Становление высшего исторического образования на Северном Кавказе в середине 40-х – 50-х гг

Так, например, в 1941 году Учительский институт в Карачаев-ске закончил С.А. Чекменев, в последствии - доктор исторических наук, профессор, ректор Пятигорского института иностранных языков153.

В Учительском институте г. Черкеска много лет преподавала доктор исторических наук, профессор В.П. Невская, которая внесла значительный вклад в изучение истории этого края. Необычно складывается судьба этого крупного учёного и талантливого педагога. Она родилась в 1919 году в г. Самаре. Детство провела с родителями, переезжавшими по месту работы отца, служащего Внешторга (в Перми, на Дальнем Востоке, в Германии, а затем в Москве). В Москве окончила школу и поступила в Московский государственный педагогический институт, который закончила после войны, в 1947 г. После обучалась в аспирантуре профессора В.Н. Дьякова, заведующего кафедрой древнего мира. Защитив кандидатскую диссертащпо на тему «Византии в классический и эллинистический период», работала в учительском институте г. Мурог&Шльнейшем Невской В.П. пришлось уехать из Москвы на Северный Кавказ и заняться изучением истории народов Карачаево-Черкесии, ранее не имевших собственной письменной истории. Первым результатом явилась монография «Присоединение Черкесии к России и его социально-экономические последствия». Когда в 1957 году были возвращены на родину депортированные в Среднюю Азию карачаевцы, В.П. Невская стала изучать историю и этнографию карачаевского народа. Работала в архивах и библиотеках, ездила по аулам, где записывала рассказы мудрых горских стариков. Собранный материал лёг в основу монографий «Карачай в XIX веке (дореволюционный период)», «Карачай в пореформенный период», «Аграрный вопрос в Карачаево-Черкесии в эпоху империализма», а также докторской диссертации «Карачай в XIX веке. Эволюция аграрного строя и сельской общины», защищенной в 1968г. в Ростовском университете. Во время защиты один из авторитетных оппонентов воскликнул: «Это не только научный, но и духовный подвиг: суметь так глубоко вникнуть в жизнь другого народа».

Впоследствии Валентина Павловна вот уже более трех десятков лет работает в Ставропольском педагогическом институте (ныне госуниверситете). По словам профессора В.Б. Виноградова: «В этом вся В.П. Невская -умный, душевный человек, истинный российский интеллигент, отдающий себя другим, щедро сеющий вокруг доброжелательность, вдохновляющий примером, словом и делом»156.

Таким образом, процесс становления исторических факультетов в вузах Северного Кавказа проходил в сложной обстановке послевоенной действительности. Восстановление вузов после войны было затруднено отсутствием материальных средств и людских ресурсов. Недостаток учебных площадей, отсутствие учебной литературы, нехватка преподавателей и недобор студентов -- все эти и другие проблемы, порожденные войной, предстояло решить молодым историческим факультетам вузов Северного Кавказа. И они были решены вполне успешно. Развитие факультетов, становление научных направлений, оживление научно-исследовательской работы -- все эти факторы, отчетливо заметные уже в 50-е гг., стали итогом самоотверженной работы 40-х, когда в нетопленных и темных аудиториях рождался свет знания.

3 Формирование структуры исторического образования и специфика его содержания

Взаимовлияние власти и исторической науки, тесная связь идеологии и истории, характерная для советского общества, ярко прослеживается при анализе содержания высшего исторического образования в конце 40-х -- начале 50-х гг. Содержание образования -- емкая категория, объединяющая в себе всю совокупность целей, принципов, задач образовательного процесса, определяющая методику и формы преподавания. Образование, имея общественную природу и исторический характер, отражает задачи социального развития, уровень экономики и культуры в обществе, характер его политических и идеологических установок. Именно поэтому содержание образования всегда детерминировано обществом и государством. Главная определяющая содержания образования -- его цель - в концентрированном виде отражает как интересы личности, так и интересы общества157. В СССР целью образования на первом месте были общественные интересы -- воспитание человека, преданного партии и марксистко-ленинской идеологии.

Также считалось, что образование должно давать учащимся прочные знания основ наук, формировать у них высокую коммунистическую сознательность, готовить к жизни. При этом историческому образованию отводилась большая роль: история и примеры из прошлого должны «вооружать» учащихся пониманием законов общественного развития, воспитывать на революционных и трудовых традициях советского народа, развивать у них «высокое чувство советского патриотизма», воспитывать готовность к защите социалистической родины (чему придавалось особенное значение в начальный период «холодной войны»), бороться с проникновением «буржуаз-ной идеологии» в сознание учащихся и т.п. Таким образом, историческое знание лежало в основе государственной идеологии, поэтому историческое образование в этот период в СССР носило официальный характер.

Существенную роль в государственном механизме влиянии командно-административной системы на высшую школу играло Министерство высшего образования СССР (МО СССР), созданное в апреле 1946 г. На Министерство было возложено научно-методическое руководство всеми высшими учебными заведениями страны, независимо от ведомственной подчиненности. МВО СССР контролировало деятельность 305 высших учебных заведений, в том числе все университеты, технические, сельскохозяйственные, юридические и экономические вузы. Ему же подчинялись министерства просвещения союзных республик, включая РСФСР, которые контролировали деятельность педагогических институтов.

Особое место в структуре МО занимало Главное управление по преподаванию общественных наук, которое строго контролировало научную, учебную и методическую работу преподавателей вузов по формированию мировоззрения студентов, их морально-этического и политического облика. Министерство высшего образования СССР являлось тем органом, который определял структуру, содержание, формы обучения, контингент обучающихся, условия трудоустройства выпускников вузов.

Принято выделять три основных уровня формирования содержания образования, представляющих собой определенную иерархию в его проектировании: уровень общего теоретического построения (учебный план), уровень учебного предмета (учебная дисциплина и учебная программа), уровень учебного материала (учебная литература)160. В рассматриваемый нами период все уровни содержания образования определялись и строго контролировались государством. Рассмотрим содержание высшего исторического образования в послевоенном СССР по этим трем уровням.

