В. Татищев как яркий представитель педагогики петровского времени

Личность Василия Никитича Татищева, факты его биографии: обучение и служба в армии, участие в Полтавской битве, знакомство с Петром I, служба у российского государя. Педагогическая деятельность В. Татищева, его философские размышления в некоторых трудах.

Рубрика Педагогика
Вид реферат
Язык русский
Дата добавления 19.10.2012
Размер файла 21,8 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

2

Размещено на http://www.allbest.ru

В. Татищев как яркий представитель педагогики петровского времени

План

Введение

1. Биография В. Татищева

2. Педагогическая деятельность В. Татищева

Заключение

Список литературы

татищев педагогическая философская

Введение

Василий Никитич Татищев более всего известен как первый историк, родоначальник исторической науки, располагавший к тому же обширным кругом источников, ныне утерянных. Обращает на себя внимание и оригинальность его экономических и философских взглядов. В духе века Просвещения оставил он заметный след едва ли не во всех областях знания, включая математику и естественные науки. А был он, прежде всего, государственным деятелем, научные изыскания которого побуждались практикой и ориентировались на практику.

1. Биография В. Татищева

Василий Никитич родился в 1686 г., когда России предстоял нелегкий выбор пути, а в обществе резко столкнулись взгляды и настроения традиционалистов и «западников».

Всю жизнь он будет возвращаться к этому перелому эпох, сопоставляя утраты и приобретения, и во всех его размышлениях и практической деятельности неизменно просматривается поиск некого баланса, своего и привнесенного извне. Татищевы принадлежали к ветви князей смоленских, но при московских царях лишь немногие из них поднимались до думных чинов. Дед Василия имел небольшую вотчину в Дмитровском уезде и поместье. Но отцу, Никите Алексеевичу, как младшему, не досталось ни того, ни другого. После ряда челобитий ему удалось получить имение на Псковщине -- долю в наследстве умершего здесь представителя другой ветви Татищевых. Перейдя в разряд псковских дворян, Никита Алексеевич сохранил и должность дворцового служащего.

Счастливый случай помог поправить дело всем Татищевым. Соправитель Петра, брат Иван Алексеевич, женился на Прасковье Салтыковой -- падчерице Анны Михайловны Татищевой -- дочери самого видного деятеля рода Татищевых -- Михаила Юрьевича. Михаил Юрьевич получил в 1691 г. боярский чин; почетные поручения и новые поместья достались и Никите Алексеевичу, а в связи с рождением Анны Ивановны в 1693 г. сыновья Никиты -- десятилетний Иван и семилетний Василий -- были пожалованы в стольники, и началась придворная служба Василия, определился навсегда его интерес и долг: служение Отечеству, труд на его благо.

С кончиной Ивана Алексеевича в 1696 г. Татищевы вынуждены были покинуть придворные должности, но близость их к дому Прасковьи Федоровны сохранялась. Соприкосновение с самыми верхами государственной системы в детстве оказало влияние и на формирование характера Василия Никитича. Сызмальства ему были свойственны чувство собственного достоинства и многих раздражавшая независимость суждений. Картины детства позднее часто будут проходить в рассуждениях Татищева по самым важным вопросам, которые вставали перед ним или которые он поднимал как государственный деятель. Так, комментируя разногласия Пскова и Новгорода в 1228 г., Татищев вспоминает, как он тринадцатилетним мальчиком наблюдал судебные процессы, проводившиеся городским управлением Пскова. Он находил «лучшим» порядок, практиковавшийся в Пскове, противопоставляя его и анархическому Новгороду, и самоуправлению по Магдебургскому праву. «Порядочные» республиканские традиции Пскова (опять-таки в отличие от Новгорода) сочетались с особой приверженностью идее единой русской государственности, Москве. Москва и Псков в детстве воплощали повседневную жизнь мальчика, а позднее стали основой его размышлений об идеальном государственно-политическом устройстве.

В 1704 г. братья Татищевы, Иван и Василий, в числе других недорослей выдержали экзамен и были зачислены в драгунский полк. В феврале «новиков» осмотрел сам Петр, а в августе Василий принял под Нарвой первое боевое крещение. Летом 1705 г. братья Татищевы были ранены в большом сражении в Курляндии, а по излечении в 1706 г. в чине поручиков были определены обучать новобранцев «драгунскому строю».

