Историческая наука и образование в контексте советской социокультурной и политической реальности

На Всесоюзном совещании историков было проанализировано состояние подготовки научно-педагогических кадров в области истории. К 1 октября 1961 г. в высших учебных заведениях и научно-исследовательских учреждениях страны работало свыше 17 тыс. историков, среди них в вузах насчитывалось 7280. Из них 5964 историков партии, 1211 историков СССР и 805 специалистов по всеобщей истории.79 Обращает на себя внимание, что среди историков подавляющее большинство составляли историки партии, призванные непосредственно обслуживать идеологические интересы партийно-административной системы. Ряды этих «историков» зачастую заполняли представители партийной номенклатуры. Из состава историков партии лишь 32 человека, т.е. 0,5 % являлись профессорами и докторами. Среди историков СССР профессоров или докторов насчитывалось 64 человека, т.е. 5,3 %. Среди специалистов по всеобщей истории имелось 49 профессоров и докторов наук, т.е. 6 %.

Таковы первые официальные данные, обнародованные в СССР, о состоянии научно-педагогических кадров по истории: 3 тыс. историков партии, историков СССР и специалистов по всеобщей истории, работавших в вузах, не имели ученых степеней; Лишь 1,8 % среди них профессоров и докторов наук. Очевидно, что, такая ситуация сложилась во многом из-за довоенных и послевоенных репрессий историков, во-вторых, по причинам гибели части из них на фронтах Великой Отечественной войны и в период оккупации, в-третьих, из-за перехода в Институты Академии Наук, наконец, в-четвертых, по причине серьезных недостатков в подготовке кандидатов наук. Так, в 1956 г. аспирантуру исторического факультета МГУ закончили 39 человек, а в

1962 г. - всего 14. В 1981 г. на 14 кафедр этого факультета в очную аспирантуру было принято 12 человек, причем на кафедру истории СССР советского периода - ни одного! Недостаточен был прием в аспирантуру ив Институте истории Академии наук СССР . Можно представить себе, как обстояло дело на периферии. Например, в Ставропольском пединституте, аспирантура по истории не существовала до 1960 г. В дальнейшем выпуск защитившихся аспирантов был очень небольшим: за десять лет с 1960 по 1970 аспирантура истории СССР выпустила 7 человек, заочной формы обучения, только двое из них защитили диссертации.

Вопрос о подготовке кадров историков не исчерпывался количественной стороной. Качество подготовки было также неудовлетворительным. Большой количественный рост преподавателей, который был осуществлен в первое послевоенное десятилетие, часто шел в ущерб качеству, педагоги мало повышали свою квалификацию, для этого государство, по всей видимости, не создавало необходимых условий и стимулов. В 1961 г. из 267 соискателей, окончивших аспирантуру, только 55 сумели защитить диссертации82. Была острой проблема научного руководства аспирантами. Из-за недостатка высококвалифицированных кадров это дело доверялось лицам, не обладавшим достаточной подготовкой и научным кругозором.

Следовательно, материалы совещания, и статистики свидетельствовали о том, что подготовка аспирантов в вузах страдала рядом недостатков. Отсутствие профессоров и докторов наук на исторических факультетах небольших вузов не позволяли открыть аспирантуру по новым специальностям,, следовательно, вплоть до конца 70-х гг. подготовка аспирантов была сосредоточена в столице, куда попадало лишь очень ограниченное число выпускников провинциальных вузов. Выпускники так называемой целевой аспирантуры по распределению зачастую не возвращались в родной вуз, а работали иногда в другом конце страны. С другой стороны, бытовая неустроенность и отсутствие квартир для преподавателей не позволяли небольшому провинциальному вузу пригласить хороших преподавателей. Таким образом, подготовка аспирантов на местах одновременно решала несколько проблем: вуз «растил» достойную смену, аспирантам не надо было никуда уезжать, легче решался вопрос с местом жительства преподавателей.

Вопросы подготовки аспирантов на Всесоюзном совещании историков стали темой выступления заведующего кафедрой истории партии Ростовского пединститута П.В. Барчугова, Он, на наш взгляд справедливо, отмечает, что нецелесообразно всю аспирантуру сосредотачивать в Москве, так как на местах имеются научные силы, которые в состоянии обеспечить подготовку аспирантов. Кроме того, отсутствует всероссийская программа подготовки аспирантов, и обучение ведется по учебной программе, разработанной Академией общественных наук 15 лет назад, которая не содержит многих доку-ментов и монографической литературы. Профессор РГУ И.П Хлыстов поддержал мысль Барчугова о необходимости готовить кадры на местах, под-черкнув усиление внимания к изучению иностранных языков .

Следовательно, проблема подготовки квалифицированных кадров историков была достаточно актуальной и для центральных научных учреждений, и для историков Северного Кавказа. В качестве мер, способных решить проблемы в образовании, организаторы Всесоюзного совещания 1962г., предложили серьезно улучшить тематику научно-исследовательской работы (в связи с критикой культа личности Сталина); повысить качество кандидатских и докторских диссертаций; разработать перспективный план подготовки аспирантов по истории в масштабах всей страны; откомандировывать на длительный срок ученых из академических институтов в периферийные вузы для педагогической работы и т.п. То есть, не меняя общественного статуса ученых, условий их научной и педагогической работы, методологии и тематики исследований, путем некоторых административных мероприятий, рассчитывалось существенно улучшить подготовку научно-педагогических кадров по историческим наукам. Такое отношение властей к исторической науке, напомним, было свойственно всему советскому периоду. Не меняя науку качественно, увеличить количество квалифицированных ученых - эта трудноразрешимая задача стояла перед вузами и в 60-80-е гг.

На исправление ситуации, сложившейся с подготовкой квалифицированных преподавателей для вузов были направлены несколько постановлений ЦК партии, принятых до и после Всесоюзного совещания историков. В частности, 13 июля 1961 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах по улучшению подготовки научных и научно-педагогических кадров». После перечисления уже известных «недостатков» в научно-исследовательской работе, постановление разрешало вузам освобождать от педагогической работы кандидатов наук, имеющих серьезные результаты исследования и планы научной работы по важным народнохозяйственным или теоретическим вопросам, с переводом их в число старших научных сотрудников до 2 лет для подготовки докторской диссертации; Кроме того, постановление предусматривало предоставление творческих отпусков сроком до 6 месяцев для завершения работ, аспирантам-заочникам -дополнительные дни к учебному отпуску, вводило должность профессоров-консультантов, которые обязаны были оказывать помощь в подготовке научно-педагогических кадров .