Содержание высшего исторического образования в СССР конца 40х -- начала 5Ох гг. определялось типовыми учебными планами 1943, 1947, 1954 гг. по специальности «История, рассчитанными на 4-х летнее обучение (учебный план университетов был рассчитан на 5 лет). Примером подобного учебного плана может служить учебный план СГПИ на 1947-1948 уч. год. В плане просматривается несколько блоков учебных курсов: общественно-политические дисциплины, психолого-педагогические, исторические курсы, спецкурсы и спецсеминары, а также факультативы. Содержание образования, представленное на уровне теоретического осмысления в учебных планах, получает свою конкретизацию в учебных курсах (дисциплинах).

Блок общественных дисциплин включал «Основы марксизма-ленинизма» О ч.), «Политэкономию» (140 ч.), «Диалектический и исторический материализм и историю философии» (140ч.). В преподавании общественных наук план предусматривал преемственность: «Основы марксизма-ленинизма» изучались с 1 по 3 семестр, затем «Политэкономия» - в 5-7 семестрах и философские дисциплины -- в 6-8 семестрах. В конце обучения студенты сдавали обязательный государственный экзамен - «Основы марксизма-ленинизма» 161. Таким образом, блок общественно-политических дисциплин был весьма обширен. Через обязательное изучение марксистских дисциплин власть проводила целенаправленную политику идеологизации и политизации общества. Тем самым достигались цели воспитания личности, преданной коммунистическим идеалам, становления историков, рассматривающих всю многомерность истории через призму всего одного научного метода - марксистко-ленинского.

Из психолого-педагогических наук студенты педагогических институтов изучали «Психологию», «Педагогику» и «Историю педагогики», а также «Школьную гигиену» объемом до 100 часов каждый. Преподавание иностранных языков и физкультуры предусматривалось на 1-2 курсах.

Блок исторических дисциплин состоял из «Истории древнего мира» (178 ч.), «Истории средних веков» (227 ч.), «Истории нового времени» (442 ч.)162 и «Истории СССР» (492 ч.)163. Сравнивая учебный план 1947 с планом 1943г. и планом 1957г., можно также отметить отсутствие курса «Новая история стран Востока». Этот курс был вычеркнут из плана 1947г., и история стран Востока стала изучаться вместе с новой историей (Запада).

Несмотря на это сокращение достаточно важного предмета, объем курсов по зарубежной истории почти в два раза превышал объем часов, отводимых на отечественную историю, что вообщем-то было свойственно академической традиции высшего образования до революции. Восстановив в 30-е гг. основные формы дореволюционного образования, сталинское руководство формально продолжало придерживаться и старой схемы периодизации истории, и соотношения часов на отечественную и зарубежную историю. Несмотря на то, что история Отечества исчезла из учебных планов как предмет (была заменена историей СССР), нетрудно заметить, что в целом в периодизации истории (по названию учебных дисциплин) еще мало заметен форма-ционный подход. Сравнивая план 1947 г с учебными планами 50-70-х гг., можно отметить со временем постепенное увеличение количества часов на изучение истории CCCPj что, как нам кажется, протекало в русле общей тенденции в советской науке на увеличение количества исследований по истории советского периода.

Подобно университетскому и педагогическому образованию историков до революции, которое было во многом филологическое, а не историческое, значительное количество часов учебного плана 1947 г. уделено всеобщей (224ч.) и русской литературе(228ч.). Преобразование истфаков в историко-филологические факультеты в 50-е гг. усилило эту тенденцию, и историки еще довольно длительный период получали обширные знания по литературе. Это хоть и не вредило их подготовке, но значительно сужало круг специальных исторических дисциплин, которые были вынесены в факультативы.

Предусматривалось также изучение «Основ советского права» (106 ч.), «Методики преподавания истории» (64 ч.). Кроме того, учебный план включал спецкурсы и спецсеминары по истории, объемом 112 и 167 часов, что было, бесспорно существенным дополнением к историческому образованию студентов. Наконец, кафедры могли поставить преподавание факультативов: основы археологии, палеография, латинский язык, старославянский язык, музееведение, история архитектуры, история культуры, история живописи, история музыки, историческая география, историография и источниковедение, иностранный язык (на 3-4 курсах) и др. Объем факультативов составлял по 40 часов, кроме языков, на которые отводилось до 140 часов.

Система факультативов, как мы видим, была достаточно разнообразная, позволяла заметно обогатить общеобразовательный и культурный уровень студентов.

В то же время, большое количество факультативов, которые не касались непосредственно исторической специальности и не нацеливали студентов ни на научную работу, ни на специализацию по ряду исторических дисциплин, на наш взгляд, были предназначены лишь для «культурного просвещения» рабоче-крестьянской молодежи, пришедшей получать высшее образование, но не для качественной подготовки историков. Отсутствие же среди факультативов большого блока вспомогательных исторических дисциплин (этнографии, исторической демографии, исторической географии и т.п.) существенно снижало кругозор историков.

Таким образом, содержание исторического образования в педагогических институтах в конце 40-х гг. имело ряд особенностей. Согласно целям образовательной системы того времени, и исторического образования в особенности, институты были призваны формировать поколение, преданное идеям вождя и партии, максимально исполнительное при минимуме необходимых знаний. И учебный план 1947 г., содержащий обширный блок «идеологических» дисциплин, полностью соответствовал этим целям. Тем не менее, в этом документе еще заметно влияние досоветской системы академического образования, что, в частности, нашло выражение в слабом выражении формационного подхода в периодизации истории, большом внимании к изучению зарубежной истории, значительному количеству часов на изучение иностранных языков, русской и всеобщей литературы и т.п.

Что касается университетского образования, то, несмотря на общие сходные черты с пединститутами, учебные планы университетов содержали меньший набор педагогических наук, но зато больше времени уделяли специальной подготовке166. 30 октября 1946 г. Совет Министров СССР принял постановление «О сроке обучения на исторических факультетах государственных университетов». В соответствии с этим постановлением в университетах был восстановлен 5-годичный срок обучения. Приказ предусматривал также расширение и углубление теоретической подготовки историков, введение на истфаках преподавания смежных дисциплин истории всеобщей литературы, теории и истории права, истории философии и экономической географии.