Татищев принадлежал к тому сравнительно небольшому кругу дворян, чье домашнее обучение превышало возможности получения знаний во вновь открывавшихся училищах. Но этот уровень не удовлетворял ни его запросы, ни требования, которые предъявляла служба. Поэтому он пользуется любой подходящей возможностью для пополнения своих знаний во всех сферах науки и практической деятельности. Видимо, родственные связи способствовали определению братьев Татищевых в новый драгунский полк, который возглавил судья Поместного приказа Автомон Иванович Иванов. Службу в полку он вынужден был сочетать с руководством Поместным приказом, и с Украины, где располагался полк, он постоянно ездил в Москву, забирая с собой и молодого поручика Василия Татищева. Благодаря Автомону Иванову Василий попал в поле зрения Петра. В конце 1706 г. Автомон Иванов отправил Татищева из Москвы в полк со 198 драгунами и сообщил об этом Петру, очевидно имея в виду, что имя это хорошо царю знакомо. Наверное, знал царь и «стольников» Татищевых. Но теперь была уже совсем иная служба -- та, которую Петр ценил. А под Полтавой Татищев был ранен, находясь рядом с Петром. Царь, «по обыкновению», поцеловал Татищева в лоб, «поздравляя раненым за Отечество».

2. Педагогическая деятельность В. Татищева

Педагогия Татищева -- педагогия утилитарная, и все его жизненные воззрения проникнуты грубым петровским началом непосредственной практической пользы и профессионализма. Его мировоззрение, несмотря на многие сходства со взглядами Посошкова, совсем иное, строится на других началах, чем у Посошкова. Старинная религиозно-церковная первооснова жизни и миропонимания у Татищева отходит на второй план, а на первый выдвигается рационалистическое начало эгоизма. Есть два закона: естественный закон человеческой природы -- желание себе благополучия -- и божественный закон любви к Богу и ближнему. Эти законы не противоречат один другому: разумное желание благополучия (эгоизм) включает в себя любовь к Богу и ближнему, так как без них человеческое благополучие невозможно. Человек будет любить своего ближнего, потому что он сам нуждается для своего счастья в любви других. Точно так же нравственность и личное счастье не противоположности: человеку не нужно отрекаться от своего счастья в видах добродетели, не нужно бороться со своими естественными желаниями, угнетать потребности. Разумное удовлетворение всех естественных потребностей, умеренное и регулированное, справедливо, полезно, нравственно, есть добродетель; зло есть чрезмерное и беспорядочное удовлетворение потребностей, а равно и излишнее воздержание, которое есть сокращение жизни, самоубийство, т. е. величайший грех. Потребности наши от природы, следовательно, от Творца ее, от Бога, а потому удовлетворение их не может быть признаваемым злом. Природа человеческая устроена мудро, она сама указывает меру в удовлетворении потребностей, награждая удовольствием соблюдение меры и сопровождая страданием ее нарушение. "Бог во все противоприродные преступления вложил наказания, дабы каждому преступлению естественные и наказания последовали. Грех -- то, что вредно натуре человека, добродетель -- то, что ей полезно".

Такое мировоззрение Татищева, развитое в сочинении "Разговор о пользе науки и училищ", с точки зрения Посошкова, есть лютеранское мировоззрение, приписывание своих грехопадений Божией вине "таковых-де нас Бог сотворил", лютеранская поблажка плоти. Татищев прямо и решительно заявлял, что "любочестие, любоимение и плотоугодие нам от Творца всех вместе с душой вкоренены, а так как Бог есть Творец добра, то и все, что он сотворил, не иначе как добром именовать можем". А в "Увещании умирающего отца к сыну" Татищев пошел еще дальше, высказав такой взгляд, что положение холостого нужно предпочесть положению женатого, потому что женитьба препятствует человеку наслаждаться, лишает его душевного спокойствия. Семья -- тяжкое бремя и блажен неженатый. За такие суждения Посошков не похвалил бы Татищева. Впрочем, последний прибавляет, что если человек женился и имеет детей, то он должен знать, что "доброе воспитание -- источник благополучия" и что оно существенно обусловливается тем, чтобы не давать в воспитании воли жене, матери детей, чтобы она не погубила их своею слепою любовью и негою. Науку в добром воспитании Татищев ценил очень высоко: сила души, свойства ума и воли для своего правильного действования нуждаются в усовершенствовании, что и совершается воспитанием и обучением. В "Разговоре о пользе науки и училищ" Татищев высказывал убеждение в необходимости для каждого просвещенного человека познания самого себя, каковое познание достигается только с помощью науки. Познание себя и внешнее, телесное, и внутреннее, духовное, равно необходимо для нашего будущего и настоящего благополучия, а следовательно, и наука, орган такого познания, практически полезна всем. А так как в то время науку уважали очень мало, то Татищев считает нужным доказать пользу науки для государства вообще и для отдельных сословий в частности, опровергнуть мнение, что науки могут быть вредны в религиозном отношении и порождать ереси. Пользу наук Татищев доказывает такими соображениями.

