» объявляется интуиция («экзистенциальный опыт» у Марселя, «понимание» у Хайдеггера, «экзистенциальное озарение» у Ясперса), которая являет собой иррационалистически истолкованный феноменологический метод Гуссерля.

Значительное место в экзистенциализме занимает постановка и решение проблемы свободы, которая определяется как «выбор» личностью одной из бесчисленных возможностей. Предметы и животные не обладают свободой, поскольку сразу обладают «сущим», эссенцией. Человек же постигает своё сущее в течение всей жизни и несёт ответственность за каждое совершённое им действие, не может объяснять свои ошибки «обстоятельствами». Таким образом, человек мыслится экзистенциалистами как самостроящий себя «проект». В конечном итоге идеальная свобода человека это свобода личности от общества.

Свобода предстает в экзистенциализме как тяжелое бремя, которое должен нести человек, поскольку он личность. Он может отказаться от своей свободы, перестать быть самим собой, стать "как все", но только ценой отказа от себя как личности. Мир, в который при этом погружается человек, носит у Хайдеггера название "man": это безличный мир, в котором все анонимно, в котором нет субъектов действия, а есть лишь объекты действия, в котором все "другие" и человек даже по отношению к самому себе является "другим"; это мир, в котором никто ничего не решает, а потому и не несет ни за что ответственности. У Бердяева этот мир носит название "мира объективации", признаки которого:

1) отчужденность объекта от субъекта;

2) поглощенность неповторимо-индивидуального, личного общим, безлично-универсальным;

3) господство необходимости, детерминации извне, подавление и закрытие свободы;

4) приспособление к массивности мира и истории, к среднему человеку, социализация человека и его мнений, уничтожающая оригинальность" ("Опыт эсхатологической метафизики").

В экзистенциализме преобладает настроение неудовлетворенности, искания, отрицания и преодоления достигнутого. Трагическая интонация и общая пессимистическая окраска экзистенциализма являются свидетельством кризисного состояния современного буржуазного общества, господствующих в нем крайних форм отчуждения; поэтому философия экзистенциализма может быть названа философией кризиса.

Американский прагматизм (Ч. Пирс, У. Джемс, Дж. Дьюи)

ПРАГМАТИЗМ (от греч. pragma -- дело, действие) -- течение американской мысли, в котором фактор практики используется в качестве методологического принципа философии. Возникло в 1870-х гг., оформилось в 1-й пол. 20 в. и как тенденция сохранилось во 2-й половине. С прагматизмом связано творчество разных по своей стилистике мыслителей -- Ч. С. Пирса, У. Джеймса, Дж. Дьюи, Дж. Мида, натуралистов, прагматических аналитиков, неопрагматистов. Сторонники прагматизма были в Великобритании (Ф. Шиллер) и других странах.

Прагматизм - это американская философия, основанная Чарльзом Сандерсом Пирсом (1839-1914) и популяризированная Уильямом Джеймсом (1842-1910).

Отношение Пирса к реальности. 'Что мы подразумеваем под реальным? Это понятие, которое мы, должно быть, впервые получили, когда обнаружили существование нереального, иллюзии, то есть впервые поправили себя. Реальное - это то, что рано или поздно явится результатом данных и рассуждения, и, следовательно, не зависит от моих и ваших капризов. Таким образом, сам источник понятия реальности существенным образом подразумевает понятие СООБЩЕСТВА без определенных границ и способного к увеличению знаний. Эти два ряда познания - реальное и нереальное состоят из ряда познавательных актов, которые в будущем сообщество всегда готово подтвердить вновь, и из ряда познавательных актов, которые сообщество будет впоследствии отвергать на тех же условиях. Так, суждение, ложность которого никогда не может быть обнаружена и ошибка в котором, следовательно, абсолютно непознаваема, не содержит, в соответствии с нашим принципом, никакой ошибки. Следовательно, то, что полагается в этих условиях реальным, действительно им и является. Таким образом, ничто не мешает нашему знанию внешних объектов быть такими, какими они являются в действительности. И более всего вероятно, что мы знаем их в бесчисленных случаях, хотя мы никогда не можем быть полностью уверены в этом знании в каждом конкретном случае.'