Таким образом, власть посредством этого постановления стремилась создать условия для успешной научной деятельности преподавателей. Эти нововведения имели смысл: преподаватели были сильно перегружены учебной и политико-воспитательной работой, что создавало серьезные трудности для какого-либо научного творчества. Вместе с тем, политика государства, направленная на решение проблемы увеличения числа преподавателей, имеющих ученые степени, была достаточно противоречивой. При ряде прогрессивных мер (введение должности старших научных сотрудников, предоставление творческих отпусков и т.п.), в верхах принимались и прямо противоположные решения, продиктованные идеологическими установками и личным мнением Н.С. Хрущева. Например, подготовке дипломированных специалистов серьезно мешало известное инструктивное письмо Министерства образования от 7 августа 1954г., которое запрещало оплачивать командировки лицам, работающим над кандидатскими и докторскими диссертациями (упоминание об этой инструкции мы находим в документах даже 1963г.). Кроме того, долгое время у педвузов не было права печатать докторские и кандидатские диссертации, что мешало возможности готовить научно-педагогические кадры из числа преподавателей в этих вузах.

Такую двойственную политику партии мы наблюдаем ив ряде документов второй половины 60-х - 70-х гг. С одной стороны, власти постоянно демонстрируют свое повышенное внимание к вопросу подготовки научно-педагогических кадров. Так, на одном из регулярных совещаний заведующих кафедрами общественных наук 19" июня 1968 г. министр высшего образования Е.ГЪ Елютин подчеркнул: «Партия и правительство считает главной задачей высшей школы на современном этапе совершенствование качества подготовки высококвалифицированных кадров, их марксистско-ленинского образования и коммунистического воспитания». С другой стороны, правительственные документы, посвященные этому вопросу, уже сами в себе содержали противоречия. Например, постановление «Об улучшении подготовки научных и научно-педагогических кадров» (16 ноября 1967 г.) начинается бравурной констатацией роста «многочисленных» научных кадров по всей стране, которые способны решать задачи коммунистического строительства. Далее излагаются «серьезные недостатки» в подготовке и аттестации научно-педагогических кадров, которые ставят под большое сомнение первый тезис: большинство аспирантов не завершает в установленные сроки работу над диссертацией; диссертации имеют низкий научный уровень; многие вузы не полностью обеспечены квалифицированными кадрами; ВАК присуждает ученые степени за работы, не имеющие практической и научной ценности. Причины этих проблем видятся правительству в недостаточном контроле министерств и ведомств над научно-исследовательской работой учреждений. Соответственно и искоренение этих недостатков описывается как «обязать.., поручить.., возложить..», т.е. директивными мерами.90

Ряд постановлений конца 70-х гг. («О мерах по дальнейшему совершенствованию высшего образования в стране» 1977 г., «О дальнейшем развитии высшей школы и повышении качества подготовки специалистов» 1979 г.) предусматривали меры по совершенствованию учебно-воспитательного процесса в вузах, повышению роли университетов в развитии научных исследований и подготовке кадров, превращение университетов в ведущие учебно-методические и научные центры. Но и здесь содержится характерное для тех времен умалчивание правды, реального положения дел в исторической науке, практика списывания всех негативных явлений на прошлое т.п.

Таким образом, проблема подготовки научно-педагогических кадров в СССР, остается актуальной и в 60-е, и в 70-е гг. В каком же состоянии находились научно-педагогические кадры в вузах Дона, Кубани и Ставрополья? Как отразились на вузах Северного Кавказа процессы противоречивой политики государства в области подготовки исторических кадров? Анализ документации вузов не дает одинаковой картины состояния профессорско-преподавательского состава в 60-80 гг. В одних вузах, например, в РГУ, коллектив исторических кафедр более чем на 70% состоял из кандидатов и докторов наук, и эта ситуация оставалась практически стабильной на протяжении 20-25 лет, в других - количество педагогов,.имевших ученые степени, было меньше трети и имело тенденцию к сокращению. Эти различия нельзя объяснить только политикой государства, хотя, напомним, все нити управления высшим образованием, находились в руках партии и государства. Вероятно, имелись и другие объективные и субъективные причины роста или уменьшения квалифицированных кадров историков в вузах. Чтобы понять корень этой проблемы, рассмотрим состояние и подготовку профессорско-преподавательского состава гуманитарных вузов Дона, Кубани, Ставрополья.

В связи с переходом ко всеобщему среднему образованию в 60-е годы, когда потребовалось значительно увеличить качество учителей для школ, в ряде городов Северного Кавказа были открыты новые педагогические институты и исторические факультеты.. Педагогические институты начали функционировать в Таганроге, Армавире и Карачаевске. Исторический факультет был восстановлен в Ростовском педагогическом институте.

Ростовский университет - крупнейший вуз на юге страны - традиционно обладал самыми квалифицированными кадрами на Северном Кавказе. Штатное расписание исторических кафедр историко-филологического факультета Ростовского госуниверситета в 1963 г. позволяет сделать вывод о том, что на двух кафедрах (истории СССР и всеобщей истории) работало 22 человека, из них 15 - имели степень кандидата исторических наук, 11 -- ученое звание доцента, один (доц. К.А. Хмелевский) находился на ставке старшего научного сотрудника91. Обращает на себя внимание большое число преподавателей, имевших ученые степени. При отсутствии докторов наук, вместе с тем 77,7 % имели ученую степень кандидата наук, что было очень высоким показателем даже для столичных вузов.

