Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

на тему: Проблемы комментирования романа А.Ф. Писемского "Взбаламученное море": от реалий к тексту

основная образовательная программа магистратуры по направлению подготовки 45.04.01 «Филология»

Петровских Мария

Санкт-Петербург

2018

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Критика о романе «Взбаламученное море» и поле литературы
• Глава 2. Проблема фикциональности: исторический аспект
• Глава 3. Стратегия изображения Московского университета во «Взбаламученном море»
• Глава 4. Стратегия изображения героя-разночинца во «Взбаламученном море»
• Заключение
• Приложения
• Список литературы


Введение

Роман А.Ф. Писемского «Взбаламученное море» впервые был опубликован в «Русском вестнике» в 1863 году; тогда же появилось отдельное издание. «Роман этот есть дело всей моей жизни: худо ли, хорошо ли он выйдет, но мне уж лучше и сильнее не написать. <…> Про роман говорят, кто слышал, что очень хорош можешь сей слух поверить от Эдельсона» Писемский А.Ф. Письма. М., Л., 1936. С. 153. -- признается Писемский Б.Н. Алмазову 15 ноября 1862 года.Однако, несмотря на это, почти все критики отозвались о нем отрицательно: одни обвинили писателя в тенденциозностиСм.:Антонович М.А. Современные романы // Современник. 1864. №4. С.201-238; Эдельсон Е.Н. Взбаламученное море. Роман А. Писемского («Русский вестник», №№ 3-8) // Библиотека для чтения. 1863. № 12. С. 1-26., другие увидели в романе «беспристрастное воспроизведение и уяснение действительности» Эдельсон Е.Н. Взбаламученное море. Роман А. Писемского («Русский вестник», №№ 3-8) // Библиотека для чтения. 1863. № 12. С. 24., не объединенное общей идеей.

Мнение о Писемском как об убежденном реакционере в 60-е годы XIX века, сформированное еще в критике о «Взбаламученном море», устоялось и в научной литературе и до последнего времени не ставилось под сомнение См.: Рошаль А.А. Писемский и русская революционная демократия. Баку, 1971;, Клеман М.К., Могилянский А.П. Судьба литературного наследия Писемского // Писемский А.Ф. Письма. М., Л., 1936.. Такое прочтение романа, заложенное в критике, привело к тому, что «Взбаламученное море» было признано одним из первых образцов антинигилистического романа Батюто А. И. Антинигилистический роман 60-70-х годов // История русской литературы: В 4 т. Л., 1982. Т. 3. C. 279-314. - и в определение этого жанра, впервые данноеА.Г. Цейтлином Цейтлин А.Г. Сюжетика антинигилистического романа // Литература и марксизм. 1929. Вып.2. С. 47-52, 52_57.,вошли все те черты, что увидели в романе критики --неприятие идей шестидесятников, односторонность, отсутствие единой интриги, главного героя и «хаотичность» и доскональность описанных картин. взбаламученное море литература роман

В последующих работах, посвященных как роману «Взбаламученное море», так и творчеству Писемского в целом, исследователи упоминают выделенные критиками особенности, однако специально не анализируют их См.: Берков П.Н., Клеман М.К. Литературный путь Писемского // А.Ф. Писемский. Избранные произведения. М.,Л., 1932; Пустовойт П. Г. А. Ф. Писемский в истории русского романа. М., 1969; Лотман Л. М. А. Ф. Писемский // История русской литературы: В 4 т. Т.3. Л., 1982. С. 203--231. и др.. Мнение о том, что роман является и тенденциозным, и безыдейно воспроизводящим действительность одновременно кажется парадоксальным, поскольку подразумевает сочетание объективности описания действительности и субъективности проводимой в романе идеи. Соотношение этих особенностей в романе можно рассмотреть, обратив внимание на то, как Писемский описывает прошлое в произведении.

Критики отмечалине только идеологическую направленность романа Писемского, но и его нестандартную композициюСм.: 1. <Без подписи.> Литературная летопись // Отечественные записки. 1863.№ 11-12. С. 85 115.. Действительно в построении романа Писемский отходит от канонов русского реалистического романа тургеневского и гончаровского изводов: он отказывается от единой интриги и наполняет роман множеством не связанных между собой сцен; нет во «Взбаламученном море» и центрального героя (сложно сказать, что действие в романе строится вокруг Бакланова). И немногих перечисленных характеристик романа достаточно, чтобы отчасти объяснить рецепцию произведения критиками: его «фельетонность» Григорьев А.А. Взбаламученное море. Роман в шести частях А.Ф. Писемского // Якорь. 1863. №22. С. 427-428., «безобразность» Антонович М.А. Современные романы // Современник. 1864. №4. С. 24-72. позволяли увидеть в нем прямое выражение реакционных установок писателя, обвинить его в «пасквильном»Взбаламученное море. Роман в шести частях А.Ф. Писемского. (Русский вестник. 1863)// Голос. №317. С. 1254. изображении конкретных лиц и исторических реалий. Из-за того, что роман воспринимался критиками как воспроизводящий действительность, Писемского не раз упрекали в клеветническом описании реальных людей и событий, поскольку, с одной стороны, в тексте предоставлялись достоверные сведения о событиях и людях, но с другой - они были не вполне точными, что и вызывало упреки в клевете. Однако именно трансформация исторических реалий позволяет выяснить, как в нем соотносятся и тенденциозность, и фактическая точность. Таким образом, «Взбаламученное море» по сей день остается специфическим явлением литературного процесса из-за особого построения этого романа: в нем не просто выражается тенденциозность, а воплощается особая авторская установка. Это привело к созданию особого произведения, сыгравшего важную и до сих пор не осмысленную роль в истории русской литературы.