Интересно посмотреть практическое выполнение университетского учебного плана конца 40-х гг. Например, о содержании и организации учебного процесса в РГУ мы можем судить по «Отчету о работе кафедры всеобщей истории Ростовского госуниверситета за 1947/48 учебный год», в котором сообщается:

«Учебный план по общим лекционным дисциплинам:: «Истории древнего мира», «Истории средних веков», «Истории нового времени», «Истории стран Востока» был выполнен на всех курсах исторического отделения работниками кафедр (преподавателем Н.К. Баклиной, доцентом В.К. Семеновым, доцентом М.М. Кривиным и доцентом А.С. Силиным). Учебные занятия проводились по программам МВО и в соответствии с утвержденными календарными планами.

Прочитаны так же два специальных курса: по истории средних веков «История Франкского государства» доцентом В.К.Семеновым для 3-4 курсов и по новейшей истории - «История международных отношений и внешней политики Советского Союза» (доцентом М.М: Кривиным) для 4 курса»168.

Далее в отчете говорилось, что проведены практические и семинарские занятия: по древней истории на 1 курсе - преподавателем Н.В.Бакулиной; доцентом В.К.Семеновым - по истории средних веков на 2 курсе и в форме спецсеминара «Английская деревня XIV в. Восстание Уота Таллера» на 3 курсе, доцентом М.М. Кривиным - по теме «Международные отношения накануне Первой мировой войны» на 4 курсе, а так же по темам «Английская революция XVII в. и классики марксизма-ленинизма о революции 1848 г. в Германии» на 3 курсе.

Таким образом, мы видим, что, во-первых, дисциплины учебного плана разделяются на лекционные и семинарские, причем некоторые курсы существуют только в форме лекций (например, История Востока, Новая история), другие -- только в форме семинаров и спецсеминаров, например, по темам новой истории было проведено всего два семинара, но они, видимо, носили развернутый характер по типу «просеминаров», характерных как для дореволюционной академической традиции. Во-вторых, интересна тематика представленных спецкурсов: здесь мы видим качественное отличие университетского образования от педагогического. Спецкурсы не носят общеобразовательного характера, но нацелены на специальную подготовку историка и читаются преподавателем - специалистом именно в этой проблеме, следовательно, содержание высшего исторического образования в университетах, в частности, в РГУ, было менее нацелено на повышение общего культурного уровня студентов, но более способствовало его становления как исследователя.

В июле 1954 г. Министерство высшего образования СССР утвердило новый учебный план для пединститутов по специальности «История» с 4-х летним сроком обучения, который был направлен на углубление профессиональной подготовки выпускников. Отдельно изучался курс «История философии» (68 час). Несколько увеличены часы на «Историю древнего мира» и «Историю средних веков» за счет сокращения «Истории нового времени» (на 93 час). Вновь был введен курс «Новая история стран Востока» (130 час. лекционных). В курс «Методика преподавания истории» добавлены разделы о преподавании Конституции СССР с увеличением объема часов в три раза (166 час).169

Новый учебный план, принятый уже в поелесталинский период, во многом был уникален. Особенность его состояла в том, что в качестве одной из обязательных дисциплин в нем вводился курс «Историография СССР» (40 час). Таким образом, было признано необходимым, чтобы будущие учителя истории и историки- исследователи изучали не только конкретную историю, но и ее зарождение и развитие как науки, вклад известных ученых в ее становление, методологические принципы и особенности методов исследования. После острой критики состояния историографии в период борьбы с «космополитизмом» возникла необходимость внести определенную стройность и четкую направленность в преподавание этой дисциплины. Очевидно, однако, что постановка этой дисциплины выявила много сложностей с ее преподаванием: отсутствовали учебники и квалифицированные специалисты для чтения этого курса. Пришедшее к власти руководство страны во главе с Хрущевым посчитало введение этого курса излишним. В результате «Историография истории СССР» осталась только в учебных планах университетов, а в пединституте уже в 1957г. существует только в качестве факультатива, и появляется вновь среди обязательных предметов только в 1964 г.

В разряд дисциплин для обязательного изучениях 1954 г. включается и «Археология». Кроме того, факультативно вводится курс «Археология СССР» (с практическими занятиями на археологических раскопках)(100 час), «Палеография» (40 час), «Архивное дело» (с изучением архивных источников) (40 час), «Международные отношения» (40 час), «Источникове-дение» (40 час), «Зарубежная литература» (120 час), и др. Таким образом, система факультативов была значительно расширена и качественно улучшена. Большое значение имел курс архивного дела, однако, в дальнейшем архивная практика проводилась только в университетах. Для студентов пединститутов постановка этого спецкурса, как, впрочем, и источниковедения, откладывалась на неопределенный срок, и получила реальное воплощение только в 60-70-е гг.

В качестве дисциплин, выносимых на государственные экзамены, теперь значились «Основы марксизма-ленинизма», «Педагогика с методикой преподавания истории и конституции СССР», «История СССР» и «История нового времени».

В процессе организации учебного процесса, как и прежде, сохранялась преемственность в изучении общественно-политических и специальных дисциплин («Основы марксизма-ленинизма», 1 -4 семестры, «Политическая экономия», 4-6 семестры, «Диалектический и исторический материализм», 6-8 семестры, «История философии», 7-8 семестры). «История древнего мира» и «История средних веков» изучались по 2 семестра на I и II курсах. «История нового времени» - 4 семестра, на ГІГ и IV курсах. «Новая история стран Востока» - 3 семестра на III и IV курсах. «История СССР» изучалась с 1 по 6 семестр. Спецкурс и спецсеминар по истории - на III и IV курсах. Причем предусматривалось, что спецкурсы могут быть поставлены по всем историческим дисциплинам: один из них должен быть по истории СССР. Второй - по всеобщей истории. Спецсеминары предписывалось проводить по подгруппам, это предполагало серьезную работу с источниками и литературой. Общий объем трудозатрат на подготовку учителя истории определялся в 3582 часа. Из них 2199 часов - лекционных и 1383 часа - практических, семинарских занятий.