Такой состав, сложившийся к началу 60-х гг., и в последующие годы отличавшийся стабильностью, объяснялся не только хорошей постановкой научно-исследовательской работы на факультете, но и тем, что в связи с закрытием в 1955г. исторического факультета в Ростовском пединституте, в состав преподавателей университета влились лучшие преподаватели пединститута. Это такие известные специалисты в области отечественной истории, как Ю.Н. Серый, П.И. Комиссаров, И.С. Маркусенко, К.А. Хмелевский, на кафедре всеобщей истории - М.А. Люксембург и М.А. Акимкина . Опытные преподаватели, средний возраст которых в середине 60-х гг. составлял 50 лет, они сформировали основной костяк специалистов высшей квалификации в РГУ 60-70 гг., а также подготовили себе достойную смену. Например, профессор Н.А. Акимкина, автор крупных монографий по истории Англии и учебных пособий по истории зарубежных стран, начала свою трудовую деятельность в Ростовском педагогическом институте, а затем много лет возглавляла кафедру новой и новейшей истории РГУ, создала в университете школу по зарубежной истории, воспитала более полутора десятков кандидатов и докторов наук.

Важнейшим средством укомплектования кафедр квалифицированными научно-педагогическими кадрами служит подготовка кандидатских и докторских диссертаций. В тех вузах, где эта работа велась систематически и в ней были заинтересованы как преподаватели, так и ректорат, кафедра, как правило, не испытывали недостатка в кандидатах и докторах наук. Поэтому, определяющим фактором квалифицированного преподавательского состава РГУ являлась хорошая постановка научно-исследовательской работы на факультете. Наглядно представит себе «технологию» подготовки кадров в РГУ позволяет «Отчет о выполнении приказа ректора РГУ от 18 мая 1965 г. №242 и обязательств по подготовке кандидатов и докторов наук за 1965 г. на историческом факультете», обнаруженный в фондах архива университета.

Согласно отчету, на историческом факультете в 1965 г. работали над докторскими диссертациями 4 преподавателя: доцент. К.А. Хмелевский, доцент; В:А. Золотов, доцентг Ю;И; Серый, доцент. B.C. Панченко, а над кандидатскими - двое: старший преподаватель П.И. Комиссаров и преподаватель В.Я. Кияшко.

Доценту В.А. Золотову в ходе работы над докторской диссертацией на тему: «Внешняя торговля России через порты Черного и Азовского морей в XIX в.» были предоставлены творческий отпуск продолжительностью 3 месяца и 2 научные командировки для работы в архивах г.г. Ленинграда, Одессы, Николаева. Это позволило в 1965г. в основном завершить работу над диссертацией, написать монографию по теме диссертации, которая обсуждалась на заседании кафедры и получила положительную оценку93. Доцент Ю.И. Серый, работающий над докторской диссертацией на тему: «Рабочие горнопромышленного Юга в период империализма», в 1965г. никакой помощи не получал, так как ее не просил. В 1966 г. он получит 2 месяца творческого отпуска. Кроме того, в этом году ему сосредотачивается трудовой отпуск за 2 года. Есть основания, что написание докторской диссертации Ю.И. Серова будет завершено в 1967 г.

Доцент B.C. Панченко в 1965 г. работала над докторской диссертацией на тему: «Большевистская нелегальная печать России в годы нового револю ционного подъема (1910-1914 гг.)». Окончание работы - 1975 г. На 1965 г. планировалось написание главы: «Борьба нелегальной печати большевиков против милитаризма и первой мировой войны (1910-1914 гг.)» и продолжение сбора архивных документов и материалов. В 1965г. глава была написана, и кафедрой ей была предоставлена месячная командировка для работы в московских архивах и библиотеках. Работа может быть закончена в срок, но для этого потребуется один - два творческих отпуска, или перевод на положение старшего научного сотрудника94.

Старший преподаватель П.И. Комиссаров работал над докторской диссертацией на тему: «Рабочие Дона в период революционного подъема в 90-х годах XIX в.», завершение которой планируется на 1967 г. В 1963 -64 учебном году кафедрой было решено уменьшить ему годовую норму часов с сосредоточением ее выполнения в одном полугодии с тем, чтобы во втором полугодии высвободить время для написания диссертации: Однако- П:И: Комиссаров воспользовался этим лишь частично, т.к. работу на заочном отделении передать было некому. В 1965 г. кафедра предоставила П.И: Комиссарову командировку в Москву для работы в архивах.

Преподаватель В.Я. Кияшко в 1965 г. работает над написанием кандидатской диссертации, окончание которой запланировано на 1968 г. План работы за 1965 г. В.Я. Кияшко выполнен. В 1965 г. учебная нагрузка ему была снижена на 100 часов95'.

Следовательно, мы видим достаточно хорошо организованную и продуманную систему работы с преподавателями. Нетрудно заметить, что для обеспечения оптимальных условий для научно-исследовательской работы, преподавателям оказывалась разносторонняя помощь: снижалась нагрузка, предоставляются творческие отпуска и командировки в Москву для работы с литературой. Такой подход, стимулирующий исследовательские усилия преподавателей и нацеливающий их на определенные сроки окончания работы, подведение ежегодных итогов -- главные рычаги и главные условия успешной подготовки кадров.

Интенситвной научной работе и повышению квалификации преподавателей в стенах родного вуза во многом способствовал диссертационный совет по историческим наукам, который был сформирован при РГУ в середине 60-х гг. В нем защищали свои научные работы не только ученые Ростова, но и Краснодара, Ставрополя, Майкопа, Грозного, Орджоникидзе.

Как свидетельствуют архивные материалы, в 60-е годы Ученый совет историко-филологического факультета состоял из одного доктора наук, профессора (М.К. Милых) и 24 кандидатов наук, доцентов. В период с 1945 по 1966 гг. в нем было защищено 7 докторских и 131 кандидатские диссертации.

Докторские диссертации были, защищены в основном в 60-е годы96. Совет вел защиту по двум специальностям: история КПССС и всеобщая1 история. Однако, перечень тем диссертаций, прошедших через совет, говорит о том, что преобладали работы по истории партии.

