Использование метода фрейм-анализа предполагает стратегический анализ публичных сообщений и их восприятия широкой аудиторией с целью выявить специфические особенности коммуникативных практик и процессов, а также моделей конструирования смыслов посредством текстов. Фрейм-анализ направлен, как правило, на отбор определенных аспектов социальной реальности и маркеров их субъективного восприятия в сообщении, указывающих на интерпретацию ситуации, нравственную оценку и скрытый смысловой подтекст сообщения.

Сам же дискурс-анализ воспринимается скорее как методология или эпистема, объясняющая способы познания социальной реальности, а не метод исследования. При этом качественный характер дискурс-анализа открывает возможности для более глубокого изучения смыслов социальных явлений и социальных практик, чем у многих других эпистем в коммуникационных и социальных науках. Таким образом, мы считаем дискурс-анализ и фрейминг наиболее подходящей теоретической рамкой для проведения данного исследований.

Методы. В этом исследовании в качестве основного метода используется сравнительный фрейм-анализ дискурса депрессии с помощью двухступенчатого индуктивного подхода.

Доклады Всемирной организации здравоохранения отмечают постоянное повышение распространенности тревожных расстройств и депрессии среди населения на протяжении последнего века. Депрессия является самым высоким по распространенности психическим расстройством в мире - согласно статистике ВОЗ, с симптомами депрессии и тревожных расстройств хотя бы раз в жизни сталкивается половина мирового населения. Cross-national comparisons of the prevalence and correlates of mental disorders. WHO International Consortium in Psychiatric Epidemiology. Bull World Health Organ 2000; 4 (78): 413-426. Депрессия и тревожность являются также и самой частой причиной обращения за психологической и психиатрической помощью. Kessler, R. C., Demler, O., Frank, R. G., Olfson, M., Pincus, H. A., Walters, E. E., ... & Zaslavsky, A. M. (2005). Prevalence and treatment of mental disorders, 1990 to 2003. New England Journal of Medicine, 352(24), 2515-2523.

Согласно данным доклада ЭССЕ-РФ, повышенный уровень тревоги и депрессии наблюдается более чем у 40% населения России, а клинический уровень тревоги и депрессии (требующий обращения за профессиональной помощью) доходит до 15% у населения отдельных регионов (Волгоград, Оренбург, Республика САО). Шальнова, С. А., Евстифеева, С. Е., Деев, А. Д., Артамонова, Г. В., Гатагонова, Т. М., Дупляков, Д. В., ... & Минаков, Э. В. (2014). Распространенность тревоги и депрессии в различных регионах Российской Федерации и ее ассоциации с социально-демографическими факторами (по данным исследования ЭССЕ-РФ). Терапевтический архив (архив до 2018 г.), 86(12), 53-60.

В число основных факторов риска развития симптомов включают уровень материального достатка - с повышением уровня бедности повышается и распространенность клинической тревоги и депрессии. Таким образом, этот фактор особенно актуален для России, где по данным Росстата более 10% населения находится за чертой бедности. «О соотношении денежных доходов населения с величиной прожиточного минимума и численности малоимущего населения в целом по Российской Федерации в III квартале 2018 года» http://www.gks.ru/bgd/free/b04_03/IssWWW.exe/Stg/d01/240.htm

При этом, по данным доклада ЭССЕ-РФ, нет никакой зависимости в частоте повышенного уровня тревожности депрессии в зависимости от пола, уровня образования или места проживания (город / село). Хотя клинический уровень тревоги и депрессии преобладает среди городского населения (распространенность клинического уровня тревожности - 18,5% против 15,4% и депрессия - 9% против 7,4% в городе и селе соответственно).

В сравнении с аналогичными исследованиями, проведенными в Германии по стандартной психометрической шкале HADS, частота повышенного уровня тревожности и депрессии среди российского населения оказывается значимо выше - частота депрессии 25,6% против 23% у российского и немецкого населения соответственно, а частота повышенного уровня тревожности среди российского населения 46,3% против 21% в Германии.

Немало исследований отмечают высокий рост распространенности заболевания в западных странах в течение последних десятилетий, однако данный феномен может быть скорее следствием изменения процедур диагностирования и повышения уровня просвещенности населения в области психического здоровья. Доклад о состоянии здравоохранения в мире. ВОЗ 2001. WHO Global InfoBase (http:www.infobase.who.int).