Таким образом, Пирс ищет объективную замену идеи о том, что истина соответствует реальности, независящей от разума. Он иногда называл свою философию объективным идеализмом. Его очень впечатляла потребность людей в устойчивой системе убеждений. В известном эссе о закреплении верования (fixation of belief) он с неподдельной серьезностью рассматривает мнение о том, что мы должны формировать свои убеждения следуя авторитетам или верить в то, что пришло нам в голову первым и придерживаться этого. У современных читателей часто возникают сложности с этим эссе, потому что они ни на минуту не могут поверить в то, что Пирс считал, что Господствующая (и могущественная) Церковь очень хорошее средство для формирования убеждений. Если нет ничего, чему может соответствовать истинное убеждение, почему не дать церкви сформировать свои убеждения? Знание о том, что истина принадлежит твоей партии, может быть очень удобным. Пирс отвергает эту возможность, так как считает фактом человеческой природы (не предчеловеческой истины) то, что в конце концов всегда будут существовать инакомыслящие. Если у вас есть возможность иметь внутренне самостабилизирующий метод, признающий постоянную возможность ошибки и в то же время имеющий тенденцию к сходимости, тогда у вас есть лучший способ установления убеждений.

Пирс придавал значение рациональному методу и сообществу исследователей, которые постепенно устанавливают некую систему знания. Истина - это любой конечный результат.

Термин «прагматизм» впервые употребил Кант в «Критике практического разума», в американскую философию его ввел Пирс. В статье «Как сделать наши понятия ясными» (1878) он писал: «Рассмотрим, какие последствия, которые предположительно могли бы иметь практическое значение, присущи объекту нашего понятия. Тогда наше представление об этих последствиях есть все, что составляет понятие объекта» (Peirce С. S. Selected Writtings. N. Y, 1968, p. 124). Пирс не придавал прагматическому методу общефилософское значение: область его применения была ограничена научными понятиями и той практикой, которая имеет место внутри научного сообщества, когда нужно оговаривать смыслы употребляемых понятий и процедуры исследования.

У. Джеймс заимствовал идею прагматического метода у Пирса и, соединив ее с утилитаризмом Дж. С. Милля, использовал для решения экзистенциальных, гносеологическихих, этических, религиозных вопросов (Пирс протестовал против столь широкого толкования прагматизма и, чтобы дистанцироваться от Джеймса, обозначал свою позицию термином «прагма-тицизм»). Под «прагматическим методом» Джеймс имел в виду сопряжение понятий и идей с верованиями, с их работоспособностью в «потоке опыта» индивида или, как он говорил, по их «наличной стоимости» в том или ином контексте. В критерии эффективности он видел способ решения (или снятия) философских проблем и улаживания философских споров. Прагматический подход призван был отсеять надуманные проблемы от важных, прояснить, какие объекты следует принимать за существующие, а какие нет, а также снять вопрос об истине как соответствии реальности. Теории должны оцениваться не по их отражательной способности (на чем настаивают сторонники корреспондентской теории истины), а рассматриваться как верования, которые в одном потоке опыта являются ложными, а в другом могут оказаться истинными. Понятия «истина», «благо», «правильное» используются в опыте функционально и адаптивно, поэтому Джеймс не видел оснований для противопоставления суждений истины и суждений ценности. ««Истинное»... это способ нашего мышления, соответствующий обстоятельствам (expedient), так же как «правильное» -- это наш соответствующий обстоятель-ствам способ поведения» (Джеймс У. Прагматизм. СПб., 1910, с. 222).

Творчество английского прагматиста Ф. К. Шиллера посвящено применению принципов прагматизма к логике и гуманизму (Studies of Humanism. L., 1930). Он воспринял умонастроение джеймсовского варианта прагматизма, усилив его антропологические и персоналистические мотивы: опыт, возражал он Джеймсу, не является нейтральным, его содержание составляют цели, потребности, эмоции человека. Свидетельством истинности того или иного суждения являются вытекающие из его принятия благоприятные и полезные для нас последствия. Однако не все, что работает, является истинным, а только то, что служит познавательным, моральным и гуманистическим целям.