Защиты носили подчас острый характер. Так, например, 5 марта 1965 г. во время защиты кандидатской диссертации HlC. Цвелодубова на тему: «Организационно-идейное укрепление комсомола Северного Кавказа и политико-массовая работа среди молодежи (1920-1925 гг.)» официальными оппонентами, доктором исторических наук, профессором К.Н. Малышевым и кандидатом исторических наук, доцентом В.И. Зайдинером была дана положительная оценка диссертации. Вместе с тем, были сделаны замечания о необходимости шире использовать архивные документы, в частности, протоко-лы станичных, волостных и сельских собраний РКСМ .

Однако выступивший в дискуссии старший преподаватель Краснодарского политехнического института И.Я. Куценко указал на неточность цитирования его работ, на смешение двух форм работы комсомола: хатки- клубы и хатки- читальни, на ошибочное мнение соискателя, что в период революции и гражданской войны «основная масса казачества придерживались нейтральной позиции». Рецензент сделал общий вывод о «незавершенности диссертации» .

Диссертант в своем выступлении аргументировано отстаивал свои выводы и положения. Доцент Ростовского инженерно-строительного института А.Н. Крохин поддержал главный тезис соискателя, что «среднее казачество и крестьянство стало переходить на сторону Советов лишь после 1924 г.» В результате члены Ученого совета заслушали шесть положительных отзывов на автореферат из различных вузов Северного Кавказа и члена партии с 1915г. Мальчакова, после чего приняли положительное решение по диссертации.

Кроме кафедр исторического факультета в РГУ имелось еще 2 кафедры историков: истории КПСС и созданная позже кафедра общественных движений и партий. В развитие кафедры истории КПСС значительный вклад внес профессор, избранный ее заведующим в июле 1962 г. При нем на кафедре активно работала аспирантура, которую успешно закончили около 20 кандидатов наук. Будучи крупным специалистом по аграрной истории Северного Кавказа, Е.Н. Осколков объединил вокруг этой темы многих своих учеников. Доброжелательность и требовательность к аспирантам обеспечивали их успешную работу и защиту диссертаций.

Кафедра общественных движений и партий была образована в связи с открытием на ИФ РГУ новой специальности: политической истории. Кафедру возглавлял профессор В.А. Резванов, а затем профессор Э.Д. Осколкова. После защиты докторской диссертации на тему «Проблемы методологии и историографии ленинской концепции НЭПа» Э.Д. Осколкова сформировалась в крупного специалиста по политической истории, возглавила аспирантуру, которая успешно функционирует до сих пор.

Таким образом, при РГУ было осуществлено решение части тех проблем, с которыми выступали преподаватели РГУ на Всесоюзном совещании историковб подготовка аспирантов довольно успешно стала осуществляться «на местах», и это было большим плюсом. Проблема подготовки кадров в РГУ, как мы видим, не стояла так остро, как в целом по стране. Изначально хороший старт в виде большого числа квалифицированных специалистов, образовавшийся в результате слияния РГУ и РГПИ в 1955г., и хорошая организация научно-исследовательской работы обеспечили дальнейшее развитие вуза.

В Краснодарском педагогического институте, в 1970 т. преобразованном в Кубанский университет, на протяжении ряда лет проблема подготовки научно-педагогических кадров была довольно актуальной: если процент кандидатов наук заметно увеличивался год от года, то докторов наук по исторической специальности в КГПИ не было вплоть до начала 60-х гг. Этот процесс постепенного роста квалифицированных кадров в 50-60-е гг. можно наблюдать из составленной нами сводной таблицы:

Профессорско-преподавательский состав КГПИ специальности «история» годы Всего научных работников Имеют ученое звание Имеют степень доктора наук Имеют степень кандидата наук Процент преподавателей, имеющих ученые степени

1957 14 2 -¦ 7 50%

-1958 16 2 - 10 62,5%

1964 13 7 1 9 77%

1970 16 6 2 9 68,7%

Таким образом, количество преподавателей, имевших ученую степень, систематически повышалось, увеличившись за 13 лет на 18,7 %. Особенно интенсивно росло число кандидатов наук, но в 60-е годы стали успешно защищаться и доктора наук. Слабее дело обстояло с учеными званиями. Здесь сдерживающим фактором было требование Министерства просвещения иметь необходимый научно-педагогический стаж (5 лет для доцента и 10 лет для профессора). При этом по странной советской традиции преподавателям вузов не зачитывался научно-педагогический стаж в школах, техникумах и т.п.

Медленное, но верное повышение квалификационного уровня преподавателями КГПИ явилось результатом активной кадровой политики руководства и большой работой преподавателей кафедр. Ректорат систематически помогал кафедрам в подготовке научно-педагогических кадров. Например, многим преподавателям (Бабичеву М.М., Иванову ГЛ., Измайлову П.П., Спиридонову Н.Г., Улько Г.Е., Хмыреву А.А., Плотничко Г.М. и др.) в этот период были представлены творческие отпуска. Для работы в архивах Москвы и Ленинграда, для постановки научных экспериментов, участия в научных конференциях, съездах и симпозиумах в течение года научные командировки были предоставлены 125 преподавателям100.

В 1963 г. 26 доцентов и кандидатов наук КГПИ работали над докторскими диссертациями. Среди них:

1) Иванов Г.П., доцент кафедры истории, на тему «Борьба трудящихся

Северного Кавказа против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны»;

2) Телегин Ф.Н., доцент кафедры истории, на тему: «Использование Германских ресурсов и промышленного потенциала оккупированных и зависимых государств Европы во Второй Мировой войне»;

3) Песчаный Д.Г., доцент кафедры истории, на тему: «Строительство социализма в Болгарии и Советский Союз»;

4) Черников В.Н., кандидат исторических наук, на тему: «Очерки истории цементной промышленности Краснодарского края»

Кроме подготовки докторских диссертаций кафедра планировала написание кандидатских сочинений:

І.Щетнев Б.Е. Классовая борьба в первые годы НЭПа (1921-1925) в Кубано-Черноморской области;

2. Тугуз Х.И. Социалистические преобразования адыгейской деревни (1921-1932);

3. Савв Р.Х. Рабочий класс в борьбе за социалистические преобразования. Адыгея. (1966);

4. Рыбкин П.Я. Технический прогресс и подъем культурно-технического уровня сельскохозяйственного производства (1953-1963);

5. Хамзина Н.П. Рабочий класс нефтяной промышленности в годы Великой Отечественной войны (по материалам Северного Кавказа);

6. Бурнатов В.Д. Общественные начала в деятельности сельских производителей (по материалам Краснодарского края);

7. Стрельченко М.Л. Материальная культура адыгов;

8. Дубовицкий М.Н. Иностранный капитал в нефтяной промышленности Кубанской области и Октябрьская социалистическая револю-ция.

