Медиатизированная женщина в современной российской культуре: поэзия и соцсети

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Национальный исследовательский университет

«Высшая школа экономики»»

Факультет коммуникаций, медиа и дизайна

Академическая выпускная квалификационная работа по направлению подготовки 42.03.05 «Медиакоммуникации»

МЕДИАТИЗИРОВАННАЯ ЖЕНЩИНА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ: ПОЭЗИЯ И СОЦСЕТИ

студента группы №165 образовательной

программы бакалавриата «Медиакоммуникации»

Игнатьева Дарья Вячеславовна

Научный руководитель д. ф. н., проф. А.В. Голубков

Москва, 2020

Содержание

сетевой медиа красота поэзия

Введение

1. Миф о красоте в западноевропейском культурном пространстве

1.1 Понятие красоты на Западе

1.2 Рефлексия о красоте в западном пространстве

2. Стандартизация женственности в рамках сетевых медиа

2.1 Репрезентация женской красоты в дискурсе современной российской поэзии

2.2 Концепты женской красоты в современных социальных сетевых медиа (на примере «Instagram» и «VK»)

Заключение

Список использованной литературы и источников

Приложения

Введение

Настоящее исследование посвящено концепту стандартизированной женской красоты. Исследователи придерживаются принципиально разных взглядов на то, чем на самом деле является женская красота, и расширенная роль гендерно детерминированного конструкта внешней привлекательности в современной потребительской культуре провоцирует постоянное возвращение общества к этой проблеме. Фундаментальные тенденции женственности влияют на медиасферу, сферы дизайна, рекламы и маркетинга. В современной реальности массовая культура выступает в роли некого идеологического инструмента, инкорпорирующего императив красоты в концепцию массового потребления; именно разнообразные потребительские практики используются с целью конструирования телесности. Телесность, в свою очередь, термин, действующий в гендерном, а не в абстрактном поле: наблюдаются расхождения в формировании идентичности с помощью трансформации тела у женщин и мужчин.

В текущей дипломной работе произведен детальный философско-культурологический анализ концепции стандартизированной женской красоты в культурном контексте различных временных периодов; изучена специфика конструирования и институционализация женственности. Научная новизна исследования обусловлена подробным разбором трансформаций концепта красоты и стандартизированных требований, предъявляемых обществом к женской телесности. Также, подтверждены и систематизированы социокультурные и индивидуальные показатели, репрезентирующие воздействие императива физической красоты на женские потребительские практики. Кроме того, произведена типология архетипических представлений, на которых базируются наиболее распространенные конструкты женской красоты; различия в выстраивании стандартизированного женственного образа в плоскостях реального и виртуального миров.

Актуальность работы объясняется действующей тенденциозностью понимания социальной роли женщины сквозь призму ее телесности, а также через степень соответствия ее физических характеристик стандартам, традиционным для ее общества. В отличие от предшествующих культурных систем, где категория женственности коррелируется с основной социокультурной ролью, - ролью матери, покровительницы домашнего очага, - в актуальной на сегодняшний день потребительской культуре стандарт красоты не пересекается с женской фертильностью. В настоящее время феномен идеала женской красоты рассматривается в новых контекстуальных значениях, трансформируясь в социокультурный условный знак, указывающий на социально-экономическое положение женщины в обществе.

Физическая красота является гендерно обусловленным культурным конструктом, действующим независимо от индивидуальных взглядов женщины на телесность. Глобализационными процессами определена интеграция стандартизации и универсализации западной концепции женской красоты на всемирный уровень. Происходит монетизация женственности: актуализируется формирование новых рабочих мест в индустрии красоты, некий идеал феминности пропагандируется с помощью культа потребления, навязывая самоактуализацию через практики консьюмеризма. Выделение тренда стандартизированной привлекательности провоцирует значительную эскалацию визуальных представлений унифицированной красоты, формируется проблематизация в контексте внешнего вида: природных данных женщины априори недостаточно, необходимы дополнительные корректирующие вмешательства. В новой цивилизации растущая степень рефлексии по поводу собственной внешности обретает характер эпидемии.

Тенденции к размыванию гендерных различий и преобразованию гендерной стратификации общества способствуют появлению ряда исследований, посвященных проблемам женщин. Проблема исследования, затронутая в дипломной работе, имеет интегративную, многогранную направленность: каковы механизмы и факторы стандартизации женщины в современной российской культуре? В свою очередь, исследовательский вопрос: встраиваются ли современные сетевые медиа, в том числе, социальные сети и поэтические онлайн-ресурсы, в набор инструментов, конструирующих концепт стандартизированной красоты?

Многомерность данной темы, вероятно, определит поле для будущих исследований в области медиа, рекламы и маркетинга, дизайна, культурологии, философии и т. д. Существенный вклад в степень изученности проблемы стандарта красоты к настоящему времени внесли великие античные мыслители: Аристотель («прекрасное состоит в величине и порядке»), Платон, Гераклит, Пифагор, Анаксагор («ум есть принцип красоты»), а также философы более поздних времен: Георг Гегель, Вольтер, Иммануил Кант, Николай Бердяев, Мартин Хайдеггер, Жан-Поль Сартр, Умберто Эко. В ряде работ, посвященных проблематике феминизма, акцентируется внимание на феномене женской привлекательности и негативном влиянии императива красоты в рамках патриархальной структуры общества: в частности, сюда можно отнести «Миф о красоте: Стереотипы против женщин» Наоми Вульф и «Женственность и модернизацию патриархальной силы» Сандры Бартки. Гендер как социокультурный конструкт рассматривается, в свою очередь, в исследованиях Ирвинга Гофмана, Элеанор Маккоби и Кэрол Джеклин, Барона Гидденса.