Говорят, что науки удаляют от Бога, порождают ереси, что Бог скрыл таинство меры от премудрых и разумных, а открыл младенцам, т. е. неученым, и т. п. Татищев разъясняет необходимость науки для правильного понимания веры, что не знавшие науки искажали веру, а апостол Павел и многие отцы церкви изучали науку; запрещавшие изучать науку или сами невежды, или коварные люди, желающие для собственной выгоды держать народ в невежестве, чтобы он сильно верил их рассказам и раболепно исполнял их приказания. Конечно, это правда, что измыслить ересь может только ученый или, по крайней мере, начетник, но злоупотреблять можно всем. Истинная философия нужна для познания Бога и служит на пользу человека. Говорят люди, искусные в гражданстве, "якобы в государстве чем народ простее, тем порочнее и к правлению способнее, а от бунта смятений безопаснее, и для того науки распространять за полезно не почитают". Татищев объясняет пользу наук для разумного управления государством, для правящего класса, а также и для простого люда, для правильного ведения им своих дел и для укрепления в нем добрых нравов. Незнание же или глупость вредят успеху и личности и общества. Народная глупость и в делах веры, и в делах правления приносят великое зло; вследствие "неучения" народ не знает ни естественного, ни божеского закона, а потому нередко и бунтует; народною глупостью он объясняет бедствия времен междуцарствия, когда "семь плутов" обманывали народ, выдавая себя за разных царевичей; той же причиной он объясняет и другие народные бунты. Самая сущность науки заключается в ее практической полезности, потому что знание состоит в разумении, "что добро и зло, т. е. что ему (человеку) полезно и нужно и что вредно и непотребно". Поэтому и науки Татищев разделяет на нужные, полезные, щегольские или увеселяющие, любопытные, тщетные или вредные. Нужные науки следующие: домоводство, врачество, закон Божий, умение владеть оружием, логика, богословие; полезные: письмо, грамматика, красноречие или витийство, изучение иностранных языков, история, генеалогия, география, ботаника, анатомия, физика, химия; щегольские: стихотворство (поэзия), музыка, танцы (плясание), волтежирование, знаменование (живопись); любопытные: астрология, физиономика, хиромантия, алхимия; вредные: гадания и волшебства разного рода, некромантия ("чрез мертвых провещание"), гидромантия (водовещание), аеромантия (воздуховещание), пиромантия (огневещание) и т. п. Приведенная классификация наук -- единственная в своем роде. Она сваливает в одну кучу наук и собственно науки, и искусства, и научные гадания, и просто волшебство, причем распределяет их на группы с точки зрения приносимых ими пользы или вреда. А во главе этого длинного ряда наук, искусств и всякого рода деятельности, впереди даже закона Божия, на самом первом месте, как самая нужная наука, ставится домоводство. Очевидно, мы имеем не классификацию наук, а обозрение с узкоутилитарной точки зрения самых разнообразных деятельностей, вследствие чего и явилось возможным включить в одну группу нужных наук и домоводство, и врачество, и закон Божий, и умение владеть оружием, и логику. Предметы самые разнородные, и только грубейший утилитаризм мог соединить их в одну группу по той простой и уважительной причине, что все эти деятельности нужны. Название их всех науками свидетельствует о весьма недостаточном понимании положения науки. Согласно таким наукам и учителя указываются тоже весьма оригинальные: "чернецы, летами не меньше 50, и офицеры суть главные учители".