Таким образом, большое количество преподавателей работали над повышением своей квалификации. Конечно, в тематике диссертаций просматривается требование эпохи: изучать прошлое с марксистских позиций. Отсюда сюжеты о классовой борьбе в годы НЭПа, о борьбе рабочего класса за социалистические преобразования и т.д. Однако уже в те годы присутствовали работы, связанные с материальной культурой и национальными традициями местных народов, что говорит об изменении профессиональных интересов историков вуза.

Вторым важным каналом подготовки научно-педагогических кадров являлась работа аспирантуры, которая особенно активизировалась после преобразования пединститута в университет. Отчет о работе аспирантуры Кубанского госуниверситета за 1970 г. свидетельствует, что подготовке научно-педагогических кадров ректорат во главе с профессором В.А. Бабешко уделял пристальное внимание. В отчетном году принято 25 человек, фактический выпуск 13 человек. На Г января 1971 года в университете обучалось 60 аспирантов, из них 22 женщины. Научное руководство осуществляли 32 ученых, из них 17 доктора наук, профессора102.

Преобразование в 1970г. Краснодарского педагогического института в Кубанский университет способствовало укреплению и быстрому росту профессорско-преподавательского состава вузов. В 1975 г. в Кубанском университете насчитывалось 53 историка, из них 35 человек, имели ученые степени докторов и 30 кандидатов наук, что составляло 66% от общего числа103.

По кафедрам они распределялись следующим образом: История КПСС: всего преподавателей 25, из них 1 доктор и 18 кандидатов наук (70,3%), кафедра истории СССР - всего преподавателей 14, среди них I доктор и 6 кандидатов наук (50%), кафедра всеобщей истории -- всего преподавателей 12 человек, из них 3 доктора и 6 кандидатов наук (75%)104. Это достаточно высокие показатели квалификации преподавателей: общесоюзный показатель в это время не превышал 50 %. Таким образом, количество кандидатов наук удалось увеличить почти в 3 раза (с 13 до 25 человек). Это явилось следствием расширения аспирантуры, а также путем приглашения специалистов из Ростова-на-Дону, Москвы и других городов. В частности, из Ростова был приглашен Н.И. Кирей, а из Москвы - В.Ф. Ватулян, которые серьезно укрепили кадровый потенциал факультета.

Интересен и возрастной состав преподавателей исторического факультета КубГУ в 1975 г. Он выглядел следующим образом: из 53 научно-педагогических работников до 29 лет - 5 человек, от 31 до 40 лет - 13 человек, от 41 до 50 лет- 19 человек, от 51 до 60 лет-- 13 человек, от 61 до 65 лет 2 человека, старше 65 лет - 1 человек105' Очевидно, что основная часть профессорско-преподавательского состава была представлена наиболее работоспособными работниками от 31 до 60 лет.

Для чтения лекций факультет постоянно приглашал профессоров из других вузов. Так, в 1975-76 учебном году на историческом факультете Куб-ГУ читал лекции заведующий кафедрой истории южных и западных славян МГУ им. Ломоносова профессор В.Г. Карасев и заведующий кафедрой истории КПСС Дагестанского госуниверситета профессор Б.О. Кашкаев, которые одновременно с чтением лекций давали консультации аспирантам и молодым преподавателям.

В Ставропольском государственном пединституте, как показывает анализ, за годы «оттепели» и последующие 10 лет количество педагогов, имевших ученые степени, значительно уменьшилось, и только к середине 80-х гг. достигло уровня 1955г.

Сравним два штатных расписания кафедры истории историко-филологического факультета Ставропольского пединститута: первое -- 1955/56 уч. года, второе- 1966/67 года. В 1955/56 гг. кафедру истории составляли 12 сотрудников, имелась одна вакансия ассистента 0,5 ставки. Из 12 членов кафедры 9 преподавателей имеют степень кандидата наук (Минаева T.MJ, Броханов П.А., Шацкий П.А., Беликов Т.И., Кансузян М.О., Иванько Н.И., Васильев И.Л., Чевелев А.П., Векслер В.М.), а один - Романовский В.А. степень доктора наук, профессора. Только двое преподавателей (Волвенкин И.Н., Васьков В.А.) не имеют ученых степеней и званий. Обращает на себя внимание большое число историков, имевших ученые степени. Для педагогического вуза это очень хороший состав - 83% остепененных педагогов.

Средний возраст преподавателей - 40 лет, все имеют высшее образование, большинство закончили столичные вузы, выпускники данного вуза только двое, 30% беспартийных.106

Заметно меняется количественный и качественный состав преподавателей через 11 лет, что связано с объективно сложным периодом смены поколений преподавателей. Из 15 сотрудников кафедры шесть (что составляет 40%) имеют ученую степень: 5 кандидата наук (Минаева Т.М., Шацкий П.А., Беликов ТЛИ:, Иванько Н:И:, Василенко Н:В:, Чевелев А.П:), один - доктора наук (В.А. Романовский). Половина сотрудников - выпускники этого вуза, средний возраст преподавателей -- 50 лет, причем средний возраст остепененных педагогов -- около 60 лет. Однако к этому времени кафедра характеризуется почти 100% партийным составом (кроме проф. В:А. Романовского).

В то же время, с середины 60-х гг. происходят серьезные качественные изменения в процессе формирования исторических кадров, которые заложили основы перспектив развития истфака. Так, состав кафедры в 1955г. во многом формировали «приглашенные» из разных мест педагоги, а в 1966 г. кафедра состоит наполовину из «местных» кадров, выпускников СГПИ за последние годы.

