Некоторые проблемы развития науки в Томском государственном университете в 1991-1999 гг. (по материалам газеты "Alma mater")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Некоторые проблемы развития науки в Томском государственном университете в 1991-1999 гг. (по материалам газеты «Alma mater»)

Работа выполнена при поддержке гранта Президента РФ, проект № МК-2449.2020.6 «Третья роль университетов Западной Сибири: историческая динамика, проблемы и ответы на вызовы современности»; гранта РФФИ, проект № 18-39-20008 «Университетское сообщество Западной Сибири как основа интеллектуального капитала территории и драйвер социокультурной и экономической модернизации страны в XIX-XX вв.».

В.В. Расколец

А.Н. Сорокин

Выявляется источниковый потенциал органа периодической печати «Alma Mater» для реконструкции истории развития науки Томского государственного университета в 1991-1999 гг. По итогам исследования авторы приходят к выводу, что газета «Alma Mater» обладает высоким источниковым потенциалом, позволяя реконструировать научную политику ректората, положения основных научных подразделений; грантовую и проектную деятельность исследователей.

Ключевые слова: Томский государственный университет; «Alma Mater»; 1990-е гг.; научное развитие; вузовская наука; научно-исследовательские институты.

Viktor V. Raskolets, Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation).

Alexander N. Sorokin, University of Tyumen (Tyumen, Russian Federation).

Keywords: Tomsk State University; Alma Mater; 1990s; scientific development; university science; research institutes.

The study is supported by the grant of the President of the Russian Federation, Project No. МК-2449.2020.6, and by the Russian Foundation for Basic Research, Project No. 18-39-20008.

The article explores the scientific development of Tomsk State University (TSU) in the period from 1991 to 1999 based on the periodical Alma Mater. The novelty of this work lies in the formulation of the problem and in the sources involved in exploring it. The limitations of the research stem from the specificity of the topic; verification by other types of sources is required. Also, the conclusions obtained by the authors need to be verified by research literature. The authors note that the quality of Alma Mater publications varied from year to year as a crisis of higher education impaired TSU's publishing activity greatly. However, it had little effect on this study, since problems of the university's scientific development were an important topic in the newspaper. The following problems are highlighted by the newspaper in the period under review: the science policy of the administration; the situation of the main scientific departments; researchers' grant program participation and project activities. The authors emphasize that a characteristic feature of the scientific policies of the administration in the period from 1991 to 1999 was the continuity of the policies throughout the entire period. The main priority of the administration was to preserve TSU as a classical research university. To achieve this, the ethos of science schools and its bearers needed support. The adaptive strategies of the TSU research center were based mainly on the principles of department cost accounting, as well as intensive staff training. The ethos of the university community, characterized by dedication to the cause of science, played a significant role in preserving the scientific potential of the university. At the same time, the “Soviet legacy” was hindering Russian scientists from adopting new “game rules”, which were based on the laws of free market where the government refused to play the usual role of the “patron”--a sponsor, organizer and customer of scientific research. Alma Mater widely covered grants and project opportunities for university researchers. TSU's most important projects, e.g., “Academic University”, were given a considerable coverage in the newspaper, which allows including these articles in the problem field of studying the scientific development of the university. The authors conclude that Tomsk State University maintained its position as a classical research institution largely due to the competent policy of the administration and the research center's management, as well as the selfless work of the faculty members and research staff over the period from 1991 to 1999. As a result, the university was able to realize its potential in a competitive market environment.

Ректор Высшей школы экономики Я.И. Кузьминов в работе «Наши университеты», вышедшей в кризисный 2008 г., дал следующую оценку их современному положению: «...только исследовательский университет, независимо от своего конкретного типа, способен сохранять коренные черты университета вообще. Эволюция “преимущественно образовательных” форм университетов ведет к размыванию академического ядра их деятельности и, в конечном счете, превращению такой организации в псевдофирму, клуб или госучреждение при сохранении “пустой формы” университета» [1. С. 46]. При этом исследовательский университет противопоставляется другим довольно распространенным типам: предпринимательскому университету, университету-супермаркету, дистантному университету, университетскому клубу. Главным недостатком первых трех является чрезмерный перекос в сторону коммерческой деятельности и всесилье университетской администрации, которые приводят (в совокупности) к размыванию университетской корпорации и исчезновению самого университета. Недостатком же последнего является отсутствие связей между преподавателями, раздробленность университета на сотню небольших автономных коллективов. Всесилье этих коллективов, заботящихся только о своих привилегиях, со временем делает университет архаичным, консервативным и в конечном итоге обрекает его на отставание.

Появление этих нежизнеспособных форм университетов, согласно Я.И. Кузьминову, обусловлено среди прочего недофинансированием со стороны государства. В связи с этим исследовательский интерес представляет изучение положения высшей школы, в особенности ее исследовательской составляющей в 1990-е гг., когда финансирование со стороны государства резко упало, а вузы были вынуждены разрабатывать собственные адаптивные стратегии развития в условиях становления рыночной экономики.

В качестве объекта исследования был выбран Томский государственный университет - успешный пример развития регионального исследовательского университета, оказавшегося, так же как и другие университеты, в непростых социально-экономических условиях 1990-х гг. Материалом для реконструкции истории выступила университетская газета «Alma Mater», освещавшая все важнейшие события в жизни университета, его проблемы и достижения. Изучение материалов этой газеты позволяет исследователю реконструировать научное развитие ТГУ с позиции «значимых» для современников событий. Таким образом, цель предстоящего исследования - реконструкция научного развития Томского государственного университета в 1991-1999 гг. через выявление и реализацию источникового потенциала газеты «Alma Mater».