Общественное мнение о природе депрессии не раз подвергалось серьезным трансформациям. Сейчас среди всех других интерпретаций феномена депрессии и тревожных расстройств доминирует биомедицинский дискурс (Gardner, 2003), который рассматривает депрессию как результат химического дисбаланса в головном мозге (Jackson, 1986). В современной, наиболее широко распространенной версии биомедицинского дискурса депрессия признается физической болезнью и подвергается соответствующей коннотации через характерные для этого дискурса термины и конструкты. Конструирование природы депрессивного состояния через медицинский дискурс привело в западном обществе к распространению идей превентивной профилактики, само-регуляции и само-мониторинга психологического состояния, зачастую с помощью антидепрессантов. (Gardner, 2003).

Рост популярности таких практик связан с растущим признанием того, что механизмы функционирования мыслительного процесса в состоянии депрессии подвергаются существенным искажениям - у индивидов с симптомами депрессии поверхностный когнитивный процесс имеет систематические отклонения к негативно направленному мышлению и склонность к фиксациям. Это отклонение проявляется в интерпретации больными собственного опыта и восприятия, в самооценке, записях и самоотчетах пациентов, а также в избирательном внимании и реминисценциях - согласно данным психопатологических исследований, пациенты не просто склонны фокусироваться на негативе, для них негативный опыт также лучше запоминается и легче проявляется в воспоминаниях, чем позитивный. Beck A.T. The evolution of the cognitive model of depression and its neurobiological correlates // Am. J. Psychiatry. 2008. Vol. 165. P. 1-9 Beck A.T. Cognitive models of depression // J. Cogn. Psychother.: An Int. Quarterly. 1987. N 1. P. 5 Система глубинных когнитивных установок пациента тоже переживает значимые изменения. Robins C., Haynes A. An appraisal of cognitive therapy // J. Consult. Clin. Psychology. 1993. Vol. 61, N 2. P. 205-214.-37.

Из-за большей уязвимости пациента к подобным искажениям, картина симптомов, точно так же, как и субъективное восприятие болезни, задается социальным окружением, поэтому интерпретативный фактор может оказать большое влияние на течение болезни и шансы выздоровления.

Качественный анализ фармацевтических рекламных материалов и буклетов, проведенный американскими исследователями в 1990х показывает, что депрессия конструируется как болезнь, в основном таргетированная на женщин. Nikelly, A. G. (1995). Drug advertisements and the medicalization of unipolar depression in women. Health Care for Women International, 16(3), 229-242. медиаэффект дискурс суицидальный фрейм

Однако более поздние исследования показывают, что, по всей вероятности, мужчины просто реже обращаются за профессиональной помощью и реже получают официальное постановление о диагнозе.

Предполагается, что основным барьером, препятствующим готовности обратиться за профессиональной помощью среди мужчин, являются традиционные нормы маскулинности, предписывающие запрет на открытое выражение негативных эмоций и уязвимости. Yousaf O, Grunfeld B, Hunter MS. (2014). A systematic review of the factors associated with delays in medical and psychological helpseeking among men. Health Psychol Rev, doi: 10.1080/17437199. 2013.840954. Rochlen AB, Paterniti DA, Epstein RM, et al. (2010). Barriers in diagnosing and treating men with depression: A focus group report. Am J Men's Health, 4, 167-75. O'Loughlin RE, Duberstein PR, Veazie PJ, et al. (2011). Role of the gender-linked norm of toughness in the decision to engage in treatment for depression. Psychiatr Serv, 62, 740-6.

Юсаф и Попат экспериментально доказали, что прайминг оказывает положительный эффект на нежелании мужчин обращаться за профессиональной медицинской помощью. Yousaf O, Grunfeld B, Hunter MS. (2014). A systematic review of the factors associated with delays in medical and psychological helpseeking among men. Health Psychol Rev, doi: 10.1080/17437199. 2013.840954. Концептуальный прайминг с использованием контрольных слов, настраивающих на открытость и коммуникацию, оказал стимулирующее влияние и подтолкнул испытуемых к настрою на поиск помощи для решения своих психологических проблем.

ЛаФранс LaFrance, M. N. (2007). A bitter pill: A discursive analysis of women's medicalized accounts of depression. Journal of health psychology, 12(1), 127-140. также обратила внимание на значение интерпретативного фактора и изучила конструирование депрессии как индивидуального опыта пациенток, и те дискурсивные стратегии преодоления стигматизации, которые они использовали для преодоления внешней стигматизации и внутренних когнитивных искажений.