Прагматизм Дьюи роднит с прагматизмом Джеймса борьба с умозрениями спекулятивной метафизики, апелляция к эмпиризму здравого смысла, антидуализм и антифундаментализм, отказ от противопоставления суждений факта и ценностных суждений, а также преимущественное внимание в теории познания к проблеме обоснования знания. Вместе с тем между этими двумя мыслителями имеются существенные различия. Прагматизм Джеймса антропологичен, психологичен и экзистенциален, прагматизм Дьюи более объективистский и сциентистский. Дьюи в большей мере использовал в своей философии историцистские подходы и дарвиновские идеи естественного отбора и приспособления к среде. Дьюи не придерживался методологического монизма. Предложенная им организмическая и процессуальная трактовка опыта предполагала применение гибких и разнообразных методов -- функциональных, операциональных, экспериментальных, прагматических, контекстуальных, являющихся разновидностями философской критической рефлексии. Доминантной в философии Дьюи была не столько идея прагматизма, сколько идея контекстуализма. Прагматический метод рассматривался как составная часть исследования, которое состоит в превращении неопределенной или проблемной ситуации в ситуацию определенную, целостную, поддающуюся разрешению. Цель исследования -- решение -- достигается путем мыслительных экспериментов и естественного отбора наиболее эффективных и практичных гипотез. «Практичный», или «прагматичный», -- это правило соотнесения понятий, гипотез, выводов с вытекающими из них последствиями. Последствия могут быть разными, как практически-прикладными, так и эстетическими, моральными, воображаемыми (см.: DeweyJ. Essays in Experimental Logic. Chi., 1916, Ch. XIII). Выступив против гегелевского объективизма и кантовского гаосеологизма и формализма, против «пассивно-отражательных» и «сущностных» концепций познания, Дьюи отверг понятие «объективная истина» и критиковал корреспондентные теории истины. Истину следует понимать операционально и инструментально как принятое «верование» (Belief) в рамках того или иного контекста. «Верование» предпочтительнее «Истины», поскольку открывает простор для сомнения и критики. В отличие от Джеймса, Дьюи проявлял больше понимания необходимости интерсубъективного удостоверения практических последствий и прибегал к термину «подтвержденное утверждение» в смысле удовлетворительного соглашения между разными субъектами относительно того, во что следует верить. Прагматизм, контекстуализм, экспериментализм во многом несли отпечаток социал-реформизма Дьюи и одновременно служили методологическими ориентирами в его социально-политических воззрениях.

«Философия жизни» и её основные проблемы

Философия жизни, иррационалистическое философское течение конца 19 - начала 20 вв., выдвигавшее в качестве исходного понятия "жизнь" как некую интуитивно постигаемую целостную реальность, не тождественную ни духу, ни материи.Философия жизни явилась выражением кризиса классического буржуазного рационализма. Она выступила против господства методологизма и гносеологизма в идеалистической философии 2-й половины 19 - начала 20 вв. (неокантианство, позитивизм). Социально-политические воззрения представителей Философии жизни весьма различны: от буржуазного либерализма до консервативных позиций; в своём крайнем биологически-натуралистическом варианте она оказала влияние на формирование идеологии национал-социализма в Германии.

Понятие "жизнь" многозначно и по-разному толкуется в различных вариантах Философии жизни. Биологически-натуралистическое толкование характерно для течения, восходящего к философии Ницше и представленного Л. Клагесом, Т. Лессингом и др.: "живое" подчёркивается как нечто естественное в противоположность механически сконструированному, "искусственному". Для этого варианта Философии жизни характерна оппозиция не только материализму, но и идеалистическому рационализму - "духу" и "разуму", склонность к примитиву и культу силы, попытки свести любую идею к "интересам", "инстинктам", "воле" индивида или общественной группы, прагматическая трактовка нравственности и познания (добро и истина - то, что усиливает первичное жизненное начало, зло и ложь - то, что его ослабляет), подмена личностного начала индивидуальным, а индивида - родом (тотальностью), органицизм в социологии.