С такой же узкоутилитарной точки зрения Татищев рассуждает и об изучении наук и иностранных языков, указывая различным сословиям, знание каких наук и иностранных языков им особенно нужно и полезно. "Как люди разной природы суть и по оному разные науки и услуги себе и своим детям избирать склонность имеют, так и языки должны полезные к тем наукам и услугам избирать". Поэтому "пнеуматика" (наука о духе, психология) богословам весьма нужна, философам полезна, а историкам, политикам и другим многим "почитай, общенепотребна". Напротив того, историкам и политикам география, философам математика необходимо нужны, "но духовным до оных дел нет"; равным образом анатомия, химия и ботаника врачам нужны, а богословам, политикам, историкам не нужны. Делает честь Татищеву прибавленное им замечание об общеобразовательном значении наук: "Кто что из полезных наук не знает, все невидимо пользу приносит тем, что память, смысл и суждение исправляются". Также рассуждает Титищев и о пользе изучения иностранных языков: духовенству нужны языки: еврейский, греческий, латинский; дворянству -- французский, немецкий, некоторые восточные ("Разговор о пользе наук и училищ", ответ на 69-й вопрос). Впрочем, и все его сочинение "Разговор о пользе науки и училищ" имеет целью доказать весьма узкое и практическое положение, имевшее, однако, большое значение в Петровское время, а именно необходимость посылать молодых людей для обучения за границу, а не учить их дома. В России учебных заведений мало, да они и организованы неудовлетворительно, учат в них плохо, учебников и учебных пособий нет. "Мы до днесь не только курсов мафематических, гисторей, географии Российской, которые весьма всем нужны, не говорю о высоких филозофских науках, но лексикона и грамматики достаточной не имеем" (ответ на вопрос 117-й). Конечно, училища необходимо учредить по всем губерниям, провинциям и городам, но при этом нужно смотреть, чтобы "шляхетство особно от подлости отделено было". Педагогия Татищева была не только узкоутилитарной, но и резко сословной. Конечно, главные его заботы были об образовании дворянства, и педагогия его была дворянская, аристократическая, тогда как педагогия Посошкова, при ее церковности, была демократической.

В определении состава образовательного курса Татищев оказывается двойственным: с одной стороны, он допетровский педагог по обилию указываемых им занятий религиозно-церковного характера, а с другой -- он новатор: вводит в курс неслыханные до Петра предметы. Обрисуем коротко обе указанные стороны педагогики Татищева.

В "Духовной моему сыну" Татищев прямо заявляет, что главнейшее в жизни есть вера, что "в законе Божии от юности до старости нужно поучаться, и день и ночь, и ревностно познавать волю Творца". Для этого нужно читать Библию и катехизис, книги учителей церковных, прежде всего Иоанна Златоуста, потом Василия Великого, Григория Назианзина, Афанасия Великого и Феофилакта Болгарского, также недавно изданные печатные толкования десяти заповедей и блаженств (Феофана Прокоповича). Кто достаточно в чтении и разумении Библии искусился, тому надобно читать прологи, жития святых в Четьих минеях. "Хотя в них многия гистории истине бытия, кажется, оскудевают, и разсудным соблазны к сомнительству о всех них в положенных подать могут, однако тем не огорчевайся, но разумей, что оное к благоуханному наставлению предписано, и тщися подражати делам их благим". Потом, когда в православном законе Божьем человек достаточно научится, пусть читает книги "лютерские, кальвиские и папижския", потому что придется с иноверцами вступать в разговор о вере, потому, чтобы не впасть в соблазн и не быть обманутым.

Не зачинай, вставши, ничего, пока не помолишься Богу с благоговением; равно как ложись без призвания Его святого имени. В воскресные и праздничные дни ходи в церковь, Библию читай с примечанием вразумительно, из нее научишься истинной премудрости (Увещание умирающаго отца к сыну). Никогда, ни для какого телесного благополучия, от своей церкви не отставай и веры не переменяй, хотя бы ты и пришел к мысли, что в своей церкви есть некоторые погрешности и неисправности или кое-что лишнее.

Таким образом, Татищев по-прежнему очерчивает довольно широкий круг религиозного образования, но церковно-богослужебный характер его исчез, церковно-богослужебные книги более не изучаются, а, напротив, прямо рекомендуется немыслимая в прежнее время вещь -- чтение книг, излагающих учение иных вер. При этом, хотя и предписывается строго-настрого своей веры ни в каком случае не переменять, и уже допускается, что в ней может укрыться кое-что неудовлетворительное, кое-какие погрешности, а в сказаниях Четьих миней о святых может оказаться многое невероятным и сомнительным. Таким образом, допускались религиозный скепсис и признание некоторых несовершенств своей веры -- религиозный рационализм, который был совершенно чужд образованию допетровской эпохи.