Университетская газета «Alma Mater» до середины апреля 1991 г. являлась органом парткома, ректората, месткома, комитета ВЛКСМ и профкома Томского государственного университета им. В.В. Куйбышева и носила название «За советскую науку». Смена названия во многом стала отражением трансформации общества и высшей школы. Объем выпуска «Alma Mater» разнился в зависимости от конкретного года. Если в 1991-1994 гг. номер университетской газеты по сравнению с 1970-1980 гг. не изменился и составлял четыре полосы (за исключением выпусков, приуроченных к приемной кампании университета), то в 1995 г. он возрос до 8 полос, а с 1998 г. составлял от 8 до 16 полос или больше (в зависимости от цели выпуска). В зависимости от этого менялся источниковый потенциал газеты. Однако для исследуемой нами проблемы это значение не было столь ощутимым, поскольку вопросам научного развития университета в газете отводилось значительное место.

Научная политика ректората ТГУ и общее состояние университета

Одной из важных проблем, прослеживаемой в публикациях «Alma Mater», являлась научная политика ректората Томского госуниверситета. В 1990-е гг. университет возглавляли три ректора: профессор Ю.С. Макушкин (до октября 1992 г.), профессор М.К. Свиридов (январь 1993 г. - февраль 1995 г.) и профессор Г.В. Майер (с марта 1995 г. до конца изучаемого в статье периода) [2. С. 154-178]. Анализ публикаций «Alma Mater» позволяет составить представление о стратегии развития университета, заявленной каждым ректором и его командой (проректор по учебной работе, проректор по научной работе, проректор по международным связям и др.). Для всех упомянутых выше ректоров главным являлось сохранение ТГУ в качестве университета классического типа с мощной исследовательской составляющей. Преемственность этого курса, очевидно, выходила за нижнюю хронологическую границу рассматриваемого периода. Не случайно в день празднования 120летнего юбилея ТГУ бывший ректор ТГУ (1967-1983) профессор А.П. Бычков напомнил о сути классического университета: «Надо, чтобы все в университете постоянно помнили: ТГУ - это центр науки, образования и культуры. Если хоть один из этих компонентов будет отсутствовать, то вывеску “Университет” надо снять. Ведь наука, образование и культура - это то, на чем мы должны держаться и что должны развивать» [3].

Преемственность в области стратегии развития университета была обусловлена в том числе и преемственностью профессиональной: М.К. Свиридов был первым проректором при Ю.С. Макушкине, Г.В. Майер на протяжении ректорства М.К. Свиридова занимал должность проректора по науке. Тоже можно сказать и о других проректорах университета: М.Д. Бабанский (первый проректор в 1993-2013), А.С. Ревушкин (проректор по учебной работе в 1993-2013), Г.Е. Дунаевский (проректор по производственно-экономической работе в 1993-2003), А.Г. Тимошенко (проректор по международным связям в 1992-1998, 2000-2003) и др. [4. С. 414]. В итоге получилось так, что основной костяк «команды» по развитию ТГУ сформировался практически полностью уже в 1993 г. Исключением стала должность проректора по научной работе. С 1995 по 1998 г. ее занимал заведующий отделом механики реагирующих сред НИИ ПММ профессор В.И. Зинченко, а с 1998 г. до конца изучаемого периода - директор НИИ ББ профессор В.Н. Стегний. Но смена проректоров по научной работе кардинальным образом не повлияла на преемственность курса.

Сохранение за ТГУ статуса классического университета исследовательского типа означало для ректоратов противостояние деструктивным внешним и внутренним процессам и выработку грамотной тактики развития в условиях ограниченности ресурсов. Носителем этоса классического университета являлся его профессорско-преподавательский и научный состав, а главный приоритет руководства в этот период - сохранение учебного и научно-исследовательского потенциала вуза, сконцентрированного в научных школах. В меньшей степени это относится к периоду ректорства Ю.С. Макушкина (срок его ректорства закончился уже осенью 1992 г.). Здесь стоит выделить публикацию под названием «Университет, как центр образования, науки и культуры», вышедшую по итогам доклада ректора на заседании ученого совета ТГУ. В нем Ю.С. Макушкин выделил основные успехи университета, связанные, по его мнению, с главным направлением развития высшей школы в этот период - гуманизацией и гуманитаризацией образования, т.е. «формирования целостной системы научных знаний об окружающем мире (природе), человеке и обществе в гармонии с общечеловеческими моральными ценностями» [5]. Несмотря на то что напрямую о классическом университете в докладе сказано не было, сама установка на создание системы, основанной на ценностях человека, балансе гуманитарной и естественно-научной составляющей, перекликалась с тремя принципами Гумбольдта, положенными в основу модели классического университета [6.С. 46-47].

Первое интервью М.К. Свиридова в качестве ректора, напечатанное на страницах университетской газеты, так и называлось: «Сохранить классический тип университета». Констатировав серьезные трудности, возникшие перед ТГУ в период перехода к рынку, ректор, тем не менее, отметил, что ТГУ за счет наличия трех уникальных блоков - гуманитарного, естественно-научного, физико-математического (каждый из которых был обеспечен НИИ) - был способен заложить фундаментальную основу для дальнейшего саморазвития человека - специалиста не с «замкнутыми мозгами», а с гуманитарным и экологическим мышлением, без которых, по его мнению, было не обойтись. Этот пассаж ректора опять-таки отсылает нас к модели классического университета Гумбольдта [7].

Очевидно, что устойчивость развития научных школ университета мог обеспечить только университет, обладающий разнообразными каналами финансирования. Однако «сохранение университета», с точки зрения М.К. Свиридова, подразумевало противодействие его сползанию на положение «корпорации по зарабатыванию денег» (к чему прибегали многие региональные университеты). Спустя год после вступления на должность он по-прежнему отмечал, что судьба университета будет зависеть от того, сможет ли он «сохранить свою основу - фундаментальные научные школы, ту особую университетскую атмосферу, которая его всегда отличала. В этом, - указывал М.К. Свиридов, - я вижу главную проблему. Молодые профессора и преподаватели уже не те, что были раньше. Не секрет, что некоторые из них, не уходя из университета, реализуют весь свой потенциал на стороне, зарабатывая несравнимые с университетским жалованием средства. Мне трудно винить их в этом, хотя это опасная, разрушительная для университета тенденция. Поэтому наряду с фундаментальными научными коллективами мы должны иметь и структуры, способные дать возможность дополнительного заработка преподавателям» [8].