Тема идеальной внешности остается актуальной и в областях социальной психологии и психофизиологии, где психология красоты и привлекательности была изучена Суэми Вирен и Фернхам Адриан. Гендерно детерминированные стандартизированные представления касательно внешнего вида мужчин и женщин были проанализированы в проектах Констанс Шиэн, Дэниела Хамермеша. Проблема расстройства пищевого поведения из-за развития нервной анорексии с целью похудания была проанализирована в длительном лонгитудинальном исследовании Валерия Марилова, Марины Артемьевой и др., работах Марии Коркиной, Светланы Бронниковой. Совокупная проблематика эстетической хирургии и косметологии детализируется в трудах Шилпа Мадан, Фоад Нахаи, Наоми Вульф; воздействие парфюмерии, косметики и общего имиджа на внутренние установки подтверждалось в психологических опытах Антонеллы Фабри, Мариэнн Маккейб, Джейн Воркман, Ким Джонсон. Наконец, Георг Фельсер, Ирина Неговорова, Дарья Погонцева разбирали тему СМИ и концептуального наполнения стандарта красоты в потребительской культуре. Вышеперечисленные работы в значительной мере способствовали развитию проблематики стандартизированной феминности, однако в трудах названных ученых не рассматривается совокупность актуальных на сегодня факторов индустриализации привлекательности; также, они не рассматривают трансформационный процесс культа красоты с античности до настоящего времени.

Объектом настоящего исследования является концепция стандартизированной привлекательности, а предметом - образ красивой женщины в современной российской сетевой культуре.

Целью дипломной работы является изучение развития концептуализации понятия женской красоты в дискурсе современных сетевых медиа. Для достижения этой цели в исследовании поставлены конкретные задачи:

- разобрать феномен привлекательности как неотъемлемую часть женской телесности в новой цивилизации;

- исследовать характеристики, воздействующие на формирование концептуализированной красоты;

- проанализировать значение процесса стереотипизации и архетипизации культурных образов на конструирование стандарта женственности;

- изучить трансформацию стандартизированных требований, предъявляемых к женской телесности, в разных временных интервалах;

- выявить актуальные каналы трансляции концепта стандартизированной женственности в современной культуре;

- рассмотреть репрезентативные характеристики женской красоты в дискурсе современных сетевых медиа.

Гипотеза дипломной работы: современные сетевые медиа конструируют виртуальную социокультурную реальность, альтернативный характер которой определяет качественно новые стандарты, практики и нормы репрезентации женственности.

В целях проведения исследования, были использованы следующие методы: семиотический анализ в качестве инструмента для разбора концепции красоты как совокупности знаков и символов в области актуальной поп-культуры; теоретический анализ ряда произведений научно-методической литературы и контент-анализ архивной документации как способ изучить формирование и преобразование концепции стандартизированной красоты в различные периоды исторического процесса. Кроме того, в ходе работы неоднократно задействован эмпирический метод сравнения, и метод теоретического уровня - изучение и обобщение полученных данных.

Эмпирическая база исследования представляет собой тематические интервью известных российских представительниц движений феминизма и бодипозитива, а также экспертов смежных областей; социальные опросы по проблематике стандартизированной красоты. Теоретическая база, в свою очередь, состоит из научных трудов, связанных с проблемами стандартизированной женственности, материалов рекламных сообщений и потребительских модных журналов, поэтических произведений современных русскоязычных стихотворцев, размещенных в открытом доступе, открытых данных страниц социальных сетей, в т.ч. пользовательского контента и рекламы, а также исследовательские материалы журналов издательства SAGE Publishing, включенных в Web of Science и Journal Citation Report.

1. Миф о красоте в западноевропейском культурном пространстве

1.1 Понятие красоты на Западе

Категория красоты, играющая важную культурную роль, насчитывает многотысячелетнюю историю. Концепция стандартизированной красоты зародилась еще в дохристианскую эпоху: при праоснователе афинской демократии Перикле появляются основные теории античной эстетики. Для древнегреческой культуры характерны идеи реалистичного канона, определяющего гармоничные пропорции красивого человеческого тела; в то же время, уже возник плюрализм мнений: древнеегипетский стиль отображал абстрактные образы. Тем не менее, именно на принципах искусства древнеевропейской цивилизации впоследствии базировались классические представления о прекрасном.

В своих диалогах «Пир», «Филеб», «Федр» Платон размышляет, в частности, о красоте: вершиной рассуждений философа становится идея - дар природы, - которая, в совокупности с истинной формой, и является самой красотой, объективной категорией всего сущего. Им также продвигалась теория идеальной симметрии как критерия стандарта красоты, идея золотого сечения: «…Платон привел формулировку золотого сечения: для соединения двух частей с третьей совершенным образом необходима пропорция, которая бы «скрепила» их в единое целое; одна часть целого должна так относиться к другой, как целое к большей части. Такая пропорция отвечает гармоническому соединению, она и является золотой…» Васютинский Н.А. Золотая пропорция. М., 1990. С. 5..

Интересно, что античное рабовладельчество в древнегреческой культуре являлось определяющим фактором для еще одного критерия физической красоты: светлокожести. Уже в доисторический гомеровский период сформировалась обширная практика рабства, в которое попадали, в том числе, представители населения Северной Африки и южных островов; со смуглым цветом кожи свободному гражданину ассоциироваться было нежелательно.

Пифагорейцы также определяли красоту как реалистичное воплощение симметричных пропорций человеческой телесности: чем пропорциональнее телосложение, тем гармоничнее. Главная категория пифагорейской эстетики - число, что есть основа бытия; однако, антипифагореец Гераклит, в противовес мнению о «вечных законах прекрасного», считал, что человеческие умозаключения относительны и применение математических подходов для расчетов гармонии и красоты малоэффективно. Он полагал, что красота постигается через созерцание сущего и познание парадоксальности жизни, или через Логос - озарение, даруемое глобальным разумом. Субъективность восприятия прекрасного подчеркивалась и в софистике: софисты полемизировали объективную сущность эстетики, но это не отразилось на положениях античной философии. Впоследствии, Аристотель вновь возвращался к идее объективизации прекрасного, выразив, что красота может быть характерна как для художественного произведения, так и для объекта естественного происхождения.