Что касается светской или научной стороны образования, то в ней самое главное -- умение правильно и складно писать; затем должны следовать арифметика, немецкий язык, русская история и география, законы гражданские и воинские своего отечества. О значении иностранных языков и многих наук, разных для разных сословий, уже упомянуто. Этот курс, очевидно довольно широк и отличается не только математико-реальным, но и профессиональным характером в связи с присутствием в нем таких учебных предметов, как артиллерия, фортификация, воинские законы. Дух Петра веял над автором и вдохновлял его при указании такого состава научного курса.

Собственно нравственная сторона воспитания затронута в "Духовной" Татищевым очень мало. Она наполнена советами житейскими, практическими, до оправдания взятыми включительно. Говорится лишь о необходимости почтения детей к родителям, для чего приводятся ветхозаветные тексты Моисея, Соломона, Сираха, приводится пример Хама и вообще замечается, что "Бог обиды родителей без отмщения не оставит, как-то пагуба Авессалома, сына Давидова, удостоверяет". Довольно подробно обсуждается вопрос о выборе жены, причем автор приходит к заключению, что посредственная красота и равность лет, или жена не менее десятью летами моложе, самая лучшая, причем благоразумная и честная жена и в помыслах не должна иметь желание командовать мужем: "Всевышний и всемогущий Творец Бог жену Еву Адаму божественным Своим законом под власть определил".

Таким образом, хотя Татищев по многим своим взглядам стоит еще на почве старой допетровской педагогии, но в его советах сыну, высказанных и в "Духовной" и в "Увещании", в его оценке значения науки, вложенной в "Разговоре о пользе науки училищ", веет уже новым духом, слышится голос петровского дельца, завзятого утилитариста, но уже убежденного защитника науки, правоверующего, но в соединении с некоторым религиозным рационализмом, защитника математическо-профессионального и сословного, но серьезного образования. Если сравнивать Посошкова и Татищева как педагогов, придется признать, что Посошков теснее, больше связан с Древнею Русью и ее педагогией, чем Татищев. Посошков идет еще по старой дороге, сравнительно мало воспринимая новые культурные элементы: для него воспитание дело характера ветхозаветного, главнейшие народные просветители суть пастыри церкви, другие веры и исповедания, кроме православия, сплошные заблуждения и ересь, нечто поганое и вредоносное, наука, особенно новая, ее юнейшие представители подозрительны. Посошкову не стоит рядом с бранью и проклятьями Лютеру изречь: "Проклятый Каперник, Богу суперник"; Бог сотворил землю тягостную и недвижимую, а вещь самую от всех элементов легчайшую, солнце отделил от земли. Лютеране же и Коперник утверждают, что "тягостная земля за каждые сутки обходит неисчислимые миллионы верст". Зато Посошков -- самородок, он учился на медные гроши, кое-чему и сделал себя сам, путем чтения, жизненного опыта и размышлений. Это крестьянин-самоучка, не отшлифованный научным образованием талант, горячий патриот, церковник и демократ.

Татищев - нечто совсем другое -- боярского рода, хорошего образования, бывал за границей, вообще много видел и наблюдал. Для него "шляхтич всякий по природе -- судья над своими холопи и рабами и крестьяны". Для него же не наука была подозрительна, а духовенство русское. В его исторических исследованиях проводится мысль о борьбе между просветительными стремлениями правительства и обскурантизмом и властолюбием духовенства. В старой русской жизни, по его словам, "видно, ни единаго не токмо философских наук, но и грамматики ученаго не было, и для того, какая надежда от таких пастырей просвещения народу уповать было должно, хотя между ними мужи благоразумные и жития похвальнаго были". В древности в Россию были введены науки, но после нашествия татар власть государей умалилась, а власть духовенства возросла, и тогда последнему для приобретения больших доходов и власти "полезнее явилось народ в темноте неведения и суеверия содержать", поэтому училища были оставлены. Некоторые государи думали о необходимости школ, но мало достигли, и возобновил их только Петр Великий. Разности вер Татищев не боится, государству разность вер не только не вредит, но еще и пользу приносит. Он веротерпим, а потому очень недоволен Никоном и его "наследниками", свирепствовавшими против раскольников, которых "многия тысячи пожгли и порубили или из государства выгнали".