Надо отметить, что ситуация, сложившаяся к 1966 г. в Ставропольском пединституте, была отражением общесоюзной политики властей в деле подготовки научно-педагогических кадров гуманитариев. Здесь имели место и недостаточная работа аспирантуры, которая, напомним, была открыта в вузе лишь в 1960 г. по истории СССР и только в заочной форме, и трудности, связанные с повышением квалификации преподавателей: большая загруженность учебными занятиями, курс на разработку только «прикладных» исследований, отсутствие финансирования научных командировок соискателей.

В то же время усиление научно-исследовательской работы в вузах, которое наблюдается в начале 60-х в целом по стране, имело место и в Ставропольском пединституте. Но, обусловленное целым рядом указанных выше трудностей, проходило довольно медленно: намеченные на год планы исследовательскои работы часто не выполнялись, сроки защиты диссертаций откладывались из года в год. В итоге, на вторую половину 60-х гг. оказались намечены защиты четырех кандидатских и трех докторских диссертаций108. Из этого плана к началу 70-х гг. кафедре истории удалось осуществить больше половины: были защищены 2 докторские и две кандидатские диссертации, что, несомненно, было хорошим результатом.

Отчет Ставропольского госпединститута за 1970 г., хранящийся в фондах ГАРФ, гласит, что ректорат СГПИ* руководствовался в своей деятельности постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении подготовки научных и научно-педагогических кадров». В этой связи был разработан конкретный план мероприятий по совершенствованию научно-исследовательской работы в институте. Научные исследования включали 5 общественных тем, 4 кафедральных и 17 индивидуальных исследований. В плане - подготовка 6 докторских и 41 кандидатских диссертаций, 9 монографий и 150 научно-методических работ.

Ряд преподавателей завершили написание докторских диссертаций:

¦ Кочура Д.Ві «Развитие КПСС ленинского учения о партии»;

¦ Шацкий П.А. «Сельское хозяйство Предкавказья в 1861- 1905 гг.»;

¦ Иванько Н.И: «Установление Советской власти и гражданская война на Северном Кавказе в 1918- 1920 гг.

¦ Авксентьев А.В. «Идеология Корана и борьба с ней»109.

Уже в 1970 т. процент преподавателей, имеющих ученые степени, составлял 77 %.по С трудом стабилизированная ситуация вновь ухудшается к 1975 г., когда умерли ряд ведущих педагогов, и преподавателей высшей квалификации снова стало немного. Созданная в 1976 г. кафедра всеобщей истории включала 7,5 штатных единиц, в ее составе была одна доктор наук, профессор - В.П. Невская и 1 кандидат наук - Т.И. Беликов, остальные преподаватели - без ученых степеней111. На других кафедрах была сходная ситуация: среди острых проблем вуза документы начала 80-х гг. констатируют «острый дефицит в кадрах высшей квалификации (особенно истории КПСС,истории СССР), средний возраст кандидатов и докторов наук превысил 60 лет»11 .

Таким образом, вопрос недостатка кадров высшей квалификации в СГПИ остается острым на протяжении нескольких десятков лет. Ситуация частично стабилизируется лишь к концу 80-х, когда определяется численный и персональный состав кафедр.

Исторический факультет Ростовского пединститута, вновь открытый в 1966г., изначально формировали квалифицированные кадры историков. Например, в это время на кафедре истории партии работало 14 преподавателей, из них два доктора наук, профессора и 6 кандидатов наук, доцентов. Преподаватели с учеными степенями составляли 63,4 %.

Развитие научно-исследовательской работы на историческом факультете до середины 80-х годов осуществлялось во многом благодаря научной школе, созданной профессором В.Г. Мирзоевым. Кафедра истории была разделена на две: Истории СССР и Всеобщей истории, укомплектованные в основном молодыми преподавателями, которые вели довольно интенсивную научную и учебную работу.

Связующим звеном для преподавателей факультета был межвузовский сборник научных трудов «Вопросы историографии и методологии», который обеспечивал высокий профессиональный уровень работы коллектива. Подготовка к изданию подобного сборника требовала от преподавателей способностей широко теоретически мыслить, владеть методологией исторического познания, умение обобщать привлеченный конкретный исторический материал. Для этого им необходимы знания из области общественных наук - философии, политической экономики, социологии, логики, теории государства и права. Часто им приходилось обращаться и к другим смежным наукам - литературоведению, фольклористике, языкознанию, экономической географии, статистике и даже наукам негуманитарного цикла, например, математике, поскольку количественные методы и ЭВМ начинали занимать все большее место в исторических исследованиях.

Именно на такой широкой теоретической информационной базе писали свои статьи, монографии и диссертации доценты Г.Г. Бауман, А.А. Аникеев, В.Н. Сергеев, Э.А. Шеуджен и другие преподаватели исторического факультета. Все вышеназванные члены кафедры вскоре защитили докторские диссертации. Однако после смерти в 1980 г. В.Г. Мирзоева, руководство факультета и института не смогло сохранить научную школу и кадры высшей квалификации.

Одной из форм повышения квалификации профессорско-преподавательского состава с конца 60-х годов стали институты и факультеты повышения квалификации преподавателей общественных наук.

В 1967 г. Институт повышения квалификации преподавателей общественных наук был создан при Ростовском госуниверситете. Он имел кафедры по истории партии, философии, экономики и др. В нем повышали квалификацию обществоведы всех вузов Северного Кавказа. В первые годы работы ИППК формировались довольно крупные потоки слушателей - до 50 человек.

10 августа 1988 г. было принято Постановление ЦК КПСС о дальнейшем совершенствовании системы повышения преподавателей общественных дисциплин вузов, в котором отмечалось, что практика оправдала создание этих институтов. Они оказывают большую помощь преподавателям в их дальнейшем росте и овладении научной методикой преподавания.

Большой вклад в развитие ИППК при РГУ внес доктор исторических наук, профессор Е.Н. Осколков. Вначале он возглавил кафедру истории, а с 1976 г. стал директором института. Будучи крупным специалистом по аграрной истории Северного Кавказа, он объединил вокруг этой темы многих аспирантов и слушателей ИППК. Им подготовлено более 20 кандидатов и докторов наук. Более того, под руководством Осколкова кафедры постоянно обогащали содержание учебного процесса достижениями науки и общественной практики, совершенствовали формы и методы обучения. Е.Н. Осколков особое внимание уделял молодым преподавателям Северо-кавказских вузов, помогал им в выборе научных тем, подготовке кандидатских и докторских диссертаций. А это являлось залогом их дальнейшего профессионального роста113.