В главе VII его «Поэтики» Аристотель дает достаточно однозначное определение красоты: «Красота заключается в величине и порядке»Аристотель, Гаспаров М.Л., Позднев М.М. Поэтика. М., 2017. С. 55-65.. Древнегреческий философ оценивает эти признаки как универсальные для всех форм прекрасного. В дальнейшем, уже в новейшем времени, итальянский ученый Умберто Эко, ссылаясь на размышления античных философов, определяет красоту как пропорцию в своем труде «История красоты». В этой работе Эко также упоминает произведение «Дорифор» древнегреческого скульптора и теоретика искусств Поликлета, сегодня более известную как Канон Поликлета: воплощение философии правильного соотношения между частями фигуры; но принцип, лежащий в основе канона, не основан на равновесии двух равных элементов. Все части тела должны были взаимно гармонировать друг с другом в соответствии с пропорциональными соотношениями в геометрическом смысле: от А к В, как от В к С. Позднее римский архитектор Марк Витрувий должен был выразить правильные пропорции тела в виде долей всей фигуры: «…лицо должно было быть одна десятая от общей длины, голова одна восьмая, длина туловища четверть…» Эко У. История красоты. М., 2018. С. 74.. Впоследствии, величайший итальянский художник и один из ярчайших представителей искусства Высокого Возрождения Леонардо да Винчи проиллюстрировал витрувианские творения, основывая собственное конструирование идеального человеческого тела именно на видении римского архитектора.

Специфические особенности религиозной жизни в Средневековье стали предпосылкой к провозглашению антагонизма нематериальной сущности - души, божественной человеческой природы, и физической структуры человека - бренного тела, ввиду своей смертности считавшееся средоточием грехов. Христианский богослов и философ, Аврелий Августин, считал Бога совокупно величайшей красотой и ее создателем; красота канонизированного католической церковью итальянского теолога Фомы Аквинского трансцендентальна: он писал, что «…Бог, который есть сверхсущее прекрасное, называется красотой потому, что дает красоту всем сотворенным вещам…» Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978. С. 339.. Человеческий образ, по Аквинскому, прекрасен потому, что создан по божественному подобию: его телесность обладает свойствами формы и порядка; дополнительная дефиниция красоты - «прекрасным называется то, что приятно для зрения».

Тезисы названных философов практически тождественны: прекрасное заключается в чистоте, целостности и ясности; они также считали сущее красивым подобно Богу. Отметим, что Аквинский был первопроходцем в теории абсолютной самостоятельности эстетического наслаждения и его репрезентативной предметности - форме, осознанной в прекрасном.

Эпоха Возрождения, сменившая Средние века, принципиально отличалась самобытной светской культурой, в рамках которой высшими общественными ценностями были провозглашены человеческая жизнь и деятельность. Антропоцентрические представления этого периода сформировали новую перцепцию прекрасного: элегантное, идеальное в своей обнаженности тело. Работы крупнейших деятелей той эпохи, например, произведения Микеланджело или гравюры Дюрера, способствовали существенному прорыву в области философии красоты времен Ренессанса.

Историческая цикличность отразилась и на стандартизации красоты: в 18 веке шотландский философ-эмпирист Дэвид Юм снова возвращается к теме субъективности в размышлениях о прекрасном: «Красота -- не свойство самого предмета, она существует лишь в уме человека, этот предмет созерцающего»Манн, Иванов и Фербер: 10 мыслей о красоте. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://blog.mann-ivanov-ferber.ru/2019/09/25/10-myslej-o-krasote/; Интересно, учитывая эту цитату, что в книге «Давид Юм, его жизнь и философская деятельность. Биографический очерк» упоминается следующее: «…в своей прозаичности Юм доходил до полного непонимания красоты и до неумения наслаждаться ею. Живопись, скульптура и музыка решительно не существовали для этого сухого и строгого мыслителя…» Сабинина М.В. Давид Юм, его жизнь и философская деятельность. Биографический очерк. СПб., 1893. С.56..

Тем не менее, впоследствии теорию субъективности красоты подтверждал родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант, однако, согласно его рассуждениям, гармоничные характеристики женской телесности должны быть дополнены высоконравственными установками женщины - иначе она будет привлекать мужчину в сексуальном плане, но никогда не добьется почтительного отношения к себе: «…сдерживать назойливость мужчин почтением, которое женщина внушает, и право требовать к себе уважения, даже не имея никаких заслуг, -- эту гордость и это право женщина отстаивает, исходя уже из одного лишь законного права своего пола…»Кант И. Антропология с прагматической точки зрения. СПб., 2002. С. 556..

Представитель философии немецкого идеализма Георг Гегель противопоставлял кантовской концепции свою идею о превосходстве искусства как результата творческой деятельности человека над прекрасной физической формой: «…насколько дух и произведения его выше природы и ее явлений, настолько же прекрасное в искусстве выше естественной красоты»Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике. В 2-х т. Т. 1. СПб., 2007. С. 13.. Но не субъективное мастерство художника есть красота; основа гегелевской сущности прекрасного - понятие истины: «…искусство происходит из самой Абсолютной идеи и его целью является чувственное изображение Абсолютного…» Сычева С.Г. Основы эстетики. Часть 1. Том., 2004. С. 91.. Истина, выражаясь в созерцании, в отображении человеческих чувств, в характере самой жизни, и является красотой, находящей отображение преимущественно в классическом - то есть, согласно триадической классификации философа, античном искусстве. Познание истины относительно самого себя, согласно идеям Гегеля, происходит в процессе конструирования отношений между мужчиной и женщиной. Что касается гармонии материального мира Вселенной - это лишь «рефлекс красоты, принадлежащей духу», т.е. субстанциально «несовершенный, неполный тип красоты…» Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике. В 2-х т. Т. 1. СПб., 2007. С. 8-9., и потому, красота живой природы не была зачислена Гегелем в предмет эстетики.