"Исторический" вариант Философии жизни (В. Дильтей, Г. Зиммель, Х. Ортега-и-Гасет) исходит в интерпретации "жизни" из непосредственного внутреннего переживания, как оно раскрывается в сфере исторического опыта духовной культуры. Если в других вариантах жизненное начало рассматривается как вечный неизменный принцип бытия, то здесь внимание приковано к индивидуальным формам реализации жизни, её неповторимым, уникальным культурно-историческим образам. При этом Философия жизни оказывается не в состоянии преодолеть релятивизм, связанный с растворением всех нравственных и культурных ценностей в потоке "жизни", истории. Характерное для Философии жизни отталкивание от механистического естествознания принимает форму протеста против естественнонаучного рассмотрения духовных явлений вообще, что приводит к попыткам разработать специальные методы познания духа (герменевтика у Дильтея и концепция понимающей психологии, морфология истории у О. Шпенглера и т.п.). Антитеза органического и механического предстаёт в этом варианте Философии жизни в виде противопоставления культуры и цивилизации.

Другой вариант Философии жизни связан с истолкованием "жизни" как некоей космической силы, "жизненного порыва" (А. Бергсон), сущность которого - в непрерывном воспроизведении себя и творчестве новых форм; субстанция жизни - чистая "длительность", изменчивость, постигаемая интуитивно.

Теория познания Философии жизни - разновидность иррационалистического Интуитивизма, динамика "жизни", индивидуальная природа предмета невыразима в общих понятиях, постигается в акте непосредственного усмотрения, интуиции, которая сближается с даром художественного проникновения, что приводит Философию жизни к воскрешению панэстетических концепций нем. романтизма, возрождению культа творчества и гения.Философия жизни подчёркивает принципиальное различие, несовместимость философского и научного подхода к миру: наука стремится овладеть миром и подчинить его, философии же свойственна созерцательная позиция, роднящая её с искусством.

Наиболее адекватной формой познания органических и духовных целостностей является, согласно Философии жизни , художественный символ. В этом отношении Философия жизни попыталась опереться на учение Гёте о прафеномене как первообразе, воспроизводящем себя во всех элементах живой структуры. Шпенглер стремился "развёртывать" великие культуры древности и нового времени из "символа прадуши" каждой культуры, произрастающей из этого прафеномена, подобно растению из семени; к аналогическому методу прибегает и Зиммель. Бергсон рассматривает всякую философскую концепцию как выражение основной глубинной интуиции её создателя, невыразимой по своему существу, неповторимой и индивидуальной, как личность её автора.

Творчество выступает по существу для Философии жизни как синоним жизни; для Бергсона оно - рождение нового, выражение богатства и изобилия рождающей природы, для Зиммеля и Ф. Степуна имеет трагически-двойственный характер: продукт творчества как нечто косное и застывшее становится в конце концов во враждебное отношение к творцу и творческому началу. Отсюда надрывно-безысходная интонация Зиммеля, перекликающаяся с фаталистическим пафосом Шпенглера и восходящая к мировоззренческому корню Философии жизни - её пафосу судьбы, "любви к року" (Ницше), проповеди слияния с иррационалистической стихией жизни. Трагические мотивы, лежащие в основе Философии жизни, были восприняты искусством конца 19 - начала 20 вв. (особенно символизмом). Наибольшего влияния Философия жизни достигла в 1-й четверти 20 в., к ней тяготели некоторые представители неогегельянства, прагматизма. В дальнейшем она растворяется в других направлениях идеалистической философии 20 в., некоторые её принципы заимствуются сменяющими её экзистенциализмом, персонализмом и др.