Участницами исследования выступили женщины, пережившие депрессию. ЛаФранс отметила, что их рассказ об этом опыте в основном строится вокруг двух дискурсивных стратегий: фреймирование депрессии как медицинского диагноза и сравнение ее с другими болезнями («Это то же самое, что и диабет»). Многие из респонденток упоминали важность реализации того факта, что у состояния, которое они переживают, есть название, а также нужду в валидации тех симптомов, которые они испытывали, через медицинский дискурс.

Легитимизация их опыта и помещение его в рамки институционального медицинского дискурса также стали ключевыми факторами для того, чтобы стимулировать их к поискам профессиональной помощи и принятию усилий по преодолению болезненного состояния.

Это исследование показало, в какой степени пациенты чувствуют свою незащищенность перед обвинениями и оценкой социального окружения и зависят от институционального подтверждения их болезни. Простого признания депрессии как диагноза оказывается недостаточно для того, чтобы полностью преодолеть это напряжение - пациенты также чувствуют потребность в сравнении с другими видами медицинских диагнозов. Такое поведение выступает формой защитного механизма и демонстрирует, что конструирование депрессии даже в рамках медицинского дискурса все еще несет коннотацию, недостаточную для полного ощущения легитимизации - людям с диагнозом «депрессия» сложнее получить эмпатию и эмоциональную поддержку со стороны социального окружения, чем пациентам с, к примеру, астмой или диабетом, что и вызывает потребность в постоянных сравнениях.

Валидация реальности опыта депрессии, таким образом, способствует нормализации травматических последствий депрессивного состояния, а овеществление депрессии как медицинского диагноза помогло пациентам конструировать ее как обособленную сущность, не являющуюся частью их личности. Хотя, по примечанию ЛаФранс, конструирование депрессии через биомедицинский дискурс может оказывать на пациентов маргинализующий эффект, который еще нуждается в дальнейшем исследовании.

Одной из наиболее уязвимых к депрессии и тревожным состояниям демографических групп считаются студенты. Отечественные исследования показывают, что количество студентов, страдающих тревожными и депрессивными расстройствами, стабильно растет. Западные исследования распространенности депрессии среди студенческого сообщества показывают сходные результаты, сходные с российскими - у студентов повышен уровень депрессии и тревоги в сравнении с другими группами населения. И тем не менее большинство студентов, испытывая эти симптомы даже в тяжелой форме, не обращаются к психологам Eisenberg, D., Golberstein, E., & Gollust, S. E. (2007). Help-seeking and access to mental health care in a university student population. Medical care, 45(7), 594-601..

В числе важных факторов развития психических расстройств среди молодых людей отмечают социальную тревожность, проявлениями которой можно считать чувство страха при взаимодействии с окружающими людьми, боязнь негативной оценки своих личностных качеств и способностей, ожидание негативного отношения, равнодушия или осуждения по отношению к себе. Российские исследования 2013 года подтвердили, что такие симптомы характерны более чем для половины студентов среднего профессионального и высшего образования Горчакова, В. А., Ланда, Л. А., Матыцына, В. А., Краснова, В. В., Клименкова, Е. Н., & Холмогорова, А. Б. (2013). Психологическая дезадаптация у студентов системы среднего и высшего профессионального образования: сравнительный анализ. Психологическая наука и образование, (4), 5-14..

Эмоциональная дезадаптация в виде общих симптомов тревоги и депрессии сильно коррелирует с повышенным уровнем социальной тревожности Краснова, В. В., & Холмогорова, А. Б. (2011). Социальная тревожность и студенческая дезадаптация. Психолого-педагогические исследования, 2011(1)..

Большую роль играет связанная с социальной тревожностью социальная дезадаптация, которая может выражаться в наличии стойких дезадаптивных защитных стратегиях поведения, которые запускаются в ситуации социальной неопределенности или ожидания оценки. Так, например, студенты, которые испытывают сильную социальную тревожность, склонны к использованию непродуктивных способов борьбы со стрессом - они гораздо чаще избирают тактики избегания и изоляции Day, V., McGrath, P. J., & Wojtowicz, M. (2013). Internet-based guided self-help for university students with anxiety, depression and stress: a randomized controlled clinical trial. Behaviour research and therapy, 51(7), 344-351..