Татищев не против просвещения народных масс: по его мнению, крестьянских детей обоего пола, от 5 до 10 лет, нужно обучать грамоте и письму, а от 10 до 15 лет -- ремеслам. Он говорит об учреждении для элементарного обучения во всех городах от 120 до 200 мужских и женских семинарий "для начинания в научении"; за ними должны следовать школы "для предуготовления к высоким наукам" и, наконец, две академии или университета, предназначенные "для произведения в совершенство в богословии и философии, и со всеми частями", а еще "корпус кадетов" и академия наук. Все это прекрасно, но образование он рассматривал с практическо-профессиональной точки зрения, в частности образование крестьян как подготовку хорошей рабочей силы для помещика, как средство создать "добраго рукодельника", полезного самому себе и своему барину. "Дабы ни один (крестьянин) без рукоделья не был, а особливо зимою могут оные без тяжкой работы получить свой интерес, и в том от них не принимать никакого оправдания и всевозможными силами к тому их принуждать и обучать надлежит". Грамотный, рукодельный крестьянин необходим в правильно поставленном помещичьем хозяйстве.

Наконец, следует заметить, что Татищев не был, подобно Посошкову, самородком, самообразовавшимся человеком, главнейшим источником взглядов Татищева на телесную и духовную природу человека, на пользу науки и ее историю послужили немецкая философская энциклопедия Иоанна Георга Вальха, очень распространенная тогда в Германии, и другие сочинения подобного рода.

Заключение

Достаточно сказать, что главный его философский труд -- «Разговор о пользе наук и училищ» был напечатан лишь в 1887 г. -- через полтора столетия после написания. Помимо политических его взглядов, неприемлемых властями даже и в конце XIX в., здесь ясно проявилось и основное направление в решении социальных проблем. Уже в критике подушной системы намечалось скептическое отношение ко всему крепостническому укладу. В 20-е годы, стремясь удержать беглых крестьян на заводах, Татищев ссылается и на срок давности, и на то, что многие из них бежали во время башкирского восстания начала века, напоминая о древнем русском правиле: раб, бежавший из вражеского плена, становится свободным. В «Разговоре» он в «вольности» человека видит основополагающий принцип «естественного права» и таким же «естественным» признает право бороться за свою свободу. Он постоянно ищет доказательства того, что труд наемный эффективней рабского и крепостного. В 1747 г. Татищев подготовил две записки, в которых на первый план выходит сама проблема крепостного права. Несколько идеализируя XVI в., он замечает, что «до царя Федора крестьяне были вольными и жили за кем хотели». Будучи довольно свободным в. вопросах веры, он напоминает, что «рабство и неволя против закона христианского». Единственная проблема -- как эту вольность восстановить: «Можно ли ту вольность без смятения возобновить и все те распри, коварства и обиды пресечь, -- требует пространного рассуждения и достаточно мудрого учреждения».

Те же вопросы занимают Татищева и в связи с еще одной большой областью его интересов -- правосудием. Он ищет ответы в прошлом и находит старые Судебники и Уложения, которые готовит к изданию. Ему представляется самым разумным Судебник 1550 г. и по языку, и по направленности: поземельное обложение, сдерживание процесса «похолопления», сохранение права крестьянского «выхода». Близка его взглядам и статья 98-я, ограничивающая власть царя. В последние месяцы Татищев занят составлением нового Уложения. Ему напомнили, чем это может кончиться. Он уничтожил бумаги с набросками, так как понял, что вольность «с нашей формой правления монаршеского не согласует». Слишком далеко расходились «общественная польза» и реальная действительность. Через несколько месяцев, 15 июля 1750 г. Татищева не стало.

Знаток XVIII столетия Д.А. Корсаков не преувеличивал, давая оценку деятельности Татищева: «Наряду с Петром Великим и Ломоносовым он являлся в числе первоначальных зодчих русской науки. Математик, естествоиспытатель, горный инженер, географ, историк и археолог, лингвист, ученый юрист, политик и публицист и вместе с тем просвещенный практический деятель и талантливый администратор -- Татищев по своему обширному уму и многосторонней деятельности смело может быть поставлен рядом с Петром Великим». К этому можно добавить педагогическую теорию и практику, исследования в области финансов и денежного обращения, экономики, труды по механике, геометрии, разыскания в области минералогии, геологии, металлургии, искусства фортификации и градостроительства, медицины и фармакологии. К этому можно добавить искусство дипломатии и хорошее знание военного дела. Вообще трудно найти отрасль хозяйства или науки, в которой Татищев не был бы на уровне лучших специалистов своего времени.