В первый период ректорства Г.В. Майера преемственность в области научной политики сохранилась. В программе нового ректора первые три места заняли:

сохранение ведущих научно-педагогических школ университета; 2) создание условий для роста талантливой молодежи; 3) укрепление системы подготовки кадров высокой квалификации на основе интеграции учебного процесса и фундаментальных научных исследований [9]. В целом же в рассматриваемый период в «Alma Mater» не публиковалось статей, в которых бы развернуто и целостно излагались взгляды

Г.В. Майера. Несмотря на то, что уже в 1998 г. выходят первые работы Г.В. Майера, посвященные различным проектам, осуществляемым в ТГУ [10-11]. Это достаточно резко контрастирует с периодом 2000-х гг., когда вышло достаточно трудов, где ректор рассуждал о стратегии развития университета и проблемах, связанных с этим [12-13].

Вместо этого в газете отразилось множество статей Г.В. Майера, посвященных преимущественно текущим проблемам развития университета. Примечательна здесь статья «О концепциях очередного этапа реформирования системы высшего образования и задачах и направлениях деятельности Томского университета», опубликованная в «Alma Mater» 10 октября 1997 г. В ней ректор рассуждал о тенденциях развития высшей школы РФ в связи грядущей реформой высшего образования со стороны правительства (которая не состоялась по причине экономического кризиса в 1998 г.). В частности, он указал на следующие процессы, протекающие в высшей школе, которые было необходимо учесть при формировании стратегии развития университета: 1) востребование обществом в целом и рынком труда в частности науки через практически значимые научные результаты; 2) ограничение финансирования университета из центра федеральным заказом, который не в состоянии удовлетворить в полной мере задачи развития университета; 3) устойчивая тенденция на интеграцию в целом в сфере образования и науки; 4) формирование такой ситуации в высшей школе, когда есть конкуренция во всем и на всех уровнях (федеральном, региональном, муниципальном); 5) усиление требований в области оптимизации и экономии всех видов ресурсов в университете.

Последним по списку, но не по значению был «вызов» для научно-исследовательских университетов ТГУ. Проблема заключалась в том, что в бюджете правительства наука и образование финансировались из разных строк: по строке «Наука» финансировалась преимущественно РАН и другие академии, по строке «Образование» - Минобразование. Такое финансирование фактически создавало две формы науки в России: академическую и вузовскую. Последняя получала намного меньше денег. «Руководство Минобразования, - отмечал Г.В. Майер, - это хорошо понимают, но достаточно могущественные силы противодействуют получению вузами бюджетных средств из строки бюджета “Наука”» [14]. Выходом для НИИ в такой ситуации мог быть только один - усиление внебюджетной научно-исследовательской деятельности, а также создание «реально действующих, интегрированных по существу, а не формально, учебно-научных комплексов».

В остальном же в «Alma Mater» за авторством Г.В. Майера печатались материалы преимущественно отчетно-аналитического характера (о них пойдет речь ниже), отличающиеся прагматичностью и строгостью изложения. Это отвечало его профессиональным качествам. Корреспондент «Alma Mater» в день 50- летия ректора писал: «...сочетание здорового консерватизма (как приверженности традициям) и открытости всему новому, идет на пользу университету, мобильность и жесткий прагматизм в решении проблем помогают ему справиться с этой нелегкой задачей - руководить таким вузом, как наш» [15].

Адаптация классического университета к условиям рынка, таким образом, требовала диверсификации источников финансирования. В устах ректоров и проректоров ТГУ, в связи с этим, часто фигурировал тезис о сочетании в развитии университета «традиций и инноваций». Например, в качестве одной из таких «инноваций», по мнению проректора по учебной работе ТГУ А.С. Ревушкина, было введение в университете платного обучения [16]. Возможности коммерческой реализации научных результатов в стенах ТГУ должна была послужить и созданная летом 1993 г. производственно-экономическая служба. Новая структура, курируемая ректоратом, должна была включать в себя четыре отдела, отвечающих: 1) за «учебный бизнес» с участием профессорско-преподавательского состава университета; 2) научно-производственную и внедренческую деятельность; 3) коммерческую деятельность, а также создание учебных структур. Четвертый отдел должен был включать «Совет попечителей» и «Ассоциацию выпускников» как потенциальных заказчиков, спонсоров и бизнес- партнеров [17].

Частью стратегии развития вуза в годы ректорства М.К. Свиридова стала либерализация внутри университета по линии «ректорат - учебные и научные подразделения». Эта политика была обусловлена не только всеобщей либерализацией общественной жизни в стране или институциональными особенностями молодого российского университета, но подразумевала под собой конкретные прагматичные задачи руководства.

Идея усиления самостоятельности факультетов (вплоть до придания им статуса юридического лица) отчетливо прозвучала в программном выступлении М.К. Свиридова при его избрании на должность ректора. Руководство ТГУ в эти годы не раз отмечало, что структура университета, состоящая из автономных учебно-научных институтов, - это идеал, к которому надо стремиться [16]. При этом ссылались на опыт развития зарубежных университетов, а также МГУ. Результатом направленной политики стала новая редакция Устава университета (апрель 1994 г.), в которой структурные подразделения университета, осуществляющие по доверенности университета правомочия юридического лица, могли иметь дополнительные права по распоряжению имуществом и финансами, которые закрепляются в положениях [18. С. 24].