Среди психологических факторов, способствующих развитию депрессивных и тревожных состояний среди студентов, можно перечислить недостаток социальных навыков, социальную тревожность, перфекционизм, стресс, а также трудности в адаптации к новым жизненным условиями и социальной среде. Это подтверждается тем, что в основной группе риска тревожных и депрессивных заболеваний находятся студенты младших и средних курсов, к 4 и 5 курсу процент людей, имеющих риск развития тревожных и депрессивных расстройств, снижается Iovchuk N. M., Severnyj A. A. Depressii u detej i podrostkov // M.: Shkola-Press, 1999.. Именно среди первокурсников чаще всего происходят отчисления по причине нервного и психического неблагополучия Красик, Е. Д., Положий, Б. С., & Крюков, Е. А. (1982). Нервно-психические заболевания у студентов. Красик ЕД, Положий ЮС, Крюков ЕА--Томск: Томск. ун-т..

Еще одним из аспектов развития тревоги является перфекционизм, распространенный среди студентов, проявляющийся в завышенных стандартах по отношению к себе, и также способствующий появлению страха перед негативной оценкой своих личностных характеристик, в частности - интеллектуальных способностей Горчакова, В. А., Ланда, Л. А., Матыцына, В. А., Краснова, В. В., Клименкова, Е. Н., & Холмогорова, А. Б. (2013). Психологическая дезадаптация у студентов системы среднего и высшего профессионального образования: сравнительный анализ. Психологическая наука и образование, (4), 5-14.. Критическим периодом для проявления всех перечисленных симптомов можно считать экзаменационный период - сессия является пиком психологической и интеллектуальной нагрузки для большинства студентов Красик, Е. Д., Положий, Б. С., & Крюков, Е. А. (1982). Нервно-психические заболевания у студентов. Красик ЕД, Положий ЮС, Крюков ЕА--Томск: Томск. ун-т..

Добровольное анонимное психодиагностическое обследование, проводившееся в 2013 году среди студентов МГППУ Горчакова, В. А., Ланда, Л. А., Матыцына, В. А., Краснова, В. В., Клименкова, Е. Н., & Холмогорова, А. Б. (2013). Психологическая дезадаптация у студентов системы среднего и высшего профессионального образования: сравнительный анализ. Психологическая наука и образование, (4), 5-14. выявило повышенный уровень социальной тревожности более чем у половины студентов-младшекурсников, у 2,5% из них - в тяжелой степени.

Это обследование выявило и более тяжелые симптомы среди студентов: 5% студентов среднего профессионального образования и 27% студентов высшего профессионального образования согласились с тем, что имеют суицидальные мысли и испытывали желание покончить с собой. Сотрудники отдела психического сопровождения, проводившие исследования, отмечают, что студенты с подобными симптомами находятся в критическом состоянии и нуждаются в медико-психологической помощи.

В свою очередь, американские исследования факторов депрессии и тревожности среди иностранных студентов показывают, что основным предиктором развития депрессии можно считать наличие социальной поддержки Sьmer, S., Poyrazli, S., & Grahame, K. (2008). Predictors of depression and anxiety among international students. Journal of Counseling & Development, 86(4), 429-437.. Этот фактор оказался гораздо более значимым, чем гендер, пол, возраст, этническая принадлежность, продолжительность обучения и уровень владения языком.

Еще одно исследование, сосредоточенное на влиянии депрессии на качество жизни и персональные достижения студентов, выявило, что наличие депрессии в совокупности с финансовыми трудностями с большой вероятностью предсказывало снижение оценок среди второкурсников. Более того, оно показало, что к середине учебного семестра 9% студентов, ранее не проявлявших никаких психологических трудностей, приобрели симптомы депрессии, а еще 20% - симптомы тревожных расстройств Andrews, B., & Wilding, J. M. (2004). The relation of depression and anxiety to life?stress and achievement in students. British journal of psychology, 95(4), 509-521.. Это первое исследование, которое доказало наличие прямой связи между психологическими расстройствами депрессивного и тревожного спектра, и падением уровня академической успеваемостью студентов. Доказательство того, что психологические проблемы, приобретенные в университете, могут серьезно сказаться на будущих перспективах молодых людей, обучающихся в нем, привлекло к проблеме внимание многих других исследователей.