Одним из центров получения высшего исторического образования в советское время были Высшие партийные школы при ЦК КПСС, республиканских ЦК, крайисполкомах и обкомах партии. За 10 лет (с 1968 по 1978 гг.) эти учебные заведения закончили свыше 14 тыс. человек. Работа партийных школ находилась под постоянной опекой центральных и местных партийных органов. Это касалось и обеспечения их аудиторным фондом (для большинства из них были построены специальные здания, часто напоминающие дворцы), в сниженной до 400-450 часов нагрузки, дополнительных окладов и спецполиклиник.

Вместе с тем, ЦК партии время от времени проверял их работу, что отражалось в очередном постановлении. Так, в постановлении «О мерах по усовершенствованию подготовке партийных и советских кадров в республиканских и межобластных высших школах» от 13 июля 1978 г. отмечается, что уровень подготовки в этих школах не в полной мере отвечает современным требованиям, что в учебных планах и программах школ не находит должного отражения актуальные проблемы теории и практики коммунистического строительства, учеба слушателей недостаточно увязывается с жизнью, в существенном улучшении нуждаются формы и методы организации учебного процесса114.

Межобластная высшая партийная школа функционировала в г. Ростове-на-Дону, с филиалами в Ставрополе и Краснодаре. В МВПШ были следующие кафедры: истории партии, марксистско-ленинской философии, политической экономики, научного коммунизма, партийного строительства, советского государственного строительства и права, международного коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения и др.

Под научно-методическим руководством ЛОН при ЦК КПСС школы вели разработку, издание программ и учебно-методических пособий. Многие выпускники ВПШ работали не только на партийной и советской работе, общественных организациях, но и в вузах, на кафедрах общественных наук.

Таким образом, в результате мер, принятых после Всесоюзного совещания историков, подготовка научно-педагогических кадров в стране приняла системный характер: расширилась сеть аспирантуры не только в центре, но и в регионах, была введена должность ставшего научного сотрудника, улучшена система творческих отпусков, повышена требовательность к отбору аспирантов и научных руководителей. Это способствовало тому, что большинство кафедр исторических факультетов и кафедр истории КПСС в вузах региона к 80-м гг. были укомплектованы преподавателями, имеющими ученые степени и звания. Однако вопрос подготовки докторов наук стоял еще достаточно остро.

В вузах Северного Кавказа сложились различные условия подготовки научно-педагогических кадров. На эту ситуацию оказывали влияние два вида факторов: первые были связаны с политикой государства в области подготовки научно-педагогических кадров историков. Здесь существовали значительные недостатки, которые были связаны с непониманием властью сути этой проблемы, остававшейся актуальной долгие годы. Меры, направленные на активизацию научно-исследовательской работы преподавателей, тормозились партийными установками на «связь науки с жизнью», недостаточным финансированием научных разработок в области гуманитарных наук, отсутствием аспирантуры на местах и диссертационных советов, которые в некоторых вузах были созданы довольно поздно и т.п.

Вторая группа факторов, повлиявшая на состояние научно-педагогических кадров, имеет отношение к особенностям отдельно взятого вуза и во многом определяет то, как он будет справляться с трудностями,. Это, например, статус вуза, его популярность и престиж, отдаленность от центра, возможность обеспечения его научными кадрами. В этом вопросе пединституты значительно уступали университетам: их статус и значение были высокими, и поэтому там шире велись научные исследования, раньше были открыты аспирантуры, диссертационные советы и т.п.

Оказали влияния и субъективные причины: возраст педагогов, составляющих основы кафедры, их желание вести активную исследовательскую работу и т.п. Заслуженный деятель науки Российской Федерации, бывший заведующего кафедрой новой и новейшей истории МГУ им. Ломоносова И.С. Галкин в своем обращении «К вузовским историкам» писал, что «создание даже самых идеальных условий работы преподавателей высшей школы само по себе не принесет желаемых результатов, если не будет задействован человеческий фактор, если не произойдет перестройки в психологии обучающих и обучаемых. Важно вести решительную борьбу с эгоизмом, тщеславием и завистью, душевной ленью и равнодушием. Преподавателям высшей школы надо начинать критику с себя»115.

Этот ряд факторов, как нам видится, определил подготовку научно-педагогических кадров в регионе в 60-80 гг.

3. Новые тенденции гуманитарного образования в стране и изменения в организации учебного процесса на исторических факультетах

советский педагогический история образование

Развитие исторических кафедр и факультетов 50-х-70х гг. определяли различные факторы: как развитие исторической науки того времени, статус и «престиж» вуза, так и политика государства по отношению к образованию, и историческому образованию в частности. Образование в СССР в эти годы целиком находилось во власти государства, и его существование и функционирование зависели от политического курса партийной верхушки.

Как верно отмечает Л.А. Сидорова, «поиск новой модели взаимоотношений партийно-государственного руководства и исторической науки проходил неоднолинейно: периоды «либерализма» и «заорганизованности» сменяли друг друга»"6. «Оттепель», хотя и способствовала возрождению творческого подхода к изучению прошлого, мало содействовала изменению содержания, форми методов учебного процесса в преподавании истории и общественных наук. В среде преподавателей и студентов по-прежнему превалировало ожидание инициативы «сверху», указаний партийного руководства о постановке уже назревших проблем.

С середины 60-х гг. наблюдается процесс централизации и унификации преподавания социально-политических дисциплин в высшей школе. Складывается единая система изучения общественных наук в высших учебных заведениях, заметно расширяется количество специальных исторических дисциплин, изучаемых историками; на конец 60-х гг. пришелся подъем развития учебно-методической работы на исторических и обществоведческих кафедрах117. Одновременно набирает силу и другая тенденция, характерная для советского периода: возрастает партийный контроль над вузовским историческим образованием, который все более приобретает формальный характер и выражается в бесчисленных отчетах, юбилейных постановлениях и др. внешних атрибутах идейной убежденности преподавателей и студентов.