Следующий шаг в хозяйственной самостоятельности факультетов был сделан в октябре 1994 г., когда ректором был подписан приказ о поэтапном расширении хозяйственной самостоятельности структурных подразделений университета. Для подразделений вводился частичный хозрасчет, что подразумевало частичное погашение ими расходов, составлявших ранее заботу университета [19]. Таким образом, усиление хозяйственной и административной самостоятельности факультетов отвечало не только духу либерализации, но и работало на «стратегию выживания» вуза.

Эти выводы подтверждаются воспоминаниями современников. По мнению профессора Г.Е. Дунаевского (проректор по производственно-экономической работе ТГУ в 1993-2003 гг.), к середине 1990-х гг. в Томском государственном университете были сформированы основные принципы организации научной деятельности, основу которых составляли самостоятельность и активность исследователя (или коллектива), автономность финансовой, бухгалтерской и кадровой служб науки в структуре общеуниверситетского управления. Важно, что в период самой напряженной для вузовской экономики середины 1990-х гг. руководство университета сохранило все эти принципы. А во многих вузах руководство старалось ликвидировать финансово-кадровую автономию вузовской науки с весьма эфемерной целью - сократить штат сотрудников. Другие же вузы пытались увеличить долю «накладных расходов» для подразделений в пользу университета, что также никак не способствовало росту научной активности преподавателей и научных работников [4. С. 327-328].

Вопросы тактики (текущей политики) научного развития отразились в ежегодных отчетах и докладах ректоров ТГУ, в которых подводились итоги прошедшего года и ставились задачи на следующий. Эти доклады стали регулярно печататься в «Alma Maten> с 1996 г. [19-20]. Доклады проректоров по научной работе печатались реже и нерегулярно [21-22]. До 1996 г. о проблемах развития ТГУ позволяют составить представление публикации, посвященные аттестации университета Госкомвузом в 1991 и 1996 гг. [23-25]. Целью этих публикаций, было, разумеется, не только ознакомление университетского сообщества с проблемами и задачами университета, но и демонстрация успешности развития ТГУ в столь непростой период развития, правильности выбранного ректоратом курса. В условиях стремительного сужения научно-исследовательской сферы в России и падения социального статуса профессорско-преподавательского и научного состава такое моральное вознаграждение играло большую роль.

Положение основных научных подразделений

печать наука университет

Важное место на страницах «Alma Maten> занимали сюжеты, связанные с деятельностью подразделений университета: научно-исследовательских институтов, лабораторий и кафедр. К началу 1992 г. при Томском государственном университете функционировало пять основных НИИ: Сибирский физикотехнический институт (СФТИ), Научно-исследовательский институт прикладной математики и механики (НИИ ПММ), Научно-исследовательский институт биологии и биофизики (НИИ ББ), Ботанический сад университета, а также Институт социальноэкономических и гуманитарных проблем Сибири.

Принято считать, что в годы перестройки экономики вузовские НИИ оказались в условиях практически полного отсутствия заказов со стороны государства и промышленных предприятий. Отраслевой заказчик исчез как в плане формулирования проблем или отбора готовых решений, так и в плане возможного внедрения результатов завершенных НИР. Даже в тех отраслях, где научно-направленные подразделения сохранялись (оборона, космос, атомная энергетика и др.), финансирование исследований в университетах было резко сокращено, исключение составляли разве что немногочисленные «подведомственные» вузы [4.С. 319]. Поток хоздоговоров иссяк, в крайне редких случаях отдельные предприятия были готовы купить полностью завершенную и готовую к немедленному использованию разработку или технологию. При этом средства на доведение НИР до стадии конечного пользования вуз должен был изыскать сам. С НИИ же, ориентированными на фундаментальные исследования, не имеющих возможности создания коммерческих продуктов, ситуация оказалась еще хуже - они фактически оказались на грани ликвидации.

Являлось ли исключением положение НИИ Томского государственного университета в 1990-е гг.? Возьмем для примера НИИ ББ, проведя диахронный сравнительно-исторический анализ. В 1970-х - начале 1980-х гг. базовое финансирование института составляло 700 тыс. руб. Примерно такую же сумму он зарабатывал за счет хоздоговоров. При плате за тепло или электроэнергию в среднем 24 тыс. руб. в год институт вел безбедное существование. Его штат составлял 250 человек со средней зарплатой 180 руб. в месяц. Институт имел деньги на материалы и приборы, экспедиции и содержание своего автопарка из 12 машин.

В 1993 г. общий объем средств НИИ ББ с учетом многолетней гиперинфляции составил 188 млн руб. (общий объем научно-исследовательских работ ТГУ в этот год составил 1 млрд 214 млн руб.), из которых базовое финансирование от государства - 57 млн руб. Если бы институт не сократил расходы на теплоэнер- гию, то эти 57 млн руб. из федерального бюджета целиком ушли бы на оплату счетов.

В 1990-1992 гг. НИИ ББ стремился не утратить статус-кво, полностью сохранив научные коллективы института. Однако к концу 1992 г., по словам директора НИИ ББ Г.Ф. Плехнова, стало очевидно, что социально-экономический кризис затягивается на неопределенный срок. В этих условиях советом института было принято решение о реальном сокращении численности персонала и о переводе значительной его части на прикладные работы. Зарплата же 160 сотрудников (столько их осталось после сокращения) с начислениями равнялась 166 млн руб. Таким образом, весь бюджет НИИ ББ почти целиком поглощали заработная плата и накладные институтские расходы. О каком-либо совершенствовании исследовательской базы, проведении широкомасштабных комплексных экспедиций речи не шло.

В 1993-1998 гг. число сотрудников в НИИ ББ сократилось со 160 до 100 человек (включая 10 докторов и 27 кандидатов биологических наук). Руководство НИИ старалось восполнить сокращения сотрудников подготовкой собственных кадров: с 1995 по 1997 г. в НИИ ББ было защищено пять докторских и восемь кандидатских диссертаций.