В современном литературоведении предпринимались попытки определить творческий метод Писемского: Е.Н. Круглова сосредотачивалась на рамках жанра и предлагала определять «Взбаламученное море» как натуралистический роман-эпопею Круглова Е.Н. Художественная позиция А.Ф. Писемского в литературном процессе 1840-60-х годов. диссертация ... кандидата филологических наук. Кострома, 2008. 209 с.; Н.О. Гринченко выдвигает теорию о том, что в основе построения романа лежат принципы биографии и антитезы Гринченко Н.О. Художественная структура романа А.Ф. Писемского «Взбаламученное море» // Парадигма познания. 2015. № 3. С. 106-115.; Л.Н. Синякова сосредотачивается на персонажах «Взбаламученного моря» Синякова Л. Н. «Лишний человек» в эпоху 1860-х годов: характер главного героя романа А. Ф. Писемского «Взбаламученное море» // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2007. Т. 6. Вып. 2. С. 81-90.. Однако нам кажется более продуктивным проводить анализ романа с учетом тех эстетических категорий, которые были значимы в 60-е гг. XIX века.

Поэтому интересным представляется рассмотрение того, как исторические личности, события, даже актуальные темы, составляющие контекст эпохи, преобразуются на страницах художественного произведения. Обращение к данной проблематике можно встретить в диссертации В. Тростенссон, однако в ней акцентируется внимание на факте отражения некоторых реальных сцен в романе и поднимается вопрос о том, как это повлияло на жанр антинигилистического романа Thorstensson V. The Dialog with Nihilism in Russian Polemical Novels of the 1860s-1870s. A dissertation submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy. Madison, 2013. 501 p..

Несмотря на то что исследователей «Взбаламученного моря» интересуют идеология и общие особенности художественного построения произведения,остается актуальной проблема, как в романе воспроизводятся отдельные реалии. Это позволяет вернуться к вопросу об эстетических воззрениях писателя на новом уровне, однако на этот раз не выводить их из его идеологии, а показать при разборе романа, какие модели используются в нем для репрезентации действительности (университета, исторических личностей и др.).

Особенности композиции романа и культурно-исторического контекста 60-х гг. XIX века обуславливают теоретическую значимость диссертации: рассмотрение классической для теории литературы проблемы фикциональности на материале «Взбаламученного моря» позволяет осветить несколько вопросов: во-первых, понять, как во «Взбаламученном море» сочетается классическое романное повествование с возможностью опознать в тексте конкретные личности и события; а во-вторых, изучить, как в 60-е годы XIX века мог быть воспринят романный текст как не отвечающий стандартному пониманию художественности, не фикциональный, но «безобразный» и тенденциозный.

Таким образом, цель данной работы - в процессе комментирования «Взбаламученного моря», обратившись к категории фикциональности, проследить, как реалии, к которым отсылает Писемский, изменяются в тексте его романа; исходя из этого можно обнаружить, что в романе представлена специфическая стратегия изображения действительности, свойственная Писемскому, которая также заслуживает внимания. Для достижения поставленной цели можно обратиться к следующим задачам, каждая из которых определит содержание отдельной главы диссертации:

· В первой главе мы рассмотрим, как «Взбаламученное море» было воспринято критиками в зависимости от их представления об иерархии поля литературы. При условном разделении критиков на сторонников гетерономии поля и его автономии в соответствии с теми приемами и категориями, которые они используют в своих статьях, мы попробуем объяснить единогласно негативную реакцию на «Взбаламученное море» среди критиков. Более того, благодаря подобному подходу мы сможем как определить место в поле литературы «Взбаламученного моря» и его автора, так и выделить те особенности произведения, которые помогут при рассмотрении проблемы фикциональности в тексте.

· Во второй главе мы обнаружим, что общим логическим основанием, по которому произведение анализировалось представителями обоих направлений, является оппозиция искусство--действительность. Это приведет к необходимости использовать категорию фикциональности для анализа «Взбаламученного моря». В этой главе мы кратко рассмотрим различные подходы к термину фикциональность и охарактеризуем понятие, выработанное Р. Уэлшом. Он считал, что фикциональность - это не свойство текста, а определенный риторический режим, который используется в акте коммуникации. В условиях этого режима в тексте говорится о вымышленном положении вещей, которое должно каким-либо образом влиять на наше понимание и оценку реальной действительности. Из-за максимальной контекстуальной обусловленности категории фикциональности, во-первых, она оказывается категорией интерпретативной, т.е. не всегда «фикциональное» намерение автора может быть «считано» реципиентом; а во-вторых, изучение маркеров фикциональности в тексте представляется возможным только в условиях единого контекста коммуникации. Поэтому в данной главе мы определим, какие маркеры фикциональности были релевантны в 60-е годы XIX века и как они влияли на восприятие текста Писемского как нефикционального.

Последующие главы будут посвящены непосредственному разбору отдельных эпизодов романа, в которых изображены реальные исторические события или личности:

· В третьей главе мы сосредоточимся на образе Платона Степановича Нахимова и описанном Писемским эпизоде с инцидентом в театре: мы рассмотрим, на основе каких источников конструировался его образ, а также проследим сходство с иными текстами, в которых репрезентируется идеологическая установка, которую отметили критики в романе;

· В центре внимания в четвертой главе будет образ Проскриптского - персонажа, который появляется в разных частях романа. Опираясь на мнение ученых о том, что прототипом персонажа стал Н.Г. Чернышевский, мы рассмотрим, какую роль сыграл персонаж в истории мифологизации Чернышевского и чем был похож и чем отличался образ от своего прототипа. Также мы обратим внимание на то, какую стратегию избирает Писемский для описания нового социального явления - разночинства.

Таким образом, обратившись к проблеме фикциональности и воспользовавшись разбором, предоставленным в третьей и четвертой главах, мы рассмотрим, какую стратегию изображения действительности во «Взбаламученном море» избрал Писемский и как его обращение к нефикциональному дискурсу повлияло на эстетические свойства «Взбаламученного моря».