В 60-70-е гг. заметно меняется количественный и качественный состав студентов. Молодежь, и, прежде всего, студенчество, в 60-е гг. уже мало верили в идеологические призывы и лозунги; именно молодежь в этот период становится самой активной силой сопротивления властям и просто несогласия со сложившимся жизненным порядком.

Неформальные студенческие объединения были характерным явлением уже конца 50-х - середины 60-х гг. Как свидетельствует секретное донесение Министерства просвещения РСФСР в ЦК КПСС от 29 ноября 1956 г, студенты многих вузов требовали демократических преобразований в культуре, науке и образовании. В центральных университетах и институтах страны создавались группы студентов, обсуждались произведения «опальных» авторов - В. Дудинцева, К. Симонова, картины Пикассо,118 проводились открытые и «подпольные» дискуссии о теории и методологии исторической науки. Эти и подобные стремления молодежи мыслить самостоятельно партийные идеологи из Отдела науки, школ и культуры ЦК КПСС по РСФСР расценивали как свидетельства «пренебрежительного отношения к труду, нежелания ехать на работу на периферию, проявления так называемого «стиляжничества», пошлости, мещанского понимания красоты...».119

Среди студентов ходили идеи свободного посещения лекций, отмены общественных наук и свободы личности. Активными пропагандистами этих идей в Краснодарском госпединституте были студенты Борис Фельман, Сергей Маликов и другие. В этих целях они пытались создать общественную группу, распространяли лозунги, листовки. Одну из студенческих стенгазет администрация и партийная организация пединститута восприняли как неблагонадежную. Вскоре этих студентов исключили их института.120 В 1969 г. из СГПИ был исключен студент ИГ курса историко-филологического факультета В.А. Захаров. Официально было объявлено «за академическую неуспеваемость». Хотя в академической справке не было ни одной тройки, не говоря уже о двойках. Но как писал впоследствии в Министерство просвещения тогдашний ректор института А.П. Щевелев:. «3ахаров был исключен из института за принадлежность к лицам религиозного направления»121.

Даже ограниченные попытки критики марксистко-ленинской идеологии автоматически выбрасывали человека из науки и общественно-политической жизни, отрицание хотя бы части догм -- из обычного мира за лагерный забор. Наглядным примером может служить деятельность известной группы выпускников и студентов истфака МГУ, сформировавшейся вокруг молодого историка Л.Н. Краснопевцева. Исследуя особенности экономики дореволюционной России, революционное движение, альтернативы развития страны после революции 1917г., Краснопевцев и его единомышленники пришли к выводу, что партийные лозунги их времени резко расходятся с окружающей действительностью. За распространение антиправительственных листовок члены группы Краснопевцева были жестоко наказаны -получили от 6 до 10 лет заключения в лагерях.122

В качестве мер, способных предотвратить «нездоровые» настроения студенчества, Министерство просвещения РСФСР в своей докладной в ЦК КПСС предлагало усилить идейно-воспитательную работу, директорам институтов предписывалось пресекать факты «демагогических выступлений и распущенности».123 Помимо этого, Минпрос обращал внимание на преподавание общественных наук, призывал улучшить качество лекций и семинаров. Таким образом, усиление внимания партийной номенклатуры к учебно-методической работе вузов в 60-е гг. не было случайным. Оно имело цель преломить презрительное отношение к ним молодежи, так как традиционные способы устрашения были уже недостаточны.124

Показательно, что своей третьей задачей Минпрос считал усиление внимания к культурно-бытовым нуждам студентов и преподавателей. Отсутствие жилья, одежды, плохое питание - эти «характеристики» студенческой жизни на фоне бытовой неустроенности всей страны (когда уровень производства предметов потребления снижался год от года), были привычными. Словосочетание «нищий студент» давно и привычно вошло в наш лексикон и не коробило слух. Тот факт, что студенты жили плохо, и на стипендию в 22 рубля в начале 60-х можно было купить только килограмм мандаринов, зачастую не осознавали и сами студенты, которые были молоды и жили большими надеждами. То, что быт и питание студентов становится в центре внимания Минпроса в связи с участившимися студенческими волнениями, говорит об особой остроте этого вопроса.

В 1956 г. Министерство просвещения возбудило ходатайство перед правительством не снижать стипендиальный фонд в 1957 г. на 14 млн. рублей, как это было раньше намечено (при этом предполагалось снять со стипендии свыше 4 тыс. студентов, которые имели на нее право), и расширить строительство студенческих общежитий: Как свидетельствует документ, пединституты, ввиду нехватки средств, до этих пор не восстановили довоенного уровня обеспечения студентов общежитиями. Если до войны там проживало 70% студентов, то сейчас (в 1956г.) - только 33%, а остальные студенты, нуждающиеся в общежитии (свыше 30 тыс.), проживали в частных углах, наем которых лишь частично оплачивался институтом. Для строительства общежитий было необходимо специальное решение правительства, которого к 1956 г. еще не было125.

Документы и отчеты о работе вузов Дона, Кубани, Ставрополья свидетельствуют, что проблема бытовой неустроенности студентов и в последующие годы остается актуальной. Например, в 1958-59 гг. крупнейший вуз на юге России - Ростовский университет - продолжал, как в послевоенный период, учиться в две - две с половиной смены. Его общежития могли вместить не более 250 человек, а число нуждающихся достигало тысячи; студенты снимали частные углы и выплачивали за них 60-70 рублей при стипендии 265 рублей126 (до обмена 1961г.). В 1969г. Ставропольский пединститут располагался в небольшом старом здании и испытывал большие трудности, в то время как Минпрос давно дало согласие на постройку еще одного корпуса; но Минстройне хотело его утверждать127. Специальная комиссия, анализирующая социально-бытовые условия студентов СГПИ в 1969г. определила, что питание студентов оставляет желать лучшего. В студенческих столовых очень низкая обеспечиваемость продуктами: мясопродуктами - на 30%, рыбой - достаточно, но не в ассортименте, полуфабрикатами - на 30%, совсем нет творога и субпродуктов, молоко завозится сначала на склад, а затем распределяется по буфетам и из-за этого прокисает.128