Следом за немецким писателем, мыслителем Иоганном Гете и положениями эстетических теорий того времени, Гегель указывал, что принципом рассуждения о красоте в творчестве «является понятие характерного» Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике. В 2-х т. Т. 1. СПб., 2007. С. 26.; он был первым мыслителем, рассмотревшим феномен концепции красоты через принцип историчности.

Философия Канта развивалась и другим немецким философом - Артуром Шопенгауэром, характеризовавшего исследования Канта как «самое важное явление, какое только знает философия в течение двух тысячелетий» Шопенгауэр. А. Мир как воля и представление. Предисловие к первому изданию. М., 1992., в то же время, философия Гегеля им критиковалась. Шопенгауэр известен как «философ пессимизма»; через призму своей мизантропии и радикально негативного отношения к женщинам и миру в целом, он писал про репрезентацию концепта красоты через следующие проявления: первый - физическая привлекательность женщины, стимулирующая сексуальное возбуждение мужчины; второй - объективно прекрасное, для восприятия которого полагается отличаться выдающимся интеллектом и тонким художественным вкусом, совокупно с подчинением воли Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. В 2-х т. Т. 2. М., 1993. С. 671..

Предвосхищая теоретические положения эволюционной психологии, он ставит знак равенства между понятием прекрасного и возможностью биологического воспроизводства. С точки зрения Шопенгауэра, основная функция женщины - производить на свет детей для мужчины, соответственно, она должна отвечать критериям молодости, стройности (без болезненной худощавости), иметь большую грудь, способную прокормить младенца, и, наконец, обладать красивыми чертами лица; женщина, отвечающая этим критериям, тождественна прекрасному. Из этого следует, что Шопенгауэру удалось интенсифицировать идеи Канта, модернизировав их в своей собственной «волюнтаристской метафизике»: прекрасное в рамках его философии детерминируется человеческим стремлением к воспроизводству населения.

В эпоху новейшего времени стартовала «вторая волна» феминизма, одной из предпосылок к которой стала философская работа «Второй пол» французской писательницы Симоны де Бовуар. В этом труде женская телесность впервые отождествляется с гендером, становясь мотивом для подчинительного положения женщины - вследствие общественного стремления контролировать ее детородность и эксплицировать физиологические аспекты женского организма. Соответственно идеям Бовуар, тело является решающей причиной для вторичного положения женщин в социально-культурной системе; в рамках этого контекста рассматривается проблема актуальности гендерного бинаризма и обречённости женской телесности: «…ввиду наличия яичников и матки мужчина рассматривает тело женщины как тюрьму; тело женщины обременено…» Усманова А.Р. [и др.]. Феминизм и философия: переосмысливая наследие Симоны де Бовуар. Вил., 2010. С. 54.. При этом, она указывает, что «отказ от особенностей своего пола - тоже увечье» Бовуар С. Второй пол. СПб., 1997. С. 832..

Бовуар пишет, что императив красоты создается в обществе искусственно, через воспроизводство стереотипных способов поведения и моду, навязываемые женщинам внешним влиянием. Совокупность указанных факторов указывает на патриархальный характер власти, установленной в обществе; власть патриархата, в свою очередь, зиждется на общественной интерпретации биологических различий между двумя полами как определяющего фактора в области социальных задач Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. Социология тела и социальной политики. №2. М., 2004. С. 124.. Специфичное свойство формы патриархата заключается в установке, что природной красоты в женской телесности всегда недостаточно, соответственно, тела женщин нуждаются в осознанной трансформации, часто мучительной, но сопутствующей действующему стандарту красоты.

В современной западной культуре широкую известность получил труд американской активистки Наоми Вульф «Миф о красоте: Стереотипы против женщин», с публикацией которого писательница обретает статус авторитетной представительницы «третьей волны» феминистского движения. Согласно теоретическим представлениям Вульф, в базисе культуры постмодернизма лежит миф о красоте, популяризующий концепцию постоянного потребления посредством корректировки естественной внешности женщины ради достижения условного идеала стандартизированной красоты.

В рамках контекста мифа красоты, женщине, обладающей стандартизированной внешностью, предоставляется возможность смены своего социального слоя в лучшую сторону - через соблазнение мужчины. Таким образом, красота является объективным гендерно детерминированным культурным конструктом, подразумевающим триединство стройного тела, приятных черт лица и молодого возраста. Бытует мнение, что именно соответствие этим критериям является гарантом высокой фертильности женщины; однако, результаты эмпирических научных трудов показывают, что диетарные и тренировочные практики на фоне постоянных стрессов, сопровождающих процесс совершенствования своих физических качеств, напротив, провоцируют снижение способности к биологическому воспроизводству.

Доктрина американской писательницы перекликается с идеями Бовуар: концепция стандартизированной красоты является инструментом подавления женщин в общественной деятельности и поддержания политического верховенства мужчинUrla J., Swedlund A.C. The Anthropometry of Barbie. Unsettling Ideals of the Feminine Body in Popular Culture. New York: Oxford University Press, 2000. P. 397.

Таким образом, современный миф о красоте ревизовал многовековой миф о материнстве и женщине - хранительнице очага, вследствие чего молодые худощавые модели сменили образ жизнерадостной домохозяйки в концепте стандартизированной красоты и в формах общественного сознания в целом. Результаты процесса индустриализации способствовали увеличению слоя среднего класса, повышению уровня благосостояния, снижению количества детей в семье - в этот период снизилось значение женщины как производительной единицы и обладательницы физической силы; внешняя привлекательность начала приобретать вес на сексуально-брачном рынке.