Основным объектом исследования станет текст «Взбаламученного моря». Для оценки фикциональности повествования и для определения авторской стратегии изображения действительности мы обратимся к мемуарным источникам, в которых описаны те же реалии, что и в романе Писемского, а также к письмам и дневникам.Мы будем анализировать критические статьи о «Взбаламученном море», поскольку рецепция его современниками обнаружит значимые эстетические категории и композиционные особенности романа. Для сопоставления с текстом «Взбаламученного моря» будут привлечены и другие публицистические и художественные тексты: «Школа гостеприимства» А.В. Дружинина, статьи А.И. Герцена, напечатанные в «Колоколе», а также статьяЕ.Ф. Зарина «Небывалые люди» («Библиотека для чтения»).

В работе используется комплексный метод исследования. Так, работа будет опираться, с одной стороны, на классический историко-литературный метод, в случае необходимости привлекая сравнительно-исторический, сопоставительный, формальный анализ. С другой стороны, специфика материала требует обращения к более современным и специальным подходам. Сложная эстетическая и жанровая природа «Взбаламученного моря» требует его рассмотрения в контексте общественной и идеологической борьбы своей эпохи и в контексте журнальной полемики. Для этого мы обратимся к теории поля литературы П. Бурдье. Она позволит анализировать не только художественную сторону произведения, но и то, как изменялось положение романа и его автора в поле литературы в зависимости от других агентов в нем и того капитала, которым обладал Писемский и его произведение.

Употребление термина «фикциональность» также нуждается в теоретическом прояснении. Если рассматривать ее не как универсалию, а как изменяемое свойство произведения, зависящее от контекста, то необходимо подобрать оптимальное определение фикциональности для описания структуры реалистического романа XIX века и романа Писемского. Те концепции и термины, к которым мы обратимся, будут более детально рассмотрены во второй главе работы.

Актуальность обращения к этому роману объясняется сразу несколькими факторами: во-первых, работа может быть использована для создания научного комментария к роману, который не переиздавался с 1910 года и ни разу не был прокомментирован; во-вторых, композиционные особенности обратили на себя внимание критики, иих эстетическая природа не раз рассматривалась исследователями, однако проблема нефикционального описания прошлого в романе еще не становилась предметом специального исследования.

Научная новизна исследования объясняется сразу несколькими факторами. Во-первых, даже несмотря на увеличивающееся количество работ о романе, теоретические проблемы изучения текстов остаются малоисследованными, несмотря на известность Писемского в XIX веке. Во-вторых, применение указанной теоретической базы к роману «Взбаламученное море» может не только раскрыть нам новые грани творчества Писемского, но дополнить знание об эстетической системе 60-х годов XIX века.

С нашей точки зрения, изучение реалий, к которым отсылает текст, и их преображения может позволить по-новому взглянуть на творчество Писемского и вопросы эстетических отношений искусства к действительности в 60-е гг. XIX века

.

Глава 1. Критика о романе «Взбаламученное море» и поле литературы

В письме И.С. Тургеневу от 22 февраля 1862 года П.В. Анненков писал о романе: «Я предсказываю Писемскому, что при появлении его <«Взбаламученного моря»>на земле будет вой, трус и зубов скрежетанье, как и следует экскременту его собственной нравственной природы, но вещь сильная». Анненков П. В. Письма к И. С. Тургеневу. Кн. 1. 1852-1874. СПб., 2005. С. 130. И он не ошибся -- литературная критика самых разных направлений окрестила «Взбаламученное море» катастрофическим провалом. Подобное единодушие среди критиков в 60-е годы XIX века встречалось довольно редко, поэтому необходимо обратить внимание не только на роман, но и на то, как он был воспринят в контексте литературной полемики.

Нам представляется важным рассмотреть проблему оценки романа критикамис позиций поля литературы (П. Бурдье), т.е. «поля конкурентной борьбы, направленной на консервацию или трансформацию»Бурдьё П. Поле литературы// НЛО. 2000. № 45. С. 23.расположенных на нем сил.По мысли Бурдье, оно «в каждый момент своей истории представляет собой поле борьбы между двумя принципами иерархизации:

1. Гетерономным принципом, который благоприятствует тем, кто экономически и политически доминирует в поле <…>;

2. Автономным принципом (например, «искусство для искусства»), самые радикальные приверженцы которого видят в провале знак избранничества, а в сиюминутном успехе знак компромисса с «веком сим».При автономном принципе в первую очередь играют роль эстетические критерии.

Нам представляется возможным и то, что разделение поля литературы на автономную и гетерономную часть может быть проведено не только исследователями, но и участниками литературного процесса, например литературными критиками. При изучении написанных ими статей мы можем выделить определенные принципы оценки произведений и суждения о них. Каждый из критиков по-своему конструирует поле литературы, и в зависимости от этого видения в каждой из статей проявляется другой образ романа. Поэтому условно критиков (в соответствии с их видением) можно разделить на сторонников автономии и гетерономии поля: одни судят о романе в первую очередь в соответствии с эстетическими критериями, а другие, напротив, не обращают на них внимания, но допускают возможность оценки романа с учетом иных, внелитературных факторов.

В данной главе мы рассмотрим первые отклики на роман: статьи В.А. Зайцева в журнале «Русское слово» (1863), Е.Н. Эдельсона в «Библиотеке для чтения» (1863), анонимный отзыв в журнале «Отечественные записки» (1863), статьи М.А. Антоновича в журнале «Современник» (1864), А.А. Григорьева в «Якоре» (1863), а также заметку П.В. Анненкова из цикла «Русская беллетристика», опубликованную в «Санкт-Петербургских ведомостях» (1863).