Итак, типовой учебный план 1954 г. для исторических факультетов педагогических институтов заметно отличался от плана 1947г. Несмотря на сохранившийся перекос в сторону изучения обязательных «общественных» дисциплин, учебный план 1954г., если бы был полностью реализован, мог бы значительно углубить специальную историческую подготовку студентов.

Учебный план учительских институтов несколько отличался от педвузов и был рассчитан на два года. Он включал 12 курсов: «Основы марксизма-ленинизма», «Психология», «Педагогика», Школьная гигиена», «Физвоспи-тание», «История древнего мира», «История средних веков», «История нового времени», «История СССР», «Методика преподавания истории», «Основы советского государства и права» и «Русская литература». По объёму наиболее значительными курсами были «Основы марксизма-ленинизма» - 250 часов, «История нового времени» - 250 часов и «История СССР» - 428 часов. Причём все часы были аудиторные. Из них три четверти лекции и одна четвёртая часть - семинарские и практические занятия. Общий объём трудозатрат- 1949 часов.

Таким образом, учительские институты представляли собой довольно интенсивную форму подготовки учителей истории для 5-7 классов. За период обучения студенты получали необходимый уровень теоретических и методических знаний, а также педагогических навыков. По воспоминаниям выпускников учительских институтов, эти учебные заведения отличались хорошей постановкой методической и воспитательной работы и в первое послевоенное десятилетие (до 1956 года) сыграли важную роль в обеспечении семилетних школ учительскими кадрами.

Помимо учебного плана с набором дисциплин, большое значение имели учебные программы. Типовые учебные программы того времени раскрывали основное содержание знаний по дисциплинам, логику изучения основных мировоззренческих идей с указанием последовательности тем, вопросов и общей дозировки времени на ее изучение. Исторический материал в содержании учебной программы располагался систематически и последовательно, по линейному принципу. История рисовалась как развитие и усложнение экономического развития и общественных отношений различных стран ив разные эпохи, в соответствии с историческими формациями.

Составление программы по истории СССР; которое было возложено на~ квалифицированных преподавателей кафедры истории СССР МГУ, сталкивалось с большими проблемами: программа постоянно совершенствовалась в соответствии с партийными установками, дополнялась новыми темами и вопросами, особенно по послеоктябрьскому периоду. 25 мая 1949 г. Министерство высшего образования утвердило план-программу и программу курса «История СССР» для университетов и педагогических институтов, которые были составлены с учетом прошедшей кампании по борьбе с космополитизмом.175 Особое значение программа курса имела в годы отсутствия вузовских учебников по отечественной истории XX века. Большое значение имело издание программы курса «Историографии истории СССР», разработанной кафедрой истории СССР Московского историко-архивного института, которая определяла содержание и основные направления новой дисциплины.

Таким образом, набор учебных дисциплин, их объем, порядок изучения и формы контроля - все это укладывалось в господствовавшую в послевоенное время концепцию исторического образования, которая была призвана не только давать систематические знания, но и разъяснять и убеждать будущих специалистов в правильности внутренней и внешней политики правящей партии. Этому же принципу было подчинено содержание учебной литературы.

Успешное преподавание отечественной и зарубежной истории, подготовка квалифицированных специалистов во многом зависит от степени обеспечения учебного процесса учебниками и учебными пособиями. Как уже отмечалось, одной из проблем довоенной и послевоенной исторической науки стала разработка и создание учебников, которые бы отвечали последним данным науки и решениям партии. Особенно «остро» стоял вопрос об учебниках по истории СССР, содержание которых много раз переделывалось.

Учебники по отечественной истории, по которым учились в первые послевоенные годы, включали «Краткий курс», который был основным пособием на занятиях «Основы марксизма-ленинизма» вплоть до 60-х гг. Историю СССР досоветского периода изучали по учебнику «История СССР» под редакцией Б.Д: Грекова (Гт.) и М:В: Нечкинои (IPт.), изданного в 1939"и 1940* гг. Среди авторов учебника крупные историки: С.Н. Валк, С.С. Дмитриев, Н.М. Дружинин, М.В. Нечкина, В.И. Пичета, Л.В; Черепнин и др. Учебник был написан на очень высоком научном уровне и, хотя-был раскритикован партийной верхушкой, претерпел несколько переизданий в 1947, в 1949 ив 1955 гг. В ходе переизданий были внесены необходимые исправления и дополнения. Два тома учебника, охватывающие период с древнейших времен до конца XIX века, являлись основой изучения отечественной истории в университетах и педвузах свыше 15 лет. Интересно, что в этом учебнике, созданном в конце 30-х гг., формационный подход к истории еще практически не применяется: история СССР излагается в основном по векам -- с древнейших времен до конца XVIII в.; XIX и XX век отдельно - в соответствии с этим стоилось преподавание и в вузах.

Учебными пособиями, в полной мере соответствующими советской концепции исторической науки, становятся изданные в 1956 (1т.) и 1959 (II т.) гг. учебники, посвященные истории СССР первых трех формаций и капиталистическому периоду. Как и в довоенных изданиях, здесь история русского народа рассматривалась в тесной связи с историей других народов, СССР, с историей зарубежных стран. Однако разделение материала по томам было проведено в соответствии с периодизацией исторического процесса по формациям. С выходом второго тома в вузовских учебниках по отечественной истории был ликвидирован последний пробел в освещении истории страны периода империализма - с 1900 по 1917 гг.

Популярны среди студентов в 40-50 гг. стали лекции заведующего кафедрой истории СССР МГУ В.И. Лебедева177 и лекции, издаваемые в качестве учебных пособий Высшей партийной школой при ЦК ВКП(б). В 83 лекциях, вышедших отдельными блоками в 1944-1946 гг., освещалась история; СССР с древнейших времен до 1934 г. Авторами более половины лекций были К.В, Базилевич, Г.А. Новицкий, Е.Н. Городецкий и И.И. Минц. Большое значение для учебного процесса имели лекции, посвященные истории XX века, так как учебника по этому периоду до конца 50-х гг. не было. Впоследствии подспорьем для студентов стали учебник Л.Н. Рубинштейна о русской историографии, по феодальному периоду истории СССР - учебник Б.А. Рыбакова «История СССР» (М., 1953) и др.