В период подъема активности феминисткой деятельности в начале 1960-х и последующие тридцать лет уменьшился показатель численности домохозяек и повысился - экономически активных женщин, чья сфера интересов не ограничивалась ведением домашнего хозяйства. Миф получил новую форму, приумножающую денежные средства предпринимателей в сотни раз. Этот вариант мифа приобрел иконические масштабы, заимствовав функции религии: у женщин появились принципиально новые мировоззренческие установки, связанные с поддержанием сексуально привлекательной внешности и физической формы в рамках принятого обществом стандарта красоты; подобная потребительская модель женского поведения весьма прибыльна в условиях развития промышленного общества.

Коммерчески выгодные поведенческие паттерны превратились в общественный приоритет. Стандартизированная красота воплотилась в образе женственности и сексуальности, диктующих законы экономического рынка: производство одежды осуществляется с учетом кроя, подчеркивающего фигуру, декоративная косметика массово реализуется через желание скрыть недостатки и подчеркнуть достоинства внешности, ювелирные изделия символизируют финансовое благосостояние, данное мужчинойВульф Н. Миф о красоте. Стереотипы против женщин. М., 2019. С. 44.. С комплексом подобных товаров ассоциировалось личное счастье женщины, следовательно, видимость благополучной жизни транслировалась через сконструированный массовый образ.

Сегодня, согласно мнению Вульф, женщины имеют максимально выгодное экономически и политически положение в социуме за всю историю человечества, однако, с позиции самооценки, они уступают предшествующим поколениям, поскольку находятся в перманентной неудовлетворенности собой, в состоянии погони за товарами и услугами, призванными стандартизировать женскую привлекательность. Идеальная кожа, белоснежная улыбка, тело без целлюлита и растяжек, соблюдение диеты, отсутствие морщин - все эти маркеры стандартизации предназначены женщинам, подверженным влиянию общественного мнения; без трансформирования внешности с помощью макияжа, превратившегося в полноценную ритуальную практику, лицо считается незамаскированным, т. е. дефективнымBartky S.L. Foucault, Femininity, and the Modernization of Patriarchal Power. New York, 1993. P. 25-45..

Вследствие этого, нанесение декоративной косметики применяется как инструмент повышения уверенности в себе и частичного приближения к недостижимому идеалу женственности, установленному обществом; он сопровождается основополагающим постулатом мифа: «не бывает красивых женщин от природы, необходимо постоянно бороться за свою красоту» - значит, какой бы привлекательной внешне ни была женщина изначально, она будет настроена на постоянное потребление экономических благ с целью дальнейшего самосовершенствования телесности. Согласно недавнему исследованию, опубликованному в Journal of International Marketing, «…благодаря росту продажна рынке косметики, ухода за кожей и волосами, выраженным двузначным числом, мировой рынок красоты должен достичь 493 миллиардов долларов США к 2020…» Madan S., Basu S., Ng S., Ching Lim E.A. Impact of Culture on the Pursuit of Beauty: Evidence from Five Countries. Ten., 2018. P. 54..

Множество эмпирических исследований констатирует желание женщин соответствовать нормативным установкам идеологии привлекательности, прежде всего, в контексте отношения мужского пола. В обстоятельствах расхождения действующего императива сексуальности с параметрами физического тела, женщина использует репрессивные меры в отношении самой себя: к последствиям таковых, в частности, можно отнести нарушение пищевого поведения, нервную булимию, анорексию, аффективные расстройства и т. д.

Научные статьи по специальности клинической медицины также подтверждают корреляцию пропаганды культа худого тела с последующим отказом от пищи в целях похудания и развития нервной анорексии; облигатны при нервных расстройствах пищеварения, в свою очередь, обсессивно-компульсивные и соматоформные нарушения - вплоть до 70% случаевМарилов В.В., Артемьева М.С., Сулейманов Р.А., Брюхин А.Е. Результаты длительного исследования нарушений пищевого поведения. М., 2006. С. 130.. В обстоятельствах, когда культ стандартизированной красоты приводит к последствиям, требующим медицинского обслуживания, полная реабилитация наступает менее чем в 50% случаев - подтверждено лонгитудинальным исследованием с периодом наблюдения пациенток продолжительностью до 20 лет Марилов В.В., Артемьева М.С., Сулейманов Р.А., Брюхин А.Е. Результаты длительного исследования нарушений пищевого поведения. М., 2006. С. 133..

По мнению Сьюзен Бордо, специалиста в области гендерных исследований, культурные рамки новейшей цивилизации конструируют «булимическую» модель поведения в обществе: не в значении популяризации булимии как медицинского диагноза, но в сочетании чрезмерного потребления с жесткими диетарными ограничениямиBordo S. Unbearable weight: Feminism, Western Culture, and the Body. Berkeley, 1995. P. 201.. В этом и заключается парадоксальность консьюмеризма: массовое потребительство и цикличная товаризация совмещаются с жесточайшим контролем за телесными измерениями.

В дополнение к этому, отрицательные эмоциональные состояния, в т. ч. гнев, злость, чувство сильного смущения относительно собственного тела, являются итоговым эффектом восприятия объективирующей установки и антиципируют включенность женщины в постоянные телесные практики, нацеленные на реализацию воплощения стандартизированной привлекательности. В таких условиях у женщины формируется парадокс восприятия собственного тела: она определяет свою телесность и саму себя под воздействием полоролевых стереотипов и культуры большинства, но вместе с тем отдаляется от принятия своей внешности из-за внешних расхождений с идеализированным стандартомFrost L. Young Women and the Body. A Feminist Sociology. Basingstoke and New York: Palgrave,2001. Р. 224.. В конечном итоге, женское тело становится предметом ненависти, ведь «…сегодня женщина не должна обращать внимание на свое отражение в глазах любимого - она должна искать восхищения во взгляде бога красоты, для которого она никогда не будет полноценной…»Вульф Н. Миф о красоте. Стереотипы против женщин. М., 2019. С. 176..