Хронологически первой из перечисленных работ являетсянеоконченный цикл статей Григорьева - он начал писать отзыв еще в июле 1863, когда были опубликованылишь две части романа. С начала 1863 года до января 1864-го Григорьев редактировал журнал «Якорь» по приглашению Ф.Т. Стелловского Егоров Б.Ф. Краткая летопись жизни Ап. Григорьева // Григорьев А. А. Воспоминания. Л., 1980. С. 376., поэтому статьи написаны от имени не критика, а редакции журнала. В них Григорьев подробно анализирует содержание первых двух частей «Взбаламученного моря». Он называет роман «обширным», «многосложным», и единственным соединяющим звеном в этой «постройке» называет главного героя - Бакланова [Григорьев А.А.] Взбаламученное море. Роман в 6 ч. А.Ф. Писемского (Русский вестник, №3 и 4) // Якорь. 1863. №20. С. 386-389.. Григорьев подчеркивает обличительное направление романа, и уже в первых главах видит эту «взятую наперед тему» -- «осмеять и опозорить все то, что <…> недавняя эпоха звала “развитием”» Там же, С. 389.. Отдельного внимания заслуживает тот факт, что Григорьев называет Писемского «великим беллетристом» и находит у этого как положительные, так и отрицательные аспекты. С одной стороны, «у какого писателя лица <…> так крепко стоят на ногах? У кого есть такие простые и вместе яркие краски изображения? Кого наконец можно так зачитываться и, кончая книгу, жалеть, что она кончилась? Кто из беллетристов в частностях возвышался до такой художественности, как Писемский?» [Григорьев А.А.] Взбаламученное море. Роман в 6 ч. А.Ф. Писемского (Русский вестник, №3 и 4) // Якорь. №21. С. 409.. С другой стороны, Писемский, как «беллетрист и ничего более» Там же., «непроизвольно выбрал <…> реакционную задачу, и теперь сделался представителем самой крайней реакции» [Григорьев А.А.] Взбаламученное море. Роман в 6 ч. А.Ф. Писемского (Русский вестник, №3 и 4) // Якорь. №25. С. 483.. И именно в сочетании беллетристичности и задачи написать «большую историческую картину действительности» видит противоречие Григорьев.

Следующая разбираемая статья - это отзыв В.А. Зайцева в журнале «Русское слово» (редактируемом Г.Е. Благосветловым), опубликованная в ноябре 1863 года. На момент выхода статьи между «Русским словом» и «Современником» начинала разгораться полемика из-за противоположных оценок романа Тургенева «Отцы и дети», позже названная Ф.М. Достоевским «расколом в нигилистах» См.: Достоевский Ф.М. Господин Щедрин, или раскол в нигилистах // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л., 1980. С. 102-120.. Ее отголосок можно найти и в работах, посвященных «Взбаламученному морю».

В своей статье под названием «Взбаламученный романист» Зайцев осуждает Писемского за изображение героев, которое не соответствует действительности. Например, Бакланов кажется Зайцеву отнюдь не умным (ибо «будь человек умным, он бы не был типичным представителем современного общества» Зайцев В.А. Взбаламученный романист // Зайцев В.А. Избранные сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1934. С. 140.), но безнравственным и «пассивным в крестьянском деле». Другой персонаж - Варегин - хоть в романе и «изображает саму мудрость» и «представляет собой лицо, в котором нет лжи, все от головы до пяток истина» Там же. С. 152., но в жизни - «либерал», «филистер» и «ненавидящий все живое и не набитое отвлеченностями» Там же, С. 154..

Зайцев сопоставляет описание молодежи во «Взбаламученном море» и «Отцах и детях» и упрекает Писемского в отсутствии правдивости в описании молодого поколения, поскольку писатель не принадлежит к нему «по образу мысли»: «Г. Тургенев знает молодежь, поэтому Базаров - живой человек. А вам, господин Писемский, могут удаться только баклановы и варегины, иначе вас всегда будут обманывать лакеи и шуты, корчащие Базарова, которых так удачно представил Тургенев в лице Ситникова». Там же.

В соответствии с этим отзывом поле литературы для Зайцева видится лишенным автономии, напрямую связанным с полем идеологических установок. Критик воспринимает роман как элемент реальности и рассуждает о нем по законам этой реальности (например, как в случае с вышеописанными суждениями о персонажах). Он игнорирует эстетические вопросы и оценивает роман по степени его соответствия «реальным общественным нуждам» и действительности, при этом отмечая и позицию автора. Из-за этого Зайцев может сопоставлять романы «Взбаламученное море» и «Отцы и дети», непохожие по творческому методу, однако описывающие одни и те же социальные явления. Также подобное положение неразличения оппозиции жизнь\искусство позволяет Зайцеву оперировать определением «живой» в применении к персонажам романа, помещать их в исторический контекст эпохи. Единственная релевантная для него эстетическая категория - «правдивость».

Почти одновременно с разбором Зайцева увидела свет и статья Анненкова. Среди отобранных нами работ она - единственная, которая напечатана не в журнале, а в газете. В ней Анненков положительно оценивает Писемского как автора с «обилием таланта и разнообразных творческих сил» Анненков П.В. Русская беллетристика. Взбаламученное море. Роман г. Писемского. (Русский вестник, 1863, №3-8) // Санкт-Петербургские ведомости. 1863. № 250. С. 1018., который, однако, не учел их «обдуманное употребление», «роман Писемского не имеет, так сказать, берегов, не замкнут в необходимые и естественные для него границы» Там же. , и поэтому он не соответствует тем задачам, которые в нем поставлены: «Г. Писемский не хотел подчиниться этой роли романиста при исполнении своей задачи: он сделал прямо современную эпоху предметом своего рассказа, как и показывает само заглавие его. А из этого вышло, что современная эпоха присуждена у него составлять интригу романа, что главным действующим лицом оказывается непосредственно та же современная эпоха, а ход и развитие романа должны уже считаться равносильными с самим ходом и развитием нашей истории. Более крупной ошибки нельзя было и сделать» Там же, С. 1019.. Чтобы захватить все темы, «автор принужден был распоряжаться людьми и обстоятельствами крайне самовластно, иногда с пренебрежением многих немаловажных условий русской жизни» Там же..