1.2 Влияние социальных сетей на проявления депрессии и тревожных расстройств среди студентов

Одной из наиболее популярных тем для исследований в этой сфере является взаимосвязь интернет-активности и развития симптомов психических расстройств депрессивно-тревожного спектра среди молодежи. Так, Акин и Искандер Akin, A., & Iskender, M. (2011). Internet addiction and depression, anxiety and stress. International online journal of educational sciences, 3(1), 138-148., а вслед за ними Лин и другие Lin, L. Y., Sidani, J. E., Shensa, A., Radovic, A., Miller, E., Colditz, J. B., ... & Primack, B. A. (2016). Association between social media use and depression among US young adults. Depression and anxiety, 33(4), 323-331. обнаружили прямую корреляцию между интернет-зависимостью и активным использованием социальных сетей и риском развития депрессии или тревожности. Однако, в данных исследованиях депрессия была операционализирована как комплекс поведенческих симптомов, характерных для депрессивного состояния (пессимистичный настрой, высказывания нигилистского характера, подавленное настроение), а не подтвержденный клинический диагноз.

В то же время другие исследования не обнаружили никаких доказательств гипотезы о взаимосвязи использования фейсбука и клинической депрессии - согласно результатам их работ, какая-либо корреляция между этими переменными отсутствует Jelenchick, L. A., Eickhoff, J. C., & Moreno, M. A. (2013). “Facebook depression?” Social networking site use and depression in older adolescents. Journal of Adolescent Health, 52(1), 128-130.. Тандок и другие также изучали такие факторы использованием фейсбука и связанный с этим уровень «социальной зависти» как возможные предикторы депрессии, и не обнаружили значимой корреляции. Более того, их анализ показал, что Фейсбук на самом деле может снижать проявление симптомов депрессии. Рассматривая использование социальных сетей в рамках коммуникационной теории Uses & Gratifications, Тандок считает, что они могут оказывать совершенно различные эффекты на эмоциональное и психологическое состояние пользователей Tandoc Jr, E. C., Ferrucci, P., & Duffy, M. (2015). Facebook use, envy, and depression among college students: Is facebooking depressing?. Computers in Human Behavior, 43, 139-146..

Современное поколение молодых студентов университетов отмечает высокий уровень комфорта и приспособленности к использованию интернета для различных целей, в том числе сбора информации, ведения бизнеса и социализации. Caruso, J., & Salaway, G. (2008). The ECAR study of undergraduate students and information technology, 2008. Educause Centre for Applied Research, Univeristy ofWisconsin. Www.educause.edu/edcar.

Вслед за перемещением многих социальных институтов в онлайн-пространство последовали и попытки адаптировать программы когнитивно-поведенческой терапии (далее - Cognitive Behavioral Therapy, CBT) для возможности дистанционного использования посредством социальных сетей и интернета.

Испытания таких программ самопомощи показали довольно высокие результаты по положительному влиянию на психоэмоциональное состояние добровольцев, принимавших участие в тестировании. CBT программы на онлайн-основе более удобны в использовании, требуют меньших затрат усилий и меньше социальной интеракции, которая тяжело дается людям с симптомами депрессии и тревожных расстройств.

Мета-анализ подобных исследований показал Andersson, G., & Cuijpers, P. (2009). Internet-based and other computerized psychological treatments for adult depression: a meta-analysis. Cognitive Behaviour Therapy, 38, 196-205., что CBT программы, требующие обратной связи с профессионально обученным персоналом на регулярной основе в форме самоотчетов или иных активных действий, оказывают более внушительное действие на состояние добровольцев, чем программы, предназначенные для полностью автономного использования.

Успешно протестированы также онлайн-программы, заточенные на студентов с социофобией Tillfors, M., Carlbring, P., Furmark, T., Lewenhaupt, S., Spak, M., Eriksson, A., et al. (2008). Treating university students with social phobia and public-speaking fears: Internet delivered self-help with or without live group exposure sessions. Depression and Anxiety, 25, 708-717., булимией Sanchez-Ortz, V. C., Munro, C., Stahl, D., House, J., Startup, H., Treasure, J., et al. (2011). A randomized controlled trial of internet-based cognitive-behaviorfor bulimia nervousa or related disorders in a student population. Psychological Medicine, 41, 407-417. и перфекционизмом Radhu, N., Daskalakis, Z. J., Arpin-Cribie, C. A., Irvine, J., & Ritvo, P. (2012). Evaluating a web-based cognitive-behavioral therapy for maladaptive perfectionism in university students. Journal of American College Health, 60, 357-366. Однако, принципы когнитивно-поведенческой терапии для многих расстройств сходны и не имеют серьезных различий по содержанию и методологии. К тому же, как отмечают Браун и Барлоу Brown, T., & Barlow, D. (1992). Comorbidity among anxiety disorders: implications for treatment and DSM-IV. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 60, 835-844., многие пациенты имеют симптомы нескольких психологических расстройств и нуждаются в комплексной терапии. Это открывает возможности для создания универсальных и доступных программ онлайн-терапии и самопомощи. Так, Титов и другие Titov, N., Dear, B., Schwencke, G., Andrews, G., Johnson, l., Craske, M.g., et al. (2011). Transdiagnostic internet treatment for anxiety and depression: a randomized controlled trial. Behaviour Research and Therapy, 49, 441e452 поделились успешными результатами контролируемого медицинского тестирования "трансдиагностической" CBT-программы для людей с депрессией и тревожными расстройствами. Интересно то, что большинство участников исследования имели оба типа расстройства, хотя критерием выборки было наличие лишь одного из них.