В 1998 г. (в год 30-летнего юбилея НИИ ББ) его работа велась в составе трех отделов: молекулярной биологии, физиологии и экологии. Научные направления НИИ ББ охватывали в этот период основные проблемы биологии и экологии Сибири: молекулярные и популяционно-генетические механизмы адаптации эволюции организмов при экстремальных воздействиях; физиологические механизмы устойчивости организма человека и животных к действию неблагоприятных факторов; типологию и пространственно-временную организацию ландшафтно-экологических систем лесной зоны Западной Сибири; структурно-фундаментальные механизмы адаптивных реакций биосистем в экстремальных ситуациях.

На чем же базировалась адаптивная стратегия НИИ ББ? По меткому замечанию Г.Ф. Плеханова, у коллектива института уже в период перестройки выработалось три принципа хозяйствования: 1) постоянный поиск дополнительных доходов; 2) всемерная экономия расходов; 3) внутренний хозрасчет подразделений института в качестве механизма осуществления первого и второго.

Первый принцип обусловил стремление сотрудников института к заключению хоздоговорных работ по любой тематике, даже косвенно относящейся к институту.

В 1990-е гг. одной из таких проблем стала ликвидация дефицита производства «сладкого» в Томской области. В основу программы ученых НИИ ББ было положено развертывание малотоннажного производства биокатализаторов-ферментов, необходимых для осахаривания крахмала. Показательным для оценки взаимодействия вузов и промышленности являлся тот факт, что для продвижения этого проекта замдирек- тору НИИ ББ Е.В. Евдокимову пришлось буквально ходить «в люди» - встречаться с руководителями промышленных, сельскохозяйственных и коммерческих фирм, доказывая прибыльность предложения института [26].

Второй принцип вынудил институт экономить в первую очередь на тепловой энергии и вывозе мусора. В первом случае были установлены счетчики, позволившие сократить оплату энергии в шесть раз. Во втором случае институту удалось сократить количество вывозимых контейнеров мусора с 30 до 2 в неделю, что дало возможность сэкономить на годовую зарплату трем сотрудникам.

Наконец, третий принцип подразумевал введение хозрасчета для всех подразделений института. Каждое подразделение стало жить по своим средствам. Базовое финансирование стало рассматриваться только как «база» для обеспечения возможности заниматься наукой. Это привело к тому, что в институте (как, впрочем, и во всем ТГУ) возникли бедные и богатые подразделения. Одни сотрудники здесь получали 300400 тыс. руб. в год, другие - 15-20 тыс. руб. Неравенству в доходах способствовала исторически неравная материально-техническая база подразделений. В целом же по институту в конце 1992 г. из 160 сотрудников 70 получали среднюю зарплату в размере свыше 70 тыс. руб., около 20 сотрудников - свыше 50 тыс. руб.

Финансовый кризис университета усугубил разрыв науки и учебного процесса между НИИ ББ и биологопочвенным факультетом университета. Институт не смог помочь факультету в проведении экспедиционных работ, оплате командировочных расходов, приобретении материалов и оборудования. Институт практически не принимал участия в учебном процессе. Не имея возможности подобрать себе молодую смену, он «катастрофически быстро» старел. На повестке дня, таким образом, стояло создание структуры, способной вновь, как и в предыдущие десятилетия, осуществить плодотворный союз научного и учебного процессов. Г.Ф. Плеханов предположил, что это будет некое подобие учебно-научного центра, где объединят свое усилие преподаватели факультета и сотрудники института [27].

С трудом развивались при НИИ ББ и малые предприятия. В основном их вклад в развитие института заключался в полном возмещении всех институтских расходов на их пребывание и оплату части институтских расходов (дополнительно). Реальную прибыль давали только те предприятия, которым удалось занять свою нишу на рынке.

«Что же можно сказать в итоге, - отмечал Г.Ф. Плеханов. - Может ли вузовский институт жить и работать в современных условиях? Да, может. Но для этого необходимо иметь дополнительное финансирование, составляющее 80 процентов от базы, экономить на всем и во всем, а главное, чтобы эти “условия” или правила игры государства с институтом были более или менее постоянными» [28].

Успех адаптивной стратегии развития НИИ ББ принес ему плоды в последующие годы. С 1995 по 1998 г. его научные коллективы выиграли девять грантов Фонда Сороса, 10 грантов РФФИ и 14 грантов Минобразования РФ. По результатам научных исследований сотрудники института ежегодно публиковали около 70 научных работ, делали доклады на научных конференциях и съездах. Одной из наиболее крупных стала международная конференция «Фундаментальные и прикладные проблемы охраны окружающей среды - ПООС-95».

Главным же достижением НИИ ББ стала сложившаяся за годы его работы ведущая научная школа в области эволюционной цитогенетики профессора

В.Н. Стегния, получившая грант Президента РФ по государственной поддержке ведущих научных школ России. В числе ее известных разработок стал знаменитый «Абисиб», за который коллектив института получил диплом и медаль на Всемирном салоне изобретений «Брюссель Эврика-97» [29].

В аналогичном положении оказался НИИ ПММ. Его развитие получило отражение в докладе его директора И.Б. Богоряда на ученом совете ТГУ в феврале 1995 г., а также в юбилейных публикациях «Alma Maten» Наибольший урон в этом подразделении понесли структуры, занимающиеся теоретическими исследованиями, а также те, чья продукция не являлась конечной или без которой возможно было обойтись в критический период. Если в 1988 г. в институте работало 786 человек, то в 1995 г. численность сократилась более чем в два раза - до 350 человек (в том числе 75 кандидатов и 19 докторов наук), а к началу 1998 г. (в год 30-летнего юбилея) - в три раза. Финансирование исследований в институте к 1998 г. сократилось более чем в 25 раз. Средняя зарплата сотрудников НИИ на 1994 г. составила 142,6 тыс. руб. - в два раза меньше, чем в самом университете. «Если раньше мы думали о расширении, об укреплении института, то сейчас ставится задача - выжитъ», - с тревогой отмечал И.Б. Богоряд [30].