Длительное время отсутствовал учебник по истории СССР советского периода. Проблемы, связанные с ним, обсуждались на заседаниях сектора истории советского общества Института истории АН СССР на протяжении всего послевоенного десятилетия. В итоге первый вузовский учебник по истории СССР эпохи социализма был создан лишь в 1957 г. и вышел под редакцией М.П. Кима178.

В целом, вузовские учебники и учебные пособия того времени мало уделяли внимания работе студентов с текстами первоисточников, картами, хронологическими таблицами и т.п. Специальных же изданий, помогающих студенту в условиях дефицита художественной и учебной литературы самостоятельно работать с текстами источников, не было, хотя такие задачи в ходе преподавания ставились. Здесь содержалось явное противоречие, которое не позволяло по учебнику вырастить творчески мыслящего историка:

Выход был найден в начале 50х гг., когда одновременно с учебниками студентам предлагались книги для чтения, хрестоматии, практикумы, содержащие документы, художественный текст и другие материалы. Вот, например, как выглядел набор учебников и учебных пособий по истории Древнего мира:

* Бокщанин А.Г. Древняя Греция и древний мир. Курс лекций, прочитанный в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б) (М., 1950);

* Авдиев В. История древнего Востока. (Л., 1953);

* Древний Восток. Книга для чтения Под ред. В.В. Струве (М, 1953);

* Древний Рим. Книга для чтения Под ред. С.Л. Утченко. (М., 1950);

* Древняя Греция. Книга для чтения Под ред. С.Л. Утченко и Д. П. Калистратова (М., 1954) и др.

По средневековью использовался двухтомный учебник под редакцией Е.А. Косминского и С. Д Сказкина «История средних веков» (М., 1952), написанный учеными Института истории АН СССР и МГУ им. М.В. Ломоносова. Кроме того, студенты пользовались «Хрестоматией по истории средних веков» под редакцией С.Д. Сказкина в трех томах.

Что касается учебников по новой истории, то к 50-м гг. были подготовлены пособия под редакцией И.С. Галкина и Е. Ефимова, Ф. В. Потемкина и А.И. Молока, А.Л. Нарочницкого и Б.Ф. Поршнева, Н.Е. Застекнера, В.М. Хвостова. Они имели разную структуру и предназначались одни для университетов, другие - для педагогических институтов. Был опубликован также первый учебник по истории стран Азии и Африки под редакцией И.М. Рейс-нера и Б.К. Рубцова.

Таким образом, учебники и учебные пособия, созданные в 30-50 гг., при всей их малочисленности и огромном количестве цитат из Ленина и Сталина, в основной своей массе были нацелены не только на формирование идеологических убеждений, но и на пробуждение интереса к истории (например, книги для чтения), более глубокий анализ фактов (хрестоматии и практикумы). О том, что эти учебники пользовались большой популярностью и были выполнены на достаточно высоком уровне, говорит большое количество переизданий их в 50-60 гг.

Вместе с тем, в разрушенных войной вузах Северного Кавказа, учебной литературы катастрофически не хватало. Так, в СПТИ в 1947г. по истории СССР учебник М.В. Нечкиной (II т.) был в библиотеке всего в четырех экземплярах, по истории СССР XX в. были в незначительном количестве только лекции Высшей партийной школы.179 Сходная ситуация сложилась в 40-е гг. ив других вузах. Постепенное восстановление библиотек позволило отчасти решить проблему нехватки учебной литературы, но это произошло лишь в 50-е. А в 40-е гг. главным источником знаний для студентов оставались лекции и практические занятия.

Возвращение к классической лекционно-семинарской системе от показавших свою несостоятельность бригадно-лабораторных методов обучения, которое регламентировалось Постановлением СНК СССР и ЦК ВКПб от 23 июня 1936 г., поставило перед преподавателями и историками целый ряд проблем.

Важность лекций в процессе обучения в вузе неоспорима. В суровых условиях военного и послевоенного времени лекция становилась для студентов подчас единственным источником знаний. Хорошая лекция не только сообщала новые факты, но и давала систематические знания по предмету, но рождала интерес к теме, т.е. способствовала творчеству. Разумеется, в те годы лекции должны были нести и большую идеологическую нагрузку. Требования партийности и идейности предъявлялись как к содержанию, так и к структуре лекций. Именно поэтому качеству лекций как основной формы обучения уделялось так много внимания в методике преподавания конца 40-х - начала 50-х годов.

Эти требования мы находим в стенограммах обсуждения «открытых» лекции, прочитанных преподавателями РГУи СГПИ в конце 40-х гг. Методика «открытых» лекций, семинаров и практических занятий, часто практикуемая в то время, позволяла существенно улучшить преподавание.

Конечно, публичное обсуждение лекций и семинаров имело еще одну цель -- выявить несогласных и тайно сомневающихся в политике партии и самого вождя. Но, не касаясь идеологических «проработок», можно сказать, что в провинциальных вузах такое обсуждение имело положительные последствия. Вспомним, что квалифицированных преподавателей не хватало, уровень преподавания был невысок, и поэтому младшие коллеги (а иногда и старшие) в ходе обсуждения своих и чужих ошибок получали бесценный опыт.

Архивные материалы позволяют проанализировать обсуждение лекции доцента кафедры всеобщей истории РГУ Ю.В. Кнышенко. Протокол обсуждения показывает все достоинства и недостатки вузовской методики. Лекция была посвящена племенам индейцев Северной Америки. Лектор образно и эмоционально нарисовал основные занятия индейцев: охоту, огородничество, ремесла. Общественный строй индейцев автор охарактеризовал как военный союз племен. В обсуждении отмечено, что, несмотря на красочное содержание, данная лекция, однако, имеет существенные методические недостатки: в стенограмме лекции отсутствует план, литература, характеристика источников и выводы18 .