Незадолго до смерти Татищев подготовил к изданию несколько книг своей «Истории». Предисловие к ней написал М.В. Ломоносов. Издания ни тот, ни другой не увидели (тома вышли в 1768--1774 гг.). Но передача эстафеты знаменательна.

Список литературы

1. Блюмин Г. Юность Татищева. Л., 1986.

2. Дейч Г.М. В.Н. Татищев. Свердловск, 1962.

3. Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. М., 1965.

4. Кузьмин А.Г. Татищев. М., 1987.

5. Кузьмина М.П. Экономические воззрения В.Н.Татищева. Свердловск, 1966.

6. Материалы к биографии В.Н.Татищева. Свердловск, 1964.

7. Попов В.Н. Татищев и его время. М., 1861.

8. Татищев В.Н. История Российская. Т. 1--7. N4.; Л., 1962--1968.

9. Татищев В.Н. Избранные произведения. Л., 1979.

10. Татищев В.Н. Избранные труды по географии России. М., 1950.

11. Шакинко И.М. Василий Татищев. Свердловск, 1986.

12. Юхт А.И. Государственная деятельность В.Н. Татищева в 20-х -- начале 30-х годов XVIII в. М., 1985.

Размещено на Allbest.ru


Подобные документы

  • Понятие о педагогике как науке. Психическое, физическое и общее развитие личности. Роль систематического обучения в осуществлении образования. Выделение педагогики из философии и оформление ее в научную систему. Педагогическая деятельность Песталоцци.

    лекция [19,2 K], добавлен 25.09.2011

  • Личность П.П. Блонского. Филосовские и психологические идеи П.П. Блонсгого и С.Т. Шацкого. Педагогическая деятельность П.П. Блонского. Личность С.Т. Шацкого. Педагогическая деятельность С.Т. Шацкого. Сравнение педагогических систем Блонского и Шацкого.

    реферат [21,4 K], добавлен 25.02.2011

  • Обучение и научная деятельность Иоганна Фридриха Гербарта. Сущность воспитания, его цели и задачи. Философские и психологические основы педагогики Гербарта. Ступени и ход обучения. Основные принципы, средства и методы нравственного воспитания Гербарта.

    реферат [20,1 K], добавлен 16.12.2009

  • Понятие авторской педагогической системы, реализация авторских подходов к обучению и воспитанию. Педагогический процесс как динамическая педагогическая система по формированию умений. Профессионально обусловленные требования к личности педагога.

    реферат [40,0 K], добавлен 19.10.2011

  • Вклад А.С. Макаренко в развитие педагогики. Жизнь и педагогическая деятельность Макаренко, основные положения его педагогической теории. Понятие о формах организации обучения и основания их классификации. Убеждение как важнейший метод воспитания.

    курсовая работа [66,6 K], добавлен 14.04.2009

  • Дьюи как яркий представитель гуманистического направления в педагогике. Сущность и цель образования. Философские и педагогические идеи Дьюи. Биологическое и социальное в ребенке. Взгляд Дьюи на активизацию учебного процесса. Влияние общества на школу.

    доклад [35,4 K], добавлен 13.08.2009

  • Российская дефектологическая наука. Цели коррекционной педагогики. Результаты дефектологических исследований. Воспитание и обучение школьников с отклонениями в развитии. Профилактика и педагогическая коррекция отклоняющегося поведения подростков.

    контрольная работа [34,8 K], добавлен 31.07.2009

  • Педагогическая деятельность как профессия. Личностные качества и требования к педагогу. Развитие личности ребенка. Развитие системы образования в России. Мотивы, методы и формы обучения и воспитания. Направления деятельности классного руководителя.

    шпаргалка [111,2 K], добавлен 02.06.2010

  • Знакомство с видами потребностей человека по С.Б. Каверину. Педагогическая деятельность как воспитывающее и обучающее воздействие учителя, воспитателя на ученика. Анализ основных функциональных компонентов педагогической деятельности по Н.В. Кузьминой.

    курсовая работа [1,1 M], добавлен 06.01.2017

  • Обзор истории педагогики с позиции различий между подходами к пониманию человека. Педагогическая система К. Дуэк. Влияние концепции на понятия психологии личности, их философско-антропологические основания. Подход к человеку как к обучающемуся существу.

    дипломная работа [151,7 K], добавлен 08.11.2015

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.