Анненков акцентирует внимание на нескольких моментах в романе. Во-первых, он считает изображенные характеры пошлыми и ничтожными, «благодаря улике, саркастически и беспощадно сближающей недавние, так сказать, еще не остывшие периоды их жизни» Там же..Во-вторых, он ругает Писемского за отсутствие «психологической основы», поэтому в романе присутствуют лишь «чудовищные и безобразные факты». В-третьих, Анненков предсказал то, что эпизоды романа «могут быть перетолковываемы назло его<Писемского> личным объяснениям и способны порождать цепь самых плачевных недоразумений» Там же, С. 486.. Он объясняет это «односторонностью» романа и представлением лишь авторской точки зрения. Эти качества произведения объясняют и тот факт, что, по мнению Анненкова, «г. Писемский отнесся к этому явлению скорее как к полемике, чем как художник или мыслитель. Кто ж будет требовать от полемики, чего она никогда почти в виду не имеет -- глубокого проникновения в сущность предмета, знакомства с тонкими струями и извивами мысли, окрашивающими поступки человека?» Там же, С. 488.. Это позволяет Анненкову определить «Взбаламученное море» как полемический роман и не оценивать его однозначно негативно, ибо в нем есть все то, что должно быть в полемическом романе - остроумие, комизм, веселость и цепкость улавливаемых подробностей жизни.

После статьи помещено примечание редакции, в котором мнение Анненкова полностью поддержано. Редакция выделяет не основную, но важную для последующих рассуждений мысль о том, что «полное бесстрастие едва возможно в романе, где затрагиваются чуть не события текущего дня, и автор, по-видимому, не остался бесстрастным…». Там же.

Статья представляет разбор романа, в первую очередь основанный на эстетических критериях; из-за того, что «Взбаламученное море» вышло за «берега» и «границы» классического понимания романа, Анненков помещает его в сферу полемики. При этом максимум, в чем отходит Анненков от разбора романа, - это предсказание реакции критиков. В статье не проводятся параллели с другими произведениями ни в художественном, ни в идеологическом аспектах. Это позволяет отнести Анненкова к представителям автономного поля литературы, из которого он, правда, не исключает Писемского - лишь отводит его произведению новую жанровую нишу полемического романа.

Следующий отзыв -- «”Взбаламученное море”. Роман А. Писемского» Е.Н. Эдельсона -- появляется в журнале «Библиотека для чтения» в декабре 1863 года. Писемский в этом же году покинул пост редактора этого журнала, передав его П.Д. Боборыкину.

Еще перед анализом романа Эдельсон напоминает читателю о своем эстетическом кредо: «главная задача литературы - это верное и действительное воспроизведение общественных явлений, жизни общества» Эдельсон Е.Н. Взбаламученное море. Роман А. Писемского («Русский вестник», №№ 3-8) // Библиотека для чтения. 1863. № 11. С. 3.. Для критика «деятельность писателя-художника представляет смесь ясных и типических образов с его миросозерцанием, человеческими отношениями к действительности» Там же, С. 5..

Основной упрек Эдельсона заключается именно в том, что произведению Писемского не хватает «художественности», поскольку в его романе не выведены типы, а герои романа «бесцветны и не имеют роли» Эдельсон Е.Н. Взбаламученное море. Роман А. Писемского («Русский вестник», №№ 3-8) // Библиотека для чтения. 1863. № 12. С. 8.. Из-за этого «таинственный процесс творчества заменился на явный» Там же, С. 10., т.е. процесс отражения действительности в произведении становится слишком «прямым», и поэтому, по мнению Эдельсона, писатель может стать мишенью для критики.

Из-за подобного прочтения Эдельсон воспринимает роман как направленный не на воспроизведение и осмысление действительности, а на обличение. Это поддерживается его анализом образа Варегина, который выдает «прямые авторские позиции», и поэтому недостаточно художественен. Критик считает, что именно такие образы могут «вывести писателя на арену публициста» Там же, С. 12..

Таким образом, для Эдельсона прочтение текста в первую очередь зависит от параметров эстетических: в произведении действительность должна отражаться через «типы», благодаря которым оно становится достаточно «художественным» для причисления к автономной части поля литературы. В том случае, если эти эстетические категории не находятся в тексте, Эдельсон автоматически определяет его как публицистический, находящийся за рамками художественного творчества. Это и наличие прямо выраженной авторской позиции в романе позволяет Эдельсону рассматривать «Взбаламученное море» как элемент публицистики «Русского вестника».

Следующий анонимный отзыв «“Что делать” с “Взбаламученным морем”? - спрашивают нас гг. Чернышевский и Писемский» опубликован в журнале «Отечественные записки» в декабре 1863 года. Отсутствие подписи могло означать, что в статье выражено мнение, соответствующее редакторским представлениям. Редакцию же «Отечественных записок» в тот момент представляли А.А. Краевский и С.С. Дудышкин.

Анонимный критик порицает Писемского за «нерельефность» изображения, за односторонних персонажей. Из-за этого писатель, по мнению критика, не мог наклеветать на действительность - он ее просто не видел. Не смог Писемский и показать свой идеал, который должен «войти в канву его исторической картины»<Без подписи.> Литературная летопись // Отечественные записки. 1863.№ 11-12. С. 88..

В статье проводится сравнение романа «Что делать?» со «Взбаламученным морем». Критик утверждает, что «Чернышевский относится к людям сороковых годов решительно с тем же презрением, с которым и Писемский. Хотя Чернышевский и Писемский подходят к этому вопросу с разных сторон, тем не менее здесь они встречаются лицом к лицу кажется, чтобы еще один лишний раз доказать ненужную аксиому, что крайности сходятся» Там же, С. 99..

Критик видит «Взбаламученное море»элементом романистики «Русского вестника», однако анализ произведения проводит без учета журнальных барьеров и идеологических концепций, поскольку эстетический компонент является более важным. Это позволяет критику сравнивать романы «Что делать?» и «Взбаламученное море», которые оказываются схожими именно по параметрам эстетическим. В данном отзыве можно обнаружить представление о поле литературы как о максимально автономной области: критик предъявляет определенные эстетические требования к произведению, однако в случае несоответствия им не исключает произведения из поля литературы, как делает Эдельсон. Так представляется позиция, задача которой - защитить автономность поля литературы.