Несмотря на тяжелое материальное положение НИИ ПММ, в течение 1991-1998 гг. им были получены научные результаты высокого уровня: экспериментальные и теоретические исследования в области создания средств высокоскоростного метания; математические модели и высокоточные численные методы исследования пространственного гиперзвукового обтекания вязким газом химически активных поверхностей; аэромеханика запыленных потоков и создание на ее основе исследований гаммы пневмонических аппаратов для переработки и анализа порошковых материалов субмикронного диапазона; интегрированная система «Градиент» для выбора оптимальных проектных параметров космического аппарата с негерметичным приборным отсеком; процессы высокоскоростного разрушения материалов и конструкций; небесная механика; создание адекватных математических моделей и комплекса программ для исследования внутрикамерных процессов и проектирования перспективных схем двигателей на твердом топливе; разработка уточненных математических моделей динамики космических аппаратов [31]. В публикации «Alma mate» «НИИ ПММ 30 лет», кроме этого, отразились фамилии исследователей, работавших по каждому направлению, а также тезисный перечень полученных каждым коллективом результатов.

Руководству НИИ ПММ удалось не только сохранить материально-техническую базу, но и частично модернизировать ее. За шесть лет работы (с 1992 по 1998 г.) коллективам института удалось выиграть 19 грантов РФФИ. Международные контакты были заключены с фирмами Франции (В. С. Пейгин), Китаем (В.А. Архипов, И.Г. Боровской), в рамках программы «Ассоциация» (лаборатория Ю.А. Бирюкова) и др.

Каковы же были практики адаптации института в период перехода к рынку? К примеру, на страницах «Alma Mater» отразилась такая проблема, как подготовка кадров при НИИ ПММ. С подачи председателя Госкомитета по высшему образованию В.Г. Кинелева в институте возникла идея создания «Центра исследований и образования в области ракетных и артиллерийских наук» на базе НИИ ПММ, физикотехнического и механико-математического факультетов ТГУ при поддержке Российской академии ракетно-артиллерийских наук.

Создание нового учреждения, по оценке его основателей, положительно сказалось на притоке молодых кадров. «Здесь мальчишки и девчонки чувствуют, что они кому-то нужны. Они видят, что есть люди, которые занимаются наукой и сейчас, что не все еще потеряно и имеет смысл повышать свое профессиональное мастерство», - отметил заместитель директора НИИ ПММ Ю.П. Хоменко [32]. Опыт создания и первых лет деятельности ЦИОРАН получил хорошую оценку в ходе работы коллегии Минобразования в марте 1998 г. К тому времени в институте, по данным «Alma Mater», вели исследования 25 аспирантов, 21 докторант и более 50 студентов.

Вопреки нарастающему кризису в высшей школе России, дирекция НИИ ПММ не пошла на раздробление коллектива на малые предприятия, не встала на путь коммерциализации его деятельности. Оба пути, по заявлению И. Б. Богоряда, были отвергнуты с самого начала как несовместимые с настоящей наукой. Это позволило сохранить ценные фундаментальные наработки учреждения. Однако обратной стороной этого стало падение трудовой дисциплины в научных коллективах НИИ ПММ, ввиду нехватки материального стимулирования. Итог, подведенный директором института, как нельзя более удачно описывает положение российской науки в 1990-е гг.: «Институт держится только на таких качествах сотрудников, как чувство долга, ответственности перед коллективом, приверженности к научной работе. Но таких людей с каждым годом становится все меньше» [30].

Сложный период переживал первый НИИ на территории Сибири - Сибирский физико-технический институт им. В.Д. Кузнецова. В «Alma Mater» его развитию были посвящены две юбилейные публикации: «Первому НИИ в Сибири. От прошлого к настоящему» и «Исполнилось 70 лет. Праздник сибирской науки». В первой из них содержался небольшой исторический очерк СФТИ. Вторая была посвящена конференции, организованной в честь его 70-летнего юбилея.

«Сегодня СФТИ, как и другие его собратья, переживает не лучшие времена - констатировалось в одной из публикаций. - Невостребованными остаются многие уникальные разработки. И не потому, что они никому не нужны. Постоянные заказчики - промышленные предприятия и ВПК не имеют средств, чтобы их приобрести. Уходят люди - высококвалифицированные кадры, а молодежь не торопится устраиваться сюда на работу - ни приличных денег, ни квартиры, ни ясного будущего...» [33].

Но даже в этих условиях институт вел активную научно-исследовательскую и организационную работу. В рассматриваемый период при СФТИ был образован Институт медицинских материалов и конструкций с памятью форм, разрабатывающий и реализующий биосовместимые имплантаты и конструкции, медицинские инструменты и другие изделия, которые нашли широкое применение в травматологии, нейрохирургии, челюстно-лицевой и общей хирургии.

Для добывающей промышленности были разработаны индивидуальные датчики обнаружения метана в подземных шахтах. Не имели мировых аналогов полученные в институте монокристаллы бинарных и тройных сплавов с памятью формы на основе никели- да титана. Достижения СФТИ в сфере лазерной техники имели применение как в медицине, так и развлекательном бизнесе (лазерные шоу). Эта разработка заинтересовала американских коллег на международной ярмарке в Ганновере, где СФТИ, по данным «Alma Mater», представил наибольшее количество разработок от ТГУ [33].

Анализ публикации университетской газеты позволяет сделать вывод, что в СФТИ самым серьезным образом относились к подготовке кадров. В ее основу была заложена система непрерывного образования «студент - магистрант - аспирант - докторант», реализуемая за счет интеграции с базовыми факультетами ТГУ и академическими НИИ. Например, СФТИ тесно взаимодействовал с радиофизическим факультетом ТГУ, который по причине нехватки учебных площадей целиком был переведен в здание института на Южной.