Наконец, исследователями подтверждено, что миф о красоте разобщает женское сообщество, превращая потенциальных сторонниц в конкуренток: в одном из современных социально-культурологических российских исследований участие в трансформации телесности отмечается как желание подтвердить свою экспертность и повысить уровень репутации в женском обществе - этот феномен был назван «гонкой вооружений»Клингсайс К. Власть гламура в современном российском обществе. Значение одежды и внешности в городской культуре. М., 2011..

Таким образом, в этой части работы был проанализирован ряд трактовок стандартизированной привлекательности. Концепция идеальной красоты, зародившаяся в античной Греции, в течение многовековой истории постоянно трансформировалась, одновременно с этим сохраняя гендерную нейтральность вплоть до ХIХ века. С началом организованного движения женщин за свои права появилась теория, рассматривающая императив красоты как инструмент для поддержания патриархальной власти в обществе. С возникновением общества потребления, стандартизированная красота становится глобальной установкой консьюмеризма, направленной на бесконечное потребление товаров и услуг.

Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод, что женская телесность - это не физиологическая данность, а феномен, затрагивающий культурно-социальную, политико-экономическую сферы общественной жизни. В культуре новейшей цивилизации понятие красоты становится базисным принципом оценивания женской телесности, обретает форму стоимостного выражения. Концепция стандартизированной красоты, несомненно, имеет социокультурную природу: именно уровень культуры определяет суть концепта женской красоты, формируя условные знаки привлекательности в социуме.

1.2 Рефлексия о красоте в западном пространстве

В этой части работы будет проанализирован концепт красоты в современной российской культурной модели и рамках отечественного медиапространства. Итак, в условиях постсоветского российского общества сформировались парадоксальные тенденции: в государственном строе предполагается свобода предпринимательства и рыночная экономика, но вместе с тем, фактически, российская экономическая система существенно уступает развитому западному капитализму, находясь в критическом состоянии. Эта коллизия становится фактором точечного зарождения и роста потребительского общества в российском культурном пространстве - прежде всего, в Москве, где объемы потребления многократно превышают показатели остальных регионов.

По мнению советско-российского ученого Сергея Кара-Мурза, системная дезинтеграция СССР и последующее зарождение капиталистической экономики спровоцировали «…создание у людей системы потребностей, несовместимых с жизнью страны и народа…»Кара-Мурза С. Советская цивилизация. М., 2018., а попытки насаждения новой концепции потребностей привели к частичному, неосознанному отказу от «двух главных устоев советского жизнеустройства - нестяжательства и непритязательности», подрывающему культурный уклад российского общества. Результатом соединения неразвитой экономики с множащимися трендами на массовое потребление стало противоречивое сочетание ограниченных финансовых возможностей населения и растущего показателя желаний. Перенимаются западные потребительские образцы поведения, обновляется система предметов потребления, формируется классовый слой, практикующий образ жизни высшего общества развитых государств.

Но лишь малая часть населения существует в действующем обществе потребления, большинство остается за его пределами, находясь лишь в виртуальной и вторичной его форме, т. е. в рамках СМИ и рынка поддержанных или фальсифицированных вещей. Эта часть общества знакома с потребительством, но может использовать его блага в крайне ограниченной степени. Тем не менее, основы консьюмеризма формируют вес концепции стандартизированной красоты, превращая ее в объект желаний, иллюзий, мотивации для значительной части населенияИльин В.И. Общество потребления: теоретическая модель и российская реальность. М., 2005. С. 39..

Вместе с тем, на стандарты красоты повлияли и социально-культурные условия: согласно ценностям традиционных культур, женский образ представляет собой разумное сознательное существо со сложной духовно-биологической природой, но в рамках поп-культуры женщина - лишь материальный субъект. Игнорирование имманентной природы человека обуславливает преобразования в иерархии ценностей человеческого бытия, где сексуальность получает статус одной из приоритетных установок культуры большинства Сорокин П.А. Американская сексуальная революция. М., 2006.. Сексуализация культуры проявляется в литературе, музыкальной индустрии, рекламных сообщениях, кинематографе и т. д.

Преобладание мужской ментальности в культуре распространено на Западе, и эту традицию переняла российская практика - поэтому, именно женщина рассматривается в качестве главного сексуального объекта и основного образа рекламной индустрии. Сферы эстетической хирургии и косметологии, моды, парфюмерно-косметическая промышленность нацелены на повышение физической сексуальности женщины в глазах мужчин и достижение господствующей ценности массовой культуры - сексуального удовлетворения. Одновременно с этим традиционный образ женщины-матери минимизируется в культурном тиражировании, возникает десакрализация женского образа: вместо «женщины - хранительницы очага» транслируется сексуальная модель.

Одним из косвенных подтверждений влияния европейских стандартов красоты на современный мир является научное исследование эстетического хирурга Фоада Нахаи, где практикующий специалист указывает, что «…азиатские женщины выражают желание иметь крупные глаза с видимым верхним веком; жители Запада обращают внимание на более экзотический разрез глаза с подтяжкой век. Многие из наших пациентов находятся под влиянием стандартов красоты, четко определенных или увековеченных Голливудом»Nahai F. Evolutionary Beauty. Canada, 2014. P. 470.. Западные параметры телесности оказывают воздействие, в частности, и на российскую культуру - это постепенно приводит к всеобщей унификации женской внешности и потере визуальных национальных черт, внешней индивидуальности.