Последняя разбираемая статья принадлежит перу М.А. Антоновича и опубликована в «Современнике» уже в 1864 году.

Она начинается с разбора критики о романе, что уже позволяет говорить о важности для данной позиции границ между изданиями:«Люди самых противоположных воззрений сошлись в суждениях о “Взбаламученном море”; даже “Отечественные записки”, даже “Голос” остались недовольны романом; критики же, считающие себя либеральнее изданий Краевского, пришли в негодование от романа и так раскритиковали его, что, казалось, как будто нет ничего на свете хуже и нелиберальнее этого романа. Роман забракован во всех отношениях; в эстетическом отношении его назвали безобразным, по тенденции и направлению его назвали враждебно клеветою на современное состояние нашего отечества, злостное насмешкою над всем, что есть нем юного, либерального и прогрессивного» Антонович М.А. Современные романы // Современник. 1864. №4. С.202-203..

Далее критик начинает сравнивать «Взбаламученное море» и «Отцов и детей» и напоминает, что романы опубликованы в одном и том же издании и принадлежат к «одной тенденции» высмеивания молодежи. Однако после утверждения сходствпроизведений Антонович говорит об «индивидуальной разнице» между тем, как обличают молодое поколение Писемский и Тургенев: «Конечно, при всем сходстве есть и разница между рассматриваемыми романами, но разница индивидуальная; два человека делают одинаковое дело, но в их действиях все же обнаружится разность их личных качеств: человек деликатный обругает вас, но он это сделает конечно не так, как сделал бы человек грубый. Тургенев и Писемский следуют по одному направлению, но первый, как благовоспитанный джентльмен, пробирается вежливо, толкая своих противников, извиняется перед ними; тогда как второй лезет и ломит, как сиволап, всем корпусом наваливается на каждого встречного. Тургенев говорит колкости, но, как человек светский, до того тонкие, что простоватый слушатель примет их за комплимент, тогда как Писемский облает так, что уж не может быть никакого сомнения в том, что это лай» Там же. С. 206.. В статье Антоновича, как и Зайцева, оказывается возможным переключение внимания на мотивы самого писателя. С другой стороны, в этом фрагменте можно найти отголоски полемики с «Русским словом».

Далее большая часть статьи посвящена полемике с «критиками-детьми», которых Антонович укоряет в том, что они оценили положительно «Отцов и детей», но отрицательно отнеслись к «Взбаламученномуморе». Так Антонович показывает, какую позицию в поле литературы занимают критики «Русского слова», и в соответствии с этими критериями укоряет их - ведь обличительная направленность романа одна и та же, различна лишь эстетика, которая для Зайцева и иных критиков «Русского слова» не имеет значения.

И только после этого Антонович высказывает свое мнение и резюмирует его кратко: «ни то, ни се, ни свечка, ни кочерга» Там же, С. 216.. Он утверждает, что «художественность за Писемским никогда не водилась» Там же.. После говорит, что писатели типа Писемскоготворят «потому, что они по натуре своей забияка и до страсти любят драться; это видно из того, что, принимаясь за созидание своих романов, они прежде всего воображают себе своих врагов и всех вообще, <…> чтобы избить своих врагов, избить как можно сильнее и больнее» Там же, С. 224-225..

Таким образом, в этой статье в большей степени уделяется внимание вопросам журнальной полемики. Однако, в отличие от представителей «Русского слова», Антонович в конце статьи принимает во внимание некоторые художественные аспекты произведения, не просто сопоставляя персонажей романа с реальными (и не очень) людьми.При этом наличие у Писемского литературной позиции не утверждается -- критик утверждает, что Писемским при написании романа двигало желание «поругаться». Эта позиция особенно показательна в контексте разворачивающегося «раскола в нигилистах» и избрания новой стратегии редакции «Современника» после его закрытия и ареста Чернышевского.

Ситуация обсуждения «Взбаламученного моря» показательна как для описания литературной критики, так и для понимания специфики романа.

Разбор критических работ о «Взбаламученном море» дает возможность проанализировать, как в зависимости от значимых для критика или журнала критериев рассматривается произведение и как в этом обзоре возможно обнаружить видение критиком своего места на поле литературы. Поэтому «Взбаламученное море» можно сравнить с зеркалом, в которое смотрятся представители различных изданий: в своих отзывах они обнаруживают собственные позиции.

Условно критиков можно разделить на сторонников «автономии»(здесь - Анненков, Григорьев, Эдельсон и анонимный критик из «Отечественных записок) и «гетерономии» (здесь - Антонович и Зайцев) литературного поля. В соответствии с этим разделением можно рассмотреть и разницу в риторических приемах и эстетических категориях, которые они используют для анализа. Например, сравнение «Взбаламученного моря» с «Отцами и детьми» характерно для радикальной критики представителей «Современника» и «Русского слова», поскольку их сопоставление продиктовано установками на отражение в тексте одних и тех же социальных явлений. В свою очередь, сопоставление с «Что делать?», проведенное критиком «Отечественных записок», показывает на значимость именно эстетической составляющей произведения, в соответствии с которой романы, противоположные по тенденции, оказываются похожими по форме.

Похожие приемы повторяются в работах представителей автономии литературного поля. Например, у всех критиков появляется мысль о некачественной психологической проработке персонажей. Во всех работах приводятся рассуждения о многоохватной «исторической картине», которая слишком объемна для жанра романа. Также в статьях появляется общая мысль о том, что форме романа чуждо изображение актуальных событий действительности.