Исследование онлайн-программ самотерапии для студентов, проведенное в университете Висконсина Caruso, J., & Salaway, G. (2008). The ECAR study of undergraduate students and information technology, 2008. Educause Centre for Applied Research, Univeristy of Wisconsin., показало, что участники, у которых был доступ к таким программам, к концу исследования значительно снизили уровень тревожности, депрессии и стресса (по их собственной оценке) в сравнении с участниками, которые не получили доступ к онлайн-программам. Спустя шесть месяцев их самооценка собственного состояния все еще была выше, чем у контрольной группы - даже после завершения программы они могли поддерживать свое психоэмоциональное состояние и успешно применять изученные техники для уменьшения стресса и депрессивных симптомов.

В последние годы социальные сети привлекли внимание ученых как идеальное пространство для социологических и социоэтнографических исследований, в особенности как пространство, способное предоставить новые инсайты о здоровье, психоэмоциональном состоянии, поведении и самочувствии людей с различными медицинскими диагнозами.

Лингвистический анализ текстового контента, который пользователи публикуют в социальных сетях и паттернов их взаимной кооперации в социальных сообществах принесли новые возможности в изучение психических болезней Aron Culotta, Estimating county health statistics with twitter, Proceedings of the SIGCHI Conference on Human Factors in Computing Systems, April 26-May 01, 2014, Toronto, Ontario, Canada   Michael J Paul and Mark Dredze. 2011. You Are What You Tweet: Analyzing Twitter for Public Health.. In ICWSM.. Так, исследования, проведенные в социальных сетях, помогли определить факторы и оценить риск развития большого депрессивного расстройства Minsu Park, David W McDonald, and Meeyoung Cha. 2013. Perception Differences between the Depressed and Non-depressed Users in Twitter. In Proceedings of ICWSM. Munmun De Choudhury and Sushovan De. 2014. Mental Health Discourse on reddit: Self-disclosure, Social Support, and Anonymity. In Proc. ICWSM. AAAI., посттравматического депрессивного расстройства, и других психических расстройств аффективного и невротического спектра.

Одной из наиболее опасных социальных проблем, связанных с депрессией, является высокий риск суицидальных исходов. По данным DSM-5 (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders) и APA (American Psychiatric Association) APA American Psychiatric Association, American Psychiatric Association, and others. 1980. Diagnostic and statistical manual of mental disorders. (1980)., каждый шестой пациент с диагнозом "большое депрессивное расстройство" умирает в результате попытки суицида. Это ставит задачу мониторинга и предотвращения суицидальных идей у пациентов на первое место по актуальности в области исследований поведения людей с симптомами депрессивных расстройств Jonathan TO Cavanagh, Alan J Carson, Michael Sharpe, and Stephen M Lawrie. 2003. Psychological autopsy studies of suicide: a systematic review. Psychological medicine 33, 03 (2003), 395-405.. Как показали недавние научные работы в этой сфере Lawrence M Glanz, Gretchen L Haas, and John A Sweeney. 1995. Assessment of hopelessness in suicidal patients. Clinical Psychology Review 15, 1 (1995), 49--64., социальные сети могут служить подходящей платформой для этого и предоставляют возможности выявлять суицидальные настроения по поведению пользователей, не нарушая их персонального пространства и не задевая их анонимности.