Параллельно с сексуальностью, базисной чертой культуры большинства становится ювенилизация. Значение культа молодости в современном российском обществе сложно переоценить: сегодня юность является ключевым элементом концепции стандартизированной красоты, выступая в качестве этического приоритета. Индустрия красоты как социальный институт активно одобряет неотению: несовершеннолетние модели выходят на модные дефиле, рекламируют товары и услуги сферы красоты, участвуя в коммерческих съемках. Образы зрелых женщин, в свою очередь, активно используются в рекламе процедур для омоложения, антивозрастных средств и прочих товаров, призванных визуально снизить возраст представительниц прекрасного пола. Практики косметологии и эстетической хирургии давно вошли в обыденность: круговая подтяжка лица, инъекции гиалуроновой кислоты, мезотерапия - все эти процедуры, пользующиеся широкой популярностью, изобретены для проектирования женской телесности путем приобретения экономических благ.

Культура большинства использует идею консьюмеризма в качестве идеологической манипуляции, инкорпорируя в нее императив женской привлекательности. Медийность современного российского общества актуализирует конкретные каналы, транслирующие определенные культурные стереотипы и поведенческие образцы, в т. ч., концепт стандартизированной женственности. В этой главе внимание акцентируется на тематических периодических изданиях, предназначенных для женщин, пользовательском и коммерческом интернет-контенте, результатах социологических исследований; в следующих главах будет произведен подробный анализ стихотворных русскоязычных произведений и отдельных сетевых высказываний.

Одним из главных каналов транслирования концепции стандартизированной красоты сегодня являются потребительские модные журналы. Императив женственности в полной мере используется в периодике, предназначенной как для женщин, так и для мужчин: тем не менее, в «женских» изданиях девушка может представать в роли матери, предпринимательницы или домохозяйки, творческой личности и многих других социальных статусах, в то время как в «мужских» журналах ее положение, в большинстве случаев, сводится до эротического объекта. В качестве ярких примеров сексуальной объективации женщин в печатных изданиях можно перечислить материалы культовых мужских журналов «Playboy», «Maxim», «Hustler» и др.

К примеру, на обложке «Playboy», просуществовавшего 67 лет, в разное время демонстрировались изображения легендарных актрис: Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор, Умы Турман, Анджелины Джоли, Шарлиз Терон; мировых супермоделей Наоми Кэмпбелл, Диты фон Тиз, Кейт Мосс, Синди Кроуфорд. Начиная с нового тысячелетия, для этого журнала позировали многие девушки, являющиеся на сегодняшний день влиятельными инфлюенсерами российской медиасферы, медийными лицами: Ксения Собчак, Ольга Бузова, Тина Канделаки, Анастасия Каменских, Настасья Самбурская, Анна Хилькевич. В настоящее время каждая из них имеет многомиллионную аудиторию в социальных сетях, воплощая роль лидера мнений и периодически транслируя те или иные элементы концепции стандартизированной красоты в сети: продвигая товары брендов женской одежды и эротического белья, рекламируя декоративную и антивозрастную косметику, сотрудничая с эстетическими косметологами, хирургами и мастерами beauty-индустрии.

При этом, с учетом того, что вышеназванные представительницы медийного сообщества и так пользуются всевозможными потребительскими благами сферы красоты, фотографии подвергаются тщательной обработке и ретуши, на видео используются специальные фильтры. В частности, в выпуске «Осторожно, Собчак!» с участием Ольги Бузовой есть эпизод, где Ольга призывает пользоваться «масками» Инстаграм, сглаживающими кожу и меняющими черты лица в сторону принятого стандарта: «…Ты хотела просто снимать, без фильтра? С морщинами твоими?»Осторожно, Собчак! Ольга Бузова - слезы на Лобном месте. 37:23. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=L43zj0sTag0. Ретуши подвергались фотографии абсолютно каждой из вышеперечисленных девушек: информация, подтверждающая это, легко находится в сетевой бульварной прессе и ряде Telegram-каналов («Только Никому», «Антиглянец», «Мышеловка» и др.).

Таким образом, несмотря на сегодняшние тенденции к бодипозитивному мышлению и естественности во внешности, а также популяризации феминистского движения, по сей день остается актуальной фраза французского социолога Жоржа Батая, сказанная в 1960-х годах: «…несмотря на радикальное изменение социальной жизни общества в последнее десятилетие, женщина по-прежнему смотрит на себя «глазами мужчины», представляя себя объектом его желания…»Грошев И.В. Рекламные технологии гендера. СПб., 2000. С. 175.. Как и 50 лет назад, сегодня появиться полуобнаженной на обложке мужского эротического журнала - престижно и почетно, несмотря на то что женская телесность эксплуатируется культурой в качестве сексуального товара. Из этого следует, что сексуализация женского образа в поп-культуре является абсолютной нормой, чего нельзя сказать про изображение мужчины - обнаженное мужское тело на обложке «женской» периодики с общественной точки зрения расценивалось бы как исключительное явление.

Как полагает Наоми Вульф, «…рост и развитие женских журналов исторически сопровождали рост и развитие женского движения - и «мифа о красоте», который был и остается инструментом его сдерживания…» Вульф Н. Миф о красоте. Стереотипы против женщин. М., 2019. С. 267.. Так, за максимальными суммами инвестиций, увеличением уровня грамотности и повышением финансовой независимости женщин последовал экономический рост журнального рынка, который, в свою очередь, спровоцировал демократизацию привлекательности.

Этот переход отразился в истории женского журнала мод «Glamour»: в начале своей работы он получил название «Glamour of Hollywood», публикуя соответствующие материалы о моде, стиле киноактрис, но в течение Первой мировой войны издание демократизировалось: в качестве целевой аудитории издатели предпочли видеть работающих, реализующих себя девушек, вместо женщин из высших слоев общества; трансформировалось также содержание публикаций. Эта целевая аудитория журнала сохраняется по сей день; сегодня «Glamour» позиционирует себя как «издание для работающей девушки», развивая концепцию стандартизированной красоты в массовой культуре.