Феноменология Э. Гуссерля

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ -- учение о феноменах, направле-ние в философии 20 в, основанное Э. Гуссерлем I. Феноменология как философское понятие впервые упот-ребляется в работе И Ламберта «Новый органон», где обо-значает одну из частей общего наукоучения, теорию кажи-мости (Theone des Scheinens) Затем это понятие перенимают Гердер, применяя его к эстетике, и Кант У Канта была идея, о которой он сообщал Ламберту разработать phaenomenologie generalis, т е общую феноменологию как пропедевтическую дисциплину, которая предшествовала бы метафизике и выпол-няла критическую задачу установления границ чувственнос-ти и утверждения самостоятельности суждений чистого разу-ма В «Метафизических начальных основаниях естествозна-ния» Кант уже в несколько ином смысле определяет смысл и цели феноменологии Она вписана в чистое учение о движе-нии в качестве той его части, которая анализирует движение в свете категорий модальности, т е возможности, случайно-сти, необходимости Феноменология теперь приобретает у Канта не только критическое, но и позитивное значение она служит преобразованию явления и явленного (явленного дви-жения) в опыт В ранней философии Гегеля под феномено-логией (духа) понимается первая часть философии, которая должна служить фундаментом для остальных философских дисциплин -- логики, философии природы и философии духа. В зрелой философии Гегеля фе-номенологией именуется та часть философии духа, которая в разделе о субъективном духе располагается между антропо-логией и психологией и исследует сознание, самосознание, разум.

В 20 в понятие и концепция феноменологии приобрели новую жизнь и новый смысл благодаря Гуссерлю. Феноменология Гуссерля -- широкое, в потенции бесконеч-ное поле методологических, а также гносеологических, онто-логических, этических, эстетических, социально-философских исследований любой темы философии через возврат к фено-менам сознания и их анализу. Главные принципы и подходы гуссерлевской феноменологии, в основном сохраняющие свое значение на всех этапах ее эволюции и при всех оговорках признаваемые в различных (хотя и не во всех) модификациях феноменологии как направления