Другой пример вузовской лекции мы находим в протоколе одного из заседаний кафедры истории СССР СГПИ за 1948 г. В обсуждении лекции Долунца Г.К. по одному из вопросов советской истории отмечались значительные недостатки: лекция непродуманна, неподготовлена, много внимания уделено мелким вопросам, которые можно найти в учебнике. Части лекции плохо связаны между собой, отсутствуют выводы. Многие студенты лекцию не посещали и не записывали.181 Примечательно, что Г.К Долунц в то время был деканом исторического факультета. Такая критика непосредственного начальника, к сожалению, не свойственная нашему времени, говорит не только о слабой методической подготовке преподавателей, но и о высоких требованиях к их труду. Можно без преувеличения сказать, что в те времена качество хорошей лекции было гораздо выше качества хорошей лекции теперь. Дело не только в том, что в 40-е гг. еще живы были историки, сформировавшиеся до революции, когда стандарт преподавания был иным, чем в советские времена. Иной была сама атмосфера преподавательского труда, совершенно иное отношение общества к этой профессии, и даже педагоги провинциальных вузов старались «держать марку».

Помимо лекций, обязательной формой обучения студентов являлись семинарские и практические занятия. Здесь важно (и для студентов, и для преподавателей) не пойти по пути повтора на семинарском занятии материала, полученного на лекции. Задача семинаров состоит, прежде всего, в изучении источников и дополнительной литературы, и на их основе в углублении понимания узловых проблем темы, выработки навыков самостоятельной работы с источниками и литературой, навыков сравнения, сопоставления и обобщения учебного материала.

В 40-е тт. методика ведения семинарских и практических занятий претерпевает существенные изменения. Традиционно семинарские занятия в конце 30-х -- 40-е гг. строились на основе докладов и рефератов, зачитываемых студентами. Такая методика предполагала свободный выбор студентами вопросов для ответа (по желанию). В университетах, как уже упоминалось на примере РГУ, студенты могли довольно большое количество времени заниматься какой-либо одной проблемой, рассматриваемой в «просеминаре» у профессора. В результате увеличивался познавательный интерес студентов, но снижался общий уровень знаний у студентов пединститутов, которые часто не готовились к занятиям и не усваивали систематического, необходимого материала.

Чтобы решить эту проблему, власти действовали, как всегда, поспешно и окончательно: Министерство просвещение дало указание изъять все старые методики ведения семинаров, и преподаватели вынуждены были сами вырабатывать новые. В этой связи Отчет СГПИ за 1949-1950 гг. содержит основные указания по ведению семинарских и практических занятий. Среди них: усиление навыков самостоятельной работы путем изучения первоисточников по основным проблемам; установление обязательного минимума конспектирования марксистко-ленинской литературы; установка обязательного сопровождения лекций семинарами и коллоквиумами182.

Методика ведения семинарских занятий становилась предметом обсуждения на заседаниях кафедр. Интересно одно из заседаний кафедры истории СССР в 1948г., где о методике ведения семинарских и практических занятий докладывал В;А. Романовский, сам яркий; педагог и заведующий кафедрой методики истории. Виктор Александрович совершенно справедливо выделяет две цели семинарского занятия для преподавателя: 1. выработка навыков к самостоятельной работе (с книгой, с первоисточником) и 2. расширение знаний. Указывает он на обязательный и третий «момент» - марксистколенинский анализ .

Особое внимание В.А. Романовский уделял подготовке студентов к семинарским занятиям. Он требовал от преподавателей заранее сообщать студентам план семинарского занятия, их тематику, источники и литературу. Подготовку к семинарским занятиям рекомендовал начинать с прочтения соответствующей лекции или главы учебника, что давало студенту общее представление о месте и значении данной темы в изучаемом курсе, а также вооружало его минимумом фактического материала. Далее рекомендовал приступать к изучению документов, конспектированию работ классиков марксизма-ленинизма, проработке исторических документов, составлению необходимых выписок.

Отвечая на вопрос о целесообразности проведения семинаров в виде докладов, В:А. Романовский высказывал свою точку зрения. На семинарах должны быть доклады. Нельзя, чтобы семинар имел форму опроса: Однако необходимо научить студентов делать самостоятельные выводы, важно конспектирование и обсуждение докладов, проведение коллоквиумов.

Коллоквиумы, как форма учебной работы, т.е. коллективное обсуждение наиболее сложных тем, чтение и сдача монографической литературы стали обязательным элементом организации учебного процесса на факультете. Все эти виды занятий позволяли студентам планомерно усваивать учебный материал, а не брать его «штурмом» накануне сессии.

Особой формой обучения была научно-исследовательская работа студентов, прививавшая навыки самостоятельной работы с источниками и литературой. Новым в педагогических институтах явилось обязательное выполнение студентами выпускного курса дипломной работы с ее последующей защитой в государственной экзаменационной комиссии. Правда, дипломные, как и курсовые работы, выпускники писали в крайне неблагоприятных условиях: в региональных вузах было очень мало специальной научной литературы и почти отсутствовали источники, что крайне лимитировало выбор тем и возможности для их углубленной разработки. Особенно это касалось исследований по всеобщей истории185.

Помимо объективных трудностей, добавлялись еще и субъективные.

Ввиду нехватки преподавателей, зачастую бывало так, что студентов никто не учил, как надо проводить исследование, не велась систематическая работа со студентами по написанию курсовых и дипломных, они не вырабатывали нужных навыков, в результате качество студенческих работ было очень низким. Подобная ситуация обсуждалась на кафедре истории СССР Ростовского пединститута в декабре 1948 г. Доцент К.А. Хмелевский доложил, что в прошедшем году руководил курсовыми работами на третьем курсе. Исход дела такой, что один преподаватель не может руководить большим количеством работ. Часть работ Хмелевский вынужден был передать другому преподавателю. Те работы, которые были представлены на кафедру, представляли собой компиляцию литературы с набольшим привлечением источников. Кафедра решила: 1) 50% курсовых работ передавать кафедре всеобщей истории; 2) ввести обязательный порядок обсуждения курсовых работ и их тщательное рецензирование.'86

Таким образом, в методике руководства студенческими учебными исследовательскими работами тоже были своего рода «пробелы», которые заполнялись по мере роста числа преподавателей, педагогов-методистов и повышения качества преподавания.