К потребительским изданиям с условно женской тематикой можно отнести большую часть периодики, предлагающейся широкой аудитории: журналы для невест («Bride», «Город невест», «Wedding»), беременных («9 месяцев», «Беременность и роды», «Мама и малыш») и семейных женщин («Домашний очаг», «Моя семья»), издания про моду («Glamour», «Vogue», «Cosmopolitan», «L'Officiel») и др. Для аналитической части этого исследования были отобраны журналы с направленностью на сферы моды, красоты, женственности, телесности, женского саморазвития, т.к. это ключевые понятия настоящей работы; издания, не транслирующие концепцию стандартизированной красоты, не были рассмотрены.

Переходя к изучению дискурса женских журналов, отметим, что современные модные издания сегодня выполняют миссию менторов: пользуясь психологическими архетипами ЮнгаЮнг К.Г. Архетипы и коллективное бессознательное. СПб., 2020., можно провести идеологическую аналогию с образом Марии - божественной матери, наставницы. Миф о красоте разобщает женское сообщество, а глянцевые журналы имитируют видимость полезных рекомендаций, основанных на экспертном мнении. Тон повествования в женских журналах, как правило, нацелен на получение доверия со стороны целевой аудитории: создаются штаты сотрудников с участием приглашенных специалистов, используется жанр дружеского письма. Характер коммуникации с читательницами, конструируемый издательствами, прослеживается и в журнальных девизах: «Ты читаешь мои мысли» («Elle») или «Стань самой-самой» («Самая»). Однако, как и отмечал Юнг, у каждого архетипического образа есть обратная сторона - в случае с божественной Марией, это категоричность, отчужденность, непререкаемость, давление.

К примеру, рубрикация модного журнала предполагает раздел «must have»: буквально, это сообщение в приказном тоне, диктующее, какие брендированные товары и услуги нужно приобрести, чтобы в этом сезоне сохранить статус модной и привлекательной девушки. Ультимативность также проявляется через безальтернативные заголовки «Худеем к лету!», «8 нарядов для соблазна» («Glamour», июнь 2005), «50 аккаунтов, на которые нужно подписаться» («Glamour», июнь 2018), «100 вещей, которые нужно успеть купить к лету!» («Cosmopolitan», август 2019) и т. д. В свою очередь, противоречивость условно женской периодики прослеживается в сочетании слоганов с ценностными ориентирами личностного выбора (например, «Свобода быть собой» у «Cosmopolitan» или «Мода без правил» американского «Harper's Bazaar») с тщательно отретушированным контентом: каждая фотография, публикующаяся в журнале, детально обрабатывается профессионалами, в результате чего на растиражированных обложках демонстрируются идеальная кожа, тонкая талия, длинные ноги и прочие элементы концепции стандартизированной красоты, фактически созданные на этапе постпроизводства кадра.

В западной практике в течение последних лет развернулась активная кампания в поддержку движения бодипозитива, отсутствия ретуши на фотографиях, отмены стандартизации типажей отобранных для съемок моделей. Эта инициатива была поддержана многими европейскими издательствами и концернами, в числе дочерних компаний которых модные журналы «Elle», «Vanity Fair», «Interview», бренды «Dove» и «Aerie», косметическая марка «Make Up Forever»; и даже легендарный календарь Pirelli, с 1964 года приглашающий действующих секс-символов эпохи для позирования на собственных масштабных съемках, в 2017 году был отснят знаменитым фэшн-фотографом Питером Линдбергом, известным максимальной естественностью своих работ.

Сам Линдберг, сделав из фотосессии без макияжа и ретуши сенсацию, отозвался об этом культурном явлении так: «…как художник, я чувствую ответственность за освобождение женщин от идеи вечной молодости и совершенства. Однако идеал совершенной красоты, который поощряется обществом - это то, что попросту не может быть достигнуто…»РИА Новости. Презентация календаря Pirelli 2017: женская красота без макияжа и фотошопа. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://ria.ru/20161130/1482482269.html. В печатных и сетевых европейских медиа стали чаще появляться девушки с параметрами «plus size» или модели с ограниченными возможностями. Тем не менее, даже в рамках современной западной цивилизации подобные кампании выглядят скорее, как вызов существующим стандартизированным традициям, нежели как повседневная практика производства образов женственности в культуре большинства; в российском медийном поле подобные акции в силу своей исключительности нередко вызывают общественный резонанс.

К числу подобных скандальных вызовов устоявшемуся в российской общности императиву молодости и сексуальности можно отнести обложку светского журнала «Tatler» за апрель 2020 года, для которой была проведена первая в России журнальная фотосессия с участием трансгендерной женщины. Наталья Максимова, родившаяся мужчиной в Казахстане, дала глянцевому изданию интервью, где рассказала «о ее жизни не в своем теле, смене пола и каминг-ауте в стране, где это слово считается ругательством»Tatler. Наташа Максимова -- первая трансгендерная героиня на обложке Tatler. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:https://www.tatler.ru/heroes/natasha-maksimova-pervaya-transgendernaya-geroinya-na-oblozhke-tatler. Выпуск подобной обложки вызвал общественный интерес в сетевых медиа; позже, все экземпляры, выставленные на продажу в сети продовольственных магазинов «Азбука вкуса», «Ашан», «Перекресток» были перевернуты обложкой вниз. Предполагалось, что это командное решение отдела дистрибуции издательского дома Conde Nast, т.к. предприятия розничной торговли отрицали свое участие в маскировке апрельского выпуска «Tatler», однако, позже журнальное издательство опровергло эти данныеMedialeaks. Москвичи не увидели первую женщину-трансгендера в номере Tatler. Ведь им видна только обратная сторона журнала. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://medialeaks.ru/news/1203vzn-tatler-transgender/. Можно резюмировать, что нестандартная обложка была интерпретирована в российском обществе неоднозначно.