Однако есть суждения, к которым пришли критики обоих лагерей. В первую очередь, все, кроме Анненкова, увидели в произведении реакционную позицию автора и обвинили его в обличении молодого поколения. Почти все критики при анализе романа редко обращались к самому тексту произведения, скорее предпочитая общие рассуждения, что может свидетельствовать о нарушении конвенций более общих, чем те, что могут быть обнаружены при разборе текста, - конвенций эстетических. Более того,все критикиговорят о том, как соотносится текст Писемского с действительностью, хоть и с несколько разных ракурсов: радикальная критика рассматривает, правильно ли отображена действительность, а эстетическая критика - как она изображена.

Полемика по поводу «Взбаламученного моря» показательна и для развития русской критики в начале 60-х годов - особого периода, когда она под воздействием позитивизма претерпевает серьезный сдвиг в методологических и эстетических установках Егоров Б. Ф. Борьба эстетических идей в России 1860-х годов. Л., 1991. 334 с.. Следствием этих изменений и явилась возможность условного разделения критиков на лагеря «автономии» и «гетерономии». Каждая из сторон, в свою очередь, по-своему представляла поле литературы в зависимости от релевантных для нее критериев. Но в то же время у обеих сторон сохранилась функция упорядочивания агентов литературного поля, построения иерархии и оформления литературного канона.

Несмотря на все различия в подходах, оба лагеря критиков выдвигают Писемского с его романом на периферию литературного поля. Эстетический, «автономный» полюс поля литературы не принимал его, с одной стороны,из-за «безобразия» и несоответствия эстетическим установкам критиков, а с другой стороны - из-за тенденциозности и идеологической направленности романа. Дополнительным стимулом для неприятия Писемского могло служить его положение в поле, связанное с полем власти; автономное же поле «определяет себя через оппозицию инстанциям, которые могут претендовать на законодательную власть в сфере культуры от имени власти или авторитета» Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. 1993. № 1/2. С. 50.. Писемский же был отчасти связан с полем власти, хоть и довольно односторонне: например, 10 января 1864 года он отправляет экземпляр «Взбаламученного моря» министру внутренних дел П.А. Валуеву и еще одну копию просит показать императору, ибо в нем «с возможною вероятностью описано русское общество или, точнее сказать, его лживые и фальшивые стороны» Писемский А.Ф. Письма. М., Л., 1936. С. 164.. Представители поля власти также обратили внимание на писателя: генерал-майор Потапов, «наложивший veto» на драму Писемского «Горькая судьбина», решил ее пропустить «во внимание <…> к 20-летним трудам автора и направлению последнего романа “Взбаламученное море”». Дризен H.B. Новые данные о А.Ф. Писемском // Ежегодник императорских театров. 1909. № 1. С. 9-14.

В свою очередь, сторонники гетерономии литературы также исключали Писемского с романом из центральных позиций поля, поскольку он не соответствовал их «антиэстетическим» критериям - либо отображал жизнь без «правдивости», либо не соответствовал точке зрения критиков по своей тенденции.

Полемика по поводу «Взбаламученного моря» и его автора - это лишь частный случай борьбы за дефиницию Писемского и его романа в литературном поле между полюсами автономии и гетерономии. Несмотря на различные установки этих сторон, критики сошлись в определении места «Взбаламученного моря» и его автора в поле: сторонники автономии либо исключали его из поля литературы, либо перемещали на периферию; сторонники же гетерономии, не признавая автономности литературного поля, судили о произведении по критериям антиэстетическим. Это могло произойти из-за того, чтодля всех критиков данного периода оставался общим и актуальным вопрос отношений искусства к действительности - вопрос изображения/отображения реальности в художественном тексте. Критики противопложных направлений пользовались при этом различными эстетическими категориями (например, «типическое» у Эдельсона или «правдивость» Зайцева). Однако общим было представление о том, что Писемский изображал действительность в своем романе, видя в нем установку на достоверность. Однако во «Взбаламученном море» она регулярно нарушается, и это вызывает у критиков упреки в клевете на действительность. Таким образом, релевантность вопроса отношений искусства к действительности для критической мысли 60-х гг. XIX века позволяет обратиться к категории фикционального для объяснения специфики романа.

Глава 2. «Взбаламученное море» и проблема фикциональности

История термина фикциональность насчитывает уже несколько веков, но при этом новые его трактовки появляются из года в год. Если исходить из узкого понимания термина, то традиционно под фикциональностью понимаетсясвойство текста, при котором изображенный в произведении мир является вымышленным или фиктивным. Однако при последующем изучении фикциональности понятие все сильнее и сильнее расширялось.

В конце XX века Дж. Серль, фокусируясь на фигуре автора, для объяснения термина фикциональность объясняет специфику художественного вымысла. Он, по мнению Серля, противопоставлен лжи, поскольку у него есть «особый набор конвенций, дающий автору возможность проделывать действия, соответствующие деланию утверждений, которые, как он знает, не являются истинными, при том, что он не имеет намерения обманывать»Серль Дж. Р. Логический статус художественного дискурса // Логос. 1999. № 3 (13). С. 41.. Таким образом, под фикциональностью Серль понимает не определенное свойство произведения, а «иллокутивное отношение автора к тексту»Серль Дж. Р. Что такое речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. 1986. Вып. 17. С. 156..

К концу XX века границы применения понятия фикциональность расширяются. Например, согласно работе К. Уолтона «Mimesis as Make-Believe», фикциональность присуща не только художественным текстам: под ней понимают возможность порождения определенной системой знаков «возможного мира», в который участники моделирования должны верить. Такие «миры» могут создаваться не только в художественной литературе, но и в нон-фикшене и, например, детских играх Walton K. L. Mimesis as Make-Believe: On the Foundations of the Representational Arts. Cambridge, 1990. 450 p..