Совместное исследование нескольких американских университетов в 2016 году De Choudhury, M., Kiciman, E., Dredze, M., Coppersmith, G., & Kumar, M. (2016, May). Discovering shifts to suicidal ideation from mental health content in social media. In Proceedings of the 2016 CHI conference on human factors in computing systems (pp. 2098-2110). ACM. помогло разработать статистическую методологию, которая с большой точностью может определять, что интернет-пользователь, вовлеченный в дискурс психического здоровья в скором времени может начать проецировать суицидальные мысли и идеи, основываясь на его поведении в социальных онлайн-сообществах. Выделяющимися бихевиоральными паттернами, которые помогают определять потенциально суицидально настроенных пользователей, по данным этого исследования являются сокращение социальной вовлеченности, открытая манифестация состояния безнадежности, центрированность на себе, импульсивность и повышенная тревожность. Среди лингвистических факторов можно отметить также слабую связность текста, сниженную координацию с другими членами сообщества, частое возвращение к теме одиночества в публикуемых текстах.

Разработанная на основе больших данных методология демонстрирует потенциал социальных сетей как пространства для применения новых видов психологической помощи и социальной поддержки уязвимых групп.

Преимущества социальных онлайн-медиа позволяют эффективно работать со всеми основными факторами, мешающими своевременному погружению пациента в биомедицинский дискурс, такими как социальная изоляция, боязнь осуждения, усиленная потребность в поддержке и валидации, хроническая усталость и сниженная мотивация, затрудняющие нормальную социализацию больного.

Таким образом, мы можем рассматривать социальные онлайн-медиа как наиболее подходящую платформу для выявления и предотвращения депрессии и тревожных расстройств среди студентов.

1.3 Отношение россиян к депрессии и тревожным расстройствам

Хотя немало исследований отмечают стабильный и высокий рост распространенности заболевания в западных странах в течение последних десятилетий, данный феномен скорее следует воспринимать как следствие изменения процедур диагностирования и повышения уровня просвещенности населения в области психического здоровья.

Влияние культурной среды на протекание аффективных и тревожных расстройств тяжело измерить и отследить, хотя современные методы онлайн-этнографии позволяют открыть новые инсайты на то, как восприятие болезни сказывается на переживании симптомов, самочувствии пациентов и их перспективах на выздоровление. Во многом именно социокультурный бэкграунд пациента определяет, насколько серьезным будет течение болезни и как она отразится на качестве жизни больного.

Сравнительный кросс культурный феноменологический анализ текстов постов на онлайн-форумах российских и американских сообществ, посвященных психическим расстройствам, проведенный российскими исследователями в 2015 году Гордон, А. Г., & Литинская, Д. Г. (2015). Кросскультурный анализ депрессивных переживаний в Российской и американской среде. Вестник РГГУ. Серия «Психология. Педагогика. Образование», (2)., показывает, что восприятие депрессии в российском онлайн-пространстве разительно отличается от доминирующего в западном сообществе биомедицинского дискурса.

Так, для российских онлайн-форумов на тему депрессии наиболее характерны высказывания, содержащие категории "аддикция" и "мотивационно-волевая сфера". Частыми для российского дискурса являются указания на употребление алкоголя и другие пристрастия, как попытки "самолечения" депрессивных состояний.

Для российского дискурса характерны недоверие к психбольницам и врачам, что свидетельствует о более отчетливо выраженной стигме психической болезни в обществе. Как показывают современные исследования состояния психического здоровья в России и отношения к психическим заболеваниям, карательная медицина в СССР и характерный для постсоветского пространства более "авторитарный" стиль взаимоотношений между врачом и пациентом пагубным образом сказались на уровне доверия к врачебному персоналу и медицинской системе в целом. Среди других проблем современной российской психиатрии выделяют также тяжелую экономическую и политическую поляризацию общества, отсутствие ощущения личной безопасности, многочисленные формы дискриминации по разным социодемографическим признакам и недоступность платной медицинской помощи для большей части населения в связи с их экономическим состоянием Короленко, Ц. П., & Загоруйко, Е. Н. (2002). Психическое здоровье в современной России. Наркология, 9, 10-15.. Эти факторы препятствуют своевременному обращению за профессиональной помощью в соответствующие институты.

Исследователи также отметили, что в российском онлайн-пространстве гораздо чаще появляется фрейм-категория тяжелых симптомов, куда входят ангедония, апатия, абулия, проблемы со сном. Это также может свидетельствовать о том, что россияне, больные депрессией, чаще недополучают своевременное медикаментозное и психотерапевтическое лечение.

В свою очередь в американских текстах в разы чаще встречаются категории, связанные с упоминанием медикаментозных препаратов, назначаемых при депрессии - антидепрессантах и успокоительных (седативных) препаратах, что одновременно указывает как на большую осведомленность о природе болезни, так и на то, что американцы чаще получают квалифицированную врачебную помощь при депрессивных расстройствах.