1) основоположение, согласно которому «всякое изначальное (original) данное созерцание является истинным источником познания», Гуссерль называет «принципом всех принципов» философии. В про-граммном документе ранней феноменологии (Введение к пер-вому выпуску «Ежегодника феноменологии и феноменологи-ческих исследований») говорилось, что «только благодаря воз-врату к изначальным источникам созерцания и к почерпну-тым из них устроениями сущностей (Wesenseinsichten) можно сохранить и обновить великие традиции философии»; 2) осу-ществляя феноменологический анализ, философия должна стать эйдетической наукой (т. е. наукой о сущностях), об ус-мотрении сущности (Wesensschau), для движения к которой прежде всего требуется сформировать специфическую установку, мотивацию (Einstellung) исследовательского интереса, противоположную наивной «естественной установке», кото-рая типична как для обыденной жизни, так и для «факти-ческих наук» естественно-научного цикла. Если мир в естественной установке предстает как «мир вещей, благ, ценностей, как практический мир», как непос-редственно данная, наличная действительность, то в эдейти-ческой феноменологической установке «данность» мира как раз и ставится под вопрос, требуя специфического анализа; 3) освобождение от естественной установки требует приме-нения специальных методологических процедур «очищающе-го» характера. Этот метод -- феноменологическая редукция «Принадлежащий к естественной установке генеральный те-зис мы лишаем действенности, одним разом заключая в скоб-ки все и каждое, что он охватывает в оптическом -- следова-тельно, лишаем значимости весь этот «естественный мир. Результатом исполнения феноменологической редукции является перемещение на исследовательскую почву «чистого сознания»; 4) «чистое сознание» есть смоде-лированное феноменологией сложное единство структурных элементов и сущностных взаимосвязей сознания. Это не только предмет анализа феноменологии, но и та почва, на кото-рую гуссерлевский трансцендентализм требует перевести любую философскую проблематику. Оригинальность и тео-ретическая значимость феноменологии состоит в построении сложноопосредованной, многослойной модели сознания (схватывающей реальные особенности сознания, аналитически исследующей каждую из них и их взаимопересечение с помо-щью ряда конкретных процедур феноменологического метода), а также в особой теретико-познавательной, онтологичecкой, метафизической интерпретации этой модели; 5) основ-ные из моделирующих черт чистого сознания и, соответственно, применяемых при их анализе методологических процедур: (1) внимание акцентируется на том, что сознание есть нео-братимый, не локализируемый в пространстве поток; ставит-ся задача методологически ухватить именно поток сознания с целью описать, как-то удержать его (мысленно «плыть вме-сте с потоком»), несмотря на его необратимость, в то же время учитывая его относительную упорядоченность, структу-рированность, позволяющую выделить для анализа его це-лостные единицы, феномены; (2) феноменология последова-тельно движется от полного, непосредственно данного в переживании феномена к «редуцированному» феномену.»Всякому психическому переживанию на пути феноменологичес-кой редукции соответствует чистый феномен, который демонстрирует свою имманентную сущность (отдельно взятую) в качестве абсолютной данности». Для редуцирования феномена от него мысленно, методически «от-секаются» все эмпирически-конкретные черты; затем осуще-ствляется движение от языкового выражения к его значению, от значения -- к смыслам, т. с. к полагаемым, ингенциональ-ным предметностям (путь II тома «Логических исследованний); (3) в процессе феноменологического интенционального ана-лиза осуществляется соединение сущностно-аналитических, эйдетических, на языке Гуссерля, т. е. и априорных, и одно-временно описательных, процедур, означающих движение к интуитивным самоданностям сознания, умение через них усматривать сущности (по примеру чистой логики и чистой ма-тематики, напр, геометрии, научающей видеть через нарисо-ванную геометрическую фигуру соответствующую общую ма-тематическую сущность и вместе с нею проблему, задачу, ре-шение); происходит опора на коррелятивные сущностям «чи-стые переживания», т. е. представления, мысли, воображения, воспоминания; (4) интенциональность как существенная черта феноменологии -- это потенциальный анализ как конкрет-ное исследование, по отдельности и в их пересечении, трех аспектов: интенциональных предметностей (ноэма, множе-ственное число: ноэмата), актов (ноэзис) и «полюса Я», от которого и проистекают интенциональные процедуры; (5) в поздних работах Гуссерль широко вводит в феноменологию тему конституции (конституирование) как воссоздания через чистое сознание и его редуцированные феномены структур вещи, вещности, тела и телесности, духа и духовного, мира как целого; (6) равным образом на основе многостороннего анализа «чистого Я» (развертывающегося в целую феноме-нологическую поддисциплину, эгологию) феноменология кон-ституирует время мира через временность (Zeitlichkeit) как свойство сознания, конституирует интерсубъективность, т. е. другие Я, их миры, их взаимодействие; (7) поздняя феноме-нология вводит также профилирующие темы «жизненного мира», сообществ, телоса истории как таковой (в книге «Кри-зис европейских наук и трансцендентальная феноменология»), В поздних работах Гуссерль вводит в феноменологию генети-ческий аспект. Все синтезы, осуществляемые сознанием, он разделяет на активные и пассивные. Активные синтезы (о них, гл. о., шла речь в «Логических исследованиях») -- т. е. ре-зультаты деятельности Я, единые [структурные] образования (Einheitsstiftungen), которые приобретают объективный, иде-альный характер. Благодаря им имеет место единство опыта относительно мира и относительно Я как самости (Ich-selbst). Пассивные синтезы -- это: 1) кинестезическое сознание, т е. сознание, связанное с движениями тела: с их помощью кон-ституируются чувственные поля и пространство жизненного мира; 2) ассоциации, с помощью которых формируются пер-вые структуры «чувственного поля». В этом новом аспекте феноменология намечает глубокую и интересную программу исследования общих и всеобщих предметностей (активный синтез) и «низших», амбивалентных форм, предметностей со-знания, ранее именовавшихся чувственностью (пассивный синтез).

Структурализм и постструктурализм

Структурализм упраздняет автономность «вещи», ставя на первое место «отношение». Структура (главный объект структурализма) есть устойчивая форма отношений. Но структура конечна, замкнута. Она, кроме того, самодостаточна. Бесконечная структура не очевидна имен-но как структура. Она не может быть объектом исследования. Несамо-достаточная структура должна быть лишь элементом другой более сложной структуры, т.е. ее описание как этой вот конкретной струк-туры недостаточно и требует выхода за ее пределы. Вполне поддается описанию лишь та структура, у которой есть известные нам пределы. Лишь, она собственно, и подпадает под определение структуры, по-скольку в структуре, границ которой мы не видим, сама ее структур-ность, упорядоченность может быть поставлена под сомнение. Как в случае игры, правила которой нам неизвестны, нельзя утверждать, что это именно игра, нечто имеющее правила.