Несмотря на это, доклады, курсовые и дипломные работы некоторых студентов конца 40-х иногда становились настоящим исследованием, перерастали в кандидатские и докторские диссертации. Так, например, студент 3 курса исторического факультета РГУ В.Журавлев подготовил доклад на тему: «Первые марксистские организации на Дону», которая получила высокую оценку на XII научной конференции. В отзыве на работу научный руководитель, преподаватель А.Васильев отмечал, что «Журавлев проявил серьезные навыки научно-исследовательской работы, доклад носит исследовательский характер, в нем хорошо проанализированы источники, сделаны безупречные в научном отношении выводы. На высоком уровне дан критический обзор литературы по теме» . Научный руководитель не ошибся.

В.Журавлев вырос в крупного ученого, доктора исторических наук, профессора, члена президиума ВАК РФ, действительного члена ряда академий.

Значительное внимание на исторических факультетах Кубани и Ставрополья уделялось воспитательной работе со студентами, организации политинформаций, общественно-политических чтений. Об их содержании и идейной направленности можно судить на основании тематики общественно-политических чтений, проведенных в 1957 г. кафедрой истории КПСС и политэкономии Армавирского педагогического института. Программа включала следующие сообщения студентов: П. Максимова «Культурная революция в СССР», В. Кольцо «Ленинское учение о диктатуре пролетариата», Д. Чер-ниченко «Историческое значение статей В.И. Ленина «Марксизм и восстание», «Советы постороннего», А. Волкова «Критика теории народного капитализма», А. Даниелян «Борьба за установление Советской власти на Кубани», В. Гарбузова «Героические подвиги Советской Армии в годы Великой Отечественной войны на Марухском перевале» и др.188 Очевидно, что студенты выступали с актуальными сообщениями, отвечавшим советской концепции коммунистического воспитания молодежи. Бесспорно, также, что эти выступления носили не только образовательный, но прежде всего воспитательный характер, призванные сформировать запрограммированные партией и комсомолом идеалы и ценности.

Оттого, на каком уровне читались лекции, как полученные знания закреплялись на семинарских и практических занятиях зависит, в конечном счете, успеваемость студентов. Поэтому итоги сессии - это результат не только работы студентов, но и преподавателей. Формы контроля для учащихся дают информацию о промежуточных результатах их учебной деятельности, для педагогов - информацию о необходимых коррективах учебно-воспитательного процесса. Традиционные формы контроля в вузе - зачеты и экзамены - дают представление о результатах педагопіческого процесса вуза за определенный период.

Так, итоги работы исторического факультета РГУ нашли отражение в материалах о сдаче государственных экзаменов. Мы располагаем «Отчетом об итогах ГЭК на историческом факультете Ростовского госуниверситета за 1950 г». Согласно отчету, к защите дипломных работ было допущены 41 студент стационара и 23 студента-заочника. Из них диплом с отличием получили 12 человек: Р.Я. Аболина, И.И. Васьков, И.И. Молчанов, А.Д. Андреев, А.Г. Доценко, М.П. Семердина, В.И. Барбукова, Н.А. Доценко, СИ. Цюпко, А.Я. Бродецкая, Ю.В: Кнышенко, Б.С. Шнедер. Многие из этих выпускников впоследствии добились успехов в области исторического образования, стали преподавателями вузов и техникумов.

Что же касается общих итогов ГЭК на историческом факультете в 1950г., то они следующие: на «хорошо» и «отлично» защитили дипломные работы - 80,5%, сдали экзамен по истории СССР -80,5%, по спецкурсу -97,5% и по основам марксизма-ленинизма - 56,6%.189 Низкий показатель сдачи ГЭК по основам марксизма-ленинизма говорит об известных проблемах в преподавании общественных наук, сложившихся в это время в вузах страны.

В целом, высокий процент хорошистов и отличников по итогам ГЭК 1950 г. говорит о вполне удовлетворительной работе исторического факультета за последние пять лет (1945-1950). Учитывая сложности послевоенного периода: нехватку профессорско-преподавательских кадров, долгое восстановление разрушенной материально-технической базы, пестрый состав послевоенного студенчества, наконец, голод и разруху первых послевоенных лет, можно сказать, что итоги сессии более чем хороши. Вероятно, определяющим фактором для людского энтузиазма являлось окончание войны и переход к мирной жизни. Студенты хотели учиться, а преподаватели хотели преподавать, и это явилось лучшим стимулом, чем партийные лозунги и призывы.

Подводя итоги главы, мы видим, что, несмотря на действие сформировавшихся еще в 30-е гг. подходов власти к историческому образованию и исторической науке, которые определяли ее как инструмент политики, в послевоенный период большое внимание уделяется восстановления и укреплению исторического образования.

Это нашло свое отражение в становлении и развитии исторического образования на Северном Кавказе. Здесь в сложных условиях послевоенного времени были восстановлены исторические факультеты в университетах и педагогических институтах. Формирование в регионе системы исторического образования способствовало началу научной разработки вопросов социально-экономической истории Северного Кавказа, проблем рабочего движения и революций, в меньшей степени - вопросов советской истории Северного Кавказа и СССР." По этой тематике историками региона было создано значительное количество статей, книги брошюр.

Становление исторических факультетов, складывание системы кафедр, обеспечение нормальных условий жизни и учебы преподавателей и студентов было нелегкой задачей послевоенных лет. Ее решение сдерживалось нехваткой материальных ресурсов и рабочих рук; деформированная в 30-е гг. система подготовки историков не способствовала быстрому росту квалифицированных преподавателей, процент которых в вузах региона пополнялся во многом за счет перераспределения и приглашения педагогов из других мест. Сложной была и проблема набора и обеспечения студентов: сильный отсев и миграция студентов, низкий уровень подготовки абитуриентов были предметом внимания правительства и насущной задачей вузов после войны.