Еще одно значимое кросс культурное различие в интерпретативных аспектах обсуждения болезни состоит в том, что на американских форумах обсуждение темы «проблемы на работе» чаще появляется через фрейм «проблемы на работе из-за депрессии», а на российских - через фрейм «плохая работа». Американское сообщество более склонно к тому, чтобы воспринимать психоэмоциональные проблемы как независимый сторонний фактор, в то время как российские интернет-пользователи не ставят подобных различий между психическим состоянием и другими аспектами своей жизни. Вместо фактора «депрессия» на первый план выходит фактор «плохой работы».

Такие яркие отличия в рефлексии болезни между российскими американскими интернет-пользователями, по нашему мнению, свидетельствуют о том, что простого перенесения успешных американских и европейских методов онлайн-терапии в российскую среду будет недостаточно для их эффективного применения - потребуется также и адаптация этих терапевтических методов к российской социальной и культурной среде.

Другое российское исследование 2011 года сосредоточилось на изучении отношения россиян к депрессивному расстройству Носачев, Г. Н., & Дубицкая, Е. А. (2011). Представления общества о суициде и больных депрессией. Суицидология, 2 (3 (4)), 43-44. .

Авторами на основе специально разработанного опросника были изучены особенности стигматизации больных депрессией, в частности, их отношение к суициду, респондентами групп «Общество», «Родственники» и «Больные». Респонденты группы «Общество» чаще всего считали, что больной депрессией «физически здоровый лентяй, на котором можно пахать», а пациенты «нытики и пессимисты» (такой ответ дали 95% респондентов). В группе «Родственники» больше половины респондентов посчитали депрессию мифом, «как и любое психическое заболевание», но в 100% случаев не признали больных депрессией сумасшедшими. Никто из респондентов группы «Больные» не считал депрессию мифом или образом жизни и не допускал, что её можно симулировать, также, как не допускал мысли, что больного депрессий можно назвать сумасшедшим. При этом 96% респондентов первой группы, 45% во второй и 38% в третьей считали, что больные депрессией, как правило, совершают суицид.

Вместе с тем больше половины респондентов всех групп посчитали депрессию мифом, «как и любое психическое заболевание», но в 100% случаев не считали больных депрессией сумасшедшими.

Опрос показал также и то, что половина россиян не верит в то, что они могут заболеть депрессией (48,33%). Около трети респондентов продемонстрировало полную оторванность от медицинского дискурса: они высказывали доверие к религиозным, мистическим, паранаучным и другим архаичным практикам лечения.

По результатам проведенного исследования авторы делают вывод о том, что дальнейшее изучение восприятия пациентов с эмоциональными, психическими и поведенческими расстройствами должно помочь в преодолении стигматизации и дискриминации групп населения, страдающих от симптомов депрессивных и тревожных расстройств, и в поисках новых путей социальной поддержки для этих угнетаемых групп в рамках российского общественного дискурса. Однако, борьба с предвзятостью в отношении психических проблем должна быть совместной инициативой многих общественных институтов, в том числе психиатрических и государственных.

Дубицкая Дубицкая, Е. А. (2009). Стигматизация больных депрессией. Автореф. дисс.… канд. мед. наук/ЕА Дубицкая. М. провела еще одно похожее исследование того, как различные группы российского общества (в том числе профессиональные врачи и психиатры) относятся к депрессии, и подвержены ли эти группы влиянию стигматизации. Исследование было проведено с помощью социологического опросника об отношении к психическому нездоровью, разработанного российскими исследователями в 2001 году. Респонденты были разделены на шесть групп, в первую из которых вошли врачи-психиатры со стажем работы не менее 5 лет, во вторую - врачи других профилей (акушеры, гинекологи, неврологи и т.д.) со стажем работы не менее 5 лет, в третью - профессиональные психологи (по большей части социальные и клинические психологи, но среди респондентов этой группы также были психологи-консультанты и педагогические психологи) со стажем работы не менее 2 лет, а четвертую группу «общество» составили респонденты, не работающие в медицине. В пятую группу вошли родственники больных с диагностированной депрессией, а в шестую - сами пациенты с депрессией. Эта группа целиком состояла из больных, находящихся в процессе терапии, принимающих антидепрессанты и целиком признающих свое состояние как психическую болезнь.