Структурализм предположил возможность рассматривать исто-рию как совокупность всякого рода конечных, самодостаточных структур (как систем отношений к детству, смерти, власти и т.п.). Но если история представляет собой совокупность конечных струк-тур, то это означает ее (истории) дискретность (неединство, не-цельность, разобщенность). Прежде всего, пожалуй, такая дискрет-ность была установлена в истории науки (Г. Башляр, Т. Кун), которая выявила некумулятивный характер движения научного познания, т.е. его непоследовательный, неединый характер. Она отныне мыслилась как смена познавательных парадигм, обусловленных возникновени-ем одной идеи (группирующей вокруг себя все остальные идеи, об-разующие данную парадигму) или системы идей. Отсюда возникли предпосылки сомненияв безусловности представления о непрерыв ности истории. Появились основания противопоставления истории как рассказа (единого и непрерывного, истории как книги) истории как действительности -- «разрывной», не поддающейся универсаль-ным обобщениям. Это делало невозможным существование всемир-ной истории как научного (а не литературного) жанра. Это ставило под сомнение и возможность философии истории в той мере, в какой в ней делаются обобщения, касающиеся истории как таковой, ее универсальной логики, ее общего направления. Это также ставило под сомнение возможность определения истории как прогрессивно-го либо, напротив, регрессивного движения (что так характерно для историософских концепций, например, эпохи Просвещения). А ведь «важнейшая характеристика классического историзма -- представ-ление о всемирном единстве истории и ее прогрессивном движении. Идея прогресса -- стержень, организующее начало новоевропей-ской исторической мысли»¹. Единая история в принципе означает нечто доступное для мысли, поскольку мысль схватывает именно общее. Идущая от Плотина мысль о том, что реально лишь то, что причастно единому, утверждает основоположность тождества мыш-ления и бытия. В случае классической философии истории -- тож-дества мышления и истории. Но примат дискретности в истории, постулируемый структурализмом и постструктурализмом, не означа-ет признания бессмысленности истории. Скорее, речь идет о конста-тации невозможности (если оставаться на почве фактов, а не зани-маться необоснованными спекуляциями) единого субъекта истории и единого ее объекта

Эта констатация вызвала к жизни провозглашение смерти «авто-ра» (Р. Барт), смерти «человека» (М. Фуко), соотносимое со знаме-нитым высказыванием Ницше «Бог умер». Разумеется, речь идет не о физической кончине человека, но о кончине того воззрения, со-гласно которому творцом истории является некое Я, личность (тоже «вещь», с точки зрения Фуко) -- источник всех «практик» и движе-ний. Это означает «обращение к приемам безличного, деперсонали-зированного подхода, когда историческое полотно можно анализи-ровать анонимно и «позиционно», не прибегая ни к индивидуальной психологии, ни вообще к личностям и именам как самоактивным центрам истории». Согласно Фуко, реальны (как предметы истори юского исследования) именно «практики», именно системы взглядов, а не конкретные лица, не массы. Люди «встроены» в эти «прак-тики», они им подчиняются, следуют им, и поэтому нельзя говорить о них, как о «производителях» такого рода «практик», хотя, конечно, это не означает, что «практики» могут существовать сами по себе, (без участия человека. Речь идет именно об ориентации внимания исследователя, чем, собственно, и занимается современная метаисто-рия. Фуко и его единомышленники представляют позицию, согласно которой, простой биографизм, берущий за основу как раз личность в ее уникальности, есть подход малопродуктивный. Он должен быть предварен изучением социальных, поведенческих, ментальных струк-тур, определяющих изучаемую эпоху. Фуко предлагает в качестве ме-тодологического принципа примат «внешнего» над «внутренним», т.e. фактически преимущественное внимание к безличным общест-венным процессам, а не к внутренним переживаниям субъекта с его особой формой адаптации к этим процессам (на что, как известно, предлагал обращать главное внимание В. Дильтей, а позже экзистенциальные философы).