В институте была создана система фондов поддержки молодежи и перспективных научных исследований. О приоритете этой проблемы говорит следующей факт: из 12 центров элитарного образования, созданных в рамках проекта «Академический университет» (о нем еще будет сказано далее), СФТИ участвовал в работе девяти.

По данным «Alma Mater», научными коллективам СФТИ только за 1995-1997 гг. было выиграно 32 гранта РФФИ, 3 гранта INTAS по проектам «Mid- IR Laser applications», «Development of high radiation resistance detectors in GaAs», «Экспериментальные и теоретические исследования фазовых переходов в новых керамических оксидах», 35 грантов Минобразования, а также грант «The Moscow representative office of the Open Society Institute (OSI-Moskov)» [34].

Нельзя обойти стороной и такое немаловажное подразделение, как Сибирский ботанический сад (СибБС). Согласно отчету директора СибБС

В.А. Морякиной, в апреле 1996 г. в подразделении функционировало 9 научных лабораторий в составе 20 сотрудников (в том числе 11 кандидатов наук). В числе разрабатываемых сотрудниками СибБС проблем была интродукция растений по различным направлениям: декоративных древесных, кустарниковых и цветочных растений для озеленения городов и сел; тропических и субтропических для интерьеров офисов; редких и исчезающих растений лесной зоны Западной Сибири; лекарственных растений; защита интродуцентов от вредителей. Все эти научные достижения нашли применение в сельском хозяйстве (корма), а также в лекарственных препаратах (золотой корень, маралий корень, девясил). Кроме того, сотрудниками СибБС был разработан ассортимент декоративных зимостойких деревьев и кустарников, позволяющих осуществить различные ландшафтноархитектурные замыслы как в южной, так и в северной части Томской области.

База растительных экспозиций СибБС стала отличным местом для учебно-воспитательного процесса биолого-почвенного факультета ТГУ. За 1991-1996 гг. здесь было защищено 15 дипломных и 22 курсовые работы [35]. Посетившие в апреле 1996 г. оранжерею и научные лаборатории СибБС члены методического совета ТГУ высоко оценили работу ботанического сада и пожелали его сотрудникам успехов в дальнейшей работе.

Что касается Института социально-экономических и гуманитарных проблем Сибири, то в ходе анализа подборки материалов «Alma Mater» за 1991-1999 гг. была выявлена лишь одна публикация, посвященная основанию этого института. В соответствии с установкой ректора ТГУ Ю.С. Макушкина Институт был призван содействовать гуманитаризации образования университета, являющейся частью стратегии развития ректората в те годы.

Иное положение, по сравнению с НИИ, существовало в научно-исследовательской части (НИЧ), представляющей собой научно-исследовательские разработки факультетов университета. В среднем на 1994 г. базовое финансирование со стороны государства составляло здесь 72% от суммы всего бюджета. Гранты составили 2,7%, остальные 25,3% доходов были получены от различных программ и хоздоговорных работ. Столь эффективное, на первый взгляд, соотношение переставало быть таковым, когда показатели НИЧ приводили в сравнение с показателями НИИ. В общем объеме хоздоговорных работ университета доля НИЧ составляла всего 5% (для сравнения в НИИ ПММ этот показатель равнялся 37%, в СФТИ - 24%, в НИИ ББ - 12%) [36]. Это являлось основной причиной тяжелого финансового положения НИЧ на протяжении всей первой половины 1990-х гг.: часть подразделений существовала, ориентируясь только на базовое бюджетное финансирование, не стремилась пополнить свой лабораторный бюджет из других источников финансирования - грантов, программ, хоздоговоров, международных контрактов.

По мнению, Г.В. Майера (занимавшего в 19931995 гг. пост проректора по научной работе ТГУ), такие показатели были обусловлены низкой ответственностью руководителей лабораторий НИЧ за вверенные им подразделения, их ничем не обоснованные надежды на государственное финансирование. На их фоне сотрудники НИИ, положение которых в такой области, как оплата коммунальных платежей, было намного более серьезным (НИИ самостоятельно оплачивали эти расходы), проявляли большую самостоятельность в области хоздоговорной тематики [37].

Одним из главных препятствий в самостоятельном добывании денежных средств был психологический барьер - традиционная, во многом советская форма мышления сотрудников университета. «В ректорат и, в частности, ко мне очень часто приходят ученые, рассказывают о своих интересных замыслах и просят деньги на их реализацию, - отмечал в одном из своих докладов Г.В. Майер. - Причем все хотят получить именно бюджетные деньги. Их нет и не будет - это ясно. Проблема выживаемости университета замкнулась на каждого сотрудника. И когда посетителя спрашиваешь, сколько проектов им подано, в ответ слышишь: 2-3, а то и вообще говорят, что это бесполезно, мол, все решается в Москве. Становится ясно, что этот человек или не хочет или не может активно работать в науке...» [38].

Другим препятствием была низкая координация исследовательских усилий между факультетами университета и НИЧ. НИЧ создавалась как организационная структура для проведения фундаментальных исследований на кафедрах, однако на некоторых факультетах элементы такой структуры оказались нарушенными. Часть лабораторий постепенно отдалилась от факультетов и стала самостоятельной в выборе тематики и в финансовом плане. Ряд факультетов же, наоборот, включил в свою структуру подразделения НИЧ, выпав из структуры организации научной работы университета. Эта несогласованность негативно влияла на грантовую и хоздоговорную активность университета: «На прошлой неделе, - приводил пример Г.В. Майер в публикации от 15 апреля 1993 г., - когда возникла необходимость в течение двух дней подготовить предложения ТГУ в межвузовскую научно-техническую программу, все эти недостатки проявились очень остро» [39].