В последние несколько десятилетий сферы употребления термина продолжают расширяться: фикциональность уже является не только свойством художественной литературы; стирается ее тесная взаимосвязь с вопросами вымысла, а сфера применения этой категории выходит за рамки текстов. Вместо этого укрепляется «автономная» или «риторическая» концепция, выдвинутая в книге Р. Уэлша «Риторика фикциональности» и статье Р. Уэлша, Дж. Фелана, и Х. Нильсена «Десять тезисов о фикциональности». По их мысли, фикциональность является не текстовой характеристикой, а фундаментальным риторическим режимом -- одним из свойств дискурса Walsh R. The Rhetoric of Fictionality. Columbus, 2007. 194 p.. Согласно идее ученых, фикциональность не должна восприниматься как нечто правдивое, однако должна позволять нам формировать убеждения о реальном мире, должна помогать «соотносить» текст с реальным миром для получения определенной информации о нем. Уэлш утверждает, что читатель при любом типе коммуникации «включает» риторический режим фикциональности, когда контекст подсказывает ему, что это - наиболее подходящая стратегия интерпретации информации Nielsen H. S., Phelan J., Walsh R. Ten Theses about Fictionality // Narrative. Columbus, 2005. V. 23. №1. P. 61_73..

Широта такого понимания позволяет охватить максимальный спектр высказываний - от художественных текстов и политической полемики до мыслительной деятельности о проведении экспериментов и выстраивании гипотез. Но несмотря на такую широкую сферу применения термина не исключена возможность и литературоведческого анализа фикциональности.

Категория фикциональности оказывается максимально контекстуально обусловленной - она зависит как от культурных и исторических условий, так и от коммуникативных намерений того, кто эту категорию использует или воспринимает. Из-за сосредоточенности риторической теории на вопросах контекста, отправителя информации и ее получателя, а также из-за лишения фикциональности статуса универсалии, присущей любому художественному тексту, необходимо отказаться от классического понимания маркеров фикциональности. Уэлш утверждает, что фикциональность «не детерминирована особенностями самого текста»Walsh R. The Rhetoric of Fictionality. Columbus, 2007. P. 45. , поэтому поиски маркеров фикциональности в корпусе текстов не имеют смысла. Исключение составляют лишь произведения, написанные в схожем историческом и культурном контекстах, в которых некоторые черты могут стать заметными приметами фикциональности (в пример приводится «нулевая фокализация» во времена расцвета реалистического романа). Опытный автор нефикционального дискурса может взять любой маркер, который является признаком фикциональности, и заставить его функционировать в нефикциональном дискурсе. Однако авторы признают и наличие метатекстуальныхмаркеров, которые могут говорить об общем уровне фикциональности произведений Nielsen H. S., Phelan J., Walsh R. Ten Theses about Fictionality // Narrative. Columbus, 2005. V. 23. №1. P. 61_73..

Подобный прагматический подход к изучению фикциональности предоставляет перспективу для анализа исторического аспекта данного явления. Если фикциональность, по Уэлшу, есть базовая способность человеческого воображения, то необходимо рассмотреть и то, как эта способность выражается в различные времена и в контексте различных культур и как меняется понятие художественной литературы в зависимости от того, как характеризуется фикциональность в конкретную эпоху.

Таким образом, при применении подхода Уэлша, мы представим «Взбаламученное море» как некоторое высказывание Писемского, фикциональность которого зависит как от реципиентов этого высказывания, так и от его контекста. Поэтому в центре нашего внимания окажется категория фикциональности и ее реализация в 60-е гг. XIX века. Для данного периода эта категория может оказаться принципиально важной по ряду причин. В первую очередь - из-за «отношений искусства к действительности», базовой проблеме, релевантной для критиков всех направлений. И, как следствие, вопросы связи художественного текста и действительности оказываются в центре внимания критиков, и каждый из них в соответствии со своими эстетическими установками высказывается по поводу произведения в зависимости от своего видения соотношения искусства и жизни. А между тем, именно это общее логическое основание оказывается напрямую связанным с категорией фикциональности.

Промежуточное состояние фикциональности некоторых текстов середины XIX века уже было предметом исследования ученых. Например, Л.Я. Гинзбург в книге «О психологической прозе», подбирая теоретическую базу для исследования «Былого и дум» Герцена, говорит об «установке на подлинность» как об особом качестве документальной литературы. При этом она необязательно должна быть точна: с фактическими отклонениями сочетается «эстетическая организованность», процедура отбора и сочетания элементов.Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977. 450 с.

Обзор критической литературы может помочь определить, какие характеристики текста и произведения в целом могут быть названы маркерами фикциональности.

Чаще всего во всех критических статьях о романеобращалось внимание наперсонажей «Взбаламученного моря», поэтому принципиально важным кажется рассмотреть этот уровень. В романе присутствуют как полностью вымышленные персонажи (Бакланов, Софи, Евпраксия и др.), так и те, кто имеет прототип в реальности и опознается читателями романа. Причем условно все персонажи с прототипом могут быть поделены на тех, чей прототип угадывается из описаний персонажа (например, Проскриптский -- Чернышевский или Тертиев, в образе которого легко узнать Т.И. Филиппова), и тех, чье имя в романе соответствует имени реального человека (Платон Степанович, Андреянова).

Отдельно некоторые критики акцентировали внимание на том, что предметом изображения в романе оказываются те события, которые произошли совсем недавно (польское восстание),или личности, с которыми происходят трагические события в реальности (Проскриптский, являющийся карикатурой на арестованного Чернышевского).

Иногда критики не только сравнивали происходящее в романе с текущими событиями, но и представленных персонажей соотносили с реальными людьми. Например, Герцен в статье «Ввоз нечистот в Лондон» пишет: «Какой-нибудь экс-рак “Библиотеки для чтения”, романист, аферист, драматист, ставит на сцену новую русскую жизнь с подхалюзой точки зрения подьячего, не совсем вымывшего руки от... канцелярских чернил, делает шаржи на события, от которых еще до сих пор льются слезы, и чертит силуэты каких-то дураков в Лондоне, воображая, что это наши портреты» Герцен А.И. Ввоз нечистот в Лондон // Герцен А.И. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 17. М., 1959. С. 300.. В статье Герцена, как и в некоторых других критических работах, акцентируется внимание на том, что Писемский изображает трагические события, которые еще актуальны (например, пожары в Санкт-Петербурге и арест Чернышевского).