Одновременно с созданием исторических факультетов формируется структура и содержание исторического образования, которые определялись государственной политикой, ставящей цель образования, регламентирующей формы учебной работы, наполнение учебных планов и программ. В целях улучшения подготовки историков содержание учебных планов к середине 50-х гг. несколько трансформируется в сторону усиления профессиональной части и уменьшения филологической и общекультурной. Как показало время, это имело неоднозначные последствия. Специфика содержания и структуры исторического образования в послевоенный период заключалась в том, что в это время советское историческое образования еще переживало стадию становления, и находилась под влиянием традиций дореволюционного «академического» образования, с одной стороны, и требований советской системы, с другой.

Вместе с тем, жесткий идеологический диктат «сталинской эпохи» значительно замедлял модернизационные процессы в историческом образовании. Превращение исторической науки в инструмент партийной политики приводило к деформированию исторических исследований, кампании «проработок» конца 40-х гг. не способствовали научному творчеству и росту числа квалифицированных преподавателей; политика перераспределения средств приводила к недостаточному финансированию образования, в результате чего восстановление факультетов затянулось на годы; содержание образования во многом диктовалось идеологией.

Эти и другие факторы приводили к снижению уровня теоретических исследований и качества преподавания на исторических факультетах.

исторический факультет послевоенный высший образование

Список использованных источников литературы

См.: Жданов Ю.А. Слово о Северном Кавказе // Юг России. - Ростов-на-Дону, 1999

См.: Интеллигенция Северного Кавказа в истории России. Часть 1-2. -- Ставрополь, 1998.

Этнокультурные проблемы Северного Кавказа: социально-исторический аспект. - Армавир, 2002. - С.5.

Покровский М. Ленин и высшая школа. -- Л., 1924. -- С.5

КПСС в резолюциях... Т. 2. - С.63.

Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 18. - С.364.

См.: Преподавание отечественной истории в университетах России: прошлое и настоящее. - Москва-Уфа, 1999. - С. 107.

См.: Алексеева Г.Д. Октябрьская революция и историческая наука. (1917-1923 гг.).-М., 1968.

Коневская Т.И. Первые мероприятия по организации музейного дела на Дону (1920-1923) // Известия РОМК. Вып. 6. - Ростов-на-Дону., 1989. -250 С. 155-164; Агафонов А.И. История Донского края XVI - первой половины XIX вв. Автореф. дисс. д-ра ист. наук..-- Ростов-на-Дону., 2002. -С.24.

Ю. Яцимирский А.И. Смена древних народностей на территории Подонья - Приазовья и их археологические памятники // Известия Северо-Кавказского государственного университета. ТЛО. 1926. - С.49-63; Вязигин С.А. Археологические раскопки на Елизаветинском городище в 1928 г. // Заметки Северо-Кавказского общества археологии, истории и этнографии. Кн.1. (Т.З). Вып. 5-6. - Ростов-на-Дону., 1929. - С.48-54; Миллер А.А. Археологические работы Северо-Кавказской академии истории материальной культуры в 1929 и 1927 гг. // Сообщения Российской академии истории материальной культуры 1929. - С.60-122.

11.Ратушняк Т.В. Развитие краеведения на Кубани (конец XVIII - начало 30- гг.) Автореф. дисс. канд. истор. наук. - Краснодар, 1999. - С. 16.

12.Колесникова М.Е. Историко-краеведческая деятельность на Северном Кавказе в конце XVIII - 20-30-е гг. XX в. (По материалам Ставрополья). Автореф. дисс. канд. историч. наук. - Ставрополь, 1998. - С. 19.

13.См.: Очерки истории исторической науки в СССР. T.IV. - М., 1966. -С.214-218.

14.См.: Красный Октябрь 1917-1921 г. (юбилейный сборник). - Пятигорск, 1921; История революционного движения на Тереке. Сб. статей, воспоминаний, материалов. - Пятигорск, 1926.

15.Рухадзе Л.И. Мои воспоминания о революционном движении на Тереке и на Кубани с 1917 по 1921 гг. - Кутаис, 1927.

Іб.Янчевский Н.Л. Гражданская война на Северном Кавказе. Т. 1-2. - Ростов-на-Дону, 1927; Галов Я. 1918 г. на Северном Кавказе. Очерки гражданской войны. Воспоминания участников. -- Ростов-на-Дону, 1928.

17.Головенченко Ф. и Емельянов Ф. Гражданская война в Ставропольской губернии (1918-1920). Исторический очерк. - Ставрополь, 1928.

18.ГАУ ГАНИСК, ф. 66, оп. 1, д. 10. Л.1.

19.См. подробней: Кривошеев Ю.В., Дворниченко А.Ю. Изгнание науки: Российская историография в 20х -- начале ЗОх годов XX века // Отечественная история. 1994. №3.

20.Преподавание отечественной истории в университетах России. - С. 127.

21.См.: Очерки истории исторической науки в СССР. T.IV. - С.250.

22.ПаласийТ.К. Рабочее движение в Азово-Черноморье (1860-1900). -- Ростов-на-Дону, 1935; Рабочее движение и социал-демократия в Азово-Черноморском крае в 1890-1900 гг. Сб. док. / Ред. М. Корчин. -- Ростов-на-Дону, 1935.

23 .Игнатович И.И. Из истории движения крепостных крестьян на Дону (1918-1920) // Историк-марксист, 1935. Кн. 2-3; Он же. Крестьянское движение на Дону в 1820 г. -- М., 1937.

24.Борьба за Советский Дон. Сб. статей к 20-летию освобождения Ростова-на-Дону от белых. / Сост. М. Корчин. -- Ростов-на-Дону, 1939; 20 лет освобождения Ставрополья от белых / Ред. колл. М.А.Суслов, А.Г.Тараненко, В.В.Воронцов и др. - Пятигорск, 1940.