Во второй половине 1990-х гг. положение НИЧ в области научно-исследовательской деятельности

(в особенности хоздоговорной тематике) заметно улучшилось. К таким выводам позволяет прийти анализ отчетно-аналитической документации, в частности материалов к отчету ректора ТГУ Г. В. Майера о деятельности университета в 1995-1999 гг. Если в 1994 г. доля НИЧ в общем объеме хоздоговоров составляла 5%, то в 1999 г. - 38% [40. С. 15]. На страницах же университетской газеты успехи НИЧ не получили должного освещения. По-видимому, газета в большей степени была сосредоточена именно на проблемах подразделений университета, нежели на победах, о которых читатель узнавал из сводных публикаций отчетного характера, где результаты, как правило, представлялись обобщенно по всему университету.

Грантовая и проектная деятельность

исследователей университета

«Alma Mater» размещала на своих страницах многочисленные объявления о предстоящих грантах и проектах, на победу в которых могли претендовать исследователи университета. Одна из первых публикаций здесь датирована 25 сентября 1992 г. Примечателен в ней сам факт пояснения правил грантовой системы для российских ученых, которые, работая в период существования СССР, не были знакомы с ними. «Что же такое грант? - отмечалось в публикации. - Это форма государственной поддержки фундаментальных научных исследований, которая сильно отличается от базового и программного финансирования научно-исследовательских работ. Средства гранта дают возможность выполнять исследователям научные работы сверх основной программы. Состав научного коллектива по гранту формируется руководителем научного проекта с возможным привлечением специалистов из других научных организаций. Система оплаты - любая» [41].

На страницах «Alma Mater» размещалась информация о грантах Госкомвуза, РФФИ, РГНФ и др. [4244]. Позднее в них появилась информация о грантах Администрации Томской области.

18 апреля 1997 г. на страницах газеты была опубликована статья о проведении в ТГУ сессии РФФИ, руководство которого заинтересовал опыт университета, обеспечивший ему высокие показатели побед в конкурсе грантов (третье место после МГУ и СПбГУ). В статье отразились основные моменты доклада заместителя председателя РФФИ, члена-коррес-пондента РАН М.В. Алфимова: статус и положение фонда (в том числе финансовая возможность спонсирования грантов), планируемые фондом региональные программы («Байкал», «Камчатка»), проблема соотношения «столичных» и региональных специалистов в экспертных советах РФФИ. Последний момент оказался особенно актуален для Томска, который, несмотря на его солидный научный потенциал, был плохо представлен в экспертных советах1.

Что касается ТГУ, то М.В. Алфимов дал согласие на выделение фондом средств на проект под названием «Создание региональной компьютерной сети для учебных и научных учреждений Томска», а также пообещал поддержать еще три проекта, связанных с оснащением и развитием компьютерной сети автоматизированной системы научных исследований ТГУ [45].

Одно из центральных мест во второй половине 1990-х гг. занимал проект под названием «Академический университет». Публикации «Alma Mater» позволяют реконструировать историю создания этой программы, основные этапы и важные события, связанные с ее развитием, а также результаты и значение в обобщенном виде с позиции организаторов и исполнителей проекта.

Как известно, российская наука вступила в последнее десятилетие XX в. с советским наследием на своих плечах, будучи разделенной на академическую, вузовскую и отраслевую. Вузовская наука в сравнении с академической не получала столь большого финансирования и не обладала сильной материальнотехнической базой (прежде всего лабораториями и оборудованием уровня институтов РАН). Академические институты, в свою очередь, не располагали возможностями интенсивной подготовки кадров, в результате состав их сотрудников очень быстро старел. Это было осознано в правительстве уже в начале 1990-х гг., однако практические шаги в этом направлении последовали позднее. В 1996 г. был разработан пакет документов по организации и финансированию федеральной целевой программы «Государственная поддержка интеграции высшего образования и фундаментальной науки на 1997-2000 годы» (далее «Интеграция»).

Программа «Интеграция» вызвала широкий резонанс вузовского и академического сообщества во всех регионах России. На конкурс по трем направлениям программы было подано 857 проектов, подготовленных совместно с научными организациями и высшими учебными заведениями.

Академические институты Томского научного центра СО РАН органично «выросли» из университета. Поэтому здесь достаточно легко появился проект «Развитие фундаментальной науки и элитарного высшего образования на основе интеграции ТГУ и академических учреждений» (далее «Академический университет»). В ходе отбора проектов «Академический университет» вошел в пятерку лучших проектов по направлению «Развитие и поддержка системы совместных учебно-научных центров, филиалов университетов и кафедр университетов» (всего в этом направлении было представлено 269 проектов) и отмечен как положительный пример выполнения работ по данной программе.

Исполнителями этого проекта выступили ведущие научные школы Томского научного центра СО РАН, некоторых московских академических институтов и ТГУ (всего 15 учреждений) [46]. В 1997 г. в НИЧ ТГУ было создано подразделение «Академический университет» в составе 12 центров фундаментальных исследований и элитарного образования (ЦФИЭО). В его задачу вошло решение кадровых вопросов; экономическая и финансовая деятельность по проекту, организация и проведение работы с академическими партнерами по экспертизе и подготовке отчетов и совместных проектов, организация работы технической и издательской групп по подготовке отчетов и научнотехнических изданий. Кроме того, была создана Ассоциация «Открытый академический университет» для решения образовательных задач высшей школы на основе информационных ресурсов центров коллективного пользования и дистанционной формы обучения.

В работе «Академического университета» приняли участие 603 человека, в том числе 143 доктора и 232 кандидата наук, 140 аспирантов, 79 докторантов. Уже в 1997 г. участниками проекта было защищено 16 докторских и 35 кандидатских диссертаций, опубликовано 693 научных статьи, 15 монографий,

55 учебников и учебных пособий. Было создано 25 новых филиалов кафедр, подготовлено 126 новых учебных курсов (в том числе электронных). «Общие итоги работы этих 12 центров впечатляют, - отметил А. С. Ревушкин в мае 1997 г., - может, потому, что у нас уже давно сложились крепкие связи с академическими институтами» [47].